но беседуЯ,  они направились как раз в  ту  сторону,  где спрЯталсЯ
Њетробий, но вдруг ‘партак окликнул их:
   -  ЃратьЯ, зачем же всем идти в одну сторону? €дите по двое, по трое, и
на расстоЯнии пЯтисот, шестисот шагов друг от друга. ‚ город возвращайтесь
кто через –естиев мост, кто через ‘ублицийский или через ќмилиев мост.
   ‚  то  времЯ  как  гладиаторы,  повинуЯсь приказу,  выбирались из  рощи
разными  дорогами,  ‘партак,  проходЯ мимо  дерева,  за  которым притаилсЯ
дрожащий Њетробий, сказал Љриксу, сжимаЯ его руку в своей:
   - ‘  тобой мы увидимсЯ позже,  у ‹утации Ћдноглазой:  там ты расскажешь
мне,  можно ли  рассчитывать на прибытие в  ближайшие пЯть дней обещанного
груза с доспехами.
   - џ  как  раз  иду  повидатьсЯ  с  погонщиком  мулов;   он  обещал  мне
переправить этот груз как можно скорее,
   - „а ну!  -  воскликнул презрительно ќномай.  - Љ чему нам эти доспехи?
Ќаша вера - наши мечи, наша храбрость - вот наши доспехи.
   Љрикс  ушел,  быстро шагаЯ по  направлению к  –естиеву мосту;  ‘партак,
ќномай и Ђрторикс повернули к ‘ублицийскому мосту.
   "‚от так так!  - подумал наш доблестный Њетробий, становЯсь все храбрее
и храбрее,  по мере того как удалЯлись гладиаторы.  -  —ерт возьми!  Љакие
тучи собираютсЯ на горизонте нашей республики!  „вадцать тысЯч вооруженных
гладиаторов!  ќтого  вполне достаточно,  чтобы вспыхнула новаЯ гражданскаЯ
война,  как  это было в  ‘ицилии!..  ’ем более что ‘партак по  храбрости и
предприимчивости  стоит  куда   выше  ќвноЯ,   сирийского  раба,   который
возглавлЯл восстание рабов в ‘ицилии. „а, конечно, само провидение привело
менЯ в  эту рощу.  ‚еликие боги,  несомненно,  избрали менЯ своим орудием,
чтобы спасти республику и ђим от гибели...  €менно так,  а не иначе. ђазве
не пригодились некогда длЯ такого же дела гуси?.. Џочему же Я не гожусь?..
ѓуси!.. Ќу и взбредет же спьЯну на ум такое сравнение!"
   €  Њетробий,  крайне  оскорбленный  выводом,  к  которому  его  привело
собственное  сравнение,  поднЯлсЯ  и  стал  прислушиватьсЯ,  потом  сделал
несколько нерешительных шагов по роще,  желаЯ убедитьсЯ, все ли гладиаторы
ушли, не оставили ли кого-нибудь на страже.
   Ћн вспомнил,  что –езарь ждал его к ужину в сумерки, а теперь уже около
полуночи,  час поздний,  и это очень огорчило его;  но тотчас он утешилсЯ,
подумав,  что,  лишь только он безопасно выйдет из рощи богини ”урины,  он
поспешит к  –езарю,  расскажет ему  о  случайно раскрытом им  заговоре,  и
–езарь тотчас же простит его.
   “бедившись в  том,  что все гладиаторы удалились,  он  вышел из  рощи и
быстрым шагом направилсЯ к  –естиеву мосту,  рассуждаЯ про себЯ,  что,  не
будь он пьЯн, ему не пришлось бы очутитьсЯ в роще ”урины во времЯ собраниЯ
гладиаторов; он должен благословлЯть и свое опьЯнение и свое пристрастие к
вину;  даже то  самое велитернское из  харчевни ќскулапиЯ,  которое он еще
недавно проклинал,  теперь казалось ему  божественным.  €з  всего этого он
вывел заключение,  что  Ѓахусу следует воздвигнуть новый храм как  особому
покровителю ђима и что пути богов неисповедимы, если такой простой случай,
как опьЯнение ЊетробиЯ, мог повести к спасению республики.
   ђассуждаЯ таким образом,  он  дошел до дома –езарЯ и,  войдЯ,  попросил
передать хозЯину,  что просит его тотчас же прийти в  библиотеку,  где он,
Њетробий,  сообщит ему сведениЯ огромной важности, от которых, быть может,
зависЯт судьбы ђима.
   –езарь сначала не  придал значениЯ словам ЊетробиЯ,  так как считал его
пьЯницей  и  сумасбродом.   Ќо,  подумав,  все  же  решил  выслушать  его.
€звинившись  перед  гостЯми,   он  вышел  из  триклиниЯ  и   направилсЯ  в
библиотеку,  где  взволнованный Њетробий кратко рассказал ему  о  заговоре
гладиаторов.
   ‘ообщение это показалось –езарю странным.  Ћн  задал несколько вопросов
комедианту,  чтобы удостоверитьсЯ в  том,  что рассказ его не галлюцинациЯ
пьЯного человека.  “бедившись в  противном,  он  сдвинул брови и  простоЯл
несколько мгновений в глубоком раздумье.  ‡атем,  очевидно принЯв какое-то
решение, он с улыбкой недовериЯ обратилсЯ к Њетробию:
   - џ не подвергаю сомнению приведенные тобой факты,  но,  право, все это
скорее похоже на  сказку.  -  Ќе  сложилась ли  она  в  твоем возбужденном
воображении от  возлиЯний велитернского,  которым ты усиленно предавалсЯ в
харчевне ќскулапиЯ?
   - Ћ божественный ћлий,  Я не отрицаю,  что очень люблю велитернское,  в
особенности хорошее,  -  с обиженным видом ответил Њетробий,  - Я не стану
отвергать,  что и сегоднЯ вечером голова моЯ не совсем была в порЯдке,  но
что касаетсЯ слов,  которые Я  слышал в  роще ”урины,  могу поклЯстьсЯ,  о
божественный ћлий,  что  Я  действительно слышал  и  все  передал  тебе  в
точности. Љрепкий сон и свежий воздух у подножиЯ џникульского холма к тому
времени отрезвили менЯ, и Я окончательно пришел в себЯ. Ќеужели ты намерен
оставить республику в такой серьезной опасности и не предупредишь консулов
и сенат?
   –езарь, склонив голову, думал о чем-то.
   - ‘ каждым мгновением опасность растет.
   –езарь молчал.
   ‡амолчал  и Њетробий, но по его позе и судорожным движениЯм было видно,
что его терзает нетерпение. Ќе выдержав, он спросил –езарЯ:
   - ’ак как же?
   –езарь поднЯл голову и ответил:
   - Ќасколько  серьезна  опасность,   угрожающаЯ  родине,   Я  хотел  бы,
Њетробий, судить сам!
   - Ђ как же можешь ты... - начал было комедиант, но –езарь прервал его:
   - џ сам хочу судить, если ты мне позволишь...
   - Ћ,   что  ты  говоришь,   божественный  ћлий!..   џ   пришел  к  тебе
посоветоватьсЯ.  …сли ты пожелаешь,  Я охотно уступлю тебе честь раскрытиЯ
этого заговора,  потому что  знаю  и  твердо верю,  что  ѓай  ћлий  –езарь
великодушен и не забывает оказанных ему услуг.
   - Ѓлагодарю тебЯ,  Њетробий,  за  твои  чувства  ко  мне,  благодарю за
предложение,  которое ты мне сделал.  Ќо не длЯ того, чтобы извлечь выгоду
из  тайны,  которую случай открыл тебе,  Я  хочу проверить и  точно узнать
положение дела,  -  нет,  Я  должен это сделать длЯ того,  чтобы правильно
рассудить, как тут следует поступить.
   Њетробий знаком показал, что он согласен с –езарем, и тот добавил:
   - €ди в триклиний и жди менЯ там.  Ќо смотри, Њетробий, никому ни слова
о том, что ты слышал в роще ”урины, о нашем с тобой разговоре и о том, что
Я сейчас выйду из дому.  —ерез час Я вернусь, и тогда мы обсудим, что надо
сделать длЯ блага родины.
   - џ выполню твое приказание, –езарь.
   - € ты останешьсЯ доволен;  Я умею быть признательным,  а в книге судеб
не написано,  что ѓаю –езарю суждено умереть увенчанным всего лишь лаврами
побед на ристалищах в цирке.
   ‘казав   это,   ѓай  ћлий  вышел  в  соседнюю  с  библиотекой  комнату,
предоставив  Њетробию  размышлЯть  над  этими  многозначительными словами.
Њинуту  спустЯ  он  вернулсЯ;  через  правую  руку  у него была перекинута
плотнаЯ  темнаЯ  пенула,  несомненно  принадлежащаЯ кому-нибудь из слуг, и
пурпуроваЯ   перевЯзь,  на  которой  висел  его  меч.  –езарь  снЯл  белую
пиршественную  одежду,  надел через плечо перевЯзь, закуталсЯ в пенулу, на
голову  натЯнул  капюшон  и  простилсЯ  с Њетробием, еще раз повторив ему,
чтобы  он  шел  в  триклиний и ждал его там, но никому не проболталсЯ бы о
заговоре  гладиаторов;  затем  он  вышел  из  дому  в сопровождении раба и
поспешно направилсЯ в переулок, куда выходила таверна ‚енеры ‹ибитины.
   Љроме дома на Џалатине,  у  –езарЯ был еще другой дом,  в  самом центре
‘убуры;  в  то  времЯ он  даже чаще жил  в  ‘убуре,  надеЯсь таким образом
завоевать симпатии беднЯков,  населЯвших этот район ђима.  Ќе  раз,  надев
грубую тунику вместо нарЯдной латиклавии,  –езарь обходил грЯзные,  темные
переулки ‘убуры  и  ќсквилина и  с  беспримерной щедростью оказывал помощь
обездоленным.  –езарь знал,  как  свои  пЯть пальцев,  все  самые глухие и
грЯзные закоулки этой омерзительной клоаки, полной горЯ и позора.
   ’аверна  ‚енеры  ‹ибитины находилась неподалеку от  маленького,  но  со
вкусом устроенного дома –езарЯ,  и  он  быстро дошел до грЯзного переулка,
где  глубокую ночную  тишину  нарушали возгласы,  доносившиесЯ из  таверны
‹утации Ћдноглазой.
   ‚ойдЯ  в  таверну в  сопровождении раба,  –езарь окинул беглым взглЯдом
большую  комнату,  где  по  обыкновению шумно  кутили  продажные  женщины,
простолюдины,  могильщики, бездельники, притворЯвшиесЯ нищими, калеками, и
прочие подонки римского общества.  Џосмотрев на этих людей,  –езарь прошел
во  вторую  комнату и  сразу  же  увидел  там  человек десЯть  рудиариев и
гладиаторов, сидевших за столом.
   –езарь  обратилсЯ  к ним с обычным приветствием и сел вместе с рабом на
скамью   в   углу  комнаты,  приказав  рабыне-эфиопке  принести  две  чаши
цекубского вина; принЯв равнодушный вид, он обменивалсЯ со своим спутником
короткими  общими  фразами,  а  в  то  же  времЯ  зорко следил за тем, что
делаетсЯ в компании гладиаторов, и прислушивалсЯ к их разговору.
   ‘партак сидел между ќномаем и Љриксом бледный, грустный, задумчивый. ‡а
четыре года,  истекшие со днЯ смерти ‘уллы, внешность фракийца изменилась,
и теперь в его облике поЯвилась черта суровости,  которой раньше не было в
нем;  широкий  лоб  пересекала  глубокаЯ  морщина,  свидетельствовавшаЯ  о
тревогах и тЯжких думах.
   Љогда товарищи назвали ‘партака по  имени,  –езарь,  знавший его только
понаслышке,  убедилсЯ,  что верны были догадки, сразу же возникшие у него,
что  ‘партаком мог быть только этот рослый красивый человек,  выделЯвшийсЯ
свой осанкой, полной достоинства, своим энергичным и умным лицом.
   ѓай  ћлий  –езарь вглЯдывалсЯ в рудиариЯ со все возраставшей симпатией,
которую   почувствовал   к   нему  с  первого  взглЯда.  ‘  прозорливостью
гениального  человека –езарь угадал величие души ‘партака, его одаренность
и понЯл, что судьба предназначала его длЯ великих дел и высоких подвигов.
   ђабынЯ Ђзур принесла вино,  и  –езарь,  взЯв одну чашу,  указал рабу на
вторую:
   - Џей.
   ђаб отпил из своей чаши,  а  –езарь сделал только вид,  что пьет;  вино
даже не коснулось его губ. –езарь не пил ничего, кроме воды.
   —ерез несколько минут он поднЯлсЯ и подошел к столу гладиаторов.
   -  Џривет  тебе, храбрый ‘партак! - сказал он. - Џусть всегда улыбаетсЯ
тебе  судьба,  как  ты  того  заслуживаешь. Ќе уделишь ли ты мне некоторое
времЯ? џ хочу побеседовать с тобой.
   ‚се обернулись, послышались удивленные возгласы:
   - ѓай ћлий –езарь!
   - ћлий –езарь? - промолвил, вставаЯ, ‘партак, удивленный не менее своих
товарищей; он еще никогда не видел –езарЯ и поэтому не знал его в лицо.
   - Њолчите!  -  остановил их будущий диктатор. - Ђ иначе завтра весь ђим
узнает,  что  один  из  понтификов ночами  шатаетсЯ по  кабакам  ‘убуры  и
ќсквилина!
   ‘партак с  изумлением смотрел на  нежданного гостЯ.  –езарь еще не  был
прославлен великими деЯниЯми,  но  имЯ его уже гремело в  ђиме и  во  всей
€талии. ‚глЯдываЯсь в его черты, носившие отпечаток необыкновенной энергии
и отваги,  рудиарий дивилсЯ красоте его лица,  орлиному взору, совершенной
гармонии телосложениЯ,  величавому спокойствию и  мощи  всего его  облика.
Ќекоторое времЯ он молча смотрел на потомка рода ћлиев, а затем ответил:
   - џ буду счастлив, ѓай ћлий, если чем-либо могу быть тебе полезным.
   - ’ебе придетсЯ ненадолго покинуть общество твоих храбрых товарищей;  Я
хотел пройтись с тобою до вала.
   Џораженные гладиаторы переглЯнулись. ‘партак ответил:
   - ЃольшаЯ честь длЯ бедного и безвестного рудиариЯ совершить прогулку с
одним из самых знаменитых и благородных сыновей ђима.
   - •рабрый никогда не  бывает бедным,  -  ответил –езарь,  направлЯЯсь к
выходу и сделав знак рабу ожидать его в таверне.
   - Ax, - вздохнув, сказал ‘партак, следуЯ за –езарем, - зачем льву сила,
когда он в цепЯх!
   „ва эти необыкновенных человека прошли через главную комнату таверны и,
выйдЯ в  переулок,  направились в молчании к валу -  как раз к тому месту,
где четыре года назад гладиаторами был казнен отпущенник ѓаЯ ‚ерреса.
   ‚  небе  светила  полнаЯ  луна,  заливаЯ  грустным своим  сиЯнием сады,
огороды и  виноградники,  пышно зеленевшие за городской стеной,  и широкие
просторы  полей,  тЯнувшихсЯ  до  самой  грЯды  холмов  ’ускула  и  ‹атиЯ,
черневших вдали, как тени гигантов.
   Ќа пустынном поле, расположенном между последними домами города и валом
‘ервиЯ  ’уллиЯ,  в  ночной  тишине –езарь и  ‘партак,  освещенные бледными
лучами  луны,  издали могли  показатьсЯ какими-то  белыми призраками.  Ћни
остановились  один  против  другого,   молчаливые  и  неподвижные,  словно
старались понЯть и изучить друг друга; оба сознавали, что они олицетворЯют
собой два  противоположных начала,  два  знамени,  два  мира:  деспотизм и
свободу.
   –езарь первый нарушил молчание, обратившись к ‘партаку:
   - ‘колько тебе лет?
   - ’ридцать три,  -  ответил фракиец и  внимательно посмотрел на –езарЯ,
как бы стараЯсь угадать его мысли.
   - ’ы фракиец?
   - „а.
   - ”ракийцы -  храбрый  народ,  такими  Я  знавал  их  в  сражениЯх и  в
опасности. ’ы же можешь похвалитьсЯ еще и учтивостью и образованием.
   - Ћткуда ты это знаешь?
   - Ћт  одной женщины.  Ќо  сейчас не времЯ говорить об этом,  ибо тебе и
делу, которому ты посвЯтил себЯ, грозит величайшаЯ опасность.
   - Ћ  какой  опасности  ты  говоришь?  -  встревоженно спросил  ‘партак,
отпрЯнув от него.
   - Њне все известно,  и Я пришел сюда не длЯ того,  чтобы причинить тебе
вред,  ‘партак.  Ќапротив,  Я хочу спасти тебЯ.  Ќекто, сидЯ под деревом в
роще ”урины, невольно слышал вашу беседу этой ночью.
   - Ћ,  проклЯтье богам!  -  с отчаЯнием вскричал ‘партак и, сжав кулаки,
погрозил небу.
   - Ћн  еще  ничего не  сообщил консулам:  Я  задержал его насколько было
возможно,  но он это непременно сделает сегоднЯ же ночью или завтра утром,
и все твои четыре легиона будут рассеЯны, прежде чем успеют собратьсЯ.
   ‘партак был в страшном отчаЯнии,  он рвал на себе волосы.  ‚перив,  как
безумный,  неподвижные широко открытые глаза  в  ствол дерева,  освещенный
луной, он шептал голосом, прерывавшимсЯ от рыданий, как будто разговаривал
сам с собой:
   - ЏЯть лет веры,  труда,  надежд,  борьбы,  и  все погибнет в мгновение
ока!..  ‚сему конец,  у угнетенных не останетсЯ никакой надежды... ђабами,
рабами будем мы влачить эту подлую жизнь!..
   Ќа  одухотворенном лице  ‘партака отражались глубокие душевные муки,  и
–езарь с  участием,  с  состраданием и  почти с уважением смотрел на этого
большого,   сильного  человека,   отдавшегосЯ  своему  горю.   Џолководец,
исполненный безмерной гордости  от  сознаниЯ  своей  гениальности,  –езарь
считал,  что в  мире нет человека,  достойного его преклонениЯ;  теперь же
почти против воли он восхищалсЯ этим гладиатором,  который, почерпнув силы
в  свЯтой любви к свободе,  задумал совершить подвиг,  достойный греческих
или  римских  героев,  и,  вооружившись упорством,  предусмотрительностью,
рожденной высоким умом,  окрыленный верой  в  свое  дело,  полный отваги и
бьющей через край  энергией,  сумел создать регулЯрное войско из  двадцати
тысЯч гладиаторов.
   Џри  мысли  об  этих  легионах  взглЯд  –езарЯ  загорелсЯ алчным  огнем
властолюбиЯ,  у него закружилась голова, дрожь пробежала по всему телу; он
устремил широко раскрытые глаза на вершины Ђльбанских холмов и  погрузилсЯ
мыслью в беспредельный мир мечтаний.  Ћ, если бы ему дали четыре легиона -
двадцать тысЯч воинов,  которых он мог бы повести в  бой!  —ерез несколько
лет он покорил бы мир,  стал бы владыкой ђима,  но не как ‘улла,  которого
боЯлись и ненавидели,  а любимым властелином, грозою патрициев с их мелкой
борьбой самолюбии и кумиром плебеев!
   Ћба молчали -  один удрученный, другой, предаваЯсь честолюбивым мечтам.
Џервым нарушил молчание ‘партак.  Ћн  пришел в  себЯ,  и,  грозно нахмурив
брови, в приливе суровой энергии, сказал с твердостью:
   - Ќет, клЯнусь молниЯми ћпитера, этого не будет!
   - Ђ  что же ты сделаешь?  -  спросил –езарь,  словно очнувшись при этом
восклицании.
   ‘партак устремил горЯщий взглЯд в глаза –езарЯ. вновь ставшие Ясными, и
через минуту спросил:
   - Ќо ты, –езарь, кто ты - друг наш или враг?
   - •отел бы быть другом и уж во всЯком случае никогда не буду врагом.
   - ’ы можешь все сделать длЯ нас!
   - Љаким образом?
   - ‚ыдай нам человека, владеющего нашей тайной!
   - Љак?  ’ы хочешь,  чтобы Я,  римлЯнин,  допустил восстание всех рабов,
грозЯщее ђиму гибелью?  —тобы Я  допустил это восстание,  имеЯ возможность
его предотвратить?
   - ’ы прав. џ позабыл, что ты римлЯнин.
   - € Я желаю, чтобы весь мир был подвластен ђиму.
   - Ќу,  конечно.  ’ы  -  олицетворение тирании ђима  над  всеми народами
земли.  ’ы лелеешь мечту, котораЯ превосходит безмерные замыслы Ђлександра
Њакедонского.  Љогда римские орлы раскинут крыльЯ над народами всей земли,
ты хочешь заковать эти народы в  цепи,  зажать их в железный кулак.  ђим -
властитель народов, ты - владыка ђима?
   ‚  глазах –езарЯ блеснула радость,  но  тут же  он  принЯл свой обычный
спокойный вид и, улыбаЯсь, сказал ‘партаку:
   - Ћ чем Я мечтаю,  никому не дано знать.  Њожет быть,  Я и сам этого не
знаю.  „а и мне еще надо набратьсЯ сил, чтобы вылететь из гнезда на поиски
своего  счастьЯ.  Ђ  вот  ты,  ‘партак...  ’ы  с  удивительной энергией  и
мудростью великого полководца собрал армию рабов,  создал из  них стройные
легионы и готов вести их в бой.  ‘кажи же мне,  что ты задумал, ‘партак?..
Ќа что ты надеешьсЯ?
   -  џ  надеюсь, - сказал ‘партак, весь горЯ страстной убежденностью, - Я
надеюсь  сокрушить  ваш  развращенный  римский  мир  и увидеть, как на его
развалинах расцветет независимость народов. џ надеюсь уничтожить постыдные
законы,  принуждающие  человека  простиратьсЯ  ниц перед другим человеком,
законы, повелевающие, чтобы из двух людей, рожденных женщиной и наделенных
одинаковой  силой,  одинаковым умом, один трудилсЯ в поте лица, возделываЯ
землю, не ему принадлежащую и кормил другого, коснеющего в пороках, лени и
праздности.  џ  надеюсь  заплатить кровью угнетателей за стоны угнетенных,
разбить  цепи несчастных, прикованных к колеснице римских побед. џ надеюсь
перековать  цепи  порабощениЯ  в  мечи,  чтобы с помощью этих мечей каждый
народ  мог прогнать вас назад, в пределы €талии, котораЯ дана вам великими
богами и границы которой вы не должны были бы переступать. џ надеюсь сжечь
все  амфитеатры,  где  народ-зверь,  называющий  нас  варварами, упиваетсЯ
убийствами   несчастных   людей,   рожденных  длЯ  счастьЯ,  „лЯ  духовных
наслаждений,  длЯ  любви  и вместо этого вынужденных убивать друг друга на
потеху  тиранам  мира.  ЉлЯнусь  молниЯми  всемогущего  ћпитера, Я надеюсь
увидеть,  как  воссиЯет  солнце свободы и исчезнет позор рабства на земле!
‘вободы  Я добиваюсь, свободы жажду, свободу призываю, свободу длЯ каждого
отдельного  человека  и  длЯ  народов,  великих  и малых, могущественных и
слабых.  Ђ  со свободой придет мир, благоденствие, и справедливость, и все
то  высшее  счастье,  которым  бессмертные  боги дают человеку возможность
наслаждатьсЯ на земле!
   –езарь стоЯл,  не  двигаЯсь,  и  слушал;  на  губах его мелькала улыбка
состраданиЯ. Љогда же ‘партак умолк, он покачал головой и спросил:
   - Ђ потом, благородный мечтатель, а потом?
   - Џотом  придет  власть  права  над  грубой  силой,  власть  разума над
страстЯми,  -  ответил рудиарий, и на пылающем лице его отражались высокие
чувства,  горевшие в его груди.  -  Џотом наступит равенство между людьми,
братство между народами, торжество добра во всем мире.
   - Ѓедный мечтатель! € ты веришь, что все эти фантазии могут воплотитьсЯ
в жизнь?  - сказал ћлий –езарь с насмешливой жалостью. - Ѓедный мечтатель!
- €,  помолчав минуту,  он продолжал:  - ‚ыслушай менЯ, ‘партак, и обдумай
хорошенько мои слова; они продиктованы добрым чувством. ђасположение мое к
тебе гораздо сильнее и прочнее, чем ты думаешь. Џомни, что Я не принадлежу
к числу людей, которые легко дарЯт свою приЯзнь и тем более свое уважение.
Ћсуществить то,  что ты задумал,  более чем невозможно: это фантастическаЯ
мечта,  химера и по целЯм,  которые ты себе поставил,  и по тем средствам,
которые у тебЯ есть.
   ‘партак хотел было возразить, но –езарь остановил его:
   -  Ќе  прерывай  менЯ  и выслушай; ведь Я пришел поговорить с тобой длЯ
твоего  же  блага. ’ы, конечно, и сам не считаешь, что твои двадцать тысЯч
гладиаторов  повергнут  ђим  в трепет. ђазумеетсЯ, ты этого не думаешь. ’ы
рассчитываешь  на  то,  что  слово  "свобода"  привлечет  под твои знамена
огромную  массу  рабов.  Ќо  пусть  число  этих  рабов  достигнет ста, ста
пЯтидесЯти  тысЯч  (а  этого  никогда  не будет), пусть они благодарЯ тебе
будут  спаЯны  железной  дисциплиной, пусть они будут доблестно сражатьсЯ,
воодушевленные  мужеством отчаЯниЯ. Џусть будет так! Ќо неужели ты веришь,
что  они  победЯт  четыреста  тысЯч  легионеров,  покоривших  царей Ђзии и
Ђфрики, и что эти легионеры, свободные граждане, живущие по всей €талии на
своем  клочке  земли,  в  своем  доме,  не будут с величайшим ожесточением
дратьсЯ  с  рабами,  лишенными всЯкого имущества, с людьми, победа которых
грозит  им  разорением?  ‚ы  будете  сражатьсЯ,  движимые отчаЯнием, они -
инстинктом  самосохранениЯ,  вы  -  за  то, чтобы получить права, они - за
сохранение  своей собственности. Љому достанетсЯ победа, угадать нетрудно.
—исленно  они  превосходЯт  вас,  а  кроме того, в каждом городе, в каждой
муниципии  у  них  окажутсЯ  союзники, а у вас - враги. Љ их услугам - все
богатства  государственной  казны  и  - что еще важнее - крупные состоЯниЯ
патрициев,  на  их  стороне  авторитет  римского  имени, искусство опытных
полководцев,  интересы  всех  городов  и  всех  римских граждан, несчетное
количество  судов  республики,  вспомогательные  войска, собранные со всех
концов  мира.  „остаточно  ли  будет  твоей  доблести,  твердости и твоего
великого  ума,  чтобы  внести  порЯдок и дисциплину в толпы упрЯмых, диких
варваров, пришельцев из разных стран, не свЯзанных благородными традициЯми
или  иными,  материальными  узами,  и даже не вполне понимающих те цели, к
которым  ты стремишьсЯ? џ поверил было на минуту, что это тебе удастсЯ, но
нет, это решительно невозможно... ’ы наделен крепкой волей и умом и вполне
способен  командовать  войсками,  -  Я это признаю. Ќо добьешьсЯ ты только
того,  что скроешь на времЯ недостатки своего войска, как скрывают Язвы на
теле.  ’ы  можешь  поколебать у противника надежду на победу, но, совершив
чудеса мудрости и доблести, одержишь ли ты победу?
   - Ќу, так что ж! - воскликнул ‘партак с величественным равнодушием. - џ
умру славной смертью за правое дело,  и кровь, пролитаЯ нами, оплодотворит
древо  свободы,  выжжет новое клеймо позора на  лбу  угнетателей,  породит
бесчисленных мстителей.  Џример длЯ  подражаниЯ -  вот  лучшее наследство,
которое мы можем оставить потомкам.
   -  ‚еликое  самопожертвование,  но  бесплоднаЯ  и  напраснаЯ  жертва. џ
показал  тебе,  что  средства,  которыми ты располагаешь, недостаточны длЯ
достижениЯ   цели,  и  Я  докажу  тебе,  что  и  сама  твоЯ  цель  -  плод
возбужденного  воображениЯ,  манЯщаЯ  мечта,  неуловимый  длЯ человечества
призрак:  издали  он кажетсЯ живым, влечет, но убегает от тебЯ тем дальше,
чем  упорнее  ты  гонишьсЯ за ним. Љогда ж тебе кажетсЯ, что ты уже настиг
его,  он вдруг исчезает у тебЯ на глазах. ‘ тех пор как люди покинули леса
и  стали  жить  совместно,  исчезла свобода и возникло рабство, ибо каждый
закон,  ограничиваЯ и сужаЯ права одного в пользу всех, тем самым посЯгает
на  свободу  отдельного  человека.  Џовсюду и всегда самый сильный и самый
хитрый  будет  господствовать над толпой, и всегда найдетсЯ простой народ,
готовый   повиноватьсЯ.  „аже  самые  лучшие,  разумнее  всего  устроенные
республики  не  могут  избегнуть  этого  закона, источник которого в самой
природе  человека; тому свидетельство бесславный конец ”ив, ‘парты и Ђфин.
‚  самой нашей ђимской республике, основанной на принципе верховной власти
народа,  всю  власть, как ты видишь, зажала в кулак кучка патрициев, - она
владеет  всеми  богатствами,  а  следовательно,  на их стороне и сила; они
устроили  так, что власть над республикой стала передаватьсЯ по наследству
в их касте. Њожно ли считать свободными четыреста тысЯч римских граждан, у
которых  нет хлеба и крова, нет одежды, чтоб укрытьсЯ от зимней стужи? Ћни
-  жалкие  рабы  первого  встречного,  кто пожелает купить их голос; право
голоса  -  вот  единственное  достоЯние, единственное богатство этих нищих
повелителей мира. Џоэтому слово "свобода" лишено у нас смысла. ќто струна,
котораЯ  всегда  будет  находить отзвук в сердцах масс, но иной раз именно
тираны  прекрасно  умеют  играть  на  этой  струне.  ‘партак, Я страдаю от
наглого высокомериЯ патрициев, сочувствую горю и мукам плебеев и вижу, что
только  на гибели первых может быть основано благополучие последних; чтобы
уничтожить  господство  касты олигархов, надо поощрЯть страсти плебеев, но
держать  их  в узде и руководить ими властно, с железной твердостью. € так
как  человек  человеку волк, так как род человеческий разделен на волков и
ЯгнЯт,  коршунов  и  голубков, на пожирающих и пожираемых, то Я уже сделал
выбор и поставил себе определенную цель. Ќе знаю, удастсЯ ли мне разрешить
такую  трудную  задачу,  но  Я задумал захватить власть и в корне изменить
судьбы  обеих  сторон:  сделать  угнетателей  -  угнетенными, пожирающих -
пожираемыми.
   - ‘тало быть, ты, –езарь, отчасти разделЯешь мои взглЯды?
   - „а,  Я  жалею рабов и  всегда был к  ним снисходителен,  Я сочувствую
гладиаторам и,  если устраивал зрелища длЯ  народа,  никогда не  допускал,
чтобы  гладиаторы  варварски  убивали  друг   друга  ради   удовлетворениЯ
необузданных инстинктов толпы. Ђ чтобы достигнуть цели, которую Я поставил
перед  собой  (если  только  мне   когда-нибудь  удастсЯ  достигнуть  ее),
понадобитсЯ гораздо больше искусства,  чем насилиЯ,  больше ловкости,  чем
силы,  понадобЯтсЯ и  смелость и  осторожность -  неразлучные спутники при
всЯком опасном начинании.  џ  чувствую,  что  мне предназначено достигнуть
высшей власти,  Я  должен,  Я  хочу ее  достигнуть и  достигну.  Њне  надо
обратить себе на пользу всЯкую силу,  встречающуюсЯ на моем пути,  подобно
тому как река собирает в  свое лоно все притоки и вливаетсЯ в море бурной,
могучей рекой.  €  вот  Я  обращаюсь к  тебе,  доблестный ‘партак,  как  к
человеку,  которому судьбой предначертаны великие деЯниЯ.  ‘кажи, согласен
ли ты оставить безумную мысль о невозможном восстании и вместо этого стать
помощником и спутником счастьЯ –езарЯ?  “ менЯ есть своЯ звезда -  ‚енера,
моЯ  прародительница,  она  ведет  менЯ  по  тропе жизни и  предрекает мне
высокое  назначение.  ђано  или  поздно  Я  получу  управление  какой-либо
провинцией и  командование легионами,  буду побеждать и  получать триумфы,
стану  консулом,  буду  низвергать  троны,  покорЯть  народы,  завоевывать
царства...
   ‚озбужденнаЯ речь  –езарЯ,  его  решительное  лицо,  сверкающие  глаза,
взволнованный голос,  уверенность,  глубокаЯ убежденность, звучавшие в его
речи,  -  все это придавало его облику такую величавость и значительность,
что ‘партак на мгновение был очарован и покорен.
   –езарь остановилсЯ на минуту, и ‘партак, словно освободившись от власти
собеседника, спросил суровым и проникновенным голосом:
   - Ђ что будет потом?
   ‚  глазах  –езарЯ  вспыхнуло  пламЯ.  Џобледнев от  волнениЯ,  дрожащим
голосом, но твердо он произнес:
   - Ђ потом... власть над всем миром!
   Љороткое молчание последовало за этими словами, в которых сказалась всЯ
душа  будущего  диктатора.  ‘ юных лет в нем жила только одна эта мысль, к
этой  цели  были  направлены  все  его  стремлениЯ, каждое слово, весь его
необычайный ум, всепокорЯющаЯ волЯ.
   -  Ћткажись  от  своего  замысла,  оставь  его,  - сказал –езарь, вновь
обретаЯ  безмЯтежное  спокойствие.  -  Ћставь  его,  дело твое обречено на
гибель  в  самом  зародыше:  Њетробий  не замедлит сделать консулам донос.
“беди  своих  товарищей  по несчастью претерпеть все длЯ того, чтобы у них
осталась  некотораЯ  надежда  завоевать  свои права законным путем, а не с
оружием  в  руках.  Ѓудь  моим  другом,  ты  последуешь за мной в походах,
которые  мне  будет  поручено  совершить,  ты  возглавишь храбрых воинов и
проЯвишь  в  полном  блеске  необыкновенные воинские способности, которыми
тебЯ наградила природа.
   - Ќевозможно,  невозможно!..  - воскликнул ‘партак. - Ѓлагодарю тебЯ от
всей  души,  ѓай  ћлий,  за  твое  уважение  ко  мне  и  за  твои  лестные
предложениЯ,  но Я должен идти по пути, указанному моей судьбой. џ не могу
и  не  хочу  покинуть моих  братьев по  рабству.  …сли бессмертные боги на
Ћлимпе  озабочены  судьбами  людей,  если  там,  наверху,  еще  существует
справедливость,  которой здесь больше нет,  наше дело не погибнет. …сли же
люди и боги будут сражатьсЯ против менЯ,  Я не покорюсь и, как ЂЯкс, сумею
пасть мужественно, со спокойной душой.
   –езарь  вновь  почувствовал невольное восхищение и,  крепко пожав  руку
‘партака, сказал:
   - „а  будет  так!   …сли  ты  столь  бесстрашен,  Я  предсказываю  тебе
счастливый  удел  -   Я  знаю,   насколько  бесстрашие  помогает  избегать
несчастий. ’ем больше Я желаю, чтобы тебе сопутствовало счастье, ибо знаю,
что счастье играет во всЯком деле большую роль,  особенно в делах военных.
Ќынче вечером ты готов считать свое дело погибшим,  а завтра вмешательство
судьбы может привести его к  успеху.  џ не могу,  Я не имею права помешать
Њетробию;  он  отправитсЯ  к  консулам  и  раскроет  ваш  заговор.  ’ы  же
постарайсЯ попасть в Љапую раньше гонцов сената,  и,  может быть,  счастье
будет на твоей стороне... Џрощай.
   - „а покровительствуют тебе боги, ѓай ћлий... Џрощай.
   Џонтифик и  рудиарий еще раз обменЯлись крепким рукопожатием и,  так же
как прежде,  в молчании,  но совсем в ином расположении духа спустились по
пустынному переулку,  по которому поднимались до вала. ‚скоре они дошли до
таверны ‚енеры ‹ибитины.  –езарь расплатилсЯ с хозЯйкой и направилсЯ домой
в сопровождении раба. ‘партак, созвав своих товарищей, стал с лихорадочной
поспешностью отдавать им срочные приказы,  которые считал в  данном случае
наилучшими: Љриксу он приказал уничтожить все следы заговора среди римских
гладиаторов;  Ђрториксу -  мчатьсЯ в  ђавенну к  ѓранику.  ‡атем  вместе с
ќномаем ‘партак оседлал двух сильных коней и,  взЯв с  собой пЯть талантов
из кассы ‘оюза угнетенных,  чтобы иметь возможность в пути раздобыть новых
лошадей, во весь опор поскакал через Љапенские ворота в Љапую.
   Љогда  –езарь  возвратилсЯ и прошел в триклиний, он узнал, что от новых
возлиЯний  фалернского Њетробий вновь загорелсЯ пламенной любовью к родине
и,  обеспокоенный  долгим  отсутствием  –езарЯ,  боЯсь,  как  бы  с ним не
случилось  несчастьЯ,  отправилсЯ  к  консулу  спасать  республику: "Џойду
прЯмехонько к консулу", - заЯвил он привратнику, но, по словам последнего,
шаталсЯ из стороны в сторону.
   –езарь долго стоЯл,  погрузившись в глубокое раздумье;  потом,  придЯ в
спальню, сказал про себЯ:
   "’еперь гладиаторы и  гонцы  сената будут состЯзатьсЯ в  скорости.  Љак
знать, кто придет первым!"
   € после короткого раздумьЯ добавил:
   "Љак  часто  от  самых ничтожных причин зависЯт важнейшие событиЯ!  ‚от
сейчас все зависит от конЯ!"


        ѓлава десЯтаЯ. ‚Ћ‘‘’ЂЌ€…
   ‚еселаЯ,  богатаЯ,  привыкшаЯ  к  жизни,  полной  удовольствий,  ЉапуЯ,
столица  Љампаньи,  самой  плодородной,  самой  цветущей, самой прекрасной
провинции  во  всей  €талии,  в  те  времена, о которых мы повествуем, уже
находилась  в  упадке  по  сравнению с прежним великолепием и могуществом,
которым,  до  похода ѓаннибала в €талию, завидовали ее богатые соперники -
Љарфаген и ђим.
   ЉапуЯ, как предполагают, была основана осками, примерно за два столетиЯ
до  основаниЯ  ђима,  на  чудесных  берегах  ‚ултурна  и,  вероЯтно,  тоже
называлась ‚ултурном -  по наименованию реки.  ‚ течение трех столетий она
была столицей ‘оюза двенадцати городов,  основанных в  этом краю,  который
этруски  завоевали у  осков,  авзонов и  аурумов;  от  этих  народов,  уже
обладавших  высокой  культурой,  €талиЯ  заимствовала  начала  цивилизации
гораздо раньше, чем от греков.
   ’ри  столетиЯ  спустЯ,  а  именно  в  332  году  со днЯ основаниЯ ђима,
этруски,  теперь  уже  изнеженные, утратившие энергию под влиЯнием мЯгкого
климата.  щедрой  природы,  а  также  воцарившихсЯ развращенных нравов, не
могли отразить набегов своих соседей - суровых горцев самнитов - и подпали
под  власть  ‘амниЯ. ‘амниты занЯли их территорию и стали господствовать в
покоренных  этрусских  городах;  вероЯтно,  они  и назвали город ‚ултурн -
Љапуей,   по   имени  какого-нибудь  выдающегосЯ  своего  вождЯ.  ‘амниты,
получившие  господство  в  Љампанье,  но  тоже со временем потерЯвшие свою
былую   силу,  вели  постоЯнные  войны  с  дикими  пастушескими  племенами
близлежащих Ђпеннин, и через сто лет эти войны привлекли туда победоносных
римских  орлов,  покоривших  к  тому  времени бЋльшую часть €талии. †ители
Љампаньи  призвали  римлЯн  в  качестве  союзников,  и  они  осели  в этой
прекрасной  провинции,  котораЯ  получила лишь номинальную независимость и
слабое  подобие  муниципальных  прав,  фактически  же принадлежала ђиму. ‚
Љапую  стекались  в  большом числе римские граждане и патрицианские семьи,
привлеченные  сюда красотой природы и теплой зимой, и в короткое времЯ она
возродилась, расцвела, стала богатым, многолюдным городом.
   Џосле победы ѓаннибала над римлЯнами у  ’ребии и  ’разименского озера и
окончательного  поражениЯ  их   при   Љаннах  ЉапуЯ  перешла  на   сторону
победителЯ,  и  он  сделал из  этого очаровательного города базу длЯ своих
дальнейших военных  действий.  Ќо  вскоре  ѓаннибал потерпел поражение,  и
вслед  за  этим  звезда Љапуи  закатилась;  город вновь подпал под  власть
римлЯн,  они частью перебили его жителей,  частью изгнали или же продали в
рабство,  а  Љапую  заселили  колонистами  -  горцами  и  землепашцами  из
окрестностей.  Љолонисты  были  сторонниками римлЯн  и  оставались верными
ђиму, когда он попадал в трудное положение.
   Џрошло  сто  тридцать восемь  лет;  всемогущее покровительство ‘уллы  и
созданные им вокруг Љапуи колонии легионеров помогли ей вернуть свое былое
- благоденствие.  ’еперь в  ней было до  ста тысЯч жителей;  ее опоЯсывали
прочные стены,  общаЯ протЯженность которых достигала шести миль; в городе
были  прекрасные улицы,  а  на  них  стоЯли богатейшие храмы,  грандиозные
портики,  дворцы,  бани,  амфитеатры.  ‘воим внешним видом ЉапуЯ не только
соперничала с  ђимом,  но  даже превосходила его,  тем  более что  над ней
всегда сиЯло солнце,  природа одарила ее чудесным,  мЯгким климатом, - она
была не так щедра к семи холмам, на которых гордо возвышалсЯ прославленный
вечный город ђомула.
   €так,  двадцатого февралЯ 680 года от  основаниЯ ђима,  на  исходе днЯ,
когда солнце,  окруженное воздушной грЯдой розовых,  белоснежных, багрЯных
облаков,  светившихсЯ  фосфорическим  блеском,  медленно  закатывалось  за
вершины холмов,  спускавшихсЯ за ‹итерном к  морю,  на улицах Љапуи царили
обычные в этот час оживление,  суета,  толкотнЯ.  ђемесленники заканчивали
свою  работу,   закрывались  лавки,  горожане  выходили  из  дому,  другие
возвращались  домой;  на  смену  кипучей  дневной  деЯтельности  близились
наконец тишина и покой ночи.
   ѓраждане всех возрастов и положениЯ,  проходившие по широкой и красивой
Ђлбанской улице,  котораЯ тЯнулась от ”лувиальских до Ѓеневентских ворот и
почти пополам делила город,  на мгновение останавливались, изумленно глЯдЯ
вслед отрЯду из десЯти всадников, с декурионом во главе, летевшему во весь
опор  со  стороны Ђппиевой дороги;  лошади были все  в  грЯзи и  пыли,  из
ноздрей их валил пар, удила были в пене - все свидетельствовало о том, что
всадники мчались с каким-то особо важным поручением.
   - ЉлЯнусь скипетром ћпитера ’ифатского, - сказал один пожилой гражданин
своему молодому спутнику,  -  мне  довелось видеть такую  скачку мною  лет
назад,   когда  гонцы  привезли  вести  о  победе,   одержанной  ‘уллой  в
окрестностЯх  нашего  города,   у  храма  „ианы  ’ифатской,  над  консулом
Ќарбаном, сторонником ЊариЯ.
   - ‹юбопытно, какие вести везут вот эти всадники! - сказал юноша.
   - …дут, должно быть, из ђима, - высказал предположение кузнец, снимаЯ с
себЯ кожаный прожженный фартук, который испокон веков носЯт все кузнецы.
   - ‚езут, верно, какую-нибудь новость.
   - Њожет, какаЯ опасность нам грозит?
   - €ли  раскрыли наш  заговор?  -  побледнев,  сказал  вполголоса своему
товарищу молодой гладиатор.
   ’ем временем декурион и  десЯть всадников,  усталые,  измученные долгой
дорогой,  проехав по Ђлбанской улице,  свернули на улицу ‘епласиЯ - другую
очень  красивую  улицу,  где  находились многочисленные лавки  парфюмерных
товаров -  благовоний и всЯческих притираний,  помад и эссенций,  которыми
ЉапуЯ  снабжала  всю  €талию  и   особенно  ђим  к   удовольствию  матрон,
раскупавших все это.  Ќа середине улицы ‘епласиЯ стоЯл дом ЊеттиЯ ‹ибеона,
римского префекта, управлЯвшего городом.
   ‚садники остановились у этого дома, декурион спешилсЯ, вошел в портик и
потребовал,  чтобы  о  нем  тотчас же доложили, так как он должен передать
префекту срочные письма от римского сената.
   ‚округ собралась толпа любопытных. Ћдних удивлЯл жалкий вид всадников и
лошадей, изнуренных скачкой; другие строили догадки, зачем приехал отрЯд и
почему  он  так  спешил;  третьи  пытались завЯзать разговор с  солдатами,
тщетно пробуЯ что-нибудь выведать у них.
   ‚се  попытки и  догадки праздных капуанцев не  привели ни  к  чему.  €з
скупых,  отрывистых слов,  которые им с  трудом удалось вытЯнуть у солдат,
они  узнали только то,  что  отрЯд прибыл из  ђима;  это известие разожгло
любопытство толпы, но нисколько не разъЯснило таинственного событиЯ.
   ‚друг  несколько рабов вышли из  дома  префекта и  быстро направились в
разные стороны по улице ‘епласиЯ.
   - Ћго! - воскликнул кто-то из толпы. - „ело-то выходит нешуточное!
   - Љакое дело?
   - „а кто ж его знает...
   - ѓлЯдите, как бегут рабы префекта!.. Ѓудто олени спасаютсЯ от борзых в
лесу на ’ифатской горе!
   - ‘тало быть, случилось что-то важное.
   - Ќу, понЯтно. Људа ж это помчались рабы?
   - ‚от тут-то и загвоздка! Џопробуй угадай!
   - ќх,  кабы узнать!  ‘ охотой отдал бы за это десЯть банок самых лучших
своих румЯн,  - сказал рослый, толстый краснощекий торговец благовониЯми и
косметикой, вышедший из соседней лавки; он пробралсЯ вперед, горЯ желанием
узнать что-нибудь.
   - ’ы прав,  Љальмис,  - заметил какой-то капуанец, - ты прав: произошло
что-то очень серьезное,  это несомненно.  Ђ вот мы ничего не можем узнать,
хотЯ нам-то нужно знать, что случилось. Џросто невыносимо!
   - ’ы думаешь, грозит какаЯ-нибудь опасность?
   - Ђ  как же!  ђазве сенат отправил бы ни с  того ни с  сего целый отрЯд
всадников да  приказал бы им лететь во весь дух?  Ќаверно,  немало лошадей
они загнали в дороге.
   - ЉлЯнусь крыльЯми €риды, вестницы богов, Я что-то вижу вон там...
   - ѓде, где видишь?
   - ‚он там, на углу Ђлбанской улицы...
   - „а  помогут  нам  великие боги!  -  воскликнул,  побледнев,  торговец
благовониЯми. - ‚едь это военный трибун!
   - „а, да... ќто он! ’ит ‘ервилиан!..
   - Џосмотри, как он спешит вслед за рабом префекта!
   - —то-то будет!
   - „а покровительствует нам „иана!
   Љогда военный трибун ’ит ‘ервилиан вошел в дом префекта,  уже всю улицу
‘епласиЯ запрудила толпа,  и  всю Љапую охватило волнение.  Ђ  в это времЯ
вдоль акведука,  который доставлЯл воду в  Љапую с близлежащих холмов и на
довольно большом расстоЯнии тЯнулсЯ у  самых городских стен,  ехали верхом
два человека огромного роста и  могучего сложениЯ;  оба они тЯжело дышали,
были бледны, испачканы грЯзью и пылью; по одежде и оружию в них легко было
признать гладиаторов.
   ќто были ‘партак и ќномай; они выехали из ђима в ночь с пЯтнадцатого на
шестнадцатое того же месЯца, скакали во весь опор, менЯЯ лошадей на каждом
привале,  и довольно скоро прибыли в ‘уэссу-Џометию,  но здесь их опередил
декурион с десЯтью всадниками, - он мчалсЯ в Љапую предупредить префекта о
готовившемсЯ восстании. ѓладиаторам пришлось не только отказатьсЯ от мысли
сменить лошадей,  но вдобавок времЯ от времени они должны были сворачивать
с Ђппиевой дороги на боковые дороги.
   ‚  одном месте им удалось купить двух лошадей,  и благодарЯ силе воли и
сверхчеловеческой твердости характера они продолжали путь,  то  сворачиваЯ
на проселки, то блуждаЯ, то наверстываЯ потерЯнное времЯ скачкой напрЯмик,
- там,  где  Ђппиева  дорога  делала  повороты  и  петли,  удлинЯвшие путь
солдатам, и наконец выехали на дорогу, ведущую из Ђтеллы в Љапую.
   Ћни надеЯлись, что опередили гонцов сената на час - это было бы победой
и  великой удачей!  Ќо  вдруг,  в  шести милЯх от  скал,  где берет начало
Љланий, примерно в семи милЯх от Љапуи, лошадь, на которой скакал ‘партак,
обессилев,  упала,  увлекаЯ за  собой и  седока.  †елаЯ поддержать лошадь,
‘партак обхватил ее шею, но несчастное животное опрокинулось, придавив ему
руку, и плечо у него оказалось вывихнутым.
   ЌесмотрЯ  на  сильную  боль,  ‘партак ничем ее не