, в чем нуждались, и с ними
обращались очень вежливо. ‚игилий избегал их, точно так же, как они избегали
его.
     ќдико исчез,  и  на все  расспросы о нем послов гунны  только  пожимали
плечами и отвечали,  что  никому  неизвестны  тайны  доверенных  властелина.
Ћднажды вечером послы прогуливались по широким улицам лагерЯ, с изумлением и
трепетом беседуЯ о царстве гуннов и его повелителе.
     -- Ќи  один  смертный,  --  сказал  Њаксимин,  -- о  котором  упоминает
историЯ, будь то Ђлександр Њакедонский или ћлий –езарь, не совершили столько
необычайного в  такой короткий срок.  Ћн простер  свое  господство  по  всей
‘кифии, от ‚изантии до ’улэ, от Џерсии до ђейна!  Ћн  покорил себе мидийцев,
персов,  парфЯн  и частью  договорами, частью угрозами и силою  заставил  их
войти с ним в союз против ‚изантии!
     -- €  нельзЯ утешатьсЯ мыслью, что  это  чудовищное могущество возникло
только благодарЯ слепому военному счастью и не имеет внутренней свЯзи. ќтого
гунна можно назвать извергом, но тем не менее он велик. ѓосподство его легко
переноситсЯ гуннами и сарматами, -- сказал Џримут.
     -- ѓерманцы скрежещут под его игом, -- заметил ђомул.
     --  Ћно  должно быть  невыносимо также  длЯ  греков и римлЯн, -- сказал
Џримут.
     -- ЋшибаешьсЯ, друг,  -- возразил Џриск. -- …сть греки, имеющие свободу
вернутьсЯ  в свое  отечество и предпочитающие  оставатьсЯ  у  Ђттилы. ‚чера,
прогуливаЯсь по  лагерю, Я встретил  пленного грека, при взЯтии  ‚иминациума
попавшего вместе со своими товарами и деньгами в долю  добычи самого Ђттилы.
Ћн  пригласил менЯ  в  свой дом, выстроенный внутри совершенно по греческому
образцу,  и  угостил настоЯщим самосским вином.  ѓелейос,  так  зовут  моего
нового  приЯтелЯ,  участвовал  в  войне  гуннов  против  антов  и  акациров,
отличилсЯ в бою, добыл довольно денег, чтобы выкупить себЯ. Ќо 6н не подумал
даже возвратитьсЯ на  родину и намерен остатьсЯ здесь  до смерти. Ћн говорил
мне,  что  имеет  доступ  к  столу  повелителЯ  и   чувствует  себЯ  гораздо
счастливее,  чем  под властью своего императора. Ћпасности и  тЯготы военной
службы здесь равны византийским, но византийцев всегда  разбивают,  а  гунны
всегда всех побеждали, за исключением лишь одного случаЯ. ‚ мирное  же времЯ
жизнь  в ‚изантии -- проклЯтие, а в царстве  гуннов -- благословение. ’ам ни
что не ограждает честного  человека от жадности,  корыстолюбиЯ и  лихоимства
чиновников, а длЯ того чтобы найти правосудие, приходитсЯ подкупать всех, от
главного судьи до привратника. Ђттила же сам лично разбирает жалобы беднЯков
на знатных  и  богатых и  творит  скорый  и справедливый  суд. Ќедавно  один
сарматский  кнЯзь украл у бедного  гунна  жеребца, и спустЯ час виновный был
уже распЯт. Ћдин лишь царь может по прихоти отнЯть у каждого все, даже жену,
но тех,  кто  ему искренне предан, он никогда не обижает  сам и не дает их в
обиду другим. ‚от что Я  выслушал от  этого гуннского грека,  отпущенника  и
верного приверженца Ђттилы!
     ѓ‹Ђ‚Ђ ‚’ЋђЂџ
     Ќаконец,  на  следующий  день  с  утра  весь  лагерь  зашевелилсЯ,  как
встревоженный  улей:  двое  прискакавших  гуннов  возвестили  о  предстоЯщем
возвращении повелителЯ.
     “лицы  закипели  народом:  мужчины,  женщины,  дети,  свободные,  рабы,
служанки,  гунны и представители покоренных племен -- все устремились к югу,
навстречу Ђттиле.
     ‘коро в лагерь ЯвилсЯ  ќдико и  пригласил четырех послов  вместе с  ним
посмотреть на въезд царЯ.
     Џослы, не задаваЯ лишних вопросов, поспешно последовали за ним. ‚игилий
не  был  приглашен им,  хотЯ послы узнали из разговора  своих спутников, что
ќдико только что имел с ним тайный разговор у него в доме.
     „линнаЯ,  почти бесконечнаЯ  вереница  молодых  девушек вышла далеко за
город  навстречу   Ђттиле.  ‘амые  высокие   из  них,   попарно   шедшие  по
противоположным  сторонам  большой  дороги,  защищаЯсь  от палЯщего  солнца,
держали  над головами тонкие полукруглые  деревЯнные обручи с натЯнутыми  на
них пестрыми полотенцами.
     Њежду каждой такой парой двигались в  такт по две другие девушки, делаЯ
четыре шага  вперед  и два назад.  Љаждые восемь из них  были одеты в одежду
одинакового  цвета. „евушки  выбраны были самые красивые из всего  лагерЯ, и
свое медленное, плавное шествие они сопровождали пением гуннских песен.
     ‘  изумлением смотрели чужестранцы  на это невиданное  и в  своем  роде
красивое зрелище.
     ‚далеке на дороге показалсЯ столб пыли: то близилсЯ Ђттила.
     ‚  авангарде скакала густаЯ толпа гуннских  всадников. Ћдеты они были в
широкие плащи, которые можно было стЯгивать прикрепленными к  ним ремнЯми, а
также  употреблЯть  как покрывала  длЯ лошадей.  Ќа  груди у них были  одеты
безрукавки  из  не  дубленой  конской  кожи; руки  и  ноги  выше  колен были
обнажены: обуви гунны не знали.  ‹еваЯ  щиколотка обвЯзана  была  ремнем,  к
которому  на пЯтке  прикреплЯлась  шпора, состоЯвшаЯ  часто  из  одной  лишь
крепкой и острой колючки терновника.
     †елтаЯ от  природы кожа этих монголов  на лице, затылке,  шее, руках  и
ногах  превратилась  в темно-коричневую от загара  и  никогда  не  смываемой
степной пыли.
     ѓолова   у  большинства  была  открыта,  только  самые  богатые  носили
остроконечные черные  барашковые  шапки.  ’емные  волосы  длинными,  прЯмыми
прЯдЯми спускались  с  низкого, покатого лба на  лицо с  широкими скулами  и
узкими черными  глазами,  над которыми почти  совершенно не было  бровей. Џо
праздникам женщины  обильно натирали  им волосы конским  жиром,  отчего  они
приобретали  необычайные  лоск и  запах.  ђесницы  у гуннов  были  черные  и
короткие,  а  на  подбородке  вместо  бороды торчали  лишь  жиденькие  пучки
щетинообразных волос.
     “  богатых плащи  и куртки  украшены были  густо  и  безвкусно нашитыми
золотыми и серебрЯными обломками различной  римской утвари, кусками  кубков,
обрывками   дверных  и   экипажных   обивок.   Ќа  шапках   укреплены   были
продырЯвленные  золотые  и  серебрЯные монеты, монеты же  болтались на  шее,
нанизанные  на  тонкий  ремешок, и резкое  звЯканье их  при  каждом движении
радовало гуннов.
     ‚ооружение  всадников  состоЯло  из луков  и маленьких коротких  черных
камышовых  или деревЯнных  стрел, оконечность которых  очень часто пропитана
была соком Ядовитых растений. Љроме  лука и стрел,  у них были  еще длинные,
тонкие,  острые  копьЯ,  под  оконечностью  которых   у  многих  развевались
свЯзанные красной лентой пучки  волос  с головы особенно сильно ненавидимого
врага. Ќо самым распространенным оружием  гуннов были  их бичи:  на короткой
деревЯнной  или  кожаной рукоЯтке укреплЯлись  пЯть,  семь  или девЯть полос
самых крепких  буйволовых  ремней,  оканчивавшихсЯ  каждаЯ огромным узлом, в
который зашивались свинцовые шары или тЯжелые камни.  ѓунны так артистически
владели  этими  бичами,  что  раздроблЯли  ими  головы и  кости  неприЯтелЯ:
благодарЯ этому оружию Ђттила получил прозвище "бича народов".
     ‡а  авангардом  следовала  верхом  густаЯ толпа гуннских,  германских и
славЯнских вождей. ЉнЯзьЯ и вельможи  сиЯли богатым вооружением, а гунны так
и  горели  золотыми  украшениЯми  и  драгоценными камнЯми под  Яркими лучами
полуденного солнца.
     Џозади них, на  значительном отдалении,  на  великолепнейшем  коне ехал
Ђттила, совершенно один.  Ќи  конь,  ни всадник  не имели на себе ни единого
украшениЯ.
     ‚ысокаЯ   остроконечнаЯ   бараньЯ   шапка  придавала   немного   вышины
низкорослому  человеку. ”игуру его  нельзЯ  было рассмотреть: она скрывалась
под широким плащом  из тонкого, красно-коричневого  сукна,  ниспадавшего  от
широкого, короткого  затылка и могучих, высоко приподнЯтых плеч до самых его
ног.  Ѓоковой  разрез  плаща  освобождал  его обнаженные руки.  ‚  левой  он
небрежно  держал  ременную  узду,  правою   же  торжественно  помахивал  над
разразившеюсЯ восторженным ревом толпою своих подданных.
     ‡а  царем, также  на значительном расстоЯнии, следовал отрЯд из знатных
представителей  всех  покоренных  племен  его  царства,  а  в  самом  хвосте
процессии  двигались  гуннские  охотники,  которых сопровождала изумительнаЯ
масса убитой  дичи,  лежащей  на  нескольких  широких  телегах,  запрЯженных
четверкой лошадей.  ’ут лежали убитые буйволы, медведи, волки,  лоси, олени,
кабаны и  рысь, и  всевозможные  болотные  птицы; около  дичи  в  живописном
беспорЯдке нагромождены были  всевозможные охотничьи  принадлежности: копьЯ,
луки, стрелы, рога и  ножи.  ‚  одной  из телег везли  живых птиц и  зверей,
пойманных в ловушки и западни, здесь часто раздавались глухой  рев, хрюканье
или громкий вой, на которые отвечало свирепое  ворчанье многочисленной своры
громадных охотничьих псов.
     ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ
     Џослы не могли отвести глаз от пестрой картины.
     -- ќто не люди и не всадники, -- сказал Џриск, -- а центавры: человек и
конь составлЯют одно.
     -- ‘мотри-ка!  --  изумилсЯ Џримут. -- ‚от один соскочил, ударил конЯ и
конь убежал!
     -- Ќо всадник догонит его, -- заметил ќдико.
     -- „а, догнал! ‘хватил его за гриву и вскочил на него на всем бегу!
     ‚  это времЯ  один  из  всадников  на  всем скаку  прицелилсЯ в  высоко
порхавшую  ласточку  и  метко пронзил ее стрелой при восторженном  одобрении
толпы.
     --  ќто „женгизиц,  второй  сын господина,  -- сказал ќдико, --  лучший
стрелок  и наездник  своего  народа.  ‚от  он  опЯть целитсЯ,  смотрите!  Ћн
прострелил покрывало на голове ребенка!
     -- Љакое свЯтотатство! -- воскликнули послы.
     -- Ќе  свЯтотатство,  потому что ребенок  невредим, -- холодно возразил
ќдико.
     --  —то  это за шум  и  звон? --  спросил  Џриск,  пораженный какими-то
странными, резкими звуками.
     --  ќто военнаЯ  музыка  гуннов,  --  поЯснил  ќдико,  --  эти  обручи,
усаженные кругом колокольчиками и бубенчиками и обтЯнутые кожей, по  которой
музыканты ударЯют  деревЯнными  колотушками,  изобретены  самим  Ђттилой.  €
знаете, от какого животного эта кожа? —еловеческаЯ. "Љороли, изменЯющие мне,
-- сказал  Ђттила, -- должны служить  мне и после смерти,  звоном и  песнЯми
сопровождаЯ мои победы".
     -- ЏоучительнаЯ и приЯтнаЯ музыка! -- пробормотал Џриск.
     Љогда, въехав в южные ворота, Ђттила поравнЯлсЯ с первым домом  лагерЯ,
дверь его отворилась и из нее вышла молодаЯ женщина благородной  наружности,
сопровождаемаЯ  многочисленными  служанками и слугами.  Ќа  руках  у нее был
грудной ребенок.
     ЊолодаЯ мать остановилась  перед конем Ђттилы и, опустившись на колени,
положила  дитЯ у  копыт скакуна.  ’олько  после безмолвного  утвердительного
знака Ђттилы  она поднЯла  ребенка,  встала, поцеловала его, низко наклонила
голову и вошла обратно в дом.
     -- —то это значит? -- спросил Њаксимин. -- € кто эта красавица?
     --  ѓречанка  из  Њалой  Ђзии, --  отвечал ќдико, --  это  значит,  что
повелитель признал ребенка своим, в противном же  случае малютка и мать были
бы раздавлены копытами лошадей.
     “ деревЯнной ограды  следующего  дома  показалась  старуха  в  гуннской
одежде,  богато убранной римскими  золотыми монетами, также  в сопровождении
толпы  рабов и рабынь. Џодступив  к  Ђттиле,  она  подала  ему  на роскошном
серебрЯном   блюде   сырое   мЯсо,  нарезанное  тонкими  ломтЯми  и   сильно
приправленное  луком.  Ѓлагосклонно  кивнув  ей головою, властитель захватил
пальцами кровавое мЯсо с луком и съел несколько  кусков. ‘ глубоким поклоном
старуха удалилась, и Ђттила поехал дальше.
     -- ќто  была —аста,  супруга •елхалЯ, его довереннейшего советника,  --
сказал ќдико,  --  а  вот он сам, высокий  седой  человек, едущий следом  за
господином. €з всех  знатных гуннских  женщин только одна  —аста имеет право
приветствовать возвращающегосЯ царЯ и подносить ему  древнюю свЯщенную  пищу
гуннов: сырое конское мЯсо с сырым луком.
     ѓ‹Ђ‚Ђ —…’‚…ђ’Ђџ
     ‘ необычайной быстротой  н  юношеской ловкостью Ђттила соскочил наконец
со своего неоседланного, как у всех гуннов, конЯ, но соскочил не на землю, а
на  затылок преклонившегосЯ  перед ним немецкого вождЯ, на очередь  которого
теперь приходилась эта честь.
     Љругом толпилась необозримаЯ  масса германцев, славЯн,  финнов, гуннов,
римлЯн и греков, сбежавшихсЯ со  всего  лагерЯ.  Њногие из  толпы простирали
руки к царю, просЯ у него суда или защиты.
     Ђттила стоЯл серьезный  и неподвижный.  Џо его знаку, тесно  окружавшаЯ
его пешаЯ гуннскаЯ стража, образовав из вытЯнутых копий узкий проход, начала
пропускать  к  нему  по одиночке просителей,  предварительно отнимаЯ  у  них
оружие и обыскиваЯ.
     „опущенные просители  бросались ниц  перед  Ђттилой, целовали его босые
ноги и излагали свои жалобы или просьбы: большей частью  он тут же решал все
дела, и многие, уходЯ, осыпали его горЯчими благодарностЯми.
     Ќо  вот  к нему приблизилсЯ  богато одетый  вождь гуннов, перед которым
стража почтительно расступилась, и глубоко преклонилсЯ перед царем.
     -- ѓосподин, прости раба твоего за то, что он осмеливаетсЯ обратитьсЯ к
тебе с просьбой, -- сказал он.
     --  ќто  ты, мой верный ќцендрул, раздавивший копытами своих коней  все
племЯ амильцуров! Џроси, чего хочешь, и Я исполню твою просьбу.
     -- Ћдин из охотников рассказал  мне,  когда мы поймали в  западню  того
чудовищного буйвола, что ты можешь...
     --  „лЯ  тебЯ  Я  сделаю это  охотно.  Џриведите  сюда исполина  болот.
Ћруженосцы, принесите мой самый тЯжелый топор!
     Ќарод отхлынул  в сторону при виде громадного зверЯ, которого с  трудом
тащили  тридцать охотников.  Ќоги  гигантского буйвола  были крепко  опутаны
толстыми   веревками.  Ќа  громадной  голове  надет  был  кожаный  мешок   с
отверстиЯми  длЯ   длинных  сильных   рогов.  ‚незапно  измученное  животное
наклонило могучую шею с щетинистой  гривой, испустило грозный рев  и в то же
мгновение высоко вздернуло голову с такой силой, что гунны как мЯчи отлетели
в разные стороны.
     Ќо  их  место тотчас  же было занЯто бросившейсЯ  на буйвола  толпой, и
животное снова заревело, глухо и жалобно.
     -- ‘тойте!  --  приказал Ђттила. -- Ћтпустите его! ‘нимите все веревки!
Ћтойдите все!
     €  он  с  левой  стороны  подошел  к буйволу,  стоЯвшему  неподвижно, в
изумлении от неожиданной свободы.
     ‚ысоко  в  воздухе  блеснул  острый  как  бритва,  тЯжеловесный  топор,
занесенный  рукой  Ђттилы,   и   лезвие  его,  опустившись  на  затылок  еще
неопомнившегосЯ  зверЯ,  сразу  отделило голову  от  туловища: кровь хлынула
широкою струею, массивное тело покачнулось и тЯжело рухнуло на землю.
     ‚осторгу  гуннов не  было границ, и  нескончаемые  крики  их оглушили и
ошеломили чужеземцев.  -- Ђттила! Ћтец  наш! ‚еликий  властелин!  Џовелитель
мира!  Ќет равного Ђттиле! -- слышались восклицаниЯ среди несмолкаемого рева
возбужденной толпы.
     Љогда  наконец  шум и крики стихли, послы сочли  эту минуту удобной длЯ
представлениЯ владыке  гуннов.  ќдико  согласилсЯ  исполнить  их желание  и,
пройдЯ
     I
     мимо леса  почтительно поднЯвшихсЯ перед ним копий, прошептал что-то на
ухо Ђттиле.
     Ќо Ђттила не удостоил их даже взглЯдом. Ќа  его желтом  лице  мгновенно
вспыхнул и погас легкий румЯнец. Ѓыло ли это движение гнева или радости?
     -- Џослы от императоров? -- громким голосом  произнес он по-латыни.  --
ќто не  к спеху. Њне  донесли о  прибытии послов от финнов, астов, угугуров,
акациров н еще трех народов, имена которых Я забыл. ‚сех их приму раньше.
     ’о же  самое он повторил на гуннском Языке, обратившись к своим вождЯм,
и,  повернувшись спиной к римлЯнам, медленно, но  с достоинством поднЯлсЯ по
высокой лестнице, ведущей в его деревЯнный дворец.
     ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ
     ‚ечером того же днЯ в лучшей комнате одного из красивейших домов лагерЯ
сидели  два  человека, погруженные  в откровенную беседу,  это  было  жилище
•елхалЯ.
     ‘  потолка  спускалась  лампада  изЯщной восточной  работы, разливавшаЯ
мЯгкий  ровный  свет.  Љомната была  убрана в диком,  чисто гуннском  вкусе:
кругом расставлены были низкие деревЯнные скамейки. Џол и стены покрыты были
звериными шкурами  и конскими  кожами, дублеными  и сыромЯтными. Њесто стола
занимала  крышка  высокого, грубо сделанного из соснового дерева сундука. Ќа
стенах развешаны были разные  принадлежности верховой езды и охоты. ѓлинЯный
пол  покрывали не  ковры,  но  грЯзные,  отвратительно  пахнущие циновки  из
перепрелого камыша.
     Ќа одной из скамеек, прислонившись спиной к стене, сидел Ђттила.
     Ћн  сидел  молча,  неподвижно,  в  глубоком  размышлении,  закрыв  свои
маленькие некрасивые глаза.
     Џод его скамейкой,  на  конских  шкурах,  у ног своего господина  лежал
старый •елхаль, почти лысый, с седой бородой. Ћн  не сводил глаз с Ђттилы  и
внимательно подмечал его малейшее движение.
     -- ‚ыскажись, господин, -- наконец, после долгого молчаниЯ произнес он.
-- ’ы чувствуешь в этом потребность. џ знаю это...  ’ы уже  обдумал все свои
тайные  намерениЯ,  и теперь  тебЯ  мучит  желание высказать их.  ѓовори же!
•елхаль -- твой верный слуга. 'Ђттила глубоко вздохнул.
     -- ’ы прав,  старик, -- сказал он, -- ты  всегда угадываешь менЯ. „а, Я
скажу тебе все. Ќо прежде, чем мы будем обсуждать планы на будущее, Я должен
вернутьсЯ к  прошедшему:  только  оно поЯснит тебе  настоЯщее,  из  которого
вытекает будущее.  ЏридвиньсЯ ближе, •елхаль: то, что ты услышишь, не должно
быть  произнесено  громко.  џ введу  тебЯ  в  тайник моей души.  ‚ысказатьсЯ
наконец -- это наслаждение!  € кому  мог бы Я  доверитьсЯ? „лЯ женщины такие
мысли недоступны. ‘ыновьЯ мои слишком юны. Ѓрат...
     Ћн вздрогнул и умолк.
     -- “ тебЯ нет брата, господин, -- произнес старик, со страхом  взглЯнув
на него. -- “же давно кнЯзь Ѓледа...
     -- “мер. ‘  тех пор мне часто  было почти жаль, что он... умер. Ќо нет!
‘мерть его была неизбежна.
     -- € он умер, -- повторил •елхаль, опускаЯ глаза.
     -- Ќет, старик, -- резко вскричал Ђттила, -- он не умер! џ убил его вот
этой рукой, -- тихо добавил он, протЯгиваЯ правую руку.
     -- ’ы говоришь это, -- отвечал •елхаль.
     --  Њне  нравитсЯ,  --  продолжал  Ђттила,  помолчав,  --  что   ты  не
лицемеришь. ’ак ты знал об этом?
     -- ‡нал.
     -- Ђ гунны?
     -- Ћни тоже знают.
     -- Ћни это мне... простили?
     -- ђазве ты слышал когда-нибудь хоть один упрек? ’ы сделал это, значит,
это было неизбежно.
     --  „а, необходимо  длЯ исполнениЯ воли Ѓога мщениЯ. ‘ейчас ты увидишь.
‘лушай!
     -- џ слушаю, -- сказал •елхаль.
     ѓ‹Ђ‚Ђ …‘’Ђџ
     ’ы  знаешь,  --  начал  Ђттила, --  что  после  смерти  отца...  “жасно
вспомнить его плавающим в своей крови...
     -- „а! Ђ та женщина... -- заметил, задрожав, •елхаль.
     --  ‡амолчи!  --  приказал  Ђттила.  --  …сли  гунны   узнают  об  этом
когда-нибудь...
     Ќо старик, как  бы под  чарами тайного ужаса, более сильного, чем страх
перед его господином, продолжал:
     -- †енщина! ‘ обнаженным ножом! ‘тараЯ сарматскаЯ ведьма! ‘ ножа капала
его  кровь, а  она размахивала  им  над своей головой и кричала:  "Ћн распЯл
моего  невинного внука!  Ќо  бабка отомстила  за него! " ‘таруха убила моего
господина, повелителЯ гуннов! -- •елхаль застонал.
     -- ‡амолчи, говорю тебе!
     -- Ќо ведь они  знают  это! •отЯ вы, двое сыновей,  приказали умертвить
всех свидетелей, но многие из  невинных жертв успели сказать  своим палачам,
за что они осуждены на смерть. Ђ палачи рассказали другим. ’ак и Я узнал  об
этом по возвращении из похода на Яцигов.
     -- Ѓольшое несчастье,  что это известно гуннам. Ћни слепо верЯт  в свои
предрассудки.
     --  ќто  не предрассудок,  -- ответил •елхаль,  --  ничто не может быть
справедливо.
     Ђттила пожал плечами.
     --  Ќе сомневайсЯ сам,  --  продолжал старик, -- и не подрывай народных
верований, которых, как Я с горестью убедилсЯ, ты не придерживаешьсЯ с такой
же строгостью, как твои предки.
     -- ’ы заблуждаешьсЯ. џ верю в бога войны, бога мщениЯ, вложившего в мои
руки  свой собственный меч. џ верю  предсказаниЯм наших жрецов,  гадающих на
дымЯщейсЯ крови наших  пленников. ‚ особенности, -- с  усмешкой прибавил он,
-- когда они предсказывают мне счастье и победу!
     --  ќто  значит,  -- возразил старик, --  что  из  всех завещанных  нам
предками верований  тебе годЯтсЯ  только те,  которые благоприЯтны длЯ тебЯ.
Ѓерегись! Ѓоги не позволЯют смеЯтьсЯ над собою!
     -- ’ы угрожаешь, -- спокойно, но  приподнЯв голову, произнес Ђттила. --
‡абыл ты с кем говоришь, старик?
     -- Ќе забыл: Я говорю с Ђттилой, перед которым трепещет мир, но не боги
и не •елхаль. •елхаль сажал тебЯ малюткой на конЯ, учил тебЯ сжимать кулачок
и наперегонки бегал рЯдом с твоей беленькой лошадкой, а  когда мальчуган раз
свалилсЯ с нее на всем скаку, •елхаль подхватил мальчугана вот этими руками.
Џока •елхаль жив, он будет говорить тебе правду.
     -- ’ы знаешь, Я могу выносить ее.
     --  —асто. Ќо не всегда. ’вой  ум  подобен плохо  прирученному степному
волку.  ‚еликодушие  твое  --  свободно  привЯзанный  намордник.  ‚здумаетсЯ
хищному зверю сбросить его, и...
     -- „а, да, -- тихо произнес  Ђттила, -- самые разумные  усилиЯ духа  не
могут  сразу уничтожить врожденную  дикость, наследие многих  поколений.  Ќо
будь справедлив ко мне, старик, подумай:  тысЯчи народов покорны моему бичу;
бесчисленные боги, в которых они веруют. ѓунн,  христианин, еврей, германец,
римлЯнин --  каждый  клЯнетсЯ, что его бог --  единый, истинный. —то  должен
делать Я, властитель всех этих народов? „олжен ли Я верить во всех их богов,
из которых один исключает другого? €ли лучше не верить ни в одного?
     •елхаль сделал движение ужаса.
     --  €ли должен Я  выбрать то, что мне  больше всего нравитсЯ и во что Я
могу верить без притворства и самообмана? џ так и делаю. Џрежде всего Я верю
в самого себЯ и в мою  звезду, а затем в того, кто послал менЯ  на  землю, в
бога мщениЯ и войны.
     ѓ‹Ђ‚Ђ ‘…„њЊЂџ
     ‘тарик успокоилсЯ и с воодушевлением взглЯнул в его лицо.
     -- Ђ твои  гунны и  •елхаль верЯт  в  тебЯ  еще больше, чем ты  сам! --
вскричал он.  -- Ѓольше,  чем  в преданиЯ предков! €  доказательством служит
именно то, о чем мы только что говорили.
     -- —то ты хочешь сказать?
     -- Ќу ведь ты  знаешь, -- понизив голос, продолжал старик,  --  что  из
трупа  убитого  женщиною  человека  исходит   гибель  и  несчастие  на  всех
окружающих, и гунны бегут от  таких мертвых, как от чумы. € тебе должно быть
также известно, что по нашему древнему верованию проклЯтие падает не  только
на убитого женщиною, но и на его сыновей!  €  несмотрЯ  на это  все верЯт  в
тебЯ!
     Ђттила  плотнее  закуталсЯ в  свой  широкий  плащ и  съежилсЯ, точно от
внезапного холода.
     --  Ќо  ведь  одного  сына  проклЯтие уже постигло,  --  заметил он, --
неужели  и другой не избегнет его? Ќет! Џредопределение уже исполнилось, рок
удовлетворен. џ в безопасности... -- Ђттила  на  мгновение закрыл глаза,  но
затем снова серьезно продолжал.
     -- ‚прочем, оставим  это. џ расскажу тебе о смерти Ѓледы. Џосле раздела
отцовского  царства  на  две  равные  части,  в течение  нескольких  лет  мы
управлЯли нашими  государствами согласно,  сохранЯЯ мир  с соседЯми и удачно
отражаЯ единичные набеги неприЯтелЯ. Ќо при таком порЯдке вещей могущество и
военнаЯ  сила  гуннов  быстро умалЯлись. ’щетно подстрекал Я брата к войне с
‚изантией,  ђавенной  или  готами.  Ћн  пропускал  все  удобные  длЯ  нашего
вмешательства по-
     воды  и случаи. Љ  тому же один Я,  с  моим  половинным  царством,  был
недостаточно силен длЯ осуществлениЯ моих планов. Џри  этом часто осаждаемые
мною племена обращались за  защитою к брату, и он  удерживал мой  занесенный
меч.  „олгое времЯ переносил  Я это  с  глухим  негодованием,  и наконец Ѓог
избавил менЯ от  него.  Ћднажды  Я  снова  убеждал  его напасть на ‚изантию,
победа наша была бы несомненна. Ћн отказалсЯ.
     -- •орошо же, -- гневно вскричал Я, -- Я отправлюсь один.
     -- ’ы слишком слаб длЯ этого, -- возразил он.
     -- Џосмотрим, -- сказал Я и повернулсЯ, чтобы уйти. Ћн пригрозил мне, и
это было его погибелью!
     -- џ  уже давно  раскаиваюсь в том, -- произнес он,  --  что отдал тебе
половину  царства, вместо  того чтобы  как старшему быть единым  повелителем
наследиЯ нашего отца! …сли ты не обуздаешь своих  кровожадных стремлений, то
Я  спрошу  твоих гуннов, не  привести ли  в  исполнение  закон первородства,
нарушенный моей привЯзанностью к тебе!
     Ћн  повернулсЯ  и  гордо  вышел.  ‚ первое  мгновение  Я остолбенел  от
унижениЯ  и гнева, потом с  диким криком  бросилсЯ из его лагерЯ, к себе, на
’ейсс, и только достиг своей палатки, как мною овладела жестокаЯ  горЯчка. ‚
следующую ночь  у  менЯ было  видение,  решившее  судьбы его, мою  и  тысЯчи
народов!
     ѓ‹Ђ‚Ђ ‚Ћ‘њЊЂџ
     Њне снилось,  что  сильный ураган  приподнЯл менЯ  с моего ложа и  унес
высоко, под самые звезды, и  Я  очутилсЯ на  вершине самой  высокой горы  на
свете.  ’емнаЯ  ночь вокруг  менЯ  сменилась светлым днем. Џодо мной, внизу,
расстилались  разные  страны,  но  на них  лежал  кровавый отблеск. џ  видел
движениЯ народов и их вождей в этих странах, и они казались мне копошащимисЯ
в своем жилье муравьЯми.
     ‚незапно  Я испугалсЯ: между Ярким солнцем  и мною, заслонив его  лучи,
стоЯл страшный громадный великан!
     Њедные ноги его упирались в далекие долины внизу, а голова скрывалась в
облаках. Џо временам из облаков  сверкали молнии: то были взоры его огненных
глаз. џ  знал великана или угадал его: это  было  верховное божество гуннов,
Џуру, страшный бог войны. Ћн был благосклонен ко мне. Ћн говорил:
     -- ’ы видишь перед собою народы ‡емли, но до сих пор ты видел их только
снаружи. ‚зглЯни теперь на их внутреннюю жизнь.
     € взор мой, пронизав золотые, медные и железные крыши и мраморные стены
дворцов  и палат, кожаные  палатки пастухов и землЯнки пастухов и охотников,
проник  в  бездну злобы, насилиЯ, грабительства,  убийств и  вероломства,  в
которых погрЯзли все племена.  ‚сюду  было  одно  только  коварство,  ложь и
ненависть под личиной дружбы и жажда мести под притворным добродушием.  Ќо в
одном  лишь чувстве все были искренни  и  согласны: в жалкой, подлой  боЯзни
смерти! —еловечество возбудило во мне глубокое отвращение, и Я закрыл глаза,
чтобы не видеть людей.
     -- ’ы боишьсЯ, гунн? -- спросил менЯ Ѓог.
     -- Њне тошно, -- отвечал Я. -- как от запаха гнилого мЯса.  ‹учше бы их
вовсе не было, если они не могут быть иными!
     --  ’ы  говоришь  истину,  и  тебе   предназначено  быть   исполнителем
божественного провидениЯ, -- сказал бог. -- Ђттила, сын Њунчука! ’вои  гунны
слабее  всех  этих  народов,  но они  многочисленны,  как степной  песок,  и
покорны,  как псы охотнику.  ’ебе же  они  будут повиноватьсЯ с быстротой  и
точностью  спущенной с тетивы стрелы.  †атва  созрела: хочешь ты  быть  моим
жнецом? ‚осстань, Ђттила! ’ысЯчелетние свЯтотатства римлЯн взывают  ко мне о
мести.  џ  -- Ѓог мщениЯ, хочешь ли ты  быть  моим  мечом? ’ак сбрось с себЯ
теперь  же все, что  есть в  тебе человеческого, то есть слабого, и сделайсЯ
непреклонен,  как Њой  меч,  служи  только моей воле и безжалостно уничтожай
тысЯчи тысЯч  детей, женщин и стариков.  џ же сделаю  имЯ твое великим перед
королЯми  и повергну под ноги  твои  все страны мира. ’ебЯ же люди  прозовут
бичом Ѓога мщениЯ, и  ты  будешь  длЯ них  славой  и позором,  проклЯтием  и
гордостью. Њожешь ли ты слепо исполнить все, что Я повелю тебе?
     џ молчал в смущении и ужасе.  ‘ердце мое замерло. Ќеужели  мне придетсЯ
убивать невинных?.. Ѓог проник  в мои колебаниЯ, и голос его страшным громом
раскатилсЯ между утесами.
     --  ’ы колеблешьсЯ? ’ы  не  хочешь?  •орошо же! ‚  „унайском лесу около
палатки Ѓледы в земле зарыт  мой старый  победный меч. ’от, кто  найдет его,
волей-неволей  сделаетсЯ  моим  непобедимым  мечом.  Џусть  же  Ѓледа  будет
властелином мира!
     € бог исчез среди грома и молний.  Љругом снова настала  ночь. ѓора, на
которой Я  стоЯл, разверзлась под моими ногами, и Я, подобно  камню,  быстро
полетел вниз. Љровь хлынула у менЯ изо  рта и ноздрей. Ќаконец, Я ощутил под
собою  землю  и  очнулсЯ.  ‚о рту у менЯ действительно  была кровь, -обильно
лившаЯсЯ  из горла  и  из носа. џ  лежал  на земле перед  палаткой. Џрипадок
горЯчки привел менЯ сюда, Я чувствовал себЯ умирающим.  ‚друг в темноте надо
мною склонилсЯ человек: то был посланный Ѓледы.
     -- ’вой старший брат, -- сказал он, --  повелевает тебе предстать перед
ним  завтра  до захода  солнца.  …сли  ты  не  ЯвишьсЯ  и не  откажешьсЯ  от
предложенного ему тобою  похода,  то он отнимет у тебЯ твое  царство, так же
как он дал тебе его.
     € посланный исчез.
     ѓ‹Ђ‚Ђ „…‚џ’Ђџ
     Ќа другой день Я поехал через „унайский лес к брату. ‘олнечные лучи уже
косвенно пронизывали  ветви сосен. Ќа всем  лежал  кровавый  оттенок,  точно
такой, как в  моем  видении. џ  ехал  один,  далеко опередив моих спутников.
‚друг справа в глубине леса послышалось мычанье скота. €з чащи вышел пастух.
џ  знал  этого  пастуха, бывшего одним из  многочисленных  надсмотрщиков  за
стадами Ѓледы.
     -- Џочему ты покинул стада, ђуал? -- спросил Я его. -- € что у тебЯ под
плащом.
     -- ‘таринный  железный меч, господин, -- отвечал пастух. -- џ  несу его
моему царю. ‚от посмотри, -- и он показал меч.
     Ќа рукоЯтке, с которой отпало  уже все сгнившее дерево, вставлены  были
круглые, красные камни, которые горели, словно капли крови...
     ЊенЯ обдало жаром.
     -- Њне! „ай мне этот меч! -- вскричал Я, наклонЯсь, чтобы схватить его,
но пастух отскочил в сторону.
     -- Ћ чем ты думаешь?  -- вскричал он. -- Ћн найден на земле Ѓледы и его
слугою. Њеч принадлежит ему!
     € он быстро побежал в лагерь. ‘коро и Я стоЯл в палатке брата. Џастух с
мечом в  руке, стоЯ перед  ним  на коленЯх,  рассказывал о находке. Џри моем
поЯвлении брат сделал пастуху  знак уйти, и, с глубоким поклоном положив меч
на стол, он удалилсЯ.
     Ѓрат выпрЯмилсЯ во весь свой высокий рост и, смотрЯ на менЯ, произнес:
     --  ‚ыбирай,   Ђттила.  ‘егоднЯ  ночью  мне  снилось,  что  ты  --  тот
исполинский волк, о котором германцы рассказывают, что он  пожрет всех богов
и людей. „о этого Я тебЯ не допущу! €мЯ гунна не должно стать проклЯтием длЯ
народов.  ЏоклЯнись  не  начинать  никакой  войны  без моего согласиЯ. €ли Я
отниму у тебЯ твое царство. ’вои подданные охотно послушаютсЯ менЯ: они менЯ
любЯт, тебЯ же только боЯтсЯ и ненавидЯт. Ђ любовь могущественнее ненависти.
     --  ’ы  шутишь!  ’ы  не  можешь  говорить это серьезно!  -- едва мог  Я
вымолвить от гнева.
     -- ’ы сомневаешьсЯ? -- вскричал он. -- џ готов поклЯстьсЯ, что не шучу,
поклЯстьсЯ на мече.
     Ћн схватилсЯ за ножны, но они были пусты: он оставил меч в опочивальне.
Џод руками не было иного оружиЯ, кроме меча, найденного пастухом.
     --  ‚се  равно, --  сказал  брат, повернувшись к столу,  на  котором он
лежал,  -- ђуал  говорит, что это должен быть меч Ѓога войны, по  старинному
преданию зарытый в „унайском лесу, -- прибавил  он, улыбаЯсь. -- џ поклЯнусь
на этом мече...
     Ќо он уже лежал у моих ног, и  из его горла била широкаЯ струЯ крови. џ
же стоЯл над ним с мечом,  непостижимым  образом очутившимсЯ  в моей руке, а
кругом все подернулось уже знакомой мне кровавой дымкой.
     Ћн не произнес ни слова, Я  встретил только его взглЯд. Ќо он не тронул
менЯ: Я сделалсЯ бесчувственным и закаленным, как мой меч.
     --  „а, это  волшебный меч! -- в восторге  вскричал Я.  --  Џотому  что
сердце мое умерло.
     ѓлаза брата угасли.
     Ђттила тЯжело перевел дух и погрузилсЯ в молчание.
     ѓ‹Ђ‚Ђ „…‘џ’Ђџ
     ‚ыйдЯ из палатки, -- продолжал прерванный рассказ •елхаль, -- ты сказал
гуннам,  что  брат  твой,  напившись вина,  неосторожно наткнулсЯ на  меч  и
пронзил себЯ. Ќо не все поверили этому. Њногие собирались роптать...
     -- Ќо Я не дал им  времени. ‚ тот же день Я начал войны с ‚изантией,  с
остготами, с  маркоманами и с сарматами... џ победоносно окончил  все четыре
похода, и с  тех пор  гунны слепо  бросаютсЯ за мною, когда Я веду их с моим
мечом в руке.  Ћни знают, что Я получил его от Ѓледы... в наследство. €  это
победоносный меч! Ќикогда еще не бывал Я побежден, никогда! „аже  в  ѓаллии,
-- с внезапным  жаром вскричал  он,  -- когда  римлЯне и вестготы  составили
против  менЯ  бессмысленный  союз.  џ бы  напал  на них,  если  бы  внезапно
хлынувшаЯ из гортани кровь не приковала менЯ к  ложу и если бы ЯвившийсЯ мне
вторично бог войны не повелел мне вернутьсЯ.
     -- Ћтступи  пока,  непобежденный, --  сказал он,  --  а через три года,
втройне увеличив  свои  силы, возвратись и победи! ’огда-то враги мои начали
шептать, что меч мой не может сокрушить одного врага: римского папу! ѓлупцы!
Ћни  думают,  что  Я вернулсЯ из  страха перед  гневом  христианского  Ѓога,
которым мне грозил седобородый свЯщенник на улице в Њантуе. Ќо среди гуннов,
как среди германцев, существует поговорка:  кто  попадает в ђим,  становитсЯ
христианином или умирает. џ давно знал ее и смеЯлсЯ над нею. Ћднако мне было
как-то жутко,  когда в Њантуе Я отдал приказ двинутьсЯ на ђим.  ‚ечером того
же днЯ наткнулсЯ Я на римского архиепископа и его свЯщенников, моливших менЯ
о  пощаде  и на  коленЯх  предлагавших мне подарки. Ќо все это  не могло  бы
заставить менЯ  изменить мои планы. ќто сделало сновидение. Џеред  рассветом
мне приснилсЯ сон: будто  из  поросшей камышом реки  возвышаетсЯ царственнаЯ
голова  с  еще юношескими, белокурыми,  как  у  германцев  волосами.  ѓолова
поднималась  все выше и, наконец,  передо мною  предстала закованнаЯ в броню
высокаЯ фигура.
     --  ЊенЯ  звали  Ђларих,  --  произнесла она,  в  знак  предостережениЯ
поднимаЯ правую руку,  -- однажды Я осадил ђим и  умер тотчас же. Ѓольше  не
смею сказать. Ѓерегись, Ђтгила! -- и он исчез в волнах.
     џ  вскочил,  испуганный  сном  и громким, дребезжащим  звуком над  моей
головой.  “же было  светло. џ взглЯнул на лук, висевший на  стене, и увидел,
что тугаЯ тетива его лопнула, и концы ее медленно раскачивались из стороны в
сторону.
     -- ќто очень дурнаЯ примета, -- с ужасом прошептал •елхаль.
     -- џ подумал тоже самое и приказал отступить.
     ѓ‹Ђ‚Ђ Ћ„€ЌЌЂ„–Ђ’Ђџ
     Ђттила замолчал.
     -- ‘ила  чудесного меча, -- начал он снова, -- сказалась больше всего в
моей неуЯзвимости. € с той минуты,  как это оружие очутилось в моей  руке, в
сердце моем умерло всЯкое  чувство:  ни страх, ни сострадание, ни даже  гнев
незнакомы мне с тех пор.
     -- Џравда. ’ы подобен  мертвецу среди людей. Ќа твоих губах  никогда не
мелькает  улыбка.  Њне  кажетсЯ,  даже женщины не  в силах  возбудить  твоей
страсти.
     -- Ќет, ты ошибаешьсЯ,  Я  люблю красивых женщин.  „олжен же  Я  хоть в
чем-нибудь искать забвениЯ. „авно, еще мальчиком, отказалсЯ Я от вина и меда
и  всЯких напитков, кроме  воды,  так  поразил  менЯ пример  брата,  однажды
выпившего не в меру  и разболтавшего свою  тайну. Џобеды, слава, могущество,
золото  -- уже не опьЯнЯют менЯ; конечно, они мне необходимы, как воздух длЯ
жизни, но  Я не увлекаюсь ими  больше.  Њне остаетсЯ одно -- женщины!  Ќо от
моих союзов  с  германками  длЯ менЯ  мало радости! --  он замолчал и мрачно
задумалсЯ.
     -- ќллак -- благороднаЯ душа! -- сказал •елхаль.
     -- Ћн мечтатель, -- с  досадой отвечал отец, -- неженка! Ћн унаследовал
эти качестве  от своей матери, дочери  Ђмалунга. Ђ его жалость? Ћн  хотел бы
обезоружить всех  врагов своих великодушием! ‚еликодушие  к  ‚изантии! Љ  ее
презренному императору! ‘ын готки любит  готов больше,  чем гуннов! Њне даже
кажетсЯ, -- угрюмо прибавил он, -- что он  и  менЯ ненавидит за то,  что  Я,
гунн, осмелилсЯ быть его отцом! Ђмальгильда убаюкивала его  готскими песнЯми
и сказками до тех пор, пока мне это наскучило, и она... внезапно умерла.
     -- џ был при этом,  -- сказал •елхаль, -- ты  запретил  ей петь ребенку
по-готски. Ћна была уже больна и просила тебЯ позволить  ей допеть песню  до
конца. € ты со злобой толкнул  ее ногой, и она тут же  испустила  дух. ќллак
стоЯл рЯдом и все видел. Њожет ли он любить тебЯ?
     --  Ћн  должен  менЯ  боЯтьсЯ! €  не надеЯтьсЯ  быть  моим наследником,
калека! Ћн даже не может сражатьсЯ.
     --  Џравой рукою. ‹евою  он бьетсЯ  превосходно,  как ты сам знаешь. Ћн
одержал ею победы не раз уже с тех пор, как спасаЯ твою жизнь дал раздробить
свою  правую  руку.  ќто  было  под  Ћрлеаном.  Ћн  защищал  твою голову  от
громадного камнЯ, сброшенного римлЯнами со стены, и принЯл удар на себЯ.
     --  Љамень и  без того не убил бы менЯ,  как  не могли менЯ убить  тучи
стрел и копий на Љаталаунской равнине. ’ы ведь знаешь теперь, Я сказал тебе,
какаЯ  смерть  ожидает  менЯ. Ќо и от  ќрнака,  моего красавца, Я не многого
ожидаю, несмотрЯ на мою нежную к нему любовь.
     -- ’ы испортил его этой любовью. „лЯ  ќллака ненависть отца была лучшим
воспитанием. Ђ „женгизиц?
     -- —то и говорить о нем! Ћн твой любимец, старик! ЌастоЯщий гунн!
     -- „а! Ћн первый стрелок и наездник нашего народа!
     --  Џравда, правда! Ћн  мальчик  хоть  куда, --  с  отеческою гордостью
сказал Ђттила,  -- но  его мать! Љак она была  безобразна! -- прибавил  он с
кислой гримасой.
     -- Ќо зато  она происходила из  нашего  древнейшего  царского рода,  --
возразил •елхаль, -- еще более древнего, чем твой род.
     -- Џотому-то отец  мой Њунчук и велел мне взЯть ее  в жены. Ќо от этого
она не стала приЯтнее, и „женгизиц весь пошел в нее! Ћн еще безобразнее, чем
его отец  и  мать  вместе. €  хотЯ он совершеннаЯ  противоположность слабому
ќллаку, он все-таки не годитсЯ длЯ того, чтобы управлЯть миром. Ћдной меткой
стрельбы  по  ласточкам  и искусного  наездничества  длЯ этого  мало.  ќрнак
достойнее их всех!
     -- ѓосподин!  -- вскричал •елхаль.  -- Ќеужели  же  ты  хочешь  сделать
избалованного пЯтнадцатилетнего мальчика повелителем целого царства?
     Ќо нежный отец,  не обращаЯ  вниманиЯ  на слова  •елхалЯ,  погрузилсЯ в
приЯтные воспоминаниЯ.
     -- Ђ мать его! Ћна была моей любимицей! Ћна одна из  всех женщин, кроме
гуннок,  не боЯлась моих объЯтий и любила менЯ. ЊоЯ ‹ибусса! „очь одного  из
вождей  склабов, она однажды Явилась ко мне  в лагерь и, бросившись  к  моим
ногам,  призналась,  что  ее привлекла  ко  мне  слава моего  имени  и  что,
возгоревшись любовью к сильнейшему и храбрейшему из людей, она решилась  или
стать  моей  женою, или пасть под моим  кинжалом. Ћна одна  только  искренно
любила  менЯ,  моЯ  красавица  ‹ибусса!  €  она умерла,  подарив  мне  моего
ќрнака...
     -- ѓосподин, но ты ведь не сделаешь этого ребенка...
     --  Ќет,  -- услыхав намек старика, отвечал Ђттила,  -- Я не сделаю его
властителем  мира,  потому  что мне  предсказано, что  ќрнак переживет  менЯ
только на день...
     -- Љак? -- с испугом вскричал •елхаль.
     --  „а, таково  жестокое  предсказание.  Ќо  утешьсЯ.  …сть  и  другое,
возвестившее   мне   нечто   великое.   ‘лушай.   ”ессалийский  прорицатель,
предсказавший  мне  смерть в объЯтиЯх женщины, в  то же времЯ сказал, что от
белокурой красавицы, подобной которой Я еще никогда не видал, у менЯ родитсЯ
сын, наследующий всю мою славу и  величие, и под власть которого попадут все
народы земные. ‘ той поры Я жажду встретить эту красавицу...
     -- € ты веришь льстивому прорицателю?
     -- џ убедилсЯ в  справедливости  его слов. ’ы  знаешь, что по  древнему
гуннскому  преданию,  только  тот  прорицатель  говорит  правду,  на  печени
которого есть  маленькаЯ  звездочка  из  белых  полосок. Џоэтому  по  смерти
прорицателЯ у  него вырезают печень  и  осматривают ее. Ќо Я не  мог  ждать,
когда он сам  умрет, и потому приказал его убить.  Ѓелую звездочку  нашли, и
это уничтожает  всЯкие сомнениЯ... Ќу, старик, теперь Я пойду. “же поздно. џ
лЯгу  спать  и, быть может, во  сне увижу ту,  от которой родитсЯ повелитель
мира!
     ѓ‹Ђ‚Ђ „‚…ЌЂ„–Ђ’Ђџ
     Ќа  следующее утро обоим  посольствам возвестили, что царь примет их  в
шестом часу днЯ.
     Џослов отвели в обширную приемную залу деревЯнного дворца.
     ‚се большое полукруглое пространство с потолка до пола и по всем стенам
обито   и   увешано  было  белоснежными  полотнЯными   занавесЯми,   местами
чередовавшимисЯ с пестрыми шерстЯными коврами.
     ‡ала,  полнаЯ  гуннскими  вельможами  и   воинами,  вождЯми  и  послами
иноземных племен, их свитами и домашней  прислугой самого царЯ, представлЯла
пеструю,  движущуюсЯ,  красивую  картину.  Ђттила сидел  посредине  залы  на
возвышении,  к которому вели несколько ступеней, покрытых дорогими, тканными
золотом, коврами. Ќа этом возвышении  стоЯл  простой, без  всЯких украшений,
деревЯнный стул,  с двумЯ  ручками,  на  котором восседал  могущественнейший
властитель.  Ћн был  в том же костюме, в  котором  приехал вчера, без всЯких
новых украшений.
     Џо  указанию ќдико послы остановились у дверей залы  и сделали глубокий
поклон. ‡атем  Њаксимин  хотел взойти на ступеньки трона  и  лично  передать
Ђттиле послание императора.
     Ќо один  из  гуннских кнЯзей, ќцендрул, бросившись вперед, взЯл  из рук
посла пурпуровый папирус, столкнул патрициЯ с  нижней ступеньки, поднЯлсЯ  к
трону  и,  преклонившись, положил послание на колени царЯ, который продолжал
сидеть неподвижно, не дотрагиваЯсь до свитка.
     -- ‘обственноручное  послание  императора ”еодосиЯ, -- громко  произнес
сниз