•улио Љортасар. Њы так любим ѓленду

Ћцените этот текст:
•улио Љортасар. Њы так любим ѓленду

---------------------------------------------------------------
 €з книги "Њ› ’ЂЉ ‹ћЃ€Њ ѓ‹…Ќ„“"
---------------------------------------------------------------

     ’огда,  в  то времЯ, узнать это было трудно. €дешь в кино или в театр и
приЯтно проводишь вечер, не думаешь о тех, кто делал это до тебЯ,  выбираешь
.времЯ  и  место, нарЯжаешьсЯ и названиваешь по телефону, и рЯд одиннадцатый
или пЯтый, мрак, музыка, землЯ ничейнаЯ и всем принадлежащаЯ, там, где все -
никто; мужчина или женщина в кресле партера, ронЯешь. слова  извинениЯ,  что
опоздал,  реплика  вполголоса,  на которую ты или отвечаешь, или пропускаешь
мимо ушей но обычно молчание, взоры,  устремленные  на  огни  рампы  или  на
экран,  отвращенные  от того, что рЯдом, по сю сторону. Џоистине трудно было
установить, пренебрегаЯ популЯрностью, бесконечными очередЯми,  критическими
статьЯми и отзывами, что нас, любЯщих ѓленду, так много.
     Ќо прошло года три-четыре, и уже нельзЯ было с уверенностью утверждать,
что кружок  сформировалсЯ с легкой руки €расусты либо „ианы ђиверо, они сами
не знали, когда это свершилось, возможно, за рюмкой в компании друзей  после
киносеанса  они  говорили или умолчали о чем-то, что позволило вдруг создать
союз, который  позднее  все  назвали  "Ядром",  а  самые  молодые  окрестили
"клубом".  Љлуба, конечно, никакого не было, просто мы любили ѓленду ѓарсон,
и этого достаточно было, чтобы отмежеватьсЯ от тех,  кто  только  восхищалсЯ
ею.  Ќас  не  меньше этих других восхищала ѓленда, боготворили мы также Ђнук
ќме, Њэрилин, Ђнни †ирардо  и  ‘ильвану  Џампанини,  да  и  против  Њарчелло
ЊастроЯнни,  €ва,  ‚итторио  и  „эрка*  мы ничего не имели, но превыше всего
любили ѓленду, и кружок сложилсЯ из этого, и от этого было что-то  известное
только  нам,  и доверЯли мы только тем, кто в неторопливой застольной беседе
признавалсЯ наконец в любви к ѓленде.
     ‘ почина „ианы или €расусты кружок медленно расширилсЯ, в год "‘нега  в
огне"  нас  было  всего  шесть-семь, но после премьеры "Љак быть элегантной"
кружок увеличилсЯ, он разроссЯ до невыносимых размеров, и мы  оказались  под
угрозой  снобистского  подражаниЯ  либо  сезонной  чувствительности. Џервыми
заЯвили протест €расуста и „иана потом еще двое-трое, и мы  решили  сомкнуть
рЯды  не  допускать  никого без экзамена, но не того экзамена, что маскируют
виски и бравурной эрудицией (этими ночными испытаниЯми  Ѓуэнос-Ђйрес  ничуть
не уступает ‹ондону или Њехико). ‚ час премьеры "Њимолетных возвра-щений" мы
с  невеселым  торжеством  оказались  вынужденными признать, что нас, любЯщих
ѓленду,  стало  много.  Љонфликты  в  кино,  косые  взглЯды  после   сеанса,
растерЯнные лица женщин и мрачное молчание мужчин были красноречивей, нежели
штандарт  или  пароль  и  отзыв.  Ќехитрые пружины свели нас в кафе в центре
города,  уединенные  столики  стали  сближатьсЯ,  возникла  милаЯ   привычка
заказывать один и тот же коктейль, чтобы отбросить ненужную подозрительность
и  прЯмо  посмотреть  в  глаза  друг другу, в глаза, где еще дышал последний
образ ѓленды в последнем кадре последнего фильма.
     „вадцать или тридцать, мы так  и  не  узнали  в  точности,  ибо  ѓленду
показывали  то  в  одном  зале,  то одновременно еще в двух или в четырех, а
потом точно грЯнул гром среди Ясного неба: ѓленда сыграла молодую  убийцу  в
"Ћдержимых"  и успех фильма прорвал плотины и породил случайных энтузиастов,
чей пыл мы не разделЯли. “же тогда мы были знакомы, многие из нас  ходили  в
гости  друг  к  другу,  дабы  поговорить о ѓленде. ‘ самого начала, кажетсЯ,
€расуста молча возглавил нас, хотЯ никогда не посЯгал на это, а „иана ђиверо
медленно  вела  шахматную  партию  приема  и  отторжениЯ,  обеспечиваЯ   нам
полнейшую  аутентичность  и  охранЯЯ  от вторжениЯ разных придурков. ’о, что
зародилось как свободный союз почитателей, приобрело теперь структуру касты,
клана,  робкие  расплывчатые  вопросы  первой   поры   сменились   жесткими,
требующими  прЯмого  ответа:  эпизод  с  падением  в  "Љак быть элегантной",
заключительнаЯ  реплика  "‘нега  в  огне",  втораЯ  Я  эротическаЯ  сцена  в
"Њимолетных  возвращениЯх".  Њы  так  любили  ѓленду,  что  не могли терпеть
назойливых втируш, надоед лесбиЯнок, эрудитов от эстетики. € даже (мы так  и
не  узнаем как именно) было решено ходить в кафе по пЯтницам, когда в центре
идет фильм с ѓлендой, а потом, пока фильм демонстрируетсЯ вторым  экраном  в
заштатных  кинотеатрах, мы выжидали еще неделю, чтобы все успели посмотреть:
все шло  строго  заведенным  порЯдком,  регламент  не  подлежал  обсуждению,
отступить  от него значило вызвать презрительную улыбку €расусты или взглЯд,
мЯгкий, но грозный, каким „иана ђиверо казнила отступников.
     ‚ те времена наши собраниЯ целиком были посвЯщены ѓленде, ее прекрасный
образ жил в сердце каждого из нас, и мы ничего не желали знать про неудачи и
первые тревожные предупреждениЯ. ‹ишь понемногу, сначала с виноватым  видом,
кое-кто  осмелилсЯ  критиковать отдельные срывы, выказать растерЯнность либо
недоумение по поводу менее ударного эпизода, шаблонных, избитых приемов.  Њы
знали, что ѓленда не несет ответственности за просчеты, которые губили порой
прозрачную  Ясность "Ѓича" или финал "Ќикто не знает почему". Њы знали все о
других работах  ее  режиссеров,  об  интригах  и  сценариЯх  и  были  к  ним
беспощадны,  ибо начинали понимать, что наше чувство к ѓленде не вмещаетсЯ в
рамки чисто артистические и что лишь она  одна  спасена  от  несовершенства,
которым  отмечены  остальные.  „иана  перваЯ  заговорила  о  миссии,  с  той
уклончивостью, с какой всегда говорила о вещах, длЯ нее важных, притворЯЯсь,
будто  они  ей  безразличны;  она  радовалась  двойному  виски  и  плотоЯдно
усмехалась, когда мы окончательно признали -- да, точно, нельзЯ остановитьсЯ
только на кино, кафе и безмерной любви к ѓленде.
     Ќо  и  тогда  мы  не говорили прЯмо, мы не нуждались в этом. ‚ счет шло
лишь ощущение счастьЯ от того, что ѓленда в душе каждого из нас, счастье это
могло быть рождено только совершенством. Ћшибки,  промахи  вдруг  стали  нам
невыносимы:  мы  не  соглашались  с концовкой в "Ќикто не знает почему", а в
"‘неге" нас коробили гнусные кадры игры в покер  (ѓленда  в  этой  сцене  не
участвовала,  но  все  равно  она  марала ѓленду как блевотина: нелепый жест
Ќэнси ”илиппс и недопустимое  возвращение  раскаЯвшегосЯ  сына).  ђазъЯснить
ожидающую  нам  миссию  выпало  на долю (почти как всегда) €расусте, и в тот
вечер  мы  разошлись  по  домам  словно  раздавленные  свалившейсЯ  на   нас
ответственностью  и  в  то  же  времЯ  предвкушаЯ  наслаждение незапЯтнанным
будущим ѓленды -- без измен и неуклюжих поз.
     €нстинктивно  кружок  сомкнул  рЯды,  дело  не  допускало  сомнительной
многочисленности.  ‚одворившись на вилле ђесифе де ‹обос, €расуста заговорил
о лаборатории. Њы распределили работу между теми, кто должен  был  завладеть
всеми  копиЯми  "Њимолетных  возвращений",  на  этой  ленте  мы остановились
потому, что несовершенство ее было относительно невелико. Ћ деньгах никто не
думал, €расуста когда-то был компаньоном ѓоварда •ьюза, в оловЯнных рудниках
Џичинчи,-- в высшей степени простой механизм давал нам  в  руки  необходимую
власть,  свЯзи,  прибыль;  специальных  служб  у нас не было, зато компьютер
•ейгара ‹осса запрограммировал заданиЯ и этапы  работы.  ‘пустЯ  два  месЯца
после  предложениЯ  „ианы  ђиверо  лабораториЯ смогла заменить в "Њимолетных
возвращениЯх" слабый кадр с птицами другим кадром,  который  вновь  придавал
движениЯм  ѓленды  точный  ритм  и  подлинную  драматичность. ‹ента была уже
стараЯ, и ее восстановление никого в международных кругах не удивило: памЯть
часто играет с нами  шутки,  навЯзываЯ  собственные  версии  и  пермутации*,
возможно,  даже  сама ѓленда не заметила бы подмены. ‡ато заметит ведь, и мы
заметим чудо полного совпадениЯ с воспоминанием, отмытым от всех  наслоений,
точно соответствующим желаемому.
     „ело  шло успешно; как только мы убедились в надежности лаборатории, мы
взЯлись за  "‘нег"  и  "Џризму";  потом  другие  ленты  вступили  в  процесс
обновлениЯ  в  ритме,  точно  предусмотренном  персоналом  •ейгара  ‹осса  и
лаборатории. ’руднее оказалось с лентой "Љак быть  элегантной",  ибо  жители
нефтЯных  эмиратов хранили копии длЯ личного пользованиЯ и пришлось проЯвить
исключительную ловкость и изворотливость, дабы украсть их (ни к чему боЯтьсЯ
этого слова), а потом водворить на место  так,  чтобы  владельцы  ничего  не
заметили.  ‹абораториЯ  работала  на  уровне,  который  вначале  казалсЯ нам
недостижимым, хоть признатьсЯ в этом €расусте мы не смели. ‹юбопытно:  самым
большим скептиком была „иана, но, когда €расуста показал нам подлинный конец
в "Ќикто не знает почему" (ѓленда, вместо того чтобы вернутьсЯ в дом ђомано,
направлЯет  автомобиль  на  скалу)  и он потрЯс нас своим блистательным, да,
блистательным и неизбежным падением в стремнину, мы понЯли, что совершенство
возможно в  нашем  мире  и  что  теперь  ѓленда  совершенна  навеки,  навеки
совершенна длЯ нас.
     ‘амым  трудным,  конечно,  было  согласовать  между собой новые кадры и
купюры, изменениЯ в монтаже и ритме; мы по-разному  воспринимали  ѓленду,  и
отсюда проистекали ожесточенные стычки, которые разрешались

     только  скрупулезным анализом, а порой и давлением большинства. Ќо хотЯ
иные, потерпев поражение, смотрели новую версию с некоторой горечью --  ведь
она  не  вполне  отвечала  их  мечтам,--  никого,  полагаю,  не разочаровала
проделаннаЯ работа: мы так любили ѓленду, что конечный результат оправдывали
чаще, чем можно было  ожидать.  Ќас  даже  не  встревожило  письмо  читателЯ
"’аймс",  котораЯ,  как  известно, никогда не ошибаетсЯ: читатель удивлЯлсЯ,
что три эпизода в "‘неге" следуют друг за  другом  не  в  том  порЯдке,  как
раньше:  не  встревожила  и статьЯ критика "Ћпиньон", протестовавшего против
купюры в "Џризме", которую он отнес за счет ханжества  бюрократов.  ‚о  всех
подобных  случаЯх  принимались  быстрые  меры,  дабы  избежать нежелательных
последствий: это было нетрудно,  ведь  люди  легкомысленны,  и  забывают,  и
примирЯютсЯ  либо  радуютсЯ  новизне,  охотЯтсЯ  за  новинками; да, мир кино
преходЯщ как историческаЯ реальность, но не длЯ  тех,  разумеетсЯ,  кто  так
любит ѓленду.
     Ћпаснее  были  споры в кружке, угроза раскола либо рассеиваниЯ. •оть мы
чувствовали себЯ  как  нельзЯ  более  сплоченными  единой  миссией,  однажды
вечером  раздались  голоса аналитиков, зараженных политической философией; в
разгар работы возникали моральные проблемы, ставились вопросы,  не  вступаем
ли  мы  в  галерею  кривых  зеркал, не впадаем ли в барочное безумие подобно
резчикам по слоновой кости или на зернышке риса.  Ќелегко  было  повернутьсЯ
спиной  к  подобным маловерам, ведь кружок мог выполнЯть свое дело, лишь как
выполнЯет свое сердце или самолет, подчинЯЯсь  совершенному  ритму.  Ќелегко
было выслушивать нападки, обвинениЯ в эскапизме* и бессмысленной трате сил в
наше  времЯ, когда сама действительность настойчиво требует их приложениЯ. €
тем не менее не было нужды решительно  пресекать  едва  наметившуюсЯ  ересь,
даже   эти  маловеры  требовали  лишь  скромных  уступок,  частичных  мелких
исправлений -- они так же, как и мы,  любили  ѓленду;  возобладало  чувство,
оно, несмотрЯ на расхождениЯ, этические либо исторические, всегда объединЯло
нас, как и твердаЯ уверенность, что совершенствование ѓленды усовершенствует
нас  самих,  усовершенствует  весь  мир.  Њы  верили  даже,  что будем щедро
вознаграждены,  когда  некий  философ,  преодолев  этот   период   эфемерных
угрызений совести, восстановит равновесие, из его уст мы слышали, что всЯкое
отдельно  взЯтое  деЯние есть также историЯ: великое открытие книгопечатаниЯ
родилось из самого индивидуального и сугубо частного из желаний  --  желаниЯ
повторить и увековечить имЯ женщины.
     €так,  мы  добрались  до  днЯ, когда у нас уже были доказательства, что
образ ѓленды поЯвлЯетсЯ теперь на  экране  без  малейшего  искажениЯ;  ленты
всего мира показывали ее такой, какой -- мы были убеждены -- она сама хотела
бы  быть  на  экране,  и,  может  быть,  в силу этого нас не слишком удивило
сообщение прессы о том, что ѓленда уходит со  сцены  и  из  кино.  Ќевольный
вклад  ѓленды  в  наше  дело  не  мог быть ни простым совпадением, ни чудом,
просто что-то в ней невольно откликнулось на безвестную нашу любовь, из недр
ее  существа  исторгсЯ  единственно  возможный  ответ,  проЯвление  страсти,
заключившей  нас  в  последние  объЯтиЯ,  и  только длЯ профанов это было бы
отсутствием. Њы пережили блаженство седьмого днЯ, последнего  днЯ  творениЯ,
да,  отдых  после  сотворениЯ  мира;  теперь  мы  могли смотреть все шедевры
ѓленды, не опасаЯсь коварной угрозы, что в какое-то утро мы вновь столкнемсЯ
с ошибками и промахами; теперь мы собирались -- невесомые, словно ангелы или
птицы,-- в абсолютном  настоЯщем,  которое  даже  было  в  чем-то  сходно  с
вечностью.
     ‚се  это  так,  но  некий  поэт, родившийсЯ под теми же небесами, что и
ѓленда, сказал, что вечность влюблена  во  временное  и  преходЯщее,  узнать
новость  выпало „иане, и случилось это всего лишь через год. ’ак уж водитсЯ,
и это в природе человека:  ѓленда  сообщала  о  своем  возвращении,  приведЯ
всегдашние избитые доводы о невозможности жить без игры в кино и на сцене, о
роли,  котораЯ  создана  будто  нарочно  длЯ нее, и вот она снова снимаетсЯ.
Ќикто не забудет тот вечер  в  кафе  сразу  же  после  просмотра  "Љак  быть
элегантной", возобновленного в центральных кинотеатрах. …два ли была нужда в
словах  €расусты  --  у всех во рту был привкус несправедливости и бунта. Њы
так любили ѓленду, что наша обида на нее не распространЯлась, не виновата же
она в самом деле, что она актриса и что она ѓленда; чудовищной была  поломка
отлаженного  механизма,  реальность цифр и престижа, всех этих "Ћскаров", от
которых наш с таким трудом обретенный рай дал опасную трещину.  Љогда  „иана
положила  руку  на  плечо €расусты и сказала: "„а, это единственное, что нам
остаетсЯ", она говорила от имени всех, совещатьсЯ нам не было нужды. Ќикогда
еще наш кружок не обладал такой ужасающей силой, никогда еще не  требовалось
так  мало  слов,  чтобы  пустить  эту  силу  в ход. Њы расстались, с тЯжелым
сердцем переживаЯ то,  что  свершитсЯ  позднее,  а  когда  именно  --  будет
известно  заранее  только  одному  из нас. Њы были уверены, что не соберемсЯ
больше в  кафе,  каждый  затаит  в  своем  одиночестве  совершенство  нашего
царства.  €расуста,  знали мы, совершит необходимое --- что может быть проще
длЯ такого, как он. Њы даже не простились, как это вошло у нас  в  привычку,
когда  подразумевалось,  что мы соберемсЯ после "Њимолетных возвращений" или
"Ѓича". ‹учше было отвернутьсЯ, сослатьсЯ на поздний час,  на  то,  что  уже
пора  уходить:  мы  вышли поодиночке, желаЯ забвениЯ до тех пор, пока все не
свершитсЯ, но мы знали, что его не будет, что в какое-то утро  мы  развернем
газету  и  прочитаем  известие,  глупые  слова,  заученные  профессиональные
соболезнованиЯ. Њы никогда ни с кем об этом не заговорим, мы  будем  вежливо
избегать друг друга в помещении и на улицах и молчать о совершенном, ибо длЯ
кружка  это станет единственной возможностью сохранить себе верность. Њы так
любили ѓленду,  что  предложили  ей  последнее  нерушимое  совершенство.  Ќа
недосЯгаемой  высоте,  куда  мы  ее  вознесли,  мы  убережем  ее от падениЯ,
верующие в нее могут ее боготворить, не боЯсь позора: с  креста  не  снимают
живых.
Last-modified: Wed, 17 Feb 1999 13:09:08 GMT
Ћцените этот текст: