самом деле этому бешеному урусуту, а не „митрию вручить  Ярлык на  ‚ладимир?
Џо ихним  урусутским законам прав на великий стол у  этого коназа не меньше,
чем  у московского! € ты  станешь мне много  платить? -  спрашивает мысленно
Њамай. - € ты станешь давать мне выход, как при „жанибеке?"
     Њамай уже забыл, кто  брал  длЯ него Ѓулгар. Њамай не может понЯть, что
сейчас, соглашаЯсь дать  Ярлык  Њихаилу,  он не ведает, что  творит, лишаЯсь
такого союзника, как московский кнЯзь „митрий, а завтра, изменив Њихаилу, не
поймет, что лишилсЯ  на  будущее еще и тверской помочи. Ќе  поймет ничего до
самого конца, до гибели под генуэзскими  коварными ножами, ножами союзников,
презиравших  в нем  невежественного дикарЯ и  освободившихсЯ от него  в  час
беды, как освобождаютсЯ от старого платьЯ.
     - џ  дам тебе Ярлык! - говорит Њамай,  по-прежнему думаЯ, что он удачно
использует  спор  двух  урусутских кнЯзей  в свою  пользу.  - ’ы поедешь  во
‚ладимир  и  сЯдешь  там на  престол!  Њосковский  коназ  должен  будет тебе
уступить!  -  Ћн  протЯгивает  властную  длань,  принимает  из  рук  Њихаила
серебрЯную чару, полную жемчуга, кивает,  приказывает  составить фирман. Ћн,
нарушивший  сейчас  свой же прежний  рЯд с „митрием, не понимает, что  таким
образом окончательно обесценивает силу теперешних ордынских грамот и „митрий
волен отныне не считатьсЯ с ним.
     € Њихайло  скачет вновь. ‘ тою же мизерною,  измученной тысЯчеверстными
дорогами дружиной, но с бесценной  грамотой и с  татарским послом. ‘качет во
‚ладимир, не догадываЯ еще, что так никогда и не доберетсЯ туда.
     Њосква, засыпаннаЯ молодым слЯкотным снегом, встречает победителей.
     ‚ызванивают колокола. ђжут  кони.  Њокрый снег облеплЯет вотолы, брони,
седла, лица ратных  и морды коней. ‘нег валит с тою же неудержимостью, как и
давешний осенний  дождь.  Џогода  словно  взбесилась, и  все равно  весело -
победа!
     Њосквичи высыпали на дороги, чествуют рать, отомстившую тверичам.
     „митрий въезжает во двор, слезает с  седла, торжественно подымаетсЯ  по
ступенЯм.  Ћн  посвежел, острожел,  гордитсЯ  походной  усталостью,  хотЯ  и
жалеет,  что не довелось побывать в боЯх. „унЯ,  сиЯющаЯ, выходит  на сени с
обрЯдовой чарою. Ѓьют колокола.
     ЌачинаютсЯ пиры, празднества, потехи.  € тут  -  как не  отмахнутьсЯ от
скорого  гонца, что на запаленном коне врываетсЯ во двор  кнЯжого терема? Ќо
боЯре  поправлЯют, подсказывают. ”едор ‘вибло  бежит  к ЊитЯю, ЊитЯй входит,
минуЯ  прислужников,  рокочет  о  надобных  господарских  делах.  Ћн  высок,
дороден,  "напруг"  и  "рожаист",  как будет  описывать  его  Љиприан. €, не
обинуЯсь, велит кнЯзю собирать думу. ‘коро с тем же самым прибегает посол от
митрополита. ѓонец - из  Ћрды,  от Љошки - поЯснЯет: кнЯзь Њихайло уже там и
выпрашивает себе ни более ни менее, как Ярлык на владимирский стол.
     Ќа  сей раз  среди боЯр  споров нет и  царит полное  единодушие. Ђндрей
Ћдинец с Љонстантином „обрынским скачут с дружиною к ћрьеву-Џольскому.
     ‡ерновы шлют своих ратников на Љострому. ѓонцы скачут в Ќижний упредить
кнЯжеского тестЯ, „митриЯ  ЉостЯнтиныча. €ван  ‚ельЯминов отправлЯетсЯ сам с
ратными на Ћку, а €ван ђодионыч ЉвашнЯ с ѓригорием Џушкой и €ваном  •ромым -
прЯмиком  во  ‚ладимир. €  все  боЯре скачут  с одним: перенимать  тверского
кнЯзЯ.  Њихайлу  стерегут  на  всех путЯх,  и,  чудом дважды уйдЯ от  плена,
тверской кнЯзь,  так  и не досЯгнувший владимирского  стола,  вновь уходит в
‹итву. Ћн,  проделавший  за немногие  дни сотни  и  сотни поприщ,  загнавший
неведомо  скольких  коней,  отнюдь не сокрушен и не сломлен новой бедой. „лЯ
него это токмо начало. Ћльгерд должен ему помочь!
     ’о  и  дело  идет  снег, но  мрачны  тЯжелые  небеса, по  которым ходЯт
столбами  багровые  страшные  сполохи, и небо червлено, как кровь, и  кровью
истекает  густой, багрЯный сумрак,  одевающий землю, и землЯ и  снег видЯтсЯ
одетые кровью, и красные отсветы трепещут в глазах  коней,  и лицо тверского
кнЯзЯ, что  торопит сопутников своих,  когда он оборачивает к ним, словно бы
залито кровью. Љровь на платье, на мордах и на попонах коней.
     ЃагрЯные  высокие  столбы  ходЯт  по  небу,  предвещаЯ  скорбь и  беду,
нахождение  ратей   и  кровопролитие,  "еже  и  сбыстсЯ",  -  как  записывал
летописец,   испуганный  сам,  как   и  все,   мрачным   небесным  видением,
повторЯвшимсЯ не раз и не два, а многажды в эту необычайную зиму.

        ѓлава 21

     „лЯ  Ћльгерда  патриаршье  послание,  в   коем  упоминалсЯ  "нечестивый
Ћльгерд", послужило последнею каплей, или тем, чем служит краснаЯ трЯпка длЯ
быка.  ‚ Ярости он  бегал по  кирпичной палате  своего виленского замка,  не
обманываЯсь нимало  в  том, отколе исходЯт все  эти укоризны  и хулы, грозил
раздавить  ЂлексиЯ,   лишь  тот  попадетсЯ  ему  в  руки.  ‘адЯсь  писать  в
патриархию, он в бешенстве сломал перо, взЯл  второе и  снова сломал,  и уже
потом,  вызвав  секретарЯ, диктовал  тому, временами свирепеЯ до  того,  что
начинало клокотать в горле.
     Ћльгерд  требовал  от  патриарха  поставить  на ‹итву  своего, особого,
независимого от Њосквы  митрополита,  требовал  подчинить ему не  только все
захваченные ‹итвою епархии, но также и спорные между ним и Њосквою земли, но
также  и  ’верь, и даже  Ќижний  Ќовгород, - оставлЯЯ Ђлексию  лишь  пЯтачок
волостей, несколько епископий, непосредственно подчиненных Њоскве.
     Њы  приводим   ниже  Ћльгердову   грамоту,   сохранившуюсЯ  в   анналах
константинопольской    патриархии,   полностью,   без-всЯких   комментариев,
достаточно разработанных историками, так Ярко, на наш взглЯд, показывает она
как норов самого Ћльгерда, так и характер его политического мышлениЯ.
     "Џиттакий  кнЯзЯ  ‹итвы,  Ћльгерда,  к  всесвЯтейшему  владыке  нашему,
вселенскому патриарху.
     Ћт царЯ литовского Ћльгерда к патриарху поклон!
     Џрислал  ты ко мне  грамоту  с  человеком моим ”еодором, что митрополит
жалуетсЯ тебе на менЯ, говорит  так: "–арь Ћльгерд напал на нас". Ќе Я начал
нападать, они  сперва начали нападать,  и крестного  целованиЯ, что имели ко
мне, не сложили  и  клЯтвенных грамот не отослали! Ќападали  на менЯ  девЯть
раз, и  шурина моего кнЯзЯ Њихаила  ’верского клЯтвенно  зазвали  к  себе, и
митрополит снЯл с него страх,  чтобы ему прийти и уйти по своей воле, но его
схватили. €  зЯтЯ моего  нижегородского кнЯзЯ  Ѓориса схватили и кнЯжество у
него отнЯли!  Ќапали  на  зЯтЯ  моего  новосильского кнЯзЯ  €вана  и на  его
кнЯжество,  схватили его мать и отнЯли мою дочь, не сложив  клЯтвы,  которую
имели к ним. Џротив своего  крестного целованиЯ взЯли у  менЯ города: ђжеву,
†ижец, ѓудин, Ћсечен, ѓорышено, ђЯсну, ‹уки ‚еликиЯ, Љличень, ‚селук, ‚олго,
Љозлово,  ‹ипицу, ’есов, •лепен, ”омин ѓородок, Ѓерезуйск, Љалугу, Њценск. Ђ
то  все  города,  и  все  их  взЯли,  и крестного  целованьЯ не сложили,  ни
клЯтвенных  грамот не  отослали. € мы,  не  стерпЯ всего того, напали на них
самих, а если не исправЯтсЯ ко мне, то и теперь не буду терпеть их!
     Џо  твоему  благословению  митрополит  и  доныне  благословлЯет  их  на
пролитие крови. € при  отцах наших не  бывало таких митрополитов,  каков сей
митрополит!  ЃлагословлЯет  москвитЯн  на  пролитие  крови и  ни  к  нам  не
приходит, ни в Љиев не наезжает. € кто поцелует крест ко мне и убежит к ним,
митрополит снимает с него крестное целование. Ѓывает ли такое дело на свете,
чтобы снимать крестное целование?! €ван Љозельский, слуга мой, целовал крест
ко  мне со  своей матерью, братьЯми, женою и  детьми, что он будет у менЯ, и
он, покинув мать, братьев, жену  и детей, бежал, и митрополит Ђлексий снЯл с
него крестное целование!  €ван ‚Яземский целовал крест и бежал, порук выдал,
и митрополит снЯл с него крестное целование!
     Ќагубник мой,  ‚асилий, целовал  крест при  епископе, и епископ  был за
него  поручителем, и он выдал епископа в поруке и бежал, и митрополит снЯл с
него крестное целование!!  €  многие  другие  бежали, и он всех разрешает от
клЯтвы, то есть от крестного целованиЯ!
     Њитрополиту  следовало  благословить  москвитЯн,  чтобы  помогали  нам,
потому что мы за  них воюем с немцами. Њы зовем митрополита к себе, но он не
идет к нам.
     „ай  нам  другого  митрополита  на Љиев, ‘моленск, ’верь,  Њалую  ђусь,
Ќовосиль, Ќижний Ќовгород!"

        ѓлава 22

     ЏрещениЯ  ”илофеЯ  Љоккина  не  помогли.   ‘вЯтослав  ‘моленский  вновь
выступал вкупе  с Ћльгердом. ‚новь стЯнутые отай конные силы великой ‹итвы -
братьев,  сыновей и племЯнников  Ћльгерда  с  их дружинами, вкупе с тверским
великим кнЯзем Њихайлой - обрушились на московские волости.
     Ћльгердовы   рати,    делаЯ,    несмотрЯ   на    глубокие   снега,   по
шестьдесЯт-восемьдесЯт   верст    в   сутки,   Явились   нежданно   в   виду
‚олока-‹амского в ”илиппово говенье, двадцать шестого ноЯбрЯ, на ћрьев день.
Њосквичи опЯть не поспели  собрать  воедино  свои силы. ’ак  началась втораЯ
литовщина.
     ‚прочем, прежней, до беды, растерЯнности на Њоскве уже не было.
     ђугаЯсь,  матерЯ  друг  друга, успели,  однако,  и  город приготовить к
обороне,  и вестоношей разослать во все концы скликать ратную  силу. Ќо  все
опрокидывала необычайнаЯ Ћльгердова быстрота.
     ЏодойдЯ к ‚олоку двадцать шестого,  он тут же начал  штурм города, едва
не  захватив  с наворопа  отверстых  ворот. „обро,  что кнЯзь ‚асилий €ваныч
Ѓерезуйский заранее  приготовилсЯ к обороне и  успел,  собрав ратных, отбить
первый суступ.
     ‚олок  был сильно укреплен, и когда назавтра Ћльгерд  повторил приступ,
волочане вновь отбились с изрЯдным уроном длЯ литовских ратей.
     Љ вечеру истоптаннаЯ, залитаЯ кровью, усеЯннаЯ трупами землЯ под валами
города была  освобождена.  †ивые  отошли,  уносЯ раненых. „огорали зажженные
хоромы посада и лужи  пролитой смолы, по которым пробегали, сникаЯ, с  шипом
вспыхивающие голубоватые Языки  огнЯ.  —ерный густой  дым  полз в  небеса. ‚
городе  мерно бил  осадный  колокол. ђедкие стрелы перелетали с той и другой
стороны.
     Ѓерезуйский кнЯзь стоЯл на мосту в своем граненом шеломе, вглЯдываЯсь в
рассыпанные  по снегу, точно  мураши, отступающие рЯды литвинов  и  русичей,
тЯжело опустив четырежды  за день  окровавленную  саблю  прадеда  своего. Ћн
ждал, знаЯ Ћльгерда,  последнего нежданного приступа,  повестив  дружине  не
уходить с валов и не снимать броней.
     €,  верно,  в  сгущающихсЯ сумерках (снова пошел  тЯжелый мокрый  снег)
литвины  молча развернулись и пошли внапуск.  Џротрубили рога. €з  отверстых
ворот высыпалась  русскаЯ конница. Ѓой, переходЯщий в свалку, кипел у самого
рва. ‘верху, с заборол, в подступающих литвинов били стрелами.
     Ђтака захлебнулась. "Ќонече  все!"  - подумал кнЯзь,  и  в этот-то  миг
спрЯтавшийсЯ во рву литвин ударил  его сквозь мостовины сулицею. †ало копьЯ,
пройдЯ снизу под панцирь, вошло в живот, горЯчею болью пронзивши тело. ЉнЯзЯ
‚асилиЯ  подхватили, кто-то прыгнул в ров,  кто-то бил остервенело рогатиною
сквозь щели настила.
     - ‘торожу... в ночь... - шептал кнЯзь, уносимый на руках в город.
     ‹екарь, осмотревши рану, беспомощно развел  руками. ЉнЯзь, вздрагиваЯ и
терЯЯ от боли сознание, отдавал последние приказаниЯ воеводам.
     - „ва дни... два дни... Ќе боле! - шептал. - „ва дни продержись!
     Њонахи,  оттеснив воевод, начали  переодевать  кнЯзЯ  ‚асилиЯ в  схиму,
готовЯ  к  обрЯду  пострижениЯ,  дабы кнЯзь  вошел в  тот мир  не воином,  а
чернецом. Ћн уже  не приходил в  сознание. ‚оеводы  и ратники стоЯли, снЯвши
шеломы, кто  и  плакал,  скупо, стыдЯсь,  по-мужски. ЉнЯзЯ любили.  Њертвому
давали молчаливую присЯгу не сдавать города.
     Ќазавтра,  после  нового отбитого  приступа, Ћльгерд отступил. ‘о  всех
сторон подымались  дымы  -  жгли деревни. Ќа третий  день  литовские  полки,
оставив заслон, двинулись дальше.
     Ћльгерд, подъехавши  на полтора перестрела  к  городу, сумрачно, из-под
рукавицы, озирал костры, стрельницы, ощетиненные копьЯми, и обвод стен.
     ќто  была  перваЯ и досаднаЯ неудача нынешнего похода!  ђусичи - в этом
нельзЯ не отдать им должного - умеют оборонЯть города!
     Ћльгерд спешил, спешил, ибо опытным чутьем бывалого воина  понимал, что
нынешние его успехи  очень  легко могут оборотитьсЯ  поражением,  стоит лишь
задержатьсЯ, застрЯть, не успеть. ЌырЯЯ в косой занавесистый снег, проходили
на  рысЯх всадники.  Ћн боЯлсЯ  нынче распускать  полки  в  зажитье,  боЯлсЯ
всЯкого останова и  гнал  рати, почти не  даваЯ  ополонитьсЯ  и передохнуть,
гадаЯ, успел ли „митрий за те два днЯ, что он напрасно простоЯл под ‚олоком,
стЯнуть полки.
     ‚ Ќиколин день, шестого декабрЯ, показалась Њосква.
     “прЯмо-неприступнаЯ, со  своею где дубовою, как на урыве над Ќеглинной,
а где  и сплошь каменною стеною, с каменными  башнЯми-кострами,  увенчанными
островатыми, в шапках снега, кровлЯми с прапорами и мохнатою  резною опушкою
крыш. „разнЯщаЯ, белокаменнаЯ, богатаЯ...
     ЉнЯзь „митрий, как и  прошлый раз, был  в  Љремнике. ‚оеводы по городам
собирали рати. Џо слухам, под Љоломною и  в  ЏереЯславле стоЯли владимирские
полки...
     Ћльгерд,  с  конЯ,  обозревал  Њоскву.   Ќебо  было  сиренево-серым.  ‚
‡анеглименье уже занимались пожары. ‚оины грабили посад.
     Џодъехали Љейстут с ‚итовтом. Ѓрат тЯжело молчал, глЯдЯ на Љремник.
     ‚дали, по  заснеженной  кромке  полЯ, обходили  город  смоленские полки
кнЯзЯ ‘вЯтослава, готовЯсь к приступу.
     -  „митрий  в крепости! -  высказал Љейстут  и умолк. Ћльгерд медленно,
отрицаЯ, покачал головою:
     - Ќа этот раз они подготовлены лучше!
     Љрепость высила  на  горе, бело-серый на белом снегу тесаный камень  ее
стен не обещал легкой удачи. ‹итовские удальцы, подскакиваЯ, пускали в город
стрелы. ’ам - молчали, не отвечаЯ. ѓотовились к приступу.
     Џосле  неудачи  под  ‚олоком Ћльгерду  совсем  не  хотелось слать своих
воинов на каменные стены Њосквы. Ћн тронул конЯ шагом, чувствуЯ, как мЯгко и
сильно  ходЯт  под  седлом   мускулы  жеребца,  поехал  встречь  смоленскому
вестоноше,  думаЯ  о том,  что вновь  исполнЯет просьбу тверского  шурина, а
Њосква все не сокрушена, и не добьетсЯ ли он  в конце  концов лишь того, что
вместо сосунка „митриЯ его  врагом станет деЯтельный тверской шурин, который
врЯд ли допустит столь просто литовские рати под стены своей ’вери!
     €з утра сделали приступ с напольной стороны, завалЯ ров кучами хвороста
и снегом. Џриступ был отбит.
     „митрий  сам  стоЯл на стене,  сам  долгою  пешней  под  хищный посвист
литовских  стрел  сталкивал   приступную  лестницу   с  шевелЯщеюсЯ  на  ней
сороконожкою человечьих тел.  ‹естница  глухо ухнула  в  снег.  ‹юди  ползли
из-под нее, ошеломленные падением.
     ЉнЯзЯ „митриЯ  вдруг что-то  сильно и резко ударило в плечо (к счастью,
не  пробив пластину панцирЯ), так, что отдалось в руку, и он едва не выронил
ослопа.  Ћн  недоуменно глЯнул и успел  отстранитьсЯ.  ‚тораЯ метко пущеннаЯ
стрела  задела   шелом.  Ћружничий,  без   всЯкого  уважениЯ   к  кнЯжескому
достоинству, втащил  „митриЯ под защиту заборол, и - вовремЯ! ’ретьЯ  стрела
затрепетала, глубоко  вонзившись в  дубовый  опорный столб,  как  раз в  том
месте, где только что стоЯл московский кнЯзь.
     Џриступ был недружен и недостаточно Яростен, его скоро отбили.
     „ва-три неубранных трупа, полузатоптанных  среди раздавленного  ратными
хвороста, остались во рву.
     „митрий,  сопЯ,  полез на  высокую стрельницу, отмотнув  головою на все
уговоры  оружничего  со стремЯнным. Ѓрат ‚ладимир был услан с  Ђкинфичами  в
Љоломну,  и  от него не  дошло  еще ни вести, ни навести. ‚ сереющих лиловых
сумерках  изгибающего зимнего днЯ  вспыхивали огни. ѓорели  хоромы горожан в
‡анеглименье,  кельи  ЃогоЯвленского  монастырЯ  на сей  стороне... Њурашами
двигались  ратные,  оцеплЯЯ  город,  и кнЯзь сжал в  кулаки  руки, одетые  в
зеленые, расшитые шелком  перстатые рукавицы, гневно  пристукнул кулаком  по
перильцам смотрильной башенки. Џочти недостижимый  длЯ стрел,  он и сам  был
беспомощен перед этою вдругорЯдь наползавшею на него литовскою саранчой.
     "‚ывести полки? ђинуть? ЃоЯре не позволЯт!" - остудил сам себЯ.
     ‚ладыка  Ђлексий  был  нынче  в Ќижнем  Ќовгороде, а  ЊитЯй,  в  ризах,
стихаре,  с дорогим крестом, предшествуемый  иконою, обходил стены, басовито
благословлЯЯ ратных на подвиг...
     "‚се одно и  без  ЂлексиЯ не позволЯт! Ќадобно сидеть и ждать  неведомо
чего!  Џока  ‚олодька  одолеет ворога!"  -  „митрий  закусил губу,  вспомнил
погибший на ’ростне дворЯнский полк. Џодумал,  понЯл, что боЯре  правы, и не
со  старым мудрым волком Ћльгердом спорить ему, мальчишке, в ратном-то деле!
Џриходило ждать, снова ждать! € вновь уступать Њихайле ’верскому?
     (Ћльгерду - куды ни шло, но тверичам!).
     ЉнЯзь  стоЯл,  тЯжко  дыша,  сжимаЯ  кулаки  от  гнева  и обиды. ђедкие
литовские  стрелы  с  гудением   залетали  за  заборола.  ‘меркалось.   џрче
разгорались в ночной темноте огни пожаров.
     Ћн слез, издрогнув, едва не упал, споткнувшись на предпоследней ступени
крутой лестницы, и сразу попал в объЯтиЯ Њикулы ‚ельЯминова.
     ‘воЯк,  не  слушаЯ  отговорок  кнЯзЯ,  потащил  его  за  собою  пить  с
дружинниками  горЯчий  мед.   ‹егко  отмахнувшись  от  злых  упреков  кнЯзЯ,
вымолвил:
     - Љонешно, обмишулились! „ак ведь Ћльгерд ѓедиминович! ‘ам! Ђ и погоди,
кнЯже, не сумуй!  Њыслю, и он нас тоже опаситсЯ малость! ѓлЯди - рати держит
во едином кулаке, не распускает в зажитье! Ќе опасил бы - давно разошлись по
всей земле! Ќароду православному то было бы хуже во сто раз!
     - €ван - Ћлега встречает?! - сквозь зубы вопросил „митрий.
     Њикула глЯнул, прищурЯ глаз. "Ѓез менЯ, - подумал, - брату и не ужитьсЯ
будет с „митрием!"
     -  ђЯзанскаЯ помочь идет! - сказал. - ‡араз не  поспели - дак кто ж его
знал?! ђане чем к ЊаслЯной и не сожидали, поди!
     ‚ улицах Љремника  был, не в пример давешнему, порЯдок. Ќа перекрестьЯх
улиц  трещали  факелы,  вставленные в  бочки  с песком. ЏостукиваЯ  копьЯми,
проходила пешаЯ сторожа. Ќеспешно сменЯлись ратники на стенах.
     ‚ кнЯжеской молодечной, куда, спешившись, проникли оба своЯка, боЯрин и
кнЯзь,  их встретили шум, здравицы, гомон. „есЯтки молодых, полных удали лиц
обратились ко кнЯзю, подымаЯ чары.
     - ‡драв буди, кнЯже, здрав буди!
     „митрий, оттаиваЯ и улыбаЯсь, принЯл кубок, отпил под клики дружины.
     ЋглЯнулсЯ - этих хоть нынче веди в бой!
     ‹ишь  позднею ночью, хмельной,  кнЯзь попал к  себе  в  терем и разом в
объЯтиЯ  „уни,  котораЯ  весь  день  была сама не своЯ, вызнав, что  „митрий
принЯл  участие  в  бою, и  тут,  счастливаЯ,  торопилась  постичь,  что  ее
ненаглЯдный  любимый Њитюша  и жив,  и цел. € долго еще  ласкала  и целовала
уснувшего.
     ‚осемь дней литовские рати стоЯли под городом, осаждаЯ Љремник.
     ‚осемь  дней  продолжалсЯ  грабеж Њосковской волости.  Њеж тем  слухачи
доносили, что уже собравший полки кнЯзь  ‚ладимир Ђндреич стоит в Џеремышле,
в  одном  дневном  переходе от Њосквы, а  через  Ћку уже  переправились рати
рЯзанского кнЯзЯ  Ћлега  во главе  с  ‚ладимиром Џронским, идущие  на помощь
„митрию. ’о, чего опасалсЯ Ћльгерд, совершалось.
     Џриходило, дабы не потерпеть поражениЯ, спешно заключать мир. €наче  он
рисковал очутитьсЯ  со  всем войском  в окружении московских сил на  чужой и
враждебной земле,  среди  сырых снегов, грозных длЯ конницы  при  недостатке
лошадиного корма.
     ‘ Њихайлой, требовавшим продолжениЯ  войны, Ћльгерд едва не  рассорилсЯ
на этот раз.
     -  …зжай  к Њамаю!  Џусть выступит он! - кричал,  срываЯсь,  Ћльгерд на
сумрачно-молчаливого  на  сей раз  шурина. -  џ не  могу  погубить  всю свою
дружину под Њосквой!  Њне досыти  хватило  немцев! ‘проси Љейстута, легко ли
было нам  устоЯть!  € кто из русских кнЯзей мне  помогал?  ’ы  не мог! Ђ кто
мог?!  џ защищаю не только  себЯ,  Я и  вас защищаю  от немцев! Ѓез менЯ они
давно бы уже взЯли и Џсков, и Ќовгород! „а, да! Ђ что творите вы, что творит
твой Ђлексий? Ќе твой?! Ќо и не мой! Џочто не помогаете мне поставить своего
митрополита на земли ‹итвы? џ уже написал о том патриарху! Џатриарх дружен с
Ђлексием? ’огда Я стану просить папу о присыле латинских попов! Њне надоело,
что  из подвластных  ‹итве кнЯжеств церковное  серебро уходит в Њоскву!  —то
Ђлексий подговаривает моих вассалов  к измене, что  он не оставлЯет  в покое
мою  жену, что он...  - Ћльгерд задохнулсЯ, понЯл, что наговорил лишнего. Ќа
лбу в  него вздулась  и не опадала толстаЯ жила, темнаЯ  кровь прихлынула  к
лицу.
     Љейстут,  третий при этом разговоре, поднЯл укоризненный  взор, остудил
брата. Њихаил молчал, хмурЯ брови и низЯ сверкающий взглЯд.
     - ЃоЯре „митриЯ, - продолжал Ћльгерд уже спокойнее, справЯсь с собою, -
требуют, чтобы  ты увел  свои  войска из захваченных московских  волостей  и
воротил полон. џ согласил на то!
     Њихаил вскинул очи, пронзив Ћльгерда взглЯдом, и вновь опустил.
     - ‘юда  идет рЯзанскаЯ рать! - поЯснил Љейстут. -  € ‚ладимир Ђндреич с
полками! Џротив них, да ежели еще подойдут нижегородцы и владимирцы,  нам не
выстоЯть!
     Њихаил, так ничего и не ответив, резко поворотЯсь, вышел из покоЯ.
     - Ћн, по крайней мере, не возразил! - сказал Љейстут, оставшись наедине
с братом.
     Ћльгерд пил воду,  пил,  вздрагиваЯ, ронЯЯ  капли  на  серую бороду,  и
виделось, что он уже  очень стар. Ќапившись  и обтерев усы ладонью,  Ћльгерд
поднЯл глаза на брата. ‚ыговорил медленно:
     -  џ не хотел говорить  при Њихаиле. Џришла грамота из Љракова. Љазимир
‚еликий умирает. Ѓлизит борьба за польский престол! Ќадо не упустить ‚олынь.
€... быть может, Њазовию! Ќынче нам нужен вечный мир с Њосквой. џ  предложил
„митрию выдать мою дочь за его двоюродного брата, ‚ладимира Ђндреича.
     - …лену? - уточнил Љейстут. Ћльгерд кивнул:
     - …е! ЉнЯзь „митрий согласен.
     Њихаил  ехал, приотпустив поводьЯ. Њокрый  снег,  истоптанный  тысЯчами
копыт, чавкал под копытами конЯ.
     Ћбъеденный  почти  до  стожара  стог,  раскатанный  на   дрова   сарай,
поваленный,  втоптанный  в землю тын... —ьи-то чужие кони у коновЯзей. ‚езде
проезжают,  торочат коней, ровнЯют  рЯды.  ЂрмиЯ готовитсЯ уходить, и  скоро
придут те,  кто жил здесь  (ежели  они  живы,  ежели  это не  тот повЯзанный
арканом мужик в криво  нахлобученной шапке,  не те вон бабы, что  тупо ждут,
когда их погонЯт в ‹итву), армиЯ уходит,  и  в испакощенные,  пустые деревни
воротЯт русичи. Љто-то, натужась, будет подымать забор, кто-то повезет вновь
лесины,  начнет пахать,  сеЯть...  „о  нового нахождениЯ  ратных, до  нового
разора. €  не окончит сиЯ беда, пока на ђуси не станет единый великий кнЯзь!
€ никакие соглашениЯ с  „митрием ему не помогут. Љто-то один  из  них должен
взЯть вышнюю власть на ђуси!
     Њихайло подымает голову. Џодскакавший  вестоноша передает ему свернутую
трубкой грамоту. Њихайло  читает,  не  слезаЯ с  конЯ.  Џод  ‚олоком-‹амским
тверичи разбили  московскую рать, убили воеводу ‹уку Ђкатова и многих людей,
"которые опроче  стЯга ходили",  - проще говорЯ,  грабителей,  следующих  за
каждым войском... Ќадобно отводить полки и вновь начинать все сызнова!
     Џозавчера  снова Явилось небесное  знамение: кровавое небо, и  снег,  и
люди - как кровь.
     ‚оротЯсь во ’верь и отдавши наказы воеводам, Њихайло тотчас поскакал  в
Ћрду.

        ѓлава 23

     Љоров по осени  московские ратники, и верно, распродавали нипочем, иных
не доводили и до Њосквы. ‚от почему в Ќатальиной деревне оказались оставлены
четыре  тверские коровы  и несколько телЯт, которых и разобрали по усадьбам.
Џравда и то, что брали захваченный скот с некоторой опаскою.
     Џастух ЉазЯ так прЯмо и сказал:
     -  Ќу вот,  мужики!  Љоров  получили?  Ђ  теперь  ройте землЯнки! ЉнЯзь
Њихайло повалит как раз через наши волости!
     ЊаланьЯ Њишучиха, придЯ к  шапочному разбору, получила увечную скотину,
раненную  в вымЯ копьем.  ‚ымЯ сочилось  кровью и  подсыхающею сукровицей, и
когда ЊаланьЯ  села доить, корова, испуганнаЯ и измученнаЯ болью, взбрыкнула
ногами,  опрокинув подойник и задев Њаланью  по лицу. Ќу и досталось же  ей!
•орошенько  привЯзавши к  столбу,  прикрутив морду  к самому дереву, ЊаланьЯ
схватила  жердь  и  стала  охаживать  корову  по кострецу  и  бокам. Љорова,
обезумев, ревела, уже непрерывно вскидываЯ и вскидываЯ копытами, и  ЊаланьЯ,
уставши, переломав жердь, отвалилась наконец.
     „рожащаЯ всем телом,  расставив  ноги врозь, корова  с  налитыми кровью
глазами следила за своею мучительницей. "ђезать? - думала меж тем ЊаланьЯ.
     - Људы ее теперь?"
     Ќа коровьино и хозЯйкино счастье, ЌатальЯ как раз зашла в Њишучихин дом
переговорить с  хозЯином-бочаром и, услышав жалобный  рев,  удары  и ругань,
взошла в хлев.
     Љогда она узрела привЯзанную корову с истерзанным выменем, сердце у нее
зашлось, и, не думаЯ даже, а  просто -  жаль стало избитую  скотину до слез,
предложила сменЯть ее на вполне здоровую нетель, доставшуюсЯ ей, Ќаталье.
     ЊаланьЯ подозрительно  скосила злой глаз на  боЯрыню. †уЯ запалым ртом,
обмысливала, прикидывала, как и в чем обманывает ее госпожа.
     Џодошел сам Њишук, и после долгой  ругани и перекоров, трижды перерешив
так и сЯк, попробовав вновь подступитьсЯ к корове (та стала тут же суматошно
и безостановочно взбрыкивать), ЊаланьЯ наконец махнула рукой:
     - Ѓери!
     €спуганное  животное  кое-как  отвЯзали и выволокли  во  двор.  ЌатальЯ
достала ржаную горбушку, дала понюхать корове,  и так, приманиваЯ и понукаЯ,
и повели увечную животину на боЯрский двор.
     Џолучив  и  оглЯдев  телушку,  ЊаланьЯ  заметно  повеселела,  сообразив
наконец, что обмен далеко не безвыгоден длЯ нее -  мЯсо-то до снегов, да без
соли, куды и  девать!  € скоро-скоро,  не  передумала  бы ЌатальЯ,  потащила
телушечку со  двора.  Ђ ЌатальЯ, заведЯ  и напоив корову, присела около нее,
только тут уразумев, за что взЯлась и что ей предстоит содеЯть.
     Љорова мелко дрожала всею кожей, опасливо взглЯдывала... ѓод назад  она
видела дым  и огонь,  обонЯла жуткий длЯ нее  запах  крови, потом  ее гнали,
нещадно избиваЯ, куда-то сквозь снега в гурте незнакомых, собранных отовсюду
животных,  потом  какой-то  мужик  охлопывал  ее по бокам,  больно раздаивал
набухшее, затвердевшее вымЯ, вел за собою. Ѓыл новый  двор, новаЯ  хозЯйка и
новые травы на лугу, и она  уже успокоилась было, но тут вновь пришли ратные
люди, и железное долгое стрекало ранило ей вымЯ, и снова ее гнали куда-то, и
только что избивали,  и что  будет теперь, она уже  не ведала.  Ќе ведала  и
того,  что прежние,  самые  первые  ее хозЯева были  “слюм, покойный  деверь
нынешней хозЯйки, и “слюмова жонка, угнаннаЯ в полон, и что теперь она вновь
попала к  своим, к  родне хозЯина, перейдЯ  из  московских в  тверские  и из
тверских в московские руки... € что еще лето спустЯ,  гостЯ у тетки, “слюмов
отрок ‹утонЯ подойдет к ней и скажет:
     - ’етЯ ЌатальЯ, глЯди! Љорова-то - ну точь-в-точь, как у нас была!  - €
станет гладить  ее,  а она,  притихнув  и втЯгиваЯ  носом  чем-то  неведомым
знакомый ей дух, будет тревожно и жадно облизывать его Языком... € так никто
и не узнает истины!
     Ќо  это потом, после. Ђ теперь ЌатальЯ,  подперевши щеку и пригорюнЯсь,
думает. Ќаконец,  повелев дочери  принести пойла,  идет  составлЯть  ведомую
только ей мазь, куда входЯт и редкие травы, и барсучье сало, и пчелиный мед,
а потом медленно, дабы не испугать животное, станет, сперва едва касаЯсь,  а
потом сильней и сильней, намазывать и растирать вымЯ, а потом (корова стоит,
всЯ дрожа, на напрЯженных ногах, но не лЯгаетсЯ, не вскидывает задом) начнет
разминать залубеневшие соски, выдавливаЯ  из них густые  творожные колбаски.
Џодойник пока ни к  чему, доит ЌатальЯ прЯмо на землю,  да и какой подойник,
ежели буренка  то и дело  дергаетсЯ,  поджимаЯ к  брюху  то одну, то  другую
заднюю ногу, и тогда ЌатальЯ отстранЯетсЯ, и долго гладит корову, и чешет ее
за ушами, и снова терпеливо разминает тугие соски.
     €з трех сосков начинает наконец-то сочитьсЯ что-то, похожее на  молоко,
из четвертого -  и  тут  корова  вновь начинает бешено  вскидывать  задом  -
давитсЯ  какаЯ-то творожнаЯ дрЯнь  пополам с кровью. € ЌатальЯ, откидываЯсь,
отираЯ  вспотевший лоб, передыхает и  вновь и вновь  тЯнет пальцы к раненому
соску, возитсЯ дотемна, и только почуЯв, что сосок омЯгчел  (измучены вконец
и она и корова), подставлЯет страдалице ведро и выходит, едва не качаЯсь, из
хлева.
     -  Њамо,  а  она не издохнет?  -  спрашивает  ‹юбава,  подымаЯ на  мать
невинные глаза.
     - Њолчи! - срываетсЯ ЌатальЯ. - Ќакличешь беды!
     „евка достает щи. €ван, обихаживавший коней, деловито смывает  руки под
рукомоем,  подходит к столу. ‹юбава расставлЯет глинЯные  миски.  ‚се, стоЯ,
молЯтсЯ, потом молча берутсЯ за ложки.
     -  ‡абивать бы  не  пришлось! - по-взрослому,  подражаЯ ‹утоне, говорит
€ван.
     - ђаздою Я  ее! - устало возражает мать. - ‘котина -  она  ни в чем  не
виноватаЯ! ќто мы грешны!
     ќтим летом владычный писец  ‘танЯта-‹еонтий передал Ќаталье  серебрЯный
тельник покойного  Ќикиты, по которому и узналась мужева судьба. Ќа  погосте
поставили поминальный крест. ЌатальЯ навсегда стала повЯзыватьсЯ по-вдовьему
в темный плат и такой же, старушечий,  повойник. € в доме нынче за  трапезою
была вот такаЯ, почти молитвеннаЯ, тишина.
     ‡айдЯ ночью к корове со свечой,  ЌатальЯ  увидела, что  та  плачет.  €з
больших влажных коровьих глаз  словно  бы  и  взаправду  текли  слезы.  ‚ымЯ
вздулось, и  от  каждого прикосновениЯ  к нему буренка вздрагивала.  ЌатальЯ
вновь  и  густо  смазала  вымЯ мазью, укоротила  веревку, чтобы та не смогла
вылизать себЯ Языком...
     Љорове наутро стало хуже. Џриходил Ќикифор, староста, предлагал забить.
Ќо  ЌатальЯ, сама не ведаЯ  почему,  уперлась. ‘уеверно  казалось ей:  стоит
выходить эту  корову, и тогда отпадут все беды, напавшие на семейство. Џоила
отварами, ночей не спала. Љорова, она и  есть корова! Љ концу недели опухоль
стала спадать,  уже не так дергалась буренушка, когда  ЌатальЯ  сдаивала ее,
по-прежнему   на  землю,  хоть  и  больно  было,  терпела,  лишь  благодарно
облизывала хозЯйкино плечо и шею шершавым своим Языком.
     ‡нал бы ратник,  незадумчиво ткнувший животину копьем в пах, чего будет
стоить выходить ее после того! Ќе ведал, да и  не думал, поди! ’рупы коров с
распухшими  животами  там  и  тут  валЯлись  вдоль дорог,  ожидаЯ  вороньЯ и
волков...
     Љогда  наконец  наступил  перелом (и как-то  враз наступил:  ЌатальЯ, в
очередную вступивши во хлев, услышала довольное  чавканье, буренка впервые в
охотку  ела  и,  выев  и вылизав целое ведро пойла,  попросила  еще),  когда
наступил перелом и дело пошло на поправку, Ќатальино сердце так прикипело  к
корове, что, казалось, и забить ее некак будет, когда придет срок.
     Ѓуренка стала прибавлЯть молоко и оказалась очень  удоистой, даром, что
не на траве живой, а на сене стоит! € уже не выливали псу, сами пили густое,
пенистое, с желтизною, жирное молоко, и ЌатальЯ  светлела,  глЯдЯ, как  дети
дружно приникают к мискам с парною сытной вологой.
     €з-за коровы, почитай, ЌатальЯ чуть было и не погибла.
     Ќадо было собирать осенний корм, и она собирала корм, и успела отослать
обоз  в Њоскву,  и  уже не вставало нужды кем-то заменЯть погибшего  данщика
Ќикиту  ”едорова, владычный келарь и эконом молчаливо согласили на то, что в
волостке  данщиком  стала Ќикитина  вдова.  ‘ын-отрок  уже  подрастал,  там,
глЯдишь, и вослед батьки пойдет!
     ‚ Ћстровое ЌатальЯ выбиралась несколько раз, последний - осенью, отвезЯ
обозы. Њинин посельский боле не пакостил. ‚прочем, наезжали, приглЯдывались,
да как раз о ту пору, как госпожа была во своем дворе.
     “ехали  ни  с  чем.  Њужики  нудили  Ќаталью: "Џереезжай  к  нам!"  Ћна
улыбалась молча, отматывала  головою. ‘ама не ведала порой,  почто, прикипев
ко вдовьим хоромам своим, где каждаЯ спица, каждаЯ слега, крюк напоминают ей
Ќикиту, не  может оторватьсЯ, уйти, стать сама себе госпожою,  вместо  того,
чтобы  продолжать  Ќикитину тЯжкую работу,  заместо мужа объезжаЯ волостку и
"вымучиваЯ" из упрЯмых мужиков митрополичий корм.
     Ћбоз был отправлен по первому снегу. €з Ћстрового ЌатальЯ  воротилась к
концу ноЯбрЯ, не уведавши,  что в тот день,  когда  она  выезжала из Њосквы,
Ћльгердовы рати Явились в пределах кнЯжества.
     …жели бы  не  прискакал  вестоноша, ежели бы  литвины не  застрЯли  под
‚олоком, невесть,  что  и створилось бы.  ЌаученнаЯ горьким  опытом  прежней
войны,  ЌатальЯ, получив  вести,  тут  же,  в  ночь, велела  всем,  разослав
верховых по деревнЯм,  зарывать  хлеб  и  уходить  со  скотиною в  леса.  ‡а
считанные дни  устроили  шалаши, огородились  засеками, перегнали крупный  и
мелкий  скот, и, когда  подошла  литва,  в пустых  Ќатальиных деревнЯх,  где
оставались,  может,  две-три  древние  старухи,  сами  глЯдевшие в домовину,
только ветер гулЯл  да мелькали тенЯми кошки,  упрЯмо не  желавшие  покидать
родимых хором, да еще ласки, хорьки и прочаЯ живность, ютЯщаЯсЯ, чаЯ поживу,
близ человечьего житьЯ.
     ‘ама ЌатальЯ,  уже отославши детей в  ѓорелый бор, нежданно  длЯ  самой
себЯ, когда уже  за  ней  заехал староста  (в доме оставалась  она  одна  да
излеченнаЯ ею корова), вдруг заупрЯмилась:
     - Људа Я ее поведу?! -  сказала, слепыми, замкнутыми глазами глЯдЯ мимо
лица ошеломленного старосты. - …зжай! ‚от еще эту укладку возьми!
     ‚анюшу, глЯди,  не выпусти, не то сюда  прискачет! …зжай! Њоже, со мною
хошь... деревню не сожгут... - сказала она первое, что пришло в голову.
     Ќикифор расставил руки, думаЯ было имать Ќаталью и валить в сани.
     - Ќе смей! - сказала она, угадав его движение и сурово повышаЯ голос.
     € староста заюлил,  замитусилсЯ, начал просить, снимал  и  мЯл  в руках
шапку... Ќаконец отъехал, так ничего и не понЯв.
     -  Ќу,  все! -  сказала ЌатальЯ, проводив его со двора.  ‡айдЯ в пустую
горницу, оглЯдела свое жило, села на лавку, разглаживаЯ крашенинный холст на
коленЯх. Џовторила тихонько:
     - Ќу, все... - € молча, беззвучно вздрагиваЯ плечами, заплакала.
     ‹итвины Явились на третий день. ЌатальЯ доила корову. ‡аслышав шаги, не
удивилась,  только погладила рубец на  коровьем  вымени и, уже когда  ратник
распахнул дверь, неспешно  поднЯла голову. ђатник даже  отпрЯнул сперва - не
сожидал  увидеть  живую  душу,  да еще  и  с коровою. ‘тоЯл, раздумываЯ, что
сказать, содеЯть.  ЌатальЯ поднЯлась, молча налила молока в берестЯной ковш,
поднесла ратнику.  ’от  глЯнул  вытаращенными  глазами,  дернулсЯ,  воровато
озрЯсь, отступил было.
     - Џей! - сказала ЌатальЯ.
     ђатник неуверенно принЯл  ковш -  был он высок и белобрыс, уже  средних
лет,  лик  имел  совсем не  воинственный,  - начал пить,  все  поглЯдываЯ  и
поглЯдываЯ  на  Ќаталью,  на ее сухое, с  огромными,  в черных тенЯх, очами,
иконописное  лицо, на  тонкие персты потемнелых  от работы, но Явно боЯрских
рук. ‚оротив ковш, сказал по-русски:
     - Ѓлагодарствую!
     “  Ќатальи от  звука  русской  речи чуть  отлегло  от  сердца.  ЏоднЯла
бадейку,  пошла  в дом.  Ќа  дворе  грудились  несколько ратников. ‹итвин  в
русской броне под суконною расстегнутой ферЯзью распорЯжал людьми.  “ одного
из ратных в руке трепыхалсЯ и ронЯл алые искры смолистый факел.
     ЌатальЯ поставила кленовое ведерко  на крыльцо. ‘ захолонувшим сердцем,
точно в холодную воду, подступила к ратным:
     -  Џравославные  ле? -  вопросила отчетисто и  твердо. ђатники,  видимо
русичи из ЏолесьЯ, закивали - да,  мол!  -  поглЯдываЯ  опасливо  на  своего
боЯрина.
     - ‚ладычнаЯ волость! ЌельзЯ жечь! - остерегающе подымаЯ  голос, сказала
ЌатальЯ.
     ‹итовский  боЯрин глЯдел на жонку, не решивши пока  ничего. Џереспросил
своих: о чем говорит баба? …му сказали. ‹итвин, сам крещеный, задумалсЯ.
     -  ‹юди где? ѓде мужики, скот?! - вопросил он,  трудно подбираЯ русские
слова и начинаЯ гневать.
     - ‚ Њоскве! ‚ Њоскву ушли! - громко, как глухому, выговаривала ЌатальЯ.
- Људа-то туда подались! - махнула она рукою. - € скот увели за собой!
     -  ЌельзЯ  жечь,   грех!  Њитрополичье  добро!   ѓосподь   накажет!   -
требовательно повторила ЌатальЯ.
     ‹итвин раздумчиво  глЯдел  на  нее, положив  руку  на  саблю.  Џодумал:
увести? ‘тара, да еще и содеет чего! ‡арубить?
     - Љорова чьЯ? - вопросил.
     -  ЃольнаЯ  корова!  -  возразила  ЌатальЯ.  - ’олько-только  выходила,
увести, так сдохнет! Ђ молоко - вот!
     Ћна обернулась за  ведерком и ковшиком  (и боЯрин приздынул, вынимаЯ из
ножен  клинок,  все еще  решаЯ: не рубануть  ли?). ‘покойно - чуЯла раздумьЯ
ворога и заставлЯла себЯ сугубо не спешить - воротилась, стала подавать всем
полные ковши молока.  € по  мере  того,  как пили, и  когда выпил-таки и сам
боЯрин, убить жонку  стало как-то совсем неможно, да и отобрать у нее корову
- тоже.
     ‚ доме, даже оставленном, всегда найдетсЯ что-нибудь: и порты, и снедь.
‘ подволоки достали крепко провЯленную чечулю мЯса, растопив печь, сварили с
Ќатальиной помочью котел пшенной каши, пили хозЯйский квас.
     ЏрихватываЯ  кто сверток холста, кто какую  иную  срЯду,  портно,  один
вынес  из  сараЯ старые обруди, литвины посажались на коней  и поехали вдоль
деревни.  „огоравший  факел  был брошен  во дворе.  ђатники заходили в избы,
шарили  по  клетЯм,  но  жечь  деревню  не  стали.  ‚ечером,  возвращаЯсь  с
несколькими  кулЯми  разысканного где-то  зерна,  опЯть  напились  молока  у
Ќатальи  и опЯть литовский  боЯрин думал: не убить ли?  „олго на расставании
глЯдел в строгие очи пожилой женщины. —то-то понЯл. Ћборотив конЯ, ускакал.
     ЌатальЯ уже после, пережив смертный испуг, покаЯла, что не ушла.
     „оведись до  татар, так  легко  не отделалась, угнали бы в степь! ‡ачем
осталась?  €з-за коровы, что  можно  было и увести за собою? €з-за покойного
Ќикиты скорей!
     Љ ней  еще дважды наведывались  отдельные воины, прослышавши про чудную
жонку, оставшуюсЯ в пустой деревне. Џили молоко, уезжали, так и не тронув ни
ее, ни коровы.
     „ешевле обошлась  селЯнам  втораЯ литовщина, чем перваЯ. ‘лишком спешил
Ћльгерд, разорив вдосталь лишь те волостки, через которые валила его армиЯ.
     €ван, уже когда  схлынула литва, первым прискакал в деревню, бросилсЯ в
объЯтиЯ матери.
     - Џочто  ты,  почто, ну  почто?! -  бормотал,  рыдаЯ,  тискаЯ Ќатальины
плечи. ЏоднЯл залитые слезами глаза. - Ђ погибла бы, увели, мы-то как?!
     € ЌатальЯ тут только покаЯла, что давеча  захотела умереть. Ѓыло ей длЯ
кого жить на этой земле!

        ѓлава 24

     Ђлексий возвращалсЯ из Ќижнего в Њоскву. ‚ойна схлынула, оставив, как и
в  прошлый  раз,  разоренные  деревни  и  толпы  беженцев,  бредущих по всем
дорогам. ‚  их сердитых  жалобах доставалось  и кнЯзю,  и  боЯрам,  и самому
владыке Ђлексию. “дивительным образом все эти сорванные со своих мест смерды
упрЯмо верили (нет,  не то что верили -  знали! €наче,  полагали, и  быть не
могло), что стоило бы  воеводам  проЯвить хоть  кроху  распорЯдительности  и
поране собрать войска, и Ћльгерда не только остановили, разбили бы в пух!
     Џод  хитрыми  изворотами политической  грызни,  успехами  и  просчетами
кнЯзей,  за  борьбою  боЯрских самолюбий нарастала  подспуднаЯ волна воли  и
гнева, готоваЯ вскоре  опрокинуть  все  и всЯческие  преграды.  „аже у  этих
разоренных, вторично за два года  изгнанных со своих мест, голодных людей не
ЯвлЯлось и  мысли  иной, как о  том,  что им,  ихнему кнЯзю,  надлежит токмо
побеждать.
     ‘то, нет, еще пЯтьдесЯт лет назад при едином имени  вражеском все и всЯ
во ‚ладимирской ђуси бежало  и  прЯталось.  ’огдашние беженцы  не виноватили
своих  воевод, но зато убивали  друг друга  в  голодных драках над падалью и
ожидали предательства даже от соседей своих.
     ’еперь сего прежнего позора не поминали и самые древние  старики. Љак и
когда  переломилось?  Џламенные  ли речи  „ионисиЯ?  Љропотливый ли  труд  и
несгибаемое мужество ‘ергиЯ и его учеников? ‘уровый  пример Њихаила ‘вЯтого,
гордость ‘имеона или  упорнаЯ волЯ митрополита  ЂлексиЯ? €ли не они сдвинули
глыбу  народной жизни,  придав ей текучесть  и полет, а сама  жизнь на своей
незримой  волне вынесла на поверхность народного океана этих и многих других
деЯтелей славного четырнадцатого столетиЯ?
     ‘колько было пролито  чернил, сколько споров  до хрипоты,  до ненависти
прошло с тех пор и  доднесь  на тему "герой и толпа". Ђ быть может (и вернее
так!), что и те, и другие  не правы, ибо неотделимы от  нации герои  ее,  и,
будучи на подъеме, она и рождает, и поддерживает героев, и сама идет  вослед
им, вослед их пламенному слову и мужеству. ‘кажем так: подымалась ЊосковскаЯ
ђусь, и Явились  светочи ее и вожди народа, создавшие страну и нацию и  сами
созданные ею,  неотделимые от своего  народа, "земли и Языка", как плоть  от
плоти, жизнь от дыханиЯ, как образ солнца от  тепла его лучей, как отречение
от любви.  €  тот, кто сам "полагает душу за други  своЯ",  знает  это лучше
всего.
     Ќежданное тепло этой необычайной зимы  уже почти  всюду согнало снега с
полей. ‘транно было  глЯдеть  на  эту  голую  землю, на белесую,  ломкую, не
убранную по  осени  рожь. ‚ Ќижнем  накануне  его отъезда  с горы обрушилась
подтаЯвшаЯ снежнаЯ лавина и  погребла под  собою целую улицу посадских хором
на Џодоле.  ’ут же, в голых  полЯх, бабы и мужики жали хлеб.  ђезали серпами
ломкие  стеб