ь Ђполлонию.
     - “ вас что, просьба к ней?
     - ЊоЯ фамилиЯ ЃжескаЯ,  Я знакомаЯ матери Ђполлонии,  -  с раздражением
ответила ЊадзЯ, чтобы монахинЯ не подумала, будто она пришла за помощью.
     - ‚ приемной сейчас ждет несколько человек,  -  сказала монахинЯ.  - Ќо
если вы знакомаЯ матери Ђполлонии, мы можем пройти прЯмо к ней.
     Ћна  быстро зашагала вперед,  ЊадзЯ  последовала за  ней.  Ћни  шли  по
коридорам,  поднимались и  спускались по  лестницам,  заглЯнули в  несколько
залов,  но  матери Ђполлонии нигде  не  было.  ‡а  это  времЯ  ЊадзЯ  успела
присмотретьсЯ  к  непривычной  длЯ  нее  обстановке.  “дивительнаЯ  чистота,
образа, небольшие алтари в залах и кое-где над дверью надпись:

                           "ѓосподь зрит на нас!"

     - ЏридетсЯ поискать в саду, - сказала монахинЯ.
     ‚  саду она  извинилась,  что должна ненадолго отлучитьсЯ,  и  оставила
Њадзю одну.
     ‘ад не  поражал ни  обширностью,  ни  обилием зелени,  и  все же  какой
разительный контраст с  заведением пани ’уркавец!  ’ам жара и духота,  здесь
прохладный ветерок,  напоенный ароматом цветов;  там  теснота,  здесь свежаЯ
зелень,  на  фоне которой даже зданиЯ больничного образца казались не такими
уродливыми.  ’ам пение ‘теллы и стоны неизвестной,  здесь тишина... ‚прочем,
нет,  слышитсЯ щебет  птиц  и  откуда-то  издалека доноситсЯ веселый детский
смех.
     ‘тоЯ  у  постели певицы,  ЊадзЯ видела слева от  себЯ грЯзную гравюру с
изображением купающихсЯ нимф.  Ђ здесь, оглЯнувшись налево, девушка заметила
распЯтие,  которое словно вырастало из засаженного цветами холмика, упираЯсь
темной перекладиной чуть ли не в облака.
     Ѓудто  молниЯ озарила давние воспоминаниЯ Њадзи при  виде  этой  мирной
картины.  …й почудилось,  что она видит себЯ в детстве и что у нее,  стоЯщей
вот  здесь  сейчас,  нет  ничего  общего  с  той  девочкой,  котораЯ набожно
крестилась  на  монастырские стены  и  опускалась  на  колени  перед  каждым
распЯтием.  ЊадзЯ подумала, что той богобоЯзненной девочки уже нет на свете,
и гнетущаЯ тоска легла ей на душу.
     ‚ эту минуту поЯвилась молодаЯ монахинЯ.
     - Џройдемте,  сударынЯ,  в приемную, - сказала она, не поднимаЯ глаз. -
Њать ЂполлониЯ сейчас выйдет.
     Ћни  вернулись в  коридор,  откуда монахинЯ провела Њадзю  в  небольшую
комнату.
     Ћставшись одна,  ЊадзЯ  почувствовала смутное беспокойство.  ‚се  здесь
пугало ее:  сводчатый потолок,  толстые побеленные стены и особенно •ристос,
задумчиво глЯдевший на нее с  небольшого распЯтиЯ.  ‚ ее разгорЯченном мозгу
пронеслась мысль,  что  сейчас  с  грохотом захлопнетсЯ тЯжелаЯ монастырскаЯ
калитка и навсегда отрежет ее от мира.  „евушка подошла к окну,  но тут тихо
отворилась дверь, и за спиной у Њадзи раздалсЯ ласковый голос:
     - ‘лава  €исусу  •ристу!   Ќаконец-то   ты  собралась  навестить  менЯ,
нехорошаЯ девочка! Ђ Я вот уже полгода жду тебЯ.
     ЊадзЯ  поцеловала у  строгой  старухи  руку  и  стала  смущенно просить
извинениЯ.
     - Ќу, ну, Я не сержусь, - успокоила ее мать ЂполлониЯ. - ‘адись. “ вас,
мирЯнок,  чересчур много дел,  чтобы помнить о  приЯтельницах ваших бабушек.
—то же привело тебЯ к нам?
     ЊадзЯ рассказала о ‘телле и ее болезни,  о ребенке,  о том,  где ‘телла
сейчас живет, и попросила помочь беднЯжке.
     ЊонахинЯ потирала руки, покачиваЯ головой в большой шлЯпе.
     - ‘мотри ты у менЯ!  -  погрозила она пальцем. - Ќе зрЯ, видно, даже до
нас дошли слухи,  что ты эмансипированнаЯ.  Ќечего сказать,  хорошие у  тебЯ
знакомства!  Љонечно, мы должны позаботитьсЯ об этой несчастной и о плоде ее
грешной любви,  но что это за женщина!  Ќаверно, не исповедовалась бог знает
сколько времени.  Ђ  ты,  вместо того чтобы подумать о  ее душе,  понесла ей
вино, даже не спросЯсь у доктора.
     - џ думала... - начала ЊадзЯ.
     - —то  умирающей полезней пить  вино,  чем  примиритьсЯ с  господом,  -
перебила ее монахинЯ,  по доброму лицу которой пробежала тень. - ќти дамы из
ваших кружков, - продолжала она, - много говорЯт о женских правах, но совсем
забыли о боге.  Ђ кончаетсЯ тем, что они отдают детей в приют и сами умирают
на руках женщин сомнительной репутации.
     - ‚ы сердитесь на менЯ...
     - Џолно,  что ты!  -  возразила монахинЯ, обнимаЯ Њадзю. - ’ы похожа на
свою  бабушку ”елициссиму,  и  этого длЯ  менЯ  достаточно.  …сли это  новое
течение и увлечет тебЯ на минуту, ты все равно вернешьсЯ на путь истинный.
     - ‚ы думаете, это возможно?
     ЊонахинЯ поднЯла голову и внимательно посмотрела на Њадзю.
     - …сли человек не способен сам возвратитьсЯ к  истине,  -  сказала она,
подумав, - бог станет на его пути.
     ЊадзЯ вздрогнула и побледнела.
     - Ќу, не тревожьсЯ, - уже ласковей сказала монахинЯ, заметив, что ЊадзЯ
переменилась в  лице.  -  ‘егоднЯ же  кто-нибудь  из  сестер  зайдет к  этой
несчастной и посмотрит,  что можно длЯ нее сделать.  Ћставь мне ее адрес.  Ђ
если хочешь увидеть бедное дитЯ, Я дам тебе записку.
     ЊадзЯ  сообщила  адрес  ‘теллы,  монахинЯ вышла  и  вскоре  вернулась с
запиской.
     - Ћбратись к  сестре Њарии в приюте Њладенца €исуса,  она тебе обо всем
расскажет.
     ЊадзЯ поцеловала старушке руку.
     - Ќе забывай же нас,  приходи, - сказала монахинЯ. - Ќе бойсЯ, больше Я
не буду журить тебЯ за необдуманные слова.  ‚идишь ли,  Я  уже стара и  хоть
живу в  монастыре,  а кое-что видела на своем веку.  ЊонашескаЯ шлЯпа мне не
застит.  Њожет,  тебе пригодЯтсЯ мои советы,  ведь ты, бедненькаЯ, трудишьсЯ
вдали от матери. „о свиданиЯ.
     Џоцеловав и перекрестив Њадзю, старуха вышла с ней в сени:
     - ‡аходи к нам.
     "Љакой странный этот мир, ах, какой странный", - думала ЊадзЯ, торопЯсь
к  воротам.  Ќервы у нее были так расстроены,  что ей стало страшно,  как бы
распЯтие в  монастырском саду и впрЯмь не сошло с заросшего цветами холмика,
чтобы стать на ее пути.
     ‚конец измученнаЯ вернулась ЊадзЯ домой и никак не могла поверить,  что
она уже у себЯ и что пробило всего лишь пЯть часов.  ‚сего два часа, как она
вышла из дому,  чтобы навестить ‘теллу?  Ќе может быть!  Ќаверно,  уже минул
целый месЯц,  а  то и год!  ђазве за два часа можно увидеть такие контрасты,
столько перечувствовать и пережить?
     ‘обственно,  видела она не так уж много,  и ничего особенного в этом не
было.  Ѓольную -  и монахиню,  заведение пани ’уркавец - и монастырский сад,
нимф  среди  пожелтевших газет  -  и  распЯтие среди зелени.  Џочему же  эти
предметы пробудили в  ней  столько чувств,  словно каждый из  них  был целым
миром?  Њыслимо ли,  чтобы два часа раздробились на такое множество отрезков
времени и каждый из этих отрезков разроссЯ в столетие?  ђазговор на лестнице
с пани ’уркавец -  одно столетие.  ‚стреча со ‘теллой - тысЯчелетие. Џоездка
на извозчике - снова столетие. Њонастырский двор, приемнаЯ, беседа с матерью
Ђполлонией - целаЯ вечность!
     ‘идЯ на  жестком диванчике,  ЊадзЯ грезила.  Џеред ее  мысленным взором
проносились два образа:  бледное как полотно лицо больной, лежащей в грЯзной
постели,  и  добродушнаЯ физиономиЯ монахини в сводчатой комнате;  в ее ушах
звучали то стоны неизвестной женщины,  долетавшие из-за рЯда перегородок, то
смех  детей  в  саду.  Џорой  все  как-то  путалось:  в  монастырском  дворе
поЯвлЯлась ‘телла,  в  заведении пани ’уркавец -  монахинЯ.  ‘телла в  новой
обстановке казалась печальней, но благородней, а заведение пани ’уркавец при
поЯвлении монахини исчезало,  как  дым.  ‘тоны  затихали,  никто не  чмокал,
пропадали отвратительные стены и вместо купающихсЯ нимф поЯвлЯлось распЯтие,
подножие которого утопало в цветах, а верхушка уходила в облака.
     Џотом откуда-то  поЯвилась тень  ‘ольского.  Љак  и  монахинЯ,  он  был
милосерден,  но строг;  в  его жилище царила монастырскаЯ тишина,  а из окон
виднелись темные стволы деревьев с пышными зелеными кронами.
     Ђ она,  ЊадзЯ,  что она такое? ђазве ее теснаЯ комнатушка не походит на
каморку,  где  лежит ‘телла?  ‡десь так  же  душно,  воздух так же  отравлен
кухонными запахами,  как там -  зловонием,  а  стук невидимой швейной машины
раздражает Њадзю не меньше, чем стоны больной.
     "—то  Я  наделала?  —то  Я  наделала?  -  думает ЊадзЯ  и  прибавлЯет в
отчаЯнии: - ‡ачем только Я уехала из €ксинова?"
     Ђх,  сбежать бы  из  этой  душной ‚аршавы в  деревню!  ‡аснуть -  и  не
проснутьсЯ или по крайней мере забыть об этих мучительных грезах!
     Џосле шести в  дверь постучались,  и  на  пороге показалсЯ пан Љазимеж.
ЊадзЯ вскрикнула от  радости.  Ќаконец-то  перед ней  не  призрак,  а  живой
человек!  Џан Љазимеж ЯвилсЯ так неожиданно,  был так далек от  терзавших ее
видений, а главное, ничем не напоминал ни ‘теллу, ни монахиню...
     - џ был бы счастлив слышать это приветствие,  -  сказал пан Љазимеж,  -
если бы не странное выражение ваших глаз. —то с вами? “ вас неприЯтности?
     - ‘ама не знаю! - вздохнула ЊадзЯ. - Џросто разнервничалась.
     - Ќервные женщины - очаровательны.
     - ‚от как! ‚ы лучше угадайте, где Я была!
     - Ќа уроке? Ѓа, неужто у панны Ђды?
     - “ монахинь,  -  ответила ЊадзЯ.  -  € вот до сих пор не могу прийти в
себЯ.
     - —то  же  вас  так  взволновало?  Ќадеюсь,  вас  не  пытались насильно
заточить в монастырь?
     - ЊенЯ поразил сам монастырь:  кресты,  тишина.  Џан Љазимеж,  - горЯчо
сказала ЊадзЯ,  -  в этом что-то - ...какаЯ-то непонЯтнаЯ сила, Я бы назвала
ее свЯщенной...  —ем другим объЯсните вы впечатление,  которое производит на
нас самый вид монастырЯ?
     - ‘мотрЯ на кого,  - возразил пан Љазимеж. - ‚ €талии Я видел несколько
монастырей,  кстати,  великолепных  по  архитектуре.  €  должен  признатьсЯ,
размечталсЯ, глЯдЯ на них...
     - ‚от видите! ‚ них есть что-то неземное.
     - Ќет,   панна  Њагдалена,   неземного  нет  ничего,   но  есть  что-то
несовременное.  Њощные монастырские стены, частые решетки на окнах, кельи, в
которых суровые монахи спЯт на  досках,  -  все это приводит на памЯть эпоху
стальных  панцирей,  замков,  окруженных зубчатыми  стенами,  бичующих  себЯ
монахов в  капюшонах и  средневековых пыток.  ѓлЯдишь на  подобные памЯтники
старины и спрашиваешь себЯ:  "ѓде Я, что со мной?" Љак будто ты раздвоилсЯ и
стоишь на рубеже двух миров,  один из которых - действительность, а другой -
фантазиЯ,  облеченнаЯ в осЯзаемые формы. ќта зримаЯ легенда пробуждает в нас
мечты,  а  вид  предметов,  давно уже  мертвых и  все  же  как  будто живых,
наполнЯет нас меланхолией.  Ќо  за этими меланхолическими грезами,  которые,
разумеетсЯ,   могут  взволновать  человека  впечатлительного,   нет   ничего
неземного, ничего свЯщенного!
     ‘лушаЯ его, ЊадзЯ сжимала руками голову.
     - „а вам и в самом деле нездоровитсЯ! - воскликнул пан Љазимеж.
     - Њне душно здесь. ‘овсем как...
     - Љак в монастыре?
     - Ћ нет! ’ам Я отдохнула. ’ам зеленый сад.
     - Џослушайте, панна Њагдалена, - решительно произнес пан Љазимеж. - ‚ам
надо сейчас же выйти на воздух.  џ увезу вас в Ѓотанический сад, даже против
вашей воли.
     - “же поздно.
     - …ще нет семи часов.  Ђ  небольшаЯ прогулка на  свежем воздухе освежит
вас.
     - Ќу, будь по-вашему! - сказала ЊадзЯ. - Њожет, прогулка и в самом деле
менЯ успокоит.
     ЊадзЯ  оделась,  и  они  вышли  из  дому.  Џан  Љазимеж хотел  кликнуть
извозчика,  но ЊадзЯ отказалась. Ћни дошли до Ќового ‘вЯта пешком и там сели
в один из омнибусов, курсирующих между площадью ‘игизмунда и Ѓельведером.
     …хали долго;  солнце уже заходило,  и  на  южной стороне неба поЯвились
темные   тучи   с   багрЯными  отсветами.   Ќаконец  омнибус  остановилсЯ  у
Ѓотанического сада, и они вошли в ограду.
     •отЯ вечер стоЯл чудесный,  в  саду уже было немного народу;  собиралсЯ
дождь.  ‚се же пан Љазимеж встретил знакомых дам и  мужчин,  с  которыми ему
пришлось раскланЯтьсЯ;  видЯ рЯдом с ним хорошенькую женщину, они бросали на
него любопытные взглЯды.
     Џан Љазимеж был чем-то озабочен,  он то и  дело украдкой посматривал на
Њадзю.  Ќо девушка шла,  не замечаЯ ни встречных,  ни их взглЯдов.  …е опЯть
осаждали прежние видениЯ, в ушах звучали далекие голоса.
     —тобы уйти от толпы,  пан Љазимеж выбирал самые глухие аллеи.  ѓулЯющие
встречались все реже.
     - Љак здесь хорошо! - воскликнула ЊадзЯ, остановившись посреди аллеи.
     - ‚от видите, Я был прав.
     - „а,  да. џ чувствовала, что мне чего-то недостает - а мне просто надо
было увидеть траву, густые деревьЯ. ‚ этом полумраке мне даже кажетсЯ, будто
Я вижу лес,  большой лес...  Ќо вы,  пожалуй, скажете, - вызывающе прибавила
она, - что в лесу, как и в монастыре, нет ничего... ничего! Ќикакой неземной
силы, котораЯ говорила бы с нашей душой без помощи органов чувств?
     - —то это вас сегоднЯ так привлекают метафизические,  Я бы даже сказал,
мистические вопросы?  -  удивилсЯ пан Љазимеж.  -  ‚ чем дело? ‚ы всегда так
рассудительны!
     - џ  хочу  раз  навсегда узнать:  правда ли,  что  человек после смерти
превращаетсЯ в ничто,  правда ли,  что те, кто уходит в монастырь, сами себЯ
обманывают?  …сли в  мире существуют лишь химические элементы,  тогда почему
вид этого леса действует на  менЯ совсем по-особому,  почему он  трогает мою
душу?  ‚от взглЯните туда!  - сказала она, садЯсь на скамейку. - Ќу что там?
„есЯтка два деревьев,  покрытых пышной листвой.  Ђ  ведь Я вижу что-то,  оно
зовет менЯ.  ’ак зовет,  что Я готова заплакать!  ‘ердце мое так и рветсЯ из
груди, стремЯсь к чему-то... ’ак что же это такое?
     - Џодсознательное,  унаследованное воспоминание, - ответил пан Љазимеж.
- Ќаши доисторические предки жили в лесах.  ’ам они находили пищу, защиту от
ненастьЯ и врага,  там побеждали исполинских зверей - и все это потрЯсало их
нервную  систему.   Ћт  этих  далеких  предков,  -  продолжал  пан  Љазимеж,
придвигаЯсь к  Њадзе,  -  мы  унаследовали группу  уже  отмирающих  мозговых
клеток. ќти частицы прошлого безмолвны в обстановке цивилизованной жизни, но
среди лесов, гор и пещер в них начинают звучать давно смолкшие напевы: боли,
страха,  надежды,  радости, ликованиЯ. ќто эхо древности - и есть тот голос,
который  зовет  вас,  панна  Њагдалена,  в  нем-то  и  слышитсЯ  вам  что-то
таинственное, неземное. Ќо, кроме него, ничего больше нет.
     ‘умерки сгущались,  небо  затЯгивалось тучами.  ‚  саду было пусто.  Ќо
цветы пахли все сильнее,  деревьЯ все громче шелестели,  и  в воздухе как бы
проносились страстные вздохи.
     Џан Љазимеж ощутил легкий озноб, мысли у него начали мешатьсЯ.
     "“дивительный все-таки вечер", - подумал он.
     - ќто ужасно,  что вы говорите!  - вздохнула ЊадзЯ. - …сли бы все в это
верили, счастье ушло бы из мира, - тихо прибавила она.
     “ пана Љазимежа стучало в висках,  он прерывисто дышал,  чувствуЯ,  что
весь пылает.  ‘ трудом подыскиваЯ слова, он попыталсЯ овладеть собой и глухо
сказал:
     - ‘частье уходит не  из мира,  а  из нас самих,  как вино из треснувших
бутылок.  Њир!  ђазве мир  повинен в  том,  что люди соорудили себе железные
клетки и сами терзают себЯ?
     “  него снова стали путатьсЯ мысли.  Ћн хотел было взЯть Њадзю за руку,
но вместо этого потер себе лоб.
     - ‘лучалось ли  вам  ночью ехать в  поезде?  -  внезапно спросил он.  -
‚идели ли  вы  снопы искр,  вылетающих из паровоза?  ЉаждаЯ искра,  сверкаЯ,
уноситсЯ ввысь, а затем падает в траву и гаснет. ќтот светЯщийсЯ сноп и есть
все человечество, а искорки - наши жизни. Ќо представьте себе, что эти искры
вместо того,  чтобы  взлетать,  гореть и  сверкать отпущенное им  мгновенье,
сразу погребали бы  себЯ  в  землю или  добровольно гасили свой  свет,  свою
радость?  —то бы вы на это сказали? ‘мерть, котораЯ погружает нас в забытье,
Я  не  могу назвать несчастьем.  Ќо  когда люди отказываютсЯ от простых,  но
сильных наслаждений, когда жаждущие уста отворачиваютсЯ от чистой воды - это
пытка и самоубийство.
     Ћпершись рукой о скамейку, пан Љазимеж коснулсЯ пальцев Њадзи; они были
такие же горЯчие,  как и у него.  Ќа секунду он забыл, где находитсЯ, забыл,
светло или темно вокруг.  ‚  руках и ногах бегали мурашки,  голос звучал все
глуше. Џан Љазимеж придвинулсЯ еще ближе. Џлечо Њадзи касалось его плеча.
     - Џорой две искры падают рЯдом,  -  продолжал он  шепотом.  -  ’огда их
свет,  огонь,  пожирающий их,  вспыхивает сильнее.  „ва существа вырастают в
тысЯчи существ.  „ве искорки сверкают,  как самаЯ ЯркаЯ звезда. ’ак не подло
ли  разлучать эти две жизни?  €  не  безумие ли гасить собственный свет и...
свет своей соседки?
     ‘умерки сгущались,  листва шумела все  громче.  Ќад  садом  попеременно
проносились два  воздушных потока:  теплый,  из  города,  и  прохладный,  со
стороны ‹азенок.  Ђллеи  уже  совсем  опустели,  только верхушки деревьев то
раскачивались, то пригибались к земле, то раздвигались, открываЯ синие тучи.
‚ременами вверху  трещала ветвь  или  обламывалась веточка и,  фантастически
подскакиваЯ, падала на газон.
     - ‘трашно и все же прекрасно! - сказала ЊадзЯ, откинув голову на спинку
скамьи.
     - Љак моЯ любовь к тебе, - шепнул пан Љазимеж.
     Ћн обнЯл Њадзю за талию,  приник губами к  ее губам и начал целовать ее
как безумный.
     ‘ минуту ЊадзЯ сидела,  не шевелЯсь. Ќо вдруг вырвалась из объЯтий пана
Љазимежа,  а  когда он  протЯнул к  ней руку,  резко оттолкнула его,  словно
защищаЯсь от удара.
     - Ђх!  -  гневно вскрикнула она.  -  ‡нали бы вы, о чем Я думала, вы бы
этого не сделали!
     ЊадзЯ вышла на середину аллеи,  поправлЯЯ прическу.  ‚ эту минуту упали
первые капли дождЯ.
     Џан  Љазимеж  поднЯлсЯ  со  скамьи,  шатаЯсь  точно  пьЯный,  но  сразу
отрезвел.  ‚ голосе Њадзи звучало такое отвращение, что он пожалел не только
о  том,  что целовал ее,  но и о том,  что говорил с такой страстью и вообще
затеЯл эту прогулку.
     "Љак глупо все получилось!" -  подумал он, чувствуЯ, что эта девушка не
родственнаЯ искорка, а совсем чужой ему человек.
     Љапли дождЯ, сперва редкие, стали падать все чаще.
     - џ не знаю,  куда идти,  -  сказала вдруг ЊадзЯ дрожащим от возмущениЯ
голосом. - “ведите менЯ отсюда!
     Ћни направились в  сторону обсерватории,  но  там чугуннаЯ калитка была
заперта.  ’огда пан Љазимеж предложил вернутьсЯ в  глубь сада и  выйти через
калитку, что повыше обсерватории.
     „ождь все усиливалсЯ,  послышались далекие раскаты грома. ‘крестив руки
на  груди,  ЊадзЯ бежала по  незнакомым дорожкам.  Џан  Љазимеж шел  позади,
поднЯв воротник своей визитки.
     "—ерт знает что такое! - думал он. - ѓлупейшее положение!"
     …го страсть,  охлажденнаЯ поведением Њадзи, теперь будто растворЯлась в
дождевых струЯх, стекавших со шлЯпы, плеч, лопаток.
     Ќаконец они добрались до  аллеи,  но извозчика там не оказалось,  и  им
пришлось бежать  под  проливным дождем,  без  зонтиков,  до  Ђлександровской
площади.  ЊадзЯ по-прежнему держалась впереди и молчала,  пан Љазимеж спешил
за ней и сокрушалсЯ про себЯ:
     "ЌелепаЯ и противнаЯ историЯ! €нтересно, что она думает?"
     Ђ  ЊадзЯ в  это времЯ с  досадой думала о  том,  что промокнет и поздно
вернетсЯ домой.  Њинутами,  словно какой-то  сон,  ей  вспоминалась сцена на
скамье. Ђ может, это гроза так подействовала на них обоих?..
     "’ак это  и  есть любовь?  Ќу,  ну!  ђади этого женщины умирают у  пани
’уркавец?  Ђх,  пани ‹Яттер не  могла бы  этого потребовать от менЯ!  Ћна не
имела бы права!"
     Ќесколько часов назад пан Љазимеж казалсЯ Њадзе гениальным,  интересным
и  привлекательным человеком.  ’еперь все чары рассеЯлись,  осталсЯ человек,
который ни  с  того ни  с  сего схватил ее за талию и  начал как сумасшедший
целовать в губы.
     "•отела бы  Я  знать,  -  думала она,  -  хватит ли  у  него  храбрости
взглЯнуть мне в глаза?"
     Ћна-то чувствовала, что может смело смотреть ему в глаза, вернее, могла
бы, но только ей было противно. ‘трастные поцелуи пана Љазимежа произвели на
нее такое впечатление,  как если бы во времЯ прогулки он,  к примеру, надрал
ей уши!
     Ќаконец им  попалсЯ извозчик;  ЊадзЯ вскочила в  пролетку,  не глЯдЯ на
пана Љазимежа.
     - ђазрешите отвезти вас? - спросил он.
     - Љак вам угодно.
     Џан Љазимеж, вымокший, жалкий, забралсЯ под верх пролетки и примостилсЯ
на краешке сиденьЯ. ЊадзЯ даже не отодвинулась от него - просто она смотрела
на одну сторону улицы, а пан Љазимеж на другую.
     Ќаконец они приехали.  ЊадзЯ дала извозчику два злотых и, не ответив на
поклон своего спутника, вбежала в ворота. Џан Љазимеж поехал домой.
     - Ђ будь ты неладна! - ворчал он.
     Џан  Љазимеж был  опытный ловелас и  знал,  что  лучше  всего  целовать
женщину,  когда она сама этого хочет и сопротивлЯетсЯ только длЯ виду.  ‡нал
он  также,  что неожиданный поцелуй иногда удаетсЯ обратить в  шутку,  после
которой завЯзываютсЯ более близкие отношениЯ.
     Ќо  сегоднЯ  присущее пану  Љазимежу эстетическое чувство говорило ему,
что  историЯ получилась очень некрасиваЯ,  точно он  не  поцеловал Њадзю,  а
вытащил у нее кошелек из кармана.
     "Ќе в  моем это вкусе!" -  терзалсЯ он не от укоров совести или стыда -
он  не  видел,  чего  тут  стыдитьсЯ,  -  а  потому,  что  вышло все  как-то
бестолково,  глупо.  Ќечего сказать,  обойтись с Њадзей,  как с какой-нибудь
кухаркой, ведь ее руки просил ‘ольский!
     Љогда промокшаЯ ЊадзЯ вошла в  коридор,  открылись одна  за  другой три
двери.  €з одной выглЯнул пан Џастернакевич,  из другой - соседка-жиличка, а
из третьей выбежала сама пани ЃураковскаЯ.
     - —то с вами,  панна Њагдалена?  -  изумилась она.  - „а вы промокли до
нитки! € где это вас угораздило попасть под этот страшный ливень?
     - џ была в Ѓотаническом саду...  со знакомыми, - ответила ЊадзЯ и пошла
к себе переодетьсЯ.
     …е  лицо пылало от  стыда.  ‚от  дошло уже до  того,  что она вынуждена
лгать!
     Ћна выпила чаю, улеглась в постель и, прислушиваЯсь к шуму дождЯ, стала
вспоминать происшествие с панной €оанной.  „авно это было,  а она помнит все
как сейчас! ’огда лил такой же дождь, и €оанну ждала пани ‹Яттер так же, как
пани  ЃураковскаЯ сегоднЯ ждала  ее.  €оанна тоже  проводила времЯ  с  паном
Љазимежем, который, наверно, и ее целовал в губы, как Њадзю.
     Ћна и... €оанна! ‚от до чего докатилась она за эти два года!
     ЊадзЯ погасила лампу и  закрыла глаза.  Џеред ней  снова предстал сад с
цветами и распЯтием - и, словно продолжение этого видениЯ, каморка умирающей
‘теллы. Њадзе казалось, что та неизвестнаЯ, чьи стоны доносились до ее ушей,
это €оанна,  и что через год-два...  "Ќе забывайте нас, барышнЯ, - Явственно
услышала она голос пани ’уркавец.  -  Џосле Њихайлова днЯ Я уже буду жить не
здесь, а вон там!"
     Ћтец, брат, Ђда, ‘ольский - все перемешалось в сознании Њадзи.
     "—то Я наделала! —то Я наделала!"
     Ћна  зажала рот  платком,  чтобы  не  закричать,  и,  зарывшись лицом в
подушку,  зарыдала,  зарыдала так,  как когда-то в  лазарете пансиона рыдала
панна €оанна.
     ‚есь следующий день ЊадзЯ ничего не  ела  и  не  выходила из  дому.  ‚о
второй половине днЯ она позанималась с  племЯнницей „ембицкого и выпила,  по
совету хозЯйки, два стакана чаю с лимоном.
     - Џанна Њагдалена,  видно,  простыла во времЯ прогулки,  - сказала пани
ЃураковскаЯ брату, когда тот вечером вернулсЯ домой.
     - „обро бы только простыла,  -  возразил пан Џастернакевич. - ‡наешь, с
кем она приехала? ‘ Ќорским!
     - Љто тебе сказал?
     - „ворник. Ћн узнал Ќорского, когда тот высунулсЯ из пролетки.
     - Ќу и что за беда,  -  успокоительно заметила пани ЃураковскаЯ. - ‚едь
панна ЌорскаЯ была  с  визитом у  Њагдалены.  „а  и  кому отвозить женщину в
дождь, если не мужчине? ’ы сам не раз оказывал дамам эту услугу.
     - ’о Я,  а то Ќорский. Ћн повеса и вертопрах, от живых людей наследства
получает.  …сли он мог отнЯть несколько тысЯч у парализованного Њельницкого,
станет он церемонитьсЯ с невинностью панны Ѓжеской!
     ’ак рассуждал пан Џастернакевич, а сестра внимательно его слушала.
     Ќа  второй день  ЊадзЯ отправилась в  город.  Ћна  задержалась у  своих
учениц на  час дольше обычного и  в  три часа пополудни через боковые ворота
вошла со питальной улицы в приют Њладенца €исуса.
     ‚о  дворе  ЊадзЯ  заметила двух  мужчин  в  тиковых халатах и  ситцевых
колпаках, как у поваров. Ћдин из них, с забинтованным лицом, указал на Њадзю
другому,  у которого рука была на перевЯзи;  увидев хорошенькую девушку, тот
засмеЯлсЯ.  ЊадзЯ опешила,  она подумала,  что это сумасшедшие, и кинулась в
первую попавшуюсЯ дверь; к счастью, в сенЯх она встретила монахиню.
     - ‘ироты помещаютсЯ в другом крыле, - сказала монахинЯ, выслушав Њадзю.
- џ провожу вас к сестре Њарии.
     Ћни быстро поднЯлись на второй этаж и пошли по коридору, длина которого
просто  поразила  Њадзю.  ‚доль  коридора  тЯнулсЯ  рЯд  закрытых  дверей  с
номерами;  ЊадзЯ  догадалась,  что  за  этими  дверЯми находЯтсЯ больные.  ‚
воздухе стоЯл запах карболки,  было очень тихо.  Ќавстречу им сперва попалсЯ
служитель с  ведром,  потом больной в  тиковом халате и  поварском колпаке и
доктор, в грубом переднике, как у мЯсника.
     Њадзю охватило беспокойство;  ей хотелось заглЯнуть за эти нумерованные
двери.
     "ѓде же здесь больные?" - подумала она.
     €  тут  она  увидела слева большое окно,  а  за  окном,  где-то  внизу,
огромную палату  с  двумЯ  рЯдами  коек,  среди  которых не  было  ни  одной
свободной. Њежду койками сновали две служительницы и монахинЯ.
     - —то это, скажите, пожалуйста? - спросила ЊадзЯ у своей провожатой.
     - Џалата длЯ горЯчечных, - ответила монахинЯ, торопливо шагаЯ вперед.
     - € сколько там больных?
     - естьдесЯт коек.
     "естьдесЯт!  -  подумала ЊадзЯ. - Ќеужели в ‚аршаве столько больных! Ђ
еще в других палатах..."
     Ћни  свернули налево,  запах  карболки преследовал их  и  здесь.  —ерез
минуту  ЊадзЯ  услышала какой-то  странный крик,  точно  пищала механическаЯ
игрушка.  ‡а ним другой, третий... Ќавстречу им вышла из комнаты монахинЯ, и
провожатаЯ Њадзи передала ей записку.
     - Ђх,  это вы! - сказала сестра ЊариЯ и назвалась. - Њать ЂполлониЯ еще
вчера  спрашивала  у  менЯ  о  девочке  Њагдалене  с  крестиком  из  золотой
проволоки, она попала к нам месЯц назад. …сть у нас такаЯ девочка.
     - Њогу Я ее видеть? - прошептала ЊадзЯ.
     - Џожалуйста, - сказала сестра ЊариЯ, открываЯ другую дверь.
     Ќа пороге ЊадзЯ остановилась в  нерешительности,  но все же вошла.  Ћна
увидела большую комнату с  открытыми окнами,  выходЯщими в  сад.  ‡десь было
светло, даже солнечно, хотЯ и тесновато из-за множества кроватей и кроваток.
‘емь-восемь женщин с  увЯдшими лицами сидели или  прохаживались по  комнате.
Ћни кормили детей,  оправлЯли их постельки,  разговаривали. Ћдна из кормилиц
держала на руках двух младенцев.
     - Ќеужели она двоих кормит? - удивилась ЊадзЯ.
     - Ѓывает, что и троих, - ответила монахинЯ.
     Ќекоторые младенцы пищали,  и  голоски у них были,  как у кукол;  один,
сидевший на  руках  у  кормилицы,  поразил  Њадзю  необыкновенно осмысленным
взглЯдом.  ђебенку еще и года не было,  а он, казалось, вот-вот заговорит, о
чем-то спросит. ‚се дети были очень худенькие.
     - ‚от девочка,  -  сказала монахинЯ,  указываЯ на кроватку,  где лежало
крохотное существо  со  сморщенной синеватой кожицей  и  ножками,  не  толще
пальца взрослого человека.
     - Ѓоже мой, какаЯ худенькаЯ! - воскликнула ЊадзЯ. - ђазве она больна?
     - ‘овсем плоха. „нЯ два протЯнет, не больше, - ответила монахинЯ.
     - ’ак  надо  же  ее  лечить!  “  менЯ есть деньги длЯ  этой девочки,  -
дрожащим голосом сказала ЊадзЯ.
     ЊонахинЯ пожала плечами.
     - Њы делаем все,  что можем. ќтой крошке даже отдельную кормилицу дали,
но...
     - Њожет быть, она в чем-нибудь нуждаетсЯ? - настаивала ЊадзЯ.
     - “ нее есть все, что мы можем ей дать. Ќет у нее только матери да сил,
но вернуть их один господь властен.
     - ‡начит,  ничего нельзЯ сделать? Ќичего? - повторЯла огорченнаЯ ЊадзЯ,
не решаЯсь прикоснутьсЯ к несчастному ребенку.
     ЊонахинЯ молчала.
     Џопрощавшись с  сестрой Њарией,  ЊадзЯ чуть не  бегом бросилась вон  из
больницы.  ‡апах карболки душил ее,  сердце разрывалось от  одного вида этих
сироток, от звука их голосов, в которых не было ничего человеческого.
     Ќа  ‚арецкой площади она  взЯла извозчика и  поехала к  пани  ’уркавец.
•озЯйка родовспомогательного заведениЯ,  как  и  в  первый  раз,  стоЯла  на
лестничной площадке и  беседовала с  прачкой.  “видев Њадзю,  пани  ’уркавец
прервала разговор и крикнула ей:
     - ‚ы? ’ак скоро? Ќе трудитесь подниматьсЯ, милаЯ барышнЯ!
     - Љак? Џочему? - спросила ЊадзЯ, остановившись на середине лестницы.
     - ‚ашу знакомую уже унесли.
     - ‚ больницу?
     - Ќет, на кладбище. ‚чера в полдень умерла, а вино-то все выпила.
     - Ќо почему менЯ не известили?
     - „а тут третьего днЯ и вчера приходили две монахини; они ее осмотрели,
доктора прислали. Ђ когда все было кончено, велели не сообщать вам.
     ЊадзЯ попрощалась с услужливой хозЯйкой и вышла на улицу.
     "‘мерть, всюду смерть! - думала она. - Љто ни познакомитсЯ со мной, все
умирают".
     …й  не  было жаль ‘теллы,  напротив,  казалось,  что  несчастнаЯ певица
ничего лучше не могла бы сделать в этом мире.
     ‚озвратившись домой,  ЊадзЯ с аппетитом пообедала, потом позанималась с
‡осей.  Ћна  успокоилась,  словно  ее  собственные страданиЯ  растворились в
больничных запахах,  в  монастырской тишине,  в  слабом крике подкидышей,  в
безмерной нищете и безмерном самопожертвовании, которое ей довелось видеть в
последние дни.
     "‘мерть, всюду смерть! ‚округ менЯ смерть!" - повторЯла она.
     Ќеизвестно почему Њадзе вдруг вспомнилсЯ ‘ольский, и сердце ее сжалось.
     "Ђх,   теперь  все  кончено,   -   сказала  она  себе.   -   Ѓоже  мой,
одна-единственнаЯ прогулка!  ‚от  не  думала,  что есть такой простой способ
оградить себЯ от пана ‘тефана!"
     …ще  несколько дней  назад в  сердце Њадзи жила надежда,  что  ‘ольский
может вернутьсЯ к  ней,  а  заодно и страх,  что она уступит,  если он снова
сделает предложение.  ќто  был последний отголосок недавнего прошлого,  тень
все  более  удалЯвшегосЯ образа ‘ольского.  Ќо  сегоднЯ все  кончилось:  пан
Љазимеж заглушил отголоски и прогнал тень. ’еперь уже ничего не осталось.
     ‚ечером она написала длинные письма брату и  отцу.  Ѓрату ЊадзЯ писала,
что  готова приехать к  нему  на  несколько лет  и  даже  навсегда.  Ћтцу же
сообщала об этом своем намерении.
     "Џеред самым отъездом, - думала она, - зайду к Ђде, поблагодарю за все,
что она сделала длЯ менЯ и длЯ –ецилии. џ уверена, что Ђда проститсЯ со мною
дружески. ‚едь Я теперь уже не отниму у нее любви брата".
     Џрошла еще неделЯ, наступил август.
     Џани  ЃураковскаЯ,  ее  жилички  и  столовники относились к  Њадзе  все
холодней,  едва  отвечали ей  на  приветствиЯ.  Ќо  ЊадзЯ  не  замечала этих
проЯвлений неприЯзни,  она думала о своем брате,  о том, как будет вести его
хозЯйство, и с нетерпением ждала ответа на письмо.
     Ћднажды,  сразу же после занЯтий с  ‡осей,  нежданно-негаданно ЯвилсЯ с
визитом  пан  Њентлевич.  Ћн  долго  расшаркивалсЯ  и  раскланивалсЯ,  потом
рассказал,  что его свадьба с  панной …вфемией состоитсЯ в середине августа,
что родные и  майор шлют Њадзе поклон,  что в  €ксинове на  рыночной площади
чинЯт мостовую.  Џри этом он не смотрел на Њадзю,  и  выражение лица у  него
было такое странное, что она встревожилась.
     - “  вас  есть  какое-то  неприЯтное известие?  -  перебила она  гостЯ,
схватив его за руку.
     - €звестие?  €звестие? - повторил он. - „а нет. џ только хотел спросить
вас кое о чем, завтра Я уезжаю домой, а здесь болтают...
     - Ћ чем здесь болтают? - бледнеЯ, спросила ЊадзЯ.
     "Њожет быть, о прогулке в Ѓотанический сад?" - мысленно прибавила она.
     - ѓм,  видите ли... ќ, да что тут церемонитьсЯ, когда все это навернЯка
чистейший  вздор,   -  с  озабоченным  видом  пробормотал  Њентлевич.  -  ‚ы
послушайте только,  что  говорЯт.  Ѓудто бы  вы,  панна Њагдалена,  ходите к
каким-то акушеркам и в приют длЯ подкидышей...
     - ќто правда, Я там была.
     - ‚ы?
     - џ была у пани ’уркавец,  навещала ‘теллу,  котораЯ там и умерла,  а в
приют ходила повидать ее ребенка, который умирает.
     - “ ‘теллы? ‘тало быть, беднЯжка умерла! - воскликнул Њентлевич. - € вы
ее навещали?
     Ћн встал с дивана и, усердно расшаркиваЯсь, поцеловал Њадзе обе руки.
     - „а вы просто свЯтаЯ! - шепнул он.
     - —то в этом особенного?
     - Ђ люди, - продолжал Њентлевич, - нет, люди-то каковы! ‘ущие скоты! ‚ы
уж менЯ извините, но иначе их не назовешь.
     Ћн вытер слезы,  еще раз поцеловал Њадзе руку и, поклонившись, вышел из
комнаты.
     "Ќеисправимый провинциал,  -  подумала ЊадзЯ,  пожимаЯ плечами. - Ќашел
чему удивлЯтьсЯ - сплетнЯм!"
     ‚  воротах  Њентлевич столкнулсЯ с  паном  Љазимежем,  направлЯвшимсЯ к
Њадзе.   ‹ицо  пана  Љазимежа  выражало  злобное  торжество;  поднимаЯсь  по
лестнице, он повторЯл про себЯ:
     "’ак вот ты какаЯ, недотрога! ‘ердишьсЯ, как королева, а сама посылаешь
анонимные письма, чтобы заставить своего поклонника женитьсЯ на тебе! Ђ Я-то
чуть не попалсЯ!"
     Ћн постучал к  Њадзе и,  лишь переступив порог комнаты,  с наглым видом
снЯл шлЯпу.
     Џри  поЯвлении пана  Љазимежа ЊадзЯ  нахмурилась.  ќтот  молодой щеголь
показалсЯ ей  теперь  самым  заурЯдным человеком;  она  не  только перестала
верить в  его гениальность,  но даже в  его красивой внешности видела что-то
пошлое.
     "ђазве можно сравнить его с ‘ольским?" - подумала она.
     Џрезрение так Явственно отразилось на  лице Њадзи,  что весь задор пана
Љазимежа улетучилсЯ.  Ћн  робко поздоровалсЯ и  так же  робко сел на  стул у
печки, ЊадзЯ даже не предложила ему сесть.
     - —то привело вас ко мне? - холодно спросила ЊадзЯ.
     Љ  этому времени пан Љазимеж уже овладел собой и,  обозлившись,  дерзко
посмотрел Њадзе в глаза.
     - џ хотел узнать, - начал он, - что это за слухи ходЯт о вас?
     - Ћбо мне?  -  спросила ЊадзЯ,  сверкнув глазами.  - “ж не по поводу ли
нашей с вами прогулки?
     - Ћ нет, сударынЯ. Ћб этом от менЯ никто не узнает. ‹юди говорЯт совсем
о  другом:  что  вы  посещали приют да  еще  были у  какой-то...  Ђх,  панна
Њагдалена!  Ќу как можно быть такой неосмотрительной! - прибавил пан Љазимеж
помЯгче.
     - Ћ том, что Я посещала приют и была у этой женщины, - вспыхнула ЊадзЯ,
- уже знают мои родители и мой брат, и они, конечно, менЯ не осудЯт.
     Џан Љазимеж промолчал, вытираЯ пот со лба.
     - ќто все, что вы хотели мне сказать? - спустЯ минуту спросила девушка.
     - Ќет, не все, - резко возразил пан Љазимеж. - џ хотел еще спросить, не
знаком ли вам этот почерк... •отЯ мне кажетсЯ, он умышленно изменен.
     Ћн  сунул  руку  в  карман и,  пристально глЯдЯ на  Њадзю,  протЯнул ей
исписанный листок, у которого нижний край был оторван.
     ЊадзЯ спокойно взЯла листок и начала читать:

     "…сли  порЯдочный  человек  увлекает  невинную,  неопытную  девушку  на
уединенные прогулки,  он должен помнить, к чему это обЯзывает. …му, конечно,
уже не раз доводилось совершать подобные прогулки с неопытными девушками, но
длЯ  этой  особы  следовало бы  сделать  исключение как  ради  ее  красоты и
благородства, так и потому, что доброе имЯ - это все ее достоЯние..."

     ЊадзЯ читала с удивлением. ‚друг она хлопнула себЯ по лбу и прошептала:
     - Ђда! ’ак вот до чего доводит ревность!
     Џан Љазимеж вскочил со стула.
     - —то вы говорите? - воскликнул он. - ќто почерк панны Ђды?
     Ћн вырвал у Њадзи письмо и, присмотревшись, сказал:
     - „а, почерк изменен, но это ее почерк. „а, да! Ђх Я слепец!
     - ’еперь вы, кажетсЯ, уже прозрели, - насмешливо заметила ЊадзЯ.
     Џан Љазимеж смотрел то  на  письмо,  то  на девушку.  Ћн никогда еще не
видел ее такой и даже не предполагал, что эта кроткаЯ, наивнаЯ девочка может
говорить таким тоном и так иронически усмехатьсЯ.
     "—то с ней сталось? ‚едь это совсем другаЯ женщина!" - подумал он.
     ‘прЯтав письмо, пан Љазимеж опустил голову и умолЯюще сложил руки.
     - Џанна Њагдалена,  -  с  волнением в  голосе сказал он,  -  Я  вас  не
понимал.  ‚ы  были длЯ менЯ самой нежной,  самой благородной сестрой!  Ѓолее
того,  вы  были голосом моей несчастной матери.  ‘можете ли  вы когда-нибудь
простить менЯ?
     Ћн  ждал,  что ЊадзЯ протЯнет ему руку.  Ќо  девушка,  не подаваЯ руки,
ответила:
     - џ  скоро  уезжаю к  брату.  Ћчень далеко.  Њы  больше никогда уже  не
увидимсЯ,  и  Я  могу  сказать вам,  что...  ваш  поступок менЯ нисколько не
задевает.
     Њинуту постоЯв, пан Љазимеж поклонилсЯ и вышел.
     "’еперь он пойдет к Ђде,  -  подумала ЊадзЯ, - объЯснит ей, что был длЯ
менЯ самым благородным братом,  и... они поженЯтсЯ... Ђх, Ђда! € из-за этого
она ревновала?"
     ЊадзЯ смотрела на дверь и тихо смеЯлась.  Ќе над паном Љазимежем,  нет,
она  смеЯлась тому,  что  чувствовала себЯ совсем другим человеком.  Џрежней
веселой Њадзи, котораЯ видела все в розовом свете, уже не было.


                             ѓлава пЯтнадцатаЯ

                       Џан Љазимеж становитсЯ героем

     Џану  Љазимежу,  этому баловню счастьЯ,  вот  уже  несколько месЯцев не
везло. Ђда ‘ольскаЯ была на него в обиде, ‘тефан ‘ольский относилсЯ к нему с
нескрываемым презрением,  в  салонах его  принимали холодно,  великосветские
приЯтели сторонились его, а люди влиЯтельные уже не предлагали ему блестЯщих
должностей.  Џод конец ему перестали давать в долг,  и даже ростовщики стали
отказывать в мало-мальски солидных займах.
     Џричину всех своих невзгод пан Љазимеж видел в возмутительном поведении
сестры ќлены, котораЯ, вместо того, чтобы отдать свою руку ‘ольскому, сперва
кокетничала со  всеми  мужчинами,  а  потом  вдруг  взЯла  и  вышла замуж за
Ѓронислава Љорковича, за пивовара!
     "ќто ќлена виновата",  -  думал пан Љазимеж всЯкий раз,  когда на  него
обрушивалась новаЯ  неприЯтность.  €  враждой к  сестре  он,  как  зонтиком,
пыталсЯ прикрытьсЯ от сыпавшегосЯ на него града неудач.
     Ќо вскоре град сменилсЯ ураганом.
     Ќа  третий  день  после  прогулки с  Њадзей  в  Ѓотаническом саду  пану
Љазимежу принесли письмо,  подписанное Џетром Љорковичем,  который приглашал
его к себе по важному делу.
     "—его ему от менЯ надо,  этому пивовару?" -  недоумевал пан Љазимеж.  ‚
первую минуту он хотел вызвать на дуэль Ѓронислава Љорковича за недостаточно
учтивое письмо его отца.  Џотом подумал,  не ответить ли Љорковичу-старшему,
что тот, у кого есть дело к пану Ќорскому, должен сам к нему ЯвитьсЯ. Ќо под
конец,  предчувствуЯ недоброе,  решил все же пойти к старику и преподать ему
урок вежливости.
     Ќа  следующий  день  часа  в  два  пополудни пан  Љазимеж  отправилсЯ к
пивовару, который принЯл его у себЯ в кабинете без сюртука и жилета, так как
день был жаркий.  ‡а  такую бесцеремонность пан Љазимеж возымел было желание
учинить Љорковичу скандал,  но,  взглЯнув на могучие руки хозЯина, поостыл и
только сказал про себЯ: "Ќу и медведь! ‹юбопытно, что ему надо?"
     ‘тарый  пивовар  не  долго  томил  гостЯ  неизвестностью.  ђассевшись в
кресле, он указал пану Љазимежу на шезлонг и спросил:
     - ‚ы,   конечно,  знаете,  что  со  вторника  ваша  сестра  стала  моей
невесткой?  ‚енчание состоЯлось в  —енстохове,  а  теперь молодые поехали на
месЯц за границу.
     Џан Љазимеж холодно кивнул головой.
     - ’аким образом,  - продолжал Љоркович, теребЯ бороду, - со вторника вы
- член нашей семьи.
     - ‚есьма польщен, - ледЯным тоном произнес пан Љазимеж.
     - ‡ато Я - не весьма, - подхватил старый пивовар, - однако надеюсь...
     - ‚ы  пригласили менЯ,  чтобы  говорить дерзости?  -  перебил  его  пан
Љазимеж.
     - Ќет.  џ  пригласил вас,  чтобы посоветоватьсЯ с  вами и  уладить одно
некрасивое дело.  ‚ы взЯли у  некоего Њельницкого,  парализованного старика,
четыре  тысЯчи  рублей.  Ђ  этому  шлЯхтичу жить  не  на  что.  Ќадо  что-то
придумать.
     - ‚ам-то какое до этого дело? - вспылил пан Љазимеж.
     - Џозвольте, - побагровел Љоркович, - Я, конечно, не очень разбираюсь в
ваших аристократических понЯтиЯх чести. Ќо мне, простому пивовару, Ясно, что
нельзЯ грабить калек,  оставлЯть их без куска хлеба.  Ђ вы, сударь, ограбили
Њельницкого,  забрали из банка четыре тысЯчи рублей, в которых он сам крайне
нуждалсЯ.
     - „еньги эти Њельницкий был должен моей матери. Ћн взЯл их взаймы.
     - ќ,  пустое! - махнул рукой Љоркович. - ‚ы сами себЯ обманываете. ‚аша
матушка,  царство ей  небесное,  никак не  могла давать взаймы,  потому что,
кроме долгов, у нее ничего не было.
     - ќто ложь!
     - џ не лгу!  -  крикнул Љоркович, ударив кулаком по столу. - ‘просите у
‡герского,  спросите у владельца дома,  где она жила.  ‘просите,  наконец, у
”ишмана,  который незадолго до  ее смерти отказалсЯ ссудить ей несколько сот
рублей.
     - ”ишман? - побледнев, прошептал пан Љазимеж.
     - „а,  да,  ”ишман!  Ћн  не  раз ссужал покойницу деньгами по векселЯм,
подписанным вами... и ею...
     Џри этих словах пивовар препакостно прищурил левый глаз,  а пан Љазимеж
опустил голову.
     - ‡наю Я вас,  юнцов! - продолжал Љоркович. - “ самого сынок, который с
вами по кабачкам шаталсЯ.  ’еперь уж его,  подлеца,  будет держать в  ежовых
рукавицах молодаЯ жена,  как пить дать,  будет.  Џочувствует,  голубчик, что
женин башмак пожестче отцовского кулака