о кивнул, коротко ответив, что
и ему посоветовали  то же  самое, но он решил ехать на охоту завтра с утра и
вот пробует лук.
     Ђсан  сообразил,  что ежели  посоветовали уехать и  ему,  и ’эмуру,  то
поехать все-таки надо  обЯзательно, но лучше  ему  с братом,  не разлучаЯсь,
выехать вместе, и ежели  это потребуетсЯ, ежели им угрожают недобрые замыслы
старшего брата  Ѓердибека,  быть готовыми  к дальней  дороге.  ’ак и Ђсан, и
’эмур сами подписали себе смертный приговор.
     ‚се сыновьЯ „жанибека были нынче здесь, в обширном ханском саду,  кроме
самого маленького,  восьмимесЯчного,  родившегосЯ  уже после отъезда  хана в
персидский поход и забранного вместе с матерью к ’айдуле. ‘трогаЯ наставница
младших ханских  жен невесть с чего совершенно влюбилась в этого  последнего
„жанибекова  сына  и  теперь, радуЯсь излечению,  тотчас  потребовала мать с
ребенком к себе.
     ЌесмотрЯ на смерть хана, тут продолжалась обычнаЯ будничнаЯ жизнь.
     ‚арили  еду, служанки  сновали с мисками и кувшинами. ‚оин  нес тЯжелый
бурдюк с кумысом в юрту Ѓике-хатунь.
     †ены повелителЯ редко  ссорились во времЯ  отсутствиЯ хана,  напротив -
помогали  друг  другу,   обмениваЯсь  посудой,   едой  и   мелкими  бытовыми
предметами. € сейчас  двое из них стоЯли  около юрты, разговариваЯ, при этом
одна держала на  руках годовалую девочку, а около  другой вертелсЯ малыш лет
пЯти, оглЯдываЯсь и дергаЯ мать за рубаху, в то времЯ как его старший брат в
отдалении возилсЯ  с огромною сторожевою собакой,  бесстрашно вкладываЯ ей в
пасть и вынимаЯ  обкусанный  альчик. Џес притворно  хватал  маленькую  кость
клыками,  мотал головою,  потом, приоткрываЯ пасть,  давал  мальчику  вынуть
альчик и вновь начинал с  ним  ту же игру. Ќи пес, ни мальчик не ведали, что
им обоим не придетсЯ дожить до рассвета.
     ‚ отдалении четверо ребЯт постарше, сыновьЯ „жанибека  от ћлдуз-хатунь,
отчаЯнно  ссорЯсь,  пробовали  стрелЯть  из детских  луков  в цель,  которою
ЯвлЯлась  повешеннаЯ  на  дереве   бараньЯ  шапка.  Њладший  из  них,  самый
сговорчивый, все времЯ  бегал подбирать стрелы и говорил братьЯм, осматриваЯ
шапку, попала стрела или нет.
     …ще один маленький мальчик сидел на пороге своей юрты, пересыпаЯ медною
чеканною миской золу,  которой уже  был вымазан до самых  ушей, Явно дожидаЯ
той минуты, когда  мать или рабынЯ подберут его  и, нашлепав,  унесут внутрь
юрты.
     ’олстый смешной  ’улук сидел, словно  суслик,  рЯдом с матерью, сожидаЯ
вкусных  пшеничных лепешек, которые  его мать пекла сейчас  в золе костра  к
ужину.
     Ђ   двенадцатилетний  сын,  подросток,  названный  христианским  именем
„митрий, лежал в это времЯ под абрикосовым деревом на расстеленной кошме  и,
шевелЯ  губами,  читал  по  складам,  трудно  разбираЯ  мудреные  арабские и
персидские слова, книгу назидательных историй про шахского сына, обвинЯемого
в измене отцу, и про то, как мудрый визирь, рассказываЯ шаху одну за  другою
истории,  перемежаемые  стихами,  спасал  и спас шах-заде от казни.  Ћн  так
зачиталсЯ, что даже не пошел ужинать.
     ‘адилось солнце. "„ими-и-и-итри!" - напевно выкликала издали мать.
     –аревич недовольно оторвалсЯ  от книги, поправил золотую  тюбетейку  на
голове, обернулсЯ  на голос матери и прислушалсЯ.  ‚  саду - или за садом? -
слышались посторонние голоса,  фыркали кони. ћноша  представил, что  он  сам
этот шах-заде и воины приехали его убивать по приказанию старого шаха.
     Џредставив, раздул ноздри. Џодумал, что он бы не стал ждать и надеЯтьсЯ
на кого-то, как этот шах-заде! Џривстав с кошмы, он осторожно выглЯнул из-за
дерева.
     ‚ саду творилось что-то  непонЯтное. •рустел песок  под многочисленными
ногами воинов, неистово взлаивали  собаки. ‚от раздалсЯ женский  раздирающий
уши визг, другой...  "„ими-и-итрии! - вновь заполошно закричала издали мать.
-  Ѓеги!  ‘пасайсЯ, „ими..." - ѓолос матери прервалсЯ, и тут наконец мальчик
сообразил,  что все это уже не игра, не персидскаЯ сказка, и, уронив  книгу,
кинулсЯ, не разбираЯ дороги, сквозь кусты,  туда, в глубину сада к глинЯному
забору, еще ничего не понимаЯ толком, кроме того, что идет ужас и прерванный
голос  матери  (которой воин - он  не знал этого - тотчас зажал рот) был ему
последней спасительной надеждой...
     ‚ечером стража сада стала уходить.  Ќукеры покидали свои обычные посты,
шли  не оглЯдываЯсь, чего сперва  не заметил никто из женщин, мысливших, что
это обычнаЯ  смена караула. Ќо потом в наступившей  тишине  над  садом,  над
засыпающими  юртами  повеЯло смутною тревогой.  ђжали  и  топотали  кони  за
оградою. Ќовые, незнакомые воины занимали сад.
     ‘тайка  припозднившихсЯ малышей,  что и после  ужина вышли  стрелЯть из
луков,  первыми  попала в руки чужих, бердибековых  воинов. Њальчиков тут же
свЯзали арканами и повели.  Њладший заплакал,  и  на голос сына выбежала его
мать. Ћна-то и закричала перваЯ. ‘трашно, срываЯ  голос, кричала и билась  в
руках воинов, пока ей не заткнули рот. Ќо было поздно - в юртах уже  началсЯ
общий переполох.
     Њать ’эмура, прислушавшись и первою понЯв, что за беда пришла в ханский
сад,  быстро  приподнЯла полу юрты,  выпихнула сына.  "Ѓеги! Ќе оглЯдывайсЯ,
беги!"  -  только и  успела проговорить она. € юноша,  змеей  проползший под
кошмами, кинулсЯ  к  задней стороне  сада  и  успел  до того, как оставшиесЯ
снаружи воины  плотно  окружили  сад,  перелезть через ограду и  скрытьсЯ  в
глинЯных переулках, пустынных в этот вечерний час.
     Ѓеда его была в том, что  ’эмур совершенно не  знал, куда бежать.  ‘ами
ноги вынесли его к  базару, и тут  он, не разбираЯ что  и к чему, пихнулсЯ в
какую-то лавку, сорвал замок с двери и полез  внутрь, в душное темное нутро,
спрЯтавшись, забившись  среди тюков с  тканЯми. •озЯин лавки потом всю жизнь
не мог  простить  себе, что принЯл царевича за  обычного вора и вместо того,
чтобы скрыть и переправить в степь, выдал  его рыночной страже,  а та отвела
юношу во дворец ’овлубиЯ.
     Ђсан, не отличавшийсЯ  проворством  сводного брата,  встретил  воинов в
дверЯх юрты  с саблей в руке. Ќесколько бесполезных ударов железом по железу
прозвенело  в  саду,  прежде  чем  наброшенный  аркан  выволок  упирающегосЯ
царевича к общей куче пленных детей и оступивших их поодаль плачущих женщин.
     Ћн  видел, как волокли толстого ’улука, точно пойманного суслика, а тот
таращил круглые глаза и даже не вопил, все еще ничего не понимаЯ.
     ‚идел,  как волокли  маленького  Ћку  и  за ним нессЯ  огромный  пес, с
которым мальчик  играл  совсем  недавно,  единственный страж,  не изменивший
своему господину, и с утробным рычанием прыгнул, ухватив зубами  руку воина,
которою тот едва успел прикрыть свое горло, и слышал, как хрустнула  кость и
как  вскрикнул воин, и видел, как тотчас несколько сабель обрушились на пса,
отбросив в сторону кровавый издыхающий ком мЯса и шерсти.
     „имитриЯ схватили, когда он  перелезал через ограду. Њальчик кусалсЯ  и
царапалсЯ,  впилсЯ  зубами  в  предплечье  дюжего  воина и,  только  получив
ошеломивший  его удар по  голове, от  которого у него  разом потухли глаза и
струйка крови побежала из приоткрытого рта, безвольно обвис на руках воинов,
так и донесших его до общей кучи.
     ‚  сад  верхом въезжал  ’овлубег. ‘отник подбежал  к лошади, преданно и
опасливо глЯдЯ на властительного темника, сказал:
     - „есЯть!
     - Љого нет? - вопросил, щурЯ глаза, ’овлубий.
     - ‘таршего, ’эмура, и самого маленького, тот у ’айдулы-хатунь!
     ’овлубий сумрачно кивнул головой, приказал:
     - €скать!
     ‘опЯ,  оглЯдел рыдающих женщин, толпу испуганной челЯди. Ћборотил лицо,
знаком приказал увести пленников.
     Љаждого  из царевичей  хватал воин. Ђсана, бледного и  старающегосЯ изо
всех сил  соблюсти достоинство, взЯли двое,  с двух сторон.  ‚ толпе женщин,
понЯвших наконец, что это  - смерть, началось  неистовство. Ћни кидались  на
воинов, грызли им руки, старались пальцами дотЯнутьсЯ до глаз. ‚ сгущающихсЯ
сумерках  в  ханском саду  творилось  невообразимое,  стоЯл заполошный  вой,
визги,  крики, мольбы о помощи. €сцарапанные воины  вЯзали женщин  арканами,
растаскиваЯ по  юртам,  те бились  у них в руках,  безумные, раскосмаченные.
Ћдна из жен серьезно ранила воина спрЯтанным на груди кинжалом, и ее держали
и вЯзали уже вчетвером.
     ’овлубий,  сидЯ на коне у ворот сада, слышал эти растекающиесЯ по юртам
стоны и вопли, закаменев лицом, на котором не Явилось ни одного движениЯ, ни
самой малой  судороги, и только продолжал сопеть, поглЯдываЯ,  как  садЯт на
коней и увозЯт одного за другим свЯзанных детей „жанибековых.
     Џотом тронул конЯ, подъехал ко второму, замершему у ворот, всаднику.
     Џомолчал, подумал. ‘казал:
     - ’эмура найдут! Ђ к матери ты поди сам, Ѓердибек!

        x x x

     Њалыш был  слегка опрелый, и ’айдула сама натирала его  бараньим салом,
любовно  выговариваЯ  неумелой молодой  матери.  ’олстенькое упругое  тельце
мальчика хотелось сжать, зацеловать и затискать.
     - ‚оин будет! „жигит будет! Ѓогатур! - приговаривала ’айдула и щекотала
мальчику животик, а он смеЯлсЯ и довольно сучил ножками.
     -  Ќа, корми! - наконец велела она  молодой хатуни и с легкою ревностью
глЯдела, как та, выпростав полную набухшую грудь, дает ее малышу и он, жадно
чмокаЯ, всасываетсЯ, тискаЯ ручонками тело матери.
     -  Ђ-Яй! -  вскрикнула  молодуха. ђебенок  укусил ее за сосок.  ’айдула
усмехнулась:
     - ’ерпи! ђастишь воина!
     ђебенка пора  было прикармливать кобыльим молоком, и ’айдула ждала,  не
могла дождатьсЯ, когда можно станет  вовсе отослать  от себЯ  молодую мать и
занЯтьсЯ мальчиком самой, уже ни с кем его не делЯ.
     Џриход  Ѓердибека с воинами, на которого  она злилась за убийство  отца
(впрочем, ей сказали, что „жанибек был безумен перед смертью и уже ничего не
понимал, а истину она узнала много спустЯ), мало встревожил ’айдулу.
     ѓордаЯ малышом и своими  материнскими заботами, она заносчиво поглЯдела
на  старшего сына, намерЯсь  сказать ему укоризненные  слова, и  только тут,
вглЯдевшись, почуЯла страх. Ѓердибек смотрел мимо нее, и лицо старшего  сына
не предвещало ей ничего доброго. Ђ угадав по направлению его взглЯда, как бы
остекленевшего, недвижного,  направленного на довольно  гулькающего  малыша,
зачем  и  длЯ  чего  пришел  в  юрту ее  старший  сын,  ’айдула перепугалась
по-настоЯщему.
     - “ходи! - закричала она, двигаЯсь грудью на сына. - “ходи! “бийца!
     ’ы хочешь всех перебить, бери других! Ђ этого оставь мне!
     -  џ уже взЯл  других!  - ответил  Ѓердибек  хрипло пересохшим  ртом  и
безумно глЯнул на мать.
     - Ђ-а-а-а! - закричала она,  но в юрте  были только  чужие, Ѓердибековы
нукеры, и они  не двинулись с места.  ’айдула перестала кричать и  протЯнула
руки, чтобы схватить,  взЯть  за горло, выпихнуть  сына, и - замерла. ЏонЯла
вдруг, что Ѓердибек сейчас убьет и ее саму, не остановЯсь ни перед чем.
     ‚оины молчали, молчали испуганные рабыни, молчал Ѓердибек.
     - ‡ачем тебе этот малыш?! - вновь  заговорила ’айдула. - —то может тебе
сделать ребенок? Ћтдай! Ћставь одного в утеху матери твоей!
     - ђебенок вырастет! - ответил наконец Ѓердибек. -  —ерез пЯтнадцать лет
он станет воином, и эмиры пойдут за ним, чтобы убить менЯ!
     (‡нал  бы  незадачливый убийца  в этот миг, сколь  недолго ему осталось
сидеть на троне отца и сколько событий, смертей и перемен произойдет  в Ћрде
за пЯтнадцать ближайших лет! Ќо люди не ведают грЯдущего ни на  годы,  ни на
дни, ни даже  порою  на часы вперед.)  ’айдула  стоЯла, стараЯ, перед сыном,
которого вырастила сама таким, каков он есть,  каким он  стал теперь, и в ее
гордом  сердце  что-то ломалось, падало, гасло,  уходЯ, как  уходит  вода из
разбитого кувшина.
     - Ќе отдам! - сказала она.
     - џ прикажу нукерам свЯзать тебЯ, и  они исполнЯт мой приказ! Ќе доводи
до этого, мать!
     - ќто все ’овлубег! ќто он насоветовал тебе! ‘тарый убийца! Џередай: не
жить ему долго на земле! ‘жальсЯ, сын! - вскричала она, уже терЯЯ волю.
     - €ли он, или Я! - мрачно ответил Ѓердибек,  упорно глЯдЯ на  ничего не
ведающего, гулькающего малыша. - “ступи, мать! Ќи мне, ни ’овлубегу не нужна
твоЯ кровь!
     - ѓде  мои воины?!  - спросила ’айдула, понЯв наконец, что  сына ей  ни
убедить, ни умолить.
     - ’воих воинов нету здесь,  мать,  и они  не  придут! - угрюмо  ответил
Ѓердибек.
     - ’ебЯ  проклЯнут все!  - ответила  ’айдула,  делаЯ  шаг  назад. …й  не
хотелось, чтобы чужие воины хватали ее за руки и вЯзали арканами.
     - Љогда из потомков отца останусь Я один, им не из кого  больше  станет
выбирать себе ханов!
     - ђусский поп тоже проклЯнет тебЯ! - возразила ’айдула, отступаЯ еще на
шаг.
     - Џусть русский поп получит Ярлык и убираетсЯ  прочь из ‘араЯ! Џока еще
ђусь платит выход Ћрде, а не наоборот! - Ѓердибек, решительно протЯнув руки,
поднЯл ребенка,  которого  молодаЯ мать,  словно птица,  завороженнаЯ змеей,
сама протЯнула ему.
     Њладенец  гулькал и  тЯнулсЯ теперь рукой к  бороде Ѓердибека.  ’айдула
молча закрыла руками лицо.
     Ѓердибек   передал  младенца  воину,  и  тот  опасливо  принЯл  малыша,
поглЯдываЯ на двух недвижных женщин, одна из которых еще вчера распорЯжалась
в  Ћрде, рассылаЯ грамоты  иностранным  государЯм и смещаЯ или  назначаЯ  по
своему произволу вельмож.
     “же  когда Ѓердибек и воины начали, теснЯсь,  выходить из юрты, молодаЯ
мать с протЯжным воплем кинулась вслед за ними и у самого порога, получив от
одного из воинов  страшный удар в грудь древком копьЯ, повалилась  навзничь,
икаЯ и  смертно закатываЯ глаза,  ненужнаЯ теперь никому, еще  живаЯ, но уже
как бы и вовсе переставшаЯ существовать.
     ’овлубий  начал  резать мальчиков одного  за другим  после того, как  с
рынка привели двенадцатого, ’эмура.
     „етей подводили к ’овлубию свЯзанных. Џалач отгибал  мальчикам головы и
перерезал горло. Љровь брызгала в деревЯнное корыто, из каких  поЯт лошадей.
’рупы клали рЯдком на кирпичный пол.
     Ќекоторые дети плакали.  „ругие крепились, сами молча подходЯ к палачу.
’овлубий  сидел  перед ними,  старый,  безобразно огромный, и  на его жирном
бабьем  лице  бродила  довольнаЯ  улыбка.  Ћн  прицокивал,   видЯ   мужество
умирающих, и считал:
     - Џервый. ‚торой. ’ретий. —етвертый. ЏЯтый.
     ђебенку, которого привез Ѓердибек, второпЯх вовсе отхватили голову.
     ’еперь  это маленькое толстое  тельце с подкорченными ножками  лежало с
краю, а восковаЯ детскаЯ  головка  откатилась  в сторону,  и  казалось,  что
ребенка приготовили, чтобы зажарить и съесть.
     - ‘емь. ‚осемь. „евЯть! - считал ’овлубег.
     ’эмур билсЯ в веревках, кричал: "“бийцы!" - пока нож палача не успокоил
и его.
     Ђсан молча сам подошел к корыту с дымЯщейсЯ человечьей  кровью, глубоко
вздохнул,  понЯв,  почувствовав  до  конца,  что  это  его последний  вздох.
Љровавые пальцы, вцепившись в темЯ, начали отгибать его голову, и мгновеннаЯ
резкаЯ боль  прошла  по  горлу. ‚раз стало нечем дышать,  и туманно, угасаЯ,
пробежал перед глазами  кирпичный, выложенный  в  елочку свод каменного дома
’овлубиЯ.
     - „есЯть! Ћдиннадцать!  - продолжал считать вслух ’овлубий, когда Ђсана
уложили рЯдом с зарезанным прежде „имитрием.
     Џоследним  подтащили  толстого, похожего  на  глупого степного  суслика
’улука. ђаздалсЯ короткий прерывистый визг.
     -  „венадцать! -  сказал ’овлубий и, откинувшись на подушках, потЯнулсЯ
всем телом, словно сытый, наевшийсЯ хищник.
     - Џозови Ѓердибека! - велел. - Џусть поглЯдит сам!
     Џалачи вдвоем выносили корыто с кровью.

        x x x

     Џро убийство царевичей судачили по всему ‘араю уже с утра.
     ‘ожалительно толковали  про поимку ’эмура на базаре, шепотом передавали
друг другу,  что  не  все  царевичи  убиты, кто-то спассЯ  в  степи и вскоре
воротитсЯ с войском...
     Ђлексий на своем  подворье  узнал о  новом  преступлении  Ѓердибека  от
вездесущего  ‘танЯты,  а  потом  от  ключника, а  потом  стали  приходить  и
рассказывать, живописуЯ подробности, все подрЯд.
     Џриезжали  знакомые  беки,  качаЯ головами,  сказывали, засматривали  в
глаза Ђлексию. ђусичей в этот день на базаре даром угощали халвой.
     Ќежданным образом  последние  событиЯ очень повысили авторитет русского
митрополита. € потому  Ярлык, освобождающий русскую церковь  от поборов, был
выдан  ему  незамедлительно  (и  составлен,  как  и  предсказывал  ’овлубий,
Њуалбугой - доверенным лицом ’айдулы). Ѓыла  приложена  к  Ярлыку  и ханскаЯ
печать  вместе с  заверениЯми, что  хан не отберет великого кнЯжениЯ у €вана
€ваныча Љрасного  и  не отдаст его  никому  другому. ‚озможно,  опомнившийсЯ
Ѓердибек решил теперь продолжить политику отца, чтобы усидеть на престоле.
     ‚  степи  было  неспокойно.  ‚  виду  ‘араЯ  разъезжали  массы  чьих-то
вооруженных всадников, и  только  ради того,  чтобы  скорее добратьсЯ домой,
Ђлексий решилсЯ все-таки ехать посуху. (—то едва не кончилось трагедией, так
как в двух днЯх пути от ‘араЯ поезд владыки был задержан. Џришлось просидеть
несколько  дней,  находЯсь меж  жизнью и  смертью,  и потерЯть много  добра,
расхищенного,  да так  и не возвращенного татарами.) „альше  ехали осторожно
вплоть  до  рЯзанских пределов и  только  тут уже вздохнули  свободно, когда
узрели  первые русские  лица,  услышали первый  благовест русского  храма  и
почуЯли наконец, что ордынский кошмар осталсЯ далеко позади.
     Ќаступили  холода.  ‚етер  обрывал  последние листьЯ  с деревьев,  рощи
стоЯли голые, приготовленные  к зиме, и  воздух был холоден, свеж и  чист, и
казалось, верилось, что тут, на ђуси, не может быть никогда и в будущем даже
ничего подобного тому, что сотворилось в Ћрде у них на глазах.
     Ћни сидели в боЯрском доме недалеко от ЏереЯславлЯ-ђЯзанского.
     •лебосольный  хозЯин предоставил митрополиту и  его спутникам все  свои
хоромы,  а  сам с  семьею  убралсЯ  на  эти два днЯ в  летнюю клеть. ђусичам
истопили баню, кормили до отвала. Ђлексий согласилсЯ задержатьсЯ  здесь ради
измученных спутников и обезножевших коней. € сейчас сидел в верхней горнице,
подписываЯ грамоты, которые передавал ему ‘танЯта.
     ‘вет, падавший из небольшого,  затЯнутого пузырем окна на лицо ЂлексиЯ,
подчеркивал  обострившиесЯ морщины чела,  опущенные  плечи,  легкое дрожание
руки,  когда  он, держа  ее  на  весу, читал  грамоту.  ’ут только  и увидел
‘танЯта, как безмерно  устал Ђлексий в Ћрде. Ћн и сам не мог избавитьсЯ о сю
пору от ужаса, хотЯ и не видел зарезанных царевичей своими глазами.
     Ђлексий  Явно  сейчас не читал, глаза его  были устремлены куда-то мимо
строк, и потому ‘танЯта решилсЯ высказать вслух то, что думал:
     - Ќажили мы себе нового хана! Џоди, станет пострашнее “збека!
     Ђлексий вздохнул, опустил грамоту, ответил устало:
     - Ѓердибек долго не просидит!
     ‘танЯта  подумал  (разговоры  на ордынском базаре пришли  ему в  ум)  и
понЯл, что владыка прав.
     - Љто же будет заместо ево? - вопросил.
     - Ќе ведаю, ‹еонтий! - отозвалсЯ Ђлексий, кладЯ ладони на стол и  глЯдЯ
прЯмо перед собою. - Ќе ведаю!
     -  Њоже...  и вовсе... - начал было  ‘танЯта,  но Ђлексий  понЯл его до
слов, покачал головою:
     - ђусь  еще не  готова  к взлету! Ќам  доселева надобна Ћрда! Џосему  и
жаль, что „жанибек убит! - Ћн расправил плечи, твердо взглЯнул на ‘танЯту.
     € тот, хоть и нелюбо было выслушивать, что Ћрда нужна длЯ ђуси, опЯть в
душе согласилсЯ с наставником. Ќету  на ђуси покамест сильной единой власти,
нету  даже кнЯзЯ,  способного стать новым Њихайлой  ’верским или Љалитой.  €
сколько-то лет, лет пЯть-шесть, просидит в  Ћрде  этот... - даже мысленно не
хотелось называть Ѓердибека по имени.
     ‚прочем, ошибались оба. Ќовый хан не просидел на престоле и двух лет.
     Ђ там  пошла  чехарда убийств  и смены властителей, все передрались  со
всеми,  и  возникло  то самое, что современники называли  великою  замЯтней,
когда на ђуси порою  уже и  не ведали, какой  нынче хан сидит на  престоле в
‘арае...
     € все это предстоЯло увидеть и во всем этом участвовать, не выпускаЯ из
рук кормила русского кораблЯ, смертно усталому человеку, сидЯщему теперь  за
простым дубовым столом в припутной рЯзанской хоромине хлебосольного русского
боЯрина, даже  и имени которого не запомнит  никто  через несколько недолгих
лет. ‚се это увидеть, и устоЯть, и выстоЯть, и вывести судно своей страны из
бурных  узкостей мелких усобиц на широкий простор грЯдущего государственного
величиЯ.
     -  Њне  сказывали бесермены-купцы, единый из них, из  далекой  какой-то
страны - не  из …гипта ли часом? -  про ихнего книгочиЯ одного, €бн-•алдуном
зовут. ’ак  вот  он  как толкует? Ћдин,  вишь, строит государство,  создает,
другой заканчивает, а третий разрушает. …жели с “збека  начать, дак Ѓердибек
и должен все  ихнее царство изничтожить! € в кажном дели  так: подъем, после
упрочение вроде, а после того - упадок. „ак вот, владыко, чего у татар ноне:
упадок уже подошел?
     - „умаю, нет еще. „а и начинать ежели, дак не с “збека, а с —ингисхана!
Ђ впрочем, как знать! Њного намешано в Ћрде разного народу!
     Ћслабнет власть, и учнут они друг друга резать тогда.
     - Ђ мы, русичи?
     - Ђ  мы  еще не перестали друг друга резать! - с просквозившею  горечью
отмолвил Ђлексий.  - „околе поймем... џ, ‹еонтий,  весь труд свой прилагаю к
тому,  дабы  люди наши почуЯли себЯ братьЯми во  •ристе  и совокупить их под
единою властью! € чтобы  такого вот... - добавил  он с легкою заминкой, - не
было на ђуси. Ќикогда!
     Ћба подумали про убийство •воста, и оба ничего не сказали вслух.
     ’олько Ђлексий вымолвил погодЯ:
     - Ќе хуже  они нас и не лучше! Ќет  в  мире плохих и хороших! ’олько  с
одними нам можно жить, а с другими - нельзЯ.
     - ‘ латинами нельзЯ? - подсказывает ‘танЯта.
     - €  с мусульманами  не станет  льзЯ, - возражает Ђлексий, -  ежели они
захотЯт изничтожить всех христиан!
     - ‘ами себЯ уничтожат! - произносит ‘танЯта, еще и не  ведаЯ, насколько
он прав.
     - Ќе себЯ, Ћрду! - поправлЯет Ђлексий.  - “ничтожат мунгальскую власть,
а без единого стержнЯ, без власти единой, все и распадет на улусы и начнетсЯ
война. Ѓают, в •орезме уже началась, в Љатае тоже, а там и до ‘араЯ дойдет.
     - Ђ нам с има как же тогда? - вопрошает ‘танЯта.
     - Ќе с ними и не с католиками надо быть, а с самими собой! € ежели сего
не поймем - погибнем!
     -  ‚ерно, владыко!  - вздыхает ‘танька, поглЯдываЯ на ЂлексиЯ,  который
уже преодолел силою  воли краткий  миг усталости и  вновь окреп и  статью, и
голосом.
     - Ќу  их всех в ведьмин мох! џ поездил с тобою, поглЯдел на греков и на
фрЯгов, и  в Ќовом ѓороди у нас с жиру лопаютсЯ, а чуть что, ‹итву  зовут на
помочь! € Ћрда... ’оже и у их теперь замЯтнЯ настает... „олжно нам, русичам,
быти  с самими собой! ‚ыстанем? - вопрошает он с надеждою, заглЯдываЯ в лицо
наставнику.
     - ‚ыстанем, ‹еонтий! - твердо отвечает митрополит. - Њолюсь и верую!
     Ђще ѓосподь за нас, кто на ны?

        x x x

     Ђлексий недаром рассылал грамоты с пути. ”илипьевым постом, когда землю
скрепило морозом, а рождественские снега  еще не содеЯли непроходными  пути,
рати  из  ‚олока  ‹амского и  ЊожаЯ  вместе  с  тверской  помочью, посланной
‚асилием  Љашинским, вышли в поход.  Џод ђжевою  всем  полкам приказано было
быть в один и тот же день.
     ‚разумленные Ђлексием  боЯре уже  не  медлили и  не  ссылались один  на
другого.  Џо  стылым  дорогам  со  звонко  лопающимсЯ  ледком  над  пустыми,
вымороженными до дна лужами пошли на рысЯх конные рати.
     Ќикита, едва успевший окончить свои хоромы, отправлЯлсЯ тоже на войну.
     ‘руб  поставили  еще весной, но из-за летних  работ - пахоты, покоса  и
жатвы  - со всем прочим сильно  задержали и уже осенью крыли  свежею соломою
кровлю по жердЯным обрешетинам, настилали полы из целых, обтесанных только с
одной стороны  полубревен (главное отличие господского дома от крестьЯнских,
в коих тут почасту полы в избе оставлЯли попросту землЯные), мастерили сени,
клали обширную русскую печь и устраивали светелку длЯ боЯрыни.
     “же  и  пара   коров  стоЯла  рЯдом  с   конем   и  купленным  на  днЯх
стригуном-жеребенком во дворе,  и  овцы грудились  в  загоне,  и  ЌатальЯ со
вздернутым животом (вот-вот  родить) сама мутовкою сбивала масло, поглЯдываЯ
на мужа, который вместе с плотниками довершал хоромину, в то времЯ как девка
то мыла полы, то моталась из горницы  в хлев, и  уже Яснело, что без холопа,
хоть какого, им не обойтись.
     Љормы  из  деревни  теперь  частью  возили  митрополичьему ключнику,  и
мужики,  которые,   в  общем,   выиграли   от  последних  перемен,  ибо  под
митрополичьим  крылом  избавились  от  многих  кнЯжеских  повинностей,  были
довольны.  Ќа Ќикиту поглЯдывали с  прищуром, догадываЯ,  что дело не так-то
чисто и в чем-то их барин крупно  проворовалсЯ, раз под митрополита забрали,
но в глаза Ќиките не говорили ничего.
     Џриказ  Ќиките  прибыть в Њоскву привез  послушник,  посланный селецким
волостелем, и ехать надо было, не стрЯпаЯ, вместе с ним.
     „ул холодный ветер со снежною крупой. ‘ерую стылую дорогу уже почти всю
запорошило  белым.  Ќикита, уже  одетый,  в овчинном  зипуне,  приторочивший
дедову  бронь и  саблю к седлу, прощалсЯ с Ќатальей. ЋбнЯв его, привалЯсь  к
нему  теплым обширным чревом,  ЌатальЯ  выдохнула ему в ухо, ощекотав  своим
горЯчим дыханием: "‘ебЯ  береги!" Ћтвалилась, откачнувшись, стЯгиваЯ  руками
на  животе  шубейку,  тревожно и любовно  глЯдючи,  как  муж, вдевши ногу  в
стремЯ, садитсЯ на конЯ. ‘елецкий послушник в  долгом суконном  вотоле  ждал
уже  верхом.  „евка, выпуча глаза, смотрела на хозЯина с недорубленного, еще
без столбиков и кровли, крыльца. Ќикита  кивнул  ей, погоднее натЯнул на уши
круглую шапку, оглЯнул дом, забелевшую  первым снегом пашню, речку, покрытую
светлым льдом, подумал, поднЯл пЯсть, перекрестил лоб, крикнул:
     "Џрощай!" ’ронули.
     ЌатальЯ  долго махала ему  издали, и Ќикита, привставаЯ  на стременах и
оборачиваЯсь,  все видел и видел ее, пока дорога, попетлЯвши по косогору, не
увалила за излом холма и деревнЯ наконец скрылась из  глаз. ’ут оба всадника
взЯли в  опор, и застоЯвшийсЯ конь живо вынес Ќикиту мимо перелеска,  в коем
деревенские бабы  летом вЯзали веники, к торной,  разъезженной  по осени,  а
ныне твердой и комковатой дороге на Њоскву.
     •олодный  морозный  ветер   с  колким   снегом  резал  лицо,  и  Ќиките
напомнилось,  как  когда-то  скакал  он  по тому же  пути  морозной  зимою с
кнЯжеским поручением в ’верь.  € бежала  луна,  и  морозный воздух не  давал
вздохнуть, и казалось, что не конь, а сам ветер несет его в  морозном лунном
одиночестве, в обжигающих неживых снегах от подставы к подставе.
     Љогда подъезжали к  Њоскве,  у Ќикиты невесть  с  чего  сильно забилось
сердце. ‘нова  возник  дорогой Љремник на горе, где столько было  пережито и
прожито, столько вложено  сил и труда,  что уже, почитай,  приросло к самому
сердцу. ‡ахотелось  переведать друзей, поклонить матери, зайти по-старому на
вельЯминовский двор...  Џлохо  знал  еще Ќикита деловую хватку  и  строгость
своего  нового хозЯина. €м удалось лишь  мельком  увидать ЂлексиЯ,  получить
грамоты,  поесть, пока готовили  сменных коней, и, никого не видавши и нигде
не застреваЯ,  скакать в Њожай. †иво  уразумев, какова тут служба, Ќикита не
стал ни к брату заезжать дорогою, ни нежитьсЯ  в постелЯх, а в  тот же день,
почти  загнав  конЯ,  доскакал  до ‡венигорода, где  коротко  передохнули  в
монастырских  стенах, и еще до света, пересевши с седла на седло, скакали  в
ђузу.
     Ќад темною  дорогой постепенно  Яснела, разгораЯсь, желтаЯ зимнЯЯ зарЯ,
клубились тучи,  не желаЯ пропускать  скудный  солнечный  свет,  изредка шел
снег, да глухо гудела под коваными копытами твердаЯ дорога, по которой, судЯ
по следам, уже прошла вчера на Њожай не одна сотнЯ всадников.
     ‡а   ђузою  начали   нагонЯть   обозы,  отдельных  неудалых   комонных,
повредивших  ноги  коню  и  потому  ехавших  шагом.  ‘олнце  раза  два  косо
выглЯдывало  из-за  поспешных волокнистых  облаков  и прЯталось вновь. Џтицы
подымались стаЯми  с  теплого конского  помета, с криком и карканьем кружили
над головою. ли,  переходЯ  с  рыси  на  скок,  и  владычный послушник,  не
сказавший  и  двух слов дорогою, все так же скакал, не отставаЯ от Ќикиты ни
на  шаг. Љ  вечеру, не  умерЯЯ сумасшедшей  конской прыти,  они  ворвались в
Њожай, людный, переполненный ратными.
     Ќикита хотел было озретьсЯ, поспрошать, но послушник так же молча повел
его за собой, и  скоро они вручали  владычные грамоты  воеводе, и тот читал,
зорко  взглЯдываЯ на вестоношей  и шевелЯ  губами, а  после, загибаЯ толстые
пальцы, молча высчитывал  что-то и,  окончательно решив  и  кивнув  головой,
почти что рысью убежал раздавать приказаниЯ.
     …ли  они  в  каком-то  поповском  доме строго  постное  (спутник Ќикиты
наотрез отказалсЯ от предложенного было им как кметЯм, находЯщимсЯ в дороге,
куска холодной телЯтины, и Ќикита последовал его примеру),  спали тут же, на
сеновале, под попонами, встали опЯть чуть свет и тут только разделились, ибо
послушник скакал назад, в  Њоскву, а Ќиките, как Явствовало из митрополичьей
грамоты,  следовало  присоединитьсЯ   к  войску   и  скакать  всугон  полку,
выступившему в путь еще вчера вечером.
     Ќикита, ошибЯсь раз-другой и приставаЯ не к тем, к кому надобно, все же
догнал  свой полк под самою уже ђжевой, представилсЯ воеводе, и тот, покивав
и расспросив ратника о прежней  службе, поставил Ќикиту старшим над десЯтком
кметей,  с  коими Ќикита и  перезнакомилсЯ  тотчас и  переночевал вместЯх  в
припутной избе, и уже, хоть народ был незнакомый, не свой, стало привычней и
способнее сразу.
     ђжева показалась из утра, на втором часу  пути, и, оглЯдываЯ со взлобка
из-под  ладони,  Ќикита узрел  вдали выкатывающую  из  леса иную рать -  это
подходили  не  то волочане, не то тверичи.  €  уже  когда был  отдан  приказ
рассыпатьсЯ широкою лавой и вдали запоказывались литовские редкие  разъезды,
Ќикита,  кучнее  собравши  своих, указал  вперед,  и  с облегчающей радостью
освобождениЯ от всей той липкой  паутины, что оплела  и держала его  со  днЯ
убийства •воста, вырвал из ножен саблю и, завопивши: "Ђ-а-а-а!
     •ур-ра-аа!" - ринул вперед.
     •олодный  чистый морозный ветер, в  котором  витал  еще незримо призвук
осени, бил ему в лицо; конь, понуждаемый стременами со шпорами, шел наметом,
и  ширила радость  в  груди, и близили  литовские  всадники,  которые начали
загодЯ, не принЯвши боЯ, заворачивать своих коней.
     ‚ крепости заполошно вызванивали набат, над стенами посверкивало.
     ‘вистнув  и рукой поманив своих, Ќикита в опор помчал  к воротам, около
которых  суетилась,  закрываЯ  их, небольшаЯ  ватага  вражеских  воинов.  Ћн
оглЯнул  назад:  растЯгиваЯсь  по  полю, за ним скакали всего шесть  воинов,
остальные  заворотили к  главному войску. ’ам вспыхивали  начищенные зерцала
воевод, шевелились стЯги.
     - „урни! - выругалсЯ Ќикита, проскакиваЯ крайние избы посада.
     Ќежданно перед  ним  вынырнул из  проулка и  тотчас поворотил к воротам
вражеский всадник. Ќаддав, Ќикита нагнал его и, изогнувшись кошкою на седле,
с потЯгом рубанул  - литвина ли, русича  - вкось по незащищенной  спине. ’от
вздернул поводьЯми конЯ почти на дыбы и начал заваливать вбок.
     Ќикита  промчал мимо и  вновь оглЯнул.  ‚ улице  за ним скакали четверо
ратников с бледными от страха лицами. …жели и эти повернут - беда!
     Ћн,  не  доскакиваЯ  ворот  -  дуром соватьсЯ  одному против  двадцати,
тридцати ли! - ринул вбок, высматриваЯ в сплошной городне хоть какой прогал,
и  высмотрел-таки не то  калитку, не то  лаз,  куда не  проехать с конем, и,
дождав своих, кинул, определив на глаз, самому непроворому:
     - „ержи коней, раззЯва, остальные - за мной!
     ’ут уж  оглЯдывать не стоило. ‘кативши с седла, он взбежал  по угору  и
сунулсЯ  в  низкую  отверстую дверцу, откуда ему навстречу тотчас  выскочило
копье, мало не  задев Ќикиту по  носу. Ћн схватил рукою за древко и дернул к
себе изо всех  сил.  ‚оин, не  сожидавший  такого, упал на колени  и выронил
копье.  Ќикита ткнул  саблей  под  горло,  почуЯвши хруст плоти, понЯл,  что
угадал,  и,  перескочив  через  поверженного, оказалсЯ внутри крепости. ’рое
ратных очутились  почти  одновременно рЯдом с  ним.  Ќа бледных  лицах горел
восторг нежданной удачи.
     -  Ќе робеть! - строго  бросил  Ќикита и,  озрЯсь, кинулсЯ  по  лесенке
вверх.  ѓрудью сшиб  второго, даже  не  разобравши  лица,  плашью  оголоушив
саблею, как ослопом, отбил в сторону третьего и оказалсЯ на заборолах.
     ’рое лезли за  ним, сопЯ, уставЯ рогатины,  готовые теперь уже резать и
дратьсЯ.
     Ќикита  мгновенно  оценил сметку ребЯт, подобравших  брошенное  врагами
оружие,  но раздумывать было некогда  - жизнь решалась в секунды, потому что
на  заборолах  тотчас на  них  накинулись и началась свалка.  ‚оин  в броне,
боЯрин, видно, высокий и широкий в плечах, медведем пошел на  Ќикиту, уставЯ
широкое лезвие рогатины. Ќикита, отскакиваЯ, рвал лук со спины и в  отчаЯнии
швырнул саблю  в ноги противнику. ’от споткнулсЯ, и это решило  дело. Ќикита
успел вырвать  лук,  наложить  стрелу и,  почти  касаЯсь уже  брюхом  лезвиЯ
рогатины, натЯнувши тетиву по-татарски до уха, выстрелил в литвина. ЏущеннаЯ
почти  в упор  стрела пробила  бронь.  ‹итвин  тЯжело  рухнул  на колени,  а
рогатина его, проскрежетав по Ќикитиной броне, порвала ему порты и оцарапала
ногу.  Ѓезоружный  Ќикита, чуЯ свалку за  своею  спиной, с  отчаЯнной удалью
ринул  вперед, и слуги литвина  вспЯтили, утерЯвши с господином  уверенность
свою. Ќикита, изогнувшись, подхватил  саблю и пошел,  крестЯ  ею,  вперед, а
холопы - один сиганул  вниз  со стены и  побежал куда-то,  прикрываЯ голову,
другой же рухнул на колени и поднЯл руки, сдаваЯсь.
     - ‘иди! - страшно крикнул  ему Ќикита и  оборотил назад,  где  двое его
ратников  - третий уже  был  убит  - пЯтили, отбиваЯсь  от десЯтка вражеских
кметей, которые только потому еще  не  расправились с ними и с Ќикитою,  что
отчаЯнно мешали друг другу в узости стены.
     Њельком  увидав сквозь заборола,  что  свои  уже подступают  к  стенам,
Ќикита подхватил булаву поверженного им воина и, раскрутив  ее, ринул в кучу
нападающих. Љмети прЯнули назад, и  Ќикита, воспользовавшись этим, высунулсЯ
в отверстие заборола, рискуЯ погибнуть  от своих же  стрел, и заорал, срываЯ
голос и размахиваЯ сорванным с литвина корзном:
     - ‘юда! „ружьЯ-товарищи! ‚ыручай! Љо мне!
     ‚ это  времЯ был убит второй  Ќикитин ратник, а оставший в живых бешено
отбивалсЯ обломком рогатины.  Џо-видимому, его  услыхали или увидели лошадей
невдали от вала. Ќесколько воинов устремились к оставшейсЯ открытою калитке,
и скоро лестница загудела под многими ногами. Ќикита со вторым ратником, оба
раненные, чудом оставшиесЯ в  живых  и притиснутые к стене, разом прЯнули на
врагов,  а те начали прыгать с заборол внутрь  крепости, уже  не  помышлЯЯ о
сражении.
     Ќикита  едва  успел  ухватить  за  шиворот  своего  пленного:  "Љ-куда,
паскуда?!"  ’от трЯссЯ весь, ожидаЯ удара саблей. Ќо Ќикита твердо знал, что
нужно ему: когда-то из той же ђжевы его отец привел  домой двух полонЯников,
и потому никак не хотел убивать сдавшегосЯ кметЯ.
     ‡апаренный, в клокастой развихренной бороде, ЯвилсЯ полковой боЯрин.
     ‚ открытую калитку внизу уже валом валили воины. Љрикнул: "•валю!" - и,
вполглаза оглЯдевши пленника, кивнул головою,  мол, веди в кучу. Ќикита свел
брови, шагнул  вперед. Љровь  текла  у него по  платью,  толчками  выходЯ из
пропоротого плеча.
     - „озволь, боЯрин! ‚орота захватил, удержал! „озволь! „обыча моЯ!
     Њитрополич  Я  ключник! (Џриврал длЯ острастки боЯрина.)  - Ќу... - ’от
глЯнул смуро, но, подумав миг, рукою махнул:  "Ѓери, жалую!" - и  побежал по
стене.
     “же  открывали  ворота. Ќикита, ругаЯсь, тЯнул  с себЯ  бронь. Џленнику
велел порвать рубаху и перетЯнуть рану. ‚ голове звенело от потери крови.
     "’олько бы не упасть!" - подумал. ‘ трудом вновь натЯнул кольчугу.
     ЏеревЯзали раненого  кметЯ,  снЯли бронь  и  оружие с убитого  литвина.
‚троем, держась друг за друга, сползли со стены.
     ’от ратник, которому были поручены кони, так и стоЯл в поле и обрадовал
живому Ќиките  изо  всех сил.  Ќикита вскарабкалсЯ на конЯ, полонЯнику велел
сесть на поводного, подсадили раненого.  Љметю, что  сторожил коней,  Ќикита
велел теперь вынести  мертвых  товарищей и привЯзать к седлам. ђатник робел,
но беспрекословно пошел исполнЯть приказание.
     Џодъехали, низЯ глаза, двое отставших. ’е  четверо, что кинули Ќикиту в
самом  начале, так и не  Явились к  нему. Џринесли своих  мертвецов.  ’еперь
Ќикита  оставил в поле прежнего ратника вместе с раненым  и  своим холопом -
стеречь добро  и трупы, -  а  с  двумЯ отставшими  устремил сквозь отверстые
ворота в город.
     Ѓой кончалсЯ,  ‹итвы была горсть.  ђатники,  большею  частью  русичи из
ЏолесьЯ, бросали оружие. Џленных литвинов, отобрав  брони,  согласно приказу
освободили  и выслали  вон. •олопов-полонЯников  разобрали воеводы, и Ќиките
много стоило отбить своего пленника,  спасти захваченную бронь и увести конЯ
с пораненною спиною, почему на него не очень обзаривались полковые воеводы.
     ’ри  днЯ  укреплЯли  город.  Ќикита все  три днЯ провалЯлсЯ  на соломе,
борЯсь с  подступающею горЯчкою.  ђатники,  спаЯнные стыдом и ратным  делом,
охранЯли своего старшого.  •олоп поил  его водой,  ухаживал. (ЏотерЯв одного
господина и получив другого,  он, в сущности, ничего не проиграл, тем паче и
сам был не литвином, а русичем.) Ќаконец, утвердив город, тронули в обратный
путь. ЃоЯрин велел  было ему бросить трупы ратников, от которых уже нехорошо
попахивало, но Ќикита угрюмо ответил, что довезет до  дому,  и боЯрин махнул
рукой. Њертвецов  увЯзали в попоны, приторочили к конЯм, благо, стоЯл холод.
’ак и везли.  ‚ полубреду проходила дорога, в полубреду  Явилась Њосква, где
он распростилсЯ с ратными, расцеловавшись крест-накрест с раненым товарищем,
с которым стоЯли насмерть на заборолах.
     …ще он ЯвилсЯ  на митрополичий двор, по дороге встретив  ЊатвеЯ „ыхно и
попросив того  постеречь  конЯ и полонЯника, и  уже  на митрополичьем дворе,
сказываЯ ключнику, какое сотворилось дело, потерЯл сознание.
     Ќиките сильно повезло, ибо лечил его сам Ђлексий. Ћт раны воина шел уже
трупный дух, загнивало мЯсо, и жар с бредом трепал Ќикиту несколько дней.
     ЋчнулсЯ он  в монастырской больнице. “ постели его сидел старый монах и
шептал молитвы, перебираЯ четки.
     - Ћклемал, брат? - участливо спросил он  Ќикиту, видЯ, что тот моргает,
щурЯсь на огонь свечи, и глЯдит осмысленным взглЯдом.
     Ћказалось, что, пока он лежал, многое совершилось на Њоскве. ЉнЯзь €ван
€ваныч  поехал в  Ћрду  за  Ярлыком к  новому хану.  ’уда же  поехали и иные
кнЯзьЯ. ’уда  же устремил и ‚асилий Љашинский, и туда  же поскакал ‚севолод,
вновь кровно изобиженный  дЯдей.  ‚севолода,  слышно,  задержали по  приказу
митрополита на  ЏереЯславле,  и он теперь уехал в  ‘арай через  ‹итву.  Ђ на
Њоскве ныне сидит ордынский посол €ткара, собирающий серебро длЯ нового хана
- "запрос царев".
     Ќикита покивал. ѓолову кружило от слабости. ’еперь, вспоминаЯ ђжеву, он
уже не понимал, как мог выдержать, раненный, несколько дней да еще добратьсЯ
до Њосквы.
     - Њатка твоЯ приходила! „а в монастырь не пустили ее! - сообщил монах.
     - Ђ Њатвей? - вопросил Ќикита.
     - ЏриЯтель твой?  €з кнЯжьих ратных? Ѓыл,  как же! ‘идел у тебЯ, да ты,
парЯ,  не узнавал никого. ‘ам владыка изволил к  тебе быть, гордись!  Џо ево
указу и Я здесь... Ќу-ко пошевели рукою, работает?
     Ќикита  с трудом,  вызвавши  боль во всем плече и предплечье, чуть-чуть
свел и развел пальцы.
     - Ќу! - удоволенно произнес монах. - ‘частлив ты, Я глЯжу, парень!
     …ще через неделю Ќикита сумел  встать на ноги  и, шатаЯсь, как осина от
ветра, выйти во двор. ‘илы начинали возвращатьсЯ к нему. ‚ ближайшие  дни он
побывал у  матери, у  ЊатвеЯ  „ыхно,  поглЯдел, как добытый  им  холоп колет
дрова, покивал, услышав, что добытаЯ бронь, конь и оружие целы.
     Џриезжал  “слюм,  вызвалсЯ  отвезти  Ќикиту  домой  на  санЯх.  Ќикита,
подумав, отверг. Ќе хотелось тревожить Ќаталью прежде времени.  (Ћн не знал,
что ей  уже сообщено и теперь она ждет не дождетсЯ его к дому.) …диножды его
вызвали  к  митрополиту.  Ђлексий,  одержимый  многими  заботами, а  главным
образом теперь  поведением  кнЯзЯ  ‚севолода  (он  изо  всех  сил  сдерживал
возрождение ’вери и дома  Ђлександра  ’верского,  преступаЯ уже давно многие
моральные нормы, что было порою тЯжко  ему  самому),  все-таки  нашел  времЯ
поговорить с Ќикитою.
     ЋглЯдев  исхудалого,  обросшего и даже  чуточку поседевшего ратника, он
предложил ему  сесть, выслушал, киваЯ,  рассказ  о взЯтии ђжевы, о чем ведал
много лучше самого Ќикиты, остро глЯнул в глаза кметЯ, вопросил вдруг:
     - Ќу вот, ни ЂлексеЯ Џетровича, ни ‚асилиЯ ‚асильича нет на Њоскве.
     ђжеву взЯли?  Ќу,  а были бы  они оба - взЯли  бы?  - Ќикита  потерЯнно
кивнул.
     - ЏонЯл теперь, что не право сотворил и ѓосподней кары достоин? ЏонЯл?
     ‘тупай! †ена ждет тебЯ, не медли  в Њоскве. € ведай: еще  не выкупил ты
долга своего перед ѓосподом и совестью своею!
     Ћни ехали вдвоем  с  холопом,  коего  звали  ‘е