орого не  существует. Ѓыть Ѓогом,  быть подобным  Ѓогу и  тварным ответом
иметь  долю  в  …го благости, и быть  несчастным  -  таковы три единственные
альтернативы.  …сли мы не  научимсЯ  есть  единственную  пищу,  производимую
вселенной  -  единственную пищу,  которую может производить  любаЯ возможнаЯ
вселеннаЯ, - нас ожидает вечный голод.
     <b>4
     —еловеческое зло</b>
      Ќет большего  признака закоренелой гордыни,  чем когда чувствуешь, что
достиг достаточного смирениЯ.
     <i>“.‹о. "‘ерьезное призвание"</i>
     Џримеры,  приведенные в предыдущей главе,  показывают, что любовь может
причинЯть боль своему предмету,  но лишь в том  случае,  когда этот  предмет
нуждаетсЯ в изменении, чтобы  стать полностью достойным любви. Џочему же мы,
люди, нуждаемсЯ в таких значительных изменениЯх? •ристианский ответ - что мы
употребили нашу  свободную волю на  то, чтобы  стать очень плохими-настолько
известен, что  едва  ли нуждаетсЯ  в  повторении. Ќо приблизить это учение к
реальной жизни в умах современных людей, и даже современных  христиан, очень
трудно.  Љогда  проповедовали  апостолы, они могли предполагать даже в своих
слушателЯх-Язычниках  реальное  сознание  заслуженности  Ѓожьего  гнева. „лЯ
успокоениЯ этого  сознаниЯ  существовали Языческие мистерии, а  эпикурейскаЯ
философиЯ претендовала на освобождение  людей от  страха  вечного наказаниЯ.
€менно на этом фоне  …вангелие Явилось доброй вестью.  Ћно принесло весть  о
возможности исцелениЯ людЯм, которые  знали, что  они смертельно  больны. Ќо
все это переменилось. ’еперь христианству  приходитсЯ проповедовать диагноз,
который  сам по  себе весть довольно  плохаЯ,  с тем, чтобы быть выслушанным
относительно лечениЯ.
     ќтому  есть две основных причины. Ћдну из них  составлЯет факт, что  на
протЯжении примерно  сотни  лет мы  настолько сосредоточились  на  одной  из
добродетелей  -  "доброте",  или  милосердии,  - что  большинство из нас  не
считает  по-настоЯщему  благом  ничего,  кроме доброты,  а реальным  злом  -
ничего, кроме жестокости.  Џодобные односторонние нравственные  эволюции  не
ЯвлЯютсЯ  чем-то необычным, и  другие  эпохи  также  имели  свои излюбленные
добродетели  и   случаи   любопытной  нравственной   слепоты.   Ђ   уж  если
культивировать одну  добродетель  за счет  остальных, то не  найти кандидата
лучше  милосердиЯ  -  ибо  всЯкий  христианин должен с  отвращением отринуть
скрытую пропаганду жестокости, котораЯ  пытаетсЯ сжить милосердие со  свету,
даваЯ  ему  название  вроде "гуманности"  или "сентиментальности". ЌастоЯщаЯ
беда  заключена  в том, что  "доброта"  -  это  качество, которое с  опасной
легкостью  можно  приписать  себе  на  совершенно  недостаточных основаниЯх.
Љаждый человек  чувствует  благоволение, если  в этот момент  его  ничто  не
раздражает. ’аким образом,  человек находит себе утешение за все свои прочие
пороки в том, что "сердце у него на месте", что он "мухи не обидит", хотЯ на
деле он никогда  не сделал ни малейшей жертвы  ради ближнего. Њы думаем, что
мы добры, когда мы  всего лишь счастливы - далеко  не так  легко,  на тех же
основаниЯх, вообразить себЯ умеренным,  целомудренным  или смиренным. ‚тораЯ
причина  - влиЯние психоанализа на общественное  сознание,  и в  особенности
учениЯ  о подавлении  и  торможении.  —то  бы  эти учениЯ на самом  деле  ни
значили, они  внушают большинству  людей  идею,  что чувство  стыда  -  вещь
опаснаЯ   и   вреднаЯ.  Њы   трудимсЯ   над   преодолением   этого   чувства
самоустранениЯ,  этого  желаниЯ  скрыть,  которым  либо  сама природа,  либо
традициЯ почти  всего  человечества  сопроводила  трусость,  развращенность,
лживость  и завистливость.  Ќас убеждают  "вытащить все  на поверхность", не
ради самоуничижениЯ,  а на  том основании, что все это вполне естественно, и
стыдитьсЯ  здесь нечего.  Ќо если  только  христианство  не  ЯвлЯетсЯ полным
заблуждением, наше самовосприЯтие  в  моменты стыда  должно быть единственно
верным, и  даже Языческое общество обычно  признавало "бесстыдство" пределом
душевного падениЯ. ‚ попытке  истребить стыд мы разрушили  один из бастионов
человеческого духа,  безумно ликуЯ  по этому поводу, как  ликовали  троЯнцы,
когда они разрушили свои стены и втащили деревЯнного конЯ в ’рою. џ не знаю,
что  еще можно  предпринЯть, кроме как  принЯтьсЯ по возможности скорее  все
отстраивать.  ‘ущее безумство  -  боротьсЯ  с  лицемерием  путем  устранениЯ
искушениЯ к  лицемерию. Ћткровенность людей, отвергнувших стыд,  - это очень
дешеваЯ откровенность.
     „лЯ  христианства  существенно  необходимо  обретение  заново  прежнего
чувства греха. •ристос заранее миритсЯ с тем фактом, что люди  плохи. „о тех
пор,  пока  мы реально не почувствуем  истинность этой  …го предпосылки, мы,
хотЯ  и  принадлежим  миру,  который  Ћн  пришел  спасти, не  принадлежим  к
аудитории, которой адресованы …го слова.  Њы  не располагаем первым условием
пониманиЯ того, о чем Ћн говорит. € когда люди пытаютсЯ быть христианами без
предварительного   осознаниЯ   греха,  результатом  почти  неизбежно   будет
некотораЯ неприЯзнь по отношению к Ѓогу, как к кому-то, кто всегда выдвигает
невозможные требованиЯ и всегда  объЯт необъЯснимым  гневом. Ѓольшинство  из
нас  временами  тайно разделЯло чувства  умирающего крестьЯнина, который,  в
ответ  на проповедь  свЯщенника  о покаЯнии, спросил: "Ђ какой же вред Я …му
причинил?"  ’ут-то  и  происходит  преткновение.  •удшее,  что  мы делаем по
отношению к Ѓогу  -  это оставлЯем …го в покое; почему бы и …му не отплатить
нам той  же монетой? Џочему не дать нам  жить? …му-то  - с чего "гневатьсЯ"?
‚едь …му так легко быть благим!
     Ќо  в минуты,  когда человек чувствует настоЯщую вину - минуты, которые
слишком редки в нашей жизни, - все эти кощунства рассыпаютсЯ в прах. Њногое,
чувствуем мы, можно списать  на человеческие слабости,  но только  не  это -
этот невероЯтно гадкий и  мерзкий  поступок, какого не совершил бы  никто из
наших  друзей, которого устыдилсЯ бы даже  такой отпетый  негодЯй, как  €кс,
который мы ни  за  что  в мире не хотели бы  сделать достоЯнием гласности. ‚
такие минуты мы  действительно сознаем,  что наш  характер,  демонстрируемый
этим   поступком,   представлЯет   собой,  и  должен  представлЯть,  предмет
отвращениЯ  длЯ всех праведных людей, а если  есть сила, котораЯ выше людей,
то  и длЯ нее.  Ѓог,  в котором  это  не вызывает отвращениЯ,  не может быть
благим. Њы не можем даже желать существованиЯ  такого Ѓога - это было бы все
равно,  что желать устранениЯ каждого носа во вселенной, чтобы  запах  сена,
роз или морЯ никогда больше никого не восхищал, потому что, видите ли, у нас
изо рта плохо пахнет.
     Љогда мы просто-напросто говорим, что мы
     плохи, Ѓожий "гнев" представлЯетсЯ варварским понЯтием, но  как  только
мы начинаем чувствовать наше зло, мы сознаем, что он неизбежен, что он всего
лишь  прЯмое  следствие  благости  Ѓога.  Џоэтому длЯ  настоЯщего  пониманиЯ
христианской  веры  совершенно   необходимо  всегда  хранить  в  себе  опыт,
извлеченный из мгновениЯ, подобного описанно му мной.  научитьсЯ замечать то
же  реальное  и непростительное  зло  под его  все  более и  более  сложными
личинами.  “чение  это, конечно, не ново. ‚ этой главе Я не претендую  ни на
что особенно замечательное. џ просто пытаюсь перевести  моего читателЯ (и  в
еще большей  степени - себЯ  самого) через  "мост ослов"  (pons asinorum)  -
сделать первый шаг прочь  из раЯ дураков и царства иллюзии. Ќо в современном
мире  иллюзиЯ  обрела такую  силу,  что  мне  необходимо  изложить кое-какие
добавочные  соображениЯ,  которые  придадут  реальности  менее   невероЯтный
характер.
     1. Њы обманываемсЯ  внешностью предметов. Њы  полагаем себЯ в  целом не
намного хуже некоего €грека, которого все признают  порЯдочным  человеком, и
конечно  же (хотЯ об этом не следует заЯвлЯть вслух), лучше  мерзкого  €кса.
„аже на  поверхностном  уровне мы,  вероЯтно, в этом обманываемсЯ. Ќе будьте
слишком  уверены, что  ваши  друзьЯ  считают  вас  не  менее порЯдочным, чем
€грека. ‘ам по себе тот факт, что вы избрали его длЯ сравнениЯ, подозрителен
- вероЯтно, он на  три головы выше вас и  вашего  круга. Ќо допустим,  что и
€грек, и  вы производите  впечатление "неплохих"  людей. Ќасколько обманчива
внешность €грека - это останетсЯ между ним и Ѓогом. …го внешность может и не
быть обманчивой,  но  насчет  своей вы точно  знаете,  что это так. ‚ам это,
наверное, кажетсЯ простым трюком,  потому что  Я могу  сказать  то  же самое
€греку и так, по очереди, каждому человеку. Ќо в этом-то все и дело. Љаждому
человеку, не  слишком  свЯтому  или наглому, приходитсЯ равнЯтьсЯ на видимые
качества других людей - он знает, что в нем кое-что намного ниже даже самого
неосторожного его поведениЯ на людЯх, даже  самого его развЯзного разговора.
‚ мгновение ока,  пока ваш друг подыскивает слово, - что проноситсЯ  в вашем
мозгу?  Њы никогда не высказываем всей правды.  Њы можем сознатьсЯ в мерзких
фактах - в самой гадкой  трусости или в самой пошлой  и будничной пакости, -
но  наш тон  будет ложным.  ‘амый акт исповеди - беглый  лицемерный  взглЯд,
легкаЯ примесь юмора - все это имеет целью отдалить факты от вашей личности.
Ќикому не  догадатьсЯ, насколько знакомы и, в каком-то  смысле, близки вашей
душе все  эти  вещи, как они сливаютсЯ  со всем остальным - там,  глубоко, в
дремотном внутреннем тепле,  они ничему не звучат диссонансом, они вовсе  не
так  странны  и  отделимы  от  вас,  как  это  может  показатьсЯ,  когда они
превращаютсЯ в слова. Њы подразумеваем, и часто  верим, что привычные пороки
-  это  исключительные  и одиночные  поступки,  и  допускаем противоположную
ошибку в отношении наших  добродетелей, подобно плохому теннисисту,  который
именует свою обычную форму "неудачными днЯми",  а редкие успехи принимает за
норму. џ не вменЯю нам в вину то, что  мы не можем сказать истинной правды о
себе, ибо настойчивое, пожизненное внутреннее нашептывание злости, ревности,
похотливости, жадности  и самоснисхождениЯ попросту не укладываетсЯ в слова.
Ќо  важно, чтобы мы не принимали наши неизбежно ограниченные высказываниЯ за
полный отчет о самом худшем, что есть у нас внутри.
     2. ‘ейчас  воцарЯетсЯ  реакциЯ, сама по себе  вполне здороваЯ, на чисто
частные  и  домашние  концепции  нравственности,  пробуждение   общественной
совести.  Њы  чувствуем  свою  причастность  к  несправедливой  общественной
системе и  свою долю  во всеобщей  вине.  ќто вполне истинно, но  враг  рода
человеческого может и истину употребить нам  в обман. Ѓерегитесь, как бы  не
воспользоватьсЯ  идеей всеобщей вины  длЯ отвлечениЯ своего  вниманиЯ от тех
обыденных, старомодных провинностей - ваших собственных, - которые  не имеют
ничего общего с "системой", и в отношении которых необходимо принимать меры,
не  дожидаЯсь тысЯчелетнего царствиЯ. €бо  вину  всеобщую,  наверное, нельзЯ
почувствовать с той же силой, что и личную. „лЯ большинства из  нас, в нашем
нынешнем  состоЯнии, это понЯтие ЯвлЯетсЯ простым предлогом  длЯ того, чтобы
уйти от поистине важной проблемы. Љогда мы и по-настоЯщему научимсЯ понимать
степень нашей личной  испорченности, тогда и впрЯмь мы сможем посвЯтить себЯ
размышлениЯм о всеобщей  вине, и будем вправе уделЯть ей  максимум вниманиЯ.
Џрежде, чем бегать, нам следует научитьсЯ ходить.
     3. Њы питаем странную иллюзию, что  простое течение времени сводит грех
на нет.  џ слышал, как  люди,  в том числе и Я, рассказывали о жестокостЯх и
обманах, допущенных в детстве, так, словно  нынешний говорЯщий не имел к ним
никакого  отношениЯ,  и  даже со смехом.  Ќо  само по  себе  времЯ  никак не
отменЯет  факта или  вины греха. ‚ина смываетсЯ не временем,  а покаЯнием  и
кровью •риста; если  мы раскаЯлись в этих детских грехах,  мы должны помнить
цену  нашего  прощениЯ и  быть смиренными.  —то  же  до  самого факта греха,
возможно  ли,  чтобы что-то его отменило? ‚се  времена  вечно присутствуют в
Ѓоге.  Ќе  кажетсЯ  ли вам по  крайней мере  возможным, что  на каком-то  из
направлений ‘воей  многомерной вечности Ћн от века  видит вас в детской, как
вы отрываете крылышки  мухам, подлизываетесь,  врете,  томитесь от  похоти в
школе,  трусите или пыжитесь в первом  офицерском чине? ‚полне возможно, что
спасение состоит  не в уничтожении этих вечных мгновений, но в  совершенстве
смирениЯ, вечно  несущего  свой стыд, радующегосЯ поводу проЯвитьсЯ, которое
он предоставил Ѓожественному состраданию и тому, что он навеки стал известен
всей вселенной. ‚озможно, что в это  вечное  мгновение ‘вЯтой '' 'Џетр -  он
простит менЯ, если Я неправ, - вечно 'отрезаетсЯ от своего “чителЯ. …сли это
так, то  поистине верно, что радости –арствиЯ  Ќебесного длЯ  большинства из
нас,  в  нашем  нынешнем  состоЯнии,  требуют  определенного  привыканиЯ,  и
некоторые образы  жизни  делают такое привыкание  невозможным. ‚озможно, что
погибшие - это те, кто не смеет пойти в столь публичное место. ђазумеетсЯ, Я
не знаю, правда  ли все это, но Я думаю, что  следует считатьсЯ  по  крайней
мере с такой возможностью.
     4.  Њы должны  остерегатьсЯ чувства, что безопасность кроетсЯ в больших
числах. ‚полне  естественно  полагать, что  если  все люди  так  плохи,  как
говорЯт христиане,  то  их  дурные  качества вполне  простительны.  …сли все
школьники  провалились  на  экзамене,  то  навернЯка  вопросы  были  слишком
трудными. €  учителЯ в этой  школе так и  думают, пока не узнают, что есть и
другие школы, где девЯносто процентов учеников сдали экзамен по тем же самым
вопросам. ’огда  они  начинают  подозревать, что  виноваты  не экзаменаторы.
ЋпЯть  же, многим из  нас  доводилось  жить  в  дурных уголках человеческого
общества   -  в   какой-нибудь   конкретной  школе,  колледже,   полку   или
профессиональном  кругу, где общий тон поведениЯ был  плох. €  внутри  этого
уголка   некоторые  поступки   считались   попросту  нормальными  ("все  так
поступают"),   а   некоторые   другие  -  непрактично  добродетельными   или
донкихотскими. Ќо когда мы покинули это  дурное общество, мы к  своему ужасу
обнаружили, что во внешнем мире ни одному порЯдочному человеку даже в голову
бы  не пришло делать то,  что  мы считали "нормальным", тогда как почитаемое
нами  за  "донкихотство"  представлЯет  собой  в  общем  мнении  минимальный
стандарт  порЯдочности. ’о,  что казалось нам болезненной  и  фантастической
щепетильностью,   пока  мы  жили  в  "уголке",   предстало  нам  теперь  как
единственные  мгновениЯ здравомыслиЯ, выпавшие на нашу долю. ‘ нашей стороны
было  бы мудро  принЯть  в  расчет возможность,  что  весь  род человеческий
(будучи  небольшим  во  вселенских  масштабах  объектом) представлЯет  собой
именно  такой локальный уголок зла - изолированную  плохую  школу или  полк,
внутри   которых   минимальнаЯ   порЯдочность   принимаетсЯ  за  героическую
добродетель, а совершеннаЯ испорченность  - за простительное несовершенство.
Ќо существует ли, помимо самого  христианского учениЯ,  доказательство того,
что дела обстоЯт именно таким образом? Ѓоюсь, что такое доказательство есть.
‚о-первых,  есть  среди  нас  люди,  которые  не  принимают  локальных  норм
поведениЯ,   которые   демонстрируют   ту  тревожную  истину,  что  возможно
поведение, совершенно отличное от общепринЯтого.  •уже того, имеетсЯ еще тот
факт, что эти люди, как бы ни отделены они  были друг от друга пространством
и  временем, подозрительно  сходЯтсЯ друг с другом в основных  пунктах,  как
если бы они  состоЯли в контакте с каким-то широким общественным мнением  за
пределами  нашего  "уголка".  ‘лишком  велика  и  очевидна   общность  между
‡аратустрой, €еремией, ‘ократом, ѓаутамой,  •ристом (Я упоминаю ‚оплощенного
Ѓога  в числе  смертных  учителей с  тем,  чтобы  подчеркнуть  тот факт, что
основное различие между ними и •ристом  -  не в нравственном учении (которое
занимает  менЯ в данный момент), а в ‹ичности и Њиссии),  и Њарком Ђврелием.
‚-третьих, даже сейчас  мы обнаруживаем в себе теоретическое одобрение этого
никем не практикуемого  поведениЯ. „аже в своем уголке мы не утверждаем, что
справедливость, милосердие, смелость и умеренность лишены ценности,  а  лишь
считаем, что  наш локальный обычай включает эти  качества в разумных, на наш
взглЯд, пределах.  „ело приобретает  такой оборот, что  пренебрегаемые  нами
школьные  правила,  даже в этой плохой  школе,  имеют свЯзь с каким-то более
широким миром,  и что по  окончании  учебного года мы,  возможно, предстанем
перед общественным мнением этого широкого мира. Ќо вот что хуже всего:
     мы  не  можем  не  понимать,   что  лишь  известнаЯ  долЯ  добродетели,
полагаемой нами  сейчас непрактичной,  в  состоЯнии,  даже на этой  планете,
спасти человеческий род от катастрофы. Ќормы, которые, как кажетсЯ, попали к
нам в  "уголок" снаружи,  имеют,  оказываетсЯ,  прЯмое отношение к условиЯм,
царЯщим внутри "уголка" - настолько  прЯмое, что если род человеческий будет
последовательно придерживатьсЯ добродетели на протЯжении хотЯ бы десЯти лет,
землЯ,  от  полюса,  преисполнитсЯ  мира,   изобилиЯ,  здоровьЯ,  весельЯ  и
душевного  благополучиЯ, и  что никаким иным способом  этого не  добитьсЯ. “
нас, возможно,  вошло в обычай относитьсЯ к  полковым правилам как к мертвой
букве или стандарту недосЯгаемого совершенства, но даже и сейчас каждый, кто
не почтет за труд задуматьсЯ над этим, в состоЯнии понЯть, что при встрече с
врагом такое пренебрежение может  стоить каждому из  нас жизни. ‚от когда мы
позавидуем тому  "отщепенцу", "педанту", "энтузиасту", который по-настоЯщему
обучал свою роту стрелЯть, окапыватьсЯ и делитьсЯ друг с другом флЯгами.
     5.  Џо  мнению  некоторых,  того более  широкого  общества,  которое  Я
противопоставил здесь  человеческому "уголку", может и не существовать  - по
крайней мере, мы  не  имеем  о нем  свидетельств.  Њы не  встречаем в  жизни
ангелов  или существ, не знавших  грехопадениЯ.  Ќо  мы можем составить себе
некоторое   понЯтие   об  истине  даже   в   пределах   нашего  собственного
человеческого рода.  Њы можем рассматривать  различные эпохи и  культуры как
"уголки"  по отношению друг к другу. Ќесколькими  страницами выше Я говорил,
что разные эпохи  преуспевали в различных добродетелЯх.  € если вы временами
испытываете искушение утверждать, что мы, современные западные европейцы, не
можем  быть  такими  уж  плохими,  потому  что,  рассуждаЯ  в  относительных
терминах, мы гуманны, спросите себЯ, считаете ли вы, что Ѓог может смиритьсЯ
с  жестокостью жестоких эпох потому лишь,  что они  преуспевали в мужестве и
целомудрии.  ‚ы тотчас поймете, что  это  невозможно.  Џодумав  о  том,  как
выглЯдит в наших глазах  жестокость наших предков, вы можете  составить себе
впечатление, как выглЯдели  бы в  их глазах  наша уступчивость, суетность  и
робость, и как, таким образом, обе наши эпохи выглЯдЯт в глазах Ѓога.
     6. ‚озможно,  что  мое  злоупотребление словом  "доброта"  уже породило
протест  в  умах  кое-кого  из  читателей.  ђазве  мы  не   живем  в  эпоху,
становЯщуюсЯ  год  от  года  все более жестокой? Ќе исключено, что так оно и
есть,  но Я думаю, что мы сделались такими в результате наших попыток свести
все добродетели  к доброте. €бо  Џлатон верно учил, что  добродетель  едина.
ЌельзЯ быть добрым, не обладаЯ всеми прочими добродетелЯми. …сли  вы, будучи
трусом, хвастуном  и  лентЯем, еще  ни  разу  не причинили  своему  ближнему
особого вреда,  то лишь потому,  что  благополучие  вашего ближнего  пока не
вступило  в  конфликт с  вашей  безопасностью, самомнением и досугом. ‚сЯкий
порок  ведет  к  жестокости. „аже  доброе  чувство,  жалость,  если  оно  не
контролируетсЯ  милосердием  и  справедливостью,   ведет,   через  гнев;.  к
жестокости. Џричиной большинства 'зверств служат рассказы о зверствах врага,
а жалость к угнетенным классам, в отрыве от нравственного закона в целом,  в
силу естественного процесса ведет к неумолимой жестокости царства террора.
     7.  Ќекоторые  современные  богословы совершенно справедливо протестуют
против  чрезмерно моралистического толкованиЯ  христианства. ‘вЯтость Ѓога -
нечто  большее и отличное от нравственного совершенства. ’ребованиЯ, которые
Ћн нам предъЯвлЯет, превосходЯт  требованиЯ нравственного долга и отличаютсЯ
от них. џ этого не отрицаю, но  такаЯ  концепциЯ, подобно концепции всеобщей
вины,  может  легко  послужить предлогом длЯ уклонениЯ от реальной проблемы.
Ѓог может быть чем-то большим,  чем моральное благо, но  Ћн никак  не меньше
его.  „орога  в  обетованную землю  лежит  через  ‘инай. Ќравственный закон,
возможно, существует длЯ того, чтобы быть превзойденным, но его не превзойти
тем, кто вначале не признал его  требований, а  затем не  приложил все силы,
чтобы  удовлетворить  этим  требованиЯм  и  откровенно  признал факт  своего
поражениЯ.
     8.  "‚ искушении никто  не говори: "Ѓог  менЯ  искушает"  (€ак. 10:13).
Њногие направлениЯ мысли  побуждают нас свалить ответственность с наших плеч
на  некую  изначальную  необходимость,  заключенную  в природе  человеческой
жизни, и таким образом, косвенно, на ‘оздателЯ. ЏопулЯрными формами подобных
взглЯдов ЯвлЯютсЯ эволюционнаЯ доктрина, в соответствии с которой то, что мы
именуем  злом,  есть   неизбежное  наследие,   полученное  нами   от   наших
предков-животных, или идеалистическаЯ доктрина, в соответствии с которой оно
есть попросту результат нашей  конечной природы. •ристианство, если  Я верно
понимаю  посланиЯ Џавла, признает,  что абсолютное повиновение нравственному
закону, который мы  находим  начертанным  в наших сердцах и  в необходимости
которого убеждаемсЯ даже  на биологическом уровне, не ЯвлЯетсЯ возможным длЯ
людей.  ќто  создало   бы  настоЯщую  трудность  в  вопросе  о  человеческой
ответственности,  имей  абсолютное   повиновение   какое-либо   практическое
отношение  к жизни большинства из  нас.  Ќо  какаЯ-то  степень  повиновениЯ,
которой мы  с вами не достигли  за  последние сутки, несомненно возможна. Ќе
следует  употреблЯть  центральную проблему в качестве средства уклонениЯ  от
существа вопроса. Љ большинству из нас имеет настоЯщее отношение не  столько
вопрос, поставленный Џавлом,  сколько простое утверждение  “ильЯма ‹о: "…сли
вы  сейчас  спросите  себЯ,  почему  вы  не  столь же  набожны,  как  первые
христиане, то собственное ваше сердце ответит вам, что не  по невежеству или
неспособности, а исключительно потому, что это никогда до конца не входило в
ваши намерениЯ"  ("‘ерьезное  призвание", гл.2).  …сли  кто-либо  попытаетсЯ
охарактеризовать эту  главу  как  реставрацию учениЯ  о  полной греховности,
значит  он  неверно  ее  понЯл.  џ  не  верю в  это учение,  отчасти на  том
логическом основании,  что если  бы греховность была полной, мы не сознавали
бы  себЯ  греховными  и  отчасти  потому,  что,   как  показывает  опыт,   в
человеческой  природе  много хорошего.  џ также  не  рекомендую  впадать  во
вселенское уныние.  —увство стыда было высоко оценено мной не как чувство, а
ради  прозрениЯ, к которому оно ведет. Ќа мой взглЯд,  это прозрение  должно
быть постоЯнным в  сознании каждого человека, но следует  ли  также поощрЯть
сопутствующее  ему  болезненное  чувство  - это  вопрос  длЯ  специалиста  в
духовном  наставничестве, каковым  Я  не  ЯвлЯюсь и потому  многого  об этом
сказать не  могу. Њое собственное мнение, чего бы оно ни стоило, заключаетсЯ
в  том, что всЯкаЯ  печаль,  не вызваннаЯ раскаЯнием  в  конкретном  грехе и
стремлением  к  конкретному  исправлению  и  возмещению  ущерба, или  же  не
возникающаЯ из  жалости и стремлениЯ к активной помощи,  попросту  дурна. Ќа
мой взглЯд,  мы  все грешим, без нужды ослушиваЯсь апостольского наставлениЯ
"возрадоватьсЯ".   ‘мирение,  после   первой   встрЯски,  -   вполне  бодраЯ
добродетель.  Џоистине  печален   лишь   высокомерный  неверующий,  отчаЯнно
пытающийсЯ,  вопреки многократному краху  иллюзий,  сохранить свою  "веру  в
человеческую природу".  џ добиваюсь  интеллектуального,  а не эмоционального
эффекта  - Я  пытаюсь заставить читателЯ поверить в  то, что мы и впрЯмь,  в
нашем нынешнем виде,  ЯвлЯемсЯ  созданиЯми, чей характер должен, в некоторых
отношениЯх, ужаснуть Ѓога, как он ужасает, в моменты прозрениЯ, нас самих. ‚
это Я  верю  безоговорочно, и Я замечаю, что чем больше в человеке свЯтости,
тем это длЯ него очевиднее. ‚озможно, вы воображали себе, что это смирение в
свЯтых - набожнаЯ иллюзиЯ,  вызывающаЯ у Ѓогаулыбку. ќто  опаснейшаЯ ошибка.
Ћна опасна  теоретически, потому что заставлЯет вас приравнивать добродетель
(т.е.  совершенство)  к иллюзии  (т.е.  несовершенству), что  абсурдно.  Ћна
опасна практически, потому  что побуждает человека ошибочно принимать первые
проблески  пониманиЯ  своей  собственной  испорченности за  проблески  нимба
вокруг его бестолковой головы. Ќет уж, будьте уверены: когда свЯтые говорЯт,
что они - даже они -  мерзки, они попросту констатируют  истину,  с  научной
точностью.
     Љак же возникло такое положение вещей? ‚ следующей главе  Я постараюсь,
в меру своего пониманиЯ, дать христианский ответ на этот вопрос.
        5 ѓрехопадение человека
      ЏовиноватьсЯ - вот истинное назначение разумной души.
     <i>Њ.Њонтень, II,</i> ATl.
     •ристианский ответ на вопрос, заданный в предыдущей главе, содержитсЯ в
учении  о грехопадении. ‘огласно этому учению, человек в своем нынешнем виде
ужасен в глазах Ѓога и своих собственных, существо,  плохо приспособленное к
жизни во вселенной - не потому, что Ѓог его таким сотворил, но  потому,  что
он  сам сделал себЯ  таким,  путем злоупотреблениЯ  свободной волей.  Ќа мой
взглЯд, это единственнаЯ функциЯ всего учениЯ. Ћна существует, чтобы уберечь
нас от двух неприемлемых длЯ христианства теорий происхождениЯ зла: монизма,
согласно  которому  ‘ам  Ѓог,  будучи  "выше  добра  и  зла",  нелицеприЯтно
производит  действиЯ, которым мы  даем  эти два  наименованиЯ,  и  дуализма,
согласно  которому Ѓог производит  благо,  в то времЯ  как  некаЯ  равнаЯ  и
независимаЯ сила производит зло.  ‚  противоположность  обеим  этим  теориЯм
христианство  утверждает, что Ѓог благ; что Ћн  сотворил  все вещи благими и
ради их блага; что одна из благих вещей, сотворенных €м, а именно, свободнаЯ
волЯ разумных существ, по самой своей  природе предполагает возможность зла;
и  что  эти существа, испробовав такую возможность, стали  злыми. Џричем эту
функцию - единственную, которую Я приписываю учению о грехопадении - следует
отличать от двух других функций, которые ей иной раз приписывают, но которые
Я отвергаю. ‚о-первых, Я  не думаю,  что в этом  учении содержитсЯ ответ  на
вопрос: "—то было лучше длЯ Ѓога -  сотворить или не сотворить?" ќтот вопрос
Я уже отверг.  Џоскольку Я  верю,  что Ѓог благ,  Я  убежден, что  если этот
вопрос  имеет какой-либо  смысл, то ответ на него должен быть положительным.
Ќо  Я сомневаюсь, чтобы этот  вопрос  имел какой-либо смысл -  а если даже и
имеет,  то  Я  уверен,  что  на него  нельзЯ  дать ответ  в  тех  ценностных
категориЯх, которые длЯ  человека составлЯют смысл. ‚о-вторых, Я  не  думаю,
что из  учениЯ о грехопадении  следует "справедливость" воздаЯниЯ конкретным
индивидам за  грехи  их далеких предков.  Џохоже, что некоторые  формы этого
учениЯ развили в себе такой элемент, но Я не особенно верю, чтобы они, в том
виде, в каком они излагались их сторонниками, всерьез имели это в виду. Ћтцы
церкви  порой говорили, что мы несем наказание за грех  Ђдама, но  они  куда
чаще  говорили, что  мы  согрешили "в  Ђдаме".  Ќе  исключено, что  мы  не в
состоЯнии  понЯть,  что  они  имели в виду,  или  же мы  можем  решить,  что
подразумеваемое  ими  было  ошибкой.  Ќо по-моему, мы не  можем  отмести  их
высказываниЯ как простую "идиому". Њудро ли, глупо ли, но они верили, что мы
реальным образом,  а не посредством юридической фикции,  замешаны в поступке
Ђдама.  Џопытка сформулировать это  предположение, сказав, что  мы были  "в"
Ђдаме в  физическом  смысле  - что  Ђдам  был первым  носителем "бессмертной
зародышевой плазмы" - наверное, неприемлема, но возникает, разумеетсЯ, новый
вопрос: представлЯет ли сама вера простое заблуждение или  же действительное
прозрение  в  область  духовной  реальности  за  пределами  нашего  обычного
восприЯтиЯ. Ћднако, в данном  случае этот вопрос не при чем, ибо, как Я  уже
сказал,  у менЯ нет намерениЯ доказывать, что передача современному человеку
недостатков, развившихсЯ в его отдаленных предках, представлЯет собой пример
справедливого  воздаЯниЯ.  „лЯ менЯ это  скорее  пример факторов, необходимо
свЯзанных с сотворением  стабильного мира, что было нами рассмотрено в главе
2. Ѓог, без сомнениЯ, мог бы  чудесным образом устранить результаты  первого
греха,  совершенного человеком, но  это бы не особенно  помогло,  не будь Ћн
готов устранЯть результаты второго греха, а затем третьего - и так далее, до
бесконечности.  …сли эти  чудеса  прекратЯтсЯ, тогда, раньше или  позже,  мы
вернемсЯ в наше нынешнее жалкое состоЯние. …сли же они не прекратЯтсЯ, тогда
мир,  постоЯнно  поддерживаемый и  исправлЯемый Ѓожественным вмешательством,
будет   миром,  в  котором  ничто   важное  никогда  не  будет  зависеть  от
человеческого выбора, и в котором сам этот выбор в скором времени перестанет
существовать в  силу  уверенности,  что  ни  одна  из  видимых  альтернатив,
открывающихсЯ  перед вами, не приведет ни к  каким результатам, а  потому не
ЯвлЯетсЯ  реальной альтернативой. Љак  мы  видели, свобода шахматного игрока
играть в шахматы основана на постоЯнстве квадратов и ходов.
     ‚ыделив  таким  образом  то,  что  Я  считаю  главной  сутью  учениЯ  о
грехопадении  человека, обратимсЯ теперь  к  этому  учению в целом. €сториЯ,
изложеннаЯ в Љниге ЃытиЯ, -  это историЯ  (полнаЯ глубочайшего содержаниЯ) о
волшебном Яблоке познаниЯ, но в  разработанном  учении присущее этому Яблоку
волшебство  совершенно  исчезает  из  виду,  и  историЯ  повествует только о
неповиновении.  џ  испытываю глубочайшее уважение даже к Языческим  мифам, а
еще более глубокое - к историЯм ‘вЯщенного ЏисаниЯ. Џоэтому Я не сомневаюсь,
что версиЯ, в которой уделЯетсЯ особое внимание волшебному Яблоку и сводЯтсЯ
воедино древо  жизни  и древо  познаниЯ,  содержит более  глубокую  и тонкую
истину,  чем версиЯ, в которой Яблоко становитсЯ попросту, и  исключительно,
залогом  повиновениЯ. Ќо Я  полагаю,  что ‘вЯтой  „ух не  позволил  бы  этой
последней версии  произрасти в церкви  и  завоевать расположение  ее великих
докторов,  не  будь она истинной и полезной в отведенных ей пределах. €менно
эту  версию Я  и собираюсь обсуждать, потому что,  хотЯ Я и  подозреваю куда
большую  глубину в первой версии, Я  знаю, что мне, по крайней мере,  не под
силу  проникнуть в эти  глубины.  џ  должен давать моим  читателЯм не  самое
лучшее в абсолютном смысле, а лучшее из того, что у менЯ есть.
     €так, в разработанном учении  утверждаетсЯ,  что человек, в том виде, в
каком его сотворил Ѓог, был совершенно  хорош  и совершенно счастлив, но что
он  ослушалсЯ  Ѓога  и стал тем, что мы сейчас  видим. Њногие  считают,  что
современнаЯ наука доказала ложность такого предположениЯ. "‘ейчас мы знаем",
-  говорЯт они, -  "что человек  не только не пал по сравнению с первобытным
состоЯнием добродетельности  и счастьЯ, но напротив, совершил восхождение из
состоЯниЯ  зверства и  дикости". Џохоже,  что  здесь царит полнаЯ  путаница.
‘лова  "зверство"  и  "дикость"  принадлежат к печальному разрЯду тех  слов,
которые  порой употреблЯютсЯ  риторически, длЯ  выражениЯ  укоризны, а порой
научно,   как  описательные   термины,   и  псевдонаучный   аргумент  против
грехопадениЯ основан на смешении  этих  словоупотреблений. …сли говорЯ,  что
человек  поднЯлсЯ  над  звериным уровнем,  вы  просто имеете в  виду, что он
физически произошел от животных, то у менЯ нет возражений.  Ќо отсюда совсем
не следует, что чем дальше мы углублЯемсЯ в прошлое, тем более зверским - то
есть, злобным или гнусным - становитсЯ поведение человека.  Ќикакое животное
не имеет нравственной добродетели, но  неверно  полагать, что все  поведение
животных таково, что, будь оно  поведением людей, его следовало бы именовать
."дурным". Ќапротив, не  все животные так плохо относЯтсЯ к существам своего
вида, как люди относЯтсЯ к людЯм. Ќе все так же прожорливы и похотливы,  как
мы, и ни одно животное не  обладает амбицией. Џодобным же образом,  если  вы
говорите, что первые люди были "дикарЯми", имеЯ в виду, что  их изделиЯ были
немногочисленны  и неуклюжи, как  и у современных  "дикарей",  вы, возможно,
правы, но если вы имеете в виду, что они "дикари" в том смысле, что они были
похотливы,  свирепы, жестоки  и склонны  к измене, вы  выходите  за  пределы
имеющихсЯ у вас данных, и это происходит по двум причинам.
     ‚о-первых,  современные  антропологи  и  миссионеры  куда  менее  своих
предшественников склонны присоединЯтьсЯ  к  вашему  неблагоприЯтному  мнению
даже о современном  дикаре. ‚о-вторых, нельзЯ по изделиЯм первобытных  людей
заключать, что  они  были  во  всех  отношениЯх  подобны  современным людЯм,
изготовлЯющим  такие же  изделиЯ.  Њы  должны  здесь  остерегатьсЯ  иллюзии,
которую,   по-видимому,  естественно   порождает  изучение   доисторического
человека.  „оисторический  человек,  именно  в  силу  своей  доисторичности,
известен  нам лишь по  материальным предметам,  которые он  изготовил - или,
скорее, по случайному  набору наиболее долговечных из числа изготовленных им
предметов. Ђрхеологи не виноваты, что  у них  нет  лучших данных,  но  такаЯ
скудость создает постоЯнное искушение сделать выводы, заходЯщие  дальше, чем
мы  имеем  на  то  право,  предположить,  что  община,  изготовлЯвшаЯ лучшие
изделиЯ, была  во  всех  отношениЯх лучше.  „лЯ каждого  очевидно, что такое
предположение  ложно  -  оно привело  бы  к заключению,  что  подобные  слои
общества  нашего  времени   во  всех  отношениЯх  выше   аналогичных  кругов
викторианской эпохи. ‚полне возможно, что доисторические люди, изготовлЯвшие
самую плохую керамику, сочинЯли самую лучшую поэзию, и  нам никогда этого не
узнать. € это  предположение  становитсЯ  еще более  нелепым, если  сравнить
доисторического человека  с современными  дикарЯми. ЋдинаковаЯ примитивность
изделий  ничего  в  данном  случае  не  говорит  об  умственном  развитии  и
добродетели  изготовителей.  ’о,  что  постигаетсЯ методом  проб  и  ошибок,
непременно вначале  будет  грубовато, каков бы ни  был  характер начинающего
мастера.  ’от  же самый горшок,  который был  бы  свидетельством  гениЯ  его
создателЯ, если бы это был первый горшок,  изготовленный во всем мире, через
тысЯчи  лет  гончарного  дела  покажет, что  его  создатель -  растЯпа.  ‚сЯ
современнаЯ оценка первобытного  человека основана  на низкопоклонстве перед
"рукоделием",  представлЯющем  собой великий всеобщий грех нашей собственной
цивилизации. Њы забываем,  что наши доисторические  предки сделали все самые
полезные  открытиЯ,   которые  когда-либо   были  сделаны,  за   исключением
хлороформа. €м  мы обЯзаны  Языком,  семьей, одеждой,  использованием  огнЯ,
приручением животных, колесом, кораблем, поэзией и сельским хозЯйством.
     ’аким образом, науке нечего сказать как в пользу, так и против учениЯ о
грехопадении. Ќа более философскую трудность указал Ќ.Џ.“ильЯме, современный
богослов, перед  которым в большом долгу все,  кто изучает этот предмет.  Ћн
отмечает,  что  идеЯ  греха  предполагает  закон,   преступаемый  грехом,  а
поскольку на  то, чтобы "стадный  инстинкт"  выкристаллизовалсЯ в обычай,  а
обычай в закон,  должны  уйти столетиЯ, первый человек,  если было существо,
которое можно  охарактеризовать подобным образом,  не мог совершить  первого
греха. ‚ этом рассуждении предполагаетсЯ, что добродетель и стадный инстинкт
обычно совпадают,  и что первый грех был в основном общественным грехом.  Ќо
традиционное учение указывает на грех против  Ѓога, акт неповиновениЯ, а  не
на грех против ближнего. € конечно же, если мы хотим в сколь-нибудь реальном
смысле придерживатьсЯ учениЯ  о грехопадении,.мы должны искать  великий грех
на более глубоком и вневременном уровне, нежели уровень общественной морали.
     ќтот  грех  был  охарактеризован  Ѓлаженным  Ђвгустином  как  результат
гордыни, посредством которой тварь (то есть, существо в  основном зависЯщее,
принцип существованиЯ которого заложен не в нем, а в ком-то другом) пытаетсЯ
обосноватьсЯ самостоЯтельно, существовать длЯ себЯ. Џодобный грех не требует
длЯ себЯ ни  сложных общественных  условий, ни  обширного опыта, ни  особого
умственного развитиЯ.  ‘ того  момента, как  тварь осознает  Ѓога как Ѓога и
самое себЯ как  себЯ,  перед ней открываетсЯ  жуткаЯ  альтернатива:  избрать
центром Ѓога или  же себЯ. ќтот грех ежедневно совершаетсЯ маленькими детьми
и невежественными крестьЯнами, равно как и людьми изощренными, одиночками не
в  меньшей  степени,  чем  членами  сообществ  - это  грехопадение в  каждой
индивидуальной  жизни и в каждом дне каждой  индивидуальной  жизни, основной
грех, стоЯщий за каждым конкретным грехом. ‚ этот самый момент вы и  Я  либо
совершаем его, либо  находимсЯ накануне его совершениЯ, либо  раскаиваемсЯ в
нем. Њы пытаемсЯ,  по пробуждении,  положить  новый день  к  ногам Ѓога.  Ќо
прежде, чем  мы кончим  бритьсЯ, день  становитсЯ  нашим, и долЯ  Ѓога в нем
ощущаетсЯ  как дань,  которую мы должны  платить  из  "своего  собственного"
кармана,  вычет  из  времени, которое, как  мы чувствуем, должно быть "нашим
собственным".  —еловек приступает к новой  работе с  чувством  призваниЯ  и,
вероЯтно, первую неделю еще ставит себе целью реализацию призваниЯ, принимаЯ
и  удовольствиЯ, и  огорчениЯ  по мере  того,  как они исходЯт от  Ѓога, как
"случайности". Ќо в ходе второй недели он уже начинает узнавать, что к чему,
а к третьей он уже выделил из всего  объема работы свой собственный план длЯ
себЯ внутри  этой работы,  и  когда он имеет возможность  ему  следовать, он
считает, что получает не более положенного ему по  праву, а  когда не  имеет
такой возможности, то пенЯет,  что  ему  мешают.  ‹юбЯщий,  повинуЯсь вполне
бесхитростному побуждению, которое может быть полно доброй воли, равно как и
желаниЯ, и не обЯзательно упускает из виду Ѓога, обнимает свою возлюбленную,
а  затем, совершенно невинно, испытывает прилив сексуальных удовольствий. Ќо
второе объЯтие  может  как раз  преследовать достижение этого  удовольствиЯ,
может  быть средством к достижению цели, может быть первым шагом вниз к тому
состоЯнию,  в котором человек  считает  ближнего за вещь, за машину, которую
можно употреблЯть длЯ собственного удовольствиЯ.  ’аким образом, каждый  род
деЯтельности  лишаетсЯ  цвета  невинности, элемента покорности и  готовности
принимать предлагаемое.  Њысли,  сосредоточенные на  Ѓоге -  вроде  той, что
занимает нас  в это мгновение -  продолжаютсЯ так, словно  они самоцельны, а
затем  так,  словно  целью  ЯвлЯетсЯ  наше  удовольствие   от  мыслительного
процесса, и в  конечном счете так, словно целью ЯвлЯетсЯ наша  гордость  или
слава. ’аким образом, весь день напролет, и все дни нашей жизни, мы катимсЯ,
скользим,  падаем,  как  будто  Ѓог,  длЯ  нынешнего нашего сознаниЯ,  - это
гладкаЯ  наклонность  плоскость,   на  которой  не  за   что  зацепитьсЯ.  €
действительно,  наша  нынешнЯЯ  природа  такова,  что  мы  неизбежно  должны
поскользнутьсЯ, и  грех, поскольку он неизбежен, может быть простителен.  Ќо
Ѓог не мог  создать  нас такими.  ќто  удаление от  Ѓога,  "обратный путь  к
привычному себе",  должно быть,  как мы полагаем,  результатом грехопадениЯ.
—то,  собственно, произошло  в  момент  грехопадениЯ, мы  не знаем, но  если
позволено строить  догадки,  Я могу предложить  следующую картину - "миф"  в
сократическом  смысле  слова  (т.е.,  рассказ  о  том,  что  могло  бы  быть
историческим фактом. Ќе  путать  с "мифом" в смысле, придаваемом этому слову
Ќибуром, т.е.  символическое представление внеисторической  истины),  вполне
вероЯтную историю.
     Ќа  протЯжении  многих  столетий  Ѓог  совершенствовал животную  форму,
которой предстоЯло стать носителем человеческих качеств и …го образа. Ћн дал
этому  существу руки, большой палец которых мог касатьсЯ любого из остальных
пальцев, челюсти, зубы и  гортань, способные  к  артикулЯции, а также  мозг,
достаточно сложный длЯ того,  чтобы выполнЯть  все материальные  операции, в
которых   воплощаетсЯ   разумнаЯ   мысль.   ‚озможно,   что   это   создание
просуществовало целые  эпохи в таком  состоЯнии, прежде чем стало человеком.
Ћно  даже могло  быть достаточно разумным,  чтобы изготовлЯть  вещи, которые
археологи принимают за доказательство  его человеческой природы. Ќо это было
всего  лишь  животное,  потому что  все  его  физические  и  психологические
процессы лишь преследовали чисто материальные и природные цели. ‡атем, когда
пришло времЯ. Ѓог  ниспослал на этот организм, как в его психологии, так и в
его  физиологии,  новый тип  сознаниЯ,  которое  могло сказать "Я" и "менЯ",
которое могло взглЯнуть на  себЯ, как на объект, которое знало Ѓога, которое
могло судить об истине, красоте и благе, и которое настолько возвышалось над
временем, что могло наблюдать его течение. ќто новое сознание управлЯло всем
организмом  и освещало  его