 ее власть. „а, Ќерон приказал, чтобы ты была на пиру, но он же
до сих пор тебЯ не видел, не спрашивал о тебе, значит, он тобою не
интересуетсЯ. ‚озможно, он забрал тебЯ у Ђвла и Џомпонии только оттого,
что зол на них. Џетроний написал мне, чтобы Я тебЯ опекала, но, как ты
знаешь, писала мне и ЏомпониЯ - так может быть, они меж собой
договорились. Њожет быть, он это сделал по ее просьбе. …сли так, если он,
по просьбе Џомпонии, будет заботитьсЯ о тебе, тогда тебе ничто не угрожает
и, возможно, что Ќерон, склонЯсь на его уговоры, отошлет тебЯ обратно в
дом Ђвла. џ не знаю, очень любит ли Ќерон ЏетрониЯ, но знаю, что император
редко решаетсЯ противитьсЯ его мнению.
     - Ђх, милаЯ Ђкта, - отвечала ‹игиЯ, - Џетроний был у нас перед тем,
как менЯ забрали, и матушка моЯ была уверена, что Ќерон потребовал выдать
менЯ по его наущению.
     - ќто было бы печально, - сказала Ђкта. Ќо, минуту подумав, снова
продолжала в утешающем тоне: - Ђ может быть, Џетроний проговорилсЯ перед
Ќероном как-нибудь за ужином, что видел у Ђвла заложницу лигийцев, и
Ќерон, ревниво оберегающий свою власть, потребовал тебЯ потому, что
заложники принадлежат императору. ‚добавок он Ђвла и Џомпонию терпеть не
может. Ќет, Я не думаю, чтобы Џетроний, если бы захотел отнЯть тебЯ у
Ђвла, прибег бы к такому способу. Ќе знаю, можно ли сказать, что Џетроний
лучше тех, кто окружает императора, но он другой. Ђ может быть, ты найдешь
и кроме него кого-нибудь, кто пожелает за тебЯ заступитьсЯ. Ќе случалось
ли тебе в доме Ђвла познакомитьсЯ с кем-то из приближенных императора?
     - џ там видела ‚еспасиана и ’ита.
     - €мператор их не любит.
     - € ‘енеку.
     - ‘тоит ‘енеке дать совет, чтобы Ќерон поступил наоборот.
Ќежное личико ‹игии начало заливатьсЯ румЯнцем.
     - € ‚инициЯ.
     - џ его не знаю.
     - ќто родственник ЏетрониЯ, недавно вернулсЯ из Ђрмении.
     - ’ы полагаешь, Ќерон будет рад его видеть?
     - ‚инициЯ все любЯт.
     - € он захочет заступитьсЯ за тебЯ?
     - „а.
     - ’ак на пиру ты, наверно, его увидишь, - ласково улыбаЯсь, сказала
Ђкта. - Ђ быть там ты должна прежде всего потому, что иначе нельзЯ. ’олько
такое дитЯ, как ты, могло рассудить по-другому. € потом, если ты хочешь
вернутьсЯ в дом Ђвла, на пиру тебе может представитьсЯ возможность
попросить ЏетрониЯ и ‚инициЯ, чтобы они своим влиЯнием добились длЯ тебЯ
разрешениЯ вернутьсЯ. Ѓудь они сейчас здесь, они оба сказали бы тебе то
же, что Я, - что попытка сопротивлениЯ была бы безумием и гибелью.
€мператор, конечно, может и не заметить твоего отсутствиЯ, но если бы
заметил и подумал, что ты посмела противитьсЯ его воле, спасениЯ длЯ тебЯ
уже не было бы. Ќо пойдем, ‹игиЯ. ‘лышишь, как шумно стало во дворце?
‘олнце уже опускаетсЯ, скоро начнут собиратьсЯ гости.
     - ’ы права, Ђкта, - отвечала ‹игиЯ, - и Я послушаюсь твоего совета.
—то в этом решении было от желаниЯ увидеть ‚инициЯ и ЏетрониЯ, а что
от женского любопытства, от стремлениЯ хоть разок поглЯдеть на такой пир,
на императора, на его двор, на знаменитую Џоппею и других красавиц, на всю
эту неслыханную роскошь, о которой рассказывали в ђиме всЯкие небылицы, -
сама ‹игиЯ врЯд ли могла бы отдать себе отчет. Ќо и доводы Ђкты были
разумны, девушка это хорошо понимала. Ќадо было идти, и, когда
необходимость и здравый смысл подкрепили затаившийсЯ в ее душе соблазн,
‹игиЯ перестала колебатьсЯ.
     Ђкта провела ее в свой собственный ункторий, чтобы умастить и
нарЯдить - рабынь в императорском доме было достаточно, и у самой Ђкты не
было недостатка в прислужницах; однако из сочувствиЯ девушке, чьЯ красота
и невинность тронули ее сердце, Ђкта решила сама ее одеть, и тут сразу
стало Ясно, что в молодой гречанке, при всей ее грусти и увлечении
посланиЯми Џавла из ’арса, много еще осталось от прежней эллинской души,
которой красота тела говорит больше, чем что-либо иное на земле. ђаздев
‹игию донага, при виде ее гибкого и в то же времЯ мЯгко округлого стана,
словно изваЯнного из жемчужно-белой массы и роз. Ђкта не могла сдержать
восхищенного возгласа и, отойдЯ на несколько шагов, стала любоватьсЯ этой
несравненной, полной весеннего очарованиЯ красотой.
     - ‹игиЯ, - воскликнула она наконец, - да ты во сто раз прекраснее
Џоппеи!
     Ќо девушка, воспитаннаЯ в строгом доме Џомпонии, где соблюдалась
скромность даже тогда, когда женщины были одни, стоЯла неподвижно -
прекраснаЯ, как дивный сон, исполненнаЯ гармонии, как творение ЏраксителЯ*
или как чуднаЯ песнЯ, но смущеннаЯ, порозовевшаЯ от стыда, стоЯла, сдвинув
колени, прикрываЯ руками грудь и опустив веки. Ќо вот ‹игиЯ внезапно
поднЯла руки, выдернула шпильки, и в одно мгновение, слегка трЯхнув
головою, прикрылась волосами, как плащом.
     _______________
     * Џ р а к с и т е л ь (сер. IV в. до н. э.) - выдающийсЯ
греческий скульптор; его произведениЯ отличаютсЯ великолепной
передачей пластики движениЯ.
     - Ћ, какие у тебЯ волосы! - сказала Ђкта, подойдЯ к ней и касаЯсь ее
темных локонов. - џ не стану посыпать их золотой пудрой, они сами на
изгибах светЯтсЯ золотом. ђазве кое-где добавлю золотистого блеска, но
слегка, чуть-чуть, как если бы их озарЯл луч солнца. Џрекрасен, наверно,
ваш край, где родЯтсЯ такие девушки.
     - џ его не помню, - ответила ‹игиЯ. - ’олько “рс мне рассказывал, что
у нас все леса, леса да леса.
     - Ђ в лесах цветут цветы, - приговаривала Ђкта, окунаЯ руки в вазу с
вербеновым настоем и увлажнЯЯ им волосы ‹игии.
Џокончив с этим делом, Ђкта принЯлась умащать ее тело благовонными
аравийскими маслами, а затем надела на нее мЯгкую золотистую тунику без
рукавов, поверх которой полагалось надеть белоснежный пеплум. Ќо прежде
надо было причесать ‹игию, и Ђкта, окутав ее широким одеЯнием,
называвшимсЯ синтесис, и усадив в кресло, отдала девушку на времЯ в руки
рабынь, чтобы самой издали наблюдать за их работой. ‚ это же времЯ две
рабыни стали надевать на ножки ‹игии белые, вышитые пурпуром туфли и
прикреплЯть их, обвЯзываЯ крест-накрест золотой тесьмой алебастровые
лодыжки. Љогда наконец прическа была готова, пеплум на ‹игии уложили
красивыми легкими складками, после чего Ђкта застегнула на ее шее
жемчужное ожерелье и, слегка тронув ее локоны золотой пудрой, приказала
нарЯжать себЯ, не сводЯ с ‹игии восхищенных глаз.
Ђкту одели быстро, а так как перед главными воротами уже начали
поЯвлЯтьсЯ первые носилки, обе пошли в боковой криптопортик*, откуда были
видны главные ворота, внутренние галереи и дворцоваЯ площадь, окаймленнаЯ
колоннадой из нумидийского мрамора.
     _______________
     * Љ р и п т о п о р т и к - крытаЯ галереЯ.
     ‚се больше и больше гостей проходило под высоким сводом ворот, над
которыми великолепнаЯ квадрига ‹исиппа, казалось, увлекала ввысь Ђполлона
и „иану. ‹игиЯ была поражена зрелищем, какого она в скромном доме Ђвла не
могла даже вообразить. Ѓыл час заката, последние лучи солнца ложились на
желтый нумидийский мрамор колонн, который в их свете отливал золотистыми и
розоватыми тонами. Њежду колоннами, мимо белых статуй „анаид* и статуй
богов и героев, двигались группы мужчин и женщин, похожих на эти статуи,
ибо все они были в тогах, пеплумах и столах, красиво ниспадавших до земли
мЯгкими складками, на которых угасали лучи заходЯщего солнца. ѓигант
ѓеркулес, чьЯ голова еще была освещена, а торс уже погрузилсЯ в тень
колонны, взирал с высоты на толпу. Ђкта указывала ‹игии сенаторов в тогах
с широкою каймой, в цветных туниках и с полумесЯцами на обуви, и
всадников, и знаменитых актеров, и римских дам, одетых то на римский лад,
то на греческий, то в фантастические восточные нарЯды, с прическами в виде
башен и пирамид, а у иных волосы были зачесаны гладко, как у статуй
богинь, и украшены цветами. Њногих мужчин и женщин Ђкта называла по
именам, прибавлЯЯ короткие и порой ужасные истории, наполнЯвшие ‹игию
недоумением, изумлением и страхом. ‘транен был ей этот мир, чьей красотою
упивались ее глаза, но чьих контрастов не мог постигнуть ее девичий ум. ‚
звездах на небе, в рЯдах неподвижных колонн, уходЯщих куда-то в глубину, и
в этих, подобных статуЯм, людЯх было удивительное спокойствие; казалось,
среди мраморных этих громад должны обитать чуждые забот и тревог,
блаженные полубоги, а между тем тихий голос Ђкты открывал ‹игии одну за
другой жуткие тайны и этого дворца, и этих людей. ‚он там, вдали, виден
криптопортик, на колоннах которого и на полу еще темнеют пЯтна крови,
брызнувшей на белый мрамор из тела Љалигулы, когда он упал, заколотый
Љассием •ереей; там убили его жену, там размозжили о камни голову ребенка;
а вон под тем крылом есть подземелье, где от голода грыз собственные руки
„руз;** там отравили его старшего брата,*** там извивалсЯ от ужаса
ѓемелл****, там билсЯ в конвульсиЯх Љлавдий, там - ѓерманик*****. ‚се эти
стены слышали стоны и хрипенье умирающих, а люди, что спешат теперь на пир
в тогах, в Ярких туниках, украшенные цветами и драгоценностЯми, - они,
быть может, завтрашние смертники; быть может, у многих из них улыбка на
лице скрывает тревогу, страх, неуверенность в завтрашнем дне; быть может,
в эти минуты лихорадочнаЯ страсть, алчность, зависть гложут сердца этих с
виду беспечных, увенчанных цветами небожителей. ‘мЯтенный ум ‹игии не мог
поспеть за словами Ђкты, и, хотЯ волшебный мир все сильнее приковывал ее
взор, сердце ее сжималось от испуга, и внезапно на душу нахлынула
безмернаЯ тоска по любимой Џомпонии ѓрецине и по спокойному дому Ђвла, где
царила любовь, а не злодейство.
     _______________
     * „ а н а и д ы - в греческой мифологии 50 дочерей „анаЯ, сына
египетского царЯ Ѓела; спасаЯсь от преследованиЯ своих двоюродных
братьев, они вместе с отцом бежали в Ђргос (город на восточном
побережье п-ва Џелопоннес), но были настигнуты и принуждены ко
вступлению в брак. ‚ брачную ночь „анаиды закололи своих мужей и за
это были подвергнуты каре: вечно наполнЯть сосуд без дна в подземном
мире.
     ** „ р у з ћлий –езарь (8 - 33) - приемный внук ’ибериЯ;
опасаЯсь соперничества, император уморил его голодом в подземелье
Џалатинского дворца.
     *** ‘таршин брат „руза, Ќерон –езарь (6 - 30) в 29 г. был сослан
на остров ЏонтиЯ (у побережьЯ ‹ациЯ) и умерщвлен голодом (или
отравлен).
     **** ѓ е м е л л ’иберий (19 - 37) - внук императора ’ибериЯ;
убит по приказу Љалигулы.
     ***** ѓ е р м а н и к ћлий –езарь (15 до н. э. - 19 н. э.) -
приемный сын ’ибериЯ и его предполагаемый преемник, способный
полководец; отравлен с ведома ’ибериЯ.
     ’ем временем со стороны улицы Ђполлона волнами надвигались все новые
толпы гостей. €з-за ворот доносились шум и возгласы клиентов, провожавших
своих патронов. Џо всей усадьбе и в колоннадах замелькали несчетные
императоровы рабы, рабыни, мальчики и охранЯвшие дворец
солдаты-преторианцы. ‘реди светлокожих и смуглых лиц чернели здесь и там
физиономии нумидийцев с большими золотыми кольцами в ушах и в шлемах с
перьЯми. ‚о дворец несли лютни, кифары, охапки искусственно выращенных
поздней осенью цветов, ручные серебрЯные, золотые и медные лампы. ‚се
нараставший гул голосов смешивалсЯ с шумом фонтанов - розовеющие в
закатном свете их струи, падаЯ с высоты на мрамор, разбивались с плеском,
похожим на рыданьЯ.
     Ђкта умолкла, но ‹игиЯ все всматривалась в толпу, будто ища там
кого-то. ‚друг лицо ее заалелось. Њежду колонн показались ‚иниций и
Џетроний, они направлЯлись в большой триклиний, оба великолепные,
невозмутимые, похожие в своих белых тогах на богов. Љогда среди всех этих
чужих людей ‹игиЯ увидела два знакомых, дружеских лица, особенно же когда
увидела ‚инициЯ, ей показалось, будто огромнаЯ тЯжесть свалилась с ее
сердца. Ћна почувствовала себЯ не такой одинокой. ЋхватившаЯ было тоска по
дому Ђвла и Џомпонии стала вдруг не такой мучительной. ‘облазн увидеть
‚инициЯ поговорить с ним заглушил в ее сердце все прочие голоса. Ќапрасно
старалась она вспомнить все дурное, что слышала об императорском доме, и
слова Ђкты, и предостережениЯ Џомпонии. ‚опреки этим словам и
предостережениЯм ‹игии внезапно стало Ясно, что она не только должна быть
на пиру, но хочет на нем быть; при мысли, что через минуту она услышит
милый, любезный ей голос, который говорил ей о любви и о счастье,
достойном богов, и который до сих пор звучал, словно песнЯ, в ее ушах,
радость объЯла ее.
     Ќо ‹игиЯ тут же испугалась этой радости. Ђ не предает ли она в этот
миг и то чистое учение, в котором воспитана, и Џомпонию, и себЯ самое?
Ћдно дело идти по принуждению, другое - радоватьсЯ такой необходимости.
Ћна почувствовала себЯ виновной, недостойной, погибшей. ЋтчаЯние овладело
ею, слезы подступили к глазам. Ѓудь она одна, она бы упала на колени и
била бы себЯ в грудь, повторЯЯ: моЯ вина, моЯ вина! Ќо Ђкта взЯла ее за
руку и повела через внутренние покои в большой триклиний, где должен был
состоЯтьсЯ пир, а меж тем у ‹игии темнело в глазах, шумело от волнениЯ в
ушах и сердце так билось, что мешало дышать. Ѓудто сквозь сон увидела она
тысЯчи мерцающих ламп на столах и на стенах, будто сквозь сон услышала
возглас приветствиЯ императору, будто сквозь сон заметила его самого.
‚озглас оглушил ее, свет ослепил, закружилась голова от благовоний, и она,
почти терЯЯ сознание, с трудом различала Ђкту, котораЯ, уложив ‹игию у
стола, сама возлегла рЯдом.
     Ќо минуту спустЯ зазвучал низкий знакомый голос по другую сторону от
‹игии.
     - Џриветствую тебЯ, прекраснейшаЯ из дев на земле и из звезд на небе!
Џриветствую тебЯ, божественнаЯ Љаллина!
     Ќемного придЯ в себЯ, ‹игиЯ обернулась: рЯдом с нею возлежал ‚иниций.
Ћн был без тоги - ради удобства и по обычаю тоги на пирах снимали.
’ело его прикрывала только алаЯ туника без рукавов, с вышитыми серебром
пальмами. ђуки юноши были обнажены и по восточной моде украшены выше
локтей двумЯ широкими золотыми браслетами - гладкие, тщательно очищенные
от волос, но чересчур мускулистые, настоЯщие руки солдата, созданные длЯ
меча и щита! Ќа голове у него был венок из роз. ‘росшиесЯ густые брови,
сверкающие глаза, смуглый цвет лица делали ‚инициЯ воплощением молодости и
силы. Ћн показалсЯ ‹игии таким красивым, что она, уже оправившись от
первого испуга, все же еле сумела ответить:
     - Џриветствую тебЯ, Њарк...
     - ‘частливы глаза мои, что тебЯ видЯт; счастливы уши, что слышали
твой голос, который длЯ менЯ слаще флейт и кифар. Џредложили бы мне
выбирать, кого Я хочу видеть рЯдом с собою на этом пиру, тебЯ, ‹игиЯ, или
‚енеру, Я выбрал бы тебЯ, о божественнаЯ!
     € он вперил в нее свой взор, будто желаЯ насытитьсЯ ее видом, - его
глаза прЯмо жгли ее. Ћни скользили по ее лицу, по шее, по обнаженным
рукам, ласкали ее прелестную фигуру, любовались ею, обнимали ее, вбирали в
себЯ, но вместе с желанием в них светились счастье, и страстнаЯ любовь, и
безграничное восхищение.
     Њысли ‹игии проЯснились, и она, чувствуЯ, что в этой толпе и в этом
доме он единственное близкое ей существо, начала говорить с ним,
расспрашивать обо всем, что было ей непонЯтно и пугало. Ћткуда он знал,
что найдет ее во дворце императора, и зачем она здесь? ‡ачем император
отнЯл ее у Џомпонии? …й здесь страшно, она хотела бы вернутьсЯ домой. Ћна
бы умерла от тоски и тревоги, если бы не надежда, что Џетроний и он
заступЯтсЯ за нее перед императором.
     ‚иниций объЯснЯл ей, что о ее уводе он сам узнал от Ђвла. Ђ зачем она
здесь, он не знает. €мператор никому не дает отчета в своих распорЯжениЯх
и приказах. Ќо все равно ей не надо боЯтьсЯ. Ћн, ‚иниций, рЯдом с нею и
останетсЯ с нею. Ћн предпочел бы лишитьсЯ глаз, чем ее не видеть, лишитьсЯ
жизни, чем ее покинуть. Ћна - его душа, вот он и будет ее беречь, как
собственную душу. Ћн соорудит в своем доме ей алтарь, как своему божеству,
и будет приносить в жертву мирру и алоэ, а весной - анемоны и Яблоневый
цвет. € если ей страшен дом императора, он, ‚иниций, обещает ей, что она в
этом доме не останетсЯ.
     € хотЯ ‚иниций говорил уклончиво, а порою лгал, голос его звучал
искренне, потому что чувство было подлинным. € жалость его к девушке была
чистосердечной, а ее слова так трогали юношу, что, когда она стала его
благодарить и уверЯть, что ЏомпониЯ его полюбит за доброту, а сама она всю
жизнь будет ему благодарна, ‚иниций не мог подавить волнениЯ, и ему начало
казатьсЯ, что он будет не в силах устоЯть перед ее мольбой. ‘ердце его
таЯло от нежности. Љрасота ‹игии опьЯнЯла его, он желал ее и чувствовал,
что она ему безмерно дорога, что он и впрЯмь мог бы поклонЯтьсЯ ей, как
божеству; и еще он ощущал неукротимую потребность говорить о ее красоте и
о своем преклонении перед нею, но шум пиршества становилсЯ все
оглушительней, и ‚иниций, подвинувшись ближе, начал шептать ‹игии нежные,
сладостные, из глубины души лившиесЯ слова, звучные, как музыка, и
пьЯнЯщие, как вино.
     € они опьЯнЯли ее. ‘реди окружавших ее чужих людей ‚иниций казалсЯ ей
все более близким и дорогим, вполне надежным и беззаветно преданным. Ћн
успокоил ее, обещал забрать ее из императорского дома, обещал, что ее не
покинет, что будет ей служить. Џрежде, в доме Ђвла, он говорил с нею о
любви вообще и о счастье, которое может дать любовь, а теперь уже прЯмо
говорил, что любит ее, ‹игию, что она ему милее и дороже всех на свете.
‹игиЯ впервые слышала такие слова из уст мужчины, они как будто пробуждали
что-то спавшее в ее душе, ее охватывало чувство счастьЯ, в котором
безмернаЯ радость смешивалась с безмерной тревогой. ™еки ‹игии пылали,
сердце колотилось, губы приоткрылись, точно от удивлениЯ. …й было страшно,
что она слышит такие речи, но ни за что в мире она не согласилась бы
упустить хоть одно из его слов. ‚ременами она опускала глаза, потом опЯть
устремлЯла на ‚инициЯ сиЯющий свой взглЯд, робкий и вопрошающий, будто
внушаЯ ему: "ѓовори еще!" ум, музыка, запах цветов и аравийских курений
опЯть стали туманить ей голову. ‚ыросши в ђиме, ‹игиЯ свыклась с римским
обычаем возлежать на пирах, но в доме Ђвла ее место было между ложем
Џомпонии и маленького Ђвла, а теперь рЯдом с нею возлежал ‚иниций,
молодой, могучий, влюбленный, пылающий страстью, и она, ощущаЯ веющий от
него жар, испытывала и стыд, и наслаждение. …ю овладевали сладостное
бессилие, томность, забытье, будто она засыпает.
Ќо и ‚инициЯ волновала ее близость. ‹ицо его побледнело, ноздри
раздувались, как у арабского конЯ. ‚идимо, и его сердце под алой туникой
билось с необычной силой - дыхание стало частым, речи прерывистыми. ‚едь
он тоже впервые был так близко от нее. Њысли его начали путатьсЯ, по жилам
пробегал огонь, который он тщетно пыталсЯ погасить вином. Ќо сильнее вина
опьЯнЯли его прелестное ее лицо, ее голые руки, девичьЯ грудь,
вздымающаЯсЯ под золотистой туникой, всЯ ее фигура, прикрытаЯ белыми
складками пеплума - он пьЯнел все больше и больше. Ќаконец он взЯл ее руку
выше запЯстьЯ, как это сделал однажды в доме Ђвла, и, притЯнув девушку к
себе, зашептал дрожащими губами:
     - џ люблю тебЯ, Љаллина... божественнаЯ моЯ!
     - Џусти менЯ, Њарк, - молвила ‹игиЯ.
     Ќо он продолжал говорить, и глаза его подернулись туманом.
     - ЃожественнаЯ! ‹юби менЯ!
     ‚ эту минуту раздалсЯ голос Ђкты, возлежавшей по другую сторону рЯдом
с ‹игией:
     - €мператор смотрит на вас.
‚инициЯ вдруг охватил гнев - на императора, на Ђкту. …е слова
разрушили чары упоительного мгновениЯ. „аже дружеский голос показалсЯ бы
ему в такой миг несносным, и юноша решил, что Ђкта хочет помешать его
беседе с ‹игией.
     Ћн поднЯл голову, взглЯнул поверх плеч ‹игии на молодую
вольноотпущенницу и со злостью сказал:
     - Џрошло то времЯ, Ђкта, когда на пирах ты возлежала рЯдом с
императором, и говорЯт, тебе угрожает слепота. Љак же ты можешь его
разглЯдеть?
     - € все же Я его вижу... - как бы с печалью ответила Ђкта. - Ћн тоже
близорук, и он смотрит на вас сквозь изумруд.
‚се, что ни делал Ќерон, настораживало даже самых близких к нему
людей - ‚иниций тоже встревожилсЯ, поостыл и начал украдкой поглЯдывать на
императора. ‹игиЯ, котораЯ от смущениЯ в начале пира видела императора,
будто в тумане, а потом, взволнованнаЯ присутствием ‚инициЯ и его речами,
вообще на Ќерона не смотрела, теперь также обратила на него любопытный и
испуганный взор.
     Ђкта сказала правду. €мператор, склонЯсь над столом и прищурив один
глаз, а перед другим держа круглый шлифованный изумруд, с которым не
расставалсЯ, смотрел на них. ‚ какой-то миг его взглЯд встретилсЯ с
глазами ‹игии, и сердце девушки сжалось от страха. Љогда она в детстве
бывала в сицилийском поместье Ђвла, стараЯ рабынЯ-египтЯнка рассказывала
ей про драконов, живущих в горных ущельЯх, и теперь ей померещилось, что
на нее вдруг глЯнул зеленый глаз дракона. Љак перепуганное дитЯ,
ухватилась она за руку ‚инициЯ, и в голове у нее замелькали беспорЯдочные,
отрывочные мысли. ‡начит, это он, этот страшный, всесильный владыка? Ћна
его никогда не видела и воображала себе другим. …й представлЯлось ужасное
лицо с окаменевшими от злости чертами, а тут она увидела крупную, сидевшую
на толстой шее голову, действительно страшную, но немного и смешную,
потому что издали она напоминала детскую. Ћт туники аметистового цвета -
что было запрещено обычным смертным - ложилсЯ синеватый отсвет на широкое,
квадратное лицо. ‚олосы были темные, уложенные, по заведенной Ћтоном моде,
четырьмЯ рЯдами локонов. Ѓороды не было. Ќерон недавно посвЯтил ее
ћпитеру, за что весь ђим приносил ему благодарениЯ, хотЯ потихоньку
шептались, что посвЯтил он ее потому, что она, как у всех в его семье,
была рыжаЯ. ‹об сильно выдавалсЯ над бровЯми, и в этом было что-то
олимпийское. ‘двинутые брови выражали сознание своего всемогущества, но
чело полубога венчало лицо обезьЯны, пьЯницы и комедианта, отмеченное
суетностью, сменЯющимисЯ прихотЯми, обрюзгшее от жира, несмотрЯ на
молодость, и в то же времЯ болезненное и отталкивающее. ‹игии он показалсЯ
недобрым, но прежде всего омерзительным.
     Ќаконец император отложил изумруд и перестал смотреть на ‹игию. ’огда
она увидела его выпуклые голубые глаза, щурившиесЯ от Яркого света, - они
были как стеклЯнные, без всЯкого выражениЯ, похожие на глаза мертвеца.
Ђ Ќерон, обратЯсь к Џетронию, спросил:
     - ќто и есть та заложница, в которую влюблен ‚иниций?
     - „а, она, - подтвердил Џетроний.
     - Љак называетсЯ ее народ?
     - ‹игийцы.
     - ‚иниций считает ее красивой?
     - ЌарЯди в женский пеплум трухлЯвый ствол оливы, и ‚иницию он
покажетсЯ прелестным. Ќо на твоем лице, о несравненный знаток, Я уже читаю
ей приговор! ’ебе незачем его объЯвлЯть! „а, да! ‘лишком тощаЯ! •удющаЯ,
сущаЯ маковаЯ головка на тонком стебельке, а ведь ты, божественный эстет,
ценишь в женщине стебель, и ты трижды, четырежды прав! ‹ицо само по себе
ничего не значит. џ много почерпнул от тебЯ, но такого верного глаза у
менЯ еще нет. € Я готов поспорить с ’уллием ‘енеционом* на его любовницу,
что, хотЯ на пиру, когда все лежат, нелегко судить обо всей фигуре, ты уже
себе сказал: "‘лишком узка в бедрах".
     _______________
     * Џравильно - Љлавдий ‘енецион (см. примеч. в главе I).
     - ‘лишком узка в бедрах, - закрыв глаза, повторил Ќерон.
Ќа устах ЏетрониЯ поЯвилась еле заметнаЯ усмешка, и ’уллий ‘енецион,
занЯтый разговором с ‚естином*, точнее, издевками над снами, в которые
‚естин верил, повернулсЯ к Џетронию и, хотЯ понЯтиЯ не имел, о чем речь,
сказал:
     - ’ы ошибаешьсЯ! џ заодно с императором.
_______________
     * ‚ е с т и н Ђттик Њарк - консул 65 г., приближенный Ќерона;
покончил с собой после раскрытиЯ заговора Џизона.
     - Џревосходно, - согласилсЯ Џетроний. - џ как раз доказывал, что у
тебЯ есть кроха ума, а вот император утверждает, что ты осел без всЯкой
примеси.
     - Habet!* - рассмеЯлсЯ Ќерон и опустил вниз большой палец, как делали
в цирке в знак того, что гладиатор получил удар и его надо добить.
_______________
     * Џолучил (по заслугам) (лат.).
‚естин, полагаЯ, что речь еще идет о снах, воскликнул:
     - Ђ Я верю в сны, и ‘енека мне когда-то говорил, что он тоже верит.
     - Џрошлой ночью мне приснилось, что Я стала весталкой*, - сказала,
наклонЯсь через стол, ЉальвиЯ Љриспинилла.
     _______________
     * ‚ е с т а л к и - жрицы богини ‚есты (числом 6), дававшие обет
безбрачиЯ.
     ’ут Ќерон захлопал в ладоши, остальные последовали его примеру, и зал
загремел от рукоплесканий - ведь Љриспинилла, несколько раз уже
разведеннаЯ, славилась в ђиме баснословной распущенностью.
Ќичуть не смущаЯсь, она сказала:
     - Ќу и что! Ћни все старые да уродливые. Ћдна ђубриЯ еще похожа на
человека, а так нас было бы две, хотЯ у ђубрии летом бывают веснушки.
     - Џрости менЯ, пречистаЯ ЉальвиЯ, - заметил Џетроний, - но весталкой
ты могла бы стать разве что во сне.
     - Ђ если бы император приказал?
     - ’огда Я бы поверил, что даже самые удивительные сны сбываютсЯ.
     - Ћни и впрЯмь сбываютсЯ, - сказал ‚естин. - џ понимаю людей, которые
не верЯт в богов, но как можно не верить снам?
     - Ђ гаданьЯм? - спросил Ќерон. - Њне когда-то предсказали, что ђим
перестанет существовать, а Я буду царить над всем ‚остоком.
     - ѓаданьЯ и сны часто совпадают, - сказал ‚естин. - Љак-то один
проконсул, ни во что не веривший, послал в храм Њопса раба с запечатанным
письмом, запретив его вскрывать, - он хотел проверить, сумеет ли бог
ответить на содержавшийсЯ в письме вопрос. ђаб провел ночь в храме, чтобы
ему приснилсЯ вещий сон, потом возвратилсЯ и сказал следующее: "Њне снилсЯ
юноша, светозарный, как само солнце, который промолвил только одно слово:
"—ерного". “слыхав это, проконсул побледнел и, обращаЯсь к своим гостЯм,
таким же неверующим, как он, сказал: "‡наете, что было в письме?"
’ут ‚естин остановилсЯ и, взЯв со стола чашу с вином, начал пить.
     - —то же там было? - спросил ‘енецион.
     - ‚ письме был вопрос: "Љакого быка Я должен принести в жертву:
белого или черного?"
     Ќо впечатление от рассказа нарушил ‚ителлий, который ЯвилсЯ на пир
уже навеселе, - без всЯкого повода он разразилсЯ глупейшим хохотом.
     - —его хохочет эта бочка сала? - спросил Ќерон.
     - ‘мех отличает людей от животных, - молвил Џетроний, - а у него нет
иного доказательства, что он не кабан.
     ‚ителлий так же внезапно перестал смеЯтьсЯ и, причмокиваЯ лоснЯщимисЯ
от жирных соусов губами, стал всматриватьсЯ в окружающих с таким
удивлением, будто никогда их не видел.
     Џотом поднЯл пухлую, как подушка, руку и прохрипел:
     - “ менЯ свалилсЯ с пальца всаднический перстень, от отца
унаследованный.
     - Љоторый был сапожником, - прибавил Ќерон.
Ќо ‚ителлий опЯть неожиданно захохотал и принЯлсЯ искать перстень в
складках пеплума Љальвии Љриспиниллы.
     ’огда ‚атиний, кривлЯЯсь, стал вскрикивать голосом испуганной
женщины, а ЌигидиЯ, подруга Љальвии, молодаЯ вдова с лицом девочки и
развратными глазами, громко заметила:
     - €щет то, чего не терЯл.
     - € что ему никак не пригодитсЯ, даже если найдет, - заключил поэт
‹укан.
     ‚еселье разгоралось. ђабы вносили все новые и новые Яства, из больших
ваз, наполненных снегом и увитых плющом, вынимали менее крупные кратеры с
винами всевозможных сортов. ‚се много пили. ‘ потолка на столы и на гостей
то и дело сыпались розы.
     Ќо вот Џетроний стал упрашивать Ќерона, чтобы, пока гости еще не
перепились, император украсил пир своим пеньем. …го поддержал хор льстивых
голосов, однако Ќерон отнекивалсЯ. „ело тут не в храбрости, хотЯ ему
всегда ее не хватает. Ѓогам известно, чего стоЯт ему все эти выступлениЯ.
Ћн, правда, не отказываетсЯ от них, надо ведь что-то делать длЯ искусства,
и если Ђполлон одарил его неплохим голосом, грешно пренебрегать божьими
дарами. Ћн понимает, что это даже его долг перед государством. Ќо нынче он
в самом деле охрип. Џоложил себе ночью оловЯнные гирьки на грудь - не
помогло. Ћн даже подумывает о поездке в Ђнций*, чтобы подышать морским
воздухом.
     _______________
     * Ђ н ц и й - прибрежный город в 50 км к югу от ђима.
‹укан, однако, заклинал императора спеть ради блага искусства и
человечества. ‚едь всем известно, что божественный поэт и певец сложил
новый гимн ‚енере, в сравнении с которым гимн, сочиненный ‹укрецием,* -
вой годовалого волка. Џусть же этот пир будет истинным пиром. ‘толь
милостивый государь не должен причинЯть мучений своим подданным. "Ќе будь
жестоким, император!"
     _______________
     * ‹ у к р е ц и й Љар (ок. 96 - 55 до н. э.) - выдающийсЯ
римский поэт и философ-эпикуреец; его философскаЯ поэма "Ћ природе
вещей" начинаетсЯ обращением к ‚енере.
     - Ќе будь жестоким! - повторили хором все, кто находилсЯ поближе.
Ќерон развел руками, показываЯ, что вынужден уступить. ’отчас же на
всех лицах изобразилась благодарность, и взоры всех обратились к
императору. Ќо он еще приказал известить Џоппею о том, что он будет петь,
и объЯснил присутствующим, что ЏоппеЯ не пришла на пир по причине
нездоровьЯ, а его пенье помогает ей как ни одно лекарство, и ему было бы
жаль лишить ее такою случаЯ.
     ЏоппеЯ вскоре Явилась. Ћна во всем распорЯжалась Ќероном, как своим
подданным, но знала, что, когда дело идет о его самолюбии певца, возницы
или поэта, раздражать императора опасно. €так, она вошла в пиршественный
зал, прекраснаЯ, как богинЯ, в одеждах такого же аметистового цвета, как у
Ќерона, и в ожерелье из необыкновенно крупных жемчужин, отнЯтом некогда у
Њасиниссы*, - златокудраЯ, нежнаЯ и, хотЯ уже разведеннаЯ с двумЯ мужьЯми,
сохранившаЯ лицо и взглЯд девушки.
     _______________
     * Њ а с и н и с с а (ок. 238 - 149 до н. э.) - нумидийский царь
(ЌумидиЯ - область на северном побережье Ђфрики), сначала противник
ђима, затем его союзник в борьбе с Љарфагеном (город и государство на
территории современного ’униса).
     …е приветствовали громкими криками, называЯ "божественной Ђвгустой".
Ќикогда в жизни ‹игиЯ не видела подобной красоты и с трудом верила своим
глазам - ведь ЏоппеЯ ‘абина была одна из самых распутных женщин в ђиме.
‹игиЯ слышала от Џомпонии, что ЏоппеЯ заставила императора умертвить мать
и жену, об этом также говорили гости Ђвла и слуги; слышала, что статуи
Џоппеи в городе по ночам опрокидывают, слышала о надписЯх, за которые
виновников карают самыми жестокими карами, но которые поЯвлЯютсЯ каждое
утро на стенах домов. Ђ между тем, когда она глЯдела на эту страшную
Џоппею, слывшую среди приверженцев •риста воплощением зла и нечестиЯ, ей
чудилось, что подобный облик может быть у ангелов или других небесных
духов. ‹игиЯ была не в силах отвести глаза от "божественной", и невольно
из ее уст вырвалсЯ вопрос:
     - Ђх, Њарк, возможно ли это?
Ђ он, разгорЯченный вином и раздраженный тем, что столько всЯческих
помех отвлекают ее внимание от него и его речей, возразил:
     - „а, она красива, но ты во сто раз красивее. ’ы себЯ не знаешь, не
то влюбилась бы сама в себЯ, как Ќарцисс. Ћна купаетсЯ в молоке ослиц, а
тебЯ, наверно, искупала ‚енера в своем собственном молоке. Ќет, ты себЯ не
знаешь, ocelle mi! Ќе смотри на нее. Ћбрати взор на менЯ, ocelle mi!
Џригубь свою чашу, а потом Я приложусь к этому месту своими губами.
€ он придвигалсЯ все ближе, а ‹игиЯ отодвигалась к Ђкте. Ќо тут
кругом зашикали - император встал. Џевец „иодор подал ему лютню из тех,
что назывались "дельта", другой певец, ’ерпнос, сопровождавший его игру,
подошел со своим инструментом, наблием*; оперши свою дельту о стол, Ќерон
поднЯл глаза к потолку, и с минуту в триклинии стоЯла тишина, нарушаемаЯ
лишь шорохом падавших с потолка роз.
     _______________
     * Ќ а б л и й - разновидность арфы.
     Ќаконец император запел, а точнее, начал напевно и ритмично
декламировать в сопровождении двух лютен гимн ‚енере. € глуховатый голос
его, и стихи звучали приЯтно, так что бедную ‹игию снова одолели сомнениЯ
     - гимн этот, прославлЯвший нечистую Языческую ‚енеру, показалсЯ ей
великолепным, да и сам император в лавровом венке и с возведенным кверху
взором - более величественным, не таким страшным и отталкивающим, как в
начале пира.
     Ќо вот раздалсЯ гром рукоплесканий. ‚округ слышались возгласы: "Ћ,
небесный голос!" Љое-кто из женщин, воздев руки вверх, так и застыли в
порыве восхищениЯ, другие утирали слезы на глазах, весь пиршественный зал
гудел, будто улей. ‘клонив златокудрую головку, ЏоппеЯ поднесла к устам
руку Ќерона и долго держала ее так в молчании, а юный Џифагор, красавец
грек, с которым впоследствии полубезумный Ќерон приказал фламинам*
обвенчать себЯ с соблюдением всех обрЯдов, опустилсЯ на колени у его ног.
_______________
     * ” л а м и н - жрец.
‘ам Ќерон, однако, пристально смотрел на ЏетрониЯ, чьЯ похвала была
длЯ него наиболее желанной.
     - …сли говорить о музыке, - сказал Џетроний, - то Ћрфей в этот миг,
должно быть, пожелтел от зависти, так же как наш сотрапезник ‹укан; что ж
до стихов, Я огорчен, что они слишком хороши и Я не в силах найти слова
длЯ достойной похвалы.
     ‹укана ничуть не обидел намек на его зависть, напротив - он взглЯнул
на ЏетрониЯ с благодарностью и, притворЯЯсь опечаленным, пробормотал:
     - Ѓудь проклЯт рок, судивший мне быть современником такого поэта. џ
мог бы занЯть место в памЯти людской и на Џарнасе*, а так Я померкну, как
светильник при свете солнца.
     _______________
     * Џ а р н а с - горный массив в ”окиде (‘реднЯЯ ѓрециЯ); в
греческой мифологии место обитаниЯ Ђполлона и муз. “ подножиЯ Џарнаса
находилсЯ Љастальский ключ - источник вдохновениЯ.
Ћбладавший удивительной памЯтью Џетроний стал повторЯть строфы гимна,
цитировать отдельные стихи, разбирать и превозносить удачные выражениЯ.
‹укан, как бы позабыв о зависти под действием чар поэзии, присоединил к
хвалам ЏетрониЯ свои восторги. Ќа лице Ќерона поЯвилось выражение
блаженства и безмерного тщеславиЯ, не только граничащего с глупостью, но
вполне с нею тождественного. Ћн сам подсказывал наиболее изЯщные, по его
мнению, стихи, потом начал утешать ‹укана - не надо, мол, падать духом,
разумеетсЯ, кем ты родилсЯ, тем и будешь, но все же почет, оказываемый
ћпитеру, не исключает поклонениЯ другим богам.
‡атем он поднЯлсЯ, чтобы проводить Џоппею, которой действительно
нездоровилось. Ќо вставшим было сотрапезникам император велел оставатьсЯ
на местах, пообещав вернутьсЯ. € немного спустЯ он снова был в триклинии,
чтобы, вдыхаЯ дурманЯщий дым курений, смотреть на зрелища, которые он,
Џетроний или ’игеллин обычно устраивали длЯ гостей.
Ќачалось чтение стихов и представление диалогов, в которых было не
столько остроумиЯ, сколько желаниЯ поразить. Џотом знаменитый мим Џарис
изображал приключениЯ €о, дочери €наха. ѓостЯм, особенно ‹игии,
непривычной к подобным зрелищам, казалось, что они воочию видЯт чудо,
волшебство. „вижениЯми рук и всего тела Џарис умел изображать то, что как
будто невозможно передать плЯской. Ћт мельканиЯ его рук воздух как бы
потемнел и сгустилсЯ в сиЯющее, живое, трепещущее, сладострастное облако,
которое обволакивало клонившуюсЯ в истоме девичью фигуру, сотрЯсаемую
судорогами блаженства. ’о была не плЯска, а картина, Ярко рисовавшаЯ
таинство любви, картина чарующаЯ и бесстыднаЯ, а когда это закончилось и в
зал вбежали корибанты с сирийскими девушками и под звуки кифар, флейт,
кимвалов и бубнов закружились в вакхической плЯске с дикими выкриками и
еще более непристойными телодвижениЯми, ‹игии показалось, что она сейчас
сгорит со стыда, или же молниЯ испепелит этот дом, или потолок обрушитсЯ
на головы пирующих.
     Ќо из подвешенной к потолку золотой сети сыпались только розы, а
полупьЯный ‚иниций рЯдом с нею вел дальше свои речи:
     - џ видел тебЯ в доме Ђвла у фонтана и полюбил тебЯ. Ѓыло это на
заре, ты думала, что никто не смотрит, а Я тебЯ видел. € такой вижу
сейчас, хотЯ этот пеплум скрывает тебЯ. ‘брось пеплум, как Љриспинилла.
‚идишь? € боги, и люди ищут любви. Љроме нее, нет на свете ничего! Џоложи
головку мне на грудь и закрой глаза.
     ‹игиЯ ощущала биение пульса в висках и в руках - чудилось ей, будто
летит она в бездну, а этот ‚иниций, который представлЯлсЯ ей прежде таким
родным и надежным, не спасает ее, а, напротив, тЯнет ее туда. € он ей стал
неприЯтен. Ћна опЯть начала боЯтьсЯ и пира этого, и ‚инициЯ, и себЯ самой.
Ќекий голос, схожий с голосом Џомпонии, еще взывал в ее душе: "‹игиЯ,
спасайсЯ!", но тут же что-то в ней говорило, что слишком поздно - и что
тот, кого обжигало таким огнем, кто видел творившеесЯ на этом пиру, у кого
сердце колотилось так, как у нее от речей ‚инициЯ, и кого пронизывал такой
трепет, как ее, когда он приближалсЯ к ней, - тот погиб и спасеньЯ ему
нет. ‘илы ее покидали. Њинутами ей казалось, что она лишитсЯ чувств, а
потом произойдет что-то ужасное. Ћна знала - никто не смеет, под страхом
навлечь гнев императора, поднЯтьсЯ с ложа, пока не подниметсЯ он, но у нее
и без того уже не хватило бы сил встать на ноги.
Ђ до конца пира было еще далеко. ђабы продолжали вносить новые блюда,
наполнЯли кувшины вином, а перед столами, расположенными покоем, поЯвились
два атлета, чтобы потешить гостей зрелищем борьбы.
Ќачалось состЯзание. Њогучие, блестЯщие от масла тела сплетались в
единый узел, хрустели кости в железных объЯтьЯх, стиснутые челюсти зловеще
скрежетали. ‚ременами слышались быстрые, глухие удары ног о побрызганный
шафраном пол, а то оба вдруг застывали в неподвижности, и перед зрителЯми
была словно бы высеченнаЯ из камнЯ скульптура. ѓлаза римлЯн сладострастно
следили за игрою набухших в страшном напрЯжении мышц на спинах, бедрах,
руках. Ѓорьба, впрочем, была недолгой - Љротон, учитель и начальник школы
гладиаторов, недаром слыл самым сильным человеком в стране. Џротивник
Љротона начал дышать все чаще, потом захрипел, потом лицо его посинело -
вдруг кровь хлынула из его рта, и он поник.
     Љонец борьбы был встречен громом рукоплесканий - Љротон, поставив
ногу на спину поверженному и скрестив на груди могучие руки, обводил зал
торжествующим взором.
     …го сменили потешники, подражавшие повадкам животных и их голосам,
жонглеры и шуты, но на них уже почти не смотрели - в глазах у пьЯных
зрителей мутилось. Џир все больше превращалсЯ в попойку, в разнузданную
оргию. ‘ирийские девушки, прежде участвовавшие в вакхических плЯсках,
рассыпались среди гостей. ‚место музыки раздавалсЯ нестройный, дикий шум
кифар, лютен, армЯнских цимбал, египетских систров, труб и рогов, - а там
кое-кому из гостей захотелось поговорить, и музыкантам закричали, чтобы
они убирались. ‚оздух был насыщен ароматами цветов, благовонных масел,
которыми во времЯ пира красивые мальчики кропили столы, запахами шафрана и
разгорЯченных тел, становилось очень душно, лампы горели тускло, венки на
головах пирующих сбились набок, лица были бледны и усеЯны каплЯми пота.
‚ителлий свалилсЯ под стол. ЋбнажившаЯсЯ до поЯса ЌигидиЯ приникла
своей пьЯной девичьей головкой к груди ‹укана, и он, не менее пьЯный,
сдувал золотую пудру с ее волос, то и дело подымаЯ кверху светЯщиесЯ
блаженством глаза. ‚естин с пьЯным упрЯмством в десЯтый раз повторЯл ответ
Њопса на запечатанное письмо проконсула. Ђ насмехавшийсЯ над богами ’уллий
прерывистым от икоты голосом рассуждал:
     - ‚идишь ли, ежели ‘ферос Љсенофана круглый,* то ведь такого бога
можно катить перед собою ногами, как бочку.
     _______________
     * Љсенофан утверждал, что единое и тождественное мирозданию
божество напоминает шар (греч. "сфера"); это утверждение, однако,
следует понимать не буквально, а как философскую аналогию.
‘лыша такие речи, „омиций Ђфр, гнусный, старый доносчик, возмутилсЯ и
от негодованиЯ облил свою тунику фалернским. “ж он-то всегда верил в
богов. ‚от люди говорЯт, что ђим погибнет, а некоторые даже считают, что
уже гибнет. Џожалуй, что так! Ќо ежели это произойдет, так лишь оттого,
что у молодежи нет веры, а без веры не может быть добродетели. Љ тому же
старинные строгие обычаи пришли в упадок, никому и в голову не приходит,
что эпикурейцам не устоЯть против варваров. Ќичего не поделаешь! —то до
него, он сожалеет, что дожил до таких времен, и вынужден искать в
наслаждениЯх лекарство от огорчений, которые иначе быстро бы его
прикончили.
     €, обнЯв сирийскую танцовщицу, он принЯлсЯ целовать беззубым ртом ее
затылок и спину, при виде чего консул Њеммий ђегул* засмеЯлсЯ и, поднЯв
плешивую голову в надетом набекрень венке, заметил:
     - Љто говорит, что ђим гибнет? …рунда! џ, консул, лучше других знаю.
Videant consules...** ’ридцать легионов... охранЯют нашу pax romana!***
_______________
     * Њ е м м и й ђ е г у л ѓай - консул 63 г.
     ** (Џусть следЯт консулы... - лат.) - начало формулы,
объЯвлЯвшей о введении чрезвычайного положениЯ и наделении консулов
экстраординарными полномочиЯми.
     *** ђимский мир, римскую империю (лат.).
Ћн сжал кулаками виски и закричал на весь зал:
     - ’ридцать легионов! ’ридцать легионов! Ћт Ѓритании до страны парфЯн!
     - Ќо вдруг остановилсЯ и, приставив палец ко лбу, уточнил: - Џожалуй, даже
тридцать два...
     Џосле чего повалилсЯ под стол. ‚скоре его стошнило, и он начал
извергать Языки фламинго, жареные рыжики, замороженные грибы, саранчу в
меду, куски рыбы, мЯса, - словом все, что съел и выпил.
Ќо „омициЯ не успокоило число легионов, охранЯющих покой ђима. Ќет,
нет! ђим должен погибнуть, потому что исчезла вера в богов и строгость
нравов! ђим должен погибнуть, а жаль - ведь жизнь хороша, император
милостив, вино вкусно! Ђх, как жаль!
     €, уткнувшись головою в лопатки сирийской вакханки, он разрыдалсЯ:
     - Љакой толк от будущей жизни! Ђхиллес был прав*: лучше быть батраком
в подлунном мире, чем царствовать в киммерийских пределах. „а ещ