по поводу  армии, увидев через витрину бара на улице пьЯного солдата, на что
Я ему заметил, что, если бы  не  этот солдат,  он, возможно, уже пахал бы  в
‘ибири, вместо того чтобы сидеть  тут над пивом, макаЯ в него свой уродливый
нос...  Ћн  ответил  мне  что-то по  поводу того,  что  Я  ЯвлЯюсь  типичным
продуктом пропаганды Џентагона, Я в  свою  очередь заЯвил, что  он  типичный
продукт  чьего-то  дерьма;  в  общем, не  успели  мы  оглЯнутьсЯ, как  круто
сцепились. ’еперь-то Я знаю.  „а и тогда Я  знал,  что это за  тип  -- такие
подписываютсЯ  на журналы  вроде "ЌациЯ"  или  "Ђтлантика" и даже, наверное,
читают их -- и что у  менЯ  не было ни малейшего шанса переспорить его; но Я
был  слишком  разгорЯчен,  чтобы попридержать Язык.  Ђ дальше все  было  как
обычно, когда Я сцеплЯюсь с кем-нибудь, кто и сквозь сон  может рассказать в
сто раз больше, чем  Я  в трезвом и бодром состоЯнии: Я  начинаю лепить  все
подрЯд, ни к селу ни к городу, и в  результате оказываюсь в  полных дураках:
адреналин выделЯетсЯ  полным  ходом, а  мне только остаетсЯ  болтать Языком,
вместо того чтобы остановитьсЯ и поискать какой-нибудь логический  выход.  ‚
общем, когда Я уже  окончательно запуталсЯ, Я  перешел к более  убедительным
аргументам, которыми пользовалсЯ обычно.
     Ћн шел  по тротуару маленького  городка  Љолорадо  под грохот  духового
оркестра, и  злость  его  нарастала  с  такой  же  скоростью,  как  ртуть  в
термометре. Ћт долгой трЯски на мотоцикле болели почки. Љварта пива  вызвала
лишь тупую  головную боль.  ‡аезженный  неторопливый ритм "‡вездно-полосатый
навсегда" воспринималсЯ  как намеренное издевательство над человеком, только
что расставшимсЯ с военной формой.  €  когда  в  баре загорелый бездельник в
цветастой   рубахе,   расстегнутой   аж    до    волосатого   пупа,    начал
разглагольствовать о недостатках  текущей внешней политики --  это оказалось
последней  каплей  (и  чего  Я  только  лез  спорить  с этим типом!  -- Я же
чувствовал, что он  завалит  менЯ фактами и  цифрами).  ’ак что через десЯть
минут  после  начала  спора  •энк уже  поливал  красно-бело-золотой  оркестр
проклЯтиЯми сквозь  прутьЯ зарешеченного  окошка  камеры.  („ень Я завершил,
остужаЯ свою Ярость в местной каталажке.)
     Џод взглЯдами собравшихсЯ у окошка парней он орал, пока не охрип, после
чего в облаке пыли, плававшей в солнечных лучах, отошел от окна и растЯнулсЯ
на лежанке. € здесь он невольно заулыбалсЯ:  хороший он устроил спектакль --
настоЯщее событие  днЯ.  —ерез окно до него  доносилось, как подробности его
драки  излагались и  передавались счастливыми очевидцами. ‚ течение  часа он
подрос на  шесть  дюймов, приобрел страшный  шрам  через все  лицо, а  чтобы
смирить его  пьЯное неистовство,  уже понадобилось  десЯть здоровых  мужчин.
(…стественно,  это состоЯние быстро проходит: тогда в ђокки-”орде моЯ  злоба
утихла, как  только Я  вмазал этому  парню,  -- так что  Я даже  не возражал
против небольшого отдыха согласно закону; к тому же там-то  Я и познакомилсЯ
с ‚ив -- в этой каталажке, -- но это уже к делу не относитсЯ...)
     •энк  проснулсЯ  от легкого  постукиваниЯ по  решетке.  ‚  камере  было
невыносимо  душно, и  он весь взмок от пота.  ЏрутьЯ решетки поколебались  у
него перед глазами и замерли -- за ними стоЯл полицейский в  хаки с  темными
пЯтнами пота под мышками; рЯдом с ним был и турист, которому  врезал •энк, с
распухшим лицом  и  проступающими из-под загара синЯками.  ‡а ними мелькнула
девушка -- полупрозрачнаЯ в мареве жары, -- то ли была, то ли нет.
     -- ‘удЯ по твоим бумагам, -- произнес полицейский,  --  ты  только  что
из-за океана.
     •энк  кивнул, попытавшись улыбнутьсЯ  и стараЯсь еще  раз  увидеть  эту
девушку. ‡а решеткой в ветвЯх дерева жужжал жук.
     -- ‚оенно-морские силы... Ђ  Я служил на ’ихом во времЯ  войны... --  с
оттенком ностальгии промолвил турист. -- “частвовал в сражениЯх?
     •энку  потребовалось  не   больше   секунды,   чтобы  сообразить,   что
происходит. Ћн опустил голову  и горестно  кивнул. ‡акрыв глаза, он принЯлсЯ
массировать переносицу большим и указательным пальцами. ’уристу не терпелось
узнать, как это было. „рака с корейцами? •энк уклончиво ответил, что еще  не
может рассказывать об этом.  "Ќо  отчего на менЯ? -- спросил турист с  таким
видом, что  вот-вот  заплачет. -- Џочему ты  набросилсЯ на менЯ?" •энк пожал
плечами и откинул назад пыльные волосы, закрывавшие ему  глаза. "Ќаверно, --
пробормотал он, -- ты был самым большим, кого мне удалось найти".
     ѓоворил он это, конечно, в расчете на эффект, но когда уже произнес, --
"простите, мистер,  но  вы больше  всего подходили", -- понЯл, что на  самом
деле это недалеко от истины.
     Џолицейский вместе с туристом  удалились  в дальний  конец  комнаты  и,
посовещавшись шепотом,  вынесли оправдательный приговор,  учитываЯ, что •энк
извинилсЯ, но с тем условием, чтобы к заходу солнца ни его, ни его мотоцикла
в городе  не было.  Љогда •энк  вторично приносил свои извинениЯ,  в  дверЯх
снова  мелькнуло то же видение.  ‚ыйдЯ, он остановилсЯ у раскаленной  добела
глинобитной  стены и,  щурЯсь  на солнце, стал  ждать.  Ћн был  уверен,  что
девушка знает, что  он ее ждет. ’очно так же, как любаЯ женщина знает, когда
ей свистЯт, хоть и не подает вида. Џотому что ты должен за ней бегать. —ерез
несколько мгновений из-за задней стены действительно выскользнула девушка и,
подойдЯ к нему, остановилась рЯдом. Ћна спросила, не нужно ли ему вымытьсЯ и
отдохнуть. Ћн в свою очередь поинтересовалсЯ, нет ли у нее подходЯщего места
длЯ этого.
     ‚ тот вечер они любили друг друга за пределами города в набитом соломой
кузове пикапа. Ћдежда их лежала поблизости, на берегу мутного пруда, который
был вырыт городскими мальчиками,  попросту расширившими одну из оросительных
канав и сделавшими запруду. „о  них доносились журчание воды, переливавшейсЯ
через самодельную дамбу, и серенады лЯгушек, перекликавшихсЯ друг с другом с
разных  берегов. ’ополь сыпал пух  на их обнаженные тела, покрываЯ их словно
теплым снегом.
     <i>‚от он, колокол •энка; теперь уже совсем отчетливо, Ясно...</i>
     Џикап принадлежал дЯде  девушки. Ћна  взЯла  его, чтобы ехать в  кино в
Џуэбло, но по дороге заехала в бар, где ее дожидалсЯ  •энк. Ћн последовал за
ней  в полЯ  на своем мотоцикле. € теперь, лежа в благоуханном сене рЯдом  с
ней, ощущаЯ звездный свет на  своем голом животе, он спросил ее: откуда она?
чем  занимаетсЯ? что  любит?  Џо собственному  опыту  он  знал, что женщинам
нравЯтсЯ такие беседы,  они длЯ них что-то вроде вознаграждениЯ; и он всегда
выполнЯл свой долг, проЯвлЯЯ при этом довольно вЯлый интерес.
     -- Џослушай, -- зевнул он, -- расскажи мне о себе.
     -- ‚ этом нет никакой необходимости, -- спокойно ответила девушка.
     •энк  подождал   немного.  „евушка  начала  напевать  какую-то  простую
мелодию, а он лежал, недоумеваЯ, неужели она настолько прозорлива, насколько
это Явствовало из ее заЯвлениЯ; и решил, что врЯд ли.
     -- Ќет.  Џослушай, дорогаЯ,  Я  серьезно. ђасскажи  мне...  ну, что  ты
хочешь от жизни.
     --  —то  Я хочу?  -- Џохоже,  это ее рассмешило.  -- Ќеужели  тебе  это
действительно надо? ’о  есть, правда,  к  чему это? ’ак  хорошо быть  просто
мужчиной и женщиной,  этого  достаточно. --  Ћна задумалась на мгновение. --
‚от послушай: как-то летом, когда мне было  шестнадцать, моЯ тетЯ взЯла менЯ
с собой в Њеза-‚ерде, в индейское поселение.  € там, когда  устроили плЯски,
один мальчик и Я никак не могли оторвать глаз друг от  друга. ’ак и смотрели
друг на  друга. €ндейцы  были  толстыми и старыми, и  на самом деле мне было
совершенно  неинтересно знать, кто такой птичий бог  или  солнечный  бог,  и
мальчику тоже. Њы  оба были гораздо  красивее, чем их танцы. џ помню, на мне
были  джинсы и  клетчатаЯ рубашка; да, а  волосы были  заплетены  в косички.
Њальчик был очень смуглым, наверно иностранец... таким смуглым, даже смуглее
индейцев. Ќа нем были кожаные шорты -- такие носЯт альпинисты. ‹уна сиЯла. џ
сказала тете, что мне надо  в уборную, поднЯлась на скалу и стала его ждать.
Њы занимались любовью прЯмо  на камнЯх. €,  знаешь,  может, он действительно
был иностранцем. Њы не произнесли с ним ни слова.
     Ћна  повернулась  к •энку,  откинула  волосы  назад,  и он увидел,  как
отрешенно она улыбаетсЯ.
     -- ’ак что... неужели  ты действительно хочешь знать,  что мне нужно от
жизни?
     -- „а, -- медленно проговорил •энк, на этот раз уже вполне серьезно. --
„а, думаю, да.
     Ћна снова легла на спину и сложила руки за голову.
     -- Ќу... естественно,  Я хочу,  чтобы  у менЯ был  дом, и  дети,  и все
остальное, как у всех...
     -- Ђ что-нибудь как не у всех?
     Ћна помолчала, прежде чем заговорить снова.
     -- Ќаверно,  -- медленно произнесла она, -- мне нужен  еще кто-то.  „лЯ
дЯди  и  тети  --  Я всего лишь помощница  в тюрьме и  фруктовой  лавке. Ќу,
конечно, Я хочу еще  множество всЯких необычных вещей -- например, ножик длЯ
разрезаниЯ  страниц, хорошую  швейную машинку  и канарейку, как была у  моей
мамы, но  все-таки  больше  всего  Я  хочу действительно что-то  значить длЯ
кого-нибудь,   быть  длЯ  кого-нибудь  больше,  чем  тюремнаЯ   кухарка  или
продавщица арбузов.
     -- Ђ что значить? Љем быть?
     -- Ќаверно, кем этот Љто-то захочет.
     --  —ерт побери, не  слишком-то честолюбивые  помыслы. Ђ что, если этот
Љто-то захочет видеть в тебе кухарку и продавщицу арбузов, что тогда?
     -- Ћн не захочет, -- ответила она.
     --  Љто? -- спросил •энк с гораздо  большей  озабоченностью, чем  хотел
показать. -- Љто не захочет?
     --  Ќу  не знаю.  --  Ћна  рассмеЯлась.  -- Џросто  Љто-то. Љто в  один
прекрасный день окажетсЯ.
     •энк почувствовал облегчение.
     -- Ќу ты даешь: ждать, что  когда-нибудь поЯвитсЯ кто-то, кого ты  даже
не  знаешь, чтобы  стать длЯ него чем-то.  Љ  тому же как  ты  узнаешь этого
кого-то, даже если и встретишь его?
     -- џ  его не узнаю, -- промолвила она,  садЯсь  и  прислонЯЯсь  к борту
пикапа  с ленивой неторопливостью кошки. ‘прыгнув на землю, она остановилась
на  мокром  песке  у  канавы  и принЯлась завЯзывать  свои волосы в  узел на
затылке. -- ќто он узнает менЯ. -- Ћна повернулась к нему спиной.
     -- ќй! ’ы куда?
     -- ‚се нормально, -- ответила она шепотом, -- Я просто в воду.
     €  она  вошла  в канаву  так легко, что  даже  не потревожила  лЯгушек,
которые продолжали выводить  свои трели.  ‚от  звонит колокол  •энка-‹уны не
было,  но  ночь  была  такой  Ясной  и  чистой, что тело  девушки как  будто
светилось, такой светлой была  ее кожа. "Љак  она умудрилась остатьсЯ  такой
белой, -- недоумевал •энк, -- в местности, где даже бармены загорелые? "
     Ћна снова начала что-то  напевать. Џотом повернулась к пикапу и бросила
взглЯд на  •энка, стоЯ по колено  в  воде, по которой плыл  пух  и отражениЯ
звезд. ‡атем она двинулась дальше, и •энк смотрел, как темнаЯ вода поглощает
ее белое тело --  сначала колени, потом узкие  бедра,  женственность которых
подчеркивалась  лишь тонкой талией, живот, темные соски  грудей, -- пока над
тополиным  пухом  не осталось лишь лицо. ‡релище  было  потрЯсающее.  "Ђх ты
жопа, -- прошептал он себе под нос, -- она и вправду необыкновеннаЯ".
     -- џ люблю воду, -- буднично заметила девушка и  без малейшего всплеска
исчезла под водой, что было настолько противоестественно, что •энку пришлось
уговаривать себЯ, что в самом глубоком месте канава не больше четырех футов.
Ћн
     следил за  расходЯщимисЯ  кругами,  не  отводЯ  взглЯда.  …ще  ни одной
девушке не удавалось его так заарканить;  и пока она пребывала под водой, он
полуиспуганно, полувесело прикидывал, кто тут кого залавливает.
     € небо, как он заметил, уже не казалось оловЯнной фольгой.
     Ћн осталсЯ на следующий день и познакомилсЯ с девушкиной тетей, котораЯ
была замужем  за полицейским. Џока ‚ив ходила на работу  в тюрьму, •энк ждал
ее, читаЯ  детективные  журналы.  …му  так и не удалось добитьсЯ  от нее  ни
сколько ей лет, ни  откуда она, правда  тетушка, с жесткими, как  проволока,
волосами,  сообщила ему, что родители ее умерли и большую  часть времени она
проводит во фруктовой  лавке на  шоссе.  ‘ледующую  ночь они тоже  провели в
пикапе, и •энк начал  ощущать какую-то неловкость. Ћн сказал девушке, что на
рассвете должен уехать, а потом вернетсЯ, о'кей? Ћна  улыбнулась и ответила,
что  с  ним  было  очень хорошо,  и,  когда  в сером предутреннем  свете  он
пришпорил мотоцикл, поднимаЯ фонтан белой пыли, она, встав на капот,  махала
ему рукой.
     —ерез „енвер в ‚айоминг, где  ледЯной ветер исхлестал его  до мЯса так,
что  пришлось обращатьсЯ к врачу, который  прописал ему мазь... снова вниз в
ћту,  где еще  одна драка  --  на этот раз в ‘олт-‹ейк-‘ити... вдоль ‡меиной
реки, где ручейники, врезаЯсь в его защитные очки, разбивались насмерть... в
Ћрегон.
     Љогда  он   перевалил  через  горный  крЯж  и  навстречу  ему  ринулась
зеленеющаЯ   долина  ‚илламетт,  он  понЯл,  что   обогнул  земной  шар.  Ћн
отправлЯлсЯ на ‡апад из ‘ан-”ранциско, все западнее и западнее,  а через два
года сошел на ‚осточное побережье, туда,  где впервые высадились его предки.
Ћн двигалсЯ почти по прЯмой, и вот круг замкнулсЯ.
     Џод  оглушительный рев  мотоцикла  он скатилсЯ  с  горного крЯжа  и, не
сбавлЯЯ скорости,  миновал  старый дом за рекой.  …му  не  терпелось увидеть
добрых  старых  лесорубов, сорвиголов,  которые умеют держать фасон.  ’Яжело
ступаЯ, он с победоносным видом вошел в "Џенек".
     -- ђазрази менЯ гром, похоже,  с  тех пор, как Я уехал, тут поубавилось
бездельников. ќй, слышишь, ’едди?
     --  ‡дравствуйте, мистер  ‘тампер, -- вежливо ответил ’едди.  Ћстальные
заулыбались, небрежно помахиваЯ руками.
     -- ’едди-мальчик, дай-ка нам  бутылку.  –елую!  --  Ћн  облокотилсЯ  на
стойку и,  сиЯЯ, уставилсЯ  на посетителей, которые  поглощали свои  ленчи с
пивом.
     -- Њистер ‘тампер... -- робко начал ’едди.
     --  Љак ты  тут  жил,  ”лойд? ‚се  толстеешь? Њел...  ‹ес.  €дите сюда,
давайте приговорим бутылочку, -- ну, ’едди, старый змей.
     --  Њистер ‘тампер,  продажа  непочатых  бутылок в  барах  запрещена  в
Ћрегоне законом. ‚ы, наверное, забыли.
     -- џ не  забыл, ’едди, но Я  вернулсЯ домой с  войны!  € хочу  немножко
расслабитьсЯ. Ђ как вы на это смотрите, ребЯта?
     Њузыкальный автомат зашипел. €венрайт взглЯнул на часы и поднЯлсЯ.
     -- Љак ты смотришь, если мы откупорим эту бутылочку вечерком в субботу?
Џо вечерам торговлЯ разрешена.
     -- Њистер ‘тампер, Я не могу...
     -- џ "за ", -- подхватил ‹ес. -- ‡дорово, что ты вернулсЯ.
     -- Ђ вы, черномазые? -- добродушно взглЯнул он на остальных. -- Џохоже,
у вас тоже неотложные дела. Ћ'кей. ’едди...
     -- Њистер ‘тампер, Я не могу вам продать...
     -- Ћ'кей,  о'кей.  Њы все отложим  это. “видимсЯ  позже, птички.  Џоеду
покатаюсь -- взглЯну на город.
     Ћни попрощались, его старые дружки, сорвиголовы, умеющие держать фасон,
и он вышел, недоумеваЯ, что это на них нашло. “ них был усталый, напуганный,
сонный  вид. Ќа улице •энк  обратил внимание на  то,  как  потускнели горные
вершины, и  обескураженно  подумал: неужели весь мир обрюзг, пока он за него
сражалсЯ?
     Ћн    миновал   берег,   торговые   доки,   где    тарахтели   моторки:
"будда-будда-будда"  --  и  рыбаки заполнЯли  резервуары  блестЯщим лососем,
покосившиесЯ  хижины  и засиженную чайками  свалку, проехал между  дюнами  и
выбралсЯ  на  плЯж.  Ћбогнув  горы  бревен,  он остановилсЯ у самой пенистой
кромки, уперев  ноги в плотный мокрый  песок  и зажав  между  ними мотоцикл.
‘ловно  маг,  прошедший  все  этапы  замысловатого  колдовства, он  замер  в
ожидании,   когда   наконец  мир  содрогнетсЯ  и  раскроетсЯ  в  мистическом
откровении, которое все расставит длЯ него по своим местам раз  и  навсегда.
Ћн первый из ‘тамперов обогнул земной шар. Ћн ждал, затаив дыхание.
     Љричали чайки, мухи  роились над выброшенными прибоем  трупами птиц,  и
волны разбивались о сушу с методичностью тикающих часов.
     •энк  разразилсЯ  громким  хохотом  и  ударил  ногой  по стартеру.  "Ќу
лады-лады, -- произнес он, продолжаЯ смеЯтьсЯ и снова ударЯЯ по стартеру, --
лады-лады-лады..."
     Џосле чего с песком, забившимсЯ за отвороты штанов, и цинковой мазью на
носу вернулсЯ в старый деревЯнный дом на другом берегу заждавшейсЯ его реки.
Ћтец  с молотком, гвоздЯми и  девЯтым  номером кабелЯ продолжал  сражатьсЯ с
рекой, уговариваЯ ее повременить.
     --  џ вернулсЯ, -- поставил  •энк в известность  старика и прошествовал
наверх.
     Ќа несколько месЯцев --  в шумЯщие леса с дымом, ветром и дождем, потом
--  на  лесопилку,  уговариваЯ  себЯ, что  работа  в  помещении усмирит  его
иммигрантскую   душу,  что   цинковаЯ  мазь  спертого  воздуха  залечит  его
обветренную  шкуру. Ќа времЯ он  даже обрел покой, нажимаЯ  все эти кнопки и
рычаги автопил. Џотом, при первом  приближении весны,  снова  в леса. Ќо это
небо!.. Џочему полное такой несказанной синевы небо казалось ему пустым?
     ‚се лето он пропахал на лесоповале с таким  упорством  и самоотдачей, с
какими лишь готовилсЯ к  чемпионату по борьбе в свой выпускной  год в школе,
но  в  конце  сезона, когда  мышцы его вздулись буграми, его  не ожидали  ни
турниры, ни противники, ни медали.
     --  џ  уезжаю, -- заЯвил  он  старику  осенью.  --  Њне нужно  кое-кого
повидать.
     -- Љакого хрена, что это ты тут несешь, в  разгар сезона?! Љого это еще
ты там должен повидать?! ‡ачем?
     --  ‡ачем?  --  осклабилсЯ •энк,  глЯдЯ на  покрасневшее лицо отца.  --
‚идишь ли, ѓенри, мне надо повидать этого кое-кого, чтобы узнать, не ЯвлЯюсь
ли Я кем-то. џ вернусь не позднее чем через пару недель.  Ђ на времЯ  своего
отъезда Я все улажу.
     Ћн оставил старика кипевшим и ругавшимсЯ на чем свет стоит, а через два
днЯ, уложив  небольшую  сумку,  в жавших новых  ботинках  и новом фланелевом
пиджаке с одной пуговицей, он сел на поезд, идущий на ‚осток.
     ‚  эту  осень  его  не ждала  арбузнаЯ  Ярмарка,  но брезентовый  стЯг,
возвещавший о прошлогоднем событии, все  еще болталсЯ на деревЯнной арке. Ћн
хлопал и  полоскалсЯ в  порывах пыльного  красного  ветра, а выцветшие буквы
отрывались  и летели под  колеса  поезда, словно  какие-то  странные листьЯ.
‘начала он  отправилсЯ  в  тюрьму, где получил от  дЯди  информацию и заодно
приобрел у него подержанный пикап. ђаспрощавшись с дЯдей и тюрьмой, он нашел
‚ив в брезентовой палатке, где она острой палочкой выводила  ориентировочный
вес  на  глЯнцевитых  арбузных  боках:  посмотрит  на  арбуз,  задумаетсЯ  и
выцарапывает.
     -- Ќаугад? -- спросил он, подходЯ сзади. -- Ђ если ошибешьсЯ?
     Ћна выпрЯмилась и, прикрыв глаза рукой, взглЯнула  на  него. Љаштановый
локон прилип ко лбу.
     -- Ћбычно Я определЯю почти точно.
     Ћна попросила его подождать  с  другой  стороны  миткалевой  занавески,
котораЯ  отделЯла ее крохотную комнатку от прилавка. •энк,  решив,  что  она
стеснЯетсЯ убожества своего  жилища,  молча  согласилсЯ, и  она нырнула  под
занавеску,  чтобы  собратьсЯ. Ќо то, что он ошибочно принЯл  за стыд, скорее
было  пиететом:  крохотнаЯ  комнатка,  в  которой   она  жила  после  смерти
родителей, была длЯ нее своеобразной исповедальней  и прибежищем.  …е взглЯд
блуждал  по  затрепанным  стенам  --  видовые  открытки,  газетные  вырезки,
букетики  засохших цветов:  детские украшениЯ, которые,  как она  знала,  ей
суждено покинуть вместе с этими  стенами, -- пока она не встретилась  с ним,
глЯдЯщим из  овального зеркала  в  деревЯнной  оправе.  ЌижнЯЯ  часть  лица,
смотревшего на нее,  была искажена трещиной,  пролегавшей  ровно посередине,
но,  несмотрЯ на это неудобство,  оно улыбалось ей в ответ, желаЯ удачи. Ћна
еще раз  все оглЯдела, беззвучно поклЯвшись  хранить  верность  всем  свЯтым
мечтам, надеждам и идеалам,  которые берегли эти стены,  и, подтруниваЯ  над
собой  за такую глупость,  на  прощание  поцеловала  собственное отражение в
зеркале.
     Ћна  вышла  с  маленькой  плетеной  сумочкой,  в  желтом  подсолнуховом
хлопчатобумажном  платье  и соломенной шлЯпе с широкими полЯми --  все  было
новеньким, разве  что ценники были  срезаны. Џеред  тем как отправитьсЯ, она
обратилась  к •энку с двумЯ просьбами:  "Љогда мы  доберемсЯ дотуда, куда мы
едем, до  Ћрегона...  знаешь, что  бы Я хотела? Џомнишь,  Я говорила  тебе о
канарейке?.."
     -- ‘ладкаЯ ты моЯ,  -- перебил •энк, -- если тебе  надо, Я поймаю целую
стаю птиц.  џ  тебе достану  всех голубей,  воробьев,  какаду и  канареек на
свете. —ерт, какаЯ ты хорошенькаЯ! ЉажетсЯ,  красивее тебЯ  Я  никого еще не
видал. Ќо...  послушай,  как тебе удалось запихать все свои волосы  в шлЯпу?
Њне больше нравитсЯ, когда они распущены...
     -- Ќо они такие длинные и так быстро пачкаютсЯ...
     --  Ќу  тогда, может, их выкрасить  в черный  цвет? -- Ћн рассмеЯлсЯ и,
взЯв у нее сумку, подтолкнул к пикапу.
     ’ак она и не произнесла свою вторую просьбу.
     Ћна полюбила буйную зелень своего нового пристанища, старого ѓенри, „жо
Ѓена  и  его  семейство. Ћна быстро  приспособилась к жизни ‘тамперов. Љогда
старый ѓенри обвинил •энка в  том, что тот привел в дом мисс  ‘ерую Њышь, на
первой же совместной охоте на енотов ‚ив быстро заставила его  изменить свое
мнение,  перекричав, перепив и пересилив всех  до единого  мужчин,  так  что
обратно  ее,  хохочущую и  распевающую во  все  горло,  пришлось  волочь  на
самодельных  салазках, как раненого  индейца. Џосле этого старик перестал ее
подкалывать, и  она  регулЯрно  ходила  с  ними на  охоту.  Ќе то  чтобы  ей
нравилось убивать,  когда собаки рвут визжащих  лисиц или енотов,  ей просто
нравилось ходить по лесам, быть со всеми вместе, а что они там думали  о ней
при  этом,  ее  не  волновало.  …сли  им  хотелось  считать  ее  кровожадной
охотницей, ну что ж, она может быть и такой.
     Ћна принимала участие в жизни ‘тамперов, но собственного мира у нее так
и  не поЯвилось. ‘начала это беспокоило •энка, и он решил, что может  помочь
ей, предоставив отдельную комнату: "Ќет, конечно,  не длЯ того, чтобы в  ней
спать,  но это  будет место, куда ты сможешь  уйти шить и всЯкое такое,  она
будет твоЯ, понимаешь?"  Ћна не совсем понимала, но возражать не стала, хотЯ
бы  потому, что там  она сможет держать  птичку, купленную  •энком,  котораЯ
раздражала  все остальное семейство; кроме того, она  чувствовала, что и ему
будет спокойнее жить в своем жестоком мире насилиЯ, в который она никогда не
сможет войти, если у нее  будет своЯ  "швейнаЯ* комната. €ногда, возвращаЯсь
поздно  вечером  из  ‚аконды, •энк заставал ‚ив в этой  комнате  лежащей  на
кушетке  с  книгой в  руках. Ћн  садилсЯ  рЯдом и  рассказывал  ей  о  своих
приключениЯх.  ‚ив  слушала,  поджав  колени,  потом выключала  свет  и  шла
укладывать его в постель.
     ќти  загулы в городе  никогда  ее не  беспокоили. Џожалуй, единственной
особенностью •энка, о которой она  неизменно сожалела,  была его способность
стоически  переносить любую  боль; случалось,  когда  они  раздевались,  ‚ив
разражалась бурными  рыданиЯми,  заметив  у него на бедре  глубокий  ножевой
порез.  "Џочему  ты  сразу  не  сказал?  "  --  возмущалась она. Ђ •энк лишь
ухмылЯлсЯ,  потупив глаза:  "Ќичего особенного,  царапина". -- "—ерт бы тебЯ
побрал! -- кричала она, воздеваЯ руки. -- Џровались ты  к дьЯволу  со своими
царапинами!"  ќти   сцены  всегда  забавлЯли  •энка,   даваЯ  ему   ощущение
мальчишеской  гордости,  и он  продолжал  по возможности  как  можно  дольше
скрывать  свои раны от жены; как-то раз, когда на  лесоповале он сломал себе
ребро, она узнала об этом лишь тогда, когда он снЯл рубашку, чтобы помытьсЯ;
когда •энк потерЯл два пальца на лесопилке, он обмотал  обрубки трЯпкой и не
показывал  их ‚ив до тех пор, пока она  не спросила его за ужином, почему он
сидит за столом в  рабочих рукавицах. ‘мущенно опустив голову,  он  ответил:
"Ѓоюсь, Я просто забыл их снЯть" -- и,  стащив рукавицу,  обнажил  настолько
изуродованную  и  покрытую  спекшейсЯ  кровью  и  ржавчиной  кисть, что  ‚ив
потребовалось  полчаса   лихорадочной   работы,  чтобы   очистить   рану   и
удостоверитьсЯ, что руку не придетсЯ ампутировать.
     Ѓывало, „жанис, жена „жо Ѓена,  отведЯ •энка в сторонку и  прижав его к
стене,  несмотрЯ  на  его  ухмылку, корила  его  за то, что он  без должного
уважениЯ  относитсЯ  к духовным потребностЯм ‚ив и не дает ей  в полной мере
быть женой.
     "’ы  имеешь  в  виду  служанкой,  „жэн?  џ  глубоко  ценю  твои  добрые
намерениЯ,  но поверь  мне:  ‚ив  -- жена  в  полной  мере. Ђ если ей  нужно
кого-нибудь обихаживать, Я принесу ей котенка". Љроме того,  добавлЯл он уже
про себЯ, длЯ того чтобы рассуждать о  духовных потребностЯх ‚ив или о  том,
как помочь им реализоватьсЯ, с ней надо было быть получше знакомой. „лЯ того
чтобы научитьсЯ настраиватьсЯ точно на длину волны ‚ив. ‚озможно, „жэн умела
разбиратьсЯ в людЯх, но не настолько хорошо...
     (Ћднако  „жэн менЯ  все-таки  довела. Ћна всегда загонЯла  менЯ в  угол
своими советами. Ќо обычно Я пропускал их мимо  ушей. ‘лучилось это, когда в
первое  утро  после возвращениЯ ‹и  она подошла  ко мне  и сказала,  чтобы Я
обращалсЯ с ним полегче. "Џолегче? —то ты хочешь сказать этим "полегче"? Њне
нужно, чтобы он работал, вот и все".  Ћна ответила, что вовсе не это имела в
виду, а только чтобы  Я сразу не устраивал с  ним  споров. Ќо Я знал, к чему
она клонит, знал даже  лучше ее самой. Ќакануне вечером мы  с ‚ив говорили о
непреодолимом  желании  „жэн   быть   благодетельницей  длЯ  всех  городских
бездельников,  и когда на следующее утро она снова взЯлась за свои советы, Я
был совершенно не в том настроении,  чтобы сносить это. Ђ все потому, что  Я
знал: если мы  с Њалышом  повздорим и мне захочетсЯ кому-нибудь вмазать, как
это было с тем пижоном в баре в Љолорадо,  Я вытрЯсу из ‹и душу... и на этот
раз дело  не  обойдетсЯ пустЯками.  Ђ нам так  нужны рабочие руки. "Џросто Я
хочу сказать,  •энк,  -- промолвила  „жэн,  --  чтобы ты  нашел какую-нибудь
безопасную тему длЯ  разговора". џ улыбнулсЯ, поднЯл ее лицо за подбородок и
сказал: "„жэнни, зайка, успокойсЯ;  Я буду с ним говорить только о  погоде и
лесе. Ћбещаю тебе". -- "•орошо", -- ответила она, глаза ее снова подернулись
совиной восковой пленкой, --  Я  зачастую  подтрунивал над „жо, как это  его
жене удаетсЯ  видеть сквозь  нее,  --  и  она удалилась  на  кухню  готовить
завтрак.
     Љак только „жэн исчезла,  практически с тем же самым на  менЯ навалилсЯ
„жо. ’олько он еще требовал, чтобы Я что-нибудь сказал ‹и.
     -- ‘кажи ему, как  он  вырос, или что-нибудь такое, •энк. ‚чера вечером
ты вел себЯ с ним очень холодно.
     -- Ѓоже милостивый, да вы что, сговорились с „жэн?!
     -- Џросто надо, чтобы мальчик почувствовал себЯ дома. ’ы помни, он ведь
у нас впечатлительный.
     „жо  продолжал  распинатьсЯ,  а Я --  копить раздражение,  -- очень  уж
смахивало  на  начальную  школу. ‚прочем,  мне  кажетсЯ,  Я знал, какую  они
преследуют  цель. € Я плохо понимал, как это мне удастсЯ, особенно  учитываЯ
присутствие в доме еще одной впечатлительной особы, Я уже  не говорю  о том,
что ‚ив  вообще  вела  себЯ странно,  после  того  как  ей стало  известно о
контракте  с   "‚аконда  Џасифик".  …динственное,  что  было  Ясно,  --  длЯ
сохранениЯ мира и спокойствиЯ мне придетсЯ ходить на ушах.
     Љак бы там ни  было,  Я отправилсЯ к его комнате и пару минут постоЯл у
дверей, прислушиваЯсь, ' встал он или нет. Џару минут назад его  звал ѓенри,
но он мог счесть этот крик за дурной  сон; ѓенри вставал раньше всех и, если
мне не удавалось его  заткнуть, поднимал  в доме  целую бурю. Ќичто  так  не
бесит,  как то,  что кто-нибудь криками вытаскивает  тебЯ  из кровати, и  ты
знаешь, что, как только все отвалЯт на работу, этот калека снова заберетсЯ в
постель, чтобы продрыхать до полуднЯ.
     <i>‚ комнате темно и мрачно, леденЯщий воздух  льетсЯ  сквозь полуоткрытое
окно...</i>
     џ  уж совсем было собралсЯ постучать ему в дверь, как услышал в комнате
какие-то  звуки,  -- на  цыпочках Я отошел от  дверей и  отправилсЯ бритьсЯ,
вспоминаЯ,  как ѓенри в первый  раз будил кузена „жона,  который приехал  из
€даго работать  на нас.  Ќакануне, в  вечер  своего приезда,  „жон  выглЯдел
довольно  скверно,  -- по  его утверждению,  он добиралсЯ до нас по  великой
алкогольной  реке, -- поэтому  мы уложили его пораньше, надеЯсь, что хороший
сон  поможет ему прийти в себЯ. Љогда утром ѓенри открыл к нему дверь,  „жон
сжалсЯ в  комок на постели и принЯлсЯ махать руками: "—то такое? —то такое?"
ѓенри  объЯснил  ему,  что половина четвертого  -- вот  что  такое. "ѓосподи
€исусе! -- воскликнул  „жон. --  —то  же ты не ложишьсЯ,  ѓенри?  ’ы же  сам
говорил, что  завтра у нас тЯжелый день!" € накрылсЯ с головой  одеЯлом. Ќам
потребовалось  три днЯ,  чтобы привести „жона в чувство, да и после этого от
него было мало толку. Ћн ныл и стенал, слонЯЯсь туда и обратно. ’огда до нас
еще никак не доходило, что мы пытаемсЯ завести его, напрочь лишив привычного
топлива;  точно так  же,  как  грузовику  требуетсЯ дизель длЯ  того,  чтобы
нормально двигатьсЯ, „жону  требовалось  заправитьсЯ "‘емью коронами". ѓенри
утверждал, что  пьет  „жон  потому, что его  мама заставлЯла  все  семейство
валитьсЯ на  колени и молитьсЯ, как умалишенных, когда их папаша возвращалсЯ
домой навеселе, -- кажетсЯ, это был один  из двоюродных  братьев ѓенри, -- а
„жон  так  никогда и не  понЯл, что  этой молитвой  они  вовсе не  возносили
ѓосподу  благодарность,  как,'  например,  после  обеденной  трапезы.  ’аким
образом, согласно  ѓенри, выпивка стала длЯ него чем-то свЯщенным,  и он так
утвердилсЯ в этой вере, что в крепости ее мог поспорить даже с пастором.
     <i>ЏромерзшаЯ скорлупа постели смыкаетсЯ  над беззащитным  комочком тепла,
который ты не 6 силах покинуть...</i>
     „жон был хорошим работником. ‚ообще алкоголики работают  гораздо лучше,
чем принЯто считать. Њожет, они вообще нуждаютсЯ в выпивке как в  лекарстве,
как „жэн, которой  необходимо  по вечерам принимать таблетки  от  щитовидной
железы,  чтобы  быть уравновешенной.  Џомню, однажды нам  пришлось  посадить
„жона  за руль пикапа,  чтобы  он  отвез нас в город,  -- в  тот день  ѓенри
поскользнулсЯ на замшелой скале и  здорово разбилсЯ, так что нам  с „жо надо
было сидеть  с ним в кузове  и придерживать, чтобы его не подбрасывало и  не
трЯсло.  Љроме „жона, вести  было  некому. Ќа мой взглЯд, он прилично вел, и
только ѓенри  орал  всю дорогу:  "‹учше Я пешком  пойду,  чем ехать  с  этим
несчастным  алкашом!  џ  пойду пешком,  черт побери, Я  пойду пешком... " --
можно было  подумать, что  он мог идти...) <i>’ы пытаешьсЯ  поглубже зарытьсЯ в
теплую сердцевинку, но тут коридор сотрЯсает тЯжелаЯ поступь ѓенри, и в твое
темное  убежище сна словно  пушечный снарЯд влетает: "Џодъем!  Џодъем!  "</i> --
<i>военный клич, за которым следует вооруженное взЯтие двери: бум-бум-бум!</i> -- <i>и
снова:</i>
     -- Џодъем, подъем! Љто спит, того убъем! •их-хи-хи!
     Ќовый натиск на дверь, и тоненькое злорадное хихиканье.
     -- ѓде пилилы? ѓде  рубилы? ѓде таскалы? Џо-давалы?  ‚  бога душу мать,
где тут лесорубы? Њне работать без них никак!
     ‚ бога душу мать: а мне спать никак без тишины!
     „верь снова сотрЯсаетсЯ под градом ударов. <i>Ѓам-бам-бам!</i>  "Њальчик?" „ом
вот-вот рухнет. "Њальчик! ‚ставай! Ђ ну-ка порастрЯсем это болото!"
     џ зарываюсь в подушку. ‚округ темно, хоть глаз выколи, а  этот выживший
из ума полудурок может ведь и дом поджечь, лишь бы убедить лежебок, что ночь
вовсе не  предназначена длЯ сна.  € в  этом  сумбуре  пробуждениЯ первый  же
взглЯд наружу убеждает менЯ, что по  сравнению с предыдущим  вечером никаких
изменений к лучшему не произошло. €бо Я снова прекрасно осознавал, где Я, но
не  мог определить времЯ действиЯ.  Ќекоторые факты  были  очевидными: мрак,
холод, грохочущие сапоги,  стеганое одеЯло, подушка,  свет  из-под двери  --
таковы   были   признаки   реальности,  --  но  привЯзать   их  к  какому-то
определенному  времени Я не  мог.  Ђ  необработанные признаки реальности без
шлифовки времени тут же расплываютсЯ, а  сама реальность становитсЯ такой же
бессмысленной, как запуск разрозненных частей авиамодельки... „а, Я в  своей
старой  комнате,  в темноте -- это очевидно, холодно  -- это определенно, но
когда?
     "“же почти четыре, сынок!" <i>Ѓам-бам-бам!</i>
     Ќо  Я имею в  виду времЯ! ѓод! џ попыталсЯ вспомнить подробности своего
приезда,  но  они  склеились за  ночь и сейчас  в  темноте никак  не  хотели
разлеплЯтьсЯ. Џозже оказалось, что мне потребовалось целых две недели, чтобы
собрать   все  детали,  и  еще  больше,  чтобы   склеить  их  в  необходимой
последовательности.
     -- ‘ынок, что ж ты копаешьсЯ? —то ты там делаешь?
     ‡арЯдку. “пражнениЯ по-латыни.
     -- ’ы окончательно проснулсЯ? ѓромко киваю.
     -- ’огда что же ты делаешь?
     Њне  удаетсЯ что-то промЯмлить; вероЯтно, это удовлетворЯет его, потому
что он удалЯетсЯ по коридору, сотрЯсаЯсь от дьЯвольского хихиканьЯ. Ќо после
того как  он уходит, Я уже  не могу вернутьсЯ в свой теплый сон,  в голове у
менЯ начинает брезжить, что  они всерьез намерены вытащить менЯ на  улицу  в
эту студеную ночь и заставить работать! €, осознав  это, Я задаю себе самому
его  вопрос:  "’ак  что же ты здесь делаешь?" Џока  мне  удавалось  избегать
ответа  на  этот  вопрос  или  при помощи  шуточек,  или заслонЯЯсь  от него
сомнительными  фантазиЯми  о  героической  схватке и праведном свержении. Ќо
сейчас,  в  четыре  утра,  перед лицом  каторжной  работы, Я  не  мог  более
увиливать от ответа, каким бы он ни был. Ќо Я  был слишком сонным длЯ  того,
чтобы  принимать  какое-либо решение,  поэтому  снова  решил отложить его на
времЯ.  Ќо  вернувшийсЯ старый полтергейст  опЯть забарабанил мне по черепу,
сделав выбор за менЯ.
     -- ‚ставай, мальчик! ‚ставай, встрЯхнись!  Џора  оставить свой след  на
земле!
     <i>‹и резко вскакивает...</i> ‹учше не  рисковать, Я мрачно вперЯюсь глазами в
дверь, от последнего заЯвлениЯ у менЯ горЯт  щеки: "„а уж,  ‹еланд. ’ак что,
если собираешьсЯ что-то совершить, начинай совершать..."
     џ оделсЯ и  спустилсЯ  на кухню, где мои  сородичи нюх в нюх, локоть  к
локтю  дружно  поедали  Яйца  и  блины за клетчатой  скатертью.  ‚се  тут же
обратились ко  мне  с приветствиЯми, приглашаЯ сесть и разделить с ними хотЯ
бы вторую половину завтрака.
     -- Њы  тебЯ ждали, ‹и, -- с натЯнутой улыбкой промолвил „жо Ѓен, -- как
соловей лета.
     <i>Ќа кухне было  гораздо тише, чем накануне  вечером:</i> трое из  детей  „жо
сидели  у  плиты,  поглощенные  комиксами,  жена  „жо  отмывала   сковородку
металлической  щеткой, ѓенри умело управлЯлсЯ с пищей,  заталкиваЯ ее  между
искусственных челюстей одной рукой. •энк слизывал с пальцев  сироп... „ивнаЯ
картина американского  завтрака.  <i>‹и  нервно сглатывает  и пододвигает стул,
который,  как  ему  кажетсЯ,  предназначалсЯ  ему.</i>  Ќо  тут  Я замечаю,  что
неуловимаЯ леснаЯ нимфа тоже еще отсутствует.
     --  Ђ  где  твоЯ  жена,  •энк;  ѓенри  еще  не  научил  ее  вставать  и
встрЯхиватьсЯ?
     <i>•энк сидит в напрЯженной позе, при этом, вероЯтно, считаЯ, что выглЯдит
гораздо лучше, чем накануне...</i>
     •энк пропускает вопрос мимо ушей, зато ѓенри живо откликаетсЯ:
     -- ’ы  имеешь в  виду  ‚ив?  -- Ћн отрывает лицо  от  тарелки.  -- Ѓоже
милостивый, ‹еланд, мы вышвыриваем ее из  постели, прежде чем  кто-нибудь из
нас,  мужчин, еще и пальцем начинает шевелить. Љак и  малышку  „жэн. —то ты,
‚ив давно на ногах, приготовила завтрак, подмела пол, собрала груши, сложила
сумки с  ленчем.  Њожешь не  сомневатьсЯ,  уж  Я-то научил этого  парнЯ, как
обращатьсЯ с женщинами. -- Ћн хихикает и подносит к губам чашку --  огромный
блин исчезает вместе с потоком кофе. ѓромко выдохнув, он откидываетсЯ  назад
и  оглЯдывает  кухню  в  поисках  отсутствующей  девушки.  џичнаЯ  скорлупа,
приставшаЯ к его лбу, выглЯдит как третий глаз. -- џ  думаю, она  где-нибудь
здесь, если ты хочешь познакомитьсЯ...
     -- Ќа улице, -- задумчиво замечает •энк, -- у коровы.
     -- Ђ почему она не завтракает с нами?
     -- Ћткуда  Я  знаю.  --  Ћн  пожимает плечами и  с  удвоенной  энергией
набрасываетсЯ на пищу.
     ’арелка пустеет, и „жэн предлагает  мне  нажарить еще  блинов, но ѓенри
заЯвлЯет, что времени и  так в обрез, и Я говорю, что  утром  могу  обойтись
кукурузными хлопьЯми. "ќто научит тебЯ вскакивать сразу, помЯни мое слово".
     -- ’ам в плите есть  кое-что, -- говорит •энк.  -- џ отложил,  чтобы не
остыли, если он не успеет.
     Ћн достает из черной пасти плиты сковородку и сваливает  содержимое мне
на  тарелку  с  таким  видом,  как  сваливают остатки  собаке  или  кошке. џ
благодарю его за то, что он спас менЯ от участи поглощать холодные хлопьЯ, и
проклинаю про себЯ за то, что он уже предусмотрел мое  опоздание. <i>€ снова ‹и
чувствует,  как  краска заливает его щеки.</i> ’рапеза продолжаетсЯ если  и не в
полной  тишине,  то по  крайней мере  без  участиЯ  слов.  Џару раз Я бросаю
взглЯды  на  <i>брата</i>  •энка,  но он, кажетсЯ,  позабыл о моем существовании  и
полностью поглощен более высокими мыслЯми.
     (...…стественно,  „жон  прекрасно доехал,  и старику не пришлось идти в
больницу пешком, как он собиралсЯ, но  оказалось, что  это еще не все. Љогда
через день мы с „жоби отправились в клинику, первым,  кого мы встретили, был
„жон -- он  сидел  на ступеньке у входа,  свесив  руки между колен  и  мигаЯ
красными глазами. "џ слышал, ѓенри  сегоднЯ отпускают домой",  --  промолвил
он. "„а, -- ответил Я. -- Ћн не  столько переломалсЯ, сколько вывихнул.  Ћни
его всего загипсовали, но док говорит: это в основном длЯ того, чтобы он вел
себЯ поспокойнее". „жон встает и запихивает руки в карманы. "џ готов в любой
момент",  -- заЯвлЯет он, и Я понимаю, что он с чего-то взЯл,  что мы  с „жо
снова  будем  ехать в кузове, удерживаЯ старика. “  менЯ,  конечно,  не было
никакого желаниЯ  болтатьсЯ  в кузове, да  еще  удерживать  там беснующегосЯ
ѓенри,  поэтому,  даже  не  подумав,  Я  говорю:  "‡наешь,  „жон,  Я  думаю,
кто-нибудь из нас будет в лучшей форме, чтобы вести машину, а тебе Я на этот
раз советую прокатитьсЯ в кузове". џ даже не представлЯл  себе, что это  его
заденет. Ђ его задело, и здорово.  Ћн похлопал глазами, пока они до краев не
наполнились слезами, пробормотал: "џ просто хотел  помочь" -- и, согнувшись,
поплелсЯ за угол...)
     <i>Ћтсутствие  беседы  за  столом  приводит  ‹и  в  состоЯние   совершенно
неконтролируемой  нервозности.  …му  кажетсЯ,  что  молчание,  как  лампа  в
полицейском участке,  направлено прЯмо на него. Ћн вспоминает старую  шутку:
"’ак  ты четыре года  изучал  тригонометрию,  да? Ќу-ка скажи мне что-нибудь
по-тригонометрийски ". Ћни ждут, чтобы Я сказал что-нибудь, чтобы оправдалсЯ
за все эти годы учебы. —то-нибудь стоЯщее...</i>
     џ уже закончил трудитьсЯ над блинами  и допивал кофе, когда ѓенри вдруг
ударил по  столу  ножом,  с которого  стекал  желток.  "Џостойте!  Џодождите
минуту!" Ћн свирепо воззрилсЯ  на  менЯ и  наклонилсЯ так  близко, что Я мог
рассмотреть  смазанные маслом и расчесанные брови этого  старого тщеславного
петуха.  "“ тебЯ  какой  размер  ноги?"  ‘мущенно  и слегка  встревоженно  Я
сглотнул и что-то пробормотал в ответ. "Њы должны найти тебе сапоги".
     Ћн поднимаетсЯ и вразвалку направлЯетсЯ прочь из кухни искать сапоги, в
которых, как он считает,  Я  нуждаюсь; Я откидываюсь на  спинку стула, решив
воспользоватьсЯ передышкой.
     --  ‘начала  мне показалось, -- смеюсь Я, -- что он собираетсЯ обрезать
мне ноги так, чтобы они влезли в сапоги. €ли, наоборот, растЯнуть их. —то-то
вроде прокрустова ложа.
     -- Ђ что это? -- с интересом спрашивает „жо Ѓен. -- —то это за ложе?
     -- Џрокрустово  ложе?  Џрокруст? Ќу,  псих  греческий. Љоторого победил
’езей.
     „жо  с благоговением  качает  головой,  глаза  круглые, рот раскрыт  --
верно, и у менЯ был такой вид, когда Я слушал истории легендарных обитателей
северных лесов, и Я принимаюсь за краткую лекцию по греческой мифологии. „жо
Ѓен потрЯсенно  внимает;  его  дети отрываютсЯ от  своих  комиксов, даже его
толстенькаЯ жена  забывает о  плите и подходит послушать; <i>‹и  говорит  очень
быстро,  и  сначала  нервозность  придает  его  речи  оттенок  высокомерного
снобизма,  но  постепенно, ощущаЯ  искренний  интерес  слушателей,  тон  его
менЯетсЯ, и он  начинает рассказывать с настоЯщим чувством и энтузиазмом. Ћн
удивлен и даже горд тем, что  ему  удаетсЯ внести  свой  вклад в  застольную
беседу. ќто пробуждает в  нем простое и доступное красноречие, о котором  он
никогда и  не  подозревал.  ‘тарый миф обретает  в  его изложении новизну  и
свежесть. Ћн искоса бросает взглЯд на брата, проверЯЯ, производит ли  он  на
него такое же впечатление, как на „жо Ѓена и его семейство...</i> -- Ќо когда  Я
взглЯнул на •энка,  чтобы узнать, какое впечатление  на него  производит мое
мастерское знание мифологии, Я увидел, что он со скучающим, отрешенным видом
уставилсЯ  в  свою  пустую  грЯзную тарелку, словно  все это  или  давно ему
известно, или  представлЯетсЯ  абсолютной ерундой... --  <i>и  его вдохновеннаЯ
лекциЯ иссЯкает тут же, скукоживаЯсь, словно лопнувший