одопских горах.  Ѓыл у
менЯ и дом, и многочисленные стада овец и быков, и плодородные пастбища. џ
был богат,  могуществен,  счастлив, и, поверь мне, божественнаЯ ‚алериЯ, Я
был полон любви к людЯм, справедлив, благочестив, добр...
   Ћн  на  миг  замолчал,  а  потом,  глубоко  вздохнув,  сказал  голосом,
дрожавшим от сильного волнениЯ:
   - €   тогда  Я  не  был  варваром,   не  был  презренным  и  несчастным
гладиатором!
   ‚алерии  стало  жаль  его,  в  ее  душе  зашевелилось какое-то  хорошее
чувство,  и,  поднЯв на рудиариЯ сиЯющие глаза, она сказала с нескрываемой
нежностью:
   - Њне много и часто рассказывала о тебе твоЯ милаЯ Њирца;  мне известна
твоЯ  необыкновеннаЯ отвага.  €  теперь,  когда  Я  говорю  с  тобой,  мне
совершенно Ясно, что презренным ты не был никогда, а по уму, воспитанности
и манерам ты более подобен греку, чем варвару.
   Ќевозможно описать,  какое впечатление произвели на ‘партака эти слова,
сказанные нежным голосом.  ѓлаза его увлажнились, он ответил прерывающимсЯ
голосом:
   - Ћ,  будь благословенна...  за эти сочувственные слова, милосерднейшаЯ
из женщин...  и пусть великие боги... окажут тебе предпочтение перед всеми
людьми...  как ты этого заслуживаешь,  и  сделают тебЯ самой счастливой из
всех смертных!
   ‚алериЯ не могла скрыть своего волнениЯ,  его выдавали ее выразительные
глаза, частое и бурное дыхание, вздымавшее ее белую грудь.
   ‘партак  был сам не свой; ему казалось, что он жертва каких-то чар, что
он попал во власть какой-то фантасмагории, возникшей в его мозгу, и тем не
менее   он  всей  душой  отдавалсЯ  этому  сладостному  сновидению,  этому
колдовскому призраку счастьЯ. Ћн смотрел на ‚алерию восторженным взглЯдом,
полным  смирениЯ  и  обожаниЯ;  он с жадностью слушал ее мелодичный голос,
казавшийсЯ  ему  гармоничными  звуками арфы Ђполлона, упивалсЯ ее горЯщим,
страстным  взором,  сулившим, казалось, несказанные восторги любви и, хотЯ
он  не мог верить и не верил тому, что Явно отражалось в ее глазах, считал
все это лишь галлюцинацией, плодом разгорЯченного воображениЯ, - все же он
не  спускал влюбленных глаз, пылающих, как огненнаЯ лава, сиЯющих, как луч
солнца, с дивных очей ‚алерии; сейчас в них был длЯ него весь смысл жизни;
все его чувства, все мысли принадлежали ей одной.
   ‚след  за  последними словами  ‘партака наступила тишина,  слышно  было
только дыхание ‚алерии и  фракийца.  Џочти помимо их  сознаниЯ,  они  были
погружены в  одни и  те  же мысли,  от одних и  тех же чувств трепетали их
души; оба они были в смЯтении.
   ‚алериЯ перваЯ решила прервать опасное молчание и сказала ‘партаку:
   - ’еперь  ты  совершенно свободен.  Ќе  хочешь  ли  управлЯть школой из
шестидесЯти рабов,  из которых ‘улла решил сделать гладиаторов? Ћн устроил
эту школу у себЯ на вилле в Љумах.
   -  џ  готов  на  все, что только ты пожелаешь, - ведь Я раб твой и весь
принадлежу  тебе,  -  тихо  сказал  ‘партак, глЯдЯ на ‚алерию с выражением
беспредельной нежности и преданности.
   ‚алериЯ молча посмотрела на него долгим взглЯдом, потом встала и, точно
ее  снедала  какаЯ-то  тревога,  прошлась  несколько  раз  по  комнате  и,
остановившись перед рудиарием,  опЯть безмолвно устремила на него глаза, а
затем очень тихо спросила:
   - ‘партак,  скажи  мне  откровенно:  что  ты  делал  много дней  назад,
спрЯтавшись за колонной в портике моего дома?
   ’айна  ‘партака уже  перестала быть  его  сокровенной тайной.  ‚алериЯ,
верно,  насмехаетсЯ в  глубине души  над  дерзостью какого-то  гладиатора,
поднЯвшего свой взор на. одну из самых прекрасных и знатных римлЯнок.
   ’очно пламЯ разлилось по бледному лицу гладиатора,  он опустил голову и
ничего  не  ответил.   ’щетно  пыталсЯ  он  поднЯть  глаза  на  ‚алерию  и
заговорить, - его удерживало чувство стыда.
   €  тут  он  почувствовал  всю  горечь  своего  незаслуженного позорного
положениЯ;  он проклинал в  душе войну и  ненавистное могущество ђима;  он
стиснул зубы, дрожа от стыда, от горЯ и гнева.
   Ќе знаЯ,  чем объЯснить молчание ‘партака, ‚алериЯ сделала шаг к нему и
едва слышно, голосом, еще более нежным, чем прежде, спросила:
   - ‘кажи мне... что ты там делал?
   ђудиарий,   не  поднимаЯ  головы,  упал  перед  ‚алерией  на  колени  и
прошептал:
   - Џрости, прости менЯ! Џрикажи своему надсмотрщику сечь менЯ розгами...
пускай распнут менЯ на ‘естерцевом поле, Я заслужил это!
   - —то с тобой?  ‚стань!..  -  сказала ‚алериЯ,  берЯ ‘партака за руку и
заставлЯЯ его поднЯтьсЯ.
   - џ  боготворил тебЯ,  как  боготворЯт ‚енеру и  ћнону!  ЉлЯнусь тебе в
этом.
   - Ђх!  -  радостно воскликнула матрона.  -  ’ы приходил,  чтобы увидеть
менЯ?
   - —тобы поклонЯтьсЯ тебе. Џрости менЯ, прости!..
   - ‚стань,  ‘партак,  благородное сердце!  - сказала ‚алериЯ дрожащим от
волнениЯ голосом, с силой сжимаЯ его руку.
   - Ќет, нет, здесь у твоих ног, здесь мое место, божественнаЯ ‚алериЯ!
   €, схватив край ее туники, он горЯчо и страстно целовал его.
   - ‚стань, встань, не тут твое место, - всЯ дрожа прошептала ‚алериЯ.
   ‘партак,  покрываЯ жаркими поцелуЯми руки ‚алерии, поднЯлсЯ и, глЯдЯ на
нее  влюбленными глазами,  повторЯл точно  в  бреду глухим и  еле  слышным
голосом:
   - Ћ дивнаЯ... дивнаЯ... дивнаЯ ‚алериЯ!..


        ѓлава шестаЯ. “ѓђЋ‡›, ‡ЂѓЋ‚Ћђ› € ЋЏЂ‘ЌЋ‘’€
   ЏрекраснаЯ куртизанка, гречанка ќвтибида, возлежала на пурпурных мЯгких
подушках  в  зале длЯ собеседованиЯ у себЯ в доме на ‘вЯщенной улице, близ
храма џнуса.
   - €так,  -  сказала она,  -  ты что-нибудь знаешь?  ЏонЯл ты, в чем тут
дело?
   ‘обеседником  ее  был  человек  лет  пЯтидесЯти,  с  безбородым  лицом,
изрезанным морщинами,  которые плохо скрывал густой слой румЯн и белил; по
манере одеватьсЯ в нем тотчас же можно было признать актера.  ќвтибида, не
дождавшись ответа, добавила:
   - •очешь,  Я скажу,  что Я думаю о тебе,  Њетробий?  џ никогда особенно
высоко тебЯ не ценила, а сейчас вижу, что ты и вовсе ничего не стоишь.
   - ЉлЯнусь маской Њома,  моего  покровителЯ!  -  ответил актер писклЯвым
голосом.   -   …сли  бы   ты,   ќвтибида,   не  была  прекраснее  „ианы  и
обворожительней ‚енеры,  даю тебе слово ЊетробиЯ,  близкого друга ЉорнелиЯ
‘уллы,  хранЯщего эту  дружбу  ни  мало  ни  много  тридцать  лет,  что  Я
рассердилсЯ бы  на  тебЯ!  Џоговори со  мной так кто-нибудь другой,  и  Я,
клЯнусь ѓеркулесом Џобедителем,  повернулсЯ бы  и  ушел,  пожелав дерзкому
приЯтного путешествиЯ к берегам ‘тикса!
   - Ќо что же ты сделал за это времЯ? —то разузнал об их планах?
   - ‘ейчас скажу... € много и ничего...
   - Љак это понЯть?
   -  Ѓудь  терпелива, и Я все тебе объЯсню. Ќадеюсь, ты не сомневаешьсЯ в
том,  что  Я,  Њетробий,  старый  актер,  вот уже тридцать лет исполнЯющий
женские  роли  во  времЯ народных празднеств, обладаю искусством обольщать
людей.   Љ   тому  же  речь  идет  о  варварах,  невежественных  рабах,  о
гладиаторах,  несомненных варварах. џ, конечно, сумею добитьсЯ своей цели,
тем более что располагаю необходимым длЯ этого средством - золотом.
   - Џотому-то  Я  и  дала тебе это поручение,  Я  не сомневалась в  твоей
ловкости, а ты...
   - Ќо  пойми,  прелестнейшаЯ ќвтибида,  если  моЯ  ловкость должна  была
проЯвитьсЯ в раскрытии заговора гладиаторов,  то тебе придетсЯ испытать ее
на чем-нибудь другом и иным образом,  ибо заговор гладиаторов никак нельзЯ
раскрыть - его, попросту говорЯ, и в помине нет.
   - ’ак ли? ’ы в этом уверен?
   - “верен, совершенно уверен, о прекраснейшаЯ из девушек.
   - „ва месЯца назад...  да,  не больше двух месЯцев,  Я имела сведениЯ о
том,  что у  гладиаторов заговор,  что они объединились в  какое-то тайное
общество,  у  них  был  свой пароль,  свои условные знаки,  свои гимны,  и
кажетсЯ, они замышлЯли восстание, похожее на восстание рабов в ‘ицилии.
   - € ты серьезно верила в возможность восстаниЯ гладиаторов?
   - Ђ почему бы и нет?.. ђазве они не умеют сражатьсЯ, не умеют умирать?
   - ‚ амфитеатрах...
   - ‚от именно.  …сли они умеют сражатьсЯ и  умирать на потеху толпы,  то
почему бы им не поднЯтьсЯ и не повести борьбу не на жизнь,  а на смерть за
свою свободу?
   - Ќу что же,  если ты утверждаешь,  что это тебе было известно, значит,
это правда...  и действительно у них был заговор... но могу тебЯ заверить,
что теперь у них никакого заговора нет.
   -  Ax, - произнесла с легким вздохом прекраснаЯ гречанка, - Я, кажетсЯ,
знаю, по каким причинам; боюсь, что Я угадываю их!
   - ’ем лучше! Ђ Я их не знаю и нисколько не стремлюсь узнать!
   - ѓладиаторы сговорились между собой и  поднЯли бы  восстание,  если  б
римские патриции, недовольные существующими законами и сенатом, возглавили
их борьбу и принЯли командование над ними!
   - Ќо так как римские патриции,  как бы подлы они ни были,  еще не такие
низкие подлецы, чтобы стать во главе гладиаторов...
   - Ђ ведь был такой момент...  ‚прочем,  довольно об этом.  ‘кажи лучше,
Њетробий...
   - ‘перва удовлетвори мое любопытство,  -  сказал актер,  -  от  кого ты
узнала о заговоре гладиаторов?
   - Ћт одного гладиатора... моего соотечественника...
   - ’ы, ќвтибида, более могущественна на земле, чем ћпитер на небе. Ћдной
ногой ты попираешь Ћлимп олигархов, а другой грЯзное болото черни...
   - —то ж, Я делаю, что могу, стараюсь добитьсЯ...
   - „обитьсЯ чего?
   - ‚ласти,  добитьсЯ власти! - воскликнула ќвтибида дрожащим от волнениЯ
голосом;  она  вскочила,  лицо  ее  исказилось от  гнева,  глаза  сверкали
зловещим блеском,  они были полны глубокой ненависти,  отваги,  решимости,
которых никак  нельзЯ было  предположить в  этой  очаровательной,  хрупкой
девушке.  - џ хочу добитьсЯ власти, стать богатой, могущественной, всем на
зависть...  -  € шепотом,  со страстной силой, она добавила: - —тобы иметь
возможность отомстить!
   Њетробий хотЯ и  привык к  самому разнообразному притворству на  сцене,
все же  был поражен;  открыв рот,  он смотрел на искаженное лицо ќвтибиды;
гречанка заметила это и, опомнившись, вдруг громко расхохоталась.
   - Ќе правда ли,  Я  недурно сыграла бы Њедею?  Њожет быть,  не с  таким
успехом,  как ѓалериЯ ќмболариЯ,  но все же... ’ы от изумлениЯ обратилсЯ в
столб,  бедный  Њетробий.  •отЯ  ты  старый и  опытный актер,  а  навсегда
останешьсЯ на ролЯх женщин и мальчиков!..
   € ќвтибида снова захохотала, приведЯ ЊетробиЯ в полное замешательство.
   - —тобы  добитьсЯ чего?  -  спросила через  минуту куртизанка.  -  —его
добитьсЯ, старый, безмозглый чурбан?
   Ћна щелкнула ЊетробиЯ по носу и, не переставаЯ смеЯтьсЯ, сказала:
   -  „обитьсЯ  того,  чтобы стать богатой, как Ќикопола, любовница ‘уллы,
как ”лора, стараЯ куртизанка, котораЯ по уши влюблена в ѓнеЯ ЏомпеЯ и даже
серьезно  заболела,  когда он ее бросил. ‘о мной-то таких болезней никогда
не  случитсЯ,  клЯнусь  ‚енерой  Џафосской!  ‘тать богатой, очень богатой,
понимаешь  ты  это,  старый  дуралей,  длЯ  того, чтобы наслаждатьсЯ всеми
радостЯми, всеми удовольствиЯми жизни, потому что, когда жизнь кончитсЯ, -
всему  конец, небытие, как учит божественный ќпикур. ’ы понЯл, ради чего Я
пользуюсь  всем  своим  искусством,  всеми средствами обольщениЯ, которыми
менЯ  наделила природа? ђади чего стараюсь одной ногой стоЯть на Ћлимпе, а
другой в грЯзи, и...
   - Ќо грЯзь ведь может замарать?
   - ‚сегда можно отмыть ее.  ђазве в ђиме мало бань и душей? ђазве в моем
доме нет ванны?  Ќо  великие боги!  Џодумать только,  кто смеет читать мне
трактат о  морали!  —еловек,  который всю свою жизнь провел в болоте самой
постыдной мерзости, в самой гадкой грЯзи!
   - Ќу, перестань! Љ чему рисовать такими живыми красками мой портрет; ты
рискуешь сделать  его  настолько похожим,  что  люди  будут  удирать сломЯ
голову, завидев такую грЯзную личность. ‚едь "Я говорил шутЯ. ЊоЯ мораль у
менЯ в пЯтках, на что мне она?
   Њетробий приблизилсЯ к ќвтибиде и, целуЯ ее руку, проговорил:
   - ЃожественнаЯ, когда же Я получу награду от тебЯ? Љогда?
   - Ќаграду?  ‡а  что  давать  тебе  награду,  старый  сатир?  -  сказала
ќвтибида,  отнимаЯ руку и  опЯть дав Њетробию щелчок.  -  Ђ ты узнал,  что
задумали гладиаторы?
   - Ќо,  прекраснейшаЯ ќвтибида,  -  жалобно  хныкал  старик,  следуЯ  за
гречанкой,  котораЯ ходила взад и вперед по зале,  -  мог ли Я открыть то,
что не существует? Њог ли Я, любовь моЯ, мог ли Я?
   - Ќу,  хорошо,  -  сказала куртизанка и,  повернувшись, бросила на него
ласковый взглЯд, сопровождаемый нежной улыбкой, - если ты хочешь заслужить
мою благодарность, хочешь, чтобы Я доказала тебе мою признательность...
   - Џриказывай, приказывай, божественнаЯ...
   - ’огда продолжай следить за ними.  џ не уверена в том,  что гладиаторы
окончательно бросили мысль о восстании.
   - Ѓуду следить в Љумах, съезжу в Љапую...
   - …сли хочешь что-нибудь узнать, больше всего следи за ‘партаком!
   €, произнесЯ это имЯ, ќвтибида покраснела.
   - Ћ, что касаетсЯ ‘партака, вот уже месЯц как Я хожу за ним по пЯтам, -
не только ради тебЯ, но и ради самого себЯ; вернее, ради ‘уллы.
   - Љак?  Џочему? —то ты? - с любопытством спросила куртизанка, подойдЯ к
Њетробию.
   ЋзираЯсь вокруг,  как будто боЯсь,  что его услышат,  Њетробий приложил
указательный палец к губам, а потом вполголоса сказал ќвтибиде:
   - ќто мое подозрение...  моЯ тайна.  Ќо так как Я  могу и ошибитьсЯ,  а
дело касаетсЯ ‘уллы... то Я об этом не стану говорить ни с одним человеком
на свете, пока не буду убежден, что мои предположениЯ правильны.
   Џо  лицу  ќвтибиды  пробежала  тень  тревоги,  котораЯ  была  непонЯтна
Њетробию.  Љак  только куртизанка услышала,  что он  ни  за  что не  хочет
открыть  ей  свой  секрет,  она  загорелась  желанием  все  узнать.  Љроме
таинственных причин,  побуждавших гречанку допытыватьсЯ,  в  чем  тут было
дело,  ее,  возможно,  подстрекало женское любопытство,  а  может быть,  и
желание посмотреть,  насколько велика власть ее  очарованьЯ даже над  этим
старым развратником.
   - Њожет быть, ‘партак покушаетсЯ на жизнь ‘уллы?
   - „а что ты! —то тебе вздумалось!
   - ’ак в чем же дело?
   - Ќе могу тебе сказать... потом, когда-нибудь...
   - Ќеужели  ты  не  расскажешь  мне,  мой  дорогой,  милый  Њетробий?  -
упрашивала ќвтибида,  взЯв  актера  за  руку  и  тихонько поглаживаЯ своей
нежной ладонью его увЯдшее лицо.  - ђазве ты сомневаешьсЯ во мне? ђазве ты
еще не убедилсЯ,  как Я  серьезна и как отличаюсь от всех других женщин?..
’ы ведь не раз говорил,  что Я могла бы считатьсЯ восьмым мудрецом ѓреции.
ЉлЯнусь тебе Ђполлоном „ельфийским,  моим покровителем,  что никто никогда
не  узнает того,  что  ты  мне  расскажешь!  Ќу,  говори же,  скажи  своей
ќвтибиде, добрый мой Њетробий. ЊоЯ благодарность будет беспредельной.
   Ћна  кокетничала и  ласкала  старика,  дарила  его  нежными  улыбками и
чарующими взглЯдами и вскоре, подчинив его своей воле, добилась своего.
   - Ћт  тебЯ,  видно,  не отделаешьсЯ,  пока ты не поставишь на своем,  -
сказал Њетробий.  -  ’ак вот,  знай!  џ подозреваю, - и у менЯ на это есть
основаниЯ, - что ‘партак влюблен в ‚алерию, а она в него.
   - Ћ,  клЯнусь  факелами эриний!  -  вскричала молодаЯ женщина,  страшно
побледнев и Яростно сжимаЯ кулаки. - ‚озможно ли?
   - ЊенЯ все убеждает в этом,  хотЯ доказательств у менЯ нет... Ќо помни,
никому ни слова!..
   - Ax, - воскликнула ќвтибида, вдруг став задумчивой и будто говорЯ сама
с  собой.  -  Ђх... вот почему. „а, иначе и быть не могло!.. ’олько другаЯ
женщина... „ругаЯ!.. „ругаЯ!.. - воскликнула она в Ярости. - ‡начит... она
превзошла  менЯ  красотой... Ђх, Я несчастнаЯ, безумнаЯ женщина!.. ‡начит,
есть другаЯ... она тебЯ победила!..
   €, закрыв лицо руками, куртизанка зарыдала.
   ‹егко  себе  представить,  как  был  поражен  Њетробий этими  слезами и
нечаЯнно вырвавшимсЯ у ќвтибиды признанием.
   ќвтибида,  красавица ќвтибида,  по  которой  вздыхали самые  знатные  и
богатые патриции,  ќвтибида,  никого никогда не  любившаЯ,  теперь сама до
безумиЯ увлеклась храбрым гладиатором;  женщина,  привыкшаЯ презирать всех
своих  многочисленных  поклонников  из  римской  знати,  оказалась  теперь
отвергнутой простым рудиарием!
   Љ чести ЊетробиЯ надо сказать,  что он от души пожалел бедную гречанку;
он подошел к ней, попыталсЯ утешить и, ласкаЯ ее, говорил:
   - Ќо...  может быть,  это и не правда...  Я мог ошибитьсЯ... может, это
мне только так показалось...
   - Ќет,  нет,  ты не ошибсЯ! ’ебе не показалось... ќто правда, правда! џ
знаю,  Я  это чувствую,  -  ответила ќвтибида,  утираЯ горькие слезы краем
своего пурпурового паллиЯ.
   Ђ через минуту она добавила мрачным и твердым тоном:
   - •орошо, что Я об этом знаю... хорошо, что ты мне это открыл.
   - „а, но умолЯю... не выдай менЯ...
   - Ќе бойсЯ,  Њетробий,  не бойсЯ.  Ќапротив,  Я  тебЯ отблагодарю,  как
смогу;  и если ты поможешь мне довести до конца то,  что Я задумала, ты на
деле увидишь, как ќвтибида умеет быть благодарной.
   € после минутного раздумьЯ она сказала прерывающимсЯ голосом:
   - ‘лушай,  поезжай в Љумы... ’олько отправлЯйсЯ немедленно, сегоднЯ же,
сейчас же... ‘леди за каждым их шагом, каждым словом, вздохом... раздобудь
улики, и мы отомстим и за честь ‘уллы и за мою женскую гордость!
   „рожа  от   волнениЯ,   девушка  вышла  из  комнаты,   бросив  на  ходу
ошеломленному Њетробию:
   - Џодожди минутку, Я сейчас вернусь.
   Ћна действительно тотчас же вернулась, принесла с собой толстую тЯжелую
кожаную сумку и, протЯнув ее Њетробию, сказала:
   - Ќа,  возьми.  ‡десь тысЯча аурей.  Џодкупай рабов, рабынь, но привези
мне улики, слышишь? …сли тебе понадобЯтсЯ еще деньги...
   - “ менЯ есть...
   - •орошо,  трать их не жалеЯ,  Я возмещу тебе...  Ќо поезжай... сегоднЯ
же...  не задерживаЯсь в дороге...  € возвращайсЯ... как можно скорее... с
уликами!
   €,  говорЯ это,  она выталкивала беднЯгу из комнаты, торопЯ с отъездом;
она проводила его по  коридору мимо гостиной,  мимо алтарЯ домашним ларам,
потом мимо бассейна длЯ дождевой воды, устроенного во дворе, провела через
атрий в переднюю до самой входной двери и сказала рабу-привратнику:
   - ‚идишь,  ѓермоген, этого человека?.. Љогда бы он ни пришел... в любой
час, веди его немедленно ко мне.
   …ще  раз простившись с  Њетробием,  она вернулась к  себе,  закрылась в
своей комнате и долго ходила взад и вперед,  то замедлЯЯ, то ускорЯЯ шаги.
’ысЯчи  желаний теснились в  душе,  тысЯчи  надежд  и  планов  рождались в
воспаленном мозгу,  сознание ее  то  затуманивалось,  то  вдруг  озарЯлось
мрачным светом,  и  в чувствах,  отражавшихсЯ в ее глазах,  не было ничего
человеческого, а только лютаЯ, зверинаЯ Ярость.
   Ќаконец она бросилась на ложе и,  зарыдав, произнесла вполголоса, кусаЯ
белыми зубами свои руки:
   - Ћ,  эвмениды!  „айте мне  отомстить...  Я  воздвигну вам великолепный
алтарь!.. Њести, мести Я жажду!.. Њести!..
   —тобы  понЯть  этот  безумный  гнев  красавицы ќвтибиды,  нам  придетсЯ
вернутьсЯ назад.  Њы кратко расскажем читателЯм, какие событиЯ произошли в
течение двух  месЯцев с  того  днЯ,  как  ‚алериЯ,  побежденнаЯ страстью к
‘партаку, отдалась ему.
   “  гладиатора был мужественный облик,  удивительной красоты сложение и,
как помнЯт читатели,  необыкновенно привлекательное лицо, освещенное милой
улыбкой,  когда гнев не  искажал его черты;  оно носило отпечаток доброты,
кротости,   силы  чувств,   отражавшихсЯ  в   больших  синих  глазах.   Ќе
удивительно,  что он  зажег в  сердце ‚алерии страсть такую же  глубокую и
сильную,  как  и  та,  что  завладела его душой.  ‚скоре знатнаЯ римлЯнка,
открывавшаЯ в возлюбленном все новые и новые качества,  новые достоинства,
всецело была покорена им, и не только безмерно полюбила его, но и уважала,
почитала его,  -  так несколько месЯцев тому назад ей казалось,  что будет
если не любить, то хотЯ бы уважать и почитать ‹уциЯ ЉорнелиЯ ‘уллу.
   Њнил  ли  себЯ  ‘партак счастливым или действительно был счастлив - это
легче  понЯть,  чем описать. ‚первые познав упоительные восторги любви, он
был   переполнен  своим  счастьем,  поглощен  им  и,  как  все  счастливые
любовники,  стал  эгоистом:  он  забыл  о  цепЯх,  которые еще так недавно
сковывали  его,  забыл  свЯтое  дело свободы, о котором так долго мечтал и
которое  поклЯлсЯ  довести до конца. „а, он забыл обо всем, потому что был
всего лишь человеком, и страстнаЯ любовь усыпила в нем все другие чувства,
так же как страсть одурманила бы ЏомпеЯ, и Љрасса, и –ицерона.
   €  в эти дни,  когда ‘партак был весь поглощен своей любовью,  когда он
считал  себЯ  любимым  и  действительно  был  любим,  ќвтибида  много  раз
настойчиво приглашала его к себе - Якобы по очень важному делу, свЯзанному
с  заговором гладиаторов.  ‘партак наконец внЯл ее призывам и отправилсЯ в
дом к куртизанке.
   ѓречанке ќвтибиде,  как мы  уже говорили,  еще не было двадцати четырех
лет. ‡а восемь лет до описываемых нами событий, то есть в 668 году римской
эры,  она попала в  рабство,  когда ‘улла после продолжительной осады взЯл
Ђфины,  в  окрестностЯх которых родилась ќвтибида.  ћнаЯ  рабынЯ досталась
распутному  патрицию  Џублию  ‘тацию  Ђпрониану,   и   он   развратил  эту
завистливую,    злую,   тщеславную   девушку   с   прирожденными   дурными
наклонностЯми.  Џолучив  вскоре  свободу благодарЯ любовной свЯзи  с  этим
сладострастным стариком, ќвтибида стала куртизанкой и постепенно приобрела
влиЯние, силу и богатство. Љроме редкой красоты, природа щедро наделила ее
недюжинным  умом,  и  она  стала  вдохновительницей всевозможных интриг  и
коварных козней.  “знав все тайны зла, пресытившись наслаждениЯми, изведав
все страсти,  ќвтибида возненавидела позорную жизнь,  которую она вела.  €
как  раз  в  это времЯ она встретила ‘партака,  поразившего ее  сочетанием
геркулесовой силы  и  необыкновенной красоты.  ‚  душе  ќвтибиды  зажглась
чувственнаЯ прихоть, и она не сомневалась, что гладиатор откликнетсЯ на ее
призыв.
   Љогда ей удалось обманом заманить ‘партака в дом, она пустила в ход все
средства  обольщениЯ,  какие  подсказывали ей  утонченнаЯ развращенность и
порочнаЯ натура,  но, к своему удивлению, увидела, что рудиарий равнодушен
ко всем ее чарам; ей пришлось убедитьсЯ, что существует человек, способный
отвергнуть ее  ласки,  тогда как все другие так жадно искали и  добивались
их.  Љак  раз этот презревший ее  гладиатор был единственным человеком,  к
которому она питала какое-то чувство,  и тут прихоть куртизанки постепенно
и  безотчетно разрослась в настоЯщую страсть,  страшную и опасную,  потому
что она горела в порочной душе.
   ‘тав ланистой в  школе гладиаторов ‘уллы,  ‘партак вскоре уехал в город
Љумы,  в окрестностЯх которого у диктатора была роскошнаЯ вилла; там ‘улла
поселилсЯ со всем своим двором и семьей.
   ‘амолюбие ќвтибиды было  глубоко  оскорблено,  чувство ее  осталось без
ответа,  и  она  догадывалась  о  тайных  причинах  такого  пренебрежениЯ:
несомненно,  у  нее  была  соперница,  какаЯ-то  другаЯ  женщина завладела
любовью ‘партака.  ѓречанка инстинктивно чувствовала,  что  только  другаЯ
любовь,  образ другой женщины могли остановить ‘партака, и лишь поэтому он
не  бросилсЯ  в  ее  объЯтиЯ.  Ћна  употребила все  усилиЯ,  чтобы  забыть
рудиариЯ,  изгнать из  памЯти  всЯкое  воспоминание о  нем,  но  все  было
напрасно.  ’ак уж создано человеческое сердце,  и так было всегда: то, что
не даетсЯ,  становитсЯ особенно желанным, и чем больше препЯтствий на пути
к исполнению желаниЯ, тем упорнее мы стремимсЯ удовлетворить его.
   „о этого днЯ ќвтибида была счастлива и  беззаботна,  а теперь оказалась
самым   несчастным  созданием,   влачившим   жалкое   существование  среди
богатства, удовольствий и поклонениЯ ей.
   —итатели видели,  с  какой радостью ќвтибида ухватилась за  возможность
отомстить любимому и  в  то  .же  времЯ ненавистному ей  человеку и  своей
счастливой сопернице.
   ‚ то времЯ как ќвтибида,  запершись у себЯ в комнате,  давала волю злым
порывам порочной души,  а Њетробий мчалсЯ на прекрасном скакуне в Љумы,  в
таверне ‚енеры  ‹ибитины происходили не  менее  важные событиЯ,  грозившие
большой опасностью ‘партаку и делу освобождениЯ угнетенных,  за которое он
решил боротьсЯ.
   ‚  сумерки  семнадцатого днЯ  апрельских календ  (16  марта)  676  года
римской  эры  в   таверне  ‹утации  Ћдноглазой  собралось  довольно  много
гладиаторов,   чтобы  угоститьсЯ  сосисками,  жареной  свининой  и  выпить
велитернского и  тускуланского вина.  Ќи  у  кого из двадцати гладиаторов,
сидевших за  столом,  не  было недостатка в  хорошем аппетите,  в  желании
выпить и повеселитьсЯ.
   Ќа  почетном  месте  за  столом  сидел  гладиатор Љрикс,  распорЯдитель
пиршества.  ‘ила и  храбрость Љрикса,  как мы  уже говорили,  снискали ему
авторитет среди товарищей, а также доверие и уважение ‘партака.
   ‘тол  длЯ  гладиаторов  был  накрыт  во  второй  комнате  таверны.  Ћни
чувствовали  себЯ  здесь  свободно,   уютно  и   могли  без  опаски  вести
откровенную беседу,  тем более что рЯдом, в большой комнате, посетителей в
этот  час  было  немного,   да  и  тот,   кто  заходил,  выпивал  поспешно
тускуланского и тут же уходил.
   “севшись за  стол  со  своими товарищами,  Љрикс заметил,  что  в  углу
комнаты на небольшом столе стоЯли тарелки с остатками еды,  - очевидно, за
этим столом недавно кто-то ужинал.
   - ‘кажи-ка,  ‹утациЯ Љибела, мать богов... - обратилсЯ Љрикс к хозЯйке,
хлопотавшей у стола и подававшей кушаньЯ.
   - Џравильно,   Я   мать,   да  и  только  не  богов,   а  неблагодарных
мошенников-гладиаторов, таких вот, как вы! - прервала его ‹утациЯ.
   - Ђ ваши боги разве не были гладиаторами, да к тому же хорошими?
   - Ћ,  да простит мне великий ћпитер!  Љакие богохульства приходитсЯ мне
выслушивать! - в сердцах воскликнула ‹утациЯ.
   - ЉлЯнусь ѓезом,  Я  не лгу и  не богохульствую!  џ  не буду говорить о
Њарсе и его деЯниЯх,  напомню лишь о Ѓах усе и ѓеркулесе;  уж если они оба
не были отличными и  храбрыми гладиаторами и  не совершали дел,  достойных
амфитеатра и  цирков,  то  пусть молнии ћпитера поразЯт тут  же  на  месте
нашего прекрасного ланисту Ђкциана!
   ‡а столом грЯнул дружный хохот, и со всех сторон послышалось:
   - …сли бы!.. …сли бы!.. Ѓыло бы только небу угодно!..
   Љогда шум прекратилсЯ, Љрикс спросил:
   - ‘кажи, ‹утациЯ, кто ужинал за этим маленьким столом?
   ‹утациЯ обернулась и с удивлением воскликнула:
   - Људа ж он делсЯ?.. ‚от так так! - и, поглЯдев вокруг, она добавила: -
Ћ, да поможет мне ћнона ‹уцина!..
   - Џоможет при родах твоей кошки! - пробормотал один из гладиаторов.
   - Ћн ушел!  Ќе заплатил по счету!  -  ужаснулась ‹утациЯ и  бросилась к
опустевшему столу.
   - Ћн?  „а  кто  ж  этот неизвестный?  Љто  скрываетсЯ под именем он?  -
спросил ее Љрикс.
   -  Ax!  -  воскликнула  ЋдноглазаЯ, вдруг успокоившись. - Ќапрасно Я на
него  наговорила! џ ведь знала, что он порЯдочный человек. ‚от, глЯдите, -
оставил  мне  на столе восемь сестерциев в уплату по счету... даже больше,
чем надо. …му полагаетсЯ сдачи четыре с половиной асса.
   - —тобы тебЯ разорвало! ‘кажешь ты наконец?..
   - Ђх,  беднЯга! - продолжала ‹утациЯ, убираЯ со стола. - Ћн забыл стиль
и дощечку с записЯми.
   - Џусть Џрозерпина съест сегоднЯ вечером твой  Язык  под  кисло-сладким
соусом,  стараЯ  мегера!  ‘кажешь  ты  наконец имЯ  твоего  посетителЯ?  -
вскричал Љрикс, выведенный из себЯ болтовней ‹утации.
   - ‘кажу,   скажу,  дураки!  ‚ы  любопытнее  всЯкой  бабы!  -  ответила,
рассердившись,  ‹утациЯ.  -  ‡а тем малым столом ужинал торговец зерном из
‘абинской земли;  он  приехал в  ђим  по  своим делам и  приходит сюда уже
несколько дней подрЯд, всегда в одно и то же времЯ.
   - Џокажи-ка,  - сказал Љрикс и, взЯв из рук ‹утации деревЯнную дощечку,
покрытую воском,  и  костЯную палочку,  оставленные на столе,  стал читать
записи торговца.
   ‚  этих  записЯх действительно были  отмечены закупленные партии зерна,
цена, на которой сторговались, и имена людей, продавших хлеб; по-видимому,
они получили от скупщика задатки, так как против их имен стоЯли цифры.
   - ‚от только никак не пойму,  - говорила ‹утациЯ ЋдноглазаЯ, - когда он
ушел,  этот купец?  ѓотова поклЯстьсЯ,  что когда вы  входили,  он еще был
здесь!..  Ђ-а, понимаю! Ќаверно, он менЯ позвал, а Я была занЯта, готовила
длЯ вас сосиски и свинину.  Ћн звал,  звал, да и ушел - должно быть, очень
торопилсЯ, - а деньги на столе оставил. ‚от благородный человек!
   €  ‹утациЯ,  отобрав у Љрикса дощечку и стиль,  ушла,  бормоча себе под
нос:
   - ‡автра он придет... обЯзательно придет. џ все и отдам ему в целости.
   ЏроголодавшиесЯ гладиаторы ели,  почти не разговариваЯ,  и только через
некоторое времЯ один из них спросил:
   - ’ак как же? Ћ солнце[*], значит, ничего не слышно?
   [*  “словный  Язык  гладиаторов,  принЯтый ими, чтобы иметь возможность
говорить  без  боЯзни в гладиаторских школах и в присутствии людей, чуждых
их заговору. ‘олнце - это великий учитель, то есть ‘партак.]
   - ‘олнце за тучи спрЯталось[*], - ответил Љрикс.
   [* Ћн не прислал приказов и хранит еще молчание.]
   - Ћднако странно, - сказал один из гладиаторов.
   - ЌепонЯтно, - прошептал другой.
   - Ђ что слышно о муравьЯх?[*]
   [* Ђ заговорщики?]
   -  —исло их увеличиваетсЯ, и они усердно занимаютсЯ своим делом, ожидаЯ
наступлениЯ лета[*].
   [* ‘игнала восстаниЯ.]
   -  Џусть  же  скорее придет лето и пусть солнце, сверкаЯ всемогуществом
своих лучей, обрадует трудолюбивых пчел и опалит крыльЯ злым трутнЯм[*].
   [* ђимлЯнам.]
   - ‘кажи мне, Љрикс, сколько звезд в поле зрениЯ?[*]
   [* Љаково число сторонников?]
   - „ве тысЯчи двести шестьдесЯт на вчерашний день.
   - Ђ новые поЯвлЯютсЯ?
   -  ‚се  времЯ.  Ћни  будут  поЯвлЯтьсЯ  до  тех  пор, пока над миром не
засверкает лучезарный свод небес, покрытый мириадами звезд.
   -  ѓлЯди  на  весло[*],  -  сказал  гладиатор,  увидев, что вошла Ђзур,
рабынЯ-эфиопка, принесшаЯ вино.
   [* ‚нимание, кто-то идет.]
   Љогда она вышла, гладиатор-галл сказал на ломаном латинском Языке:
   - Њы  ведь  здесь одни  и  можем говорить свободно,  не  затруднЯЯ себЯ
условным Языком,  Я  примкнул к  вам  недавно и  еще  не  научилсЯ ему как
следует. џ попросту спрошу вас: увеличиваетсЯ ли число сторонников? Љаждый
ли  день мы растем?  Љогда наконец мы сможем поднЯтьсЯ и  начать настоЯщее
сражение? Љогда покажем нашим высокомерным и безмозглым господам, что и мы
тоже люди храбрые, а может, и храбрее их?..
   - ’ы слишком нетерпелив, Ѓрезовир, - ответил Љрикс, улыбаЯсь. - Ќе надо
так  спешить  и  горЯчитьсЯ!  —исло  наших  сторонников  изо  днЯ  в  день
увеличиваетсЯ;    число   защитников   свЯтого   дела   растет   ежечасно,
ежеминутно... ‘егоднЯ, например, ночью назначено собрание в свЯщенной роще
богини  ”урины,  за  ‘ублицийским  мостом,  между  Ђвентином  и  џникулом:
соблюдаЯ предписанный обрЯд,  будут  принимать в  члены  нашего союза  еще
одиннадцать гладиаторов, верных и испытанных людей.
   - ‚ роще богини ”урины! - сказал пылкий Ѓрезовир. - ’ам, где еще стонет
среди  листвы  вековых дубов неотомщенный дух ѓаЯ ѓракха, чьей благородной
кровью ненавистники патриции напитали эту свЯщенную, заповедную землю! „а,
именно  в  этой  роще  должны  собратьсЯ угнетенные, чтобы объединитьсЯ и,
выступив, завоевать свободу!
   - Ђ Я вот что скажу, - заметил гладиатор-самнит, - Я жду не дождусь той
минуты,  когда вспыхнет восстание; но не потому, что верю в счастливый его
исход,  а  потому,  что давно мечтаю сразитьсЯ с  римлЯнами,  отомстить за
самнитов и марсийцев, погибших в свЯщенной гражданской войне.
   - Ќет,  если бы Я не верил в то,  что наше правое дело победит, Я бы не
вошел в ‘оюз угнетенных.
   - џ все равно обречен на смерть, так уж лучше умереть на поле сражениЯ,
чем в цирке. ‚от почему Я вступил в ‘оюз.
   ‚  эту минуту один из гладиаторов уронил меч и перевЯзь,  на которой он
висел,  -  придЯ в таверну,  он положил их себе на колени.  ѓладиатор этот
сидел  на  скамейке,  напротив двух  обеденных лож,  на  которых возлежали
некоторые из  его  товарищей.  Ћн  нагнулсЯ,  чтобы поднЯть меч,  и  вдруг
крикнул:
   - Џод ложем кто-то есть!
   „ействительно, из-под ложа торчала чьЯ-то нога, обмотаннаЯ от колена до
щиколотки широкой белой  тесьмой,  которую в  то  времЯ многие носили (она
называлась круралис), и виднелсЯ край зеленой тоги.
   ѓладиаторы вскочили со своих мест, встревоженные и взволнованные.
   Љрикс приказал:
   -  ѓлЯди  на  весло! Ѓрезовир и ’орквато будут гнать насекомых[*], а мы
будем жарить рыбу[**].
   [* Џусть охранЯют вход.]
   [** ‡ахватим шпиона.]
   €сполнЯЯ приказ,  двое гладиаторов подбежали к двери и, прислонившись к
притолоке, стали беззаботно болтать друг с другом, а остальные в мгновение
ока  поднЯли ложе и  вытащили спрЯтавшегосЯ под  ним молодца лет тридцати.
Љогда четыре мощные руки схватили его, он взмолилсЯ о пощаде.
   - Ќи звука!  -  тихо,  но внушительно сказал ему Љрикс.  -  € ни одного
движениЯ, а не то живо прикончим тебЯ на месте!
   Ѓлеснули острые  клинки  десЯти мечей,  предупредив попавшегосЯ шпиона,
что  если он  попытаетсЯ только подать голос,  то  вмиг отправитсЯ на  тот
свет.
   - Ђ,  так это ты и  есть сабинский купец?  ‡ерном торгуешь да по столам
пригоршни сестерциев раскидываешь? - сказал Љрикс, и его налившиесЯ кровью
глаза сверкнули мрачной ненавистью.
   -  Џоверьте  мне,  доблестные  люди...  -  лепетал  шпион, позеленев от
страха.
   - ‡амолчи,  мерзавец!  - крикнул гладиатор, сильно ударив его кулаком в
живот.
   - ќвмакл! - с упреком произнес Љрикс. - Џодожди... пусть он скажет, кто
его  подослал  сюда.  -  €,  обратившись к  мнимому  торговцу  зерном,  он
воскликнул:   -   Ќе   на   зерне  ты  наживаешьсЯ,   а   на  шпионстве  и
предательстве...
   - ‚о   имЯ  великих  богов...   умолЯю  вас!   -   произнес  соглЯдатай
прерывистым, дрожащим голосом.
   - Љто ты? Љто тебЯ подослал сюда?..
   -  ‘охраните  мне жизнь... Я все открою... Ќо из милосердиЯ, из жалости
сохраните мне жизнь!
   - ќто мы потом решим... пока что говори!
   - ЊенЯ зовут ‘ильвий ѓордений ‚еррес...  Я грек... бывший раб... теперь
отпущенник ѓаЯ ‚ерреса.
   - Ђ, так ты ЯвилсЯ сюда по его приказу?..
   - „а, по его приказу.
   - Ђ  что мы  сделали ѓаю ‚ерресу?  Џочему он шпионит и  доносит на нас?
‚едь если он захотел узнать цель наших тайных собраний,  то, очевидно, длЯ
того, чтобы донести об этом сенату.
   - Ќе знаю... не знаю... - сказал дрожа отпущенник ѓаЯ ‚ерреса.
   - Ќе хитри... и не притворЯйсЯ дураком. …сли ‚еррес решил поручить тебе
такое тонкое и опасное дело,  значит,  он считает тебЯ достаточно ловким и
способным  довести  его  до  конца.  ѓовори  все  начистоту,  а  вздумаешь
отпиратьсЯ - это плохо длЯ тебЯ кончитсЯ.
   ‘ильвий  ѓордений  понЯл,  что  тут  не  до  шуток;  понЯл,  что смерть
подстерегает  его, и, как утопающий хватаетсЯ за соломинку, решил говорить
все  начистоту,  чтобы  спасти  свою  шкуру,  если только это возможно. Ћн
рассказал все, что знал.
   ѓай  ‚еррес  на  пиру  у Љатилины узнал о существовании какого-то ‘оюза
гладиаторов,  решивших  поднЯть  восстание  против  существующих законов и
власти.  Ћн  был  вполне уверен, что эти храбрые люди, презирающие смерть,
так  легко не откажутсЯ от своего замысла, - ведь им терЯть было нечего, а
выиграть  они  могли  все,  -  и нисколько не поверил, когда ‘партак в тот
вечер,  в  триклинии  Љатилины, заЯвил с видом горького разочарованиЯ, что
решено  оставить  всЯкую мысль о восстании. ‚еррес, напротив, был убежден,
что  тайный  заговор  существует, ‘оюз гладиаторов усиливаетсЯ, растет и в
один прекрасный день они сами, без участиЯ и содействиЯ римских патрициев,
поднимут знамЯ восстаниЯ.
   ‚еррес  долго  обдумывал,  как  ему  поступить  в данном случае. Ћн был
непомерно  жаден  к  деньгам  и  считал, что все средства хороши - была бы
выгода;  поэтому  он  и  решил  следить  за гладиаторами, разузнать все их
планы, овладеть всеми нитЯми заговора и донести о нем сенату. ‚ награду за
это  он  надеЯлсЯ  получить крупную сумму денег или управление провинцией,
где  ему  предоставЯт  возможность законно разбогатеть, грабЯ жителей, как
это  всегда делало большинство квесторов, преторов, проконсулов. €звестно,
что  жалобы угнетенного населениЯ не тревожили развращенный и развращающий
римский сенат.
   „лЯ  достижениЯ  цели  ‚еррес  месЯц назад поручил своему отпущеннику и
верному слуге ‘ильвию ѓордению ходить за гладиаторами по пЯтам, следить за
каждым их движением, разузнавать о всех их тайных собраниЯх.
   €  вот  уже  месЯц  ‘ильвий  ѓордений терпеливо посещал  многочисленные
притоны и  дома терпимости,  кабачки,  харчевни и таверны в самых бедных и
отдаленных районах ђима, где гладиаторы собирались чаще всего.
   Ѓеспрестанно  подслушиваЯ,   наблюдаЯ  и   присматриваЯсь,   он  собрал
кое-какие  улики  и  уже  сделал некоторые выводы.  Ћн  понЯл,  что  после
‘партака самым уважаемым и влиЯтельным среди гладиаторов был Љрикс, именно
в  его  руках находились главные нити  заговора,  если таковой существует;
поэтому он  стал следить за  Љриксом.  ’ак как галл был частым посетителем
таверны ‚енеры ‹ибитины,  ‘ильвий в  течение шести-семи дней приходил туда
ежедневно,   а  иногда  и  по  два  раза  в  день.  Џосле  долгих,  зрелых
размышлений,  узнав,  что  в  этот  вечер  в  таверне соберутсЯ начальники
манипул и Љрикс тоже примет участие в этом сборище, он решилсЯ на хитрость
- забралсЯ под обеденное ложе как раз в момент прибытиЯ гладиаторов, когда
внимание ‹утации Ћдноглазой было отвлечено, и никто не обратил вниманиЯ на
его неожиданное исчезновение.
   ‘ильвий  ѓордений рассказывал все  это  вначале отрывисто и  бессвЯзно,
дрожащим,  прерывающимсЯ голосом,  а к концу весьма живописно и витиевато.
Љрикс,  внимательно наблюдавший за ним,  несколько секунд молчал,  а затем
медленно и очень спокойно произнес:
   - Ђ ведь ты редкостный негодЯй!
   - ’ы менЯ переоцениваешь, благородный Љрикс, Я, право...
   - Ќет,  нет, ты опаснее, чем кажешьсЯ на первый взглЯд! ‘ виду ты сущий
баран и  труслив,  как  кролик,  -  а  посмотри-ка,  сколько у  тебЯ ума и
хитрости!
   - џ  же  не сделал вам ничего дурного...  Я  лишь выполнЯл приказ моего
господина...  Џростите ради моей искренности...  Ђ кроме того, клЯнусь вам
всеми богами Ћлимпа и Ђида,  что Я никому,  никому, даже ‚ерресу, не скажу
ни слова о том,  что здесь случилось. Њне думаетсЯ, вы можете подарить мне
жизнь и отпустить на все четыре стороны.
   - Ќе торопись,  добрый ‘ильвий,  мы еще поговорим об этом, - с усмешкой
ответил Љрикс и,  подозвав к себе семь или восемь гладиаторов, обратилсЯ к
ним: - ‚ыйдемте на минуту.
   ‚ыходЯ первым, он повернулсЯ к остальным и сказал:
   - ‘терегите его... только не причинЯйте ему вреда.
   ‚месте  с  теми,  кого  он  позвал.  Љрикс прошел через главную комнату
таверны и вышел с ними в переулок.
   - Љак поступить с этим негодЯем?  -  спросил Љрикс товарищей,  когда те
окружили его.
   - —его там спрашивать?  -  ответил Ѓрезовир.  - Џрикончить, как бешеную
собаку!
   - Ћтпустить его  -  это  все  равно что  самим предать себЯ,  -  сказал
другой.
   - Ћставить  живым  или  держать  его  где-нибудь  заложником опасно,  -
заметил третий.
   - „а и где могли бы мы его спрЯтать? - спросил четвертый.
   - €так,   смерть?   -  сказал  Љрикс,  окидываЯ  товарищей  вопрошающим
взглЯдом.
   - “лица пустынна.
   - Ћтведем его на самый верх холма, на другой конец улицы...
   -  Mors  sua,  vita  nostra[*],  - поучительным тоном заметил Ѓрезовир,
нещадно коверкаЯ произношение этих четырех латинских слов.
   [* …го смерть, наша жизнь (лат.).]
   - „а,  это  необходимо,  -  подтвердил Љрикс,  сделал несколько шагов к
двери таверны, потом остановилсЯ и спросил: - Љто его убьет?
   Ќаступило долгое молчание, и наконец кто-то сказал:
   - “бить безоружного и беззащитного...
   - Ѓыл бы у него меч... - произнес другой.
   - …сли бы он мог и хотел защищатьсЯ,  Я взЯл бы это на себЯ,  -  сказал
Ѓрезовир.
   - Ќо убить безоружного... - сказал самнит ’орквато.
   - ‚ы храбрые и благородные люди,  -  сказал с волнением Љрикс,  - люди,
достойные свободы!  Ќо  длЯ нашего общего блага кто-нибудь должен победить
свое отвращение и выполнить приговор,  который вынес в моем лице суд ‘оюза
угнетенных.
   ‚се умолкли и наклонили головы в знак согласиЯ и повиновениЯ.
   - Љ тому же,  - сказал Љрикс, - разве он пришел сразитьсЯ с нами равным
оружием и в открытом бою?  ђазве он не шпион?  …сли бы мы его не накрыли в
его тайнике,  разве он не донес бы на нас спустЯ два часа? ‡автра нас всех
потащили  бы  в  Њамертинскую тюрьму,  а  через  два  днЯ  распЯли  бы  на
‘естерциевом поле.
   - „а, верно, верно, - тихо произнесли несколько гладиаторов.
   - €так,  именем суда ‘оюза угнетенных,  приказываю Ѓрезовиру и ’орквато
убить этого человека.
   Ћба гладиатора, которых назвал Љрикс, в знак согласиЯ наклонили головы,
и все возвратились вместе с Љриксом в таверну.
   ‘ильвий ѓордений ‚еррес с тревогой ожидал решениЯ своей судьбы;  минуты
ему казались часами,  а может быть,  даже веками.  Љогда он остановил свой
взглЯд на Љриксе и  его спутниках,  входивших в таверну,  он побледнел как
полотно, и глаза его наполнились ужасом, - он не прочел на их лицах ничего
утешительного.
   - ‘кажите,  вы простили менЯ?  - спросил он, и в голосе его послышались
слезы.  -  ‚ы сохраните мне жизнь?..  „а?..  Ќа коленЯх молю вас, заклинаю
жизнью ваших  отцов и