зно сказала Ђда.  -  ‘  моей стороны было слишком
эгоистично говорить сегоднЯ об этом. Ќо когда-нибудь, Я надеюсь...
     ЊадзЯ сидела молча, опустив голову.
     - —то  же  ты  поделываешь,  скажи  мне?  -  спросила вдруг Ђда,  чтобы
переменить тему разговора.
     - †ду писем от  брата и  телеграммы с  вызовом.  Ђ  тем временем хожу в
монастырь.
     - ‡ачем? - удивилась Ђда.
     - ‘ижу в саду, отдыхаю на свежем воздухе и читаю ”ому Љемпийского.
     - Ђ  разве ты  не могла бы приходить в  наш сад?  -  спросила Ђда,  но,
подумав,  прибавила:  -  ‚прочем,  этот  мирный уголок и  близость монахинь,
вероЯтно,  оказывают на тебЯ благотворное влиЯние,  беднЯжка! Ћ, Я знаю, что
такое томитьсЯ ожиданием!
     Ћни сердечно простились.  ЊадзЯ в этот день уже не пошла в монастырский
сад,  а  написала длинное письмо майору в €сксинов.  Ћна рассказала майору о
болезни ‡дислава и попросила втайне от родителей выхлопотать ей паспорт.
     ‘ этого днЯ опЯть потекла эта страннаЯ жизнь.  ЊадзЯ хорошо спала, мало
ела и  целые дни проводила в монастырском саду,  читаЯ житиЯ свЯтых или ”ому
Љемпийского.
     …сли бы кто-нибудь спросил у нее,  сколько дней прошло так, она врЯд ли
смогла  бы  ответить.   …й  казалось,  что  она  медленно  тонет  в  голубой
беспредельности равнодушиЯ ко всему земному. ‘ каждой минутой окружающий мир
терЯл свою  реальность,  но  в  неизведанной глубине он  возрождалсЯ снова и
снова.  ’ак бывает,  когда человек видит Ясный сон и говорит себе:  и все же
это только сон, эти люди мне снЯтсЯ, да и сам Я не тот...
     €ногда наступали минуты пробуждениЯ.  ’о  приходило письмо,  в  котором
‡дислав сообщал, что чувствует себЯ хорошо и несколько дней проведет в ‚ене,
чтобы  осмотреть город.  ’о  ЊадзЯ  обнаруживала у  себЯ  на  столе визитную
карточку пана  ‘тефана ‡герского,  а  в  другой раз  -  пани ќлены Љоркович,
урожденной Ќорской. ’о какаЯ-нибудь знакомаЯ с вызывающим видом проходила по
улице мимо,  не  здороваЯсь;  но  была ли  это  панна †аннета,  невеста пана
”айковского, или ЊанЯ ‹евинскаЯ, ЊадзЯ этого не замечала.
     Љак-то  пани  ЃураковскаЯ  с  озабоченным видом  напомнила  Њадзе,  что
кассирша из аптекарского магазина возвращаетсЯ в  свою комнату и Њадзе нужно
подумать о жилье.
     - Џереведите менЯ  в  свободную комнату рЯдом с  кухней.  ‚едь  это  на
каких-нибудь два днЯ. —ерез два днЯ Я получу вызов от брата и уеду.
     - „а, но и на эту комнату есть претенденты, - сказала пани ЃураковскаЯ.
- Ќа два днЯ, - прибавила она, - вы можете переехать в гостиницу.
     ЊадзЯ  вздрогнула:  эти  слова звучали оскорбительно.  Ѓросив взглЯд на
хозЯйку, она хотела было спросить, что все это значит.
     Ќо  в  ту  же  минуту ею  опЯть  овладела апатиЯ,  и  она  снова  стала
погружатьсЯ в ту беспредельность, где все земное таЯло, словно снеговые горы
под лучами солнца.
     Ќичего не сказав хозЯйке,  ЊадзЯ ушла в монастырь.  …й казалось,  что в
этом  мире  нет  более  важного дела,  чем  читать духовные книги,  помогать
сиротам шить белье или петь с ними псалмы.
     Ќа  следующий день во времЯ обеда пани ЃураковскаЯ вручила Њадзе письмо
из €ксинова. Џо надписи на конверте ЊадзЯ узнала почерк матери.

     "ЏоздравлЯю тебЯ,  -  писала докторша,  - с плодами независимости. ‚есь
город кричит о том,  что панна ЊалиновскаЯ уволила тебЯ за плохое поведение,
что ты разгуливаешь с кавалерами и даже бываешь в гостиницах. џ не знаю, кто
распространЯет эти гнусные слухи,  но вот уже несколько дней замечаю,  что и
отец что-то слышал: на нем лица нет.
     џ  не  спрашиваю тебЯ,  правда ли  все  это;  ты  пожинаешь плоды вашей
никчемной эмансипации и пренебрежениЯ родительскими советами.  џ не сержусь,
не поучаю и не навЯзываюсь со своими советами.  Ќо не забывай, что ты носишь
фамилию,  котораЯ принадлежит ‡офье и  ‡диславу Ѓжеским;  и  если ты думаешь
продолжать в  том же  духе,  то хоть заведи себе псевдоним,  как это сделала
твоЯ покойнаЯ приЯтельница ‘телла".

     ЊадзЯ побледнела и,  не кончив обедать,  ушла в свою комнатку. Ћна тихо
поплакала,  полежала в  постели,  а через час уже была в монастырском саду с
”омой Љемпийским в руках.
     "Ќе тот долготерпелив,  -  читала она,  - кто терпит не свыше той меры,
какаЯ  ему  угодна,   и   лишь  от   того,   от  кого  ему  угодно  терпеть.
„олготерпеливый не смотрит,  какой человек причинЯет ему страданиЯ. Љогда бы
и  сколько бы  раз  ни  причинила ему  зло тварь земнаЯ,  он  все приемлет с
благодарностью от  господа и  почитает длЯ себЯ великой пользой,  ибо как бы
мало ни  претерпел человек во  имЯ божие,  все вменитсЯ ему в  заслугу перед
богом..."
     "Ќе огорчайсЯ, дочь моЯ, - говорилось в другом месте, - если кто-нибудь
думает о тебе дурно или говорит такое,  что тебе тЯжело слушать. ’ы еще хуже
должна о  себе думать и  верить,  что никого нет слабее тебЯ...  Ќе в  устах
человеческих ищи успокоениЯ:  хорошо ли, плохо ли говорЯт о тебе люди, ты от
этого не станешь другим человеком.  ѓде же истинный покой и  истиннаЯ слава?
ђазве не во мне?"
     "Ќо ведь это жестокое письмо,  -  подумала ЊадзЯ,  -  написано матерью,
котораЯ от имени семьи отвергает менЯ. € за что?.."
     ‘ердце Њадзи сжалось от боли, и она начала просматривать другую главу.
     "Ќадо уйти от тварей земных,  -  советовал дух,  - забыть себЯ самого и
вознестись мыслью на ту высоту, с которой можно видеть, что нет среди тварей
земных никого,  кто был бы подобен тебе,  творцу вселенной. ‚се ничто, кроме
бога, и должно быть почитаемо ничем".
     Ћтдохнув, ЊадзЯ нашла главу "Ћ стремлении к вечной жизни".
     "„очь  моЯ!  Љогда  почувствуешь в  себе  нисшедшую свыше жажду вечного
блаженства и пожелаешь освободитьсЯ от телесных уз,  дабы созерцать ничем не
затемненный свет мой,  открой свое сердце и с радостью и благодарением прими
свЯтое наитие...  …ще на  земле ты  должна пройти искус,  многое претерпеть.
€сполнЯтсЯ желаниЯ других,  ты же будешь терпеть неудачи. ‹юди будут внимать
другим и пренебрегут твоими словами.  „ругие будут просить и получат,  ты же
будешь просить,  но  ничего не достигнешь.  „ругих будут прославлЯть людские
уста,  тебЯ же  никто не помЯнет...  Ќо вспомни,  дочь моЯ,  о  плодах твоих
страданий, близком конце их и награде великой - и ты не почувствуешь тЯжкого
бремени и  укрепишьсЯ в  своем долготерпении.  €бо  за  суетную свободу,  от
которой ты  теперь  добровольно отречешьсЯ,  ты  получишь свободу вечную  на
небесах...  ’ам за  понесенное бесчестие Я  воздам тебе славою,  за печаль -
веселием, за уничижение - вечным престолом царским..."
     Љогда спустились сумерки и  ЊадзЯ закрыла книгу,  она  уже  удивлЯлась,
почему письмо матери причинило ей  такую  боль.  ђазве не  сказано,  что  ей
суждено пройти через многие испытаниЯ? € не станет ли меньше цена страданий,
если она не сумеет перенести их со смирением?
     Њинуло еще несколько дней, писем от брата не было.
     "Ќаверно,  ему не хочетсЯ писать, - думала ЊадзЯ. - Ђ может, он в пути?
Њожет,  хочет сделать мне сюрприз и неожиданно пришлет телеграмму с просьбой
приехать?.."
     Ќо в душе ее просыпались сомнениЯ:  а что,  если ‡диславу стало хуже, а
что, если он отрексЯ от нее, как мать?
     ЊадзЯ не только не давала себе сформулировать эти опасениЯ, она даже не
позволЯла себе  думать  о  них.  ‚сЯкий раз,  когда  в  уме  ее,  охваченном
тревогой,  возникали слова:  "…му стало хуже",  -  она  шептала "Ѓогородице,
дево, радуйсЯ" либо хваталась за ”ому Љемпийского и погружалась в чтение.
     Ћна  вторично исповедалась за  эту неделю,  на  этот раз в  часовенке у
монахинь,  обложилась духовными книгами и  целыми днЯми размышлЯла о  боге -
последней  надежде  страждущих.   „уша  ее  уносилась  в  небеса;  в  памЯти
изглаживались следы земных страстей.
     "‚се ничто,  кроме бога,  и  должно быть почитаемо ничем",  -  все чаще
повторЯла она в порыве восторга.
     Ќаконец как-то  в  полдень почтальон принес сразу две открытки из ‚ены.
‡дислав писал  в  обеих  открытках,  что  осматривает живописные окрестности
города и не созывал еще консилиума.
     "Љак он беспечен!" - с горечью подумала ЊадзЯ.
     ‚друг взглЯд ее упал на дату одной из открыток:  пЯтое сентЯбрЯ,  а  на
другой открытке - третье сентЯбрЯ.
     "’ретье сентЯбрЯ сегоднЯ,  а  пЯтое -  послезавтра,  -  сказала она про
себЯ.  -  Џочему же он ставит даты, которые еще не наступили? Њожет быть, он
так болен, что терЯет памЯть, или... ему опротивело писать мне?"
     Ћтказавшись от обеда,  ЊадзЯ поспешила в монастырь, шепча на ходу слова
молитвы.  ‚  швейной мастерской она поработала вместе с  сиротами,  а  затем
вышла в сад со своей любимой книгой.
     "Љогда человек дойдет до того,  что ни у  кого не ищет утешениЯ,  тогда
только в  общении с  богом  он  начинает находить истинную радость.  ’огда и
покой  обретает,  как  бы  не  обернулись его  дела.  ’огда не  обрадует его
чрезмерно удача, но не опечалЯт и превратности судьбы. Ћн предаст всего себЯ
с  надеждой в  руки господа,  который длЯ  него все,  длЯ  которого ничто не
гибнет и не умирает, но живет и по манию его служит ему..."
     "’о же самое говорил „ембицкий", - сказала про себЯ ЊадзЯ. ‚оспоминание
об  этом наполнило ее радостью,  особенно когда она,  перелистываЯ страницы,
нашла пророческие слова, как будто обращенные к ней:
     "€ низойдет мир в день единый,  который одному богу ведом.  € будет это
не нынешний день,  на смену которому приходит ночь,  но свет вечный,  сиЯние
бесконечное, мир долгий и покой полный..."
     "‘лово в слово „ембицкий..."
     ЊадзЯ  забыла о  своих тревогах,  когда,  умиротвореннаЯ,  с  восторгом
читала вполголоса:
     "‚еликое дело любовь и  великое без  меры добро;  она  одна все трудное
делает легким...  ‹юбовь не  чувствует бремени,  не боитсЯ трудов,  не щадит
сил, не спрашивает, что возможно и что невозможно, ибо все она мнит длЯ себЯ
возможным и дозволенным...
     ‹юбовь  стоит  на  страже,  бодрствует и  во  сне.  ‚  трудах не  знает
усталости, в оковах не окована; в беде не падает духом, но как живой пламень
уноситсЯ ввысь и минует все препоны".
     Њадзе казалось,  что  она  видит разверстое небо  и  слышит бессмертные
хоры, поющие торжественную песнь:
     "Џревыше всего почиешь,  душа моЯ, в боге, ибо он вечное успокоение длЯ
свЯтых.  Џревыше всЯких даров и  щедрот,  какие ты можешь даровать и излить,
превыше всЯкой радости и торжества, какие мысль может вместить и ощутить.
     Џревыше ангелов и архангелов и всего небесного воинства;  превыше всего
видимого и всего, что не есть ты, боже мой!.."
     ‚  эту минуту кто-то  дотронулсЯ до ее плеча.  ЊадзЯ повернула голову и
увидела молодую монахиню.
     - —то скажете, сестра? - с улыбкой спросила ЊадзЯ.
     - Њать ЂполлониЯ просит вас в приемную.
     ЊадзЯ  шла  за  сестрой,  опьЯненнаЯ небесными виденьЯми.  ‚незапно она
пришла в себЯ:  в приемной рЯдом с матерью Ђполлонией стоЯл „ембицкий.  ™еки
его обвисли, лицо стало землистым.
     ЊадзЯ посмотрела на него,  на старую монахиню и  потерла лоб.  Ђ  когда
„ембицкий дрожащей  рукой  стал  медленно  вытаскивать из  кармана  какую-то
бумагу, остановила его и сказала:
     - џ знаю, ‡дислав умер.


                           ѓлава двадцать третьЯ

                          Ќа какие берега выносЯт
                       порой человека житейские волны

     ‚ половине сентЯбрЯ около семи часов вечера от толпы,  проходившей мимо
особнЯка ‘ольских,  отделилсЯ невысокий господин в сером пальто и свернул во
двор.  “ чугунных ворот не было никого;  из дворницкой,  в которой уже горел
красный огонек,  долетали фальшивые звуки скрипки.  Ќа  пустом дворе увЯдали
чахоточные деревца и  бегали ребЯтишки,  швырЯЯ друг  в  друга  бенгальскими
спичками. Ђ так повсюду царила тишина.
     ѓосподин в  сером  пальто посмотрел на  главный корпус особнЯка,  резко
очерченный на  золотистом фоне вечерней зари,  затем -  на левое крыло,  над
которым  уже  сиЯла  ‚ега.  Ћн  бросил  взглЯд  и  на  зиЯвшие чернотой окна
библиотеки, медленно направилсЯ к парадному входу и исчез под колоннами.
     „верь была открыта,  и  по мраморному полу вестибюлЯ скользили тишина и
пустота. ѓосподин ровным шагом прошел на второй этаж, достал из кармана ключ
и открыл комнаты, принадлежавшие хозЯину дома.
     ‚сюду мрак, тишина и пустота.
     Ќе снимаЯ шлЯпы,  гость миновал несколько гостиных, в которых, словно в
ожидании хозЯина,  с  мебели были снЯты чехлы.  ‡атем он вошел в комнаты Ђды
‘ольской,  такие же тихие,  темные и  пустые;  наконец,  свернул в  комнаты,
которые когда-то занимала ЊадзЯ.
     Ћн  почувствовал дыхание свежего ветра и  заметил,  что  балкон открыт.
Ћстановившись в  дверЯх,  он стал смотреть на сад,  в котором уже краснела и
желтела листва, на золотой закат и на ‚егу - бриллиант, сверкающий в небе.
     ‚ечер был Ясный и теплый,  как поцелуй уходЯщего лета; но над садом уже
веЯло меланхолическим очарованием осени, неуловимаЯ мгла которой пронизывает
все существо и падает на дно души, как слеза беспричинной печали.
     ѓость оперсЯ на перила балкона;  он тЯжело вздохнул, видно всматривалсЯ
в неуловимые очертаниЯ ночи и слушал беззвучную песню осени.
     ‚ это времЯ из павильона,  стоЯвшего почти под самым балконом,  донессЯ
густой бас:
     - „о чего же мозоли болЯт! Ѓьюсь об заклад, что завтра будет ненастье.
     - Ќадень же теплые туфли, ангел мой, - раздалсЯ женский голос.
     "Ђх,  вот оно что,  - подумал гость, - пан Њыделко проводит в павильоне
свой медовый месЯц".
     - Ќеохота искать туфли, - ответил бас.
     - џ поищу, душенька.
     - € сапоги надо стаскивать! - проворчал бас.
     - џ и сапоги сниму. ‚едь ты мой, весь мой, мой мальчик, мой котик!
     "Ћго-го!  -  заключил гость. - „о чего же дошла экс-мадемуазель ѓовард!
Ќет ничего удивительного, что и Ђда делает глупости!"
     Ћн тихо ушел с балкона и опустилсЯ в кресло. Џоложив шлЯпу на комод, он
подпер голову рукой и думал, думал...
     ‚друг ему почудилсЯ шелест женского платьЯ.  Ћн хотел вскочить... ќто в
комнату влетел с балкона увЯдший лист.
     - Ђх, - прошептал он, - что Я наделал, что Я наделал!..
     Ќа  этот раз  из  дальних комнат действительно долетели голоса и  звуки
шагов.
     ѓость прошел в  комнаты Ђды  и  через открытую дверь увидел в  гостиной
двоих:  низенького человечка с округлым брюшком и другого, одетого в ливрею,
с зажженным канделЯбром в руках.
     - Ќу,  посмотрите,  барин,  где  же  он?  ‚се-таки граф не  булавка,  -
обиженно говорил тот, что держал канделЯбр.
     - Ђ Я тебе говорю, что граф приехал, минут пЯтнадцать назад он прошел к
себе. Ќечего сказать, хорошо вы стережете дом! - ответил толстЯк.
     ѓосподин в сером пальто шагнул в гостиную.
     - ‚от видишь,  разинЯ!  -  закричал толстЯк.  - Ќижайшее почтение, ваше
сиЯтельство! - прибавил он с низким поклоном.
     “видев в  гостиной постороннего человека,  слуга  остолбенел,  а  когда
узнал в нем хозЯина, чуть не уронил канделЯбр.
     - Ћтнесите свет в кабинет, - приказал ему ‘ольский. - Ќу, пан ‡герский,
что нового?
     ‹акей снЯл с  хозЯина пальто,  зажег в  кабинете четыре газовых рожка и
вышел,   бледный  от  страха.  ’огда  пан  ‡герский,  понизив  голос,  начал
рассказывать:
     - ‚ажные  вести.  Ќаши  конкуренты  осаждают  пана  Љазимежа  Ќорского,
рассчитываЯ с его помощью приобрести часть акций нашего завода.
     - ‘омневаюсь,   -  небрежно  заметил  ‘ольский,  бросаЯсь  в  кресло  у
письменного стола. - Њой будущий зЯть слишком умен длЯ того, чтобы выпустить
из рук такие бумаги.
     …сли бы  молниЯ скользнула вдруг по округлым формам пана ‡герского,  он
не  был бы  так поражен,  как при этих словах графа.  ‘ольский называет пана
Љазимежа своим зЯтем? ‘ветопреставление!..
     Ќа  минуту  воцарилась  тишина.   Ќо  молчание  было  пыткой  длЯ  пана
‡герского, и он заговорил, правда, совсем в другом тоне:
     - Љакой  фатальный  случай!  Ѓедный  доктор  Љотовский никак  не  может
простить себе этот выстрел. Џохудел, осунулсЯ...
     - „а,  -  ответил ‘ольский, - нужно было целитьсЯ в левый бок и чуточку
пониже. —то ж, ничего не поделаешь!
     Џан ‡герский даже за стол ухватилсЯ и совсем потерЯл дар речи.
     - Ђ что, - спросил ‘ольский, - панна ЃжескаЯ все еще в монастыре?
     - •уже!  -  подхватил пан ‡герский.  -  ‚чера приехал ее отец со старым
майором - вы, верно, помните, ваше сиЯтельство? - и разрешил панне Њагдалене
постричьсЯ в монахини.  Џанна Ђда, пан Ќорский, пани ќлена Љоркович, словом,
все мы в отчаЯнии. Ќо что поделаешь?
     - —то же  заставило панну Ѓжескую окончательно решитьсЯ на этот шаг?  -
спросил ‘ольский, опершись на руку так, чтобы закрыть лицо.
     - Џоследней каплей,  переполнившей чашу горести,  была смерть брата,  о
чем Я  имел честь писать вам,  ваше сиЯтельство.  Ќо почва была подготовлена
сплетнЯми,  клеветой,  которые не  щадЯт даже свЯтых.  Ќесколько месЯцев всЯ
‚аршава просто кричала о панне Ѓжеской.  Ђ за что?  ‡а то, что этот ангел во
плоти навестил умирающую, хотел помочь сиротке и ухаживал за больным братом!
‚се бывшие подруги, за исключением другого ангела, панны Ђды, отвернулись от
несчастной. Ѓолее того! Ћни дали ей понЯть, что возмущены ее поведением. Ѓыл
даже такой день,  когда панна Њагдалена могла очутитьсЯ на улице, потому что
хозЯйка,  у  которой  она  снимала комнату,  приказала выбросить ее  вещи  в
коридор...
     - „а,  -  перебил его ‘ольский. - Њне кажетсЯ, однако, что и вы бросили
камешек в огород...
     - џ?  -  воскликнул ‡герский,  ударив себЯ в грудь.  -  џ?.. Ќеужели вы
потому  это  говорите,  что  Я  считал  своим  долгом  сообщать вам  о  всех
доходивших до менЯ слухах?  Ќо вы должны признать,  ваше сиЯтельство,  что Я
всегда был точен и никогда не запЯтнал себЯ ложью!
     - „а,  да,  Я вас не упрекаю.  ‚ общем, этот случай не повлиЯет на наши
отношениЯ. Ќапротив, вы будете получать теперь восемьсот рублей жалованьЯ.
     - ’ак  вы  не  сердитесь  на  менЯ,  ваше  сиЯтельство!  -  патетически
воскликнул пан ‡герский. - ’ак вы не потерЯли ко мне уважениЯ?
     - Ђ Я никогда его не имел,  -  буркнул под нос себе ‘ольский, так чтобы
‡герский его не услышал.
     € тот, конечно, не услышал. ‘ совершенной легкостью и непринужденностью
он завел разговор о  сахароварении,  а через несколько минут весьма сердечно
простилсЯ и ушел.
     ’ем временем слуги надели ливреи и  зажгли свет в  гостиных;  из буфета
были извлечены фарфор и  серебро,  в  кухне запылал огонь.  ‚ девЯтом часу к
парадному подъезду подкатила карета,  и  через минуту в  кабинет к ‘ольскому
вошла его сестра Ђда.
     ’емное  платье подчеркивало бледность ее  лица;  но  всЯ  ее  маленькаЯ
фигурка выражала энергию, а косо посаженные глаза сверкали.
     ‘ольский встал из-за письменного стола и нежно поцеловал сестру.
     - Љак поживаешь? - спросил он непривычно мЯгким голосом.
     Ђда  была так изумлена,  что отступила на  шаг и,  пытаЯсь снова занЯть
оборонительную позицию, спросила:
     - ’ы получил письмо, которое Я отправила тебе в конце августа?
     ‘ольский смотрел на нее и улыбалсЯ.
     - ’ы хочешь сказать,  знаю ли Я, что ты обручилась с Ќорским? „а, знаю,
и не только из твоего письма.
     - Љак ты к этому относишьсЯ?
     - Њолю бога, чтобы ниспослал вам свое благословение; а со своей стороны
советую тебе перед венчанием заключить брачный контракт. „аже предлагаю свои
услуги в этом деле, если ты не возражаешь.
     Ђда упала к ногам брата и,  обнЯв его колени, начала целовать их, плача
и шепча:
     - Ѓрат мой единственный,  ты мне заменил отца, ты мне заменил мать! Ђх,
как Я люблю тебЯ!
     ‘ольский поднЯл сестру,  усадил на диван, вытер ей слезы и, прижимаЯ ее
к своей груди, сказал:
     - Ќеужели ты могла подумать, что Я способен помешать твоему счастью?
     - € это говоришь ты,  ‘тефек,  ты? ‡начит, он может просить у тебЯ моей
руки?
     - Ќу конечно. ‚едь Я твой опекун.
     Ђда хотела снова броситьсЯ к ногам брата, но он не позволил. ‘нЯл с нее
шлЯпу и пальто, стал успокаивать, так что она совсем развеселилась.
     - Ѓоже! - говорила она. - Љак давно Я не смеЯлась!
     Љ  чаю  в  кабинет Ђды  приковылЯл „ембицкий.  Љогда слуги ушли  и  они
остались втроем, ‘тефан с нескрываемым волнением спросил:
     - —то же, пан „ембицкий, с панной Њагдаленой?
     - „а ничего особенного,  хочет принЯть постриг. Ћтец дал свое согласие,
сегоднЯ они писали какие-то прошениЯ...
     “ ‘ольского потемнело лицо.
     - ‚ы, пан „ембицкий, всегда невозмутимы, - вмешалась в разговор Ђда.
     „ембицкий устремил на ‘ольских кроткий взор.
     - Ђ почему Я должен говорить иначе?  -  спросил он.  - ‚едь и она имеет
право если не на счастье, то по крайней мере на покой.
     Џосле минутного молчаниЯ он прибавил:
     - Ѓольные,   калеки,   животные,   даже  преступники  находЯт  приют  и
соответствующие условиЯ жизни.  ‘  какой же  стати отказывать в  этих правах
душе на редкость благородной?
     - ’о есть как это?  -  вспыхнул ‘ольский.  -  Ќеужели вы полагаете, что
монашеское одеЯние...
     - „аст ей возможность опекать сирот,  ухаживать за больными и  помогать
несчастным без риска быть обиженной и оклеветанной,  -  ответил „ембицкий. -
Ћна  всегда чувствовала влечение к  этому,  и  сейчас перед,  ней  открылось
широкое поле.
     ‘ольский пожал плечами и забарабанил пальцами по столу.
     - ’ак,  так... - заговорил он наконец. - Ђ знаешь, Ђда, кого Я встретил
в  ‚ене?  ‹юдвика Љруковского и  его сестру.  ђедкостнаЯ пара чудаков!  Ћни,
оказываетсЯ,  жили  в  €ксинове,  были  знакомы с  Ѓжескими,  а  ‹юдвик даже
ухаживал за  панной Њагдаленой,  но  получил отказ.  €  все-таки ты  даже не
представлЯешь себе,  с каким уважением отзываютсЯ они о всей семье Ѓжеских и
особенно о  панне  Њагдалене.  „ействительно,  в  этой  девушке есть  что-то
неземное.  Ђ  ведь  самые  подлые  сплетни касались именно  ее  пребываниЯ в
€ксинове.  ѓоворили, что она завела роман с каким-то старым майором, который
Якобы завешал ей свое имущество...
     - ќтот майор сейчас в ‚аршаве, - перебил его „ембицкий.
     - €,   что  хуже  всего,   наговорили,   будто  из-за  панны  Њагдалены
застрелилсЯ какой-то почтовый чиновник.  € все это -  мерзкаЯ ложь! - ударил
‘ольский кулаком по столу. - —иновник действительно застрелилсЯ, но не из-за
панны Њагдалены,  а  из-за другой барышни,  котораЯ бесстыдно свалила на нее
свою вину. Љруковский рассказал мне эту историю со всеми подробностЯми.
     - „о тебЯ эта сплетнЯ дошла в ‚аршаве? - спросила Ђда.
     - Љонечно. џ поэтому и уехал за границу.
     - —то же ты у менЯ не спросил?
     - Ђх,  почем Я знаю!  џ тогда едва не помешалсЯ.  Џравда, пан „ембицкий
пыталсЯ менЯ образумить,  объЯснЯл,  как относилась к нам панна Њагдалена. џ
уже  начал  успокаиватьсЯ,  когда  до  менЯ  дошла  эта  сплетнЯ о  почтовом
чиновнике и  о  завещании майора.  €  подумать только,  что Я  вместе с этой
безыменной сворой мерзавцев толкал ее на этот шаг...
     ‘ольский в волнении сорвалсЯ с места и стал расхаживать по комнате.
     - ќто ребЯческое решение,  -  говорил он,  - запереть себЯ в монастыре!
†ивЯ в  миру,  она  могла бы  сделать гораздо больше добра.  ‚аш  долг,  пан
„ембицкий,  объЯснить ей это.  ‚ распорЯжении панны Њагдалены будут такие же
приюты, больницы, все, что хотите, но она будет пользоватьсЯ гораздо большим
влиЯнием.  ќто...  это дезертирство, - воскликнул он изменившимсЯ голосом, -
это  предательство по  отношению к  обществу!  ‚  мире слишком много женщин,
которые думают о  развлечениЯх,  нарЯдах и  флирте,  а  таких,  как она,  не
хватает, и поэтому очень жаль, что...
     - ‘тефан прав, - вставила Ђда, бросив на старика суровый взглЯд.
     - џ  делал все,  что мог,  -  ответил „ембицкий,  -  приводил различные
доводы,  но...  Ђргументы способны воздействовать на спокойный рассудок,  но
они не могут излечить раненое чувство.
     - ’ак  скажите  ей,  что,  погребаЯ себЯ  заживо  в  этой  могиле,  она
изменЯет...  нет,  не то слово... она обкрадывает человечество! …сли она так
набожна,  - запальчиво продолжал ‘ольский, - пусть вспомнит притчу о зарытых
талантах!  Ѓог  не  затем  одарЯет людей  большими достоинствами,  чтобы они
бежали  в  пустыню.   ќто  хуже  ненависти  -   это  гордынЯ,   презрение  к
человечеству!
     ‘тарик кивал головой.
     - „орогой мой,  вы  совершенно правы,  -  сказал он.  -  Џримерно то же
говорил ей  и  Я,  и  особенно этот старый майор,  который не  меньше вашего
сердит на панну Њагдалену.  € знаете,  что она ему ответила? "‘жальтесь надо
мной,  не тЯните менЯ туда,  откуда Я бежала,  туда,  где Я потерЯла покой и
веру,  а могла потерЯть и рассудок.  Њне здесь хорошо,  а там было страшно".
‚от слова панны Ѓжеской.
     - ЃеднЯжка,  у нее ужасное нервное расстройство, Я сама это заметила, -
вставила Ђда.
     - „а, конечно! - сказал „ембицкий.
     - Ќо ведь нервное расстройство проходит! - бросил ‘ольский.
     - Њожет быть, и у нее пройдет, - ответил старик.
     - Ђх,  пан  „ембицкий,  вы  просто несносны со  своим  спокойствием!  -
воскликнул ‘ольский.
     - € вы были бы спокойней, если бы во всем этом видели не предательство,
не дезертирство и не расстроенные нервы, а просто закон природы.
     - Ђ это еще что значит?  -  спросил ‘ольский, остановившись перед своим
учителем.
     „ембицкий посмотрел на него и спросил:
     - €звестно  ли  вам,   что  панна  Њагдалена  в   самом  деле  существо
необыкновенное?
     - џ сам всегда это говорил! ќто гений доброты в образе женщины! Ќи тени
себЯлюбиЯ,  полное самоотречение, вернее, растворение в чужих сердцах... Ћна
всегда за всех переживала, забываЯ совсем о себе.
     - ќто вы очень метко сказали:  гений доброты, - подхватил старик. - „а!
Ѓывают  гении  воли,  которые  умеют  ставить  перед  собой  великие цели  и
разрабатывать соответствующие планы,  хотЯ  не  всегда  располагают  нужными
средствами.  Ѓывают гении ума,  чей взглЯд охватывает широчайшие горизонты и
проникает  в  самый  корень  любого  вопроса,   но  они  не  всегда  находЯт
последователей.  €  бывают гении чувства,  гении доброты,  которые,  как  вы
правильно заметили,  переживают за  всех,  но  сами ни  у  кого не встречают
отклика.  Љак  видите,  общаЯ черта всех  выдающихсЯ личностей -  отсутствие
гармонии между ними и толпой,  состоЯщей из посредственностей.  Њы прекрасно
умеем ценить, скажем, красоту, богатство, успех; но нам решительно недостает
ума, чтобы оценить великие цели, широкие взглЯды, ангельские сердца...
     - Џарадокс! - перебил его ‘ольский.
     - Ћтнюдь не парадокс,  а повседневное Явление.  Џосмотрите вокруг:  кто
играет главные роли,  наживает состоЯниЯ и  пользуетсЯ успехом?  ‚ девЯноста
случаЯх из ста -  не выдающиесЯ люди, а те же посредственности, разве только
немного поумней.  €  это  естественно:  даже  слепой может  оценить предмет,
который выше его на  несколько дюймов,  но  он  никогда не  определит высоту
горы, хоть заведи его на самую вершину.
     - Њне кажетсЯ, вы не правы, - заметила Ђда.
     - ’огда возьмите,  сударынЯ, историю. Њы читаем уже прокомментированные
произведениЯ гениев или пользуемсЯ их трудами и совершенно убеждены, что нет
ничего легче,  как оценить гениЯ.  Ђ кто из них был понЯт сразу? ”илантропов
подвергали  пыткам  или  осмеЯнию;  изобретателей называли  сумасшедшими,  а
реформаторов -  еретиками.  „аю голову на  отсечение,  что при соперничестве
двух человек в  какой-нибудь интеллектуальной области посредственность сразу
же встретит восторженный прием и  толпа наградит ее аплодисментами,  а гений
прежде всего  вызовет у  зрителей смЯтение.  €  только последующие поколениЯ
обнаружат,  что  первый преспокойно шел  по  проторенной дороге,  тогда  как
второй  создавал  новые  миры.  ‡навал  Я  одного  математика,  чьи  формулы
охватывали все,  чуть ли не со времен сотворениЯ мира;  но он так и не сумел
добитьсЯ должности с  жалованьем выше  тысЯчи рублей,  в  то  времЯ как  его
товарищи,   бухгалтера,   получали   по   несколько   тысЯч.   ‚идал   Я   и
естествоиспытателЯ,  который делал  открытиЯ в  совершенно новой области,  а
противники упрекали его в  том,  что он не знает,  сколько у  собаки зубов и
какие они. Ќаконец, возьмем наших дам, которых все мы знаем. Љрасавица панна
ЌорскаЯ  достигла  богатства,  сумасбродка панна  ѓовард  нашла  мужа,  ЊанЯ
‹евинскаЯ,  свЯтаЯ простота, выйдет замуж и создаст семейное благополучие; и
все  будут  пользоватьсЯ  в   обществе  уважением.   ’олько  панна  ЃжескаЯ,
затравленнаЯ сплетниками,  вынуждена в монастыре искать спасениЯ от клеветы.
ѓоре орлу в зверинце, привольно гусю в клетке!
     - џ  знаю,  что  делать!  -  неожиданно  произнес  ‘ольский  и  щелкнул
пальцами.
     - Ђх,  как хорошо!  -  воскликнула Ђда, глубоко верившаЯ в практические
способности брата.
     - ѓде остановилсЯ доктор Ѓжеский?  -  спросил ‘тефан.  -  ‡автра же  мы
отправимсЯ к нему, и вы нас познакомите.
     - †ивут они на „еканке; по мнению майора, это самаЯ приличнаЯ гостиница
в ‚аршаве, - ответил „ембицкий. - Ќо если вы думаете что-нибудь предпринЯть,
то рассчитывайте на помощь не Ѓжеского,  а майора. ќнергичный старик, к тому
же он хорошо знал вашего деда.
     - Ќеужели?
     Ќа этом разговор оборвалсЯ,  и  все разошлись.  Ќо в  комнате ‘ольского
свет горел до трех часов ночи.
     ‚ полдень ‘ольский,  сопровождаемый „ембицким,  постучал в дверь номера
гостиницы на „еканке. Ћткрыл им седой старик с усами торчком и бакенбардами.
‚ зубах у него была огромнаЯ трубка.
     ‚ глубине комнаты сидел у окна еще какой-то человек; когда гости вошли,
он даже не повернул головы.
     “видев ‘тефана,  старик с трубкой заслонил рукой глаза,  как козырьком,
и, присмотревшись, воскликнул:
     - ќге-ге! „а кто же это? “ж не ‘ольский ли?..
     - ‘ольский, - ответил пан ‘тефан.
     - ѓосподи €исусе!  -  вскричал неукротимый старик. - „а этот хлопец как
две капли воды похож на своего деда. Ђ ну-ка поди сюда!
     Ћн оглЯдел пана ‘тефана, поцеловал его в лоб.
     - Ђ знаешь ли ты,  -  воскликнул он, - что твой дед, ‘тефан, командовал
нашей бригадой?  ‚от  это  был  воЯка!  ‚  огонь и  воду готов был лететь за
знаменем и - за юбкой! —ерт подери, неужели и ты в него уродилсЯ!
     Џан „ембицкий представил пана ‘тефана Ѓжескому,  который,  сгорбившись,
неподвижно сидел на стуле.
     - ’ак вы только вчера вернулись из-за границы?  -  спросил доктор.  - “
менЯ там сын умер...
     - Ќу, будет вам о сыне толковать! - воскликнул майор. - Ќе надо было на
свет производить, вот и не потерЯли бы!
     - ‹егко вам шутить, у вас нет детей, - вздохнул доктор.
     - Љак это нет!..  -  вскипел майор.  - „а Я больше вашего страдаю! ‚едь
мало того,  что Я  не знаю,  который из них умер,  Я  даже не знаю,  как его
звали. ‘ын, сын, сын! € мы умрем, а ведь тоже сыновьЯ. Ќе лЯгушки, не с неба
свалились во времЯ дождЯ.
     - „вадцать семь лет ему было, - монотонно говорил доктор. - ‡арабатывал
на жизнь себе, да и нам, и вот умер! Ќе знали мы, что с ним, ждали письма из
Њосквы, а тут телеграмма из ‚ены... ’акаЯ ужаснаЯ смерть!
     - Ћсобенно длЯ вас!  -  прервал его майор. - Њало вы сами народу на тот
свет отправили?
     ‘ольский с укором посмотрел на майора.
     - Ќе  нравитсЯ?  -  сказал  старик,  заметив  укоризненный взглЯд  пана
‘тефана.  -  ќх,  милок, да если бы Я помоЯми его не обливал, так завтра ему
пришлось бы  лить на  голову холодную воду.  —то это он как сыч сидит и  все
думает?  Џусть бы ругалсЯ,  плакал, молилсЯ, - Я бы ему помогал! Ђ будет вот
так сидеть и думать,  так до тех пор буду издеватьсЯ над ним и бранить, пока
глаза у него на лоб не вылезут.
     „октор действительно поднЯл голову и  посмотрел на  гостей уже не таким
апатичным взглЯдом.
     - Ђ тут еще,  -  заговорил он,  -  дочь хочет уйти в монастырь.  ‚от уж
действительно, беда одна не ходит.
     - Њы как раз и пришли по этому делу... - начал „ембицкий.
     ‘ольский поднЯлсЯ со стула.
     - Џан доктор, - сказала он, - Я полагаю, мое имЯ вам известно...
     - „а, да! ‚ы и ваша сестра были добрыми друзьЯми Њадзи. ‡наю, знаю!
     Ћн  обнЯл ‘ольского,  а  тот поцеловал старика в  плечо и  с  волнением
произнес:
     - Џозвольте мне просить руки вашей дочери, панны Њагдалены...
     - „а разве она теперь моЯ! - ответил доктор.
     - ’а-та-та!  -  передразнил его майор и,  еще раз поцеловав ‘ольского в
голову, объЯвил:
     - ‚се Ясно!  Ћтдаем тебе Њадзю, только забери ее у монашек. ‘кажу тебе,
‘ольский,  -  продолжал старик, размахиваЯ рукой под носом у пана ‘тефана, -
если она сделает хорошую партию,  -  ты ведь,  как Я слышал,  богач, - то ты
сделаешь в  тысЯчу раз лучше.  ђазрази менЯ гром,  если во всем мире сыщетсЯ
еще одна такаЯ милаЯ и благороднаЯ девушка!
     ‘тарик так орал, что даже охрип.
     - Њы и хотели,  - начал „ембицкий, - посоветоватьсЯ с вами, как вырвать
из рук монахинь панну Њагдалену...
     - Џолноте! - сказал доктор. - …е ведь там насильно не держат.
     - ќ,  что тут советоватьсЯ?  -  прервал его майор.  -  ’ы, ‘ольский, не
слушай ни отца, ни этого другого тюфЯка, пана „ембицкого. …сли в твоих жилах
течет  кровь деда,  выйди во  двор,  когда уткам дают  есть,  и  посмотри на
селезнЯ.  —то делает влюбленный селезень? „умаешь, вздыхает или с кем-нибудь
советуетсЯ?   Љак  бы  не  так!  Ћн  сначала  съест  свою  порцию  и  порцию
возлюбленной,  а  потом без всЯких мадригалов -  хвать барышню за  хохолок и
тащит ее к чиновнику,  который сидит на записи актов гражданского состоЯниЯ.
’акой был у  нас обычай,  добрый обычай!  Ђ  начни только с  бабой разводить
церемонии, - хлопот не оберешьсЯ!
     Ѓыло  решено,  что  еще  сегоднЯ  доктор  Ѓжеский,  майор  и  „ембицкий
отправЯтсЯ к  Њадзе,  чтобы  сообщить  ей  о  том,  что  ‘ольский делает  ей
предложение.
     - Ћдна глупость эти предложениЯ, - ворчал майор. - Џокуда Я молчал, мне
везло в  любви,  но  стоило только сказать комплимент или  предложить руку и
сердце,   как  мне  сразу  показывали  на   дверь.   „а   разве  бабы  умеют
разговаривать? ђазве они понимают человеческую речь!
     Ћколо  двух  часов  днЯ  ‘ольский  попрощалсЯ  со  стариками,  а  через
некоторое времЯ доктор, „ембицкий и майор тоже вышли из гостиницы и медленно
побрели  в  сторону ’амки,  поминутно останавливаЯсь и  озираЯ  окрестности.
Њайор рассказывал,  какой была ‚аршава в  его времЯ,  какие дома снесены или
перестроены,  где  были гауптвахты,  а  где -  кофейни.  ‘тарики то  и  дело
останавливались у витрин, которые ужасно сердили майора.
     - ’от купец,  -  говорил он,  - у которого в окно можно увидеть всю его
лавку,  похож на  больного с  вечно разинутым ртом.  €  чего бы это Я  перед
каждым дураком карманы выворачивал и свое богатство показывал, разве Я украл
его?
     Ќе прошло и часа,  как они добрались до монастырЯ и попросили вызвать в
приемную мать Ђполлонию.
     Њайор  шагнул  навстречу седой  монахине и  заЯвил  ей,  что  ЊадзЯ  не
останетсЯ в монастыре, потому что ей сделал предложение пан ‘тефан ‘ольский,
внук генерала пехотной бригады.
     - Љонечно,  было бы лучше всего,  если бы ЊадзЯ вышла замуж, - ответила
мать ЂполлониЯ, - но об этом вы уж сами с ней поговорите.
     Џослали за Њадзей.  Ћна поЯвилась через несколько минут,  исхудавшаЯ, в
черном платье и белом чепце.
     “видев ее, „ембицкий решил молчать; но майор не растерЯлсЯ.
     - Ќу и вид у тебЯ,  милочка!  - сказал он. - ЏрЯмо огородное пугало. Ќо
не в этом дело.  Џан ‘ольский,  - слушай внимательно! - внук моего генерала,
просит твоей руки. Њы все согласны.
     ЊадзЯ покраснела,  потом побледнела.  Њинуту она  помолчала,  а  затем,
прижав руку к сердцу, тихо произнесла:
     - џ не пойду замуж.
     - „а ты подумай,  -  перебил ее майор,  -  ведь твоей руки сам ‘ольский
просит. ‚нук моего гене...
     - џ не могу выйти замуж.
     - ЏроклЯтие!..  -  вскричал майор,  свирепо глЯдЯ на мать Ђполлонию.  -
Џочему ты не можешь выйти замуж?
     ЊадзЯ молчала.
     - ‚ижу, - побагровел старик, - девчонку здесь не только свободы лишили,
но и Язык велЯт ей держать на привЯзи. Ќе откажите в любезности, сударынЯ, -
обратилсЯ он  к  монахине,  -  сотворите чудо:  пусть она объЯснит нам,  что
заставило ее принЯть такое решение.
     - „итЯ мое, - сказала мать ЂполлониЯ, - объЯсни же, почему ты не хочешь
выйти замуж.
     ЊадзЯ  посмотрела на  мать  Ђполлонию умолЯющим взглЯдом,  но  старушка
опустила глаза.
     - џ непременно должна это сделать? - спросила ЊадзЯ.
     - „а.
     - џ  не  могу  выйти  замуж...  -  начала ЊадзЯ  дрожащим и  беззвучным
голосом, - Я не могу выйти замуж, потому что...
     - Ќу, почему же? - спросил майор.
     - Џотому что Я принадлежала другому, - закончила ЊадзЯ.
     „ембицкий начал искать свою  шлЯпу,  доктор устремил на  дочь печальный
взор,  мать ЂполлониЯ не поднимала глаз. ’олько майор не потерЯл присутствиЯ
духа.
     - —то  это  значит:  принадлежала другому?  ‘кажи,  теперь  уж  таитьсЯ
нечего.
     - Ћдин знакомый... - заплакала ЊадзЯ, - один знакомый целовал менЯ!..
     Ћна закрыла лицо руками и отвернулась от своих судей.
     - ‘колько раз это было? - спросила мать ЂполлониЯ.
     - Ћдин раз, но... очень долго...
     - Љак долго?
     - Њинут пЯть... а может, десЯть...
     - Ќе может этого быть,  -  пробормотал „ембицкий.  - ‘только времени не
дышать...
     - ќх,  и глупенькаЯ же ты,  девочка!  -  вздохнул майор. - —тобы у пана
‘ольского был еще один повод ревновать тебЯ, дай-ка Я...
     Ћн обнЯл Њадзю и поцеловал в обе щечки, мокрые от слез.
     - ’еперь беги на площадь,  - сказал он, - и вели трубить, что Я целовал
тебЯ.  „итЯ мое,  да если бы на небе стали записывать, сколько раз мы целуем
красивых девушек, нам бы никогда не видеть солнца... ’акие тучи собрались бы
из этих записей.
     - Њожешь идти, ЊадзЯ, - сказала мать ЂполлониЯ.
     ЊадзЯ исчезла за дверью.
     - —то ж,  сударынЯ,  - снова заговорил майор, - девочку вы отправили, а
мы так ничего и не знаем...
     - џ уважаю вашу старость, - начала монахинЯ, - но...
     - ‚о-первых,  нечего уважать мою старость,  еще неизвестно,  кто из нас
старше. ‚о-вторых...
     - Ђ во-вторых,  - решительно перебила его мать ЂполлониЯ, - только один
из нас может остатьсЯ в комнате: вы или Я!
     Њайор остолбенел, однако тут же нашелсЯ.
     - Ќу, не говорил ли Я вам, - обратилсЯ он к „ембицкому, - что стоит мне
только рот раскрыть при бабах, как они тотчас выпроваживают менЯ за дверь?
     Ћн  выбежал во двор и  начал набивать огромную трубку,  которую все это
времЯ прЯтал под пальто.
     - Џриношу  глубокие  извинениЯ за  моего  друга,  -  смущенно заговорил
доктор. - ‘тарый что малый!
     - Ќичего, сударь! - сказала с улыбкой монахинЯ. - Ќам приходитсЯ видеть
больных и похуже...
     - €так,  с чем же мы уходим? - спросил „ембицкий, глЯдЯ на доктора и на
монахиню.
     Њать ЂполлониЯ пожала плечами.
     - ‚ы сами слышали,  - ответила она. - „умаю, что прежде всего надо дать
бедной девочке успокоитьсЯ.
     - € Я того же мнениЯ.
     - Љроме того,  -  прибавила она,  -  следует,  Я думаю, рассказать пану
‘ольскому о нашем сегоднЯшнем разговоре.
     - Џожалуй, что и так, - согласилсЯ пан „ембицкий.
     Ћни попрощались со  старушкой и  вышли к  майору,  который заглЯдывал в
окно приемной.

     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

     ‚  пЯть часов вечера ‘ольский был уже в приемной и с нетерпением ожидал
мать Ђполлонию.
     Љогда  монахинЯ вышла в  приемную,  он  назвалсЯ и  попросил разрешениЯ
повидатьсЯ с панной Ѓжеской.
     - Џростите,  сударь, - сказала старушка, - но ЊадзЯ так расстроена, что
сейчас мне даже не хотелось бы говорить ей о вашем посещении.
     - Љогда же? - спросил ‘ольский, пытаЯсь овладеть собой.
     - џ скажу ей об этом через несколько дней.
     - ‘тало быть, мы сможем увидетьсЯ только через несколько дней?
     ЊонахинЯ нахмурилась: ей не понравилась такаЯ настойчивость.
     - “видетьсЯ? - повторила она. - ќто, пожалуй, еще не скоро...
     - ‚ам, если не ошибаюсь, известны мои намерениЯ?
     - „а,  известны,  и  Я от души желаю вам успеха.  Ђ потому послушайтесь
моего совета...
     - џ слушаю вас.
     - Џрежде всего  дайте бедной девочке снова обрести душевное равновесие,
которое она потерЯла. Џусть она успокоитсЯ, окрепнет...
     - Љогда же, как вы думаете?.. - спросил он с мольбой в голосе.
     - —ерез несколько месЯцев она, может, и успокоитсЯ, если... не случитсЯ
ничего нового...
     - ‘ударынЯ,  -  воскликнул ‘ольский, протЯгиваЯ монахине руку, - как вы
думаете,  могу Я надеЯтьсЯ, что панна Њагдалена когда-нибудь отдаст мне свое
сердце?
     ‘тарушка строго на него посмотрела.
     - Ћдин только бог это знает, - ответила она.


        Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

        ќЊЂЌ‘€Џ€ђЋ‚ЂЌЌ›… †…Ќ™€Ќ›

     ђоман  печаталсЯ в  газете  "Љурьер  цодзенны" ("…жедневный курьер")  с
конца 1890 по 1893 год (до ќ 281).
     "Џервоначальное  заглавие  "ќмансипированнаЯ женщина"  ("ќмансипантка")
автор совершенно правильно заменил в книжном издании на множественное число,
так как ни главнаЯ героинЯ,  ни вообще какаЯ-либо другаЯ женщина в романе не
могут дать сколько-нибудь правдивый пример движениЯ за эмансипацию, и только
все вместе,  захваченные в  той или другой степени этим движением,  они дают
красочную  картину,  представлЯющую в  уменьшенном