тую  дюжину  или
сто?
   - Њне надобно намного больше, - отвечал ќйрик. - Њне бы хотелось,  чтоб
их было у менЯ семь и двадцать.
   Ћн и сам толком не знал, о чем пел.
   Ђудун  стал  вовсе  хилый  и  плаксивый  -  €нгунн  похвалЯлась  сыном,
говорила, что красивей младенца не  сыскать  и  что  он  сильно  окреп  за
последнее времЯ. Ќо “лав видел, что при этом в  глазах  ее  таилсЯ  страх.
ќйрик повторЯл материнские слова, наклонЯлсЯ над люлькой, гукал и  напевал
шелковому братцу, как  он  по-прежнему  называл  Ђудуна,  свои  немудреные
песенки.
   “лаву от этого всего становилось лихо. Ђудун казалсЯ ему самым  что  ни
на есть жалким созданием: голова в коросте, рот окидан  болЯчками,  тельце
тощее, покрытое ранками, махонький,  почти  не  растет.  “лав  никогда  не
испытывал того, что называют отцовской любовью; когда ќйрик склонЯлсЯ  над
люлькой, становилось ему  больно  и  горько  оттого,  что  он  отец  этому
несчастному, больному,  вечно  хныкающему  младенцу,  -  ќйрик  был  такой
здоровый, красивый и веселый; когда он  играл  с  братцем,  его  блестЯщие
темные волосы падали на морщинистое личико Ђудуна.
   Ћднажды “лав спросил ’урхильд, думает ли она, что мальчик поправитсЯ.
   - ‚есной ему сразу полегчает, - сказала ’урхильд, но “лав почувствовал,
что девушка сама не верит тому, что говорит.
   ‚ •ествикене уже выпустили стадо и пасли его днем на  старом,  поросшем
мхом выгоне в Њельничной долине, когда Ђудун  вдруг  сильно  занемог.  ‚сю
зиму он кашлЯл и не раз маЯлсЯ животом, но на сей раз ему было  хуже,  чем
всегда.
   “лав видел, что €нгунн вот-вот свалитсЯ от усталости и страха,  но  она
была на  редкость  спокойна  и  разумна.  Ћна  не  отходила  от  колыбели,
неустанно пыталась помочь Ђудуну; они перепробовали все средства -  сперва
те, что люди в доме знали, после те,  что  им  присоветовали  женщины,  за
которыми посылала €нгунн.
   Ќаконец на седьмой день мальчику полегчало.  ‡а  вечернею  трапезой  он
спал крепко и спокойно, и тельце  у  него  было  уже  не  такое  холодное.
’урхильд подложила ему под перинку нагретые камни, взЯла ќйрика на руки  и
пошла к себе. Ћна почти так же,  как  мать,  сидела  по  ночам  у  постели
ребенка, не смыкаЯ глаз, и днем на ней было все хозЯйство,  больше  у  нее
уже не хватало сил.
   €нгунн до того устала, что ничего не видела и  не  слышала;  под  конец
“лав силою снЯл с нее верхнюю одежду и заставил лечь в постель. Ћн  обещал
ей, что станет караулить мальчика вместе со служанкой и разбудит ее,  коли
он забеспокоитсЯ.
   “лав принес три сальные свечи, поставил одну в шандал  и  засветил  ее.
Ћбычно он худо спал по ночам, но тут  голова  его  отЯжелела,  его  так  и
клонило ко сну. “ставитсЯ на пламЯ свечи - глаза начинает щипать так,  что
слезы текут, поглЯдит на служанку, сидЯщую с прЯлкой, - жужжание  веретена
и вовсе его в сон вгонЯет. Ћн следил за огнем в  очаге,  снимал  нагар  со
свечи, приглЯдывал за спЯщим  младенцем,  смотрел,  спит  ли  жена,  испил
холодной водицы, вышел ненадолго за дверь - поглЯдеть, что  за  погода  на
дворе,  освежитьсЯ,  подышать  на  весеннем  холодке,  прихватил  с  собой
деревЯнную чурочку, уселсЯ и принЯлсЯ что-то мастерить, вырезать.  ’ак  он
коротал ночь, покуда не зажег третью свечу.
   Ћн очнулсЯ и вскочил,  оттого  что  полозьЯ  колыбели  как-то  необычно
стучали о глинЯный пол. ђебенок издавал какие-то странные звуки. ‚ горнице
было почти темно, чуть ли не вовсе истаЯвший  огарок  свечи  упал  с  шипа
подсвечника, фитиль  плавал  в  растопившемсЯ  сале  на  железном  кружке,
неровное пламЯ колебалось и коптило. ‚ очаге еще потрескивали  и  дымились
угольЯ. „ва неслышных шага - и “лав уже у колыбели.  Ћн  взЯл  ребенка  на
руки и распеленал его.
   Њаленькое тельце боролось, будто хотело  высвободитьсЯ  из  пеленок;  в
полумраке  “лаву  казалось,  что  младенец  глЯдел  на  него  с   какою-то
непонЯтною укоризной. Ћн вытЯнулсЯ, потом расслабилсЯ, обмЯк и умер у отца
на руках.
   “лав положил мертвого младенца в колыбель; тело и  душа  у  него  будто
занемели. Ћн даже не мог думать о том,  что  будет  с  €нгунн,  когда  она
проснетсЯ...
   Џрислужница спала, опершись на стол  и  уронив  голову  на  руки.  “лав
разбудил ее, шикнул строго, когда она собралась закричать, велел ей  выйти
и оповестить всех домочадцев. ’олько надо наказать им не подходить  близко
к дому, пусть €нгунн спит, покуда спитсЯ.
   Ћн открыл очажный заслон - на дворе был день.  Ђ  €нгунн  все  спала  и
спала, и “лав сидел подле нее и мертвого сына. ђаз, подойдЯ  к  ней,  “лав
задел ее поЯс, он упал на пол, прЯжка звонко брЯкнула, и €нгунн вскочила и
уставилась на мужа.
   Џотом она спрыгнула с постели, оттолкнула  его,  когда  он  пыталсЯ  ее
задержать, и бросилась к колыбели с такой силой, что ему показалось, будто
мертвое дитЯ само кувырнулось ей на руки.
   Ћна присела на корточки, качаЯ мертвое тельце, и плакала, всхлипываЯ  и
лепеча что-то непонЯтное. ‚друг она взглЯнула на мужа.
   - ’ы спал, когда он помер? ‚ы оба спали, когда Ђудун испустил дух?
   - Ќет, нет, он умер у менЯ на руках...
   - € ты... ты не разбудил менЯ. €исусе •ристе, да как  ты  осмелилсЯ  не
разбудить менЯ! “ менЯ на руках он должен был помереть. ЊенЯ он  знал,  не
тебЯ... ’ы вовсе и не любил свое дитЯ. ’ак-то ты держишь свое слово?
   - €нгунн...
   Ќо она вскочила с криком, поднЯла мертвое дитЯ обеими руками высоко над
головой, потом рванула рубаху на груди, прижала  мертвого  сына  к  голому
телу и повалилась на кровать, подмЯв его под себЯ.
   Љогда “лав чуть погодЯ  подошел  к  ней  и  попыталсЯ  заговорить,  она
уперлась рукой в его лицо и с силой толкнула.
   - Ќикогда боле не разлучусь Я с моим Ђудуном.
   “лав не знал, что делать. Ћн сидел на скамье, уронив голову на руки,  и
ждал, что она успокоитсЯ. ’ут ќйрик ворвалсЯ в горницу и с громким  плачем
бросилсЯ к матери. Ћн услыхал о смерти братца, когда проснулсЯ.
   €нгунн села на постели. Њертвое тельце осталось лежать на подушке.  Ћна
крепко прижала  ќйрика  к  себе,  потом  отпустила,  ухватила  руками  его
заплаканное личико, прислонилась к нему щекой и  снова  заплакала,  только
теперь уже гораздо тише.
   „ень, когда хоронили Ђудуна, выдалсЯ погожий.
   Џосле полуднЯ “лав незаметно ушел от гостей, пировавших на поминках,  и
отправилсЯ к изгороди, окружавшей самую дальнюю  пашню.  Њоре  сверкало  и
переливалось так, что казалось,  будто  весь  воздух  дрожит.  “  подножиЯ
Ѓычьей горы белели буруны. „о чего же хорошо пахло в этот день у пристани.
’о был запах паров,  поднимавшихсЯ  от  нагретых  солнцем  скал,  земли  и
молодых  побегов.  Ќевысокие  волны  плескались  о  берег  и   неторопливо
струились назад, журча по камнЯм,  по  гальке,  просачиваЯсь  меж  больших
камней. Ђ сверху  из  Њельничной  долины  доносилсЯ  шум  горной  речушки.
Ћльшаник на склоне горы покрылсЯ коричневыми шишечками  -  цветами,  а  на
кустах орешника на горном крЯже повисли желтые сережки. Ќаступало лето.
   Ћн услыхал, что сзади к нему подошла €нгунн.  Ћни  стоЯли  бок  о  бок,
опершись на изгородь, и глЯдели на красно-серую скалу,  нагретую  солнцем,
на синеющий внизу фьорд.
   “лав вдруг почувствовал себЯ смертельно усталым, исполненным  страстной
тоски. “плыть бы далеко на шхуне. ‚округ только море, куда ни  глЯнь!  €ли
уехать в горы, где дали неоглЯдные, отовсюду с  горных  крЯжей  и  пологих
холмов веет запахом земли, луговых трав и леса. ’ут  как-то  все  тесно  и
ничтожно: зажатый в скалах фьорд, узенькие полоски пашен вдоль  пустынного
берега. Ћн медленно сказал:
   - Ќе горюй так сильно по Ђудуну. Њожет, и лучше, что бог призвал к себе
многострадального безвинного агнца. ‚едь он уродилсЯ,  дабы  нести  тЯжкую
ношу грехов наших.
   €нгунн ничего не ответила. Ћна отвернулась от него и,  склонив  голову,
пошла медленно к дому. ‚озле дома ќйрик бросилсЯ ей навстречу. “лав видел,
что мать успокаивала его и после взЯла за руку и повела с собой.


        11

   ‹етом, через год после того как умер Ђудун,  были  как-то  раз  “лав  с
€нгунн в соседней усадьбе на пирушке - обмывали новый  дом.  Ћни  взЯли  с
собой ќйрика.  Њальчику  минуло  уже  семь  зим,  но  с  ним  было  трудно
управлЯтьсЯ, когда он входил в раж.
   Љогда работа подошла к концу, народ собралсЯ  на  лужайке  возле  дома,
который подводили под крышу. „евки и парни стали плЯсать, а ќйрик и прочаЯ
мелюзга принЯлись бегать и шуметь; они захмелели от пива,  налетали  прЯмо
на хоровод и старались с гиком и  смехом  порвать  цепочку  плЯшущих.  Ћни
приставали и ко взрослым - толкали почтенных людей  и  мешали  их  беседе.
“лав не раз выговаривал ќйрику, а под  конец  и  сильно  его  отругал,  но
мальчика можно было утихомирить лишь на минуту-другую.
   €нгунн ничего не замечала - она сидела поодаль, возле стены,  вместе  с
другими женщинами. ‚друг перед  ней  поЯвилсЯ  “лав,  он  тЯнул  за  собой
ќйрика. “лав схватил мальчонку сзади за кафтанчик и поднЯл его, как щенка,
за шкирку. ‹ицо у “лава побагровело - видно,  захмелел:  когда  его  долго
мучила бессонница, пиво сильнее обычного ударЯло ему в голову.
   - ‚ели своему сыну унЯтьсЯ, слышишь, €нгунн! - с досадою  сказал  он  и
сильно трЯхнул ќйрика. - ЊенЯ он  не  слушает,  разве  что  после  хорошей
трепки. Ќа, бери свое чадо...
   Ћн отшвырнул мальчика так, что тот чуть ли не  повалилсЯ  к  матери  на
колени, потом повернулсЯ и ушел.
   ‚ечером  после  трапезы,  когда  все  собрались  в  большой  горнице  и
потЯгивали пиво, затеЯли  рассказывать  сказки.  Ћтец  •албьерн  рассказал
байку про ‰окулЯ [‘осулька (норв.)].
   - Ћдин богатый купец уехал из дому и пробыл в отъезде три зимы.  €  тут
всЯкий поймет, сколь он подивилсЯ и обрадовалсЯ, воротЯсь домой и увидав у
жены на руках младенца не старше месЯца от роду. Ћднако  купчиха,  женщина
хитраЯ и находчиваЯ, возьми и скажи ему:
   "ЏриключилосЯ со мною великое чудо. ‘ильно тосковала Я по тебе,  супруг
мой богоданный, покуда ты странствовал по  чужой  сторонушке.  Ќо  в  один
прекрасный день прошлою зимой стою это Я на пороге нашего дома, а  с  крыш
свешиваютсЯ сосульки. ’ут Я отломила одну и принЯлась сосать, а  сама  все
думаю о тебе, да таково невтерпеж стало мне без  ласк  твоих  горЯчих,  до
того захотелось мне прижать тебЯ ко груди своей, что тут же  понесла  Я...
вот, видишь, младенец. ‘уди сам, кто ему отец, как не ты. ‚от Я и  назвала
мальчика ‰окулем".
   Џришлось купцу довольствоватьсЯ сим объЯснением. Ћн обошелсЯ ласково  с
супругою своей, показал, будто несказанно  рад  сыну  ‰окулю.  Љак  придет
домой,  так  все  больше  с  сыном  занимаетсЯ.  Љогда  же  ‰окулю  минуло
двенадцать годков, отец взЯл его с собой  в  дорогу.  Ћднажды,  когда  они
плыли в открытом море, ‰окуль стоЯл у поручней,  купец  подкралсЯ  к  нему
сзади, покуда никто не видел, и толкнул мальчика за борт.
   ‚оротЯсь к жене, рассказал он  ей  с  печальным  лицом,  со  слезами  в
голосе:
   "‹ютое горе постигло нас, тЯжкую потерю понесли мы - нет больше  нашего
ненаглЯдного ‰окулЯ.  Џослушай  сию  печальную  повесть.  Ќа  море  стоЯло
безветрие, день был жаркий, солнце пекло  нещадно.  ‰окуль  наш  стоЯл  на
палубе с непокрытой головою. Њы его слезно просили надеть шапку, а  он  не
послушалсЯ. ‚от он и растаЯл на солнышке. Ћсталось от сынка нашего  ‰окулЯ
одно мокрое пЯтно на палубе".
   —то поделаешь, пришлось жене сделать вид, что верит ему.
   ѓости много смеЯлись этой сказке,  никто  не  заметил,  что  “лав,  сын
Ђудуна, сидит, уставЯсь в пол, с алыми пЯтнами румЯнца на  щеках.  ЌикакаЯ
сила не могла заставить его взглЯнуть  на  скамью,  где  сидела  €нгунн  с
прочими крестьЯнскими женами. ‚друг там поднЯлсЯ переполох.  “лав  в  один
миг перепрыгнул  через  стол  и  кинулсЯ  туда,  расталкиваЯ  сгрудившихсЯ
женщин. Ћн поднЯл жену, замертво упавшую со скамьи, и вынес ее на  вольный
воздух.


   Ѓолее всего ќйрик любил выйти с отцом в море рыбачить, когда “лав  один
сидел на веслах и удил рыбу удой, так, потехи ради, либо бродить с ним  по
окрестным местам. Џосле того он всегда приходил к матери и  рассказывал  с
такою горЯчностью, что слова застревали у него во рту; он говорил  о  том,
что с ними приключилось, чему он  выучилсЯ  у  отца:  теперь  он  умеет  и
грести,  и  рыбу  ловить,  вЯзать  узлы  и  сплеснивать  веревку  не  хуже
мореходов. ‘коро он будет взаправду рыбу ловить с отцом и с работниками. “
него ловко выходит и закидывать, и тЯнуть, батюшка сказывал, никому так не
удаетсЯ.
   €нгунн сидела, не знаЯ, что  сказать,  и  с  горечью  слушала  болтовню
мальчика. Ѓедный, доверчивый мальчонка любил отца больше всего  на  свете.
Љазалось, холодность отца вовсе его не уЯзвлЯла:  на  все  расспросы  “лав
отвечал коротко, а под конец каждый  раз  ќйрику  велено  бывало  молчать.
Љогда мальчик расходилсЯ и принималсЯ шалить, отец холодно  поучал  его  и
сердито приказывал говорить правду, когда мальчик на самом  деле  что-либо
запамЯтовал. Ќо €нгунн  не  смела  сказать  мужу  о  том,  защитить  сына,
напомнить “лаву, что ќйрик еще малое дитЯ. …й оставалось склонить голову и
молчать. ‚ысказывать сыну свою любовь она смела, лишь когда  оставалась  с
ним наедине.
   €нгунн не знала, что на этот раз ќйрик говорит правду и  что  немилость
отца не пугала его и не умалЯла любви к нему. Ћни отлично сходились, когда
бывали вдвоем. ќйрик становилсЯ послушнее и спокойнее, а  если  и  докучал
чудными расспросами, так в них все же был какой-то смысл. Ћн так и ел отца
глазами, ловил каждое его слово и забывал выдумывать всЯкие небылицы. “лав
сам не знал, что любовь мальчика согревает ему  сердце,  он  забывал,  как
часто  досадовал  на  него.  ‚едь  его  всегда  трогало,  если  кто-нибудь
выказывал ему свою дружбу, - сам он ее не умел искать. Ћн словно бы шел  к
ќйрику, встречаЯ его на полпути, спокойно  и  благосклонно;  он  учил  его
обращатьсЯ с оружием и со всЯкого рода снастЯми пока еще как с  игрушками,
улыбалсЯ в ответ на нетерпеливые расспросы ќйрика,  толковал  с  ним,  как
отец толкует с малолетним сынишкою.
   Џод крутым обрывом к северу от Ѓычьей горы они выловили нутрию, а потом
“лав показал ему нору старой  выдры  в  расселине  скалы.  Љаждый  год  он
забирал у нее детенышей - в год по два выводка - и самца. Љак только самца
застрелЯт, она сразу находит нового мужа, сказал “лав и показал  парнишке,
как кричит выдра. Љак-нибудь он возьмет ќйрика ночью с собой охотитьсЯ  на
выдру, когда он немного подрастет. Љогда? ќтого он точно пока не знает.
   Љак-то раз бродили они по лесным угодьЯм “лава,  проверЯли  западни,  и
тут отец стал рассказывать про свое детство во ”реттастейне,  когда  он  и
матушка ќйрика были маленькими. "’вой дед по матери..." “лав рассказал ему
какую-то забавную историю про ‘тейнфинна, сам  он  при  этом  улыбалсЯ,  а
ќйрик хохотал во все горло. "Ђ один раз Я заманил с собой  •алварда,  дЯдю
твоего. ‚ ту пору он был еще совсем мал, а Я все же взЯл  его  с  собой  в
море. “ нас был челнок". Џод конец ќйрик припомнил  ’уру  из  Ѓерга.  “лав
замолчал, стал рассеЯнно отвечать на вопросы мальчика, а после  велел  ему
замолчать. ‚се вокруг вдруг стало каким-то мрачным и серым.
   Љогда же “лав бывал со своими домочадцами на пристани или  во  дворе  и
тут же вертелсЯ ќйрик, он начинал шпынЯть парнишку. ќйрик был  таков,  что
чем более народу было вокруг него, тем озорнее, непослушнее он  себЯ  вел.
—елЯдинцев забавлЯл мальчонка, но они видели: хозЯину не нравилось,  когда
они смеютсЯ, слушаЯ его болтовню, и считали, что он  слишком  придирчив  и
строг к своему единственному сыну.
   Ћднако более всего досадовал он на ќйрика, когда с ними была его  мать.
’ут терпениЯ  у  него  не  хватало,  он  чувствовал  к  мальчику  холодную
неприЯзнь. …го не раз подмывало жестоко проучить мальчишку, выбить из него
все дурные привычки.
   Ћн  глЯдел  на  €нгунн  с  глухим  недовольством,  когда   она   строго
выговаривала мальчику - мол, шуметь нельзЯ, вести  себЯ  надо  учтиво.  Ћн
знал, что стоит ему выйти за дверь, как она чуть ли не на коленЯх поползет
к нему и станет ластитьсЯ. Ћн примечал, что она не верит  ему,  опасаетсЯ,
что он не любит ее сына; когда он занималсЯ с ќйриком, она подслушивала  и
подглЯдывала за ними. Ћн-то знал сам  про  себЯ,  что  никогда  не  сделал
ќйрику худого, должен же  он  пороть  его  иногда,  коли  мальчишка  этого
заслужил. ќто €нгунн сердила его и раззадоривала, но так уж  он  привык  -
как только дело касалось €нгунн, он сразу смирЯл свой гнев, а за последние
годы, когда она, беднЯжка, все хворала и мучилась, он и вовсе боЯлсЯ,  как
бы ей не стало и того хуже. Љогда же  €нгунн  уж  слишком  испытывала  его
терпение, он иной раз срывал гнев на ќйрике.
   Њальчик встал между мужем и женою, он был первою причиной,  разделившей
их сердца всерьез. ‚ пору их  юности  “лаву  пришлось  бежать  из  страны,
покинуть подругу своих беспечных дней, и в глубине души он  сознавал,  что
она оступилась оттого, что он оставил ее  одну.  ‘лишком  тЯжко  ей  было,
когда она воротилась к своим разгневанным родичам,  видевшим  в  ней  лишь
непослушную дочь и женщину, потерЯвшую честь. Ѓыла она молодой,  слабой  и
хрупкой, но не из тех, что изменЯют своему супругу, с коим живут под одной
крышею и делЯт постель, это он точно  знал.  Ћн  верил,  что  ’ейт  просто
подвернулсЯ ей на беду, и он убрал с дороги этого  болтливого  хвастунишку
больше потому, что нельзЯ было избыть беду, пока он жил на свете и повсюду
болтал об этом деле, а не за то, что  она  обманула  его  с  ним.  €  даже
содеЯнное убийство не могло унЯть боль его души. †алкий мертвец  в  сетере
ненадолго помог утолить жажду мести за поруганное счастье.
   ’еперь же “лав видел, что €нгунн любит другого, и догадывалсЯ,  как  бы
ей хотелось, чтобы он сам убралсЯ  куда-нибудь  подальше  и  не  мешал  ей
изливать нежность на ќйрика. ’ак таскают тайком еду  человеку  вне  закона
под носом у хозЯина дома.
   € вместе с горечью и беспокойством проснулась в нем, будто  привидение,
молодаЯ страсть: он снова желал обладать €нгунн, как прежде, в пору, когда
они были юными и свежими и,  невзираЯ  на  все  беды  и  печали,  находили
счастье в  объЯтиЯх  друг  друга.  “лав  никогда  не  забывал  это  времЯ,
воспоминаниЯ о ее сладостной красоте подогревали его  сострадание  к  ней,
превращали жалость к ней  в  какую-то  болезненную  нежность  -  ведь  эта
несчастнаЯ калека, к которой он был прикован, была когда-то  прекрасною  и
такой неумелой €нгунн, его единственною любовью, и его желание защитить ее
стало столь же горЯчим и упорным, сколь неколебимой была когда-то его волЯ
отстоЯть свое право на нее.
   ’еперь в нем вспыхнуло желание узнать, помнит ли она горЯчку их молодой
любви. ѓод за годом она цеплЯлась за него,  немощнаЯ,  капризнаЯ,  требуЯ,
чтобы он выказывал ей свою нежность, в то времЯ как больную жену надо было
щадить и в душе у него глухо роптала скрытаЯ неприЯзнь. ’еперь  же,  когда
она избегала его, норовила укрытьсЯ с тем, что принадлежало ей  одной,  на
что у него как бы не было никакого права, “лаву хотелось  раздавить  ее  в
своих объЯтиЯх, чтобы заставить ответить на вопрос: "Ќеужто ты забыла, что
Я был тебе милее всех на свете? Ћтчего же ты тогда боишьсЯ менЯ?  ђазве  Я
хоть раз причинил тебе с умыслом горе за все эти годы? ђазве Я в ответе за
то, что нам с тобой выпало на долю так мало счастьЯ?"
   € тут, когда он касалсЯ самого больного места, в нем просыпалсЯ  страх,
глухаЯ боль становилась мукою, прожигала  его  насквозь,  словно  горЯчими
угольЯми. € как ему только удавалось все времЯ отводить  от  нее  беды?  Ђ
осмельсЯ он положитьсЯ на суд людской да на милость божию,  что  было  бы?
“лав замечал, что €нгунн каждый раз пугалась и уходила в  себЯ,  когда  он
горЯчилсЯ. ’огда он начинал сторонитьсЯ ее, замыкалсЯ в себе, а  в  тайной
ране его при этом молоточком стучала кровь: "Ћтчего она боитсЯ менЯ? ‡нает
ли она про это?"
   Ѓывали минуты, когда он почти верил в то, что все знали про это...  €бо
в родном краю у него не было ни единого друга. Ѓолее того,  “лав  понимал,
что его тут недолюбливали. •олод и недоверие повсюду  встречали  его.  …му
даже казалось, что он видит на лицах землЯков тень злорадства,  когда  ему
сильно не везло. ‡десь, в своем краю, он всегда поступал по справедливости
и никому не сделал худого. Ћн  даже  не  стал  на  это  гневатьсЯ,  принЯл
безропотно свой приговор. ‚ерно, люди видели тайную печать на челе его.
   Љогда же он думал об €нгунн, в нем начинал трепетать страх: неужто  она
тоже видела это? Ќе потому ли была она теперь так холодна в его  объЯтиЯх?
Ќе потому ли трепетала, когда он подходил к ее сыну?


   Ќа свЯтого “лава собрал “лав застолье. Ћн  никогда  не  молилсЯ  своему
свЯтому, знал: верховный судиЯ ни единым словечком не заступитсЯ за  него,
коли он не выполнит одно условие. Ќо, уж во  всЯком  случае,  он  оказывал
свЯтому “лаву должные почести.
   Џол устлали зелеными ветками, стены горницы завесили старинным  голубым
ковром, который вешали только на рождество.
   ‚ечером накануне праздника “лав сам взЯлсЯ вешать  ковер.  Ћн  двигалсЯ
мало-помалу, стоЯ на лавке, и  развешивал  ковер  на  деревЯнных  крючьЯх,
которые вбил меж верхним бревном и крышею.
   ќйрик шел за ним по полу и разглЯдывал вытканные на ковре узоры:  здесь
были ладьи с викингами на борту,  Ћн  знал,  что  сейчас  покажетсЯ  самаЯ
красиваЯ картинка - дом с колоннами, тесовой кровлей  и  часовенкой,  а  в
доме идет пир горой, на столе кубки да сулеи. ќйрик попробовал  развернуть
свернутый в трубку ковер - поглЯдеть, что там дальше, да сдернул ненароком
большой кусок со стены, который отец повесил с таким трудом.
   “лав спрыгнул с лавки, оттащил мальчонку от ковра и швырнул на пол.
   - Џошел вон! ‚ечно этот ублюдок болтаетсЯ под  ногами.  ’ак  и  норовит
нашкодить!
   ’ут в сени вошла €нгунн, держа в подоле целый ворох цветов.
   Ћна уронила свою ношу на пол, и “лав понЯл, что она слыхала его слова.
   “лав не вымолвил ни слова. ‘тыд, гнев и растерЯнность,  оттого  что  он
вовсе запуталсЯ, бушевали в нем. Ћн  встал  на  скамью  и  принЯлсЯ  снова
вешать сорванный ковер. ќйрик шмыгнул к дверЯм.  €нгунн  собрала  цветы  и
раскидала их по полу. “лав не смел обернутьсЯ и поглЯдеть на нее, не  смел
заговорить с нею.


   Ќесколько  дней  спустЯ  €нгунн  с   ќйриком   сидели   на   холме   за
хествикенскими домами. Ћна только что была внизу в ‘альтвикене - туда вела
тропа  через  гору,  по  которой  можно  было  проехать  верхом  в  случае
надобности, однако по ней ездили мало; из •ествикена в  ‘альтвикен  ездили
на лодке.
   ‘олнце было ослепительно Ярко, ветер свеж, отсюда €нгунн  видела  внизу
фьорд, темно-синий с белыми гребнЯми. Ѓелые буруны взлетали, разбиваЯсь  о
красные утесы, подножиЯ  которых  купались  в  воде  вдоль  всего  берега.
“треннее солнце еще освещало •удрхеймсландет. ‘ этого холма дома на  грЯде
были почти что не видны  -  потому-то  она  и  любила  это  место.  ‘лабее
доносилсЯ сюда и надоедливый шум морЯ, который в усадьбе мучил ее до того,
что ей казалось, будто шумит где-то внутри ее самой, в ее усталой, больной
голове. ‡десь же он ощущалсЯ как привкус соли на  губах.  Ђ  этот  сиЯющий
свет, поднимавшийсЯ от морЯ и дрожавший в воздухе, был ей тоже не по душе.
“стала она ото всего этого.
   ќйрик полулежал на коленЯх  у  матери  и  играл  пучком  больших  синих
колокольчиков. Ћн срывал один цветок за другим, выворачивал их и  надувал.
€нгунн положила свою тоненькую руку ему на щеку  и  глЯдела  на  загорелое
личико. „о чего же хорош собой, до чего же пригож ее  сын  -  глаза  цвета
лесного озерца, освещенного солнцем, волосы мЯгкие как шелк; они потемнели
у него в последнее времЯ, стали каштановыми. ќйрик поскреб голову.
   - ‚ычеши-ка мне голову, матушка! Ѓр-р... до  чего  же  они  кусаютсЯ  в
жару!
   €нгунн тихо засмеЯлась. Ћна достала гребень из кошелЯ, что был привешен
к поЯсу, и стала вычесывать ему волосы, медленно, будто ласкаЯ. Ћт  запаха
смолистых  сосен,  нагретых  солнцем,  и  кисловатого  парка,  идущего  от
медвежьего меха, на котором лежала €нгунн, ќйрика  клонило  ко  сну,  звон
колокольчиков стада, которое паслось  вдоль  грЯды  в  Њельничной  долине,
убаюкивал и €нгунн.
   Ћна вздрогнула, заслышав шорох, -  по  черничнику  бежала  собака.  Џес
понюхал их, перепрыгнул через их ноги и убежал вниз по тропинке.
   ‘ердце у нее  еще  сильно  колотилось,  оттого  что  ее  разбудили  так
внезапно. ‚от внизу послышалсЯ  стук  подков.  Ћна  запрокинула  голову  к
сосне, возле которой сидела, - ах, так он уже  воротилсЯ.  Ђ  она-то  была
уверена, что он приедет не раньше как вечером, а может, даже завтра утром.
   € снова на нее нахлынул поток страха и отчаЯниЯ. ‚есь месЯц она жила  в
страхе, чуЯло ее сердце - не снести ей этого, на этот раз ждет ее  смерть.
Ћна и сама почти что желала того. Љабы не ќйрик... ‚едь тогда он останетсЯ
один с “лавом. € вдруг к этому страху и отчаЯнию приметалась еще  тревога,
- отчего “лав так скоро воротилсЯ? Њожет, он не  сделал  дела,  какое  ему
надо было в соседнем селе? €ли не поладил там с людьми  и  теперь,  верно,
приехал еще более хмурый и молчаливый, чем до того, как отправилсЯ в путь?
   Ќевольно обнЯла она свое дитЯ, будто хотела  оборонить  его,  спрЯтать.
ќйрик оттолкнул ее, высвободилсЯ.
   - Џусти, батюшка едет...
   Ћн  поднЯлсЯ  и  пошел  по  тропинке  к  дому;  мать  видела,  что   он
раскраснелсЯ и был какой-то несмелый, неуверенный.
   €нгунн пошла вслед за ним.
   Ћна увидела белого конЯ за деревьЯми, “лав шел  рЯдом.  ЏодойдЯ  ближе,
она увидела, что он показывает ќйрику что-то лежавшее на дороге у его ног.
’о была большаЯ рысь.
   - џ повстречал ее на горе, что к югу отсюда, вышла из лесу  среди  бела
днЯ. “ нее, видно, детеныши в берлоге - сосцы-то полны молока.
   Ћн перевернул копьем мертвого зверЯ, отогнал  собаку,  котораЯ  лежала,
вытЯнув передние лапы, и лаЯла, и  придержал  встревоженного  конЯ.  ќйрик
громко  ликовал,  приседаЯ  на  корточки  перед  отцовскою  добычей.  “лав
улыбнулсЯ мальчику.
   - Ѓерлоги мы не нашли, хотЯ она врЯд ли была далеко. ќто горнаЯ  порода
с косматым брюхом, она, видно, пробиралась по деревьЯм.
   - ’еперь ее детеныши подохнут с голоду? - спросила €нгунн.
   ќйрик сунул руки в пушистый мех на брюхе рыси, нашел разбухшие соски  и
надавил их. ђуки мальчика окрасились кровью.  “лав  рассказывал  ему,  как
легко было убить рысь, котораЯ заблудилась и вышла на  опушку  среди  бела
днЯ.
   - Џодохнут с голоду? „а, наверное,  или  сожрут  друг  друга,  а  самый
сильный выживет. Ђ может, они родились в самом начале лета. ‚ерно, так оно
и было, раз мать была не с ними.
   €нгунн смотрела на мертвую самку. Њать. ЊЯгко и тепло  было  детенышам,
когда они, свернувшись клубком, тыкались мордочками в мЯгкое брюхо матери,
ища там теплое молоко.  ЊощнаЯ  лапа  с  железными  когтЯми,  которой  она
укрывала их, была из сплошных тугих мускулов и жил. Љогда  она  облизывала
своих рысЯт, в пасти виднелись страшные  белые  клыки.  Љисточки  на  ушах
нужны были ей, чтоб быть всегда начеку  и  слышать  лучше,  черные  зрачки
казались щелочками, разрезавшими желтые глаза.  ’акаЯ  могла  постоЯть  за
своих детенышей, оборонить и поучить, когда надо.
   “ ее же собственного детеныша мать хилаЯ, защитить его не может. €  так
уж она сделала, что защитить его некому, а более всего  нужна  ему  защита
против человека, которого он называл отцом...
   "‚рЯд ли сама дева ЊариЯ, матерь  божиЯ,  станет  просить  милости  длЯ
матери, предавшей свое родное дитЯ", - сказала тогда ’ура.
   Ђ она, она предала своего ребенка, когда  позволила  себе  зачать  его;
теперь она понЯла это.
   “лав с ќйриком вытирали мехом кровь, натекшую на седло и  бока  лошади.
Џотом “лав посадил мальчика в седло и дал ему поводьЯ.
   - …зжай, ќйрик, домой. Ђпельвитен - конь надежный, правда, дорога  вниз
крутенька.
   Ћн прошел с ним несколько шагов, говорЯ про конЯ. Џотом он воротилсЯ  к
рыси, свЯзал ей  лапы  ремнЯми,  а  сам  все  поглЯдывал  вслед  мальчику,
сидевшему на большом белом коне, покуда они не исчезли в лесу.
   - Ќет, мы так и не поладили с  ними,  что  пользы  было  оставатьсЯ  да
тратить времЯ попусту - спорить с этими сыновьЯми Љоре, - сказал он.  -  џ
думаю отдать Ђпельвитена ќйрику, ведь ему уже семь годков, не  правда  ли?
…му скоро понадобитсЯ своЯ лошадь. Ђ на ‘индре не годитсЯ ездить мальчику,
больно пуглив.
   - ‘ чего это ты расплакалась? - почти грубо спросил он, оставив рысь  и
поднимаЯсь на ноги.
   - „аже если  б  ты  дал  ќйрику  самого  красивого  жеребца  на  свете,
серебрЯное  седло  и  золотую  уздечку,  что  толку,  раз  ты  не   можешь
переменитьсЯ к нему, никогда не глЯнешь на него без досады!
   - Ќеправда! - гневно и горЯчо возразил “лав. - € тЯжела же  ты,  бесова
свиньЯ! - Ћн насадил рысь на копье и взвалил ношу на  плечо.  -  ЋдумайсЯ,
€нгунн, - добавил он мЯгче. - ЉакаЯ радость будет  мне  от  сына,  который
унаследует мою усадьбу, коли он станет прЯтатьсЯ у тебЯ под  юбкой,  когда
ему уже надобна мужскаЯ выучка, мужскаЯ  рука?  ’ы  должна  позволить  мне
занЯтьсЯ с ним, иначе из него никогда не выйдет ничего путного.
   ѓорный ветер развевал его большой серый  плащ  и  широкие  полЯ  черной
войлочной шлЯпы. “лав сильно постарел  за  последние  годы,  не  то  чтобы
растолстел, но все же стал грузнее, особенно раздалсЯ в  плечах  и  спине.
‘ветлые глаза его будто стали меньше и еще  колючее,  лицо  обветрилось  и
загорело. Ѓелки глаз покраснели - верно, оттого, что он слишком мало спал.
   Ћн чувствовал, что она не спускает с него глаз, и  под  конец  вынужден
был повернутьсЯ к ней. ‘трого встретил он ее жалобный взглЯд.
   - џ знаю, что у тебЯ на душе, €нгунн. џ сказал то слово во гневе. ‚идит
бог, Я жалею о том.
   €нгунн пригнулась, будто  ждала  удара.  “лав  начал  снова,  с  трудом
заставлЯЯ себЯ говорить спокойно:
   - Ќо ты, €нгунн, не должна прЯтать его от  менЯ,  словно  боишьсЯ,  что
Я... Ќикогда еще не поучал его без нужды строго...
   - џ не помню, “лав, чтобы отец мой когда-нибудь поднЯл на тебЯ руку.
   - „а, ‘тейнфинну было не до менЯ, он не утруждал себЯ настолько,  чтобы
менЯ наказывать. Ћднако от слов моих Я никогда не отказывалсЯ,  во  всЯком
случае от слова, данного тебе, €нгунн. Ђ теперь Я сказал всем,  что  ќйрик
наш сын, твой и мой.
   Ћн видел, что она вот-вот упадет. Ќо на этот  раз  решил  не  уступать,
сказать начистоту все, чтоб она не таила на него обиды.
   Ћн продолжал:
   - ’ы всем нам приносишь вред, когда прЯчешьсЯ с  сыном  в  лесу,  чтобы
приласкать его, и не смеешь взЯть его при мне  на  колени.  “крываешьсЯ  с
мальчиком в лесу, словно крадешьсЯ на свидание с полюбовником.
   Ћн взЯл ее руку, крепко сжал, не выпускаЯ.
   - ‡апомни же, дружок мой, этим ты сослужишь ќйрику худую службу.


   ‚ полдень на свЯтого ЊатфеЯ ворвалсЯ ќйрик с громким плачем в горницу к
родителЯм. ‡а ним вбежали двое ребЯтишек Ѓьерна, что все еще оставались  с
’урхильд, - Љоре и ђаннвейг. Ћни-то и рассказали, что случилось.
   Ќа крыше овчарни, крытой дерном, вывела детенышей самка горностаЯ. “лав
не велел трогать их этим летом, а ќйрик  не  послушалсЯ,  вздумал  разрыть
норку, и самка горностаЯ укусила его за руку.
   “лав схватил мальчика,  поднЯл  его  и  посадил  к  матери  на  колени,
торопливо схватил его руку и осмотрел ее - укус был на мизинце.
   - ’ы сможешь держать его, или позвать ’урхильд? Њолчи,  не  говори  ему
ничего. …го можно спасти, только нельзЯ мешкать.
   “кус горностаЯ -  самый  Ядовитый;  у  того,  кого  укусил  разъЯренный
горностай, мЯсо гниет и отваливаетсЯ от кости, покуда человек  не  помрет.
‹ибо падучаЯ пристанет к нему - ведь все горностаи болеют падучей.  Ћднако
если горностай укусит за кончик пальца, есть надежда спасти человеку жизнь
и здоровье - палец надобно отрезать, а рану - прижечь.
   Ѓыстрее молнии приготовил “лав все, что  надо.  ‘реди  всЯкого  мелкого
инструмента,  воткнутого  в  щель  между  бревнами,  он  нашел  подходЯщую
железину, сунул ее в очаг и велел Љоре, сыну Ѓьерна, раздувать огонь.  ‘ам
же он вытащил кинжал и принЯлсЯ точить его.
   „евушка, которую позвали держать мальчика, поднЯла крик и вой. ќйрик, и
без того напуганный, догадалсЯ, что отец хочет с ним  сделать.  Ћхваченный
ужасом, он издал страшный рев, вырвалсЯ  из  рук  матери  и  стал,  словно
крыса, носитьсЯ от стены к стене, воЯ все сильнее и сильнее. “лав принЯлсЯ
ловить его.
   ‚ каморе стоЯла прислоненнаЯ к стене лесенка - лазить на чердак.  ќйрик
стал карабкатьсЯ вверх, “лав - за ним. ‚ темноте “лав нашарил его  наконец
среди всЯкого скарба и спустилсЯ по лестнице с мальчиком на  руках.  ќйрик
дрыгал ногами, дергалсЯ изо всех сил и вопил благим  матом,  уткнувшись  в
полы отцовского кафтана,  которым  “лав  обмотал  обезумевшему  от  страха
парнишке голову, чтобы тот сам не укусил его.
   Ѓыло похоже, что от €нгунн толку нечего  ждать.  ‚ошла  ’урхильд,  “лав
протЯнул ей ќйрика, две  другие  служанки  помогли  ей  держать  его.  Ћни
старались замотать ему голову платком, а он отталкивал их, воЯ от страха.
   ’огда отец сорвал покрывало с глаз мальчика.
   - ЏоглЯди на менЯ, ќйрик. •очешь  жить?  Ќе  дашь  мне  спасти  тебЯ  -
помрешь.
   “лав весь горел от страшного волнениЯ. ќто  был  ее  единственный  сын,
которого она любила, как никогда не любила его, “лава. ‘тоит  ей  потерЯть
его, тогда конец всему. Ћн непременно  должен  спасти  мальчика,  хотЯ  бы
ценой своей жизни,  должен!  Ћн  испытывал  жестокое  и  страшное  желание
вонзить нож в эту плоть, что  легла  помехою  между  ним  и  нею,  рубить,
изуродовать, жечь огнем, - и в то же самое времЯ из самых глубин души  его
поднималось нечто, запрещавшее ему причинить зло беззащитному младенцу.
   - „а не ори же так! - Яростно прошипел  он.  -  †алкий  щенок,  что  ты
трусишь, на, поглЯди!
   Ћн сунул острие ножа себе в рукав рубахи, рванул обшлаг,  разорвал  его
на ленточки, рванул дальше, чиркнул ножом по  руке,  снова  оторвал  кусок
рукава, покуда не оторвал рукав кафтана до самого плеча. Ѓыстро  подвернул
лохмотьЯ, чтоб не мешали, взЯл щипцами раскаленное железо и прижал к  руке
чуть пониже плеча.
   ќйрик разом умолк от страха и удивлениЯ, обмЯк  на  руках  у  женщин  и
таращил на отца глаза. Ќо тут  же  снова  завыл  в  страхе.  “лаву  смутно
представлЯлось, что он придаст ему мужества, а на  самом  деле  только  до
смерти перепугал его: запах паленого  мЯса,  судорога,  котораЯ  подернула
лицо “лава, когда он отнЯл железо от обожженной кожи, - заставили мальчика
вовсе обезуметь. Љогда “лав опустил руку, по белой  коже  побежала  прЯмаЯ
струйка крови - он порезалсЯ ножом, когда  разрывал  рукав.  €  тут  вдруг
перед ним встала €нгунн. ЃледнаЯ и спокойнаЯ,  она  посадила  мальчика  на
колени, зажала его ноги меж своих ног, накрыла ему  лицо  концом  головной
повЯзки и уткнула его голову себе под мышку. „ругою  рукой  она  обхватила
его запЯстье и протЯнула маленькую ручку к столу. ‘лужанки помогли держать
мальчика, затыкали ему рот платками, чтобы страшный крик не так резал уши,
а “лав тем временем отсек укушенный палец у нижнего сустава, прижег рану и
перевЯзал ее. ‘делал все это он до того быстро и проворно, даже сам бы  не
подумал, что он столь ловок врачевать.
   Џокуда женщины хлопотали подле хныкающего дитЯти  -  укладывали  его  в
постель, поили горЯчительным, “лав  сидел  на  скамье.  ’олько  теперь  он
почувствовал, как сильно болел ожог. …му стало стыдно и досадно на  самого
себЯ за то, что повел себЯ столь неразумно - изуродовал  себЯ  понапрасну,
ровно дурачок какой.
   Љ нему подошла ’урхильд, в руках у нее была чашечка с Яичным  белком  и
коробочка, где лежал переспелый гриб-дождевик. Ћна собралась было полечить
ему руку, как €нгунн отобрала у нее снадобьЯ и слегка оттолкнула ее.
   - џ сама позабочусь о своем  муже.  Ђ  ты,  ’урхильд,  ступай,  принеси
дернину да сотри кровь со стола.
   “лав поднЯлсЯ со скамьи, встрЯхнулсЯ, словно хотел  избавитьсЯ  от  них
обеих.
   - Ќе надо ничего. џ сам перевЯжу эту царапину, - сказал он в сердцах. -
‹учше принесите-ка мне другую одежду заместо порванной!


   ќйрик быстро поправлЯлсЯ; уже через неделю  он  сидел  в  постели  и  с
аппетитом уплетал лакомства, которые ему приносила мать. Џохоже было,  что
он отделалсЯ всего лишь правым мизинцем.
   ‘перва “лав не хотел признаватьсЯ, что ожог  на  руке  мучает  его,  он
пробовал работать больной рукой, будто ничего не случилось.  Ќо  тут  рана
загноилась, и пришлось перевЯзать руку.  Џотом  его  стали  мучить  озноб,
головнаЯ боль и сильнаЯ рвота. ’огда  его  положили  в  постель  и  велели
человеку, сведущему в искусстве врачеваниЯ, лечить ему руку. ќто  тЯнулось
до самого адвента. “лав все времЯ был не  в  духе.  ‚первые  за  времЯ  их
женитьбы он был неприветлив с €нгунн, часто говорил с нею грубо и гневалсЯ
каждый раз, как она заговаривала про то, как он  поранил  себЯ.  „омочадцы
заметили также, что он  вовсе  не  рад  тому,  что  жена  его  снова  ждет
младенца.
   Љогда ќйрик поднЯлсЯ с постели и стал выходить из  дому,  он  только  и
знал, что говорил про свое увечье. Ћн сильно гордилсЯ  своей  покалеченной
рукой; в первое же воскресенье, когда хествикенцы  поехали  к  обедне,  он
показывал больную руку на церковном холме каждому встречному. Ћн хвасталсЯ
без меры и отцовским поступком,  который  представлЯлсЯ  ему  подвигом,  и
собственным мужеством. Џослушать его, так он ни разочка  не  охнул,  когда
испытывали его мужскую храбрость.
   - ќто не мальчишка, а дьЯвольское отродье, - говорил “лав. - ‚ы  только
послушайте, как он завирает. •удо это кончитсЯ длЯ тебЯ, ќйрик, коли ты не
бросишь сию скверную привычку.


        12

   Ќа свЯтого ‚ласиЯ приехал в •ествикен  гость,  которого  они  никак  не
ждали. Ќежданно-негаданно ЯвилсЯ к ним в усадьбу Ђрнвид, сын ”инна.  “лава
не было дома, и домашние ожидали его не ранее как после праздника.
   ‚оротившись, “лав вошел со своим другом в дом довольный - Ђрнвид  вышел
встречать его на холм. Ћн взЯл кружку с пивом, которую ему протЯнула жена,
приветствовал гостЯ в своем доме и выпил за его здравие. € тут он  увидел,
что €нгунн плачет.
   Ђрнвид сказал, что привез €нгунн худые вести - ’ура  из  Ѓерга  померла
нынче осенью. Љогда “лав узнал, что Ђрнвид живет у них уже несколько дней,
он подивилсЯ: неужто €нгунн все это времЯ оплакивает сестру? Ќе так уж они
были близки. Ќу да, сестра, конечно, есть сестра. Љ тому же €нгунн  теперь
не много надо, чтобы заплакать.
   Џосле вечерней трапезы €нгунн тут же пожелала им  спокойной  ночи.  Ћна
взЯла ќйрика с  собой  и  пошла  спать  в  маленькую  горницу  на  женской
половине.
   - ‚ам, верно, охота побыть вдвоем вечерок да потолковать о своем.
   “лав снова призадумалсЯ - видно, она решила, что они станут говорить  о
чем-то очень важном, иначе не стала бы оставлЯть их одних, а  легла  бы  в
каморе.
   Ћни сидели, потЯгивали пиво, разговор у них что-то не  клеилсЯ.  Ђрнвид
рассказывал про детей ’уры - мол, жаль, что все они еще  малолетние.  “лав
спросил про сыновей Ђрнвида.  Ђрнвид  ответил,  что  сыновьЯ  его  радуют:
Њагнус женилсЯ и живет нынче в Њиклебе, а ‘тейнар обручен. ”инн  постригсЯ
в монахи и поселилсЯ в монастыре у братьев-проповедников; они говорЯт, что
бог дал ему светлую голову, и хотЯт на будущий год  послать  его  в  Џариж
учитьсЯ в большой школе.
   - ’ы так и не женилсЯ в другой раз?
   Ђрнвид покачал головой. Ћн вперил  в  “лава  свои  удивительные  темные
глаза, слегка улыбнулсЯ стыдливо,  будто  юноша,  который  произносит  имЯ
своей возлюбленной.
   - џ тоже хочу обрести покой в обители свЯтой братии. ’олько надо сперва
‘тейнару свадьбу сыграть.
   - Ќикак ты тоже умом тронулсЯ? - усмехнулсЯ “лав.
   - ’оже? - спросил Ђрнвид невольно.
   - ‘тало быть, и отец, и сын станут жить в монастыре.
   - „а. - Ђрнвид улыбнулсЯ.  -  Љоли  богу  будет  угодно,  может  и  так
повернутьсЯ, что Я стану повиноватьсЯ сыну своему и звать его "отче".
   Ћни посидели молча с минуту, потом Ђрнвид снова стал рассказывать:
   -  ‚от  и  нынче  мы  с  братом  ‚егардом  приехали  сюда,  на  юг,  по
монастырским делам.  Њы  хотим  построить  церковь  заново  после  пожара,
каменную, да епископу ’урстейну самому нужны работные люди  в  этом  году,
так придетсЯ нам поискать в найм каменотесов в Ћсло.  ’олько  брат  ‚егард
просил тебЯ поехать в город, да хорошо, мол, кабы ты €нгунн взЯл с  собой,
чтобы он на вас поглЯдел.
   - €нгунн не под силу никуда  ездить,  сам,  верно,  понимаешь.  Ђ  брат
‚егард, поди, вовсе одрЯхлел?
   - „а, ему, должно, осьмой  десЯток  пошел.  Ћн  теперь  прислуживает  в
ризнице. ‚от что Я скажу тебе, езжай к нему беспременно. …му надо  сказать
тебе что-то важное. - Ђрнвид опустил глаза и продолжал с трудом. - Џро  ту
секиру, что у тебЯ была. Ћн узнал про нее кое-что.  ‚роде  бы  эта  секира
была когда-то в „юфрине, что в ђаумарике, еще в те времена, когда там жили
твои предки.
   - џ про то сам знаю.
   - ’ак вот, брат ‚егард слыхал сказ про эту  секиру.  ‚  давние  времена
секира пела перед тем, как ею убьют человека.
   “лав кивнул.
   - ќто Я и сам слыхал, - медленно вымолвил он.  -  Ќа  постоЯлом  дворе,
перед тем как уехать на север. Џомнишь, когда Я  в  последний  раз  был  в
Њиклебе?
   Ђрнвид помолчал, потом тихо пр