орил  шепотом  Ђвраам,
приподымаЯсь на локте.  -  “збек ветх деньми, в одночасье помрет... ‚ Ћрду
послать бы! Ћшиблись мы с кнЯзем московским: крут и непоклонлив, вишь!
     - €  с  ’верью  ошиблись,  Ћвраамушко!  -  вздохнув,  отвечал ‚асилий
Љалика.  -  Њыслю,  тово...  ‘  Њихайлой ‘вЯтым право ли  деЯли мужи наши?
Њожет, не стоило б с им ратитьце?
     - ‹итва... - начал было Ђвраам.
     - Ќе наша она,  ‹итва! - возразил Љалика. - Ќе наш Язык, молвь не та,
инаЯ  землЯ!  Ќе  ровен  час,  католики их  улестЯт.  ‚  кажном мести свой
навычай,  Ћвраамушко,  неможно нама  вмести  быти!  “чнут  ропаты немечьки
строить у  нас;  в торгу от немечь,  да свеи,  да фрЯгов,  да жидов придет
русичам умаление;  а  и  веце  прикроют,  и  посадничю власть переменЯт на
иньшее цьто...  ’ак-то вот,  Ћвраамушко!  ЊЯгко постелют,  да жестко будет
высыпатисе нам!  Ђ  сами промеж сЯ  не сговорим!  ‚идал,  кака незадача по
приключаю?  Ќа брань не встали -  бедны,  мол,  нужны,  - дак нынь серебро
даем! Ќа то не бедны ищо! џко и во –арьграде грецком тако же вот отворило:
турки на их,  латины по их,  а они ратитьце, не хотЯт, бедны, вишь! Ѓоюсь,
Ћвраамушко, тако пойдет дале - съедЯт нас не те,  дак други! € не примыслю
путем,  како нам спастисе от толикой беды? Ђ уж не инако как любовью? –южи
стали мы,  Ћвраамушко,  цюжи!  Џото и женуть по нас! € вси кнЯзи низовськи
надошли,  и  до  всих мы стали екие поперецьны!  ‡аступа надобна!  Њилость
кнЯжаЯ!  € с ‹итвою всЯко  не  след  ссору  имать,  и  со  кнЯзем  ‘еменом
€ванычем!  „а  и  с  ’верью друго надобно!  ‹Яг,  поспи,  а Я ищо помыслю,
полежу, дрема менЯ не берет, дума долит!
     ‹ежучи,  вспоминал Љалика тверского епископа ”едора, с коим был у них
некогда спор о  мысленном рае.  Љалика и  ныне считал,  что прав он,  а не
”едор.  Ѓыл на земле рай,  …демом прозываемый! Џо грехам людским сокрылси,
невидим стал.  ‚ладыка ”едор бает,  Яко тот рай мыслен токмо,  духовен,  а
смертными очами не зрим...  Љольми паче того надеЯ,  Яко есть и в наши дни
смертным Явленные врата в  рай  тот,  в  …дем  господень!  ‚сего исполнена
землЯ, всЯкой разноты и чудес! € звери дивии, и змеи, и ‘трофилат-птица, и
носороги,  и слоны преогромны!  ‚сего исполнена землЯ!  Љак же не быть раю
тому сокровенну где ни то?  Џочто ж,  бают, горы огненны суть? Ћткуда идет
огнь тот горЯщий?  Ќе из хладной земли,  не из хлЯби студеных вод!  „олжен
быти солнечный мир,  …дем райский,  откуда изливает в  наш мир огнь горЯщ!
ѓоры света...  € ‘пасов лик, лазорью начертан! Ќе прав ты, ”едор, все одно
не прав!
     Џодумал так,  вспомнил,  вослед ”едору,  убиенного кнЯзЯ  Ђлександра,
сына коего,  Њихаила, крестил он, ‚асилий Љалика, семь лет тому назад... €
тут  поблазнило,  что  нашел,  додумал душеполезное.  Ћтроку  надобно ныне
грамоту постигать и  прочие науки.  Џристойно позвать крестника в Ќовгород
‚еликий!  „олго,  скоро ли  бегут годы,  и  что ожидает смертного в  кажен
текущий час -  знает един ѓосподь.  Ђ имать заботу о внуке Њихайлы ‘вЯтого
достоит ему всЯко,  и без дальних забот градских.  Њожет стать, вырастет -
попомнит  новгородское учение  и  его,  ‚асилиЯ,  усопшего  к  часу  тому.
ђазмирье какое подойдет -  и не подымет рука на дорогой его сердцу великий
и  многошумный Ќовгород!  Ѓыть  может...  ‚сЯко  повернет  судьба!  „олжно
написать о том владыке ”едору!  •оть и спорили друг с другом,  а почасту и
споры рождают сугубое дружество! „олжон ”едор ему помочь в дели сем!
     ‘ этим Љалика уснул наконец,  не успевши домыслить иного:  как и  чем
сдружить меж собою Ќовгород и великого кнЯзЯ ‘емена, дабы и впредь оберечь
город от московской грозы...


        ѓ‹Ђ‚Ђ 31

     ‚ этом году Ђнастасии,  вдове кнЯзЯ Ђлександра Њихалыча,  исполнилось
тридцать пЯть лет.  Ќесколько огрузневшаЯ от прожитых лет и  частых родов,
сильно построжевшаЯ со смерти супруга,  она была все еще в  расцвете сил и
зрелой женской красы.  „ети -  их шестеро оставалось после гибели ”едора в
Ћрде и смерти,  еще во младенчестве,  старшего,  ‹ьва,  -  целым хороводом
роились вокруг матери.
     Ћна  успевала все:  следить за  каждым из  сыновей,  управлЯть домом,
вести обширное хозЯйство двора,  держать боЯр,  править селами и волостьми
покойного супруга,  не  выпускаЯ бразды из  рук,  не перекладываЯ всего на
плечи ключников и посельских (за самым добрым слугою нужен глаз неусыпный,
иначе прахом сЯ обратит любаЯ волость и расточит любое имущество).  ‘умела
повести  дело  так,  что  будто  и  не  погибал Ђлександр в  Ћрде!  ЃоЯре,
никоторый,  не бросили,  не оставили свою госпожу,  и  в обширном тверском
доме по-прежнему было две власти.  Џомимо и  мимо ЉостЯнтина (после смерти
московки,  ‘офьи ћрьевны,  женившегосЯ второй раз), домом и двором правила
она,  вдова  невинно  убиенного Њихаилова сына,  Ђлександра,  о  щедрости,
прЯмодушии и красоте коего уже теперь слагали легенды в ’вери.
     € все -  боЯре и посад, духовные и мирЯне, книгочии и гости торговые,
- все,  кому дорога была слава ’вери, первого, как мыслили они, града ђуси
‚ладимирской, лишь злою бедой и происками москвитЯн отодвинутого теперь от
вышней власти,  свЯзывали грЯдущее,  как верили они,  возрождение тверской
славы с  домом убиенного Ђлександра,  с  его  вдовою и  детьми.  ‚  череде
кнЯзей-мучеников:  Њихайлы  ‘вЯтого,  „митриЯ  ѓрозные  Ћчи,  Ђлександра и
”едора  -   ЉостЯнтин  Њихалыч  не  стоЯл,  не  значилсЯ.  Ќе  числил  его
наследником родительской славы никто из тверЯн.  € потому одинокаЯ вдова с
малыми и только-только подрастающими детьми была, даже во мнении сторонних
кнЯзей и кнЯжеств,  Ќовгорода,  ‹итвы и далекой Ћрды,  много значительнее,
весомей своего деверЯ, нынешнего тверского кнЯзЯ ЉостЯнтина.
     ‘ама  ЌастасьЯ  в   ежечасных  хозЯйственных  хлопотах  лишь  изредка
поминала о славе рода,  о величии ’вери и прочем,  о чем порою толковал ей
епископ ”едор.  …жедневный настойчивый труд и  был ее подвигом,  тем,  что
спасало и  спасло  в  конце  концов  от  оскудениЯ и  гибели дом  и  семью
покойного Ђлександра.
     „ети радовали.  ‘таршаЯ,  Њаша,  уже невеста (да жениха,  все было не
приискать,  не  хотела ЌастасьЯ отдавать дочерей куда в  худородный дом за
маломочных кнЯзьков либо в боЯрскую семью - паче самих дочерей блюла честь
рода Њихайлы ‘вЯтого!),  была верною помощницей матери и,  хоть порою, при
взглЯде на кого из молодых статных кметей,  и вспыхивало невзначай девичье
лицо,  до сих пор,  слава богу,  ни по кому не потерЯла сердца... Ѓыл, был
бедовый боЯрчонок,  Њитька ™етнев (Њаше тогда шел четырнадцатый год, самое
опасное времЯ!).  Ѓыли встречи в саду,  при нЯньках,  мимоходные, а все же
встречи;  незастенчивые речи молодца,  стыд и растерЯнность девушки. Ѓыло,
что и в окно теремное ладил Њитька залезть, да подстерегли холопы, бросили
в  холодную,  в  погреб,  молодца,  а  Њаше  в  ту  пору  мать  пригрозила
монастырем...  Ѓыло, прошло, слава богу! Њитька остепенилсЯ, женат, лонись
с повинною приходил.  Њаша с тех лет подросла, построжела, похудела, круче
стал стан,  тверже плечи,  прЯмаЯ складка нет-нет и  лЯжет на девичий лоб.
Ќыне сама не пошла бы в боЯрскую семью.  —итает житиЯ и хроники, о прошлом
годе  красивым уставом переписала …вангелие длЯ  престола нового  храма  в
Ћтроче монастыре, вышивает золотом, житие дедушки Њихайлы помнит наизусть.
—есть рода теперь длЯ нее,  как и  длЯ самой Ќастасьи,  не звук пустой.  Ђ
годы идут,  бегут годы.  ‘коро восемнадцатый минет,  не  кнЯжна бы,  дак и
перестаркой можно назвать!
     Њаша -  помощница по дому.  Џод ее доглЯдом младшие сыновьЯ и меньшаЯ
дочерь, “лЯ, “льЯна. ќтой шесть всего, а нравнаЯ, во всем ладит не отстать
от братьев:  на конЯ лезет,  и книжку ей покажи,  и сказку расскажи - паче
прочих!  Џриведет с собою меньших,  ‚олодю с Ђндрейкой:  <Њы хочем слушать
про Ћлену Џрекрасную!>  ‘ама просит рассказать,  сама подсказывает,  ежели
что забудешь или пропустишь по устали:  <Ќет,  ты ищо не сказала, как он с
руки рукавицу уронил,  а  конь уже тыщу поприщ проскакал с  того места!> ‘
этою, подрастет, сладу не будет, скорей замуж отдавать!
     €з  сыновей надежда была на старшего,  ‚севолода.  Ћтроку двенадцатый
год, а  уже  смыслен,  и грамоте горазд,  и телом велик.  ѓод-два - женить
мочно!  …ще растет,  тЯнетсЯ,  а руки положит на стол  -  длань  словно  у
взрослого  мужика.  Ѓольшие,  красивые,  отцовы  руки...  €ногда посмотрит
отдельно на руки сына, и сердце захолонет, защемит непутем по мертвому.
     ‚севолод растет кнЯзем прЯмым,  не стал бы с дЯдьЯми спорить до поры!
ЉостЯнтин глЯдит хмуро,  а новаЯ жена его,  ЂвдотьЯ,  и еще того злей.  Ћт
московки сын осталсЯ,  ‘емен, ‘емушка, всего-то пареньку пЯтый годок! •оть
и  не  ладили с  московкою,  а  отрока малого как не пожалеть?  €грают все
вместе в свайку,  в лапту ли - вот и хорошо! Ѓегают, ковылЯют с Ђндрейкой,
меньшим,  наперегонки.  „ак  и  то  Ђвдотье забедно.  ‘ама как родила сына
(…ремеем назвали),  так на пасынка Ярым зраком глЯдит,  куска недодаст, за
кнЯжеским-то  столом!  ‘ором!  Ђ  ЌастасьЯ прикормит,  от той разом покор:
ты-де ‘емена на менЯ наущаешь!  „итю!  ЏЯтигодовалого!  € как не стыд бабе
такое молвить!
     „ЯдЯ ‚асилий приедет из Љашина,  дак ЂвдотьЯ за столом с того глаз не
сводит.  ЊужнЯЯ жена!  ’ьфу!  € ‚асилий давно женат, и супруга его, …лена,
брЯнского кнЯзЯ  €вана  дочерь,  такаЯ ну  прЯмо славнаЯ жонка,  худого не
скажешь про нее!  „ети нарожены, ‚асЯ и Њиша, погодки, одиннадцати, никак,
и десЯти летов...  „ак при живой жене и рожоных детЯх на чужого мужа глаза
пЯлить -  тьфу! € все ей нейметце: и стол не так, и в челЯдне не по-ихнему
(а уж не великих родов жонка-то!),  и  к  боЯрам ее,  Ќастасьиным,  вечное
нелюбье у  нее!  ’Яжко вдове без мужа,  хошь и кнЯжне самой!  ’ого и глЯди
ЉостЯнтин,  по ее наущению, и из родового терема погонит куда - в •олм али
Њикулин...
     ‚нешне и  с  новою  женою деверЯ держалась ровно,  не одергивала,  не
огрублЯла словом,  ни делом каким. •оть порою и дорого стоило не вскипеть,
не возвысить голоса,  не отмолвить худым на словесную обиду.  ЌельзЯ. „ети
растут!  € из ’вери нельзЯ уходить. ’верь, она всем завещана, а уйдешь - и
боЯре разбегут, и села истерЯешь, те, что под городом, и не воротишь потом
никоторого добра родового!
     ‡нали бы малыши,  что с  визгом и смехом бежат по лестнице и кидаютсЯ
наперегонки в материн подол,  точно воробьи, пихаЯ друг друга и сопЯ (всех
бы обнЯть,  расцеловать разом, да рук не хватает!), знали бы иные скорбные
мысли матери своей!  „обро,  что не знают,  не ведают! ‚севолод догадывает
уже.  Ќу,  тому  и  надобно.  Ќе  дите уже,  отрок.  ‘коро станет защитник
материн, муж и воин!
     Ђ  из  меньших -  радовал Њихаил.  ‚  честь деда названный,  иногда и
мнилось:  не  в  деда  ли  пойдет?  ‚ысоконький,  Ясный,  светлый весь,  и
неогарчивый сердцем, а в обиду себЯ не даст! „авеча боролсЯ с дворовыми, с
погодками,  троих уложил на лопатки, взошел - в синЯках весь, дышит тЯжко,
а улыбаетсЯ:
     - Ќе,  мамо,  не дрались! ‚озились только! Ђ ето расшибсЯ Я! - Ќиколи
не скажет худого,  не пожалитце никому и хвастать не станет:  вот,  мол, Я
какой!  “тешный отрок.  Џо складам уже и  читает,  самоуком начал буквы-те
понимать,  у  старшего брата да  у  сестры Њаши спросит чего...  Ќадобно с
”едором-епископом поговорить, да даст дьЯкона доброго поучити отрока сего!
     ’акие мысли все чаще посещали Ќастасью. Ќынче за ратною порой - полки
московлЯн  шли  на  Ќовгород,   приходило  давать  кормы  великому  кнЯзю,
ЉостЯнтин  и  своих  ратных  посылал  -  исхарчились вконец.  ’еперь,  как
покончили дело миром,  стало мочно подсчитать свой протор.  ‘лава ѓосподу,
без  большого  разореньЯ обошлось!  ‘ела  не  порушены,  кмети  из  похода
воротили  с  прибытком,  а  нынешний рождественский корм  покроет  осеннюю
недостачу, чего займовать пришло у торговых гостей.
     ‘вЯтки праздновали весело.  ‚сЯ ’верь гудела от  игр,  смеха,  бешено
разъезжающих троек,  визга  девок  на  качелЯх,  шума  и  крика  рЯженых -
шилигинов,  что  толпами бродили по  ’вери,  набиваЯсь в  боЯрские терема,
прыгали,  плЯсали,  хрюкали, рЯдились медведЯми и оленЯми, носили срамного
покойника с репЯными желтыми зубами из дому в дом... ’олько-только отпели:
<•ристос рождаетсЯ,  срЯщете,  •ристос  рождаетсЯ,  славите> -  и  тут  же
хвостатаЯ нечистаЯ сила загулЯла по теремам!
     „ети  -  с  ума  посходили:  <•очем  шилигинами ходить!>  Ћделись кто
почуднее,  уволоклись с толпою дворовых ребЯток. Ќанесут вечером прошенных
по  подоконью кусков  да  шанег,  будут  есть  аржаные дареные пироги и  с
блестЯщими глазами сказывать, как и кого пугали в улицах, к кому вваливали
веселою гурьбой... Ќе вдовий нарЯд, и сама бы пошла помЯнуть молодость!
     ЌастасьЯ  вздохнула,  накинула  шубейку  и  плат,  прошла  по  двору,
заглЯнула в  опустелые мастерские,  в парную челЯдню,  где нынче стоЯл дым
коромыслом  и  какие-то  жонки  и  мужики  с  вымазанными сажею  лицами  в
вывороченных шубах  и  срамных  одеЯниЯх потащили в  десЯток  рук  великую
кнЯгиню к столу,  едва не насильно заставили пригубить горЯчего меду и тут
же,  вызвав  жаркий  румЯнец  на  щеках,  громогласно  спели  ей  <славу>.
Ќевольно,  рассмеЯвшись,  увернувшись  от  объЯтий  и  поцелуев,  выбежала
девочкой  на  морозный снег,  под  рождественские сиЯющие  звезды,  глазом
приметив  сенную  свою  боЯрыню,   что,   в  сбитом  повойнике,   краснаЯ,
выскочила-таки  следом проводить госпожу,  не  пристал бы  какой  охальный
мужик - в свЯточную ночь рЯженые чего не содеют! “ крыльца сказала:
     - ’ы иди!
     ЏоднЯлась в  опустелые горницы.  ‘тало  чуточку грустно,  что  не  со
всеми,  не вместе, как встарь, при муже и господине своем, когда Ђлександр
и  сам гулЯл с дружиною,  и братьЯ его бегали рЯжеными по ’вери,  и она не
чуралась весельЯ, рЯдилась с жонками, дразнила хмельного супруга призраком
измены,  сидела за общим,  с дружиною и челЯдью,  столом,  пела... Ћх бы и
сейчас попеть!  Ќынче она токмо в церкви,  в хоре,  и отводит душу... Људа
все ушло,  миновалось!  ‚ краткий час отдыха -  за пЯлами, вышивает гладью
воздух в ‘пасо-Џреображенский собор, да и тут дети обсЯдут со сказкой. €ли
уж  им  споет потихоньку вполгласа какую песенку.  €  сейчас бы  спела длЯ
себЯ,  одной!  „а длЯ него,  лады, милого, что любил ее слушать так вот, в
сумерках, по вечерам. €ногда и сам просил спеть... ќту хоть:

                    ’о не пыль, то не пыль,
                    ’о не пыль в поле, курева-а-а стоит!
                    ’о не пыль, то не пыль в поле...

     “ронила голову на руки,  заплакала. Ќе слышит ее милый, и петь не длЯ
кого больше теперь!  Ѓыстро отерла слезы. Џо шагам за дверью догадала, что
Њикифор,  посельский.  ‚стала,  свела брови,  кутаЯ плечи в индийский плат
(сама не ведаЯ, сколь хороша в сей миг). Њикифор глЯнул, склонилсЯ низко:
     - ђожь привезли, государынЯ!
     “смехнулась глазами. Ќе государынЯ она, простаЯ кнЯгинЯ, вдова. Џочто
и величает!
     - ‘елЯнин на поварне,  поди, коли не пьЯн, созови! •лебный анбар, что
под  стеною,  даве вымели,  почистили под новину,  туда и  кладите!  ‘коль
четвертей? Џогоди, сама глЯну!
     “дарила рукой в  подвешенное медное блюдо (подумалось:  а  коли и  на
сенЯх нет никого?). Ћднако прислуга нашлась. ‚ыскочила раскосмаченнаЯ, рот
до ушей, девка (уж не миловалась ли с кем?). Џодала зимний вотол. ЌастасьЯ
плотнее завЯзала сверх  повойника простой пуховый плат,  сошла  на  задний
двор,  куда въезжали сейчас припозднившиесЯ возы.  ‚от и  вновь некогда ей
погрустить-подумать!  Ѓудет  считать  кули,  выпрастываЯ  руки  в  прорези
меховой оболочины, совать ладони в рожь: не сыраЯ ли? Ѓудет скликать слуг,
следить,  чтобы полупьЯные холопы по-годному уложили зерно, чтобы возчиков
накормили и напоили на поварне, а конЯм задали овса и сена, а там вечерний
обход,  а  там ужин и  дети,  коих всех по очереди надо уложить в постелю,
присмотрев,  не позабыли ли нЯньки вымыть малышей и расчесать им волосы. Ђ
после всего -  молитва перед иконою Ѓогоматери, за всех порЯду, живым - за
здравие, мертвым - за упокой. €ногда за весь долгий день и не присЯдешь ни
разу!
     Ђ  Њаше надобно жениха.  Ђ  ‚севолод растет,  и  -  кто будет править
’верью?  Ђ  в ‹итве,  слышно,  нестроениЯ,  осенью был набег на Њожай,  не
станут ли ратитьце с Њосквою?  ‚ этих делах она мало что может понЯть. Ѓыл
бы жив покойный супруг!  Ђ Њишуту надобно учить грамоте, а там и ‚ладимира
с “льЯной, а там и Ђндрюшу...
     Њуж мой, ладо! ‚идишь ли ты менЯ оттоле, зришь ли мои труды неусыпные
в памЯть твою, во имЯ твое и в честь? Љак трудно порою засыпать без тебЯ в
свЯточную, полную весельЯ и смеха разгульную ночь!
     Ќаутро,  едва она справилась с обходом служб и клетей,  ЯвилсЯ служка
сообщить,   что   епископ  ”едор   желает  ее   видеть.   ЌастасьЯ  быстро
распорЯдилась о закусках и о питии, ждала в особной горнице, где принимала
важных гостей. Џро себЯ положила непременно поговорить о Њишутке.
     ’верской епископ был со вдовой Ђлександра накоротке и  потому не стал
слишком чинитьсЯ и  говорить околичностЯми.  Љоротко осведомЯсь о  здравии
чад,  отведав рыбы и  запив ее травным настоем (в последние месЯцы епископ
”едор сильно прихварывал,  и  ЌастасьЯ,  знаЯ  это,  заказала ему  заранее
мЯгчительное питье с мЯтою и зверобоем),  епископ откинулсЯ в кресле и сам
повел речь о том, о чем ЌастасьЯ намерилась его вопросить.
     - Ћтроку  Њихаилу  подходит срок  к  научению книжному,  -  выговорил
”едор.  -  Љако мыслишь ты,  госпожа,  о сем деле,  наиважнейшем длЯ юного
отрока?
     ‚ыслушав ответ вдовы,  ”едор склонил голову,  покивал согласно, вновь
глЯнул светлым старческим взором. ‘ легкою улыбкою примолвил: не хотела бы
она отослать сына учитьсЯ в Ќовгород,  к архиепископу ‚асилию, понеже оный
крестил младенЯ и  ныне  хощет приложити труд свой к  воспитанию Њихаила и
научению книжной грамоте?
     ЌастасьЯ  вспыхнула,   смешалась,  понЯв  сразу  и  всю  заманчивость
предложениЯ  ‚асилиЯ  Љалики,   и  могущее  воспоследовать  неудовольствие
ЉостЯнтина с Ђвдотьей, ежели не самого великого кнЯзЯ ‘емена.
     - Џозволь, владыко, побеседовать с сыном моим.
     ‘коро  Њихаил  предстал перед  матерью и  епископом.  ‘  мороза остро
почуЯлись ему все запахи: старческий, ”едора, привычный - от матери, запах
свечей,  травного настоЯ,  рыбы  и  закусок,  расставленных на  столе (ему
тотчас захотелось есть,  но он сдержалсЯ, понимаЯ, что попросить сейчас, в
присутствии епископа, кусочек рыбы было бы неблагопристойно).
     - Џоедешь учитьсЯ в Ќовгород?
     Ћтрок перевел взглЯд с  матери на  епископа и  обратно.  —то  это они
решили  тут  вдвоем?  Џервое  чувство было  -  бежать  назад  доигрывать с
ребЯтами.  Љакой там Ќовгород, зачем? Ћн прихмурилсЯ было, опустил голову,
задумалсЯ,  кусаЯ  губы,  и  вдруг  горЯчаЯ волна  прилила к  сознанию:  в
Ќовгород ‚еликий!  ‚ тот далекий и богатый город!  Љоторый,  говорЯт,  еще
больше ’вери,  где иноземные корабли, немецкие, датские и варЯжские гости,
где река ‚олхов и Џерынь...
     - •очешь поехать? ’ебЯ зовет крестный твой, ‚асилий Љалика! - донессЯ
издалека голос епископа.
     Њихаил поднЯл голову, глаза блеснули:
     - Љонечно,  хочу!  -  воскликнул он.  - Ђ правда, что в ‚олхове живет
змей и ему бросают людей на съедение?
     …пископ ”едор улыбнулсЯ. ЌастасьЯ, охнув, притЯнула сына к себе:
     - ’ебЯ не съест, не боись!
     - Ђ  Я  и не боюсь,  мамо!  -  с легкою обидой отозвалсЯ отрок,  чуть
отодвинув Ќастасью плечом,  и вновь поднЯл светлые любопытные глаза:  -  Ђ
что, теперь уже змеЯ того неможно увидеть?


        ѓ‹Ђ‚Ђ 32

     Ћльгерд встал, резко отшвырнув серебрЯный кубок. ЃагрЯное вино, точно
кровь, полилось по столу.
     - ’ы знаешь, что Я не пью! Ќе советую и тебе пить, Љейстут! Ќам нужны
Ясные головы, чтобы хотЯ удержать их на этих плечах! Ќеужели ты не видишь,
что ‹итва гибнет!  €  погибнет вскоре,  ежели ты...  …жели мы  с  тобой не
спасем ее нынче, сейчас!
     Ћн  стоЯл,  прЯмой и  высокий.  Љожаный поЯс  с  чеканными узорами из
серебра красиво стЯгивал стан.  ‹ьнЯные волосы  прЯмыми прЯдЯми падали  на
плечи.  „линное лицо Ћльгерда,  всегда такое спокойное,  нынче потемнело и
подергивалось от гнева.  (ЉнЯзьЯ были одни в палате, почему только Ћльгерд
и дал себе волю.) ‚низу,  во дворе и за стеной,  шумела дружина,  шел пир,
рекою  лилось пиво  и  вино.  Љейстут потому и  поднес кубок брату,  хотел
порадовать,  разыскав его в этой уединенной горнице, не чаЯ худого от чары
красного фрЯжского.
     - ѓибнет? ‹итва? - не понЯв, изумилсЯ Љейстут.
     - „а,  да!  Ќе обольщай себЯ тем, что наши рати стоЯт под Љиевом, что
мы занЯли ѓаличину с  ‚олынью,  взЯли Џолоцк и  ‹уцк и  не сегоднЯ-завтра,
быть может,  возьмем ‘моленск! ‘кажи, можем мы справитьсЯ с Ћрденом? Ќемцы
одолевают нас в  каждом бою!  € еще страшнее -  без боЯ!  ‚ильна наполнена
католиками,  џвнут давно уже в руках римских попов! Ќад нами висит Џольша,
и венгерский король точит меч,  мечтаЯ завладеть ѓаличем! ‚едомо тебе это?
‚едомо тебе,  кому поможет богемский король,  ежели разразитсЯ война?  „а!
Ћтец отдал нашу сестру,  Ћльдону,  королю Љазимиру в жены, а с нею воротил
двадцать четыре тысЯчи пленных полЯков, которые снова пойдут на нас, когда
грЯнет война!  € не венгерский король, так сам Љазимир протЯнет тогда руки
к ѓаличу!
     ѓде Я возьму брони длЯ моих воинов?  ‹итвин выходит на бой в холщовой
рубахе  против  немецкого  панцирЯ  и  закованного в  латы  конЯ!  Њагистр
запрещает рижанам продавать нам свейские брони!  Љороль подарил наши земли
Ћрдену!  Ђ папа из ђима благословлЯет войну с неверными! ‘умели мы хотЯ на
пЯдь  отодвинуть немцев от  наших  рубежей?  —то  остаетсЯ нам?  ЏоддатьсЯ
латынской лести?  ЏринЯть ихнего бога и  папу римского?  €ли  креститьсЯ у
греческого патриарха?
     ’ы  считал,   Љейстут,   сколько  нас?  Ќас,  литвы,  а  не  русичей,
захваченных нами!  Њы с тобою и то дети от русской матери,  Љейстут, и Я в
детстве был крещен православным попом.  Ќо Я литвин! € ты тоже, брат! Џопы
вс°  врут!  ‘тоит  нам  принЯть  русского  бога,  одолеют  русские!  ‘тоит
поддатьсЯ латинам -  одолеет Ћрден  либо  польский король!  €  мы,  гордаЯ
литва,  будем чистить хвосты конЯм и пасти коров у немецких рыцарей! ЏонЯл
ты это,  Љейстут?  ‘кажи теперь,  кто мы с тобою?  џ не чую в себе русской
крови!  Ќи знака креста не ведаю на себе!  Њы дети огнЯ!  „ети бога грозы,
Џеркунаса!  €  мы должны быть самими собой!  €наче нас одолеют не те,  так
другие!
     Ђ теперь сообрази сам. Ќас семеро, семь сыновей нашего великого отца!
Ќаримант крещен в православную веру. Љ тому же труслив и бездарен. „ай ему
власть,  и  он  разом погубит страну!  ‚  ‚ильне сидит џвнут,  и  ежели он
просидит там  еще  десЯть лет,  католики возьмут нас без бою и  перережут,
словно кур в курЯтнике!  џ ведаю,  что говорю, Љейстут! Ќаримант с џвнутом
сейчас главные вороги ‹итвы и наши с тобой! Љириад, ‹юбарт и Њонтовид не в
счет,  пока не в счет,  ты знаешь сам! Њы или они! Ќадо брать ‚ильну, пока
не поздно! ’ы понЯл это, Љейстут? ’ы понЯл это, брат мой единокровный? ‚от
о  чем  надобно мыслить теперь,  а  не  пить вино и  орать дурацкие песни,
радуЯсь невесть чему!
     Ћльгерд смолк,  остро и  тревожно вглЯдываЯсь в  худое лицо Љейстута.
Ќикогда доднесь и  ни  с  кем он  не  говорил так открыто и,  кончив,  сам
испугалсЯ сказанного: а ну как брат отступитсЯ от него?
     Љейстут думал,  он  то опускал,  то приподымал высокое чело,  коротко
взглЯдываЯ на  брата.  “держит ли  Ћльгерд власть?  ЏоверЯт ли ему боЯре и
воины?  Ќе восстанет ли смута в  стране?  Љ  радости Ћрдена!  (Ђ это будет
самое страшное!)
     - Џоддержит тебЯ... нас дружина? - спросил он наконец хмуро.
     - „а!  -  ответил Ћльгерд, продолжаЯ острым пронзающим зраком глЯдеть
на брата.  -  „ружина идет за сильными!  Њы,  Я и ты,  должны доказать это
теперь!
     - ќто на всю жизнь? - спросил Љейстут, вскидываЯ глаза.
     - ЉлЯнусь Џеркунасом и  всеми богами ‹итвы,  клЯнусь свЯщенным дубом,
клЯнусь отцом и  матерью,  клЯнусь совестью и  честью воина,  клЯнусь этим
мечом и  этою цепью на шее моей!  Њы будем с  тобою как два глаза,  и  две
руки, и жены не смогут поссорить нас между собой,  ибо тебе будут ’роки, а
мне ‚ильна!
     - ’ы все наперед продумал,  Ћльгерд,  даже и это! - бледно усмехнулсЯ
Љейстут.
     - „а, и это, мой брат!
     - € знаешь, как занЯть ‚ильну...
     - „а!
     - € как подготовить дружину...
     - „а!
     - € что делать потом...
     - „а, да!
     - € как поступить с братьЯми, ежели мы, ежели их...
     - ќтого Я  еще не знаю,  Љейстут!  ЃратнЯЯ кровь часто лилась в нашей
стране,  и  все же  Я  не хотел бы красить кнЯжеское корзно свое в  багрец
кровью сыновей ѓедиминаса.  —ерез этот ручей Я постараюсь перешагнуть,  не
замочив ног.
     Љейстут поднЯл наконец голову, решившись. ЃратьЯ шагнули друг к другу
и обнЯлись.
     - Џогоди!  -  сказал Ћльгерд. - „авай принесем древнюю клЯтву, клЯтву
наших предков,  что ты  и  Я  будем неразлучны друг с  другом как две руки
единого тела до самой смерти!
     - €  после нее!  -  строго ответил Љейстут.  Ћн был рыцарем,  и честь
данного слова была свЯщенна длЯ него.
     ‡а  стеною  шумела  дружина,  раздавались победные клики,  нестройное
пение пьЯных голосов.
     - ‘коро они пойдут за мною до краЯ земли!  Ќо узнают,  что Я повел их
против џвнута только под стенами ‚ильны... - задумчиво проговорил Ћльгерд,
прислушиваЯсь к шуму за стеной.
     - ‘лушай,  брат!  -  вопросил Љейстут.  -  ‚от ты говоришь, что ‹итва
одинока и на краю гибели. ‚еришь ли ты, что мы устоим днесь и в веках?
     - ‚оин не может и  не должен гадать о  том,  чего невозможно постичь.
ЃоЯтьсЯ грЯдущего и гадать - женское дело! ‚о что верю Я? ‚о-первых, в то,
что Ћрден столкнетсЯ с Џольшей,  а Љазимир с Љарлом Ѓогемским!  ‚о-вторых,
что  русичи  несогласиЯми погубЯт самих  себЯ,  как  погубили уже  Њихаила
’верского! € тогда Џсков с Ќовгородом, а быть может, и ’верь со ‘моленском
откачнут к  нам!  ‚-третьих,  Я  знаю и понЯл,  как надобно бить Ћрду,  и,
клЯнусь тебе этим мечом, Ћрда тоже вскоре уведает об этом! ‚от во что верю
Я,  Љейстут!  ‚  это оружие и  в эту голову!  € боюсь Я только попов.  Ћни
сильны словом,  а слово сильнее меча!  Ќо и они не страшны нам,  ежели ђим
перессорит с –ареградом,  а к этому,  кажетсЯ,  идет!  “нии с ђимом уже не
будет.  џ  узнал.  ‚  Љонстантинополе началась война.  ’олько одно,  токмо
одного не  хватает нам,  литвинам!  Љак сделать так,  чтобы литовские бабы
рожали сразу же взрослых воинов?
     - ‚ бронЯх и на коне! - поддержал невеселую шутку Љейстут.
     - „а,  в бронЯх и на коне!  -  жестко отозвалсЯ Ћльгерд. - Њы слишком
много покорили русских земель, и надо беречьсЯ, чтобы и нам самим нежданно
не стать русичами...
     Ћба замолкли.  „линное нервное лицо Ћльгерда опЯть застыло, словно он
надел маску.
     - ‚ыйдем к дружине!  - предложил он первый брату. - Ќас с тобою зовут
плесковичи!   ‡аметь:  зовут  менЯ,  а  не  Ќариманта,  коего  новогородцы
пригласили стеречь ихние пригороды,  и помочи чают от нас с тобой, а не от
Ќариманта с џвнутом!
     ЃратьЯ вышли, потушив свечи, низко наклонЯЯсь в дверЯх. ‡абытый кубок
в  полутьме покоЯ так и  лежал опрокинутым на столе,  и в сумерках красное
вино чернело, словно пролитаЯ кровь еще не свершенного преступлениЯ.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 33

     ЊедленнаЯ речь.  Њедленное восточное застолье.  …дЯт руками,  засучив
рукава,  баранину и плов. ‚ысасывают кости, облизывают жирные пальцы. Џьют
кумыс. €зредка - взглЯд из-под полуприкрытых век, мгновенный, изучающий. €
опЯть ничего.  Џлоские лица  бесстрастны.  „литсЯ беседа обо  всем,  кроме
того,  ради  чего  собрались  вокруг  дастархана  хозЯин  и  гость.  —адЯт
светильники.  ’омительно ноет зурна.  ‚  роскоши ковров и  чеканной утвари
танцует девушка.  †ирные пальцы шевелЯтсЯ в  лад танцу.  ѓлаза прикрыты от
удовольствиЯ.  Ђй,  вах!  ’анцовщицы не закрывают лица.  Ѓрови подведены и
слиты  воедино чертою синеЯ  краски,  словно излучьЯ татарского лука.  Ђй,
вах! •орошо! џкши!
     ЏродаетсЯ конь, или продаетсЯ красавица, или продаетсЯ жизнь. Ћб этом
не говорЯт,  говорЯт совсем о другом,  но пир длитсЯ, и медленно созревает
уже неотвратимое решение.  Џередадут повод конЯ из полы в полу. Љрасавицу,
взЯв за косы,  швырнут на ковер,  под ноги нового господина. †изнь возьмут
ножом во  времЯ пира,  или стрелой на  охоте,  или арканом прЯмо на улице,
середи толпы,  -  ежели продана жизнь.  ’ак в торговле.  ’ак и в борьбе за
власть.


     ‘мерть  никогда  не  приходит вовремЯ.  ‚ернее  сказать,  ее  никогда
вовремЯ не ждут.
     “збек задыхалсЯ.  ѓлаза на исхудалом лице вылезли из орбит. ‡ачем эти
ватные покрывала,  шелка,  подушки и кошмы,  зачем!  ‚оздуху! …жели бы его
сейчас вынесли на простор, в степь! —адЯт светильники. ‡апах сандала давит
на грудь.  Ћтвратительно пахнет жирным,  - зачем они варЯт баранину, зачем
вс°, когда пришла смерть! …го переворачивают, больно - нет чутких рук, нет
близкого,  никого нет!  Љак он одинок, как немощен - повелитель мира, царь
царей! ѓде дети? ‡ачем тут эта, толстаЯ? “берите всех! ѓде ’инибек?
     - Џовелитель, твой старший сын с войсками в •орезме!
     - Џослать за ним!
     Њолчание.
     - Џослать за ним немедленно, слышите, Я умираю!
     - Ѓудет исполнено, повелитель.
     ѓолоса бесстрастны.  …го не любЯт.  …го не любит никто!  …динственный
любимый сын,  ’имур, в могиле. Ќекому сесть у пышного ложа, некому взЯть в
ладони свои его холодеющие пальцы и проводить в последний великий путь.
     - Џозовите детей!
     “збек хрипит. ‚ горле булькает, сгустившаЯсЯ слюна не дает дышать. Ћн
закидывает голову, шепчет:
     - “берите подушки!
     Ђ ему их поправлЯют,  подымают выше, еще более затруднЯЯ дыхание. …го
не слушают,  не слышат уже!  …го никогда,  никогда не слушали. ’ворили кто
что хотел.  Ћ,  он знает,  —еркасу надо срубить голову,  ’овлубегу тоже...
…сли бы он мог встать!  Ћдин только день!  Ћдного днЯ не дал ему Ђллах! Ћн
все бы поправил,  все бы переменил тогда. Ћн бы... тогда... ‚оздуху! ‡ачем
курильницы... дым... копоть... ‡ачем?!
     Љто-то почтительно склонЯетсЯ над ложем.  Ћни издеваютсЯ над ним! Ђх,
прибыли сыновьЯ? ‡ови...
     „жанибек и •ыдрбек входЯт, стоЯт почтительно, прижав руки к груди. Ћн
уже плохо видит, ему кажетсЯ, что „жанибек улыбаетсЯ. Ќеужели рад? ђад его
смерти?
     - €ван,  €ван! - зовет он мертвого улусника своего. Љоназ €ван мог бы
ему помочь,  подсказал,  кто из них...  Ћн умный, коназ €ван, очень умный!
Ќадо было убить его,  а  не коназа Ђлександра...  ’еперь оба мертвы,  и он
умирает,  повелитель мира,  светоч веры,  как  называют его муфтии,  столп
вселенной...  Ђ  ему теперь ничего не  надо,  только воздуху,  один единый
глоток!
     ‘ыновьЯ,  пЯтЯсь,  отходЯт от ложа, около которого начинает хлопотать
арабский  врач,  переглЯдываютсЯ,  и  в  этом  первом  освобожденном взоре
мелькает уже предвестие близкой судьбы одного из них.  „жанибек и  вправду
улыбаетсЯ в этот миг.  Њладший трепещет, как заЯц при виде змеи. ‡а стеною
ждут конца эмиры „жанибека,  и  его,  •ыдрбека,  сейчас защищает от  брата
только тоненькаЯ рвущаЯсЯ ниточка тЯжкого дыханиЯ отца.  …го трЯсет. Ќе от
печали,  от страха.  Џроживи, отец, проживи еще, пока не вернулсЯ ’инибек!
Ѓудет ли  лучше,  •ыдрбек не  знает,  но  сейчас ему страшно,  его страшит
улыбка брата у  ложа умирающего отца.  Ћн еще ничего не знает,  не знает и
того,  о чем уже извещены эмиры там, за стеной, за серой кирпичной стеной,
выложенной голубыми и желтыми изразцами,  но он дрожит, как заЯц в тенетах
при виде приближающейсЯ смерти...
     ѓде  былое братство —ингизидов?  ѓде  кровнаЯ свЯзь родства и  памЯть
общего дела сынов далекой Њонголии?  …е  нет,  ее  уже нет!  ‚  коврах,  в
изнеживающей  дворцовой  роскоши  и  великолепии  награбленного  узорочьЯ,
притекшего из Ѓагдада,  €сфагана,  „амаска, среди мусульман, чуждых закону
степей,  исчезла,  исшаЯла доблесть и  честь  нойонов и  воинов ’емучжина,
исшаЯло доверие близких друг к другу,  а когда нет веры в человека, лучший
помощник - нож! € брат дрожит при виде брата, ибо нет братства крови, есть
жажда власти,  и только она.  †ажда власти,  котораЯ уже начинает губить и
скоро погубит совсем древнюю славу Њонголии.
     ...Ћни тоже не всегда любили один другого и тоже резались насмерть, и
все же они были братьЯ,  —ингизиды, дети, внуки и правнуки великого, и они
еще понимали это,  и  понимали их  воины,  пронесшие девЯтибунчужное знамЯ
через полмира.
     ’еперь братьЯ -  это соперники в борьбе за власть, и только. € так же
думают их беки и эмиры,  готовые поддержать того,  кто больше заплатит или
пообещает  заплатить.  €  сила  степных  воинов,  покорившаЯ  мир,  готова
исчезнуть в  напрасной взаимной вражде.  € даже тому теперь,  кто не хочет
резни, надо убивать, дабы не быть убитому.
     „жанибек не был ни злодеем,  ни убийцею. Ћн просто понЯл прежде своих
братьев суровую истину нынешней власти в Ћрде.
     €  он  понЯл,  увидел страх своего младшего брата.  €,  покидаЯ покой
умирающего отца,  дал незаметный знак нукерам не выпускать •ыдрбека из-под
стражи своей.  €бо  младший опасен не  менее старшего,  потому что  опасен
всЯкий  сонаследник престола.  ‚сегда  найдутсЯ эмиры,  готовые поддержать
соперника!  Ђ  власть в Ћрде должна быть одна.  €наче не будет Ћрды и дело
ЃатыЯ погибнет в распрЯх потомков. „жанибек не думает сейчас, способнее ли
он своих братьев - дабы занЯть престол нелюбимого им отца - или нет, но он
знает, что приди к власти любой из них, рано или поздно двое других должны
будут умереть.  Ђ  умереть первым он не желал.  € потому,  едва пронеслась
весть о  смерти “збека,  ножи оборвали жизнь младшего из  его  сыновей.  €
вестник,  посланный недругом  „жанибека,  полетел  в  •орезм  предупредить
старшего о совершившемсЯ преступлении. € другой вестник, вослед за первым,
поскакал туда же,  в •орезм, передать старшему брату, что •ыдрбек замышлЯл
недоброе и потому казнен,  а он,  „жанибек,  ждет в ‘арае как верный слуга
законного  хозЯина  трона.  €  гордый  ’инибек  шел  назад,  гневаЯсь,  не
распускаЯ войско,  и все решал дорогою: сразу по возвращении или несколько
погодЯ -  выслушав униженные просьбы и мольбы -  казнить ему брата-убийцу?
Ћн точно знал, что казнит „жанибека в любом случае, и одного лишь не ведал
в гордости своей - что „жанибек это знает тоже.
     ‡а Ђхтубою,  в  нескольких днЯх пути,  ’инибек выслал вперед дозоры и
слухачей -  не  собирает ли  „жанибек против  него  войска?  Ќо  все  было
спокойно. ‚ ‘арае, доносили ему, готовились к торжественной встрече нового
повелителЯ.  ќто его несколько успокоило, и он впервые подумал о „жанибеке
с презрением. Ќет, он не будет его убивать сразу! „аст навалЯтьсЯ в ногах,
поиграет,  как сытаЯ кошка с мышью,  и уже потом,  после, незаметно отдаст
приказ...
     ‘нег таЯл.  Ќачинало припекать солнце.  Љони исхудали и были мокры от
усилий.  ‚  •орезме  сейчас  зацветают сады!  ’инибек  вздохнул,  запахнул
плотнее курчавый ворот  долгого тулупа.  ђежущий ветер весны леденил лицо.
‘коро он воротит домой,  сЯдет на трон отца своего,  будет править Ћрдою и
судить  урусутских кнЯзей,  которые  прибегут  как  псы,  несЯ  серебро  и
подарки.   Ћн  соскучилсЯ  по  гарему,  по  женам,  по  дорогим  индийским
танцовщицам,  которых оставил в  ‘арае под  присмотром персидских евнухов.
„жанибек не  собирает воинов,  значит,  верит ему!  Ѓыть может,  сохранить
брату жизнь? Ќет, нельзЯ! “бийца должен быть наказан, как же иначе? € ему,
’инибеку, будет спокойнее после того править Ћрдой!
     Ќа ночевках ’инибеку разбивали шатер. ‚оины спали под открытым небом,
на кошмах, у тощих кизЯчных костров, разгребаЯ снег до земли. ‚се устали и
мыслили только об отдыхе.  ‡абратьсЯ в свою дымную и рваную юрту,  к своей
старой жене,  к  чумазым детЯм,  что  кинутсЯ наперегонки под  ноги отца и
будут радостно скулить и возитьсЯ, словно щенки... Ѓлизок ‘арай!
     ’инибек так до самого конца и не понЯл своей ошибки.
     Ћн  вступил в  город  во  главе отборных войск.  …го  тотчас окружили
придворные и воины,  назначенные встречать повелителЯ,  и повели во дворец
по расстеленным белым кошмам.  ѓолодные всадники,  спешиваЯсь, бросались к
котлам с дымЯщимсЯ мЯсом.  ‚округ ’инибека осталась лишь кучка нукеров, но
и  тех теснили,  сжимаЯ,  с радостными приветственными криками „жанибековы
воины.
     ’ень  тревоги коснулась его  сознаниЯ,  лишь  когда  он  увидел  себЯ
окруженным чужими людьми.  Ќо  прервать встречу,  поворотить и  ускакать в
степь (что,  возможно,  спасло бы  его) не захотел из гордости.  Ѓежать от
трона?  Љ  нему подходили знакомые отцовы вельможи и беки,  подобострастно
целуЯ руку.  ‡нал ли он, что они уже переметнулись к брату? –елование руки
- это был обрЯд, после которого он, ’инибек, станет полновластным хозЯином
Ћрды.  ‚от и  брат!  ‘ейчас и  он  станет целовать руку повелителю.  ‹учше
все-таки  схватить его  сразу  же,  тотчас,  не  испытываЯ дольше  судьбу.
’инибек оглЯнулсЯ, чтобы позвать своих нукеров, и пропустил миг, в который
„жанибек вырвал из  ножен кинжал.  Ћн  хотел крикнуть,  защищаЯсь,  поднЯл
руку,  протЯнутую длЯ  поцелуЯ,  и  не  успел ничего.  Љинжал с  хрустом и
режущею,  словно удар,  болью вошел ему  в  горло как  раз  на  палец выше
медного  воротника  кольчуги,  надетой  под  платье.  Ќукеры,  расшвыриваЯ
„жанибековых воинов,  кинулись к ’инибеку.  ЏоднЯли.  Ћн был мертв. ‚ трех
шагах от  них,  почти не защищенный своими телохранителЯми,  стоЯл,  прЯча
оружие и улыбаЯсь,  новый повелитель ‡олотой Ћрды, „жанибек. ‘то лет назад
нукеры  убитого немедленно перерезали бы  ему  горло.  Ќо  воины  ’инибека
только сбились тревожною кучкой вокруг трупа своего повелителЯ.  ‘ейчас на
них  ринут со  всех  сторон в  обнаженными саблЯми и  копьЯми наперевес...
„жанибек поднЯл руку и сказал, обращаЯсь к нукерам врага:
     - ‚ы! ‚ынести тело! Џохоронить с честью! ‘лужить теперь будете мне!
     “дивленные воины поднЯли труп и,  толкаЯсь, понесли вон из дворца. €х
помиловали. Ќовый хан больше не захотел крови!
     Љогда  ’инибека унесли,  ‡ухра,  планета дьЯвола,  закрылась облаком,
прЯча  свое  лицо.  Џередавали также,  что  легкий черный смерч прошел над
могилою убитого хана. ‚оины разбежались со страху, и только рабы забросали
тело повелителЯ и отметили грудою камней место длЯ мавзолеЯ.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 34

     €з  новогородского похода  ‘имеон воротилсЯ победителем.  ‚округ него
толпились,  заискиваЯ,  все те,  кто еще год назад мало и замечал молодого
кнЯжича. ЏриказаниЯ ‘имеона выполнЯлись теперь мгновенно, с л°та. …му было
стыдно  выслушивать грубую  лесть,  похвалы воинскому таланту,  коего  ему
совсем не пришлось проЯвить на деле.  •отЯ порою,  забываЯсь, он и начинал
почти верить тому, что про него говорЯт.
     ’еперь,  получив дань с  Ќовгорода,  он  возмог занЯтьсЯ тем,  о  чем
мечтал   уже   очень   давно,   -   украшением  своего  стольного  города.
Ќовогородского серебра с  лихвой должно было хватить не  только на подарки
хану,  но и на лепоту московских церквей. Џо совету ”еогноста были вызваны
изографы из  ‚изантии подписывать церковь “спениЯ пречистыЯ Ѓогоматери,  а
длЯ  росписи  собора  Ђрхангела  Њихаила  начали  искать  русских  писцов,
вызнаваЯ,  кто  более всех  нарочит в  этом  деле  во  ‚ладимире,  ’вери и
‘уздале.
     Ќа  ЊаслЯной  справлЯли  свадьбу  кнЯжича  €вана  с  дочерью  „митриЯ
ЃрЯнского, ”едосьей. Ѓыло много смеху, шуму, веселой безлепицы и кутерьмы.
‘имеон восседал на  месте  женихова отца,  в  красном углу,  и  смотрел на
молодых,  что, сидючи на курчавой овчинной шубе и поминутно заливаЯсь алым
румЯнцем и прыскаЯ,  кормили друг друга кашей,  смешно не попадаЯ в рот, и
вспоминал,  как он так же вот кормил когда-то с ложки Ќастасью-Ђйгусту, ту
уже полузабытую им чужую литовскую девушку,  и краснел,  и бледнел,  и как
стыдно,  как жарко и неловко было ему тогда!  Ђ теперь он -  еще молодой и
полный сил -  смотрит на юного брата со снисходительною усмешкой старшего,
и  шумЯт подпившие боЯре,  точно мужики на деревенской свадьбе,  и  славит
молодых хор, и шумит толпа на улице, на истоптанном снегу, у бочек с пивом
и  возов с дымЯщейсЯ говЯдиной,  и лезут в сени кнЯжого дворца,  толкаЯсь,
чаЯ поглЯдеть молодую...

                    ‚ыбегало-вылетало тридцать три кораблЯ,
                    Ћй, рано, ой, рано, ой, рано мое!
                    ’ридцать три кораблЯ со единым кораблем,
                    Ћй, рано, ой, рано, ой, рано мое!
                    ‘о единым кораблем, со удалым молодцом,
                    Ћй, рано, ой, рано, ой, рано мое!

     ’олько теперь уже  вместо ‘емена с  Ќастасьею поминают имена младшего
брата с его молодою женой...
     ЉаждаЯ  новаЯ  свадьба уводит нас  в  глубину прожитых лет,  не  дает
ошибитьсЯ,  не  дает поверить,  что  времЯ идет кругами,  все повторЯЯсь и
повторЯЯсь.  Ќет,  уходит,  уводЯ за собою годы и силы, и только в детЯх и
внуках,  в  череде сменЯющих друг  друга поколений вечен человеческий род!
’олько в отречении от себЯ обретаешь бессмертие!
     ЌастасьЯ с осени ходила непразднаЯ,  упорно повторЯЯ,  что будет сын.
‘емен верил и не верил. Џодолгу молилсЯ, стараЯсь отогнать смутную тоску и
страх грЯдущего несчастьЯ, п