ривале   воеводы  обходили  разом  осерьезневший  стан,
оглЯдывали худые  лица  с  блестЯщими, голодными глазами, катающиесЯ желваки
скул. ‘обрали круг. ‚елели кметЯм разобрать и начистить оружие.
     - Љолоть  всех!  Ѓаба  ли  там, дитенок -  все одно!  Ќе жалеть!  Ќаших
молодчов хан •идырь тоже всех резал, никоторого жива не оставлЯл! - закончил
Ђлександр короткое и жестокое напутное слово. - Љолоть  всех, и весь товар -
в лодьи! Ђ ихнюю посуду - рубить и топить, погони б не было!
     - ‡а чем  шли,  мужики,  того  не робей!  - примолвил  ‚асилий ”едорыч,
посопел, добавил:
     - “страшит сЯ который, сами убьем!
     Љ Ќижнему подходили,  обернув  весла трЯпками, в глубокой тишине. ‡нали
уже, где рЯды гостей иноземных, бесермен ордынских и  иных - персиЯн, ормен,
жидовинов, сарацин,  где их пристанища,  магазины  и  домы.  “шкуи выстроили
долгою цепью, дабы враз охватить все вымола.
     Љолдовски светила вода. ѓород на горе,  повитый понизу туманом,  словно
висел в темном воздухе среди звезд. ‘пали паузки и крутобокие учаны, широкие
плоскодонные  кербаты, струги  и  лодьи,  огромные  неповоротливые  мокшаны,
крытые двускатною кровлею, и узкие  долбленые  бафты, приткнутые там и  тут.
Ќедвижный лес щегол с опущенными или поднЯтыми райнами, с повисшими парусами
загораживал весь берег. ђедко на котором судне пылал смолистый факел,  ронЯЯ
в воду длинные золотые искры,  да порою долгим горловым криком перекликались
сторожевые на татарских судах.
     ‚оеводы  разделились. Ћсиф  ‚арфоломеич должен  был  выйти со своими на
берег  и обойти вымола со стороны города, а там - хватать и резать всех, кто
побежит спасатьсЯ к крепости. ‚асилий ”едорович  взЯлсЯ ударить по  вымолам,
Ђлександру достались стоЯщие на ЯкорЯх купеческие мокшаны и кербаты.
     Љ  первому  большому речному  судну,  стоЯвшему в стороне от  других на
Якоре, приблизили в полной тишине. Ђлександр стоЯл на носу лодьи, измерЯЯ на
глаз  высоту вражеского  борта.  Ѓыло почти  не  запрыгнуть.  Ѓлаго  молодцы
подхватили, подкинули вверх. ‘  засапожником в зубах  Ђлександр вскарабкалсЯ
на корабль, пробежал вдоль дощатой беседки. ‘торожевого шатнуло встречь.
     Ћт факельного пламени бесермен ничего не узрел, не поспел и выкрикнуть.
     „ело  решили  мгновениЯ. Ђлександр  сгреб стража  за  ворот  и  глубоко
погрузил,  поворотЯ в ране, нож ему в горло. ”онтаном, обрызгав лицо и грудь
боЯрина, брызнула кровь. Џихнув тело, глухо булькнувшее за бортом, Ђлександр
мгновением  обтер и вдвинул  в  ножны нож, выхватил саблю и  ринул с  глухим
рыком к беседке, где уже началось шевеление и  какие-то в белом  начали было
выскакивать спросонь. ‘зади топотали по палубе  запрыгивающие один за другим
новогородцы.  Ћдного  белого Ђлександр  срубил,  развалил  от шеи  до  поЯса
наполы,  иные  вспЯтили.  Њимо боЯрина ринули  во  тьму, в задавленный зык и
стоны ратники, кого-то резали, кто-то бежал, крича, словно блеЯ, и  был  тут
же убит; какаЯ-то жонка, раскосмаченнаЯ, в  рубахе одной, ринула под клинок.
Ђлександр срубил и  ее, досадливо морщась (не навык убивать баб). ‚се еще не
было ни шума, ни заполошного крика, на  судах орудовали беззвучно, только то
там,  то  здесь  вспыхивал сдавленный  и тут  же  оборванный вопль  да тЯжко
шлепались в воду мертвые тела.
     Ќо  вот  с  берега долетело  далекое: "Ђла-ла-ла-а-а-а!"  ’о  пошли  на
приступ молодцы  ‚асилиЯ. ’еперь следовало не зевать. ЋставЯ троих на судне:
"Љто еще жив, в воду!" - Ђлександр первым прыгнул назад в лодью.
     ‚спенЯ веслами воду, рванули в гущу судов. ‘нова  лезли, осклизаЯсь, на
высокий  борт  мокшаны, снова кололи и  резали, лЯзгала  сталь.  ‡ахваченные
спросонь,  не чающие никоторого зла бесермены почти не сопротивлЯлись.  —аса
через три резнЯ уже подходила к концу.
     ‘ветало.  ‚есь  забрызганный  кровью,  со слипшейсЯ  бородою  Ђлександр
вылез, пошатываЯсь, на вымол и, перемолвив с ‚асилием (тот тоже был в крови,
но от вида Ђлександрова лица его шатнуло), начал собирать людей.
     “бивали уже просто так, балуЯсь, всех подрЯд. Љакой-то купчина ползал в
ногах ратников, орал благим матом:
     -  Ќе  убивайтЯ!  ‘вой  Я,  свой,  русиць!   -  €  Ђлександру  пришлось
приобнажить саблю, чтобы остановить молодцов и оставить в покое купца.
     ‘воих, русичей резать и грабить было не велено.
     Ѓой  утихал, но  теперь завЯзывалась  перестрелка из  луков на горе. €з
города выходила кнЯжаЯ помочь, и в дело вступали молодцы Ћсифа ‚арфоломеича.
     Ђлександр   начал,   хватаЯ  за   шивороты,  отбрасывать   молодцов  от
недорезанных  жалких  полонЯников:  "‘корей! ‘корей!" ЋпомнившиесЯ кмети Яро
потрошили  лавки, таскали  тЯжелые  поставы  сукон,  волочили бочки,  кули с
утварью, несли кожаные кошели с серебром. ’о  же творилось на судах: хлопали
с  треском  двери  беседок,  распахивались  корабельные  недра,  товар,  что
поценнее, переваливали в  ушкуи, прочее, прорубив днища кораблей, топили тут
же  у берега. ‘коро начали  рубить всю прочую  бесерменскую  речную  посуду.
‘веркали топоры. Љакой-то  недорезанный армЯнин кидалсЯ от одного к другому,
хватал за  руки, его  отпихивали,  дюжий  новгородец саданул купца  в  грудь
рукоЯтью секиры, тот с маху сел,  держась за  сердце,  вытаращенными глазами
следил,  как рубЯт в куски его учан, потом опустил  голову и заплакал. Ќикто
не обращал на него вниманиЯ уже.  Ќе убивши враз, не хотелось  никому теперь
пачкать об него  руки. Љогда  отбегали  к лодьЯм (с  того  конца уже пылало:
отступающие  ушкуйники запалили  торг), кто-то,  хлопнув  плачущего купца по
плечу, прокричал:
     - Ќицьто, отечь! †ив осталси, расторгуесси! Њотри, сколь тута добра!
     - €  тот, растерЯнно оглЯнув на  отбегающих  молодцов,  впервые  понЯл,
видимо, что осталсЯ жив.
     „ружина Ћсифа ‚арфоломеича  отступала, деловито  отстреливаЯсь. Њертвых
молодцов уносили с собою. ‚ымолы были покрыты кровью и трупами. ‚от женщина,
разметавшаЯ  волосы,   слипшиесЯ  от  загустевшей   крови;  ребенок,   почти
перерубленный  пополам;  страшно задравший  крашенную хной  бороду, с  почти
напрочь  перерезанным горлом, в  покрытом кровью халате  персиЯнин,  рука  в
перстнЯх - второпЯх не снЯли даже  - недвижно  лежит, откинутаЯ, на бревнах;
сверкает  рубиновый камень, и  мухи  ползают по  мертвому лицу  и  отверстым
глазам...
     Ќемногочисленные кнЯжеские ратники,  кое-как притушив  пожары, вступили
на вымола  ближе  к вечеру,  когда все суда, учаны, лодки, лодьи, кербаты  и
инаЯ  посуда были уже  изрублены в щепы или затонули близ  берега, а длиннаЯ
череда новогородских  ушкуев,  багровых в  низЯщем вечернем солнце,  уходила
вниз по реке.
     Џотом от  перепуганных татарских гостей  дошла весть, что новогородские
грабежчики  поднЯлись вверх  по  Љаме, воюЯ и разбиваЯ все пристани  и станы
подрЯд,  дошли  до  самих  Ѓулгар,  разграбили  и  разорили  край  и,  тЯжко
ополонившиесЯ, никем не остановленные, поворотили назад, к дому.
     ‚  Ќижнем  не  видели  их  возвращениЯ, да  и  некому  было  в те  поры
останавливать на  реке с лишком трехтысЯчную рать новогородских головорезов.
‚оеводы рассчитали правильно и возвращались в Ќовгород с прибытком и честью,
с ничтожными потерЯми,  "вси здрави и  невережени"  -  как  записывал  позже
софийский  летописец. ‚озвращались почернелые,  усталые, вымотанные  вконец,
ибо гребли  день  за днем  и  неделЯ за  неделею  теперь  уже против течениЯ
великой русской реки в тЯжело груженных судах, опасаЯсь  вести лодьи бечевой
ввиду возможной  великокнЯжеской  погони. €  устьЯ  ’верцы достигли только к
осени. ’ут-то новогородским воеводам  полною  мерою дано было  понЯть, почто
прежние  ушкуйники предпочитали зимовать под Ќижним и Љостромой, распродаваЯ
товар и полон на ‚олге.
     Ќо как волк не бросает, добычу свою, из последних сил упорно волочит за
собою, уходЯ от  погони, так  и  они из последних сил  гребли и  гребли,  на
привалах валЯсь в траву,  мох ли,  засыпали, от  устали не поставЯ шатров, и
опЯть  гребли,  стираЯ  ладони  в кровь,  с  черными, запекшимисЯ ртами,  из
которых  уже  не песнь, а натруженный  хрип да неподобнаЯ брань  раздавались
порою. € благо, что ушкуйное воинство  не остановил тверской кнЯзь,  который
легко  мог бы отобрать и товар, и  полон, и оружие у истомленных до  предела
новгородцев.
     Ћпоминались  уже в  ’оржке.  ’ут  три днЯ  дико  пили, пели, плЯсали  и
дрались, и воеводы не удерживали разгулЯвшуюсЯ дружину. Ћсиф ‚арфоломеич все
три  днЯ  проспал. ЏросыпаЯсь, сминал  кус горЯчего пирога  или  шмат  мЯса,
запивал чашею меда и валилсЯ опЯть в сон. Ђлександр с ‚асилием перемогались,
обходили  рать,  растаскивали особо  жестокие  драки,  отгонЯли  зарвавшихсЯ
ратников  от торжковских девок и  баб  - не хватало  только  во своей  земле
пакостить!
     “же выйдЯ на Њсту, уже  отдавшись долгому ее прихотливому течению среди
лесистых холмов, в  изножьЯх которых высили  новогородские рЯдки и  починки,
бродил  скот,  тоже  новогородский,  свой, полоскали белье на  мостках свои,
новогородские жонки,  - только  тут начали приходить в себЯ и возвращатьсЯ в
облик человеческий шутить  и смеЯтьсЯ. Ќо еще  все было далеко до позднейшей
выхвалы,  когда  станут воспоминать в  подпитии как брали Ѓулгары или резали
купцов под Ќижним и бахвалить собою, и привирать, позабывши труд, и слезы, и
кровь, и зной, и стертые веслами до дикого мЯса ладони... € учнут задумывать
новый поход, куда-нито опЯть на Љаму или за Љамень, на югру...
     ’олько в Ќовгороде воеводы вызнали о том, что по приказу великого кнЯзЯ
московского в  отместье за  нижегородский погром  на  ‚ологде  был  задержан
плотницкий  боЯрин  ‚асилий „анилыч  с  сыном  €ваном, с Џрокопом  Љуевым  и
дружиною, возвращавшиесЯ с „вины.

        ѓлава 53

     ќто случилось  еще зимой, вскоре после  возвращениЯ  ‘ергиЯ  в ’роицкую
обитель.
     ‡а те годы, что он отсутствовал, монастырь сильно расстроилсЯ.
     ‘тефан,  надо  отдать ему справедливость,  хозЯином оказалсЯ хорошим. Ђ
главное, вблизи Њаковца поЯвились первые крестьЯнские росчисти.
     ђадонежский край, обойденный последним мором, заметно люднел.
     ‚озвратившийсЯ из Ќижнего ‘ергий навел  жесткий общежительный порЯдок в
монастыре.  Ћн по-прежнему не ругал, не  стыдил.  —то и как надобно  делать,
показывал  больше примером. Ќо  твердо взЯл за должное каждодневно  обходить
кельи,  и где только слышал неподобный бездельный  смех или  толк,  легонько
постукивал посохом по  колоде  окна.  ЏровинившегосЯ  брата  ‘ергий  вызывал
назавтра к  себе  и заставлЯл -  и  это было самое  трудное  -  самого,  без
вопросов рассказать свою вину ‘ергию. Џосле такого урока охота бездельничать
и точить  лЯсы пропадала  почти у  всех.  Ћн  содеЯл ошибку  тогда, с самого
начала (и  теперь  ‘ергий  это уже понимал): инок не должен  иметь ни минуты
роздыха.  ‘амое грешное дело  -  сидеть  в келье и ничего не делать! Њужик в
дому никогда не сидит просто так, а то режет какую посудину, то ладит лапоть
или тачает сапог, то сети плетет, то корзины.
     џзык  работает,  а руки  при деле  всегда. ’ем паче  иноку  непристойна
леность!
     € нынче в  монастыре у  каждого схимника в  келье какой-то  свой  труд,
какое-то дело свое, ожидающее его после молитв и общих работ монастырских.
     ‘ергий стал с  годами,  и особливо после возвращениЯ  своего,  приметно
строже. €  строгость  нынешнЯЯ давалась ему так же без труда,  как и прежнее
терпеливое  смирение.  Ћдно  присоединЯлось к другому, выстраиваЯсь в череде
лет и трудов в стройный порЯд его единственной, такой простой с виду и такой
удивительной по внутреннему наполнению судьбы.
     Ђ виноватым в том, что его начали считать свЯтым, ‘ергий не был.
     Ѓольше того, противил тому изо всех сил.
     ‡имою же произошло вот  какое,  почти что  рЯдовое  житейское  событие,
никак не сопоставимое  с громозвучными деЯниЯми тогдашних воевод  и  кнЯзей,
битвами и  осадами городов. ‚ исходе зимы,  в пору февральских  злых метелей
один из богобоЯзненных крестьЯн привез в монастырь больного ребенка, надеЯсь
излечить его  с помощью ‘ергиЯ. „обиратьсЯ, верно из-за заносов, пришлось не
быстро.  ‚ымотаннаЯ  косматаЯ  лошаденка, тЯжело  поводЯ  боками,  стоЯла  у
крыльца.  Њужик,  поднЯв,  как  большое полено,  занес замотанного ребенка в
келью.
     - ѓде  батюшко? - спросил  у ЊихеЯ, вышедшего к нему.  Њужик был весь в
снегу, борода  в инее,  на  усах крупные сосульки. - ЃолЯщий, болЯщий  он! -
бормотал невнЯтно,  разматываЯ  младенЯ.  ‚друг с деревЯнным  стуком  уронил
сверток на  лавку. ђазогнулсЯ, разлепив  набрЯкшие,  слезЯщиесЯ глаза. -  Ќе
дышит! - хрипло выдохнул.
     ‘ергий был на службе и скоро вошел, едва только кончилась литургиЯ.
     …му  уже повестили о приезде крестьЯнина. Њужик, стоЯ на  коленЯх перед
телом сына причитал, размазываЯ  слезы по лицу,  винЯсь, что повез младенЯ с
верою,  что преподобный излечит  болЯщего -  единственного сына в  семье!  €
вот... ‹учше бы дома помер!
     Ћн  поднЯл несчастный,  залитый  слезами, мокрый косматый  лик  встречу
‘ергию.
     - ‚ота!  ‚от! - закричал, ударЯЯ себЯ по лицу. - ‚ тебЯ верил! ‚олок по
снегу,  в мЯтель...  Љак хозЯйке на глаза  покажусь теперЯ? Ћ-о-о!  ‹ише бы,
лише бы в дому помер во своем! Ћ-о-о! - стонал, раскачиваЯсь мужик.
     ‘ергий стоЯ ждал, пока тот придет в себЯ хоть немного и устыдитсЯ своих
укоризн. Њужик действительно перестал рыдать.  ‘о  смешанным каким-то зраком
страха, ужаса и подобострастиЯ поглЯдел на ‘ергиЯ, встав, зарыдал снова:
     - …дин  же он у менЯ!  …дин, батюшко! Љак  же так!  - Ћн  замолк, киваЯ
головой, о чем-то трудно соображаЯ. - „омовину надоть! - растерЯнно высказал
наконец.  „ернулсЯ забрать  трупик,  но  ‘ергий склонением  головы  разрешил
оставить мертвое дитЯ  в келье, и мужик вышел,  шатнувшись  в дверЯх и задев
головою о притолоку.
     ‘ергий  опустилсЯ на  маленькую  скамью, потрогал лобик ребенка, приник
ухом ко груди. ‘ердце вроде бы не билось, и дыханиЯ вовсе не было.
     - ‚оды! - приказал он Њихею. - ѓорЯчей!
     ‘коро  затрещала  растапливаемаЯ  печь.  ‘ергий  осторожно   разматывал
дитЯтю. Ћкоченевший мальчик лет четырех лежал перед ним недвижимо.
     Џолный горшок  с  теплою водой  стоЯл  в печи  с вечера, и  потому вода
согрелась быстро.  ‘ергий  снЯл  рубашонку с  мальчика.  ‚елел  Њихею налить
кипЯтку в корыто и холодЯнки в другое. Њладенцев переворачивать  ему было не
впервой (когда-то  купал  и пеленал ‚анЯту),  и Њихей  невольно  залюбовалсЯ
ловкими точными  движениЯми  рук наставника.  Ќадобно было  вернуть  дыхание
окоченевшему ребенку. …жели не поможет это, то и ничто не поможет!
     ‘ергий с маху окунул мальчика в горЯчую  воду, потом в  холодную, затем
снова в горЯчую,  повторив  это  несколько раз. Џотом, уложив  на  лавку, на
чистую  ветошку,  начал  растирать  сердце.  Њихей  глЯдел  со  страхом,  не
шевелЯсь.   „ействиЯ  наставника  над  мертвым  телом   казались  ему  почти
кощунственны, и ежели бы то был не ‘ергий, давно возмутили бы его.
     Њеж  тем  младенец  как-то странно  икнул,  потом  еще  раз. ‚  неживом
синеватом личике, показалсЯ бледный окрас, и наконец Явилось дыхание.
     ‘ергий, достав мазь,  замешанную  на барсучьем  сале, сильно  и бережно
растирал ею ребенка. Ћстрый аромат лесных трав и смол наполнил келью. ’ут же
прополоскал опрелую  рубашонку, отжал,  молча  велел  Њихею  вывесить  перед
огнем.  „итЯтю пока укутал ветошью и замотал в старый зипун.  Ћкончив  все и
напоив  мальчика  горЯчим  целебным  отваром, стал на молитву, шепча  свЯтые
слова.
     Љ  тому  часу,  когда  мужик  воротилсЯ  в  монастырь  с   домовиною  и
погребальными ризами, мальчик, переодетый в чистую, высохшую рубаху и порты,
накормленный и напоенный, лежал успокоенно на лавке и слабо улыбалсЯ ‘ергию.
     Њужик вошел, постучав, заранее сдергиваЯ оплеух, успокоенно-мрачный, и,
увидЯ  живого младенЯ,  остоЯлсЯ.  “ него медленно открывалсЯ рот, отползала
челюсть. Џотом,  глухо возрыдав, он  рухнул  на колени, обнЯл,  стал космато
целовать сына, после повалилсЯ в ноги ‘ергию, бормоча и вскрикиваЯ:
     - Ћживил! Ћживил! Ћживил! Њолитвами! Њилостивец! ‡аступник ты наш!
     Ћн билсЯ в ногах преподобного, не вставаЯ,  винЯсь и мотаЯ головой, все
вскрикивал  и все  говорил  быстро  и горЯчечно, только  одно  вразумительно
произносЯ раз за разом:
     -  Ћживил!  Ћживил! Ћживил!  ‡аступник ты наш  милосердный!  —удотворец
божий!
     ‘ергий слушал его, слегка прихмурив чело. Ќаконец положил  ему  руки на
плечи, заставил встать. Џальцем указал на икону:
     - Њолись!
     ’от, плача, начал сбивчиво произносить слова молебствиЯ. ‘ергий молилсЯ
вместе с ним. Џосле, когда отец немного успокоилсЯ, сказал твердо:
     - ЏрельстилсЯ ты  еси,  человече, и не ведаешь, что глаголеши! Ћт хлада
застыл отрок!  ‚ пути застыл, чуешь? Ђ  в келье,  в теплоте,  отошел! Џрежде
общего воскресениЯ не может  воскреснуть человек! Ќикто не может! - повторил
‘ергий громче,  ибо  тот  внимал, не понимаЯ  и не верЯ ‘ергию. €, выслушав,
вновь повалилсЯ в ноги, страстно повторЯЯ:
     - …диное чадо, единое! ‘пас, воскресил!
     ‘ергий слушал немо, понимаЯ,  как и в тот раз, когда наставлЯл скупого,
что  перед  ним  -  стена. €зрыгавший  укоризны  отец  теперь,  обретЯ  сына
выздоровевшим, ни за что не поверит, что чуда тут не было никакого, и станет
упрЯмо  повторЯть,  что  игумен  ‘ергий  может,  елико восхощет,  воскрешать
мертвецов. ‚ конце  концов он, положив твердую руку на голову мужика,  велел
ему  умолкнуть  и,  сосредоточив волю, утишив  обезумевшего от счастьЯ отца,
произнес твердым, не допускающим возражений голосом:
     - Ђще учнешь о том проносить по  людЯм или кому  отай сказывати - и сам
пропадешь,  и  отрока  своего  лишишисЯ!  ‚нЯл?  ЏонЯл,  что  Я  тебе  реку,
человече?! - повторил он громко несколько  раз, пока мужик,  подчиненный его
воле,  действительно  не  внЯл  и  не  склонил  голову.  -  ‡амкни  уста!  -
напутствовал его ‘ергий. - Ђ дитЯтю держи в тепле и в чистоте телесной.
     …сть у тебЯ трава зверобой? ‚от,  тем  пои! € малиной пои!  € мази тебе
дам, хозЯйка  пущай растирает! € молись! Њного молись! Ѓез молитвы, без веры
никакое лекарство не помога!
     Њихей видел все  это  и, видЯ, знаЯ, почасту наблюдаЯ, как ‘ергий лечил
людей, все  же и  сам, стойно крестьЯнину, склонЯлсЯ  к тому,  что без  чуда
воскрешениЯ  тут не обошлось все-таки.  Љак  постиг мудрый  ‘ергий, глЯдЯ на
синий трупик, что дитЯтю возможно оживить?
     Њихею  велено  было молчать  тоже.  ‘ергий  совсем  не  хотел,  чтобы в
монастырь  нахлынули  толпы  жаждущих  исцелениЯ  и  чудес.  ‘колько  усилий
требовалось •ристу, дабы изъЯснЯть верующим в него, что не за тем сошел он в
мир,  дабы  воскрешать  и  подавать исцеление, что излечить  может и простой
лекарь, даже баба-ведуньЯ,  даже  знающий травы  колдун,  - а  затем,  чтобы
передать людЯм ‘лово  божие, слово любви, научить истине и терпению в бедах,
а не избавлЯть  от  бед! €бо когда  дух мертв,  мертва и плоть, и даже  того
страшнее: здороваЯ плоть, лишеннаЯ духа живого, ведома бывает силою зла и на
зло, на погибель себе и ближнему своему.
     Њихей  молчал.  Њолчал и напуганный  мужик. € все же  слух о  том,  что
‘ергий творит по желанию своему чудеса, распространЯлсЯ в народе.
     Ћ  том  шепталась   и  братиЯ   монастырскаЯ,   тем   паче  что  чудеса
действительно  происходили.  €ли, вернее,  то,  что почиталось  тогда  (да и
теперь!) за чудо и что изъЯснить возможно лишь невероЯтно усилившим за  годы
подвижничества гипнотическим воздействием ‘ергиЯ на окружающих.
     ‚прочем, зачем, к чему объЯснЯть? —то было - было!..
     ‘ергий,  свершаЯ  литургию,  в  тот  час,  когда,  припадаЯ  к  алтарю,
свЯщенник  творит  молитву  свою, старалсЯ каждый раз воспроизвести мысленно
всю реальную последовательность евхаристического преображениЯ вина и хлеба в
тело и кровь •ристову. ќто отнимало  у него много сил, порою он с трудом  на
дрожащих ногах подымалсЯ от алтарЯ,  но  продолжал делать так, и  так творил
всЯкий раз, когда сам служил обедню. € уже прошел слух, что кто-то из братии
видел единожды младенца •риста в причастной чаше и ужаснул тому.
     €  было  предивное  видение  ‘имону,  назначенному  незадолго  до  того
екклесиархом.
     ‘имон (позднее основавший, по благословению ‘ергиЯ,  ‘имонов  монастырь
на  Њоскве) как-то  служил  вместе  с ‘ергием.  ‚ тот раз ‘ергий чуЯл в себе
особый прилив духовных  сил, что невольно ощутил и ‘имон, пребывавший рЯдом.
Ќет, ему не было страшно,  но что-то как бы сместилось, подвигнулось в нем в
некий миг, и он, смаргиваЯ, стараЯсь не дать себе ужаснуть или вострепетать,
узрел, как по жертвеннику ходит беззвучное синеватое пламЯ, окружает алтарь,
собираЯсь  колеблемым венком вокруг свЯтой  трапезы. „ивно  казалось то, что
огнь был, по видимости, холоден и беззвучен.  „аже не огнь то был, а  скорее
свечение  самого алтарЯ,  свечение антиминса  и  причастной  чаши.  ‘вет  то
пробегал,  ЯснеЯ, тогда  бледно-желтые  Язычки как  бы огнЯ показывались над
алтарем, то замирал,  и ‘имон  стоЯл, завороженный этим колдовским пламенем,
божественным светом, которому, как он  понимал,  причина и вина  сам ‘ергий,
приникший к алтарю.  ЏламЯ  росло, колебалось, взмывало и опадало, не трогаЯ
ничего, не опалЯЯ и не обугливаЯ разложенный плат антиминса, а  когда ‘ергий
начал  причащатьсЯ,  свернулось и  долгим, синим по  краЯм  и  сверкающим  в
середине  своей Языком ушло в  чашу  со свЯтыми  дарами. ‘ергий  причастилсЯ
божественного огнЯ! ’ак  это и  понЯл  ‘имон  и только тут почуЯл слабость и
дрожь в членах и звон в ушах - первый признак головного кружениЯ.
     ‘ергий, отходЯ  от жертвенника,  внимательно взглЯнул на него, вопросил
негромко:
     - —адо, почто устрашил сЯ дух твой?
     -  ‚идел... ‚идел...  -  отвечал  ‘имон  с  дрожью,  обращаЯ  к  ‘ергию
недоуменно-вопрошающий взглЯд. - Ћгонь... Ѓлагодать ‘вЯтого  „уха! - выпалил
он наконец, во все глаза глЯдЯ на наставника. - ‘ тобою!
     ‘ергий глЯнул измученно. Ќа мгновение  прикрыл глаза  и  приник лбом  к
столбу церковному. Џовелел кратко:
     - Њолчи! - Џримолвил:
     -  Џока  не  отойду ко ѓосподу, молчи  о  том! -  €,  справЯсь, добавил
вполгласа:
     - Џо скончанию литургии подойди ко мне, да помолим с тобою ѓоспода!
     €  это,  несмотрЯ на стараниЯ ‘ергиЯ, становилось известно в монастыре,
тем паче  что некое свечение,  пусть  и  слабое, исходЯщее временами от лица
‘ергиЯ во  времЯ  литургии, видели  многие.  €ные  же,  прослышав  о  том  и
сопоставлЯЯ  со сказанным необычайную белизну  лица ‘ергиЯ во времЯ молитвы,
сами догадывали,  что  прозревали свет, токмо  не  Явленный  им,  а скрытый,
потаенный.
     ‘ловом,   то,  чего  добивались   в  своих  затворах  в  горе  Ђфонской
иноки-исихасты, начинало как бы само собою происходить с ‘ергием. € вместе с
тем и помимо того росла его слава. ‚се более начинали узнавать о радонежском
подвижнике в иных градах и кнЯжествах. ‘реди тех, к кому  шли на поклонение,
прикоснутьсЯ, узреть, причаститьсЯ благодати, имЯ его, ранее мало известное,
произносилось все чаще и чаще.
     ‚  этом  году  осенью совершилось  и еще  одно малозаметное событие:  с
‘ергием  познакомилсЯ  схваченный  на ‚ологде новогородский  боЯрин  ‚асилий
„анилович Њашков.

        ѓлава 54

     Ћбо  всем,  что  творилось  в  Ќовгороде  ‚еликом,  доносили на  Њоскву
городищенские  доброхоты великого  кнЯзЯ. ЋтношениЯ с ‚еликим Ќовгородом еще
не были  урЯжены, хотЯ старый союзник  вечевой  республики суздальский кнЯзь
был ныне укрощен и перекинулсЯ на сторону Њосквы.
     Џогром нижегородских  бесермен, гостей торговых, нарушивший налаженную,
а теперь, с подчинением суздальского дома Њоскве, весьма прибыльную торговлю
с  Џерсией  (разом  встала  дороговь  на  восточные  товары в  московском  и
коломенском  торгу), тоже  был  своеобразным отместьем московитам, и великий
кнЯзь  „митрий (а  точнее - владыка Ђлексий)  почел себЯ обиженным и  тотчас
потребовал от  ѓосподина  Ќовагорода  возмещениЯ  убытков. Љ войне,  однако,
были, не готовы ни та, ни другаЯ стороны.
     Њысль схватить важного плотницкого боЯрина, свЯзанного с ушкуйниками и,
по  сказкам,  снабдившего серебром  и  припасами волжский  поход,  опЯть  же
принадлежала  Ђлексию, хотЯ  грамоты  с  вислыми печатЯми исходили только от
великого кнЯзЯ.
     Љ  делу  был  привлечен  Њонастырев,  поместьЯ  коего   находились  под
Ѓелоозером, и „митрий ‡ерно. ЊосковскаЯ застава прибыла в ‚ологду вовремЯ.
     Њашков не ждал  поиманьЯ,  не ведал, что створилось  на  ‚олге, и  ехал
открыто, без бережениЯ. Ќовогородцы были перевЯзаны после короткой сшибки.
     Њало кто и утек. ‚асилиЯ „анилыча, €вана,  ЏрокопиЯ Љуева и десЯтка два
дружинников великого боЯрина в железах повезли на Њоскву.
     ‚асилиЯ  Њашкова  с сыном €ваном  везли  поврозь от других  и  посадили
особо, в укреп, за приставы, в ЏереЯславле, не довезЯ до Њосквы.
     ‚  Њоскве, где вовсю шло строительство стен, держать боЯрина  было бы и
негде.  ’юрем в ту пору еще не существовало.  …жели простого ратника, смерда
или купца можно было всадить в погреб, в Яму, запереть  в амбар, то знатного
боЯрина  или  кнЯзЯ держали обыкновенно  на  чьем-нибудь дворе,  возлагаЯ на
хозЯина охрану вельможного пленника. Ђ там уж - кто как!
     Ћбычно  и за стол  сажали  с хозЯевами  вместе,  и свЯщенника позволЯли
иметь  своего,  и слуг давали длЯ выезда. •оть и были те  слуги одновременно
охраною полонЯника, стерегли его, чтоб не сбежал, а все же!
     Њашков с сыном  были  посажены  на монастырский двор в ѓорицах. ЃоЯрину
была отведена кельЯ, выделен служка и двое  холопов длЯ обслуги. ‚  Ќовгород
меж тем отправились послы,  и завЯзалась  долгаЯ, почти на год растЯнувшаЯсЯ
прЯ, в  конце  которой  Ќовгород уступил  великому кнЯзю, принЯл  московских
наместников на ѓородище  и дал черный  бор  по волости. Џосле  чего Њашков с
сыном были  выпущены и  вместе  с освобожденной  дружиною  уехали  к себе  в
Ќовгород.
     Ћказавшись  в ѓорицах,  в  келье, боЯрин, с  которого только  тут снЯли
железа,  затосковал. Ќе перед кем было спесивитьсЯ, и хоть не было ни нужды,
ни голода у боЯрина,  но само лишение  воли, а паче того -  власти, бессилие
приказать, повелеть, невозможность содеЯть что-либо пригнетали  его. ‚асилий
„анилыч помногу молилсЯ,  простаиваЯ  на коленЯх в красном углу своей кельи.
Ќа  божницу  утвердил  он  среди  прочих  икон  крохотный  походный  образок
‚арлаамиЯ •утынского, возимый им с собою во все пути и походы, и молилсЯ ему
беспрестани:  да смилует  над ними  главный  заступник  Ќовгорода  ‚еликого,
свободит из узилища!
     €ван  грыз ногти,  тихо  гневал, поглЯдываЯ на отца. џвлЯлсЯ молчаливый
служка,  боЯр вели  в  монастырскую  трапезную.  …ли тут под чтение молитв и
"житий  свЯтых отец". ЃоЯрин устал от постной  пищи,  устал  от  бездельного
душного сидениЯ. Ќа улице была грЯзь, слЯкоть. Љлещино  озеро покрывалось от
ветра сизым налетом,  словно выстуженное, и дальние холмы, скрывавшие истоки
волжской Ќерли, казались голы и пустынны. „алекие соломенные кровли тамошних
деревень  наводили  тоску.  ‚ ЏереЯславль, проездитьсЯ,  боЯрина  пускали  с
сильною  охраною  и  не вдруг.  Љаждый  раз игумен посылал к  митрополичьему
наместнику  за  разрешением  и подолгу,  порою по несколько  дней, не  давал
ответа.  ђукомой,  божница,  отхожее  место на  дворе  за  кельЯми,  две-три
божественные  книги,  ведомые  наизусть с детства  (благо  читать  учили  по
псалтири),  - вот и  все, доступное боЯрину, по слову коего еще недавно тыщи
народу  творили  дело свое:  пахали, рубили,  строили, торговали,  ходили  в
походы! ‚асилий „анилыч хирел, замечал  печати скорби и  злобы на лице сына,
вздыхал,  вновь  молилсЯ, иногда  писал челобитные великому кнЯзю,  не ведаЯ
даже, доходЯт они или нет.
     Ћ подвижнике ‘ергии он уведал тут, в монастыре, сперва безразлично - не
ему, новогородцу, жителю великого города, где были свои прославленные свЯтые
угодники,  где  велись церковные  споры, творилась высокаЯ  книжнаЯ молвь, и
зодчество,  и  письмо иконное, где  иерархи сами  сносились  с  византийским
патриаршим престолом,  - не ему  ревновать  о каком-то  московском схимнике,
прости ѓосподи, почти что  и мужике-лапотнике! Ќе ему... Ќо недели слагались
в месЯцы, подступала и  наступила  зима,  и  боЯрин окончательно затосковал.
’ут-то и  привиделось  ему, что должен он, обЯзательно должен повидать этого
‘ергиЯ, перемолвить с ним и, быть может, от того сыскать утешение в  днешних
обстоЯнии и  скорби. Џросил  неотступно, раз за  разом  умолЯЯ  игумена. ’от
сперва лишь усмехалсЯ в  ответ, но вот единожды,  видимо,  получив  весть от
ЂлексиЯ,  нежданно согласилсЯ  после  ђождества  доставить  его  с  сыном  в
‘ергиеву пустынь.
     ЃоЯрин  очень волновалсЯ невесть чему,  когда наконец подошел  многажды
отлагаемый  срок и  его  с  €ваном усадили в простые крестьЯнские  розвальни
между двух дюжих служек с рогатинами в руках, и  добрый косматый гнедой конь
понес их по дороге на Њоскву.
     ‚   пути  перемерзли,  ночевали   в   какой-то  избе,  в  дымном  тепле
неприхотливого  ночлега, ночью  слышали  волчий  вой за околицей. „орога  на
ђадонеж была  наезжена, но  от  ђадонежа  свернули по узкой,  едва  промЯтой
дровнЯми  и  ногами паломников тропе. ‚ысокие ели в зимнем серебре  нависали
над самою дорогой, и казалось порою, что она вот-вот окончитсЯ, конь вывезет
на какую-нибудь полЯну,  где притулилась под снежною шапкою  одинокаЯ  копна
сена, а дальше и вовсе не будет пути. Ќо дорога вилась, не  прерываЯсь, конь
бежал,  отфыркиваЯ  лед из  ноздрей, а боЯрин, кутаЯ  в  мех  долгого своего
дорожного охабнЯ нос и бороду, с любопытством поглЯдывал на угрюмо-красивый,
засыпанный  снегом  еловый  бор,   на  волчьи,  лосиные  и   кабаньи  следы,
пересекающие дорогу, и ждал с  разгорающимсЯ любопытным нетерпением, когда и
чем это закончитсЯ.
     “же  в  сумерках раздвинулсЯ,  разошелсЯ по сторонам лес  и открылась в
провале вечернего, густеющего, с загорающимисЯ  по нему лампадами звезд неба
пустынь с церковью,  словно висЯщей над обрывом  горы, с грудою монастырских
островерхих кровель и рЯдами келий за невысокою скитской оградой.  Ћдиноко и
звонко взлаЯл  сторожевой пес, послушник, завидЯ путников, ударил негромко в
деревЯнное било, конь перешел с рыси на шаг, - приехали!
     ‘ергий в  эту  пору обходил кельи, где слушаЯ под окошком, где и заходЯ
внутрь  -  ободрить, поглЯдеть  работу, подать  совет.  €ноки плели, резали,
готовили всЯкую потребную монастырю  снасть, скали свечи, переписывали книги
или живописали иконные лики, повторЯЯ старинные византийские  и  суздальские
образцы.  Ћн  как  раз  вступил в сени ‘имоновой хижины  и остоЯлсЯ, слушаЯ.
‘казчика ему не похотелось прерывать. ла речь о том, како украшать книги, и
‘ергий ухватил конец изъЯснениЯ из „ионисиЯ Ђреопагита:
     - "...самым несходствием изображений возбудити и  возвысити ум наш так,
дабы и при всей привЯзанности некиих к вещественному, тварному показалось им
непристойным и несообразным с истиною, что существа высшие и  божественные в
самом деле подобны сим изображениЯм, заимствованным от вещей низких!" - ђечь
шла, конечно,  о книжных  заставках  и  буквицах,  которые исстари и доднесь
изображались в виде плетеных зверей, трав, птиц и скоморохов.
     - ‡ри! -  говорил  изограф Њатвей  (‘ергий  по  голосу  признал недавно
поступившего  в  обитель  книжного мастера).  -  ‘иний  цвет  -  цвет  неба,
живописует  духовное  созерцание,  знаменуЯ   мысленное,   умопостигаемое  в
изображениЯх. ‡еленый знаменует весну и вечную жизнь; красный - божественную
силу  огнЯ и самого искупителЯ,  Яко ЯвлЯлсЯ верным на горе  ”авор  в сиЯнии
нетварного света! —то же касаемо до  зверообразных подобий некиих, то - зри!
- продолжал  рассказчик,  с шорохом перевертываЯ  страницу кожаной книги.  -
Џтица - душа человеческаЯ; древо жизни - древо  мысленное, знаменует райское
житие или  пребывание души в лоне  церковном. …жели птица клюет  плоды,  то,
значит, душа приобщает себЯ к познанию истины и добродетели. Џетух возвещает
воскресение верных, а павлин и феникс - бессмертие и  паки воскресение души.
ѓолубь -  „ух ‘вЯтой, кротость,  любовь духовнаЯ. ‡мий - мудрость,  по слову
•риста:  "будьте мудры,  Яко  змии,  и  кротки, аки  голуби".  Ћрел  - птица
царскаЯ, возносЯщаЯ  нас  горе. ‹ев - образ величиЯ и силы. ‚ образе грифона
все сие совокуплено  воедино  и наличествует в  одном... ’ако вот  и смотри!
‡десь знаменуютсЯ два  рыбарЯ  с  сетию, и один  другому  глаголет: "ЏотЯни,
корвин сын", а другой ответствует: "‘ам еси таков!" „лЯ  невегласа сие токмо
грубаЯ прЯ мужицкаЯ, но длЯ имеющего ум возвышен рыбари суть апостолы Џетр и
Ђндрей, а прозванье намекает на тельца, жертву причастную, и "сам еси таков"
к тому сказано, что тот и другой принесут себЯ не в долгом времени в жертву,
скончав живот свой на кресте за истинную веру христиЯнскую!
     ‘лушали ЊатвеЯ  не шевелЯсь, тихо  было в келье, значит, добре  внимали
сказанному,  и  ‘ергий не  почел пристойным  разрушать божественную  беседу,
вышел  неслышно  из  сеней,  тихо прикрывши  дверь.  ‘ухой щелчок  колотушки
услышал он уже на дворе.
     ‚  отверстые  ворота  обители  въезжали  сани,  полные  народу.  ‘ергий
неспешно  подошел.  Љакой-то  дородный  боЯрин,  издрогший в  пути,  неловко
вылезал  из  саней.  „ругой,  молодой,  уже стоЯл,  постукиваЯ  востроносыми
сапогами,  разминаЯ ноги. ‡накомые переЯславские иноки повестили, что боЯрин
- новогородский полонЯник кнЯжой, приехал поклонитьсЯ ему, ‘ергию.
     ‘ергий  молча благословил прибывших, подошедшему учиненному брату велел
вызвать эконома и отвести прибывших в истопленную гостевую избу.
     ‘ергиЯ ‚асилий  „анилыч даже и рассмотреть хорошенько не  смог. ђослый,
подбористый,  широкий  в  плечах   настоЯтель,   отдав  негромко   наказы  и
благословив прибывших, поворотил и пошел к своей келье, уже не оборачиваЯсь.
     ‚ гостевом покое  находилось двое  богомольцев,  и тоже  отец  с сыном,
богатые крестьЯне, пришедшие  в  монастырь по обету  пешком.  ‘ергий Явно не
делал  особого  различиЯ  между  своими  паломниками. ‘опровождавшие боЯрина
иноки  ушли  в другую  келью.  ‘коро  молодой  послушник принес припоздавшим
гостЯм  чашу  разведенного,  сдобренного  постным  маслом  толокна  и  хлеб,
поставил  на  стол кувшин  с водою.  ЉрестьЯнин,  обозревши непростые нарЯды
‚асилиЯ „анилыча  с  €ваном и  подумав,  достал  из  торбы  сушеную  рыбину,
предложил проголодавшимсЯ боЯрам. ‚асилий „анилыч, крЯкнув и зарозовев, рыбу
взЯл  и  неволею  пригласил смерда с собою за  стол. …ли вчетвером, запивали
водою,  торопЯсь вовремЯ окончить  трапезу: завтра всем  четверым предстоЯло
причащатьсЯ, а полночь, когда становит неможно есть и пить, уже близила.
     “леглись по лавкам. Њужики и сын скоро заснули, а ‚асилий „анилыч лежал
и  думал, и понемногу  глупаЯ обида на  ‘ергиЯ, оказавшего ему столь суровый
прием,  таЯла  в  нем,  проходила,   заменЯЯсь  спокойствием  от  окружавшей
монастырь лесной потаенной  тишины.  Ћн еще  выходил  под  звезды,  постоЯл,
прислушиваЯсь  к  неживому  морозному молчанию леса, - так одиноко и тихо не
было даже на  „вине!  -  и заснул только под утро, всего часа  на  два, а  с
первым ударом тЯжелого монастырского била был уже на ногах.
     Ѓилом служила  большаЯ железнаЯ доска, и каждый удар  словно отлипал от
железа,  а  потом уже  исходил  нутрЯной стонущий  звон,  замирающий  в  еще
дремотном,  еще  повитом ночною темнотою лесу. Ќо небо уже леденело  высоко,
звезды  меркли, и  первые  розовые полосы  робко  чертили небосклон.  Њонахи
неспешно, но  споро двигались в сторону храма. ЉрестьЯне  уже поднЯлись, уже
пошли  к  церкви. Џрипоздавший €ван, второпЯх  натЯнув сапоги,  выскочил  из
кельи последним, догонЯЯ родителЯ.
     ‚от ударил колокол - оказываетсЯ, в обители был и  колокольный звон, за
ним   вступили  подголоски,   и  скоро  воздух  наполнило  веселым  утренним
перезвоном.  “же восходЯ  на  высокое  церковное  крыльцо,  ‚асилий  „анилыч
умилилсЯ:  что-то было тут такое,  чего в ЏереЯславле, в ѓорицком монастыре,
он не зрел. Ѓыть может - ширь лесного окоема, открывшаЯсЯ с верхнего рундука
церковного  крыльца?  •отЯ  и  там, в  ЏереЯславле, взору  ЯвлЯлась даль еще
сановитее и шире (но  и та была  ничто  длЯ боЯрина, привыкшего к неоглЯдным
просторам  ‘еверной „вины!). Ѓыть может - истовость,  с  какою подымались на
крыльцо и входили  в  храм  все  эти  лесные иноки, иные из  которых  были и
вправду  в лаптЯх, хотЯ на самом ‘ергии оказались на этот раз кожаные поршни
(лапти он обувал, как выЯснилось потом, главным образом при работе в лесу  и
в дорогах). € одеты были иноки  не так уж  бедно:  от  богатых жертвователей
ђадонежской обители нынче отбою не  было. € все же чем-то незримым монастырь
‘ергиев отличен  был  от  иных. € от малых хозЯйственно-уютных новогородских
обителей был он отличен! € опЯть боЯрин так и не понЯл: чем?
     Ќачалась  служба. ‚асилий „анилыч давно уже  не  молилсЯ так  истово, и
давно уже  не было у него так легко на душе. Љогда пели, невесть с чего даже
и прослезилсЯ. € потом,  подходЯ к причастию, не заметил, не понЯл даже, что
давешние  смерды, отец и  сын,  причастились впереди  него.  ‚первые это  не
показалось ему ни важным, ни обЯзательным  при его-то боЯрском  достоинстве.
„а и какое достоинство у полонЯника!
     ‘ергий  пригласил новогородцев к себе после  службы, и  ‚асилий „анилыч
был  тому  несказанно рад. ‚  келье игумена, решительно  отстранив сына, сам
распростерсЯ  на  полу,  ЯвлЯЯ  вид полного  смирениЯ,  тЯжело встал,  опЯть
склонилсЯ, отдаваЯ поЯсной  поклон. Ќа вопрос игумена немногословно изъЯснил
свою трудноту.
     “  ‘ергиЯ был  очень светлый взор, кажетсЯ - голубой,  рыжеватые густые
волосы,  заплетенные  сзади  в небольшую  косицу, худоватое  лицо  аскета  и
легкаЯ,  чуть заметнаЯ, чуточку  грустнаЯ улыбка, словно  бы  (это потом уже
пришло ‚асилию „анилычу в голову)  он из  дальнего далека глЯдел, соболезнуЯ
миру и мирским страстЯм, мрачившим тот высокий покой  и тишину, которые были
в нем  самом,  в  ‘ергии. Ќевесть  с  чего устыдил  боЯрин говорить  о своих
горестЯх, а  начал - о церковных  нестроениЯх в Ќовогороде ‚еликом, о  ереси
стригольнической,  об  отметающих таинства и хулЯщих  ’роицу,  Яко  невнЯтна
малым сим троичность божества.
     - ’ого же  ради Ѓога ‘еваофа  именуют единым и нераздельным,  а  •риста
почасту посланным от него, а не превечно рожденным...
     -  Џостижение ѓоспода  -  в сердце! - возразил  ‘ергий,  мЯгко  прервав
боЯрина. -  Ќаша обитель  посвЯщена  ‘вЯтой ’роице, и  длЯ менЯ  сызмладу  в
божественности  ее  заключена  была  главнаЯ  тайна  православной веры. - Ћн
очертил руками круг в воздухе, примолвил:
     - Ќераздельность! - Џодумал, присовокупил:
     -  €  самопостижность,  ибо в ’роице  -  триединаЯ  ипостась:  причина,
творЯщаЯ любовь и духовное на нь истечение!..  Ќе  могущие  вместить  мыслЯт
ѓоспода тварным, смертнорожденным  девой Њариею, забываЯ о том, что речено в
символе веры: "Џрежде  всех век"... - ‘ергий  вдруг улыбнулсЯ и смолк. - ‚се
сие ты и сам ведаешь, боЯрин! - проговорил иным, простым и добрым голосом. -
Ќадобно созерцать сердцем, не умом. Ќадобно зрети очами духовными. € надобно
работати ѓосподу! €ного не скажу, не ведаю да и не нуждаюсь в том. ‘корби же
наши - от живота, от тленных и преходЯщих богатств стЯжаниЯ и от гордыни, не
обессудь, боЯрин! Џовиждь в ’роице смысл и образ божества - и все глаголемое
противу  стигольниками само отпадет,  Яко шелуха и тлен. Ђ теперь, - извини,
мне надобно нарЯдити братию по работам и иную монастырскую потребу исполнить
- игумен есмь!
     Ћн  встал,  уже  откровенно  улыбаЯсь,  и  вновь  благословил  боЯрина,
упавшего ему в ноги, и  его  сына, который, подумав  мгновение, тоже стал на
колени рЯдом с отцом.
     - …гда водишь  рати, мысли по всЯк час о мирном труде  пахарЯ! - сказал
‘ергий, благословлЯЯ €вана в черед за  родителем, и это была единаЯ его чуть
заметнаЯ укоризна разбойному походу новгородских ушкуйников.
     "’роица!" - думал Њашков, выбираЯсь из настоЯтелевой кельи. ‚ Ќовгороде
‚еликом была более в почете ‘офиЯ, Џремудрость ЃожиЯ, и как-то не думалось о
’роице до сего днЯ.
     ‘  сыном,  оставшись  наедине,   заспорили.  €ван,  оказываетсЯ,  много
внимательнее  слушал  ‘ергиЯ,  чем  ожидал  родитель.  „авно  ли,  сидЯ   на
монастырском дворе в ѓорицах,  не  ведали, о чем баЯть,  как одолеть скуку и
злобу, а тут и  слова нашлись,  и пыл,  и  жар, и живаЯ  страсть к духовному
деЯнию!
     ђастекаЯсь  мыслию,  помЯнули  и  ‚асилиЯ  ‚еликого,  и  ‡латоуста,   и
Ђреопагита, и нынешние посланиЯ  ѓригориЯ Џаламы. Њногое было наговорено меж
сыном и  отцом, и самим себе  казались они очень мудрыми тою порой, а ‘ергий
оставалсЯ сам по  себе, будто бы и не  затронутый  потоком словес ученых,  с
этою своею улыбкою, с округлым движением рук, обнимающим мир.
     ’роица!  Њысленный  образ  нераздельной  троичности,  потому  только  и
способной постигнуть самое себЯ, ибо  о д и н не может даже догадать о своем
существовании, должен быть  второй, в  коем зришь  отражение свое. Ќо истина
постигаема токмо  при  наличии  третьего, при  наличии суждениЯ со  стороны,
знаменующего правоту и зримую бытийность спора.