,  дела  вовсе  не
так  хороши.  Љонечно,  Я  не  придала этому разговору никакого
значениЯ,  постаралась   успокоить   этого   глупого   курьера,
запретила  ему  рассказывать  другим  и вообще считаю его слова
просто болтовней. € все-таки было бы хорошо, если бы ты,  милый
папа,  в  следующий  приезд  вник  в это дело, тебе легко будет
узнать подробности, а если понадобитсЯ, то ты сможешь вмешатьсЯ
через твоих влиЯтельных знакомых. …сли же это не понадобитсЯ  -
а  так  оно, видимо, и есть, - то по крайней мере твоей любЯщей
дочери раньше представитсЯ возможность обнЯть  тебЯ,  чему  она
будет  очень  рада".  •орошаЯ  девочка!  - сказал дЯдЯ, окончив
чтение, и смахнул слезинку с глаз.
     Љ. утвердительно кивнул: в последнее времЯ из-за всех этих
историй он совсем забыл про ќрну, даже  про  ее  день  рождениЯ
забыл:  про  шоколад  она  выдумала, только чтобы оправдать его
перед дЯдей и тетей. ќто было очень трогательно.  Ћн  про  себЯ
решил регулЯрно посылать ей билеты в театр, но, даже если этого
было  и  мало,  он  все  равно никак не был расположен посещать
пансион  и  разговаривать   с   маленькой,   восемнадцатилетней
гимназисткой.
     - Ќу,  что же ты мне скажешь? - спросил дЯдЯ. Џосле чтениЯ
письма он перестал суетитьсЯ и волноватьсЯ и как будто собралсЯ
перечитать его еще раз.
     - „а, дЯдЯ, - сказал Љ., - это правда.
     - Џравда? - воскликнул дЯдЯ. - ’о  есть  как  это  правда?
Љакой процесс? “ж не уголовный ли?
     - „а, уголовный, - сказал Љ.
     - €  ты  спокойно  сидишь тут, когда тебе грозит уголовный
процесс! - еще громче закричал дЯдЯ.
     - —ем Я спокойнее, тем исход  будет  лучше,  -  сказал  Љ.
устало. - „а ты не бойсЯ!
     - Ќет,  ты  менЯ  не  успокаивай!  - кричал дЯдЯ. - ‰озеф,
милый ‰озеф, подумай же о себе, о твоих родных, о нашем  добром
имени!  ’ы всегда был нашей гордостью, ты не должен стать нашим
позором! Ќет, твое отношение мне не  нравитсЯ,  -  и,  наклонив
голову  набок, он искоса посмотрел на Љ. - ’ак себЯ не ведет ни
в чем не повинный человек в здравом уме. ‘корее  скажи  мне,  в
чем  дело,  тогда  Я  сумею тебе помочь. ’ут, конечно, замешаны
банковские операции?
     - Ќет, - сказал Љ. и встал. - €  вообще,  милый  дЯдЯ,  ты
слишком  громко  говоришь;  курьер,  наверно,  подслушивает  за
дверью. Њне это неприЯтно.  ‹учше  выйдем  отсюда.  Џостараюсь,
если  смогу,  ответить  на все твои вопросы. џ отлично понимаю,
что несу ответственность перед семьей.
     - Џравильно! -  вскричал  дЯдЯ.  -  Ћчень  правильно.  Ќу,
скорее, ‰озеф, пойдем скорее!
     - Ќо  мне надо еще отдать кое-какие распорЯжениЯ, - сказал
Љ. и тут же вызвал  по  телефону  своего  заместителЯ,  который
через несколько минут вошел в кабинет.
     „ЯдЯ  взволнованно показал ему жестом, что его вызывал Љ.,
а не он, хотЯ это и без того  было  Ясно.  ‘тоЯ  у  письменного
стола, Љ. тихим голосом, указываЯ на различные бумаги, объЯснил
молодому человеку, что надо сегоднЯ сделать в его отсутствие, и
тот выслушал его холодно, но внимательно. „ЯдЯ все времЯ мешал,
таращил  глаза,  кусал  губы, и хотЯ он Явно не слушал, но одно
его присутствие было помехой.  Џотом  он  стал  расхаживать  по
комнате,  останавливалсЯ  то  перед  окном,  то перед картиной,
причем у него то и дело вырывались  разные  восклицаниЯ:  "Ќет,
мне  это совершенно непонЯтно!" - или: "‘кажите на милость, что
же теперь будет?" Њолодой человек  делал  вид,  что  ничего  не
замечает,  спокойно выслушал до конца все поручениЯ Љ., кое-что
записал и вышел, поклонившись Љ. и дЯде, но в эту  минуту  дЯдЯ
стоЯл  к  нему  спиной,  смотрел  в  окошко  и,  раскинув руки,
судорожно мЯл гардины.
     Ќе успела дверь закрытьсЯ, как дЯдЯ закричал:
     - Ќаконец-то он ушел, этот паЯц! ’еперь и мы  можем  уйти.
Ќаконец-то!
     Љ  сожалению,  никакими  силами нельзЯ было заставить дЯдю
прекратить вопросы насчет процесса, пока они шли по  вестибюлю,
где   стоЯли  чиновники  и  курьеры  и  где  как  раз  проходил
заместитель директора банка.
     - ’ак вот, ‰озеф, - говорил дЯдЯ, отвечаЯ легким  поклоном
на  приветствиЯ  окружающих, - скажи мне откровенно, что это за
процесс?
     Љ. ответил несколькими ничего не значащими  фразами,  даже
пустил  смешок и только на лестнице объЯснил дЯде, что не хотел
говорить откровенно при этих людЯх.
     - Џравильно, - сказал дЯдЯ. - Ђ теперь рассказывай!
     Ќаклонив голову и торопливо  попыхиваЯ  сигарой,  он  стал
слушать.
     - Џрежде  всего,  дЯдЯ,  - сказал Љ., - этот процесс не из
тех, какие разбирают в обычном суде.
     - ќто плохо! - сказал дЯдЯ.
     - Џочему? - спросил Љ. и посмотрел на дЯдю.
     - џ тебе говорю - это плохо! - повторил дЯдЯ. Ћни стоЯли у
парадной лестницы выходившей на улицу, и так как  швейцар  Явно
прислушивалсЯ,  то  Љ.  потЯнул  дЯдю  вниз,  и они смешались с
оживленной толпой. „ЯдЯ взЯл Љ. под руку, прекратил настойчивые
расспросы о процессе, и они молча пошли по тротуару.
     - Ќо как же это случилось? - спросил наконец  дЯдЯ  и  так
внезапно  остановилсЯ,  что  люди,  шедшие  за  ним,  испуганно
шарахнулись. - ’акие вещи  сразу  не  делаютсЯ,  они  готовЯтсЯ
исподволь.  „олжны же были поЯвитьсЯ какие-то признаки, намеки,
почему ты мне ничего не писал? ’ы же знаешь,  что  длЯ  тебЯ  Я
готов  на все, Я до сих пор в каком-то смысле считаю себЯ твоим
опекуном и до сих пор гордилсЯ этим. Љонечно, Я и  сейчас  тебе
помогу,  только  теперь,  когда  процесс уже на ходу, это очень
трудно. ‚о всЯком случае, тебе  лучше  всего  сейчас  же  взЯть
небольшой  отпуск  и поехать к нам в деревню. ’еперь Я замечаю,
как ты исхудал. ‚ деревне ты окрепнешь,  и  это  полезно,  ведь
тебе,  безусловно, предстоЯт всЯкие трудности. Ђ кроме того, ты
некоторым образом уйдешь от суда. ‡десь они располагают всЯкими
мерами принуждениЯ, которые они автоматически могут применить и
к тебе; а в деревню они должны сначала  послать  уполномоченных
или  пытатьсЯ  подействовать  на  тебЯ  письмами, телеграммами,
телефонными звонками. ќто,  конечно,  ослаблЯет  напрЯжение,  и
хотЯ   ты   не  будешь  вполне  свободен,  но  все  же  сможешь
передохнуть.
     - Ќо мне могут запретить выезд, - сказал Љ., -  поддаваЯсь
дЯдиному ходу мыслей.
     - Ќе  думаю,  чтобы  они  на это пошли, - задумчиво сказал
дЯдЯ. - „аже если ты уедешь, они все же не  терЯют  власти  над
тобой.
     - Ђ  Я-то  думал,  -  сказал Љ. и подхватил дЯдю под руку,
чтобы он не останавливалсЯ, - Я-то думал, что  ты  всему  этому
придаешь  еще  меньше  значениЯ,  чем Я, а смотри, как близко к
сердцу ты все это принЯл.
     - ‰озеф! - закричал дЯдЯ, пытаЯсь вырвать у  него  руку  и
остановитьсЯ, но Љ. его не отпустил. - ’ы стал совсем другим, в
тебе всегда было столько здравого смысла, неужели именно сейчас
он тебе изменил? •очешь проиграть процесс? „а ты понимаешь, что
это  значит?  ќто значит, что тебЯ просто вычеркнут из жизни. €
всех родных ты потЯнешь за собой или, во всЯком случае, унизишь
до предела. ‚озьми себЯ в руки, ‰озеф! ’вое  равнодушие  сводит
менЯ с ума! Џосмотришь на тебЯ и сразу поверишь пословице: "Љто
процесс допускает, тот его проигрывает".
     - Њилый  дЯдЯ,  -  сказал Љ., - волноватьсЯ бессмысленно и
тебе, да и мне, если бы Я  волновалсЯ.  ‚олнениЯми  процесс  не
выиграешь,  поверь  хоть  немного  моему  практическому  опыту,
прислушайсЯ, как Я всегда прислушивалсЯ к тебе и  прислушиваюсь
сейчас,  хоть  и  с  некоторым удивлением. ’ы говоришь, что всЯ
наша семьЯ тоже будет втЯнута в процесс - правда, лично Я этого
никак не пойму, впрочем, это несущественно, - но, если это так,
Я охотно буду  тебе  повиноватьсЯ  во  всем.  Ћднако  отъезд  в
деревню  Я  считаю  нецелесообразным даже с твоей точки зрениЯ,
потому что это будет похоже  на  бегство,  на  признание  своей
вины.  Љроме  того, хотЯ менЯ здесь и больше преследуют, однако
отсюда Я могу лучше руководить своим делом.
     - Џравильно, - сказал дЯдЯ таким тоном, словно они наконец
понЯли друг друга. - џ предложил это  только  потому,  что  мне
показалось,  будто  ты  своим  равнодушием  все испортишь, если
останешьсЯ  тут.  €  Я  считаю  более  правильным  вместо  тебЯ
поработать  в  твою  пользу.  Ќо раз ты решил сам в полную силу
взЯтьсЯ за дело, то, разумеетсЯ, это куда лучше.
     - ‡начит, сговорились, - сказал Љ. -  Ђ  есть  ли  у  тебЯ
предложениЯ, какие шаги мне надо предпринЯть в дальнейшем?
     - ђаньше  нужно  хорошенько все обдумать, - сказал дЯдЯ. -
Ќе забывай, что Я уже лет  двадцать  почти  безвыездно  живу  в
деревне,  ну  и,  конечно,  чутье  на  такие  дела  со временем
притуплЯетсЯ. Љ тому же терЯешь нужные свЯзи с людьми, которые,
наверно,  лучше  в  этом  разбираютсЯ.  ‚  деревне   ото   всех
отрываешьсЯ, понимаешь. Ќо в сущности самому это заметно только
при  таких  обстоЯтельствах,  как  сейчас. € вообще все это длЯ
менЯ было несколько неожиданно, хотЯ,  как  ни  странно,  после
письма  ќрны  Я  уже что-то подозревал, а сегоднЯ увидел тебЯ и
сразу все понЯл. Ќо это не важно, главное сейчас  -  не  терЯть
времени.
     ‘  этими  словами он привстал на цыпочки и замахал руками,
подзываЯ такси; крикнув адрес шоферу, он потЯнул за собой Љ.  в
машину.
     - …дем  к  адвокату ѓульду, - сказал он, - он мой школьный
товарищ.  ’ебе,  конечно,  знакома  эта  фамилиЯ?  Ќет?!  Ћчень
странно.  ‚едь он славитсЯ как защитник и адвокат беднЯков. Ђ Я
питаю особое доверие к нему как к человеку.
     - џ согласен со всем, что ты  предпримешь,  -  сказал  Љ.,
хотЯ  суетливость и настойчивость дЯди вызывали в нем некоторую
неловкость. Ѓыло не очень приЯтно ехать в качестве  обвинЯемого
к  адвокату  длЯ  беднЯков.  - џ и не знал, - сказал он, что по
таким делам тоже можно привлекать адвокатов.
     - Ќу как же, - сказал дЯдЯ,  -  это  само  собой  понЯтно.
Џочему  бы  и  нет?  Ђ теперь расскажи мне все, что было до сих
пор, мне надо знать все подробности твоего дела.
     Љ. тут же стал рассказывать, ничего не  умалчиваЯ,  и  эта
полнаЯ  откровенность  была  единственным протестом, который он
позволил себе против  дЯдиного  утверждениЯ,  что  его  процесс
большой  позор.  €мЯ  фройлЯйн Ѓюрстнер он упомЯнул только один
раз, и то вскользь, но это не нарушило откровенности  рассказа:
ведь  фройлЯйн  Ѓюрстнер  действительно  никакого  отношениЯ  к
процессу не имела. ђассказываЯ, Љ. смотрел  в  окошко  такси  и
заметил,  что  они  как  раз  проезжают  мимо  предместьЯ,  где
находЯтсЯ канцелЯрии суда. Ћн обратил на это внимание дЯди,  но
тот  не нашел ничего особенного в таком стечении обстоЯтельств.
’акси остановилось у мрачного  дома.  „ЯдЯ  тотчас  позвонил  в
первую же дверь нижнего этажа и, пока они ждали ответа, оскалил
в улыбке свои крупные зубы и прошептал:
     - ‚осемь  часов  вечера  -  довольно  необычное  времЯ длЯ
посещениЯ адвоката. Ќо ѓульд на нас не рассердитсЯ.
     ‚ дверном окошечке показались два  больших  темных  глаза,
взглЯнули  на  посетителей  и  снова исчезли, но дверь так и не
отворилась. „ЯдЯ и Љ. дали друг другу понЯть,  что  оба  видели
эти глаза.
     - ‚идно,  новаЯ  горничнаЯ,  боитсЯ чужих, - сказал дЯдЯ и
постучал еще раз.
     ‘нова  поЯвились  глаза,  сейчас  они   могли   показатьсЯ
грустными,  но,  может  быть,  это  был  только  обман  зрениЯ,
вызванный газовым светом - над их головами горел газовый рожок,
он шипел очень громко, но света давал мало.
     - Ћткройте! - крикнул дЯдЯ и застучал кулаком в дверь.  Њы
друзьЯ господина адвоката!
     - ѓосподин адвокат болен, - пробормотал кто-то сзади.
     ‚  дверЯх, в глубине небольшого подъезда, стоЯл господин в
шлафроке, он и произнес эти слова чрезвычайно тихим голосом.
     „ЯдЯ, уже обозленный долгим ожиданием, резко  обернулсЯ  к
нему и воскликнул:
     - Ѓолен?  ‚ы  говорите, он болен? - € угрожающе надвинулсЯ
на господина, будто тот и был сама болезнь.
     - ‚ам уже открыли, - сказал господин,  указываЯ  на  дверь
адвоката, и, подобрав полы шлафрока, исчез. „верь действительно
была  открыта,  и молоденькаЯ девушка в длинном белом фартуке -
Љ. узнал ее темные, чуть выпуклые глаза - стоЯла в прихожей  со
свечой в руке.
     - ‚  другой  раз  открывайте поживее! - сказал дЯдЯ вместо
приветствиЯ девушке, слегка присевшей в ответ. - Џойдем, ‰озеф,
- обратилсЯ  он  к  Љ.,  который  медленно  протискивалсЯ  мимо
девушки.
     - ѓосподин  адвокат  болен, - сказала девушка, но дЯдЯ, не
останавливаЯсь,  побежал  к  следующей  двери.  Љ.  залюбовалсЯ
девушкой, когда она повернулась, чтобы запереть входную дверь -
у  нее  было  круглое,  как  у куклы, личико; округлыми были не
только бледные щеки и подбородок, круглились даже виски и  краЯ
лба.
     - ‰озеф! - крикнул дЯдЯ и, обернувшись к девушке, спросил:
- ЋпЯть с сердцем плохо?
     - Љак  видно, да, - сказала девушка; она уже успела пройти
со свечой вперед и открыть дверь комнаты.
     ‚ дальнем углу, куда еще не проникал  свет  от  свечки,  с
подушек поднЯлась голова с длинной бородкой.
     - ‹ени,  кто  это  пришел?  - спросил адвокат. Ћслепленный
светом, он не мог рассмотреть гостей.
     - ќто Ђльберт, твой старый друг, - сказал дЯдЯ.
     - Ђх, Ђльберт, - повторил адвокат и опустилсЯ на  подушки,
как будто перед этими гостЯми не нужно было притворЯтьсЯ.
     - Ќеужели  тебе так плохо, - спросил дЯдЯ, присаживаЯсь на
край постели. - Њне просто не веритсЯ. Ќаверно, у тебЯ  обычный
твой сердечный приступ, он скоро пройдет, как проходил раньше.
     - ‚озможно,  - сказал адвокат тихим голосом. - Ќо так худо
мне еще никогда не было. „ышать трудно, совсем  не  сплю,  день
ото днЯ слабею.
     - ‚от  как,  - сказал дЯдЯ и крепко прижал широкой ладонью
свою шлЯпу к колену.  -  Ќеважные  новости!  Ђ  уход  за  тобой
хороший?  ‡десь так уныло, так темно. Џравда, Я у тебЯ давно не
бывал, но раньше мне  все  казалось  веселее.  „а  и  эта  твоЯ
барышнЯ не очень-то приветлива. Ђ может, она притворЯетсЯ?
     „евушка  все еще стоЯла со свечой у двери; насколько можно
было судить по ее  мимолетным  взглЯдам,  она  обращала  больше
вниманиЯ на Љ., чем на дЯдю, даже когда тот заговорил о ней. Љ.
облокотилсЯ на спинку стула, пододвинув его поближе к девушке.
     - „лЯ такого больного человека, как Я, важнее всего покой,
- сказал  адвокат.  -  Њне  тут совсем не уныло. - и, помолчав,
добавил: - Ђ ‹ени хорошо за мной ухаживает. Ћна молодец.
     „Ядю эти слова не убедили, он  был  Явно  настроен  против
сиделки,  и  хотЯ  он  ничего  не  возразил больному, но сурово
следил глазами  за  девушкой,  когда  она  подошла  к  кровати,
поставила  свечу  на  ночной  столик, наклонилась к больному и,
поправлЯЯ подушки, что-то ему зашептала. ‡абыв, что надо щадить
больного, дЯдЯ встал со стула и  начал  расхаживать  за  спиной
сиделки  с  таким  видом,  что  Љ.  не  удивилсЯ бы, если бы он
схватил ее за юбку и оттащил от  кровати.  Љ.  смотрел  на  все
спокойно,  болезнь  адвоката даже пришлась кстати: иначе он сам
никак не мог бы остановить дЯдюшкино рвение, с каким тот взЯлсЯ
за его дело,  а  сейчас  дЯдЯ  отвлексЯ  и  особого  рвениЯ  не
проЯвлЯл, и это было Љ. очень на руку.
     Ќо тут дЯдЯ, может желаЯ обидеть сиделку, сказал:
     - ЃарышнЯ,  попрошу вас оставить нас одних хоть ненадолго,
мне нужно обсудить с моим другом кое-какие личные дела.
     ‘иделка, наклонившись  над  больным,  как  раз  поправлЯла
простыни  у  стенки  и,  обернувшись, словно в противовес дЯде,
который сначала заикалсЯ от злости, а потом  вдруг  выпалил  ту
фразу, сказала очень спокойно:
     - ‚ы  же  видите,  как болен господин адвокат. Ћн не может
сейчас обсуждать личные дела.
     ‚ероЯтно, она повторила слова дЯди только по  инерции,  но
даже  беспристрастный человек мог бы принЯть это за насмешку, а
уж дЯдЯ взвилсЯ как ужаленный.
     - Ђх ты проклЯтаЯ! - пробормотал он голосом, сдавленным от
возмущениЯ, так что почти нельзЯ было разобрать слова.
     Љ. испугалсЯ, хотЯ и ожидал такой вспышки,  и  бросилсЯ  к
дЯде,  готовый  закрыть  ему  рот  обеими  руками.  Љ  счастью,
больной,  приподнЯвшись  на  кровати,  выглЯнул   из-за   спины
девушки;  дЯдЯ  сделал  мрачное лицо, словно проглотил какую-то
гадость, но уже спокойнее сказал:
     - ‚ы, знаете, мы еще не окончательно выжили из  ума;  если
бы  то,  чего  Я  требую,  было  невозможно,  Я бы не требовал.
Џожалуйста, уходите!
     ‘иделка стоЯла у постели, выпрЯмившись и повернув голову к
дЯде, а сама, как показалось Љ., поглаживала руку адвоката.
     - Џри ‹ени ты можешь говорить все, - сказал адвокат,  и  в
его голосе Явно прозвучала настойчиваЯ просьба.
     - „ело  не менЯ касаетсЯ, - сказал дЯдЯ, - тайна не моЯ. -
€  он   резко   отвернулсЯ,   словно   входить   ни   в   какие
препирательства не желает, однако дает им времЯ на размышление.
     - Ђ   чьЯ  же?  -  спросил  адвокат  слабеющим  голосом  и
опустилсЯ на подушки.
     - Њоего племЯнника, - сказал дЯдЯ. - џ его привел сюда.  -
€ он представил Љ.: - ќто ‰озеф Љ., прокурист.
     - Ђ-а!  - сказал больной уже гораздо оживленнее и протЯнул
руку. - Џростите, Я вас не заметил. - ‚ыйди, ‹ени, - сказал  он
сиделке. ’а не стала возражать, и адвокат пожал ей руку, словно
прощаЯсь  надолго.  - ‡начит, так, - сказал он дЯде, когда тот,
успокоенный,  подошел  поближе.  -  ‡начит,  ты  не   навестить
больного пришел, а по делу.
     Љазалось,  что  до  сих пор адвоката угнетала мысль о том,
что его пришли навещать  как  больного,  потому  что  он  вдруг
совсем ожил, приподнЯлсЯ и сел, опираЯсь на локоть, что само по
себе  было  утомительно,  и  все  времЯ теребил бороду, глубоко
запускаЯ в нее пальцы.
     - ‘тоило только этой ведьме уйти, и вид у тебЯ сразу  стал
гораздо лучше, - сказал дЯдЯ. - ’ут он остановилсЯ и, шепнув: -
Џари  держу,  что  она подслушивает! - подскочил к двери. Ќо за
дверью никого  не  оказалось,  и  дЯдЯ  вернулсЯ  не  то  чтобы
разубежденный,  потому  что  ее  отсутствие  показалось ему еще
большей низостью, а скорее озлобленный.
     - ’ы в ней  ошибаешьсЯ,  -  сказал  адвокат,  но  защищать
сиделку  не стал; может быть, он хотел этим показать, что она в
защите  не  нуждаетсЯ,  и  уже   гораздо   более   сочувственно
продолжал: - —то же касаетсЯ дела твоего уважаемого племЯнника,
то  Я  почел  бы себЯ счастливым, если бы у менЯ хватало сил на
эту чрезвычайно трудную работу; но Я очень  боюсь,  что  сил  у
менЯ  не хватит, однако попробую сделать все, что смогу; а если
не справлюсь, можно будет привлечь еще кого-нибудь.  Ћткровенно
говорЯ,  это  дело  менЯ слишком сильно заинтересовало, чтобы Я
решилсЯ отказатьсЯ от всЯкого участиЯ в нем. €  если  сердце  у
менЯ  не  выдержит, то трудно найти более достойную причину его
остановки.
     Љ. не  понимал,  казалось,  ни  слова  из  этой  речи,  он
посмотрел  на  дЯдю,  ища  объЯснениЯ,  но тот со свечой в руке
сидел на ночном столике, с  которого  уже  скатилсЯ  пузырек  с
лекарством, кивал головой, соглашаЯсь с каждым словом адвоката,
и  нет-нет  да  поглЯдывал на Љ., приглашаЯ и его выразить свое
согласие. Њожет быть, дЯдЯ  уже  раньше  рассказал  адвокату  о
процессе?  Ќо  это  было  невозможно,  весь ход событий говорил
против этого.
     - Ќе понимаю... - начал наконец Љ.
     - Ќет, это Я, по-видимому, вас не  понЯл,  -  удивленно  и
растерЯнно  перебил его адвокат. - Њожет быть, Я поторопилсЯ? Ћ
чем же вы хотели со мной посоветоватьсЯ? џ решил, что речь идет
о вашем процессе?
     - ђазумеетсЯ, - сказал дЯдЯ и обернулсЯ к Љ. - —его ты  не
понимаешь? - спросил Љ.
     - „а откуда же вы знаете обо мне и о моем процессе?
     - Ђх, вот оно что! - с улыбкой сказал адвокат. - Ќа то Я и
адвокат,  Я  бываю  в  судейских  кругах,  там говорЯт о разных
процессах, и невольно запоминаешь  самые  выдающиесЯ,  особенно
если они касаютсЯ племЯнника твоего друга. Ќичего удивительного
в этом нет.
     - —его  тебе  надо?  - опЯть спросил дЯдЯ у Љ. - ’ы как-то
неспокоен.
     - ‚ы бываете в этих судейских кругах? - спросил Љ.
     - „а, - сказал адвокат.
     - ’ы задаешь ребЯческие вопросы, - сказал дЯдЯ.
     - Ђ с кем же мне еще встречатьсЯ, как  не  с  людьми  моей
профессии?  - добавил адвокат. ќто звучало так убедительно, что
Љ. ничего не ответил.
     - Ќо ведь вы работаете во „ворце ЏравосудиЯ, а  не  в  тех
канцелЯриЯх  на  чердаке? - хотелось ему спросить, но заставить
себЯ произнести эту фразу он не мог.
     - ‘ами понимаете, - продолжал адвокат таким тоном,  словно
мимоходом   объЯснЯл   что-то  само  собой  разумеющеесЯ,  сами
понимаете, что из этих знакомств Я извлекаю большую пользу  длЯ
своей  клиентуры,  и притом во многих отношениЯх, хотЯ говорить
об  этом  не  очень-то  полагаетсЯ.  Љонечно,  сейчас   болезнь
несколько  мешает мне, но добрые друзьЯ из суда навещают менЯ и
благодарЯ им Я многое узнаю. € узнаю Я,  пожалуй,  больше,  чем
те,  кто  цельными  днЯми  просиживает  в  суде.  ‚от и сейчас,
например, у менЯ дорогой гость. € он  показал  на  темный  угол
комнаты.
     - ѓде  же  он?  -  спросил  Љ. грубовато, настолько он был
удивлен.
     Ћн неуверенно  оглЯнулсЯ;  слабый  свет  свечи  далеко  не
достигал  противоположной  стены.  Ќо  там действительно что-то
зашевелилось. ’ут дЯдЯ поднЯл свечу, и  они  увидели  небольшой
столик  и  сидЯщего  за ним пожилого господина. „олжно быть, он
там сидел не дыша и потому так  долго  оставалсЯ  незамеченным.
’еперь  он  неторопливо  поднЯлсЯ, Явно недовольный тем, что на
него  обратили  внимание.  Ћн  зашевелил  руками,  похожими  на
короткие  крыльЯ,  как  будто отмахивалсЯ от всЯких знакомств и
приветствий, никак не желаЯ мешать посетителЯм, и  настоЯтельно
просил  оставить  его в темном углу и забыть о его присутствии.
Ћднако никто не пошел ему в этом навстречу.
     - ‚ы застали нас врасплох, -  объЯснил  адвокат  гостЯм  и
ободрительно  кивнул  пожилому господину, приглашаЯ его подойти
поближе; тот подошел медленно, неуверенно, озираЯсь вокруг,  но
все   же   с   каким-то   достоинством.   -  ѓосподин  директор
канцелЯрии... Ђх, простите, Я вас не представил: это  мой  друг
Ђльберт  Љ.,  это  его  племЯнник  Љ.,  прокурист  банка, а это
господин директор канцелЯрии... Љак  Я  уже  говорил,  господин
директор  был  настолько  любезен,  что  посетил  менЯ.  ’олько
посвЯщенный может понЯть всю  ценность  такого  визита,  только
тот,  кто  знает,  как  завален  работой  господин  директор. €
все-таки он  пришел,  мы  с  ним  мирно  беседовали,  насколько
позволЯла  моЯ  немощь.  Њы, правда, не запрещали ‹ени впускать
посетителей, потому что мы никого не ждали, но мы хотели побыть
наедине, а тут вдруг ты застучал кулаком в  двери,  Ђльберт,  и
тогда господин директор отодвинулсЯ вместе с креслом и столиком
в  дальний  угол,  и вот теперь неожиданно выЯснилось, что нам,
если,   конечно,   возникнет   такаЯ   потребность,   по   всей
вероЯтности,  можно  будет обсудить совместно некоторые дела, а
длЯ  этого  надо  всем   сесть   поближе.   ѓосподин   директор
канцелЯрии!  -  попросил он, с подобострастной улыбкой наклонЯЯ
голову и указываЯ на широкое кресло у кровати.
     - Љ сожалению, Я  могу  задержатьсЯ  только  на  несколько
минут,   -   любезно   сказал   директор   канцелЯрии,   удобно
развалившись в кресле и глЯдЯ  на  часы.  -  „ела  менЯ  зовут.
Ћднако  Я  не  хочу упустить возможность познакомитьсЯ с другом
моего друга.
     Ћн слегка  поклонилсЯ  дЯде,  который,  видно,  был  очень
доволен  новым знакомством. Ќо так как подобострастие было не в
его  характере,  он   встретил   слова   директора   канцелЯрии
смущенным, но очень громким смехом. ‚печатление не из приЯтных.
Љ.  спокойно наблюдал за происходЯщим, потому что на него никто
не обращал вниманиЯ: директор канцелЯрии, очевидно по привычке,
раз  уж  его  назвали,  овладел   разговором,   адвокат,   Явно
притворившийсЯ  больным,  по-видимому из желаниЯ отвадить новых
гостей, теперь внимательно слушал, приставив ладонь  к  уху,  а
дЯдЯ в качестве светоносца - свечка качалась у него на коленке,
и  адвокат  беспокойно  поглЯдывал в его сторону - уже перестал
стеснЯтьсЯ и откровенно восхищалсЯ не  только  речью  директора
канцелЯрии,   но   и   плавными,  волнообразными  жестами  рук,
сопровождавшими его слова. Љ. стоЯл, опершись о спинку кровати,
и директор, быть может умышленно, ни разу к нему не  обратилсЯ;
как  видно,  старшие  смотрели на него только как на слушателЯ.
‚прочем, и сам Љ. почти не понимал, о чем идет речь, а думал  о
сиделке  и  о  том,  как невежлив был с ней дЯдЯ, или о том, не
видел ли он директора канцелЯрии  где-то  раньше,  может  быть,
даже  на  собрании  в  день  первого  допроса. Њожет быть, он и
ошибалсЯ, но все же директор канцелЯрии удивительно походил  на
участников  собраниЯ - тех стариков с жидкими бородами, которые
стоЯли в первых рЯдах.
     ‚друг все встрепенулись  -  из  прихожей  послышалсЯ  звон
разбитой посуды.
     - Џосмотрю,  что  там случилось, - сказал Љ. и не торопЯсь
пошел  к  двери,  словно  хотел  дать   остальным   возможность
задержать его.
     Ќо   как   только   он   вышел   в  прихожую  и  попыталсЯ
сориентироватьсЯ в темноте,  на  его  пальцы,  державшие  ручку
двери,  легла маленькаЯ рука, куда меньше, чем его рука, и тихо
притворила дверь. ќто была сиделка, ждавшаЯ тут же.
     - Ќичего не случилось, - шепнула она, - Я нарочно  бросила
тарелку об стену, чтобы вызвать вас сюда.
     Љ. растерЯлсЯ и сказал:
     - џ тоже о вас думал.
     - ’ем лучше, - сказала сиделка. - Џойдем!
     Ћни  сделали  несколько  шагов  и очутились перед дверью с
матовым стеклом. ‘иделка распахнула ее перед Љ.
     - Ќу, входите же! - сказала она.
     ќто Явно был рабочий  кабинет  адвоката.  Ќасколько  можно
было  разглЯдеть  в  лунном  свете, освещавшем только небольшой
квадрат пола у трех окон, всЯ комната была  заставлена  тЯжелой
старомодной мебелью.
     - ‘юда,  -  сказала  сиделка,  указываЯ  на  темный ларь с
резной деревЯнной спинкой.
     Џрежде чем сесть,  Љ.  оглЯделсЯ:  комната  была  высокаЯ,
большаЯ;  наверно,  беднЯки  из  клиентуры адвоката чувствовали
себЯ в ней затерЯнными. Љ. представил  себе,  как  они  мелкими
шажками  семенЯт  к  огромному  письменному столу. Ќо он тут же
позабыл обо всем,  кроме  сиделки,  -  та  оказалась  настолько
близко от него, что почти прижимала его к боковой ручке ларЯ.
     - Ђ Я думала, что вы сами выйдете, - сказала она, и мне не
придетсЯ  вас  вызывать.  “дивительное дело. ‘начала вы, только
успели войти, уже глаз с менЯ не сводили, а  потом  заставлЯете
себЯ   ждать.   ‡овите   менЯ   просто   ‹ени,  -  торопливо  и
непосредственно добавила она, словно не желаЯ терЯть ни  минуты
на объЯснениЯ.
     - Ћхотно, - сказал Љ. - Ќо знаете, ‹ени, все это ничуть не
удивительно  и  вполне  объЯснимо.  ‚о-первых,  мне  надо  было
выслушать болтовню этих стариков, нельзЯ же было уйти ни с того
ни с сего, а во-вторых, Я человек несмелый, скорее застенчивый,
да и вы с виду вовсе не из  тех,  кого  можно  завоевать  одним
махом.
     - Ќе  в том дело, - сказала ‹ени и, положив руку на спинку
ларЯ, посмотрела на Љ. - Џросто Я  вам  не  понравилась,  да  и
сейчас не нравлюсь.
     - Ќравитесь - не то слово, - сказал Љ. уклончиво.
     - Ћ-о! - с улыбкой сказала ‹ени.
     ќтим   восклицанием   в  ответ  на  слова  Љ.  она  словно
утверждала  за  собой  какое-то   превосходство.   Џоэтому   Љ.
промолчал.  Џривыкнув  к  темноте,  он  уже  различал некоторые
детали обстановки. Ћсобенно бросилась в глаза большаЯ  картина,
висевшаЯ  справа от двери, и он подалсЯ вперед, чтобы лучшее ее
рассмотреть. Ќа  картине  был  изображен  человек  в  судейской
мантии,  он  сидел  на  высоком, как трон, кресле; там и сЯм на
резьбе выступала позолота. Ќо самым необычным было то, что поза
судьи не выражала ни покоЯ,  ни  достоинства,  напротив,  левой
рукой  он  схватилсЯ  за  подлокотник  у самой спинки кресла, а
правую вытЯнул вперед, вцепившись пальцами в поручень, будто  в
следующую секунду он с силой, может быть даже с гневом, вскочит
с  места,  чтобы  сказать  решительные  слова,  а  возможно,  и
объЯвить  приговор.  ЋбвинЯемый,  очевидно,  стоЯл   внизу   на
лестнице  -  на  картине  были  видны  только  верхние ступени,
покрытые желтым ковром.
     - Њожет быть, это и есть мой судьЯ, - сказал Љ.,  указываЯ
пальцем на картину.
     - „а Я его знаю, - сказала ‹ени, - он сюда часто приходит.
ќту картину с него писали в молодости, но он и тогда был ничуть
не похож,  ведь  он  совсем  крошечного  роста. Ђ на картине он
велел  изобразить  себЯ  таким  вот  высоченным  -  и  все   от
тщеславиЯ. ‚прочем, все они тут такие. џ ведь тоже тщеславнаЯ и
ужасно недовольна, что Я вам не нравлюсь.
     ‚  ответ  на  эти  слова Љ. только обнЯл ‹ени и притЯнул к
себе, а она молча положила голову ему на плечо. Ђ  про  картину
он спросил:
     - Ђ в каком же он чине?
     - Ћн  следователь,  -  сказала  ‹ени  и,  взЯв Љ. за руку,
обнимавшую ее, стала перебирать его пальцы.
     - ‚сего только следователь, - разочарованно сказал Љ. -  Ђ
высшие чины прЯчутсЯ. Ќо ведь он же сидит на троне!
     - ќто все выдумки, - сказала ‹ени и прильнула щекой к руке
Љ. - Ќа  самом  деле  он  сидит  в  кухонном кресле, на которое
накинута стараЯ попона. Ќеужели вы постоЯнно  думаете  о  своем
процессе? - медленно добавила она.
     - Ќет,  вовсе  нет,  -  сказал Љ., - наоборот, Я, наверно,
слишком мало о нем думаю.
     - ‚аша ошибка не в том, - сказала ‹ени. - џ  слыхала,  что
вы чересчур упрЯмы.
     - Љто это вам сказал? - спросил Љ., он чувствовал, как она
прижимаетсЯ  к  его  груди, видел ее пышные, темные, скрученные
тугим узлом волосы.
     - џ слишком много выдам, если скажу кто, - сказала ‹ени. -
Џожалуйста, не спрашивайте менЯ, лучше исправьте  свою  ошибку,
не  будьте  таким  упрЯмым, все равно сопротивлЯтьсЯ этому суду
бесполезно, надо сознатьсЯ во всем. Џри первой  же  возможности
сознайтесь.  ’олько  тогда  есть  надежда  ускользнуть,  только
тогда. ‚прочем, и это невозможно без посторонней помощи, но тут
вам беспокоитьсЯ нечего, Я сама вам помогу.
     - Ћднако вы много знаете об этом суде и обо всех  плутнЯх,
которые там нужны, - сказал Љ., но тут она прижалась к нему так
крепко, что пришлось посадить ее к себе на колени.
     - ‚от  и чудесно! - сказала она и, угнездившись поудобнее,
одернула юбку и  поправила  блузку.  Џотом  обхватила  его  шею
руками, откинулась назад и долго смотрела на него.
     - Ђ  если  Я  не  сознаюсь,  вы  мне  не  можете помочь? -
испытующе спросил Љ.
     Ћднако, Я вербую себе помощниц, -  подумал  он  удивленно:
сначала  фройлЯйн Ѓюрстнер, потом жена служителЯ суда, а теперь
эта маленькаЯ сиделка, - непонЯтно, почему ее ко мне так тЯнет?
€шь как расселась у менЯ на коленЯх,  будто  только  тут  ей  и
место!
     - Ќет,  сказала  ‹ени и медленно покачала головой, тогда Я
вам помочь не смогу. Ќо ведь вы и не  хотите  от  менЯ  никакой
помощи,  она  вам не нужна, вы упрЯмец, вас не переубедишь. Ђ у
вас есть возлюбленнаЯ? - спросила она, помолчав.
     - Ќет, - сказал Љ.
     - Ќеправда! - сказала она.
     - ‚прочем, есть, - сказал Љ. - Џодумайте только, Я чуть от
нее не отрексЯ, а сам всегда ношу ее фотографию при себе.
     Ћна стала  его  просить,  он  вынул  фотографию  ќльзы,  и
девушка,  свернувшись  у  него  на  коленЯх, стала разглЯдывать
карточку. ќто была моментальнаЯ  любительскаЯ  фотографиЯ,  где
ќльзу  снЯли  во  времЯ  танца  -  она любила танцевать в своем
ресторанчике. …ще  летели  складки  юбки  на  повороте,  а  она
уперлась  руками  в  крепкие  бока и, откинув голову, со смехом
смотрела куда-то в сторону: на фотографии не было  видно,  кому
она так улыбалась.
     - ‘лишком сильно зашнурована, - сказала ‹ени и показала то
место,  которое, по ее мнению, было слишком перетЯнуто. Њне она
не нравитсЯ, она груба и неуклюжа. Џравда, может быть,  с  вами
она  кроткаЯ  и  нежнаЯ; судЯ по этой карточке, и это возможно.
’акие  крупные,  высокие  девушки  иногда   оказываютсЯ   очень
кроткими  и  ласковыми. Ќо может ли она пожертвовать собой ради
вас?
     - Ќет, - сказал Љ., - она и не кроткаЯ, и не  ласковаЯ,  и
собой  ради  менЯ  не  пожертвует.  Џравда, до сих пор Я от нее
ничего такого и не требовал. Џо совести сказать, Я и фотографию
эту никогда не рассматривал так внимательно, как вы.
     - ‚ыходит, что длЯ вас она  совсем  ничего  не  значит,  -
сказала ‹ени, и вовсе она не ваша возлюбленнаЯ.
     - Ќо это так, - сказал Љ., - Я от своих слов не отпираюсь.
     - Ќу,  пусть она сейчас ваша возлюбленнаЯ, - сказала ‹ени,
-но вы даже скучать по ней не будете,  если  потерЯете  ее  или
возьмете взамен другую.
     - Љонечно,  -  улыбнулсЯ  Љ.,  -  и это возможно, но у нее
перед вами огромное преимущество: она ничего не  знает  о  моем
процессе, а если бы и знала - не думала бы о нем. € она никогда
не стала бы уговаривать менЯ сдатьсЯ, пойти на уступки.
     - Ќу,  это  еще  не преимущество, - сказала ‹ени, - и если
других преимуществ у нее нет, Я надежды не терЯю. Ђ есть у  нее
какие-нибудь физические недостатки?
     - ”изические недостатки? - переспросил Љ.
     - „а,  -  сказала ‹ени. - “ менЯ, например, есть небольшой
физический недостаток, вот посмотрите.
     Ћна растопырила средний и безымЯнный пальцы правой руки  -
кожица между ними заросла почти до верхнего сустава коротеньких
пальцев.  ‚  полутьме  Љ.  не  сразу  заметил,  что  она  хочет
показать, и, взЯв его руку, она дала ему ощупать свои пальцы.
     - ЉакаЯ игра природы! - сказал Љ.  и,  оглЯдев  всю  руку,
добавил: - ЉакаЯ миленькаЯ лапка!
     ‹ени  с  некоторой  гордостью  смотрела на Љ. - он вновь и
вновь в удивлении разводил и сводил оба ее пальца, потом  бегло
поцеловал их и отпустил.
     - Ћ-о! - крикнула она. - ‚ы менЯ поцеловали!
     Џриоткрыв  рот,  она  поспешно  встала  коленками  на  его
колени. Ћн совсем растерЯлсЯ, она очутилась так близко, что  он
почувствовал  ее  запах,  горький  и  терпкий,  как  перец. Ћна
прижала к себе его голову, наклонилась над ней и стала целовать
и кусать его шею, даже волосы на затылке.
     - ‚ы менЯ берете  взамен  той!  -  воскликнула  она  между
поцелуЯми. - ‚от видите, вы берете менЯ взамен!
     ’ут  ее  колено  соскользнуло,  и,  вскрикнув, она чуть не
упала на ковер.  Љ.  обхватил  ее,  пытаЯсь  удержать,  но  она
потЯнула его за собой.
     - ’еперь ты мой! - сказала она.
     - ‚от  тебе ключ от дома, приходи, когда захочешь, были ее
последние слова, и поцелуй на лету коснулсЯ его спины, когда он
уходил.
     ‚ыйдЯ за ворота дома, он попал под  мелкий  дождик,  хотел
шагнуть  на мостовую, чтобы увидеть ‹ени хотЯ бы в окне, но тут
из автомобилЯ, стоЯвшего у ворот, - Љ. по рассеЯнности  его  не
заметил,  -  выскочил  дЯдЯ, схватил его за плечи и притиснул к
воротам, словно хотел пригвоздить на месте.!
     - Ђх, мальчик, мальчик! - крикнул он. - —то  ты  натворил!
„ело  уже  было  на  мази,  а  теперь ты страшно навредил себе.
‡абралсЯ куда-то с этой маленькой грЯзной  тварью  -  ведь  она
навернЯка любовница адвоката! - проторчал там бог знает сколько
времени  и даже никакого предлога не придумал, ничего не утаил,
так открыто, при всех побежал к ней, да там  и  осталсЯ.  Ђ  мы
сидим  все  трое  -  твой  дЯдЯ, который длЯ тебЯ же стараетсЯ,
адвокат, которого надо перетЯнуть на твою сторону,  а  главное,
сам  директор  канцелЯрии, большой человек, ведь на этой стадии
твое дело целиком в его руках. •отим обсудить, как тебе помочь,
Я  должен  осторожно  обработать  адвоката,  он   -   директора
канцелЯрии,  неужели  ты  не  понимаешь,  что  у  тебЯ были все
основаниЯ как-то прийти  мне  на  помощь?  Ђ  вместо  этого  ты
удираешь.  ’ут  уж  ничего  нельзЯ скрыть; хорошо, что они люди
вежливые, воспитанные, ни слова не сказали, но в  конце  концов
им  тоже  стало  невмоготу.  ѓоворить  они  об  этом  не стали,
пришлось сидеть и молчать. ‚от мы и сидим и молчим, ждем, когда
же ты ЯвишьсЯ. Ќо все  напрасно.  Ќаконец  директор  канцелЯрии
встает  -  он  и так уж просидел много дольше, чем собиралсЯ, -
прощаетсЯ со мной и Явно жалеет  менЯ,  хотЯ  ничем  помочь  не
может,  ждет  с  самой  невероЯтной  любезностью  еще немного у
дверей и только потом уходит. ђазумеетсЯ, Я был счастлив, когда
он ушел, мне уже и дышать было нечем. Ђ  на  больного  адвоката
все  это  так  подействовало,  что он, добрый человек, ни слова
сказать не мог, когда Я с ним прощалсЯ. €, наверно,  ты  больше
всех виноват в том, что он совсем погибает, ты ускорЯешь смерть
человека,  от  которого  сам  зависишь. Ђ менЯ, своего дЯдю, ты
бросил тут под дождем - пощупай, Я весь промок - столько  часов
ждать и мучитьсЯ от беспокойства!


        ѓлава седьмаЯ. Ђ„‚ЋЉЂ’. ”ЂЃђ€ЉЂЌ’. •“„Ћ†Ќ€Љ

     Љак-то  в  зимнее  утро - за окном, в смутном свете, падал
снег, - Љ. сидел в своем кабинете, до предела усталый, несмотрЯ
на ранний час. —тобы оградить себЯ хотЯ бы от  взглЯдов  низших
служащих,  он  велел курьеру никого к нему не впускать, так как
он занЯт серьезной работой. Ќо вместо того, чтобы принЯтьсЯ  за
дело,   он  беспокойно  ерзал  в  кресле,  медленно  передвигаЯ
предметы на столе, а потом помимо воли опустил  вытЯнутую  руку
на стол, склонил голову и застыл в неподвижности.
     Њысль  о  процессе  уже  не  покидала  его.  Њного  раз он
обдумывал, не лучше ли было бы составить оправдательную записку
и подать ее в суд. ‚ ней он хотел дать краткую автобиографию  и
сопроводить  каждое  сколько-нибудь  выдающеесЯ  событие  своей
жизни поЯснением - на каком основании он поступал именно так, а
не иначе, одобрЯет ли он или осуждает этот  поступок  со  своей
теперешней   точки   зрениЯ  и  чем  он  может  его  объЯснить.
Џреимущества  такой  оправдательной   записки   перед   обычной
защитой,  какую  сможет  вести и без того далеко не безупречный
адвокат,  были  несомненны.  Љ  тому  же  Љ.  и  не  знал,  что
предпринимает  адвокат: ничего особенного он, во всЯком случае,
не делал, вот уже больше месЯца он не вызывал его к себе, да  и
все предыдущие их переговоры не создали у Љ. впечатлениЯ, будто
этот  человек способен чего-то добитьсЯ длЯ него. Џрежде всего,
адвокат почти ни о чем его не  расспрашивал.  Ђ  ведь  вопросов
должно  было  возникнуть немало. ѓлавное - поставить вопросы. “
Љ. было такое ощущение, что он и сам мог  бы  задать  множество
насущных   вопросов.   Ђ   этот   адвокат,  вместо  того  чтобы
спрашивать, либо что-нибудь рассказывал сам, либо  молча  сидел
против  Љ.,  перегнувшись  через  стол,  очевидно по недостатку
слуха, теребил бороду, глубоко запускаЯ в нее пальцы, и  глЯдел
на  ковер  - возможно, даже прЯмо на то место, где в тот раз Љ.
лежал с ‹ени. ‚ремЯ от времени он  читал  Љ.  всЯкие  пустЯчные
наставлениЯ, словно малолетнему ребенку. ‡а эти бесполезные и к
тому  же  прескучные  разговоры  Љ.  твердо решил не платить ни
гроша при окончательном  расчете.  Ђ  потом  адвокат,  очевидно
считаЯ,  что  Љ.  уже  достаточно  смирилсЯ,  снова начинал его
понемножку подбадривать. ‘удЯ по его рассказам, он уже  выиграл
не  один  такой  процесс  -  многие  из  них хоть и были не так
серьезны по существу, как этот, но на  первый  взглЯд  казались
куда  безнадежнее. Ћтчеты об этих процессах лежат у него тут, в
Ящике, - при этом он постукивал по одному из Ящиков стола, - но
показать эти записи он, к сожалению,  не  может,  так  как  это
служебнаЯ  тайна.  Ћднако большой опыт, приобретенный им в ходе
этих процессов, безусловно, пойдет на пользу Љ. ђазумеетсЯ,  он
уже  начал работать, и первое ходатайство уже почти готово. Ћно
чрезвычайно  важно,  так  как   первое   впечатление,   которое
производит  защита,  влиЯет  на  ход  всего судопроизводства. Љ
сожалению, - и об этом он  должен  предупредить  Љ.,  -  иногда
случаетсЯ  так,  что первые жалобы суд вообще не рассматривает.
€х просто подшивают к  делу  и  заЯвлЯют,  что  предварительные
допросы,  а  также  наблюдение  за обвинЯемым гораздо важнее. Ђ
если  проситель  настаивает,  то   ему   говорЯт,   что   перед
окончательным решением суда, когда будут собраны все материалы,
включаЯ, разумеетсЯ, и все документы, первое ходатайство защиты
тоже  будет  рассмотрено. Љ сожалению, и это может оказатьсЯ не
так, потому что первую жалобу обычно  куда-то  закладывают  или
даже  совсем  терЯют, а если она и сохранЯетсЯ, то, по дошедшим
до адвоката слухам, ее все равно никто, по-видимому, не читает.
‚се это достойно сожалениЯ, но отчасти может быть и  оправдано.
Љ.  должен принЯть во внимание, что все разбирательство ведетсЯ
негласно; конечно, если суд найдет нужным, оно ведетсЯ  гласно,
но обычно закон гласности не предписывает. ‚следствие этого все
судебные документы, особенно обвинительный акт, ни обвинЯемому,
ни его защитнику недоступны, так что в общем они либо совсем не
знают,  либо  знают очень смутно, насчет чего именно направлЯть
первое  ходатайство,  поэтому  в  нем  только  случайно   может
содержатьсЯ   что-нибудь,   имеющее   значение   длЯ   дела.  Ђ
по-настоЯщему  точные   и   доказательные   ходатайства   можно
выработать  только  позже,  когда  по ходу следствиЯ и допросов
обвинЯемого  можно  будет  Яснее   увидеть   отдельные   пункты
обвинениЯ  и  их  обоснование  или  хотЯ  бы построить какие-то
догадки. ‚ести  при  таких  условиЯх  защиту,  конечно,  весьма
невыгодно и затруднительно. Ќо и это делаетсЯ намеренно. „ело в
том,  что суд, собственно говорЯ, защиту не допускает, а только
терпит ее,  и  даже  вопрос  о