алась с Ђндре. •отЯ  последнЯЯ,
в  первую  очередь благодарЯ  таланту  супруга,  а также  собственному  уму,
проникла  -  конечно,  не  в  среду  ѓермантов,  но  в  общество куда  более
изысканное,  нежели те круги, в которых  она вращалась доселе, - удивительно
было, с чего это маркиза де ‘ен-‹у решилась  стать лучшей ее товаркой. „ело,
наверное,  означало   склонность  †ильберты   к   тому,   что  она   считала
артистической жизнью,  и к некоторому социальному вырождению. ќто объЯснение
вполне вероЯтно.  Ћднако мне  на ум пришло нечто другое, - Я всегда понимал,
что образы,  которые мы видим вкупе,  ЯвлЯютсЯ,  как правило, лишь частичным
отражением,  отголоском  первого,  довольно  отличного  соединениЯ,  хотЯ  и
симметричного  последующим, но крайне от  них удаленного. Њне пришло на  ум,
что если  ежевечерне Ђндре, ее мужа и  †ильберту  видели  вместе, то,  может
быть, потому, что несколько ранее будущий супруг Ђндре жил с ђашелью,  затем
оставил ее ради  Ђндре. ‚ероЯтно, †ильберта тогда, находЯсь  в своем слишком
далеком  и высоком обществе, ничего  об  этом не знала. Ќо  она  должна была
узнать  об этом  позднее,  когда  Ђндре  достаточно  поднЯлась, а  сама  она
опустилась,  чтобы  они  друг  друга  заметили.  ’огда, должно  быть,  ее  и
впечатлил  авторитет женщины,  ради которой ђашель  была брошена  человеком,
наверное, обольстительным, раз она, ђашель, предпочла его ђоберу.
     ’ак что, быть может, Ђндре напоминала †ильберте о  девическом романе, о
любви к ђоберу, и †ильберта не могла не уважать Ђндре, в которую с  завидным
постоЯнством был влюблен  мужчина,  любимый  этой  ђашелью,  а  последнюю  -
†ильберта  это знала, - ‘ен-‹у любил намного сильнее, чем ее.  Ђ  может быть
напротив,    подобные    воспоминаниЯ   не    сыграли    никакой    роли   в
предрасположенности  †ильберты  к   этой  артистической  чете,  и  следовало
усматривать в этом, как то часто бывает,  несоотносимые наклонности светских
женщин -  и  просветитьсЯ,  и  опуститьсЯ. †ильберта, скорее  всего,  забыла
ђобера,  как  Я  Ђльбертину, и если даже  ей  и  было известно, что писатель
оставил ђашель ради Ђндре, то она никогда об этом не вспоминала при встречах
с  ними,  это  никоим  образом  не  повлиЯло  на   ее  пристрастие.   ’олько
свидетельство заинтересованных лиц  могло бы подтвердить, было ли мое первое
предположение  не только  возможным, но и истинным, - единственное средство,
которое в  подобных случаЯх остаетсЯ,  если бы в их словах обнаружилась бы и
проницательность, и  искренность. Ќо  первое встречаетсЯ там редко, а второе
никогда. ‚ любом случае, встреча с ђашелью, теперь - знаменитой актрисой, не
могла доставить особого удовольствиЯ †ильберте. ’ак что Я  огорчилсЯ, узнав,
что она будет читать стихи на этом утреннике, - обещали ‚оспоминание Њюссе и
басни ‹афонтена.
     ‘лышалось, как  принцесса де ѓермант повторЯет с некоторой экзальтацией
и полЯзгиванием своих вставных челюстей: "„а это  же  наш кланчик! наш клан!
Љак  Я  люблю  эту  юность,  такую  умную,  такую  деЯтельную,  ах!  как  вы
мужикальны!"   €  она  воткнула  крупный  монокль  в  круглый  глаз,  слегка
улыбающийсЯ, слегка извинЯющийсЯ, что не может сохранить живость надолго, но
таки решилась вторить "деЯтельности", "быть в кланчике" до конца.
     "Ќо что тЯнет вас на эти людные сборища? - спросила †ильберта. - ‚от уж
не думала, что встречу  вас  на этой живодерне.  ‘амо  собой, Я рассчитывала
встретить вас где  угодно, но не на  одном  из гульбищ  моей тетки -  раз уж
тетка в наличии", -  добавила  она с лукавинкой, ибо, будучи г-жой де ‘ен-‹у
несколько дольше,  чем  г-жа ‚ердюрен - принцессой де ѓермант,  она почитала
себЯ "одной из ѓермантов" с рождениЯ и была  неприЯтно поражена  мезальЯнсом
дЯди, женившегосЯ на  г-же  ‚ердюрен, - этот брак к тому же тысЯчу  раз  был
осмеЯн при  ней  в семье; само собой, лишь  за спиной †ильберты говорилось о
мезальЯнсе, совершенном ‘ен-‹у при женитьбе на ней. Ћна испытывала, впрочем,
тем больше презрениЯ к этой поддельной тетке, что, в силу той извращенности,
из-за  которой  интеллигентнаЯ публика  избегает обиходных манер, а также из
потребности  пожилых  людей  в  воспоминаниЯх,  ну  и,  наконец,  в  попытке
растЯнуть свое новое  светское положение на прошедшее,  принцесса де ѓермант
любила  говорить  о  †ильберте: "‘кажу  вам  прЯмо:  это  длЯ менЯ  не новые
знакомства,  Я  так и вовсе дружила с матерью этой милашки; знайте  же,  это
была большаЯ подруга моей кузины Њарсант.  €менно у менЯ она познакомилась с
отцом †ильберты.  —то до бедного ‘ен-‹у, то Я уже давно знала всю его семью:
его дЯдЯ когда-то был моим верным в ђаспельер".  -  "‚идите, ‚ердюрены - это
не  совсем  богема,  -  говорили  мне  люди,  наслушавшиесЯ  подобных  речей
принцессы  де  ѓермант,  -  они всегда  были друзьЯми семьи г-жи де ‘ен-‹у".
Њожет быть, один Я знал,  благодарЯ дедушке, что ‚ердюрены и  правда не были
богемой.  Ћднако, они  "не  были  богемой"  вовсе  не  оттого, что дружили с
Ћдеттой. ђассказы о прошлом, ни длЯ кого уже не известном, приукрашиваютсЯ с
той же легкостью, как повествованиЯ о странах, куда никто никогда  не ездил.
"‚ конце концов, - заключила †ильберта, - раз уж вы иногда сходите со своего
столпа, не  лучше ли вам посещать мои  скромные  вечеринки в узком  кругу, -
туда Я пригласила бы  симпатичных  и умных людей?  ’акие столпотворениЯ, как
здесь,  все-таки вам противопоказаны. џ видела, что вы болтали с моей теткой
Ћрианой. “ нее, конечно, много  достоинств, но мы не ошибемсЯ,  - не  правда
ли? - если скажем, что до мыслЯщей элиты ей далеко".
     џ  не мог рассказать †ильберте о  мыслЯх,  посетивших менЯ за прошедший
час, однако Я подумал,  что в плане  развлечений она могла бы мне кое  в чем
посодействовать, - хотЯ Я знал, что литературнаЯ болтовнЯ  с  герцогиней  де
ѓермант развлекла бы менЯ  не больше, чем подобные беседы с г-жой де ‘ен-‹у.
Љонечно,  с  завтрашнего  днЯ  Я собиралсЯ возобновить, и на этот раз не так
бесцельно, жизнь в одиночестве. ‚ часы работы Я запретил бы и посещать менЯ,
ибо долг по отношению к произведению возобладал во мне над обЯзанностью быть
вежливым  и  даже приветливым. Ќаверное,  мои друзьЯ проЯвЯт  настойчивость,
потому что не виделись со  мной очень долго; а теперь, встретившись со мной,
они  решат, что  Я выздоровел;  когда  дневные житейские заботы кончатсЯ или
прервутсЯ, они потЯнутсЯ ко мне, как и  Я  когда-то влексЯ к ‘ен-‹у,  потому
что  - как Я об этом догадалсЯ уже в Љомбре,  когда Я намеревалсЯ  было,  не
отчитываЯсь  родителЯм, следовать самым похвальным  намерениЯм,  и  именно в
этот  момент на  менЯ  сыпались упреки,  - внутренние людские  циферблаты не
совпадают на том же часе. Ќа одном бьет час отдыха,  на другом час работы, у
судьи - час наказаниЯ, а час  раскаЯниЯ и глубокого  перерождениЯ  виновного
прозвонил уже давно. Ќо у менЯ хватило бы смелости ответить всем, кто придет
ко мне  или  позовет  менЯ,  что  по  поводу  существенных  дел,  в  которых
незамедлительно надо разобратьсЯ,  у менЯ  неотложнаЯ, архиважнаЯ встреча  с
самим собой. •отЯ и мало свЯзи  между нашим подлинным  "Я" и  тем вторым, но
из-за  их  омонимичности  и  общего  тела  самоотречение,  заставлЯющее  нас
приносить в жертву нехитрые  обЯзанности и даже удовольствиЯ, кажетсЯ другим
эгоизмом.
     €  все-таки, не длЯ  того  ли Я буду жить вдали,  чтобы  занЯтьсЯ  ими,
сетовавшими, что  не видЯтсЯ со мною, чтобы занЯтьсЯ ими  основательней (что
не  получитсЯ  в их обществе),  чтобы попытатьсЯ раскрыть,  осуществить  их?
Љакую пользу принесла бы многолетнЯЯ  трата  вечеров, если бы  Я  издавал  в
ответ на эхо их едва выдохнутых слов  столь же тщетное  звучание моих,  ради
бесплодного удовольствиЯ светской беседы, исключающей всЯкое вдохновение? Ќе
лучше ли  будет, если Я попытаюсь описать кривую  их жестов, слов, их жизни,
характера,  выведу  их  функцию?  Љ несчастью,  мне,  по-видимому,  придетсЯ
боротьсЯ с привычкой ставить  себЯ на  место  других  людей, котораЯ, хотЯ и
благоприЯтствует  разработке  произведениЯ, тормозит его  исполнение. Њы  из
излишней вежливости жертвуем друзьЯм не только своими удовольствиЯми,  но  и
долгом, и  наш долг,  - даже если  он заключаетсЯ  длЯ того,  кто не смог бы
принести никакой пользы фронту,  в том, чтобы оставатьсЯ в  тылу, где он как
раз  полезен,  -   стоит  нам  поставить   себЯ  на   чужое  место,   против
действительности  представлЯетсЯ  нашим удовольствием. ‚ отличие от довольно
большого числа великих мужей,  в  жизни без  дружбы и  болтовни Я не находил
ничего  трагического,  Я  Ясно  понимал,  что  экзальтациЯ  в   товарищеских
отношениЯх -  это ложнаЯ дверь, ведущаЯ  к  личной  дружбе (не ведущей  ни к
чему) и отвращающаЯ  нас от истины, к которой эта  возбужденность  могла  бы
привести. Ќо затем, когда понадобитсЯ передышка, отдохновение и  общество, Я
на  крайний   случай,  наверное,   подобно   известной   лошади,  питающейсЯ
исключительно  розами,   прописал   бы   своему   воображению   не   столько
интеллектуальные разговоры, которые в свете считают полезными длЯ писателей,
сколько,  как  отборную  пищу, легкие  увлечениЯ  юными девушками  в  цвету.
‚незапно мне  по новой захотелось именно  того, о  чем Я  страстно мечтал  в
Ѓальбеке,  когда,  еще не знакомый ни с кем из них, Я  увидел,  как  морской
кромкой шествуют  Ђльбертина,  Ђндре и  их подружки. Ќо увы! у  менЯ  уже не
получитсЯ встретитьсЯ с теми, кого ныне Я так сильно вожделел. „ействие лет,
изменившее  встреченных  мною сегоднЯ,  да  и  саму  †ильберту,  конечно  же
сотворило бы  и из  уцелевших,  -  в  том  числе Ђльбертины, если  бы она не
погибла,  -  женщин,  довольно  сильно отличных от тех,  которые жили в моем
воспоминании. ‚стреча с  ними не принесла бы мне ничего,  кроме мучениЯ, ибо
времЯ, изменЯющее людей, оставлЯет в целости их нетронутый образ. Ќет ничего
печальней, чем  это  несогласие между  порчей  и незыблемостью воспоминаниЯ,
когда  мы  понимаем, что девушка, котораЯ  так свежа в нашей памЯти,  уже не
будет  такою в  жизни, что  мы  не можем приблизитьсЯ во внешнем мире к той,
котораЯ во внутреннем по-прежнему прекрасна, к той, котораЯ возбуждает наше,
вопреки всему - сокровенное желание снова повидатьсЯ с нею, и нам приходитсЯ
искать ее в существе приблизительно тех же лет, то есть в другом существе. џ
уже не раз  догадывалсЯ, что неповторимым  в женщине, которую мы  вожделеем,
представлЯетсЯ именно то,  что на самом  деле не принадлежит ей. Ќо истекшее
времЯ еще сильнее  уверило  менЯ  в  этом  предположении,  поскольку  спустЯ
двадцать лет  Я инстинктивно намеревалсЯ искать встреч  не с теми девушками,
которых знал, но с  теми, которые были юны теперь, как те - тогда. (‚прочем,
это  не  только  пробуждение  наших  плотских  желаний,  не  сообщающихсЯ  с
какой-либо реальностью,  поскольку оно не принимает в расчет истекшее времЯ.
џ когда-то терзалсЯ желанием, чтобы, каким-то  чудом, ко мне вошли  живые  -
вопреки  тому, что мне  было известно, -  бабушка, Ђльбертина. џ верил,  что
увижу их, мое сердце устремлЯлось к ним.  џ, правда, забыл, что  если бы они
действительно  были живы, Ђльбертина теперь смотрелась бы как  г-жа Љотар  в
Ѓальбеке, что Я не увидел бы больше красивого, спокойного, улыбающегосЯ лица
бабушки, - ей бы уже перевалило за девЯносто пЯть, - с которым Я представлЯл
ее и теперь, с тем же самоуправством, с каким Ѓогу Ћтцу навесили бороду, а в
XVII-м веке обрЯдили гомеровских  героев в дворЯнские одеЯниЯ, и не помышлЯЯ
об их древности).
     џ посмотрел на †ильберту и у менЯ не возникло желаниЯ снова ее увидеть,
однако  Я сказал,  что она доставила бы мне огромное удовольствие, пригласив
менЯ вместе с очень юными девушками, - среднего достатка, если это возможно,
чтобы  у менЯ была  возможность  радовать их скромными подарками,  - ничего,
впрочем, не требуЯ от них взамен, кроме возрождениЯ во мне  былых  мечтаний,
былой  грусти,   может   быть,   -   в  какой-нибудь  невозможный   день,  -
целомудренного поцелуЯ. †ильберта улыбнулась и серьезно о чем-то задумалась.
     ќльстир  любил  венецианскую  красоту,  воплотившуюсЯ  в  его  жене,  и
воссоздавал  ее  в  своих  полотнах,  - и  Я  извинЯл себЯ,  что из  некоего
эстетический эгоизма менЯ влечет к прекрасным женщинам, которые причинЯт мне
боль, что во мне живет  какое-то идолопоклонство перед будущими †ильбертами,
будущими герцогинЯми де  ѓермант,  будущими Ђльбертинами,  с которыми Я могу
еще встретитьсЯ, и которые, казалось  мне,  вдохновЯт менЯ,  как скульптора,
прогуливающегосЯ  среди  прекрасных  античных  статуй. Њне  бы стоило однако
вспомнить, что каждой из них предшествовало облекающее чувство тайны, и было
бы проще  - вместо того, чтобы  просить †ильберту  познакомить  менЯ с юными
девушками, - отправитьсЯ в те места, где ничто не может свЯзать нас с  ними,
где  между  ними и тобой встает  что-то непреодолимое, где, в двух шагах, на
плЯже, пока идешь к воде, ты чувствуешь, что отделен от  них невозможностью.
’олько  так  это  чувство   тайны  могло  последовательно  накладыватьсЯ  на
†ильберту,  герцогиню  де  ѓермант, Ђльбертину  и  многих  других.  Љонечно,
неизвестное  и недосЯгаемое  становитсЯ знакомым,  близким, безразличным или
мучительным, - но при этом в нем что-то сохранЯетсЯ от былого  очарованиЯ. €
как на календарЯх, которые почтальон, чтобы получить деньги193, приносит нам
на  новый  год,  не было  ни  одного  года,  на  фронтисписе  которого,  или
затерЯвшись во днЯх, не хранилсЯ бы образ женщины, которую Я тогда вожделел;
образ  подчас тем более произвольный, что, бывало, Я  никогда ее не видел, -
как,  в частности, камеристку  г-жи  Џютбю,  м-ль  д'Ћрженвиль, ту или  иную
девушку,  имЯ которой  встретилось мне в газетной светской хронике среди роЯ
очаровательных вальсорок. џ угадывал ее красоту, Я влюблЯлсЯ в нее, лепил ее
идеальное тело, возносЯщеесЯ своей высотой над провинциальным пейзажем, где,
как  Я  узнал  из …жегодника Џоместий,  находЯтсЯ  угодьЯ  ее семьи. —то  до
женщин, мне знакомых,  эти  пейзажи были по меньшей мере двойными. ЉаждаЯ из
них восставала  в разных  точках  жизни, возвышаЯсь, как покровительствующее
местное божество,  поначалу  среди  одного  из  этих  вымышленных  пейзажей,
наслоение  которых разграфлЯло мою  жизнь,  в который  Я, мечтаЯ о  ней,  ее
вписывал;  затем следовал вид  со стороны памЯти, окруженной местами,  где Я
впервые ее увидел, которые она напоминала  мне, оставаЯсь привЯзанной к ним;
ибо если наша жизнь -  это кочевье, наша  памЯть  оседла, и сколь  бы  мы ни
стремились  сбежать, наши  воспоминаниЯ,  прикованные  к покинутым уже  нами
местам, все еще ведут там свою домоседную жизнь, подобно мимолетным  друзьЯм
путешественника,  поЯвившимсЯ  у  него  в каком-нибудь  городе, которых  ему
придетсЯ покинуть, когда он уедет оттуда, ибо именно там длЯ них, никогда не
покидающих  этот  город, кончитсЯ жизненный путь,  - словно  он  еще там,  у
подножиЯ церкви,  перед  гаванью и под  деревьЯми  бульвара.  ’ак  что  тень
†ильберты  падала  не  только  на  паперть  церкви  в  €ль-де-”ранс,  где  Я
представлЯл ее,  но и на аллею  парка  неподалеку от Њезеглиза; тень г-жи де
ѓермант  на   влажную  тропку,  где   поднимались  в  рогозах  фиолетовые  и
красноватые кисти, или на утреннее золото  парижского тротуара. € эта втораЯ
особа, порожденнаЯ  не  желанием,  но памЯтью, не  была,  длЯ каждой из этих
женщин, неповторима.  €бо  на  каждую Я смотрел  с  разных сторон,  в разные
времена,  когда они становились длЯ менЯ иными,  и сам Я  менЯлсЯ, овеваемый
мечтаниЯми  другого  цвета.  Ќо  закон,  управлЯвший  мечтами  каждого года,
собирал вокруг них  воспоминаниЯ  о  женщине, которую  Я знал  тогда, и  все
относЯщеесЯ,  например, к герцогине де ѓермант  времен  моего детства, силой
притЯжениЯ  было  сгущено вокруг Љомбре,  а  все относЯщеесЯ к герцогине  де
ѓермант, пригласившей  менЯ  на обед, вокруг совершенно  отличного  чувства;
много было  герцогинь  де ѓермант, как, начинаЯ с дамы в розовом, много было
мадам ‘ван,  разделенных  бесцветным  эфиром  лет, и  у  менЯ  не получалось
перескочить с одной из них - к другой, потому что длЯ этого потребовалось бы
покинуть  одну планету  и  переправитьсЯ  на  другую, через эфир.  Ќе только
разделенные, но и отличные друг  от друга, украшенные мечтаниЯми разных лет,
как особой флорой,  немыслимой на другой планете; до такой степени отличной,
что решив уже, что Я не пойду обедать  ни к г-же де ”оршвиль, ни  к  г-же де
ѓермант, Я  не мог и вообразить  себе (если  бы  Я  подобное  представил, то
оказалсЯ бы в другом мире), -  хотЯ некто осведомленный во  мне утверждал об
этом  с  авторитетом  ученого,  говорившего,  что  млечный  путь  возник  от
дроблениЯ  одной  звезды, -  что  перваЯ  не  отличалась от г-жи де ѓермант,
ведущей свое происхождение  от †еневьевы  Ѓрабантской, а  втораЯ  от  дамы в
розовом. ’ак и †ильберта, у которой Я просил, не  отдаваЯ себе в том отчета,
позволениЯ дружить с девушками, такими, какой некогда была  и она, стала длЯ
менЯ только г-жой де ‘ен-‹у. џ не помышлЯл больше, глЯдЯ на нее, о значении,
которое  сыграло  в моей  любви  (оно было забыто и ею) восхищение Ѓерготом,
снова ставшим длЯ менЯ  всего-навсего автором своих книжек, даже не  памЯтуЯ
(кроме редких и случайных воспоминаниЯх) о смЯтении,  испытанном мною, когда
Я был ему представлен, разочаровании, изумлении от особенностей его речи,  -
в гостиной с белыми обшивками, уставленной фиалками, куда так рано приносили
множество ламп, чтобы  уставить ими  несколько  столиков. ‚ действительности
воспоминаниЯ, составившие  первую  м-ль  ‘ван,  были  отрезаны  от †ильберты
теперешней, - овеваемые ароматом  боЯрышника, они были удержаны вдали силами
тЯготениЯ другой вселенной: фразы Ѓергота, с которой у них было единое тело.
‘егоднЯшнЯЯ отрывочнаЯ †ильберта  выслушала мою просьбу с улыбкой. ‡атем она
погрузилась в  серьезные размышлениЯ  - к  моей глубокой радости, потому что
это  помешало  ей  заметить группу людей,  встреча с  которыми  едва  ли  ей
доставила   большое   удовольствие.   ќто   была   герцогинЯ   де   ѓермант,
воодушевленнаЯ беседой с  жуткой старухой, - Я разглЯдывал ее и никак не мог
понЯть, кем она  была: она не напоминала  мне никого.  ѓерцогинЯ де ѓермант,
тетка  †ильберты,  болтала  в  этот  момент  с  ђашелью,  знаменитой  теперь
актрисой, - та  собиралась прочесть на этом  утреннике стихи ‚иктора  ѓюго и
‹афонтена.  ѓерцогинЯ  уже  очень давно удостоверилась,  что  ее положение в
парижском обществе  -  блестЯще  (не  понимаЯ, что  вещи такого порЯдка, как
"блестЯщее  положение",  существуют  только  в душах тех,  кто  признает  их
таковыми, что большинство новых лиц, никогда о ней ничего не слышавших  и не
встречавших   ее  имЯ  в  отчетах  о  каких-либо  замечательных  вечеринках,
полагают, что на самом деле она не занимает никакого положениЯ), сколь можно
реже,  с большими  промежутками,  превозмогаЯ скуку, посещала ‘ен-†ерменское
предместье,  осточертевшее  ей, как  она  выражалась, д_о  смерти,  но  зато
позволЯла себе причуды, например, обед с той  или иной актрисой, которую она
считала "восхитительной". ‚ новой ее среде, так и  не изменившись, хотЯ сама
она  думала   иначе,  она  по-прежнему   находила,   что  "слегка   скучать"
свидетельствует об  интеллектуальном  превосходстве, но  это выражалось ею с
какой-то грубостью, не без хрипотцы в голосе. ‘тоило мне заговорить о Ѓришо,
как  она  ответила: "Ћн менЯ извел  за  эти  двадцать лет", а когда  г-жа де
Љамбремер  сказала:  "Џеречитайте,  что  опенгауэр  пишет  о  музыке",  она
отметила эту  фразу, хмыкнув: "Џеречитайте - это  шедевр! Ќу, это,  пожалуй,
будет тЯжело". ‘тарый д'Ђльбон улыбнулсЯ, признав проЯвление духа ѓермантов.
†ильберта, как женщина более современнаЯ, осталась  бесстрастна. •отЯ  она и
приходилась  ‘вану  дочерью,  но,  как  утка,  высиженнаЯ  курицей, она была
романтичней,  и потому ответила: "џ нахожу,  что  это  славно;  в  этом есть
трогательное чувство".
     џ рассказал  г-же де ѓермант о своей встрече  с бароном де  арлю. ‚ ее
глазах  он "опустилсЯ" еще ниже; дело объЯснЯетсЯ тем, что в свете различают
не  только  умственные способности тех или иных  представителей  общества, у
которых они, впрочем, практически не отличаютсЯ, но и ум отдельного человека
в различные периоды его жизни. ‡атем она добавила: "Ћн всегда  был портретом
моей свекрови;  но  теперь это сходство просто поразительно".  €  в этом нет
ничего  удивительного.  €ногда  сыновьЯ  воссоздают  черты  своих матерей  с
величайшей точностью, и  единственнаЯ погрешность заключена, так  сказать, в
половой принадлежности. Ћшибка, о которой не скажешь:  felix culpa,  ибо пол
скажетсЯ  и  на личности,  а  женственнаЯ утонченность  обернетсЯ  в мужчине
жеманством, сдержанной  обидчивостью и т. д.  Ќеважно,  на лице ли, будь оно
бородато, на щеках ли, даже рдеющих под бакенбардами, но определенные черты,
совпадающие с  материнским  портретом, найдутсЯ. €зыщетсЯ  ли  такой  старый
арлю,  такаЯ развалина, в которой мы  не обнаружим,  изумлЯЯсь,  под слоЯми
жира и рисовой пудры, осколки прекрасной женщины, ее вечной юности?..
     ‚ эту  минуту вошел Њорель, и герцогинЯ  была с ним так любезна,  что Я
несколько смутилсЯ. "џ не участвую  в семейных ссорах,  - заметила она. - ‚ы
не находите, что семейные ссоры - это скучно?"
     …сли  за  двадцатилетний  отрезок  конгломераты  кланов  разрушались  и
преобразовывались  сообразно притЯжению  новых  светил,  -  также,  впрочем,
обреченных на гибель,  чтобы затем  ЯвитьсЯ  вновь,  - то кристаллизации,  а
затем  дроблениЯ, следовавшие новым  кристаллизациЯм,  происходили и  в душе
людей. „лЯ менЯ г-жа  де ѓермант была многолика, а длЯ г-жи де ѓермант, г-жи
‘ван и т. д. тот или  иной человек был  любимцем во времена,  предшествующие
делу  „рейфуса, а затем фанатиком или  слабоумным  с  началом „ела,  которое
произвело в них переоценку личностей и по-иному распределило партии, - затем
заново разрушавшиесЯ и воссоздавшиесЯ. ќтому весьма  способствует, определЯЯ
чисто   интеллектуальное  сходство,  ход  времени:  мы  забываем  антипатии,
ненависть и  даже  причины, которыми объЯснЯютсЯ наши антипатии и  нелюбовь.
…сли  рассмотреть  по  этим углом положение юной  г-жи  де Љамбремер, то  мы
обнаружим,  что она была дочкой  торговца из нашего  дома,  †юпьена,  и если
что-то сюда и прибавилось, чтобы она  стала блистательной светской дамой, то
только  тот  факт, что ее отец поставлЯл  мужчин  г-ну де арлю194. Ћднако в
сочетании  все это  произвело ошеломительный  эффект,  и далекие  причины не
только остались неведомы большинству  новоЯвившихсЯ фигур, но и более того -
они были забыты и теми, кто знал  их, последние вспоминали не о былом стыде,
но  о  сегоднЯшнем  блеске,  ибо  мы  воспринимаем слова  в  их  современном
значении. ’рансформациЯ  салонов  интересовала  менЯ как еще  одно следствие
хода времени и феномен памЯти.
     ѓерцогинЯ еще колебалась между Ѓальти и Њистенгет195, как бы не закатил
ей г-н  де  ѓермант сцену, и,  хотЯ она считала их актрисами неподражаемыми,
решительно  сдружилась с ђашелью.  Ќовые поколениЯ  из  этого заключили, что
герцогинЯ де ѓермант, несмотрЯ  на свое имЯ, была, должно быть, чем-то вроде
кокотки и никогда  к "сливкам" отношениЯ не имела. € правда, г-жа де ѓермант
еще  утруждала себЯ обедами  с  суверенами, чьЯ  близость с нею  обсуждалась
двумЯ другими знатными  дамами. Ќо, с одной стороны, они приезжали  редко, с
другой  -  знались  с людьми  низкого  званиЯ, а  герцогинЯ, из германтского
пристрастиЯ  к  соблюдению  архаического  протокола  (ибо  люди   достаточно
образованные "докучали" ей и, вместе с тем, сама она ценила образованность),
указывала,  чтобы в приглашениЯх писали: "…е ‚еличество предписали герцогине
де  ѓермант,  соблаговолили и  т.  д."  Љак  же низко пала г-жа  де ѓермант,
заключали новые слои общества, незнакомые с этими формулами. ‘  точки зрениЯ
г-жи де  ѓермант, близость ее с ђашелью означала, что  все  мы заблуждались,
когда в ее осуждении светскости находили лишь лицемерие и ложь, снобизм - не
признаваЯ, что это во имЯ духовной жизни,  - в  ее отказе посещать  г-жу  де
‘ент-ќверт,  которую она называла  тупицей  только за  то,  что маркиза была
снобкой  напоказ, хотЯ  ничего  этим  не  добилась.  Ћднако помимо  того  ее
близость с ђашелью  означала, что и правда - умом герцогинЯ не блистала, что
на  склоне лет она  не  была удовлетворена  и,  устав от  света,  испытывала
потребность   во   всевозможной  деЯтельности,  из-за  тотального  неведениЯ
подлинных интеллектуальных ценностей и по причине игривости воображениЯ; это
проЯвлЯетсЯ  иногда  у  знатных  дам,  говорЯщих:  "Љак это  будет мило",  и
заканчивающих  вечер   просто   убийственно:  в   шутку  задумав   разбудить
кого-нибудь, они в итоге не знают, о чем говорить, и,  постоЯв недолго подле
кровати в  вечернем  манто, удостоверившись, что  слишком  поздно,  в  конце
концов идут спать.
     Ќужно  отметить,  что  антипатиЯ,  которую  переменчиваЯ   герцогинЯ  с
недавнего  времени  испытывала к †ильберте, могла  внушить ей дополнительное
удовольствие  от встреч с ђашелью, - помимо того, это позволЯло ей повторить
одну из  максим  ѓермантов:  "нас слишком  много,  чтобы  принимать чью-либо
сторону"  (а то  и  вообще - "носить траур");  свобода  от "мне нельзЯ" была
усилена политикой, которую пришлось  усвоить в отношении г-на де арлю, ибо,
принЯв его сторону, можно было рассоритьсЯ со всеми.
     …сли ђашели и  стоило больших  трудов сойтись  с герцогиней де  ѓермант
(эти усилиЯ  герцогинЯ  не распознала под напускным  презрением и намеренной
неучтивостью,  -   почему   она,  собственно,  увлеклась  и  уверилась,  что
чего-чего,  а  снобизма в  актрисе  нет),  то  в целом это  можно  объЯснить
влечением,  которое  с  определенного  момента  испытывают  светские  люди к
заматерелой  богеме,  параллельным  тому,  которое  сама богема испытывает к
свету  -  двойнаЯ волна,  в  политической  области соответствующаЯ взаимному
любопытству и желанию заключить союз между сражающимисЯ народами. Ќо желание
ђашели могло объЯснЯтсЯ  и более личными причинами. ‚ доме  г-жи де ѓермант,
от г-жи де ѓермант она получила когда-то одно из самых сильных оскорблений в
своей  жизни. ђашель не забыла его  исподволь,  не простила, но несравненный
авторитет, приобретенный в ее  глазах герцогиней, уже  не  мог  изгладитьсЯ.
Ћднако  беседа, от который  мне  хотелось отвлечь внимание  †ильберты,  была
прервана;  хозЯйке  дома понадобилась актриса,  ей  пора  было приступить  к
чтению, и вскоре, оставив герцогиню, актриса показалась на эстраде.


     ‚  это  времЯ на другом конце  Џарижа разыгрывалсЯ  несколько  отличный
спектакль.  Љак  Я  уже говорил,  Ѓерма  пригласила  своих  завсегдатаев  на
чаепитие  в честь  дочери и зЯтЯ196. Џриглашенные  не торопились. “знав, что
ђашель читает  стихи  у принцессы де ѓермант (это сильно  возмутило  великую
актрису - длЯ нее ђашель так и осталась потаскушкой, допущенной  к участию в
спектаклЯх, где сама она, Ѓерма, играла первые роли,  - и только потому, что
‘ен-‹у оплачивал театральные костюмы; еще сильнее ее раздосадовала обежавшаЯ
Џариж новость,  будто приглашениЯ были от  имени принцессы де ѓермант, но на
деле их раздавала ђашель), Ѓерма еще раз настойчиво предписала своим друзьЯм
посетить  ее  полдник, поскольку знала,  что они  дружат  и  с принцессой де
ѓермант,  известной  им еще под именем г-жи  ‚ердюрен. Ћднако времЯ  шло,  а
никто  к  Ѓерма  не  жаловал.  Ѓлок,  у  которого спросили,  придет  ли  он,
простодушно  ответил: "Ќет, Я уж  лучше пойду к принцессе  де ѓермант". “вы!
нечто  подобное  решил   про  себЯ  каждый.  Ѓерма,  страдавшаЯ  неизлечимой
болезнью, из-за которой она уже почти ни с кем не виделась, чувствовала, что
ее  состоЯние  ухудшилось,  но,  чтобы удовлетворить  чрезмерные потребности
дочери  (болезненный и ленивый зЯть был  на то не способен), снова  вышла на
сцену. Ћна знала, что этим сокращает свою жизни, но очень хотела  порадовать
дочку гонораром,  да и зЯтЯ, которого  она  ненавидела  и которому угождала.
‡наЯ, что  дочь его обожает, она боЯлась его рассердить, чтобы он, по злобе,
не лишил Ѓерма встреч  с дочерью. „очь Ѓерма, втайне любимаЯ врачом, лечащим
мужа,  позволила себЯ убедить, что эти представлениЯ ”едры  не  представлЯют
большой угрозы  длЯ здоровьЯ  ее  матери. Ќа самом  деле,  она-то и вынудила
врача  сказать  эти  слова,  только  их  и  удержав  в  памЯти  и  забыв   о
предостережениЯх; да и на деле врач говорил,  что  не видит большого вреда в
спектаклЯх.  Ћн  сказал  так,  потому  что  чувствовал,  что  доставит  этим
удовольствие любимой женщине, может быть, от невежества, потому что он знал,
что болезнь Ѓерма  все равно неизлечима, - ибо мы  охотно идем на сокращение
мучений больного, когда средства нам на  руку;  также, может быть, от глупой
мысли, что доставит этим удовольствие  Ѓерма  и, следовательно,  принесет ей
благо;  глупой мысли,  в  истинности  которой он  удостоверилсЯ,  когда (ему
предоставили  ложу детей  Ѓерма и  он дернул  от своих больных) увидел,  как
переполнЯет  ее жизнь на сцене - дома же  она казалась мертвой.  „ело в том,
что зачастую привычки позволЯют не  только нам  самим,  но и нашим  органам,
перенести  существование,  на  первый  взглЯд  невозможное.  ‚се  мы  видели
сердечника,  ветерана манежа, вытворЯющего  сложные номера,  хотЯ  никто  не
поверил бы, что больной орган еще может их вынести. Ѓерма не меньше привыкла
к  сцене, ее  органы прекрасно приспособились к  ней, и она  смогла создать,
усердствуЯ с  незаметной  длЯ  публики  осторожностью,  видимость  отменного
здоровьЯ, расстроенного чисто нервной и даже мнимой  болезнью. € хотЯ  после
сцены объЯснениЯ с €пполитом Ѓерма  почувствовала, что  ей предстоит  жуткаЯ
ночь,  поклонники аплодировали изо  всех сил, провозглашаЯ,  что сегоднЯ она
была  как  никогда  прекрасна.  Ћна  вернулась  с  дикими  болЯми,  но  была
счастлива,   что   принесла  дочке  голубые   билеты,  которые,  из  шалости
состарившейсЯ  дочери актеров,  она по привычке спрЯтала  в  чулках  - чтобы
гордо  достать их оттуда,  и получить улыбку,  поцелуй. Љ несчастью,  на эти
деньги  зЯть и  дочка приобрели новые украшениЯ  длЯ своего дома, смежного с
особнЯком  матери,  и беспрерывные  удары молотка не  дали  забытьсЯ сном, в
котором так нуждалась великаЯ трагическаЯ актриса. ‘огласно велениЯм моды, и
чтобы  угодить вкусу  г-на  де •  и де Y, которых они надеЯлись  принимать у
себЯ, перестраивалась каждаЯ  комната. Ѓерма  знала, что только сон успокоит
ее боль,  и чувствовала, что он ускользнул от  нее; она смирилась с тем, что
уже  не  заснет,  но  в  глубине  души  затаила презрение  к  этим  изыскам,
предвещавшим смерть и превратившим в пытку ее последние  дни. Њожет быть, от
этого  она презирала  их,  - естественнаЯ  месть  тому,  кто  причинЯет  нам
страдание, кому мы бессильны  противостоЯть. Ќо еще и потому, что,  чувствуЯ
свой гений и с самых  юных  лет усвоив безразличие к велениЯм моды, сама она
осталась верна ’радиции и всегда  почитала ее,  и уже стала ее  воплощением,
судЯ о вещах и людЯх  по меркам тридцатилетней давности; в частности, ђашель
длЯ  нее была не  модной актрисой, которой она предстала  теперь,  а обычной
шлюшкой, какой  Ѓерма знала ее давно. ‚прочем, Ѓерма была не лучше дочери, и
именно от нее дочь заимствовала - по наследству, от заразительности примера,
который от более чем естественного восхищениЯ был еще действенней, - эгоизм,
безжалостную  Язвительность  и  неосознанную  жестокость.  Ќо  эти  качества
приносились ею в жертву дочери, и потому Ѓерма от всего этого была свободна.
‚прочем, даже если бы дочь  Ѓерма и не была непрестанно  занЯта рабочими, то
она все равно изводила бы мать, ибо  притЯгательные, жестокие и  легкие силы
юности утомлЯют старость и болезнь, длЯ которых изнурительно само стремление
подражать им. ‚ечеринки устраивались постоЯнно; считалось, что Ѓерма проЯвит
эгоизм,  если  лишит   дочь  этих  приемов,  и  если  сама  Ѓерма  не  будет
присутствовать,  когда  рассчитывали  (с  таким  трудом   заманив   недавних
знакомых, - их приходилось всЯчески улещать) на обаЯние  знаменитой  матери.
ќтим  знакомым  любезно  "обещали" ее присутствие на одном  празднестве  вне
дома. Ѓедной  матери,  основательно задействованной  в  своем тет-а-тете  со
смертью,  водворившейсЯ  в ее  душе,  пришлось  встать  пораньше.  Ђ  затем,
поскольку  примерно в то  же времЯ ђежан197, во всем  блеске своего таланта,
выступила за границей и встретила ошеломительный успех, зЯть счел, что Ѓерма
должна выйти из тени,  и, чтобы на  семью  снизошло то  же  изобилие  славы,
отправил  ее в турне; Ѓерма пришлось колоть морфином,  что могло  привести к
смерти из-за  состоЯниЯ ее почек. ’е же  чары  света, социального  престижа,
чары  жизни,  в этот  день  словно  насосом,  силой  пневматической  машины,
вытЯнули и  увели  на празднество  у  принцессы  де  ѓермант даже  вернейших
завсегдатаев  Ѓерма, - у нее же,  напротив, воцарились абсолютнаЯ  пустота и
смерть. Џришел только один юноша - он не  был  уверен с определенностью, что
по блеску прием Ѓерма  уступит утреннику принцессы. Љогда Ѓерма понЯла,  что
времЯ  прошло, что  все  ее  оставили,  она  приказала поставить  чай, и они
уселись  вокруг стола, будто празднуЯ  тризну. Ќичто  больше  в ее облике не
напоминало   лицо,  фотографиЯ  которого  так  сильно  взволновала  менЯ  на
средокрестье. “ Ѓерма была, как говорит народ, смерть на лице. Ќа этот раз в
ней действительно было  много  от статуи ќрехтейона198.  ‡атверделые артерии
уже наполовину окаменели, видны были длинные скульптурные ленты, сбегавшие с
щек,  - жесткие, как минералы.  ‚ умирающих  глазах еще  можно было заметить
что-то  живое, но  лишь по  контрасту с  жуткой  окостеневшей  маской  - они
блестели едва-едва, как змеЯ, заснувшаЯ  среди камней.  Њолодой человек,  из
вежливости  присевший   к  столу,  поглЯдывал  на   часы,  ему  хотелось  на
блистательное празднество ѓермантов. Ѓерма и словом не упрекнула  покинувших
ее  друзей,  наивно  надеЯвшихсЯ,  что  она  так и  не узнает  о  причине их
отсутствиЯ. Ћна  пробормотала только: "’акаЯ  женщина, как ђашель,  устроила
прием у  принцессы де ѓермант. —тобы это увидеть, надо съездить в  Џариж". €
медленно,  безмолвно,  торжественно   вкушала  запретные  пирожные,   словно
справлЯЯ  похоронные  ритуалы.  “веселение  было  тем  печальней,  что  зЯть
сердилсЯ:  ђашель,  с  которой  он  и  его  жена  были в достаточно  близких
отношениЯх,  их   не  пригласила.  —ервЯчок  заточил  его   сильней,   когда
приглашенный юноша сказал, что он достаточно близок с ђашелью, чтобы, тотчас
отправившись к ѓермантам,  в последнюю  минуту выпросить приглашение  и  длЯ
легкомысленной четы. Ќо дочь Ѓерма отлично знала,  как сильно мать презирает
ђашель, что она убила бы ее, выпрашиваЯ приглашение у былой  шлюшки. ’ак что
молодому  человеку и мужу  она  ответила, что  это невозможно.  Ќо  за  себЯ
отомстила, надула  губки  и по  ходу чаепитиЯ всем видом  показывала, как ее
тЯнет  к  удовольствиЯм,  и  какаЯ докука  - лишатьсЯ  радостей  из-за  этой
гениальной матери. ЏоследнЯЯ, казалось, не замечала ужимок дочери и времЯ от
времени, умирающим голосом, обращалась с  какой-нибудь любезностью к юноше -
единственному  пришедшему  из приглашенных.  Ќо  стоило  воздушному  напору,
сметавшему к ѓермантам все, унесшему и менЯ, усилитьсЯ, как он встал и ушел,
оставив  ”едру или смерть,  было не Ясно,  кем  из  них  она  стала, вкушать
погребальные пирожные с дочерью и зЯтем.


     Ќас прервал голос  актрисы, вышедшей на эстраду.  …е игра была искусна,
она будто подразумевала, что стихотворениЯ существовали как нечто целое и до
этой читки,  а  мы  услышали  только отрывок, - будто  актриса  шла  себе по
дороге, но лишь  сейчас  оказалась в  пределах слышимости. Ђнонс почти  всем
известных произведений уже сам по  себе доставил удовольствие. Ќо когда она,
еще  не приступив,  зарыскала  повсюду глазами, словно  заблудилась, воздела
руки,   словно  молит  о   чем-то,   испустила  первое   слово,  как   стон,
присутствующие  почувствовали себЯ неловко, без  малого покоробленные этакой
выставкой чувств. Ќикто и не думал, что чтение стихов может оказатьсЯ чем-то
подобным.  Џостепенно  мы  привыкаем,  то  есть   забываем  первое  неловкое
ощущение,  выискиваем,  что здесь может  быть  хорошего,  сопоставлЯЯ в  уме
различные манеры чтениЯ, чтобы  решить: это  лучше,  это  хуже.  “слышав  же
подобное впервые - как в  суде, когда адвокат при рассмотрении простого дела
делает шаг  вперед,  поднимает  в  воздух  руку, с которой ниспадает тога, и
довольно  угрожающе бросает  первые слова, - мы не осмеливаемсЯ  глЯдеть  на
соседей. ’о, что это комично,  представлЯетсЯ  нам очевидным,  но в конечном
счете,  быть  может,  в  итоге  это предстанет чем-то  величественным,  и мы
выжидаем,  когда  обстановка  проЯснитсЯ.  ’ак  или  иначе,  аудиториЯ  была
озадачена, ибо эта  женщина, не издав  еще и единого звука,  согнула колени,
вытЯнула  руки,  будто баюкаЯ  что-то  невидимое,  а  затем,  искривив ноги,
произнесла  всем  известные строки, пролепетав  их,  будто  кого-то  умолЯЯ.
Џрисутствующие  переглЯдывались, не очень-то понимаЯ, как к этому отнестись;
плохо  воспитанные юнцы давились глупым  смехом;  каждый  украдкой бросал на
своего соседа потаенный взглЯд, как  на  изысканных обедах, когда, обнаружив
подле себЯ неизвестное приспособление  - вилку к омару, ситечко длЯ сахара и
т. п., предназначение  и  способ  обращениЯ  с коими  неведомы, мы следим за
более  авторитетным  соседЯми  в надежде, что они  употребЯт их прежде и тем
самым  выведут  нас  из затруднениЯ. €ные поступают  так,  когда  цитируетсЯ
неизвестный стих, - желаЯ  показать, что на самом деле они  его знают, будто
пропускаЯ вперед перед дверью, в порЯдке одолжениЯ,  доставлЯют удовольствие
более  осведомленным  уточнить,  чьего  ж  это  пера.  ’ак, слушаЯ  актрису,
присутствующие выжидали, опустив голову (но  стрелЯЯ взглЯдами), что  другие
возьмут   на   себЯ  инициативу  смеЯтьсЯ   или  критиковать,  плакать   или
аплодировать.  ѓ-жа  де ”оршвиль, специально приехавшаЯ  из ѓерманта, откуда
герцогиню   практически   изгнали,  принЯла   выжидательное  и   напрЯженное
выражение,  - почти решительно неприЯтное, либо чтобы показать, что она дока
и присутствует здесь  вовсе не  в качестве заурЯдной светской дамы,  либо из
враждебности к людЯм, которые не разбирались в литературе  в той же степени,
что и она и  могли бы осмелитьсЯ  заговорить с ней  о  чем-то еще, - либо от
напрЯжениЯ всей своей  личности,  силЯщейсЯ  понЯть, "любит" она это, или же
"не любит", - или, может быть, потому что, все еще находЯ  это "интересным",
она  по  меньшей мере  "не любила" манеру  произносить отдельные  стихи. ќта
поза, казалось, более  приличествовала принцессе де ѓермант. Ќо читали в  ее
доме,  а  поскольку  ее  новый  достаток  был соразмерен  ее  скупости,  она
рассчитывала отблагодарить ђашель пЯтью розами, и по  этой причине ударЯла в
ладони.  Ћна  подстрекала  общий  восторг  и  "делала  прессу",  непрестанно
испускаЯ  радостные восклицаниЯ. ’олько в  этом  она  проЯвлЯлась  как  г-жа
‚ердюрен, - казалось,  что  она решила  послушать  стихи  ради  собственного
удовольствиЯ, эти чтениЯ совершались ради нее одной; рЯдом, правда, случайно
оказалось человек пЯтьсот  ее  знакомых,  которым  она  ненароком  дозволила
разделить  свое  собственное наслаждение. ’ак  или иначе, Я  заметил,  - без
какого-либо самолюбивого удовлетворениЯ, ибо она была стара и отвратительна,
- что актриса строит мне глазки; с некоторой сдержанностью, впрочем. Џо ходу
чтениЯ  в ее глазах  пробегало мерцание затаенной и  проницательной  улыбки,
словно  приманки на согласие, которое ей  хотелось  заполучить.  Ћднако иные
старые дамы, не приученные к поэтическим чтениЯм,  спрашивали у соседей: "‚ы
видели?"  - намекаЯ на торжественную, трагическую  мимику актрисы, - они  не
знали,  как  ее  толковать.  ѓерцогинЯ  де  ѓермант,  слегка  поколебавшись,
определила  победу, воскликнув:  "ќто  восхитительно!"  - прЯмо  в  середине
стихотворениЯ;   она   почему-то   решила,   что  это   уже   конец.  Њногие
присутствующие отметили  ее  восклицание  одобрительным  взглЯдом,  наклоном
головы, чтобы подчеркнуть не столько, быть может, свое приЯтие чтицы,  сколь
свою близость герцогине. Љогда чтение кончилось - мы сидели довольно близко,
- Я услышал, что актриса благодарит г-жу де ѓермант; одновременно, пользуЯсь
тем, что  Я  нахожусь поблизости, она  повернулась  ко мне и  грациозно менЯ
приветствовала. ’ут Я понЯл, что эта особа, по-видимому, знакома мне, ибо, в
отличие  от пылких взглЯдов сына г-на  де ‚огубер199,  которые Я  принЯл  за
приветствие заблуждающегосЯ  на мой  счет человека,  то, что  мне показалось
страстными взглЯдами актрисы, только сдержанно подбивало менЯ на узнавание и
приветствие. џ с улыбкой поклонилсЯ  ей в ответ. "џ уверена, что он не узнал
менЯ",  - сказала чтица  герцогине. "Ќу что вы,  - ответил Я  убежденно, - Я
узнал вас  прекрасно".  -  "Ќу  и  кто  же Я  такаЯ?"  Њое  положение  стало
щекотливым: ее лицо не говорило мне  совершенно ничего.  Љ счастью, есл