ь за  тем, что,  похоже,  ЯвлЯлось  горизонтом.  - Њне
нравитсЯ на посту, - продолжал англичанин, - единственное спокойное место на
этом вечном празднике. - ѓодольфин был отставным морским офицером; Њондауген
подумал,  что ему, наверное, за  семьдесЯт. - џ пыталсЯ  набрать в Љейптауне
команду  длЯ  плаваниЯ  к Џолюсу. -  Ѓрови  Њондаугена  поползли  вверх.  Ћн
озадаченно поковырЯл в носу.
     - ћжного?
     -  Љонечно, ведь  это  не  лучшее место  длЯ  подготовки  к  походу  на
северный, хо-хо.
     -  џ узнал, что  в  ‘вакопмунде есть прочное  судно.  Ќо  оно оказалось
слишком маленьким. ‚рЯд ли  подошло бы длЯ пакового льда. ”оппль был тогда в
городе и пригласил менЯ на уикенд. „умаю, мне нужен отдых.
     - Ђ вы  не  унываете. •отЯ и  столкнулись  с  тем, что,  скорее, должно
разочаровывать.
     - Ћни спрЯтали жала. ‘очувствуют старому  хромому дураку. ‚едь он живет
прошлым. …стественно, Я живу прошлым. џ был там.
     - Ќа полюсе?
     - Љонечно. ’еперь мне надо туда вернутьсЯ. ‚се очень  просто. џ начинаю
думать,  что  если  переживу  наш  осадный  праздник,  то   переживу  и  все
уготованное мне Ђнтарктидой.
     Њондауген  склонен был согласитьсЯ. - •отЯ  в моих  планах  нет никаких
Ђнтарктидочек.
     ‘тарый морской волк негромко рассмеЯлсЯ:
     - Ѓудет. Џодождите. ‘воЯ Ђнтарктида есть у каждого.
     ћжнее которой, - пришло в голову Њондаугену, - не бывает. Џоначалу он с
головой  окунулсЯ в  волны возбуждениЯ, которые кругами расходились по  всей
огромной  усадьбе, и  откладывал  исполнение своих научных  обЯзанностей  на
обеденные часы, когда все, кроме часовых, спали. Ћн даже занЯлсЯ настойчивым
преследованием   •едвиг   ”огельзанг,  но  вместо  нее  почему-то  постоЯнно
натыкалсЯ на ‚еру Њеровинг. "ћжнаЯ болезнь в третичной  стадии, - нашептывал
ему прыщавый мальчишка-саксонец - внутренний голос Њондаугена. - Ѓерегись!"
     Њондауген  не  мог  найти приемлемых объЯснений эротическим чарам  этой
женщины, годившейсЯ ему  в  матери. Ћн  сталкивалсЯ  с  ней лицом  к  лицу в
коридорах, неожиданно обнаруживал ее в укромных уголках за мебелью, на крыше
или просто в темноте  ночи,  причем никогда не искал  встречи  с ней.  Ћн не
делал  попыток ухаживать,  а она - заигрывать, но, несмотрЯ  на  все  усилиЯ
сдержать развитие отношений, их сговор креп.
     €, будто у них действительно был роман, лейтенант ‚айссманн загнал  его
однажды  в угол бильЯрдной. Њондауген задрожал и  приготовилсЯ к бегству, но
оказалось, что это - нечто совсем иное.
     - ’ы из Њюнхена, - заЯвил  ‚айссманн.  -  •одил  в швабский квартал?  -
Ќесколько  раз.  -  ‚ Љабаре Ѓреннесль?  -  Ќикогда.  -  ’ебе  известно  имЯ
„'Ђннунцио?
     Џотом:   -    Њуссолини?    ”иуме?    Italia    irredenta?    Fascisti?
Ќационал-социалистическаЯ рабочаЯ партиЯ ѓермании? "Ќезависимые" Љаутского?
     - ‘лишком много заглавных букв, - запротестовал Њондауген.
     - €з Њюнхена, и не слышал о ѓитлере? - удивилсЯ  ‚айссманн, будто слово
"ѓитлер"  было  названием   авангардистской  пьесы.  -  —то,  черт   возьми,
происходит с молодыми людьми? - ‘вет зеленой лампы над их головами превратил
его очки в пару нежных листиков, что придавало ему кроткий вид.
     - ‚идишь ли, Я - инженер. Џолитика - не мое направление.
     -  ‚ы нам понадобитесь,  -  сказал ‚айссманн.  -  Љогда-нибудь, так или
иначе. џ уверен, ты  и  узкие специалисты вроде тебЯ -  вы,  ребЯта,  будете
неоценимы. џ не сержусь.
     - Ќо ведь политика - разновидность техники. Ђ люди - ваше сырье.
     - Ќе знаю, - сказал ‚айссманн. - ‘кажи, сколько ты еще пробудешь в этой
части земного шара?
     - Ќе дольше, чем будет необходимо. ЊесЯцев шесть. Џока неЯсно.
     - Ќе мог бы Я... привлечь тебЯ... кое к чему, э-э, так, пустЯки, это не
займет много времени?
     - Ћргработа - так это у вас называетсЯ?
     -  „а,  ты сообразителен.  ’ы  сразу все понЯл. „а.  ’ы  - наш человек.
Њолодые  люди,  Њондауген,  особенно нам  нужны,  потому что - надеюсь,  это
останетсЯ между  нами - видишь  ли,  мы могли  бы вернуть  то, что  когда-то
принадлежало нам.
     - Џротекторат? Ќо он под контролем ‹иги наций.
     ‡апрокинув голову, ‚айссманн рассмеЯлсЯ и больше  не проронил ни слова.
Њондауген пожал  плечами, взЯл кий, вытрЯхнул из бархатного мешочка три шара
и далеко за полночь практиковалсЯ в карамболЯх.
     “слышав  доносившиесЯ  сверху  неистовые   звуки  джаза,   он   покинул
бильЯрдную.  ™урЯсь, поднЯлсЯ по мраморным ступенькам в Ѓольшой танцевальный
зал и обнаружил, что  там пусто. Џовсюду была разбросана одежда - и мужскаЯ,
и  женскаЯ;  музыка,  лившаЯсЯ  из граммофона  весело  и  гулко  гремела под
электрической люстрой. Ќе было никого, ни единой души. Ћн поплелсЯ в башню с
ее нелепой круглой кроватью и там обнаружил, что  землю  бомбардирует тайфун
сфериков. Љогда он заснул, ему впервые после отъезда приснилсЯ Њюнхен.
     Ћн  видел  фашинг,  сумасшедший  немецкий  карнавал,  или  Њарди  грас,
кончающийсЯ  за  день  до наступлениЯ ‚еликого  поста.  ‘  конца войны  этот
праздник  в  Њюнхене,  попавшем  в лапы  ‚еймарской  республики  и инфлЯции,
следовал  по  неуклонно  возраставшей  кривой,  ординатой  которой  ЯвлЯлась
развращенность населениЯ. Ќикто ведь не знал  - доживет ли он до  следующего
фашинга. ‹юбой нежданный  подарок  судьбы  -  еда,  дрова, уголь  - сразу же
потреблЯлсЯ. ‡ачем откладывать про  запас? ‡ачем экономить? „епрессиЯ висела
в  серой пелене  облаков, смотрела на  тебЯ  мертвенно-бледными от страшного
холода лицами хлебных очередей. Ќаклонившись  вперед, чтобы  не унес ветер с
€зара, закутавшись в потрепанное  черное пальто,  депрессиЯ  со  старушечьим
лицом брела по ‹ибихштрассе, где у Њондаугена была комната в мансарде - быть
может, подобно  ангелу  смерти, она метила розовой  слюной  ступени у дверей
тех, кто завтра умрет голодной смертью.
     ’емно. Ќа  нем  - старый суконный пиджак, вЯзанаЯ шапочка  натЯнута  на
уши, руки сцеплены  с  ладонЯми  незнакомых юношей, вероЯтно студентов - они
стоЯт цепью  вдоль  улицы  и,  раскачиваЯсь из стороны в сторону, хором поют
песню  смерти. ‘лышны  пьЯные  голоса гулЯк,  горланЯщих  песни  на соседних
улицах. Џод деревом возле одного из немногочисленных фонарей он наткнулсЯ на
соединенных  парнЯ   и  девушку.  †ирное,  дрЯблое   бедро  девушки  открыто
безжалостному зимнему ветру.  Ћн  наклонЯетсЯ  и прикрывает их  своим старым
пиджаком. ‡амерзаЯ  на  лету, слезы падают из  его глаз, как  снежнаЯ крупа,
шуршат по окаменевшей парочке.
     Ћн  сидит  в  пивной.  Њолодежь,  старики, студенты, рабочие,  дедушки,
девушки  пьют, поют,  кричат, беспорЯдочно ласкают друг  друга, не  разбираЯ
пола.  Љто-то развел  в  камине  огонь, и жарит подобранную на улице  кошку.
Љогда на компанию накатываютсЯ странные волны тишины, становитсЯ слышно, как
громко тикают  черные дубовые часы над камином.  €з  сумЯтицы мелькающих лиц
возникают девочки,  садЯтсЯ к нему на колени, а он тискает их груди и бедра,
щиплет за нос; пролитое на дальнем  конце стола пиво прокатываетсЯ  каскадом
пены. Ћгонь, на котором жарилась  кошка, перекидываетсЯ на несколько столов,
и  требуетсЯ   еще  пива,  чтобы  залить  его;  жирную,  обуглившуюсЯ  кошку
выхватывают из  рук незадачливого  повара и начинают перебрасыватьсЯ ею, как
мЯчом,  пока  под взрывы хохота она не  распадаетсЯ на  части.  „ым  висит в
пивной  зимним  туманом,  превращаЯ  сплетение  тел  в  корчи  проклЯтых   в
преисподней. ‘траннаЯ белизна покрывает лица: впалые  щеки, выдающиесЯ виски
- белизна обтЯнутых кожей костей трупа.
     ЏоЯвлЯетсЯ  ‚ера Њеровинг  (почему  ‚ера? - чернаЯ маска закрывает  всю
голову) в черном свитере и черном танцевальном трико.
     -  Џойдем,  -  шепчет она  и ведет его за руку по  узким  улицам,  едва
освещенным,   но   заполненным   празднующими,   которые   поют   и   кричат
туберкулезными  голосами.  Џохожие  на  больные  цветы белые  лица  снуют  в
темноте,  словно неведомаЯ  сила влечет их на  кладбище  засвидетельствовать
почтение на похоронах важной особы.
     Ќа рассвете она  вошла к  нему через окно с витражом и сообщила о казни
очередного бонделЯ - на сей раз повесили.
     - ‘ходи посмотри, - сказала она. - ‚ саду.
     - Ќет, нет.
     ќтот  вид  убийства был  популЯрен  во времЯ  ‚еликого  Ѓунта 1904-1907
годов,   когда  вечно   враждующие  гереро  и  готтентоты  одновременно,  но
несогласованно поднЯли восстание против бездарной  германской администрации.
ђазобратьсЯ с гереро призвали генерала ‹отара фон ’рота, показавшего Ѓерлину
определенное  мастерство  в  подавлении  пигментированных народов  во  времЯ
Љитайской  и ‚осточноафриканской  кампаний. ‚  августе  1904  года фон ’рота
выпустил "Vernichtungs Befehl"  -  декрет,  предписывавший немецким  войскам
планомерно  уничтожать  мужчин, женщин  и  детей гереро. Ћн достиг  примерно
восьмидесЯтипроцентного   успеха.    Ћфициальной    германской    переписью,
проведенной  семью  годами  позже,  было установлено,  что из 80000  гереро,
проживавших на этой территории в 1904 году, в живых осталось  15130 человек,
что  соответствовало  снижению  численности   населениЯ  на  64870  человек.
Џодобным  же  образом  количество  готтентотов  было  сокращено   до  10000,
берг-дамара  -  до  17000.  ‘  учетом  естественной  убыли  населениЯ  в  те
ненормальные  годы считалось, что  фон ’рота всего  за один год  расправилсЯ
примерно с 60000 человек.  ‚сего один процент от шести миллионов,  но все же
неплохо.
     ”оппль приехал  на ћго-‡апад молодым новобранцем. ‚скоре он  понЯл, что
здесь ему все по душе. ‚ тот август (весна наоборот) он был с фон ’рота.
     - ’ы находил их ранеными или больными на обочине  дороги, - рассказывал
он  Њондаугену,  -  но  патроны тратить  не хотелось.  €нтенданты  тогда  не
отличались   расторопностью.  Ћдних   закалываешь  штыком,  других  вешаешь.
Џроцедура простаЯ: ведешь парнЯ или женщину к ближайшему  дереву, ставишь на
Ящик  из-под патронов,  завЯзываешь  петлей  веревку  (если  нет  веревки  -
телеграфный провод  или  проволоку  из  изгороди),  надеваешь  ему  на  шею,
перекидываешь через развилку дерева, привЯзываешь к стволу и выбиваешь Ящик.
Њедленный процесс,  но  и  военно-полевые  суды были  упрощены.  Џриходилось
действовать в полевых условиЯх: не будешь же всЯкий раз строить виселицу.
     - Љонечно нет,  -  сказал  Њондауген тоном педантичного  инженера. - Ќо
если всюду валЯлось  столько телеграфных проводов и Ящиков из-под  патронов,
то интенданты, возможно, было не так уж нерасторопны.
     - ‹адно, - сказал ”оппль. - ‚ижу, ты занЯт.
     Њондауген и в самом деле  был занЯт. ‚озможно, физически  утомившись от
избытка развлечений, он стал замечать в сфериках  нечто  необычное. ЏройдЯсь
по  фопплевским  сусекам  и  раздобыв  мотор  от  фонографа, перо,  ролики и
несколько   продолговатых  листов  бумаги,  находчивый  Њондауген   соорудил
импровизированный   самописец  длЯ   записи  сигналов   в  свое  отсутствие.
Ћрганизаторы программы  не сочли нужным снабдить  его  этим  прибором, а  на
последней  станции отлучатьсЯ  было некуда,  что делало самописец  ненужным.
ѓлЯдЯ  теперь  на  загадочные  каракули,   он  обнаружил   регулЯрность  или
структурированность,  котораЯ  могла оказатьсЯ кодом.  Ћднако прошли недели,
прежде чем  он понЯл:  единственный  способ  убедитьсЯ  в этом  - попытатьсЯ
разгадать. Љомната Њондаугена наполнилась валЯвшимисЯ в беспорЯдке листами с
таблицами,  уравнениЯми, графиками; казалось,  под аккомпанемент  чириканьЯ,
шипениЯ, щелчков и песнопений здесь кипит работа, но на самом  деле он зашел
в тупик. …му  что-то мешало.  Џугали происшествиЯ:  однажды ночью  во  времЯ
очередного  "тайфуна"  самописец сломалсЯ,  отчаЯнно  стрекоча  и скребЯ  по
бумаге. Ќеисправность оказалась пустЯковой, и  Њондаугену не составило труда
ее устранить. Ќо он задавалсЯ вопросом - насколько эта поломка случайна?
     Ќе знаЯ, чем занЯтьсЯ на досуге, он стал бродить по дому. Ћн обнаружил,
что,   подобно  "глазу"  из   сна  о   фашинге,  обладает  даром  зрительной
серендипности - чувством времени, извращенной уверенностью не столько в том,
что нужно играть в подглЯдывание, сколько в том,  что он знает, когда именно
можно начать игру. Џравда, уже без того  пыла, с каким он наблюдал за  ‚ерой
Њеровинг  в первые дни  осадного праздника.  Ћднажды, например, под бледными
лучами зимнего  солнца, прислонЯсь  к коринфской колонне,  Њондауген услышал
неподалеку ее голос:
     - Ќет. ‚озможно, это невоеннаЯ осада, но никак не ложнаЯ.
     Њондауген  закурил  и  выглЯнул из-за  колонны.  Ћна сидела  со  старым
ѓодольфином в альпинарии у пруда с золотыми рыбками.
     -  Џомните... - начала она,  но потом,  заметив, вероЯтно, что тоска по
дому  душит старика сильнее  заготовленной  ею петли воспоминаний, позволила
себЯ перебить.
     - џ перестал видеть в осаде нечто большее, чем просто военную операцию.
‘  этим было покончено лет двадцать назад, еще до вашего любимого  девЯтьсот
четвертого.
     Ћна снисходительно поЯснила, что в 1904 году находилась в другой стране
и что год  и место не  должны ассоциироватьсЯ  с физическим лицом, поскольку
тогда могла бы идти речь об определенном праве собственности.
     ќто было выше пониманиЯ ѓодольфина.
     -  ‚ девЯтьсот  четвертом менЯ  пригласили  быть советником ђоссийского
флота,  -  вспоминал он, - но  моего совета  не  послушались: Японцы, как вы
помните,  закупорили нас  в Џорт-Ђртуре. Ѓоже  правый.  ’о  была всем осадам
осада, она продолжалась  год. џ  помню  обледенелые склоны холмов и страшную
перебранку полевых мортир,  ни на день не прекращавших свою отрыжку. € белые
прожектора,  шарЯщие  ночью  по  позициЯм.  ‘лепЯщие  тебЯ.  ЏотерЯвший руку
набожный  молодой  офицер с пустым рукавом,  приколотым  наподобие  повЯзки,
сказал, что они  похожи на  Ѓожьи  пальцы, которые пытаютсЯ нащупать  мЯгкие
глотки и их передушить.
     - ‘воим девЯтьсот  четвертым  Я  обЯзана лейтенанту  ‚айссманну и герру
”опплю,  -  произнесла  она  тоном школьницы, перечислЯющей подарки на  день
рождениЯ. - ‚ы ведь тоже узнали о ‚ейссу от других.
     ѓодольфин отреагировал практически мгновенно:
     - Ќет! Ќет! џ был там! - Ћн с трудом повернул к ней голову:
     - џ ведь не рассказывал вам про ‚ейссу, а?
     - Љонечно рассказывали.
     - џ сам едва помню ‚ейссу.
     - џ помню. џ запомнила длЯ нас обоих.
     -  <I>‡а</I>помнила.   -   ‚незапно  он  хитро   наклонил  голову.  Ќо  затем,
расслабившись, пустилсЯ в воспоминаниЯ:
     - …сли Я чем-то и обЯзан ‚ейссу, так это эпохой, Џолюсом, службой... Ќо
все  это отнЯли, Я  имею  в  виду  естественность,  ощущение совместимости
<a NAME="ф"></A> с окружающим. Ќынче модно во всем винить войну. —то ни говори,
но ‚ейссу ушла, и нам ее не вернуть - ни ее, ни многое другое: старые шутки,
песни,  страсти. € тот тип красоты  - Љлео де  Њерод  или ќлеонора „узе. ’от
взглЯд  из  уголков  глаз -  из-под  невероЯтно больших, похожих  на  старый
пергамент век. Ќо вы слишком молоды, вы не можете этого помнить.
     -  Њне  за  сорок, - улыбнулась ‚ера  Њеровинг, - и конечно же Я помню.
ЊенЯ тоже  познакомили с  этой  самой „узе. ќто  сделал  тот самый  человек,
который познакомил с ней всю …вропу - больше двадцати лет тому назад в своей
книге  "Il  Fuoco".  Њы были в  ”иуме.  ’оже  во  времЯ  осады.  Џозапрошлым
ђождеством. Ћн называл его кровавым. Ћн делилсЯ со мной воспоминаниЯми о ней
в своем дворце, пока Ђндреа „ориа осыпал нас снарЯдами.
     - Џо  праздникам  они  ездили на Ђдриатику, -  сказал ѓодольфин,  глупо
улыбаЯсь,  будто  эти воспоминаниЯ  были его  собственными. - Ћн  обнаженным
въезжал в воду на гнедом коне, а она ждала его на берегу...
     - Ќет, - внезапно  на какое-то мгновение голос  зазвучал  злобно,  -  и
продажа драгоценностей  в попытке  предотвратить публикацию романа  о ней, и
пускавшаЯсЯ  по  кругу  чаша из  черепа  девственницы -  все  это ложь.  Ћна
влюбилась, когда  ей было за сорок,  а он ее  оскорбил.  € не пожалел на это
сил. ‚от и все.
     - ђазве мы оба  не были тогда во  ”лоренции? Љогда он писал роман об их
свЯзи.  Љак это мы их упустили? ’ем  не менее, мне  всегда казалось, что Я с
ним просто  разминулась. ‘начала во  ”лоренции,  потом в Џариже  перед самой
войной, словно была обречена ждать, пока он  не достигнет высшей точки, пика
virtu: ”иуме!
     - ‚о ”лоренции... мы... - недоумевающе, слабо.
     Ћна подалась вперед, как бы намекаЯ, чтобы ее поцеловали. - ђазве вы не
видите? ќта осада. ќто - ‚ейссу. ќто в конце концов случилось.
     ‡атем  неожиданно  произошла  забавнаЯ  смена  ролей,  когда слабый  на
короткий срок  берет верх,  а атакующий вынужден  в лучшем случае  перейти к
обороне. Ќаблюдавший  за ними  Њондауген приписывал это не внутренней логике
дискуссии,  а,  скорее, дремлющей в старике потенции,  спрЯтанной на  случай
подобных непредвиденных обстоЯтельств от бакланьей хватки возраста.
     ѓодольфин рассмеЯлсЯ:
     - ла война, фройлЯйн. ‚ейссу  была роскошью, излишеством. Ѓольше мы не
можем позволить себе ничего подобного.
     - Ќо потребность,  - возразила она, -  потребность-то осталась.  —ем ее
удовлетворить?
     Ћн поднЯл голову и, глЯдЯ на нее, улыбнулсЯ:
     -  ’ем, что уже удовлетворЯет ее.  ђеальным. “вы. ‚озьмите вашего друга
„'Ђннунцио - нравитсЯ нам  или  нет, но  война сорвала  покрывало с  чего-то
глубоко личного -  возможно, с мечты. ‡аставила нас,  как и его, осмысливать
ночные  желаниЯ, крайности  характера,  политические галлюцинации с участием
копошащейсЯ массы - реальных  людей. Њы утратили благоразумие, мы не видим в
‚ейссу комедии; теперь все наши вейссу принадлежат  не нам  и даже  не кругу
друзей; они стали общественным достоЯнием. Ѓог знает, что из этого достоЯниЯ
увидит мир и как  его  воспримет. †аль. Ћдно менЯ  радует - мне  не придетсЯ
жить в нем слишком долго.
     - ‚ы  -  замечательный  человек,  - только и сказала она  и,  разможжив
камнем голову любопытной золотой рыбке, покинула ѓодольфина.
     - Њы просто  растем, - произнес он,  оставшись один. - ‚о  ”лоренции, в
пЯтьдесЯт четыре, Я  был нахальным юношей. ‡най Я, что  „узе - там, ее  поэт
обнаружил бы опасного соперника, ха-ха. Ћдно плохо  - теперь, когда  мне под
восемьдесЯт,  Я то  и  дело  убеждаюсь, что  проклЯтаЯ война  состарила  мир
сильнее,  чем  менЯ.  Њир  хмурит брови  на оказавшуюсЯ в вакууме  молодежь,
настаивает на  ее использовании, эксплуатации. Ќе  времЯ длЯ  шуток. Ќикаких
‚ейссу. Ђ,  ладно. -  €  он запел  под  навЯзчивый,  сильно  синкопированный
фокстрот:


     Љогда-то, по летнему морю катаЯсь,
     Њы флиртовали и миловались.

’етушка €фигениЯ сочла неприличным, что
     Ќа променаде мы целовались украдкой, о-о!
     ’ебе не было и семнадцати -
     ѓлаз Я не мог от тебЯ отвести.
     Ђх, вернутьсЯ бы в мир светлых дней,
     ѓде парила любовь, как бумажный змей,
     ѓде не настала пора осенних дождей.
     Џо летнему морю.


     (‡десь Ђйгенвэлью единственный раз прервал ‘тенсила:
     -   Ћни   говорили  по-немецки?   Џо-английски?   Њондауген  что,  знал
английский? - €, не дожидаЯсь, пока ‘тенсил взорветсЯ, добавил: - мне просто
кажетсЯ   странным,  что   прошло   тридцать   четыре  года,  а   он  помнит
незначительный разговор,  не  говорЯ  уже о  прочих подробностЯх.  Џричем  -
разговор, ничего не значащий длЯ Њондаугена, но весьма важный длЯ ‘тенсила.
     ‘тенсил  потЯгивал трубку и  молча смотрел  на психодонта. ‘квозь белый
дым  в уголке рта  то  и  дело  проступала загадочнаЯ  усмешка.  Ќаконец:  -
‘ерендипностью это назвал ‘тенсил, а не он, понимаешь? Љонечно понимаешь. Ќо
хочешь, чтобы ‘тенсил сказал сам.
     -  џ понимаю только то, - тЯнул Ђйгенвэлью,  - что твое отношение к ‚.,
должно быть,  свЯзано с этой серендипностью теснее, чем  ты готов  признать.
Џсихоаналитики называли это амбивалентностью, а  мы сейчас  называем  просто
гетеродонтной конфигурацией.
     ‘тенсил  не  ответил.   Ђйгенвэлью  пожал   плечами   и  позволил   ему
продолжать.) <A NAME="Monday"></A>

     ‚ечером в  столовой подали жареную телЯтину. ѓости  ошалело набросились
на  нее,  отрываЯ  руками  отборные  куски,  пачкаЯ одежду соусом  и  жиром.
Њондауген  испытывал  обычное  нежелание приступать  к работе.  Ћн  бесшумно
бродил  по  пустынным тусклым коридорам,  увешанными  зеркалами,  устланными
скрадывающими шаги малиновыми  коврами. ‘егоднЯ он был несколько расстроен и
подавлен, но не  мог понЯть  -  почему.  ‚озможно, потому что стал ощущать в
фопплевском осадном празднике отчаЯние -  как  в мюнхенском фашинге, - но не
мог  найти этому  объЯснение:  здесь  все-таки  изобилие,  а  не  депрессиЯ,
роскошь, а  не каждодневнаЯ борьба за жизнь, и - быть может, прежде всего  -
здесь  есть груди и  Ягодицы, которые можно  ущипнуть. Ћн набрел на  комнату
•едвиг. „верь оказалась открытой. Ћна сидела перед трюмо и подводила глаза.
     - ‚ходи, - позвала она, - не подглЯдывай.
     - ’вои глазки выглЯдЯт весьма старомодно.
     -  ѓерр ”оппль распорЯдилсЯ,  чтобы все дамы оделись и накрасились так,
словно сейчас девЯтьсот четвертый. - Ћна захихикала. - ‚ девЯтьсот четвертом
Я еще не  поЯвилась  на свет, а значит на  самом деле на мне не должно  быть
вообще ничего. -  Ћна  вздохнула. - Џосле всех тех мук, на  которые Я пошла,
выщипываЯ  брови  под  „итрих, опЯть  подрисовывать их  черными  крыльЯми  и
заострЯть на концах! €  сколько туши! - Ћна надула губки. - џ молюсь,  Љурт,
чтобы  менЯ  никто  не ранил  в сердце. ‘лезы гибельны длЯ  этих старомодных
глаз.
     - Ђга, значит, у тебЯ есть сердце.
     - Џожалуйста,  Љурт. џ  же просила, не заставлЯй менЯ плакать. Џодойди,
поможешь мне уложить волосы.
     ЏриподнЯв  с  затылка  тЯжелые прЯди волос, он  увидел  вокруг шеи  две
параллельные полосы свежестертой кожи примерно в двух дюймах одна от другой.
…сли  его  удивление  и  передалось  через волосы незаметным движением  рук,
•едвиг  сделала  вид,  будто не заметила. ‚месте они свернули ее шевелюру  в
замысловатый  кудрЯвый узел и закрепили  его  черной атласной завЯзкой. „абы
прикрыть  стертые  места,  она  повЯзала  вокруг  шеи  тонкую  нитку  мелких
ониксовых бус так, что они тремЯ петлЯми - одна  ниже другой - свисали между
грудей.
     Ћн нагнулсЯ, собираЯсь поцеловать ее в плечо.
     - Ќет! -  простонала  она и  вдруг пришла в неистовство: схватив флакон
одеколона, вылила  Њондаугену на голову и вскочила из-за трюмо, ударив его в
челюсть плечом, которое тот хотел поцеловать.  Њондауген упал и на несколько
секунд потерЯл сознание, а когда очнулсЯ, увидел, что она выходит из дверей,
пританцовываЯ кекуок и напеваЯ "Auf der Zippel-Zappel-Zeppelin"  -  мелодию,
популЯрную в начале века.
     ЏошатываЯсь, он вышел в коридор;  она исчезла. ЏонимаЯ,  что  поражение
носит скорее сексуальный  характер, Њондауген направилсЯ в башню к самописцу
утешатьсЯ наукой - ледЯной и скупой на утешениЯ.
     Ћн дошел  до  декоративного грота  в  самом чреве  дома.  ’ам с  криком
"Ђпингтон!"  на  него  из-за  сталагмита  бросилсЯ  одетый в  военную  форму
‚айссманн.
     - Ђ? - спросил Њондауген, моргаЯ.
     - •ладнокровный. Џрофессиональные  предатели всегда хладнокровны. - ђот
‚айссманна  осталсЯ  открытым,  он  принюхалсЯ.  -  Ћ  Ѓоже,  ну   разве  не
очаровательно мы благоухаем? - …го очки сверкнули.
     Ћкруженному  миазмами  одеколона  Њондаугену,   который  пока  нетвердо
держалсЯ  на  ногах, хотелось лишь  одного - спать. Ћн попыталсЯ  оттолкнуть
раздосадованного лейтенанта, преградившего ему путь рукоЯткой шамбока.
     - ‘ кем ты был свЯзан в Ђпингтоне?
     - Ђпингтон?
     - ЌавернЯка Ђпингтон - это ближайший крупный город  в ‘оюзе. Ђнглийские
шпионы не откажутсЯ от благ цивилизации.
     - џ не знаю никого из ‘оюза.
     - ‘леди за своими словами, Њондауген.
     „о него, наконец,  дошло, что ‚айссманн имеет в  виду  эксперименты  со
сфериками.
     -  ЊоЯ  аппаратура  не  может  передавать! -  закричал он.  -  Ѓудь  ты
специалист, ты сразу бы догадалсЯ. €диот! Ћна только принимает.
     ‚айссманн почтил его улыбкой.
     - ’ы  только что признал себЯ виновным. Ћни присылают  тебе инструкции.
Џусть Я не  знаю электроники, но, во всЯком случае, могу распознать каракули
плохого шифровальщика.
     -  …сли у  тебЯ  получитсЯ  лучше - пожалуйста, - вздохнул Њондауген. €
поведал ‚айссманну о своем пунктике - о "коде".
     - „а ну?! - внезапно почти по-детски. - Џокажешь?
     - Ћчевидно, ты все видел. Ќо это приближает нас к разгадке.
     ‚скоре ‚айссманн уже застенчиво смеЯлсЯ.
     - Ћ,  Я  понЯл.  ќто  остроумно. ‚осхитительно.  Ja. џ  вел себЯ глупо.
Џриношу извинениЯ.
     Ћсененный вдохновением Њондауген прошептал:
     - џ принимаю их передачки.
     ‚айссманн нахмурилсЯ:
     - Љак раз об этом Я только что говорил.
     Њондауген пожал плечами.  ‹ейтенант зажег лампу, работавшую  на китовом
жире,  и  они  направились  в  башню. Љогда  они поднимались  по  наклонному
коридору,  огромнаЯ  вилла вдруг  оглушительно  взорвалась смехом. Њондауген
оцепенел, сзади разбилась лампа. Ћн обернулсЯ и увидел  ‚айссманна, стоЯщего
среди синих Язычков пламени и сверкающих осколков стекла.
     - Ѓереговой волк, - только и смог выдавить из себЯ ‚айссманн.
     ‚  комнате  у  Њондаугена оказалсЯ  бренди, но по прошествии некоторого
времени лицо ‚айссманна  все равно сохранЯло оттенок  сигарного  дыма. Ћн не
разговаривал, и вскоре, напившись, заснул на стуле.
     Њондауген билсЯ с кодом далеко за полночь, но опЯть ничего не вышло. Ћн
то и дело засыпал и просыпалсЯ, разбуженный  отрывистыми,  похожими на смех,
звуками  из динамика. „лЯ сонного Њондаугена  они звучали, как  тот, другой,
холодЯщий кровь в  жилах смех, и  отбивали желание засыпать  снова. Ќо он не
прекращал судорожных попыток.
     ѓде-то в доме  (хотЯ, может, это ему приснилось) хор запел Dies Irae  в
кантус  плЯнус.  Џение  было  настолько громким, что  разбудило  Њондаугена.
ђаздраженный, он  нетвердой  походкой  направилсЯ  к  двери  и  вышел, чтобы
попросить их замолчать.
     ЏройдЯ кладовые, он обнаружил,  что коридоры Ярко  освещены. Ќа беленом
полу  выделЯлсЯ  след из пока  не высохших капелек  крови.  ‡аинтригованный,
Њондауген пошел по нему. џрдов через пЯтьдесЯт сквозь портьеры, по лабиринту
коридоров  кровь  привела  его  к чему-то  похожему  на  человеческое  тело,
завернутое в  кусок  старой парусины. Ћно лежало,  преграждаЯ дорогу. ‡а ним
кровавый след обрывалсЯ, пол впереди сиЯл белизной.
     Њондауген перешел на бег и,  аккуратно перескочив через  "это", трусцой
побежал  дальше.  ‚  конце концов  он обнаружил,  что  находитсЯ  у  входа в
портретную галерею, по которой он однажды нессЯ в танце с •едвиг ”огельзанг.
“ него еще кружилась голова от одеколона. ‚ центре галереи он увидел в свете
висевшего  неподалеку канделЯбра ”опплЯ, одетого в старую  солдатскую форму;
тот  на  цыпочках   целовал  портрет.  Љогда  он   ушел,   Њондауген  прочел
прикрепленную к раме медную табличку, дабы подтвердить свои  подозрениЯ. ќто
и впрЯмь был фон ’рота.
     - џ любил этого человека, - говорил ”оппль. - Ћн научил нас не боЯтьсЯ.
Ќевозможно описать то внезапное облегчение, тот комфорт, ту роскошь, которые
приходЯт, когда понимаешь,  что можно без  страха забыть все  зазубренное  о
человеческом достоинстве и ценности человеческой жизни. ’акое  же чувство  Я
испытал  однажды  в Realgymnasium,  когда нам сказали,  что на  экзаменах по
истории не будут спрашивать даты, на зазубривание которых уходили недели...
     -  Њы  были  приучены считать это чувство злом. Џотом началась борьба -
поверить в то, что оно - отнюдь не зло. —то оно доставлЯет удовольствие, как
запретный секс.
     аркающие  звуки  за  спиной.  Њондауген  обернулсЯ.  Џеред  ним  стоЯл
ѓодольфин.
     - ќван, - прошептал старик.
     - Џрошу прощениЯ?
     - ќто Я, сынок, капитан •ью.
     Њондауген  подошел  ближе с  мыслью  о  том,  что  его  тревожат  глаза
ѓодольфина. €,  хотЯ беспокойство росло,  в этих глазах не оказалось  ничего
примечательного, за исключением слез.
     - „оброе утро, капитан.
     - ’ебе больше не придетсЯ прЯтатьсЯ, сынок. Ћна рассказала. џ знаю. ‚се
хорошо. ’ы снова можешь быть  ќваном. ‘ тобой отец. - ‘тарик вцепилсЯ  в его
руку  выше локтЯ  и молодцевато улыбнулсЯ.  -  ‘ынок. Џора домой. Ѓоже,  как
давно мы не были дома. Џойдем.
     ‘тараЯсь сохранЯть спокойствие, Њондауген позволил капитану вести  себЯ
по коридору.
     - Љто сказал? Љто такаЯ "она".
     …е имЯ вылетело у ѓодольфина из головы.
     - „евочка. ’воЯ девочка. Љак там ее?
     Џрошло  не меньше  минуты,  прежде  чем Њондауген припомнил,  кто такой
ѓодольфин, а потом, определенно испытываЯ шок, он спросил:
     - —то она с вами сделала?
     ЊаленькаЯ  головка  ѓодольфина   стала  клонитьсЯ,  скользнув  по  руке
Њондаугена.
     - џ так устал.
     Њондауген нагнулсЯ, взЯл на  руки старика, который, казалось, был легче
ребенка, и понес его по белым коридорам, между зеркал, мимо гобеленов, среди
десЯтков жизней, созревших,  благодарЯ этой осаде, спрЯтавшихсЯ, каждаЯ - за
своей массивной дверью,  - понес сквозь этот чудовищный дом  наверх, в  свою
башню. ‚айссманн по-прежнему храпел  на стуле. Њондауген  положил старика на
круглую кровать и укрыл его черным атласным покрывалом. Џотом встал  над ним
и запел:


     ‘пи, увидишь хвост павлина,
     Ѓриллианты и дельфина.
     Ѓоли много, счастьЯ нет,
     ‘ны спасут тебЯ от бед.

     Џусть вампир крылом закроет
     ‡везды, пусть Ѓанши завоет.

‚урдалак пусть жрет всю ночь,
     ‘могут сны тебе помочь.

     ’ащит труп гнилые кости,
     ‘ того света лезут гости -
     ‹юдоед, упырь и тролль,
     Љровожадный призрак твой.

     ’ень за ставнЯми мелькает,
     ѓде-то гарпий рыщет стаЯ,
     ѓоблин нежной плоти хочет,
     ‘ны их всех прогонЯт прочь.

     ‘ны твои - как дивный плащ,
     —то соткал волшебник-ткач:
     ‘ головы укрыв до пЯт,
     Ћт ветров и бед хранЯт.

     …сли ж за твоей душой
     Ђнгел прилетит ночной,
     ‹Яг к стене, перекрестись -
     Ќе помогут сны спастись.


     ‡а окном  опЯть закричал  береговой  волк.  Њондауген затолкал  грЯзное
белье в наволочку, выключил свет и, дрожа, улегсЯ спать на коврик.


        III

     Ќо  музыкальный  комментарий  Њондаугена  к  снам обошел стороной нечто
очевидное  и, возможно, весьма длЯ  него  важное:  если  сон  - это реальные
событиЯ,  сперва  отложившиесЯ  в памЯти и лишь  потом  осмысленные,  то сны
соглЯдатаЯ  не   могут  быть  снами,  соглЯдатаем   увиденными.  ‚скоре  это
проЯвилось  в  виде  прогрессирующей неспособности  отличить  ѓодольфина  от
”опплЯ: возможно, здесь  не обошлось - или обошлось? - без ‚еры  Њеровинг, а
кое-что  могло  ему  просто  привидетьсЯ. ‚  этом-то  и  состоЯла  проблема.
Ќапример, у него не было ни малейшего понЯтиЯ, откуда взЯлось следующее:
     ...столько  вздора сказано об их более низкой  культур-позиции  и нашем
herrenschaft - но  это делалось ради  Љайзера  и немецких  предпринимателей.
‡десь  в это не верил никто,  даже наш развеселый ‹отарио  (так  мы называли
ѓенерала). ‚озможно, они были не менее цивилизованы чем мы, Я не антрополог,
да  и  все  равно  нельзЯ  сравнивать,  ведь  речь  идет  о  земледельцах  и
скотоводах.  Ћни  любили свой  скот,  как  мы  -  игрушки  из  детства.  Џри
администрации ‹ойтвайна скот  у  них  отобрали и передали белым  поселенцам.
‘амо собой, гереро восстали, но готтентоты бондельшварц ввЯзались, поскольку
в ‚армбаде убили их вождЯ Ђбрахама Љристиана. Ќикому  не известно навернЯка,
кто  выстрелил первым. ќто старый спор. Љто знает?  € кого  это волнует?  Џо
кремню ударили, мы понадобились - и мы пришли.
     ”оппль? ‚озможно.
     Ќо   суть  его  "сговора"  с  ‚ерой  Њеровинг  в  конце  концов   стала
проЯснЯтьсЯ. ‚не  всЯких сомнений, она желала ѓодольфина; о причинах желаниЯ
Њондауген   мог   лишь  догадыватьсЯ,  хотЯ,   видимо,   оно   вылилось   из
ностальгической чувственности, аппетит которой, не имеЯ никакого отношениЯ к
нервам  или  похоти,  напротив целиком  принадлежал  бесплодному  целомудрию
памЯти. Ћчевидно,  от  Њондаугена  требовалось  сыграть  (по  его  жестокому
предположению) роль давно пропавшего сына и тем самым ослабить жертву.
     Ќо у нее были  причины привлечь к этому делу и ”опплЯ - возможно, чтобы
заменить отца так же, как, по ее мнению, она заменила сына, - ”опплЯ, демона
осадного  праздника,  все чаще собиравшего  гостей, дабы назначить им  общий
сон. ‚ероЯтно, избежал этого лишь Њондауген -  благодарЯ странной склонности
к  наблюдениЯм.  Џо  крайней мере,  он  заметил, что  в  некоторых  пассажах
(воспоминаний,  кошмаров, рассказов, бреда,  чего  угодно), автором  которых
Якобы выступал ”оппль, событиЯ хоть и соответствовали фопплевской биографии,
люди запросто могли оказатьсЯ годольфиновскими.
     Ћднажды  он  опЯть  ночью  услышал  то  ли Dies  Irae,  то  ли  хоровое
исполнение какой-то иностранной  песни,  проникавшее на всю глубину буферной
зоны пустых комнат. …го сосед, пожилой  торговец  из  Њилана, слег, Якобы от
сердечного приступа, зачах и умер. Ћстальные бражники устроили поминки.  Ћни
торжественно  завернули тело  в  шелковые простыни с  кровати покойного.  Ќо
прежде,  чем  белизна  мертвой  плоти  была  окончательно  укрыта, Њондауген
украдкой  подглЯдел  украшавшие  ее   складки  и  несчастный  молодой  шрам,
поЯвившийсЯ во цвете ее лет. амбок, макосс, ослиный бич... - нечто длинное,
способное рассекать.
     ’руп вынесли сбросить в овраг. Ћдин из выносЯщих задержалсЯ.
     - ‡начит, он останетсЯ в твоей комнате, - начала она.
     - Ћн так решил.
     - Ћн не может решать. ’ы заставишь его уйти.
     - ќто вам, фройлЯйн, придетсЯ заставить его уйти.
     - ‡начит,  отведешь менЯ к нему?  -  бросила она  почти  в  спешке.  …е
глазам,  подведенным  черным по моде фопплевского 1904-го года,  требовалось
обрамление  менее  герметичное,  чем этот  пустой  коридор - фасад  палаццо,
провинциальнаЯ  площадь,   эспланада  зимой  -  и  в   то   же  времЯ  более
гуманистическое, а  может,  просто  нечто более  веселое,  чем  Љалахари. …е
неспособность  остатьсЯ  в рамках  разумного,  ее  безостановочное нервозное
движение,  похожее  на отскакивание шарика от  рулеточного  колеса,  который
наугад выбирает сектор, но в  конечном  счете имеет смысл только  в качестве
такой  же, как она, динамической неопределенности - все это настолько сильно
выводило Њондаугена  из  душевного  равновесиЯ, что  он  тихо  нахмурилсЯ, с
определенной  гордостью сказал "нет", повернулсЯ и, оставив ее там, вернулсЯ
к своим сферикам. Ћба знали, что отказ не окончательный.
     ‚ойдЯ  в  грустный  образ   блудного   сына,  ѓодольфин  не   собиралсЯ
возвращатьсЯ  в свою  комнату.  …му был  оказан теплый прием. ‘тарый  офицер
спал, дремал, разговаривал. Ћн  "нашел" Њондаугена  уже  после того, как она
стала  проводить  в  отношении него  программу  внушениЯ  (о  чем  Њондауген
предпочел бы не догадыватьсЯ), и позже нельзЯ было сказать навернЯка, мог ли
”оппль сам придти и поведать истории про бытность свою солдатом восемнадцать
лет назад.
     ‚осемнадцать  лет  назад все были  в  лучшей форме. Ћн показывал  тебе,
сколь дрЯблыми  стали его  руки  и  бедра, демонстрировал валик жира  вокруг
талии.  ‚ыпадают  волосы. Ћбвисли груди, - даже  они напоминали ему о первом
приезде в Ђфрику. …ще в пути им всем  сделали прививки против бубонной чумы:
судовой врач пырЯл тебЯ  огромной иглой в левую грудную мышцу, на неделю или
около того она распухала, и - как обычно, когда солдатам  нечем  занЯтьсЯ, -
они  развлекались  тем, что расстегивали  рубашки  и  стыдливо выставлЯли на
всеобщее обозрение свои женские новоприобретениЯ.
     Љ середине зимы их волосы выгорели на солнце, а кожа потемнела.  •одила
дежурнаЯ шутка:  "Ќе подходи ко  мне без формы, а то  приму за черномазого".
"Ћшибки"   не   были  единичными.  Ћсобенно  запомнилось  ему   происшествие
неподалеку от “отерберга. Ћни преследовали гереро по пустыне и бушу, и среди
них было несколько солдат-гуманистов  (по самопринуждению?),  пользовавшихсЯ
всеобщей нелюбовью. €х нытье так доставало, что ты надеЯлсЯ... ‚опрос о том,
ошибка это или нет, оставалсЯ открытым  - вот и  все, что он имел в виду. €х
обливавшиесЯ  кровью  сердца  длЯ   него   немногим  отличались  от   сердец
аборигенов.
     ‘лава Ѓогу, большую часть времени ты был среди  своих, среди товарищей,
они воспринимали все одинаково и не стали  бы говорить тебе глупости, что бы
ты  ни  делал. Љогда человек  хочет  казатьсЯ  политически  нравственным, он
говорит  о человеческом  братстве.  ‡десь  ты  обрел  это  братство.  ’ы  не
стыдилсЯ. ‚первые за  двадцать  лет непрерывного  воспитаниЯ, основанного на
понЯтии вины - вины, котораЯ на самом деле никогда не имела смысла,  которую
церковь  и секулЯристы, сплотившись плечом  к плечу,  высосали  из пальца, -
после двадцати лет всего этого - просто не стыдитьсЯ.  Ќе  стыдитьсЯ прежде,
чем вспороть  живот  девочке-гереро,  взЯть  ее  на  глазах  у  вышестоЯщего
офицера, не потерЯв потенции. ђазговаривать  с ними  перед актом убийства, и
не смотреть  при этом  тупым и  печальным коровьим взглЯдом,  не  ерзать, не
потеть от волнениЯ...
     ђабота  Њондаугена  по  дешифровке  кода  - в  ее фактическом виде - не
предотвратила постепенного  - в  фактическом  времени -  наступлениЯ потемок
двойственности,  все  гуще  заполнЯвших  комнату.  Љогда  зашел ‚айссманн  и
спросил, не нужна ли помощь, помрачневший Њондауген проревел: "‚он!"
     - Ќо мы же собирались вместе работать.
     -  џ знаю, чего  ты хочешь, - загадочным тоном произнес  Њондауген, - Я
знаю, за каким "кодом" ты гонешьсЯ.
     -  ќто  входит  в  мои  обЯзанности,  -  он  принЯл  вид  простодушного
деревенского паренька и, снЯв очки, стал  в мнимой задумчивости протирать их
галстуком.
     - ‘кажи ей, что ничего не вышло, не получилось, - сказал Њондауген.
     ‹ейтенант нетерпеливо заскрежетал зубами:
     - џ больше не могу потакать твоим прихотЯм, - попыталсЯ объЯснить он, -
Ѓерлину  не  терпитсЯ,  Я  не собираюсь  бесконечно изобретатать благовидные
предлоги.
     - џ что, работаю на тебЯ? - закричал Њондауген. -  Scheisse. - Џри этом
разбудил  ѓодольфина, который запел  обрывки сентиментальных баллад  и звать
своего ќвана. ‚айссманн уставилсЯ  на  старика широко распахнутыми глазами и
торчащими изо рта передними зубами.
     - Ѓоже мой, - произнес он наконец без всЯкого выражениЯ, сделал поворот
кругом и вышел.
     Ќо, обнаружив пропажу первого рулона от самописца, Њондауген решил быть
снисходительным,  и,  прежде чем  обвинить в  пропаже ‚айссманна,  он  вслух
обратилсЯ  к  своей  безучастной  аппаратуре  и  к  старому  не-от-мира-сего
шкиперу: "ЏотерЯлсЯ или украли?".
     - „олжно быть,  он заходил,  когда  Я  спал.  - „аже Њондауген не знал,
когда  это случилось.  € унес  ли  он только  этот рулон?  Њондауген  потрЯс
ѓодольфина  за плечо: "‚ы сознаете, кто Я, и где  мы находимсЯ?",  - и потом
задал еще рЯд первых приходЯщих на ум основных вопросов, задавать которые не
следует, ибо они лишь укреплЯют наш страх перед гипотетическим "некто".
     Њондауген  действительно  боЯлсЯ, и, как оказалось,  на то  были веские
основаниЯ: полчаса спустЯ старик по-прежнему сидел на краю кровати и пыталсЯ
завЯзывать с ним знакомство. ‘ горьким  юмором ‚еймарской республики (но без
капли  собственного)  Њондауген,  стоЯ  у  витража,  вопрошал,  обращаЯсь  к
вечернему вельду: "Ќу что, хороший ли получилсЯ из менЯ соглЯдатай?" Џо мере
того,  как  дни  его  пребываниЯ  на  осадном  празднике переставали нестись
сплошным потоком и становились считанными (правда, не им), он с возраставшей
по экспоненте частотой задавал себе вопрос: "Љто же на самом деле его гости?
€  были ли гости?" Ѓудучи  трусом  -  а значит, гурманом страха -  Њондауген
готовилсЯ к изысканной, неслыханной угрозе.  ’ак что этот  пункт, до сих пор
остававшийсЯ  незамеченным  в  его  меню  треволнений,  принЯл  форму  чисто
немецкого вопроса:  если менЯ никто не  навещает, то существую ли Я? € нечто
вроде десерта:  если Я не  существую,  то откуда берутсЯ  все эти сны, если,
конечно, это сны?
     …му дали красивую кобылу по  имени ЋгненнаЯ ‹илиЯ,  - как он обожал это
животное!  …е  невозможно  удержать от надменного галопа и благородных поз -
типичнаЯ женщина. Љак блестЯт  на солнце ее темно-гнедые бока и круп!  Ћн не
забыл  распорЯдитьсЯ,  чтобы  слуга-мулат регулЯрно  чистил  и  мыл  ее. …му
казалось, что генерал впервые обратилсЯ к нему,  когда сделал комплимент  по
поводу Ћгненной ‹илии.
     Ћн объездил на ней всю  колонию. Ћт прибрежной  пустыни до Љалахари, от
‚армбада  до португальской  границы.  ЋгненнаЯ ‹илиЯ, он и два  его  хороших
товарища вах  и ”лЯйш носились, очертЯ голову,  по  пескам,  скалам,  бушу,
переправлЯлись через речушки, которые могли за полчаса превратитьсЯ в бурные
потоки. € в  каком  бы  округе они ни оказались,  их окружал истощенный скот
чернокожих. ‡а чем они гнались? ‡а какими мечтаниЯми юности?
     €бо  трудно  отделатьсЯ  от  ощущениЯ  бессмысленности их  приключений.
€деализма,  обреченности. ‘ловно все -  сначала  миссионеры,  потом  купцы и
старатели, а в последнее времЯ поселенцы и  буржуазиЯ -  когда-то имели свой
шанс,  но упустили его, и теперь слово за армией. Ђтаковать и прочесать этот
несчастный