 вдруг засверкает от  лучей  солнца.  "Џризнаюсь,  что  Я  тЯжко
грешила мыслЯми, словами и делами, а также по упущению  своему,  по  своей
вине".
   Ћна встала на колени в постели, прочитала вечерние молитвы - давно  уже
она не осмеливалась молитьсЯ. "Џо своей вине..." Џрежде она  боЯлась,  что
бог избавит ее от тЯжкого признаниЯ и наказаниЯ за содеЯнный грех.  ’еперь
же ей думалось, что, когда она получит у бога  прощение  за  то,  что  она
причинила себе и “лаву, тогда она сама не пожелает избежать  кары.  ‘тоило
ей взглЯнуть на “лава, чтобы понЯть, что такое любовь. Ћна  причинила  ему
самое большое зло. € когда ему станет больно, неужто она пожелает, чтоб ей
было легче, чем ему! ‚ чаше, которую ‘пасителю пришлось испить в тот вечер
в саду на горе …леонской, он узрел все грехи  -  те,  что  совершались  на
земле с начала рода человеческого и будут совершатьсЯ до страшного суда, и
все беды и муки, которые люди причинили себе и друг другу через эти грехи.
Ђ раз ѓосподь скорбел о муках, которые она сама причинит себе, она  хотела
понести наказание и страдать всЯкий раз, думаЯ о том. …й казалось, что это
будет совсем иное страдание, чем то, которое она испытывала  до  сих  пор;
прежде ей казалось, будто она падает  с  обрыва,  цеплЯЯсь  за  уступы,  в
бездонную трЯсину, а теперь это будет все  равно  что  карабкатьсЯ  вверх,
держась за руку, помогающую тебе; тЯжко и натужно тебе, но  в  самой  этой
тЯготе заключено счастье, потому как эта мука ведет тебЯ к какой-то  цели.
Ћна уразумела слова  свЯтых  отцов  о  том,  что  искупление  грехов  есть
исцеление.


   Ќа другой день, когда €вар с Ђрнвидом собрались уезжать, €нгунн и  “лав
вышли на тун. Љак и накануне, стоЯл погожий  денек,  снег  таЯл,  отовсюду
сыпались капли. ‘нег съежилсЯ, слежалсЯ; в подтаЯвших на  солнце  сугробах
слышалось тоненькое бульканье, а по  туну  бежали  узкие  ручейки,  размыв
ложбинку в зимнем покрове из лошадиного навоза  и  щепок.  €вар  спорил  с
Ђрнвидом, что, дескать, не надо ехать  по  льду  -  опасно,  особливо  как
проедешь ђингсакерландет; несколько лет назад  €вар  угодил  в  прорубь  и
потому стал труслив, как заЯц. Ќо Ђрнвид поднЯл его на  смех:  "ќто  среди
бела-то днЯ, не выдумывай-ка, родич!" €м надо поспеть к •афтуру  засветло.
ЉарабкатьсЯ с холма на холм, через селениЯ в этакую погоду! Ђрнвид клЯлсЯ,
что этого он делать не станет.
   - Љоли ты можешь заставить своих челЯдинцев, поезжай как хочешь, но  мы
с ќйвинном поедем своей дорогой.
   Ћднако трое латников выехали уже за выгон. ‡имний путь из многих усадеб
проходил через Ѓерг и вниз на залив, оттуда люди ехали  дальше:  на  юг  к
городу или на север и на запад через горы, а после по льду Њьесена.
   “лав с €нгунн проводили немного Ђрнвида  с  €варом,  которые  ехали  не
спеша. Ќа горке, залитой солнцем, на высокой стороне дороги снег стаЯл,  и
по склону стекала вода. Ђрнвид сказал “лаву, что его обрызгало  с  ног  до
головы.  “лав  шел  с  непокрытой  головой,  без   плаща,   на   нем   был
небесно-голубой кафтан до колен, светлые кожаные штаны и низкие башмаки  с
длинными носками. ЌарЯдные башмаки промокли и потемнели.
   - €нгунн догадалась лучше менЯ одетьсЯ длЯ прогулки. Ќе  пойму  только,
как ей не жарко в такую теплынь...
   Ќа ней была та же коротенькаЯ душегреЯ из овчины, она шлепала по мокрой
земле мохнатыми сапогами - мехом наружу и даже не подумала ничем  украсить
себЯ, разве что вплела в косы алые ленты.
   „уновениЯ ветра обдавали их, словно дыхание, воздух искрилсЯ и дрожал.
   - ’ы помнишь, как мы сидели здесь с тобой в  тот  раз?  -  шепнул  “лав
€нгунн.
   Ќа выгоне уже поЯвились большие проплешины, хотЯ  накануне  он  отливал
серебром и лишь кое-где проглЯдывал камень или можжевеловый куст.
   - ‚идно, в этом году поздно сеЯть станут, оттепель-то наступила еще  до
благовещениЯ.
   Ћни постоЯли в лощинке, поглЯдели вслед всадникам. Ђрнвид  обернулсЯ  и
помахал, “лав поднЯл руку в ответ. Џотом он  сломал  веточку  шиповника  и
протЯнул €нгунн, но она не взЯла, покачала головой, тогда он сам  отщипнул
несколько Ягод, пососал их и выплюнул в снег.
   - Ќу что ж, пойдем назад?
   - Ќет, погоди немного. џ должна рассказать тебе об одном деле.
   - ‚от как! ’ы что-то невеселаЯ, €нгунн.
   - Ќе с чего мне веселитьсЯ, - с трудом вымолвила она.
   “лав  поглЯдел  на  нее  -  сперва  удивленно,  потом  лицо  его  стало
озабоченным, он отвел глаза.
   - Ќе оттого ли, что менЯ так долго не было с тобою? - тихо спросил он.
   "‘лишком долго", - хотелось ей сказать, но она не смогла.
   - џ думал об этом, - сказал он так же медленно. - џ думал о тебе, когда
последовал за Ярлом; пойми, Я знал, что это значило разделить с ним опалу.
Ќо он был моим господином, первым, кому Я поклЯлсЯ  в  верности.  —то  мне
оставалось делать? “ менЯ пропадала охота к еде, когда Я думал о том,  что
поселюсь в •ествикене, стану есть хлеб и пить пиво, а тот, кто  помог  мне
воротить все, что у менЯ было, сам потерЯл все и должен скрыватьсЯ в чужой
стране. ’олько, поверь мне, Я не думал,  что  пройдет  столько  лет...  ’ы
считаешь, что Я изменил тебе, раз уехал с Ярлом?
   €нгунн покачала головой.
   - ‘ам знаешь, не мне о том судить, “лав.
   - џ думал, - “лав глубоко вздохнул, - что раз мы с €варом стали добрыми
друзьЯми, пенЯ Љолбейну наполовину уплачена добрыми английскими  монетами,
мы с тобою обручились, Я тебе надел кольцо и подарки поднес, как  положено
жениху, так тебе, по моему разумению, лучше было оставатьсЯ  здесь.  ђазве
плохо тебе жилось у родичей твоих, €нгунн?
   - „а что там! †аловатьсЯ не могу.
   - †аловатьсЯ?..
   Ћна услыхала первую легкую дрожь страха в его голосе, собралась с духом
и взглЯнула на него. Ћн стоЯл с веточкой шиповника в  руке  и  смотрел  на
нее, будто не понимаЯ ее и опасаЯсь того, что она сейчас скажет.
   - ’ебе есть на что жаловатьсЯ, €нгунн?
   - ‚идно, такова моЯ судьба... “ менЯ... у менЯ не хватило сил...  “лав,
теперь Я тебе более не гожусь в невесты.
   - Ќе годишьсЯ мне?.. - голос его звучал глухо.
   ‘нова она собрала все силы, чтобы взглЯнуть на него. Ћни стоЯли,  глЯдЯ
друг другу в глаза. Ћна увидела, что белокожее лицо “лава словно  застыло,
потускнело, посерело; сперва  он  молча  пошевелил  губами  и  лишь  потом
заставил себЯ сказать:
   - Ћ чем это ты говоришь?
   Ћни продолжали стоЯть, не отводЯ глаз друг от друга. Џод  конец  €нгунн
не выдержала и закрыла лицо рукой.
   - Ќе глЯди так на менЯ, - взмолилась она, дрожа всем телом.  -  џ  ношу
дитЯ под сердцем.
   ‚ремЯ тЯнулось бесконечно медленно, наконец она, не выдержав,  опустила
руку и снова взглЯнула на него. Ћна не узнала его лица  -  нижнЯЯ  челюсть
отвисла, как у мертвеца, он  стоЯл  недвижимо,  будто  каменное  изваЯние,
молча уставЯсь на нее. € этому не было конца.
   - “лав! - воскликнула она, не выдержав, с жалобным стоном. - ‘кажи хоть
что-нибудь!
   - —то же мне тебе сказать, чего ты хочешь? - вымолвил он тихо.  -  Љабы
мне кто другой сказал это про тебЯ, Я бы его зарубил насмерть.
   €нгунн заскулила тоненько и пронзительно,  словно  пес,  которому  дали
пинка.
   “лав закричал:
   - ‡аткни глотку! ’ебЯ бы тоже стоило пришибить, сука паршиваЯ,  лучшего
ты не стоишь! - Ћн наклонилсЯ вперед, и, как только  он  шевельнулсЯ,  она
снова  завыла,  как  побитаЯ  собачонка,   отступила   на   шаг-другой   и
прислонилась к стволу осины. Ќаст  слепил  ее  Ярким  светом,  и  она,  не
выдержав, зажмурила глаза и вдруг почувствовала, как боль судорогой  свела
ее тело: так корчитсЯ и съеживаетсЯ мЯсо на огне.
   Ћна снова открыла глаза и посмотрела на “лава - нет,  на  него  она  не
осмелилась  смотреть,  она  взглЯнула  на  веточку  шиповника  с  красными
Ягодами,  что  лежала  перед  ним,  брошеннаЯ  на   снег.   Ћна   тихонько
запричитала:
   - ‹учше бы ты убил менЯ, лучше бы убил...
   ‹ицо “лава медленно исказилось в зверином  оскале.  Ћн  схватил  обеими
руками ножны и рукоЯть кинжала, потом  рванул  его  с  поЯса  и  отшвырнул
далеко. Љинжал тЯжело шлепнулсЯ в кучу талого снега и глубоко провалилсЯ в
нее.
   - Ђх, кабы Я умерла, кабы Я умерла! - не переставала причитать €нгунн.
   Ћна чувствовала на себе дикий взглЯд его налившихсЯ кровью глаз, и, как
ни страшно ей было, она все же хотела, чтобы  он  убил  ее.  Ћбхватив  шею
руками, она тоненько стонала.
   Ћн стоЯл и смотрел, не сводЯ глаз с белой, натЯнутой дугой шеи - €нгунн
уперлась головою в ствол осины. Ћднажды он уже сделал таксе - меч выбили у
него из рук; оставшись без оружиЯ, он схватил человека за поЯс и за горло,
потом, отогнув ему шею назад, сломал ее - в первый раз тогда употребил  он
всю свою силу. ‘ейчас, глЯдЯ на нее, он и  сам  заметил  в  ней  постыдную
перемену: во всем ее облике был след другого человека.
   ‘ громким звериным стоном он отвернулсЯ и побежал вверх по дороге.
   Ћн слышал, как она кричала ему вслед, звала его, и сам не знал, отвечал
ли ей вслух или про себЯ.
   - Ќет, нет, не могу Я оставатьсЯ рЯдом с тобою...
   Ћна лежала скорчившись на маленькой голой прогалинке у подножиЯ  осины,
раскачиваЯсь из стороны в сторону. Џрошло немало времени.  ‚от  перед  нею
снова предстал “лав. Ћн склонилсЯ к ней, тЯжело дыша ей в лицо.
   - Љто отец... щенку, которого ты носишь?
   Ћна взглЯнула на него и покачала головой.
   - „а он... никто. Ћн служил писцом у ленсмана из ђейна. ‡овут его ’ейт,
он исландец.
   - „а уж не шибко ты разборчива,  -  прохрипел  “лав,  и  из  горла  его
вырвалось нечто похожее на смех. Ћн крепко схватил ее руку и сжал так, что
она громко застонала.
   - Ђ Њагнхильд? —то она говорит об этом? ‚чера вечером сидела и смеЯлась
со всеми! - Ћн заскрипел зубами. -  џсное  дело,  насмехалась  надо  мной,
олухом царЯ небесного. Њол, радуетсЯ себе простодушно и не догадываетсЯ  о
том, какое ему счастье привалило... Ѓудьте вы все проклЯты!
   - Њагнхильд ни о чем не ведает. џ не сказывала ни единой душе  до  сего
днЯ. ’ебе первому.
   - € на том спасибо! ‘тало быть, мне первому позволено  узнать?  Ђ  Я-то
думал сам зачать своих детей, да только...
   - “лав! - жалобно закричала она. - Љабы ты не приехал нынче,  до  того,
как... никто бы про то не узнал.
   ‘нова они поглЯдели в глаза друг другу. ѓолова €нгунн упала  на  грудь,
будто шеЯ ее надломилась.
   - €исусе •ристе!  —еловек  ты  или  дьЯвольское  отродье?  -  испуганно
прошептал “лав.
   Ћн распрЯмилсЯ и потЯнулсЯ несколько  раз,  и  каждый  раз  она  видела
красный рубец на его груди чуть пониже шеи. Ћн сказал словно про себЯ:
   - Љабы Я узнал, что на тебЯ напала проказа, Я, верно, и тогда бы ждал с
нетерпением днЯ, когда встречусь с тобой. "•очешь ли ты взЯть в  жены  эту
женщину, больную или здоровую?" -  спрашивает  свЯщенник  перед  алтарными
вратами. Ќо  такое...  нет...  такое!..  Ѓоже  милостивый,  этого  мне  не
снести!..
   Ћн крепко ухватил ее за плечо.
   - ‘лышишь, €нгунн? Ќе могу Я! ‘кажи Њагнхильд, сама скажи ей, что Я  не
могу. € раз она не сумела укараулить тебЯ, раз такое  случилось,  пока  ты
жила под ее опекою, пусть она сама... џ не могу тебЯ видеть, покуда ты  не
освободишьсЯ от него...
   - ‘лышишь? - начал он снова. - ’ы сама расскажешь Њагнхильд обо всем!
   €нгунн кивнула.
   Ћн пошел к дому.
   ‡емлЯ была сыраЯ, и она чувствовала, что тело ее застыло и  онемело  от
холода: от этого ей стало легче. Ћна обвила рукою осину и  прислонилась  к
ней щекой. ’еперь она должна ощутить в душе своей утешение, которого ждала
после признаниЯ. Ќо найти  его  не  могла,  чувствовала  лишь  смертельное
раскаЯние, но не то раскаЯние, что приносит надежду на лучшие времена.  …й
хотелось лишь умереть; она не в силах была  даже  подумать  о  том,  чтобы
поднЯтьсЯ и идти далее навстречу тому, через что ей должно было пройти.
   Ћна помнила все слова, что хотела сказать “лаву в  утешение:  не  думай
обо мне, поезжай прочь, радуйсЯ своему счастью, а обо  мне  не  думай,  не
стою Я того. ’еперь она знала, что это правда, и это не утешало  ее;  хуже
всего было, что она была недостойна того, чтобы он думал о ней.
   Ћна не знала, долго ли лежала так, только вдруг услыхала  -  по  дороге
кто-то едет. Ћна с трудом поднЯлась на  ноги;  она  окоченела  от  холода,
стоило двинутьсЯ - все тело болело и ныло, ноги онемели  -  ни  стоЯть  не
могла, ни шагу ступить. € все-таки она заставила себЯ спрЯтатьсЯ в  кустах
и притворитьсЯ, будто ест  Ягоды  шиповника,  пока  два  нагруженных  воза
проезжали мимо. ђаботники, правившие лошадьми,  негромко  поздоровались  с
нею, она ответила. ќто были люди, жившие по соседству.
   ‘олнце  опустилось  к  западу  -  свет  на   снежных   островках   стал
желто-красным,  парок,  поднимавшийсЯ  над  землей,  превратилсЯ  в  низко
стелющийсЯ светлый туман. Ћна принЯлась ходить по дороге  взад  и  вперед,
шлепаЯ ногами по снежной слЯкоти, не знаЯ,  как  ей  быть;  потом  увидела
всадников на заливе - похоже было, что они  ехали  сюда,  -  испугалась  и
пошла вверх к усадьбе.
   Ћна собиралась было проскользнуть к себе в горницу, но тут  из  другого
дома навстречу ей вышла фру Њагнхильд. ’етка с красным лицом,  обрамленным
большим белым платком, с толстым брюхом, подпоЯсанным  серебрЯным  поЯсом,
на котором громко брЯцали  ключи,  кинжал  и  ножницы,  показалась  €нгунн
ужасной - будто разъЯренный бык бросилсЯ прЯмо  на  нее.  €нгунн  нащупала
рукой дверной косЯк, чтобы  оперетьсЯ  на  него...  €  в  тот  же  миг  ее
способность пугатьсЯ  вытЯнулась  в  тоненькую  ниточку,  котораЯ  вот-вот
порветсЯ.
   - ЏресвЯтаЯ дева ЊариЯ! Ћткуда ты Явилась? ’ы что, слонЯлась весь белый
день невесть где? Њожно подумать, будто ты по земле валЯлась. ’ебЯ  словно
по грудь окунули в воду да в лошадиное дерьмо! —то это с тобою? € что  это
“лаву в голову взбрело?
   €нгунн не отвечала.
   - „лЯ чего ему вдруг сразу понадобилось ехать в •амар,  ты  не  знаешь?
Џришел, вывел конЯ, а •албьерн от него толку не мог  добитьсЯ  -  дескать,
надо ему в •амар, да и только. € пожитки свои не  взЯл.  Ђ  поскакал  так,
будто один черт бежал впереди него,  а  другой  за  ним  гналсЯ.  •албьерн
сказывал, что он драл коню бока шпорами.
   €нгунн молчала.
   - —то это значит? - спросила фру Њагнхильд вне себЯ от Ярости. - ‚едомо
тебе, что приключилось с “лавом?
   - Ћн уехал... - сказала  €нгунн.  -  Ќе  хотел  долее  оставатьсЯ,  как
узнал... Љогда Я рассказала ему про себЯ...
   - Џро себЯ?
   ”ру Њагнхильд уставилась на молодую девушку - в замызганном  платье,  с
растрепанными косами, в которых застрЯла кора и  всЯкий  сор  с  земли,  с
серым от грЯзи, исхудавшим - кожа  да  кости  -  лицом,  она  была  просто
уродлива, да еще в мокрой, грЯзной душегрейке!
   - Џро себЯ? - завопила она, потом схватила €нгунн за руку повыше  локтЯ
и втолкнула в дверь так, что девушка чуть не растЯнулась,  зацепившись  за
порог, потом швырнула ее, и €нгунн повалилась на кучу  дров  возле  очага.
’етка затворила дверь.
   - Ќет, нет, нет! Ќичего не пойму, что ты натворила!
   Ћна схватила племЯнницу за руку, поставила ее на ноги.
   - ђаздевайсЯ, ты промокла, ровно утопленница! џ и всегда-то думала, что
ты придурковата. џсное дело, не хватает у тебЯ ума!
   €нгунн лежала в постели в полузабытьи  и  слышала,  как  тетка  ворчит,
развешиваЯ мокрую одежду у очага. ‚первые за последние месЯцы она сбросила
с себЯ эти вериги и могла наконец отдохнуть. Ћна едва ли понимала, что фру
Њагнхильд могла бы по праву обойтись с нею куда хуже - она  не  проклинала
ее, не била, не таскала за волосы, даже почти не говорила, что она  думала
о племЯннице.
   ”ру Њагнхильд хотела прежде всего разузнать, как это случилось, а после
придумать, как бы все скрыть.
   Ћна спросила, кто отец ребенка, а когда €нгунн ответила, сидела  долго,
не в силах сказать ни слова. ’акого она никак не могла себе представить  и
решила, что беднЯжка не иначе как рехнулась. €нгунн велено было рассказать
про все, что было меж нею и ’ейтом; мало-помалу, сбивчиво, €нгунн ответила
на строгие вопросы тетки. Ћна повстречалась с  ним  шесть  месЯцев  назад.
Ќет, он ничего не знает про нее... Ћна ждет... через шесть недель.
   "ќтой птице лучше всего дать улететь,  -  подумала  фру  Њагнхильд  про
’ейта. - Џожалуй, удастсЯ укрыть девушку в доме Ћсы на  оставшеесЯ  времЯ,
сказать, что захворала; об €нгунн мало кто справлЯетсЯ,  хорошо  еще,  что
она последние годы жила затворницей". ’етка строго-настрого  запретила  ей
выходить из дому, когда люди не спали. Џока что с ней будет жить „алла,  а
когда придет времЯ, они пошлют за ’урой.
   €нгунн  лежала,  позволив  усталости  одолеть  ее.  †изнь  стала  почти
прекрасной  -  ноги  ее  согрелись  под  меховыми  одеЯлами,   сон   мЯгко
обволакивал ее, словно теплаЯ вода.  ‚  полудреме  она  слышала,  как  фру
Њагнхильд толковала сама с собой, как лучше пристроить ребенка,  когда  он
родитсЯ.
   Љогда она проснулась, был уже поздний вечер; огонь в очаге почти погас,
но золу еще не выгребли. Џеред очагом на скамеечке сидела „алла, она мерно
кивала головой и прЯла прЯжу. Ќа дворе стоЯла  непогода.  €нгунн  слышала,
как ветер завывает  за  окном,  и  какаЯ-то  деревЯшка  времЯ  от  времени
колотила снаружи по стене. €нгунн еще была в полудреме.
   - „алла! - немного помолчав, сказала она.
   ‘таруха не услышала ее.
   - „алла! - повторила он чуть погодЯ. - Ќе поглЯдишь ли ты, что  там  за
штука стучит по стене. Њожет, можно оторвать ее?
   „алла поднЯлась и подошла к постели:
   - ‚от как! “ тебЯ еще хватает стыда-совести гонЯть  людей  взад-вперед,
свиньЯ ты лениваЯ! Њне велено караулить тебЯ, а не лебезить перед тобой да
ходить на цыпочках, черт бы тебЯ побрал, шлюха поганаЯ!
   ”ру Њагнхильд заглЯдывала к племЯннице раз-другой на дню; она больше не
срамила ее, да и вовсе почти не говорила с нею. Ќо  однажды  сказала,  что
нашла младенцу приемную мать - жену новосела, что поселилсЯ в лесу, далеко
от них к северу. Ћни уговорились, что фру Њагнхильд  пошлет  за  нею,  как
только у €нгунн  будут  первые  схватки,  и  тогда  младенца  можно  будет
отправить, как только он родитсЯ. €нгунн на это ничего не  ответила,  даже
не спросила, как зовут эту женщину и как называетсЯ усадьба,  где  ребенок
будет жить.
   ”ру Њагнхильд снова подумала: девка, точно, не в своем уме.
   ’ак лежала она одна круглые сутки - никого, кроме „аллы.  Ћна  тихонько
забилась  в  уголок,  словно  мышь;  стоило  ей  шевельнутьсЯ  или  громко
вздохнуть, как она начинала боЯтьсЯ, что „алла опЯть  наброситсЯ  на  нее,
станет насмехатьсЯ и бранить самыми худыми  словами,  какие  только  могла
выдумать.
   „алла и ѓрим никогда не были рабами, собственностью господ. Џравда,  во
многих местах  различие  между  свободными  детьми  и  детьми  рабов  было
невелико, потому что последние тоже  по  закону  получили  свои  права.  €
меньше всего это касалось потомков старых знатных родов и  их  челЯдинцев,
потомков рабов этих семей. •озЯину или хозЯйке и  в  голову  не  приходило
показывать такому работнику, что они лучше его, если тот не  был  ледащим,
непутевым или же дрЯхлым  стариком;  в  таких  семьЯх  не  было  в  обычае
продавать рабов, хотЯ случалось, что очень  красивого  либо  смышленого  и
благовоспитанного   ребенка,   рожденного   рабыней,    дарили    младшему
родственнику или крестнику, а раб, от которого  было  больше  хлопот,  чем
пользы,   или   который,   нарушив   закон,   сделал   что-нибудь   худое,
просто-напросто исчезал. ‘луги, рожденные рабами, теперь часто сами желали
остатьсЯ и зарабатывать себе на пропитание в том месте, где они  родились,
- во всЯком случае те, что жили вдали от морЯ. —есть  их  господ  была  их
честью - так же, как счастье и благополучие; они  делили  с  господами  их
судьбу, меж собою они до самых малых подробностей судили да рЯдили про все
событиЯ в жизни своих  господ,  про  все,  что  происходило  в  господской
горнице, в поварне и кладовых.
   Љ Ћсе, дочери Њагнуса, ѓрима и „аллу приставили, когда  все  трое  были
еще детьми, и когда она послала их к ‘тейнфинну, это  был  все  равно  что
материнский подарок сыну. ђадости и горести ‘тейнфинна были их счастьем  и
несчастьем, а раз Ћса считала, что женитьба принесла  ее  сыну  несчастье,
они ненавидели его жену, хотЯ и не смели  этого  выказывать.  •отЯ  €нгунн
вовсе не походила на свою мать, они без особой на то причины перенесли  на
нее часть своей неприЯзни. €з детей “лав и ’ура  были  их  любимцами:  они
были смирными и ласковыми даже со старыми слугами, а €нгунн - беспечной  и
озорной, и они укорЯли  ее  больше  чем  надо,  чтобы  двое  других  детей
казались еще лучше. „алла была вне себЯ от ревности, оттого, что не она, а
€нгунн стала ближе всех фру Ћсе - она  видела,  что  бабушка  очень  любит
внучку. € теперь, когда €нгунн  навлекла  на  род  ‘тейнфинна  неслыханный
позор, изменив “лаву, и когда она, беспомощнаЯ  и  беззащитнаЯ,  попала  в
руки „алле, дочь рабыни стала мстить ей как только могла.
   ‘амые бесстыдные и жестокие слова говорила она о таком,  о  чем  €нгунн
имела лишь смутное понЯтие, поминала ей  про  ’ейта  и  “лава,  а  молодаЯ
женщина сгорала от стыда, желаЯ, чтобы пол расступилсЯ и землЯ разверзлась
и поглотила ее. —то бы €нгунн ни делала - сидела ли, стоЯла  ли,  -  „алла
осыпала ее  насмешками,  расписываЯ,  какаЯ  она  стала  уродина.  ‘таруха
норовила запугать ее, рассказываЯ о том,  что  ее  ждет  во  времЯ  родов,
предвещала тЯжелые роды и близкую смерть.
   €нгунн всегда знала, что „алла не  любит  ее,  считает  глупой,  но  не
обращала на это вниманиЯ. € теперь  на  нее  нежданно-негаданно  свалилась
беда - стараЯ служанка принЯлась мучить ее  с  неиссЯкаемой  ненавистью  и
злобой. €нгунн не видела в том иной причины, кроме той, что  она  уронила,
замарала и опозорила себЯ, и потому думала, что  всЯкому,  кто  видит  ее,
хочетсЯ раздавить ее, словно мерзкую гадину.
   ’ак утратила она всЯкую надежду на покой и спасение. ‘мерть  -  лучшее,
на что она надеЯлась. ’олько бы освободитьсЯ от этого чужого существа, что
живет в ней, - она и теперь не могла  чувствовать  к  нему  ничего,  кроме
страха и ненависти; больше всего на свете хотела она одного - умереть.
   ’ак прошло десЯть дней. Ћднажды вечером, когда €нгунн и „алла сидели по
разным углам, кто-то взЯлсЯ за ручку двери. „алла вскочила:
   - ‘юда нельзЯ!..
   - Ђ Я войду! - сказал человек, перешагнув через порог. ќто был Ђрнвид.
   €нгунн поднЯлась и пошла ему навстречу; она обвила  руками  его  шею  и
положила голову ему на грудь - это  был  единственный  человек  на  свете,
который мог быть добрым к ней даже теперь! Ћднако он отстранилсЯ  от  нее,
снЯл ее руки со своей шеи, и это ранило ее больнее, чем все срамные  слова
„аллы. „аже Ђрнвиду она была противна - как низко она пала! Ќо он погладил
ее по щеке, взЯл  за  руку,  подвел  к  маленькой  скамеечке,  стоЯвшей  в
сторонке у очага, и велел сесть рЯдом с ним.
   - ‚ыйди-ка, „алла! - приказал  он  старухе.  -  ‚идно,  сам  враг  рода
человеческого надоумил Њагнхильд приставить к тебе эту полоумную чертовку.
Ђ может, ты сама захотела, чтобы она была с тобой?
   - Ђх, нет, - еле слышно ответила она: мало-помалу Ђрнвид узнал  кое-что
о том, как обращалась с  ней  „алла,  хотЯ  €нгунн  могла  повторить  лишь
немногие из слов служанки. Ћн положил ее руку к себе на колени.
   - Ќе бойсЯ, Я надеюсь, больше она не будет мучить тебЯ.
   Ћднако он мог ей немного поведать. …му было тЯжко расспрашивать ее,  он
хотел,  чтобы  она  сама  рассказала,  как  “лав  воспринЯл  это,  что  он
собираетсЯ делать, где он сейчас и что станетсЯ с нею самой.
   Ђрнвид долго сидел у нее, но имЯ “лава так и не назвали ни он, ни  она.
‘обираЯсь уходить, он сказал:
   - †аль, €нгунн,  что  Я  не  могу  помочь  тебе.  Ќо  как  только  тебе
понадобитсЯ моЯ помощь, пошли мне весточку. џ с охотою скажу  свое  слово,
когда будут решать, как позаботитьсЯ о тебе и твоем младенце.
   - Њне уже никто не может помочь.
   - Џравда твоЯ. € все же ты должна положитьсЯ на волю божью и знать, что
в конце концов все будет хорошо, несмотрЯ ни на что.
   - ‹егко тебе говорить. Ђ мне каково! - в отчаЯнии она крепко сжала  его
руку. - џ не сплю ночами. € жажда мучает менЯ. Ђ встать и напитьсЯ не смею
- боюсь „аллы.
   - „а что там, - медленно  сказал  Ђрнвид.  -  Ќикто  из  нас  не  может
сказать, каково висеть на кресте. Ќо разбойник знал - а он висел  за  свою
вину. € ты сама знаешь, что он тогда сказал.


   ‚скоре после ухода Ђрнвида пришла фру Њагнхильд и отчитала  „аллу.  Ћна
велела ей не забывать, что €нгунн - дочь ‘тейнфинна; дурно  она  поступила
или нет, служанке негоже мучить ее и называть худыми словами. Љогда €нгунн
легла спать, „алла принесла ей большую чашу, полную  сыворотки,  и  рывком
поставила на скамеечку возле постели, так что  жидкость  расплеснулась  на
пол. Ђ когда ночью €нгунн захотела напитьсЯ, во рту у нее оказалось  полно
сору, как будто в сыворотку попали солома и сор с пола.
   Ќа следующий день Ђрнвид заглЯнул к ней перед  отъездом,  и  они  долго
толковали промеж себЯ.
   ‚месте с Ђрнвидом в Ѓерг приехал €вар, но он  не  пошел  к  племЯннице.
€нгунн не знала, был ли он так рассержен на нее, что и  видеть  не  желал,
или кто-то попросил пощадить ее, оставить в покое.


   Ђрнвид приехал в монастырь братьев проповедников среди днЯ и  сразу  же
от привратника узнал, что “лав, сын Ђудуна, живет здесь уже целую  неделю.
Ћн жил не в странноприимном доме, а в домишке, что новый настоЯтель  велел
построить в огороде, где  росла  капуста.  Џриор  решил,  что  мужчинам  и
женщинам негоже жить вместе на постоЯлом дворе, и женщины пусть  живут  за
пределами монастырЯ. Ќо женщины не желали жить врозь со своими спутниками,
да еще возле самого кладбища. Љ тому же дом был  построен  наскоро,  зимой
его продувало, вместо очага господин ЃьЯрне приказал сделать печь  в  углу
возле двери, тепла от нее было мало, а дым никак не хотел  выходить  через
отдушину.
   ‚ тени за церковью и за домом капитула было холодно, а когда Ђрнвид шел
по саду, наст хрустел взапуски со звоном его шпор. ‘нег  здесь  стаЯл  так
сильно,  что  гороховые  и  бобовые  грЯдки  торчали  черными   холмиками,
утыканными бледными гнилыми стеблЯми. „омик стоЯл  у  самой  кладбищенской
стены; рЯдом росли высокие деревьЯ, которые  бросали  на  него  тень  даже
сейчас, когда ветви их были голые.
   ‚ доме не было сеней, и Ђрнвид вошел прЯмо в  горницу.  “лав  сидел  на
постели, свесив ноги и  упершись  затылком  в  стену.  ‘о  страхом  увидел
Ђрнвид, как изменилсЯ его друг. …го  пепельные  волосы  будто  потускнели,
стали серо-желтыми, лицо заросло щетиной,  и  казалось,  будто  подбородок
распух. Ћн выглЯдел нерЯшливым и вконец опустившимсЯ.
   Ќовые бревенчатые стены были еще желтыми, дым щипал глаза, хотЯ в  печи
догорало лишь несколько угольков, и Ђрнвиду показалось,  что  он  попал  в
такое место, где всегда мрачно и холодно.
   Ћба они забыли поздороватьсЯ и даже не заметили этого.
   - Ќу что, приехал? - спросил “лав.
   - „а, - промЯмлил Ђрнвид. Џотом вспомнил, что следует сказать, будто он
приехал навестить ”инна, своего сына, который училсЯ в  школе  у  монахов;
“лав знал - он давно собиралсЯ это сделать.  Џосле  ему  пришло  в  голову
сказать “лаву, как они выполнили его поручение к •афтуру, сыну Љолбейна.
   - Ќу и как было дело? - спросил “лав.
   - „а •афтур осталсЯ очень доволен платою.
   - „олго ли ты пробыл в Ѓерге? - “лав холодно засмеЯлсЯ. -  џ  вижу,  ты
там уже побывал.
   - џ переночевал там ныне.
   - Ќу и как там дела?
   - ’ы, верно, сам знаешь, - отрезал Ђрнвид.
   “лав промолчал. Ђрнвид сел, и  они  оба  не  сказали  более  ни  слова.
Ќемного погодЯ пришел послушник из трапезной - принес пиво и  хлеб  новому
гостю. Џиво Ђрнвид выпил, а есть не мог. Њонах постоЯл немного,  поговорил
с Ђрнвидом - “лав сидел молча и глЯдел на них.  Љогда  монах  ушел,  снова
наступило молчание.
   Џод конец Ђрнвид собралсЯ с духом.
   - Љак ты теперь думаешь порешить с замирением? „ашь ли ты нам с  €варом
полные права вести переговоры от твоего имени, когда дело будет  решатьсЯ?
‚едь ты теперь, верно, не захочешь сам ехать на север  нынче  летом,  чтоб
повстречатьсЯ с •афтуром?
   - “ж и не знаю, как мне обойтись без этого, - отвечал “лав. - Ќе  может
же она одна ехать ко мне домой. Џуть дальний - добраЯ  половина  Ќорвегии.
Ѓоюсь, как бы в пути она снова не понесла, - он нехорошо усмехнулсЯ. - Ќет
уж, лучше Я сам о ней позабочусь, когда придет времЯ.
   Ќемного погодЯ Ђрнвид спросил тихо и взволнованно:
   - Ћ чем это ты говоришь?
   “лав рассмеЯлсЯ.
   - ’ы что, собираешьсЯ взЯть ее после этого? - столь же тихо спросил он.
   - ’ы ведь полупоп, - насмешливо сказал “лав,  -  и  сам,  поди,  должен
знать, что Я не могу с нею разлучитьсЯ.
   - ‡наю, - негромко отвечал Ђрнвид. - ’олько Я не был уверен в том,  что
ты это понимаешь. Ќо ведь тебе ведомо, что после  такого  никто  не  может
заставить тебЯ взЯть ее в свой дом и жить с нею.
   - ‘ кем-то ведь мне надо жить, - снова усмехнулсЯ “лав. - ‘ семи  годов
живу Я средь чужих людей. Џора и мне осесть. Ћднако не думал, не гадал  Я,
что она принесет с собою в гнездо готового птенца.
   - Њагнхильд уже уладила с приемной матерью, - медленно вымолвил Ђрнвид.
- …го отдадут сразу, как он увидит свет.
   - Ќет! џ не желаю, чтоб менЯ что-то свЯзывало в этих краЯх, не хочу  ни
с кем из здешних иметь дело. Ќоги моей здесь больше не будет,  как  только
мы уедем отсюда. € ей здесь более не бывать. —ерт побери,  коли  моЯ  жена
стала потаскухою, так, верно, у менЯ достанет силы взЯть в  придачу  и  ее
нагулыша, - он заскрипел зубами.
   - …й сейчас тЯжко и стыдно, “лав! - пробовал утешить его Ђрнвид.
   - „а уж нам с нею обоим придетсЯ маЯтьсЯ за те ласки, что она расточала
своему исландцу, а его поминай как звали.
   - Ќикогда Я еще не видал столь несчастное, убитое горем  дитЯ.  Џомнишь
ли ты, “лав, как тЯжко ей было в тот раз,  когда  тебе  пришлось  покинуть
страну. ‚сю-то жизнь свою €нгунн была слабой, не хватало  у  ней  силы,  а
может, и ума позаботитьсЯ о своей же пользе.
   - ‘ам знаю. џ никогда ее не считал умной и сильной. Ќо такое...  трудно
мужчине стерпеть. Ћни... - голос вдруг ему изменил,  стал  неуверенным,  -
они очень жестоко с нею обошлись?
   - Ќет, не очень. ’олько ведь не много  надо,  чтобы  сломить  ее.  ‘ам,
верно, понимаешь.
   “лав не отвечал. Ћн сидел, наклонившись вперед, опустив руки на  колени
и уставЯсь в пол. Ќемного погодЯ Ђрнвид сказал:
   - ‚ Ѓерге теперь все думают, что ты откажешьсЯ от нее.
   “лав продолжал сидеть молча. Ђрнвид никак не осмеливалсЯ высказать, что
у него было на душе. € тут вдруг “лав заговорил:
   - џ сказал  ей...  €нгунн,  что  ворочусь.  ‚сю  жизнь  свею  она  была
наполовину Язычницей. Ќо все  же,  думаетсЯ  мне,  она  понимает,  что  мы
свЯзаны друг с другом до гробовой доски.
   Ђрнвид сказал:
   - Љогда они хотели отдать ее за ѓудмунна, сына ‰она - ты  ведь  знаешь,
что это было очень выгодное замужество длЯ нее, - тогда она говорила  так,
будто хорошо понимает, кто ее суженый.
   - Њожет быть. Ќо теперь, когда она сама изменила  своему  обещанию,  то
думает, что и Я отступлюсь от клЯтвы, которую дал перед богом и людьми.
   - ‘даетсЯ мне, она ждет смерти-избавительницы.
   - „а уж так было бы лучше - и длЯ нее, и длЯ менЯ.
   Ђрнвид не ответил. ’огда “лав сказал:
   - џ обещал тебе однажды, что никогда не изменю твоей сродственнице.  ’ы
помнишь это?
   - „а.
   Џод конец Ђрнвид нарушил молчание:
   - Ќадо бы сказать €вару с Њагнхильд, что ты все равно  возьмешь  ее  за
себЯ.
   Ќе получив ответа, он продолжал:
   - ‘огласен ли ты, чтобы Я передал им, что ты собираешьсЯ делать?
   - џ могу сам сказать им все, что хочу, - отрезал “лав. - Љ  тому  же  Я
там кое-что позабыл, - прибавил он, чтобы смЯгчить ответ.
   Ђрнвид молчал. …сли “лав в таком расположении духа приедет в Ѓерг, врЯд
ли он сильно утешит их. Ќо он решил, что ему уже  хватит  мешатьсЯ  в  это
дело.
   Џосле полуднЯ, когда “лав уже собралсЯ в дорогу, он спросил Ђрнвида:
   - ’ы сейчас дальше поедешь, домой?
   Ђрнвид отвечал, что пока об этом не думал.
   ’огда “лав, будто стыдЯсь, не глЯдЯ на Ђрнвида, с трудом выдавил:
   - Њне бы не хотелось встречатьсЯ с тобой более... до  свадебного  пира.
Љогда Я ворочусь из Ѓерга, мне бы  не  хотелось...  -  Ћн  сжал  кулаки  и
заскрипел зубами. - Ќе могу Я видеть того, кто знает об этом!
   Ђрнвид побагровел, однако подавил обиду и отвечал спокойно:
   - „ело твое. Ђ коли передумаешь, так дорога в Њиклебе тебе знакома.
   “лав протЯнул Ђрнвиду руку, но в глаза ему избегал смотреть.
   - € еще... спасибо тебе, это не оттого, что Я не помню добра.
   - „а ничего. ’ы, верно, на юг сейчас  едешь,  в  •ествикен?  -  все  же
спросил он друга.
   - Ќет, Я думаю здесь побыть пока... Ќадо же мне знать, готовить пир или
нет... - Ћн пыталсЯ засмеЯтьсЯ. - Ђ коли она помрет, так и  пира  не  надо
затевать...


   €нгунн сидела в углу возле постели; за  окном  и  в  комнате  было  так
темно, что она не могла разглЯдеть, кто это вошел  к  ней,  -  верно,  это
„алла управилась в коровнике и воротилась домой. Ћднако дверь затворилась,
а никто не шевелилсЯ, и ей вдруг стало очень страшно, хотЯ она и не знала,
кто вошел, - ее сердце взлетало и начинало стучать словно  молоток  каждый
раз, как с нею кто-нибудь заговаривал. Ћна забилась в угол  тихонько,  как
мышь, и старалась не дышать громко.
   - ’ы здесь, €нгунн? - послышалсЯ голос.
   Ћна узнала голос “лава, и сердце ее будто бы  мгновенно  разорвалось  -
оно дрогнуло и остановилось: ей казалось,  что  она  сейчас  задохнетсЯ  и
умрет.
   - €нгунн, ты здесь? - снова спросил он.
   Ћн шагнул вперед, и она теперь могла смутно разглЯдеть его  при  слабом
свете очага - в плаще он казалсЯ широким, с квадратными  плечами.  “слышав
ее дыхание, вырывавшеесЯ со стоном, он стал двигатьсЯ по  комнате,  словно
пытаЯсь найти ее в темноте. Ћт страха она снова обрела дар речи.
   - Ќе подходи ко мне, “лав! ‘лышишь, не подходи ко мне!
   - џ не трону тебЯ. Ќе бойсЯ, зла тебе Я не сделаю.
   Ћна скорчилась, стараЯсь  изо  всех  сил  преодолеть  страшную  одышку,
вызванную испугом. ѓолос “лава звучал спокойно и невозмутимо.
   - џ решил, что, пожалуй, будет лучше, коли Я сам потолкую  с  €варом  и
Њагнхильд. ’ы сказала им, кто отец ребенка?
   - „а, - простонала она.
   “лав неуверенно сказал:
   - ќто худо. Ќадо было мне сразу  об  этом  подумать,  да  Я  тогда  так
растерЯлсЯ, что себЯ не помнил. Ђ теперь Я решил, что будет лучше, если  Я
сам скажусь отцом. Ќаружу это все равно выйдет - про такое всегда  узнают,
так пусть думают, что дитЯ мое. Џустим слух, что Я в прошлом году  наезжал
в Ѓерг как раз в ту пору, в тайности.
   - ’ак ведь это же неправда, - робко прошептала она.
   - „а уж кому о том знать,  как  не  мне,  -  сказал  он,  будто  кнутом
хлестнул. - € люди станут тоже сомневатьсЯ, и пусть их, стерпим,  лишь  бы
понЯли, что об этом трубить не годитсЯ. ‚ы все скажете то,  что  Я  сейчас
сказал. Ќе могу же Я стерпеть, чтобы у тебЯ здесь, в Ћпланне, был  спрЯтан
ребенок и чтоб это в любую минуту могло открытьсЯ. ’ы возьмешь его с собой
на юг. ’ы понЯла, что Я сказал? - сердито спросил он, когда  она  в  ответ
лишь продолжала тЯжело дышать в темноте.
   - Ќет, - ответила она неожиданно Ясно и твердо. ’акое с  нею  случалось
изредка и прежде; когда она бывала измучена и  запугана  до  крайности,  в
ней, казалось, что-то надламывалось,  и  тогда  она  могла  встретить  что
угодно спокойно и хладнокровно. - € не думай об этом, “лав! Ќечего тебе  и
думать брать менЯ в жены после этого всего!
   - Ќе мели чушь! - нетерпеливо воскликнул  “лав.  -  ’ебе,  как  и  мне,
должно знать, что мы с тобою свЯзаны по рукам и ногам.
   - ѓоворили  мне  -  Љолбейн  и  другие,  -  что  многие  мудрые  ученые
свЯщенники рассудили твое дело иначе, чем епископ ’урфинн.
   - ’акого не бывает, чтоб все думали одинаково. ’олько Я согласен с тем,
как порешил ’урфинн. џ худо отплатил ему за добро в тот раз,  но  Я  отдал
себЯ ему на суд и покорилсЯ его воле. € должен следовать ей и поныне.
   - “лав! Џомнишь ли  ту  последнюю  ночь,  когда  ты  пришел  ко  мне  в
Ћттастад? - Ћна говорила печально, но спокойно и рассудительно. - Џомнишь,
ты сказал, будто хочешь убить менЯ? —то тот, кто  изменит  данному  слову,
заслужил смерть. ’ы вынул нож и приставил его к моей груди. џ  храню  этот
нож.
   - ЏользуйсЯ им себе на  здоровье!  ’ой  ночью...  Ћх,  лучше  б  ты  не
вспоминала о ней... Њы тогда такое говорили...  клЯлись!  Џосле  Я  думал:
слова, сказанные нами тогда, - грех более тЯжкий, чем убийство ќйнара.  Ќо
Я никогда не думал, что это ты...
   - “лав, - снова сказала она, - этому  не  бывать.  Ќе  буду  Я  тебе  в
радость, коли приеду в •ествикен. џ понЯла это сразу,  как  увидела  тебЯ.
Љогда ты сказал, что приедешь за мною летом, Я понЯла,  что  успею  скрыть
это от тебЯ.
   - ‚от как! ’ы думала об этом? - …го слова хлестнули ее так больно,  что
она упала ничком на постель, прижала лоб и  руки  к  дощечке  с  лошадиной
головой, прибитой к изголовью, громко всхлипываЯ и словно падаЯ в пропасть
позора и унижениЯ.
   - “ходи, оставь менЯ! - стонала  она.  Ћна  вспомнила,  что  вот-вот  в
комнату должна войти „алла со свечой. Џри мысли о том, что “лав увидит ее,
она обезумела от отчаЯниЯ и стыда. - “ходи! - молила она  его.  -  ‘жальсЯ
надо мной, уходи!
   - „а, Я сейчас уйду. ’олько ты должна понЯть: будет как  Я  сказал.  Ќе
надо так убиватьсЯ, €нгунн, - попросил  он.  -  џ  не  желаю  тебе  зла...
Ѓольшой радости мы, может, не дадим друг другу, - с  горечью  сорвалось  у
него. - ‚идит бог, все эти годы Я часто думал о том, что буду тебе  добрым
мужем, сделаю длЯ тебЯ все, что могу.  ‘ейчас  не  берусь  такое  обещать,
может, и трудно нам придетсЯ, может, Я буду строг с  тобою.  Ќо  с  божьей
помощью, надеюсь Я, нам будет, поди, не хуже вместе, чем сейчас.
   - Ђх, кабы ты убил менЯ в тот день! - плакалась она, будто  не  слышала
его слов.
   - ‡амолчи, - прошептал он вне себЯ. - “бить,  говоришь  ты,  твоего  же
собственного младенца? Њне убить тебЯ? „а ты, видно, зверь, а не  человек,
терЯешь разум, когда тебе некуда деватьсЯ. ‹юди  должны  вынести  то,  что
сами навлекли на себЯ.
   - “ходи! - просила она все настойчивее. - “ходи, уходи...
   - џ ухожу сейчас... Ќо Я приду опЯть, приду, когда  ты  родишь.  ’огда,
€нгунн, разум вернетсЯ к тебе, и с тобою можно будет потолковать.
   Ћна заметила, что  он  подошел  к  ней  ближе  на  несколько  шагов,  и
съежилась, будто ожидаЯ побоев. ђука “лава нашарила ее плечо в темноте; он
наклонилсЯ  над  ней  и  поцеловал  ее  в  затылок  так  крепко,  что  она
почувствовала его зубы.
   - Џолно куражитьсЯ, - шепнул он ей. - џ не желаю тебе худа... „олжна же
ты понЯть: Я выход ищу.
   Ћн отдернул руку и вышел прочь.
   Ќа другое утро к ней пришла фру Њагнхильд. €нгунн  лежала  на  постели,
уставЯсь прЯмо перед собой. “видев, что племЯнница не перестает горевать и
отчаиватьсЯ, фру Њагнхильд рассердилась.
   - ’ы сама навлекла на себЯ беду и теперь отделаешьсЯ много  легче,  чем
того заслуживаешь. Ќам надобно на коленЯх благодарить господа и деву Њарию
за то, что они нам послали “лава. џ говорю: накажи господь Љолбейна за то,
что он не дал “лаву взЯть тебЯ в тот раз,  да  еще  и  €вара  настропалил,
этого глупого быка. Ђх, кабы они позволили “лаву взЯть тебЯ еще десЯть лет
назад!
   €нгунн лежала молча, не шевелЯсь. ”ру Њагнхильд продолжала:
   - ’огда Я не стану посылать сразу  нарочного  в  •алвейг.  ’ы  до  того
захирела, что, может, он и не родитсЯ живой, - сказала она  с  надеждой  в
голосе. - Ђ коли останетсЯ жить, так мы после порешим, что с ним делать.
   Ќа  четвертый  день  пасхи  приехала  ’ура,  дочь  ‘тейнфинна.   €нгунн
поднЯлась, чтобы пойти сестре навстречу, но ей пришлось уцепитьсЯ за  край
постели чтобы не упасть, - так она боЯлась: что-то ей скажет сестра.
   Ќо ’ура обнЯла ее и похлопала по плечу: "ЃеднаЯ моЯ €нгунн!"
   Ћна тут же начала говорить о великодушии “лава, о том, как худо было бы
все,  кабы  он  поступил  как  большинство  мужчин  в  таком  положении  -
постаралсЯ бы избавитьсЯ от женщины, с которой никогда не  был  свЯзан  по
закону.
   - џ, по правде говорЯ, никогда не думала,  что  “лав  такой  праведник!
џсное дело, он часто ходил в церковь да водилсЯ с попами, но Я думала, это
он из-за корысти делает. џ и знать не знала, что он  столь  благочестив  и
крепок в вере... € он не требует, чтобы  ты  разлучилась  с  младенцем!  -
сказала она, сиЯЯ. - „лЯ тебЯ это,  должно  быть,  большое  утешение.  ’ы,
верно, сама не своЯ от радости, что тебе не надо отсылать прочь младенца?
   - „а. ’олько не говори больше про это, - взмолилась €нгунн  под  конец,
когда сестра принЯлась расписывать, что, дескать, нет худа без добра.
   ’ура не сказала ни слова о тем, что она, мол, понЯла или догадывалась о
чем-либо тогда, зимою; она не говорила жестоких слов сестре, не судила ее,
напротив, даже старалась подбодрить: теперь, мол, ей скоро станет легче, и
все предстанет перед ней не в таком уж мрачном свете, и длЯ  нее  настанут
светлые дни. Ќе годитсЯ предаватьсЯ отчаЯнию; длЯ чего  это  она  сидит  в
углу весь божий  день,  мрачнее  тучи,  не  шевельнетсЯ,  ни  словечка  не
промолвит, а знай себе сидит, уставЯсь перед собой!
   „