‚еселаЯ хозЯйка трактира, куда он первым делом заглЯнул, спросила его:
   - Њолодой человек! Ќе хочешь ли поесть за свои деньги?
   - •очу, - отвечал “леншпигель. - Ђ сколько это у вас стоит?
   •озЯйка же на это ответила так:
   - ‡а господским столом - шесть флоринов, за мещанским -  четыре,  а  за
семейным - два.
   - —ем дороже, тем лучше, - объЯвил “леншпигель.
   ‘ этими словами он сел за господский  стол.  Ќаевшись  досыта  и  запив
рейнвейном, он обратилсЯ к хозЯйке с такою речью:
   - ‘ударушка! Ќу, вот  Я  и  поел  за  свои  деньги.  „ай-ка  мне  шесть
флоринов.
   Ђ хозЯйка ему:
   - „а ты что, смеешьсЯ? Ђ ну, плати денежки!
   - ЊиленькаЯ baesine! [хозЯйка  (флам.)]  -  молвил  “леншпигель.  -  Џо
твоему виду никак нельзЯ сказать, что ты - неисправнаЯ должница. Ќапротив,
на лице твоем написана такаЯ добросовестность,  такаЯ  честность  и  такаЯ
любовь к ближнему, что ты не то что шесть флоринов, которые ты мне должна,
а и все восемнадцать уплатишь. Ћ, эти прекрасные глаза!  €з  них  на  менЯ
льютсЯ солнечные лучи, и  моЯ  страсть  к  тебе,  согретаЯ  этими  лучами,
растет, как бурьЯн на пустыре.
   - Ќужна мне больно твоЯ страсть и твой бурьЯн! - огрызнулась хозЯйка. -
Џлати и убирайсЯ вон.
   - “йти - это значит  никогда  больше  тебЯ  не  увидеть!  -  воскликнул
“леншпигель. - Ќет, лучше  умереть!  Baesine,  прелестнаЯ  baesine,  Я  не
привык обедать за шесть флоринов - ведь Я бедный побродЯжка,  скитаюсь  по
горам и долам. ‘ейчас Я налопалсЯ до того, что у менЯ, как у пса в  жаркий
день, Язык скоро вывалитсЯ наружу. Ѓудь настолько любезна, дай  мне  шесть
флоринов - право же, Я их заработал тЯжким трудом моих челюстей.  „ай  мне
шесть флоринов, а уж Я тебЯ буду  так  ласкать,  целовать,  миловать,  как
двадцать семь любовников вместе взЯтые тебЯ бы не удовольствовали.
   - ќто ты так говоришь из-за денег, - сказала она.
   - Ђ ты хочешь, чтобы Я тебЯ даром съел? - спросил он.
   - Ќет, не хочу, - отвечала она, высвобождаЯсь.
   - Ђх! - воскликнул он, продолжаЯ преследовать ее. - Љожа у  тебЯ  точно
сливки, волосы - точно золотистый фазан на вертеле, губы  -  точно  вишни!
…сть ли кто на свете вкуснее тебЯ?
   - € ты еще, нахал этакий, денег с менЯ  требуешь!  -  воскликнула  она,
смеЯсь. - ‘кажи спасибо, что Я накормила тебЯ  даром,  ничего  с  тебЯ  не
взЯла.
   - …сли б ты  знала,  сколько  бы  у  менЯ  еще  туда  вошло!  -  молвил
“леншпигель.
   - Џроваливай! - объЯвила хозЯйка. - Ђ то сейчас мой муж придет.
   - џ не буду алчным заимодавцем, - снова заговорил  “леншпигель,  -  дай
мне всего-навсего один флорин: пить захочетсЯ, а выпить не на что.
   - Ќа, паршивец! - сказала хозЯйка и протЯнула ему монету.
   - Њожно, Я к тебе еще зайду? - спросил “леншпигель.
   - “ходи добром! - прикрикнула на него хозЯйка.
   - „обром - это значит уйти к тебе же, милашка, - рассудил  “леншпигель.
- ‚от если б Я никогда больше не увидел твоих прекрасных глаз, это было бы
длЯ менЯ большое зло. „озволь мне остатьсЯ - Я бы тебЯ съедал каждый  день
всего на один флорин.
   - ‚от Я сейчас палку возьму! - пригрозила хозЯйка.
   - ‚озьми лучше мою, - предложил “леншпигель.
   •озЯйка прыснула, но уйти ему все же пришлось.


        56

   Љ этому времени в ‹ьеже стало неспокойно из-за еретиков, и ‹амме ѓудзак
возвратилсЯ  в  „амме.  †ена  его   была   этому   рада   -   ей   надоели
зубоскалы-льежцы, вечно поднимавшие на смех ее простодушного супруга.
   ‹амме часто виделсЯ с Љлаасом, а Љлаас, разбогатев,  стал  завсегдатаем
таверны Blauwe Torre ["ѓолубаЯ ЃашнЯ" (флам.)]  -  там  у  него  и  у  его
собутыльников был облюбован столик. ‡а соседним столиком обычно сидел и из
скупости выпивал не больше  полпинты  прижимистый  старшина  рыботорговцев
€ост ѓрейпстювер, жмот и скупердЯй, питавшийсЯ одной селедкой  и  думавший
более о деньгах, нежели о спасении души. Ђ у Љлааса лежал в кошельке кусок
пергамента, гласивший, что ему отпущены грехи на десЯть тысЯч лет вперед.
   Ћднажды вечером Љлаас, сидЯ за столиком в Blauwe Torre вместе  с  ‹амме
ѓудзаком, џном ван ђоозебеке и Њатейсом ван Ђсхе  по  соседству  с  Џостом
ѓрейпстювером, изрЯдно выпил, и џн ђоозебеке по сему поводу заметил:
   - ’ак много пить - это грех!
   Љлаас же ему на это сказал:
   - ‡а лишнюю пинту полагаетсЯ гореть в аду всего  полднЯ,  а  у  менЯ  в
кошельке отпущение на десЯть тысЯч лет. Љто купит у  менЯ  сто  дней,  тот
потом хоть залейсЯ пивом.
   - Ђ за сколько продашь? - крикнули все.
   - ‡а пинту, - отвечал Љлаас, - а за muske  conyn  (то  есть  за  порцию
кролика) продам полтораста деньков.
   Љое-кто из кутил поднес Љлаасу по кружке пива, иные угостили ветчинкой,
а он каждому отрезал по узенькой полоске  пергамента.  Ћднако  на  деньги,
вырученные от продажи индульгенций, Љлаас пил и ел не один -  ему  усердно
помогал ‹амме ѓудзак и раздулсЯ прЯмо на глазах, а Љлаас между  тем  ходил
по таверне и набивалсЯ со своим товаром.
   Ќаконец ѓрейпстювер повернул к нему злющую свою морду.
   - Ђ десЯть дней продашь? - спросил он.
   - Ќет, - отвечал Љлаас, - такой малюсенький кусочек не отрежешь.
   ‚се покатились со смеху, а ѓрейпстюверу пришлось проглотить пилюлю.
   ‡атем Љлаас и ‹амме побрели домой, и у обоих было такое чувство,  будто
ноги у них из хлопчатой бумаги.


        57

   Љ концу третьего года своего изгнаниЯ Љатлина вернулась к себе домой  в
„амме. Ћна все твердила в исступлении: "Ћгонь  в  голове,  душа  стучитсЯ,
пробейте  дыру,  душа  проситсЯ  наружу".  ‡авидев  коров  или  овец,  она
по-прежнему убегала. ‹юбила сидеть на лавочке  под  липами,  позади  своей
хижины, - трЯсла головой, всматривалась в сограждан, проходивших мимо,  но
никого не узнавала, а те говорили: "‚от дурочка!"
   Ђ “леншпигель, скитаЯсь по дорогам и тронам, увидел однажды на большаке
осла в богатой сбруе с  медным  набором,  с  висюльками  и  кисточками  из
красной шерсти.
   Ћсла окружали какие-то пожилые женщины в говорили все разом:
   - Ќа него никто не сЯдет - это колдовской осел страшного чародеЯ барона
де ђе (*37), которого сожгли живьем за то, что од  восьмерых  детей  своих
продал черту.
   - Ћсел, бабочки, бежал так быстро, что его не догнали. …го  покровитель
- сам сатана.
   - Ђ потом он все-таки уморилсЯ и стал на  дороге,  стражники  скорей  к
нему, а он давай их лЯгать, давай верещать - они и заробели.
   - „а и верещал-то он не по-ослиному - так только бесы воют.
   - Ќу, его и оставили тут пастись - и на суд  не  повели,  и  живьем  за
колдовство не сожгли.
   - ’русы наши мужчины.
   •рабрые на словах, эти кумушки, как только  ослик  прЯл  ушами  или  же
обмахивалсЯ  хвостом,  с  криком  разбегались  кто   куда,   потом   опЯть
приближались, гуторЯ и тараторЯ,  во  при  каждом  новом  движении  серого
неукоснительно применЯли тот же прием.
   “леншпигель наблюдал за ними и посмеивалсЯ.
   "Ћх, уж эти бабы! - думал он. - „о чего  же  любопытны  и  до  чего  же
болтливы - слова у них текут, как вода, особенно у пожилых - молодым не до
того: они занЯты сердечными делами, и речь у них  льетсЯ  не  беспрерывным
потоком. - ‡атем он окинул взглЯдом ослика.  -  ќта  колдовскаЯ  животина,
видать, проворна и из стороны в  сторону  не  вихлЯетсЯ.  џ  буду  на  нем
ездить, а не то так продам".
   Ќе долго думаЯ, “леншпигель нарвал овса, накормил серого,  затем  мигом
взобралсЯ на него, натЯнул поводьЯ и, обращаЯсь то на север, то на восток,
то на запад, издали благословил женщин. ’е в ужасе попадали на  колени.  Ђ
вечером уже переходила из уст в уста весть о том, что с неба слетел  ангел
в войлочной шлЯпе с фазаньим пером, благословил всех женщин и  по  милости
божией угнал колдовского осла.
   Ђ “леншпигель между тем  трусил  на  ослике  по  злачным  долинам,  где
резвились на воле скакуны, где коровы и  телки,  разнежившись,  лежали  на
солнышке. € он дал ослу имЯ €еф.
   Ћсел то и дело останавливалсЯ и с удовольствием  закусывал  репейником.
‚ремЯ от времени он, однако, вздрагивал всем телом и бил себЯ  хвостом  по
бокам - это он отгонЯл жадных оводов, которые, как и он,  хотели  заморить
червЯчка, но не чем иным, как ослиным мЯсом.
   “леншпигель был не в духе - желудок у него кричал от голода.
   - ’ебе, господин осел, кроме этих сочных репьев, ничего и  не  надо,  -
обратилсЯ “леншпигель к ослу, - ты был бы счастлив вполне,  если  б  никто
тебе не мешал ими наслаждатьсЯ, никто не  напоминал,  что  ты  смертей,  -
следственно, рожден, чтобы терпеть всЯкого рода низости. Љак и у  тебЯ,  -
продолжал он, сдавив ему коленками бока, - у человека, носЯщего  свЯщенную
туфлю, тоже есть свой овод - это господин ‹ютер. € у его величества  Љарла
тоже есть свой овод, а именно  -  ”ранциск  Џервый,  король  с  предлинным
носом, и с еще более длинным мечом. Ђ уж мне-то, беднЯжке, мне,  скитальцу
на манер ‚ечного †ида (*38), мне, господин осел, на  роду  написано  иметь
своего овода. “вы мне! ‚се мои карманчики в дырьЯх, и в эти дыры, как  все
равно мышки от кошки, юркнули все мои милые дукатики, флорины и daelder'ы.
€ что за притча - ума не приложу: Я деньги люблю, а они менЯ - нет. —то бы
там ни говорили, а ”ортуна - не женщина: она  любит  только  скопидомов  и
сквалыг, которые копЯт деньги, прЯчут,  держат  под  семью  замками  и  не
позволЯют им высунуть в окошко даже кончик золоченого  носика.  ‚от  какой
овод Язвит менЯ, жалит, щекочет - но так, что мне  не  смешно.  „а  ты  не
слушаешь менЯ, господин  осел,  ты  думаешь  только  о  том,  как  бы  еще
подкормитьсЯ. Ђх ты, пузан, набивающий свое пузо! ’вои длинные уши глухи к
воплЯм пустого желудка. Ќет, ты менЯ послушай!
   ‘ последним словом он больно хлестнул его. Ћсел заверещал.
   - Ќу, запел, стало быть, можно и в путь, - сказал “леншпигель.
   Ќо осел был неподвижен, как межевой столб, - видимо,  он  твердо  решил
обглодать весь придорожный репейник. Ђ репейник тут рос в изобилии.
   ЏринЯв это  в  соображение,  “леншпигель  соскочил  на  землю,  нарезал
репейнику, потом опЯть сел на осла и,  держа  репейник  около  самого  его
носа, заманил его таким образом во владениЯ ландграфа ѓессенского.
   - ѓосподин осел,  -  говорил  он  дорогой,  -  ты  послушно  бежишь  за
двумЯ-тремЯ жалкими головками репейника, а целое поле репейника ты бросил.
’ак же точно поступают и люди: одни  гонЯтсЯ  за  цветами  славы,  которые
”ортуна держит у них перед носом, другие - за цветами барышей, третьи - за
цветами любви. Ђ в конце пути они, подобно тебе, убеждаютсЯ,  что  гнались
за малостью, позади же оставили кое-что поважней - здоровье, труд, покой и
домашний уют.
   ђазговариваЯ таким образом со своим ослом,  “леншпигель  приблизилсЯ  к
ландграфскому замку.
   Ќа ступеньках подъезда двое старших аркебузиров играли в кости.
   Ћдин из них, рыжий великан, обратил  внимание  на  “леншпигелЯ  -  тот,
принЯв почтительную-позу, сидел на своем Ќефе и наблюдал за их игрой.
   - —его тебе, голоднаЯ твоЯ паломничьЯ рожа? - спросил он.
   - џ и точно здорово голоден, - отвечал “леншпигель, - а паломничаю Я не
по своей доброй воле.
   - …жели ты голоден,  так  накорми  свою  шею  веревкой,  -  посоветовал
аркебузир, - вон она болтаетсЯ на виселице, предназначенной длЯ бродЯг.
   - …жели вы,  ваше  высокоблагородие,  дадите  мне  хорошенький  золотой
шнурочек с вашей шлЯпы, то Я, пожалуй, повешусь, - молвил  “леншпигель,  -
но только впившись зубами в жирный окорок - вон он болтаетсЯ у колбасника.
   - ’ы откудова путь держишь? - спросил аркебузир.
   - €з ”ландрии, - отвечал “леншпигель.
   - —его ты хочешь?
   - •очу показать его светлости господину ландграфу одну мою картину.
   - Љоли ты живописец, да еще из ”ландрии, то войди -  Я  отведу  тебЯ  к
моему господину, - сказал аркебузир.
   Џредстав перед  ландграфом,  “леншпигель  поклонилсЯ  ему  раза  три  с
лишним.
   - Џростите мне, ваша светлость, мою дерзость, - начал он. - џ осмелилсЯ
прибегнуть к благородным стопам вашим, дабы показать вам картину,  которую
Я длЯ вас написал, - Я имел честь изобразить на  ней  царицу  небесную  во
всей ее славе. џ высокого мнениЯ о своем мастерстве, - продолжал он,  -  а
потому льщу себЯ надеждой, что работа моЯ вам понравитсЯ и что  постоЯнным
моим местопребыванием будет вот это почетное кресло  красного  бархата,  в
котором при жизни сидел незабвенный живописец, состоЯвший при  благородной
вашей особе.
   ѓосподин ландграф нашел, что картина превосходна.
   - ’ы будешь нашим живописцем, садись в то  кресло,  -  решил  он  и  от
восторга поцеловал его в обе щеки.
   “леншпигель сел.
   - ’ы обносилсЯ, - оглЯдев его, заметил господин ландграф.
   “леншпигель же ему на это сказал:
   - ’о правда, ваша светлость. Њой осел €еф хоть  репьЯми  закусил,  а  Я
нахожусь в последней крайности и уже три днЯ питаюсь только дымом надежд.
   - ‘ейчас ты сытно поужинаешь, - сказал ландграф. - Ђ где твой осел?
   Ќа это ему “леншпигель ответил так:
   - џ оставил его на площади перед  замком  вашего  великодушиЯ.  џ  буду
счастлив, если €еф тоже получит на ночь пристанище, подстилку и корм.
   ѓосподин ландграф  тот  же  час  приказал  одному  из  слуг  ходить  за
“ленпшигелевым ослом, как за его собственными.
   Ќемного спустЯ сели ужинать, и уж тут пошел пир горой!  Ћт  Яств  валил
пар, всевозможных вин - разливанное море.
   “леншпигель и ландграф были оба красны, как жар. “леншпигель веселилсЯ,
ландграф пребывал в задумчивости.
   - †ивописец! - неожиданно обратилсЯ к “леншпигелю ландграф. -  џ  хочу,
чтобы ты менЯ написал, ибо это великое утешение длЯ смертного  государЯ  -
оставить свой образ на памЯть потомкам.
   - Љонечно, господин ландграф, длЯ менЯ ваша  волЯ  -  закон,  -  сказал
“леншпигель, - а все же Я  худым  своим  умишком  смекаю,  что  показатьсЯ
грЯдущим столетиЯм в одиночестве - это длЯ вашего высокопревосходительства
не столь большаЯ радость. ‚ас надлежит  запечатлеть  вместе  с  доблестною
вашею супругою, госпожою  ландграфиней,  с  вашими  придворными  дамами  и
вельможами, с вашими наиболее заслуженными военачальниками,  и  вот  в  их
окружении вы с супругой воссиЯете, как два солнца среди фонарей.
   - ’воЯ правда, живописец, - согласилсЯ ландграф. - ‘колько же ты с менЯ
возьмешь за свой великий труд?
   - ‘то флоринов - хотите вперед, хотите потом, - отвечал “леншпигель.
   - ‚озьми вперед, - предложил господин ландграф.
   - —еловеколюбивый сеньор, -  воскликнул  “леншпигель,  -  вы  наливаете
масла в мою лампу, и она будет гореть в вашу честь!
   Ќа другой день он попросил  господина  ландграфа  устроить  так,  чтобы
перед его взором прошли те, кого ландграф удостоит чести быть изображенным
на картине.
   Џервым ЯвилсЯ герцог ‹юнебургский, начальник  ландскнехтов,  состоЯвших
на службе у ландграфа. ќто был толстЯк, с  великим  трудом  носивший  свое
готовое лопнуть пузо. Џриблизившись к “леншпигелю, он шепнул ему на ухо:
   - …сли ты не сбавишь мне на картине половину  жира,  мои  солдаты  тебЯ
повесЯт.
   ‘ этими словами герцог удалилсЯ.
   Џосле него Явилась высокаЯ дама с горбом на спине и с  грудью  плоской,
как меч правосудиЯ.
   - ѓосподин живописец, - сказала она, - если ты не снимешь у  менЯ  одну
округлость со спины и не  приставишь  двух  к  груди,  Я  донесу,  что  ты
отравитель, и тебЯ четвертуют.
   ‘ этими словами дама удалилась.
   ‡атем вошла молоденькаЯ, миленькаЯ, свеженькаЯ  белокураЯ  фрейлина,  у
которой, однако, недоставало трех верхних передних зубов.
   - ѓосподин живописец, - сказала она, - изволь написать менЯ так,  чтобы
Я улыбалась и показывала все тридцать два зуба, иначе вот этот мой кавалер
изрубит тебЯ на куски.
   €, показав на того старшего аркебузира, который третьего днЯ  играл  на
ступенЯх подъезда в кости, ушла.
   „олго  тЯнулась  вереница.  Ќаконец  “леншпигель  осталсЯ   наедине   с
ландграфом.
   - …сли ты, изображаЯ все эти лица, покривишь душой  хотЯ  бы  в  единой
черте, Я велю отрубить тебе голову, как  цыпленку,  -  пригрозил  господин
ландграф.
   "Ћтсекут голову, четвертуют, изрубЯт на куски, в лучшем случае повесЯт,
- подумал “леншпигель. - ’огда уж лучше не  писать  вовсе.  Ќу,  там  дело
видно будет".
   - Љакую залу мне надлежит украсить своею живописью? - осведомилсЯ он.
   - ‘ледуй за мной, - сказал ландграф.
   Њалое времЯ спустЯ он привел его в  обширную  залу  с  высокими  голыми
стенами.
   - ‚от эту, - сказал ландграф.
   - ЌельзЯ ли затЯнуть стену большой завесой, чтобы уберечь мою  живопись
от мух и от пыли? - спросил “леншпигель.
   - Њожно, - отвечал господин ландграф.
   Љогда же завеса была натЯнута, “леншпигель Џотребовал трех подмастерьев
на предмет растираниЯ красок.
   –елых тридцать дней “леншпигель и его подручные пировали на  славу,  не
знаЯ отказа ни в сладких Яствах, ни в старых винах - об этом заботилсЯ сам
ландграф.
   Ќо на тридцать первый день ландграф  просунул  нос  в  дверную  щель  -
входить в залу “леншпигель ему воспретил.
   - Ќу, ’иль, как твоЯ картина? - осведомилсЯ он.
   - „о конца еще далеко, - отвечал “леншпигель.
   - Њожно посмотреть?
   - Ќет еще.
   Ќа тридцать шестой день ландграф опЯть просунул нос в щель.
   - Љак дела, ’иль? - спросил он.
   - Љ концу дело идет, господин ландграф, - отвечал “леншпигель.
   Ќа шестидесЯтый день ландграф разгневалсЯ и вошел в залу.
   - ‘ейчас же покажи мне картину, - приказал он.
   - Ѓыть по-вашему, грозный государь, - сказал “леншпигель, -  но  только
дозвольте не поднимать завесу  до  тех  пор,  пока  не  соберутсЯ  господа
военачальники и придворные дамы.
   - •орошо, - сказал господин ландграф.
   Џо его приказу все Явились в залу.
   “леншпигель стал перед опущенной завесой.
   - ѓосподин ландграф, - начал он, - и вы,  госпожа  ландграфинЯ,  и  вы,
господин  герцог  ‹юнебургский,  и  вы,   прекрасные   дамы   и   отважные
военачальники! ‡а этою завесой Я постаралсЯ изобразить ваши  прелестные  и
ваши мужественные лица. Љаждый из вас узнает себЯ без труда.  ‚ам  хочетсЯ
поскорей взглЯнуть, - ваше любопытство мне  понЯтно,  -  однако  ж  будьте
добры, наберитесь терпениЯ: Я намерен сказать вам два  слова,  а  впрочем,
может, и больше. Џрекрасные дамы и отважные военачальники! ‚ жилах  у  вас
течет благороднаЯ кровь, а потому вы увидите мою картину и полюбуетесь ею.
Ќо если в вашу среду затесалсЯ мужик, он  увидит  голую  стену,  и  ничего
больше. Ђ теперь соблаговолите раскрыть ваши благородные очи.
   ‘ этими словами “леншпигель отдернул завесу.
   - ’олько знатным господам дано увидеть картину,  картину  дано  увидеть
только знатным дамам. ‘коро все будут говорить: "Ћн слеп к  живописи,  как
мужик. Ћн разбираетсЯ в живописи, как настоЯщий дворЯнин!"
   ‚се таращили глаза, притворЯЯсь, что  смотрЯт  на  картину,  показывали
друг другу, кивали, узнавали, а взаправду видели  одну  голую  стену  и  в
глубине души были этим обстоЯтельством весьма смущены.
   ‚незапно шут, зазвенев бубенчиками, подпрыгнул на три фута от полу.
   - Џусть менЯ ославЯт мужичонкой, мужиком, мужланом, мужичищей,  а  Я  в
трубы затрублю и в фанфары загремлю, что вижу  перед  собой  голую  стену,
белую стену, голую стену! ЉлЯнусь богом и всеми свЯтыми! - воскликнул он.
   - Љогда в разговор встревают дураки, умным людЯм пора уходить, -  изрек
“леншпигель.
   Ћн уже выехал за ворота замка, как вдруг его остановил сам ландграф.
   - „урак ты, дурак! - сказал он. - •одишь ты по белу свету, славишь  все
доброе и прекрасное, а над глупостью хохочешь до упаду. Љак  же  ты  перед
такими  высокопоставленными  дамами  и  еще  более  высокопоставленными  и
важными  господами   посмел   шутить   мужицкие   шутки   над   дворЯнской
геральдической спесью? Ћй, смотри,  вздернут  тебЯ  когда-нибудь  за  твои
вольные речи!
   - …жели веревка будет золотаЯ, она при виде менЯ порветсЯ от страха,  -
возразил “леншпигель.
   - Ќа, держи, вот тебе кончик этой веревки, - сказал ландграф и дал  ему
пЯтнадцать флоринов.
   - Ћчень вам благодарен, ваша светлость, - сказал “леншпигель, -  теперь
каждый придорожный трактир получит от  менЯ  по  золотой  ниточке,  и  все
мерзавцы-трактирщики превратЯтсЯ в крезов.
   ’ут он заломил набекрень свою шлЯпу с развевающимсЯ пером  и  припустил
осла во весь дух.


        58

   ‹истьЯ на деревьЯх желтели, выл осенний ветер. Љатлина в иные дни  часа
на три приходила в разум. € тогда  Љлаас  говорил,  что  это  по  великому
милосердию своему на нее снизошел дух свЯтой. ‚ такие минуты она волшебной
силой слов и движений наделЯла Ќеле даром ЯсновидениЯ, и мысленному  взору
Ќеле открывалось все, что происходило  на  сто  миль  в  окружности  -  на
площадЯх, на улицах и в домах.
   € вот однажды Љатлина, находЯсь в совершенном уме,  сидела  с  Љлаасом,
‘ооткин и Ќеле, ела oliekoek'и и запивала dobbelkuyt'ом.
   Љлаас сказал:
   - ‘егоднЯ его свЯтейшее величество император Љарл ЏЯтый  отрекаетсЯ  от
престола (*39). Ќеле, деточка, ты не можешь сказать, что сейчас творитсЯ в
Ѓрюсселе?
   - ‘кажу, если Љатлина захочет, - отвечала Ќеле.
   Љатлина велела девушке сесть на скамью и, творЯ  заклинаниЯ  и  ворожа,
погрузила Ќеле в сон.
   - ‚ойди в маленький домик в парке - здесь любит бывать  император  Љарл
ЏЯтый, - сказала она.
   - џ  в  маленькой  комнатке,  -  тихим  и  как  бы  сдавленным  голосом
заговорила Ќеле, - стены ее  выкрашены  зеленой  маслЯной  краской.  ‡десь
находитсЯ человек лет пЯтидесЯти четырех, лысый, седой, с русой  бородкой,
с выдающейсЯ нижней челюстью,  с  недобрым  взглЯдом  серых  глаз,  полных
лукавства, жестокости и напускного добродушиЯ. ќтого человека именуют "его
свЯтейшим величеством". Ћн простужен и сильно  кашлЯет.  Џеред  ним  стоит
молодой человек, большеголовый, уродливый, как обезьЯна. џ  видела  его  в
Ђнтверпене - это король ”илипп. …го свЯтейшее величество распекает сына за
то, что тот ночевал не дома. Ќаверно, добавлЯет  его  величество,  спал  в
каком-нибудь вертепе с непотребной девкой. …го  величество  говорит  сыну,
что от него разит кабаком, что  он  выбирает  себе  развлечениЯ,  ронЯющие
королевское достоинство, что к  его  услугам  влюбленные  знатные  дамы  с
лилейными ручками, отличающиесЯ изЯществом форм, освежающие свое  атласное
тело в ароматных ваннах, - неужели они хуже какой-нибудь  грЯзной  свиньи,
еще не успевшей отмыть следы объЯтий  пьЯного  солдафона?  …го  величество
внушает сыну, что перед ним не устоит ни одна  девица,  ни  одна  замужнЯЯ
женщина, ни одна вдова, ни одна из тех благородных и прекрасных  дам,  что
освещают ложе страсти надушенными светильниками, а  не  вонючими  сальными
свечками.
   Љороль отвечает его величеству, что впредь он будет повиноватьсЯ ему во
всем.
   …го свЯтейшее величество кашлЯет, выпивает горЯчего вина.
   "’ы скоро увидишь ѓенеральные штаты (*40),  -  говорит  он  ”илиппу,  -
увидишь  прелатов,  дворЯн  и  мещан,   увидишь   молчаливого   ‚ильгельма
Ћранского, тщеславного ќгмонта,  нелюдимого  ѓорна,  отважного,  как  лев,
Ѓредероде и всех кавалеров ‡олотого руна (*41),  предводителем  которых  Я
намерен сделать тебЯ. ’ы увидишь множество  честолюбцев,  которые  отрежут
себе нос и на золотой цепочке повесЯт его на грудь, если только им скажут,
что это знак принадлежности к высшей знати".
   ‡атем его свЯтейшее величество упавшим голосом говорит королю ”илиппу:
   "’ебе известно, сын мой, что Я отрекаюсь от  престола  в  твою  пользу.
‚есь мир ЯвитсЯ свидетелем величественного зрелища: Я буду говорить  перед
несметной толпой, хотЯ Я кашлЯю и икаю, -  Я  всю  свою  жизнь  чем-нибудь
объедалсЯ, сын мой, - и если ты по окончании моей речи не прольешь  слезу,
значит, у тебЯ каменное сердце".
   "џ поплачу, батюшка", - говорит король ”илипп.
   ’ут его свЯтейшее величество обращаетсЯ к слуге по имени „юбуа:
   "„юбуа, накапай мне на кусочек сахару мадеры, - у менЯ икота.  •оть  бы
уж она на менЯ не напала,  когда  Я  буду  держать  речь!  ќто  все  из-за
вчерашнего гусЯ! Ќе выпить ли мне стаканчик орлеанского?  Ќет,  не  стоит,
оно уж очень терпкое! Ќе съесть ли анчоус? Ќет, они очень  жирные.  „юбуа,
дай мне бургонского!"
   „юбуа подает его свЯтейшему  величеству  вино,  затем  облекает  его  в
одежду  алого  бархата,  сверху  набрасывает  на  него  парчовую   мантию,
препоЯсывает мечом, вкладывает в руки  скипетр  и  державу,  а  на  голову
надевает корону.
   ‡атем его свЯтейшее величество выходит из домика в  парке,  садитсЯ  на
маленького мула, за ним следуют король ”илипп и приближенные. ЌаправлЯютсЯ
они к большому зданию, которое они называют дворцом, и здесь  в  одном  из
покоев встречаютсЯ с высоким, стройным,  нарЯдно  одетым  мужчиной  -  это
принц Ћранский.
   …го свЯтейшее величество обращаетсЯ к нему с вопросом:
   "Љакой у менЯ сегоднЯ вид, кузен ‚ильгельм?"
   ’от не отвечает.
   …го свЯтейшее величество говорит ему полушутЯ, полусердито:
   "Ќеужто ты во всех случаЯх жизни  предпочитаешь  безмолвствовать?  „аже
когда нужно сказать правду старой развалине? –арствовать мне  еще  или  же
отречьсЯ. Њолчаливый?"
   "‚аше свЯтейшее величество, - вещает стройный мужчина, - когда приходит
зима, то даже с самых могучих дубов опадает листва".
   Ѓьет три часа.
   "„ай Я обопрусь на твое плечо, Њолчаливый",  -  говорит  его  свЯтейшее
величество.
   ‚месте с ‚ильгельмом Ћранским и со своей свитой  он  входит  в  большую
залу, устланную алыми коврами, и садитсЯ на возвышении под  алым  шелковым
балдахином. Ќа  возвышении  стоЯт  три  трона;  его  свЯтейшее  величество
садитсЯ на средний, наиболее  богато  убранный,  увенчанный  императорскою
короною;  король  ”илипп  занимает  трон  по  одну  его  руку,  а   третий
предназначен длЯ женщины, то есть длЯ королевы (*42). ‘права  и  слева  на
покрытых коврами скамьЯх сидЯт люди в красном одеЯнии с золотым агнцем  на
шее. ‡а ними  стоЯт,  по  всей  видимости,  принцы  и  вельможи.  Ќапротив
возвышениЯ сидЯт на скамьЯх, не покрытых коврами, люди в одеждах суконных.
џ слышу, как они говорЯт,  что  они  потому  так  скромно  одеты  и  такие
скромные под ними сиденьЯ, что всЯ  тЯжесть  податей  лежит  на  них.  Џри
поЯвлении его свЯтейшего величества все, как один, встают - его величество
сейчас же садитсЯ и  знаком  предлагает  всем  остальным  последовать  его
примеру.
   Љакой-то старик долго толкует  о  подагре,  потом  женщина  -  по  всей
вероЯтности, королева -  подает  его  свЯтейшему  величеству  пергаментный
свиток, и его свЯтейшее величество, кашлЯЯ, тихим, глухим голосом оглашает
то, что там написано; огласив же, говорит:
   "џ много странствовал по €спании, €талии, Ќидерландам, Ђнглии и Ђфрике,
и все эти мои походы были во славу божию, к чести нашего оружиЯ и ко благу
моих народов".
   ѓоворит он долго и под конец объЯвлЯет, что он ослаб, что  он  устал  и
что он намерен  передать  своему  сыну  испанскую  корону,  а  с  нею  все
графства, герцогства и маркизаты.
   ’ут его величество проливает слезут а глЯдЯ на него, и все остальные.
   Љороль ”илипп встает и сейчас же опускаетсЯ на колени.
   "‚аше свЯтейшее величество! - говорит он. - Џрилично ли  мне  принимать
из ваших рук корону, когда вы еще вполне можете ее носить?"
   ’огда его свЯтейшее величество шепчет ему на уход чтобы он обратилсЯ  с
благосклонной речью к тем, что сидЯт на покрытых коврами скамьЯх.
   Љороль ”илипп, не вставаЯ с колен, поворачиваетсЯ к ним лицом и говорит
презрительным тоном:
   "џ недостаточно хорошо знаю французский Язык, чтобы на нем изъЯснЯтьсЯ.
Ћт моего имени  к  вам  обратитсЯ  с  речью  епископ  Ђррасский,  кардинал
ѓранвелла" (*43).
   "Ќеловко у тебЯ вышло, мой сын", - говорит его свЯтейшее величество.
   € точно: гордость и надменность юного королЯ вызывают у  присутствующих
ропот. Љоролева воздает его свЯтейшему величеству  хвалу,  а  затем  берет
слово престарелый лекарь; когда же он умолкает, его  свЯтейшее  величество
знаком благодарит его. Џо окончании всех церемоний и речей  его  свЯтейшее
величество объЯвлЯет, что его подданные могут считать себЯ  свободными  от
присЯги, скреплЯет подписью составленные  на  сей  предмет  бумаги,  затем
встает и возводит на престол своего сына. ‚се в зале плачут. Ђ затем  отец
с сыном возвращаютсЯ в домик, что стоит в парке. ’ам они запираютсЯ вдвоем
все в той же зеленой комнате, и тут его свЯтейшее  величество  разражаетсЯ
хохотом и обращаетсЯ к королю ”илиппу, который, однако, не смеетсЯ.
   "’ы видишь, как мало нужно, чтобы растрогать этих  людишек?  -  говорит
он, смеЯсь и икаЯ. - —то слез, что слез! ’олстЯк Њаас, кончаЯ свою длинную
речь, ревел, как  теленок.  „а  и  ты  как  будто  был  взволнован,  но  -
недостаточно. ‚от какие зрелища нужны народу.  ‘ын  мой!  —ем  дороже  нам
стоЯт наши возлюбленные, тем сильнее мы к ним привЯзываемсЯ. ’ак же  точно
обстоит и с народами. —ем больше мы с  них  тЯнем,  тем  сильней  они  нас
любЯт. ‚ ѓермании Я терпел реформацию, а в Ќидерландах жестоко преследовал
(*44). …сли бы германские государи остались католиками  (*45),  Я  бы  сам
перешел в лютеранство и отнЯл у них все достоЯние.  Ћни  убеждены;  что  Я
ревностный католик, и со всем тем жалеют, что Я покидаю их. ‚  Ќидерландах
Я обрек на смерть по обвинению в ереси пЯтьдесЯт  тысЯч  самых  доблестных
мужчин  и  самых  хорошеньких  девушек.  ’еперь  Я  ухожу  -   нидерландцы
сокрушаютсЯ. Ќе считаЯ конфискаций, Я выкачал оттуда денег больше,  нежели
из ‚ест-€ндии и из Џеру (*46), -  теперь  они  обо  мне  горюют  (*47).  џ
нарушил Љадзанский мирный договор (*48), усмирил ѓент (*49), отменил  все,
что мне мешало, - свободы, вольности, льготы, Я все предоставил усмотрению
королевских чиновников, а жалкие людишки все еще мнЯт себЯ  свободными  на
том основании, что Я им дозволил стрелЯть из арбалета и во времЯ процессий
носить цеховые знамена. Ћни постоЯнно чувствовали  на  себе  мою  властную
руку. Ћни сидЯт в клетке, наслаждаютсЯ жизнью, поют и оплакивают менЯ. ‘ын
мой, будь с ними, как Я: благожелателен на словах, суров  на  деле.  ‹ижи,
пока можно не  кусать.  ЉлЯнись,  неустанно  клЯнись  блюсти  их  свободы,
вольности и льготы, но как скоро заметишь, что вольности сии таЯт  в  себе
опасность, немедленно упразднЯй их. Љогда к подданным  прикасаютсЯ  робкой
рукой, - они железные, но они же становЯтсЯ стеклЯнными, когда ты  дробишь
их мощной дланью, €скоренЯй ересь, но  не  потому,  что  она  противоречит
римско-католической вере, а потому,  что  в  Ќидерландах  она  расшатывает
устои нашей власти. ’е, что нападают на папу, у которого целых три  короны
(*50), мигом расправЯтсЯ с государЯми, у которых корона всего  лишь  одна.
ЏриравнЯй, как Я, свободу совести к оскорблению величества,  влекущему  за
собой конфискацию имущества, и  ты  будешь,  как  Я,  всю  жизнь  получать
наследства. Ђ когда ты отречешьсЯ от престола или †е умрешь,  они  скажут:
"„обрый был государь!" - и заплачут".
   - Ѓольше ничего не слышно, - сказала Ќоле, - его  свЯтейшее  величество
лег на кровать и уснул, а король ”илипп, надменный и  гордый,  смотрит  на
него холодным взглЯдом.
   ’ут Љатлина разбудила ее.
   Ђ Љлаас задумчиво глЯдел на огонь, пылавший в печи.


        59

   Љогда “леншпигель, расставшись с ландграфом ѓессенским, проезжал  через
площадь, на глаза ему попались сердитые лица  дам  и  вельмож,  но  он  не
обратил на них никакого вниманиЯ.
   Ќемного погодЯ он очутилсЯ во владениЯх герцога ‹юнебургского, и тут  у
него произошла встреча с компанией  Smaedelyke  broeder'ов  [братьЯ-задиры
(флам.)]  -  веселых  слейсских   фламандцев,   которые   каждую   субботу
откладывали немного денег, чтобы иметь возможность  раз  в  год  ездить  в
ѓерманию.
   …хали они обыкновенно в открытой повозке, которую шутЯ влек по  дорогам
и топЯм герцогства ‹юнебургского могучий  верн-амбахтский  конь,  и  орали
песни. €ные с превеликим усердием  дудели  в  дудки,  другие  пиликали  на
скрипочках, третьи играли на виолах, четвертые на волынках. ‘боку  повозки
какой-нибудь dikzak [толстЯк (флам.)] шел пешком и играл на rommelpot'е  -
должно быть, надеЯлсЯ спустить с себЯ таким образом жир.
   Љак раз, когда за душой у этой компании почти ничего уже не оставалось,
ей повстречалсЯ нагруженный звонкой монетою “леншпигель, и они  пригласили
его в трактир  и  угостили.  “леншпигель  принЯл  их  приглашение  охотно.
‡аметив,  однако  ж,  что  Smaedelyke  broeder'ы  поглЯдывают  на  него  и
перемигиваютсЯ, подливают ему и посмеиваютсЯ, он почуЯл недоброе, вышел  и
стал подслушивать за дверью. € вот, слышит он, dikzak про него говорит:
   - ќто живописец ландграфа  -  он  ему  дал  за  картину  больше  тысЯчи
флоринов. „авайте напоим его вином и пивом - останемсЯ в барышах.
   - Ђминь, - хором, произнесли его приЯтели.
   “леншпигель же отвел своего оседланного осла шагов за тысЯчу, к  одному
фермеру, дал работнице  два  патара,  чтобы  она  за  ним  приглЯдела,  и,
вернувшись как ни в чем не бывало в  трактир,  сел  за  столик  Smaedelyke
broeder'ов. ’е раскошелились и еще угостили его. Ђ “леншпигель, позвЯкиваЯ
в мошне ландграфскими флоринами,  похвалилсЯ,  что  только  сейчас  продал
одному крестьЯнину своего осла за семнадцать серебрЯных daelder'ов.
   ’ак, выпиваЯ и закусываЯ, играЯ на дудках, волынках  и  rommelpot'ах  и
подбираЯ по дороге всех мало-мальски  смазливых  бабенок,  продолжали  они
свой путь. ќтаким манером они произвели на свет младенчиков,  в  частности
“леншпигель, - его милка назвала впоследствии своего сына  ќйленшпигелькен
(*51), что на нижненемецком Языке означает зеркальце и сову:  по-видимому,
истинный смысл прозвища ее случайного сожителЯ осталсЯ ей неЯсен, а  может
быть, она назвала сына в памЯть того часа, когда он был зачат. ќто и  есть
тот самый ќйленшпигелькен, о котором пущен ложный слух, будто он родилсЯ в
Љниттингене, в ‘аксонии.
   „обрый конь вез их по дороге, по  обеим  сторонам  которой  раскинулась
деревенька и при которой стоЯл трактир под вывеской "In  den  ketele",  то
есть "‚ котле". Ћттуда приЯтно пахло жареным мЯсом.
   €гравший на  rommelpot'е  dikzak  пошел  к  baes'у  и  сказал  ему  про
“леншпигелЯ:
   - ќто ландграфский живописец - он за всех заплатит.
   Baes, убедившись, что лицо “леншпигелЯ внушает доверие и послушав  звон
флоринов и daelder'ов, уставил стол выпивкой  и  закуской.  “леншпигель  в
грЯзь лицом не ударил. Ђ в кошельке у него все времЯ звенели монеты. ќтого
мало: времЯ от времени он хлопал себЯ по шапке  и  приговаривал,  что  тут
зашито главное его богатство. Џиршество  длилось  два  днЯ  и  одну  ночь.
Ќаконец Smaedelyke broeder'ы объЯвили “леншпигелю:
   - „авай расплатимсЯ и отчалим.
   “леншпигель же им задал вопрос:
   - …сли крыса забралась в сыр, думает она уходить?
   - Ќет, - отвечали они.
   - Ђ когда человек вдоволь ест и пьет, скучает он по дорожной пыли и  по
воде из луж, с пиЯвками?
   - Ќет, - отвечали они.
   - Ќу так поживем и мы здесь, - рассудил “леншпигель, - до тех пор, пока
мои флорины и daelder'ы служат  воронкой,  через  которую  в  наши  глотки
льетсЯ живительнаЯ влага.
   Ћн велел хозЯину подать еще вина и колбасы.
   Џока они ели и пили, “леншпигель хвасталсЯ:
   - џ плачу, Я теперь ландграф. Ќу, а когда в моей мошне будет пусто, что
вы станете делать, друзьЯ? ‚ы приметесь за мою мЯгкую  войлочную  шлЯпу  и
обнаружите, что там везде - и в тулье и по краЯм - зашиты каролю.
   - „ай пощупать! - вскричали все разом.
   ‘опЯ от наслаждениЯ, они принЯлись  щупать  монеты,  которые  оказались
величиною с  червонец.  Ћдин  из  breeder'ов  до  того  проворно  орудовал
пальцами, что “леншпигель вынужден был отобрать у него шлЯпу.
   - ќй ты, рьЯный доильщик, - сказал он, - доить еще не пора!
   - „ай мне половину шлЯпы, - попросил Smaedelyh breeder.
   - Ќе дам, - сказал “леншпигель, - а  то  у  тебЯ  будет  голова  как  у
сумасшедшего: в одной половине тьма, а в другой свет. - €,  передав  шлЯпу
baes'у, попросил: - “ж очень жарко, - спрЯчь ее пока у себЯ. џ на  минутку
выйду.
   ‘ этими словами он вышел, а хозЯин спрЯтал шлЯпу.
   “драв из трактира, “леншпигель побежал к крестьЯнину, вскочил на осла и
во всю ослиную прыть помчалсЯ по направлению к ќмдену.
   Smaedelyke broeder'ы, видЯ, что он не возвращаетсЯ, всполошились:
   - Ќе дал ли он тЯгу? Љто ж теперь будет платить?
   Џерепуганный baes одним взмахом ножа распорол “леншпигелеву  шлЯпу,  но
вместо каролю он между войлоком и подкладкой обнаружил медные блЯшки.
   ’ут он напустилсЯ на Smaedelyke broeder'ов.
   - ЃратьЯ-надувалы! - сказал он. - ‘бросьте с себЯ все, что  на  вас  ни
есть, кроме разве сорочек, а то Я вас отсюда не выпущу.
   ‚ уплату за все Smaedelyke broeder'ы принуждены были разоблачитьсЯ.
   ’ак, в одних  сорочках,  и  колесили  они  теперь  по  горам  и  долам;
продавать же конЯ и повозку им не хотелось.
   € вид у них был до того плачевный, что все охотно давали им и хлеба,  и
пива, а кое-когда и мЯса,  они  же  всем  рассказывали,  что  их  обобрали
разбойники.
   Ђ штаны у них были одни на всю братию.
   € так они и возвратились к себе в ‘лейс - пританцовываЯ в  повозке  под
звуки rommelpot'а, но в одних сорочках.


        60

   Ђ “леншпигель в это времЯ разъезжал на €ефе по землЯм и  топЯм  герцога
‹юнебургского. ”ламандцы прозвали  этого  герцога  Wafersignorke  [‚одЯной
сеньор (флам.)], оттого что в его владениЯх всегда было сыро.
   €еф слушалсЯ “леншпигелЯ, как  собачка,  пил  bruinbier,  танцевал  под
музыку лучше любого венгерского плЯсуна, по первому знаку хозЯина  ложилсЯ
на спину и притворЯлсЯ мертвым.
   ‚ „армштадте, в присутствии ландграфа ѓессенского, “леншпигель  высмеЯл
герцога, и ему было известно, что герцог сердит и зол на него  и  что  ему
воспрещен  въезд  во  владениЯ  герцога  под  страхом  виселицы.  €  вдруг
“леншпигель видит: перед ним его светлость герцог, собственной персоной, а
так как он был наслышан о свирепости герцога, то ему стало не по  себе.  €
он обратилсЯ к своему ослу с такой речью:
   - €еф, глЯди, вон  монсеньер  ‹юнебургский!  -  сказал  он.  -  ‚еревка
здорово щекочет мне шею. ‹ишь бы только мне ее палач  не  почесал!  Џойми,
€еф, Я хочу, чтобы менЯ почесали, но  Я  не  хочу,  чтобы  менЯ  повесили.
Џодумай - ведь мы с тобой братьЯ: оба бедствуем и  у  обоих  длинные  уши.
Џодумай еще и о том, какого верного друга лишаешьсЯ ты в моем лице.
   ’ут “леншпигель отер глаза, и €еф заревел.
   - Њы делили с тобой пополам и радости  и  горести,  -  снова  заговорил
“леншпигель. - ’ы помнишь, €еф?
   Ћсел продолжал верещать, ибо он был голоден.
   - € ты никогда менЯ не забудешь, - внушал ему его хозЯин, -  ибо  какаЯ
еще дружба может быть крепче той, что радуетсЯ одним и  тем  же  удачам  и
крушитсЯ от одних и тех же невзгод! ‹ожись на спину, €еф!
   Џослушный осел повиновалсЯ, и  вслед  за  тем  пред  взором  герцога  в
воздухе взбрыкнули четыре копыта... “леншпигель мигом сел к ослу на брюхо.
ѓерцог приблизилсЯ.
   - —то ты тут делаешь? - спросил он. - ђазве ты не знаешь, что Я именным
указом воспретил тебе под страхом виселицы ступать своими грЯзными  ногами
по моей земле?
   -  ‘жальтесь  надо  мной,   всемилостивейший   сеньор!   -   воскликнул
“леншпигель и, показав на осла, прибавил: - ’ем более вам хорошо известно:
кто находитсЯ меж четырех столбов, того по праву и  закону  нельзЯ  лишить
свободы.
   - ‚он из моих владений, а не то Я тебЯ казню! - крикнул герцог.
   - Ђх, монсеньер, - молвил “леншпигель, - Я бы  стрелой  умчалсЯ  отсюда
верхом на флорине, а еще лучше - на паре!
   - Ќахал! - возопил герцог. - Њало того,  что  ты  не  подчинилсЯ  моему
указу, ты еще смеешь просить у менЯ денег!
   - Ђ что прикажете делать, монсеньер? Ќе могу  же  Я  у  вас  отнЯть  их
силком!..
   ’ут герцог пожаловал ему флорин.
   ’огда “леншпигель обратилсЯ к ослу:
   - ‚стань, €еф, и попрощайсЯ с монсеньером.
   Ћсел мгновенно вскочил и заверещал. ‚след за тем оба скрылись из виду.


        61

   ‘ооткин и Ќеле смотрели в окно.
   - Ќе видать ли сына моего “леншпигелЯ, деточка? - спросила ‘ооткин.
   - Ќет, - отвечала Ќеле, - мы никогда больше не увидим противного  этого
шатуна.
   - Ќе сердись  на  него,  Ќеле,  -  сказала  ‘ооткин,  -  лучше  пожалей
бесприютного мальчонку.
   - ‡наем мы, какой  он  бесприютный,  -  молвила  Ќеле.  -  Џоди  уже  в
каком-нибудь дальнем краю обзавелсЯ домом получше этого, а может, и  дамой
сердца, и та, уж верно, дает ему приют.
   - ќто бы хорошо, - сказала ‘ооткин, - по крайности, ортоланов бы поел.
   - …го бы камнЯми кормить, обжору, - живо вернулсЯ бы домой! -  вспылила
Ќеле.
   ‘ооткин фыркнула.
   - —его ты так на него взъелась, детка? - спросила она.
   ’ут вмешалсЯ Љлаас,  сидевший  в  углу  и  до  сего  времени  задумчиво
вЯзавший хворост.
   - Ђй ты не видишь, что она от него без ума? - обратилсЯ он к ‘ооткин.
   - ‚идали вы такую скрытную плутовку? - вскричала  ‘ооткин.  -  •оть  бы
намек какой мне подала! ’ак это правда, деточка: люб он тебе?
   - Џустое, - отрезала Ќеле.
   - ‘лавный муженек  тебе  достанетсЯ,  -  заметил  Љлаас,  -  с  широкой
глоткой, пустым брюхом и длинным Языком, мастер из крупной  монеты  делать
мелкую, трудом ломаного гроша не заработал,  только  и  знает,  что  ворон
считать да слоны слонЯть.
   Ќо тут Ќеле вдруг всЯ покраснела от злости:
   - Ђ вы-то чего смотрели?
   - €шь до  слез  довел  девочку!  -  вступилась  ‘ооткин.  -  ’ы  бы  уж
помалкивал, мой благоверный!


        62

   Ћднажды “леншпигель ЯвилсЯ в Ќюрнберг и  выд