как образы.  Ѓудто бы он сам когда-то о  чем-то мечтал.  Љак
женщина,  котораЯ ищет  конец  запутанной нити,  старик ловит  непослушную
мысль.  ‚етер  не  достает под  навес,  в  затишке пахнет горЯчими камнЯми
очага.   Љелагаст  внимательно  слушает,  забываЯ  усталость,  накопленную
долгими годами.  „авно уж он без страха и  сожалениЯ думает о  дне,  когда
проснетсЯ в  иной жизни.  ‘тарику хочетсЯ покоЯ.  Ќо пока человек жив,  он
должен трудитьсЯ.
     Ќе   полагаЯсь  на  памЯть,   ‚сеслав  разворачивает  узкий  свиточек
кожи-пергамента и  читает:  взрослых мужчин у  илвичей двенадцать сотен  и
сорок три человека,  у каничей же - пЯть сотен и семьдесЯт восемь человек.
"‘мотри-ка,  -  соображают кнЯзьЯ,  -  всех счел воевода. Џосылал считать,
думать надо..."
     ЉнЯзь-старшина „убун сказал:
     - ‘тало быть, илвичи будут сильнее числом и нас и каничей.
     - ‡ато  у  них  слобода мала,  у  них  и  слободские не  так  обучены
стрелЯть, мечом битьсЯ, - ответил Љолот.
     ‚стрепенувшись, Љелагаст спросил:
     - —то?  ‘вару с илвичами хотите затеЯть? Ћбид от них не было нам, или
Я не знаю?
     ‚  пору  Љелагастовой юности случилась у  россичей ссора с  илвичами.
„рались, кости ломали, пускаЯ кровь одни другим, жгли спелые посевы.
     Ѓудто знаЯ,  что  за  ђось-рекой беспорЯдок,  налетел из  степи малый
загон  каких-то  до  той  поры  невиданных людей  и  наделал много беды  и
россичам и ивличам. Ќесчастье помогло - закончили драку между собой, чтобы
прогнать степнЯков.
     - Џрошу Я,  кнЯзьЯ,  -  говорил Љелагаст, - доколе живем, не позволим
быть ссорам-злосчастью между росским Языком.
     - Ќе к раздору Я зову,  -  возразил ‚сеслав,  - другое у менЯ на уме.
„околе будет владеть нами несправедливый уклад?!  €з  всего росского Языка
наибольшее бремЯ несут россичи.  Џервый удар -  нам.  Ќаибольшую дружину в
слободе держать кому?  Ќам. Џрошлым летом на кого крались хазары? Ќынешним
летом на  кого нацелЯтсЯ?  ‚иноваты,  что ли,  россичи,  что живут на меже
росского Языка!
     - Љому-то и на кону жить приходитсЯ,  - сказал Љолот. - ’воЯ слобода,
воевода,  стоит на самом краю,  за то тебЯ племЯ и  кормит.  ‡ато и больше
всех прочих слобод у тебЯ живет слобожан...
     - Њы,  россичи, украйние, - поспешил продолжить „убун, чтобы никто из
других кнЯзей не  успел уцепитьсЯ за лукавое по внешности слово Љолота.  -
‚нутри себЯ  несем  мы  бремЯ  кормлениЯ слободы и  тщимсЯ послать воеводе
людей поболее. „лЯ задних же и длЯ соседей наших - все племЯ росское будто
слобода ихнЯЯ.  Ћднако ж  они нам кормлениЯ не дают,  и мы обо всем должны
сами промышлЯть,  -  закончил „убун речи, о которых было заранее условлено
между ним, ‚сеславом и Љолотом.


     Џеревалив на  вторую половину,  день  холодел.  Ќебо светлело,  стали
видны низкие облака,  грЯзные,  рваные.  Џрозрачные звери воздуха, которые
невидимо живут между твердью земной и  твердью небесной,  не  любЯ  зимних
вихрей,  поднЯлись повыше,  поближе  к  солнцу.  €з-за  полуночи  вылезала
тЯжелаЯ туча,  серо-синЯЯ,  как остывающее железо.  ‹етом в  таких облаках
скрываетсЯ громкокипЯщий Џерун,  зимой -  рождаетсЯ снег.  ‚  предчувствии
ныли кости старческих ног, не помогали меховые сапоги.
     Ќа коновЯзи взволновались озЯбшие кони.  ‡верЯ ли почуЯли в лесу, или
боги, внимаЯ людЯм, что-либо сказали?
     - „оговор нам  нужно  совершить с  илвичами по  всей  справедливости,
облегчить себЯ,  -  говорил воевода. - Џусть бы илвичи в нашу слободу дали
десЯтков пЯтнадцать или двадцать, мы легче себЯ охраним. ‘ебЯ охраним - их
избавим от разорениЯ.  ’у же речь обратим к каничам.  Џотом будем думать о
других росского Языка родах-племенах.  ‡наю, дело большое. Ѓольшое же дело
долгое, оттого и начинать нужно немедлЯ.
     ‚сеслав замыслил неслыханное.  Ќикогда племена,  жившие по  ђоси,  не
смешивали слобод.  Ѓывало,  сообща оборонЯлись,  но слободы и в бой ходили
под началом своих воевод.
     - Ђ кто будет кормить слобожан из чужаков? - спросил ‚елимудр.
     ђосские роды давали в свою слободу хлеба, считаЯ слобожан по головам,
в месЯц по пуду,  крупы -  половину пуда, меда - ведро, огородных овощей -
по возможности.  Ћбувь и одежду давали по надобности. Ћбидно будет кормить
пришлых.
     Ќачав с мелкого, ‚елимудр нашел нить мыслей, потерЯнную им:
     - ѓлавное оно  вот  что.  ђука выше головы не  считаетсЯ,  воевода не
кнЯзь.  Ќабрав много парней от  илвичей да от каничей,  не мечтаешь ли ты,
воевода, волю взЯть большую? Ћт войска большего не мнишь ли ты встать выше
родов, выше нас, кнЯзей? ‡наем мы, ты с извергами дружишь! ’ы за них перед
нами,  кнЯзьЯми,  заступаешьсЯ напрасно. Ђ родовичи наши, у тебЯ в слободе
побывав,  больше тебЯ  слушают,  нежели кнЯзей.  ђатибор голоусый вышел из
воли кнЯзЯ ЃелЯЯ. ’ы же ему повелел - и он взЯл жену...
     - Ќет,  кнЯзь ‚елимудр, - возразил воевода. - Ќигде не вижу того, что
тебе видитсЯ.  Ќет! - ‚сеслав указал на богов, зрЯщих на ђось из свЯщенных
образов.  - Ћни видЯт мою душу. „лЯ себЯ Я ничего не ищу. •очу, чтобы ђоси
нашей кровью не  краситьсЯ.  Ќе кожа на моем теле -  бронь живаЯ длЯ Языка
нашего.  ‚ы,  кнЯзьЯ-старшины,  веры в  менЯ не имеете?  џ  в  воле вашей.
‘кажете -  буду слобожанином.  ‚оинов пусть поведет,  кто вам милее, Я его
буду слушатьсЯ.  € еще слово об извергах скажу: они же россичи, не хазары,
не ромеи, не гунны. €зверги своими сынами прибавлЯют нашу силу.
     Њолчали кнЯзь-старшины, отЯгощенные думами, как зимнее небо - тучами.
Ќикто не  искал взглЯда соседа.  Ќаконец старый ЃелЯй,  казалось обиженный
воеводой,  заговорил так,  будто бы  не  было ни  злой речи ‚елимудра,  ни
горького ответа ‚сеслава.
     ’ихим голосом ЃелЯй как бы себе объЯснЯл,  что надобно, ой надобно же
помочь слободе, или себе, все одно ведь - длЯ ђоси... •уда же не случитсЯ,
нет,  не случитсЯ,  когда еще более будет жить в  слободе воинов,  свои же
они,  свои. Џусть же учатсЯ делу военному под умной волей ‚сеслава. „обрый
воевода ‚сеслав.  Ќет ему равного ни у каничей, ни у илвичей, нет такого у
россавичей,  у ростовичей нет такого. Џотому и подобен воевода ‚сеслав длЯ
кнЯзей сыну единому, сыну любимому...
     ‘лушаЯ  плавную,  будто  вода  течет,  речь  ЃелЯЯ,  ‚елимудр томилсЯ
бессилием.  ‘ловно он не человек был,  а дерево, невластное уйти с берега,
хоть и видит оно урочный,  неизбежный подъем реки.  ђоет поток, обнажаютсЯ
корни,  и  не жить более дереву.  “гасаЯ,  ‚елимудр чувствовал,  что своей
вольностью  могут  расплатитьсЯ россичи  за  боевую  мощь.  ЉнЯзь-старшины
управлЯли родами, не имеЯ сил понуждениЯ, кроме ухищрений ума и общей воли
родовичей.  €зверги уходЯт,  некем их удержать. ђазве что прижмешь такого,
когда он придет просить ссуду -  купу семЯн.  Ќет счастьЯ в обиде, чинимой
извергу, только злобу потешишь. Џрав воевода. —ем спокойнее были лета, тем
ближе злое лето.  Ќекуда идти -  ‘тепь нависает. Ѓудет не чужое Ярмо - все
Ярмо. •орошо, что не жить ‚елимудру в те, грЯдущие лета.
     Џотому-то  и  молчал самый старый из  кнЯзь-старшин,  когда остальные
согласились просить помощи у соседей. Ќе возражаЯ общему решению, ‚елимудр
сказал лишь, что перестарилсЯ он, чтобы выбиратьсЯ к соседЯм за кон своего
племени да кланЯтьсЯ.
     "’ак-то,  -  думал  ‚сеслав,  -  Яснее  солнца показал кнЯзь-старшина
ЃелЯй,  что  единственно общим  страхом  перед  ‘тепью  держитсЯ  нынешний
воевода россичей.  ‚едь прав был ‚елимудр в своих подозреньЯх",  - и этого
‚сеслав не скрывал перед своей совестью. Ћднако же и он, ‚сеслав, возражаЯ
старейшему из кнЯзей,  не солгал против чести. „лЯ себЯ-то ничего не нужно
‚сеславу:  ни  почета,  ни  сладкой жизни,  какой  живет сосед,  илвичский
воевода Њужило. Ќичто ‚сеславу поклоны, ничто мЯгкое ложе и ласки женщины.
‚олЯ людЯм нужна?  ‚олЯ, чтобы сменить ее на хазарскую неволю? Ђ все ж, не
будь страха перед ‘тепью,  сегоднЯ же  кнЯзьЯ сделали бы  ‚сеслава простым
слобожанином.  €з десЯти кнЯзей лишь трое могли дать ему помощь: побратимы
по Џеруну -  „убун,  —амота и Љолот. ѓоробой стал бы грудью, но слаб голос
отца, когда в таком деле он за сына.
     „а и чем закончил бы Љолот, коли бы кнЯзьЯ всей крутостью повернулись
против ‚сеслава?  Љолот мог захотеть сам стать воеводой.  € ‚сеслав служил
бы ему,  чтобы хоть этим послужить роду.  € служил бы так, как Љолот, - за
слободскую силу.
     —ернаЯ  туча   в   багровых  подсветах  позднего  заката  валилась  с
поднебесьЯ  на  землю.   ЏоминаЯ  худыми  словами  упрЯмство  Њорены-зимы,
кнЯзь-старшины спешили  с  погоста  по  домам.  ‚сеслав  позвал  гостей  в
слободу, с ним поехали Љолот, —амота и „убун.
     ’оропились,  но  не  успели уйти.  Ќа  последней засеке бурЯ сбросила
густой снег, оделась мраком, с воем ринулась наземь.
     ‚  такую пору лес спасает человека.  Љак и  степного,  лес не пускает
небесного кочевника - ветра.
     ’олько на открытом месте под самой слободой,  на высоком берегу реки,
позднЯЯ вьюга ударила полной силой своих полков.
     ‘ладкое  ‹ето  легко,  лениво  уступает жаркому  ‹ету.  “сталое ‹ето,
пресытЯсь,  в дремоте отдаетсЯ Ћсени.  ђобкаЯ Ћсень,  пугаЯсь первых угроз
Њор+ны-зимы, бежит к полудню и потом лишь украдкой, когда отвернетсЯ ‡има,
дарит хладеющей земле свои ущербные ласки.  ‡има же никогда не уступит без
битвы. ’ак накидываетсЯ старое на молодое, спеша удушить, пока в юном теле
еще мало силы, в старом не истратилась злобнаЯ мощь.
     ђоссичи  вели  в  поводу  коней,  испуг  иных  колдовской  войной.  ‚
полуверсте от слободы в укрытии пастухи спрЯтали от вьюг слободской табун.
Џустив коней в табун, хозЯева и гости наконец-то добрались до слободы.
     ‚  воеводской избе ‚сеслав вырубил огнЯ и зажег фитили,  утопленные в
светильниках из обожженной глины.  Ћгненные цветки, широкие в середине, на
концах острые как стрелы, распустились над длинными носиками.
     „верь в избу запиралась плотно, стена и кровлЯ были надежны.
     Ћт  дыханиЯ шел пар.  ‚о  впадинах всю зиму не мазанного глиноземного
пола  зеркальцами сверкал лед.  ‚сеслав уселсЯ на  своей  широкой постели,
рЯдом  с  ним  на  шкурах  развалились кнЯзь-старшины,  молодые  слобожане
собирали угощение.
     ’олько свободнаЯ переднЯЯ часть воеводской избы,  где стоЯли постель,
скамьи и  стол,  была освещена.  „альше уходило несоразмерное с  шириной и
высотой избы темное помещение,  будто пещера. ‹ари из ровного теса, сбитые
в  шип  и  сколоченные деревЯнными гвоздЯми,  высокие  и  низкие  корзины,
лубЯные  и  берестЯные короба  оставлЯли узкие  проходы.  ‘лабый  свет  не
проникал в них,  и норы в слободском богатстве казались бесконечными.  Џод
крышей, толстаЯ матица которой была утыкана гвоздЯми, висели тюки запасной
одежды,  свЯзка клинков длЯ  прЯмых мечей  и  кривых сабель,  пуки  стрел,
круглые и длинные щиты.
     ‚оевода скинул высокую шапку,  шитую из  рысьего меха  и  отороченную
бобром.  ѓолова с  длинной прЯдью на темени была давно не брита,  отросшие
пальца на  три  волосы,  примЯтые шапкой,  казались светло-русым  мхом.  ‘
плечей сам  сполз мЯгкий плащ из  козьего меха.  ђубаха узловатой тканины,
толстаЯ, грубаЯ, была слабо завЯзана у ворота шнурком. ‚ разрезе виднелась
грудь,  молочно-белаЯ по  сравнению с  темной шеей  и  коричневато-красным
лицом.
     ‚оеводе тесно в слободе.  Њедленно течет времЯ. ѓоречь и недовольство
опустили  углы  рта,  кривили  губы,  сводили  брови  в  глубокой складке.
€сполненное желание вызывало новую  жажду.  ‘лишком много  застылого покоЯ
привычно жило в делах россичей.
     ЏоправлЯЯ усы,  ‚сеслав коснулсЯ Ямки  на  щеке,  памЯти о  хазарской
стреле.  Џрошлое не  утешает даже  старика...  Ќедовольство разъедало душу
‚сеслава,  точило червем,  давило, как камень, попавший в сапог. Ћн прошел
пору страстных увлечений воинским делом.  Њальчиком он завидовал взрослым,
умению рук,  силе  тела.  Џотом  он  преклонЯлсЯ перед  решимостью суровых
мужчин,  их  знанием тайн  жизни.  ‚зрослые,  образцом которых служил  длЯ
‚сеслава отец,  были  всеведущими,  всемогущими.  Ћн  подражал настойчиво,
упрЯмо,  учась беспощадно требовать от  себЯ.  ђуки  ‚сеслава носили следы
ожогов каленым железом - он в одиночестве испытывал свою волю.
     Џосланный  в   слободу,   ‚сеслав  нашел  там   образец,   еще  более
совершенный,  чем ѓоробой. Ќе было испытаний, которых ‚сеслав не искал бы.
“ него едва пробивалась борода,  а он уже мог заставить конЯ лечь от муки,
причиненной сжатием колен всадника.  ’олько в самые сильные холода молодой
слобожанин накидывал меховой плащ. Џлавать он мог весь день, не нуждаЯсь в
отдыхе,  и  спускалсЯ вниз по  ђоси на  тридцать верст.  ‚  уменье владеть
луком, мечом и копьем ‚сеслав быстро сравнЯлсЯ с сильнейшими слобожанами.
     Ћт ‚сеслава ‘тарого он научилсЯ молчать.  ‘ам от себЯ он требовал, не
знаЯ  отказа,   и  научилсЯ  угадывать  мысли  других,   ломать  незаметно
сопротивление чужого ума, чужих желаний.
     ‚сеслав не захотел вернутьсЯ в род и сумел убедить отца.  †енитьсЯ он
согласилсЯ холодно, по обЯзанности перед родом.
     „есЯть весен тому  назад умер ‚сеслав ‘тарый.  …го  преемник не  имел
соперников,  решение  кнЯзь-старшин  по  завещанию ‚сеслава  ‘тарого  было
принЯто всеми,  как  нечто столь же  очевидное,  как  свет  днЯ.  €  жизнь
‚сеслава остановилась, нечего было желать.
     …го  детские представлениЯ разрушались:  зрелость не  наделЯла мужчин
мудростью и  могуществом.  Ћн  наблюдал неразумие проступков,  случайность
решений,  упорство в ошибке, непоследовательность желаний, слабость. Џочти
все,  кого знал ‚сеслав, были длЯ него переросшими детьми. •уже, чем дети:
от взрослых нечего было ждать. €х нужно вести, ими нужно управлЯть.


        7

     - Ђ что,  воевода,  -  говорил Љолот будто от нечего делать, - думаю,
поначалу мы возьмем да приманим илвичских парней,  а  потом раскинем умом,
как взЯть дань.  Џоначалу - помалу... Џомалу, да быть бы началу, с чего бы
нога ни  начинала,  да  лишь бы  ступала,  на  месте не стоЯла,  шагала да
шагала,  землицу попирала.  ‚се ведь дело в начале... Ћни невод как начнут
чалить да  чалить,  ну  и  быть сому у  причала,  а  потом опЯть бы начать
сначала, много можно началить. •е-хе, вот и эге...
     ‚едун  кнЯзь Љолот -  умелец вить  слово.  ‚сеслав не  откликнулсЯ на
простую,  да с непростой хитринкой речь. ‡амысел ‚сеслава был виден Љолоту
- прЯмаЯ речь не  скажет Яснее,  чем речь с  затейливой поговоркой.  Љолот
глЯдит дальше других.
     Ќе  отвечаЯ Љолоту,  ‚сеслав безразлично глЯдел,  как  ђатибор поднес
стол длЯ угощениЯ.  Њолодые слобожане несли копченый окорок вепрЯ, липовую
долбленку со  сладким медом,  другую -  со  ставленым,  вЯзки  вЯленной на
солнце и копченной в холодном дыму рыбины,  пшеничные лепешки,  печенные в
золе, похожие на плоские речные камни.
     Џчелиный  мед,  разведенный водой,  сброженный  хлебной  закваской  с
хмелем,  доспел в самую меру.  Њутноватый,  с частичками вощины и хлопьЯми
закваски,  пьЯный  напиток  пахнул,  как  дынЯ,  от  собственной зрелости,
лопнувшаЯ под солнцем,  -  и сладко и остро. Џо кругу пошел ковш с ручкой,
сделанный под лебединую голову.  ‚сеслав длинным ножом пластал двухпудовый
окорок.  ‚епрЯтина  выдерживалась  в  рассоле  вместе  с  гадючьим  луком,
полынью, донником, смородинным листом, коптилась в дыму ольховых, ореховых
веток и  дубового прелого листа,  вЯлилась на солнце и  была остра вкусом,
сочна и  мЯгка на  зуб,  как варенаЯ дичина.  ‘пинки стерлЯдей и  севрюжек
просвечивали на  огонь.  ‹епешки,  заделанные на  молоке,  масле  и  меду,
плотные  и  тЯжелые,  обманывали  -  весом  будто  камень,  а  кусни  -  и
рассыпаетсЯ во рту.
     Ћт  просыхающей на  горЯчих телах одежды,  от  дыханиЯ в  избе  туман
стоит, тускнеют Языки светильников.
     Ћтвалившись от стола,  —амота и „убун зарылись в шкуры, как в сено, и
нет их.  Њеховое ложе устроили и Љолоту. “ходЯ из воеводской избы, молодые
слобожане распахнули дверь. “дарило вьюжным ветром, светильники мигнули, и
огоньки отлетели во мглу.
     - ’ы   силу   наберешь,   брат,   когда  илвичей  накопишь.   ‘ильную
силушку-силу. ‘тарики наши, дубовы головы, не понимают, никто не понимает.
‚елимудр было понЯл,  но стар,  -  вдруг опроверг себЯ Љолот и добавил:  -
ЃелЯй понимает, да ‘тепи боитсЯ...
     ‚сеслав  лежал  на  медвежьей  шкуре,  постланной  на  липовые  доски
постели.  Ћн  ощущал теплую влажность ног в  широких сапогах,  упругость и
кисловатый запах  овечьих шкур,  которыми укрылсЯ от  ночной стужи.  Џусть
Љолот говорит.
     Ќаружи еще злее Њор+на бросалась на ‚есну,  свистела, шипела, а Љолот
нашептывал:
     - €лвичей наберешь.  Ќаши привыкли.  Ќе  ты  начал,  еще  до  ‘тарого
началось.  Ќашим Ярмо-то холку не бьет,  затвердела.  ’е - неученые. Љруто
скрутишь -  побегут  от  тебЯ.  Џовадку лежебочничать дашь,  свои  от  них
испортЯтсЯ.  Ћб этом думай,  брат, Я тебе буду верный помощник. •очешь, от
кнЯжества откажусь, к тебе рукой приду правой?
     ‚сеслав молчал.  Ќе  добиваЯсь ответа,  знаЯ,  что  ни  одно слово не
пропадет, Љолот плел сетку:
     - Њалый  камень,  кстати попав под  телегу,  большое колесо изломает.
Ќаибольшой помехой нам -  воевода соседский.  ‘ытый пес,  поигравши, кость
бросит,  другому ж  не даст.  ’ак и  воевода илвичский,  жадный Њужило.  Ђ
камень большой,  то хазары. Љоль они нынешним летом не придут? „умай, брат
воевода...
     „убун и  —амота спЯт под теплым мехом спина со  спиной,  как подобает
побратимам.  Љолот  шепчет в  ухо  ‚сеславу.  €  с  тайной опаской воевода
внимает кнЯзю-брату.
     ’ело  насытить легко,  не  душу.  „уша  была  полна,  когда  ‚сеслав,
невиданно властвуЯ над собой, тЯнул стрелу, пробившую голову. Ћн не отдаст
памЯтного часа.  ѓордилсЯ он  от великой силы,  побеждаЯ смерть,  зажавшую
горло.  ‘частье живет в гневном борении.  Љолот верно размыслил: илвичских
придетсЯ парить и гнуть железной лапой в меховой рукавице.  Ђ Њужило будет
мешать.  “мный  возница убирает камень,  чтобы сберечь колесо.  Љогда конЯ
ведут через засеку,  умный всадник ищет, где сбить мертвый сук, прежде чем
он пропорет лошадиный бок. —то же случитсЯ, если летом не будет хазаров?..
     Џеред  светом  вызвездило.  ЏочуЯв  мороз,  ‚сеслав проснулсЯ.  „верь
пришлось отворить плечом, снаружи снег подбилсЯ избЯной завалиной. ‡айдЯ в
третью избу,  ‚сеслав разбудил ™ерба с ђатибором.  ЏерваЯ стежка на чистом
снегу легла от их ног. Ћни скользнули вниз по затынной лестнице, как рыси,
прыгнули и понеслись к табуну. Њолодость тешила нетронутую силушку.
     Љолот лежал на  спине с  открытым лицом.  „ыханьЯ не было слышно,  за
ночь на усах намерз лед.  Љто знает,  где бродила его ведовскаЯ душа. Ѓыть
может,  она,  пользуЯсь последней мглой и  следЯ воеводу,  сейчас невидимо
летела за ™ербом и ђатибором.
     Ќочью табун стоЯл на конном дворе.  ЋграждаЯ малую лесную полЯну, меж
деревьев с  одного  на  другое  положены частые жерди,  наглухо заделанные
плетнЯми,  чтобы волк  не  прошел.  Љ  середине зимы стаи отощавших волков
лезут из степи ближе к  человеческому жилью и к домашней скотине.  ’емными
ночами они  могут  наделать много беды.  Љони,  тесно сбившись от  холода,
грезили о весне. ’абунщики спали в избушке у околицы.
     Џосланные отобрали шесть сильных коней,  выпоили из  обмерзлой бадьи.
‡адали ЯчменЯ.  †еребцы,  прижав уши,  с  неистовой злобой,  жадно хватали
зерно,  а люди стоЯли,  отхлопываЯ плетьми.  €наче навалитсЯ весь голодный
табун,  и несколько сот лошадей, озверев, затеют смертную драку. ‘ помощью
табунщиков трудно седлали рвущихсЯ, взвизгивающих коней.
     ‡аискрилсЯ снег под  розовой зорькой,  над лесом поднимались вороны и
вороны,  сороки пошли трепещущим л+том. ђатибор и ™ерб выскочили в ворота,
каждый вел в  поводу по  два заводных конЯ.  ‡а ними,  напираЯ на воротные
столбы,  будто вода  в  узком русле,  надавил весь  табун.  ѓикаЯ,  щелкаЯ
длинными  бичами,  не  жалеЯ  приложить жгучий  конец,  просекающий шкуру,
конные табунщики сбили лошадей со следа верховых и погнали к реке. ’уда же
потЯнули вороны, сорочьЯ стаЯ сторожко пошла за табуном. ‘тервЯтники ждали
не одного тощего навоза, могли покормитьсЯ и падалью.
     Ћторвавшись от  табуна,  слобожане перевели коней со  скачки на  шаг.
Џуть лежал вдоль ђось-реки, котораЯ в этом месте давала колено на север. “
нового поворота всадники спешились,  сменили коней.  …ще  верст через пЯть
скачки  встретилсЯ им  высокий холм-могила.  Ќа  нем  маЯчил Љонь-камень -
плита  в  рост  человека,  поставленнаЯ дыбом.  ќто  была  древнЯЯ  могила
предков,  хранЯщаЯ кон-границу между россичами и  илвичами.  Љ  северу кон
продолжалсЯ по засеке, котораЯ шла на Њатку-звезду. ‡асеку рубили илвичи -
россичам она не  нужна,  -  через илвичей степнЯки не пойдут,  пусть же те
сами заботЯтсЯ ограждать свой кон.  €лвичи, как видно, больше надеЯлись на
россичей. ѓраница содержалась плохо, деревьЯ были повалены давно - ђатибор
всегда помнил засеку такой.  ‘тволы навалились на  сгнившие ветки,  сучьЯ,
изъеденные червем, обломались. ‡аросшаЯ мхами и грибами, засека обветшала,
тЯнулась к земле,  растворЯЯсь в кустарниках. Љабаны продрали ходы. Ђ там,
где один кабан пролезет, другие за ним расчистЯт и улицы.
     ЃлизкаЯ  илвичскаЯ  слобода  закрывалась  с  одной  стороны  каменным
оврагом,  с  другой -  ручьем,  прорывшим глубокое ложе  перед впадением в
ђось.  ‘  третьей стороны илвичи отсекли себЯ рвом и  тыном,  за  которыми
спрЯтали четыре избы.  Џо сравнению с  росской илвичскаЯ слободка казалась
низкой,  худо  укрытой.  ’олько  сторожевой помост был  куда  выше:  место
низменное, кругом лес.
     ‚оевода Њужило  коротал предвесенние дни  не  более  чем  с  десЯтком
слобожан из  голоусых,  неженатых парней да  со  своим  другом-наперсником
„убком.
     €лвичские слобожане славились мастерством ставить  силки,  бобровать,
выделывать шкурки и шкуры,  дубить кожи. ‡ато оружием и конем они не умели
владеть,  как россичи.  Ћдной рукой два дела сразу не  делают.  Њужило был
жаден,  копил.  Ћдно его точило:  не  мог он сам ездить на весенний торг с
ромеЯми -  по обычаю,  с самой весны воеводы сидЯт в слободах.  ЏосылаЯ на
торг друга „убка,  Њужило в нарушение общности старалсЯ доставать длЯ себЯ
красивые изделиЯ ромеев.
     ѓости  застали Њужилу  за  делом  -  он  пересматривал меха,  отбираЯ
головку длЯ торга. ‘лобожане поклонились:
     - ‚оевода ‚сеслав да  кнЯзь-старшины —амота,  „убун  и  Љолот  с  ним
просЯт,  пожаловал бы ты на мед,  на знатную снедь. Ђ там бы и побаловалсЯ
гоньбою-охотой.  ‡а  ђосью туры ходЯт,  козы много,  кабанов много.  ‡верь
присмирел, мы же давно его не гонЯли.
     Њужило  любил  сладко  есть,  крепко пить.  Ќемногим старше ‚сеслава,
илвичский воевода  отЯжелел,  обрюзг.  “слышав  о  предстоЯщей гульбе,  он
встрЯхнулсЯ. “ ‚сеслава гостЯт трое кнЯзей, будет знатный пир.
     ‘апоги  красной кожи  с  желтыми разводами проделали длинный путь  из
нижнеднепровской Љарикинтии,  если не из самой ‚изантии,  чтобы попасть на
ноги  илвичского воеводы.  ЉраснаЯ шелковаЯ рубаха  под  легкой  шубкой из
нежного меха козы расшита золотыми шнурками, плащ скроен из тонкого сукна.
’олько боброваЯ шапка  с  собольей оторочкой была  своего,  росского дела.
’аким вышел Њужило,  изготовившись в своей избе. ‘ам роста высокого, кнЯзь
кнЯзем, а не воевода только.
     Љонь попЯтилсЯ,  натЯнув узду.  “смиренный окриком, он вытЯнул морду,
обнюхал всадника.  „умаЯ о дурной,  по поверью, примете, ђатибор придержал
стремЯ. ’Яжело ухнув в седло, Њужило разобрал поводьЯ.
     Ћткинувшись в  седлах,  почти  доставаЯ головами до  крупа,  всадники
спустились в  овраг.  Џривычные кони  сами выбирали,  где  поставить ногу.
Џрихватив гривку,  уткнувшись в шеи коней,  люди позволили вынести себЯ на
ровное  место.  Њужило  поднЯл конЯ  вскачь и  гнал  до  засеки.  ’ам  ему
переменили конЯ,  и  опЯть илвичский воевода скакал будто в  погоню.  —его
щадить жеребца -  не свой.  ‡агонишь -  другой идет в поводу у провожатых.
•отел ђатибор спросить воеводу, длЯ чего не подновЯт его илвичи засеку, да
за скачкой не стало времени.
     ЌочнаЯ бурЯ,  как чернаЯ корова белого теленка,  родила чистый денек.
Ћт скачки людЯм было жарко.  Џригретый солнцем,  мокро падал наземь ночной
снег с  ветвей.  Џичуги порхали парочками,  черные птицы-вороны,  поверЯ в
весну, кружили над полЯнами в хороводах.
     ђосские кнЯзьЯ встретили гостЯ объЯтиЯми, день провели в бражничанье.
‘амым нежным другом Њужиле смотрел кнЯзь-старшина Љолот.


     Ќочной морозец вспучил звенЯщий ледок в  лужах,  под  хрупким стеклом
застоЯлись белые пузыри.  ѓолые ветки оледенели.  Ќо хлынуло светлое тепло
‘варога - родилсЯ первый весенний день.
     ‚ ледЯных закраинах лениво текла чернаЯ ђось.  ђека обмелела за зиму,
на  броде  открывались обточенные водой  камни.  ‚  подводных  пещерах  на
постелЯх из  водЯного льна  еще  дремали  водЯные и  водЯницы.  ‚  зеленом
сумраке  покоились красные лалы,  прозрачные алабандины,  низки  жемчугов,
обманно-золотые запЯстьЯ,  ожерельЯ, будто из серебра. Ќад спЯщими звенели
радужными  перьЯми  чудесные  рыбки.   Ќа  страже  в  стылой  воде  висели
сомы-исполины и гигантские щуки,  обросшие мхом,  седые от древности. …два
струЯсь по поверхности, река еще спала.
     ЉнЯзьЯ и  воеводы гулЯли,  играли песни  и  сушили ковши  до  поздней
ночной    стражи.     “тром    опохмелЯлись,    опаздываЯ    с    выездом.
‡агонщики-слобожане соскучились, стоЯ в окладе.
     Ћхоте быть  за  ђосью.  “мные кони  осторожно несли людей через брод.
Њужило был хмелен и весел.  ‡апел бы, но помнил - на охоту идут без крика.
‚оевода горЯчил конЯ,  бил каблуками,  дергал повод.  Љонь оступилсЯ. …два
Њужило не  выкупалсЯ в  студеной купели,  мог  и  голову себе  раскроить о
камень. Ќо конь справилсЯ, вышел на берег.
     „о болота недалеко.  Љ осени,  покрывшись молодым камышом и в два и в
три  раза  выше  человеческого роста,  оно  почти  иссыхает.  ’акие  места
излюблены вепрЯми,  есть  корм  -  сладкие корни тростника,  есть удобные,
теплые лежки. “тром вепри уходЯт из болот, вечером возвращаютсЯ домой.
     ЌастоЯщаЯ охота на вепрЯ пешком,  с рогатиной, с топором за поЯсом, с
тЯжелым ножным мечом за сапогом.
     Џора торопитьсЯ, скоро загонщики стронут зверЯ из степи. Ћт их шума и
крика,  от зова рогов вепри пойдут в болота,  как люди,  которые в тревоге
бегут за тын родного града.
     Ћхотники  разобрались  в  мертвых  камышах,   около  кабаньих  ходов,
примерились, чтобы вепрь не заметил. ѓлазки у него малые, видЯт же хорошо.
…ще  лучше чует этот зверь.  „ело охотничье так гнать облаву,  чтобы вепрь
шел с ветром.
     ‘коро  придут,  побегут в  глубь  болота.  Ћхотнику нужно выбирать на
проходе,  кого колоть:  самца-секача или нежную мЯсом молодую свинью.  —ем
больше кабан, тем грубее мЯсо. Ќо после охоты туши вытащат копЯми, положат
рЯдом,  смерЯют от конца ноздристого рыла до начала короткого хвоста.  —ьЯ
добыча длиннее, тому и слава. ‚от и выбирай: охотник ты иль охотнишко.
     ‚етерок  шелестит бурыми  Языками  мертвых  листьев на  сухих  палках
тростника.   Џорхнув,  птица  повисла  на  стебле,  качаетсЯ.  ЏоторопилсЯ
длиннохвостый дрозд прилететь на  гнездовьЯ,  ан пусто все,  нет кормов на
земле.  “мнаЯ птица знает,  как много червЯчков и Яичек найдетсЯ на первое
голодное  времЯ  в  метелках  камыша.   ‚низу  заморозки,  наверху  тепло,
волосатые метелки кишат живой пищей.
     ѓостю первый ковш  всего,  что  пьют за  столом,  гостю лучший кусок,
гостю и лучшее место на охоте.  Џервым ‚сеслав поставил Њужилу, за ним три
лучших  места  разобрали три  кнЯзь-старшины.  ‚место  жеребьЯ копались на
рогатине.  —ьЯ  рука покрыла,  тот первым выбирал,  чьЯ под ним -  вторым,
третий взЯл остальное место.
     ‘лышны дальние крики  рогов,  загонщики стронули зверЯ.  Њужило знал:
ему-то выставЯт хорошо,  выбирай только. "„ругие же, наверное, горЯчатсЯ",
- думал Њужило.  € без добычи плохо,  но достанетсЯ отощавшаЯ свиньЯ -  не
оберешьсЯ насмешек, что напрасно марал железо, утруждал древко.
     Њужило прислушивалсЯ.  ‘вежий воздух повыветрил хмель  из  головушки,
илвичский воевода бодр,  сила  по  жилкам живчиком переливаетсЯ.  ‡верь не
идет. †ди тут...
     ’рубЯт,  трубЯт. Њужило будто видит: загонщики, охватив стадо длинной
цепью,  отжимают вепрЯ к болоту.  Џриблизились рога. "ќге, стадо подалось,
пошло  ходом!  Ќу,  молодцы,  напирай,  напирай же!  Њне  бы  выставили вы
кабанчика-старичка со щетиной по хребту хоть в  две ладони да с  клыками в
две пЯди, возьму!"
     Љолот выбрал длЯ гостЯ рогатину, подходЯщую к большому весу охотника,
к  немалой его  силе.  џсеневое „ревко толщиной в  запЯстье руки,  насадка
длиной в три пЯди, жало четырехгранное, лезвие шириной в ладонь. Ќа кабана
ли,  на медведЯ,  на тура -  на всех отлично годитсЯ.  Ќемало крови выпило
прикладистое железо. €з-за голенища у Њужилы торчит рукоЯть турьего рога -
его собственный ножной меч.
     ‚сеслав велел ђатибору остатьсЯ с гостем, чтобы на случай чего подать
запасную рогатину.  Ѓывает так,  что со  старшим стоит на  засаде младший.
Њужило не заметил бы заботы, не скажи Љолот напутствие ђатибору:
     - ’ы ж  глЯди,  ты ж береги дорогого гостЯ.  ‘ тебЯ будет спрос -  не
шутка, опозоритьсЯ можешь навек, коль просмотришь.
     Ќе сразу дошло до Њужилы. Џошли уже было, когда обида кольнула сердце
илвичского воеводы. Ћн грубо прогнал непрошеного защитника:
     - џ  не  голоусый,  не  баба,  сам за собой углЯжу,  брал кабанов нет
числа. ‘тупай, не мешай!
     ‚откнув  запасную  рогатину в  землю,  Њужило,  наблюдаЯ за  голосами
рогов, забыл обиду.
     ‚от  у  соседа  полоснул  острый  взвизг  и  -  тихо.  ’ам,  шагах  в
полутораста,  стоЯл Љолот.  ‚зЯл,  будь неладен, первого зверЯ. ќх, неужто
посмеютсЯ над гостем?  Џо крику судЯ,  Љолот взЯл свинью.  ‹адно,  мы тебе
ответим вепрем...
     Њужило услышал шорох, хруст тростника. ‡ачавкали острокопытные ноги в
размЯкшей к  полудню грЯзи.  •рап и  сопенье ближе,  ближе.  Љ  илвичскому
воеводе по узкой тропе катило охотницкое счастье,  к  его коню шел матерый
вепрь.


     Џервым через  камыш пробилсЯ Љолот.  “видел и  позвал в  рог,  трубил
протЯжно, низким по звуку воем, держа рог в землю. ’ак не зовут на веселую
сходку ко взЯтой дорогой добыче.
     ‘обрались охотники.  —его  и  гадать,  не  выдержало древко рогатины,
повдоль расщепившись,  сломалось у самой насадки.  ‚идно, воевода ударил в
кость.  ‚ кость -  ничего, бывает. Ќе так пошло лезвие рогатины, не ребром
по ходу зверЯ,  а  плашмЯ.  †ало уперлось в  кость,  вепрь повернул.  Ѓудь
лезвие краем повдоль, зверь сам себе распорол бы мЯсо, а железо сошло бы с
кости.  ’ут бы вепрю сразу и  кончитьсЯ.  Ќет,  древко лопнуло от страшной
силы, и насадку выбросило из раны.
     ‚идно,  что Њужило успел схватить запасную рогатину,  но повернуть ее
не было времени.  ‚епрь, не умеЯ задирать голову, первый удар дает в ноги.
Њужило лежал на спине,  затоптаны в  грЯзь и  красные сапоги,  и  шелковаЯ
рубаха ромейской работы, и козьЯ щегольскаЯ шубка. ‘бив, секач прошелсЯ по
телу,  роЯсь в нем кривыми клыками,  вырываЯ ребра,  подобно лемеху плуга,
который крушит корни и  тащит их  наружу.  Ќету Њужилы.  ’ело можно узнать
лишь  по  клочьЯм одежды.  Ќехорошо и  глЯдеть.  ‘мотрели,  ходили  около,
узнаваЯ,  как  случилась беда,  и  поспешно  накинули  плащ  на  человечьи
останки.
     Ќа древки длЯ копий, рогатин, стрел выбирают прЯмой, чистый Ясень или
клен.  Џервый год хранЯт неошкуренные бревна подвешенными под крышу, но не
в избе,  а в амбаре.  Ћт верхнего избЯного жара свежее дерево дает трещины
даже в коре. Ќа второй год бревно ошкурЯют - не завелсЯ бы червь, - смолЯт
и подвешивают в избе.  ‡акоптившись в дыму,  древесина твердеет. Ќа третий
год бревно колют колышками, а не распускают пилой. ‚ыбирают бруски ровные,
без заплывших сучков, на которых может случитьсЯ излом, строгают стругами,
чистЯт камнем.  ’акому древку можно доверитьсЯ.  Ѓыл бы верен глаз, тверда
рука, а росское дерево не выдаст.
     Ќе  нарушила росскаЯ слобода гостеприимства.  „оброе было  древко.  ‘
убийцы же надо взЯть выкуп смертью.
     ’емной кровью вепрь  покропил дорожку,  оставил меты  на  камыше.  Џо
горЯчему следу пошел ‚сеслав, за ним как свидетели - „убун и ђатибор.
     ‚  зарослЯх сплетшихсЯ кустов по  руслам ручьев,  речек,  оврагов все
Џоросье,  все  Џоднепровье дало приют вепрЯм.  Ќизкий,  толстошкурый вепрь
пройдет там,  где  нет ходу другому крупному зверю.  ‘ам проделает дорогу,
раздвигаЯ колючки острой мордой,  котораЯ не  боитсЯ даже укуса змеи.  •од
вепрЯ в непролазных кустах как нора. ’уда может пройти лишь волк, но волки
боЯтсЯ вепрей.  ‚епрь  любит болота.  —уткий,  осторожный,  он  никогда не
вступит на  чарусу  -  болотное окно,  обойдет омут-окно,  оставленное длЯ
глупых хитрой топью.
     “  секача-победителЯ рана горела,  сердце злобилось.  …му мало одного
человека,  он не ушел,  не забилсЯ в камышах,  как сделал бы всЯкий другой
зверь.  ЋтойдЯ от места схватки,  он повернул и лег на свой след, мордой к
ходу.  Ќе  придет ли кто еще под клыки?  ‚епрь слышал человеческие голоса,
ложась  боком,  студил  холодной  землей  рану.  ‚етер  шелестел  камышом.
Џотрескивают сухие стебли, ломаютсЯ острые пеньки камышей. ќто не ветер. ‚
тростнике, в мертвых осоках сочитсЯ дыхание воздуха, течет над снежком, не
сошедшим в затененных прогалах, несет человеческий запах.
     ‚епрь встает.  Њаленькие глазки под белыми ресницами внимательны.  Ћн
бесшумно   несет   многопудовую   тушу    навстречу   преследователю   или
преследователЯм,  ему все равно.  Ќе  он выбирал,  он мог бы выждать около
первого тела, напасть на людей. Ћн ушел. Ћни хотЯт еще?
     “  коленца тропы  вепрь  остановилсЯ,  поднЯл рыло  как  мог,  раздул
глубокие ноздри, поставил лопушистые уши. —еловек близко...
     ‚епрь,  готовЯсь,  чуть скривил шею.  Ћн ударит,  как всегда,  правым
клыком и -  как всегда бьет всЯ порода вепрей -  снизу вверх.  ‡адние ноги
подошли под брюхо.
     ЌаправлЯЯ левой  рукой,  ‚сеслав  правой  ударил  рогатиной навстречу
черной глыбе. †елезо вошло в зверЯ.
     —есть послала ‚сеслава на поединок с убийцей гостЯ.  Ќо нет у россича
к зверю злобы или презрениЯ.  ђазум воеводы холоден, он знает: вепрь тЯнет
пудов восемнадцать, человек же только семь. ‚епрь - боец от природы, иначе
другие давно погубили бы веприное племЯ.  —еловек тоже воин. ђазве не боем
отстоЯл он свое место? Ќо в отличие от зверЯ человек сам учил себЯ битьсЯ,
сам учил свое тело быть послушным, как крыло слушаетсЯ птицы.
     Ќоги росского воеводы ушли в мЯгкую землю до полуколена,  но он сумел
остановить вепрЯ.  ‘тараЯсь избавитьсЯ от рогатины, вепрь нажал в сторону.
‚сеслав не  дал себЯ обмануть.  ‚епрь встретил не Њужилу,  отЯжелевшего от
сладкой снеди, разменЯвшего на стЯжание силу разума.
     Ќеобычно длЯ  охотника вставать прЯмо  перед  вепрем.  ‘тараютсЯ бить
сбоку,  метЯт  под  левую  лопатку.  —то-то  заставило ‚сеслава предложить
убийце Њужилы равное состЯзание,  будто равному сопернику в  одиночном бою
перед войском.
     Љак  в  пень  уперсЯ  вепрь.  ‡верь  попЯтилсЯ,  желаЯ  вырватьсЯ  от
рогатины,  отойти длЯ разбега.  ‚сеслав не  пустил.  Ћсев на  задние ноги,
вепрь  дернул тугой  шеей,  чтобы достать,  срезать клыком древко.  Џоздно
было.  Ћн сидел не в  болоте,  а  в  озере собственной крови.  „рожь-озноб
потрЯсла тело, помутились глаза, из ноздрей пошла кровь. Ќасытилась местью
отомщеннаЯ душа Њужилы.
     ли мгновениЯ. ‘транно глЯдел ‚сеслав на мертвого вепрЯ. Џотом позвал
своих,  на  их  глазах срубил голову вепрЯ и  легко поднЯл за  кривой клык
трехпудовый обрубок.
     ‘вою ношу ‚сеслав бросил у  тела Њужилы,  чтобы совсем утешилась душа
илвичского воеводы.
     ‘нЯв шапку,  кнЯзь-старшина Љолот рукавом отер пот.  …му одному стало
жарко, хоть он ждал, как другие, и, как все, одет был легко, по-охотничьи.
‚стретившись взглЯдом с воеводой,  Љолот отвернулсЯ,  как женщина, котораЯ
боитсЯ выдать тайную мысль.
     Ћстанки  Њужилы  закутали  в  плащи,  обвЯзали арканом.  ЋбнЯв  тело,
ђатибор по приказу ‚сеслава повез его в слободу.
     ‚ слободе сделают длинные носилки из жердей, навесЯт на пару лошадей.
агом,  со скорбной осторожностью повезут к илвичам тело воеводы,  который
погиб не в бою,  а от своей неразумной смелости. ЋтказалсЯ взЯть товарища,
один встал на кабанью тропу и сгиб понапрасну.
     ‘ам погиб...  Ќе  ‘удьбою  погублен.  ‹юди росского Языка не верили в
неведомо-мощную,  унижающую  волю  человека  ‘удьбу  -  предначертанье  от
великих богов.  Ќа погостах в деревЯнных обличьЯх разные боги.  Ќо не было
ни  одного,  подобного тем,  кто у  других выражал безграничную силу ђока,
”атума,     ЏредопределениЯ.    „обрые    роданицы-рожаницы,    напутствуЯ
новорожденного россича,  клали в  его  колыбель приданое добрых пожеланий.
—то он с тем добром сделает - волЯ его... Ѓуди разумен!
     ‘ам себЯ загубил неразумный Њужило.
     Љолот и  ‚сеслав возвращались в  хвосте конных и пеших.  “ брода,  на
правом  берегу  ђоси,  они  остались последними.  Ѓудто  уже  позабыв свое
волнение, Љолот с усмешкой, как любил, сказал:
     - ќк ведь ко времени треснуло древко! ‘кажи, ‚сеслав-брат, сон был ли
у тебЯ? ‘тало быть, в руку...
     ‚сеслав не спешил с ответом.  Љолот ему верный друг и помощник, общие
мысли у  них.  Ќе  быть бы  лучшему россичу,  не точи сердце Љолота чернаЯ
зависть.  ‚сеслав знает -  в бою,  телом своим Љолот закроет брата,  жизни
своей не пожалев. € другое знает ‚сеслав: убей ныне вепрь его самого вслед
Њужиле, Љолот скоро утешилсЯ бы счастьем стать росским воеводой.
     Љак из камнЯ лицо росского воеводы, глаза - темнаЯ вода речнаЯ:
     - Ќе мой сон -  твой.  „лЯ того ты и отвел ђатибора,  Љолот-брат, что
твой сон был,  не мой, - и ‚сеслав послал конЯ в реку. Ђ на другом берегу,
дождавшись Љолота,  обнЯл брата, и, понЯв, кнЯзь-старшина улыбнулсЯ: легче
нести разделенную ношу.


        8

     €лвичи  сожгли  тело  своего  воеводы.  Ќа  страве-поминках  съели  и
вепрЯ-убийцу.  Ќового  холма-могилища не  насыпали.  ‘обрали  они  остатки
костей и  оружиЯ,  которых не  в  силе оказалсЯ унести огонь,  и  скрыли в
старом  холме,  в  могиле,  стоЯвшей  на  кону-границе  между  илвичами  и
россичами.  „лЯ воеводы хорошее место.  Џогребенный Њужило мог бы  сказать
про себЯ: "€ после смерти есмь Я межа-граница моего племени".
     ђосские кнЯзь-старшины,  покинув на времЯ роды,  гостили у  илвичских
собратьев,  уговариваЯ, чтобы те своих людей не отказали послать в росскую
слободу:  "ЃратьЯ мы,  единокровные,  одного мы  Языка  росского,  все  мы
славЯнские люди,  кто живет, кормЯсь хлебом, от ђось-реки и до ЏрипЯти, от
ЏрипЯти во всех лесах до •олодного морЯ".
     “говаривали,  а  сами спешили:  весна пришла.  Ћт солнечной ласки пар
валил  над  черными  пашнЯми.  ѓусто,  сочно  пахла  кислаЯ  землЯ,  щедро
напившись воды.  Ѓухли, лопались почки. Ћжила стараЯ трава. Џод еще голыми
от  листьев  кустами  клубеньки чистЯка выбросили стрелки,  гнали  листки,
полные едкого сока,  открывали желтые звездочки скромных,  но  милых глазу
цветов.  ‡ажелтел  и  лютик,  малый,  но  люто-горького  вкуса  первоцвет.
ЌежнейшаЯ белаЯ ветреница,  котораЯ от малейшего дуновениЯ качаетсЯ, цвела
девственно-белаЯ,  опираЯ слабые стебли на  могучее корневище.  Ћна -  как
женщина,  слабаЯ видом,  сильнаЯ душой,  котораЯ у цветка живет в корне. €
баранчик спешил развернуть на  гладком цветоносе кисть  длинных цветочков,
тЯнулась к свету фиалка - все оживало в теплой земле.
     ѓусь,  лебедь пришли стаЯми,  утка плескалась в  каждой луже,  пищали
кулики. Ќад мочажинами в лугах, будто по мертвым деточкам, жалобно стонали
чибисы-пивики.  ‹юбовь у них горькаЯ,  думать надо,  вот и плачут заранее.
’акаЯ уж скучнаЯ птица...
     Ќабухали ручьи,  ђось-река  прошла первым подъемом,  опала на  час  и
пошла опЯть лезть на берега выше,  выше. ’ечение заметно замедлилось. ‚кус
воды стал землЯной -  из лесов полилась густаЯ вода,  землЯнаЯ,  а  выходу
ђоси не стало, „непр подпер ђось, как, думать надо, и все прочие реки. “же
и сейчас было видно по медленности течениЯ перед слободой, что „непр сумел
остановить ђось  от  устьЯ и  до  самого входа в  большое колено.  Љак  по
стоЯчей  воде,   по  ђоси  стелетсЯ  сераЯ  грЯзь-паутина,  едва  движетсЯ
унесенный валежник,  рванаЯ  с  корнем сухаЯ  трава.  ‚етер  гонит  грЯзь,
собирает ее в морщины под берегом, где движениЯ вод нет совсем.
     ’ут,  там  вдруг будто вскипит река,  взмоет потревоженнаЯ на  отдыхе
станица  гусей,  пухлых  гаг,  закрЯкают утки,  зашипит  храбрый селезень,
удираЯ от  страшного места.  ‚о все стороны,  как брызги,  метнутсЯ острые
спины  рыб.  ’о  понизу  идет  острорылаЯ белуга,  длиною в  хороший челн,
распугивает круглого лососЯ,  крепкого судака, плоского леща, широкотелого
сазана.  Ђ  может быть,  и  шипастый осетр щупает дно  грудным пером.  €ли
многопудоваЯ щука, мучаЯсь от напора икры, ищет местечко с мелкой водой да
обильное травами.  ‡а  нею,  как телЯта за коровой,  идут два самца ростом
раза в два короче.  Ќайдет щука место, встанет, будет давить из себЯ живое
просо, а самцы, заботЯсь о роде, польют икру молоком.
     ‘теснившись весенним безумием,  рыба набила устьЯ всех ручьев,  почти
что на берег идет.  ђоссичи рыбу еще не ловЯт,  так, бе