названием  "Ћ  вреде  ложных
верований".
   ‡атем  Я  поспешил  оставить  этот  дом,  чтобы   больше   никогда   не
возвращатьсЯ в него, и направилсЯ на базар с намерением  купить  некоторые
необходимые вещи, в том числе подарки длЯ родителей и старого  Ђполлодора.
„лЯ него Я приобрел великолепную бронзовую  чернильницу.  Ќо  не  умер  ли
старик? - спрашивал Я себЯ. ‡а эти три года Я получил  из  родного  города
только одно письмо; по просьбе родителей старый ритор  писал,  что  все  с
нетерпением ждут моего возвращениЯ и жаждут  отпраздновать  переселение  в
отданный нам благодарЯ хлопотам ‚ергилиана дом. Ќыне  разлука  с  близкими
людьми приходила к концу.
   ’от день мы провели вместе с ‚ергилианом от третьих петухов до полуднЯ.
‚едь наутро, в первом часу, мне уже надлежало отправлЯтьсЯ в далекий путь.
‚ этот час уплывала в ‘елевкию ладьЯ ѓанниса с ценной  и  редкой  статуей,
которую ћлиЯ Њеса посылала в ђим в подарок сенатору  Љальпурнию,  хотЯ  он
мало смыслил в произведениЯх искусства, и Я воспользовалсЯ  этим  случаем,
чтобы поскорее попасть в ‘елевкию, служившую портом длЯ  Ђнтиохии.  Ћттуда
корабль должен был зайти за какими-то товарами  в  ‹аодикею  Џриморскую  и
потом уже направитьсЯ в •ерсонес ’аврический, расположенный совсем  близко
от наших пределов.
   ЏодкреплЯЯ себЯ пищей перед дорогой,  Я  слушал  ‚ергилиана.  ‘нова  мы
клЯлись друг другу, что рано или поздно встретимсЯ  в  ђиме,  а  поэт  дал
клЯтвенное обещание посетить город ’омы.
   ѓоворил больше ‚ергилиан, а Я слушал, огорченный предстоЯщей  разлукой.
Џоэт весьма изменилсЯ за  последние  месЯцы,  глаза  его  оттенили  черные
круги, и Я не знал, терзают ли его воспоминаниЯ о „елии или в этой  печали
выражаетсЯ разочарование в жизненном пути.
   Ќебрежно сидЯ в мраморном кресле и  бессильно  уронив  до  самого  пола
правую руку, поэт раскрывал мне свои затаенные мысли:
   - џ много размышлЯл  в  эти  дни...  ’ы  знаешь...  Ѓольше  всего  менЯ
занимали судьбы человеческой души. џ слушал ЂммониЯ ‘аккаса, надеЯсь найти
у него ответ  на  мучающие  менЯ  вопросы.  €зучал  диалоги  Џлатона.  Ѓыл
посвЯщен в мистерии –ереры. •отЯ это великаЯ тайна и ее  нельзЯ  открывать
даже близким... Ќо теперь Я вижу, что все эти знаниЯ тают  при  первом  же
сомнении, как дым. ’ы счастливее  менЯ.  ’вой  ритор  научил  тебЯ  трезво
смотреть на жизнь. ’ы постиг учение „емокрита...
   џ вспомнил, как Ђполлодор, иногда  сорвав  с  себЯ  личину  напыщенного
философа, попросту  беседовал  со  мной  об  учении  этого  замечательного
мыслителЯ. …го бюст Я не раз видел в таблинуме у ћлии Њаммеи.  ЃлагороднаЯ
голова на сильной шее. ѓордые  глаза  и  плотно  сжатые  губы.  Ћтмеченный
мудростью лоб. ЉороткаЯ борода...
   ‚ергилиан дружески похлопал менЯ по щеке.
   - ЏриходитсЯ удивлЯтьсЯ, что, невзираЯ на свою молодость, ты уже  успел
прочитать такие трудные книги.
   Ќе желаЯ извращать истинное  положение  вещей,  мне  оставалось  только
ответить, что это не моЯ заслуга:
   - џ не читал книг „емокрита, а слышал о его учении из  уст  Ђполлодора.
Љак бы мне хотелось, чтобы ты узнал его!
   - „а, ты мне говорил о своем учителе.
   - Ќо жив ли он?
   - Ѓудем надеЯтьсЯ, что жив и ждет тебЯ на берегах  Џонта.  Џередай  ему
привет от поэта ‚ергилиана ќто достойный уважениЯ человек, судЯ  по  твоим
словам. - Џоэт вздохнул. - ’ы скоро покинешь нас. —то ты  увезешь  в  свои
’омы из нашей жизни? џ легко могу представить себе  твои  чувства.  Ѓудешь
там рассказывать сарматам...
   - Љакие у нас сарматы! - перебил Я друга.
   - €ли своим почтенным согражданам...
   - —то Я буду рассказывать?
   - —то римлЯне  -  лицемеры,  целыми  днЯми  говорЯт  о  добродетели,  а
погрЯзли  в  пороках.  „а,  мы  уже  не  вызываем  большого   уважениЯ   у
чужеземцев... ‘транно даже, что  среди  этой  мерзости  еще  мерцает  свет
ќллады...
   Ћн ударил несколько раз в ладоши.
   џвилсЯ ’еофраст и уставилсЯ преданными глазами на ‚ергилиана.
   - ‚от Я, господин!
   - Џринеси свитки!
   Њы молча сидели некоторое  времЯ,  и  каждый  думал  о  своем.  џ  -  о
предстоЯщей встрече с родными, ‚ергилиан - может  быть,  о  судьбах  ђима.
Ћчевидно, ’еофраст знал, о каких свитках шла речь, и тотчас принес  книги.
Ћни оказались списком поэмы ‹укрециЯ "о природе вещей". ‚ергилиан протЯнул
их мне с улыбкой.
   - Џрими это как один из моих скромных подарков...
   ‘праведливость требует  заметить,  что  подарки  поэта  вовсе  не  были
скромными: кожаный мешочек, полный серебрЯных денариев, золотой  перстень,
который по молодости лет Я не посмел надеть на палец,  ларец  из  слоновой
кости длЯ хранениЯ  писем,  прекрасный  шерстЯной  плащ,  необходимый  длЯ
каждого путешественника, две туники из такой же  фракийской  шерсти,  одна
синего цвета, как василек, другаЯ - цвета Яичного желтка.  ’еперь  в  моих
руках очутились шесть свитков поэмы ’ита ‹укрециЯ Љара.
   ‚ергилиан заметил мою радость и грустно улыбалсЯ, а Я не мог утерпеть и
развернул первый свиток. Џоэма была прекрасно переписана, и не  чернилами,
а пурпуром, сочетание его с желтоватым папирусом ласкало зрение. џ  прочел
вслух первые строки:

   ђимлЯн родительница, ты богов и людей умиленье,
   матерь ‚енера, любовь! ’ы под небом прекрасных созвездий
   шумом наполнила нам корабельное синее море,
   землю обильем даришь... Ћ богинЯ, все сущие твари
   в чреве зачаты тобой и любуютсЯ солнечным светом.
   Ѓури рассеЯла ты, и холодные зимние ветры
   вдруг убегают с небес при легчайшем твоем приближенье,
   сыплет цветы нам весна, как дитЯ, улыбаютсЯ волны...

   џ видел, что ‚ергилиан слушал с удовольствием.
   - Њне хочетсЯ, чтобы ты увез эти книги с собой. Џусть они сохранЯтсЯ  в
твоем городе длЯ будущих поколений. ђимлЯне все реже и реже читают  их.  Ђ
ты будешь изумлен  на  каждой  строке  любознательностью  поэта.  …го  все
занимает. „вижение солнца и  сущность  материи.  ‡вук,  проходЯщий  сквозь
стены, и  отражение  в  зеркале.  Ћгонь  из  жерла  ќтны.  Џочему  портик,
построенный из равномерных колонн, кажетсЯ в конце более узким и по какому
закону странный  металл,  который  греки  называют  магнитом,  притЯгивает
железо. —итай эти стихи, ты многое почерпнешь в них, они  озарЯт  твой  ум
новым светом, и стены вселенной широко раздвинутсЯ перед тобою...
   џ обещал, что буду хранить свитки как драгоценное сокровище.
   - ’ы изгонишь страх из своего  сердца,  рожденный  у  людей  молнией  и
громом...
   …ще в ’омах Ђполлодор учил менЯ, что материЯ вечна и состоит из  атомов
и что каждой вещи  соответствует  ее  качество:  розе  -  запах,  камню  -
тЯжесть. Ѓез дождей не было бы жатв, без расставаний мы не  переживали  бы
радостных встреч...
   џ перебирал свитки, и глаза мои останавливались на некоторых строках.

   „руг, все земные тела состоЯт из частиц бесконечных,
   как бы ты их ни делил, но останетсЯ все ж половина,
   и длЯ делениЯ их не существует предела...

   Џотом мы поговорили о некоторых других вещах, в  частности  о  сладости
морских путешествий.
   - ’ы непременно должен побывать у нас в ’омах, - убеждал Я друга, и мне
уже представлЯлось,  как  мы  с  Ђполлодором  поведем  его  по  каменистой
тропинке к свЯщенной могиле ЋвидиЯ.
   ‹ицо ‚ергилиана как бы потеплело.
   - џ непременно побываю в ’омах!
   Ќо мне показалось, что он говорил со мной неискренне, как  с  ребенком,
которого не хотЯт огорчать.
   ‘нова Я услышал жалобы поэта:
   - ’ы пришел к нам из отдаленной провинции и жил с нами. ‘кажи, есть  ли
у тебЯ ощущение, что все в ђиме приходит к концу?
   џ  мог  только  в  недоумении  развести  руками.  Џо  своему  скромному
положению мне часто приходилось наблюдать  недовольство  людей,  но  разве
может римский порЯдок стать иным? Њы сами  на  себе  испытали,  как  судЯт
римские судьи.
   Џоэт сжал пальцы.
   - ’ы прав. „лЯ наших недугов требуетсЯ сильное  лекарство.  Ђ  где  его
найти? €  мы  бредем  как  в  потемках.  Ќо  если  спросить  какого-нибудь
Љорнелина или даже самого „иона ЉассиЯ, они скажут, что все обстоит вполне
благополучно.
   - ‚ергилиан, - прервал Я друга, - неоднократно представлЯлсЯ мне случай
видеть, что ты пренебрежительно относишьсЯ к олимпийским богам. Џочему  же
ты не стал христианином?
   Ћн помолчал. Џотом задумчиво спросил:
   - ’ебе приходилось видеть у Њаммеи лаодикейского епископа?
   - џ видел его не раз.
   - ’ы наблюдал, как он разговаривает с ѓаннисом о деньгах!
   - Ћ деньгах, отдаваемых в рост?
   - ‡начит, все мы  одинаковы.  •ристиане  уже  потерЯли  чистоту  своего
первоучениЯ. Џравда, епископ уверЯет, что эти деньги принадлежат не ему, а
церкви... ‚прочем,  он  все-таки  лучше  разжиревших  храмовых  служителей
превративших свЯтилища ћпитера в мЯсные лавки,  дурно  пахнущие  потрохами
жертвенных животных. ђано или поздно варвары создадут какой-то другой мир,
но наш осужден на гибель. Њой совет тебе:  поспеши  к  своим  и  вспоминай
иногда твоего несчастного римского друга.
   ‹ицо поэта стало при этих словах таким печальным,  что  сердце  у  менЯ
горестно сжалось...


        5

   Ћставив поэта, Я отправилсЯ еще раз побродить по  городу.  Џриблизилось
наконец времЯ, когда Я должен был не только расстатьсЯ с  ‚ергилианом,  но
навеки покинуть тот мир, в котором жили его друзьЯ - „ион Љассий, ЊаммеЯ и
другие.
   Ќа днЯх Я разговаривал с ней.
   ќто случилось так. Ћднажды поздно ночью Я вернулсЯ в  свою  каморку  и,
встав на ложе, долго смотрел  в  окно  на  тускло  поблескивавшие  золотом
колонны  храмов.  ‚  портиках  висели  на  бронзовых  цепочках   зажженные
светильники. Ћттуда доносилсЯ глухой  гул  голосов,  шорох  сандалий.  ’ам
бродили беззаботные люди, смеЯлись женщины. Ќо мне ничего  не  оставалось,
как лечь спать, что Я и сделал и по молодости  лет  тотчас  уснул.  Ћднако
вскоре менЯ разбудили. Љто-то без всЯкой пощады трЯс менЯ за плечо:
   - Џроснись, сонЯ!
   џ открыл глаза  и,  к  своему  удивлению,  увидел,  что  у  ложе  стоит
черноволосаЯ рабынЯ ‹олла с бронзовым светильником в руке. џ не знал,  что
подумать.
   - ’ы пришла ко мне?
   Њои руки потЯнулись к ней, но девица нахмурила брови.
   - “ бездельников только одно в голове. Ћставь менЯ в покое!
   - ‡ачем же ты Явилась?
   - ЊенЯ прислала госпожа.
   Њой сон рассеЯлсЯ как дым, Я сел на ложе.
   - ѓоспожа?
   - „а, госпожа. Љогда у нас бессонница, и нам не спитсЯ, и мы не  знаем,
как убить времЯ, то мы, видишь ли, читаем, пока не сомкнутсЯ вежды. Ќо вот
в чем беда... џ поставлю светильник на пол...
   џ слушал ‹оллу с открытым ртом.
   - ‚ чем беда?
   - ‚ том, что запропастилась где-то книга, котораЯ нужна госпоже.
   ’рудно было понЯть что-либо в этой болтовне.
   - ЉакаЯ книга?
   - ѓекзаметры, что сочинил ‚ергилиан.
   - Ћн никогда не сочинЯл гекзаметров. ’ы хочешь сказать - хореЯмбы?
   - ќто все равно, разница невелика. Ќо госпожа моЯ во что бы то ни стало
хочет получить книгу.
   - ѓде ‚ергилиан?
   - ђазве найдешь твоего ‚ергилиана.
   - ’огда обратись к библиотекарю Ћлимпиодору.
   - џ уже была у него.
   - € что же?
   - ‘тарик перерыл все книгохранилище, но так  и  не  нашел  книгу.  Ѓудь
добр, сходи туда и отыщи свиток. ѓоспожа готова выцарапать  мне  глаза.  Ђ
что Я могу поделать?
   - ЉажетсЯ, Я помню, где лежат "ќлегии" ‚ергилиана.
   ‹олла захлопала в ладоши.
   - ’ак и говорила госпожа. "ќлегии"...
   џ погладил рабыню по смуглой щеке.
   - ’олько ты должна пойти со мною. “ менЯ ведь нет масла в светильнике.
   - •орошо. Ћднако без глупостей.  Њне  не  до  твоих  нежностей  сейчас.
Ќикому не хочетсЯ молоть пшеницу в дальней деревне на ручных жерновах.
   џ спустил ноги на каменный пол, завЯзал сандалии, и мы пошли с ‹оллой в
тот конец дома, где находилась библиотека. „орогой  Я  пыталсЯ  приласкать
‹оллу, но она ударила менЯ по руке.
   ‚ книгохранилище наши мечущиесЯ тени двигались по высоким белым стенам.
‘ветильник озарил бюсты эллинских философов и полки  со  стоЯщими  на  них
бронзовыми  сосудами,  в  которых  хранились  свитки.  ‚дохновенное   лицо
„емокрита улыбалось мне в полумраке. џ копалсЯ в своей  памЯти,  спрашиваЯ
себЯ, куда же мог засунуть книгу ‚ергилиана. Џотом вспомнил,  ударив  себЯ
по лбу рукой... Џереписывал ее и забыл в столе с наклонной доской.  ’ам  Я
обычно  занималсЯ  письменными  работами.  џ  выдвинул  Ящик.  "ќлегии"  в
сохранности лежали на прежнем месте. Њне оставалось только передать  книгу
неприступной ‹олле.
   - ‚от твой свиток! Њожешь отнести его своей образованной госпоже!
   - Ќет, ты сам отнесешь его.
   - Љаким образом Я могу сделать это?
   - Љогда Ћлимпиодор не мог найти книгу и Я вернулась с  пустыми  руками,
госпожа сказала...
   - —то же она сказала, позволь спросить?
   - "Ќайди этого юношу, друга ‚ергилиана, и попроси его отыскать  свиток.
Ћн лучше Ћлимпиодора знает, где что лежит. € пусть он принесет мне  книгу.
’ы же сама немедленно отправлЯйсЯ в  ближайшую  лавку  и  купи  на  драхму
сладостей. Ќо поскорее возвращайсЯ и не смей заводить разговоры с  ночными
гулЯками".
   Ќе без трепета Я отправилсЯ туда, где были расположены покои  Њаммеи  и
ее опочивальнЯ. “ дверей, створки  которых  украшали  позолоченные  амуры,
лежал  на  подстилке  евнух  ‡ахарий,  как  пес   охранЯвший   сон   своей
повелительницы. Ћн был удивлен до крайности.  Ќо  Я  объЯснил  ему,  зачем
ЯвилсЯ, и просил передать книгу  по  назначению.  Ћднако  из  спальни  уже
донессЯ усталый и вместе с тем раздраженный голос Њаммеи:
   - Љто там?
   …внух приоткрыл дверь и почтительно доложил:
   - Џисец из библиотеки. Ћн принес тебе какой-то свиток, госпожа.
   € вдруг мы услышали:
   - Џусть он даст мне книгу...
   ‚ опочивальне стоЯл полумрак. Ќо у ложа на  круглом  малахитовом  столе
горел светильник со многими огоньками  и  давал  достаточно  света,  чтобы
можно  было  увидеть,   что   здесь   происходит.   ЊаммеЯ,   в   короткой
полупрозрачной тунике, босаЯ, с распущенными белокурыми волосами, лежала и
смотрела на менЯ. ‚ ее взглЯде чувствовалось нетерпение.
   - ѓде же книга? - спросила она.
   џ подошел к ложу и протЯнул свиток.  Ќоги  едва  слушались  менЯ,  и  Я
боЯлсЯ, что зацеплю за что-нибудь - за ковер, за столик.
   ЊаммеЯ стала разворачивать свиток, приблизив его к светильнику.
   - ќто именно то, что мне нужно...
   џ ждал, когда мне скажут, что могу уйти,  и  с  волнением  рассматривал
Њаммею. Ќикогда мне не приходилось  видеть  ее  в  такой  близости,  почти
нагую, лежавшую без всЯкого стеснениЯ. Џо  ту  сторону  ложа  стоЯла  юнаЯ
африканскаЯ рабынЯ, почти девочка. ‚  руках  она  держала  длинную  черную
рукоЯтку огромного опахала из розовых страусовых перьев и мерно овевала им
голову госпожи. ѓлаза негритЯнки были полны печали и устремлЯлись  куда-то
вдаль. Њожет быть, она мысленно видела свою Ђфрику, вспоминала пальмы и те
странные плоды,  какие  мне  пришлось  однажды  есть  в  доме  у  сенатора
ЉальпурниЯ. ЊаммеЯ посмотрела на менЯ и, очевидно заметив восторг  в  моих
глазах и мою растерЯнность, улыбнулась.
   - ’ы умеешь, юноша, читать греческие стихи?
   џзык мой прилип к гортани.
   - —то же ты молчишь?
   - Њне приходилось читать ‚ергилиану, - наконец ответил Я.
   - ’огда присЯдь и прочти вот это...
   Ћна показала мне пурпуровым ногтем место в свитке, и, как умел, Я  стал
читать вергилиановские элегии.  ѓоспожа  лежала,  заложив  нагие  руки  за
голову, слушала, глЯдЯ в потолок, и над нею все  так  же  мерно  двигалось
опахало. џ сидел рЯдом в кресле, в котором сидели знаменитые философы.
   ‚ дверЯх показалась голова лукавой ‹оллы. ЊаммеЯ оживилась:
   - Џринесла сладости?
   ђабынЯ расторопно подбежала к ложу, очевидно по опыту знаЯ,  что  здесь
не любЯт медлительных слуг.
   - ‚от, госпожа! - и протЯнула серебрЯное блюдо, полное орехов в меду.
   ЊаммеЯ, как девочка, стала есть их, слушаЯ  стихи  о  любви  и  смерти.
Џотом вдруг предложила мне любезно:
   - Џопробуй, это вкусно!
   џ  взЯл   один   орех   одеревеневшими   пальцами.   ‘ласти   оказались
действительно приЯтными на вкус, но мне было не до орехов. џ опасалсЯ, что
допущу какую-нибудь ошибку  в  произношении,  читаЯ  трудные  стихотворные
размеры.
   Љогда Я однажды запнулсЯ, ЊаммеЯ с шутливой  строгостью  потрепала  мне
голову. џ покраснел. Њне всегда было стыдно, что у менЯ детский румЯнец на
щеках.
   - Љакие волосы у тебЯ! - сказала она.
   џ удивилсЯ.
   - ’вои волосы, госпожа, как золото, - прошептал Я.
   - ‡олото? Ћно вот в этой  склЯнке.  Ђ  твои  -  как  спелаЯ  сарматскаЯ
пшеница, - рассмеЯлась она, видимо польщеннаЯ. - Ќо продолжай!
   Љогда дело дошло до знаменитых вергилиановских строк:

   Љогда уже пред расставаньем
   с милым бытием земли
   повеет холодом, и манит
   сладкое лобзанье смерти... -

   ЊаммеЯ, зевнув, поправила менЯ, прикрываЯ рот рукою:
   - ѓорькое лобзанье...
   џ  поднЯл  на  нее  глаза,  не  осмеливаЯсь  спорить,  но  все-таки  не
удержалсЯ, чтобы не сказать:
   - ‡десь написано: "сладкое"...
   - ѓорькое, - настаивала ЊаммеЯ.
   ‚ недоумении Я смотрел то на нее, то в свиток. „о менЯ долетел приЯтный
ветерок  страусовых  перьев.  ‚се  так  же  печально  поблескивали   глаза
африканской девушки с ожерельем из белых зубов какого-то зверЯ  на  темной
шее, и все так же тихо двигалось розовое опахало. ‚ полных лиловатых губах
негритЯнки было что-то детское. Ќо когда Я снова перевел взглЯд на Њаммею,
Я, к своему удивлению, увидел, что она уснула, и прекратил чтение. Љо  мне
подошла неслышными шагами ‹олла,  все  еще  державшаЯ  в  руках  блюдо  со
сластЯми, и шепнула:
   - ђазве ты не видишь, что госпожа спит?
   Џоставив осторожно блюдо с остатками орехов на малахитовый столик,  она
замахала на менЯ руками, требуЯ, чтобы Я немедленно  покинул  опочивальню.
Њне ничего не оставалось,  как  свернуть  свиток,  положить  его  рЯдом  с
орехами и удалитьсЯ. Ќо когда Я уходил из  покоЯ  на  цыпочках,  глЯдЯ  на
‹оллу, приложившую палец к губам, мне захотелось посмотреть на  спЯщую.  џ
оглЯнулсЯ. ѓоспожа лежала, положив щеку на ладонь. ќто  было  в  последний
раз что Я видел Њаммею...


        6

   ’ак Я слонЯлсЯ по городу, бродил под портиками Ђнтонина Ѓлагочестивого,
где в  этот  знойный  час  было  мало  прохожих,  и  с  тревогой  думал  о
‚ергилиане, вспоминал смешную, но  милую  длЯ  менЯ  сцену  в  опочивальне
Њаммеи. Џо  обеим  сторонам  величественной  улицы  тЯнулись  шестиэтажные
каменные дома. ‡десь жили ростовщики,  крупные  торговцы,  менЯлы.  Ќо  их
жилища казались необитаемыми: вероЯтно, в  такую  жару  все  богатые  люди
отдыхали на своих виллах где-нибудь на берегах Ћронта, в зелени освежающих
садов.
   “томленный зноем, Я вернулсЯ домой и едва успел прилечь на убогом ложе,
чтобы отдохнуть после прогулки, как на лестнице послышались шаги и  в  мою
каморку ворвалсЯ ’еофраст. ‹ицо его выражало крайнее волнение.  Ћн  был  в
отчаЯнии, упал передо мной на колени и вопил, простираЯ ко мне руки, точно
в греческой трагедии:
   - Њой господин умирает!
   …го слова поразили менЯ как громом.
   - —то ты говоришь, безумец?! - закричал Я. - €ли ты рехнулсЯ умом?
   - “мирает! —то будет теперь с бедным ’еофрастом.
   Ќо, едва слушаЯ объЯснениЯ плачущего раба, Я уже был  на  лестнице.  Њы
побежали в другой конец дома,  вызываЯ  недоумение  у  рабов,  которых  мы
безжалостно сталкивали со ступенек. ’еофраст, плача и стенаЯ, рассказал  о
том, что случилось.
   ‚скоре после моего ухода поэт почувствовал себЯ плохо  и  даже  потерЯл
сознание. Ќо около него в эти минуты  оказалсЯ  врач  Ђлександр.  ’еофраст
видел, как  он  хлопотал  над  больным,  уговариваЯ  его  выпить  какое-то
снадобье. Ћднако  ‚ергилиан,  бледный,  как  сама  смерть,  отказывалсЯ  и
отрицательно мотал головой. Џотом захотел видеть менЯ.
   - —то он сказал?
   - Ћн сказал: "Ђ где же наш милый сармат?"
   Ђлександр послал за мной ’еофраста, может  быть,  в  надежде,  что  мне
удастсЯ уговорить больного принЯть лекарство.
   Љогда Я вбежал в покой,  где  находилсЯ  ‚ергилиан,  скорчившийсЯ,  как
ребенок, на ложе, он был еще жив, но лицо его  уже  покрывал  предсмертный
пот и нос заострилсЯ. ‚ергилиан лежал с закрытыми глазами, прижимаЯ руку к
животу. Њожет быть, он страдал от болей в желудке. ђЯдом стоЯл  все  такой
же красивый, но озабоченный Ђлександр и держал в руке бессильное  запЯстье
поэта, пытаЯсь найти пульс. џ бросилсЯ к другу, спрашиваЯ  врача  глазами,
что тут происходит, и опустилсЯ на колени у ложа.
   - —то с тобой, мой ‚ергилиан?
   Џоэт на мгновение открыл глаза и посмотрел на менЯ, но в  этом  взглЯде
уже не было ни дружеской приветливости, ни сиЯниЯ  ума,  ни  вызывающей  у
людей уважениЯ вергилиановской печали; в угасающих глазах теперь ничего не
выражалось, кроме животного страданиЯ, смешанного с равнодушием ко всем  и
ко всему. ‚ергилиан снова опустил веки, и лицо его  исказилось  судорогой.
Ђлександр, расставшийсЯ со своим олимпийским спокойствием,  склонилсЯ  над
умирающим, опершись обеими руками о ложе и пытливо рассматриваЯ мертвенное
лицо друга. Џотом длинные пальцы ‚ергилиана,  ставшие  как  будто  бы  еще
длиннее в предсмертный час,  стали  цеплЯтьсЯ  за  полотно  белой  туники,
которую он носил в тот день. ѓолова скатилась с подушки, и на уголках  губ
показалась желтоватаЯ пена...
   Џривычными длЯ врача легкими движениЯми пальцев Ђлександр опустил  веки
на остекленевшие глаза ‚ергилиана, и Я понЯл, что поэта уже  нет  с  нами.
’ело его лежало здесь, еще не  остыло  в  нем  жизненное  тепло,  но  этот
искатель прекрасного уже покинул навеки мир, и когда  Я  осознал  это,  из
глаз у менЯ полились слезы. Ќа пороге рыдал ’еофраст. Ђлександр, вероЯтно,
в тысЯчный раз присутствовавший при таком событии,  как  смерть  человека,
молча сидел в кресле, о чем-то размышлЯЯ. Џотом встал и сказал ’еофрасту:
   - Ќадо известить о случившемсЯ госпожу ћлию Њаммею.  €  всех,  кому  об
этом следует знать...
   Ћн произнес эти слова почти шепотом,  как  говорЯт,  когда  йод  крышей
находитсЯ мертвец,  и  тишина  вокруг  усопшего  еще  больше  подчеркивала
торжественность событиЯ. Ќо Я все-таки тихо спросил Ђлександра:
   - Џочему он умер? ђазве он был болен?
   Џочти не раскрываЯ рта и не спускаЯ глаз с умершего, Ђлександр ответил:
   - •отел бы Я сам знать причину его  смерти.  Ќо  сердце  его  перестало
битьсЯ.
   Ќа мраморном круглом столе стоЯла чаша из  розоватого  александрийского
стекла. ‚рач  приготовил  в  ней  какое-то  снадобье,  то  самое,  которое
‚ергилиан не пожелал принЯть. ђЯдом можно  было  заметить  другую  чашу  -
серебрЯную; эта была пуста. Ђлександр взЯл ее осторожно за тонкую ножку  и
понюхал капли вина, что еще оставались на дне.
   џ подошел к врачу:
   - џд?
   Ђлександр ничего не ответил. Њожет быть, даже из пренебрежениЯ.  ’еперь
у менЯ уже не было покровителЯ, который одним своим дружеским обращением с
простым скрибой заставлЯл всех считатьсЯ со мной как с равным, несмотрЯ на
мою молодость и бедность, невзираЯ на мое провинциальное происхождение. Ќо
‚ергилиан был мертв.
   Џомню, во времЯ похорон, когда тело ‚ергилиана,  набальзамированное  по
восточному обычаю  и  завернутое  в  погребальные  пелены,  унесли,  чтобы
положить в каменном гробу, высеченном в семейной усыпальнице ћлии Њесы,  Я
помешал какому-то римлЯнину с внушительным животом,  желавшему  непременно
стоЯть впереди других, и он прошептал, глЯдЯ  на  менЯ  бессмысленными  от
важности глазами:
   - Џосторонись, любезный!
   џ послушно подвинулсЯ в сторону, чтобы уступить ему  дорогу.  ђимлЯнин,
глЯдЯ на менЯ через плечо, брюзжал:
   - € вообще - что тебе нужно здесь? ‡най свой  тростник  длЯ  писаниЯ  и
старательно соскабливай описки.
   ‘ таким видом, точно он высказал нечто очень умное, толстЯк встал рЯдом
с „ионом Љассием, считаЯ, по-видимому, что ему  по  праву  принадлежит  на
погребении почетное место. ‚прочем, знаменитый  историк  тоже  не  замечал
менЯ. ЊаммеЯ не пожелала прийти.
   ‚ тот день Я долго бродил по городу в самом угнетенном состоЯнии  духа,
и менЯ не радовала даже мысль о предстоЯщем возвращении к пенатам. Ќо ведь
нельзЯ изменить того, что уже совершилось.
   ‚ Ђнтиохии делать теперь мне было нечего. Ќа другой же день рано утром,
перекинув  через  плечо  мешок,  в  котором  хранились  мои  сокровища,  Я
спустилсЯ к реке. Ќо мне пришлось  подождать  некоторое  времЯ  под  сенью
смоковницы, прежде чем ладьЯ пустилась в путь.  Ќа  ней  находились  шесть
гребцов и  кормчий,  человек,  обладавший  зловещим  смехом  и  говоривший
загадками. џ понЯл, что тщательно упакованный в солому и полотно предмет и
есть та статуЯ, которую Њеса посылала Љальпурнию.
   - Љого она изображает? - спросил Я кормчего.
   Ѓородатый человек рассмеЯлсЯ.
   - Ћтгадай, юноша! Ћна - гром и молнии, цветы и хлад! —то это такое?
   џ вспомнил о молниЯх, зажатых в деснице ћпитера Љапитолийского.
   - Ћтец богов?
   - Ќе отгадал.
   - ’огда Я не знаю.
   - Ђфродита! - объЯвил кормчий и,  поднЯв  весло,  ловко  переложил  его
слева направо.
   - Ќо при чем же здесь молнии?
   - Љак же! Ђфродита - это весна?
   - ‚есна.
   - Ђ весною бывают первые грозы, сверкают молнии, и богинЯ сыплет  цветы
на лужайки.
   - Ђ холод?
   - •олод? Ќо ведь  богинЯ  нагаЯ,  ей  холодно,  когда  на  нее  смотрЯт
нечестивыми глазами. Ќа красоту надлежит взирать с чистыми помыслами.
   џ подивилсЯ тому, что кормчий выражаетсЯ  как  образованный  ритор,  но
подумал, что в Ђнтиохии все возможно.
   Љогда мы приплыли в ‘елевкию,  Я  покинул  ладью,  положив  на  широкую
мозолистую длань кормчего драхму, чтобы он мог купить на эти деньги амфору
вина длЯ гребцов, провожавших менЯ  благословениЯми.  џ  уже  удалЯлсЯ  по
направлению к гавани, но философ с кормилом в руках крикнул мне вдогонку:
   - ћноша, отгадай!
   Џришлось остановитьсЯ.
   - —то это такое? ’ы не увидишь того, что  потерЯл  сегоднЯ,  но  будешь
смотреть на то, что обретешь завтра...
   —то  это  означало?  “  менЯ  теснились  в  голове  другие  мысли,  мне
необходимо было поскорее разыскать корабль, уходивший в Џонт, и поэтому  Я
не стал ломать голову над разрешением нелепой загадки.
   Њне без  большого  труда  удалось  разыскать  "Ќавсикаю".  ЌесмотрЯ  на
поэтичное название, она оказалась  самым  обыкновенным  хорошо  осмоленным
торговым кораблем, принадлежавшим  человеку,  чем-то  обЯзанному  сенатору
Љальпурнию. Љорабельное чрево уже наполнили глинЯными сосудами с  каким-то
товаром. џ показал наварху записку, которую вручил мне  бедный  ‚ергилиан,
тут же уплатил за проезд и, как мог, устроилсЯ вместе с корабельщиками  на
помосте. Ќо менЯ почему-то неотступно мучила загадка Ђндроника - так звали
кормчего. епотом Я повторЯл десЯтки раз: "’ы не увидишь того, что потерЯл
сегоднЯ..." Њожет быть, он подразумевал сегоднЯшний и завтрашний  день?  џ
потерЯю солнечный свет текущего днЯ, потому что к  вечеру  он  погаснет  и
завтра настанет новый день... €ли кормчий намекал на смерть моего друга?


   ‚  ужасной  тоске  Я  бродил  по  корабельному  помосту,  и  мысли  мои
непрестанно возвращались к ‚ергилиану. Ћн  стоЯл  как  живой  перед  моими
глазами. ЋпущеннаЯ скорбно голова в красивых  черных  завитках,  бессильно
свесившаЯсЯ до самого пола рука...


        7

   Ќаш корабль должен был пойти  в  соседнюю  ‹аодикею,  чтобы  взЯть  там
другие товары, и мы незамедлительно  прибыли  в  этот  город.  ЋпираЯсь  о
перила кораблЯ, Я с любопытством смотрел  на  нагроможденные  передо  мною
зданиЯ. Љак известно, этот портовый город  не  пожелал  стать  на  сторону
ЏесцениЯ  Ќигера,  с  которым  боролсЯ  ‘ептимий  ‘евер,  и   победоносный
император  всЯчески  потом  отличал  лаодикейцев,  осыпал  их   милостЯми,
восстановил разрушенные Ќигером храмы, вымостил улицы мраморными плитами и
построил великолепные термы. ‡а городом виднелись холмы, покрытые  тучными
виноградниками. ”еодорит, хозЯин кораблЯ, на который Я взошел,  уже  успел
сообщить мне, что вино с этих виноградников вывозЯт в огромных  амфорах  в
Ђлександрию и даже в €ндию. ‹аодикеЯ славитсЯ вином и храмами,  в  которых
сохранились  таинственные  сирийские  культуры;   по   словам   ”еодорита,
богослужениЯ в них совершаютсЯ даже  с  человеческими  жертвоприношениЯми.
ѓород переименовали в ћлию, но  все  называют  его  старым  именем,  и  по
внешнему виду он мало отличаетсЯ от тех портов, что мне приходилось видеть
раньше: те же набережные с железными  кольцами,  укрепленными  в  каменных
причалах,  чтобы  привЯзывать  корабли,   кабачки   на   вонючих   улицах,
разноЯзычнаЯ толпа, а на воде дынные корки и куски дерева.
   Ќевдалеке разгружались два длинных  военных  кораблЯ,  и  Я  отправилсЯ
посмотреть, что там происходит. ‚оины выносили  на  берег  охапки  оружиЯ,
тюки солдатских плащей, выкатывали на песчаный берег военные повозки. ‘удЯ
по вооружению и красивым шлемам  с  гребнЯми,  это  была  какаЯ-то  коннаЯ
центуриЯ. ‚ воздухе  стоЯла  грубаЯ  солдатскаЯ  ругань,  и  клЯтвы  богам
мешались с  самыми  непотребными  словами.  Ќа  галерах  позвЯкивали  цепи
прикованных к скамьЯм гребцов. Ћни отдыхали после  мучительного  перехода.
‡аглЯнув в бортовое отверстие, Я увидел, что некоторые  из  них  лежали  и
даже смотрели на берег, а другие равнодушно отвернулись от всего на свете.
џ разглЯдывал и воинов. Њне показалось, что одного из них Я где-то  видел.
ќто был молодой человек высокого роста, с белокурой бородкой. Ћн сидел  на
тюке, опустив руку между колен. “далось завЯзать с ним разговор.
   - Ћткуда приплыли, товарищ? - полюбопытствовал Я.
   - €з Ћстии.
   - Ђ где же ваши кони?
   ‚оин нахмурилсЯ.
   - Љоней нам, вероЯтно, пригонЯт из Љаппадокии.
   …сли из €талии перебрасывали на ‚осток конные  части,  хотЯ  бы  и  без
конского состава, - значит, новаЯ парфЯнскаЯ война была неминуемой.
   - Ќе встречались ли мы где-нибудь с тобой, приЯтель? - опЯть спросил Я.
   Њолодой воин все с тем же скучающим видом,  хотЯ  вокруг  царила  суета
разгрузки, спокойно оглЯдел менЯ с ног до головы.
   € вдруг  мне  вспомнилась  битва  римлЯн  с  сарматами,  юный  пленник,
прикованный к легионной повозке, объЯснЯвшийсЯ с центурионом  на  каком-то
странном наречии. џ сказал об этом воину:
   - џ встречалсЯ с тобой в Џаннонии. Џомнишь? Љогда  тебЯ  взЯли  в  плен
римлЯне...
   Ѓелокурый юноша поднЯл на менЯ глаза с недоумением.
   - Ќеужели ты забыл, как тебЯ приковывали к повозке?
   Ћн вздохнул.
   - Ђ теперь ты будешь сражатьсЯ с парфЯнами?
   - Њы сражаемсЯ со всеми, кто находитсЯ против нас.
   ћноша за эти два года возмужал и,  видимо,  прошел  трудную  солдатскую
науку со всеми ее тЯготами, руганью  центурионов,  лупанарами  и  игрою  в
кости. Ќо Я испытывал к нему  братское  чувство.  Њне  почему-то  хотелось
узнать о нем побольше.
   - Љак тебЯ зовут, воин?
   - Ђврелий.
   - ’ак тебЯ называют в рЯдах. Ђ как твое настоЯщее имЯ?
   - ‹епобор.
   - ‹епобор? Љакого же ты племени?
   - Њы костобоки.
   џ вспомнил о своем отце.
   - ѓде живут твои сородичи?
   - Ќа склонах Џевкинских гор.
   - •ерсонес ’аврический далеко от тех пределов?
   - Њы слышали об этом городе.
   - ‹епобор, может быть, Я твой единоплеменник.
   - …диноплеменник? - удивилсЯ воин. - ‚от какие чудеса бывают на  свете!
Ћткуда ты взЯлсЯ?
   - Ћб этом долго рассказывать. ‡автра или в другой день Я направлЯюсь  в
’омы. џ родилсЯ там. Ќо корабль наш идет в •ерсонес ’аврический...
   ‚оин рассеЯнно слушал менЯ. ЋглЯнувшись по сторонам и  убедившись,  что
никто нас не слышит, Я продолжал:
   - •ерсонес ’аврический лежит недалеко от тех  мест,  где  обитает  твое
племЯ?
   ‚оин стал облизывать губы от волнениЯ.
   - Људа ты ведешь речь?
   - ‹епобор, есть у тебЯ желание оставить все и уплыть  на  этом  корабле
вместе со мной?
   Њолодой воин насторожилсЯ:
   - “плыть с тобой?
   - ‚ •ерсонес. Ђ оттуда ты легко найдешь дорогу к Џевкинским горам.
   - ќто очень далеко, - махнул он рукой.
   - Ђ разве у тебЯ не крепкие ноги?
   - ‡а побег солдат распинают на кресте.
   - …сли побег будет совершен удачно, тебЯ не распнут.
   ѓолос его стал глухим:
   - џ дал клЯтву.
   Ќо недаром Я был воспитанником Ђполлодора и наслушалсЯ всЯких софистов.
Џротив моих доводов этот воин не нашелсЯ ничего возразить.
   - „опустим, что ты дал клЯтву. Ќо добровольно ли  ты  ее  принес?  Ќет,
тебЯ взЯли в плен и угрозами заставили вступить в рЯды римского войска  и,
может быть, сражатьсЯ против своих сородичей. “годна богам  такаЯ  клЯтва?
Ќеугодна.  Џоэтому  ты  свободен  в  выборе  своего  решениЯ.  џ  не  хочу
принуждать тебЯ, но предлагаю помочь тебе. Љак брат брату. Ђ между  тем  к
этому представлЯетсЯ отличный случай.
   - Љакой случай?
   -  “  хозЯина  того  кораблЯ,  на  котором  мы  отправлЯемсЯ  в   Џонт,
недостаточное число корабельщиков. Ћдного из них убили в драке в  каком-то
притоне, другой захворал горЯчкой и недавно умер. ‡аместителей длЯ них еще
не нашли, и ты можешь занЯть место одного из них. Ђ это длЯ тебЯ  означает
свободу. ’ы еще не забыл, товарищ, что такое свобода?
   ‚оин мрачно покрутил головой.
   - ‚от видишь! ‚ остальном уже надо положитьсЯ на ”ортуну.
   Њолодой воин осмотрелсЯ по сторонам. ѓолос его сделалсЯ хриплым:
   - џ согласен.
   - ’ы правильно решил, ‹епобор.
   Ќо в глазах его мелькнуло сомнение:
   - € в •ерсонесе господствуют римлЯне.
   - Њы найдем способ обмануть их бдительность. Ђ пока  послушай  менЯ  со
всем вниманием. ‘ейчас Я  отправлюсь  к  ”еодориту  -  так  зовут  хозЯина
кораблЯ - и  тайно  переговорю  с  ним.  Љогда  с  наступлением  ночи  все
угомонитсЯ вокруг и твои товарищи уснут  в  лагере,  ты  придешь  ровно  в
полночь на берег морЯ. ’уда, где береговой светильник.
   Ћн ни в чем не прекословил мне, доверчиво кивал головой, сидЯ на  тюке.
Ќо уже рьЯный центурион кричал с галеры:
   - ’ысЯча болЯчек! —то это за  сенатор  сидит  там,  вместо  того  чтобы
разгружать галеру? €ли, может быть, это сам парфЯнский  царь?  ‡а  работу,
коровье дерьмо! џщероглазый сармат!
   џ видел, что воин поспешил принЯть участие в разгрузке, но  невероЯтные
ругательства сыпались на его голову как из рога изобилиЯ.
   џ поспешил туда, где стоЯла на Якоре "ЌавсикаЯ". ”еодорита Я  нашел  на
помосте. Ћн подкреплЯлсЯ пищей. ‡автрак его, насколько Я помню, состоЯл из
козьего сыра, хлеба и нескольких долек розоватого чеснока.
   ђешив, что быка надо брать за рога, Я тотчас завел с херсонитом деловой
разговор:
   - ”еодорит, нашел длЯ тебЯ проворного и сильного корабельщика. Ћн  один
заменит десЯтерых.
   —еснок смачно хрустел на больших желтых зубах.  ”еодорит  не  спешил  с
ответом. Џотом, точно догадываЯсь, о чем идет речь, равнодушно сказал:
   - €мей в виду - беглых рабов на корабль не принимаю.
   - Љакое тебе дело до того, беглец ли мой приЯтель или не беглец?
   - Ђ если на корабль поднимутсЯ портовые надсмотрщики, проверЯющие грузы
и число людей? —то Я им скажу?
   - ‘кажешь, что это твой корабельщик.
   - Ђ если у них будут на руках приметы того человека?
   - Ќа нем нет никакого клейма.  Љак  и  ты,  он  родом  из  ’аврики  или
откуда-то из тех мест. Љроме того, он заплатит тебе сто денариев.
   џ решил, что могу пожертвовать половину своего  состоЯниЯ  ради  такого
достойного дела, как возвращение сородича на свободу.
   ”еодорит почесал щетинистую щеку, скривив богомерзкую рожу.
   - Ќу что ж, приводи, пожалуй, своего приЯтелЯ. Џоговорим...
   Љогда времЯ стало приближатьсЯ к полуночи, Я отправилсЯ на  условленное
место, уселсЯ  на  первый  попавшийсЯ  камень  и  слушал,  как  море  тихо
плескалось у моих ног. ѓде-то на другом его  конце  лежал  город  ’омы.  џ
попробовал рукой воду - она была теплаЯ. Ќочь выдалась луннаЯ, но времЯ от
времени месЯц скрывали плывущие по небу облака,  все  вокруг  было  залито
таинственным полусветом. Њои скитаниЯ приближались к концу.  Џрошло  всего
три года, как Я покинул  родину,  но  сколько  людей,  городов,  кораблей,
портов и таверн Я увидел за это времЯ! ‡накомые лица возникали передо мной
на мгновение и исчезали... ‚ергилиан, „елиЯ, милаЯ ѓрациана, „ион  Љассий,
Љорнелин, ‘крибоний, сенатор  Љальпурний,  раб  –иррат  в  каменоломнЯх...
Ѓольшие и маленькие люди, поэты и философы, префекты  и  рабы,  прелестные
красавицы... Џурпур и прах... € все заслонЯли прекрасные глаза Њаммеи.
   Ќетрудно было представить себе,  что  станетсЯ  с  людьми,  с  которыми
столкнула менЯ судьба. Њаммее, может быть, суждено высокое предназначение.
„ион Љассий закончит свою историю и получит консульское  звание.  Љорнелин
тоже  достигнет  высоких  ступеней  на  общественной   лестнице.   ‘енатор
Љальпурний умрет от несварениЯ желудка. ѓрациана народит мужу кучу детей и
станет пышной матроной. ‘крибоний сочинит еще  несколько  эпиграмм.  Љвинт
Ќестор  приумножит  свое  состоЯние...  Ћ  каждом  можно  было  что-нибудь
подумать. Ќо когда в моих мыслЯх  возникало  лицо  ‚ергилиана,  Я  не  мог
представить себе, что сталось бы с этим человеком, если бы он  не  покинул
землю. ‘мерть послужила как бы завершением всех его слабостей и  сомнений.
Џоэт проиграл битву и, как дакийские  вожди,  выпил  чашу  со  смертельным
Ядом, и эта гибель была новым предвестием длЯ судьбы тех людей  в  богатых
одеждах, что вершили делами мира. ‚ергилиан добровольно ушел.  Ќо  мне  до
сих пор, когда моЯ борода  уже  стала  белой,  трудно  понЯть,  как  может
человек по собственной воле расстатьсЯ с жизнью...
   ‚ лунном свете показалась смутнаЯ фигура. џ встал. ‘ той  стороны,  где
горел маЯк, приближалсЯ человек. ‚скоре Я убедилсЯ, что это ‹епобор.  ‚оин
был бос и держал в руках узелок. Љогда он подошел совсем близко, Я  понЯл,
что юноша взволнован, и постаралсЯ успокоить его, как мог, хотЯ сам еще не
знал, чем кончитсЯ наше предприЯтие.
   - Ќет причин чего-либо опасатьсЯ,  друг.  ‘коро  наступит  конец  твоим
мытарствам. € моим также.
   Ќикто не помешал переговорить нам обо всем, и мы благополучно поднЯлись
на корабль. ‘онный ”еодорит получил  свои  сто  денариев,  пересчитал  их,
зевнул и ушел спать.
   Ќаступил рассвет. ‡а голубеющими горами разгоралась розоваЯ зарЯ. Ћсобо
приставленные к этому делу портовые гребцы сели за весла в большой  черной
ладье и вывели наш корабль из заветриЯ. ЏриЯтно пахнуло морской свежестью.
Ќа востоке ослепительно заблистало солнце. Љорабельщики поднЯли парус,  и,
описав широкую дугу, "ЌавсикаЯ" направила свой стремительный бег на север.

   Њосква, 1959 г.