е любить
кнЯзЯ ‘емена, хотЯ, на его, ”еогностов, взглЯд, великому кнЯзю московскому
не  хватало  спокойствиЯ характера  и  -  возрасту.  €менно  потому  почти
проиграл он спор с суздальским кнЯзем, быв вынужден отступитьсЯ от Ќижнего
Ќовгорода,  и  -  ежели бы  не  пристрастие „жанибеково -  невесть чем  бы
окончил прю  с  прочими кнЯзьЯми владимирской земли!  ’еперь  Явно  близит
роковой спор  с  ‹итвою.  ЋкажетсЯ ли  ‘имеон на  достойной высоте в  этом
состЯзании?  Љак жаль, что литовские кнЯзьЯ отвергают свЯтое крещение! Љак
жаль...  ‘коль  многое  сосредоточено теперь  на  этом  молодом  и  излиха
порывистом москвитЯнине,  которому  все  же  Явно  не  хватает  мудрости и
сугубой твердоты!  ‚от и  новый брак не прибавил радости великому кнЯзю...
Џочто сие? ‚ греховном и бесстудном поведении ‘емен словно бы не замечен и
противоестественным порокам не подвержен отнюдь...  Ќадобно вновь и  опЯть
поговорить  с Ђлексием!  „а наставит великого кнЯзЯ ‘емена на путь правый.
…жели надобно - да устыдит!
     Џотрескивала  свеча.   Њитрополит  смежил  вежды.  ‡адремываЯ,  вновь
возвращалсЯ мыслию то к далекой родине,  страждущей от турок,  то к спорам
‚арлаама  с   Џаламою,   то  к  литовским  неспокойным  делам...   –ерковь
православнаЯ неотвратимо приближалась к великому испытанию,  и неЯсно было
даже:  устоит ли  она в  веках,  не погибнет ли,  попраннаЯ латинами,  уже
днесь, на глазах последних ее защитников, последних истинных христиан!
     “тром  ”еогност поднЯлсЯ рано.  ЏредстоЯл трудный  и  хлопотный день:
праздничнаЯ обеднЯ в древнем переЯславском соборе,  а вслед за тем - прием
многочисленных просителей, разбор дел церковных и прочаЯ, и прочаЯ.
     Ќа митрополичью службу стеклись попы чуть  ли  не  со  всей  волости,
откуда-то из лесных глухоманей,  с забытых богом погостов, из Ѓерендеева и
с волжской Ќерли.  Џриезжали кто верхом,  кто  в  телеге,  кто  и  пеш,  с
дорожными  посохами  в  руках,  вздев  единую  ветхую праздничную рЯску из
потертого и порыжелого бархата,  дареного ближним боЯрином  еще  отцу  или
деду,   и   бережно   передаваемую   из  рода  в  род.  ‚ходили  в  алтарь
испуганно-сиЯющие, спеша принЯть благословение у <самого>, с просветленною
жадною радостью расхватывали освЯщенный митрополитом хлеб, кусочки просфор
с вынутыми из них частицами,  бережно ели,  стараЯсь не уронить ни  крошки
свЯтыни. •ор, собранный из лучших певцов города, стройно подымал на голоса
праздничную литию,  низко и грозно гудел, и казалось мгновеньЯми, звучащие
волны колеблют каменный собор ћриЯ „олгорукого,  в своем разымчивом взбеге
делаЯ невесомыми каменные своды храма.
     ‚  коротком  перерыве,   когда  задергивалась  завеса  царских  врат,
”еогност приседал на  поставленное ему кресло,  отирал шелком потное чело.
Љогда-то  такие вот  многочасовые служениЯ давались ему без труда...  ѓоды
катЯт к закату! Џора вновь и вновь хлопотать о поставлении ЂлексиЯ на свое
место, когда ему, ”еогносту, придет пора переселЯтьсЯ в жизнь вечную...
     Ќа выходе,  благословлЯЯ долгую вереницу подходЯщих ко кресту и почти
механически уже осенЯЯ распЯтием и подаваЯ руку длЯ поцелуЯ, ”еогност едва
заметил двух молодых прихожан,  судЯ по платью - монаха и мирЯнина, видимо
братьев.  Њонах был высок, сухоподжар и широкоплеч, со словно обрубленным,
резким очерком лица и огненосным взором. (“порный взглЯд его глубоких глаз
как раз и привлек на миг внимание ”еогноста.) Ђ мирЯнин, его спутник, друг
или брат,  запомнилсЯ светлою чистотою молодого лица.  ‘хожие в чем-то,  в
ином  они  поразительно  отличались  один  от  другого.  Њонах  проговорил
поспешно и негромко просьбу о встрече.
     - Џотом,  после!  -  отмолвил ”еогност,  взглЯдом отсылаЯ просителЯ к
иподьЯкону:  пусть разберет и  доложит,  может,  дело разрешимо и  без его
обЯзательного участиЯ?  Џередача наследства,  вклад ли  в  монастырь части
имущества  -   сколь  многими  из   таких  вот   обыденных  дел   верующие
всенепременно жаждут занЯть внимание и времЯ самого главы русской церкви!
     ‡атем  ”еогноста отвлекли монастырские дела,  и,  до  позднего вечера
разбираЯ  тЯжбы  иноков,   уча  и  налагаЯ  епитимьи,   изъЯснЯЯ  тонкости
служебного устава  сельским  иереЯм,  ”еогност начисто  запамЯтовал о  тех
двоих и припомнил лишь поздно вечером, перед сном, и то не враз по докладу
клирика,  повестившего,  что дети боЯрские из  городка ђадонежа,  ‘тефан и
‚арфоломей,  мыслЯт  устроить вдвоем  монастырь или  киновию и  пришли  за
освЯщенным антиминсом и дарами...
     Џодумав,  ”еогност вздохнул и,  как  ни  был  усталым,  все же  решил
принЯть сих просителей тотчас,  не откладываЯ, дабы испытать в серьезности
и строгости намерениЯ.
     - Џроси! - приказал он клирику.
     ’е  двое  вступили  в  покой.  ’еперь,  в  свечном  пламени,  он  мог
рассмотреть их  внимательнее.  “  монаха и  его  молодшего брата лица были
отнюдь не рЯдовых прихожан,  и ”еогност,  поначалу усумнившийсЯ -  мало ли
кто дерзает на высокое,  не имеЯ и  представленьЯ о том,  что ему надлежит
знать,  -  несколько оживилсЯ.  Ѓлагословив и  поднЯв с колен братьев,  он
усадил  их  на  лавку  и  еще  помедлил,  разглЯдываЯ и  раздумываЯ.  Ќет,
выслушать того и другого стоило определенно!
     ‘тефан - так звали старшего из них  -  был,  как  оказалось,  монахом
монастырЯ,    что   на   •отькове,   но   желал   всенепременно   устроить
пустынножительство,  и не он даже, а его младший брат, молчаливый отрок, о
сю пору почти не проронивший слова.
     ”еогност с  некоторым удивлением выслушал обо  всем  этом,  осторожно
вопросив:  не лучше ли молодшему такожде поступить в обитель брата своего,
дабы там пройти подвиг послушаниЯ?
     ‘ветлоокий юноша тут  только,  отрочески зарозовев,  разлепил уста и,
повергнув ”еогноста в еще большее изумление, возгласил:
     - ‚ладыко! Њы уже и церкву срубили, и хижину с кельей. ’окмо освЯтить
осталось!  „авнЯЯ то  наша  с  братом мечта  и  моЯ...  ђодителев берег до
успениЯ, не то бы давно уж... - Ћн не окончил, смутившись и опустив очи.
     ‚о всем этом была какаЯ-то крестьЯнскаЯ неуклюжесть,  основательность
и прЯмота.  ’ак вот работЯщий смерд,  порешивший нечто, молча берет в руки
орудие и  делает потребное ему,  а  после того как  свершит,  молча кажет,
почти не прибавлЯЯ слов к делу. ‘рубили церкву! ‚двоем? Ѓез помощи? ЃратьЯ
согласно кивнули головами.
     ”еогнот с любопытством принЯлсЯ расспрашивать, коего рода и семьи тот
и другой.
     Ћказалось,  и роду не простого,  из великих,  правда, зело обедневших
ростовских боЯр,  позже переселившихсЯ в  ђадонеж,  почему ‘тефан научилсЯ
грамоте  и  книжному разумению в  знаменитом ѓригорьевском затворе ђостова
‚еликого.
     “дивление  ”еогноста  и  вместе  невольное благорасположение к  обоим
братьЯм все росло и росло.  Ћн незаметно,  рЯдом вопросов, заданных как бы
между делом и вскользь,  проверил литургическую грамотность ‘тефана, опЯть
с  удивлением убедЯсь,  что он  много основательнее подготовлен,  чем иные
иереи,  сущие  на  службе  церковной,  и  тем  паче  -  чем  многие  мнихи
монастырей,  даже и  столичных.  “дивление и  уважение к  гостю укрепилось
совсем, когда ‘тефан произнес несколько фраз по-гречески.
     ‡аинтересованный всерьез,  забыв о времени и сне, ”еогност позвонил в
колокольчик,  распорЯдЯсь подать то,  что  осталось от  трапезы:  холодную
рыбу,  хлеб,  Яблоки и брусничный квас, предложив братьЯм вкусить вместе с
ним,  и  уже  за  едою  мог  оценить по  достоинству своих молодых гостей.
“дивительные русичи,  сидевшие перед ним,  ели опрЯтно и красиво, с полным
уважением к  пище и  ее  дарителю,  но вполне отчуждаЯсь животной жадности
голодного простолюдина, что тоже весьма приглЯнулось ученому греку. Ћн все
Яснее и Ясней видел,  что эти сильные и привычные к труду люди, с рабочими
твердыми руками, все же именно и сугубо принадлежат к духовно избранным, к
лучшей,  <вЯтшей> части общества, и принадлежат к ней не токмо по рождению
и давнему боЯрству своему,  но сугубо по благородству духа и нравственному
воспитанию,  -  что ”еогност не  мог не почитать более высоким по лествице
человеческих ценностей, чем родовое, наследственное право.
     - ‚се  же!  -  отираЯ руки полотнЯным убрусом и  откидываЯсь в  своем
креслице,  произнес ”еогност.  - ‚се же почто не вступить вам обоим в един
из сущих монастырей, куда по слову моему принЯли бы тебЯ и тебЯ даже и без
всЯкого вклада?
     - ‚ладыко!  -  серьезно ответил ‘тефан.  -  Џойми и ты нас!  Ќе токмо
церковь срублена этими руками,  -  он слегка приподнЯл,  показав,  твердые
задубелые ладони,  в  мозолЯх,  с  потемнелою и  до  блеска отполированною
рукоЯтЯми топора,  сохи и  заступа кожею,  -  мы и  путь иноческий избрали
себе!
     Њладший вторично разлепил уста, сказав:
     - •отим,  Яко древлии старцы египетски,  в тишине,  в пустыне...  - €
опЯть он не окончил, зарозовев.
     - ‘поры  и  несогласиЯ сотрЯсают  ныне  церковь  православную!  -  со
вздохом  вымолвил  ”еогност,   внимательно  глЯдЯ  в   лицо   ‘тефану.   -
Њногомысленные мужи надобны и столичным киновиЯм града Њосквы! ‘лыхал ты о
диспутах во граде Љонстантиновом ‚арлаама и Ђкиндина с ѓригорием Џаламою?
     - ”аворский свет?! - трепетно вопросил младший.
     - „ошло и до нас!  - ответил,  слегка пожав плечами, ‘тефан. - ’окмо,
владыка,  не нов сей спор!  …ще древлии мнихи знали об исихии и были  зело
искусны  в  умном  делании.  €  ѓригорий  ‘инаит токмо повторил и напомнил
сказанное некогда другими учителЯми церкви - ‚асилием  ‚еликим,  ѓригорием
Ќисским, „ионисием Ђреопагитом и иными многими! “пираю на то, владыка, что
спор не нов, - ‘тефан поднЯл на ”еогноста пронзительный, загоревший темным
огнем взор проповедника и пророка,  - не потому, что жажду умалить труды и
стараниЯ обоих ѓригориев - ‘инаита и  достойного  Џаламы,  а  затем,  дабы
указать на их сугубую правоту! ‚арлаам же тщитсЯ выказать не токмо то, что
ошибаютсЯ старцы афонские,  но и то,  что с  первых  веков  ошибались  все
подвижники, принимаЯ за образ несотворенного света призраки их собственных
мечтаний,  хоть и не говорит о том прЯмо! Ђ сие - ересь, сугубаЯ, жаждущаЯ
умалить и извратить учение •риста.
     Ћн запнулсЯ,  умолк было, утупив взор; решившись, однако, продолжать,
вновь поднЯл очи на ”еогноста:
     - Ќам с братом было видение.  ‚раг рода человеческого, в виде некоего
фрЯзина, Явил себЯ и такожде рек: Ѓог де непознаваем и даже сам, возможно,
не знает о себе;  а посему нет ни греха,  ни воздаЯниЯ... € много иного, о
чем глаголати соромно и непочто!
     ”еогност глЯдел  задумчиво.  …му  приходило выслушивать о  чудесах  и
видениЯх ежеден,  но и тут братьЯ,  видимо, говорили ему правду. Џомолчав,
рек, не то подсказываЯ, не то утверждаЯ:
     - Џалама молвит,  что триединый Ѓог проЯвлен в энергиЯх,  пронизающих
весь зримый и конечный мир. ‘лыхал ли ты об этом?
     - ‘лыхал,  -  ответил ‘тефан,  -  и  могу  повторить здесь  мысленные
доводы,  изложенные Џаламою! ЃожественнаЯ энергиЯ - это суть сам невидимый
образ  божественной красоты,  который  боготворит человека  и  удостаивает
личного общениЯ с  Ѓогом;  само  вечное и  бесконечное царство божие,  сам
превосходЯщий “м и недосЯгаемый ‘вет,  ‘вет небесный, бесконечный, вечный;
‘вет,  обоживающий тех,  кто его созерцает.  ’ак глаголет старец Џалама! -
примолвил, как равный равному, ‘тефан и продолжил, не запинаЯсь, словно бы
читаЯ по писаному:
     - Ѓог обнаруживаетсЯ не по сущности,  ибо никто никогда божью природу
не видал и не раскрыл,  но по ‘иле,  Ѓлагодати и ќнергии, котораЯ ЯвлЯетсЯ
общей Ћтцу,  ‘ыну и  „уху.  ‘ущность божиЯ отлична от  присущей ей  силы и
энергии,  во-первых, тем, что энергиЯ истекает из сущности, а не наоборот;
во-вторых, такожде, как все непознаваемое и познаваемое, мы в нашем зримом
мире   можем  воспринЯть  лишь   зримые  следы  работы  высшего  Ѓожества;
божественнаЯ сущность ЯвлЯетсЯ трансцендентной,  а  божественнаЯ энергиЯ -
имманентна (то и другое понЯтиЯ ‘тефан произнес по-гречески); божественнаЯ
сущность выше энергии; она токмо проста, энергиЯ же проста и многообразна;
сущность едина,  энергии же считаютсЯ множественными;  сущность и  энергиЯ
различны, как реально сущее и присущее; присуща же - божественнаЯ энергиЯ.
ќнергиЯ божиЯ,  как и все, что применительно к Ѓогу, считаетсЯ относЯщимсЯ
к сущности и вечным, ибо она не сотворена, а извечна.
     €  свет,  просиЯвший на  ”аворе,  -  видимое  проЯвление божественной
энергии, как и считали сами древние свЯтые отцы!
     ’аким образом, через осиЯние нетварным светом, божественной энергией,
человек  может,  возвысившись  над  вещественной двойственностью,  достичь
мысленного раЯ,  обожитьсЯ не только душой,  умом, но и телом, стать Ѓогом
по  благодати  и  постичь  весь  мир  изнутри,  как  единство,  а  не  как
множественность,  ибо  только благодарЯ этой  энергии един столь дробный и
множественный в своих формах мир.
     Ѓеседа давно уже перешла за  ту  грань,  где беседуют администратор с
просителем или подчиненным,  и  уже времЯ приближалось к  полуночи,  когда
наконец ”еогност утомленно прикрыл глаза,  а  ‘тефан,  опомнЯсь,  умолк на
полуслове, беспокоЯсь, не утомил ли излиха митрополита.
     ‚се возможно,  думал меж тем ”еогност.  ‚озможно и  то,  что из таких
вот,  как  эти двое,  возникнет и  процветет новаЯ русскаЯ ”иваида,  и  не
погибнут,  и спасены будут духовные откровениЯ афонских старцев,  а с ними
не  смеркнет и  гаснущий огнь  ‚изантии,  и  истинное глубокое православие
прозЯбнет и  расцветет в этой северной лесной стороне.  ’еперь,  на склоне
лет,  он  более был склонен поддерживать вечное,  духовное,  то,  чему нет
предела в смерти, чем тленные и сиюминутные подвиги кесарей и кнЯзей...
     ”еогност опЯть припомнил свой ордынский плен и зЯбко перевел плечами.
Ќадобно укреплЯть церковь!
     - „обро!  -  изрек он наконец.  -  Џошлю с вами иереев с антиминсом и
свЯтыми дарами, да освЯтЯт выстроенный вами храм!
     ”еогност опЯть помолчал и остро оглЯдел ‘тефана.
     - Ћднако и то примолвлю,  сыне!  Џо всЯкой час,  егда умыслишь о том,
жду тебЯ у ЃогоЯвленьЯ на Њоскве, понеже и нам у себЯ надобны таковые, как
ты, мнихи!
     - € ты,  отроче!  -  оборотил он взор на младшего. - Џомысли сугубо о
пути своем! € тебе не закрыты врата вместе с братом в обитель ЃогоЯвлениЯ!
Џритужен и суров подвиг пустынножительства!
     Њладший улыбнулсЯ светло и в третий раз отверз уста, отмолвив кратко:
     - ‘ детских лет еще хочу,  владыко, узрети ”аворский свет! - Ћн опЯть
не договорил до конца,  смутЯсь,  и  опЯть улыбнулсЯ,  совсем как дитЯ или
ангел,  слетевший с небес на землю, Ясно и прЯмо глЯдючи на митрополита, и
слов возразить ему у ”еогноста не нашлось.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 56

     ‘лухи о том,  что великого кнЯзЯ на свадьбе испортили,  отнЯв мужскую
силу,  уже  широко  расползались по  Њоскве.  „осужие сплетники выискивали
теперь тайного завистника -  кто бы мог подобное совершить?  ‘лухи эти, за
которыми,  вероЯтно,  стоЯли  все  те,  кому  непомернаЯ  власть  и  слава
тысЯцкого Њосквы застили свет, достигли наконец кнЯжеского терема.
     ”илипьевым постом, воротЯсь из ‚ладимира, веселый, разрумЯнившийсЯ от
морозного ветра, отрЯхиваЯ снег с бороды и усов, ‘имеон взбежал к себе. Ќа
дворе  ржали кони,  спешивалась дружина,  слуги расседлывали и  вываживали
каракового кнЯжеского жеребца.  ‘бросив дорожный вотол на  руки  прислуге,
отдав не глЯдЯ шапку с рукавицами, он, проминовав сени с повалушею, с маху
открыл тЯжелую дверь изложни и,  холодный, радостный, предчувствуЯ трапезу
и баню, возник на пороге, словно окунувшись в хоромное устойчивое тепло.
     Џо  зимней темной поре  в  изложне горели свечи -  обмерзшие слюдЯные
оконца почти не  пропускали света,  -  и  ‘имеон не  сразу разглЯдел жену,
сидевшую в непривычной позе, не за пЯльцами или налоем с книгою <житий>, а
на краю постели,  меж раздвинутых узорных полотен полога, словно татарка у
входа в юрту. ‘идела и плакала, давЯсь злыми слезами.
     - ’ы что? - спросил он, несколько опешив.
     - —то! Ћколдовали нас на свадьбе, тебЯ и менЯ! €спортили! ‚ота что! -
с провизгом выкрикнула …впраксиЯ, глЯдЯ ненавистно мимо него.
     - Љто... сказал?! - глухо вопросил ‘имеон, темнеЯ лицом.
     - Љто, кто! ‹юди! Ѓают - не лгут!
     - ‚о снЯх тебе наснилось! ‘плетки бабьи! - отверг было ‘имеон. - „а и
кому нать?  -  Ћн высокомерно усмехнул,  пытаЯсь кончить зрЯшную молвь. Ћн
знал и  про сглаз и  про порчу,  не  по  раз видел <порченых>,  но  как-то
никогда не применЯл всего этого к себе самому. Љазалось, кнЯзЯ и кнЯжеской
семьи, надежно защищенных молитвами самого митрополита русского, Языческое
безлепое волхвование не может коснутьсЯ... Ќо ведь коснулось же! —етвертый
месЯц ЋпраксеЯ остает девушкой,  а он попросту избегает ее и счастлив,  не
видЯ жены  по неделЯм.  Ѓыть может,  молва не так уж и не права?  •отЯ все
это,  ежели так,  было безмерно мерзко!  € потом -  какой  сглаз?  ‘колько
ночных молитв,  заказных молебнов! …здили во ‚ладимир, ко свЯтынЯм, ничего
не помогло... Ћн все еще стоЯл, с мокрыми усами и бородою, почти без мысли
озираЯ  тесно  заставленный  сундуками  и  поставцами  с  узорною посудою,
застеленный мЯгким ордынским ковром покои с большою кроватью под  тафтЯным
пологом,  с изразчатою красною печью.  „евка сунула нос в горницу и, разом
сообразив,  что у кнЯзЯ с кнЯгинею разговор не длЯ чужих  ушей,  ушмыгнула
прочь.  ‘емен усмехнулсЯ, стараЯсь скинуть с себЯ наваждение жениных слов,
спросил:
     - € на кого бают?
     - ‚ельЯминовы!  Ѓоле некому!  -  опЯть с провизгом, больно резанувшим
уши, выкрикнула жена. - „очку за €вана отдал, дак и хлопочет теперь, чтобы
у  нас с тобою деток не стало!  ‚се тогда €вану с ‹ександрой останет после
тебЯ!
     - Њолчи!  -  Яро выкрикнул,  топнув ногою,  ‘емен. - Ќе смей! ‚асильЯ
Џротасьева не замай! „руг мой, вернейший из верных! Ђ ты - дура! ‚едьма...
ђодитель,  Џротасий ”едорыч,  ищо  кнЯзю „аниле,  дедушке нашему,  служил!
Џонимать должна, коли на Њоскву привезли! - Ћн едва сдержал бранное слово.
     - ‡ачем  привезли?!   -  выкрикнула  ЋпраксеЯ.  -  ‡ачем?  ‘кажи!  Џо
монастырЯм ходить? ‘ына содеЯть не можь! Ќе мужик ты, а мерин!
     ‘вет  замглилсЯ  в  очах  ‘имеона.   ‘оступив  еще  шаг  вперед,   он
развернулсЯ и  в  мах  залепил  жене  оплеуху,  от  которой  она  отлетела
посторонь,  ударившись о поставец -  посыпались кубки и чары,  -  и завыла
тоненько, держась за щеку.
     - ’ы...  ты...  -  слепо вымолвил ‘имеон,  горбатЯсь и  переступаЯ на
напруженных ногах, чуЯ жажду бить и мЯть это подлое чужое тело и едва-едва
сдерживаЯ  себЯ   от   очередного  удара.   ЋпраксеЯ  наконец  испугалась.
Џолураскрыв рот, глЯдючи со страхом на медленно подступающего к ней кнЯзЯ,
вобрала голову в плечи, зачастила жалобно:
     - •оша бы... •ошь и не полюби... Њог бы! ‘ дитем утешилась!
     Ћна  зарыдала в  голос,  кривЯсь и  уродуЯ губы,  сгорбЯсь,  закрываЯ
руками опухшее (видно, и до него плакала) некрасивое лицо. ‘емен остоЯлсЯ.
„ернулсЯ было -  уйти.  ѓорЯчий стыд залил огнем лоб и щеки. ђешась, резко
поворотил к  жене.  Џодошел,  стараЯсь не  вдыхать  сладковатого страшного
аромата ее кожи, обнЯл плачущую, стал утешать, бормоча:
     - Ќу,  не  нать,  не нать...  Џомыслим...  Њожет...  Ќочью приду,  не
реви...
     Ћна стихла, вздрагиваЯ, обмЯкаЯ, обвисаЯ у него в руках. ‚друг тЯжело
и  мЯгко повалилась на ковер,  в ноги,  схватила его колени руками,  шепча
неразборчиво,   впервые,   ласковые   смешные   слова,   повторЯЯ  жалкое:
<ђебеночка, сыночка бы мне!>
     Ќе  наступил еще  <европейский> восемнадцатый век,  когда стало мочно
рожать  наследника престола невесть от  кого.  €  помыслить о  таком  было
соромно шесть веков тому назад на ђуси...  € только от него, ‘имеона, и ни
от  кого больше могла она  принести желанное и  жданное дитЯ.  €  он  тоже
понимал, что ни от кого больше...
     ‘тыдные и  страшные подробности той  ночи  ‘имеон  старалсЯ после  не
вспоминать.
     Ѓыло такое -  словно его разрезали ножом пополам,  и  ничто,  никакие
усилиЯ,  ни  неуклюжаЯ помощь  жены  не  смогли разбудить в  нем  мужчину,
супруга.  € был ужас.  ‚ полумраке покоЯ белое лицо женщины,  ее бесстыдно
обнаженное тело текли и двоились. Ќе улыбка Ћпраксеи виделась ему, а оскал
острых  зубов  давешнего серого гриднЯ,  зарезанного несколько лет  назад,
покойника, ныне опЯть ЯвившегосЯ в терем вместе с дорогобужскою кнЯжной. €
он кидалсЯ в этот серый туман,  в морок,  он хотел изнасиловать  мертвеца!
‘ам  уже  понимаЯ  в  безумии  своем  кусочком оставшегосЯ у него светлого
разума,  что идет на собственную гибель, что ежели он даже и совершит это,
то  совокупитсЯ  не  с Ћпраксией,  а с тою,  прежнею,  страшной силой зла,
некогда отогнанной от него горЯщими  ветками  можжевельника.  Џрохлада  ее
тела казалась склизкой. Џод пальцами было неживое. Ќеживое (скалЯщее живым
оскалом!) было у него в ладонЯх,  в руках,  в объЯтиЯх. ЉлубЯщийсЯ, серый,
лежал перед ним мертвец...
     Ќичего,  даже скотского,  отчаЯнно грубого,  не  смог он совершить и,
мокрый, жалкий, скрежещущий от бессилиЯ зубами, со стоном сказал под утро,
обессилев совсем:
     - ‚ерно, околдовали! Џрости, коли можешь...
     Ћна так и не понЯла ничего. ‘нисходительно прощала, в надежде хотЯ на
будущую близость.  “говаривала позвать колдуна -  исправлЯют же  эту  беду
сельские ведуны!  Ђ он лежал, отворотЯ лицо, вдыхаЯ палатный теплый дух, в
коем  бродили слоистые,  как  будто разорванные и  размешанные с  воздухом
серые тени,  лежал и запоздало молилсЯ ѓосподу - да ниспошлет ему ежели не
спасение, то хотЯ терпение перед нелюбимой женой.
     Љолдовство ли, сглаз - через века выдумают зарубежное слово аллергиЯ,
- изменить тут было нельзЯ ничего.  € он пыталсЯ,  пыталсЯ вновь и опЯть и
понимал все Яснее, что ничего нельзЯ изменить, что так и пребудет до конца
лет, разве когда состарившуюсЯ …впраксию отдадут в монастырь, а он? ’ретий
брак  все  одно  не  разрешен церковью,  и  дети от  такого брака не  имут
благословеньЯ свыше.  Ћставалось скрывать беду,  известную теперь уже всей
Њоскве, ходить на богомольЯ, принЯть все как должное, как плату за грех, и
распроститьсЯ с надеждами...  € дать кнЯжить безвольному €вану?! Ќе может,
не должно того быть, чтобы ЋпраксеЯ была права. Ќе мог старый друг ‚асилий
‚ельЯминов... —ур менЯ, чур! Ќе мог, не мог! ќтому не поверю ни за что!
     ‚едуны,  коих  призывал,  таЯсь  от  духовника,  он  сам  и  добывала
ЋпраксеЯ,  не  помогали.  Ћни  приходили с  черного двора,  глЯдели мутно,
шептали и прикладывали какие-то зельЯ, корни, камни и травы, иногда давали
пить  рвотную  горечь и исчезали,  не принесЯ никаких облегчающих перемен,
уверЯЯ, что <вс° сожгано> и потому поделать теперь ничего нельзЯ.
     Љ чести ‘имеона, упорной клевете на ‚ельЯминова он все-таки отказалсЯ
верить наотрез.
     Ћ  беде великого кнЯзЯ судачили и  шептались по всему кнЯжому терему.
Џортомойницы любопытно,  жадно и  воровато поглЯдывали на  великого кнЯзЯ,
чаЯ  себе возможных услад на  беде дорогобужской кнЯжны.  ‚прочем,  ‘имеон
по-прежнему не  глЯдел на  сторону.  ’еперь -  тем  более.  ‘ама  мысль  о
возможности заиметь незаконное дитЯ от какой-нибудь дворовой бабы -  и оно
будет ходить тут, по двору, когда кнЯгинЯ по его вине не может ни понести,
ни родить и остаетсЯ о сю пору девушкой, - ужасала его своим бесстудством.
ЃледнаЯ  тень  искуплениЯ -  еще  далекой  бездетной старости,  близкой  к
монастырскому уединению, - уже начинала маЯчить перед его глазами.
     Ћн почти не удивилсЯ поЯвлению Љумопы, которую, несмотрЯ на кнЯжеское
кольцо, долго не пропускали поначалу к нему во дворец.
     Љумопа еще подсохла,  запали глаза,  седые волосы на подбородке стали
виднее и гуще.  Ћт нее шел лесной острый запах,  как от зверЯ, попавшего в
человеческое жило.  Ћна долго разглЯдывала кнЯзЯ, стоючи, опершись о клюку
и  покачиваЯ головою.  Ћт  предложенной было ‘имеоном трапезы отмахнулась,
мотнув головой. Џрокаркала:
     - Ќе за тем пришла! - Џожевав морщинистым ртом, примолвила убежденно:
- ‘овсем ты,  молодец,  глЯжу,  плох! ’емный ты! ‚есь почернел уже! - € на
невысказанные  возражениЯ  кнЯзЯ  трЯхнула  седатою,  в  черном  от  грЯзи
повойнике головой: - ‹юди того не видЯт, а Я вижу! ѓлЯди! „ай руку!
     ‡олотой кнЯжеский перстень возник в ее хищной лапе.  Ћбтерев перстень
о свои ветоши,  она завернула рукав ‘имеону и крепко провела несколько раз
острым краем перстнЯ ему по  руке.  ’ам,  где золото вдавливалось в  кожу,
тотчас  возникли  сине-черные  полосы,   будто   страшный  рисунок  смерти
прорезалсЯ сквозь бледный окрас кнЯжеской плоти.
     - ‡олото чистое!  Љ  ему  никакаЯ беда  не  пристанет!  ‡ри!  ‚идишь?
‚идишь? - каркала старуха, чертЯ перстнем его руку. - —ерный! —ерный ты! “
смерти стоишь!  ‘  бесом  живешь,  с  бесом  спишь!  -  продолжала Љумопа,
покачиваЯ головой,  меж  тем  как  невольно побледневший ‘имеон  глЯдел на
черный  непонЯтный  узор  на   своей  обнаженной  руке.   Џолосы  медленно
расплывались, бледнели. ‘таруха терла ему руку, поплевываЯ и что-то шепча.
Џотом опустила рукав рубахи,  велела:  <‘Ядь!>  ‘ама опустилась на колени,
высыпала из темного мешочка,  достанного из-под лохмотьев,  прЯмо на ковер
какие-то  сморщенные  травы,  кореньЯ  и  снадобьЯ,  быстро   заперебирала
скрюченными пальцами, приговариваЯ вполгласа:
     - Ѓеса прогоню, покойника не прогоню!
     ‘емен,  нахмурЯсь,  низЯ глаза, хотел было повестить о своей беде, но
Љумопа прервала его, отмахнувши рукою:
     - ‘лыхала! ‘лыхала! ‘лухом землЯ полнит! Џото и пришла!
     - €коны-ти  убери али  завесь чем!  -  повелела колдуньЯ,  и  ‘имеон,
стыдЯсь, исполнил ее приказ, набросив на божницу изузоренный плат.
     - Ѓлюдо подай!  -  последовал новый приказ.  - ‘еребро штоб! „а молви
тамо,  пущай не пускают к тебе никоторова людина, не тревожили б тебЯ да и
менЯ тоже!
     ЏоднЯла на кнЯзЯ глубоко запавшие пронзительные глаза:
     - ‚ыгоню беса,  а ты, кнЯже, помни! •отЯт срубить ‚елесов дуб, дак ты
не давай! ‘вЯту рощу береги!
     - Љто  хочет  срубить?  -  ‘имеон  пожал  плечами,  мыслЯ  изобразить
незнание.   Ќастойчивые  требованиЯ  митрополита  покончить  с   Языческим
идолослужением были где-то в  ином мире,  по ту сторону и  за гранью того,
что происходило здесь и сейчас.
     - •отЯт,  хотЯт!  ‘ам знашь,  молодец!  Ќе лукавь!  - строго прервала
старуха его неумелую ложь.  -  Ќабольший хочет!  „авно просит у  тебЯ!  Ќе
верь,  кнЯзь! ђощу порушишь - и землю порушишь тою порой, и сам от беды не
уйдешь!
     ‘еребрЯное блюдо было водружено на стол.  ђасставлены свечи.  џвились
вода и  зола.  Џока это  все было схоже с  тем,  что проделывали и  прочие
колдуны, призываемые им или Ћпраксией.
     Џо  наказу колдуньи он  снЯл крест с  шеи  (и  это  уже приходило ему
проделывать не раз). Љумопа меж тем начала раскладывать на блюде снадобьЯ,
приговариваЯ:
     - ‚от плакун-трава - бесам к слезному испущанию; вот чертогон-трава -
отгони силу нечистую;  вот  одолень-трава -  одолей супостата-ворога;  вот
прострел-трава - изжени и погуби рать бесовскую...
     Љумопа зажгла травы.  ‘иний чадный дым наполнил покой.  ‚ тумане лицо
колдуньи мрело  и  двоилось,  что-то  стенало и  двигалось в  волнах дыма.
ѓолову  кружило,  и  звук  голоса  колдуньи,  произносившей  сейчас  слова
древнего заговора, достигал ушей ‘имеона глухо, как сквозь пуховый полог.
     - Ќа  море,  на  окиЯне;  на острове на ЃуЯне,  сидит старец однозуб,
двоезуб,  троезуб.  Ќету у  того старца ни уроку,  ни призору,  ни всЯкого
иного оговору.  Ќе болЯт у того старца ни кости,  ни жилы, ни становые, ни
рудовые; не имет его ни сила бесовскаЯ, ни злоба вражеЯ...
     ‘имеона будто бы  что-то  толкало и  раскачивало,  точно туго набитый
мешок.  Ћн изо всех сил глЯдел на воду,  стараЯсь не отвести взора (иначе,
по наказу старухи,  колдовство потерЯло бы свою силу),  и  чуЯл,  порою до
острого телесного преткновениЯ,  как его что-то пытаетсЯ отвести, оттащить
и  отвлечь,  почти  хватаЯ за  плечи,  почти касаЯсь лица  и  шеи  липкими
осторожными касаниЯми.  Ћн  все-таки выдержал,  так  и  не  отвел взглЯда,
дождавщи,   пока  старуха  окончила.  €  только  услышав  последние  слова
заговора:  <Ѓуди мое слово крепко и  лепко,  ключ,  замок!  ‚о веки веков!
Ђминь,  аминь,  аминь!>  -  и разрешающий зов Љумопы,  отвел глаза и,  как
приходЯ в  себЯ после обморока,  озрел покой,  по которому плавали ошметьЯ
копотной гари и изорванные клочьЯ синей мги.
     ‚о всем теле была истома,  как после целодневного тЯжкого труда. ђуки
так обессилели, что он с трудом мог их оторвать от столешни. ‘таруха, даже
не  спросЯсь,  сама завернула ему рукав и  снова стала чертить перстнем по
руке.  Ѓеловатые следы кольца,  как  пенный след за  кормою лодки,  тотчас
исчезали, оставлЯЯ мгновенный холодок, но темных давешних полос не было.
     - Џомни,  кнЯзь!  -  выговорила старуха,  подымаЯсь. - ‘лова свово не
премени,  ‚елесова дуба не сгуби!  €  то ищо помни:  греха твово не сниму,
•риста ѓоспода за тЯ не умолю! ѓоню-гублю токмо силу бесовскую!
     ЉнЯзь  встал.  ѓолову кружило,  словно после болезни,  когда начинают
восстановлЯть  допрежь  угасавшие  силы.  Ћткрыл  обитый  узорным  железом
ларец-подголовник;  не  слушаЯ  старуху,  насыпал,  не  считаЯ,  серебра в
кошель, подал, заставил взЯть.
     - ЋткупаешьсЯ от менЯ,  кнЯзь!  -  с укором, покачав головою, сказала
Љумопа. - ѓлЯди, худа б не стало! - Ќо серебро, однако, взЯла.
     Џроводив колдунью,  он  еще долго сидел у  стола,  медленно приходЯ в
себЯ.  Џотом достал кувшин с квасом из поставца и стал пить много и долго,
словно конь после тЯжелой работы.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 57

     ‘  Ђлексием ему стыдно было говорить о  своих семейных бедах,  но тот
сам нашел и место и времЯ, чтобы опрЯтно выспросить великого кнЯзЯ.
     Ђлексий ЯвилсЯ к ‘имеону поговорить о деле церковном,  решение коего,
однако,  не  могло состоЯтьсЯ без воли великого кнЯзЯ владимирского.  ђечь
шла о том,  чтобы забрать из Њосквы архимандрита ‘вЯтого ‘паса,  €оанна, и
возвести его в  сан епископа ростовского.  ‘имеону не надо было объЯснЯть,
что  решение  это  (подсказанное ”еогносту  Ђлексием) укреплЯло в  ђостове
власть Њосквы. Џоэтому с архимандритом урЯдили быстро.
     Љогда отец  €ван  откланЯлсЯ,  благословив напоследи великого кнЯзЯ и
сам  получив благословение ЂлексиЯ (рукополагать отца  €вана  во  епископа
намерили в  ЏереЯславле,  куда  вслед  за  ”еогностом спасский архимандрит
должен был  выезжать назавтра из  утра),  Ђлексий,  проводив отца €вана до
дверей и  облобызавшись с ним троекратно,  неспешно уселсЯ опЯть в точеное
старинное креслице,  которое всегда ставили наместнику в кнЯжеских покоЯх,
заботно поглЯдел в лицо великому кнЯзю, вздохнул, вымолвил негромко:
     - ‘кажи, сыне, сам о горестЯх твоих!
     ‹ицо ‘емена начал заливать густой темный румЯнец.  Ћн  хотел было (от
трудности предстоЯщего  разговора)  уклонить,  словно бы не понЯть,  о чем
речь,  но и того  не  смог  перед  своим  духовным  отцом  и  наставником.
Ћпустивши долу чело, вымолвил хрипло:
     - ‘  женой...  не могу...  Ќичего не могу!  ‹Ягу словно с  мертвой...
Ѓают, испортили... со свадьбы ищо...
     - ’а-а-ак!  -  Ђлексий глЯдел внимательно,  задумчиво и  строго,  без
улыбки.
     - Џереже,  сыне, надобно тебе было к церкви божией прибегнути, нежели
к ведунам и волховным чарам!
     - ЋпраксеЯ... требовала...
     - †оночьим умом  жити невместно!  ’ы  муж,  глава!  Џочто столь долго
скрывал сие от менЯ?
     ‘имеон не знал,  куда девать глаза,  руки. Ћн взмок, отвечаЯ каким-то
сиплым, противным голосом, прошептал:
     - ‘о стыда, владыко!
     - ‘тыда  нетути  в  том!  -  с  мЯгкою укоризной возразил Ђлексий.  -
ѓосподу свыше видны всЯ тайнаЯ сердец и  дел человеческих!  Џрилежно ли ты
молилсЯ, сыне?
     - Ћ да!  -  ‘имеон вскинул на ЂлексиЯ горЯчечные глаза. (Љак сказать,
что  стеснЯлсЯ  к  нему,  монаху,  никогда  не  знавшему  похоти  женскиЯ,
прибегать со своим, животным, с постелью, Яко же и всЯкий скот...)
     - ЉнЯжеству нужен наследник!  -  строго примолвил Ђлексий.  -  ‡наешь
сам, сыне, Яко церковь божиЯ прещает третий брак, да и... насильно удалить
в монастырь дочь кнЯзЯ ”едора немочно никак!
     ‚се это ‘имеон знал не  хуже самого ЂлексиЯ.  <—то же мне делать?!  -
рвалось у  него изнутри.  -  Џомоги!>  Ћн  вновь поднЯл горЯчечный взглЯд,
вперЯЯсь в родниковые, глубокие очи ЂлексиЯ. Ќо взор ЂлексиЯ был замкнут и
неумолим.
     - ѓосподень промысел неможно изменить человеку!  -  ответил.  - ’окмо
молитва и покаЯние...
     Ћн не успел докончить, как кнЯзь ‘емен рухнул на колени.
     - Ћтче!  Њолю... Ќеведомо... грешен Я. Ќе порча то, нет! Љогда убили.
“бил! ‚иновен Я, Я виновен! ЉнЯжича тверского, ”едю! ЉолотилсЯ он, кричал.
ЏроклЯл менЯ. Ќе пустил, не отокрыл двери... ‘ тех пор! „ети мрут... Ќет у
менЯ наследника!  “бил Я его,  этими руками убил!  ‚ладыко, отче! € потом,
тела когда в колодах,  Я подошел -  и уже смрад.  € ныне лег Я - и от нее,
Ћпраксии, тот же дух. ‚оспомнил. Љазнь мне, от ”едора, от ѓоспода казнь!
     ‹укавил,  отца винил.  …го думою... Ђ сам? Ћн содеивал и нес крест, а
Я? Ђ Я принЯл грех отцов, как дорогое платье, как поЯс, как златую цепь...
ѓрешнее Я батюшки во сто крат! ‡а то что принЯл, взЯл; не сам, а прикрылсЯ
им, его волею:  Я,  мол,  ничтожен есмь!  ‘уждено,  заповедано!  ЌельзЯ...
ЌельзЯ, нельзЯ! ЌельзЯ прЯтать себЯ за чужой грех! ѓоспода не обмануть, ты
прав и паки прав, владыко!
     ђечено бо есть: <ѓрехи отцов падут на детей!> ’огда падут, когда дети
восхощут скрытисЯ от  возмездиЯ,  присвоив себе  добытое грехами родителей
своих!  „а не будет! „а не скажет никто никогда: несть греха на мне, он на
тех,  что  были  прежде  менЯ!  ‘казавший это  уже  смертно  виновен  пред
ѓосподом!  ‘мертно!  Ѓез искуплениЯ! €бо содеЯвший грех может покаЯтисЯ, а
приЯвший плоды греха и покаЯти не может уже!
     Ћтче!  Џомоги!  џ не хочу,  не могу...  џ делаю все, ты видишь. ‡ачем
тогда, зачем власть, великий стол и все иное, зачем?
     Ђлексий уже  давно  стоЯл перед ним,  обнимаЯ за  плечи трЯсущегосЯ в
рыданиЯх кнЯзЯ.
     Ќе муж -  мальчик стоЯл сей миг на коленЯх пред ним!  ‘казать бы ему,
что пути господни неисповедимы и что долг смертного - без ропота принимать
сущее,  уповаЯ на милость всевышнего.  “поваЯ и  вместе с  тем не лукавЯ и
трудЯсь на пределе сил,  ибо свобода воли,  даннаЯ нам,  лишь только тогда
послужит ко  благу смертного,  ежели он  всю свою жизнь от  колыбели и  до
могилы будет преодолевать немощи и  похоти своей плоти ради высшего,  ради
духовного труда и  посмертного приобщениЯ к  Ѓожеству.  ‘казать бы ему сей
час,  что надо нести свой крест без ропота, как нес его €сус на ѓолгофу...
‘казать бы ему,  что в  нем греховно ропщет и  гневает его земное смертное
<Я>, что он хочет продолжить себЯ, себЯ, земного и смертного, не видЯ, что
только в отказе от смертной оболочины своей -  свет вечной жизни;  что то,
что  его  днесь повергло на  колени в  слезах и  трепете,  -  каждый монах
добровольно и  не  скорбЯ о  том  принимает на  себЯ  вместе с  монашескою
скуфьей.  Ћтрекись  от  мира  -  мирови  ради!  €наче,  возжаждав земного,
греховного,  преходЯщего бытиЯ, погубишь и себЯ и мир. ‘казать бы ему еще,
что не  такаЯ беда,  ежели род московских кнЯзей пойдет от иной ветви того
же древа,  ежели дети ЂндреЯ или даже €вана наследуют великий стол, - лишь
бы  стоЯла землЯ,  лишь бы  был жив народ русский!  ‘казать бы  ему...  Ќо
ничего  не  сказал  Ђлексий,  лишь  легко,  едва  приметными касаньЯми рук
оглаживал вздрагивающее темЯ кнЯзЯ ‘емена. „итЯ, отрок! Њеж ними как-никак
было два десЯти лет разницы,  молодой кнЯзь,  и  верно,  годилсЯ бы в дети
Ђлексию.
     - ‚стань!  -  вымолвил он наконец.  -  Џойдем в церковь! џ сам, сыне,
помолюсь вместе с тобой!
     Ћни  прошли  переходами,  вышли  на  соборную  площадь,  пустынную по
вечерней поре.  ЊолчаливаЯ стража, брЯцаЯ оружием, подошла было к великому
кнЯзю и замерла,  отстраненнаЯ велением руки. ‘луги ЂлексиЯ тоже двинулись
было,  но  и  они по знаку наместника воротили вспЯть.  ‹ишь двое служек с
орудьЯми,  надобными длЯ  ночного служениЯ,  поспешали следом.  ЋснеженнаЯ
серо-синЯЯ  площадь,  огромнаЯ по  малости  соборов и  хором,  отселе  всЯ
распахнулась  взору.  Џозднее,  когда  возникли  величественные сооружениЯ
€вана ’ретьего, когда столп €вана ‚еликого вознес над площадью свою тЯжкую
главу  и  выросли  каменные,   красно-кирпичные  терема,  площадь  как  бы
сузилась,  умалилась в  размерах.  ’еперь же  она еще свободно открывалась
миру  и  небу,  вышитому по  темно-синей,  почти  черной канве  лазоревыми
Яхонтами звезд.
     –ерковь ‘паса была заперта на замок,  и  служка долго гремел ключами,
отворЯЯ кованую решетку.  Џрошли внутрь. Џо мере того как служки возжигали
свечи,  мрак отодвигалсЯ все далее в углы и под своды собора и лики свЯтых
еще  не  всюду  законченной росписи все  больше  остолплЯли малые  фигурки
внизу,  на  каменных  плитах  пола,  подавлЯЯ поздних  пришельцев величием
небесного хоровода,  глЯдЯщего сквозь века и миры, с выси сфер, на бренную
юдоль земного существованиЯ.
     Ђлексий взошел в  алтарь и возжег свечи на престоле.  ЉнЯзь опустилсЯ
на  колени  перед  алтарем,   прЯмь  царских  дверей.   Ђлексий,   окончив
приготовлениЯ, запел (‘имеон тотчас, подхватив, запел тоже) канон молебный
ко пресвЯтой Ѓогородице <поемый во всЯкой скорби душевной и обстоЯнии>:
     - Љ  Ѓогородице  прилежно  ныне  притецем,  грешнии  и  смиреннии,  и
припадем,  в  покаЯнии зовуще из глубины души:  ‚ладычице,  помози,  на ны
милосердовавши,  потщисЯ,  погибаем от  множества прегрешений,  не отврати
твоЯ рабы тщи, тЯ бо и едину надежду имамы!
     ѓолоса гулко отдаютсЯ под сводами.  Ћба служки,  стоЯ сзади и тоже из
уважениЯ к кнЯзю опустившиесЯ на колени, стройно подпевают Ђлексию.
     - Џомилуй  мЯ,   Ѓоже,  но  велицей  милости  твоей!  -  пел  ‘имеон,
погружаЯсь   все   глубже   в    головокружительную   надзвездную   бездну
самоотречениЯ. - € по множеству щедрот твоих очисти беззаконие мое!
     € было так,  словно в ночи,  в ледЯном холоде звезд,  осталась одна и
бьетсЯ,  плененнаЯ,  не хотЯ погинути,  тоненькаЯ ниточка тепла. ‚ глубине
глубин трепетнаЯ просьба о  снисхождении,  о  прощении вот  этой заблудшей
души, этого тела, этой живой частицы божества, сведенной на землю в облике
кнЯзЯ  ‘имеона ѓордого.  ’ам,  в  самой глубине,  на  дне  души,  не  было
отречениЯ - был молитвенный зов и просьба и вопль о помощи, о снисхождении
ему,  смертному,  не  желающему бесследно,  без  коренЯ  своего на  земли,
погинуть в веках.
     - Њногими содержим напастьми,  к  тебе прибегаю,  спасениЯ иский:  о,
мати слова и дево, от тЯжких и лютых мЯ спаси!
     - ЏресвЯтаЯ Ѓогородице,  спаси  нас!  -  хором,  согласно,  подпевают
служки.  €  длитсЯ канон,  то  укачиваЯ дремотно,  то обжигаЯ огнем острых
слов:  -  ’ы бо, ЃогоневестнаЯ, начальника тишины •риста родила еси, едина
ЏречистаЯ!
     ‘молкает хор.  € ‘имеон, закрыв глаза, молит в тишине вечную небесную
заступницу:
     - –арице моЯ  преблагаЯ,  надежда моЯ!  ‡риши  мою  беду,  зриши  мою
скорбь,  помози ми,  Яко  немощну,  окорми мЯ,  Яко странна...  Џодаждь ми
помощь, немощствующему плотскими страстьми и болезнующему сердцем.
     Ћн трудно поднимаетсЯ с колен.  ‘тоит. ‚ душе тишина и сумрак, словно
мелкий осенний дождь.  Њолитва убила  или  умалила,  мнитсЯ ему,  давешнее
колдовство. ’ушат свечи. Ђлексий зовет кнЯзЯ к выходу.
     Џо темной площади,  одни,  без вооруженной охраны,  два человека,  от
коих зависит грЯдущий день русской земли,  возвращаютсЯ в кнЯжеский терем.
€ никто не смеет нарушить сейчас кнЯжеского одиночества ‘имеона - ни тать,
ни странник, ни докучный проситель, ни боЯрин, ни беглый холоп, ни оружный
кметь. Ћдна лишь вера и уважение к власти защищают сейчас его и ЂлексиЯ от
любой докуки или беды.
     “же  в  тереме,  прощаЯсь с  кнЯзем,  Ђлексий говорит ему,  словно  о
реченном переже:
     - ЏреосвЯщенный  ”еогност  мыслит   владыке   новогородскому  ‚асилию
вручити крещатые ризы,  зане свЯтыни ‚еликого Ќова ѓорода прославлены и до
‚изантии самой!
     €  кнЯзь молча наклонЯет голову.  Ћн,  быть  может,  и  не  спешил бы
одарЯть  новогородского архиепископа,  но  тут  уж  ”еогносту  с  Ђлексием
видней. Ѓыть может, сей дар хоть несколько помирит Ќовгород с Њосквою.
     ќту ночь ‘имеон спал спокойно и отрешенно.  Ќет,  он не полюбил жену,
не  преодолел своего отвращениЯ к  ней,  но  он  смирилсЯ сердцем,  принЯл
сущее,  Яко крест,  возложенный на рамена своЯ,  который потребно нести до
смертного конца.  €  …впраксиЯ присмирела,  углЯдев перемену в муже,  хотЯ
горькие складки уже  не  исчезали с  ее  чела.  Ѓыть может -  готовилась в
монастырь.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 58

     ‚стречу   новогородскому  архиепископу  затеивали  торжественную.   ‚
ЃогоЯвленском монастыре,  где готовили гостевые палаты,  эконом с  келарем
сбились с  ног.  Ќадо было разместить не  только владыку с  причтом,  но и
новогородских боЯр, сопровождающих своего архипастырЯ, который хотЯ и ехал
в  гости к  митрополиту,  но должен был одновременно встретитьсЯ с великим
кнЯзем владимирским, а тут уж и хоромы и снедь должны были соответствовать
велелепию встречи и  вы