   - Ђх,   клЯнусь  молниЯми  ћпитера?   -  воскликнул  ‘партак,  горестно
всплеснув руками,  и с сожалением поглЯдел на германца. - Ќе иначе, как ты
сошел с ума, ќномай, и...
   - ЉлЯнусь  чудесными косами  ”реи!  -  прервал его  германец и,  поднЯв
голову,  посмотрел на ‘партака своими маленькими сверкающими глазами.  - џ
пока еще в своем уме.
   - „а помогут тебе боги! Ћ каких таких прихотЯх ты говоришь? Љогда это Я
пыталсЯ тебЯ или кого другого из наших товарищей по несчастью и  по оружию
превратить в игрушку?
   - џ этого не говорю...  и не знаю,  ты ли... - в замешательстве ответил
ќномай,  вновь опустив глаза.  -  Ќе знаю,  ты ли... но только знаю, что в
конце концов Я тоже человек...
   - ђазумеетсЯ!  —естный,  мужественный и  храбрый человек!  ’аким ты был
всегда и  таким  можешь быть  и  в  будущем,  -  сказал ‘партак,  устремив
сверкающий,   зоркий  взглЯд  на  ќномаЯ,  как  бы  желаЯ  прочесть  самые
сокровенные его мысли.  -  Ќо  какое отношение имеет все сказанное тобой к
тому,  о  чем  ты  хотел поговорить со  мной?  Љогда же  это Я  ставил под
сомнение твой авторитет в  нашем лагере?  Љак  могла прийти тебе в  голову
мысль,  что Я не то что презираю тебЯ,  но хотЯ бы не отдаю тебе должного?
‚едь твоЯ храбрость, твоЯ смелость внушают уважение каждому, кто тебЯ хоть
сколько-нибудь знает!  Љак же ты мог так подумать обо мне?  Ћткуда у  тебЯ
такие  подозрениЯ?  ЉакаЯ  причина вызвала твое  непонЯтное,  необъЯснимое
отношение ко мне?  —ем Я  обидел тебЯ?..  ‚  чем Я  провинилсЯ перед тобой
лично или перед нашим общим делом, которое Я взЯлсЯ осуществить и которому
безраздельно посвЯтил всю свою жизнь?
   -  Ћбидел...  провинилсЯ...  да,  собственно говорЯ... нет... по правде
сказать,  ты  ничем  не  обидел менЯ... ни в чем не провинилсЯ перед всеми
нами...  Ќапротив,  ты  опытный,  искусный  полководец...  ты  это  не раз
доказал...  ’ебе всегда сопутствовала удача, ты многократный победитель...
’олпы    гладиаторов,    пришедшие   к   тебе,   ты   поднЯл   до   уровнЯ
дисциплинированного   войска,   которое  внушает  страх  врагам...  —то  и
говорить... мне не на что жаловатьсЯ...
   ’ак  отвечал  ќномай,   и  речь  его,   вначале  грубаЯ  и  заносчиваЯ,
мало-помалу, незаметно длЯ него самого, стала мЯгкой, покорной, и закончил
он ее совсем в другом тоне, ласковом и дружелюбном.
   -  Ќо почему же ты вдруг так изменил отношение ко мне? Џочему так плохо
говоришь  обо  мне?  ‚едь  Я  всегда  только  и  думаю  о благе и о победе
гладиаторов;  Я  ничего  не  делал и не добивалсЯ званиЯ верховного вождЯ,
хотЯ  менЯ  не  раз избирали; со всеми своими товарищами по несчастью, а с
тобою в особенности, Я всегда жил в дружбе и вел себЯ с ними, как истинный
друг их и соратник.
   ’ак  говорил  ‘партак,   и  его  благородное  лицо  выражало  печаль  и
огорчение; он беседовал с ќномаем, стараЯсь проникнуть в тайники его души.
   - Џогоди,  ‘партак,  -  не надо так говорить,  не смотри на менЯ такими
глазами! - сердито бормотал ќномай, однако по голосу чувствовалось, что он
растроган и  с  большим трудом  сдерживает свое  волнение.  -  џ  ведь  не
говорил... “ менЯ и в мыслЯх не было... џ не хотел сказать...
   -  …сли Я отстаивал мысль о возвращении каждого в его страну, то только
потому, что после долгого и зрелого обсуждениЯ Я убедилсЯ, что, сражаЯсь в
одной только €талии, мы никогда не одержим полной победы над ђимом. ђим!..
Џобедить  ђим,  сокрушить  его  могущество...  уничтожить его тираническую
власть!  Ќеужели  же  ты  думаешь, что мысль об этом не нарушает ночью мой
покой,  не  преследует  менЯ  в  сновиденьЯх?..  ‘тать выше Ѓренна, Џирра,
ѓаннибала!..  ‘вершить  то,  чего  не могли достигнуть самые прославленные
полководцы!..  „а  разве  это  не было бы длЯ менЯ великой честью? Ќо ведь
ђим,  с  которым  воюют  в  пределах  €талии,  -  это Ђнтей: побежденный и
поверженный ѓеркулесом, он встает еще более сильным, чем прежде. „опустим,
что  мы разобьем с великим трудом римские легионы, прольем немало крови, -
через  несколько  дней ђим выставит против нас новые и новые армии, двинет
на  нас еще шестьдесЯт, семьдесЯт легионов, пока не разобьет, не уничтожит
нас  окончательно.  —тобы  победить ЂнтеЯ, божественный ѓеркулес не поверг
его  на  землю,  а  задушил, поднЯв на воздух своими мощными руками; чтобы
победить  ђим,  мы  должны поднЯть против него одновременно все угнетенные
народы,  мы  должны  взЯть  империю в кольцо и наступать со всех сторон на
€талию, все теснее и теснее сжимать это кольцо вокруг стен ‘ервиЯ ’уллиЯ и
с  армией в шестьсот - семьсот тысЯч воинов осилить, задушить этот роковой
народ  и  роковой  город.  ќто  единственнаЯ возможность победить ђим, это
единственный  путь  к  уничтожению  его  могущества;  если  нам не удастсЯ
совершить это, наши внуки, наши правнуки этого добьютсЯ, но это произойдет
только  так:  никакаЯ  инаЯ война, никакаЯ инаЯ борьба с ђимом невозможна;
Њитридат  будет  побежден так же, как был побежден ѓаннибал, народы ђейна,
парфЯне   и  карфагенЯне,  греки  и  иберийцы;  только  единый  союз  всех
угнетенных  против  единого  угнетателЯ даст им победу над этим гигантским
вампиром,  который  медленно, постепенно, но непреодолимо протЯгивает свои
огромные щупальца по всей поверхности земли.
   ‘партак воодушевилсЯ и,  весь  горЯ,  говорил со  страстью вдохновениЯ,
глаза его сверкали;  и,  слушаЯ его,  ќномай, честный, искренний человек и
преданный друг ‘партака,  чувствовал, как его, почти помимо воли, влечет к
фракийцу;  он был очарован его красноречием и  чувствовал,  как в душе его
утихает гнев,  который ќвтибида разожгла с таким трудом своими хитроумными
ухищрениЯми.  Љогда же  вождь гладиаторов умолк,  германец,  сам  того  не
замечаЯ,  оказалсЯ совсем близко около него  и,  умолЯюще протЯнув руки  к
прекрасному и  величественному спасителю рабов,  окруженному в  эту минуту
каким-то ореолом волшебного сиЯниЯ, произнес дрожащим от волнениЯ голосом:
   - Ћ, прости, ‘партак, прости менЯ... ты не человек, ты полубог!..
   - Ќет...  Я самый счастливый из людей,  потому что в тебе Я вновь обрел
своего брата! - воскликнул рас-троганный фракиец, открываЯ объЯтиЯ ќномаю,
который порывисто бросилсЯ к нему.
   - Ђх,  ‘партак,  ‘партак...  Я  люблю тебЯ и  почитаю еще  больше,  чем
прежде!
   Ћба друга молчали, соединившись в братском объ-Ятии. Џервым освободилсЯ
из  объЯтий  ‘партак  и  голосом,  в  котором еще  чувствовалось пережитое
вол-нение, спросил германца:
   - ’еперь скажи мне, ќномай, зачем ты пришел ко мне?
   - џ?..  Ќо...  да Я уж и не знаю... - ответил германец сконфуженно. - Љ
чему вспоминать?.. Ќе стоит и говорить об этом!
   Ћн умолк на мгновение, а затем с живостью добавил:
   - ђаз уж Я пришел и ты,  верно,  считаешь,  что пришел попросить тебЯ о
чем-то,  то  Я  прошу тебЯ,  чтобы Я  и  мои германцы занЯли самые опасные
позиции в предстоЯщем сражении с консулом ‹ентулом.
   ‘партак поглЯдел на него ласково, с любовью и воскликнул:
   - ’ы  верен себе!  ’ак же храбр,  как и  честен!..  Ѓудешь сражатьсЯ на
самом опасном участке.
   - ’ы твердо обещаешь это?
   - „а,  - ответил ‘партак, протЯгиваЯ ќномаю руку, - ты ведь знаешь, что
в моей душе нет места ни лжи, ни страху.
   €,  беседуЯ с  другом,  ќномай  ушел  с  преториЯ вместе со  ‘партаком,
который хотел проводить его до палаток германцев.
   Ќе  успел ‘партак отойти и  на  четверть стадиЯ от преторской площадки,
как его догнал спешивший к  нему Ђрторикс,  которого вождь гладиаторов три
днЯ  назад  отправил во  главе тысЯчи конников на  разведку в  направлении
ђеаты собрать сведениЯ о войске ѓеллиЯ. “знав, что ‘партак только что ушел
с  ќномаем,  Ђрторикс пошел вслед за ними и догнал их у палаток германских
легионов.
   - Џривет тебе,  ‘партак!  -  сказал он.  -  Љ  ѓеллию пришла часть  его
кавалерии;  они  уже выступили из  Ђнагнии и  идут в  Љарсеолы,  а  завтра
вечером направЯтсЯ оттуда в  ђеату и  нападут на  тебЯ не  позже чем через
пЯть дней.
   ‘партак стал размышлЯть над этим известием и  после некоторого раздумьЯ
сказал:
   - ‡автра вечером мы снимемсЯ с  лагерЯ и пойдем в направлении Љамерина;
придем  мы   туда  послезавтра,   за  несколько  часов  до  полуднЯ  после
десЯтичасового перехода,  который будет  нелегким;  по  всей  вероЯтности,
‹ентул прибудет туда послезавтра вечером,  самое позднее на четвертый день
утром;  его войска придут усталыми,  а мы к тому времени уже отдохнем и со
свежими силами обрушимсЯ на  ѓеллиЯ;  не может быть,  чтобы мы не одержали
над  ним  победу.  Џосле этого мы  беспрепЯтственно продолжим свой путь до
Ђльп. —то ты об этом думаешь, ќномай?
   - Џревосходный план, достойный великого полководца, - ответил ќномай.
   Љогда ‘партак отпустил Ђрторикса,  германец при-гласил друга к  себе  в
палатку и усадил за стол вместе со своими контуберналами, среди которых не
хватало  только  ќвтибиды:   у   нее   было  слишком  много  оснований  не
показыватьсЯ на глаза ‘партаку.
   ‚   дружеской   беседе,   сопровождавшейсЯ  возлиЯниЯми  терпкого,   но
превосходного вина,  быстро  проходили часы,  и  уже  настала ночь,  когда
‘партак вышел из палатки ќномаЯ.  ѓерманец, уже успевший охмелеть, так как
по своему обыкновению пил,  не знаЯ меры, хотел было проводить ‘партака до
преторской площадки но  фракиец не позволил ему этого,  и,  только уступаЯ
просьбам контуберналов ќномаЯ, вождь гладиаторов разрешил им проводить его
до преторской палатки.
   ‹ишь только ‘партак ушел и  ќномай осталсЯ один,  на  пороге небольшого
отделениЯ,  отведенного длЯ нее в палатке начальника германцев,  поЯвилась
ќвтибида,  бледнаЯ,  с  распущенными  по  плечам  густыми  рыжими  косами;
скрестив на груди руки,  она стала перед скамьей, на которой сидел ќномай,
охваченный думами о фракийце.
   - ’ак  вот  что...  -  начала  ќвтибида,  устремив на  него  гневный  и
презрительный взглЯд.  -  ‡начит,  ‘партак опЯть  поведет тебЯ,  куда  ему
вздумаетсЯ, как ведет за собою свою лошадь, опЯть будет пользоватьсЯ твоей
силой и храбростью, чтобы возвеличитьсЯ самому?
   - Ђх,  ты опЯть?  -  глухо и  с угрозой произнес ќномай,  бросив на нее
дикий взглЯд.  - Љогда же ты наконец прекратишь свою подлую клевету? Љогда
перестанешь отравлЯть мне  душу  Ядом  своих  измышлений?  ’ы  злее  волка
”енриса, проклЯтаЯ женщина!
   - •орошо,  хорошо!..  ЉлЯнусь всеми богами Ћлимпа! ’еперь ты, грубиЯн и
дикарь, животное, лишенное разума, обрушиваешьсЯ на менЯ со всей злобой...
а Я,  глупаЯ, недостойнаЯ женщина, люблю тебЯ, вместо того чтобы презирать
и не обращать на тебЯ никакого вниманиЯ... Џоделом мне!
   - Ќо почему же,  если ты любишь менЯ,  тебе непременно надо внушать мне
ненависть к  ‘партаку,  благороднейшему человеку,  человеку великой души и
светлого ума? џ не обладаю ни одной из украшающих его добродетелей.
   -  Ђх,  глупый  человек,  ведь  и Я тоже была введена в заблуждение его
мнимыми  высокими  качествами  и  добродетелью,  Я тоже считала, что он не
человек,  а полубог, хотЯ Я умом и образованностью выше тебЯ. „олгое времЯ
Я  верила,  что  в  душе  его  живут самые высокие чувства, но, к великому
своему сожалению убедилась в том, что ‘партак - лжец, каждый его поступок,
каждое   его   слово  -  притворство,  лицемерие  и  в  сердце  его  горит
одно-единственное  чувство - честолюбие; Я узнала, Я понЯла, Я убедилась в
этом, а ты глупец, глупее барана...
   - ќвтибида!  -  весь дрожа,  произнес ќномай,  и голос его был похож на
глухое рычание льва.
   - ѓлупее барана, - храбро продолжала ќвтибида, и глаза ее засверкали от
гнева.  -  ’ы  ничего  не  увидел и  не  видишь.  ‚едь  только что,  среди
неумеренных возлиЯний, ты простиралсЯ перед ним ниц, как самый жалкий раб,
и пел ему гимны.
   - ќвтибида! - еле сдерживаЯсь, повторил германец.
   - Ќе боюсь Я твоих угроз,  -  презрительно ответила гречанка. - ‡ачем Я
поверила твоим словам любви,  теперь Я  могла бы  ненавидеть тебЯ  так  же
сильно, как Я презираю тебЯ.
   - ќвтибида!  -  громовым голосом воскликнул ќномай; он в Ярости вскочил
и, угрожающе поднЯв кулаки, подошел к девушке.
   -  Џосмей  только!  -  надменно произнесла ќвтибида и вызывающе топнула
ногой,  гордо  глЯдЯ  на гладиатора. - Ђ ну-ка, смелей, ударь, бей, задуши
бедную  девушку своими звериными лапами... ќто принесет тебе больше чести,
чем убивать своих соотечественников в цирке... Ќу, смелее! ‘мелей!..
   Џри  этих словах ќвтибиды ќномай в  Ярости бросилсЯ к  ней и  готов был
задушить ее,  но,  подойдЯ к  любовнице,  вдруг опомнилсЯ и,  задыхаЯсь от
гнева, глухо произнес, потрЯсаЯ кулаками:
   - “ходи...  ќвтибида...  уходи,  ради богов твоих...  пока Я не потерЯл
последнюю каплю рассудка!..
   -  €  это  все,  что  ты  можешь  ответить женщине, котораЯ любит тебЯ,
единственному  на  земле существу, любЯщему тебЯ? ’ак-то ты платишь мне за
мою  любовь?  ‚от  она,  благодарность  за все заботы, которыми Я окружила
тебЯ,  признательность за то, что вот уже сколько месЯцев Я думаю только о
тебе,  о  твоей  славе,  о  твоем  добром имени! •орошо же! Ћтлично! ќтого
следовало  ожидать! ‚от, делайте добро людЯм, - добавила она более мЯгко и
нервно  забегала  взад и вперед по палатке, как только увидела, что ќномай
опустилсЯ  на  скамью.  - „умаешь о счастии и благополучии людей, близкого
человека  -  и  вот  награда!  Љак Я глупа! Љ чему мне было думать о тебе,
заботитьсЯ  о  твоей славе? ‡а что ты обрушил на менЯ свой зверский гнев и
эти  страшные  проклЯтиЯ,  за  что? ‚едь Я старалась спасти тебЯ от черных
козней, которые замыслили против тебЯ.
   € помолчав, она добавила дрожащим, взволнованным голосом:
   - Ќет, напрасно Я так поступала. Њне не надо было вмешиватьсЯ. Џусть бы
тебЯ растоптали,  пусть привели бы к гибели...  Ћ,  если бы Я только могла
остатьсЯ к этому равнодушной!  Џо крайней мере, Я избежала бы сегоднЯ этих
страданий,  они длЯ менЯ тЯжелее смерти...  ’ерпеть оскорбление от тебЯ...
от человека,  которого Я так любила...  который мне дороже жизни... Ћ, это
слишком!..  џ  так страдаю...  Љак бы ни были велики грехи мои в  прошлом,
такого горЯ Я не заслужила!
   € ќвтибида зарыдала.
   ќтого было более чем  достаточно,  чтобы сбить с  толку бедного ќномаЯ;
его Ярость стихла и  уступила место сомнению,  неуверенности,  затем в нем
заговорила жалость,  нежность и, наконец, любовь, и когда ќвтибида, закрыв
лицо руками,  пошла к выходу,  он вскочил и, загородив ей дорогу, произнес
смиренно:
   - Џрости менЯ, ќвтибида... Я сам не знаю, что говорю... что делаю... не
покидай менЯ так... прошу тебЯ!
   - Ћтойди,  во имЯ богов, покровителей Ђфин! - сказала куртизанка, гордо
поднЯв голову и  глЯдЯ на германца с презрением;  глаза ее были еще влажны
от пролитых слез.  - Ћтойди... оставь менЯ в покое и дай мне вдали от тебЯ
пережить свой позор,  свое горе,  предатьсЯ сладким воспоминаниЯм о  своей
отвергнутой, разбитой любви.
   - Ћ нет...  нет... Я не допущу того, чтобы ты ушла... Я не отпущу тебЯ,
не позволю,  чтобы ты так ушла...  -  говорил германец, схватив девушку за
руки и  ласково увлекаЯ ее  в  глубь палатки.  -  ’ы  должна выслушать мои
оправданиЯ...  Џрости менЯ...  прости менЯ,  ќвтибида...  прости,  если  Я
обидел тебЯ...  сам не  знаю...  как будто бы не Я  говорил...  гнев обуЯл
менЯ... ‚ыслушай менЯ, молю тебЯ.
   -  Ќеужели Я опЯть должна выслушивать поношениЯ и оскорблениЯ? Ћтпусти,
отпусти  менЯ,  ќномай,  Я не хочу испытать самого ужасного горЯ: увидеть,
как  ты  снова  набросишьсЯ  на  менЯ. џ не хочу умереть от твоей руки, со
страшной мыслью, что ты - мой убийца!
   -  Ќет,  нет,  ќвтибида,  не считай менЯ способным на это, не пользуйсЯ
правом,   данным   мною   тебе   сегоднЯ,  презирать  менЯ,  не  пользуйсЯ
благоприЯтным  положением, в какое тебЯ поставила моЯ зверинаЯ злоба... не
своди  менЯ  с  ума;  выслушай  менЯ,  выслушай,  ќвтибида,  или,  клЯнусь
свЯщенной змеей Њидгард, Я перережу себе горло на твоих глазах!
   € он выхватил кинжал, висевший у него за поЯсом.
   - Ђх,  нет,  нет!..  ‚о  имЯ  молний  ћпитера!  -  с  притворным ужасом
восклицала куртизанка, умолЯюще протЯгиваЯ к великану руки.
   € слабым голосом она произнесла печально:
   - ’воЯ жизнь слишком дорога длЯ  менЯ...  слишком драгоценна...  о  мой
обожаемый ќномай, о любовь моЯ!
   - Ћ ќвтибида!  Ћ моЯ ќвтибида!  -  произнес он нежно голосом, в котором
звучала искреннЯЯ любовь.  -  Џрости  менЯ,  прости  мой  неразумный гнев,
прости, прости менЯ...
   - Ђх,  золотое  сердце,  благороднаЯ  душа!  -  растроганно проговорила
девушка,  улыбаЯсь, и обвила руками шею колосса, простершегосЯ у ее ног. -
Џрости и ты менЯ за то, что Я разгневала тебЯ и довела до Ярости.
   Љрепко прижав ќвтибиду к груди,  германец покрывал поцелуЯми ее лицо, а
она шептала:
   - џ так люблю тебЯ!  џ не могла бы жить без тебЯ!  Џростим друг друга и
забудем о случившемсЯ.
   - „обраЯ... великодушнаЯ моЯ ќвтибида!
   € оба умолкли, слившись в тесном объЯтии. ќномай стоЯл на коленЯх перед
ќвтибидой.
   Џервой нарушив молчание, она вкрадчиво спросила:
   - ‚еришь ли ты, что Я люблю тебЯ?
   - ‚ерю,  так же,  как верю во всемогущество бессмертного Ћдина и  в то,
что он разрешит мне в тот день, когда душа моЯ расстанетсЯ с телом, пройти
по  великому трехцветному мосту в  великий град блаженных и  отдохнуть под
сенью исполинского ЯсенЯ €дразила.
   - ’огда скажи,  во имЯ золотых стрел „ианы,  как же ты мог хотЯ бы одно
мгновение усомнитьсЯ в том, что Я желаю тебе добра?
   - џ никогда в этом не сомневалсЯ.
   - Ђ  если ты  в  этом не  сомневалсЯ и  не  сомневаешьсЯ,  почему же ты
отвергаешь мои  советы,  почему веришь вероломному другу,  который предает
тебЯ,  а не женщине, котораЯ тебЯ любит больше жизни и хочет, чтобы ты был
великим и счастливым?
   ќномай вздохнул и,  ничего не  ответив,  поднЯлсЯ и  стал ходить взад и
вперед по палатке.
   ќвтибида украдкой наблюдала за ним; она сидела на скамье, облокотившись
на  стол,  и,  подпираЯ  голову  правой  рукою,  левой  играла  серебрЯным
браслетом,  изображавшим змею, кусавшую свой хвост; браслет этот она снЯла
с руки и положила на стол.
   ’ак прошло две минуты.  Ћба молчали,  потом ќвтибида,  как будто говорЯ
сама с собой, сказала:
   - Њожет быть,  Я  предупреждаю его  из  корысти?  Џредостерегаю его  от
чрезмерной откровенности его благородного сердца,  от  слепой доверчивости
его  честной натуры;  указываю ему на  все хитросплетениЯ козней,  которые
самаЯ чернаЯ измена готовит ему и бедным гладиаторам, восставшим в надежде
на  свободу,  совершающим чудеса храбрости,  меж  тем  как они обречены на
участь во сто крат худшую,  чем прежнЯЯ их судьба, - может быть, делаЯ все
это, Я забочусь о своей выгоде, не так ли?
   - Ќо кто же так говорил когда-нибудь?  Ќи у  кого этого и  в  мыслЯх не
было! - воскликнул ќномай, остановившись перед девушкой.
   - ’ы! - строго сказала куртизанка. - ’ы!
   - џ?! - переспросил пораженный ќномай, приложив обе руки к груди.
   -  „а,  ты. Ћдно из двух: либо ты веришь, что Я люблю тебЯ и желаю тебе
добра,  и тогда ты должен поверить мне, что ‘партак предает вас и изменЯет
вам;   либо   ты  уверен,  что  ‘партак  -  воплощение  честности  и  всех
добродетелей,  а  тогда  ты  должен  считать,  что  Я лживаЯ притворщица и
изменница.
   - „а нет же, нет! - чуть не плача, восклицал бедный германец; он не был
силен  в  логике и  в  спорах,  и  ему  хотелось избежать разрешениЯ такой
мучительной дилеммы.
   - Ќевозможно понЯть,  по  какой  причине Я  могла  бы  предать тебЯ,  -
продолжала ќвтибида.
   - Џрости менЯ,  моЯ божественнаЯ ќвтибида,  Я не только не понимаю, Я и
подумать не мог,  что ты можешь или хочешь предать менЯ.  ‚едь ты дала мне
столько доказательств своей любви...  но прости менЯ... Я не вижу, не могу
понЯть, по какой причине ‘партак может менЯ предать?
   - Џо какой причине?  Џо какой причине?  -  вскочив, спросила ќвтибида и
подошла к ќномаю, который склонил голову, словно боЯсь ее ответа.
   - Ћ!.. - воскликнула через минуту девушка, сло-жив свои маленькие ручки
и поднЯв сверкающие глаза к небу. - € ты еще спрашиваешь? ‘лепой безумец!
   €, помолчав, она добавила:
   -  ‘кажи  мне,  легковерный ты человек, разве после сражениЯ у ”унди не
говорил  вам  ‘партак,  что консул ‚аррон ‹укулл ЯвилсЯ к нему и предлагал
ему  высокие  посты  в  испанской  армии  или же префектуру в Ђфрике в том
случае, если он согласитсЯ покинуть вас на произвол судьбы?
   - „а, он это говорил, но ты ведь знаешь, что ‘партак ответил консулу...
   - Ђх  ты,  бедный глупец!  ’ы не понимаешь,  почему он так ответил?  „а
потому,  что  ему  предлагали слишком  мало  за  услуги,  которых от  него
требовали.
   ќномай, не произнесЯ ни звука, ходил взад и вперед, склонив голову.
   - Ћн   считал  недостаточным  длЯ   себЯ  чин  квестора  или  должность
префекта...
   ќномай молчал, продолжаЯ свою прогулку.
   - ’еперь ему сделали новые предложениЯ,  удвоили,  утроили посулы, а он
вам об этом ничего не сказал.
   - Ћткуда  ты  это  знаешь?   -   спросил  ќномай,  остановившись  перед
ќвтибидой.
   - Ђ   как   ты   думаешь,   зачем   ђутилий,   переодевшись  апулийским
крестьЯнином,  отправилсЯ в  ђим?  „умаешь,  длЯ  того,  чтобы  предложить
Љатилине принЯть командование над войском гладиаторов?
   - „а, думаю...
   - ‘партак мог,  конечно,  уверить вас в  этом,  -  он хитрый и коварный
человек...  Ќо  менЯ ему не обмануть,  Я  прекрасно понЯла,  что гонец был
послан в  ђим  длЯ  возобновлениЯ переговоров,  начатых в  ”унди  консулом
‹укуллом.
   ќномай опЯть зашагал по палатке.
   - Ђ если это не так, то почему же был отправлен ђутилий, именно ђутилий
- латинЯнин и свободнорожденный?
   ќномай молчал.
   - Ђ   почему  же,   когда  ђутилий  таинственно  погиб,   ‘партак,   не
посоветовавшись ни с кем из вас, хотЯ вы такие же военачальники, как и он,
и,  может быть,  более достойные и  храбрые,  чем  ‘партак,  почему же  он
самовольно  отправил  в   ђим   преданного  ему   Ђрторикса,   переодетого
фокусником?  Џочему именно Ђрторикса,  любовника сестры его Њирцы?  Џочему
именно его, и никого другого?
   € ќвтибида сделала паузу, глЯдЯ на ќномаЯ, шагавшего по палатке из угла
в угол, и продолжала:
   -  €  скажи,  мой  любимый, откуда такие перемены? ‹ишь только Ђрторикс
вернулсЯ  из  ђима,  ‘партак  настоЯл  на  том, чтобы принЯто было решение
покинуть €талию и вернутьсЯ во ”ракию, в ѓаллию, €ллирию и ѓерманию?
   ќномай  остановилсЯ и,  опустив  голову,  устремил  неподвижный,  дикий
взглЯд  на   одно  из  железных  колец,   державших  натЯнутое  полотнище,
прикрепленное к крюку, вбитому в землю; он грыз ногти пальцев правой руки,
а левой машинально уперсЯ в бок.
   - ђазве все это естественно? ‹огично? ‘праведливо и честно?.. - сказала
через минуту ќвтибида и,  помолчав,  добавила:  - Љак! Ћбессиленный ђим не
знает где набрать легионы,  чтобы противопоставить их победоносным войскам
‘ерториЯ в  €спании,  Њитридата в Ђзии,  а у нас,  в этот роковой длЯ ђима
час,   имеетсЯ  семидесЯтитысЯчнаЯ  армиЯ,  прекрасно  дисциплинированнаЯ,
отлично  вооруженнаЯ,  одержавшаЯ столько  побед,  и,  вместо  того  чтобы
повести ее в  наступление на вражеский город и  без труда овладеть им,  мы
бежим от него! ђазве это логично? ђазве это естественно?
   ќномай стоЯл, застыв на одном месте, и только медленно времЯ от времени
покачивал головой.
   - ‹ентул,  ѓеллий,  две их армии.  „а ведь это просто басни, выдуманные
‘партаком длЯ  того,  чтобы  оправдать и  чем-нибудь объЯснить постыдное и
непонЯтное бегство,  скрыть от  глаз  обманутых людей  страшное и  слишком
очевидное  предательство!  ѓеллий!..  ‹ентул!..  €х  армии!  -  продолжала
рассуждать ќвтибида,  как будто говорила сама с собой.  -  Ќо почему же на
разведку  о  движении  пресловутого войска  ‹ентула  отправилсЯ он  сам  с
тысЯчей всадников?  Џочему же  наблюдать за  воображаемым войском ѓеллиЯ у
ђеаты он  послал Ђрторикса?  Џочему этот Ђрторикс все  времЯ разъезжает то
сюда, то туда? Џочему он никого другого из вас не посылает?
   - ’ы права!.. Љ сожалению... ты права... - бормотал едва слышно ќномай.
   -  Ћ,  клЯнусь  всеми  богами  небесных  сфер!  - вскричала ќвтибида. -
Џроснись  же  от роковой летаргии, в которую тебЯ ввергла измена, проснись
во  имЯ  всех  твоих  богов,  открой глаза, взглЯни, тебЯ завлекли на край
страшной  бездны  и  хотЯт  низвергнуть  в  нее. ‚от куда тебЯ завела рука
твоего  друга...  €  если  тебе  нужны  еще доказательства измены, если ты
желаешь  знать  причины,  которые могли толкнуть на нее этого человека, то
вспомни,  что  он безумно любит римскую партицианку ‚алерию Њессала, вдову
‘уллы,  и ради нее и ради своей любви он всех вас предаст римскому сенату,
а  тот  в  награду за предательство даст ему в жены любимую патрицианку, а
вдобавок виллы, богатства, почести и славу...
   - Џостой!  ќто  правда!  Џравда!..  -  крикнул  ќномай  пораженный этим
последним доводом и окончательно побежденный роковым скоплением улик.  ‚се
вместе  взЯтые  они  с  полной очевидностью доказывали измену фракийца!  -
‘партак  -  проклЯтый предатель!  ’ак  пусть  же  чудовищный,  мерзкий пес
Њанигармор вечно терзает его в пропастЯх Ќифльгейма.
   Џри  этих  проклЯтиЯх германца глаза  ќвтибиды загорелись огнем  дикого
злорадства, она подошла к ќномаю и, задыхаЯсь, зашептала торопливо:
   - —его же  ты  медлишь?  Ќеужели ты  хочешь,  чтобы тебЯ и  верных тебе
германцев завели  в  какое-нибудь  горное  ущелье,  где  они  лишены будут
возможности сражатьсЯ и  поневоле позорно сложат оружие?  €  вы все будете
распЯты или отданы на растерзание диким зверЯм на арене цирка!
   - Ћ  нет,   клЯнусь  всеми  молниЯми  ’ора!   -  громоподобным  голосом
воскликнул,  не помнЯ себЯ от гнева,  германец.  Ћн поднЯл лежавшие в углу
палатки  гигантские латы  и  облексЯ в  них;  надеваЯ шлем,  пристегиваЯ к
перевЯзи меч,  надеваЯ на руку щит,  он выкрикивал:  - Ќет... Я не допущу,
чтобы он  предал менЯ...  и  мои  легионы...  Ќемедленно,  сейчас же...  Я
оставлю лагерь изменника.
   -  Ђ  завтра  за  тобой  последуют  все  остальные:  галлы, иллирийцы и
самниты.  ‘  ним  останутсЯ  только  фракийцы и греки... ’ебЯ провозгласЯт
верховным  вождем.  ’ебе,  тебе  одному достанетсЯ честь и слава за взЯтие
ђима...  €ди... иди... € пусть твои германцы подымутсЯ тихо-тихо... ‘делай
так,  чтобы  бесшумно  поднЯлись  и все легионы галлов... € уходи... “йдем
этой же ночью... ЏослушайсЯ моих советов. ‚едь Я так люблю, боготворю тебЯ
и хочу, чтобы ты покрыл себЯ славой и был самым великим среди всех людей.
   €,  говорЯ так, ќвтибида тоже надевала на себЯ латы и шлем; увидев, что
ќномай выходит из палатки, она крикнула ему вслед:
   - €ди, Я прикажу седлать лошадей!
   —ерез несколько минут букцины германских легионов протрубили сигнал,  и
менее  чем  через  час  десЯть  тысЯч  солдат  ќномаЯ  свернули палатки и,
выстроившись в боевом порЯдке, приготовились выступить из лагерЯ.
   —асть  лагерЯ,  занЯтаЯ  легионами германцев, была расположена у правых
боковых  ворот.  ќномай  сказал пароль начальнику стражи, стоЯвшему у этих
ворот,  и  приказал  своим  легионам  без шума выходить из лагерЯ. Ѓукцины
германцев  разбудили  и  галлов,  их  соседей; некоторые решили, что всему
войску приказано снЯтьсЯ с лагерЯ, другие - что к лагерю подошел враг; все
вскочили,  наспех  надели  доспехи,  вышли из своих палаток, и без всЯкого
приказа  трубачи  затрубили подъем. ‚скоре весь лагерь был на ногах, и все
легионы  взЯлись  за  оружие  среди  суматохи и беспорЯдка, которые всегда
возникают даже в самом дисциплинированном войске при неожиданном поЯвлении
неприЯтелЯ.
   Ћдним  из  первых  вскочил  ‘партак  и,  выглЯнув из палатки, спросил у
стражи, стоЯвшей на претории, что случилось.
   - Љак будто неприЯтель приближаетсЯ, - получил он ответ.
   - Љак так?  Ћткуда? Љакой неприЯтель?.. - спрашивал ‘партак, удивленный
таким ответом.
   Ћн бросилсЯ в палатку,  но так как на войне ничего нет невозможного, то
‘партак подумал,  -  хотЯ  это  его  чрезвычайно удивило,  -  что  один из
консулов  мог   прийти  из   Ђскула  ускоренным  маршем  по   какой-нибудь
неизвестной дороге;  и,  бросившись  в  палатку,  фракиец  поспешно  надел
доспехи и тотчас направилсЯ к центру лагерЯ.
   ’ам он  узнал,  что ќномай со  своими легионами выходит из лагерЯ через
правые  боковые ворота  и  что  другие  легионы,  вооружившись,  готовЯтсЯ
последовать его  примеру  в  полной  уверенности,  что  приказ  исходит от
‘партака.
   - „а как же это? - воскликнул ‘партак, ударив себЯ по лбу ладонью. - „а
нет же, не может быть!
   €  при свете горевших там и  сЯм факелов он  быстрым шагом направилсЯ к
указанным воротам.
   Љогда он пришел туда, второй германский легион уже выходил из лагерЯ.
   ЏрокладываЯ себе  путь  своими мощными руками,  ‘партак успел  обогнать
последние рЯды  и  очутилсЯ  за  воротами.  ’огда  он  бросилсЯ вперед  и,
пробежав расстоЯние в четыреста -  пЯтьсот шагов,  достиг того места,  где
ќномай  верхом  на  коне,  окруженный своими  контуберналами,  ждал,  пока
закончитсЯ прохождение его второго легиона.
   Љакой-то человек,  тоже в полном вооружении,  обогнал ‘партака; фракиец
сразу узнал его:  это был Љрикс. Љогда они оба добежали до ќномаЯ, ‘партак
услышал, как Љрикс своим звучным голосом, запыхавшись от бега, кричал:
   - ќномай,  что ты делаешь? —то случилось? Џочему ты поднЯл на ноги весь
лагерь? Људа ты направлЯешьсЯ?
   - Џодальше от лагерЯ изменника,  - получил он ответ. ѓолос у ќномаЯ был
мощный, вид невозмутимый. - ‘оветую и тебе сделать то же самое, если ты не
хочешь  стать  жертвой  подлого обмана  и  предательства со  всеми  твоими
легионами. “ходи со мной. Џойдем на ђим сообща!
   Љрикс собиралсЯ ответить на  эти поразившие его слова,  но в  это времЯ
подоспел ‘партак и, тЯжело переводЯ дыхание, спросил:
   - Ћ каких предателЯх ты говоришь, ќномай? Ќа кого намекаешь?
   - Ћ тебе говорю,  тебЯ имею в виду.  џ воюю против ђима и пойду на ђим,
не  хочу  Я  идти к  Ђльпам,  чтобы попастьсЯ среди горных теснин в  когти
неприЯтелю, "по несчастной случайности", разумеетсЯ!
   - ЉлЯнусь  всеблагим  и  всесильным  ћпитером,  -  вне  себЯ  от  гнева
воскликнул ‘партак,  -  ты, верно, шутишь, но шутка твоЯ самаЯ сквернаЯ из
всех, до каких может додуматьсЯ только безумный человек.
   - џ не шучу,  клЯнусь ”реей...  не шучу... џ говорю серьезно и в полном
рассудке.
   - ’ы менЯ считаешь предателем? - крикнул ‘партак, задыхаЯсь от гнева.
   - Ќе  только считаю,  но  совершенно уверен в  этом и  объЯвлЯю это  во
всеуслышанье.
   - ’ы лжешь,  пьЯный дикарь! - закричал ‘партак громоподобным голосом и,
вытащив из ножен огромный меч, бросилсЯ на ќномаЯ; тот тоже выхватил меч и
погнал лошадь на ‘партака.
   Ќо  тотчас контуберналы ќномаЯ уцепились за  него,  а  Љрикс,  стоЯвший
рЯдом с ним, схватил его лошадь под уздцы и, осадив назад, закричал:
   - ќномай,  если ты не сошел с ума, о чем свидетельствуют твои поступки,
то Я утверждаю,  что предатель не он, а ты! ’ы подкуплен римским золотом и
действуешь по подсказке ђима...
   - —то ты говоришь, Љрикс?.. - воскликнул, весь дрожа, германец.
   - Ђх,   клЯнусь  всемогущими  лучами  Ѓелена,  -  произнес  галл,  кипЯ
возмущением, - только какой-нибудь римский консул, если бы он был на твоем
месте, мог действовать так, как действуешь ты!
   Њежду  тем  ‘партака окружили ѓраник, Ђрторикс, Ѓорторикс, ”ессалоний и
двадцать  других высших начальников, но в порыве гнева, увеличившем силу й
мощь его мускулов, он оттолкнул всех окружавших его и добралсЯ до ќномаЯ.
   ЏодойдЯ к  нему,  он  спокойно вложил меч в  ножны и  устремил на  него
глаза,  за минуту перед тем горевшие ненавистью и гневом, а теперь влажные
от слез; пристально глЯдЯ на ќномаЯ, он произнес дрожащим голосом:
   - Ќе  иначе  как  одна  из  эриний говорит твоими устами.  „а,  да,  не
сомневаюсь...  ќномай,  товарищ мой, вместе со мною прошедший опасный путь
от ђима до Љапуи, товарищ всех пережитых тревог и радостей с самого начала
восстаниЯ не  мог  так говорить,  как говорил сегоднЯ.  џ  не  знаю...  не
понимаю...  €ли,  может быть,  и  ты  и  Я  -  жертвы какого-то  страшного
заговора,  нити которого тЯнутсЯ из  ђима,  только не  могу понЯть,  каким
образом он  проник в  наш лагерь...  Ќо  это неважно.  …сли бы  кто-нибудь
другой, а не ты, которого Я всегда любил, как брата, осмелилсЯ сказать то,
что ты  сказал сейчас,  его уже не было бы в  живых...  Ђ  теперь уходи...
покинь дело  твоих  братьев и  твои  знамена...  здесь,  перед лицом твоих
братьев,  Я клЯнусь прахом моего отца, памЯтью моей матери, жизнью сестры,
всеми богами небес и  ада,  что Я не запЯтнал себЯ подлостЯми,  которые ты
мне приписывал,  многого Я  даже уразуметь не могу.  € если Я,  хотЯ бы на
мгновение,   хотЯ  бы  малейшим  образом,   нарушил  какое-либо  из  своих
обЯзательств,  как  брата и  вождЯ,  пусть испепелЯт менЯ  молнии ћпитера,
пусть имЯ мое будет проклЯто из поколениЯ в  поколение и  перейдет к самым
отдаленным потомкам с неизгладимым позорным клеймом предательства, и пусть
тЯготеет на  нем  во  веки веков проклЯтие,  еще страшнее,  чем на  именах
братоубийцы ’иеста, детоубийцы Њедеи и гнусного „олона!
   ‘партак был бледен,  но полон спокойствиЯ, уверенности в своей правоте,
и  клЯтва  его,  произнесеннаЯ твердо и  торжественно,  произвела глубокое
впечатление на всех услышавших ее; по-видимому, она поколе-бала даже дикое
упрЯмство ќномаЯ,  но  вдруг  близ  правых боковых ворот затрубили букцины
третьего (первого галльского) легиона, ошеломив всех стоЯвших за валом.
   - —то это такое? - спросил Ѓорторикс.
   - —то все это означает? - изумилсЯ Ђрторикс.
   - ЉлЯнусь богами преисподней!  - воскликнул ‘партак, и бледное лицо его
побагровело. - ‘тало быть, и галлы уходЯт?
   ‚се побежали к выходу из лагерЯ.
   ќвтибида в  шлеме  с  опущенным забралом,  верхом на  своей  небольшой,
изЯщной лошадке держалась возле ќномаЯ;  ее  почти и  не было видно за его
грузной фигурой.  Ћна  взЯла  его  лошадь за  повод  и  быстро повлекла на
дорогу,  по  которой уже  успели  пройти два  легиона;  а  за  германцем и
гречанкой последовали и другие контуберналы ќномаЯ.
   ‚  то времЯ как Љрикс и ‘партак быстро шли обратно,  к боковым воротам,
из них выехал конный отрЯд в тридцать германцев-лучников,  задержавшихсЯ в
лагере;  они скакали по дороге,  чтобы догнать своих соотечественников, и,
увидев ‘партака и Љрикса, шедших им навстречу, загудели возмущенно:
   - ‚от ‘партак!
   - ‚от он, предатель!
   - “бить его!
   Љаждый поднЯл свой лук,  и  отрЯд прицелилсЯ в  обоих вождей.  „екурион
крикнул:
   - ‚от тебе, ‘партак, и тебе, Љрикс! Џолучайте, предатели!
   € тридцать стрел, прожужжав, вылетели из луков, нацеленные в ‘партака и
Љрикса.
   Ћни  едва  успели  защитить головы щитами,  в  которые впилась не  одна
стрела; а Љрикс, поднЯв щит и прикрыв своим телом ‘партака, крикнул:
   - ‚о имЯ любви к нашему делу прыгай через ров!
   ‘партак  мгновенно перескочил через  ров,  тЯнувшийсЯ вдоль  дороги,  и
очутилсЯ на  соседнем лугу;  Љрикс благоразумно последовал за ним,  и  оба
таким образом спаслись от  дезертиров,  а  те,  больше не  обращаЯ на  них
вниманиЯ, поскакали дальше, догонЯЯ легионы германцев.
   - ЏроклЯтые дезертиры! - воскликнул Љрикс.
   - Џусть уничтожит вас консул ѓеллий, - добавил ‘партак в порыве гнева.
   Ћба  они  продолжали свой  путь по  краю рва  и  вскоре дошли до  ворот
лагерЯ,  где  Ђрторикс и  Ѓорторикс с  большим трудом,  то  просьбами,  то
бранью,  старались задержать солдат третьего легиона, которые также хотели
уйти из лагерЯ и последовать за двумЯ германскими.
   €х  удержал  Љрикс;  мощным голосом он принЯлсЯ осыпать их бранью на их
родном  Языке, угрожал им, называл негодным сбродом, сборищем разбойников,
толпой предателей и вскоре заставил замолчать самых задорных; в заключение
своей  речи  он  поклЯлсЯ ѓезом, что, как только настанет день, он разыщет
виновных, подкупленных предателей, зачинщиков бунта и предаст их распЯтию.
   ѓаллы немедленно успокоились и тихо, послушно, словно ЯгнЯта, вернулись
в свой лагерь.
   Ќо,  заканчиваЯ свою  речь,  Љрикс  вдруг сильно побледнел,  голос его,
вначале сильный и  звучный,  стал хриплым,  ослабел,  и едва только первые
рЯды  взбунтовавшегосЯ  легиона  повернули  назад,   он   вдруг  зашаталсЯ
почувствовал себЯ плохо и упал на руки ‘партака, который стоЯл с ним рЯдом
и успел его поддержать.
   -  Ћ,  клЯнусь  богами,  -  горестно воскликнул фракиец, - тебЯ ранили,
когда ты прикрывал менЯ от их стрел!
   Љрикс действительно был ранен стрелой в бедро,  а другаЯ,  пробив петли
кольчуги, вонзилась ему в бок между пЯтым и шестым ребрами.
   Љрикса перенесли в палатку, стали заботливо ухаживать за ним, и хотЯ он
потерЯл много крови, все же врач успокоил ‘партака, который стоЯл, бледный
и  взволнованный,  у  ложа друга:  ни  та,  ни другаЯ рана не представлЯли
опасности.
   ‘партак  всю  ночь  бодрствовал  у  постели  больного,   погруженный  в
печальные мысли,  вызванные всем случившимсЯ в этот день;  он был возмущен
ќномаем и его непонЯтным дезертирством и,  кроме того,  крайне встревожен,
предвидЯ  опасности,   навстречу  которым  неизбежно  шли   десЯть   тысЯч
германцев.
   Ќа заре следующего днЯ, согласно намеченному плану, побуждаемый Љриксом
‘партак велел  своим  легионам снЯтьсЯ с  лагерЯ  и  отправилсЯ в  путь  в
направлении Љамерина,  куда, согласно его плану, он пришел поздно ночью; а
консул  ‹ентул с  тридцатью шестью тысЯчами человек ЯвилсЯ почти  на  день
позже.
   Љонсул  был  не слишком опытен в ратном деле; зато, как истый патриций,
преисполненный  латинской  спеси  и высокомериЯ, считал невероЯтным, чтобы
четыре  римских  легиона,  в  составе  двадцати четырех тысЯч бойцов и еще
двенадцати  тысЯч  вспомогательных  сил не могли бы в двадцать четыре часа
разбить  скопище из семидесЯти тысЯч гладиаторов, плохо вооруженных, плохо
дисциплинированных,  без  чести  и  веры;  правда,  они  разгромили войска
преторов, но не в силу своей доблести, а вследствие невежества преторов.
   Џоэтому,   занЯв  выгодную  позицию  на  склонах  нескольких  холмов  и
произнесЯ перед своими войсками напыщенную и пылкую речь длЯ воодушевлениЯ
легионеров,  он  на  следующий  день  вступил в бой со ‘партаком. Ќо тот с
мудрой   предусмотрительностью   сумел   извлечь   выгоду   из  численного
превосходства  своего  войска  и  менее  чем  за  три часа почти полностью
окружил врага, легионы которого, хотЯ и сражались с большим мужеством, все
же вынуждены были отступить, опасаЯсь нападениЯ с тыла.
   ‘партак  искусно  использовал  замешательство неприЯтелЯ  и,  поЯвлЯЯсь
лично  в  различных  местах  полЯ  битвы,  примером  своей  необыкновенной
храбрости поднЯл дух  гладиаторов,  и  они  с  такой  силой  обрушились на
римлЯн,  что за несколько часов полностью разбили их и рассеЯли,  захватив
их лагерь и обоз.
   Ћстатки легионов ‹ентула бежали -  одни к сеннонам, другие в ќтрурию, и
среди них был сам консул.
   Ќо,  несмотрЯ на  радость этой  новой  и  блестЯщей победы,  тем  более
славной,  что она была одержана над одним из консулов, ‘партака .тревожила
мысль о ѓеллии,  другом консуле,  который мог напасть на ќномаЯ и перебить
его войско.
   Џоэтому на  следующий же  день после сражениЯ при Љамерине он  снЯлсЯ с
лагерЯ  и  повернул назад,  в  направлении Ђскула,  по  своему обыкновению
выслав    вперед   многочисленную   конницу   под    командованием   самых
предусмотрительных военачальников;  продвигаЯсь  далеко  вперед,  они  все
времЯ доставлЯли сведениЯ о вражеском войске.
   Ћтдохнув  под  Ђскулом,  ‘партак  и  его  войско  пустились в  путь  по
направлению к  ’ребулу;  под  вечер они  нагнали ЊамилиЯ,  начальника всей
конницы,  и  он  сообщил им,  что  ќномай расположилсЯ лагерем близ гор  у
Ќурсии и  что  ѓеллий,  узнав,  что  отрЯд в  десЯть тысЯч германцев из-за
несогласиЯ и недовериЯ к ‘партаку отделилсЯ от него, собираетсЯ напасть на
них и уничтожить.
   „ав  своим  воинам  шестичасовой отдых,  ‘партак в  полночь выступил из
’ребула и  двинулсЯ через суровые скалы каменистых Ђпеннин,  направлЯЯсь к
Ќурсии.
   Ќо  в  то  времЯ как  ‘партак продвигалсЯ к  Ќурсии,  ночью ЯвилсЯ туда
консул ѓеллий Џубликола с  армией в двадцать восемь тысЯч человек и,  едва
взошла зарЯ,  со  всей силой напал на ќномаЯ;  германец необдуманно принЯл
неравный бой.
   ‘хватка  была  жестокой и кровопролитной; два часа бой шел с переменным
успехом,  оба войска сражались с одинаковой Яростью и упорством. Ќо вскоре
ѓеллий растЯнул фронт своего войска, и ему удалось окружить оба германских
легиона; а длЯ того чтобы сильнее сжать их в кольцо, он приказал отступить
двум  своим легионам, сражавшимсЯ с гладиаторами лицом к лицу; это едва не
погубило   римлЯн.   ‚идЯ,  что  легионеры  консула  отступают,  германцы,
воодушевленные  примером ќномаЯ, бросились на врага с неудержимой силой, а
у  римлЯн  рЯды  несколько  расстроились; из-за их хитроумного маневра они
принуждены  были  действительно  отступить,  и  в  войске ѓеллиЯ произошло
сильное замешательство.
   Ќо тут на гладиаторов напала с флангов легкаЯ пехота римлЯн, а вслед за
ними обрушились на них с тыла далматские пращники,  и вскоре германцы были
стиснуты в этом кольце смерти.  “бедившись,  что спасение невозможно,  они
решили пасть смертью храбрых и  сражались с