
   - ‡начит, все идет как полагаетсЯ, - заключила супруга поэта.
   € она возвратилась к своим танцовщицам и пастушкам величиною с ноготок.
   Ђ в это времЯ на первом этаже, в кухне, сидел, уронив руки  на  колени,
старый лакей, в тот день облачившийсЯ в поношенные брюки хозЯина дома.  Ћн
то и дело вставал и подходил к приглушенно звонившему телефону (в  аппарат
был предусмотрительно заложен лоскут материи) или отпирал  входную  дверь,
чтобы  впустить  запоздалого  посетителЯ,  желавшего   оставить   визитную
карточку и осведомитьсЯ о  состоЯнии  больного.  ќти  ночные  визиты  были
последним отблеском полувековой литературной славы †ана де ‹а Њоннери.
   ‡аплаканнаЯ кухарка приготовлЯла легкий ужин - "ведь не могут же братьЯ
господина графа сидеть всю ночь без еды!"
   ‘тарый “рбен сказал, обращаЯсь к собравшимсЯ в маленькой гостиной:
   - Љак быть с похоронами? ’рудно принЯть в замке Њоглев столько людей. €
помимо всего прочего, это слишком далеко.
   - “ д'ћинов есть фамильный склеп на Њонмартрском  кладбище,  так  будет
проще. „умаю, что †юльетта не станет возражать, - откликнулсЯ генерал.
   ѓенерал был ранен на войне, одно колено  у  него  не  сгибалось,  и  он
сидел, вытЯнув перед собой прЯмую, как палка, ногу.
   Ќаступило молчание, слышались только шаги  сиделки,  возвращавшейсЯ  по
коридору от графини.
   ‡атем старший из братьев произнес:
   - Ќе по душе мне это кладбище.
   - Ќо ведь его оставЯт там лишь на времЯ! - заметил младший ‹а Њоннери.


   †ан де ‹а Њоннери чувствовал, что очки слегка давЯт на переносицу.  ‚се
его ощущениЯ были теперь приглушены.
   ‹ишь одно оставалось отчетливым и единственно важным: казалось,  чьЯ-то
невидимаЯ рука забралась в грудь под левую ключицу и не переставаЯ сжимает
сердце. Ћн чувствовал, как отчаЯнно трепещет его жизнь, зажатаЯ этой рукой
и ниоткуда не получающаЯ помощи.
   Џеред ним на пюпитре,  придвинутом  к  самым  глазам,  лежала  печатнаЯ
диссертациЯ: "†ан де ‹а Њоннери, или —етвертое поколение романтиков".
   ‚ последний раз он вдыхал столь  хорошо  знакомый  запах  чуть  влажной
бумаги и свежей типографской краски, но запах этот казалсЯ больному скорее
далеким воспоминанием, а не реальностью; рука его  медленно  перелистывала
страницы - их было по шестнадцати в каждой  пачке,  составлЯвшей  печатный
лист. ‚зглЯд  скользил  по  ровным  строкам;  умирающий  как  будто  хотел
проникнуть  в  приговор  грЯдущего.  ‚  его  слабеющем  мозгу  это   слово
"грЯдущее" проносилось, подобно комете, котораЯ оставлЯет светЯщийсЯ  след
над беспредельными, темными, еще бесформенными материками.
   Ћн понимал, что подошел к  самому-краю  бездны  по  имени  Ќебытие.  …й
суждено навеки поглотить его, и от личности  поэта  ‹а  Њоннери  на  земле
останетсЯ лишь то, что смогут сохранить труды, подобные этой  диссертации,
- беглое изображение, плоское, как офорт, безжизненное, как гипсовый бюст,
лживое, как историЯ.
   ЌеизбежнаЯ узость, ограниченность всЯкого исследованиЯ с  особой  силой
заставила его почувствовать всю безмерность того,  что  должно  было  уйти
вместе с ним. ‘колько  раз  его  наполнЯли  восторгом  внезапные  и  Яркие
озарениЯ, сколько  раз  его  мысль,  блуждаЯ  по  бесконечным  лабиринтам,
казалось, вот-вот отыщет ответ на извечные вопросы и сколько раз  с  таким
трудом обретеннаЯ уверенность неумолимо исчезала! € теперь всЯ жизнь ума и
души, какую не  выразишь  словами,  должна  была  безвозвратно  исчезнуть,
растворитьсЯ без остатка во  ‚селенной.  Ђ  постоЯнное,  почти  врожденное
удивление, вызываемое мыслью о том, что мир столь  велик,  а  человеческие
деЯниЯ столь ничтожны! Љому дано воссоздать все это?
   ’олько он один мог бы сказать,  чем  и  как  жил,  к  каким  источникам
припадал. ’олько он один знал, что принадлежит к числу тех немногих людей,
которые  отважились  дойти  до  крайних  пределов,  огражденных  невидимой
стеной; он, †ан де ‹а Њоннери, почти каждый день натыкалсЯ на преграду  из
черного мрамора, замыкающую область сознаниЯ, подолгу  бродил  вдоль  этой
стены в поисках выхода, пыталсЯ  взбиратьсЯ  на  нее,  заглЯнуть  в  сферу
бесконечного...
   "€менно благодарЯ этим мгновениЯм, - подумал он, -  Я  и  стал  великим
человеком, да, только благодарЯ им... Ќе случайно  бывали  ночи,  когда  Я
терЯл сознание за письменным столом".
   € все же - вопреки этим мыслЯм - он созерцал сквозь очки свой  образ  с
тихой,  снисходительной  улыбкой,   с   невольным   удовольствием,   какое
испытывает каждый человек, глЯдЯ на свой портрет.
   € как сквозь слой ваты, донессЯ до него собственный голос:
   - Ћтлично, отлично... Џросто поразительно.
   ‘теснение в груди на минуту ослабело, словно  рука,  сжимавшаЯ  сердце,
пошевелила онемевшими пальцами, затем безжалостные  тиски  сомкнулись  еще
сильнее.
   "Ќе надо думать так напрЯженно, - сказал  себе  умирающий,  -  не  надо
доходить до черной стены..."
   Ћн продолжал  перелистывать  страницы  диссертации,  и  имЯ,  дата  или
заглавие стихотворениЯ то и дело вызывали в памЯти далекое прошлое.  Џеред
его  мысленным  взором  внезапно  вставали  воспоминаниЯ,  ранее  скрытые,
погребенные под глубоким слоем жизненных впечатлений.
   †ан де ‹а Њоннери вновь видел юношу  в  светлых  панталонах  и  вышитом
жилете, юноша этот обожал верховую езду, отлично фехтовал и  презирал  все
окружающее.  „альнейшаЯ  жизнь  подтвердила,  что  он  был  прав  в  своем
презрении! ћноша надевал по вечерам сорочки с накрахмаленным, плоеным жабо
и курил длинные итальЯнские сигары с воткнутыми в них  соломинками,  часто
бывал у  ‹екона  де  ‹илЯ  и  чувствовал  себЯ  в  силах  создать  великое
произведение, способное жить в веках. „о сих пор еще в  Ящике  комода,  на
котором стоЯл его бюст, хранились две или три сорочки тех времен, они  уже
давно стали ему тесны и совсем пожелтели!

   Ќа озеро, как лист, слетает с ветки птица...

   Џоэт почувствовал гнев и отвращение: этой строкой,  бросившейсЯ  ему  в
глаза,  когда  он  переворачивал   страницу,   начиналось   стихотворение,
принесшее двадцатичетырехлетнему юноше славу. "‚ то времЯ, - писал  ‹ашом,
- еще можно было стать известным, написав  лишь  одно  стихотворение".  „а
именно оно и вошло во все  антологии,  его  читали  на  всех  литературных
утренниках,  приводили  в  письмах  все  поклонницы,  комментировали   все
салонные льстецы. Ќеужели он, †ан де ‹а Њоннери, за целую жизнь не написал
ничего более важного, более значительного? Ќеужели все  девЯть  томов  его
поэтических произведений были столь невесомы, что можно было беспрестанно,
на протЯжении всего жизненного пути и вплоть до самой могилы ссылатьсЯ все
на те же тридцать небрежно написанных  стихотворных  строк,  которые  ныне
даже он сам больше не  считал  дерзкими?  ’еперь  они  представлЯлись  ему
попросту старомодными. Ћ лениваЯ публика, упрЯмо признающаЯ лишь  творениЯ
юности! Ћ скупцы, не желающие вновь выражать свой восторг!
   „а и сюжет  этого  стихотворениЯ  был  позаимствован  у  ‘юлли-Џрюдома.
Љак-то раз они беседовали  после  обеда.  ‘юлли  рассказывал  о  замыслах,
роившихсЯ в его голове, и ‹а Њоннери  на  лету  подхватил  высказанную  им
идею. ‡аметил ли кто-нибудь заимствование? „а, ‹ашом указывал на  близость
темы, но, по его словам, автор "Ќапрасной нежности" был  вдохновлен  †аном
де ‹а Њоннери и в том же году обратилсЯ в своем творчестве  к  центральной
теме стихотворениЯ "Ќа озеро, как лист..."
   ‘юлли-Џрюдом... ‘перва друг, затем раздраженный соперник, почти враг...
—то пользы восстанавливать истину? Ћн, ‹а Њоннери, ничем ему не обЯзан.
   - “ этого ‹укрециЯ буржуазии не имЯ, а  какое-то  нелепое  младенческое
прозвище, - чуть слышно прошептал умирающий.
   Ћн чувствовал, что ему не следует  раздражатьсЯ  -  боль  под  ключицей
становилась от этого сильнее.
   € все же, прочтЯ название главы "Џредшественник символистов", он не мог
удержатьсЯ от  возмущенного  жеста  -  казалось,  он  одним  взмахом  руки
отметает всех своих последователей, затем он презрительно произнес:
   - ‚се это эпигоны!
   ‘ жадностью биографа ‘имон ‹ашом  напрЯженно  прислушивалсЯ  к  словам,
которые слетали с уже посиневших губ поэта, и молча повторЯл их про  себЯ,
чтобы не забыть.
   Ќо  вот  взглЯд  †ана  де  ‹а  Њоннери  привлекло  приведенное  целиком
стихотворение,  заглавием  которому  служило  короткое  посвЯщение:  "Њоей
подруге, 16 ЯнварЯ 1876 года". ‘ерые глаза долго, так долго не  отрывались
от этих строк, что ‘имон подумал: "„олжно быть, старик задремал". Ќо  нет,
сквозь стекла очков был виден напрЯженный взор поэта,  он  тщетно  пыталсЯ
проникнуть в прошлое и вырвать оттуда лицо или имЯ. ‚едь если  тут  вместо
заголовка  поставлена  дата,  значит,  он   желал   увековечить   какой-то
знаменательный день... …му  так  хотелось  вспомнить  какую-либо  примету:
распущенные волосы, аромат духов, адрес - хоть  что-нибудь.  Ќо  все  было
напрасно: сохранилась лишь дата - больше ничего. ЉакаЯ досада!.. ‘емьдесЯт
шестой год... ѓод, когда у него было... четыре любовницы. …ще до  свЯзи  с
Љассини или в самом начале  этой  свЯзи...  ’еперь  Љассини  со  всеми  ее
воплЯми, неистовыми сценами, драмами казалась ему  такой  чужой,  далекой,
неживой, словно он никогда и не был с нею близок... ‚о всЯком случае,  это
происходило задолго до его  брака  с  †юльеттой,  брака  по  рассудку,  на
котором настоЯл “рбен... "…сли ты будешь  продолжать  в  том  же  духе,  -
сказал ему старший брат, - у тебЯ  скоро  не  останетсЯ  ни  гроша.  ‘амое
лучшее длЯ тебЯ  -  женитьсЯ  на  этой  крошке,  †юльетте  д'ћин".  ’ысЯча
восемьсот семьдесЯт шестой - великолепный год!  …му  было  тогда  тридцать
лет.
   “мирающий снова вернулсЯ к действительности.
   - ‘колько вам лет, ‘имон? - глухо спросил он.
   - ’ридцать три.
   ‘тарик вздохнул. Ћн почти не различал в полумраке €забеллу  и  сиделку,
которые неслышно двигались по комнате.
   ‚ это мгновение смотревший на него ‘имон с завистью  подумал:  "‚  моем
возрасте ‹а Њоннери был уже знаменит, успел немало создать, и все  женщины
поклонЯлись ему". € в утешение сказал себе: "џ принадлежу к числу людей, к
которым известность приходит поздно".
   - “ менЯ недостанет времени... - прошептал старый поэт, грустно покачав
головой.
   ‘имон и €забелла решили, что речь идет о чтении диссертации.
   - ‚ы устали, дЯдюшка? - спросила €забелла. - џ уберу...
   - Ќет, нет, не то, - проговорил умирающий,  ухватившись  за  пюпитр.  -
Ќет... ‘имон, прошу вас... мои бумаги, мои  черновики...  заклинаю  вас...
никаких писем раньше чем через пЯтьдесЯт лет.
   ‚ глубоком волнении  ‘имон  молча  наклонил  голову  в  знак  согласиЯ.
€забелла отвернулась, по  ее  лицу  ручьем  текли  слезы.  ЌайдЯ  какой-то
предлог, она поспешила выйти из комнаты: у нее не было сил  наблюдать  эту
агонию при полном сознании.
   ‚оспользовавшись тем, что племЯнница вышла, а сиделка чем-то  занЯта  в
ванной, старик шепнул ‘имону:
   - ...чем писать.
   ‘имон подал ему листок бумаги и свою авторучку,  невольно  подумав  при
этом: "†ан де ‹а Њоннери напишет свои последние строки моей ручкой".
   Џеро плохо слушалось поэта. Ќеразборчивым почерком, царапаЯ бумагу,  он
с трудом вывел: "џ вас очень любил". Џоставив вместо подписи большую букву
"†", старик дрожащими руками  сложил  листок,  написал  на  нем:  "ѓоспоже
ќтерлен", - и вручил записку ‘имону, улыбнувшись ему, как сообщнику:  поэт
даже не указал адреса.
   - Ѓлагодарю, - прошептал он.
   ‡аметив, что племЯнница вернулась в комнату, он вновь устремил  взор  в
пюпитр:

   Ќа пепелище чувств какой-то голос тайный...

   “мирающий совсем  обессилел,  и  теперь  буквы  прыгали  у  него  перед
глазами, слова казались темными пЯтнами на белой бумаге, и все же какое-то
чутье помогло ему разобрать собственные стихи,  написанные  почти  полвека
назад:

   Ќа пепелище чувств какой-то голос тайный
   ‡овет вернутьсЯ нас, отбросив бремЯ лет,
   ‚ернутьсЯ длЯ того, чтоб этот час печальный
   Љогда-нибудь тебЯ порадовал, поэт...

   ‡начит, уже в то времЯ он сознавал...
   € внезапно в его мозгу будто вспыхнуло пламЯ. Њысли путались, и  вместе
с тем ему казалось, что еще никогда в жизни он так Ясно  не  понимал,  так
логично  не  мыслил,  хотЯ  в  действительности  это  ощущение  было  лишь
иллюзией, миражем;  в  памЯти  всплыли  различные  образы  и  впечатлениЯ,
переплетаЯсь и дополнЯЯ  друг  друга;  тут  было  все:  и  ученик  коллежа
иезуитов в форменной курточке, и  молодой  человек  в  вышитом  жилете,  и
‚иктор ѓюго, стоЯщий на площади ‚огезов, с лицом,  обрамленным  библейской
бородой, и ночные обмороки  за  письменным  столом,  и  вопли  Љассини,  и
уверенность в том,  что  творец  всегда  выше  своего  творениЯ  -  мысль,
помогавшаЯ примиритьсЯ с богом... Ћн видел толпу на Ѓрюссельской  площади,
слышал громовой гул аплодисментов и как  будто  различал  вдали  очертаниЯ
того произведениЯ, которое он вечно провидел, по сравнению с  которым  все
его  стихотворениЯ  и  поэмы  показались  бы  лишь  капителЯми  колонн   и
барельефами будущего храма; это совершенное творение ответило  бы  на  все
вопросы, возвышалось бы, подобно высокой башне,  позволЯющей  заглЯнуть  в
бесконечность, Явилось бы ключом от потайной двери в черной  стене;  после
него можно было бы и не создавать ничего больше... Ђ  между  тем  огненнаЯ
рука продолжала сжимать его сердце, он смутно угадывал очертаниЯ материков
будущего, но сами  они  были  теперь  невидимы  в  кроваво-красном  сиЯнии
бесчисленных  звезд;  перед   глазами   плЯсали   узкие   Языки   пламени,
перевивавшиесЯ,  как  золотые  нити,  которыми  был  расшит   его   мундир
академика, нет, то были скорее горЯщие фитили, затем  перед  ним  возникло
какое-то  гигантское  дерево  с  золотой  листвой...  Ќо   вот   все   это
стремительно рухнуло, рассыпалось мириадами искр. ’о,  что  происходило  в
его лихорадочно пылавшем мозгу, можно было сравнить со  зрелищем  горЯщего
театра, на сцене которого актер торопитсЯ исполнить все свои роли подрЯд!
   “же несколько минут старик металсЯ, произносЯ невнЯтные фразы;  наконец
‘имон уловил:
   - ‘колько безвозвратно утраченных мыслей приходитсЯ на одну уцелевшую!
   ‡атем прозвучали слова:
   - ‘он ЋрфеЯ...
   Ђ потом стихотворнаЯ строка:

   ...Џревыше всЯких благ божественный покой.

   ‘тараЯ машина по изготовлению  александрийского  стиха  сработала  сама
собою, перед тем как навсегда остановитьсЯ.
   ‘иделка приблизилась к кровати и сделала умирающему укол.
   Ћн вытЯнулсЯ и замер.
   € уже не заметил, как убрали пюпитр, - теперь туман расстилалсЯ у самых
его глаз.
   ’аинственнаЯ рука под левой ключицей разжалась, он уже почти не  ощущал
боли. Ќо нельзЯ было допустить, чтобы боль вовсе ушла. ‚едь жизнь  уходила
вместе с нею, и умирающий в отчаЯнии ждал, когда  же  вернетсЯ  боль.  …му
хотелось  кашлЯнуть,  но  он  не  решалсЯ,  боЯсь  потерЯть  сознание,   и
предпочитал хрипло дышать, ибо эти хрипы, как ни были они мучительны,  все
же свидетельствовали о том, что он еще живет.
   …му казалось, что его чувства, речь, ход мыслей, памЯть держатсЯ теперь
на тонкой  ниточке  -  тонкой,  как  паутинка  кокона.  Ћдно  неосторожное
движение, одна слишком упорнаЯ мысль - и паутинка оборветсЯ.
   Ђ  тогда  хрупкие  частицы  жизни  разлетЯтсЯ  в  разные  стороны,  как
разлетаютсЯ колосьЯ внезапно развЯзанного снопа; тогда все эти невидимые и
невесомые колесики станут бесшумно вращатьсЯ в различных направлениЯх,  не
касаЯсь друг друга. Џожар в его мозгу потух, оставалсЯ лишь пепел, и  одно
дуновение могло развеЯть его.
   †ан де ‹а Њоннери снова услышал свой тихий голос:
   - “ менЯ недостанет времени закончить...
   Ћн знал: ему уже не дано увидеть, как распахнетсЯ дверь в черной стене.
   Ќестерпимо хотелось спать...
   —ьЯ-то рука коснулась его лица, и он  почувствовал,  что  очки  уже  не
давЯт на переносицу.


   ЃратьЯ поэта вошли в комнату и сели поодаль. ѓенерал незаметно  зевнул,
посмотрел на часы, подул на розетку ордена.
   Џри их поЯвлении ‘имон поднЯлсЯ, освобождаЯ место у постели,  но  “рбен
движением руки остановил его и прошептал:
   - ‘идите, сидите.
   Љаждый раз, когда умирающий, не приходЯ в себЯ,  начинал  хрипеть,  все
поднимали головы, но сиделка отрицательно качала  головой,  даваЯ  понЯть,
что это еще не конец.
   ‚незапно в начале одиннадцатого поэт приподнЯлсЯ на  своем  ложе.  ђука
его скользнула по простыне, нащупала руку ‘имона и вцепилась в  нее.  ‹ицо
старика побелело. ЉосЯщие глаза  блуждали,  один  глаз  смотрел  прЯмо  на
‘имона, но, должно быть, не видел  его.  Љазалось,  умирающий  движетсЯ  к
пропасти,  не  будучи  в  силах  остановитьсЯ.  Џотом  в  горле   у   него
заклокотало, он всхлипнул, и голова запрокинулась.
   ‘иделка схватила шприц и вонзила иглу в уже бездыханное тело.
   ‘имон не  мог  бы  сказать,  сколько  времени  он  неподвижно  созерцал
остановившиесЯ серые глаза, видневшиесЯ из-под полуприкрытых век. ‚незапно
в силу какой-то необъЯснимой мимикрии он почувствовал, что и у него самого
сердце забилось слабее, на мгновение ему даже показалось, будто он  терЯет
сознание. ‘имон ‹ашом заставил себЯ несколько раз глубоко вздохнуть.
   Ћн подумал, что именно ему следует закрыть глаза умершему, ведь  именно
к  нему,  ‘имону  ‹ашому,  был  обращен  последний,   так   и   оставшийсЯ
неразгаданным   призывный   взглЯд   поэта.   ‘о   всей   доступной    ему
почтительностью он собралсЯ выполнить свой долг.  Ќо  из  широкого  белого
рукава сиделки тут же высунулись два загрубевших коротких  пальца,  и  она
быстрым, привычным  движением  прикрыла  покойному  веки.  ‡атем  монахинЯ
осенила себЯ крестом, тЯжело опустилась на колени,  и  некоторое  времЯ  в
комнате не слышно было ничего, кроме тиканьЯ часов на камине.
   Ќаконец “рбен де ‹а Њоннери произнес:
   - Ѓедный †ан! ‚от и свершилось. Џервый из нас четырех.
   Ћн как-то сразу поник. ѓлаза его покраснели, и он долго не поднимал  их
от ковра.
   ‚торой из братьев, ђобер, генерал, машинально достал  сигарету,  поднес
было ее ко рту, но устыдилсЯ и поспешно сунул в карман.
   - …му было двенадцать лет, когда ты родилсЯ, - произнес “рбен, глЯдЯ на
генерала. - Њы с ним вместе отправились смотреть на  тебЯ  в  колыбели.  џ
отлично помню.
   ѓенерал кивнул головой с таким видом, словно и он это помнил.
   ‚друг кто-то толкнул ‘имона в грудь, и он ощутил чье-то жаркое  дыхание
и услышал громкие всхлипываниЯ. €забелла прижалась к нему бормоча:
   - Ѓедный дЯдюшка... бедный дЯдюшка... ‚ам  он  обЯзан  своим  последним
счастливым мгновением.
   € горЯчие слезы обожгли шею ‘имона.
   - Џожалуй, пора обрЯдить усопшего, - сказала сиделка вставаЯ.
   - џ помогу вам, - прошептала €забелла. - „а, да, Я так хочу... ќто  мое
право.
   Њужчины вышли из комнаты,  движимые  не  столько  уважением  к  смерти,
сколько страхом перед ней.
   ‘пускаЯсь по лестнице, ‘имон представил себе, как две  женщины  снимают
белье с худого и длинного старческого тела и протирают его ватой  с  такой
же осторожностью, с какой протирают тело новорожденного.


   Џолчаса спустЯ в ногах и у изголовьЯ  покойника  уже  стоЯли  зажженные
свечи; веточка букса окунала сухие листьЯ в блюдце с водой. ‚ углу комнаты
оставили гореть лампу - свечи не могли побороть темноту.
   Џод простыней, облаченный в чистую ночную сорочку, спал вечным сном †ан
де ‹а Њоннери, в скрещенные на груди руки было  вложено  распЯтие,  нижнюю
челюсть поддерживала повЯзка.
   „линный профиль поэта отчетливо выступал из мрака на фоне желтой стены.
ЋдинокаЯ прЯдь волос, как и при  жизни,  прикрывала  темЯ.  Љожа  на  лице
натЯнулась и приобрела оттенок розоватого мрамора,  морщины  разгладились.
‹ицо словно помолодело, на нем застыло выражение спокойного презрениЯ, как
будто усопший мог еще что-то чувствовать и выражал  свое  пренебрежение  к
тем суетным знакам вниманиЯ,  которыми  его  окружали  после  смерти.  ‚се
близкие собрались у смертного ложа поэта.
   ‚ комнату уверенной поступью, держась подчеркнуто прЯмо, вошла  госпожа
де ‹а Њоннери. Ћна приблизилась к  кровати,  четырежды  помахала  веточкой
букса над неподвижным телом мужа и равнодушно изрекла:
   - “ него хороший вид.
   Џосле чего удалилась.
   Џрофессор ‹артуа приехал чуть  позже  одиннадцати.  „верь  ему  отперла
кухарка: старый Џоль, подавленный горем, был не в силах двинутьсЯ с места.
   - ѓосподин граф скончались, - доложила кухарка.
   ‹артуа,   не   снимаЯ   шубы,   прошел   в   комнату    поэта.    —тобы
засвидетельствовать смерть, он приблизилсЯ к покойнику, приподнЯл  пальцем
веко, тут же опустил его и произнес:
   - ќто произошло еще быстрее, чем Я предполагал.
   ‡атем он  увлек  ‘имона  ‹ашома  в  коридор  и  попросил  рассказать  о
последних минутах †ана де ‹а Њоннери.
   - ЏрекраснаЯ кончина, необыкновеннаЯ кончина! - прошептал ‹артуа. - „ай
бог каждому встретить с таким достоинством свой последний час.
   Љогда  ‘имон  повторил  слова  поэта:  "“   менЯ   недостанет   времени
закончить..." - ‹артуа заметил:
   - Ћн, без сомнениЯ, слагал  какие-нибудь  стихи.  ‚идите  ли,  сознание
стариков концентрируетсЯ на том, что было их главным жизненным  делом.  ‚о
всех остальных областЯх их памЯть, способности, чувства  слабеют,  как  бы
угасают. ’ак, например, впавший  в  детство  математик  не  терЯет  умениЯ
интегрировать.  „ольше  всего  мы  сохранЯем  знаниЯ,  свЯзанные  с  нашей
профессией. …сли бы вы спросили нашего друга  перед  смертью  о  том,  как
зовут его дочь, он, возможно, не мог бы вам ответить, но  он  беседовал  с
вами о ‘юлли-Џрюдоме, а со мной - об Ђкадемии... „а, это так,  -  прибавил
он. - ‚се дело в работе полушарий... или в чем-то  еще,  что  выше  нашего
пониманиЯ.
   - ѓосподин профессор, - запинаЯсь,  начал  ‘имон,  -  знаете  ли  вы...
знакомы ли вы с госпожой ќтерлен? ѓде бы Я мог получить ее адрес?
   - Ћ да, это весьма деликатнаЯ мысль, - сказал ‹артуа, - Я и сам  нанесу
ей визит. ЃеднЯжка... Ћн говорил о ней?.. ‚ам нужен ее адрес, подождите...
   Ћн достал записную книжку.
   - Ѓулонь-Ѓийанкур, улица ’иссандр, двенадцать... „о свиданьЯ, друг мой,
мы с вами еще увидимсЯ. Ќепременно.
   - Ѓуду очень рад, профессор, - искренне отозвалсЯ ‘имон.
   —ерез несколько минут поЯвилась госпожа Џолан, маленькаЯ женщина с  еще
гладкой кожей: ее привел сюда  безошибочный  инстинкт.  Ќа  голове  у  нее
красовалась стараЯ шлЯпка, поверх пальто она надевала черную  горжетку  из
кроличьего меха. Ќа  правой  щеке  возле  самого  подбородка  у  нее  была
бородавка, поросшаЯ  светлыми  волосками.  ‘емейнаЯ  жизнь  госпожи  Џолан
сложилась не слишком счастливо. Ћна  усердно  посещала  церкви,  по  целым
часам простаивала возле катафалков с горЯщими свечами, и от  этого  на  ее
щеках постоЯнно горел лихорадочный румЯнец,  а  от  одежды  исходил  запах
ладана.
   ‚  семействе  де  ‹а  Њоннери  она  времЯ  от  времени  выполнЯла  роль
добровольного секретарЯ, и когда кто-нибудь спрашивал: "‘колько же  теперь
может быть лет Џолан?"  -  то  обычно  отвечали:  "Џостойте,  впервые  она
поЯвилась у нас в девЯносто втором году..." —аще всего Џолан  приходила  в
дни траура.
   Ќе успела она дойти до середины лестницы, как уже поднесла  платочек  к
глазам.  ‘о  скорбным  видом  оглЯдела  присутствующих,  затем  подошла  к
постели, опустилась на  колени  и  принЯлась  молитьсЯ,  беззвучно  шевелЯ
губами; поднЯвшись с колен, она заключила в объЯтиЯ €забеллу, назвавшую ее
"милой Џолан"; затем с непостижимой быстротой осушила слезы  и  немедленно
приступила к привычной ей роли жука-могильщика.
   Ћна не могла себе простить, что опоздала. ЋбрЯжать покойников  было  ее
излюбленным делом. € Џолан тут же поспешила  наверстать  упущенное,  благо
предстоЯло еще облачить усопшего в парадный костюм. Џонизив голос,  она  с
гордостью объЯвила:
   - џ умею брить умерших.
   Ќепрерывно заверЯЯ, что она готова взЯть  на  себЯ  все  хлопоты,  дабы
родные могли без помехи предаватьсЯ скорби, она  тут  же  увлекла  братьев
поэта в угол и начала с ними шушукатьсЯ. ‘тарый “рбен и генерал напрЯженно
слушали, морщились и времЯ от времени  утвердительно  кивали  головой.  Џо
словам госпожи Џолан, необходимо было облачить покойного в парадный мундир
академика и выставить гроб длЯ прощаниЯ  в  большой  гостиной.  “тром  она
отправитсЯ в мэрию и сделает объЯвление  о  смерти.  ‚едь  не  графинЯ  же
станет всем этим заниматьсЯ и не беднЯжка €забелла. Ћна, Џолан,  сама  обо
всем договоритсЯ и с похоронным бюро. “ нее есть свои люди у ЃорниолЯ. Ћна
пригласит кого-нибудь из представителей фирмы и  подробно  обсудит  с  ним
порЯдок предстоЯщей церемонии,  а  затем  представит  его  на  утверждение
братьЯм умершего. „али знать †аклине? Ћна, кажетсЯ,  в  Ќеаполе  вместе  с
мужем? Џрекрасно, прекрасно. —то касаетсЯ лиц, которых надлежит  известить
о дне погребениЯ, то она, Џолан, сохранила список, составленный  во  времЯ
предыдущих похорон, это поможет никого не забыть; кстати,  у  нее  есть  и
адреса всех родственников. Ћна ни на минуту не сомкнет глаз, договоритсЯ с
монахиней о ночном бдении возле тела усопшего; на  нее,  Џолан,  можно  во
всем положитьсЯ, она сделает все, что нужно.


   ‘имон ‹ашом возвращалсЯ домой пешком через мост Ђльма и  по  набережным
‘ены. ’емпература упала на несколько градусов. Њолодой человек слышал, как
гулко отдаютсЯ его шаги  в  морозном  воздухе.  Ќо  он  почти  не  замечал
холодного ветра, от которого щипало лицо.  ‡а  его  высоким  лбом  роились
возвышенные мысли.
   Ћн присутствовал при кончине  †ана  де  ‹а  Њоннери,  возле  умирающего
лежала его, ‘имона, готоваЯ диссертациЯ. ‡наменитый поэт  обратил  к  нему
свой последний взглЯд, сжал его руку в миг расставаньЯ с  жизнью.  ‚еликие
люди подают друг другу руку перед лицом вечности. ’о  было  знаменательное
событие -  знаменательное  своей  предопределенностью.  ѓениальность  рода
человеческого - величина постоЯннаЯ, подобно тому как постоЯнно количество
редких газов в земной атмосфере;  ‘имон  был  уверен,  что  он  составлЯет
частицу этой постоЯнной величины,  принадлежит  к  числу  тех,  кто  ведет
прочих смертных по дорогам мечты и деЯниЯ.
   ќтот день был длЯ него решающим, переломным днем;  как  будто  внезапно
захлопнулась дверь, замкнув навсегда горестный период жизни, и впереди его
ожидало чудесное будущее,  полное  пока  еще  не  Ясных,  но,  несомненно,
значительных событий. ‘удьба ударила в гонг.
   "“ менЯ недостанет  времени  закончить..."  “  всех  недостает  времени
закончить свой труд, но его продолжают другие,  приходЯт  тебе  на  смену,
двигают дальше общее дело.
   ‘имон с грустью подумал, что  дом  на  улице  ‹юбека  больше  не  будет
радушным приютом, местом, где его всегда ожидал ласковый прием и дружеское
покровительство,  -  отныне  этот  дом  превратитсЯ  длЯ  него   в   место
воспоминаний и паломничества. Ќет! Џрежде всего в обитель  труда!  ‚еликий
поэт доверил ему заботу о своих рукописЯх. Ћтныне это будет  первым  делом
‘имона: он должен с благоговением  отобрать  самое  ценное  и  подготовить
посмертное издание, сохранить все сколько-нибудь важные мысли  поэта.  …му
вспомнились слова †ана де ‹а Њоннери об утраченных мыслЯх. Ћн приведет  их
в предисловии. €бо он напишет  это  предисловие.  €  ‘имон  тут  же  начал
сочинЯть его...
   ЏроходЯ  мимо  темного  фасада  зданиЯ  Ђкадемии,   возвышавшегосЯ   на
небольшой полукруглой площади, он подумал: "Љогда-нибудь и Я буду заседать
в этом здании".
   …му не терпелось поскорее добратьсЯ домой, чтобы записать все  событиЯ,
все подробности, все мысли, относЯщиесЯ к этому дню, пока они еще свежи  в
памЯти... Ќо когда он дошел  до  ‹атинского  квартала  и  на  улице  ‹омон
поднЯлсЯ на четвертый этаж дома в свою тесную двухкомнатную квартирку,  то
внезапно ощутил усталость. …го приход разбудил жену;  бесцветное  лицо  ее
было некрасиво, глаза опухли от сна, влажные прЯди волос прилипли  к  шее.
Џлаксивым голосом она пожаловалась, что долго ждала, но затем  ее  сморила
усталость.
   ‚ нескольких словах он сообщил ей о том, что случилось.
   - Ђх, расскажи подробнее! - попросила она.
   - ‡автра, завтра, а теперь спи.
   Ћн знал, что если заговорит,  то  Ясный,  отчетливый  ход  его  мыслей,
которые он спешил занести на бумагу, будет нарушен. ‘имон сел за стол,  но
за его спиною все времЯ  охала  и  ворочалась  в  постели  жена,  в  плохо
проветренной комнате было душно, и к тому же он так устал - словом,  ‘имон
не мог написать ни строчки. …му захотелось есть. Ћн  встал,  принес  сухой
бисквит, пахнувший мылом, надкусил его и снова присел к столу. ‘ минуту он
молча глЯдел на бумагу, тщетно  стараЯсь  придумать  первую  фразу.  ‘лова
сопротивлЯлись, ускользали.  Ђ  ведь  только  что  все  было  так  Ясно...
"‡аметки, простые заметки", - думал он, но и  это  не  помогало,  дело  не
двигалось...
   †ена громко напомнила ему, что пора спать.
   - “ехала твоЯ мамаша? - спросила она сонным голосом.
   - „а, да, вполне благополучно.
   Ќаконец он решил: "‡автра воскресенье, с утра у менЯ  будет  достаточно
времени".
   Ќо так как отныне ‘имон уже не отделЯл историю своей жизни  от  истории
литературы, он  решил  сохранить  длЯ  потомства  драгоценный  документ  и
старательно вывел чернилами в блокноте следующую фразу; "Ќынче  вечером  Я
закрыл глаза †ану де ‹а Њоннери". Џод этими словами он поставил дату.
   ‡а отсутствием лучшего ‘имон  уже  заранее  придумывал  плоские  фразы,
фабриковал полуправду.
   Ќаконец он лег в постель и постаралсЯ устроитьсЯ с  краю,  на  холодной
простыне, подальше от спЯщей жены. Ћн потушил лампу над изголовьем.
   Џоложив  на  ночной  столик  очки,  ‹ашом  закрыл  глаза  и  вытЯнулсЯ;
неподвижно лежа на спине с запрокинутой головою, он пыталсЯ  улечьсЯ  так,
как лежал на смертном одре покойник. ‘имон силилсЯ взглЯнуть  на  себЯ  со
стороны и старалсЯ изобразить на своем широком лице то самое презрительное
выражение, какое было у мертвого старика с длинным профилем; и если бы  не
жаркое дыхание жены, лежавшей в нескольких  сантиметрах  от  него,  ‘имон,
пожалуй, достиг бы поставленной цели.


        2. ЏЋ•ЋђЋЌ›

   ‚ глубине садика,  опустошенного  зимними  холодами,  где  над  оградой
свешивались и выглЯдывали на улицу голые ветви,  приютилсЯ  простой  белый
двухэтажный дом.
   Њари-ќлен ќтерлен приветливо встретила ‹ашома.
   - „а, да,  Я  уже  все  знаю...  ќмиль  ‹артуа  был  так  любезен,  так
внимателен и добр, он мне позвонил и предупредил о вашем визите. €  потом,
наш дорогой, незабвенный †ан часто говорил  о  вас,  и  всегда  с  большой
симпатией... Ѓлагодарю, что вы навестили менЯ.
   Ћна была уже немолода, но ‘имон затруднилсЯ бы определить  ее  возраст.
‚округ головы у нее была уложена коса пепельного цвета. ћбка серого платьЯ
длинна не по моде; отделка корсажа - причудливые рюши из тюлЯ и  кружев  -
подчеркивает стройность белой шеи. ѓлаза заплаканы, лоб Ясный, без  единой
морщинки, но кожа на лице, еще  гладкаЯ  и  покрытаЯ  легким  пушком,  уже
начинает увЯдать.
   Њари-ќлен ќтерлен взЯла у ‘имона листок, прочла его, поднесла к  губам,
затем закрыла глаза руками и с минуту не отнимала их от лица.
   “бранство комнат представлЯло собою резкий контраст скромному  внешнему
виду  дома.  ‚се   здесь   ослепительно   сверкало;   зеркала,   позолота,
разноцветные витражи, резнаЯ мебель, вделанные в стены застекленные шкафы,
откуда вырывались игравшие всеми цветами радуги  лучи,  -  все  напоминало
сказочный испанский или венецианский замок. Љазалось, гостинаЯ целиком  из
стекла; страшно было пошевелитьсЯ, чудилось, что достаточно кашлЯнуть -  и
все разлетитсЯ вдребезги!
   - …сли бы жена его не была такой злобной, как бы мы были  счастливы!  -
проговорила госпожа ќтерлен.
   ‘имон молчал, всЯ его поза выражала скорбь и внимание.
   - ЊенЯ даже не допускали к †ану, когда он болел, -  продолжала  она.  -
Џриходилось узнавать  о  его  здоровье  по  телефону.  Љстати,  племЯнница
всецело на стороне тетки. ќти ужасные мегеры терзали †ана до самой смерти.
   ‚се это она произнесла тихим,  мЯгким,  неземным  голосом;  возвышеннаЯ
душа, по-видимому, не позволЯла ей даже возмущатьсЯ людской злобой.
   ‘имон не посмел вывести ее из заблуждениЯ, не  посмел  рассказать,  что
†ан де ‹а Њоннери называл свою племЯнницу "мой ангел" и если перед смертью
и  чувствовал  себЯ  несчастным,  то  лишь  потому,  что  ему   предстоЯло
расстатьсЯ с жизнью.
   - Ђ ведь он был такой добрый,  такой  чудесный  человек!  -  продолжала
госпожа ќтерлен. - Љаждый день приезжал сюда, каждый день... „аже во времЯ
войны,  когда  на  город  сбрасывали  бомбы,  Я  слышала,  как  на   улице
останавливалсЯ автомобиль...  ’о  был  †ан.  Ћн  проделывал  далекий  путь
зачастую лишь длЯ того, чтобы узнать о моем здоровье, убедитьсЯ,  что  мне
не страшно... €ногда он приезжал буквально на несколько минут... €  всегда
он садилсЯ в это самое кресло, в котором вы сейчас сидите...
   ‘имон невольно с осторожностью провел рукой  по  хрупкому  подлокотнику
кресла.
   - Ќе могу себе представить, что он уже никогда больше не войдет сюда, -
снова заговорила госпожа ќтерлен, - не поЯвитсЯ  на  пороге,  не  поправит
монокль, не  подойдет  к  своему  излюбленному  месту...  —ерез  несколько
месЯцев исполнилось бы ровно восемь лет...
   Ћна снова закрыла глаза ладонью, а другой рукой достала из-под диванной
подушки батистовый платочек и утерла слезы.
   - Џростите менЯ, - прошептала она.
   ’ем временем ‘имон подсчитывал  в  уме:  "Ћт  семидесЯти  шести  отнЯть
восемь... ‘тало быть, все  началось,  когда  ему  было  шестьдесЯт  восемь
лет..."
   ‚незапно она поднЯла голову и пристально посмотрела ему прЯмо  в  лицо;
‘имон отметил, что ее фиалковые глаза совсем маленькие. Ќо боже, сколько в
них было горЯ и тоски!
   - ‚ы, конечно, знаете, господин ‹ашом, что Я все бросила  ради  него...
мужа, детей - все! „рузьЯ отвернулись от менЯ. “ менЯ ничего не  осталось.
Ќо вы, тот, кто постоЯнно был возле него, вы, кому  были  открыты  глубины
его мысли, Я знаю, вы поймете и  даже  оправдаете  менЯ...  Љогда  женщина
встречает такого человека, как †ан,  человека,  который  господствует  над
своей эпохой, когда на долю этой женщины  выпадает  счастье  привлечь  его
внимание, когда он просит у нее хоть немного  радости,  то  она  не  имеет
права... ќто ее долг... Ќичто больше в счет не идет... џ обставила  дом  в
его вкусе... Њне хотелось, чтобы все здесь пришлось ему по душе...  Љаждую
вещь мы выбирали вместе, †ану был  дорог  тут  каждый  предмет.  ‚от  этот
столик мы приобрели во ”лоренции во времЯ нашего путешествиЯ.  ‚ы,  верно,
обратили внимание на веера, - вон в той витрине, что позади вас? Ћн обожал
веера, он говорил: "„лЯ менЯ веер - эмблема жизни".
   Ћна встала.
   - џ хочу показать вам спальню, -  сказала  она  и  легким  шагом  пошла
впереди него. ‚ эту минуту  она  выглЯдела  совсем  молодой.  Џоражала  ее
необыкновенно тонкаЯ талиЯ.
   Ћни вошли в комнату, обтЯнутую бледно-голубым шелком, по которому  были
разбросаны золотые цветы. ‘ комода смотрел бюст †ана де ‹а Њоннери, на сей
раз из белого гипса и без царапины на носу.
   Љресла были обиты шелком такого же рисунка, как и стены, свет  струилсЯ
из двух небольших алебастровых ламп.
   - †ан говорил, что обстановка здесь  располагает  к  работе,  -  журчал
голос госпожи ќтерлен. -  Ќередко  после  обеда  он  отодвигал  щеточки  и
флаконы на моем туалетном столике, присаживалсЯ и писал.
   Ћна кружила по комнате, поглаживаЯ то спинку  кресла,  то  полированную
поверхность стола,  то  позолоченную  птицу  на  камине.  Џриблизившись  к
кровати, она застыла возле нее.
   - „о самого конца он был чудесным любовником, - произнесла она без тени
стыда. - ќто тоже одно из счастливых свойств гениЯ.
   ‘имон смущенно перевел взглЯд на гипсовое изваЯние.
   - „а, - промолвила госпожа ќтерлен, - он любил, чтобы в комнате, где он
жил, стоЯл его бюст.
   Ќевольно ‘имон представил себе эту женщину в  постели  и  рЯдом  с  ней
знаменитого старца, предающегосЯ любви перед собственным  изображением.  Ђ
позавчера он видел этого старца мертвым...
   Ћн вздрогнул и направилсЯ к двери.
   - € вот теперь, - продолжала госпожа ќтерлен, спускаЯсь по  лестнице  и
останавливаЯсь на одной из ступенек, - Я всего лишилась. Ќикто  больше  не
придет навестить менЯ. Њне остаетсЯ лишь одно: жить воспоминаниЯми и  ради
воспоминаний. Ќа мою долю выпало восемь лет счастьЯ. ќто  так  много!..  Ђ
теперь все кончилось. Ћтныне Я замкнусь в четырех  стенах  и  стану  вести
жизнь пожилой женщины. Љак вы думаете, сколько мне лет?
   ‘мущение ‘имона возрастало. Ћн подумал:  "„а  лет  пЯтьдесЯт  пЯть,  не
меньше". ЋпасаЯсь, что в его словах слишком  Явственно  прозвучит  желание
польстить, он все же решил сбросить лет десЯть.
   - Џраво, не знаю, - пробормотал он, - сорок пЯть - сорок шесть...
   - ‚ы великодушнее других. Ћбычно мне дают пЯтьдесЯт. Ђ  на  самом  деле
мне сорок три.
   Џо-видимому, госпожа ќтерлен не рассердилась, она  проводила  гостЯ  до
самой  прихожей  и  протЯнула  ему  длЯ  поцелуЯ  руку  с  бледно-розовыми
ноготками; ‘имон не привык целовать руку дамам и очень неловко справилсЯ с
делом, подтЯнув ее кисть к губам, вместо того чтобы почтительно склонитьсЯ
к ней.
   ‚первые за все времЯ их разговора на устах  госпожи  ќтерлен  поЯвилась
легкаЯ улыбка.
   -  ‚ы  совсем  такой,  каким  вас  описывал  †ан,  -  сказала  она,   -
чувствительный, тонкий...
   Њежду тем, находЯсь в ее доме, ‘имон  произнес  всего  несколько  фраз,
причем под конец допустил огромную бестактность.
   - ‹юдей, с  которыми  можно  так  вот  запросто  беседовать,  не  часто
встретишь, - добавила она, машинально перебираЯ пестрые стеклЯнные палочки
в высокой вазе. - ’ак мы разговаривали с †аном...  Ќавестите  менЯ,  когда
вам захочетсЯ. Њы будем говорить о нем, Я покажу вам его неизданные стихи,
они еще до сих пор никому не известны.  Џриезжайте,  когда  хотите,  Я  не
выхожу из дома.
   € зЯбко поеживаЯсь от холодного  воздуха,  проникавшего  из  сада,  она
закрыла дверь.


   ‚озвратившись к себе, ‘имон ‹ашом  увидел  два  письма,  полученные  по
пневматической почте.
   Џервое было от главного редактора газеты "ќко дю матен". Ћно гласило:

   "Њногоуважаемый господин ‹ашом!
   Џрофессор ‹артуа рекомендовал нам обратитьсЯ к  ‚ам,  как  к  человеку,
который лучше всЯкого другого  сумеет  рассказать  читателЯм  о  последних
минутах жизни нашего выдающегосЯ сотрудника г-на †ана  де  ‹а  Њоннери.  џ
буду ‚ам весьма обЯзан, если ‚ы пришлете статью в сто пЯтьдесЯт  строк  не
позднее  полуночи.  Ќадеюсь,  ‚ы  найдете  достаточным  гонорар  в  двести
франков".

   ‚торое письмо прислал сам профессор ‹артуа.

   "„орогой господин ‹ашом, - писал  ‹артуа,  -  газета  "ќко  дю  матен",
владелец которой, барон Ќоэль удлер,  принадлежит  к  числу  моих  лучших
друзей и доводитсЯ, как ‚ам известно, свекром дочери †ана де  ‹а  Њоннери,
обратилась ко мне с просьбой  срочно  написать  статью  о  кончине  нашего
великого  друга.  Ћпасаюсь,  что  моЯ   статьЯ   прозвучала   бы   слишком
профессионально; мне  кажетсЯ.  ‚ы,  как  литератор,  и  притом  литератор
талантливый, несравненно лучше справитесь с этой задачей;  уверен,  что  в
‚ашей юной памЯти более  точно  запечатлелись  предсмертные  слова  поэта,
которые гак взволновали нас обоих. ‚от  почему  Я  разрешил  себе  назвать
редактору  ‚аше  имЯ  и  надеюсь,  что  поЯвление   такой   статьи   будет
небесполезно и длЯ ‚ас... Џримите и прочее..."

   —итаЯ эти  письма,  ‘имон  преисполнилсЯ  гордости.  ‡начит,  разговор,
который ‹артуа завел с ним два днЯ назад, не был простой данью вежливости.
‡наменитый врач счел его достойным написать столь важную статью, это  его,
‘имона, он назвал "литератором, и притом  литератором  талантливым".  •отЯ
‘имон еще ничего не опубликовал и, можно сказать, еще ничего  не  написал,
если не считать диссертации  и  нескольких  университетских  работ,  столь
лестный отзыв привел его в восторг.
   Ћвладевшее им в вечер смерти поэта предчувствие, что он,  ‘имон  ‹ашом,
находитсЯ на пороге нового  этапа  своей  карьеры,  начало  воплощатьсЯ  в
жизнь. Ћдна из трех крупнейших газет просила  его  о  сотрудничестве.  ќта
статьЯ принесет ему известность... Ћн уже придумал заглавие.
   Ќаспех пообедав, он попросил жену:
   - ‘вари мне кофе, только покрепче.
   € принЯлсЯ за работу. Џрежде всего он скрупулезно подсчитал  количество
знаков в газетной строке, чтобы  определить,  сколько  ему  надо  написать
страниц от руки. есть страниц! ‡атем  старательно  вывел  придуманный  им
великолепный заголовок: "—ему учит нас его кончина". Ћднако дальше дело не
пошло.
   Ѓитых полчаса он сидел, вперив взор в  чистый  лист  бумаги,  покусываЯ
трубку, то и дело выколачиваЯ ее и опЯть набиваЯ свежим табаком,  протираЯ
очки большими пальцами. ’щетно! ‘лова бежали от него. Ћн не  мог  выразить
ни одной мысли. …два мелькнув, они исчезали, уходили  в  какие-то  зыбучие
пески.  Љончина...  учит...  —то  это,  собственно,  значит?  ЋбратимсЯ  к
происхождению  слова  "поэт".  ќто  тот,  кто   творит,   созидает.   Џоэт
собственной  кончины?   ЉакаЯ   нелепость!   Ћ   невыразительность   слов,
напоминающих   маленькие,    причудливые,    беспорЯдочно    разбросанные,
бесполезные  камешки,  которые  не  знаешь  как  употребить!   Џочему   во
вступлении к ра