 неприЯтного запаха,  не искусала бешенаЯ собака,  а  также
рассказать о том,  как покойный ‹юдвик Ћсинский однажды,  когда она была еще
барышней, усадил ее в карету.
     „ругой особой,  самой  значительной в  этом  обществе,  был  некий  пан
ќдгард,   маленький,   тщедушный   блондинчик,   известный   в   уезде   как
талантливейший  критик.  ќтот  интеллигентный  юноша  носил  рыжую  бородку,
напоминавшую пирожок,  и имел обыкновение подавать своим знакомым только два
пальца;  при  каждом удобном случае он  произносил слово "враки" и  времЯ от
времени покачивал головой,  как  будто отгонЯЯ мух.  Љроме того,  он  умел с
неподражаемым изЯществом курить,  а  главное -  совать в  рот и  вынимать (с
помощью двух вышеупомЯнутых пальцев) двухкопеечную сигару;  умел он  также -
правда,  строго, но беспристрастно - критиковать все и всех, а самое главное
- умел  верить в  себЯ.  ‚  свободное от  занЯтий времЯ,  покуриваЯ сигару и
покачиваЯ головой, он охотно размышлЯл о том, скоро ли его оранжевую бородку
и  усики вместе с коричневым пальто и не слишком толстыми ножками отольют из
воска и  под именем ќдгарда I  выставЯт вместе с  оттисками его несравненных
критических трудов в музее величайших гениев мира.  Љогда же?  Љто может это
угадать?.. Љ счастью, сей одаренный юноша был терпелив: ожидаЯ места в музее
восковых фигур,  он не бросал места в  канцелЯрии городского головы,  а ради
титула ќдгарда I  не  отказывалсЯ от  ласкательного прозвища "глупый ќдзик",
которое ему дали любЯщие друзьЯ.
     - Љто ж это у тебЯ должен быть,  милаЯ ЏраксЯ? - спросила уже в десЯтый
раз дама почтенного возраста, обращаЯсь к привлекательной ѓильдегарде.
     - џ уже говорила вам.  - резко ответила хозЯйка, - что будет знаменитый
Љлинович, доктор философии... из ‚аршавы...
     - ‚раки!  -  буркнул ќдзик,  начертив в  воздухе очень  красивое кольцо
дымом от сигары.
     - ‡наменитый доктор?  €з ‚аршавы?..  ’ак это,  верно, •алубинский!.. Ќе
знаю, могy ли Я показатьсЯ такому гостю в моем платье?
     - —то  вы  за  вздор городите?  џ  вам  Ясно сказала:  Љлинович,  а  не
•алубинский.
     - Ќо, видишь ли... он все же такой известный доктор...
     ѓильдегарда, криво усмехнувшись, сказала:
     - Џан Љлинович не обыкновенный доктор, а доктор философии.
     - ’ак он не прописывает рецептов?  Ѓоже мой,  а Я-то хотела его просить
помочь мне,  ведь Я уже целый год плохо вижу и с трудом хожу.  Љак жаль, что
•алубинский не прописывает рецептов!
     - ‚о имЯ отца и сына!  - перекрестилась ѓильдегарда. - џ же вам говорю,
что это не •алубинский, а доктор философии Љлинович.
     - Ђ! ’ак он прописывает рецепты?
     ѓильдегарда пожала плечами, а ехидный ќдзик ответил:
     - „октор философии прописывает рецепты только против глупости.
     ќта  блестЯщаЯ  острота  оказала  удивительное  действие  на   старушку
повертев  головой  и  испытующе поглЯдев в  глаза  знаменитому критику,  она
возразила:
     - ‚ы говорите -  против глупости?..  Љакое это счастье длЯ вас,  что вы
встретитесь с таким доктором!
     Ќо минутное умственное напрЯжение так утомило старушку,  что,  невзираЯ
на грозное бормотание ќдзика,  она откинула голову на спинку кресла и крепко
уснула.
     Њинуту спустЯ сердитаЯ ѓильдегарда и  незаслуженно обиженный бестактной
старой дамой  пан  ќдгард услыхали шаги  в  прихожей,  а  затем и  следующий
разговор:
     - Џожалуйста,  доктор,  повесьте шубку здесь...  вот здесь... - говорил
„иоген.
     - Ђ ее не украдут? - спросил чужой голос.
     - ‚ы шутите, доктор! ’ут все свои...
     - Ђ-а!.. ‚ таком случае легче будет найти.
     …два почтеннаЯ дама благодарЯ общим усилиЯм ѓильдегарды и ќдзика успела
проснутьсЯ,  из  прихожей отворилась дверь,  и  в  ней  показалсЯ незнакомый
молодой  человек  в  сопровождении  „иогена  ”айташко,  который,  пройдЯ  на
середину комнаты, объЯвил:
     - Џан  Љлинович,  доктор  философии,  член  многих заграничных обществ,
автор многих трудов...
     •озЯйка  встала,   поклонилась,   за  ней  и  остальные:   гость  также
поклонилсЯ, после чего все уселись вокруг стола.
     - ‚аш уважаемый брат сейчас где-то на вечере,  доктор?  -  обратилась к
гостю хозЯйка дома.
     „октор  философии  облокотилсЯ  на  стол,  склонил  голову  на  руку  и
промолчал,   очевидно  погрузившись  в   глубокие  философские  размышлениЯ.
‘тарушка уставилась на него, как на чудо.
     - Њы слышали,  доктор,  что уважаемый брат ваш проводит сегоднЯ вечер у
Џастернаковских? - спросил на этот раз ќдзик, полагаЯ, что его вмешательство
вызовет немедленный ответ.
     ‚друг доктор философии поднЯл голову, сунул в рот большой палец, прижал
его к зубам и... не произнес ни слова.
     - ѓениальный человек!  -  в  упоении прошептала ѓильдегарда,  глЯдЯ  на
полузакрытые глаза гостЯ.
     - ‚сеобъемлющий ум! - шепотом ответил „иоген.
     - ‚раки! - буркнул ќдзик.
     ‘тарую даму вывело из терпениЯ молчание гостЯ,  и,  собравшись с духом,
она спросила:
     - ѓосподин доктор...
     - —то? - прервал гость, вдруг откинув голову, как пробужденный лев.
     - Ќичего,  ничего! - в ужасе вскричала старушка, поднесЯ к носу платок,
смоченный одеколоном.
     „октор философии опустил голову на руку и снова замолчал.
     - ‚еликолепен! - прошептала ѓильдегарда. - Џан ”айташко, Я признательна
вам до гроба...
     - џ с первого взглЯда разгадал в нем незаурЯдный ум,  - ответил „иоген,
нежно сжимаЯ пальчики своей восхитительной подруги.
     ‚  эту  минуту доктор философии,  выйдЯ из  задумчивости,  снова поднЯл
голову и, глЯдЯ в потолок, быстро проговорил:
     - ’ут, вероЯтно, много воров...
     ‚се переглЯнулись, а пан „иоген спросил:
     - ‚ы  спрашиваете,  доктор,  об общем моральном уровне здешних мест или
же...
     - —то касаетсЯ морали,  -  прервал его ќдзик,  -  то по этому вопросу Я
могу  поделитьсЯ сведениЯми:  в  текущем году  в  нашем городе было тридцать
краж,  два  поджога,  пЯть  попыток  изнасилованиЯ,  из  которых только  три
увенчались успехом...
     - Џан ќдгард... - с упреком прошептала добродетельнаЯ ѓильдегарда.
     - Џожалуйте ужинать!  -  неожиданно объЯвила горничнаЯ,  прервав  таким
образом,    к   великому   неудовольствию   ќдзика,    продолжение   перечнЯ
статистических данных.
     ‚ конце ужина,  длившегосЯ часа два, так как и стараЯ дама, и тщедушный
ќдзик,   и  не  менее  тщедушный  ”айтусь  оказали  большое  внимание  кухне
прекрасной  ѓильдегарды,   а   пленительнаЯ  хозЯйка  дома   собственноручно
накладывала двойные порции своему знаменитому гостю,  молчавший до  сих  пор
доктор философии стал беспокойно ерзать и вздыхать.
     - ‚ам что-нибудь нужно? - спросила ѓильдегарда.
     - Џокой, - ответил занЯтый своими мыслЯми философ.
     - Џокой и  бумага?  Џонимаю...  Џан ”айташко,  будьте любезны,  зажгите
свечу.  Џан  доктор  хочет  писать...  „умаю,  что  мой  будуар будет  самым
подходЯщим местом: там вы найдете все необходимое.
     „октор философии кивнул головой,  и через минуту его проводила в будуар
сама хозЯйка;  весьма тонко выполнив эту  миссию,  пылаЯ румЯнцем,  сиЯющаЯ,
вернулась она в гостиную со словами:
     - Џан ”айташко,  мой друг, приношу вам стократную благодарность!.. ќтот
знаменитый человек, несомненно, создаст в моем доме нечто возвышенное...
     - Ќесомненно! - восторженно воскликнул „иоген.
     - …сли только он нас не надувает, - добавил ќдзик.
     - Љак он рассеЯн! - удивлЯлась стараЯ дама.
     - Љак всЯкий гений, - сказала ѓильдегарда.
     - ‚ минуту зарождениЯ великой мысли, - докончил ”айтусь.
     - „ействительно,  пан „иоген,  - нежно сказала пани ѓильдегарда, - лишь
сравнив вас с ним,  Я понЯла, что все знаменитые люди похожи друг на друга и
что Я поистине должна гордитьсЯ таким другом, как вы.
     - Џани ѓильдегарда,  -  ответил ”айтусь,  -  Я польщен вашей дружбой, а
сравнение,  приведенное  вами,  наполнЯет  сердце  мое  восторгом.  •отЯ,  -
прибавил он, вздыхаЯ, - Я знаю, что недостоен даже завЯзать ремни у сандалий
нашего нового друга.
     - •отела бы Я знать,  однако,  что он там делает? - неожиданно спросила
стараЯ  дама,  видимо  не  понимаЯ,  сколько блаженства кроетсЯ во  взаимных
излиЯниЯх благородных и чувствительных душ.
     ЏрекраснаЯ ѓильдегарда,  игриво погрозив пальчиком гостЯм,  легко,  как
небесное видение, подлетела к двери будуара и заглЯнула в замочную скважину.
     - ’емно... - протЯнула она в величайшем изумлении.
     Љ ней подошел „иоген и приотворил дверь.
     - ’емно!.. - повторил он.
     “слышав это,  ехидный ќдзик взЯл  лампу,  и  через минуту всЯ  компаниЯ
очутилась в будуаре прекрасной женщины.
     ‡а  письменным столом не  было никого,  в  амбразуре окна также не было
никого,  зато,  укрывшись за  пологом от  взглЯдов невежд,  кто-то храпел на
постели пленительной девы.
     - Ќу, это уже, пожалуй, слишком! - прошептала ѓильцЯ.
     - ЉакаЯ эксцентричность! - удивилсЯ „иоген.
     - Ѓахвальство! - буркнул ќдзик.
     ‚ эту минуту полог сильно заколыхалсЯ, и все услышали сдавленный голос,
бормотавший:
     - ‚ерно, воры... Ќадо быть настороже!..
     - ‹унатик или болтун, - проворчал ќдзик.
     - “йдем отсюда, - сказала ѓильдегарда.
     - ‚от увидите,  он  проснетсЯ и,  несомненно,  извинитсЯ перед нами,  -
уверЯл ”айтусь, осторожно пЯтЯсь назад.
     Џолог заколыхалсЯ еще  сильнее,  все  попЯтились еще  стремительнее,  а
гневный голос закричал:
     - ‚оры!  ђазбойники!..  ѓде мой револьвер? ЉлЯнусь, Я уложу на месте по
крайней мере шестерых!..
     Ћдновременно в будуаре послышалсЯ грохот.  ќдзик поставил лампу на стол
и вдруг скрылсЯ где-то в его окрестностЯх.  „иоген бросилсЯ собирать ноты на
роЯле и куда-то пропал. ЏрекраснаЯ ѓильдегарда и почтеннаЯ дама хотели сесть
на диван,  но тоже исчезли. ‚ течение одной секунды казалось, что в гостиной
нет ни живой души,  кроме доктора философии:  с  горЯщими глазами и  сжатыми
кулаками он быстро расхаживал посредине комнаты и бормотал:
     - ѓде же  —еслав?..  Ћставил вещи без присмотра,  и  все куда-то  черти
унесли! ‚от тоже!..
     ‚друг дверь из прихожей отворилась,  и  вошел врач Љоцек с  неразлучным
„рындульским (с левой стороны).
     - —то  ты  тут делаешь?  -  вскричал Љоцек,  обращаЯсь к  возбужденному
философу.
     - Ќичего...  ‘оснул немножко,  но  менЯ разбудили воры...  џ  им голову
размозжу!.. Џочему —еслав не идет спать? —его он шатаетсЯ по ночам?
     - Џолно,  полно!  - уговаривал его врач. - —еслав просит, чтоб ты шел к
нему, пан „рындульский тебЯ проводит.
     - ‹юблю Я  эти  ночные прогулки,  -  проворчал доктор философии и,  уже
заметно успокоившись, покинул гостиную... навсегда!
     - Љто  его сюда привел,  пан „иоген?  -  спросил Љоцек,  заглЯдываЯ под
роЯль.
     - џ,  дорогой доктор,  по  требованию пани ѓильдегарды,  -  весь дрожа,
ответил „иоген и,  внезапно вынырнув из-под  роЯлЯ,  с  чувством пожал  руку
врачу. - Њолчите, ради бога! - прибавил он тише.
     - Ќеобыкновенный,  однако,  доктор философии!  - громко вскричал ќдзик,
показавшись возле стола, который до сих пор надежно скрывал его.
     - Џан ќдгард, пан „иоген, протЯните нам руки, - раздались из-под дивана
два  женских голоса,  и  через  минуту в  гостиной поЯвилась,  словно из-под
земли, прекраснаЯ ѓильдегарда в сопровождении перепуганной старушки.
     - Ђх,   доктор!   -   воскликнула  соблазнительнаЯ  хозЯйка   дома.   -
‚ообразите... мужчина на моей постели! Ћх! Ћн, как видно, минутами бывает не
в себе?
     - ќто от чрезмерной умственной работы,  - объЯснил „иоген, снова сжимаЯ
руку врача.
     - Ђ  случаютсЯ у него минуты,  когда он приходит в себЯ?  -  продолжала
допытыватьсЯ ѓильдегарда.
     - Ћ,  очень часто!  -  снова ответил ”айтусь,  еще  сильнее сжимаЯ руку
врача.
     - Љакой же он чудак! Ђх, боже мой!..
     - Ќе забывайте,  дорогаЯ пани,  -  взволнованно сказал „иоген,  - что у
каждого великого человека бывают подобные минуты за... затмениЯ. Ћдин мудрец
на званом обеде брал с блюда пальцами шпинат...
     - “жасно!  ‹юбопытно, когда он пишет свои знаменитые философские труды:
в те ли минуты, когда приходит в себЯ, или же...
     - Џо-разному, это зависит от темы, - ответил врач.
     Џосле  этого разъЯснениЯ Љоцек простилсЯ со  всеми и  ушел.  “служливый
„иоген не мог удержатьсЯ, чтоб не проводить его со свечой до самых ворот.
     - •отел бы Я знать,  - сказал по дороге врач, - на кой черт вы вытащили
из  гостиницы этого сумасшедшего?..  —еслав сердитсЯ,  мы избегались,  а  вы
залезли под диваны и роЯли...
     - Ђх,  доктор,  -  ответил „иоген, - если б вы знали, как менЯ замучила
эта  баба!  ‘плетник  „рындульский  наговорил  ей,  что  приехало  несколько
Љлиновичей,  докторов философии,  которые желают  с  ней  познакомитьсЯ,  и,
представьте себе,  эта стараЯ ведьма целый день надоедала мне,  чтобы Я хоть
одного привел к ней. Ќу, думаю, пенЯй на себЯ... ты хочешь Љлиновича, Я тебе
его доставлю, но не моЯ вина, что у него в голове не все в порЯдке.
     - Ђ когда же свадьба? - спросил врач уже в воротах.
     - ‘егоднЯ она сказала,  что если Я  приведу к  ней Љлиновича,  то через
месЯц.  Љстати... сжальтесь, доктор, повлиЯйте на „рындульского, чтобы он не
проболталсЯ!..
     - Ѓудьте спокойны, - ответил врач и скрылсЯ на улице.
     —ерез  несколько  дней  Љоцек,  вернувшись вечером  домой,  застал  два
письма; приводим их содержание.

        I

                    "“важаемый доктор, лучший наш друг!
     ‚  четверг,  в  восемь часов  вечера,  в  квартире пани  ѓильдегарды...
состоитсЯ моЯ  помолвка  с  этой  несравненной женщиной.  Њы  ни  минуты  не
сомневаемсЯ, что вы, бесценный друг, удостоите своим присутствием в качестве
свидетелЯ это  торжество,  на  котором,  кроме вас,  дорогого „рындульчика и
нескольких других наших доброжелателей, больше никого не будет.
                                                   ‚аш до гроба „.”айташко".

        II

                           "Њилостивый государь!
     ‚ы привели ко мне в дом мнимого доктора философии, позволив себе, равно
как и уважаемый Љаэтан „рындульский,  недостойную шутку,  после которой ваши
посещениЯ,   сударь,   равно  как   и   вышеупомЯнутого  господина,   считаю
неуместными.
                                      ‘ глубоким уважением Џастернаковский".

     Џрочитав это,  Љоцек взглЯнул на часы и  помчалсЯ в  город,  в знакомую
лавочку,  торговавшую вином  и  бакалеей,  где  он  надеЯлсЯ  встретить пана
Џастернаковского,  к  которому ни  на  минуту  не  терЯл  чувства  глубокого
уважениЯ.  Џредчувствие не обмануло его:  в указанном месте он действительно
застал  обиженного  приЯтелЯ  раздумывающим за  какой-то  обросшей  плесенью
бутылкой над тщетой мира сего.
     - Џан Џастернаковский, - начал врач, - Я изумлен...
     - Ђ-а-а!  Њилый Љоцек!..  -  прервал его Џастернаковский.  -  ‚ы насчет
письма?  ЏустЯки!  ‡абудьте о нем.  •отЯ,  по правде говорЯ, вы устроили мне
каверзу. ‚есь город издеваетсЯ надо мной.
     - Ќо...
     - Џостойте,  не прерывайте!  ‘кажу в двух словах. ‚ы обещали привести к
нам ученого и  писателЯ,  а  главное -  философа с головы до пЯт,  а кого вы
привели? Ќи то ни се! ‘просили его о ѓейдельберге, а он стал говорить о вине
и немках;  ел он (чего Я отнюдь не ставлю ему в вину), как батрак, танцевал,
как студентик,  декламировал...  и так далее,  и так далее...  —то же это за
философ? ‚от тот, что был у пани ѓильдегарды, это настоЯщий человек! Њолчит,
размышлЯет,  глубокий ум...  ѓоворил он только о просвещении и морали, потом
потребовал бумагу,  перьЯ,  отдельную комнату и,  кажетсЯ, написал там нечто
весьма замечательное...
     - Ќо, пан Џастернаковский! ’от, что был у пани ѓильдегарды, вел себЯ уж
очень эксцентрично!
     - ‚от именно!  ‚от это и нужно!  Њы все ждали,  что ваш философ выкинет
что-нибудь эксцентричное,  но где там!..  Ћн даже не представлЯет себе,  что
такое  эксцентричность!  Ћткровенно  говорЯ,  мои  дамы  совсем  охладели  к
философии. Ќу, да все равно! ‚ыпейте стаканчик, если менЯ любите, а в другой
раз так не поступайте с нами.
     - Ќо уверЯю вас, даю честное слово, что —еслав Љлинович самый подлинный
доктор философии и автор многих трудов...
     - џ  верю вам и  понЯл это с  первого же  взглЯда,  но  что поделаешь с
женщинами?   „лЯ   них  человек  без  соответствующей  внешности,   без  так
называемого паспорта,  ничего  не  стоит.  ’олько  нас,  глубже  постигающих
сущность вещей, удовлетворЯет само звание!..


        Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

        „ЋЉ’Ћђ ”€‹Ћ‘Ћ”€€ ‚ ЏђЋ‚€Ќ–€€

     ђассказ впервые опубликован (частично) в  1875 году в журнале "Љольце",
полностью - в сборнике "Њелочи" ("Drobiazgi") в 1891 году.