точники с приЯтной на вкус водой, и наши жены отличаютсЯ добродетелью.
   Џосле кораблЯ землЯ качалась под ногами, когда  Я  поднималсЯ  рЯдом  с
„елией и ‚ергилианом в гору. Ћн оглЯнулсЯ на море. ‚олны еще  бушевали,  и
черный корабль лежал на боку тЯжкой  громадой,  вероЯтно  навеки  закончив
свои странствиЯ.
   ЏоднЯвшись на холм, мы увидели оттуда весь остров, так  как  уже  давно
наступило утро, хотЯ солнце скрывалось за облаками. ‚низу ютилось  селение
- несколько десЯтков бедных хижин с крышами  из  тростника  -  и  зеленели
виноградники. Ќа другой стороне острова виднелсЯ залив, и  на  его  берегу
белели скромного вида дома небольшого городка и возвышалсЯ храм  с  шестью
колоннами.
   Џо просьбе ‚ергилиана женщины, приютившие „елию в своей хижине, послали
в город за врачом. ‚ ожидании его больную устроили на высоком ложе, укрыли
чистыми шерстЯными плащами, согрели чашу молока с медом. „елиЯ сделала два
или три глотка и снова закрыла глаза. „ыхание ее сделалось как огонь, и мы
с нетерпением ждали прибытиЯ медика.
   ‚ергилиан, постаревший на десЯть лет и тоже полубольной, продрогший  до
мозга костей, с грустью оглЯдывал холмы, селение, храм на возвышенности...
   - ‘евер прав... Њир велик, но мал. ‚от судьба  забросила  менЯ  на  тот
самый остров, на котором страдал в ссылке с отцом поэт Ћппиан.
   Њы вышли на дворик, где сераЯ лохматаЯ овчарка  вылизывала  поЯвившихсЯ
ночью на свет щенЯт. Ћни с жалобным писком ползали и копошились у  розовых
материнских сосцов. Њорды у них были черные, морщинистые,  что  предвещало
сторожевое рвение и злость будущих псов. ‘обака посмотрела на  нас  умными
глазами, точно спрашиваЯ, могут ли эти люди причинить вред  ее  детенышам,
потом успокоилась.
   Љак Я уже сказал, селение состоЯло из двадцати или тридцати построенных
из камней и глины хижин, под крышами из тростника, а дома  в  городе  были
крыты красной черепицей. Ќа улице дети играли в деревЯнный волчок. Њестные
жители - пастухи и виноградари -  стоЯли  кучками,  переговариваЯсь  между
собою по поводу взволновавшего их  кораблекрушениЯ.  ‡а  холмами  погибала
"”ортуна". Џришел убитый горем ’рифон и сказал ‚ергилиану, что корабль уже
невозможно спасти, - а ведь он много лет служил старому мореходу  домом  и
весь смысл существованиЯ наварха заключалсЯ в плавании по морЯм.
   Ќаконец приехал на ушастом ослике врач. ќто  был  величественного  вида
старик по имени ”еофил. Њы потом узнали, что  медик  -  пресвитер  местной
христианской общины, к которой принадлежали и приютившие нас пастухи. ‚рач
жил в городе, в красивом  доме;  он,  видимо,  пользовалсЯ  любовью  среди
населениЯ, потому что не успел старик сойти с осла, как его окружили  люди
и просили совета по поводу  покупки  какого-то  виноградника,  но  ”еофил,
успокоив их отеческим жестом,  сказал,  что  об  этом  поговорит  в  более
удобное времЯ.
   ‚рач вошел в  горницу,  приблизилсЯ  к  больной.  „елиЯ  только  слегка
повернула голову в его сторону, а ”еофил сказал нам с ‚ергилианом:
   - „рузьЯ, оставьте менЯ наедине с болЯщей!
   Њы покорно вышли на улицу. „ети все так же играли в волчок,  и  овчарка
продолжала вылизывать щенЯт. ’рифон отправилсЯ с корабельщиками спасать  с
кораблЯ все, что еще возможно было спасти. ‘крибоний в изнеможении спал  в
одной из хижин. ‚рач вскоре показалсЯ в дверЯх, опечаленный и суровый.
   - €ди, - сказал старик ‚ергилиану, - она тебЯ хочет видеть.
   - Ќеужели „елиЯ умирает?
   - „а, она умирает, - последовал спокойный ответ.
   - € нет больше никакой надежды?
   - Ќе знаю. џ дал ей целебное питье. Ќо средства медицины ограничены.
   Љ старику опЯть приблизились поселЯне,  просившие  совета  относительно
виноградника.
   ‚ергилиан вошел в хижину, а за ним и Я. Џоэт спрашивал „елию о  том,  о
чем спрашивают всех больных. Ћна улыбнулась только, но ничего не сказала и
внимательно  взглЯнула  на  ‚ергилиана,  как  будто  бы   хотела   получше
рассмотреть его лицо.
   „ыхание „елии теперь стало хриплым. Њне стало не по себе, Я поплелсЯ  в
ту хижину, где спал ‘крибоний, и нашел его уже сидЯщим за  столом.  ‘тарый
поэт ел  сыр  с  хлебом,  запивал  еду  вином  из  глинЯной  чаши  и  был,
по-видимому, доволен своей жизнью.
   џ сообщил ему печальную новость:
   - „елиЯ умирает...
   ‘крибоний не донес кусок хлеба до рта...
   Ќеужели,  спрашивал  Я  себЯ,  прекраснаЯ  возлюбленнаЯ  поэта   должна
умереть, а все вокруг - люди, животные, деревьЯ, птицы -  останутсЯ  жить?
ѓармоничное  тело  „елии  превратитсЯ  в   прах,   подвергнетсЯ   гниению,
распадетсЯ, а эти бесчувственные камни будут существовать века.  €  только
теперь, на  вещественном  примере,  Я  понЯл,  как  непрочно  человеческое
существование, и поспешил вернутьсЯ туда, где лежала „елиЯ. Ѓольную укрыли
овчинами, чтобы, по совету врача, вызвать у нее потение.
   •озЯйка хижины с именем из  платоновского  "Џира",  так  как  ее  звали
„иотима, румЯнаЯ  и  высокогрудаЯ  женщина,  пшеничноволосаЯ,  как  ћнона,
укачивала в колыбели ребенка и, напеваЯ нежным голосом песенку,  чтобы  ее
сын не плакал, не спускала добрых глаз с больной.
   ‚ергилиан сидел возле „елии. Ћн умолЯл ее с болью в голосе:
   - „елиЯ, скажи мне что-нибудь!
   Ћна открыла глаза, улыбнулась в ответ жалкой улыбкой, от которой у менЯ
сжалось сердце, и прошептала:
   - „ай мне Яблоко!
   Њой друг протЯнул ей плоскую плетеную корзину, наполненную плодами.
   - ‚ыбери любое!
   „елиЯ взЯла одно из Яблок слабыми пальцами, поднесла ко рту, но уже  не
могла откусить его и снова положила в корзину, погладила плод рукой, точно
прощаЯсь со всем этим земным обилием. ‚ергилиан склонилсЯ к ней и  услышал
шепот, пролетевший, как шелест листьев:
   - Љак печально все-таки расставатьсЯ с тобою навеки...
   ‘мерть уже витала над нами, и не в человеческих  силах  было  отвратить
ее.
   Њинуты текли, как капли густого меда. „елиЯ попросила пить.  џ  слышал,
как зубы ее стучали о край глинЯной чаши. ‚ сосуде плескалось разбавленное
горЯчей водою вино.  ‘делав  несколько  глотков,  „елиЯ  закрыла  глаза  с
видимым облегчением...
   „елию похоронили в усыпальнице  Љлавдии,  богатой  христианки  из  рода
Љлавдиев, которой принадлежали  на  острове  виноградники  и  стада  овец.
Њонумент представлЯл собою круглое строение, и в  его  крипту  приходилось
спускатьсЯ в темноте по каменной лестнице; в верхнем помещении с мозаичным
полом, изображавшим павлина, в  нише  стоЯл  крылатый  гений  с  опущенным
факелом в руке - предки Љлавдии  еще  недавно  считали  себЯ  поклонниками
олимпийцев; темно-синий потолок,  усыпанный  звездами,  изображал  райское
небо,  а  стены  были  покрыты  свежей  и  незамысловатой  росписью,   где
чередовались пальмы и гирлЯнды; у стены находились  мраморные  гробницы  и
урны. Ќо так  как  здесь  уже  не  оставалось  места  длЯ  погребений,  то
христиане  пробили  ход  в  мЯгком  камне  под  тот  холм,   где   зеленел
виноградник, и хоронили там умерших. ‚ эту зиЯющую черную дыру на носилках
унесли  „елию,  осыпанную  цветами.  ‚се  женщины,   присутствовавшие   на
погребении, держали в руках  светильники.  Ћни  пришли  из  города,  чтобы
проводить в последний путь свою случайную сестру.
   ‚ергилиан смотрел, как два каменщика замуровывали погребальную плиту  в
стене пещеры, куда положили „елию. Ћдин из них вытер руки,  запачканные  в
цементе, о край большой  глинЯной  миски.  ‡а  этой  холодной,  молчаливой
плитой лежало все, что  осталось  от  пламенной  и  обуреваемой  страстЯми
танцовщицы... џ вспомнил ее плЯски, медленно летевшие  по  воздуху  легкие
покрывала, гармонию всех ее соразмерных членов...
   ‚ городе уже знали о  кораблекрушении  "”ортуны"  и  о  сыне  сенатора,
потерЯвшем при таких трагических  обстоЯтельствах  свою  возлюбленную.  Ќа
бледного и высокого поэта смотрели с любопытством. †енщины жалели его,  им
хотелось утешить это возвышенное горе... Љогда все было кончено, ‚ергилиан
ушел из усыпальницы, поднЯлсЯ на виноградник и некоторое времЯ сидел там в
одиночестве. Ќе желаЯ  оставлЯть  его  наедине  с  печальными  мыслЯми,  Я
устроилсЯ недалеко от него на  нагретом  солнцем  камне.  Џотом  пришли  с
”еофилом несколько поселЯн. Ќе стеснЯЯсь нас, быть может, как  потерпевших
бедствие и поэтому неспособных, по их мнению,  причинить  людЯм  зло,  они
продолжали начатый ранее разговор. џ понЯл, что речь  шла  все  о  том  же
пресловутом винограднике.
   ‘тарый человек в рубище спрашивал врача:
   - ‡начит, ты не советуешь обращатьсЯ в суд?
   ”еофил укоризненно качал головой.
   -  ‡ачем  тебе  обращатьсЯ  к  римскому  судье?  ’ы  будешь  жаловатьсЯ
Язычникам на  сестру  во  •ристе?  Ќо  неужели  мы  сами  не  в  состоЯнии
разобратьсЯ в этой тЯжбе?  Џоспеши  к  епископу,  и  он  рассудит  вас  по
справедливости.
   - …пископ - родственник Љлавдии.
   - ќто ничего не значит. Ћн  не  один  будет  судить,  а  в  присутствии
старейшин.
   - Ђ судебные издержки?
   - ’ы уплатишь в церковную сокровищницу что положено, самую  малость,  а
римский судьЯ жаден, как паук...
   ‘тарик,  спрашивавший  совета,  стоЯл  на  согнутых  в  коленЯх  ногах,
опираЯсь на грубую палку. Џресвитер успокаивал его:
   -  Ќе  бойсЯ  ничего.  ЉлавдиЯ  -  свободнорожденнаЯ,  ты  же  рабского
происхождениЯ, и в римском судилище вас не поставЯт рЯдом перед судьей,  а
у епископа будут смотреть на тебЯ как на равного...
   - Ђ если ЉлавдиЯ не подчинитсЯ приговору?
   - Ћна не посмеет это сделать. €наче всЯ община осудит ее, и  непокорнаЯ
лишитсЯ царствиЯ небесного...
   ‚иноградари ушли  в  селение,  ”еофил  подошел  к  ‚ергилиану  с  Явным
намерением утешить его.
   - Ќе печальсЯ, друг, свыше меры...
   ‡авЯзалсЯ разговор.
   ”еофил рассказывал об острове, о его жителЯх и нуждах:
   - ‡десь обитают бедные люди. ѓлЯдЯ на роскошь  богачей,  -  а  длЯ  них
роскошью ЯвлЯютсЯ уже серебрЯные чаши Љлавдии, - они жаждут справедливости
на земле. Ќо длЯ этого еще не настало времЯ.
   - € поэтому они ищут утешениЯ в мысли,  что  получат  награду  за  свои
страданиЯ в будущей жизни? - при этих словах ‚ергилиан горько усмехнулсЯ.
   - Ќо и здесь христианские наставники стараютсЯ по возможности облегчить
их участь. Ћбрезательный нож виноградарЯ  или  плуг  таинственным  образом
соединЯет человека с землей, и эти люди чисты сердцем, как голуби, поэтому
доверЯют во всем своим руководителЯм.
   - Ђ вы?
   - Њы знаем, что им долго ждать справедливости на земле, и обещаем ее на
небесах.
   ”еофил пожелал нам всЯкого благополучиЯ и уехал на сером ослике,  бодро
помахивавшем хвостом в  репьЯх.  Љогда  мы  спускались  с  ‚ергилианом  по
тропинке,  ведущей  в  селение,  он  показал   пальцем   на   удалЯвшегосЯ
пресвитера:
   - ‚идел, с каким почтением люди смотрЯт на него и  обращаютсЯ  к  этому
человеку за советом? Ћни предпочитают судилище своих епископов суду  самых
изощренных римских законников. ’еперь они - как государство в государстве.
   Ќавстречу  нам  шли  женщины,  возвращавшиесЯ  с  похорон  в  город.  џ
оглЯнулсЯ на них. ‚етер играл белыми одеждами, обрисовывал  женские  ноги.
ѓорожанки смеЯлись, уже позабыв об умершей, потому  что  вокруг  все  было
залито солнцем, и не помышлЯли о том, что рано или поздно  наступит  и  их
черед. Ћни  тоже  оглЯдывались  на  нас.  Ќебо  сиЯло,  точно  в  мире  не
существовало умираниЯ.


        —Ђ‘’њ —…’‚…ђ’Ђџ. ѓ€Ѓ…‹њ ЉЂђЂЉЂ‹‹›


        1

   ќто  случилось  в  консульство  ѓаЯ  ЃруциЯ  Џрезента  и  ’ита   ЊессиЯ
ќкстриката, в февральские календы, в шестой год с того днЯ, как  облачилсЯ
в пурпур император Њарк Ђврелий Ђнтонин, прозванный Љаракаллой".
   ќдесскаЯ дорога, занесеннаЯ во многих местах песками, далеко уходила на
юг среди унылых пейзажей Ћсроены. Џо обеим сторонам лежали скудные полЯ  и
засаженные  свежезелеными  овощами  огороды.  €ногда  встречались   жалкие
оросительные каналы, смоковницы, водоемы, колеса которых  вращали  ослы  с
завЯзанными глазами, или вдруг открывались длЯ зрениЯ рощи пыльных  пальм,
селение, состоЯщее из дюжины глинобитных  хижин,  и  в  нем  куча  навоза,
фавноподобнаЯ коза, а за ней розовое миндальное деревце в цвету.
   Ќа  дороге  порой  замечалось  некоторое  оживление:  стремительно  шел
навстречу караван верблюдов, спешил  путник  с  посохом  в  руке,  гремела
тележка озабоченного торговца. ‚ысоко в неподвижном воздухе  над  Ћсроеной
тихо парили ширококрылые орлы. ‘олнце приближалось к зениту.
   €мператор совершал  благочестивое  путешествие  в  город  Љарры,  чтобы
принести умилостивительные жертвы ‹уну - разЯщему и  исцелЯющему  древнему
богу Ћсроены, которого изображают с рогами золотого  полумесЯца  на  челе.
‘недаемый тайным недугом, перед коим  бессильны  все  ухищрениЯ  врачей  и
фимиам богам, Ђнтонин жаждал исцелениЯ. ‚ самом мрачном  настроении  духа,
равнодушный в эти часы ко всему, даже к лести, он устало  сидел  на  белом
каппадокийском жеребце, выпЯтив по обыкновению нижнюю  губу,  выбритый  по
антиохийской манере. Ќа плечи  августа,  невзираЯ  на  жару,  был  накинут
палудамент - военный широкий плащ пурпурового цвета и столь  воинственного
вида, что ношение его в стенах ђима запрещалось даже императорам.
   Џеред Ђнтонином двигались попарно двадцать четыре ликтора, тоже все  на
белых конЯх, с фасциЯми на плечах, как  римлЯне  называют  пучки  розог  с
воткнутой в них обоюдоострой секирой, что с  древних  времен  считаетсЯ  в
ђиме символом верховной власти.  „алеко  вперед  ускакали  центурионы,  на
обЯзанности которых лежало обеспечить свободный проезд императору. Џозади,
на почтительном  расстоЯнии,  чтобы  не  помешать  мыслЯм  августа,  ехали
сопровождавшие его лица, и среди  них  префект  преториЯ  Ћпеллий  Њакрин,
префект II ЏарфЯнского  легиона  ђетиан,  сенатор  „ион  Љассий  и  многие
другие. ’ут же трЯссЯ на ушастом  муле  известный  всем  и  каждому  евнух
ѓаннис. ‚ отдельной группе можно было увидеть ритора  ”илемона  и  ѓельвиЯ
Џертинакса, ведающего письменными делами императора. Њы с ‚ергилианом тоже
оседлали  мулов  и  пустились   в   путь,   осчастливленные   приглашением
всемогущего евнуха.
   ЌесмотрЯ на отвращение, которое вызывало теперь  в  нем  одна  мысль  о
денежных делах, ‚ергилиану пришлось участвовать в переговорах  с  ѓаннисом
по поводу Ђнтиохийского банка. Ђвгуст предложил Љальпурнию, как одному  из
римлЯн,  обладавших  большими   средствами,   принЯть   участие   в   этом
предприЯтии, и сенатор опасалсЯ отказом навлечь на себЯ гнев  Ђнтонина.  Ђ
между тем торговлЯ замирала, италийскаЯ почва  скудела,  и  старый  скрЯга
мрачно смотрел  на  будущее.  ‚прочем,  путешествие  на  ‚осток  несколько
рассеЯло тЯжелые переживаниЯ поэта, а Я не мог  оставить  своего  друга  в
такие трудные длЯ него дни, хотЯ сердце мое рвалось в милые ’омы.
   Ќа расстоЯнии полета  стрелы  за  шествием  двигались,  поднимаЯ  пыль,
конные скифы. ‚ооруженные страшными  копьЯми  в  шесть  локтей  длиною,  в
гребнистых  блистающих  шлемах  и   в   коротких   красных   плащах,   эти
замечательные воины представлЯли собою внушительное  зрелище  длЯ  местных
жителей, выбегавших на дорогу из соседних селений, чтобы  полюбоватьсЯ  на
императора. ’ишину нарушали только цоканье копыт о камень и скрип повозок,
на которых везли пищу и все необходимое в путешествии длЯ  августа  и  его
людей.  Ќавстречу  попадались  женщины  в   черно-бело-голубых   полосатых
одеЯниЯх, с кувшинами на плечах и нагруженные мешками ослики.  Ќо  люди  и
животные поспешно сходили с дороги, чтобы дать свободный проезд императору
и его воинам, друзьЯм и конЯм.
   Љаракалла уронил голову на  грудь  и  лениво  перебирал  поводьЯ.  Љонь
грациозно выбросил одну ногу, согнутую в колене, потом заплЯсал на месте и
сделал скачок вперед. €мператор похлопал конЯ по холке,  и,  успокоившись,
жеребец снова стал выступать мерным шагом.
   €ногда мы останавливались на некоторое времЯ, чтобы отдохнуть. Ќа одной
из остановок  до  моего  слуха  долетел  отрывок  разговора  императора  с
Њакрином. Ђвгуст стоЯл совсем близко и пил вино из серебрЯной чаши. ‚  его
голосе слышалось негодование:
   - Љто в состоЯнии понЯть мои замыслы?  ђазве  способны  эти  торгаши  и
грубые воины разделить их? ‚ своих размышлениЯх Я охватываю весь мир...
   Њакрин слушал, сжимаЯ руки.
   - €м что! ‹ишь бы корпеть над списками, подсчитывать модии  пшеницы!  Ђ
между тем мои силы приходЯт к концу.
   - Ѓлагочестивый август...
   - Ќет, не говори пустых слов! џ знаю... Ќо как манит €ндиЯ! ‘колько раз
мы с августой склонЯлись вместе над этими планами... Ћднако нет ни золота,
ни воинов в достаточном числе, чтобы начать такое предприЯтие. €  еще  эта
ни на минуту не затихающаЯ боль в чреве... •а-ха! Њечты об €ндии - и вечно
расстроенный кишечник!.. Ћ чем Я хотел сказать тебе? „а,  по  поводу  ћлиЯ
Њарциала... Џримерный воин, а Я без достаточной причины  позорной  смертью
наказал его брата. Ќадо отличить... ‚от видишь.  Ћбо  всем  надо  подумать
самому. џ и тебе не доверЯю...
   - Ѓлагочестивый август...
   - "Ѓлагочестивый август"... ’ы - хитраЯ лиса! Њашешь пушистым  хвостом,
закруглЯешь периоды. •отелось бы мне знать, что у тебЯ в голове,  любезный
Њакрин!  ѓороскоп  халдейского  астролога  предвещал  смерть...  Ќо  кому?
‘ледовало бы вызвать Њакретиана. Ђ на кого оставить ђим?  ќтот  верен  как
пес, не украдет  ни  одного  сестерциЯ.  Ћднако  какаЯ  у  него  маленькаЯ
душонка! —то длЯ него €ндиЯ! …му бы лишь составить вовремЯ отчетность...
   Њакрин слушал, вздыхал, опустив глаза, и,  видимо,  обрадовалсЯ,  когда
шествие снова двинулось по Љаррийской дороге.
   ‚ толпе приближенных ритор ”илемон, в подражание –ельсу  уже  несколько
лет писавший книгу под названием "Џротив христиан", объЯснЯл „иону  Љассию
гностическую  систему  мира.  Ќепримиримый   враг   христианской   морали,
издевающийсЯ над всем, над чем полагаетсЯ  издеватьсЯ  ќллину,  он  втайне
отдавал должное тем величественным, хотЯ  и  туманным  построениЯм,  какие
возникали  в  больном  мозгу  ‚алентина,  знаменитого  ересиарха  и  главы
гностиков. ‘макуЯ каждое слово, ритор передавал в своем вольном  изложении
теорию истечениЯ  эонов  из  божества...  ’еребЯ  пышную  бороду  и  хмурЯ
косматые брови, „ион Љассий внимал странным измышлениЯм.
   ”илемон объЯснЯл ему:
   - ‘лушай! Џоследний из  эонов,  который  носит  имЯ  ‘офиЯ,  возгорелсЯ
пламенным желанием созерцать первопричину  всех  вещей.  Џрезрев  слабость
женского естества, ‘офиЯ устремилась в бездну кипЯщего в грехах мира и там
погибла, в печали и изумлении укачиваЯ  на  руках  свою  дочь,  зачатую  в
темноте падениЯ. € когда она вновь вознеслась к небесам,  ее  бесформенное
чадо, заплаканнаЯ Ђхамот, осталась томитьсЯ во мраке, в  темноте  материи,
изгнанница небес, сестра платоновской Џсихеи!
   „ион Љассий презрительно кривил рот:
   - ‘транные и безумные измышлениЯ.
   - Џозволь мне закончить... - заторопилсЯ ”илемон.
   Ќемного впереди ѓаннис пыталсЯ убедить Њакрина в целесообразности своих
широких планов. ‚ поездку евнух отправилсЯ только длЯ  того,  чтобы  иметь
удобный случай переговорить с нужными и влиЯтельными людьми и прежде всего
с Њакрином. ’еперь он  вкрадчиво,  елейным  голоском,  доказывал  префекту
преториЯ:
   - ’ы сам изволил заметить, сколь важна эта торговаЯ  дорога.  Љараваны,
проходЯщие  через  Џетру,  будут  вынуждены  сворачивать  с  пути,  а   не
направлЯтьсЯ в Џальмиру, если мы организуем в этом городе  дешевый  кредит
длЯ торгующих с Џарфией. Ќе говорЯ уже о том, что таким образом длЯ римлЯн
облегчаетсЯ наблюдение над путЯми, ведущими в €ндию...
   Њакрин, похожий на палача или на тюремщика, слушал, глЯдЯ перед  собою,
очевидно занЯтый какими-то своими мыслЯми, не имевшими прЯмого отношениЯ к
меркантильным планам сирийского евнуха, может быть, взволнованный недавним
разговором с императором. “ него действительно лицо было  безобразно  и  в
левом ухе никак не могла зарасти дырочка, проколотаЯ длЯ серьги,  какие  в
обычае носить в Њавритании. Џрефект преториЯ выбилсЯ из низов, начав  свою
деЯтельность экономом у богача Џлауциниана, но никто не мог отказать ему в
ловкости и даже в уме.
   Њы прошли уже около половины пути.  €мператор  поднЯл  руку,  что  было
знаком остановитьсЯ, и подъехал к краю дороги. ‘ойдЯ с конЯ,  он  удалилсЯ
за холм, побуждаемый чревом.
   Ќекоторые улыбнулись. €мператорского конЯ взЯл под уздцы ћлий  Њарциал,
центурион,  приставленный  Њакрином  к   особе   императора   в   качестве
телохранителЯ. ѓельвий Џертинакс, прикрыв рот рукою, шепнул ђетиану:
   - ‡аконам природы повинуютсЯ и цезари!
   - Ѓрюхо у всех одинаково, - с лагерной грубостью ответил префект.
   ‚ергилиан  отправилсЯ  в  Љарры,  чтобы  своими  собственными   глазами
посмотреть на сцену жертвоприношениЯ. Џоэт собирал все, что  мог  услышать
из уст очевидцев, присутствовавших при постройке моста через  ’игр  и  при
взЯтии Ђрбелы, не оставив мысли написать книгу об  Ђнтонине,  и  надеЯлсЯ,
что сегоднЯ  будет  иметь  случай  лично  побеседовать  с  августом,  хотЯ
особенно мрачный вид Љаракаллы отнюдь не поощрЯл такого желаниЯ.  Џока  он
уже успел поговорить с Љорнелином,  от  которого  узнал  много  интересных
подробностей и вкратце записал их на навощенных табличках.  Ќо  любопытные
вещи рассказывал и ”илемон. „ень был наполнен ценными впечатлениЯми.
   „ион Љассий не знал, как отделатьсЯ от навЯзчивого ритора, и  был  рад,
когда рЯдом с ним оказалсЯ ‚ергилиан, которого эта болтовнЯ,  к  удивлению
историка, интересовала. ’резвый ум „иона не постигал гностических туманов,
его отличала склонность к точным данным. Ђ этот болтун  шептал  и  шептал,
парЯ в заоблачных высотах:
   - ќлеаты учили, что мир есть призрак, сонное видение.  €ные,  наоборот,
утверждали, что он - осЯзаемаЯ реальность. ‚алентин же  предполагает,  что
наш мир - своего  рода  условность.  „лЯ  ‚алентина  нет  ни  времени,  ни
пространства. € в этой условной жизни имеет значение только то, что входит
в систему эонов. € весенний дождь, фонтаны, всЯ морскаЯ стихиЯ вселенной -
это только слезы Ђхамот, плачущей и томЯщейсЯ  в  разлуке  с  небесами,  а
природа, вот этот солнечный день, - ”илемон  сделал  широкий  жест,  опЯть
окинул взором все лежащее окрест, - вот хотЯ бы это  миндальное  дерево  в
цвету и все прекрасное на земле, стихи или красиво построенный дом, -  это
лишь сиЯние ее улыбки...
   „ион Љассий,  ничего  не  понимавший  ни  в  стихах,  ни  в  философии,
воспользовалсЯ  каким-то  предлогом  и  отъехал  прочь.  ЉажетсЯ,   только
‚ергилиан и Я внимали ”илемону с уважением, и старый философ был  доволен,
что судьба послала ему таких терпеливых слушателей. ‚ самом деле, по  лицу
‚ергилиана было видно, что его весьма занимает рассказ ритора,  а  в  моем
представлении возникал мир, совсем не похожий на тот,  в  котором  мы  все
живем. џ волновалсЯ. Ђ что, если  действительно,  спрашивал  Я  себЯ,  все
условно в мире  и  нет  никакой  разницы  между  ђимом  и  этим  маленьким
сирийским селением? Ќо моЯ молодость отвергала то, в чем нельзЯ  убедитьсЯ
ощупыванием, или обонЯнием, или  жадными  человеческими  глазами.  ”илемон
уверЯл, что мир - лишь амфитеатр, построенный демиургом, чтобы душа  имела
возможность  претерпеть  на  этом  просцениуме  вселенной  положенные   ей
страданиЯ. џ склонЯлсЯ к мысли, что  испытаниЯ  делают  человека  лучше  и
мудрее, но отвергал всЯкую награду за них. ќто было неприемлемо длЯ разума
и человеческой гордости. џ сказал об этом ‚ергилиану, и  он  с  удивлением
произнес:
   - “ тебЯ еще материнское молоко не обсохло на  губах,  а  ты  изрекаешь
такие истины!
   Ќо Я  много  читал,  переписывал  трудные  книги  и  понЯл,  что  среди
наступившего в ђиме раболепства честным  людЯм  стало  трудно  дышать.  Џо
крайней мере тем, кто еще не разменЯл свой разум на маленькие дела.  Њожет
быть, потому-то избранные души, как мотылек на  светильник,  и  летели  на
свет философии, ища в ней утешениЯ?
   ‚ ожидании, когда август снова поЯвитсЯ из-за холма, сопровождающие его
друзьЯ разговаривали негромкими  голосами.  Љто  рассказывал  о  вчерашней
пирушке, кто передавал последнюю сплетню о ‘оэмиде, другие вели  степенный
разговор о караванных дорогах, о своих обширных имениЯх, об  императорских
субсидиЯх. Џо-прежнему в небе парили распластанные орлы.  Љогда  центурион
ћлий Њарциал, очевидно услышав зов императора,  бросил  поводьЯ  стоЯвшему
рЯдом  ликтору  и  поспешил  за  холм,  никто  не  нашел  в  этом   ничего
предосудительного. € вдруг присутствовавшим  показалось,  что  за  холмами
раздалсЯ сдавленный человеческий крик.
   - —то там происходит?  -  спросил  „ион  Љассий,  прерываЯ  ѓанниса  на
полуслове движением руки.
   ‘тоЯвший рЯдом Њакрин пожал плечами:
   - —то там может происходить?
   Ћднако префект преториЯ испытывал Явное волнение, и оно  отразилось  на
его смуглом и скуластом лице. ‡аметили это только немногие,  в  том  числе
‚ергилиан, шепнувший мне о переживаниЯх  префекта.  ЊЯсистый,  низкий  лоб
Њакрина стал еще морщинистее, и большой рот казалсЯ еще более жестоким.
   „ва трибуна преториЯ, братьЯ Ђврелий Ќемезиан  и  Ђврелий  Ђполлинарий,
побежали за холм, чтобы узнать, в чем дело. ’ак мы все  понЯли.  Ќо  среди
столпившихсЯ на дороге  уже  пробежал  ветерок  испуганного  шепота.  ‹юди
смотрели друг на  друга  вопрошающими  глазами.  Ћднако  никто  не  посмел
присоединитьсЯ к трибунам.
   Ћдин ”илемон ничего не  замечал,  что  происходит  вокруг.  „ержа  себЯ
пЯтерней  за  подбородок,  он  смотрел  прЯмо  перед  собой.   Џлан   мира
перемещалсЯ... Љружились хрустальные сферы небес...  ‡венела  гностическаЯ
музыка...  ЏыльнаЯ  придорожнаЯ  смоковница  преображалась  и  становилась
райским древом. Њир, в котором страдала низринутаЯ во мрак материи Ђхамот,
повис на  краю  пропасти.  ”илемон  ‘амосатский  ужасалсЯ,  точно  пытаЯсь
постичь, какое место уготовано ему в этой драме.
   ’рибуны не возвращались, и у Њакрина стали  заметно  дрожать  губы.  Ћн
побледнел и вопросительно посмотрел на ђетиана. Џрефект угрюмо  промолчал.
Ќаконец начальник скифских  телохранителей  по  имени  Ћлаб  не  выдержал.
ЉоверкаЯ латинские слова, он обратилсЯ к Њакрину. ’еперь  окружающим  было
не до смеха над его речью. Ћлаб кричал префекту преториЯ:
   - ’ам происходит нехорошо... џ... Ќадо посмотреть...
   Ћн обернулсЯ к своим всадникам и приказал:
   - ЏерваЯ турма!
   ’ридцать плеток щелкнули о крупы  коней.  ’ридцать  коней  рванулись  с
места и взлетели на холм. ’ридцать  горЯчих  коней,  вороных,  с  розовыми
мордами, в белых бабках на стройных ногах.
   € вдруг скифы закричали, пораженные страшным зрелищем. €мператор  лежал
на песке, с лицом, обращенным к  небесам.  Ћдна  нога  в  высоком  золотом
башмаке, согнутаЯ в колене, была уперта  в  песок.  ‚  скрюченных  пальцах
правой руки он сжимал горсть песку, а леваЯ лежала на  сердце.  €скаженный
рот был в эфемерных пузырьках розоватой пены. “же ничего не видЯщие  глаза
уставились в небо, где парили орлы. €мператорский пурпур лежал  во  прахе.
Ќад жалким трупом кружилась изумруднаЯ муха.


        2

   “видев своего императора, полубога,  господина  вселенной,  лежащим  во
прахе, скифы обезумели. ‘ холма было  хорошо  видно,  как  Њарциал  еще  с
окровавленным мечом в руке, спотыкаЯсь и оглЯдываЯсь,  бежал  по  песчаным
буграм к тамарисковой роще, надеЯсь найти там спасение. ’рибуны  стоЯли  у
трупа и ждали, что предпримут проклЯтые скифы. Љто не  догадалсЯ  бы,  что
минуту тому назад здесь совершилось цареубийство? Ќо  возглавители  мЯтежа
обещали братьЯм не только защиту, а и награду. Ћднако скифам и в голову не
пришло искать подлинных виновников  преступлениЯ.  ‚ид  бегущего  человека
приводил их в Ќеистовство, как добыча охотничьих псов. Ќесколько всадников
отделились от строЯ и помчались за беглецом, увЯзавшим  в  песках.  ’емнаЯ
роща была совсем близко, манила к себе, обещала безопасность. Њарциал  еще
раз оглЯнулсЯ... ЋскаленнаЯ  лошадинаЯ  морда  приближалась  с  неумолимой
быстротой. Ѓежавший уже мог отчетливо видеть  лицо  скифа,  нахмуренное  и
сосредоточенное, как у всЯкого воина, который намереваетсЯ поразить врага.
Ћтставив  несколько  копье  в  сторону,  чтобы  не  вывихнуть  плечо   при
чудовищном ударе копьЯ на всем скаку о человеческое тело, скиф вонзил  его
в спину беглеца немного ниже лопаток.  Љак  бы  огромнаЯ  ладонь  толкнула
Њарциала в небытие... џ стоЯл на холме,  одним  из  первых  прибежав  туда
благодарЯ своему молодому проворству, и наблюдал во всех подробностЯх  эту
ужасную сцену.
   Ќа месте убийства уже происходило  невыразимое  замешательство.  ’еперь
все, от сенатора до последнего конюха,  бросились  за  холм  и  столпились
около  трупа.   Ќапрасно   Њакрин   пыталсЯ   установить   приличествующий
обстоЯтельствам  порЯдок  и  удержать  людей  от  необдуманных   действий.
‚прочем, то, что было предусмотрено, совершилось, и расстройство кишечника
у императора лишь ускорило развЯзку. Ћднако как ни были готовы заговорщики
во главе с Њакрином и ђетианом к неизбежному концу, но и они растерЯлись -
настолько событие казалось из рЯда вон выходЯщим и чреватым последствиЯми.
‚есь вопрос теперь заключалсЯ в том, чтобы не только выйти сухими из воды,
а использовать создавшеесЯ положение в своих интересах. Ќо страсти кипели,
и пока еще не могло быть и речи, чтобы кто-либо  решилсЯ  взЯть  власть  в
свои руки.
   Ќи Њакрин, ни ђетиан не пошевелили пальцем,  когда  скифы  вцепились  в
Ќемезиана и ЂполлинариЯ  и  трЯсли  их,  обвинЯЯ  в  убийстве  императора.
Џрефект  преториЯ,  очевидно,  решил,  что  выгоднее   отдать   убийц   на
растерзание разбушевавшимсЯ воинам и тем отвлечь внимание от руководителей
заговора.
   Ћлаб бил трибунов наотмашь кулаком, и они не думали защищатьсЯ.
   - ќто вы умертвили августа! ЏроклЯтые псы!
   Ћн не был далек от истины. ’рибуны поспешили за  холм,  потому  что  по
заранее разработанному плану должны  были  оказать  поддержку  Њарциалу  и
прикончить императора, если бы центуриону почему-либо не удалось  поразить
его смертельно. Љогда Ќемезиан и Ђполлинарий прибежали на  место  событий,
Љаракалла уже хрипел, но Њарциал был не в силах  нанести  мечом  последний
удар. ’огда трибуны набросили на голову императора пурпуровый палудамент и
задушили его. Ќо теперь  братьЯ  напрасно  ждали  помощи  от  Њакрина  или
ђетиана, вовлекших их в опасное предприЯтие, и, видЯ, что ђетиан  избегает
умолЯющих взглЯдов, которые они тщетно посылали ему,  закричали,  указываЯ
на префекта:
   - ‚от кто велел нам убить августа!
   ‚ произошедшей затем свалке многие  поплатились  жизнью.  Ѓыл  изрублен
скифами ђетиан, погибли оба трибуна и некоторые другие.
   Љогда Њакрину удалось в конце концов  успокоить  скифов,  они  положили
тело императора на  носилки,  сделанные  из  копий,  и  печальное  шествие
двинулось назад, в ќдессу. Њавританец, вероЯтно, спрашивал себЯ в тревоге,
как примут ужасную весть легионы  в  эдесском  лагере,  а  Я  имел  полную
возможность наблюдать смЯтение в умах, которое вызвали событиЯ.
   Ћ  существовании  заговора  уже  давно  догадывались.  Њакретиан  Якобы
перехватил в ђиме письмо Њакрина сенаторам. Џрефект преториЯ умолЯл  их  о
спасении республики от тирана. Ћб этом своевременно было сообщено в ќдессу
императору.  Ќо  как  раз  в  минуту  прибытиЯ  почты  из  ђима  Љаракалла
отправлЯлсЯ на охоту. Ћн уже садилсЯ на  конЯ  и,  не  желаЯ  лишать  себЯ
излюбленного удовольствиЯ, передал все письма Њакрину, с тем чтобы префект
преториЯ доложил ему потом  о  их  содержании.  “ведомление  Њакретиана  о
заговоре попало в руки того, кто стоЯл во  главе  заговорщиков,  и  участь
Љаракаллы была  решена.  ‚идЯ,  что  опасное  предприЯтие  перестало  быть
тайной, Њакрин решил ускорить событиЯ, и это по его наущению ћлий Њарциал,
возненавидевший императора за казнь ни в чем не повинного  брата,  поразил
мечом августа, воспользовавшись  удобным  случаем  на  Љаррийской  дороге.
’еперь Њакрину оставалось приложить все  усилиЯ  к  тому,  чтобы  овладеть
страстЯми легионов, всегда готовых к возмущению, и поскорее избрать нового
августа, так как от этого  зависело  сохранение  существующего  порЯдка  в
римском мире. Љонечно, префект преториЯ надеЯлсЯ, что  избранным  окажетсЯ
он сам, и уже предпринЯл длЯ этого соответствующие шаги.
   ‚оспользовавшись   неожиданно    представившимсЯ    поводом,    легионы
взбунтовались. ќтого следовало  ожидать.  Љак  обычно  бывает  в  подобных
случаЯх, воины расправились с ненавистными центурионами, разгромили склады
и упились вином. Ќо и все народы вздохнули свободно в  надежде  на  лучшие
времена. ‘лишком был невыносим гнет этого  человека,  безумца  и  хитреца,
соединившего  в  своем  характере  ничем   не   сдерживаемую   жестокость,
унаследованную от отца, и склонность к интригам, полученную от матери.
   ђазумные и порой  отмеченные  гениальностью  планы  мешались  в  голове
августа с бредовыми мечтами, а  минутные  капризы  сулили  смерть  тысЯчам
людей. ѓоре было вознице, если его победе слишком бурно рукоплескала толпа
во времЯ ристаний, и мог считать себЯ обреченным легат легиона,  если  ему
по-товарищески улыбались воины.  Ђ  иногда  человек  погибал  потому,  что
императору вдруг  потребовалось  состоЯние  неудачника,  приглЯнулась  его
красиваЯ жена или вдруг в мозгу у  августа  возникло  опасение,  что  этот
римлЯнин может ему быть опасен в будущем, хотЯ тот ни в  чем  не  проЯвлЯл
честолюбиЯ. ‘колько раз в цирке, когда  побеждала  квадрига  зеленых,  его
противников, август вызывал смЯтение,  избиваЯ  ненавистных  крикунов  как
государственных преступников! ‘колько голов упало под мечом палача  только
потому, что императору нужны были деньги  длЯ  подачек  воинам  парфЯнских
легионов! ‘истема соглЯдатайства опутала республику, как паутина. “же люди
задыхались, и весь мир шумно возликовал,  когда  из  города  в  город,  из
селениЯ в селение, до самых отдаленных  африканских  оазисов  и  медвежьих
углов ѓермании, стала распространЯтьсЯ и передаватьсЯ из уст в уста  весть
о жалкой гибели  Љаракаллы.  Ћднако  длЯ  людей,  которые  правили  ђимом,
обогащались и не отказывались ни от каких наслаждений, нужно  было,  чтобы
кто-то взвалил на свои плечи тЯготы власти и помог держать  в  повиновении
чернь и рабов. ќту тЯжесть семь лет нес Ђнтонин и, как наемный  актер,  не
очень удачно сыграл краткую роль в императорском пурпуре.
   Њногие  сенаторы  были  на  ‚остоке.  Љаракалла   всюду   возил   самых
влиЯтельных из них за собою, не решаЯсь оставить в ђиме  во  времЯ  своего
отсутствиЯ в полном составе коллегию, еще  сохранившую  в  римском  народе
тень влиЯниЯ. ‚ечером  того  днЯ,  когда  произошло  убийство  императора,
сенаторы, оказавшиесЯ в ќдессе, собрались в одной  из  городских  базилик,
чтобы обсудить положение вещей и решить вопрос о заместителе Ђнтонина.  Џо
распорЯжению Њакрина, помещение оцепили воины II ЏарфЯнского  легиона,  на
префекта которого, предавшего своего  господина,  так  рассчитывал  убитый
император. ‚оинов щедро одарили  и  беспрестанно  угощали  вином,  которое
приносили в амфорах рабы  префекта  преториЯ.  ‘олдаты  громкими  голосами
требовали длЯ него пурпур, надеЯсь на новые милости, и сенаторы со страхом
смотрели друг на друга, чувствуЯ себЯ в базилике как в мышеловке.
   …динственным соперником длЯ Њакрина был  старый  Ђдвент,  прославленный
победами над варварами и любимый в  легионных  лагерЯх  за  свое  простое,
солдатское происхождение. Ћн некогда служил в рЯдах. Ќо старый воин ничего
не предпринимал, чтобы захватить власть, и даже решительно отказывалсЯ  от
нее, когда его друзьЯ и некоторые сенаторы тайно понуждали  его  к  этому.
‚оеначальник ссылалсЯ на свои преклонные годы, хотЯ  главным  образом  его
скромность объЯснЯлась тем, что старик не обладал  в  достаточной  степени
воображением, чтобы представить  себЯ  во  главе  государства,  полубогом,
преемником столь славных мужей, как ’раЯн или Њарк Ђврелий. —тобы выЯснить
положение, сенату удалось отложить выборы на несколько дней. ‚прочем,  сам
Њакрин колебалсЯ до последней минуты, принЯть ли высшую власть,  вспоминаЯ
об участи Љаракаллы и Ясно представлЯЯ себе все трудности  управлениЯ.  Ћн
отлично знал о скудости денежных средств в государственной сокровищнице  и
предвидел впереди тЯжелую войну с парфЯнами.
   ‘лучайно Я еще раз оказалсЯ очевидцем больших событий, видел  все,  что
произошло по дороге в Љарры, и даже пошел  посмотреть  на  труп  Њарциала,
брошенный в песках на добычу шакалам. џ смотрел  на  бесчувственное  нагое
тело, потому что с Њарциала  уже  успели  снЯть  тунику  с  узкой  красной
полосой и воинскую обувь с медными украшениЯми,  и  думал,  что  благодарЯ
случаю этот безвестный центурион, такой же как и тысЯчи  других,  вошел  в
историю и, пожалуй, обессмертит  свое  имЯ  в  будущей  книге  ‚ергилиана,
вместо того чтобы закончить дни в полном благополучии, оставив после  себЯ
многочисленное потомство и приличную его званию эпитафию на гробнице.
   Њы пустились в  обратный  путь  со  скифами,  несшими  на  плечах  тело
императора, прикрытое трагическим палудаментом.
   Џозади, уже не осмеливаЯсь сесть на  коней  и  мулов,  брели  участники
паломничества  в  Љарры.  ’олько   скифы   мрачно   ехали   на   конЯх   и
переговаривались на своем странном Языке, возбужденные происшедшим. Љаждую
минуту можно было ожидать от них каких-нибудь безумных поступков. ЋпасаЯсь
худшего,  некоторые  из  сопровождавших  императора  в  его  благочестивом
путешествии исчезли как дым; среди них были евнух ѓаннис  и,  как  это  ни
странно, ”илемон ‘амосатский. ‡ато ѓельвий Џертинакс, зоил и насмешник, не
щадивший даже богов, следовал за носилками и шептал ‚ергилиану:
   - Џогиб второй ѓеракл! Ќо увы, не в огне, не  на  поле  брани  и  не  в
борьбе с Ќемейским львом, а в отхожем месте!
   - …ще не известно, чем все это кончитсЯ, -  тихо  сказал  „ион  Љассий,
поглЯдываЯ исподлобьЯ на скифов.
   Џертинакс оглЯнулсЯ по сторонам.
   - ЉончитсЯ  это  тем,  что  выберут  нового  августа.  ’акого,  знаете,
полубога, вроде не очень твердого в орфографии Ђдвента,  или  хитрую  лису
Њакрина, и все пойдет своим чередом. Љому субсидию, кому право трех детей,
кому теплое местечко в официи продовольствиЯ,  где  всегда  можно  погреть
руки. € все будут довольны. Њного ли нужно смертному?
   - „ело не в теплых местечках, а в судьбах республики, - мрачно  заметил
услышавший последние слова Љорнелин,  которого  всегда  раздражали  хорошо
подвешенные Языки.
   Џертинакс многозначительно рассекал перстом воздух.
   - …сли выражатьсЯ высоким слогом. Ђ в сущности, все  сводитсЯ  к  тому,
чтобы урвать жирный кусок мЯса на  этом  пиру  богов,  который  называетсЯ
римским владычеством над миром. Ћт ќфиопии до ‘кифии.
   - ќто, пожалуй, тоже из области высокого стилЯ, - сказал ‚ергилиан.
   - Џочему? - удивилсЯ Џертинакс.
   - Џотому, что ни длЯ кого не тайна, что эфиопы и скифы уже не опасаютсЯ
ђима и считаютсЯ с римской властью постольку, поскольку  это  им  выгодно.
‘коро никаких легионов не хватит длЯ их укрощениЯ.
   - ’ак в этом же и есть назначение  ђима,  -  вмешалсЯ  врач  Ђлександр,
которого только теперь  заметил  ‚ергилиан,  хотЯ  именно  он  удостоверил
смерть императора, приложив ухо к его переставшему битьсЯ сердцу.
   Џертинакс обнЯл Ђлександра с хитрой улыбкой.
   - ‚ чем назначение ђима?
   - ђим должен править миром длЯ общего блага.  Ѓез  ђима  все  придет  в
замешательство,  пшеницу  заглушат  на  полЯх  плевелы,  дороги  сделаютсЯ
непроходимыми от разбойников, варвары разрушат акведуки и академии.
   - Њожет быть, это и так, - поморщилсЯ Џертинакс, довольный, что  теперь
возможно стало, не опасаЯсь преследований, высказывать  самые  сокровенные
мысли, - но это значит, что варварам и всем, кто будет разрушать  подобные
сооружениЯ, не нужны ни акведуки, ни дороги. Џо крайне" мере  в  настоЯщее
времЯ.
   - „а, кажетсЯ, они живут счастливее нас и без  акведуков,  -  поддержал
Џертинакса ‚ергилиан и получил в ответ сочувственную улыбку.
   Љорнелин был другого мнениЯ:
   - ‹юди - как дети. €ми нужно руководить, иначе они разрушат самый  дом,
в котором живут.
   - ’ы рассуждаешь правильно,  префект,  -  заметил,  все  так  же  тонко
улыбаЯсь, Џертинакс,  -  но,  вероЯтно,  существуют  же  какие-то  законы,
которые управлЯют не только поступками людей, но и судьбой народов?
   Љорнелин, которому были не по вкусу эти философские рассуждениЯ, тем не
менее не желал расставатьсЯ со своей излюбленной темой:
   - € все-таки ђим вечно должен существовать на благо человечества.
   - Ќе надо думать  только,  что  ђим  -  это  ђим  на  ’ибре.  Ћн  -  не
географическое понЯтие, а некаЯ идеЯ порЯдка, организациЯ хаоса.  ‘  такой
поправкой Я принимаю твои слова.
   ќто произнес врач Ђлександр, убежденный поклонник римской мудрости.
   - Ђ собственно говорЯ, в чем заключаетсЯ благо, которое  несет  народам
ђим? - спросил ‚ергилиан. - ‚ том, чтобы было удобно торговать?  Ќо  разве
мы не видим вокруг себЯ голодных и пресыщенных?
   Љорнелин нахмурилсЯ:
   - ’ы  высказываешь  предосудительные  мысли.  Њожно  подумать,  что  ты
христианин.
   Ћднако в мире  сегоднЯ  веЯл  воздух  свободы.  ‚ергилиан  уже  не  мог
удержатьсЯ и громил существующий порЯдок:
   - „лЯ чего все это? —тобы еще один ростовщик построил дом из мрамора?
   - ‘троЯт и