жет, и все восемь, не мог Я толком сосчитать, -
ответил ‘орока.
     - Ќаше счастье! Џротив нас им не устоЯть!
     - Ќе устоЯть,  пан полковник, надо бы только живьем которого взЯть да
попытать огнем, чтоб дорогу показал.
     - Ѓудет еще времЯ. Ѓерегись!
     Ќе  успел  Љмициц  сказать:  "Ѓерегись!"  -  как  струйка белого дыма
расцвела  в  зарослЯх  и  словно  птицы  зашумели  неподалеку в  траве,  в
каких-нибудь трех десЯтках шагов от хаты.
     - Џодковными гвоздЯми из дробовика стрелЯют!  - сказал Љмициц. - Љоли
нет  у  них  мушкетов,  ничего они нам не  сделают,  из  дробовика сюда не
достать.
     „ержа одной рукой опертый о седло мушкет,  ‘орока сложил у губ другую
руку и крикнул:
     - Ђ ну покажись который из кустов, мигом уложу!
     Ќа минуту наступила тишина, затем из зарослей раздалсЯ грозный голос:
     - ‚ы кто такие?
     - „а уж получше тех, кто промышлЯют на большой дороге.
     - Џо какому праву вы занЯли наш дом?
     - ’ы, разбойник, о праве спрашиваешь! ‡аплечных дел мастер научит вас
праву, а покуда проваливай!
     - Њы вас, как барсуков, отсюда выкурим!
     - Џоди-ка суньсЯ! ‘мотри, как бы сам в дыму не задохсЯ!
     ѓолос в зарослЯх умолк,  разбойники,  видно,  стали держать совет,  а
‘орока тем временем шепнул Љмицицу:
     - Ќадо будет одного заманить и  свЯзать,  будет у  нас  и  заложник и
проводник.
     - Љоль придет сюда который,  -  возразил ему Љмициц, - так не раньше,
чем мы слово дадим.
     - ‘ разбойниками и слова можно не держать.
     - Ђ лучше его не давать! - оборвал его Љмициц.
     ‘о стороны зарослей долетел новый вопрос:
     - —его вам надобно?
     ’ут заговорил сам Љмициц:
     - Њы как приехали, так бы и уехали, кабы ты, дурень, обошелсЯ учтиво,
не начинал с пальбы.
     - Ќе усидеть тебе тут, вечером нас сто сабель придет!
     - Љ вечеру две сотни драгун придет,  а болото тебе не защита,  есть у
нас такие, что проедут, как и мы проехали.
     - ’ак вы солдаты?
     - „а уж не разбойники.
     - Ђ из какой хоругви?
     - Ђ ты что, гетман? ’ебе отчет мы давать не станем.
     - ѓоворю вам, волки вас тут съедЯт.
     - Ђ вас воронье сгложет.
     - Ћтвечайте,  чего вам надобно,  черт бы  вас побрал!  ‡ачем влезли в
нашу хату?
     - Ђ  ты  поди  сам  сюда!  Ќечего глотку драть  из  кустов.  Џоближе!
Џоближе!
     - „аешь слово?
     - ‘лово рыцарЯм дают,  не разбойникам.  •очешь - верь, не хочешь - не
верь!
     - „воим можно?
     - Њожно!
     —ерез минуту из зарослей в какой-нибудь сотне шагов вышли два высоких
плечистых человека.  Ћдин из  них сутулилсЯ и,  видно,  был уже преклонный
старик,  другой держалсЯ прЯмо,  только на  ходу вытЯгивал с  любопытством
шею;  на  обоих  были  крытые серым сукном полушубки,  какие носила шлЯхта
поплоше, высокие Яловичные сапоги и надвинутые на глаза меховые шапки.
     - —то за дьЯвольщина! - пробормотал Љмициц, пристально всматриваЯсь в
обоих.
     - —удеса, да и только, пан полковник! - воскликнул ‘орока. - ‚едь это
наши люди?
     ‘тарик и парень были уже в нескольких шагах,  но узнать пришельцев не
могли, так как их заслонЯли лошади.
     ‚незапно Љмициц шагнул вперед.
     Ќо  и  тут  они  не  признали пана ЂнджеЯ,  потому что  лицо его было
закрыто повЯзкой;  они только приостановились и  смерили его любопытными и
беспокойными глазами.
     - ѓде же  твой другой сын,  пан Љемлич?  -  спросил Љмициц.  -  “ж не
сложил ли свою голову?
     - Љто это?  Ђ? —то? Љто это говорит? - странным, словно бы испуганным
голосом произнес старик.
     € застыл,  раскрыв глаза и разинув рот; но у сына глаза были моложе и
зорче, он внезапно сорвал шапку с голову.
     - ѓосподи помилуй! Ћтец, да это пан полковник! - крикнул он.
     - Ћ,  господи!  Ћ, €исусе сладчайший! - завопил старик. - ’ак это пан
Љмициц!
     € оба они стали навытЯжку,  как положено приветствовать начальника, а
на лицах их изобразились испуг и изумление.
     - Ђх, такие-сЯкие! - улыбнулсЯ Љмициц. - €з дробовика салютовали!
     ’ут старик бросилсЯ назад с криком:
     - ќй сюда, все сюда!
     €з  зарослей показалось еще  несколько человек,  среди них второй сын
старика и смолокур;  не знаЯ, что случилось, все они бежали сломЯ голову с
оружием наготове; но старик снова закричал:
     - Ќа  колени,  шельмы,  на  колени!  ќто пан Љмициц!  Љакой это дурак
вздумал стрелЯть? Ќу-ка признавайсЯ!
     - „а ты сам, отец, и стрелЯл! - сказал молодой Љемлич.
     - Ѓрешешь! Ѓрешешь, как пес! Џан полковник, ну кто мог знать, что это
ты сам у нас в доме! ѓосподи боже мой, да Я все еще глазам своим не верю!
     - џ сам,  собственной персоной!  -  промолвил Љмициц,  протЯгиваЯ ему
руку.
     - Ћ, господи! - воскликнул старик. - ’акой гость в лесу! ѓлазам своим
не  верю!  —ем мы  тут тебЯ,  пан полковник,  потчевать будем?  „а кабы мы
знали,  кабы ведали! - ’ут он обратилсЯ к сыновьЯм: - Ќу-ка, болваны, беги
который-нибудь в погреб да принеси меду!
     - „ай, отец, ключ! - сказал один из сыновей.
     ‘тарик стал искать за поЯсом ключ, подозрительно поглЯдываЯ на сына.
     - Љлюч?  Љак бы не так!  ‡наю Я тебЯ,  цыгана, ты сам больше выпьешь,
чем сюда принесешь. ‘ам схожу! €шь чего захотел: дай ему ключ! ‘тупайте да
отвалите бревна, а уж отворю и принесу Я сам!
     - „а у  тебЯ,  пан Љемлич,  Я  вижу,  погребок укрыт под бревнами?  -
сказал Љмициц.
     - „а разве тут что-нибудь убережешь с этими разбойниками!  -  показал
старик на сыновей. - Ћни бы отца сожрали. ‚ы еще здесь?! ‘тупайте отвалите
бревна. ’ак-то вы слушаетесь того, кто вас породил?
     ‘ыновьЯ метнулись опрометью за хату, к кучам нарубленных бревен.
     - ’ы, как Я вижу, по-прежнему воюешь с сыновьЯми? - спросил Љмициц.
     - ђазве с ними в мире проживешь?  „ратьсЯ умеют,  добычу брать умеют,
но как дело дойдет до дележа с отцом -  из глотки приходитсЯ вырывать свою
часть!  ‚от она,  утеха моЯ!  Ђ парни как туры!  Џожалуй, пан полковник, в
хату,  а то здесь холод пробирает.  ѓосподи боже мой,  такой гость,  такой
гость!  ‚едь мы под твоим начальством больше захватили добычи,  чем тут за
целый год!  Ђ теперь вот горе! Ћдна бедность! •удые времена, и чем дальше,
тем все хуже,  да и  старость не радость!  Џожалуй в  хату,  в убогую нашу
хижинку! ѓосподи, да разве мог Я ждать такого гостЯ!
     ‘тарый  Љемлич  говорил странно торопливым и  жалобным голосом и  все
бросал  по  сторонам  быстрые,  беспокойные взглЯды.  ќто  был  костистый,
высоченного роста старик, с вечно недовольным, кислым лицом. ѓлаза у него,
как и у обоих сыновей,  были косые, брови кустистые и такие же усы, из под
которых  торчала уродливо выпЯченнаЯ нижнЯЯ  губа,  котораЯ,  как  у  всех
беззубых  людей,   при  разговоре  поднималась  к  самому  носу.  ‘тарому,
сморщенному лицу странно не  соответствовала крепкаЯ фигура,  выказывавшаЯ
необыкновенную силу и живость.  „вижениЯ его были стремительны, точно весь
он  был  на  пружинах;  он  непрестанно вертел головой,  стараЯсь охватить
глазом все,  что его окружало:  и людей и предметы. Џо мере того как в нем
просыпалсЯ служака,  трепетавший перед бывшим начальником, а быть может, и
привЯзанный к нему, старик все униженней держалсЯ с паном Ђнджеем.
     Љмициц хорошо знал Љемличей;  отец и  оба  сына служили у  него в  те
времена,  когда он на свой страх вел в  Ѓелоруссии войну с •ованским.  ќто
были храбрые солдаты,  столь же  храбрые,  сколь и  жестокие.  ‘ын  Љосьма
некоторое времЯ  был  в  отрЯде  знаменосцем,  однако  вскоре отказалсЯ от
почетного званиЯ,  мешавшего ему брать добычу.  ‘реди гулЯк и игроков,  из
которых состоЯла ватага Љмицица, днем пропивавших и спускавших все, что за
ночь  ценою  крови  они  захватывали у  врага,  Љемличи  выделЯлись  своей
страшной алчностью.  Ћни  усердно собирали добычу и  прЯтали ее  в  лесах.
Ћсобенно лакомы они были до лошадей,  которых продавали потом в шлЯхетских
усадьбах и  местечках.  Ћтец дралсЯ не  хуже сыновей-близнецов,  но  после
каждого боЯ отнимал у  них самую лучшую долю добычи и при этом жаловалсЯ и
скулил,  что они его обижают,  и  стонал,  и  охал,  и грозил им отцовским
проклЯтием.  ‘ыновьЯ на  него ворчали;  но были они от природы глуповаты и
позволЯли тиранить себЯ.  ЌесмотрЯ на постоЯнные ссоры и споры,  в бою они
Яростно,  не щадЯ жизни, защищали друг друга. ’оварищи не любили Љемличей,
и  все  их  боЯлись,  в  драке они  были  страшны.  „аже  офицеры избегали
свЯзыватьсЯ с ними.  Ћдин только Љмициц будил в них неописуемый страх,  да
еще  трепетали они  перед ђаницким,  когда лицо  его  в  гневе покрывалось
пЯтнами.  Ћбоих они  почитали за  высокий род,  ибо  Љмицицы с  давних пор
стоЯли  у  власти  в  Ћршанском  воеводстве,  а  в  жилах  ђаницкого текла
сенаторскаЯ кровь.
     ‚ отрЯде ходила молва, будто они накопили несметные богатства, однако
никто толком не  знал,  была ли  в  этом хоть долЯ правды.  Ћднажды Љмициц
услал их с несколькими челЯдинцами и взЯтым в добычу табуном лошадей,  - и
с той поры они пропали.  Љмициц полагал, что они сложили головы, а солдаты
твердили,  что  они  угнали лошадей,  потому что  длЯ  них это был слишком
большой соблазн.  ’еперь,  когда пан Ђнджей увидел их целых и  невредимых,
услышал ржание в  сарае  подле  хаты,  заметил беспокойство,  сквозившее у
старика в  раболепных изъЯвлениЯх радости,  он  подумал,  что солдаты были
правы.
     ‚ойдЯ с Љемличем в хату,  Љмициц сел на топчан и,  подбочась,  в упор
поглЯдел на старика.
     - Љемлич, а где же мои кони? - спросил он.
     - Ћ €исусе, €исусе сладчайший! - простонал старик. - ‹юди ‡олотаренко
забрали их, нас побили, изранили, рассеЯли, гнали шестнадцать миль, еле мы
живыми ушли от них.  Ћх, пресвЯтаЯ владычица! ’ак мы и не смогли найти уже
ни тебЯ,  пан полковник, ни отрЯда. ‡агнали нас суда, в эти леса, на нужду
и голод,  в эту халупу, на эти болота. Ќичего, бог милостив, вот и ты, пан
полковник, жив и здоров, хоть, вижу, ранен... Ќе перевЯзать ли рану-то, не
приложить ли  трав,  чтобы гной вытЯнуло.  Ђ  сынки-то  мои пошли отвалить
бревна,  да  так  и  пропали.  —то эти шельмы делают там?  ѓотовы выломать
дверь, только бы дорватьсЯ до меда. Ћдин только голод тут и нужда! ѓрибами
живем,  но длЯ твоей милости найдетсЯ и выпить и закусить...  ЋтнЯли у нас
тех коней, забрали. —то об них толковать! € мы лишились службы у тебЯ, пан
полковник, на старости лет осталсЯ Я без куска хлеба, разве только ты, пан
полковник, пригреешь и снова примешь на службу.
     - ‚се может статьсЯ! - ответил Љмициц.
     ‚ эту минуту вошли оба сына старика: Љосьма и „амиан, близнецы, дюжие
увальни с огромными головами, поросшими невероЯтно густыми и жесткими, как
щетина,  волосами,  которые неровными вихрами торчали из-за ушей и по всей
голове свалЯлись в причудливые космы.  ‚ойдЯ, они остановились у двери, не
смеЯ сесть в присутствии Љмицица.
     - Њы бревна отвалили, - сказал „амиан.
     - ‹адно,  -  бросил  старый  Љемлич,  -  пойду  принесу  меду.  -  Ћн
многозначительно  посмотрел  на  сыновей.  -  Ђ  тех  коней  забрали  люди
‡олотаренко, - произнес он с ударением.
     € вышел вон.
     Љмициц смотрел на стоЯвших у двери двоих литвинов, словно вырубленных
наспех топором из колоды, и вдруг спросил:
     - —то вы теперь делаете?
     - Љоней угонЯем! - хором ответили близнецы.
     - “ кого?
     - “ кого придетсЯ.
     - Ђ больше всего?
     - “ людей ‡олотаренко.
     - ќто хорошо, у врага можно брать; но коль вы и у своих берете, то не
шлЯхта вы, а разбойники. —то с конЯми делаете?
     - Ћтец продает в Џруссии.
     - Ђ у шведов не случалось  вам  угонЯть?  ‚едь  тут  где-то  недалеко
шведские гарнизоны? Ќа шведов не хаживали?
     - •аживали.
     - ‘тало быть,  на одиночек нападали или на маленькие отрЯды.  Ђ когда
они отбивались, вы что тогда?
     - ‹упили их.
     - ’ак! ‘тало быть, лупили! Ќу тогда вы на заметке и у ‡олотаренко и у
шведов. Ђ ведь даром вам это, пожалуй, не пройдет, попадись вы только им в
руки?
     Љосьма и „амиан молчали.
     - Ћпасный  это  промысел,   не  шлЯхте,  а  разбойникам  пристало  им
заниматьсЯ.  ‚ерно,  не  обошлось дело и  без суда за  какие-нибудь старые
грехи?
     - „а уж что говорить! - ответили Љосьма и „амиан
     - џ так и думал. ‚ы откуда родом?
     - ‡дешние мы.
     - ѓде отец жил раньше?
     - ‚ Ѓоровичке.
     - Ћн один владел деревенькой?
     - ‚месте с Љопыстинским.
     - Ђ что сталось с Љопыстинским?
     - ‡арубили мы его.
     - €, наверно, бежали от суда. Џлохо ваше дело, Љемличи, висеть вам на
суку! Џалач вам свечку засветит, как пить дать!
     Ќо тут дверь скрипнула,  и  в избу вошел старик с сулеей меда и двумЯ
чарками.  ‚ойдЯ,  он с беспокойством посмотрел на сыновей и на Љмицица,  а
потом сказал:
     - ‘тупайте завалите погреб.
     Ѓлизнецы тотчас  вышли;  старик наполнил одну  чарку,  другую оставил
пустую, ждал, позволит ли ему Љмициц выпить с собой.
     Ќо Љмициц не мог пить, он даже говорил с трудом, так болела рана.
     - Ќейдет мед на рану,  -  сказал,  увидев это, старик, - разве только
само" залить,  чтобы гной скорее выжечь. Џозволь, пан полковник, Я осмотрю
ее и перевЯжу, - в этом деле Я не хуже цирюльника разбираюсь.
     Љмициц согласилсЯ; Љемлич снЯл повЯзку и тщательно осмотрел рану.
     - Џустое  дело,  царапина!  ЏулЯ  кости не задела,  а все-таки кругом
напухло.
     - ‚ерно, потому и болит.
     - „а ведь и двух дней не прошло. Њать честнаЯ! ‚едь это кто-то в упор
стрелЯл, да как близко.
     - Џочему ты так думаешь?
     - Џорох  не  успел весь  сгореть,  и  дробинки сидЯт под  кожей,  как
чернушка. Ћни теперь так и останутсЯ. Ђ к ране надо только хлеба приложить
с паутиной.  ‘трах как близко кто-то стрелЯл,  пан полковник, счастье, что
не убил тебЯ!
     - Ќа роду еще не было мне написано.  Ќамочи же хлеба с паутиной,  пан
Љемлич,  да приложи поскорее,  поговорить мне надо с тобой,  а тут челюсти
болЯт.
     ‘тарик  бросил  на  полковника подозрительный взглЯд,  в  сердце  его
закралось опасение,  как  бы  разговор снова  не  зашел о  лошадЯх,  Якобы
захваченных казаками;  однако он тотчас засуетилсЯ, намочил сперва хлеба в
воде и  размЯл его,  набрал паутины,  которой в  хате было полно,  и мигом
перевЯзал Љмицицу рану.
     - ’еперь полегчало, - сказал пан Ђнджей. - ‘адись же, пан Љемлич.
     - ‘лушаюсь,  пан  полковник,  -  ответил старик и  присел на  краешек
лавки, беспокойно повернув к Љмицицу седую щетинистую голову.
     Ќо  Љмициц не  стал ни спрашивать,  ни разговаривать,  он сжал руками
голову и  глубоко задумалсЯ.  ‡атем поднЯлсЯ с  топчана и заходил по хате;
порой  он  останавливалсЯ перед  Љемличем и  смотрел  на  него  рассеЯнным
взглЯдом, видно, что-то обдумывал, боролсЯ с самим собою. ’ак прошло около
получаса; старик все беспокойней ерзал на лавке.
     ‚друг Љмициц остановилсЯ перед ним.
     - Џан Љемлич,  -  спросил он,  -  где тут недал"ко стоЯт хоругви, что
поднЯли мЯтеж против кнЯзЯ виленского воеводы?
     ‘тарик подозрительно заморгал глазами.
     - “ж не хочешь ли ты, пан полковник, ехать к ним?
     - ’ы не спрашивай, а на спрос отвечай.
     - ’олковали,  будто одна хоругвь станет на постой в ™учине,  та,  что
недавно прошла туда из †муди.
     - Љто толковал?
     - „а люди из хоругви.
     - Љто ее вел?
     - Џан ‚олоды"вский.
     - ’ак. Љликни мне ‘ороку!
     ‘тарик вышел и через минуту вернулсЯ с вахмистром.
     - Ќашлись письма? - спросил Љмициц.
     - Ќет, пан полковник, - ответил ‘орока.
     Љмициц щелкнул пальцами.
     - ќкаЯ беда!  ќкаЯ беда!  ‘тупай,  ‘орока!  Џовесить вас мало за  эти
письма. ‘тупай! Џан Љемлич, нет ли у тебЯ бумаги?
     - Џожалуй, найдетсЯ, - ответил старик.
     - •оть два листа да перьЯ.
     ‘тарик исчез в дверЯх кладовой,  котораЯ была,  видно,  складом,  где
хранились  всЯкие  вещи;  однако  искал  он  долго.  Љмициц  тем  временем
расхаживал по хате.
     - …сть ли письма,  нет ли их,  -  говорил он сам с  собою,  -  про то
гетман не знает и будет опасатьсЯ,  как бы Я не разгласил их.  Ћн у менЯ в
руках, хитрость на хитрость! Џрипугну его, что пошлю эти письма витебскому
воеводе. „а! Ѓудем надеЯтьсЯ, что этого он побоитсЯ.
     „альнейшие размышлениЯ прервал старый Љемлич;  выйдЯ из кладовой,  он
сказал:
     - Ѓумаги три листа, а перьев и чернил нет.
     - Ќет перьев? Ђ птицы-то есть в лесу? €з ружьЯ бы подстрелить.
     - џстреб тут у нас подбитый под сараем.
     - „авай крыло, да поживее!
     ’аким горЯчим нетерпением звучал голос Љмицица,  что Љемлич опрометью
бросилсЯ вон.  —ерез минуту он вернулсЯ с Ястребиным крылом. Љмициц вырвал
из крыла маховое перо и стал чинить собственным кинжалом.
     - ‘ойдет!  -  сказал он,  рассматриваЯ перо на свет. - ‹егче, однако,
головы рубить с плеч, нежели перьЯ чинить! Ђ теперь чернил надо.
     Ћн отвернул рукав, с силой уколол себЯ в руку и омочил перо в крови.
     - ‘тупай, пан Љемлич, - сказал он, - оставь менЯ.
     ‘тарик вышел из хаты, а пан Ђнджей тотчас стал писать.


     "џсновельможный кнЯзь,  отныне Я  тебе  не  слуга,  ибо  изменникам и
отступникам Я  больше служить не  хочу.  Ђ  что поклЯлсЯ Я  на распЯтии не
оставить тебЯ,  так господь бог простит мне мой грех,  а и не простит, так
уж  лучше на  том свете терпеть муку кромешную за свою слепоту,  нежели за
Явную и  злоумышленную измену отчизне и своему государю.  ’ы обманул менЯ,
Ясновельможный кнЯзь,  и слепым мечом был Я в твоих руках,  всегда готовым
пролить братскую кровь.  Ќа суд божий зову Я тебЯ, пусть господь рассудит,
на чьей стороне была измена,  а на чьей чистые помыслы.  Ђ коли встретимсЯ
мы когда,  то хоть и  могущественны вы и  смертелен может быть ваш укус не
только длЯ одного человека,  но и длЯ всей ђечи Џосполитой,  а у менЯ лишь
саблЯ  в   руке,   но  Я  своего  не  забуду  и  буду  преследовать  тебЯ,
Ясновельможный кнЯзь, длЯ чего сил придадут мне горе мое и моЯ обида. Ђ ты
знаешь,  что  Я  из  тех,  кто  может отомстить за  обиду и  без надворных
хоругвей,  без  крепостей и  пушек.  Џокуда жив Я,  будет угрожать вам моЯ
месть,  и не будете вы знать ни днЯ, ни часа покоЯ. Љровь моЯ, коею пишу Я
тебе,  в том порукой.  “ менЯ твои письма, Ясновельможный кнЯзь, они могут
погубить тебЯ не только в глазах польского королЯ, но и шведов, ибо Явна в
них измена ђечи Џосполитой,  как и  то,  что вы и  шведов готовы покинуть,
коль они споткнутсЯ.  Ѓудь вы и  вдвое сильней,  Я могу вас погубить,  ибо
подписЯм и печатЯм всЯк поверит.  ѓоворю тебе,  Ясновельможный кнЯзь: буде
волос упадет с головы тех,  кого Я люблю и кто осталсЯ в Љейданах,  письма
сии  и  документы  Я  отошлю  пану  ‘апеге,  а  списки  велю  отпечатать и
распространю повсюду.  ‚ыбирай же, Ясновельможный кнЯзь: либо после войны,
когда мир настанет в ђечи Џосполитой,  ты отдашь мне Ѓиллевичей,  а Я тебе
твои письма,  либо пан ‘апега, буде услышу Я злую весть, тотчас покажет их
Џонтусу.  ’ы короны жаждешь, Ясновельможный кнЯзь, но не знаю, будет ли на
что  возложить ее,  не  упадет ли  голова твоЯ под  польской или  шведской
секирой.  ‘даетсЯ мне  лучше нам  обмен учинить,  ибо и  в  последствии не
перестану Я  мстить тебе,  но  будем  мы  тогда  уже  privatim* квитатьсЯ.
Џоручил бы Я тебЯ господу богу,  Ясновельможный кнЯзь, когда бы не то, что
бесовские auxilia** ты ставишь превыше божеских.

                                                              Љмициц.


     P. S.   Љонфедератов,  Ясновельможный  кнЯзь,  ты  не  отравишь,  ибо
найдутсЯ такие, что, переходЯ со службы сатане на службу богу, упредЯт их,
дабы ни в Ћрле, ни в ‡аблудове они пива не пили".
     _______________
          * ‚ частном порЯдке (лат.).
          ** ‡десь: силы, воинство (лат.).


     Љмициц  вскочил  с  места  и  заходил  по  хате.   ‹ицо  его  горело,
собственное письмо распалило рыцарЯ,  как  огонь.  Ѓыло это  письмо как бы
манифестом,  которым он  объЯвлЯл войну ђадзивиллам,  и  в  эту  минуту он
ощутил в  себе небывалую силу и готов был хоть сейчас стать лицом к лицу с
могущественным родом, который потрЯсал всей державой. Ћн, простой шлЯхтич,
простой рыцарь,  он изгнанник,  преследуемый законом,  ниоткуда не ждавший
помощи и  так  всем  досадивший,  что  его  всюду  почитали недругом,  он,
воитель,  недавно потерпевший поражение,  ощущал сейчас в себе такую силу,
что как бы  пророческим оком видел уже падение кнЯзей џнуша и  Ѓогуслава и
свою победу. Љак будет он вести войну, где найдет союзников, каким образом
победит -  этого он не знал;  более того,  -  не задумывалсЯ над этим.  Ћн
только глубоко верил,  что  делает то,  что  должен делать,  что  закон  и
справедливость,  а  стало быть,  и  бог на его стороне.  ќто наполнЯло его
безграничной,  беспредельной верой.  Ќа душе у него стало много легче. Љак
бы новые страны открывались перед ним.  ‚скочить только в  седло и мчатьсЯ
туда, и достигнет он почета, славы и Ћленьки.
     "‚олос у  нее не упадет с головы,  -  повторЯл он себе с лихорадочной
радостью,  -  письма ее уберегут! Ѓудет гетман стеречь ее, как зеницу ока,
как стерег бы Я сам!  ‚от как избыл Я беду!  —ервь Я ничтожный, но убоЯтсЯ
они моего жала".
     ‚друг его словно озарило:
     "Ђ что,  если и ей написать?  ѓонец,  который повезет письмо гетману,
может тайно вручить письмо и ей.  Љак же не послать ей весточку о том, что
порвал Я с ђадзивиллами, что иду искать другой службы?"
     ќта  мысль очень ему  сразу пришлась по  душе.  “колов еще раз себЯ в
руку,  он  обмакнул  перо  и  начал  писать:  "Ћленька,  Я  уже  не  слуга
ђадзивиллам, ибо прозрел наконец..."
     Ќо тут он остановилсЯ, подумал с минуту времени, а потом сказал себе:
"Ћтныне пусть свидетельствуют за менЯ не слова, но дела, не стану Я писать
ей!"
     € он порвал лист бумаги.
     ‚место  этого  на   третьем  листе  написал  ‚олоды"вскому  следующее
короткое послание:


     "Њилостивый пан  полковник!  ЌижеподписавшийсЯ друг  остерегает тебЯ:
будьте  со  всеми  полковниками  начеку.  Ѓыли  от  гетмана  письма  кнЯзю
Ѓогуславу и  пану  ѓарасимовичу об  том,  чтобы  вас  отравить или  велеть
мужикам поубивать вас на постое.  ѓарасимовича нет, он с кнЯзем Ѓогуславом
в  Џруссию уехал,  в  ’ильзит;  но  такой  приказ может быть  и  у  прочих
управителей.  Ѓерегитесь же их,  ничего от них не принимайте и по ночам не
спите без стражи.  ‡наю доподлинно,  что гетман в  скором времени выйдет с
войском в поход на вас, ждет он только легкой конницы, коей полторы тысЯчи
сабель  должен  прислать генерал де  ла  ѓарди.  ‘мотрите тогда,  чтоб  не
застигнул он вас врасплох и не истребил поодиночке.  Ђ лучше всего пошлите
верных людей к пану витебскому воеводе, дабы он поскорее приехал самолично
и принЯл над всеми вами начальство.  „оброжелатель дает вам совет,  верьте
ему!  Ђ  покуда держитесь все вместе и  хоругви поближе ставьте на постой,
чтоб могли они прийти друг другу на помощь. “ гетмана конницы мало, только
драгун горсть да еще людей Љмицица,  но те ненадежны.  ‘амого Љмицица нет,
его гетман услал с другим делом,  ибо, сдаетсЯ, больше ему не доверЯет. „а
и  не  такой Љмициц изменник,  как молва об  нем идет,  обманут он только.
Џоручаю вас господу богу.

                                                           Ѓабинич".


     Џан Ђнджей  не захотел подписатьсЯ собственным именем,  полагаЯ,  что
оно может пробудить лишь неприЯзнь,  а главное,  недоверие. "Љоль разумеют
они,  - думал он, - что лучше длЯ них уходить от гетмана, а не двигать все
силы навстречу ему,  тогда,  увидев мое имЯ,  заподозрЯт тотчас,  что Я  с
умыслом советую им собрать вместе все хоругви,  чтобы гетман мог покончить
с ними одним  ударом,  подумают,  что  это  новаЯ  хитрость,  а  какого-то
Ѓабинича скорее послушаютсЯ".
     Ѓабиничем  пан  Ђнджей  назвалсЯ  по  местечку  Ѓабиничи,   лежавшему
неподалеку от Ћрши и с прадедовских времен принадлежавшему Љмицицам.
     ‡аключив послание робкими словами в  свою защиту,  он  снова утешилсЯ
при мысли о том, что оказывает первую услугу не только ‚олоды"вскому и его
друзьЯм,  но  и  всем  полковникам,  которые не  пожелали ради  ђадзивилла
предать отчизну.  —увствовал он, что нитка на том не оборветсЯ. Џоложение,
в которое он попал,  было и вправду тЯжелым,  прЯмо-таки отчаЯнным, а ведь
вот же  нашлось какое-то средство,  какой-то выход,  узкаЯ какаЯ-то тропа,
котораЯ может вывести его на дорогу.
     ’еперь,  когда он как будто уберег Ћленьку от мести кнЯзЯ воеводы,  а
конфедератов от  неожиданного нападениЯ,  задалсЯ он вопросом,  что же ему
самому делать.
     Ћн  порвал с  изменниками,  сжег  свои корабли,  хотел теперь служить
отчизне,  принести на алтарь ее силы, здоровье, жизнь, но как это сделать?
—то предпринЯть? Љ чему приложить руку?
     € снова ему подумалось:
     "Џойти к конфедератам..."
     Ќо  что,  если они не  примут его,  если объЯвЯт изменником и  срубЯт
голову с плеч или, что еще горше, прогонЯт с позором?
     - “ж лучше пусть голову срубЯт!  -  воскликнул пан Ђнджей,  сгораЯ от
стыда и собственного унижениЯ.  -  ‘даетсЯ,  легче спасать Ћленьку,  легче
спасать конфедератов, нежели свое собственное доброе имЯ.
     ‚от когда можно было впасть в отчаЯние.
     Ќо снова закипела юношескаЯ его душа.
     - „а  разве  не  могу  Я  учинЯть набеги  на  шведов,  как  учинЯл на
•ованского? - сказал он себе. - ‘оберу ватагу, буду нападать на них, жечь,
рубить.  Њне это не впервой!  Ќикто не дал им отпора,  а Я дам,  покуда не
придет  такаЯ  минута,  что  всЯ  ђечь  ЏосполитаЯ  будет  вопрошать,  как
вопрошала когда-то  ‹итва:  кто  этот молодец,  что  сам один смело идет в
логово льва? ’огда сниму Я шапку и скажу: "ЏоглЯдите, вот он Я, Љмициц!"
     €  такаЯ  жгучаЯ  жажда  ратных  трудов охватила его,  что  он  хотел
выбежать из хаты,  приказать Љемличам с  их челЯдью и своим людЯм садитьсЯ
по конЯм и трогатьсЯ в путь.
     Ќо не успел он дойти до двери,  как почувствовал,  будто кто в  грудь
его  толкнул и  отбросил назад от  порога.  Ћн  остановилсЯ посреди хаты и
смотрел в изумлении.
     - Љак? “жели этим не искуплю Я своей вины?
     € он снова стал говорить со своею совестью.
     "‚ чем же тут искупление? - вопрошала совесть. - Ќет, иное тут что-то
надобно!" -  "—то же?" -  вопрошал Љмициц.  "—ем же еще можешь ты искупить
вину,  если не тЯжкою,  беззаветною службой,  честною и чистою, как слеза?
ђазве это служба -  собрать ватагу бездельников и вихрем носитьсЯ с нею по
полЯм и лесам?  ђазве не потому тебе этого хочетсЯ, что пахнет тебе драка,
как  собаке жареное мЯсо?  ‚едь не  служба это,  а  забава,  не  война,  а
масленичное гулЯнье,  не  защита  отчизны,  а  разбой!  ’ы  ходил  так  на
•ованского и  чего же  добилсЯ?  ђазбойнички,  что рыскают по лесам,  тоже
готовы нападать на шведские отрЯды,  а откуда тебе взЯть иных людей? ’ы не
будешь давать покоЯ шведам,  но и  обывателЯм не дашь покоЯ,  навлечешь на
них месть врага, и чего же достигнешь? Ќе вину искупить хочешь ты, глупец,
а уйти от трудов!"
     ’ак говорила Љмицицу совесть,  и Љмициц видел,  что она права,  и зло
его  брало,  и  обидно было  ему,  что  собственнаЯ совесть такую  горькую
говорит ему правду.
     - —то же мне делать?  -  сказал он наконец. - Љто даст мне совет, кто
поможет?
     € вдруг ноги сами под ним подогнулись,  он упал у топчана на колени и
стал громко молитьсЯ богу, от всей души просить его, от всего сердца.
     - ѓосподи €исусе •ристе,  -  говорил он,  -  сжальсЯ надо  мною,  как
сжалилсЯ ты на кресте над разбойником.  †ажду Я очиститьсЯ от грехов моих,
начать новую жизнь и честно служить отчизне, но не знаю Я, глупец, как это
сделать. € изменникам этим служил Я, господи, не столько по злобе, сколько
по глупости;  просвети же менЯ и  наставь,  ниспошли мне утешение в скорби
моей и спаси в милосердии своем,  ибо погибаю Я... - ѓолос задрожал у пана
ЂнджеЯ,  он стал бить себЯ в широкую грудь,  так что гул пошел по хате,  и
все повторЯл:  -  Ѓуди милостив ко  мне,  грешному!  Ѓуди милостив ко мне,
грешному.  Ѓуди милостив ко мне,  грешному! - ‡атем сложил молитвенно руки
и, воздев их, продолжал: - Ђ ты, пресвЯтаЯ владычица, еретиками поруганнаЯ
в отчизне моей, заступись за менЯ перед сыном своим, спаси менЯ, не оставь
в печали и скорби моей, и буду Я служить тебе и отплачу за поношение твое,
дабы в смертный час хранила ты несчастную душу мою!
     Љогда молилсЯ так Љмициц,  слезы,  как горошины, покатились у него из
глаз;  наконец склонил он голову на постель и  застыл в  молчании,  как бы
ожидаЯ,  что же даст жаркаЯ его молитва.  ’ишина воцарилась в хате, только
сильный шум  ближних сосен долетал со  двора.  Ќо  вот скрипнули щепки под
тЯжелыми шагами за окном и послышались два голоса.
     - Љак ты думаешь, пан вахмистр, куда мы отсюда поедем?
     - „а разве Я знаю?! - ответил ‘орока. - Џоедем - и всЯ недолга! Њожет
статьсЯ, дал"ко, к самому королю, что стонет под шведскою пЯтой!
     - “жели это правда, что все его оставили?
     - Ќо господь бог его не оставил.
     Љмициц  внезапно встал;  просветлен и  спокоен был  его  лик;  рыцарь
направилсЯ к двери и, отворив ее, приказал солдатам:
     - Љоней держать наготове, пора в путь!


                                ѓ‹Ђ‚Ђ III

     ‘олдаты тотчас засуетились;  они рады были выбратьсЯ из  лесу в  свет
далекий,  тем более что все еще боЯлись,  как бы  их  не  настигла погонЯ,
посланнаЯ  Ѓогуславом  ђадзивиллом.   ‘тарый  Љемлич  направилсЯ  в  хату,
рассудив, что понадобитсЯ Љмицицу.
     - •очешь ехать, пан полковник? - спросил он, входЯ в хату.
     - „а. ‚ыведешь менЯ из лесу. ’ы здесь все тропы знаешь?
     - ‡наю, здешний Я. Ђ куда хочешь ехать, пан полковник?
     - Љ королю.
     ‘тарик попЯтилсЯ в изумлении.
     - –арица небеснаЯ! - воскликнул он. - Љ какому королю, пан полковник?
     - „а уж не к шведскому.
     Љемлич не то что не опомнилсЯ, а вовсе креститьсЯ стал.
     - ’ы,  пан полковник,  верно,  не знаешь, что люди толкуют, - король,
говорЯт,  в ‘илезии укрылсЯ,  потому что все его оставили.  Љраков и тот в
осаде.
     - Џоедем в ‘илезию.
     - „а, но как же пробитьсЯ сквозь шведов?
     - Џо-шлЯхетски ли,  по-мужицки ли, в седле ли, пешком ли - все едино,
лишь бы пробитьсЯ!
     - „а ведь времени на это уйму надобно...
     - ‚ремени у нас довольно. Ќо Я бы рад поскорее...
     Љемлич перестал  удивлЯтьсЯ.  ‘тарик  был  слишком  хитер,  чтобы  не
догадатьсЯ,   что   есть   какаЯ-то   особеннаЯ  и  тайнаЯ  причина  этого
предприЯтиЯ,  и тотчас тысЯчи догадок зароились в его голове.  Ќо  солдаты
Љмицица,  которым пан Ђнджей приказал хранить молчание,  ничего не сказали
ни самому Љемличу,  ни его сыновьЯм о похищении кнЯзЯ Ѓогуслава,  и старик
решил,  что  скорее всего виленский воевода посылает молодого полковника к
королю с каким-то поручением.  Ћн потому утвердилсЯ в этой мысли, что знал
Љмицица  как  горЯчего  сторонника  гетмана и слышал об его заслугах перед
кнЯзем:  на все ЏодлЯшское  воеводство  прокричали  о  них  конфедератские
хоругви, ославив Љмицица извергом и предателем.
     "ѓетман доверенного человека посылает к королю,  -  подумал старик, -
стало быть хочет миритьсЯ с ним и отступитьсЯ от шведов.  ‡нать, невмоготу
ему стало терпеть ихнюю власть. ‡ачем же иначе было посылать к королю?"
     ‘тарый Љемлич недолго над этим раздумывал,  у него совсем другое было
на уме, он помышлЯл уже о том, какую бы выгоду извлечь из этого дела. Љоль
послужит он Љмицицу,  стало быть, послужит и гетману и королю, а уж они-то
не оставЯт его без щедрой награды.  Њилость таких владык пригодитсЯ  и  на
тот  случай,  если  придетсЯ  держать  ответ  за старые грехи.  Љ тому же,
наверно,  будет война, всЯ страна заполыхает, а тогда добыча сама пойдет в
руки.  ‚се  это  улыбалось старику,  да и привык он повиноватьсЯ Љмицицу и
по-прежнему боЯлсЯ его как огнЯ и в то же времЯ питал к нему  своего  рода
привЯзанность, которую пан Ђнджей пробуждал в подчиненных.
     - ‚едь тебе,  пан полковник,  -  сказал он  пану Ђнджею,  -  всю ђечь
Џосполитую из  конца в  конец придетсЯ проехать,  чтоб  попасть к  королю.
ведские  гарнизоны  -   это   пустое,   города  объехать  можно,   лесами
пробиратьсЯ.  Ѓеда,  что  и  в  лесах,  как всегда в  смутную пору,  полно
разбойничьих шаек, они нападают на путников, а у тебЯ людей мало.
     - Џоедешь,  пан Љемлич,  со мной вместе с сыновьЯми и челЯдью,  вот и
будет нас больше.
     - Џрикажешь,  пан полковник,  и Я поеду,  да только человек Я бедный.
Ћдна нужда тут у нас. Љак же мне бросить все добро и крышу над головой?
     - Љоли сделаешь что -  награду получишь,  да и  лучше вам ноги унести
отсюда, покуда головы целы.
     - ‘вЯтые угодники! —то это ты говоришь, пан полковник? „а как же так?
—то мне,  ни  в  чем не  повинному,  может грозить здесь?  Љому Я  стал на
дороге?
     - ‡нают вас здесь,  разбойников!  -  ответил ему на это пан Ђнджей. -
Ѓыла у вас деревенька с Љопыстинским, так вы его зарубили, а потом от суда
бежали и  у  менЯ служили,  а  потом угнали табунок,  который Я  в  добычу
взЯл...
     - Ћ, господи! ЏресвЯтаЯ богородица! - воскликнул старик.
     - Џомолчи! Ђ потом на старое логово воротились, стали рыскать кругом,
как разбойники,  лошадей угонЯть да добычу брать.  Ќе отпирайсЯ, Я тебе не
судьЯ,  а  ты  сам лучше знаешь,  правду ли Я  говорю.  “гонЯете лошадей у
‡олотаренко - что ж, это хорошо, угонЯете лошадей у шведов - и это хорошо.
Ќо коли поймают они вас, так шкуру с вас спустЯт. ‚прочем, это их дело.
     - Ћчень хорошо мы делаем,  очень хорошо,  -  сказал старик,  - потому
только у врагов угонЯем.
     - Ќеправда,  вы  и  на  своих нападаете,  мне  уже в  этом твои сынки
признались, а это просто разбой, позор длЯ шлЯхетского званиЯ. ‘тыдно вам,
бездельники! Ќе шлЯхтой вам быть, а мужиками!
     Џокраснел при этих словах старый пройдоха.
     - Ћбижаешь ты  нас,  пан  полковник!  Џомним  мы  про  наше  звание и
конокрадством,  как мужики,  не  промышлЯем.  Њы лошадей по ночам из чужих
конюшен не сводим. ‚от с луга угнать табунок или взЯть в добычу - это дело
другое. ќто дело дозволенное, и нет в том по военному времени длЯ шлЯхтича
ничего зазорного.  Ђ  лошадь на конюшне -  вещь свЯтаЯ,  и сведет ее разве
только цыган,  жид или мужик,  -  не шлЯхтич!  Њы этим,  пан полковник, не
занимаемсЯ. Ќо война - это война!
     - Џусть бы и десЯть войн было, ты можешь брать добычу только в бою, а
ежели ты ее ищешь на большой дороге, разбойник ты!
     - Ѓог свидетель, ни в чем мы не повинны.
     - Ќо каши уже тут наварили.  Љороче, лучше вам уходить отсюда, потому
рано или поздно не миновать вам веревки.  Џоедете со мной,  верною службой
искупите свою вину и  доброе имЯ воротите.  Ѓеру вас на  службу,  а  там и
пожива будет получше, чем тут на лошадЯх.
     - Џоедем мы  с  твоей милостью,  куда  хочешь,  и  сквозь шведов тебЯ
проведем,  и  сквозь  разбойников,  потому  утеснЯют нас  тут,  сказать по
правде, злые люди, - страшное дело. Ђ за что? ‡а что? ‡а нашу бедность, за
одну только нашу бедность! Њожет сжалитсЯ бог над нами и спасет от беды!
     ‘тарый Љемлич невольно потер тут руки, и глаза у него блеснули.
     "’акое тут подниметсЯ,  -  подумал он,  -  весь край будет кипеть,  а
тогда дурак только не попользуетсЯ".
     Ќо Љмициц бросил на него быстрый взглЯд.
     - ’олько не пробуй изменить мне! - грозно сказал он. - Ќе выдержишь -
один бог спасет тебЯ от кары!
     - Њы не таковские!  - угрюмо возразил Љемлич. - Ќакажи менЯ бог, коли
мог Я такое помыслить.
     - ‚ерю!  - сказал после короткого молчаниЯ Љмициц. - €змена, она ведь
горше разбоЯ, ни один разбойник такого не сделает.
     - —то теперь твоЯ милость прикажет? - спросил Љемлич.
     - Џервым делом надо поскорее двоих гонцов послать с письмами.  Ќет ли
у тебЯ расторопных парней?
     - Људа ехать-то надо?
     - Ћдин к пану воеводе поедет,  но самого кнЯзЯ ему видеть не надобно.
Џусть  отдаст  письмо  в  первой  же  кнЯжеской хоругви  и  воротитсЯ,  не
дожидаЯсь ответа.
     - ‘молокур поедет, он парень расторопный и бывалый.
     - ‹адно.  ‚торое  письмо  надо  отвезти  в  ЏодлЯшье,  разыскать  там
лауданскую хоругвь пана ‚олоды"вского и письмо вручить самому полковнику.
     ‘тарик хитро подмигнул и подумал про себЯ:
     "„а вы,  Я  вижу,  на все стороны,  и  с  конфедератами снюхиваетесь.
†аркое будет дело, жаркое!"
     ‚слух он сказал:
     - Џан полковник,  коли письмо не такое спешное, не отдать ли его кому
по дороге, когда выедем из лесу? Њножество шлЯхты помогает конфедератам, и
всЯк охотно отвезет им письмо, а у нас лишний человек останетсЯ.
     - ќто ты умно рассудил!  - ответил Љмициц. - Ћно и лучше, если письмо
доставит человек,  который не  будет знать,  от  кого оно.  Ђ  скоро ли мы
выедем из лесу?
     - „а как твоЯ милость пожелает.  Њожно ехать и все две недели,  можно
выбратьсЯ и завтра.
     - Ќу об этом после, а теперь слушай менЯ, пан Љемлич, хорошенько!
     - ‘ловечка не пропущу, пан полковник!
     - ‚о всей ђечи Џосполитой,  - сказал Љмициц, - славили менЯ извергом,
гетманским, а то и просто шведским прислужником. Љогда бы знал король, кто
Я,  он  бы мог мне не поверить и  презреть мой замысел,  а  намерениЯ мои,
видит бог, чистые! ‘лушай же, Љемлич!
     - ‘лушаю, пан полковник!
     - ’ак вот,  зовут менЯ не Љмициц,  а Ѓабинич,  понЯл? Ќикто не должен
знать моего настоЯщего имени. Џопробуй только рот раскрой, попробуй только
пикни!  Ђ станут спрашивать, откуда Я, скажешь, по дороге пристал ко мне и
не знаешь, а любопытно, так сам, мол, у него спроси.
     - Џонимаю, пан полковник.
     - ‘ыновьЯм строго-настрого накажи  и  челЯди  тоже.  ђемни  станут из
спины резать - зовут менЯ Ѓабинич. ‚ы мне за это головой отвечаете!
     - ‘лушаюсь,  пан  полковник.  Џойду скажу сыновьЯм,  этим  негодЯЯм в
голову не  вдолбишь.  ’акое мне на  старости утешение.  Ќаказал господь за
грехи. „а, вот что, пан полковник, позволь слово молвить!
     - ѓовори смело.
     - Њне сдаетсЯ,  что лучше ни солдатам, ни челЯди не говорить, куда мы
едем.
     - Ќе скажем.
     - „овольно и того, что они будут знать, что едет не пан Љмициц, а пан
Ѓабинич. Ђ потом, в такую дорогу едучи, лучше бы утаить твое звание.
     - Љак так?
     - „а  ведь шведы важным особам дают грамоты,  а  у  кого грамоты нет,
того тащат к коменданту.
     - “ менЯ есть грамоты!
     •итрые глаза  Љемлича  удивленно блеснули,  однако,  подумав,  старик
сказал:
     - Ђ не позволишь ли, пан полковник, сказать, что Я еще думаю?
     - „ело хочешь сказать,  так говори,  не тЯни,  ты,  Я  вижу,  человек
дошлый.
     - Љоли  грамоты есть,  оно  и  лучше,  можно в  крайности и  показать
шведам,  но коли едешь ты с таким делом, которое в тайне надо хранить, так
лучше грамот не  показывать.  Ќе  знаю Я,  на  имЯ  они  Ѓабинича или пана
Љмицица, но показать их - значит погоню навести на след.
     - ќто ты в самую точку попал! - воскликнул Љмициц. - ‹учше грамоты до
поры, до времени припрЯтать, коли иначе можно пробитьсЯ!
     - Њожно,   пан   полковник,   надо  только  мужиком  переодетьсЯ  или
худородным  шлЯхтичем.  „ело  это  простое,  есть  тут  у  менЯ  кой-какаЯ
одежонка:  и шапки,  и тулупы простые,  какие носит шлЯхта поплоше. ‚зЯвши
табунок  лошадей,  можно  поехать  с  ним  будто  бы  по  Ярмаркам,  ну  и
пробиратьсЯ все  дальше и  дальше,  до  самого ‹овича и  ‚аршавы.  џ,  пан
полковник,  с твоего позволениЯ,  не раз это делал в мирное времЯ и дороги
знаю.  ‘коро как раз Ярмарка в ‘оботе, народ туда съезжаетсЯ издалека. ’ам
мы узнаем,  в каких городах еще будут Ярмарки,  - ведь нам бы только ехать
да  ехать  вперед!  веды -  они  тоже  на  худородных меньше смотрЯт,  на
Ярмарках их полно. Ђ спросит нас какой комендант, мы так ему и растолкуем,
ну  а  коль встретим отрЯд поменьше да  благословЯт нас  на  то  господь и
пресвЯтаЯ богородица, так и потоптать можно!
     - Ђ  ну  как  отберут у  нас  лошадей?  ‚едь во  времЯ войны это дело
обыкновенное.
     - ‹ибо купЯт,  либо отберут.  ЉупЯт,  так мы поедем в ‘оботу будто за
лошадьми,  отберут,  так  поднимем шум  и  поедем с  жалобой хоть в  самую
‚аршаву и Љраков.
     - •итер же ты!  -  заметил Љмициц.  -  ‚ижу Я,  вы мне пригодитесь. Ђ
заберут шведы табунок, найдетсЯ такой, кто заплатит тебе за него.
     - џ  и  без того хотел ехать с  ним в  ќлк,  в  Џруссию,  так что все
хорошо,  потому и  нам путь туда лежит.  €з  ќлка мы вдоль границы поедем,
потом  повернем прЯмо  на  Ћстроленку,  а  оттуда через пущу  подадимсЯ на
Џултуск и ‚аршаву.
     - ѓде она, эта ‘обота?
     - Ќедал"ко от Џ"нтка, пан полковник.
     - ‘меешьсЯ, Љемлич?*
     _______________
          * ‘обота и п"нтек - по-польски: суббота и пЯтница.

     - „а разве бы Я посмел,  -  ответил старик,  скрестив руки на груди и
склонив голову,  -  это  там  местечки так чудно называютсЯ.  ‘обота,  пан
полковник, за ‹овичем, но от ‹овича до нее далеконько.
     - € большие Ярмарки там?
     - Ќу не такие,  как в  ‹овиче,  но есть одна в эту пору,  так лошадей
даже из Џруссии пригонЯют,  народу съезжаетсЯ пропасть.  ‚ерно,  и  в этом
году будет не меньше,  потому спокойно там,  шведы всюду хозЯйничают, и по
городам стоЯт ихние гарнизоны. € захотел бы кто пошалить, так не дадут.
     - ’огда сделаем, как ты советуешь! Џоедем с лошадьми, а тебе Я за них
вперед уплачу, чтоб не понес ты убытку.
     - ‘пасибо, пан полковник, за заботу.
     - ’ы только тулупы приготовь,  чепраки да сабли простые,  мы тотча