 - продолжил  он, не дав „митрию раскрыть рта.  - Ћльгерд занЯл
ЃрЯнск, захватил ђжеву, не сегоднЯ-завтра возьмет всю Џодолию у Ћрды,  скоро
проглотит северские кнЯжества... ‹егче тебе от того?
     Ђ ежели землЯ теперь отворотит от тебЯ? € погибнет хан •идырь?
     - € десЯтилетний  ребенок сЯдет на стол владимирский? - упрЯмо возразил
„митрий.
     - ’ы вновь позабыл про владыку  ЂлексиЯ!  Њитрополиту отнюдь не  десЯть
летов!
     - џ  не понимаю тебЯ, брат! Љто, в конце  концов,  совокуплЯет и держит
власть земную, - кнЯзьЯ или епископы?
     - –ерковь! -  твердо ответил Ђндрей. - Ќынче так!  Ќе ведаю, как было в
Љиеве, не ведаю, что будет  наперед, но теперь, нынче,  в обстоЯнии, в  коем
пребывает ђусь, - отселе бесермены, а оттоле католики,  жаждущие покончить с
православием, - нынче церковь и только церковь может спасти страну!
     - € погубить нас?
     Ђндрей  молчал,  продолжаЯ  внимательно разглЯдывать  одинокое  свечное
пламЯ. „линною восковою колбаскою опоЯсал тело свечи, поднЯл глаза на брата.
     - „а, и погубить нас, ежели Ђлексий захочет того!
     - Ќо Я восстановил порЯдок в  земле, воротил на свои столы ростовского,
галицкого,  стародубского  кнЯзей.  Љаждый да  держит отчину свою... - начал
было „митрий, но Ђндрей вновь перебил брата:
     -   Љак  говаривал  когда-то  ‚ладимир  Њономах!  Ќо  ЉиевскаЯ  держава
разваливалась в  те  поры,  и ничего  другого Њономах  измыслить  не  мог! Ђ
Ђлексий  -  надеюсь, не  станешь ты  спорить, что  нынче на Њоскве правит не
кнЯзь, а митрополит? - Ђлексий  отринул твои  и порЯдок, и право! “теснил, и
паки  утеснил  тверичей,  перевел митрополию  во ‚ладимир,  а  на деле  -  в
ЏереЯславль  и  даже  на  Њоскву,  и  будет  вновь  утеснЯть  кнЯзей  мелких
владимирских уделов, отбирать отчины... Ћн собирает страну!
     - ‹юбыми средствами?
     - „а, любыми!
     - Ђ как же  заветы старины,  как же право и правда, как  же истина веры
•ристовой, наконец?
     - —то есть истина?! - с горечью пожал плечами Ђндрей, невольно повторив
слова ЏонтиЯ Џилата.  -  ‚изантиЯ гибнет! Ђ мы? Ѓыть может, Ђлексий и  более
прав, чем мы с тобою!
     - „ионисий пророчит величие нашей отчине! - гордо отверг „митрий.
     - €гумен „ионисий не скоро станет митрополитом русским, да и станет ли,
невесть! - холодно пожал  плечами Ђндрей.  -  Ќынче все  толкуют  опЯть  про
небесные знамениЯ. ЊесЯц был Яко кровь. ‘улЯт  беду. ЋпЯть мор отокрылсЯ  во
Џскове. Ќе на добро сие! - Ћн смолк.
     ЉнЯзь  „митрий  сидел,  понурЯсь.  —уть слышно потрескивала свеча.  „ва
стареющих человека, получившие наконец вышнюю власть в русской земле, сидели
растерЯнные в тесном покое костромских кнЯжеских хором и  не  ведали, что им
вершить, что делать с обретенною властью.

        ѓлава 9

     Љогда  "тихого  и  кроткого" •идырЯ зарезал  во дворце его  собственный
старший сын ’емир-•оджа и в Ћрде наступил кровавый ад, из всех собравшихсЯ в
‘арае русских володетелей один лишь митрополит Ђлексий загодЯ учуЯл недоброе
и  сумел  увезти  свое  сокровище  -  десЯтилетнего  наследника  московского
престола  - до беды. „митрий Љонстантиныч, полагаЯсь на свое великокнЯжеское
достоинство,  осталсЯ  пережидать замЯтню в ‘арае.  Ђндрей решилсЯ ехать. Ќа
прощании братьЯ расцеловались.
     - Ѓыть  может, Ярлык... - начал было „митрий, но Ђндрей махнул рукою, и
брат на полуслове  умолк. ‚ порЯдок  и  безопасность,  установленные некогда
„жанибеком, не верил уже никто.
     „ружинники накануне всю ночь точили оружие. ‡агодЯ перековали коней.
     €з ‘араЯ выбрались благополучно и уже было понадеЯлись: "Џронесло!"
     ‘тепь дымила низовым чадным пожаром: взбесившиесЯ, казалось, эмиры жгли
кочевьЯ друг друга, оставлЯЯ "карачу", своих смердов, на голодную смерть.
     ‚ волнах дыма, отворачиваЯ морды, проходили кони.
     Ћрда  Ђрат-•оджи   нахлынула  нежданно.   ‘   воплЯми  неслись  на  них
низкорослые  всадники  на косматых  злых лошадЯх. "ѓрабить? - думал  Ђндрей,
невольно сужаЯ глаза. - ѓрабить!"
     Ћ том,  что  ростовского кнЯзЯ, двинувшего из Ћрды вслед за ним, в пути
разволочили донага, отобрав не  только казну,  товар, порты,  оружие,  но  и
коней, и несчастливый  кнЯзь брел на ђусь  пешком, кормЯсь подаЯнием, Ђндрей
узнал уже после, когда добрались до Ќижнего. ‡десь пока ничего было не Ясно.
Њгновенье растерЯнности он, не говорЯ ничего боЯрам, пережил сам в себе.
     - Џайцза! •анский Ярлык! - кричал тысЯцкий, высоко  подымаЯ над головою
"опасную грамоту", без которой не ездили в степи.
     Ќо первый же подскакавший татарин вышиб плетью фирман из рук боЯрина.
     Ќарочито  коверкаЯ  русскую  молвь,  он кричал бранные  слова, из  коих
выходило,  что ханской власти  тут уже не  признают  и всем  русичам надобно
спешитьсЯ и отдать оружие.
     Љровь хлынула к сердцу и голове ЂндреЯ, на миг стало трудно дышать, и -
прошло.  “м  снова  обрел  Ясноту,  и  сила   прилила   к  руке.  Ћтвращение
(вспомнились  трупы на улицах ‘араЯ), гнев, презрение охватили его: эти  вот
грЯзные руки  убийц  будут  расшвыривать  греческие  рукописи  его  походной
книжарни! Ћн обернулсЯ,  твердо  сведЯ  рот, и вырвал  саблю. €  дружинники,
оробевшие было, с разом вспыхнувшими, проЯсневшими лицами содеЯли то же.
     Ћн  еще  успел заметить  испуганно округленные  глаза  и  отверстый рот
татарина, и вослед за тем рука сделала сама надобное движение сверху вкось и
вниз, и  хрустнуло, и татарин  исчез, нырнув  под  копыта скачущего  конЯ, а
кругом  уже  неслись  с  жутким  монгольским кличем  "•урра!"  нижегородские
русичи,  врезаЯсь,  как в  воду, в нестройную, жидкую,  совсем не  ожидающую
отпора толпу степных грабителей.
     ...’рое суток они не спали. ’рое суток не расседлывали коней, бессчетно
устремлЯлись  слитною  густою  лавой  на  неровные рЯды  скачущей  татарской
конницы.
     “же  когда  вырвались  и Ђрат-•оджа,  понЯв, что  не на  того нарвалсЯ,
отступил,  Ђндрей  чуть  удивленно  и  с  невольною радостью  ловил  на себе
восхищенно-преданные  взглЯды  дружины.  ’о,  чего  не  мог добитьсЯ годами,
совершилось тут само  собою, почти без его  воли и  участиЯ.  ‚се  был грек,
книгочий, книжник. Ђ  тут, срубивши вонючего степнЯка,  усидев  в  седле под
посвистом стрел татарских, стал вдруг своим, близким... "Џоди, и про то, что
от матери-гречанки, забыли! - думал Ђндрей,  недоумеваЯ. - Љак же это легко!
€ легко ли? € в чем тайна? ‚ том, что не побоЯлсЯ вырвать оружие из ножон? €
это  все? ‚се, что  надобно?!  Ќе  ожидали от  кнЯзЯ  своего толикой  ратной
удали?.."
     Љ нему подъезжали спросить,  потрогать  украдкою попону, седло,  просто
побыть близ...
     Љругом,  доколе  хватало  глазу,  курилась  подожженнаЯ степь.  ‚  дыму
проходила на вымотанных конЯх спасеннаЯ нижегородскаЯ рать.
     ‚ Ќижнем, куда уже доползли слухи о нЯтии кнЯзЯ, их встречали радостным
колокольным звоном.
     ‚асилиса (тоже  передумала невесть  что,  мыслилось. что и убит),  едва
завела в  горницы, кинулась на шею,  замерла,  молча вздрагиваЯ, давши  волю
слезам.

        ѓлава 10

     ЋрдынскаЯ  замЯтнЯ  нежданно-негаданно  спасла   от  неминучей   смерти
новгородских ушкуйников, захваченных на Љостроме.
     “шкуйников по  зиме  привозили ватагами и  тут же, мало подержав в Яме,
отводили на площадь перед ханским дворцом, где двое ордынских катов загибали
свЯзанным  русичам головы назад, а третий буднично-просто, точно резал скот,
перерезал каждому горло, а  затем, после того как утихал фонтан человеческой
крови и  у казненного стекленели глаза,  тем  же  широким мЯсницким  ножом в
два-три удара отсекал  голову, отбрасываЯ  ее  в сторону  длЯ счета,  а тело
подручные  крючьЯми  отволакивали  посторонь.  Ќовгородцы хрипели,  ругались
матом  напоследЯх,  бились, осатанев,  в путах... €ные просили: "•ошь  перед
смертью   руки  развЯжи!"  €спуганный  русский  поп,   взглЯдываЯ  на  дюжих
татаринов-катов,  неловко  совал  крест  к   губам  новогородских  молодцов,
смаргиваЯ, шептал молитву.
     "Љостромичей", задержанных в пути половодьем, привезли поздно.
     Џочитай, накануне  того днЯ, когда  ’емур-•оджа  совершил  переворот  в
‘арае.
     ‘ десЯток молодцов успели отвести на площадь и казнить, но  потом вышла
заминка. ѓолодные, с  пересохшими  от  жажды ртами (кто бредил,  кто хохотал
непутем) новгородцы, истомЯсь, ждали уже хошь какого конца, лишь бы скорей!
     ђаза два в тот  день в  затвор  заглЯдывали  татарские  морды, лопотали
по-своему  и  скрывались.  ‘тража  все  не  шла. Ќаконец,  к  вечеру уже,  в
маленьком, вровень с землею оконце помаЯчил лик и голос - своего, русича!
     - обжег смертников надеждою:
     - Љто тутотка?
     - ‘вои, русици! ‚оды! €спить! - прохрипели полонЯники.
     - ‘торожи нетути! - возразил голос. - “тикли вси! ђезнЯ у их!
     Ћбалдело не понЯли враз, а  как дошло до ума -  ринули  к окну, заорали
всполошно:
     - ‘о •ристом Ѓогом, выручай!
     - —ичас! - ответил  голос, и  послышались редкие, неумелые удары камнем
по замку.
     Ќовогородцы - отколь и сила  взЯлась! - зубами рвали ремни,  освобождаЯ
друг друга, у кого-то нашелсЯ обломок ножа; скоро освобожденные Яро кинулись
на дверь. ‡атрещало, посыпалась землЯ. „верь вынесли с ободверинами, рванули
вверх, ввысь, к свету и жизни.
     ђусич, что помогал с замком, заЯчьим скоком мотанул в сторону.
     Љакие-то в халатах, с саблЯми наголо ринулись было впереймы. “шкуйники,
терЯЯ людей,  похватали  их голыми  руками, рвали горла, грызли зубами  - не
спассЯ ни один. Ћборуженные захваченными  саблЯми,  звериным  чутьем выбираЯ
дорогу, новогородцы устремили к воде, к  спасению.  …ще кого-то встречали, с
кем-то бились, уменьшаЯсь в числе, но зато  обрастаЯ оружием, и, дорвавшись,
добежав до берега, пили, пили и пили, икаЯ, храпЯ, готовые выпить до дна всю
‚олгу, и снова шли, и снова бились, звереЯ, пока наконец, в сумерках уже, не
выбились из беды и не обрели лодью.
     ‘ берега, темного на Ясной воде, летели стрелы. ѓридЯ  Љрень, спасшийсЯ
вместе с другими и  раненный  напоследЯх,  выдрал татарскую стрелу из  тела,
погрозил берегу кулаком. ‚есла гнулись в руках молодцов. ‚се еще верили и не
верили, но уже вокруг была и  отдалЯла  от смерти спасительнаЯ опалово-ЯснаЯ
полоса.
     -  “жо  воротим -  мало им не будет! - процедил кто-то из ушкуйников. €
ѓридЯ, зажимаЯ рану ладонью, повторил растЯжно:
     - ‚оро-о-отим!
     ’олько теперь начал он понимать, что  осталсЯ  жив,  и с жизнью подошло
горЯчее желание мести: татарам ли, суздальцам - все едино кому!
     -  ‚оро-о-отим!  -  произнес  он  опЯть,  липкой  от крови рукою сжимаЯ
онемелый  бок,  а  другою, сжатым кулаком, грозЯ в  отходЯщую назад  смутным
громозжением клетей, вспыхивающую факельными огнЯми и  воем недобрую темноту
татарской столицы. € чуЯлось по рыку, по ножевой Ярости глаз, что и в  самом
деле воротЯт, досЯгнут и "трЯхнут ‚олгою" настырные новогородские удальцы.

        ѓлава 11

     ‚ ближайшие недели от чудом спасшихсЯ купцов, от беглецов, от отдельных
ратных,  что  возвращались   со  свежими,   кое-как  перевЯзанными   ранами,
обкуренные пожаром  степной  войны,  на  ђуси  вызнавалась  понемногу истина
произошедшего.
     ‡олотой Ћрды,  по сути,  уже не  было. Њамай, захвативший  правобережье
‚олги,  поставил  своего царЯ,  Ђвдула.  Ќо  в ‘арае  сидел  после  тройного
убийства ханов Њурут, или Њурад (’имур-•оджа,  зарезавший  отца и брата, был
вскоре  зарезан  тоже).  Ђ  в  заволжской  степи   поднЯл  полки,  добиваЯсь
сарайского  престола,   Љильдибек,  племЯнник  убитого   Ѓердибека.  Ѓулгары
захватил Ѓулат-(или Џулад-) ’емир, перенЯвший волжский путь, а на мордовских
землЯх  от Ѓездежа до Ќаручади засел  ’огай, основавший тут  свое кнЯжество.
€так, на месте волжской державы возникло  пЯть улусов, и только один из них,
русский, поддерживал по-прежнему законную власть в ‘арае...
     Ђндрей всю осень болел, отлеживалсЯ, приходил  в себЯ. ‘о страхом думал
порою   о  делах  и  судьбе  брата,  которому   уступил   великое   кнЯжение
владимирское. ‚прочем,  из Ћрды  передавали, что кнЯзь  „митрий  жив и скоро
ладит домой.
     ‡десь,  за  стеною  лесов,  было  покамест  тихо.  Џахарь  пахал, купец
торговал, и кнЯзь правил.  € летописец (усилиЯми покойного родителЯ в Ќижнем
тоже Явилось  свое летописание и  школа изографов,  не без нарочитого талана
повторЯвших греческие образцы), летописец в посконной долгой рубахе и грубой
шерстЯной  домодельной свите,  подвЯзавший власы  гайтаном -  не падали б на
глаза,  заносил неспешно  в  тЯжелую книгу  старинным отчетистым полууставом
горькую повесть  тех  лет, не  ведаЯ, что через века ото  всего, о чем  ныне
кричат, толкуют,  спорЯт - в избах, на торгу, в боЯрских теремах и в хоромах
кнЯжеских, -  останут  только эти вот его скупые слова  полетних  записей  в
кожаной книге с узорными медными застежками дощатого переплета:
     "‚ лето  шесть тыщь восемьсот шестьдесЯт девЯтое (отнимем 5508 лет,  по
традиции считающихсЯ от "сотворениЯ мирза" и до •риста, и тогда Ясно станет,
что •идырь, на коего так полагалсЯ  суздальский кнЯзь, просидел  на престоле
всего лишь  чуть более года) поидоша в Ћрду кнЯзи русские,  и бысть при  них
замЯтнЯ  велика в  Ћрде, убиен бысть •идырь  от сына своего  ’емерь •озЯ,  и
взмЯтесЯ все –арство: сперва посадили •ыдырева  сына  большого, и прибыл  на
царстве  две  недели, и они его  убили, а потом  Ђрдамелика посадили,  и тот
царствовал  месЯц, и оне его убили, и наседе на царство Њурут, и ЯшасЯ за нь
кнЯзи ордыньские. Ђ Њамай, кнЯзь ордынский, осилел  с другую  сторону ‚олги,
царь бо у него именем ЂвдулЯ,  а третий царь в  то  же времЯ в Ћрде  вста на
них, и творЯшесь сын царЯ —анибека, именем Љилдибек, и тот такоже дивы многи
творЯше в них. Ђ Ѓолактемирь Ѓолгары взЯл и ту пребываше,  отнЯл бо  волжскы
путь. Ђ иной кнЯзь ордыньскый, ’агай бе имЯ ему, и от Ѓездежа и Ќаручадь, ту
страну отнЯл себе и ту живЯше и пребываше. ѓладу же в них велику  належащу и
замЯтню мнозе и нестроению  надолзе пребывающу и не престающе  друг на друга
восстающе и крамолующе, и воююще межи собою, ратЯщесЯ и убивающесЯ"...
     Ђндрей читал погодную запись, отмечаЯ про себЯ, что стараниЯми „ионисиЯ
Ћрда  тут выглЯдела  совсем уж  немощной,  когда  в  покой зашел  знаменитый
игумен.  Ѓлагословив  кнЯзЯ,  сел  в  резное  кресло. ’ребовательным  взором
оглЯдел ЂндреЯ.
     - ‚еликое мужество, кнЯзь, оказал ты в деле ратном! - сказал, помолчал.
- €ные дивы творЯт, почто не взЯл великое кнЯжение в руце своЯ?
     - €, не даваЯ возразить Ђндрею, докончил:
     -  Ђз  же, недостойный,  реку: почто  не  поведешь  русичей ныне, когда
погибельное  раздрасие  одолило Язычников,  почто не поведешь на  Ћрду? ’ебе
реку, - возвысил голос пастырь, -  не брату  твоему! “шкуйники ‚еликого Ќова
ѓорода дерзают брать города бесерменские, а вы? ‚ы, коим надлежит возглавить
и  повести  к  одолению  на  враги  и  возвысить ђусь,  воротив ей  прежнюю,
древлекиевскую славу?!
     - Њне, отче, не сговорить кнЯзей, - хмуро отозвалсЯ Ђндрей. - “ Ќижнего
Ќовгорода недостанет силы на долгую прю с Ћрдою!
     - „ождетесь! - пристукнув посохом и сверкнувши взглЯдом, рек  „ионисий.
- „ождетесь,  ‹итва совершит то,  чего  страшите совершить  вы!  € к  вЯщему
торжеству католического ђима охапит волости русстии в руце своЯ!
     Ђндрей  чуть  дрогнувшею  рукою  закрыл  погодную  летопись,  притиснув
топорщившиесЯ  листы, пыталсЯ  застегнуть медные застежки переплета.  Љак  у
отца хватало воли терпеть и укрощать игумена? € как объЯснить этому упрЯмцу,
что реченное им паки  и  паки  невозможно и даже  самоубийственно  ныне  длЯ
русской земли? Љак объЯснить?!
     - Ћтче! - отвечает Ђндрей. - Ќа то, чего хочешь ты днесь, нету у нас ни
сил, ни серебра недостанет.  ‚ойна дорога! ("Ќи крови недостанет людской", -
договаривает  про себЯ Ђндрей.)  €  с  Њосквою не  сговорить... - €, подымаЯ
голос,  воспрещаЯ игумену  дальнейший спор,  заключает  Ђндрей,  подымаЯсь с
кресла:
     -  Џочто  не  изречешь ты  глаголов  сих главе церкви русской,  владыке
Ђлексию?!
     „ионисий  потемнел  ликом.  Ќедобро   глЯдючи  на  кнЯзЯ,  хотел   было
продолжить спор, но Ђндрей не пожелал слушать. Ќегромко, но  твердо повторив
прежнее, примолвил: "џ сказал!" ‘клонил голову, благословлЯЯсь.
     ‚ышел, в  дверЯх разминувшись  с испуганным писцом, что неволею услышал
спор  громоносного  игумена с кнЯзем  и оробел несказанно,  плохо,  впрочем,
понЯв,  о  чем  шла у  них речь.  Џечерский игумен,  пробормотав  нечто зело
нелестное о кнЯзе  Ђндрее  ("и сей... робостию славен!"), также стремительно
покинул покой.
     ‹етописец - не игумен „ионисий, не кнЯзь.  …го  дело -  писать так, как
скажут, и токмо не  переиначивать  прежнего рукописаниЯ. Џроводивши игумена,
он креститсЯ и вновь приступает к неспешной работе своей. ’екут часы. ‚от он
подымает голову, трет  усталые  глаза. ‘ейчас ударЯт в  било и можно станет,
отложив гусиное перо, идти к выти в монастырскую трапезную, где будет уха, и
хлеб,  и  тертаЯ редька,  и вареные овощи,  где станут  неспешно за трапезою
читать житиЯ свЯтых... Џошли, ѓосподи, и далее тишины русичам!
     € только ветер над кровлей, ордынский, суровый, будет  тревожить  тихое
течение жизни предвестием новых бед.

        ѓлава 12

     Ђндрей  понимал,  что  в  чем-то  обманывает  своих  ближних,  дружину,
поверившую было в него,  боЯр,  даже  „ионисиЯ (паче  всего „ионисиЯ!), быть
может, даже и смердов, но ничего поделать с  собою не мог. Ѓросать невеликие
силы  Ќижегородского удела  в кровавую  ордынскую кутерьму он  не хотел и не
имел права. „аже и теперь, когда в степи  голод,  когда, как говорЯт,  с юга
опЯть  надвигаетсЯ на  татарские города  чума, когда силы  Ћрды разделены  и
поглощены борьбою ханов  друг  с другом. Ћн  видел дальше. Ћн вместе с отцом
объезжал  починки  русских  насельников  по  ‚олге,  Људьме и  ‘уре Џоганой,
межевал земли, улаживал владельческие  споры с мелкими мордовскими кнЯзьками
и  ведал, что  новонаходникам-русичам в здешних палестинах  длЯ того,  чтобы
окрепнуть и умножитьсЯ до брани с Ћрдою, надобны еще зело многие годы. €ли у
него самого не было стольких сил? Ѓыть может, и то и другое!
     ‘вЯтками наезжал Ѓорис да и загостилсЯ  в Ќижнем. Ћблазал весь  город и
загородье, толковал с игуменом „енисом, побывал  едва ли  не у всех  великих
боЯр.
     Ќа улицах гремела разгульнаЯ удаль Њасленой, проносились ковровые сани,
лихо выкатываЯ на оснеженный волжский простор. Ѓыло  много смеху, безлепицы,
бурной посадской  радости - ни от чего, от изобилиЯ молодых сил в плечах, от
вишнево-алых  румЯных  девичьих  лиц,   от   заливистого   звона   поддужных
колокольцев, от грома, гама, песен и пиров...
     Ѓорис   прошел    к   нему    пышащий   здоровьем,   молодой,   жадный,
разгорЯченно-злой. Ѓросил кулаки  на  столешню, вырезными  ноздрЯми  гнутого
носа втЯнул воздух, лампадный книжный дух  покоЯ Ђндреева и, выдохнув жарко,
- отверг. Њотанул головой, голубыми  сумасшедшими глазами уставЯсь  в темные
очи старшего брата, едва не выкрикнул:
     - Љому оставишь престол?!
     “  ЂндреЯ  не было детей. Џервую жену и рожденного ею (и рано умершего)
сына  он  уже  начал  позабывать.  ’верЯнка  ‚асилиса,  выданнаЯ  за   него,
тридцатилетнего  заматерелого мужа,  двенадцатилетнею  тоненькой девочкой  и
первые  месЯцы  со   страхом  ложившаЯсЯ   в  супружескую   постель,  рожала
впоследствии  все мертвых детей. Ќижегородский  стол после его смерти должен
был отойти кому-то из братьев.
     Ђндрей, перешагнувший уже  на середину шестого десЯтка лет, должен был,
конечно,  не раз и  не два подумать  о наследнике.  Џо лествичному  обычному
праву города кнЯжества должны былидоставатьсЯ братьЯм-наследникам в очередь,
по  старшинству.  Ќо  какой  град  почесть  нынче  старейшим:  ‘уздаль,  где
продолжает  оставатьсЯ  епископский  стол, или  Ќижний,  куда  отец  перенес
престол кнЯжества?
     - „митрий - великий кнЯзь! “ него в руках Џереслав, Љострома, ‚ладимир!
—то ж, мне так и сидеть на ѓородце?! - выкрикнул гневно Ѓорис.
     "’ак  и  сидеть!"  - должен  был  бы  ответить Ђндрей,  но  не ответил,
столькаЯ  Ярость  была во  взоре  братнем. €  он спросил вдруг  о том, о чем
спрашивать было неслед:
     - Ђ примет тебЯ дружина?
     - Ќадеюсь... ‚ерю!
     ‘мутЯсь, Ѓорис  утупил очи долу,  вновь, уже хмуро, глЯнул на брата,  в
его правдивые  мудрые укоризненные  глаза.  Ђндрей,  и не  ведаЯ, угадал его
тайные речи,  посулы, клЯтвы  нижегородской  боЯрской господе. ЏонЯл  и  был
огорчен. Ќе за себЯ (боЯрам бездетного  пожилого кнЯзЯ была  нужда думать, с
кем  они  останут после его смерти!). ‡а брата „митриЯ,  за  братнюю,  столь
нужную  в  днешнем раздрасии  любовь...  ‚ыгнать Ѓориса из  города Ђндрей не
хотел, да и не имел  права. “ каждого из сыновей Љонстантина ‚асилича был  в
Ќижнем  свой  двор,  у  каждого  -  свои  села  под  городом,  и  в  доходах
нижегородского  мытного  двора  была у  Ѓориса  своЯ  неотторжимаЯ часть.  €
неведомо, куда повернет, прикажи такое Ђндрей, старый отцов тысЯцкий...
     ‚асса вошла  вовремЯ,  притушив едва не  начатую ссору.  Ќа  серебрЯном
подносе  уставно подала деверю  гостевую  чару.  € Ѓорис чуть  вздрагивающей
рукою  принЯл  хмельной  мед,  встал,  помедлив,  перед невесткою, перед  ее
строгим  взором,   поджатыми   губами,  сухо-иконописным  ликом.   Ћпорожнил
серебрЯную  плоскую  чарку  с  драгим  камнем  на  дне.   ѓлЯнул  и  на  нее
светло-бешено.  Ќо  ‚асса, потЯнувшись, слегка  тронула его  щеку  холодными
губами, и взор Ѓориса забилсЯ, запрыгал и потух.
     ‚асилиса  передала  поднос  с  чарою  прислужнице,   кивком  увенчанной
жемчужною  кикою головы  повелела слугам  накрывать и  пошла-поплыла  вон из
покоЯ - едва вздрагивали прЯмые  складки темного, мерцающего скупою  золотою
отделкою долгого, до полу, сарафана.
     Ѓорис  ковырЯл двоезубой  вилкою  поджаренную с  индийскими  прЯностЯми
дичь,  ширил  ноздри, глЯдел мутно, но в драку,  как показалось даве, уже не
полез и на строгие слова ЂндреЯ о  том, что о родовом надлежит баЯть вкупе с
епископом, старейшими из боЯр и игуменом „енисом, лишь сумрачно глЯнул вновь
в очи брату, но сдержал себЯ на этот раз.
     "Ќет,  не отдаст добром  Ѓорис Ќижний  „митрию! - думал  Ђндрей  хмуро,
ощущаЯ растущее  бессилие свое. -  Ќе  отдаст! Ђ ну как и  с великого  стола
спихнут Њитю? € кто! —етвероюродный десЯтигодовалый племЯнник!"
     Ѓорис наконец ушел, не получив от него никакого Ясного ответа.
     Џравда, это  отнюдь не значило, что он не получил отай этого ответа  от
нижегородских боЯр Ђндреевых...
     ‚ечером, когда они остались одни в опочивальне. ‚асса, снимаЯ украшениЯ
и разбираЯ волосы на ночь, сказала ему:
     - Њурут разбил Љильдибека, слыхал?
     - „а, - безразлично отозвалсЯ Ђндрей.
     - ’ы баЯл, Њурут не осильнеет в Ћрде!
     - ‡начит, ошибалсЯ... ‚прочем, это еще хуже длЯ нас!
     - Њыслишь, захочет переменить великого кнЯзЯ?
     - Ќе ведаю.
     Ћна  уже  снЯла  ожерелье  и  кику  и  сейчас,  сжимаЯ  губы  в  нитку,
расплетала,  расчесываЯ,  косы.  •удаЯ  длиннаЯ  шеЯ  жены,  голубоватаЯ  от
проступивших  жил,  и острый  очерк  носа  напомнили  Ђндрею  еще  раз,  что
молодость ‚ассы уже позади. ‚ самом деле, ей уже за тридцать, да и невеселые
неудачные  роды  содеЯли  свое  дело...  Љогда-то  она, маленькой  девочкою,
обмирала  в его руках. ’еперь,  поминаЯ,  Ђндрей стыдилсЯ  тогдашнего своего
нетерпениЯ. Ќе он ли и виноват, что у них теперь нету детей?
     -  ‘лушай!  - спросил он вдруг. - …жели  Я умру... Џогоди!  …жели скоро
умру, ты пойдешь сызнова замуж?
     - “йду в монастырь! - сказала как отрезала, и не поглЯдев на него.
     Џомолчала, добавила мЯгче:
     - џ и маленькой хотела уйти в обитель!
     - ‡наю. ’ы не жалеешь теперь, что пошла за менЯ?
     - Ђ ты?
     -  ‚асса!  - Ћн уронил голову в руки.  †ена  подошла,  помедлив,  легко
коснулась поседелых Ђндреевых кудрей влажной холодной рукой.
     -  €  не понимаю  тех, кто поступает иначе! - молвила строго. - ‘емьЯ -
свЯтынЯ! Њуж един и на всю жисть! Љак можно? - Ћна слегка поморщилась, пожав
плечами. - —ужой запах, норов  чужой... Џо-моему, так изменить ли живому али
мертвому - все едино!
     - „итЯти нету у нас, - покаЯнно прошептал Ђндрей.
     - Ћт Ѓога сие! -  с холодноватою твердостью отозвалась  ‚асилиса, вновь
отходЯ  от  супруга.  ‚зЯла серебрЯное  зеркало,  открыла  круглую  костЯную
коробочку  с благовонною  мазью,  стала  растирать  лицо.  Ќе  оборачиваЯсь,
вопросила негромко:
     - Ѓорис у тебЯ опЯть Ќижний просил? Ћтдаешь?
     Ђндрей вздохнул шумно. Џеремолчал.
     - …жели тебЯ не  станет,  - прибавила она  жестко,  -  сам возьмет!  Ќе
поглЯдит и на ЊитриЯ!
     - Њыслишь?
     Ђндрей, вопросив, не ожидал  ответа от жены. Ѓорис, конечно, ни за  что
не  откажетсЯ от  Ќижнего! ‚от  и  распадаетсЯ  их семьЯ,  казавшаЯсЯ  такою
крепкой при отце!
     ‚асилиса сидела  на краю кровати, уже  в одной долгой рубахе, неЯснаЯ в
сумраке и оттого помолодевшаЯ вновь. —уть улыбнулась, вопросив:
     - ђазуть тебЯ?
     Ђндрей торопливо скинул мЯгкие  домашние тимовые сапоги,  расстегнул  и
сбросил ферЯзь, зипун, верхние порты. Ћполоснул лицо и рот под рукомоем.
     Ћн  и  правда чувствовал  себЯ  порою  так  плохо,  что  начинал думать
неволею, что скоро умрет.
     ‚асса, когда уместились  в постели, задернула полог, положила руку  ему
на грудь, на сердце, вопросила:
     - ђасстроил тебЯ Ѓорис?
     Ђндрей  молча кивнул.  Ћна понЯла  в  темноте легкое шевеление супруга,
стала осторожно растирать ему  грудь. ѓоречь, неведомаЯ доселе,  поднЯлась в
нем и, помедлив в груди, подступила выше и выше, к самому горлу:
     - Џочему русичи не могут совокупить себЯ воедино? Џо слову •риста:
     "‚озлюби ближнего  своего"...  ‚едь уже  почти  полторы тысЯчи лет, как
сказано  это! ’ринадцать веков! € почти четыре столетиЯ от крещениЯ ђуси!  €
всего две - две - заповеди! ‚озлюби ближнего и ѓоспода  своего возлюби  паче
себЯ! Ђ  это значит - возлюби  честь, совесть, правду, родину, наконец! Џаче
своего живота,  паче  жизни! “мей отдать за них, ежели  потребует судьба,  и
самого себЯ! Ќеужели сего не понЯли? ‘их двух •ристовых  заповедных  речений
не воспринЯли за века протекшие?!
     ‚едь  нас,  русичей, не так и  много,  в  конце-то  концов! ‚едь  нас -
горсть! ‚едь мы в лесах, в  пустынЯх,  почти в рассеЯнии  обитаем! ‚округ  -
вЯда, мордва, татары, мерЯ, мурома, черемиса, булгары, а там - зырЯне, чудь,
югра,  пермь, дикаЯ лопь и  самоЯдь - кого  только нет! € у нас одних - свет
истинной веры •ристовой!
     ‚едь пошли бы за мной, поведи Я их на ратный бой, на кровь и на гибель!
Џочему льзЯ на смерть и нельзЯ на любовь?! Џочему даже  братьЯ родные  и  те
друг на друга? "€ почаша кнЯзи про малое  "се  великое" молвити,  а сами  на
себЯ крамолу ковати. Ђ погании со всех стран прихождаху  с победами на землю
русскую!" ѓде предел? € кто положит его?!
     Љупцы  жадают  утеснить  тверичей и гостей новогородских, те - перебить
пути сурожанам. Ќу, пускай фрЯги, иной Язык, но свои!
     ‚едь,  ѓосподи,  Ѓоже мой!  ‚едь  все можно!  ‚от  дела свЯтые: заселЯй
землю, обиходь,  защити, зачем же ее губить? ‚от они, просторы, леса дикие -
за стеной! Џаши, строй, раздвигай пределы ђуси ‚еликой!
     Ќет!  Ѓудем губить друг друга, утеснЯти себЯ, Яко ‚изантиЯ, утерЯвшаЯ в
спорах  взаимных все  великое наследие  свое!  Љто должен  уступить?  Љак  в
тесноте, в узости, в  арке каменных ворот, прут вперед и стеснили друг друга
до  невозможности  содеЯть  вздох,  шевельнуть  членом.  Љто сдаст  назад  в
одичалой толпе? Љто кинет себЯ под ноги во спасение прочим?
     Џусть Я! џ отдал великое кнЯжение „митрию. ’еперь отдать Ќижний, отцову
отчину, Ѓорису? € они тотчас помирЯтсЯ? Љак бы не так!
     ‚ ’вери дЯдЯ, ‚асилий  Љашинский, воюет  который год уже с племЯнниками
покойного брата-мученика.  Ќовгород пред  лицом  свеев  и  немецкого  Ћрдена
спорит  со Џсковом. ‚еликий кнЯзь - с Ќовгородом. €  все  нынче жадают  боЯ,
свары, драки-кроволитиЯ, не очень еще и понимаЯ, с кем и длЯ чего.
     „ионисий зовет к битве с Ћрдою, к одолению на татар, хотЯ Ћрда сейчас -
наше единое спасение, все передеремсЯ ведь!
     „а, ежели этого нет, нет силы, напора,  энергии, гнева, наконец, - тоже
гибель!
     Ќо вот мужики  - строЯт! Ћрют землю! €збы растут, тучнеют полЯ... “ них
пожар -  дак  то пожога,  выжигают гари под новую  пашню,  а  у нас пожар  -
выжигаем храмы и города!
     Ќыне есть силы на ђуси! Џомню, стоило мне  вырвать лезвие -  и ринули в
бой! “же нет страха перед татарами, вообще исчез страх... Ќо где истина?
     ‚едь  это  ужасно, даже ежели свое -  обчее,  и в этом спору нет,  ђусь
одна! Ќо ежели  при том каждый станет только за себЯ,  с  постоЯнною скорбью
лишь о своем успехе, собине,  власти, чинах и наградах, то ведь эдак-то и до
предательства  возможет  дойти! €бо ежели тот  и  другой из  нас  плох,  что
помешает  оборотить  за  подмогою  ко  врагу?  Љак древле  наводили  поганых
половцев, хазар, жидов, лЯхов, угров на землю русскую и изгубили страну!
     ѓде предел?! € не станет уже предела! € народ погибнет. ‚есь!
     „лЯ соборности, длЯ соборного деЯниЯ надобна жертвенность!
     ‚едь вот татары  -  не  изверги же они и не потому убивают брат брата и
сын отца,  что жадают  крови ближних, а потому,  что ныне  в  Ћрде в  глазах
большинства это единственно возможный путь устроениЯ власти!
     “жели и  до  сего дойдем?  ‚едь  это ужас! ќти похоти  власти,  успеха,
животного любованиЯ собой... „а, надобна жертвенность! ѓде же она на ђуси?
     …сть мужество, повторю, злоба есть, но кто отречет от себЯ самого?
     Ќам не хватает отречениЯ!..
     Ђндрей привстает, вновь сваливает обессиленную голову на взголовье.
     ‚асилиса продолжает  гладить ему  грудь,  трогает прохладными  пальцами
лоб,  щеки. Ћтвечает  негромко, тем  своим  успокоенным,  лукаво-материнским
голосом, которым разговаривает с Ђндреем только в постели:
     - ’ы хороший! Ќе волнуй себЯ больше. ‘пи!

        ѓлава 13

     ЌезримаЯ граница отделЯет дитЯтю от отрока, отрока от вьюноши и вьюношу
от мужа.  Џоследнее не всегда  в подвигах. ђезче  всего  отделЯет и отдалЯет
мужа от вьюноши женитьба,  семьЯ, бремЯ ответственности и  забот о супруге и
детЯх. €бо  никогда не  было так в  героические времена, чтобы жена  кормила
неумеху мужа. Њуж, мужчина снабжал дом, создавал его, пахал ли и сеЯл, водил
стада, плотничал  ли,  чеботарил, кузнечил,  иною какою  мудростью-хитростью
пропитывал домашних своих, торговал ли, судил ли и правил, в походы ли ходил
- всегда на нем лежала охрана и снабжение дома.
     Ќа жене, женщине - хозЯйство в этом дому. ЏрЯла и ткала, варила, солила
и стрЯпала, готовила  меды и наливки, лечила и  обихаживала скотину, держала
огород  (покос,  опЯть же,  был  делом мужским) -  женщина.  ЏатриархальнаЯ,
многажды разруганнаЯ семьЯ покоилась отнюдь не на всевластии и самоуправстве
мужчины, как это принЯто  думать, а на строгом  распределении обЯзанностей и
прав между мужем и женой.
     Њного работы в  дому! € в боЯрском не меньше, чем  в  крестьЯнском. €бо
надо  всех нарЯдить по работам, надобен за всеми доглЯд  и надо уметь делать
то,  что  наказываешь и  велишь слугам. “  хорошей  хозЯйки  вычищены  кони,
подметено в хлевах, чистота на дворе. Ќе сама  - слуги! Ќо встать надобно на
заре, прежде слуг. Ђ в любую свободную минуту и боЯрские, кнЯжеские ли жонки
сидели за  тканьем и вышивкою,  и вышивки  те до сих пор  изумлЯют  в музеЯх
взоры знатоков. ’ак вот было во времена героические.  „о немцев-управлЯющих,
до  ассамблей  и  томительного дворЯнского  бездельЯ, в  котором многие ли и
много  ли сил тратили на творение культуры? Ђ детей воспитывали уже не сами,
как  встарь, а крепостнаЯ мамка да выписанный из-за границы француз... Ќо до
француза и немца еще у нас пЯть столетий.
     Ќе позабудем того.
     €так, женитьба сотворЯет мужа из вьюноши. „итЯ - пока на руках матери и
мамок. ‚ семь (а то и в пЯть лет!) начинаетсЯ мужское воспитание.
     Ћтец-охотник семигодовалого сына впервые берет с собою  на долгую охоту
в лес; пахарь  приучает к труду;  боЯрского сына,  совершив постриги, вскоре
садЯт на конЯ и дают в  руки оружие.  Њеж отроком  и вьюношей такого резкого
рубежа нет.
     ‚от  толстенький  десЯтигодовалый  отрок-медвежонок  косолапо  лезет  в
седло.  Љонь все  отступает и  отступает,  отворачиваЯ от крыльца,  и  отрок
злитсЯ, дергает конЯ  за повод, тащит опЯть к ступенЯм. Ћн еще не умеет, как
другие подростки-сверстники, кошкою по стремени взлетать на спину конЯ, хотЯ
сидит в седле уже хорошо. Ђ конь, знаЯ это, не даетсЯ, дразнит подростка.
     €ван  ‚ельЯминов  -  высокий,  красивый,  светлый  лицом "муж  битвы  и
совета",  как  говорили встарь,  -  с  легкою  усмешкой  наблюдает  стараниЯ
кнЯжича.  Ћн уже женат, уже нЯнчит сыновей,  и  ему весело следить  неумелые
потуги уриного  первенца,  которого  владыка Ђлексий,  как  ни хлопочет, не
может  и доселева  посадить на  великий  стол.  €ван  легко касаетсЯ  носком
изукрашенного  сапога  стремени.  ‚злетает  в седло.  Ќе  глЯдючи  принимает
поданный  стремЯнным  повод.   „оезжачие  нетерпеливо  ждут,  горЯча  коней,
сокольники  чередою  выезжают  из  ворот, у  каждого  на  перчатке  сокол  в
колпачке, и у Њити стоЯт  уже злые слезы в глазах.  Ћн - кнЯзь! € как смеет,
как смеет €ван ‚ельЯминов смеЯтьсЯ над ним!
     Њикула  в  очередь  сбегает  с крыльца. ‹егко, без натуги, подхватывает
„митриЯ  и вбрасывает в седло. ЉнЯжич, точнее сказать,  отрок-кнЯзь - ибо он
сейчас  самый  старший  из  кнЯзей  на  Њоскве,  даром  что правит  за  него
местоблюститель  престола  владыка  Ђлексий  со  старшими  боЯрами,  -  весь
заливаЯсь  густым  детским  румЯнцем,  кивком  головы  благодарит  Њикулу  и
торопитсЯ  подобрать  повода. ‘тремена его  конЯ  подвЯзаны  по  росту юного
кнЯзЯ,  и,  утвердЯсь в  них,  „митрий  твердо  осаживает  взыгравшего  было
жеребца. ‘ила в руках у мальчика есть, и немалаЯ. "„обрый будет воин!" - уже
сейчас говорЯт про него.
     Њикуле за двадцать,  но он еще не  женат, и это, да к тому и незлобивый
нрав   (Њикула  никогда   и  ни  в  чем  не  величаетсЯ),  сближает  его   с
отроком-кнЯзем, с которым он и в городки играет,  и в игру тавлейную, учит и
натЯгивать  лук, и  правильно рубить саблей, и в седле  сидеть его, почитай,
выучил Њикула, а не кто другой.
     ‚ельЯминовы  всею  семьей,  точнее,  всем  родом,  не  уступаЯ  никому,
воспитывают  потерЯвшего  отца будущего  кнЯзЯ московского. “ ЂлексиЯ  отрок
постигает премудрость церковную, учитсЯ чтению по Џсалтири и письму, а  паки
научаетсЯ  вере православной  и  благочестию. Ќо верховой езде  и  воинскому
искусству, обхождению с чинами двора и думы,  истории  и  законам, прехитрым
извивам политики учат его ‚ельЯминовы. ‚асилий ‚асилич взЯл на себЯ воинскую
науку  подрастающего кнЯзЯ, его брат ’имофей, книгочий и книжник, - изучение
"Џравды  русской",  "Ђмартола"  и  Ќесторовой  начальной  летописи.  ЏисанаЯ
мудрость, впрочем, даетсЯ  „митрию с  трудом. ‘о слов, по  изустному речению
постигает он  больше, чем из строгих,  пахнущих кожею и чем-то  отпугивающим
его  книг.  ‹енитьсЯ,  однако,   отроку  не  позволЯет  Ђлексий,  успевающий
доглЯдывать за всем, что касаетсЯ воспитаниЯ и обихода наследника. …сть еще,
правда,  второй кнЯжич, младший, ‚анЯта. ура успела родить двоих  мальчиков
от  кнЯзЯ  €вана. Ќо тот, хоть и разумом светел и  добр, но  какою-то,  юною
беззащитностью слишком напоминает  отца своего, несчастливого  €вана €ваныча
Љрасного, и потому все надежды ЂлексиЯ сосредоточиваютсЯ пока на старшем, на
„митрии...
     ‚от  вереница  красиво  разрЯженных всадников,  вытЯгиваЯсь, скачет  по
лугу. ‡венЯт птицы над головою, текут в промытом весеннем молодом небе белые
облака. € лес свеж, и сверкает молодаЯ ЯркаЯ листва, и у „митриЯ уже высохли
слезы обиды на лице, он улыбаетсЯ, понукает конЯ, и жеребец с рыси переходит
на скок, и отрок с упоением взлетает в седле, выпрЯмлЯЯсь и чуть откидываЯсь
назад, как учил его Њикула.
     ’рубЯт рога.  ‡агонщики гонЯт  дичь в открытое  поле.  ‚от  уже  первый
сокол, освобожденный от колпачка, взмыл в небеса  и  оттуда, пореЯв немного,
озираЯсь и расправлЯЯ крыльЯ, рушит стремглав вниз, сбиваЯ с полета отчаЯнно
орущую крЯкву. ‚от вельЯминовский сокол подбил зайца. ЊитЯ, кусаЯ губы и уже
гневаЯ,  оглЯдываетсЯ  на  своего сокольничего: ну  же,  да  ну,  скорей! Ќо
кнЯжеский красный  кречет, дорогой челиг, привезенный  аж с ’ерского берега,
пошел кругами, только  еще примериваЯсь к добыче,  меж тем  как  сокол €вана
‚ельЯминова опЯть ринул вниз у него под клювом и уже взмывал ввысь с пестрою
куропаткой  в  когтЯх.  Њаленький  „митрий  стал в Ярости бить  кулаками  по
конской  шее, жеребец встал на дыбы,  едва не выронив  кнЯжича из  седла.  €
опЯть Њикула, не мыслЯ  худого пред братом, помог „митрию, промчавши мимо  и
указав  плетью в  сторону,  к  просвечивающей  меж  стволов  воде.  „митрий,
уразумев, совсем  по-кнЯжески, повелительно,  кивнул своему  сокольничему  и
помчал вослед  за  Њикулой.  Ќе снимаЯ шапочку с глаз своего сокола, младший
‚ельЯминов пропустил  кнЯзЯ вперед, и тут же  целаЯ стаЯ уток с крЯканьем  и
оглушительным хлопаньем крыльев вырвалась из камышей.
     - Џускай!
     —елиг  вновь  взмыл  и ринул в середину  стаи. Љрупный  селезень, терЯЯ
перьЯ  и кувыркаЯсь,  полетел  вниз, а челиг,  сделав  немыслимый  прыжок  в
воздухе, подбил  утку  и успел, настигнув стаю,  ухватить вторую, которую  и
понес  в когтЯх, снижаЯсь на  призывный свист сокольничего. „митрий, позабыв
давешнюю обиду, хлопал в ладоши. Њикулин доезжачий по знаку господина скинул
порты   и   борзо  сплавал  за  двумЯ  подбитыми  челигом  птицами.  ЉнЯжич,
счастливый,  привЯзал  уток  к  седлу  и  гордо, разгорЯсь  лицом, оглЯделсЯ
кругом. Ћхота продолжалась.
     ‘колько мелких обид и уколов самолюбиЯ, сколько промахов, допущенных не
очень  внимательным  к  юности   €ваном  ‚ельЯминовым,  понадобилось,  чтобы
совершилась трагедиЯ,  разыгравшаЯсЯ  спустЯ  много  лет,  уже после  смерти
тысЯцкого ‚асилиЯ ‚асилича! € думал ли о том, мог ли подумать €ван?
     „митрий? Њикула? „а ни один из них! Ќо годы проходЯт...
     ‘олнце  уже  пошло на  закат и  стало свежо, когда охотники,  увешанные
битой  птицей,  разгорЯченные,   покрытые  пылью,  возвращались  к  дому.  “
загородного  терема  ‚ельЯминовых  стоЯл крытый митрополичий  возок. Њолодые
боЯрчата невольно подтЯнулись. ћный кнЯзь меж тем весело побежал здороватьсЯ
со своим духовным отцом.
     ‚ покое, темном после солнечного днЯ, сидели друг против друга тысЯцкий
‚асиль  ‚асилич и митрополит Ђлексий. „митрий без стука  ворвалсЯ в палату и
остоЯлсЯ,  понЯвши, что что-то происходит меж ними  важное и непонЯтное ему.
‚асиль ‚асилич был необычайно хмур, а владыка Ђлексий необычайно торжествен:
в палевом,  летнего днЯ ради,  облачении и  в белом клобуке  с воскрылиЯми и
шитым золотою нитью изображением серафима надо лбом.
     Ђлексий  благословил  „митриЯ, на  миг припавшего к  его сухой, горЯчей
длани; кнЯжич затараторил было об  охоте, но, видЯ, что оба замолкли, словно
пережидаЯ,  смешалсЯ, умолк,  вопросительно взглЯдываЯ  то  на  дЯдю, то  на
духовного отца. Ђлексий  напомнил ему о трудах духовных  и  книжных, слегка,
кратко пожурил и вновь благословил, отпускаЯ. „митрий, опустив голову, дошел
до двери, обернулсЯ было  с легкой  обидою: почему ему, кнЯзю, не говорЯт, о
чем  идет  речь? Ќо встретил  строго-внимательный  и  чуть-чуть лукавый взор
ЂлексиЯ и, смешавшись, устыдЯсь неведомо чего, выбежал вон.
     „Ядька уже искал юного кнЯзЯ, чтобы вымыть и переодеть перед трапезою.
     Љогда  за  наследником  престола  закрылась  дверь, Ђлексий,  продолжаЯ
прерванный разговор, вымолвил:
     - ‘еребро надобно! Њного серебра! „ают, по слову моему, все!
     -  Ќо ведь  „митрий ЉостЯнтиныч имеет  в руках  ордынский  выход! Ћн  и
поболе возможет заплатить!
     -  ’ы  забываешь,  ‚асилий,  что суздальского кнЯзЯ поддерживали  эмиры
покойного •идырЯ, а Њурут с ними во вражде!
     - Њурут зимой разбил Љильдибека!
     - „а! Ђ нынче ему предстоит сразитьсЯ с Њамаем!
     ‚асиль ‚асилич, потемневши ликом, трудно склонил голову, думал.
     Ќаконец, остро и хищно глЯнувши на ЂлексиЯ, вымолвил хрипло:
     - …жели... ‚еликий стол... ‘ундуки выверну! Ќе обманет Њурут?
     -  Ћбещал. …му  нас  обмануть... •идыревы эмиры прирежут!  Њуруту, дабы
победить ЊамаЯ, надобно иное  серебро, окроме царева  выхода, о коем не знал
бы никто из вельмож татарских. ’акова нынче ордынскаЯ власть!
     - Ђ  потом, после, - вопросил тысЯцкий с затруднением,  -  так и станем
платить повдвое обычной дани?
     - Ћ "после" знаю только Я, ‚асилий! € не скажу никому, даже тебе.
     ‚еришь ты  мне, духовному  своему отцу  и  местоблюстителю  московского
престола?!
     ‚асилий ‚ельЯминов  поднЯл  голову,  встретил темно-прозрачный  строгий
"невступный" взор митрополита русского, круто согнул выю, вопросил хрипло:
     - Љогда нать серебро?
     - ‘ейчас!
     ‚ Њоскву, не задерживаЯсь, Ђлексий вместе с ‚ельЯминовым выехали ночью.

        ѓлава 14

     €ван  ‚ельЯминов по  собственному  почину поскакал  в Њоскву  следом за
родителем. ‚асилий  ‚асилич  встретил старшего своего хумуро.