Љамзол он  купил у бедного евреЯ, что весь свой товар таскает на груди.
•ороши у камзола были только медные,  тисненые  пуговицы,  но  зато сидел на
фигуре отлично.  Ќашлась и  рубаха. Ћна была совсем  целаЯ, если  не считать
оторванных  кружевных  манжет,  видно, они  продавались отдельно. ’овар  был
плох, но  и  покупатель и продавец  остались вполне  довольны  друг  другом.
Џервый  не  торговалсЯ против  двойной цены,  второй не  проЯвлЯл  излишнего
любопытства.  ЉупленнаЯ одежда  пошла в  мешок. ’ри  условленных днЯ Ђлексей
решил носить женское платье, а там видно будет.
     Ћн ходил по городу, покупал на рынке горЯчие пироги, пил квас и молоко,
за пазуху насыпал Яблок. ЌаведалсЯ в „етинец, в ‘вЯтой ‘офии отстоЯл обедню,
церквей  насмотрелсЯ  --  не счесть, и  все  запоминал,  где  звонницу,  где
затейливо украшенное крыльцо, где удивительные росписи, чтобы потом показать
‘офье.
     Џо городу ходил  вольно, даже вид мундиров  не  вызывал в нем  прежнего
страха.  Ћн вспомнил ужас первых  дней своего пути и  сочувственно  улыбалсЯ
тому растерЯнному,,  пугливому  мальчику, который  шарахалсЯ  от собственной
тени.  ‘ейчас он верил в крепость своих рук  и ног -- убегу, если что, знал,
что сумеет уже не в спектакле, а в жизни сыграть любую роль  -- обману, если
надо будет, и жизнь казалась почти прекрасной.
     ‚ первую ночь после расставаньЯ с ‘офьей он не пошел на постоЯлый двор,
а отмахал  добрых пЯть верст, прежде чем нашел место  их последнего привала.
Џринес к серому валуну соломы, ловко  соорудил себе постель и лег,  раскинув
руки. ѓде сейчас ‘офьЯ, что делает, думает ли о нем? ‘ейчас он не признаетсЯ
ей  ни в чем. Ќо  ведь  придет когда-то сладкаЯ  минута,  когда  он  возьмет
девушку  за руку  и скажет: "Џрости,  милаЯ ‘офьЯ.  џ не Ђннушка.  џ Ђлексей
Љорсак, морЯк  и  путешественник.  џ привез тебе  из  далеких стран  дорогие
шелка, жемчуг и ветки кораллов".
     € она засмеетсЯ. Ћ  том, что  будет после,  он не  думал.  ‚сЯ сладость
мечты  была  сосредоточена  в одной  минуте, когда  ‘офьЯ  взглЯнет на него,
одетого в сюртук с красным воротником и золотыми галунами, узнает в нем свою
давнюю попутчицу и засмеетсЯ.
     Ђлексею  давно  хотелось представить эту  сцену  во  всех  мелочах,  но
присутствие ‘офьи  смущало его.  Љак  можно мечтать о далекой встрече, когда
она лежит рЯдом и голова ее покоитсЯ на его плече?
     Ќаутро он пошел к заброшенному костелу, где они условились  встретитьсЯ
с ‘офьей. Њесто было безлюдным.  Љостел прЯталсЯ за кронами столетних вЯзов,
заросшаЯ тропинка соединЯла его с торной дорогой, но по тропинке только козы
приходили  за  чугунную   поломанную  ограду.  Ђлексей  кормил  коз  хлебом,
вспоминал лужайку на ‘амотеке, друзей и Ќикитину белую козу с "бессмысленным
прищуром". ѓосподи, как давно это было...
     ‚идно, когда-то  костел был богат и  иноземные  купцы пышно справлЯли в
нем свои службы. ђозовые  кирпичики изЯщно  лепЯт свод, узкие,  как бойницы,
окна украшены витражами. ‘ейчас цветные стекла разбиты, может, полопались от
суровой зимы, а может, православные потрудились, вымещаЯ злобу на иноверцах.
Ћкна  затЯнула  мохнатаЯ,  словно  из  шерстЯных  нитей,  паутина,  ласточки
залЯпали пометом лазорево-алые осколки стекол.  Њогучие лопухи сосут соки из
жирной,  удобренной  многими   телами,  земли.  Ќа  гранитных  и   мраморных
надгробиЯх латинские буквы складываютсЯ в чужие, нерусские имена. Ќадгробные
плиты  нагрелись  солнцем,  на них  хорошо дремать,  прислонившись спиной  к
стволу вЯза, и  разговаривать с одиноким мраморным ангелом, который  легкой,
словно продутой ветром фигурой, неуловимо напоминал бегущую ‘офью.
     ‚се  это  изучил Ђлексей  за три  днЯ ожиданиЯ, из которых  первый  был
коротким, второй тревожным, а третий бесконечно длинным и страшным.
     ‘офьЯ не пришла.

        -12-

     Ѓольше всего поразило ‘офью, что ЏелагеЯ „митриевна совсем не удивилась
ее приходу. ‘отни раз воображение  рисовало  девушке их встречу,  как придет
она к тетке, как сорвет с шеи ладанку, по которой признает она ‘офью ‡отову,
как обнимет ее тетка и поплачет над горькой судьбой племЯнницы.
     Ќо ни одного вопроса не услышала ‘офьЯ после  своего рассказа, будто ей
сразу  во  всем поверили,  а  когда, умолЯЯ о защите, бросилась она к  ногам
тетки,   ЏелагеЯ  „митриевна  устало   махнула  рукой  и   произнесла   свою
единственную фразу, тусклую: "Ћб этом после... "
     Љликнула  горничную,  передала  племЯнницу  с рук  на руки и исчезла не
только из полЯ зрениЯ ‘офьи, но, казалось, из самого дома.
     ѓорничнаЯ, удивительно похожаЯ на барыню, такаЯ же толстаЯ, маленькаЯ и
круглолицаЯ, только с более живыми и  любопытными глазами, была разговорчива
и, пока  мыла ‘офью в баньке, пока переодевала, причесывала и  кормила,  все
выспрашивала  девушку,   называЯ   ее  "кровинкой  заблудшей",   "горемычной
овечкой",  "сиротинкой" и "лапушкой", но та, настороженнаЯ холодным приемом,
твердо решила ничего лишнего не  говорить. Џоэтому за три  часа непрерывного
общениЯ,  обе не узнали друг о друге ничего, кроме имен, но ‘офьЯ  почему-то
решила, что ЂгафьЯ, как звали горничную, уже  знает большую часть того,  чем
так настойчиво интересуетсЯ.
     --  ‘ейчас, барышнЯ,  в спаленку... Ћтдохнете  с дальней дороги. †илище
тетки  было старого покроЯ, боЯрского.  ‘троители не  соблюдали точно этажи,
поэтому потолки в  комнатах были разной высоты, а дом изобиловал лестницами,
приступочками, нишами и  глухими закоулками. ‘офьЯ поднЯлась и спустилась не
менее  чем по  десЯти лестницам, прошла по залам,  комнатенкам,  коридорам и
темным сенцам, прежде чем горничнаЯ привела ее на место.
     -- ‚от ваша келейка. Џочивайте, -- и, поклонившись в поЯс, ЂгафьЯ ушла.
     Љомната была небольшаЯ и уютнаЯ. —уть ли не половину ее занимала мЯгкаЯ
лежанка, крытаЯ вышитым покрывалом. "ЊонастырскаЯ работа, -- подумала ‘офьЯ,
разглЯдываЯ диковинных, сидЯщих на ветках птиц. -- € менЯ учили вышивать, да
так не выучили".
     Ћколо лежанки стол резного  дуба, на нем свеча в оловЯнном подсвечнике,
в углу богатый иконостас,  на полу  красный войлок --  вот и всЯ обстановка.
—ерез узорную решетку открытого окна в комнату протиснулась ветка липы.
     Џроснулась ‘офьЯ в  сумерки. ‚ доме было тихо, только шумели деревьЯ за
окном да хлопала где-то непривЯзаннаЯ ставнЯ.  •отелось есть, видеть  людей,
тетку. „евушка встала, отворила дверь и увидела перед собой Ђгафью со свечой
в руке.
     -- Љушать извольте идти, -- и опЯть улыбка сладкаЯ, как сотейный мед.
     ’етка к ужину не вышла.
     -- Ѓоли у них головные, -- ответила ЂгафьЯ на расспросы девушки.
     -- Џередай барыне, что видеть ее  хочу. -- ѓолос ‘офьи прозвучал резко,
и горничнаЯ обиженно поджала губы.
     -- €м это известно.
     ‘теариновые  свечи  в парных подсвечниках освещали  часть стола. ЂгафьЯ
незаметно, вежливо, молчаливо приносила кушаньЯ в богатой посуде.
     Џо знакомому пути ЂгафьЯ проконвоировала девушку в ее комнату.
     -- Џочивайте...
     -- џ и так спала  полднЯ, --  обиженно воскликнула ‘офьЯ,  но горничнаЯ
уже исчезла.
     "•оть бы в сад проводили или  дом  показали. Ќе бродить же мне одной  в
темноте!  ‚  монастыре  сейчас  вечернюю  поют,  -- вспомнила вдруг  ‘офьЯ с
грустью брошенную  обитель. -- †ила бы Я у  них  покойно  и  тихо, если б не
вздумали распорЯжатьсЯ моей судьбой".
     Ћна  выглЯнула  в  окно. ’емнота...  ‘коро  луна  взойдет.  ѓде  сейчас
Ђннушка? ђано посылать ей весточку. „а и с кем?
     ‘офьЯ свернулась  калачиком  на лежанке,  и  видение, предвестник  сна,
возникло перед глазами. Ѓудто сидЯт  они с Ђннушкой на плоту, опустив ноги в
воду, и река  несет их быстрым течением. Ђннушка  снЯла  платок с  головы  и
стала совсем на себЯ  не похожа, вроде  бы она и вроде кто-то совсем другой.
’олько улыбка осталась прежней. € так хорошо плыть...
     ‚друг "щелк" -- звук, неприЯтный и резкий, как ружейнаЯ осечка, прогнал
сон. Ђннушка, река, плот -- все пропало, и ‘офьЯ села, прислушалась.
     —то это было? ‚о сне? Ќет...  „евушка бросилась к двери --  так и есть,
это ключ лЯзгнул в замке. Ћна заперта.
     Ќа следующее  утро ЂгафьЯ, сердобольно закатываЯ глаза, сообщила ‘офье,
что головные боли продолжают мучить несчастную Џелагею „митриевну и  врЯд ли
пройдут до вечера.
     -- ‡начит, Я и сегоднЯ не увижу тетку?
     -- ‚ыходит, так.
     -- ‹адно,  --‘офьЯ  решительно  поджала  губы. --’огда  Я в город пойду
прогулЯтьсЯ.
     --  € Я  с вами, -- с готовностью  согласилась ЂгафьЯ.  --  ћной девице
одной гулЯть не пристало.
     -- Џочему же?
     -- ‹апушка  моЯ, да ведь обидеть может  всЯкий! -- € усмехнулась как-то
нехорошо, нечисто.
     € опЯть длиннаЯ дорога под караулом в столовую, и нигде ни человека, ни
голоса.  ‘офьЯ  не  нашла  ничего лучшего,  как  в  виде протеста  сказатьсЯ
больной,  но ЂгафьЯ принЯла  это известие с облегчением и радостью,  которую
даже не пыталась скрыть. Џринесла в комнату обед, стала предлагать  лечебные
снадобьЯ. ђуки покошачьи ласково  гладили волосы, щупали лоб: "€ впрЯмь жар,
лапушка. ѓорите всЯ, барышнЯ! "
     „евушке  казалось,  что никого и никогда она не ненавидела так, как эту
сладкую  краснощекую  женщину.  …й хотелось броситьсЯ на Ђгафью,  дернуть за
гродетуровую юбку, сорвать  с  головы  повойник, зубами  вцепитьсЯ в толстый
загривок.  Џрибежит же кто-то  спасать эту жирную клушу, когда она заверещит
на весь дом! €ли этот дом пуст?
     Ќо это потом. ‘ейчас надо  ждать и притворЯтьсЯ. Џомни, ты пленница. ’ы
пришла к своей заступнице, а она посадила тебЯ в клетку с узорной решеткой и
мЯгкой подстилкой, а сторожить приставила -- ласковую змею. Ќо зачем?
     Њатушка  не  любила рассказывать  о своей старшей  сестре.  ‡а  всю  их
монастырскую  жизнь тетка ни разу не дала о себе знать  даже письмом. ‚идно,
неспроста...
     …ще раз... все с самого начала. ’етка  ЏелагеЯ верит, что Я племЯнница?
„а, верит. Ђ коли  не веришь, думаешь, что Я самозванка какаЯ-то  -- выгони!
Њожет, она менЯ испытывает?  Џроверить хочешь  -- так проверь в разговоре. Ђ
если Я мешаю ей чем-то, так отдай сестрам...
     “ ‘офьи похолодело  внутри и сердце трепыхнулось болезненно,  вот  оно,
вот правда -- тетка хочет вернуть ее в монастырь.

        -13-

     ЏелагеЯ  „митриевна ‚орсокова еще  в невестах заслужила звонкую  кличку
"тигрица".  Ѓыла  она  хороша  собой,  приданым  обладала немалым,  и  много
охотников бы  нашлось  до  ее  руки, если б не  кичливый,  бешеный  нрав. “ж
младшаЯ сестра ребенка ждет, а она все
     в девках.
     -- …сли  хочешь  мужа  найти,  надо быть  более ручной, -- увещевали ее
родственники.
     Њуж  наконец сыскалсЯ, покладистый, добрый,  любитель  псовой  охоты  и
разных редкостей: греческих и этрусских ваз, мозаик и иноземных картин. ‚ ту
пору собирательство было  еще  редкостью  среди русских дворЯн, и  ‚орсокова
считали   человеком   странным.  ЏЯть   лет   прожила  ЏелагеЯ   „митриевна,
рассматриваЯ драгоценные вазы, ѓеркулесов и „иан,  а потом, похоронив чудака
мужа,  уехала в опустевший к тому  времени родительский  дом  и  зажила  там
барыней.
     Ћт несчастного  ли брака и несбывшихсЯ надежд  или  от кипучей страсти,
заложенной в ней  самой природой, но жила  она, словно вымещаЯ на людЯх свои
капризы и злобу. ’о веселитсЯ, на балах танцует и книжки  читает,  то станет
грознаЯ, строптиваЯ,  всех тиранит и держит  в страхе. Ќе только собственные
люди, но и  уважаемые, именитые граждане в такие  минуты ходили перед ней по
струнке.
     Ѓольше  всего доставалось крепостным. Џод сердитую  руку жалости она не
знала. ‘екла людей больно и  часто, и  случалось, что не вставали они  после
плетей.
     Ђ  то.  словно за  руку  себЯ схватит  --  станет  богомольной,  начнет
поститьсЯ и жить затворницей.
     Ћднажды в морозный вечер за невинную шалость заперли по ее приказу двух
девочек  на чердаке. Ѓарский гнев отошел, но из-за дурного  своего характера
она забыла про девочек, и те замерзли во сне.
     ‚ид обнЯвшихсЯ детских трупов  так ужаснул Џелагею „митриевну,  что она
разорвала на себе  кружевное белье и  облачилась во власЯницу. Ќачала морить
себЯ  голодом,  босаЯ бегала по снегу  и все молилась, плакалась богу. ‘тала
щедрой к бедным и нищим, и в городе поговаривали, что раздаст она скоро свое
имущество и примет иноческий сан.
     ‹ицо  ее  потемнело,  на  теле  поЯвились  красные  стигмы* и  струпьЯ.
"‘вЯтаЯ...  --  шептали  городские  юродивые,  --  в  миру  принЯла  великий
ангельский образ! "
     Љак-то за  молитвой ЏелагеЯ  „митриевна обнаружила,  что  во  власЯнице
завелись  черви. Ѓрезгливо икнув,  она содрала с себЯ черные одежды и тут же
сожгла их вместе с  кишащей червЯми власЯницей. Ћтпарилась  в  бане, оттерла
стигмы мазЯми и опЯть стала носить бархат, читать книги и сечь людей.
     ‚торой приступ неистового благочестиЯ пришел к Џелагее „митриевне после
сообщениЯ  о смерти сестры. Њать  ‘офьи преставилась  перед Џасхой  в  конце
‘трастной  недели,  в  которую  •ристос страдал на кресте,  и это показалось
Џелагее „митриевне знаком всевышнего.
     -- ‚иновата,  господи,  не  была  добра  и  сострадательна к сестре, --
жаловалась она богу, -- прости менЯ, горемычную...
     Ћна  услала весь штат прислуги, кареты, сундуки с одеждой  и книгами  в
деревню, подальше, чтоб не было соблазна, и забыла мир
     * ‘тигмы -- пЯтна на теле верующего, которые поЯвлЯютсЯ сами собой, как
подобие ран •риста.

     дольний ради  мира  горнего. —етьи-Њинеи  опЯть заменили ей французские
романы.
     ђазъезжаЯ по богомольЯм и жертвуЯ на монастыри и церкви, побывала она и
в ‚ознесенской обители,  но встретитьсЯ  с племЯнницей не пожелала. €гуменьЯ
мать ‹еонидиЯ  остерегалась  говорить  о постриге, больно молода  ‘офьЯ,  но
тетушка сама коснулась щекотливого вопроса.
     -- ‚ одежде иноческой она мне милее  будет, -- сказала  она со вздохом.
-- Џоторопитесь с этим.
     ’о, что  была  в принудительном постриге  большаЯ  корысть служительниц
божьих, в  чьих  сундуках  золото  и  драгоценности,  принадлежавшие  ‘офье,
перепутались с монастырскими, не волновало Џелагею „митриевну.
     -- ѓосподи, воззвах  тебе, услыши менЯ, -- пела она  покаЯнные стихи  и
приносила юную родственницу со всем богатством ее, как искупительную жертву,
к престолу творца.
     ‡а три днЯ до того, как переступила порог ее  дома беглаЯ племЯнница, к
Џелагее „митриевне Явились четыре монахини. ђазговор  был краток,  и во всем
согласилась хозЯйка дома с неожиданными гостЯми.
     -- Љроме вашего дома, ‘офье бежать некуда, -- говорили монахини.
     -- ’ак-то оно так. „а ведь ‘офьЯ  с мужчиной бежала. Ђ что если  они ко
мне уже венчанными ЯвЯтсЯ?
     -- ‘офью  бес попутал, но девушка  она чистаЯ. Ѓез вашего благословениЯ
она под венец не пойдет, -- заверили монашки.
     --  Љоли  верны  ваши  предположениЯ и придет  ко мне ‘офьЯ,  то  пусть
поживет  неделю   в   моем  дому,  --  высказала  ЏелагеЯ  „митриевна   свое
единственное желание.
     € когда предсказаниЯ  сестер во всем оправдались и перед  ней предстала
племЯнница, она  выслушала ее внимательно и в ту же ночь  незаметно отбыла в
свою загородную  усадьбу,  боЯсь растревожить  себе  сердце  тЯжелой сценой,
котораЯ неминуемо должна была произойти через семь дней.

        -14-

     Ќа следующий день ‘офьЯ попросила Ђгафью истопить баню.
     -- „а ведь мылись уже с дороги, -- упрекнула та.
     -- Ѓок. застудила, может, отпарю, -- процедила сквозь зубы девушка.
     ‹етнЯЯ  банЯ  находилась  в  самой  гуще  сада. ђЯдом с банькой  стоЯли
бревенчатые  сараи,  конюшни  без  лошадей,  какие-то  пустующие   подсобные
помещениЯ.
     —тобы ‘офьЯ не  застудилась еще больше, ЂгафьЯ прикрыла ее толстой, как
одеЯло, шалью.
     --  —то же  ты мне  чистого  не принесла  переодетьсЯ-то?  --  невинным
голосом спросила ‘офьЯ.
     --  ‡апамЯтовала... €  не мудрено, совсем недавно в чистое  обрЯжались,
--ЂгафьЯ  обождала, пока  ‘офьЯ села  на лавку  и обдалась горЯчей  водой  и
только после этого пошла в дом.
     Ќеужели одна? Ќеужели и впрЯмь можно бежать к католическому костелу. Ќо
‘офьЯ недооценила своего конвоира, ни юбки, ни платьЯ в предбаннике не было,
только платок, видно, забытый второпЯх, валЯлсЯ под лавкой.
     -- „ьЯвольскаЯ дочь! ‡наешь, что голаЯ не убегу. Џроказа на твои жирные
чресла! ’ы  менЯ  еще поищешь,  --  ругалась  ‘офьЯ, закутываЯсь  в платок и
завЯзываЯ его длинные кисти у шеи и талии.
     Ћна пригнулась и вышла из бани, пролезла через кусты  бузины, крапиву и
быстро пошла вдоль сараЯ. ЏритаитьсЯ где-нибудь  да просидеть до ночи. Ђ там
все кошки серы, убегу и в платке. ’олько бы Ђннушка не ушла из города!
     ‘арай  наконец  кончилсЯ,   ‘офьЯ  завернула  за  угол.  Љругом  царило
запустение: брошенные телеги, теплицы с битыми стеклами. €з-за покосившегосЯ
бревна, на котором чудом  держалась пустаЯ голубЯтнЯ, вдруг вышла старуха  в
сером неприметном платье и черном,  закрывающем плечи  платке. “видев ‘офью,
она замерла  на мгновение, всматриваЯсь в  нее подслеповатыми глазами, потом
быстро перекрестилась.
     -- Ѓабка ‚ера, ты ли это? ’ебЯ мне бог послал!
     -- ‘офьЯ, девонька,  --  старуха  молитвенно сложила  руки. -- Ђ мне-то
говорили -- девица в дому. „ак это ты... Ђ что это на тебе такое странное?
     ‘транницу ‚еру ‘офьЯ знала с детства. Љогда-то в суровую, морозную зиму
она  осталась при  монастыре и  полгода состоЯла в нЯньках  при ‘офье, потом
опЯть ушла странствовать, но всегда  возвращалась, не забываЯ принести своей
любимице то глинЯную куклу, то ленту в косы.
     -- ’ы зачем здесь, нЯнька ‚ера?
     -- Ќа харчи пришла. „ом  Џелагеи  „митриевны сейчас странноприимный.  Ђ
сама-то она уехала.
     -- “ехала? ‹адно,  потом поговорим.  ‘лушай менЯ внимательно.  џ сейчас
назад побегу, а то хватЯтсЯ. Љак стемнеет, приходи к моему окну. Ћно  в  сад
выходит...  на втором  этаже, а  чтоб приметнее было, Я свечку на подоконник
поставлю и петь буду. ’олько приходи! Њатерью покойной заклинаю! -- € ‘офьЯ,
подобрав до колен платок, побежала назад.
     Љогда ЂгафьЯ  вернулась  в  баню  с переменой  бельЯ,  то застала  свою
подопечную за странным занЯтием. ‚ большой, дымЯщейсЯ  лохани  ‘офьЯ Яростно
стирала синюю шаль.
     -- —то это вы делаете, барышнЯ? -- строго спросила горничнаЯ.
     -- “бирайсЯ, не твоего ума дело!
     --  —и-во?  --  € не  успело смолкнуть  раскатистое  "о-о-о" Ђгафьиного
гнева, как ей в лицо шмЯкнулась мокраЯ, скомканнаЯ шаль, а затем и всЯ бадьЯ
с  горЯчей  мыльной  водой  была  опрокинута  на   ее  голову.   Ћглушенную,
ослепленную и визжащую,  ‘офьЯ вытолкнула ее в предбанник,  села  на лавку и
спокойно стала выдирать из кос запутавшиесЯ в них репьи.
     Ќа обратном  пути ‘офьЯ  не услышала и слова  упрека,  но ключ в  замке
щелкнул, не таЯсь, откровенно показываЯ, кто хозЯин положениЯ.
     Ќо  не успела  горничнаЯ переодетьсЯ в сухое, как  по  дому раздалсЯ не
кличь -- вопль:
     -- ЂгафьЯ!
     --  Љрапивное семЯ, бесово отродье, -- прошептала горничнаЯ и бросилась
в комнату к ‘офье.
     „евушка стоЯла у окна и рассеЯнно следила, как метались солнечные блики
по стволу  липы,  высвечиваЯ  листьЯ  и темные гроздьЯ  крупных  семЯн.  Ћна
казалась совсем спокойной.
     -- Ѓумагу и чернил.
     -- Ѓумагу? ‡ачем вам?
     -- ’ебе-то что? Џесню буду слагать.
     -- Ќе ведено, -- сказала ЂгафьЯ хмуро. -- ЏелагеЯ „митриевна не велели.
     --  ќто  почему?  -- ‘офьЯ  круто  повернулась и уставилась  на  Ђгафью
темными, злыми глазами.
     --  Ђ  потому  что известно им,  кому вы  будете слагать ваши песни, --
ответила горничнаЯ и,  испугавшись сорвавшейсЯ фразы, прикрыла рот рукой, но
так велика была в ней злоба на эту замухрышку монастырскую,  что не утерпела
и, нагловато прищурившись, сиплым от волнениЯ голосом прошептала: -- ’етушка
ваша знает, с кем вы из монастырЯ бежали.
     --  ‘ кем же Я бежала? -- процедила  сквозь зубы ‘офьЯ  и непроизвольно
сжала кулаки.
     --  Џостыдились  бы,  барышнЯ. ЊолодаЯ девица... --  проговорила ЂгафьЯ
нравоучительно, чуть ли не брезгливо, и начала пЯтитьсЯ к двери, стараЯсь не
смотреть на девушку, таким страшным и жестким стало у нее лицо.
     --  ‘ кем  бежала?  -- повторила  ‘офьЯ  и  вдруг  бросилась  к Ђгафье,
вцепилась руками в  атласную душегрейку.  ЋполоумевшаЯ горничнаЯ  рванулась,
заголосила,  но  девушка встрЯхнула  ее  и,  уткнув  колено в  мЯгкий живот,
прижала к дверному косЯку. -- ѓовори!
     -- “бивают, -- дребезжаще пискнула ЂгафьЯ.
     ‘обрав последние силы, она отклеила, отпихнула от себЯ девушку и выпала
в открытую дверь.
     "ѓалуны золотые на душегрейке  так  и затрещали.  ‡аживо вспорола... --
рассказывала  ЂгафьЯ  полчаса  спустЯ  сестрам-монахинЯм.  --  Љак  Я  живаЯ
выскочила -- не помню! "‘рамница вы! --  кричу, -- блудница вавилонскаЯ! " Ђ
она  знай  хохочет сатанински  и  кулаками  в дверь  тра-та-та!  "‘  рЯженым
гардемарином,  --кричу,   --из   монастырЯ  бежать!  ѓде  вы  только  с  ним
сговорились? " ’ут она,  бесноватаЯ, и  смолкла.  ‘ловно  сам господь рот ей
запечатал.  Ђ  Я  в  самую  замочную  скважину  губы  вложила:  "Ѓесстыдство
развратное!  "  Ђ  она  молчит...  “везите  ее,  сестры,  пока  она  дом  не
подожгла... "
     Љогда  подоспело  времЯ нести племЯннице обед, ЂгафьЯ  позвала  с собой
дюжего мужика  ‡ахара, оставленного барыней  в городе длЯ исполнениЯ тЯжелых
домашних дел.
     --  ђужье  взЯть  аль  как?  --  усмехнулсЯ  в   рыжую  бороду   ‡ахар.
Џредосторожность  Ђгафьи была напрасной.  Ќи жестом,  ни звуком  не ответила
‘офьЯ  на их  приход. Ћна  лежала ничком на лежанке,  лицо в  подушке,  руки
обхватили голову, словно спрЯтала ее от чьих-то ударов.
     -- Ћна же спит. —его боишьсЯ? -- насмешливо спросил ‡ахар.
     -- Љошка бешенаЯ, -- прошептала ЂгафьЯ и поспешила из комнаты.
     Ћстаток  днЯ  ‘офьЯ пролежала,  не  поднимаЯ  головы.  “зорнаЯ тень  от
решетки поблекла, стушевалась, а потом и вовсе пропала, словно запутавшись в
ворсе стоптанного  войлока. ‘тены  придвинулись к  ‘офье, потолок опустилсЯ,
комната стала тесной,  как  гроб, и  только  лампада в  углу слала смиренный
добрый свет.
     -- ‚ечер, -- прошептала ‘офьЯ. -- €ли уже ночь? Љак же Я забыла? ЌЯнька
‚ера придет... …сли  бог хочет  наказать,  он  делает нас слепыми и глухими.
Људа  смотрели мои глаза, зачем так быстро бежали ноги? џ даже имени его  не
знаю...
     ‡ахар вышел на крыльцо, перекрестилсЯ на первую звезду.
     -- ќдак все, -- вздохнул, -- чего от девки хотЯт? ‘кука скучнаЯ... -- €
поплелсЯ закрывать да завинчивать на ночь ставни.
     ‚ темной столовой, шмыг-шмыг, пробежали темные тени. Њонашки сгрудились
у стола, засветили одинокую  свечку,  зашептались.  ’о глаза высветлЯтсЯ, то
взметнувшиесЯ руки, то  чей-то говорливый  влажный  рот -- зловещий заговор,
как над убиенной душой поминки.
     Ћсторожно проскользнула в сад нЯнька  ‚ера и пошла от  дерева к дереву,
всматриваЯсь  в  черные окна.  ѓде  ее голубушка,  где лоза тонкаЯ?  Ќет  ей
счастьЯ на свете. Ћх, грехи человеческие, ох, беды... ‡ачем дети страдают за
дела родительские? ђазве мать  ‘офьи, покойница, не выплакала  уже всех слез
-- и за себЯ, и за внуков своих, и правнуков?
     ЂгафьЯ сытно зевнула,  прикрыла пухлый рот рукой.  “жин, что ли,  нести
пленнице? “ запертой двери  прислушалась -- тихо...  Љормить  ее, беспутную,
или уже все одно... ‡автра поест... € пошла с полным подносом назад.
     Љогда  шаги Ђгафьи растворились в шорохах  дома, ‘офьЯ опЯть приникла к
оконной решетке.
     -- Ќайди  его,  найди...  костел... џ  пойду с  ним. Џойду в Љронштадт.
Џередай ему. ЏонЯла?
     ‹ипы шумЯт, заглушают слова ‘офьи, и она опЯть шепчет в темноту:
     --  ђозовый костел... за землЯным валом... там пруд рЯдом. Љакой завтра
день?
     -- ‘офьюшка, громче, не слышу... „ень какой завтра? †ивотворного креста
господнЯ пЯтница.
     -- ’олько бы он не ушел. ’олько бы дождалсЯ...
     “везли  ‘офью  утром. Ќе дотЯнули  смиренные  инокини  до  назначенного
Џелагеей „митриевной срока.
     ЂгафьЯ привела девушку в большую залу завтракать, и четыре  сестры, как
четыре вековые  вороны, встали у кресла. ‘офьЯ понЯла, что просить,  плакать
-- бесполезно, но уж покуражилась вволю!
     -- Њы тебе добра хотим!  ЋдумайсЯ, ‘офьЯ! -- кричала казначейша ”едора,
стараЯсь  схватить,  поймать  неистовую  ‘офью,  котораЯ носилась  по  зале,
перевертывала стульЯ, прыгала, залезала под стол и кричала: "Ђ-а-а! "
     -- Ћстудишь  ты свой нрав  бешеный! -- вопила  клирошанЯ  Њарфа.  --  ‚
Њикешином скиту и не такие смиренье обретают!
     -- ‡ахар! „а помоги, ‡ахар, --  причитала ЂгафьЯ, но тот стоЯл у стены,
заведЯ руки за спину, и с недоброй усмешкой наблюдал облаву.
     Љогда  сплетенную в  простыни ‘офью отнесли  во двор и положили  на дно
кареты, растерзанные  монашки стали считать синЯки и царапины. Ќос клирошани
Њарфы,  словно  вынутый  из  капкана,  был  окровавлен  и   как-то   странно
курносилсЯ, придаваЯ  лицу  удивленное  выражение.  Љазначейша ”едора трЯсла
вывихнутым пальцем. ‚олос  у тех -- четверых -- поубавилось за десЯть  минут
больше, чем за десЯть лет, прожитых в печали.
     ЌЯнька ‚ера подошла к ‡ахару и вскинула на него испуганные глаза.
     -- ‘пеленали... Ђ?
     ‡ахар сморщилсЯ, сжал кулаки.
     -- ќдак все -- вперемежку. ‘кука скучнаЯ, -- сказал он загадочную фразу
и смачно плюнул в пыльные подорожники, примЯтые отъехавшей каретой.

        -15-

     ѓудЯт  и  воют  сквознЯки, раскачиваютсЯ стены, и  кажетсЯ, что  костел
клонитсЯ набок и потому только не падает, что шпиль, бесконечно длинный, как
фок-мачта, цеплЯетсЯ за облака,  и они, лохматые, быстрые, помогают выстоЯть
старому костелу.
     “снуть бы, уснуть...
     Љусок железа, остаток кровли, монотонно  ударЯет  по  карнизу,  скрипит
стараЯ люстра -- черный скелет прежней католической пышности.
     “снуть и не видеть всего этого! Ќо глаза противу воли опЯть пЯлЯтсЯ  на
разбитые витражи. ‹унный свет ли шутит шутки,  или  впрЯмь ожили бестелесные
лики  и усмехаютсЯ, и  корчатсЯ, и подмигивают  красным  оком через  осколки
цветных стекол.
     Љогда Ђлеша проснулсЯ, было уже светло.  ‚олосы его, платье,  могильные
плиты -- все смочила роса. ‚  уголках глаз, как в Ямках  после  дождЯ,  тоже
скопилась чистаЯ влага.
     "Њожет, Я плакал во сне? --  подумал Ђлеша и  промокнул рукавом/ мокрые
ресницы. -- Ќеужели и сегоднЯ она не придет? "
     Ћн посмотрел на  такой мирный  в  утреннем  свете  храм  и  усмехнулсЯ.
Џройдет лето, осень, снег засыпет лопухи и наметет сугробы  у щербатых окон,
а он все будет ждать... Ђх, ‘офьЯ, ‘офьЯ...
     ‚стал,  потЯнулсЯ  и  пошел  на  рынок.  Љупил  топленого  молока, пару
ситников  и вернулсЯ  на свой  сторожевой  пост.  “  входа  в костел  сидела
неприметнаЯ старушка.
     "Џлохое она место выбрала, чтобы просить подаЯние", -- подумал юноша  и
с удивлением увидел, что старушка машет ему рукой.
     -- ‡дравствуй. ’ебЯ жду. ‚се правильно -- на щеке родинка, глаза синие.
„евицей ходишь? џ от ‘офьи.
     -- Џисьмо принесла? Ќаконец-то! -- рванулсЯ к старушке Ђлеша.
     -- ‚есточка моЯ на словах. Џередай, говорит, ему...
     -- Љому -- ему? -- смутилсЯ он.
     -- Џолно, юноша. ‘офьЯ все знает.
     Ђлешине лицо стало медленно наливатьсЯ краской. Љакого  угодно известиЯ
он ждал, но не этого. ‘тарушка меж тем, не замечаЯ его смЯтениЯ, выкладывала
новости одну другой удивительнее:
     "‘офьЯ согласна  идти с ним в Љронштадт... ‘офьЯ просила привести его к
ней под окно... "
     -- Ќу так веди! -- встрепенулсЯ он.
     -- Џоздно, мил  человек, -- виновато и через силу  сказала старушка. --
„а не смотри ты на менЯ  так! “везли ‘офью сестры монастырские. Ќынче утром.
Ћни и сказали ей, что ты мужчина.
     Ђлеша  опустилсЯ  на мраморную плиту.  Љак  волна накрывает с  головой,
забивает  ноздри пеной, не дает  дыхнуть, так оглушило его ужасное известие.
‚от и все, конец  мечте... € не  скажет он никогда:  "ЊилаЯ ‘офьЯ,  Я привез
тебе жемчуга и кораллы... "
     -- „а  очнись ты! -- ‘тарушка тронула его  за плечо. -- ‘офью повезли в
‚ознесенский монастырь, а оттуда в скит на озеро. …й в миру жить нельзЯ. Ћна
матерью покойной монастырю завещана со всем богатством.
     -- „а разве она вещь? Љак ее можно завещать?
     -- Њолод ты судить об этом. Њатушка ‘офьина жила в мире горнем. ѓлаза у
нее  были  беспамЯтные. ‘коромного не  ела даже  по  праздникам.  Ђ  уж  как
молилась!  ’ак  молитьсЯ не только киноватки, но и великосхимницы  не умели.
‘тоит с крестом и свечой в руке и ничего не видит, кроме лика свЯтого. ‘веча
толстаЯ, четыре часа горит. џ однажды крест после молитвы  из ее рук принЯла
и  уронила, грешница. Љрест от свечи  раскалилсЯ, как огненный,  а  она и не
заметила, что ладони в волдырЯх. Ћбет монашеский потому не принЯла, что дочь
при ней жила, ‘офьюшка. „а и мужа она ждала.
     -- Ћткуда ждала?
     --  €з ‘ибири. Ћткуда еще? Ћтец  ‘офьи  богатый  болЯрин был, да...  --
старушка  сделала неопределенный жест  рукой,  --  был "противу двух  первых
пунктов".
     Љто  не  знал  этих  страшных  слов  --  государев преступник,  значит,
подрыватель устоев державы, супостат, значит,  пошедший противу двух  первых
пунктов государева указа.
     ‘транно  было слышать  эти слова  из  уст  странницы,  но столь  многим
виновным  и  безвинным  ставилось  в  упрек  пренебрежение  к  "двум  первым
пунктам", что слова эти вошли в обиход.
     --  Ѓыл человек и не стало, -- продолжала  старушка тихим  голосом.  --
†дала  она мужа,  жила  при  монастыре  тайно, а  как ждать перестала, так и
померла.
     -- ‘офью  спасать  надо,  -- страстно сказал Ђлеша. --  ЌельзЯ человека
насильно в монастырь заключать. Џомоги мне ее найти, сделай доброе дело!
     -- Ђ кому -- доброе? -- ‘тарушка внимательно всмотрелась в Ђлешу. -- ’ы
скажешь -- любовь...
     -- ‹юбовь? -- Ћн опЯть покраснел. -- џ и не думал об этом.
     --  Ћт любви добра не жди. -- Ћна мелко  затрЯсла головой. -- ‹юбовь --
это  морока, муки, смЯтение души. Ђ  в монастыре -- тихо... Њать ‹еонидиЯ --
свЯтой человек. Ћна  ‘офью любит, не  обидит. Џривыкнет наша голубка и будет
жить светло и праведно.
     -- ‘офьЯ-то привыкнет? Ћна скорее руки  на себЯ наложит. Ќойми, не могу
Я ее бросить. Ќе будет мне покоЯ.
     -- ‡ачем девушку в Љронштадт звал? ђазве ей там место?
     -- ‚идно, плохо звал, -- вздохнул Ђлеша.
     --  ‘офью  надо было  к матушке своей вести,  -- вдруг сказала старушка
проникновенно. -- “ тебЯ где матушка живет? Ђлеша назвал родную деревню.
     -- ‚ какой волости, говоришь? --  переспросила старушка. --  ‚идно, бог
вам помогает. Њикешин скит тоже в той стороне.
     -- Њикешин скит?? ’ак ‘офью туда повезут?
     -- ‘лушай и запоминай. Џуть туда долгий.

        -16-

     Џосле того,  как ‘аша Ѓелов в последний раз  махнул  рукой и выбежал из
ворот  дома  в Љолокольниковом переулке, жизнь Ќикиты Ћленева была заполнена
одним  -- он ждал известий от отца. ЉажетсЯ, все сроки прошли, а нарочных из
Џетербурга с письмом и деньгами все не было. Ќикита томилсЯ, нервничал. ‘ама
собой напрашивалась мысль, что отец не хочет его видеть, что тЯготитсЯ самой
необходимостью заботитьсЯ о сыне.
     Ђвгуст в  Њоскве  был пыльным  и жарким.  ‡анЯтиЯ  в  навигацкой  школе
кончились  до  осени. ‘кучаЯ  без  друзей  и вынужденного  бездельЯ,  Ќикита
вспомнил свое былое увлечение --  рисование. ‘ утра, взЯв картон и уголь, он
уходил на  весь  день, чтобы,  примостившись  где-нибудь  в  тихом переулке,
рисовать главки  древних церквей, белокаменную резьбу на полукруглых апсидах
и узорочье кокошников. “дачные рисунки он развешивал в своей комнате.
     Ћсобенно нарЯдной  и веселой получилась церковь ђжевской Ѓожьей Њатери,
стоЯщей на  берегу  глубокого  ‘ивцева  оврага.  ѓаврила  долго рассматривал
рисунок, потом  вздохнул. -- Џохоже  на  наш  Ќикольский храм. ’оже на холме
стоит. Ђ помните, Ќикита ѓригорьевич,  надвратную  надпись  на  нашем храме?
"Џусть будут отверсты очи  твои на храм  сей  ночью  и днем".  Њатушку  вашу
покойную, кнЯгиню Љатерину €саевну, очень  эта  надпись умилЯла. -- € словно
спохватившись, что сказал лишнее, он поспешно вышел из комнаты.
     Ќикита благодарно  улыбнулсЯ ему  вслед. ѓаврила,  сам  того не  ведаЯ,
почувствовал  в  рисунке  то  настроение,   в  котором  Ќикита  провел  весь
предыдущий день. умела на ветру ольха, перекатывались по галечному дну воды
тихой  речки ‘ивки, стариннаЯ колокольнЯ парила  над ‘ивцевым оврагом. Ќичто
округ не напоминало присутствиЯ большого  города, и  Ќиките казалось, что он
опЯть на родительской  мызе, за спиной  стоит мать и, как бывало в  детстве,
водит углем, зажатым в  его руке, и оттого  линии на бумаге ложатсЯ четко  и
ровно.
     ‚ этот вечер он лег с твердым намерением пойти завтра к тетке и узнать,
не имеет ли она каких-либо сведений об отце.
     €рина €льинична жила на ’верской улице в двухэтажном каменном особнЯке.
„ом был построен при государе Ђлексее Њихайловиче и отвечал всем требованиЯм
тогдашней архитектуры, но рЯд пристроек, сделанных сообразно моде последнего
времени,  совершенно изменил его  облик,  и  теперь он  ЯвлЯл собой странную
помесь русской барской усадьбы и жилища голландского  буржуа. ‚ысокие окна с
рамами на  двенадцать стекол мирно уживались  с  подслеповатыми,  забранными
решетками, оконцами старой части дома. Џросторный двор, отгороженный от мира
бревенчатым  забором, был  распланирован наподобие цветника и украшен  двумЯ
жалкими беседками.
     Љ покосившейсЯ колонне одной из  беседок был прикован лохматый пес. Џри
виде  Ќикиты  он оскалилсЯ,  залилсЯ  злобным лаем и  так натЯнул цепь, что,
казалось, неминуемо должен был свалить хлипкое сооружение.
     Ќа стук  в  дверь вышел  молодой  краснощекий  мужик,  одетый несколько
необычно:  немецкого  покроЯ  камзол  и  франтоватый  парик  были  под стать
иностранной пристройке  дома,  а холщовые  порты,  заправленные  в нечищеные
сапоги, вызывали твердую уверенность в том, что никакаЯ сила не может выбить
из  мужика русский  дух. Ћн хмуро окинул Ќикиту взглЯдом, словно раздумываЯ,
сразу ли захлопнуть дверь или выслушать пришедшего.
     ‚се-таки  выслушал,  пошел докладывать,  оставив  Ќикиту  в  полутемных
сенцах. „ом был  полон криков,  ругани, где-то  совсем  рЯдом  заунывно пели
женские  голоса.  €з  боковой  двери выскочила  девка  в  грЯзном  сарафане,
пискнула  при виде барина и пронеслась мимо, задев Ќикиту огромной бадьей. ‚
нос ударил терпкий запах распаренных отрубей.
     Њужик ЯвилсЯ нескоро. ‚начале раздалсЯ его голос за дверью:
     -- џ тебе, сонной тетере, голову за окорок оторву! -- ‚ ответ раздалось
чье-то невнЯтное бормотание. --  ’ы  поговори, поговори...  -- заорал  мужик
пуще прежнего. -- џ тебе этим окороком хребет переломаю, ск-котина!
     "Ќе торопитсЯ менЯ увидеть любезнаЯ тетушка", -- подумал Ќикита и вышел
из дому. Њужик догнал его в цветнике.
     --  ЃарынЯ €рина  €льинична  изволила сказать,  что  их  дома  нет,  --
отрапортовал он нагло.
     --  Џередай  своей  барыне...  --  начал  Ќикита, собираЯсь  цитировать
похищенную у Љатулла фразу, и умолк, с внезапной жалостью заметив, что мужик
кривой -- левый глаз его был мутен от бельма и слезилсЯ: -- Ѓолит глаз-то?
     -- Ђ то как же? -- отозвалсЯ мужик, несколько опешив.
     -- Љамердинер мой лечит глазные хвори. -- € Ќикита неожиданно  длЯ себЯ
подробно  объЯснил, как  найти  Љолокольников  переулок.  Њужик  засуетилсЯ,
прикрикнул на собаку и побежал вперед.
     --  ЋпослЯ  приходите, -- прошептал  он  доверительно,  распахнув перед
Ќикитой калитку. -- „енечка через два. ђаньше они не утихнут. ‘егоднЯ с утра
не в духах и сильно гневаютсЯ.
     -- Ђ чего бы им гневатьсЯ? -- зло усмехнулсЯ Ќикита. -- Љакого рожна им
надо?
     Њужик вскинул на Ќикиту Ясный правый  глаз и,  ничего не сказав  более,
поклонилсЯ в поЯс.
     Џонедельник  ѓаврила начинал обычно  с того, что  "подводил  черту"  --
запиралсЯ в своей комнате и считал деньги. Ќикита знал, что общение  ѓаврилы
с  черной тетрадью не  предвещает  ничего  хорошего,  особенно теперь, когда
родительские деньги давно потрачены.  ‚  прошлый понедельник ѓаврила получил
срочный  заказ  на  лампадное  масло  и  употребил  свое  рвение  на  варево
"компонентов", ему было  не до хозЯйственных  расчетов. ’еперь Ќикита ожидал
получить двойную порцию вздохов, попреков за роскошь, за расточительство, за
неумеренную доброту ко всЯкой рвани...
     -- ѓаврила! ‡автракать пора!  -- кричал  Ќикита уже в десЯтый раз, но в
комнате камердинера было тихо.
     Ќаконец  ѓаврила  поЯвилсЯ  с  понуро  опущенной  головой  и  горестным
выражением  лица.   "„енежнаЯ   печаль",   как   называл   Ќикита   излишнюю
бережливость,  если  не   сказать  жадность,  своего  камердинера,  овладела
ѓаврилой полностью.
     ЌакрываЯ  на стол и подаваЯ кушаньЯ, он весьма выразительно вздыхал, но
молчал, и  Ќикита уже надеЯлсЯ, что успеет уйти из дому до того, как ѓаврила
облачит в слова свое негодование.
     --  ‘обери папку  и положи в сумку бутылку вина! -- крикнул он беспечно
после завтрака. € тут началось...
     -- Љартона чистого нету.
     -- Џочему же ты не купил?
     -- „еньги, батюшка, на исходе. ’ут не барскую блажь тешить, не картинки
рисовать, а живот беречь. ‚ы на эти свои  художества углЯ извели -- всю зиму
отапливатьсЯ можно.
     -- ѓаврила, ты сошел с ума, -- сказал Ќикита спокойно.
     --  Ђ  как  тут  оставатьсЯ нормальным?  ЌастоЯщие-то  живописцы/ пишут
картину  долго-старательно. €конописец  одно  клеймо  неделю/ рисует,  а  вы
тЯп-лЯп --  изрисовали сто  листов.  …сли уж вам такаЯ  быстрота  требуетсЯ,
нарисовал  на одной  стороне  -- переверни  на другую.  —то ж  чистой бумаге
пропадать?
     --  ѓаврила, тебЯ сожгут! ‡а жадность. ’ебе "подведут черту". ’ы будешь
корчитьсЯ в огне, а  Я не протЯну тебе руку помощи. ’ы темный человек. Ђ еще
алхимик! …ще ќскулап. ‡наешь,  что говорили древние? Aes omnibus commun  is!
"€скусство -- общее достоЯние! " Ђ ты экономишь на угле.
     --  ’ому  рубль, другому рубль, -- кричал в полном  упоении ѓаврила. --
—то  ж  ваши  друзьЯ-товарищи  не несут  деньги?  ђастащили  дом  по  нитке.
•арчились всю зиму, а теперь носа не кажут. €дите в школу, требуйте долги!
     -- Љакие долги? ‘туденты разъехались по домам.
     --  ‚чера, в Ћхотных рЯдах встретил  этого,  как его...  Њаликова. ђожа
голоднаЯ, так по пирогам глазами  и шарит.  џ  ему говорю,  когда, мол, долг
вернешь, убийца? Ђ он оскалитсЯ: "Ђ ты кто таков? "
     Џродолжение  рассказа  Ќикита  уже  не  слышал.  Ћн  схватил  вчерашние
неоконченные картоны и бросилсЯ вниз по лестнице, прыгаЯ через две ступени.
     Њожет, и впрЯмь сходить в школу? Њожет, есть сведениЯ  об Ђлешке?  „а и
следует узнать, не хватились ли пропажи двух паспортов.
     ‘ухарева башнЯ встретила Ќикиту непривычной  тишиной.  ‘лавное времЯ --
отпуска! ЏылЯтсЯ  на  полках  навигацкие словари, лоции  и  карты,  отдыхают
натруженные глотки  педагогов, сохнут  без  употреблениЯ розги, сваленные  в
углу "крюйт-камеры".
     Ќо не все студенты разъехались по домам. Љого задержали за провинность,
кого забыли родители и не выслали денег  на  дорогу, а некоторым было просто
некуда ехать.  ЋставшихсЯ в  Њоскве школЯров,  чтобы  не шатались без  дела,
сторож ‚асилий орохов приспособил чинить поломанный школьный реквизит.
     ‘толЯрнаЯ  мастерскаЯ расположилась во дворе в тени тополей. Љолченогие
столы, разломанные лавки и  стульЯ были свалены в гигантскую кучу, словно не
длЯ починки, а длЯ невиданного аутодафе скорбных  останков навигацкой школы.
Њежду деревьев  были натЯнуты  в два Яруса веревки, и развешенные на них длЯ
просушки  карты напоминали  паруса  допотопного кораблЯ. Ќад  этой  странной
мастерской  гордо  реЯл  прикрепленный  к  бузине  морской  вымпел.  орохов
собственноручно подновлЯл его красками и штопкой.
     Љогда Ќикита пришел на школьный двор, орохов, сидЯ на корточках, варил
на костре клей.
     -- ‡дравствуй, ‚асилий. ‘кажи, Љотов поЯвилсЯ?
     --   Љотова  вашего  мыши  с  кашей   съели,  --  ответил  орохов,  не
оборачиваЯсь.
     -- Ђ ”ома ‹укич где?
     -- Џридет сейчас, обождите.
     орохов поднЯлсЯ,  вытащил из кучи поломанной  мебели кресло и поставил
его перед Ќикитой, не то предлагаЯ сесть, не то приглашаЯ занЯтьсЯ починкой.
     -- Љакова  пробоина, а? -- задумчиво сказал он, стараЯсь запихнуть  под
гнилую обшивку сиденьЯ  торчащие во все стороны пружины. Ђ, черт с ним! -- €
сторож, схватив кресло за  ножку, с размаху бросил его в общую кучу. Љ ногам
Ќикиты из недр хлама выкатилсЯ помЯтый глобус.
     -- —ерт с ним! -- весело повторил Ќикита и  ударил по глобусу ногой. --
‚асилий, дай-ка Я твой портрет нарисую.
     --  Ќе велика  персона. Ђ рисовать, как  бомбардир русского флота  клей
варит, это, прости господи, срам.
     --  џ  потом  пушку пририсую. ‘тань у  тополЯ.  Ќу, пожалуйста. "•ороша
фигура, -- думал Ќикита,  быстро  водЯ углем по бумаге. -- Џушку надо справа
пририсовать. Ђ из тополЯ сделаем фокмачту... "
     Љончить портрет Ќиките не удалось, потому  что  во дворе поЯвилсЯ  ”ома
‹укич,  и сторож, смущенный, что его застали за таким странным занЯтием, как
позирование, повернулсЯ к живописцу спиной.
     --  Љак поживаете, батюшка кнЯзь? -- писарь непритворно был рад  видеть
Ќикиту.