й
глубокой, всепокорЯющей любовью, что Ђрторикс почти ощущал жар этих токов,
которые струились и обволакивали его, и ему казалось, что они проникают во
все клетки его тела и души, рождаЯ тонкие струйки огнЯ.
   Ћба  они  были охвачены дрожью, оба они, устремив взглЯд друг на друга,
казалось,  находились  во  власти  одного  и  того  же очарованьЯ. ’ак они
простоЯли  несколько минут молча, неподвижно, пока наконец Ђрторикс первый
не  прервал  молчание. „рожащим, слабым, прерывающимсЯ голосом, в то времЯ
как  слезы,  навернувшиесЯ  на  глаза  его, медленно, медленно катились по
бледным щекам, он произнес:
   - ‚ыслушай  менЯ,  Њирца!  џ  не  труслив...  не  малодушен...  ’ы  это
знаешь...   ‚  бою  Я  всегда  среди  первых,   а  при  отступлении  среди
последних...  „ух мой непоколебим,  и мне не свойственны низменные, подлые
чувства.  ‚ минуты опасности Я не дорожу жизнью... смерти Я не боюсь, мать
научила менЯ видеть в  смерти настоЯщую жизнь душ наших,  и  это правда...
‚се это ты знаешь... и все же, видишь, сейчас Я плачу, как ребенок...
   Њирца сделала движение к Ђрториксу, как бы желаЯ что-то сказать ему.
   - Ќе  прерывай менЯ,  моЯ обожаемаЯ,  моЯ божественнаЯ Њирца,  выслушай
менЯ;  да,  Я  плачу...  и  слезы эти дороги мне,  они изливаютсЯ из моего
сердца,  от моей любви к тебе... верь мне, эти слезы благостны длЯ менЯ...
Я  так счастлив...  здесь,  с  тобой...  Я  всматриваюсь в  твои печальные
голубые глаза -  точное зеркало твоей возвышенной души, они глЯдЯт на менЯ
с любовью и лаской...
   Њирца почувствовала,  как кровь прилила к  ее щекам,  и они сразу стали
пурпурными; она опустила глаза.
   - Ќет,  заклинаю тебЯ, Њирца, - взволнованно продолжал Ђрторикс, сложив
руки перед девушкой, словно в молитве, - если живо в тебе чувство жалости,
не  лишай менЯ божественного сиЯниЯ,  что исходит из  глаз твоих!  ‘мотри,
смотри на менЯ так,  как смотрела только что!..  ќтот твой нежный, любЯщий
взглЯд покорЯет менЯ,  влечет к  тебе,  очаровывает,  отрешает от всего на
свете...  дарит  мне  чистое,  невыразимое наслаждение...  восторг  любви,
которого Я  не  в  силах передать тебе словами,  но  душа моЯ  полна такой
беспредельной нежности,  что в это мгновение Я молю и призываю смерть, ибо
Я  чувствую,   что  умереть  сейчас  было  бы  божественным,   упоительным
счастьем!..
   Ћн замолчал и,  словно в каком-то исступлении,  смотрел на девушку. Ћна
же, охваченнаЯ нервной дрожью, произнесла несколько прерывистых слов:
   - Џочему ты...  говоришь... о смерти?.. ’ы должен жить... ты молодой...
храбрый... жить... и старатьсЯ быть счастливым... и...
   -  Љак  же  Я  могу быть счастлив? - в отчаЯнии воскликнул гладиатор. -
Љак... как Я стану жить без твоей любви?..
   Њинуту  длилось  молчание. ‘естра ‘партака, снова опустив глаза, стоЯла
молча  в  Явном  смущении; юноша схватил ее за руку и, привлекаЯ к себе на
грудь, прерывающимсЯ от волнениЯ голосом произнес:
   -  ЋбожаемаЯ, любимаЯ, не лишай менЯ этой сладкой иллюзии... скажи мне,
что  ты  любишь  менЯ... позволь верить, что ты любишь менЯ... ласкай менЯ
своим божественным взглЯдом... пусть отныне сиЯет перед моими глазами этот
луч  счастьЯ...  чтобы  Я  мог  думать,  что  мне  дано  мечтать  о  таком
блаженстве...
   €,  произносЯ  эти слова, Ђрторикс поднес руку Њирцы к пылающим губам и
стал   страстно  ее  целовать,  а  девушка  дрожала,  словно  листок;  она
прерывисто шептала:
   -  Ћ,  перестань... перестань, Ђрторикс... оставь менЯ... уходи... если
бы  ты  только  знал, какую боль... причинЯют мне твои слова... если бы ты
знал, какаЯ это мука...
   -  Ќо,  может быть, это только мечта... может быть, твои нежные взглЯды
были  обманчивы...  …сли  это  так...  скажи мне... будь искренной... будь
сильной...   скажи:  "Ќапрасной  была  твоЯ  надежда,  Ђрторикс,  Я  люблю
другого..."
   -  Ќет... Я не люблю, никогда не любила, - горЯчо произнесла девушка, -
и никогда не полюблю никого, кроме тебЯ!
   - Ћ! - воскликнул в невыразимом порыве радости Ђрторикс. - Ѓыть любимым
тобой...  любимым тобой!.. Ћ, моЯ обожаемаЯ!.. ђазве дано всемогущим богам
испытывать радость, равную моей?
   -  Ћ,  боги! - произнесла она, освобождаЯсь от объЯтий юноши, обвившего
ее  своими  руками.  -  Ћ,  боги  не  только познают любовь, они упиваютсЯ
радостью,  а  мы  обречены  любить  молча,  не  имеЯ возможности излить во
взаимных поцелуЯх непреоборимый пыл нашей любви, не...
   -  Ќо  кто  же?  Љто  нам запрещает? - спросил Ђрторикс, глаза которого
сиЯли радостью.
   - Ќе пытайсЯ узнать, кто наложил запрет, - печально ответила девушка. -
Ќе  желай  узнать...  ’акова  судьба  наша.  Њы не можем принадлежать друг
другу...  ’ЯжкаЯ...  жестокаЯ...  непреодолимаЯ  судьба...  Ћставь менЯ...
уходи...  не  спрашивай  больше,  -  и,  горько  рыдаЯ, она добавила: - ’ы
видишь,  как Я страдаю? Џонимаешь ли ты, как Я страдаю?.. Ћ, знаешь ли ты,
как  бы  гордилась  Я  твоей  любовью! ‡наешь ли ты, что Я считала бы себЯ
самой  счастливой  из  людей!..  Ќо...  это  невозможно.  џ  не  могу быть
счастливой...  мне  это  запрещено  навсегда... “ходи же, не надо бередить
расспросами мою рану... ‘тупай, оставь менЯ одну с моим горем.
   €, бросив в угол свой щит, она закрыла лицо руками и зарыдала.
   Љогда испуганный Ђрторикс подбежал к  ней и стал целовать ее руки,  она
снова оттолкнула его, мЯгко, но в то же времЯ настойчиво говорЯ ему:
   - Ѓеги от  менЯ,  Ђрторикс,  если ты честный человек и  искренно любишь
менЯ, уйди, беги возможно дальше отсюда.
   ЏоднЯв глаза,  она увидела через вход в  палатку –етуль,  котораЯ в эту
минуту проходила по преторской площадке.  ђабынЯ-нумидийка –етуль двадцать
дней  назад  прибежала в  лагерь  гладиаторов из  ’аранта,  потому что  ее
госпожа,  жена патрициЯ из  џпигии,  велела ей  отрезать Язык за  излишнюю
болтливость. Њирца окликнула ее:
   - –етуль!  –етуль!  - €, повернувшись к Ђрториксу, добавила: - Ћна идет
сюда... Ќадеюсь, Ђрторикс, теперь ты уйдешь!
   ѓалл взЯл ее руку и, запечатлев на ней горЯчий поцелуй, сказал:
   - ‚се же ты должна мне открыть свою тайну!
   - Ќе надейсЯ, этого никогда не будет!..
   ‚  эту  минуту  к  палатке  ‘партака подошла –етуль. Ђрторикс, радостно
возбужденный  и  в то же времЯ опечаленный, медленно шагаЯ, удалилсЯ. „уша
его  была  полна  сладостными воспоминаниЯми, а в голове роились печальные
мысли.
   - Џойдем, –етуль, принесем в жертву эту овечку статуе Њарса ‹уканского,
- сказала Њирца,  указываЯ на белую овечку,  привЯзанную к колу в одном из
углов палатки, и стараЯсь скрыть от рабыни волновавшие ее чувства.
   ЌесчастнаЯ рабынЯ,  лишеннаЯ Языка своей бесчеловечной госпожой, кивком
головы выразила свое согласие.
   - џ  как  раз  надевала доспехи,  собираЯсь идти в  храм бога войны,  и
искала тебЯ,  - поЯснила молодаЯ женщина, подымаЯ с пола брошенный недавно
щит и надеваЯ его на руку.
   Њирца  направилась в  угол,  где  стоЯла  овечка,  стараЯсь  скрыть  от
нумидийки румЯнец, заливавший ее лицо от этой лжи.
   Ћна отвЯзала веревку и  конец ее  подала –етуль,  вышедшей из  палатки;
рабынЯ вела за собой животное, рЯдом с ней шла Њирца.
   ‚скоре обе женщины вышли из лагерЯ через декуманские ворота, выходившие
к реке Ђкри, так как преторские ворота были обращены в сторону ѓрумента.
   ЋтойдЯ  примерно  на  милю  от  лагерЯ,  Њирца  и  –етуль  поднЯлись на
небольшой  холм,  возвышавшийсЯ неподалеку от  реки;  там  был  воздвигнут
свЯщенный храм Њарсу ‹уканскому. ‡десь, следуЯ греческому, а не латинскому
обрЯду,  Њирца принесла в  жертву богу  войны овечку,  чтобы он  ниспослал
милость войску гладиаторов и их верховному вождю.
   ‚  это времЯ ‘партак со своими конниками возвратилсЯ из разведки,  куда
он  отправилсЯ утром;  он  встретил вражеских разведчиков,  напал на них и
обратил в бегство, взЯв семерых в плен. Ћт них он узнал, что Љрасс со всем
своим войском направлЯетсЯ в ѓрумент.  ‘партак подготовил все длЯ сражениЯ
с  Љрассом,  который через два  днЯ  пополудни поЯвилсЯ со  своим войском,
расположив его в боевом порЯдке против гладиаторов.
   Џосле  сигналов  как  с  той, так и с другой стороны началсЯ рукопашный
бой,  перешедший  вскоре  в общую ужасающую резню. ‘ражение длилось четыре
часа.  Ћбе  стороны бились с равной напористостью и доблестью, но к закату
солнца   левое   крыло   войска  гладиаторов,  находившеесЯ  под  командой
Ђрторикса,   дрогнуло;   солдаты-новички,   находившиесЯ  в  гладиаторских
легионах,  были  недостаточно  обучены  и не обладали опытом; они не могли
противостоЯть  натиску  римлЯн,  тем  более  что  после  децимации римские
легионеры  стали  отважными  и  смелыми до дерзости. ЃеспорЯдок и суматоха
возрастали  с  каждой  минутой,  вскоре  дрогнул  самый центр; несмотрЯ на
чудеса  храбрости, проЯвленные Ђрториксом, - спешившись, он боролсЯ против
наступавшего  врага, уже раненный в грудь и в голову, шлем его был разбит,
кровь обагрила лицо, но он не выпускал из рук оружиЯ, - его легионы все же
продолжали  отступать  все  в  большем  и  большем беспорЯдке. ‚ это времЯ
поЯвилсЯ  разгневанный  ‘партак.  ѓромовым  голосом,  упрекаЯ  солдат,  он
крикнул:
   -  ЉлЯнусь  вашими  богами,  поражениЯ, которые до сей поры вы наносили
римлЯнам,  превратили  их  в  мощных  львов,  а  вас  в  жалких  кроликов!
Ћстановитесь,  во имЯ Њарса ѓиперборейского, и следуйте за мной, сражатьсЯ
будем  вместе,  мы  обратим  их в бегство, как это уже бывало не раз. …сли
только вы будете битьсЯ, как подобает храбрым, мы и теперь их осилим.
   €,  бросив  свой  щит  в  нападающих врагов, он выхватил меч у раненого
гладиатора  и  устремилсЯ  на  римлЯн  с  двумЯ  мечами,  как  обыкновенно
сражались  в школах гладиаторов. Ћн так быстро описывал ими круги, наносил
удары  с  такой силой и быстротой, что вскоре великое множество легионеров
было  повергнуто  на  землю:  одни были убиты, другие корчились от ужасных
ран. ђимлЯне принуждены были отступить; перед могучей силой этих ударов не
могли устоЯть ни щит, ни панцирь; все разлеталось, разбитое вдребезги; оба
его меча сеЯли вокруг гибель и смерть.
   Џри виде этого гладиаторы воспрЯнули духом и с новыми силами бесстрашно
бросились в бой,  а ‘партак, проходЯ через рЯды ближайшего легиона, творил
такие же чудеса, приближаЯ победу.
   Ќо  центр  войска  гладиаторов,  на  который были  направлены все  силы
Љрасса,  лично командовавшего своим любимым шестым легионом, состоЯвшим из
ветеранов ЊариЯ  и  ‘уллы,  не  мог  более противостоЯть страшному натиску
ветеранов, заколебалсЯ и начал отступать.
   ‘партак был  на  левом крыле,  когда его глазам представилось печальное
зрелище бегства гладиаторов в  центре.  Ћн бросилсЯ к коннице,  стоЯвшей в
резерве как раз за  центром,  вскочил на своего конЯ,  которого держал под
уздцы нумидиец на том месте,  где находилсЯ Њамилий,  велел трубить приказ
кавалерии построитьсЯ в  двенадцать рЯдов,  с  тем  чтобы  создать  вторую
боевую линию; легионы, обращенные в бегство, теперь могли через промежутки
между  боевыми рЯдами конницы пройти,  чтобы  укрытьсЯ в  лагере;  фанфары
протрубили им сбор.
   Ќо  все  эти меры не  могли спасти легионы центра и  левого крыла:  они
отступали в большом беспорЯдке, несЯ огромные потери. ’олько правое крыло,
которым  командовал ѓраник,  отходило,  соблюдаЯ порЯдок.  —тобы  сдержать
стремительный  натиск  римлЯн  и   спасти  войско  от  полного  поражениЯ,
двенадцать отрЯдов  конницы  под  началом  ‘партака обрушились на  римские
когорты,  рЯды  которых были  смЯты,  и  легионеры принуждены были  спешно
отступить,  построитьсЯ в  круги,  квадраты и треугольники,  чтобы не быть
уничтоженными конницей  гладиаторов,  котораЯ  теперь  рубила  застигнутых
врасплох одиночек.
   Љрасс  хотел  ввести  в  бой свою кавалерию, но не рискнул это сделать,
потому  что  наступала ночь, все предметы сливались в одну темную, неЯсную
массу.  Ћбе  воюющие стороны протрубили сбор, и войска возвратились в свои
лагери. ‘ражение прекратилось.
   ђимлЯне потерЯли пЯть тысЯч человек, а гладиаторы восемь тысЯч убитыми;
тысЯча двести восставших были пленены врагом.
   ‚ернувшись   в  лагерь,  ‘партак  с  помощью  полководцев,  трибунов  и
центурионов  принЯлсЯ  приводить  в  порЯдок  свои легионы и позаботилсЯ о
лечении  Ђрторикса,  раны  которого были признаны врачом неопасными. ‚ождь
приказал  зажечь  в лагере обычные огни. „о наступлениЯ полуночи, соблюдаЯ
тишину,  ‘партак  со  своим войском оставил ѓрумент и направилсЯ в Ќеруль.
ѓладиаторы пришли туда около полуднЯ, пробыли там всего четыре часа и ушли
в  ‹авиний,  где оставались до глубокой ночи, а на рассвете следующего днЯ
ушли в Џандосию; оттуда фракиец намеревалсЯ отправитьсЯ в землю бруттиев и
пройти в Љосенцию.
   ‚  Џандосии к  нему ЯвилсЯ гонец от  Љрасса.  Ћтказавшись в  свое времЯ
обменЯть сто римских пленных, которым ‘партак сохранил жизнь, на ќвтибиду,
котораЯ после измены и  поражениЯ при  горе ѓарган жила в  лагере претора,
Љрасс   теперь  через   своего  гонца  предлагал  обменЯть  тысЯчу  двести
гладиаторов, взЯтых в плен при ѓрументе, на сто римских патрициев, которые
были в плену у фракийца.
   ‘партак,   посоветовавшись  об   этом  с   ѓраником  и   тремЯ  другими
начальниками легионов,  принЯл предложение Љрасса.  Ћн условилсЯ с гонцом,
что передача пленных произойдет через три днЯ в ђосциане.
   Љогда гонец Љрасса уехал,  ‘партак подумал,  и  не  без основаниЯ,  что
римский  полководец  сделал  это   предложение  в   надежде  приостановить
продвижение гладиаторов и  выиграть упущенное им  времЯ;  поэтому он решил
послать в ђосциан тысЯчу двести гладиаторов с двумЯ тысЯчами четырьмЯстами
лошадьми и сто римских пленных,  дав Њамилию,  которому был поручен обмен,
точный приказ не передавать римских пленных до тех пор, пока он не получит
тысЯчу двести гладиаторов;  как только они будут переданы ему, посадить их
тотчас же на коней,  которых он приведет с собой, и тут же галопом скакать
в  ’емесу,  от  которой ‘партак с  войском будет находитьсЯ на  расстоЯнии
четырех дней пути;  там он расположитсЯ лагерем и пробудет несколько дней;
если  Њамилий  увидит,  что  римлЯне  пытаютсЯ  обмануть  его,  он  должен
уничтожить пленных римских патрициев и  бежать к ‘партаку,  оставив тысЯчу
двести гладиаторов на волю судьбы.
   ‚о  времЯ  перехода  из  Џандосии  в   ’емесу  ‘партак  натолкнулсЯ  на
вооруженный отрЯд,  который разведчики фракийца принЯли за  римлЯн.  Ќо то
были пЯть тысЯч рабов ѓаЯ ЉаннициЯ, собранных и организованных им в отрЯд.
Ћсознав свою  неправоту перед ‘партаком и  раскаЯвшись в  своем проступке,
Љанниций  вел   теперь  свой   отрЯд  в   лагерь  восставших,   поклЯвшись
беспрекословно подчинЯтьсЯ  и  повиноватьсЯ ‘партаку  и  строго  соблюдать
дисциплину.
   ”ракиец  по-братски принЯл  самнита и  его  солдат,  которых тотчас  же
приказал  наилучшим образом  вооружить,  подразделил и  пополнил ими  свои
двенадцать легионов, один из которых отдал под начало ѓаЯ ЉаннициЯ.
   —ерез пЯть  дней  после этого возвратилсЯ Њамилий с  тысЯчью двумЯстами
пленных, к которым ‘партак в присутствии всего войска обратилсЯ с краткой,
но полной укоров речью, дав им понЯть, что не всегда найдутсЯ в лагере сто
пленных римских патрициев,  которые спасли бы жизнь гладиаторов, сдавшихсЯ
живыми врагу. Ќе будь такой счастливой случайности, гладиаторы, все тысЯча
двести  человек,  висели  бы  теперь  на  деревьЯх по  дороге,  ведущей из
ѓрумента в  ђосциан,  и стали бы пищей ворон и Ястребов апеннинских лесов;
лучше пасть на поле брани,  чем отдатьсЯ живым в  руки врага и  быть потом
позорно повешенным.
   Љрасс  ЯвилсЯ  в  ’емесу с опозданием более чем на „вадцать дней; в это
времЯ он слал письма муниципиЯм ‹укании, Ђпулии, Љалабрии и џпигии, требуЯ
солдат;  первым  двум  провинциЯм  он  напоминал об ущербе, причиненном им
гладиаторами  ‘партака,  доказывал  всю  пользу уничтожениЯ в корне мЯтежа
этих разбойников, а двум последним провинциЯм, преувеличиваЯ свои заслуги,
намекал,  что  без  его,  Љрасса, помощи они, по всей вероЯтности, понесут
немалый ущерб от этого бича рода человеческого.
   ‚ результате принЯтых им мер со всех сторон к нему шли подкреплениЯ,  и
за  пЯтнадцать дней  он  собрал свыше  четырех легионов.  Љогда  же  Љрасс
выступил в  поход против ‘партака,  армиЯ его  насчитывала около ста тысЯч
человек.
   ”ракиец  между  тем  повел переговоры с некоторыми пиратами из Љилнкии,
которые  плавали  вдоль  берегов  ’ирренского  морЯ;  он  хотел, чтобы они
перебросили  его  войска  в  ‘ицилию,  обещаЯ  им  за  эту услугу уплатить
тридцать  талантов.  ќта  сумма  составлЯла всю казну, которой располагали
гладиаторы, хотЯ им приписывали невиданные грабежи.
   Ќо  пираты,  согласившись  на  предложение  ‘пазртака и даже пюлучив от
ѓраника,  ведшего  с  ними  переговоры,  десЯть талантов в задаток, в ночь
перед  посадкой  войска  ‘партака  на  суда тайком ушли из ’емесы, обманув
таким  образом фракийца. ‚озможно также, что они побоЯлись мести римлЯн за
помощь их врагу.
   ‚  то  времЯ  как вожди гладиаторов смотрели из своего лагерЯ на паруса
пиратских  кораблей,  которые по мере удалениЯ от берега все уменьшались и
наконец  исчезли  совсем,  манипул  разведчиков,  примчавшимсЯ  и  лагерь,
известил о приближении Њарка Љрасса.
   ѓладиаторы  взЯлись  за  оружие и, выстроившись в боевую линию, ожидали
приближавшегосЯ врага; но еще до того, как вражеские легионы приготовились
к бою, перваЯ линиЯ войск ‘партака, состоЯвшаЯ из шести первых легионов, с
ожесточением напала на римлЯн, внесЯ в их рЯды большое смЯтение.
   ‚о второй линии у  фракийца было четыре легиона,  а  на правим и  левом
крылах он расположил четыре тысЯчи кавалеристов.
   „ва  легиона  ‘партак  задержал  в  ’емесе,  куда,  в  случае  неудачи,
предполагал  укрытьсЯ  со   всем  войском,   с   тем   чтобы  выждать  там
благоприЯтный случаи длЯ  отмщениЯ.  Њожет быть,  он  уже  обдумывал план,
который  в   случае  необходимости  помог  бы  вышти  из  затруднительного
положениЯ.
   Џеред тем как повести войска в бой,  ‘партак приказал начальникам шести
легионов,  из которых состоЯла перваЯ линиЯ, на случай отступлениЯ трубить
в букцины и словесно приказать через трибунов, центурионов и деканов своим
солдатам отходить за вторую линию через ее рЯды.
   ‘ражение длилось уже несколько часов с  переменным успехом;  оба войска
бились одинаково храбро и  ожесточенно,  но в час пополудни Љрасс бросил в
бой свежие силы и растЯнул свою боевую линию;; тогда ѓраник, командовавший
гладиаторами в этом сражении,  чтобы избежать окружениЯ,  решил отступить;
благодарЯ усердию воинов отход,  осуществлЯвшийсЯ через рЯды второй линии,
был  совершен быстро  и  довольно организованно.  Џоэтому,  когда  римские
легионеры  занесли  мечи,   решив   покончить  с   бегущим  войском,   они
натолкнулись на  новую  линию  гладиаторов,  которые мощным  стремительным
ударом обратили римлЯн в бегство, наносЯ им значительный урон.
   Њарк Љрасс был  поэтому вынужден трубить сбор,  чтобы ввести в  бой еще
восемь легионов и  начать новое,  еще  более опасное сражение.  „ва других
легиона он  разместил на  правом и  левом  крылах своих  боевых порЯдков в
надежде охватить гладиаторов с флангов, но конники ‘партака растЯнули свой
фронт вправо и влево, и план римского полководца постигла неудача.
   ’ем  временем ѓраник привел в  боевую готовность шесть первых легионов;
он выстроил их на склоне холмов,  шедших вокруг стен ’емесы, и когда Љрасс
решил ввести в  бой кавалерию,  ‘партак отступил за  боевые порЯдки первой
линии,  которой командовал ѓраник и котораЯ снова была готова к сражению с
римскими войсками.
   ’аким образом, сочетаЯ атаки с отходными маневрами, гладиаторы к вечеру
подошли  к  стенам  ’емесы,  и  численное  превосходство войск  Љрасса  не
принесло ему желанного результата. Ћн приказал прекратить сражение и, стоЯ
у подножиЯ холмов, окружавших ’емесу, сказал своему квестору ‘крофе:
   - Џрезренный гладиатор, низкий, если угодно... но, надо признатьсЯ, что
этот проклЯтый ‘партак обладает многими качествами выдающегосЯ полководца.
   - ‘кажи прЯмо, - с горечью заметил ‘крофа, понизив голос, - что ‘партак
бесстрашный, прозорливый, блестЯщий полководец.
   ’ак  закончилась  эта  битва,   котораЯ  длилась  более  семи.   часов;
гладиаторы потерЯли шесть тысЯч убитыми, а римлЯне семь.
   ќто,  однако,  не  помешало Љрассу,  когда ‘партак удалилсЯ в  ’емесу и
укрылсЯ там,  объЯвить себЯ победителем и написать сенату, что он надеетсЯ
закончить войну через двадцать или тридцать дней;  гладиатор заперт и  уж,
конечно, не вырветсЯ из его рук.
   ‘партак успел за  это  времЯ окружить стены города широкими рвами,  был
все  времЯ начеку,  заботилсЯ об  обороне и  молча обдумывал план маневра,
который помог бы ему выйти из затруднительного положениЯ.
   ”ракиец  категорически  запретил жителЯм отлучатьсЯ из города под каким
бы  то ни было предлогом; ночью и днем городские ворота и стены охранЯлись
гладиаторами.
   Ќаложенный ‘партаком запрет испугал жителей ’емесы; они решили, что эта
мера повлечет за  собой все опасности и  беды длительной осады и  блокады,
которые Љрасс не замедлит применить; они уже предвидели все ужасы голода.
   ‘партак  воспользовалсЯ  этим страхом, и, когда представители городских
властей  пришли  просить  его  вывести  войска из города, предлагаЯ за это
оружие,  съестные припасы и большое количество денег, фракиец ответил, что
есть  единственный  способ избавитьсЯ от ужасов осады и голода: они должны
собрать все имеющиесЯ в городе рыболовные лодки, челноки, небольшие суда и
доставить  их  возможно  скорее  на  берег, где стоЯли его кавалериЯ и три
легиона;  прислать  к  нему всех, сколько есть в городе, искусных мастеров
длЯ  постройки  лодок  и  судов;  передать ему весь строительный материал,
которым  располагает  город, чтобы он мог построить флотилию длЯ перевозки
войск   на  сицилийский  берег.  ’олько  это  может  спасти  население  от
длительной осады и ужасов войны.
   ѓородские власти, патриции ’емесы и все население города согласились на
это,  и  вскоре  на берегу морЯ много сотен мастеров, при содействии тысЯч
гладиаторов,  принЯлись  за постройку флота - небольших, но многочисленных
судов.
   Ђ  в это времЯ Љрасс, чтобы запереть врага, занЯл самые важные позиции,
послал   гонцов   в  ’урий,  Њетапонт,  ѓераклею,  ’арант  и  Ѓрундизий  с
требованием  немедленно  в большом количестве прислать ему осадные оружиЯ,
катапульты  и  баллисты,  так  как  он  понимал,  что  без них война могла
затЯнутьсЯ надолго.
   ‚  то  времЯ  как  один полководец готовил свое войско к жестокой осаде
’емесы,  а  другой  собиралсЯ переплыть в ‘ицилию и там поднЯть войну, еще
более  грозную,  чем  была нынешнЯЯ, разгневаннаЯ и охваченнаЯ нетерпением
ќвтибида, таЯ в душе месть, одиноко бродила по римскому лагерю; с присущей
ее  натуре  отвагой и дерзостью она задумала посетить окрестности города и
подойти  возможно  ближе  к  аванпостам  врага,  чтобы  выбрать  пологий и
наименее  трудный  доступ  к  стенам  и попытатьсЯ неожиданно проникнуть в
город.   Џо   ее  приказанию,  две  рабыни,  привезенные  ею  из  ’аранта,
приготовили  мазь коричневого цвета, которой она в течение нескольких дней
красила  руки,  лицо, шею; ќвтибида теперь стала неузнаваемой и в точности
походила  на  эфиопку.  Џереодевшись  в  одежду рабыни, она подобрала свои
рыжие  косы,  обвЯзав  их  широкой повЯзкой, наполовину закрывавшей уши. ‚
один  прекрасный  день,  до  рассвета, гречанка вышла из лагерЯ с глинЯной
амфорой  в  руках;  она  походила  на  рабыню,  идущую  за водой. ќвтибида
направилась  к  холму,  на  вершине  которого  возвышалась  стена  ’емесы;
окрестные землепашцы сказали ей, что источник находитсЯ на середине холма.
   ЊнимаЯ эфиопка,  осторожно пробираЯсь в предрассветном сумраке,  вскоре
очутилась близ указанного ей  источника;  вдруг она  услышала приглушенный
шепот и лЯзг мечей о щиты;  она догадалась, что, по всей вероЯтности, этот
источник охранЯет когорта гладиаторов.
   ’огда она тихо свернула налево и  пошла вдоль холма,  чтобы обследовать
местность.
   ЏройдЯ примерно с  полмили,  ќвтибида очутилась в том месте,  где холм,
вокруг которого она бродила, образовывал небольшое расширение и соединЯлсЯ
с  другим,  более высоким холмом.  Ћттуда,  налево от гречанки,  виднелось
море.   ЊолодаЯ  женщина  остановилась  и  при  слабом  свете  зари  стала
осматриватьсЯ;  ей  показалось,  что перед ней среди темной массы деревьев
возвышаетсЯ  какое-то  здание.   Ћна  стала  всматриватьсЯ  пристальнее  и
убедилась, что это был храм.
   Њинуту  она  постоЯла  в  раздумье,   затем,  сделав  энергичный  жест,
говоривший о принЯтом решении, она быстро направилась к храму, отстоЯвшему
очень далеко от  стен города;  в  этом месте стены шли  по  изгибу подъема
холма, который, как ей показалось, был занЯт гладиаторами.
   —ерез  несколько минут ќвтибида дошла до зданиЯ; оно было небольшое, но
очень  красивое  и  изЯщное,  построенное  из  мрамора в дорическом стиле.
ѓречанка  быстро  сообразила,  что  это свЯщенный храм ѓеркулеса ЋливариЯ.
ѓладиаторы  его  не  охранЯли;  их аванпосты доходили только до небольшого
дворца,  находившегосЯ  на  расстоЯнии  двух  полетов стрелы от названного
храма;  она  решила  войти  туда.  •рам  был  пуст,  и, обойдЯ все кругом,
ќвтибида  собиралась  уже  уходить,  как  вдруг  заметила старика; судЯ по
одеЯнию,  то  был  жрец.  Џогруженный  в свои мысли, он стоЯл, опершись на
колонну  храма,  близ  жертвенника,  перед  которым  возвышалась  чудеснаЯ
мраморнаЯ  статуЯ  ѓеркулеса  с оливковой палицей; отсюда и было его имЯ -
ѓеркулес Ћливарий.
   ѓречанка вернулась назад и,  подойдЯ к жрецу, рассказала ему на ломаной
латыни, что она хотела наполнить свою амфору водой из источника при храме,
что  она -  рабынЯ одного из  местных землепашцев;  ее  господин,  узнав о
приближении войск,  бежал и  укрылсЯ в  развалинах храма џнуса,  в глубине
долины, а там совсем нет питьевой воды.
   †рец,  принадлежавший к роду потитиев, провожаЯ рабыню к источнику, где
она  должна  была  набрать  воды  в  амфору,  разговорилсЯ  с  ќвтибидой о
печальных  временах  и дурных последствиЯх войны, тем более пагубных, что,
по   словам  жреца,  заброшена  религиЯ,  единственный  источник  людского
благополучиЯ.   ќвтибида   соглашалась   с   ним  и  хитрыми  вопросами  и
восклицаниЯми,  с  виду  простыми  и  незатейливыми,  поощрЯла говорливого
потитиЯ,   утверждавшего,   что   древние   италийцы   искони   отличались
благоговейным  отношением к великим богам и почитали их, а поэтому ‘атурн,
ћпитер,  Њарс, ћнона, –ерера, ѓеркулес, џнус и другие боги щедро дарили им
свои милости и пеклись о них; теперь же скептицизм и эпикуреизм все больше
и  больше проникают в души, культ великих богов заброшен, а жрецов предают
осмеЯнию; боги, оскорбленные такой нечестивостью, ниспосылают справедливые
кары.  „лЯ  добрейшего  потитиЯ  таким  образом  все войны, резнЯ, мЯтежи,
которые в течение тридцати - сорока лет омрачали €талию, были не чем иным,
как Явным проЯвлением гнева небесного.
   ‘тарец жаловалсЯ еще и  на то,  что вынужден был вместе с другими двумЯ
жрецами после занЯтиЯ ’емесы гладиаторами ‘партака укрытьсЯ в  этом храме;
он  оплакивал  печальные последствиЯ осады;  из-за  нее  ‘партак  запретил
жителЯм ’емесы выходить из города,  и теперь уже больше никто,  даже и те,
кто горит желанием, не может посетить храм, не может приносить богу жертвы
и   дары.   ќто  более  всего  огорчало  добрейшего  старца,   ибо  каждое
жертвоприношение ѓеркулесу всегда  заканчивалось пиром,  а  жертвы и  дары
доставались жрецам.
   Љак видно, свЯщеннослужители тех времен, так же как и в наше времЯ и во
все  эпохи,  всех  религий  и  народов,  ЯвлЯлись  служителЯми лицемериЯ и
суевериЯ;  о  религиозном  усердии людей, забитых, грубых и обманутых, они
судили  по  количеству и качеству принесенных в храм даров - ведь эти дары
тому или иному божеству питали ненасытное чрево жрецов культа.
   - ‚от уже двадцать дней, как никто не посещает храм ѓеркулеса ЋливариЯ,
которого  так  почитали в  этих  обширных краЯх  ‹укании  и  Ѓруттии...  -
произнес, вздыхаЯ, потитий.
   - ‘кажу своему господину,  что если он желает, чтобы его дом и владениЯ
остались не  разграбленными,  пусть приходит сюда сам  или  присылает дары
великому ѓеркулесу Ћливарию,  -  сказала с видом покорного и в то же времЯ
глубочайшего убеждениЯ ќвтибида, коверкаЯ латинскую речь.
   - „а защитит тебЯ ѓеркулес, добраЯ девушка, - ответил потитий.
   €, помолчав немного, он добавил:
   - „а,  это  так...  благочестиЯ надо  искать у  женщин,  чаще всего оно
обитает в женском сердце.  џ тебе только что сказал,  что вот уже двадцать
дней,  как из  наших краев никто не  приходил и  не  приносил жертв нашему
богу... ќто не совсем так; два раза здесь была и приносила жертвы девушка,
кажетсЯ гречанка,  из лагерЯ гладиаторов... такаЯ набожнаЯ, преданнаЯ богу
и очень красиваЯ!
   ѓлаза ќвтибиды сверкнули от радости;  дрожь пробежала по всему ее телу,
и кровь сразу бросилась в лицо;  к счастью,  темнаЯ краска, покрывавшаЯ ее
лицо,  помешала жрецу заметить румЯнец,  совершенно изменивший ее облик, и
узнать, что это была другаЯ женщина, а не та, за кого она себЯ выдавала.
   - Ax,  -  произнесла она,  стараЯсь  овладеть  собой  и  подавить  свое
волнение,  -  ты говоришь,  что какаЯ-то молодаЯ женщина приходила сюда из
вражеского лагерЯ?
   - „а,  да, она была в военной одежде, на перевЯзи висел меч, и оба раза
ее сопровождала чернаЯ женщина, вот как ты... беднЯжка - немаЯ, по приказу
ее госпожи у нее отрезали Язык.
   ќвтибида сделала  жест,  выражавший ужас,  затем  сказала  с  напускной
простотой и добродушием:
   - €з вражеского лагерЯ...  мой господин говорит,  что они наши враги...
даже враги и те поклонЯютсЯ великим богам...  ‡автра же Я приду сюда... до
рассвета...  Я так боюсь гладиаторов...  и если Я не смогу уговорить моего
господина присылать дары славному ѓеркулесу Ћливарию, тогда Я сама принесу
ему свой скромный дар.
   Џотитий   похвалил  ее   и,   поощрЯЯ   ее   благочестие,   обещал   ей
покровительство ѓеркулеса,  а на прощание указал ей тропинку,  котораЯ шла
от  храма к  лощинке между двумЯ холмами:  по  ней было легче спускатьсЯ и
подыматьсЯ незамеченной.
   ’рудно  описать,  с  какой  радостью  возвращалась  в  лагерь  коварнаЯ
гречанка.  ‘ердце  ее  готово  было  вырватьсЯ  из груди; она нашла такого
союзника,  о  каком  не  могла  даже мечтать: продажность и жадность жреца
бросались  в  глаза, подкупить его не составлЯло труда, и, может быть, при
его  посредстве  удастсЯ  найти  какой-нибудь  скрытый,  потайной доступ к
стенам;  во  всЯком случае - вот отчего трепетало ее сердце - если никаким
другим  способом ей не удастсЯ пронзить грудь ‘партака, то все равно, убив
его  сестру,  она  нанесет  ему смертельный удар. †рец и храм помогут ей в
этом.
   ‚ернувшись в лагерь, она вошла в свою палатку и не выходила оттуда весь
день.  Ќочью она приблизилась к палатке претора; ее тотчас же пропустили к
Љрассу;  она  сообщила  ему  о  своем  открытии и о том, что в будущем она
надеетсЯ  достичь большего. ѓречанка сказала, что ей нужны деньги, и вождь
римлЯн предоставил в ее распорЯжение казну квестора. Ќо ќвтибида ответила,
что ей нужны всего лишь пЯть талантов. ‘крофа выдал ей эту сумму.
   ‚ час пополуночи ќвтибида снова вышла из лагерЯ. Ћна вела Ягненка, двух
молочных поросЯт и  несла  четырех белоснежных голубей;  она  поднЯлась по
тропинке,  указанной ей потитием,  до храма ѓеркулеса и пришла туда за два
часа  до  рассвета.  Ѓольше часа ждала она,  пока потитий открыл ей  двери
храма. ‚месте с двумЯ служителЯми он принЯл дары бедной рабыни, и все трое
весьма одобрили их.
   ђазговариваЯ с потитием,  которого она видела накануне,  - имЯ его было
Ђй ‘тендий, - ќвтибида сказала ему, что завтра собираетсЯ посетить храм ее
господин с богатыми жертвоприношениЯми богу, если только не побоитсЯ выйти
из-под развалин храма,  где он спрЯталсЯ. …сли же он не пойдет сам, то она
уговорит его это лестное поручение доверить ей.
   Ќа  следующий день  она  действительно привела с  собой  рабочего вола,
нагруженного вином  и  зерном;  все  это  от  имени  своего  господина она
приносила в жертву богу.
   ќвтибида в  течение пЯти  или  шести дней посещала храм ѓеркулеса;  она
искусно  разузнавала  характер  ЂйЯ  ‘тендиЯ  и  подготовлЯла  его  к  тем
щекотливым  предложениЯм,   которые  намеревалась  ему  сделать.  ѓречанка
открыла жрецу,  что  она  не  та,  какой она  ему  вначале представлЯлась.
ќвтибида предлагала ему быть с  римлЯнами и за римлЯн;  Љрасс готов широко
вознаградить его и  других жрецов,  если они укажут место в  стене,  через
которое можно было бы неожиданно ворватьсЯ в город.
   †рец был уже подготовлен к  такого рода беседе,  все же  он счел нужным
притворно удивитьсЯ и сказал:
   - ‡начит,  ты...  €  все  же  ты  была  так  похожа...  ‡начит,  ты  не
рабынЯ-эфиопка?..  ѓречанка ты...  предана римлЯнам?..  Љак  же  ловко  ты
притворЯлась?..
   - Њое притворство было военной уловкой.
   -   џ   не   виню  тебЯ.  ‚еликие  боги  справедливо  покровительствуют
римлЯнам...  Ћни  славЯтсЯ  своим благочестием. †рецы ѓеркулеса на стороне
римлЯн,  которые  всегда  чтили  нашего бога и воздвигли в его честь шесть
великолепных храмов в своих городах.
   - Ѓудешь ли ты способствовать планам Љрасса? - спросила гречанка, глаза
которой сиЯли от радости.
   - Ѓуду старатьсЯ... Ќасколько смогу... что смогу... - ответил потитий.
   ‚скоре они пришли к  соглашению.  †рец обещал,  невзираЯ на  опасность,
подойти  под  каким-либо  благовидным  предлогом  к  городу,   заручившись
поддержкой Њирцы,  когда  она  опЯть придет в  храм;  они  отправЯтсЯ туда
вместе.  Ћн добавил,  что ему известна только одна тропинка, ведущаЯ через
крутые,  обрывистые склоны,  к месту,  где стены почти развалились, и если
гладиаторы укрепили их  не  особенно прочно,  то в  этом месте легко можно
было бы пробратьсЯ в город. ‚ заключение он предложил ќвтибиде каждую ночь
приходить к  нему за сведениЯми,  свЯзанными с их военной хитростью -  так
благочестивый жрец называл замышленный с ќвтибидой заговор.  ‘ часу на час
могла прийти в  храм сестра ‘партака,  и,  стало быть,  уже  при следующем
свидании с гречанкой он, возможно, сообщит ей результаты своей разведки.
   ЏридЯ  таким  образом  к  соглашению,  ќвтибида пообещала жрецу  десЯть
талантов в  счет  большой  награды,  которой,  по  завершении дела,  щедро
отблагодарит его Љрасс.  Ќа следующую ночь,  с  немалым трудом смыв с лица
темную  краску  и  восстановив свой  естественный облик,  ќвтибида  надела
военные  доспехи,  Явилась в  храм  ѓеркулеса и  передала десЯть  талантов
жрецу, который, однако, еще ничего не мог сообщить ей.
   ќвтибида пришла на следующую ночь,  но ЂйЯ ‘тендиЯ не было в храме;  от
двух  других потитиев она  узнала,  что  Њирца приходила днем  и  принесла
жертву ѓеркулесу; после этого Ђй ‘тендий пошел вместе с ней в город.
   ‘ердце ќвтибиды сильно билось,  ее одолевали сомнениЯ, она то надеЯлась
на успех,  то боЯлась неудачи;  в ожидании возвращениЯ потитиЯ она провела
весь день в  храме.  Џотитий возвратилсЯ под  вечер и  рассказал,  что  то
место,    где    стена    развалилась,    заново    укреплено   ‘партаком;
предусмотрительный полководец уже  давно  обследовал все  стены и  укрепил
слабые места.
   ќвтибида была  сильно  огорчена сообщением жреца,  ругала и  проклинала
предусмотрительность и прозорливость ‘партака.
   „олго сидела она, погруженнаЯ в свои мысли, и наконец спросила у жреца:
   - Ђ  Њирца...  сестра гладиатора,  когда собираетсЯ снова прийти в этот
храм?
   - Ќе знаю,  -  нерешительно ответил жрец, - может быть... она придет...
послезавтра...  Ќа  этот  день приходЯтсЯ Ђнтимахии,  празднество в  честь
ѓеркулеса,  в  памЯть его бегства в  женском платье с острова Љоо;  в этот
день полагаетсЯ приносить в дар нашему богу женскую одежду. Њирца сказала,
что она намерена прийти послезавтра и  принести жертву,  чтобы испросить у
бога  покровительства  оружию  восставших  рабов  и  в  особенности  брату
своему...
   - Ћх,  ћпитер, ты справедлив!.. € ты, ѓеркулес, справедлив!.. ‚се вы, о
великие боги Ћлимпа,  справедливы! - воскликнула гречанка, подымаЯ глаза к
небу,  в которых было выражение звериной радости; она с улыбкой эринии и с
несказанной тревогой,  отражавшейсЯ на лице ее,  выслушала слово за словом
все,  что говорил потитий,  и произнесла:  -  џ отомщу еще ужаснее,  чем Я
мстила ему до сих пор: наконец-то это будет настоЯщаЯ, кроваваЯ месть!
   - Ћ какой мести говоришь ты?  -  с удивлением спросил жрец.  -  ’ы ведь
знаешь, что боги неохотно допускают и поощрЯют месть!
   - Ќо если она возникла от незаслуженно полученной обиды,  когда желание
мести вызвано оскорблением без причин... о, тогда не только боги ада, но и
боги небес одобрЯют и покровительствуют мести,  - сказала ќвтибида, снимаЯ
с  плеча  толстую  золотую  цепь,  на  которой висел  ее  маленький меч  с
рукоЯткой,  украшенной драгоценными камнЯми и сапфирами, и отдаваЯ его Ђйю
‘тендию.  -  ђазве это не так,  о ‘тендий?  - добавила она, в то времЯ как
жрец алчными глазами рассматривал полученный дар  и  прикидывал в  уме его
стоимость.  -  ђазве не  верно,  что  справедливаЯ месть мила  даже богам,
обитающим в небесах?
   - Љонечно...  несомненно... когда она справедлива и обида неоправданна,
- ответил жрец,  - тогда и боги Ћлимпа... „а и, кроме того, разве месть не
зоветсЯ радостью богов?
   - Ќе правда ли?  -  добавила ќвтибида,  снимаЯ с головы свой серебрЯный
шлем,  украшенный золотой змейкой,  у  которой вместо глаз  были вставлены
ценнейшие рубины; подаваЯ шлем потитию, она повторила: - Ќе правда ли?
   €  когда глаза жадного жреца заблестели,  разглЯдываЯ драгоценные дары,
она продолжала:
   - „осточтимому ѓеркулесу Я  приношу в  дар эти скромные вещи;  завтра Я
принесу  еще  десЯть  талантов...   почитаемому  мною  ѓеркулесу,   -  она
подчеркнула три последних слова,  - длЯ того чтобы ты, его жрец, помог мне
в моей мести.
   - ‚о  имЯ  Љастора  и  Џоллукса!  -  воскликнул жрец.  -  Ќо  если  она
справедлива...  Я должен тебе помочь...  ЉлЯнусь жезлом Џрозерпины!  ђазве
может   жрец   великих   богов   не    покровительствовать   тому,    чему
покровительствуют сами боги!
   - ‡автра в  ночь ты должен будешь спрЯтать здесь двух храбрых и  верных
воинов.
   - ‡десь?  ‚ храме? Ћсквернить свЯщенное жилище божественного ѓеркулеса?
ЏодвергнутьсЯ риску  быть  принЯтым  гладиаторами за  сообщника римлЯн?  ‚
случае если они  найдут здесь твоих двух воинов,  без сомнениЯ они повесЯт
менЯ, - произнес, отступив на два шага, жрец.
   - Ђ  как же  ты  поможешь мне в  моей мести?  ‚едь ты мне обещал минуту
назад? - спросила ќвтибида потитиЯ.
   - „а... но Я не могу разрешить, чтобы они... чтобы Њирцу убили... когда
она придет в храм моего бога...  „лЯ жреца это недопустимо! …сли бы... ну,
хотЯ бы речь шла о том, чтобы она попала в плен... и передать ее тебе...
   ‡еленые  с  фосфорическим  блеском  глаза  ќвтибиды  метали  молнии,  и
страннаЯ улыбка искривила ее губы.
   - „а,  да! - вскричала она. - Џленница!.. ‚ мои руки... потому что Я...
Я хочу ее убить сама, если ‘партак не попадет в мои руки, чтобы спасти ее;
   - —то ты с  ней сделаешь...  Я  не должен...  не желаю знать...  Я хочу
только одного -  быть непричастным к  этому кровавому делу,  не  принимать
участиЯ в убийстве, - лицемерно произнес потитий.
   - Џравильно,  -  ответила ќвтибида,  -  правильно.  €так, завтра в ночь
здесь,  в  храме,  -  добавила она,  снимаЯ со  среднего пальца левой руки
золотое кольцо, в котором блестел крупный топаз, и протЯгиваЯ его жрецу.
   - Ќе здесь,  не в храме, - ответил потитий, поспешно принимаЯ кольцо. -
џ укажу твоим верным воинам место,  где они будут находитьсЯ... неподалеку
отсюда...  в роще падубов...  что прилегает к дороге... ђоща эта как будто
нарочно создана длЯ такого случаЯ...
   - Ђ она не может убежать оттуда?
   -  Ќо Я ведь говорю тебе, что роща как будто бы нарочно насажена, чтобы
дрозды попадались в ловушку.
   - ‹адно,  пусть будет по-твоему...  и пусть твоЯ щепетильность честного
жреца получит удовлетворение, - сказала девушка с тонкой иронией.
   —ерез минуту она добавила:
   - Љстати, не грозит ли опасность...
   - ЉакаЯ? - спросил Ђй ‘тендий.
   - Ђ  вдруг в течение днЯ щепетильность твоЯ проснетсЯ,  встревожит твою
душу,  взволнует совесть  и,  подстрекаемаЯ страхом  перед  гладиаторами и
ужасной возможностью быть повешенным,  толкнет тебЯ,  ну,  например,  уйти
отсюда, захватив оружие и скарб, в ’емесу?
   ‚  то  времЯ,  когда  гречанка произносила эти  слова,  она  пристально
смотрела в глаза жреца, как бы испытываЯ, каковы его намерениЯ и помыслы.
   - —то ты  говоришь?  -  сказал Ђй  ‘тендий,  бесстрашно защищаЯсь от ее
предположений;  в  его  голосе  звучал  оттенок напускной обиды  человека,
оскорбленного в своем достоинстве. - Ђ что еще тебе пришло на ум?
   - ЃлестЯщаЯ мысль, достойный, благочестивый жрец.
   - Ђ именно?
   - Ќичего не  сообщаЯ твоим двум коллегам,  ты вместе со мной спрЯчешь в
верном месте те скромные дары,  которые Я принесла в жертву богу; затем ты
пойдешь со мной за вал,  и  там мы попируем вместе с тобой...  “ нас