вшем имение  его,  со  тщанием  собираемое,  о потере волости
‹опаснинской, еЯ же захапив Ћлег ђЯзанский! Ћ розмирье с Ќовгородом!
     Џомысли:  токмо об  одном этом  уведавши,  твой  супруг в том  мире,  в
горнем,  где он и дети его, восхищенные  ко ѓосподу, пребывают, не пожалилсЯ
днесь и не огорчилсЯ? Ќе простер с тоскою и вопрошанием незримые руце своЯ к
тебе,  возлюбленной  супруге  своей?  Ќе  он  ли вопрошает тебЯ днесь  моими
устами?!
     - „а!  - продолжал Ђлексий, возвышаЯ  голос и  сверкаЯ  взором. - „а, в
слабые руки, испытуЯ, предал ныне ѓосподь град  Њосковский  и судьбы русской
земли!  Ќо  дерзнешь  ли  ты, дочь  моЯ, рещи, что  не  благостен и  не мудр
ѓосподь,  пославший  на ны  истому,  дабы уверовать, что мы истинно те, коих
должно возвеличить и  восславить  ему в столетьЯх? †елезо, отковав, испытуют
огнем  и  стужею, дабы окрепло оно, закалилось, превратЯсь в харалуг! ’ако и
нас,  закалЯЯ огнем и хладом,  испытует  ѓосподь! Џомысли, сколь  временен и
преходЯщ человек, сколь мал и внезапу смертен! „олжно заботить себЯ тем, что
останет после нас, должно мыслить о вечности!
     - џ  думала сама...  Џрости  менЯ,  отче! - ЏотерЯвшаЯсЯ  вконец  ЊариЯ
вздрагивала, трудно удерживаЯ слезы. - Џрости, Ђлексие, мнила, ждала...
     •отела сама передать из рук в руки...
     -  „а, дочь моЯ, да! - живо, с огнем в глазах, перебил се Ђлексий. - Ќо
надлежит сотворить это непременно с  любовью  к ближнему, к  молодшему брату
супруга твоего, опочившего в Ѓозе! € надлежит закрепить грамотою, ибо лишь с
одобрениЯ власти духовной возможно и действенно сотворенное новопоставленным
тысЯцким на  Њоскве! €наче то  - разбой и татьба, да, да, дочь моЯ, да! € на
•воста,  и  на иных будет  наложена епитимьЯ,  но  и ты, дочь  моЯ,  грешна,
повторю!  ѓрешна гордынею, и  тебе надлежит пристойно искупить грех сей пред
высшим и неподкупным судией!
     “же  покрыв  ей  голову  епитрахилью  и  отпускаЯ прегрешениЯ, Ђлексий,
протЯнув кнЯгине длЯ поцелуЯ руку и крест, вопросил:
     - ’еперь помысли, дочь моЯ, что можешь ты содеЯть ныне в Љремнике, дабы
от  гибельного позорища сего вскоре  не осталось и следов?  „а, восстановить
свой  терем, да, улицу  перед ним, но и еще  большее...  Џри господине своем
была ты рачительною госпожою и, мыслю Я,  ныне возможешь ли принЯть  на себЯ
труд  отстроить заново амбары, рыбный и солЯной двор и кнЯжую  бертьЯницу? €
сады насадить возможешь ли ныне?
     ЊариЯ, утерев кончиком  платка  глаза, покорно  и  благодарно  склонила
голову. Ђлексий, властно вмешавшийсЯ в уныние вдовьей жизни, давал ей сейчас
дело истинно по плечу, и такое, которое вновь воскрешало длЯ Њарии минувшие,
казалось  бы,  невозвратно  годы,  когда  она  была в  Љремнике  хозЯйкой  и
госпожой.
     ЏодведЯ  ее к столику  у окна,  Ђлексий предложил кнЯгине опуститьсЯ на
лавку, сам присел в узкое монастырское креслице,  чуть  опустив  плечи, чуть
расслабив жестокие складки лица. Џосмотрел на  нее добрым оком пастырЯ, долг
которого не токмо карать, но и прежде всего миловать. Џомолчал, вздохнул:
     -  ‚  печали  твоей  -  вдовы, схоронившей  супруга своего,  и  матери,
проводившей в могилу любимых чад, - утешить тебЯ возможет токмо ѓосподь!
     Ќо и тем  не гордись и на то не ропщи! ‚еси ли мой труд? € Я отрексЯ во
младости, даже не испытавши их, утех бытиЯ! Ћтринул богачество, молол зерно,
испытывал себЯ гладом и нужою. € недавно был при дверЯх смерти, егда корабль
наш  малый  трепало  взъЯренное  море!  €  то  было  такожде  испытанием  от
‚севышнего! Ђ егда потребует от нас бренной жизни самой?
     „очь  моЯ!  ѓрешить мы начинаем не тогда,  когда в  среду или  в  пЯтки
вкушаем  мЯсное,  или  пропустим  по  лености  всенощную,  или  не  сотворим
милостыни,  или  правила  молитвенного не  совершим  к  ночи...  ѓрешить  мы
начинаем, когда заботы свои личные возносим паче забот о ближних своих, егда
жизнь сию  временную  и  греховную  начинаем беречь и  холить паче ѓосподней
воли! ’огда и прежереченные грехи почасту одолевают ны! Ќо и без оных! € тот
фарисей, кто  неукоснителен в правиле церковном, но сотворЯет оное  лишь длЯ
спасениЯ своего, не грешнее ли грешника во сто крат?!
     ’аковой, ежели он боЯрин, живет грабительством меньших и сам, величаЯсЯ
в злате, не ведает уже о меньшей братьи своей. ‚оин таковой позорно бежит на
рати, отдаваЯ жен  и детей  на поругание и плен чужеземцам. ‘мерд - небрежет
пашнею,  где вместо  хлеба вырастают плевелы. Њонах - предаетсЯ  пиЯнству  и
блуду.  †ена  - служит  не  мужу своему, но похотному любострастию. € всЯкий
таковой, возжелав в  себе  большего, чем дает ему ѓосподь,  позабывши о том,
что выше нас и ради чего возможем  мы  отдать и само  бренное наше бытие,  -
всЯкий таковой грешнее  грешного на  земли! Ћт сего прегордого  величаниЯ  и
споры, и свары, и войны, и всЯкие нестроениЯ в Языцех!
     ‚се  слова были уже сказаны. ЊариЯ  сидела, уронив руки на колени, и ей
не  хотелось  уходить  и  было  хорошо.  —то-то  проЯснело  в  душе,  что-то
отпадывало, как короста от заживлЯемой раны.
     - Љогда начинать работы в Љремнике,  владыко? - спросила  она негромко,
хотЯ иные и многие слова рвались у нее из души.
     - Ќе медли,  дочерь моЯ,  ни  днЯ,  ни часу! -  отмолвил  Ђлексий. -  Ђ
грамоты мы с тобою утвердим нынче же, ибо назавтра в покое сем собраны будут
великие  боЯра Њосквы, и  каждый из  них  возьмет на себЯ труд  по  званию и
достатку своему. € твой, госпожа, почин, будет им всем и укором и поучением!

        x x x

     Ђлексий недаром решил собрать боЯр не в Љремнике, а у ЃогоЯвлениЯ.
     ‚ступаЯ на  монастырский двор, все  они невольно потишели,  и уже одним
тем, что местом  государственных решений оказалсЯ монастырь, Ђлексий избавил
себЯ от многой ненужной толковни и безлепых споров.
     Ћ нелюбиЯх  и  которах  московских  Ђлексий попросту не позволил никому
говорить,  громово  обрушившись  на  весь  синклит  со  словами  стыденьЯ  и
укоризны.  ‡атем  напомнил  недавнее прошлое,  постаралсЯ  возжечь  в боЯрах
гордость,  в  каковой вчера еще  укорЯл  вдову ‘имеона, но гордость  особую,
надобную  днесь  -  гордость к  совокупному  деЯнию. € сам,  наслушавшись  и
навидавшись греческого своекорыстиЯ и нелюбви к общему делу (очень помнились
ему   рассказы   ромеев   о   том,  как  жители  ЉонстантинополЯ   провалили
строительство  Љантакузином  флота  длЯ  борьбы  с ѓалатою),  Ђлексий  был и
удивлен,  и обрадован, и тронут,  хоть постаралсЯ не показать  и виду о том,
как живо  и  с  какою  охотою великие  боЯре  московские откликнулись на его
призыв немедленно и полностью, еще до снегов, восстановить Љремник.
     Ђлексей •вост, посопев  и  набычась,  взЯл на себЯ и на свой кошт башни
городовой стены от Ѓоровицких ворот  до  Џортомойных.  ‚асилий  ‚ельЯминов с
братом  обещали восстановить  противоположную  ”роловскую  въездную башню  с
прилегающими к  ней прЯслами стен. Џрочие  великие  боЯре,  каждый  по  силе
своей, разобрали иные участки  городовой стены, и уже  в ночь пошли обозы, а
наутро огустевший народом Љремник  огласилсЯ дружными  возгласами тружающих,
конским ржанием,  треском  и  гулом  обрушиваемых обгорелых прЯсел  и ладным
перестуком наточенных плотницких топоров.
     Љогда   месЯц  спустЯ  в  Љремник  въезжало  новогородское   посольство
архиепископа ЊоисеЯ и вЯтшей  господы,  решивших сменить остуду на любовь, -
длЯ  чего  в  Ќовом ѓороде после  бурного вечевого схода "даша посадничество
Ћбакуну ’вердиславличу, а тысЯцкое Ћлександру, „ворЯнинцеву  брату", то есть
тем  боЯрам, что  держали руку Њосквы, - их  встретило тьмочисленное скопище
работного люду, телег,  коней, и уже подымались гордые маковицы возрожденных
соборов,  и  уже  под  редкими, порхающими в воздухе снежинками подступавшей
зимы высили, радуЯ глаз белизной молодого леса, возрожденные башни Љремника.
     € все  это устроение сотворилось коштом  московской боЯрской господы  и
рачением  митрополита   ЂлексиЯ,   не   потребовавши  от   опустелой   казны
великокнЯжеской никаких сверхсильных длЯ нее серебрЯных кровопусканий.
     ‘имеонова Њосква, слава ѓосподу, еще совсем не была похожа на умирающий
–арьград!

        x x x

     ‘лухи о возвращении  митрополита  достигли ’роицкой  обители, еще когда
Ђлексий был в пути.
     ‘о времени поставлениЯ ‘ергиЯ в игумены минуло около года. “же высилась
на склоне  холма новаЯ просторнаЯ церковь под чешуйчатою, из осиновой драни,
кровлею,  взметнувшаЯ  свои  шатровые  главы  выше  лесных  вершин,  в  ширь
небесного  окоема, и уже  проЯснела длЯ многих сдержаннаЯ властность  нового
игумена, ибо ‘ергий взЯл  себе  за правило по вечерам обходить кельи одну за
другой,  и  там,  где слышал  неподобный смех  или иное  какое  бесстыдство,
негромко постукивал тростью по оконнице, назавтра же вызывал  провинившегосЯ
к себе,  будто бы  длЯ  беседы,  но  горе было тем,  кто не винились  сразу,
пытаЯсь скрыть от прозорливого старца вину своих вечерних развлечений. € уже
переписыванием  книг,  изготовлением  дощатых, обтЯнутых  кожею  переплетов,
книжною  украсою  и  даже  писанием  икон,   так  же  как  и  многоразличным
хозЯйственным  рукомеслом,  начала  все  более  и более прославлЯтьсЯ  новаЯ
обитель московскаЯ. €  все  это происходило как бы само собою, и многим даже
казалось  порой,   что  не  будь  кропотливого  ‘ергиева  доглЯда,  и  жизнь
монастырскаЯ,  и  труды премного выиграли  бы  в  размахе и качестве  своем.
‘ергий знал, ведал обо всем этом и продолжал нарЯжать на работы, отрываЯ  от
переписываньЯ  книг  ради  заготовки  леса и  дров, овощей  с  монастырского
огорода  и прочих многоразличных трудов крестьЯнских, которые не  желал, как
велось  в  иных  обителЯх,  передавать  трудникам,  по обету  работающим  на
монашескую  братию.  €  никакие окольные  речи,  никакие  примеры  из  жизни
монастырей  афонских  не  действовали  на  него.  Ћн  даже  не  спорил,  да,
собственно, он и никогда не спорил, но  делал сам столько -  успеваЯ и скать
свечи, и печь просфоры, и шить, и тачать сапоги, и плести короба  и лапти, и
валить лес, и рубить кельи, и резать многоразличную утварь, и копать огород,
и чистить двор, и носить воду, и убирать в церкви, и  все это с такою охотой
и тщанием, - что, глЯдючи на своего игумена, и всЯкий брат неволею тЯнулсЯ к
монастырским трудам, а лодыри попросту не задерживались в обители.
     Ћдно  лишь послабление совершил он длЯ братии этим  летом, послушавшись
многолетних  настоЯний  и  просьб  (по  расхоженной многими ногами  тропинке
подыматьсЯ в гору с водоносами, особенно в осеннюю пору после дождЯ, стало и
вовсе  не  в подъем), - извел воду длЯ  монастырЯ, найдЯ источник невдали от
обители, почитай что и в нескольких шагах от нового храма.
     Љак   раз  прошел  дождь,  и  ‘ергий  отправилсЯ  с  одним  из  братьев
осматривать Ямы  в  лесу. ‚ одной из  них,  примеченной им заранее, дождеваЯ
вода обычно стоЯла, не  уходЯ в  почву. Њогучие ели, нарочито оставленные им
рЯдом с обителью, осенЯли неглубокую впадину,  всю  поросшую  мохом.  Љопать
следовало  здесь!  Ћн  воткнул  заступ  в  землю  и,  осенив  себЯ  крестным
знамением, опустилсЯ на колени прЯмо в мох.
     - Ѓоже! Ћтче ѓоспода нашего, €суса  •риста! - молилсЯ он  вслух, а брат
повторЯл за  ним свЯтые  слова.  - ‘отворивый небо  и  землю и всЯ видимаЯ и
невидимаЯ,  создавый  человека  от небытиЯ и  не хотЯЯй смерти грешникам, но
живыми быти! ’ем молимсЯ и мы, грешные и недостойные рабы твои: услыши нас в
сей час и Яви славу свою! џко  же в пустыни чудодействоваше Њоисеем, крепкаЯ
та десница от  камени  твоим повелением воду источи, тако же и зде Яви  силу
твою! ’ы бо еси небу и земли творец, даруй нам воду на месте сем!
     Ћкончив, ‘ергий встал с колен и взЯл заступ.
     - Љопай!  -  приказал он  брату,  с которым  вышел  искать воду, и  оба
сосредоточенно стали сперва  резать пластами и откладывать в  сторону  куски
мшистого дерна,  а  затем углублЯтьсЯ  в глинистую  в  этом месте землю. Ѓыл
вынут  перегной, потом  пошли куски серой глины. ‘делалось  вроде бы суше, и
взмокший брат уже с тревогою поглЯдывал на ‘ергиЯ, но тот продолжал работать
так же сосредоточенно, равнЯЯ краЯ Ямы и углублЯЯсь все ниже и ниже,  сперва
по поЯс,  а потом по грудь.  ‚ода хлынула  изобильным  потоком,  как  только
добрались  до песка. ‘ергий,  оказавшись  враз  по колено  в ледЯной  влаге,
все-таки не  прежде вылез из  Ямы, чем  зачистил все дно  и,  окунаЯ  руки с
заступом  по самые плечи в прибывающую воду,  вытащил наружу последние куски
глинистой  земли. Ћн  сам  не  ожидал, что жила, выходЯщаЯ снизу под  горой,
окажетсЯ так близко к поверхности. ‚скоре они стоЯли оба над Ямою,  ‘ергий -
тЯжело  дыша, мокрый почти насквозь, а голубоватаЯ взмученнаЯ  ледЯнаЯ  вода
все прибывала и прибывала, подымаЯсь уже к краЯм копаницы.
     Ѓрат,  глЯдючи  круглыми  глазами  на  ‘ергиЯ,  сложил  было молитвенно
ладони, но игумен  лишь кивнул  ему головою и,  подхватив  секиру, повел  за
собою в лес.
     ЋгромнаЯ колода, видимо  загодЯ присмотреннаЯ  или  отложеннаЯ ‘ергием,
казалось, лишь ожидала  теперь приложениЯ рук.  ЌевзираЯ на мокрое платье  и
онучи, ‘ергий,  подоткнув  полы подрЯсника под поЯс,  поднЯл секиру.  Љолоду
расщепили  клиньЯми на две половины и молча споро начали выбирать сердцевину
и болонь. Ћт одежды ‘ергиЯ валил пар. ‘коро обе половинки представлЯли собой
два корытообразных  желоба, и  ‘ергий, натужась, приподнЯл один из них. Ѓрат
неволею взЯлсЯ за противоположный конец, но не смог удержать, выронил.
     - ‘озови кого-нито! - приказал ‘ергий, слегка охмурев челом.
     Џока брат бегал за подмогою, он выровнЯл и отгладил секирою оба корытьЯ
и приготовил врубки,  по коим  обе половины  надобно было соединить  в одно.
‹ишь когда колода была принесена к источнику, соединена и  опущена в воду, а
снаружи плотно забита  утолоченной глиной и землей  и были  сделаны  тесаные
мостовины к источнику и намечено место  длЯ беседки над ним, ‘ергий разрешил
себе пойти переменить влажные платье и обувь.
     ‚ода в источнике  не  убавлЯлась и  во все  последующие  дни, недели  и
месЯцы, и монахи стали называть источник  в отсутствие игумена ‘ергиевым, на
что  сам ‘ергий очень сердилсЯ и решительно воспрещал, не уставаЯ  повторЯть
братии, что воду дал не он, а ѓосподь  <€сточник  этот  не оскудел и по  сию
пору. ’еперь над ним выстроен павильон, и богомольцы выстраиваютсЯ  у дверей
с  бидонами и  банками,  вот уже шесть столетий  продолжаЯ брать  эту  воду,
прозрачную и вкусную, освЯщенную преданием и именем ‘ергиЯ ђадонежского.>.
     Ћднако,  помимо воды,  все остальное  оставалось в  прежних правилах, и
даже стало строже, ибо ‘ергий, не возвещаЯ  того братии, готовил ее загодЯ к
новому общежительному навычаю, ожидаЯ только обещанной Ђлексием цареградской
грамоты.  ѓрамоты этой  ‘ергий  сожидал  и  сейчас, когда дошли  известиЯ  о
возвращении  ЂлексиЯ,  и  даже  полагал,  что  привезет  ее  в  обитель  сам
митрополит.
     ‚ эти дни все,  и сам ‘ергий, были занЯты на осенних работах,  торопЯсь
до зимы уладить с  дровами и  лесом,  который ныне, по  множеству  сваленных
дерев,  уже не волочили сами, как когда-то, а возили  нанЯтыми крестьЯнскими
лошадьми. ‡аводить свой конский двор ‘ергий не желал и по сию пору.
     ЉажущеесЯ облегчение  трудов, как догадывал  он,  не пошло  бы  на дело
духовного совершенствованиЯ иноков, но на прирощение монастырских богатств с
последующим обмирщением обители. •отЯ, впрочем,  и сена нынче они заготовили
довольно, дабы приезжим в монастырь странникам и  доброхотам-дарителЯм  было
чем кормить коней.
     Ћн возвращалсЯ из леса и  у ограды услышал от ЊихеЯ, что в  келье гости
из греческой земли. Ќе снимаЯ рабочей свиты,  как  был - в лаптЯх,  в пЯтнах
смолы и с кровоподтеком  на скуле, полученным сегоднЯ  в работе  с  неумелым
братом,  чуть-чуть не прибившим игумена падающею лесиной,  - ‘ергий поднЯлсЯ
по ступенЯм и вступил в хижину.
     ѓреки, предупрежденные заранее,  разом встали и  поклонили  ему. ѓреков
было двое, третий  с ними,  русич из свиты ЂлексиЯ,  тут  же  перевел ‘ергию
приветствие  вселенского патриарха константинопольского  ”илофеЯ  и  передал
патриаршее благословение.
     ѓреки были в дорожной  добротной срЯде и в русских  сапогах. “ старшего
волосы, умащенные и подвитые, свободно лежали по плечам, а драгоценный крест
на груди вызывал, наверное, дорогою зависть не у одного проезжего татарина.
     —уть  улыбаЯсь, ‘ергий вопросил, к нему  ли  они пришли. ђусич перевел,
греки  одинаковым движением склонили  головы:  да, к нему! ‡атем второй грек
встал  и  развернул  вынутый из  кожаной  дорожной сумы холщовый  сверток, в
котором оказались  схима, сложенный вчетверо параманд  (плат с  изображением
осьмиконечного  православного  креста  и  страстей  ѓосподних)  и,  наконец,
серебрЯный  нагрудный  крест  греческой  работы, словом,  полное  монашеское
облачение, пристойное игумену обители.
     ‘ергий  стоЯл  в своем  порыжелом и  много  раз латанном  подрЯснике, с
буйной копною непокорных волос на голове, схваченных самодельным гойтаном, -
косица  его  расплелась в лесу,  и недостало времени ее заплести вновь,  - с
грубыми, в ссадинах и  смоле, руками,  глЯдЯ на приезжих  иноземцев светлыми
озерами  своих чуть-чуть,  в самой глубине,  лукавых, лесных,  настороженных
глаз, взглЯдываЯ то на даримое, то на дарителей. ‚новь повторил, не ошиблись
ли  греки,  принимаЯ  его  за  кого-нибудь иного.  (Ќа  миг  один,  и верно,
просквозила  подобнаЯ грешнаЯ  мысль -  так  не  вЯзались  эти два нарочитых
греческих клирика с обиходным обычаем ‘ергиева монастырЯ.)  Ќо красивый грек
подтвердил  опЯть,  что  они отнюдь  не ошиблись  и  посланы именно  к нему,
‘ергию,  подвижнику  и  игумену ’роицкой обители. ‘ последними  словами грек
протЯнул ‘ергию запечатанный пергаменный свиток.
     ‘ергий поклонилсЯ  земно, принЯл свиток, сорвал  печать  и, развернувши
грамоту,  увидел  греческие,  неведомые  ему  знаки. ‘вернувши  грамоту,  он
передал  ее в руки  ЊихеЯ и, не  тронув более  ничего, знаком приказал  тому
принЯть и  убрать дары,  а  сам тут же, омывши  руки,  молча и  споро  начал
готовить   трапезу.   Џоследнего,  кажетсЯ,   не   ожидали  и   сами  греки,
представлЯвшие что угодно, но только не игумена в сане повара. ‚скоре  перед
греками Явилась вынутаЯ из русской печи теплаЯ гречневаЯ каша, соленаЯ рыба,
ржаной  квас, а  также блюдо  свежей черники.  Ќарезанный  хлеб  был опрЯтно
уложен на деревЯнную тарель, а поданные  ложки имели узорные, тонкой работы,
рукоЯти.
     “гощаЯ гостей, ‘ергий все времЯ думал о патриаршей грамоте. Њожно было,
конечно, призвать  брата ‘тефана, разумеющего греческую молвь, но внутренний
голос  сразу отсоветовал ему делать это.  ‚  содержании  грамоты  ‘ергий  не
сомневалсЯ: это было долгожданное  послание об учреждении общежительства. Ќо
учреждение таковое  должно  было  быть сразу  освЯщено  не  токмо патриаршею
грамотой, но  и  авторитетом ЂлексиЯ,  и потому ‘ергий, к концу трапезы  уже
порешивший,  что ему делать, распорЯдЯсь  принЯть и упокоить греков, устроив
им  постели и  особное  житье в  монастыре на все времЯ гостьбы в  пустующей
келье недавно умершего  Ћнисима и проверив, все ли  и так ли содеЯно, как он
повелел, простилсЯ  с греками, переоделсЯ в дорожное платье и в ночь, как он
любил  и делал всегда,  вышел в  путь, засунув в калиту патриаршую грамоту и
ломоть хлеба.
     ‚ечернЯЯ свежесть и  тонкий  комариный  звон разом  охватили  его, лишь
только  он спустилсЯ под угор и, широко  ставЯ посох, легким  шагом в легких
своих  липовых  дорожных  лаптЯх  устремил  стопы  по направленью  к Њоскве,
достичь которой намерил не позже завтрашнего полуднЯ. ЏродиралсЯ  он  одному
ему знакомыми тропами, спугнув  раза два лосей, а единожды кабана, с тЯжелым
хрюканьем убежавшего, ломаЯ кусты, с дороги преподобного.
     ’ощие в эту пору года комары  почти не досаждали ему, и шел он легко  и
споро,  безотчетно  наслаждаЯсь  лесной  тишиною  в   колдовском  очаровании
восходЯщей  над  вершинами елей  огромной желтой луны. “хала выпь, в низинах
восставали  призрачные  руки туманов,  и даже  жаль  стало,  когда  пришлось
наконец, вынырнув из-под полога  лесов,  ступить на увлажненную ночною росой
дорогу, текущую извилистою  молчаливой  рекой мимо сонных, немых  в этот час
деревень,  где  едва  взлаивал  хрипко  спросонь какой-нибудь  пес, почуЯвши
легконогого ночного путника.
     Ћн шел, не останавливаЯсь  и не сбавлЯЯ шага, пока не засинело, а потом
побледнело  небо,  пока  не прокинулись  туманы  и  светлое  сиЯние зари  не
перетекло на высокие, бледные, отступившие от росной влажной земли небеса.
     “же когда золотое светило пробрызнуло сквозь игольчатую бахрому окоема,
разбросав пЯтна и платки  света по сиреневой охолодалой  дороге,  от которой
тотчас  начал восходить  к небесам  пар, ‘ергий  присел на пригорок,  выбрав
место посуше, и  пожевал прихваченного с собою хлеба, следЯ молодыми глазами
разгорающуюсЯ  зарю.  Џотом,  разбросав  крошки от  своей трапезы налетевшим
неведомо  отколь воробьЯм, подтЯнул потуже поЯс и пошел дальше,  без  мысли,
просто  так, подобно  распевшимсЯ птахам, напеваЯ про себЯ псалмы  „авидовы,
коими и он по-своему славил ѓоспода и красоту созданного им мира.
     Ќа   подходе   к   Њоскве  начали  встречатьсЯ   крестьЯне,  возчики  и
земледельцы.  Ѓабы  выгонЯли скотину  и,  остановЯсь, сложив руку  лодочкой,
провожали взглЯдом монаха-путника, а то и кланЯлись  ему на подходе, в ответ
на что  ‘ергий, подымаЯ руку, благословлЯл их, не замедлЯЯ шагов. …го еще не
узнавали, как это началось впоследствии, и потому поклоны крестьЯнок были от
чистого сердца, относЯсь  не именно к нему,  ‘ергию, а  просто  к  прохожему
старцу, печальнику  и  молитвеннику, и потому радовали его.  ’ак он  шел,  и
подымалось солнце,  зажигаЯ  рыжую  осеннюю, все еще густую  листву, и  лес,
пахнущий сыростью и  грибами, отступал и  отступил наконец,  освободив место
простору  убранных  полей, и  чаще  и  чаще  пошли  избы,  терема и сады,  и
близилась, и подходила Њосква, в которую когда-то ЯвилсЯ он впервые  молодым
парнем,  нарЯженным  на  городовое  дело,  и  видел впервые  кнЯзЯ ‘емена  в
белотравчатом шелковом сарафане,  а потом приходил опЯть и  опЯть в горестЯх
его и беседовал с самим Ђлексием, тогдашним наместником  митрополита, а ныне
- много ли лет прошло  с  тех пор? -  приходит, несЯ с собою послание самого
патриарха константинопольского! € было бы все это так же, ежели бы  он желал
того, сам  стремил, стойно ‘тефану,  к почестЯм и  славе?  ѓосподи!  €стинно
даешь ты по  разумению  своему, и  не  просить,  не желать несбыточного,  но
достойно нести крест свой - высокаЯ обЯзанность смертного!
     ‚  Љремнике  было  полно  работного  люду,  кипела  муравьинаЯ   страда
созиданиЯ.  ‘ергий  не видал Љремника после  летнего  пожара и потому слегка
задержал стопы, обозреваЯ картину, радостную только тем, что  люди, сошедшие
сюда, Явно намеривали воссоздать наново сгоревший  город. …му объЯснили, что
митрополит  остановилсЯ не  здесь,  а  у ЃогоЯвлениЯ.  ‘ергий  скоро  достиг
обители, в воротах которой троицкого  игумена едва  не задержали, а узнавши,
тотчас кинулись повестить Ђлексию его жданный приход.
     Ђлексий  сам  вышел  в  сени  навстречу  молодому  старцу.  ‚нимательно
поглЯдел, просквозив взглЯдом,  и, уверЯсь  в чем-то,  очень  надобном  ему,
троекратно облобызал ‘ергиЯ, тотчас отослав его в церковь и к трапезе.
     (‘амому Ђлексию предстоЯло  тем часом  отпустить двух боЯринов, с коими
шла  нужнаЯ  молвь  о  городовом деле.) € вот они сидЯт  друг  против друга:
заботный Ђлексий, нынешний  русский митрополит, и прежний  светлоокий юноша,
ставший смысленым  мужем и  настоЯтелем монастырЯ. ‘идЯт,  и  Ђлексий как-то
вдруг не  знает не  ведает,  о чем ему говорить. Ћн прочел вслух  и  перевел
‘ергию краткое патриаршее послание, где  после цветистого обращениЯ и похвал
следовал, со ссылкою на  пророка „авида, призыв  устроить общее  житие: "—то
может быть добро  и красно более, нежели жити братии всем вкупе? Џотому же и
аз совет благ даю вам, Яко да составите общее житие! € милость ЃожиЯ, и наше
благословение да будет с вами". € они опЯть  смотрЯт друг на друга, и ‘ергий
молчит, чуть  улыбаЯсь, его вопрошание Ясно  без  слов:  вот Я  здесь, и что
повелеваешь ты мне теперь, Ђлексие?
     €  Ђлексий, уставно  долженствующий ответить  нечто,  похваливши  общее
житие, сбиваетсЯ и спрашивает совсем  не  о  том  и  не так, как  пишетсЯ  в
†итиЯх:
     - ‚озможешь ты, брате, поднЯть ношу сию?
     ‘ергий молчит, слегка улыбаЯсь. € Ђлексий, понЯвши, что вопросил совсем
не о том, спрашивает, гневаЯ на себЯ, грубо и прЯмо:
     - Џримут?
     - Џо  велению  митрополита  русского!  - отвечает  ‘ергий  и добавлЯет,
помедлив:
     - ’огда - возмогу.
     €,  наверно,  ‘ергий опЯть  прав, и  он, Ђлексий, восхотел  большего  и
скорейшего там,  где неможно  ни то, ни  другое. € новопоставленный  игумен,
ныне  сидЯщий пред  ним, по-прежнему крепок  и тверд, и  не  стоило  Ђлексию
сомневатьсЯ в нем даже и мысленно. Ќо неужели изменить души немногих иноков,
по  воле  своей сошедших вместе, труднее, чем  изменить судьбу государств  и
участь  престолов?  "„а,  - отвечает  ему молча взглЯд ‘ергиЯ,  - да,  отче,
труднее! €  не спеши,  дай мне самому нести сей крест  и вершить  должное по
разумению моему!"
     - Њне, отче ‘ергие, неможно ныне оставить  Њоскву даже  на час малый! -
медленно произносит Ђлексий, глЯдЯ в лесные, светлые и глубокие,  бездонные,
как моховые озера, глаза старца. - Ќо Я пошлю с тобою рукописание свое и  от
себЯ боЯр и клир церковный, вкупе с епископом Ђфанасием! „овольно сего?
     - ‘его довольно! - ответствует ‘ергий.
     - Њыслишь ли ты, - спрашивает вдруг Ђлексий, кладЯ руки на подлокотники
кресла и наклонЯЯсь вперед, - что минут  которы на  Њоскве и снизойдет мир в
сердца злобствующие?
     - Ѓоюсь, владыко,  что не  будет  сего! - отвечает, подумав,  ‘ергий. -
€ное, хотЯ и скорбное, должно дойти  до предела своего и разрешить себЯ, Яко
нарыв,  который не прежде изгонЯетсЯ телом, чем созреет и вберет в себЯ  всю
скверну и гной!
     „ва-три года назад ‘ергий еще не говорил так жестоко и прЯмо,  отмечает
про себЯ Ђлексий, начинаЯ догадывать, что изменилось  в  ‘ергии и почему тот
Якобы нарочито не спешит на пути своем, не спешит, но и не отступает вспЯть.
„а,  ежели возможен  новый ”еодосий  на Њоскве, то это  -  только он и никто
другой!
     - Ќадобна ли моЯ помочь  обители? -  говорит  Ђлексий и ловит  себЯ  на
давнем воспоминании:  когда-то так же прошал он ‘ергиЯ и  о том  же самом, и
преподобный отвергсЯ в ту пору всЯкой  помочи. €, почти не удивлЯЯсь, слышит
знакомые слова:
     - Ћбитель  ныне изобильна  всем  надобным длЯ  нее, а  излишнее  всегда
опасно  длЯ мнихов!  Ѓыть  может,  - прибавлЯет  он едва  ли  не в  утешение
митрополиту, - егда создадим общее житие, возможет ЯвитьсЯ нужда в чем-либо,
но тогда посланные тобою уведают о том в свой час!
     —то-то еще надобно  спросить, о чем-то сказать, о самонужнейшем ныне, а
может, попросту  жаль отпускать от себЯ этого монаха,  в коем  Ђлексий начал
было сомневатьсЯ в пути, а теперь не может отпустить от  себЯ, чуЯ  незримое
истечение светоносной  силы, которой  так  не  хватает порою  ему,  Ђлексию,
взвалившему на себЯ двойное бремЯ мирской и духовной власти?!
     - Њыслю, Ђлексие, землЯ наша способна к деЯнию, токмо ей надобно  времЯ
длЯ собираниЯ сил. ‚озможно, слабый кнЯзь и благо длЯ нынешней поры?
     - раздумчиво говорит ‘ергий. - ’ому, кто препоЯсан к  деЯнию, ждать или
медлить бывает вовсе невмочь!
     - ‘пасибо,  ‘ергие! -  тихо  отвечает Ђлексий,  и бледный  окрас  почти
юношеского смущениЯ проступает на его ланитах. Ћн сбивчиво говорит о море, о
буре,  едва не  погубившей  корабль, о своем обещании  создать  монастырь, и
‘ергий опЯть наклонЯет голову, понЯвши еще не высказанную просьбу:
     - Ћ настоЯтеле новой обители, сего же хощеши от менЯ, повещу  тебе чрез
некое времЯ!
     € опЯть сказано все.  ‚ремЯ  надобно на то, чтобы  ввести общежительный
устав и на нем испытать каждого  из своей братии. ‘ергий и тут не торопитсЯ,
и опЯть он прав.
     €дут часы,  меркнет  свет за  окном, а митрополит,  отложивший все иные
заботы посторонь ради этой единой беседы, все не может расстатьсЯ с игуменом
‘ергием,  без  молчаливой лесной  работы которого  он  не  мог бы,  пожалуй,
вершить и свои высокие подвиги.

        x x x

     - Љруто забрали!
     - Ќу, дак сам батька приехадчи!
     - •озЯин!
     Ќаверху хохотнули.  Ќикита отложил  вагу, отер  тыльной  стороною  руки
потный лоб.
     - ђушить? - спросили сверху.
     - Ќе! - отмотнул головою Ќикита.  -  ‘юды будем  класть!  Ћпосле  ентой
землей и засыплем! - Ћтцова наука не даром прошла бывшему вельЯминовскому, а
теперь хвостовскому старшому.
     ‚низу, под Љремником,  чалили паузок с грубо окоренным  лесом. ‘ейчас с
обрыва, как  раскидали  стену,  далеко  стало видать. •олодный осенний ветер
овеивал разгорЯченное лицо.
     ђебЯта были свои  у него, хорошие ребЯта,  а  вот тот, наверху который,
скользкий какой-то,  словно  налим! Ѓудто и свой, вельЯминовский,  и  в дело
лезет...  "Џридавило бы его  бревном,  что  ли,  невзначай!"  -  зло подумал
Ќикита, впервые отчетливо понЯв, что увертливый мужик приставлен к нему едва
ли не самим боЯрином.
     -  ‚агу давай! - с сердцем прикрикнул он на верхних мужиков. - ђаззЯвы!
ђушить им...
     Џочти  освобожденный от бревенчатого заплота остов башни высилсЯ грудою
рыже-черной перегорелой  земли.  "„аже и сюда рушить не стоило, - прикидывал
Ќикита.  - ‘рубить  клеть  нанизу, а тут  только скласть  да  и присыпать по
краю..." Ћн подошел, расталкиваЯ мужиков, глЯнул вверх.
     ‘трого окликнул, задираЯ голову:
     - Џоберегайсь тамо!
     „а, конечно,  рушить не стоило! Џотом  носилками  потаскаешь до дури. Ђ
тут еще и морозы завернут...
     - ‘лазь! - приказал,  окончательно решивши, что надобно делать.  - ‚али
все на низ, паузок разгружать!
     Џод стеною уже крутилсЯ какой-то глазастый со стороны:
     - ќй, мужики, землю не тронете?
     - Ђ тебе забедно? - спросил Ќикита сурово.
     -  Ђ и мы то же  исделаем!  - без обиды, весело отозвалсЯ  мужик. -  Ќе
дурее вас!
     Љ  причалам подомчали  вовремЯ.  €з-за  лесу,  что  запаздывали возить,
мастера-плотники чуть не дрались.
     Ќикита сам взЯлсЯ за топор, разоставил людей по-годному.
     ‚ельЯминовские  кмети все топоры держали  в руках  изрЯдно, и к  вечеру
первые срубленные венцы уже  стоЯли у воды,  на  подрубах.  “жинали в наспех
сложенной  кнЯжеской молодечной. •вост и кормил сытно, и  хозЯин был  - грех
хаЯть, а не лежала к нему душа.
     ђевниво   гадал  Ќикита,   хлебаЯ  горЯчие   щи,  много   ли   свершили
вельЯминовские на той стороне Љремника. Љонопатый, угадав трудноту старшого,
вызвалсЯ смотать  после  ужина, позырить:  как там чего? Ќикита считал делом
чести своей не отставать от прежних своих сотоварищей.
     ЌаевшаЯсЯ дружина с гоготом и шутками начинала отваливать от столов.
     …го крепко хлопнули по плечу. Ќикита недовольно поднЯл голову:
     - —его нать?
     ‡вали к  боЯрину.  ЋпоЯсавшись,  он отдал наказы Њатвею, которого нынче
почасту оставлЯл заместо себЯ.  „ыхно поднЯл косматый  лик, глазом чуть-чуть
повел,  остерег:  осторожнее,  мол, тамо,  у  боЯрина,  да  и етого  молодца
поопасись! Ќикита только присвистнул сквозь зубы, не глЯдЯ на ЊатвеЯ.
     ‚ышли  в  ночь,  в  холод огустевшей  и вот-вот уже готовой  запорошить
снегом осени, прошли разоренным Љремником,  перешагиваЯ через бревна и груды
земли.  •востовский городской  терем  стоЯл  далеко,  на  џузе,  а здесь,  в
Љремнике, Ђлексей Џетрович  сложил себе что-то вроде гостевой избы  - низкую
просторную клеть с печью, где и ночевал почасту, задерживаЯсь на работах.
     ‚ избе было  полно народу,  и за  перегородку к боЯрину они пробирались
по-за  столами,  сквозь  толпу  сумерничающих кметей,  иные  из которых  уже
укладывались спать по лавкам и на полу.
     •вост  сидел с  двумЯ прихлебалами (как тотчас  про себЯ  определил  их
Ќикита)  и, окунаЯ  ложку в миску с гречневой кашей, неспешно и вдумчиво ел,
изредка  подливаЯ себе в чару мед из  глинЯного поливного  квасника.  …динаЯ
свеча горела перед ним на  столе, освещаЯ широкое,  в крепких  морщинах лицо
боЯрина. •вост был чуть-чуть навеселе и встретил Ќикиту, хитро прищурЯсь:
     - —то ты тамо, старшой, затеЯл с клетью? Ѓают, старое рушить не даешь?
     Ќикита поглЯдел исподлобьЯ в глаза боЯрину;  отодвинув рукою одного  из
холопов, сел без спросу на лавку (от работы гудели  плечи и  спина), вытЯнул
ноги в грубых Яловых сапогах, сказал:
     - Њой батька покойный ентот сруб клал! ‘ам! ‚ота и понимай, боЯрин.
     „ашь к завтрему  ищо паузок лесу  -  быстрей вельЯминовских  складем! -
глЯнул в хитрые глаза боЯрина, поглЯдел на кувшин с медом.  •вост откачнулсЯ
на лавке, захохотал. ЋтсмеЯвшись, молвил:
     - ‹адно,  старшой!  €сполнишь  -  и за  мною  не  пропадет! -  Џодумал,
примолвил:
     - Џей!
     Ќикита,  не  заставлЯЯ  себЯ упрашивать, налил и опружил чару. ‘кользом
глЯнув на боЯрина и понЯв, что можно, налил и выпил вторую, после чего обтер
усы и поглЯдел прЯмо в глаза •восту:
     - Њне бы  двух альбо трех древоделей добрых, а  ентого, который доводит
на менЯ,  хошь и  убери,  работник хреновый из ево! ‡емлю рушить  недолго, а
каково таскать будет под снегом?
     •вост смотрел, покачиваЯ головой, верил и не верил. Ќаконец кивнул:
     - ‹адно, ступай, старшой! „оводЯт на тебЯ и иные многие, бают, был ты у
‚асильЯ в чести!
     - Ѓыл,  боЯрин!  „ак...  о  том  Я  толковал тебе...  - Ћн выразительно
поглЯдел на холопов, и •вост махнул рукой.
     - ‚ыдьте на  час!  -  Ћба разом встали и  ушли. - Ќе  верю, штоб  из-за
бабы...
     - €з-за бабы Я от ‚асиль  ‚асилича ушел! - перебил Ќикита боЯрина.  - Ђ
не ушел бы - поди, и порешили менЯ. Ђ  к  тебе, Ђлексей Џетрович, Я  не бабы
ради и не тебЯ ради пришел, а с того,  что стал ты тысЯцким на Њоскве, а мы,
наш род, кнЯзьЯм московским исстари служим!
     •вост глЯдел, и  пьЯнаЯ  дурь бродила у него  в глазах. Ќаконец опустил
голову, померк взглЯдом, примолвил:
     - Џей! Џей ищо, старшой!
     Ќикита, не чинЯсь, налил и выпил третью чару.  ‘тало жарко, и  в голове
закружило чуть. "Ќу и мед у боЯрина! Ѓоле не нать!" - остерег он сам себЯ.
     - Ђ уйду? - вопросил •вост, исподлобьЯ глЯдючи на Ќикиту.
     -  Људа уйдешь, боЯрин? - возразил тот, пожимаЯ плечьми. - Џоди, и сына
в место свое поставишь! Ќет уж,  коли самого ‚асиль ‚асилича пересел, дак ни
ты  не уйдешь, ни Я от  тебЯ не уйду до  самой твоей смерти! - € усмехнул, и
поглЯдел.  (Љружило, ох и кружило в голове! ‘ устатку так, что ли?) ’ак и не
понЯл ничего боЯрин, крутанул башкой, молвил:
     - €ди! - €, в спину уже, добавил:
     - ‚ельЯминовских обгонишь - награжу! Ђ паузок из утра будет!
     Ћх  и  рубили  же они  назавтра!  Љ вечеру  с лица спали мужики.  ’ого,
увертливого,  вовсе всмерть загонЯл Ќикита - помене станет доводить боЯрину!
Ќо  клеть стоЯла уже почти готоваЯ  к делу - только разбирай и ставь,  и уже
отрЯдил  Ќикита  часть  своей дружины перетаскивать меченые дерева в гору, к
Љремнику,  и гнал, и  гнал без  роздыху - и как в  воду глЯдел! Љ тому часу,
когда довели сруб до настила и начали забивать горелой землею и глиной щели,
пошел  пушистый  легкий снег и  за ночь нападал  почти на аршин над  землею.
•ороши  были  бы  они,  кабы  наново забивать глиною  всю  клеть пришлось! Ђ
плотницкую  работу  можно и  зимою  вершить, до  великих  морозов.  Ѓыли  бы
рукавицы да веник!
     Ќенамного   ранее  кончили  вельЯминовских,  всего-то  на  каких-нибудь
полднЯ,  а  все-таки ранее! Љогда свели  шатер и  поставили прапор, мело уже
вовсю,  и  •вост,  в  расстегнутом  опашне,  похаживаЯ  по  гульбищу  башни,
постукиваЯ  в настил  высоким каблуком щегольских востроносых зеленых сапог,
урчал  от удовольствиЯ,  словно кот. Љругом, сквозь метель, стучали  топоры,
почти все городовые костры уже были сведены под кровлю, и  то, что его кмети
хоть  на малый час  какой,  а  справились  прежде других,  наполнЯло  •воста
спесивою гордою радостью.
     ‚ертлЯвого мужика боЯрин скоро убрал  от него, и  теперь Ќикита гадал и
все  не мог догадать:  кого  же из кметей Ђлексей Џетрович поставил  нынче у
него соглЯдатаем?

        x x x

     ‚ вельЯминовский терем Ќиките теперь ход был и вовсе закрыт. €  что там
творитсЯ и  как  живет ЌатальЯ Ќикитишна, которую, слышно,  нынче  собиралсЯ
засватать  некто из городовых боЯринов, Ќикита узнавал только по  слухам, от
челЯди,  гадаЯ: неужели ‚асиль ‚асилич захочет  отобрать у него, Ќикиты, его
неземную любовь?
     Ђ ‚асиль ‚асилич  мог! ‚ гневе, в злобе, в обстоЯнии, разуверЯсь в нем,
да  и попросту... Џопросту!  Ќе давал же он Ќиките ни  намека, ни знака, что
будет беречь длЯ него Ќаталью Ќикитишну? Ќе давал!
     „ыхно первый понЯл муку своего старшого. Ќочью, в стороже, на городской
стене, поглЯдываЯ в синюю тьму, чуть  разбавленную  там и  сЯм  огоньками из
окошек посадских хором, под слепЯщим, хлопьЯми, снегом, Ќикита рассказал ему
все  начистоту.  €  как  тут быть  -  придумал  Њатвей.  ‘ам  разыскал  того
боЯрина-жениха, повестил, Якобы злобы ради, что Ќикита ходит отай по ночам к
Ќаталье Ќикитишне  и оттого-де ‚ельЯминов и спешит  сбавить с рук загулЯвшую
вдову. Ќикиту он  заставил перелезть через  ограду  вельЯминовского двора на
глазах у  затаившегосЯ боЯрина и долго потом  отговаривал дурнЯ, пожелавшего
вымазать дегтем вельЯминовские ворота.
     Џомолвка расстроилась.
     Ќо Ќикита  с  тех  пор  ходил  сумрачный  и хмурый, единожды, утаЯсь от
друзей,  в самом  деле  залез  на женскую  половину  вельЯминовского терема,
пробралсЯ на гульбище, выждав час, поцарапалсЯ в знакомое окно.
     - Љыш,  кыш, проклЯтаЯ!  - раздалось по-за оконницею. Ќикита откинулсЯ,
распластавшись  по стене. ‚скоре осторожно хлопнула тесоваЯ дверь, выводЯщаЯ
из верхних сеней на глЯдень. ЌатальЯ Ќикитишна вышла, как была,  в тоненьком
домашнем  распашном  саЯне, закутав голову  и плечи в серый пуховый плат,  и
почти не удивила,  найдЯ вместо кошки Ќикиту.  Ћн  молча  взЯл  ее за нежные
плечи, притЯнул к себе, неистово стал целовать в губы, щеки, глаза, нос.
     -  ‘умасшедший!  Ѓешеный! -  шептала  она между поцелуев.  -  “видЯт  -
погинешь сам и менЯ опозоришь навек!
     Џриодержавшись, сжимаЯ ее запЯстьЯ огрубелыми руками, Ќикита,  стыдЯсь,
шепотом,  косноЯзычно,  призналсЯ  в  сотворенной  пакости.  Ћна  выслушала,
всхлипнула,  закусив губу,  засмеЯлась,  дернула  его за  долгие волоса раз,
другой...
     - Ђ опозорил бы? Ђ коли доведут ‚асиль ‚асиличу али дЯде расскажут?
     ѓлу-у-у-пый! - протЯнула и ткнулась ему в грудь лицом. Џрошептала:
     - € зла нет на тебЯ! Џостой!  - резко отпихнула  Ќикиту,  прислушалась,
шепнула:
     - Џрощай! -  € уже у двери  молвила  вполголоса  с  нежданною  властною
твердотой:
     - Љоли слава пойдет, зарежусь! ’ак и знай!
     Ќикита  тихо  спустилсЯ   с  гульбища,  пал  в  мЯгкий  снег.  ‡накомый
вельЯминовский пес подбежал и, обнюхав Ќикиту, вильнул хвостом...
     ‚се ж  таки  обошлось.  Ќе посмел, видно, незадачливый  жених  позорить
великого  боЯрина московского. Ђ Ќикита с  того днЯ долго ходил сам не свой,
все  выспрашивал да выведывал, не верЯ уже,  что не погубил  поносной молвою
своей любви.

        x x x

     ‘танЯта попал в ’роицкую пустынь уже спустЯ месЯц  после того, как было
торжественно,  в  присутствии  епископа  ЂфанасиЯ  и  Ђлексиевых  посланцев,
прочтено послание ”илофеЯ Љоккина и  совокупным  советом  братии приговорено
устроить в обители общее житие.
     ‡а  торжествами,  за  ослепительным  -  в  лесной  глуши, среди  тЯжких
крестьЯнских трудов и сурового  подвижничества - Явлением патриаршей  воли -
посланием,  обращенным  к ним от самого главы церкви православной,  за  всем
этим как-то и не восчувствовалось, не было понЯто даже, на что они идут, что
принЯли и  к  чему  направлЯет  их  теперь игумен  ‘ергий.  ‚ернее  сказать,
понимали  немногие. Ђрхимандрит ‘имон понимал. Џонимал, принимаЯ  безусловно
все, что делал и велел наставник, Њихей. Џонимал ‘ергиев замысел и Ђндроник.
Ќо уже брат  ‘тефан, чуЯл ‘ергий, не понимал всего,  что должно будет приЯть
ему на себЯ с устроением общего житиЯ - не понимал всей меры отречениЯ.
     ‚прочем  пока,  за  заботами   созиданиЯ,  все   прочее  возможно  было
отодвинуть и отложить до удобнейших времен.
     Њесто длЯ трапезной в два жила (нижнее отводилось под амбар и  житницу)
и длЯ поварни рЯдом  с нею ‘ергием было продумано заранее. Ќевдали от храма,
но и в безопасном отстоЯнии от него, над обрывом, с которого открывалсЯ озор
на рдеющую, многоцветную чашу,  прорытую извивами  Љончуры  и ‚ондюги, и  на
далекие  за нею лесные заставы, среди коих там  и сЯм уже поЯвились недавние
росчисти крестьЯн, подселЯвшихсЯ к новой обители.
     ‘лавное  место! ђадостное  глазу, каковым  и  должно  было  быть  месту
сходбища братии  в  час общей  трапезы.  ‹ес был приготовлен  и  доставлен к
монастырю загодЯ.
     ‘ергий не дал ни себе, ни братии и днЯ лишнего сроку. Ќазавтра же после
торжеств  с раннего утра в обители стучали  топоры.