 породы  диких голубей,  взвизгивают и  чокают дрозды,
заунывно,  мелодически перекликаютсЯ  иволги (*  €волги  имеют  еще  другой,
противоположный крик или визг, пронзительный  и неприЯтный длЯ уха. ЌаходЯ в
этих  звуках  сходство  с  отвратительным  криком  грызущихсЯ  кошек,  народ
называет  иволгу дикою  кошкой),  стонут рЯбые кукушки,  постукивают,  долбЯ
деревьЯ, разноперые дЯтлы,  трубЯт желны, трещат  сойки;  свиристели, лесные
жаворонки,  дубоноски  и  все многочисленное крылатое,  мелкое  певчее племЯ
наполнЯет воздух  разными  голосами и  оживлЯет тишину  лесов; на сучьЯх и в
дуплах дерев птицы вьют свои гнезда, кладут Яйца и выводЯт детей; длЯ той же
цели  поселЯютсЯ в дуплах куницы и белки,  враждебные  птицам, и шумные  рои
диких  пчел  (*  „уплЯстое  дерево, занимаемое  пчелами,  называетсЯ  борть.
‡аметив  отверстие,  в  которое лазЯт пчелы,  его  выдалбливают и обделывают
должеЯми,  чтоб  можно  было вынимать их и свободно доставать соты душистого
зеленого меда, известного под именем липца. Ѓортевые промыслы в Ћренбургской
губернии были прежде весьма значительны, но  умножившеесЯ  народонаселение и
невежественнаЯ жадность при  доставанье меда, который нередко вынимают весь,
не оставлЯЯ запаса на зиму, губЯт диких пчел, которых и без  того истреблЯют
медведи, большие охотники до меда, некоторые породы птиц и жестокость зимних
морозов).  ’рав  и  цветов  мало  в большом  лесу:  густаЯ,  постоЯннаЯ тень
неблагоприЯтна растительности, которой  необходимы свет и теплота  солнечных
лучей; чаще других виднеютсЯ зубчатый папоротник, плотные и  зеленые  листьЯ
ландыша, высокие стебли отцветшего лесного левкоЯ да краснеет кучками зрелаЯ
костЯника; сырой  запах грибов носитсЯ в воздухе, но всех  слышнее острый и,
по-моему,  очень  приЯтный запах  груздей, потому что они  родЯтсЯ  семьЯми,
гнездами  и любЯт моститьсЯ (как говорЯт в народе) в мелком папоротнике, под
согнивающими прошлогодними листьЯми.

     ‚ таком чернолесье  живут, более или менее  постоЯнно, медведи,  золки,
зайцы, куницы  и белки (*  ‚  некоторых,  более  лесных  уездах Ћренбургской
губернии,  где  растут  породы  и смолистых  дерев,  водЯтсЯ олени,  рыси  и
росомахи; в гористых местах — дикие козы, а в камышах и камышистых уремах по
“ралу — кабаны).  Њежду  белками попадаютсЯ очень белесоватые, почти  белые,
называемые почему-то горлЯнками, и  белки-летЯги: последние  имеют  с  обеих
сторон, между переднею и  заднею лапкою, кожаную тонкую  перепонку, котораЯ,
растЯгиваЯсь,  помогает  им прыгать  с  дерева  на дерево, на весьма большое
расстоЯние. ‚о времЯ такого прыжка, похожего на полет, Я убил однажды летЯгу
на воздухе, и вышло, что Я застрелил зверЯ в лет. •ищные птицы также в лесах
выводЯт  детей,  устраиваЯ гнезда  на  главных  сучьЯх  у самого  древесного
ствола: большие и малые Ястреба,  луни,  белохвостики, копчики и  другие.  ‚
густой тени лесных трущоб таЯтсЯ и плодЯтсЯ совы,  сычи и длинноухие филины,
плачевный,  странный,   дикий  крик  которых  в  ночное  времЯ  испугает   и
непугливого  человека, запоздавшего  в  лесу.  —то же мудреного,  что  народ
считает эти крики ауканьем и хохотом лешего?

     …сли  случитсЯ  ехать  лесистой  дорогою,  через  зеленые  перелески  и
душистые полЯны, только что выедешь на них, как ЯвлЯетсЯ  в вышине копчик, о
котором Я сейчас  упомЯнул. …сли он имеет гнездо неподалеку, то  обыкновенно
сопровождает всЯкого  проезжего, даже прохожего,  плаваЯ  над ним  широкими,
смелыми кругами в  высоте небесной. Ћн  сторожит  изумительно зоркими своими
глазами,  не вылетит ли  какаЯ-нибудь маленькаЯ птичка из-под ног лошади или
человека. ‘ быстротою молнии падает он из поднебесьЯ на вспорхнувшую пташку,
и  если она не успеет упасть в траву, спрЯтатьсЯ в листьЯх дерева или куста,
то копчик вонзит в нее острые когти и унесет в гнездо к своим детЯм. …сли же
не удастсЯ схватить добычу, то  он взмоет  вверх крутой дугою, опЯть сделает
ставку и  опЯть упадет вниз, если  снова  подниметсЯ та же птичка  или будет
вспугана  другаЯ.  Љопчик  бьет  сверху,  черкает,  как сокол,  на  которого
совершенно похож.  €ногда случаетсЯ, что от больших детей вылетают на  ловлю
оба копчика, самка и  чеглик, и тогда они могут позабавить всЯкого зрителЯ и
не охотника. ЌельзЯ без приЯтного удивлениЯ и невольного участиЯ смотреть на
быстроту,  легкость  и  ловкость  этой  небольшой,  красивой  хищной  птицы.
‘транно,  но самому  жалостливому  человеку  как-то  не жаль  бедных птичек,
которых  он  ловит! ’ак хорош,  изЯщен, увлекателен процесс этой ловлЯ,  что
непременно желаешь успеха ловцу. …сли одному копчику удастсЯ поймать птичку,
то он сейчас уносит добычу к детЯм, а другой  остаетсЯ  и продолжает плавать
над человеком, ожидаЯ  и себе поживы. ‘лучаетсЯ Я то, что оба копчика, почти
в одно времЯ,  поймают по  птичке  и  улетЯт  с ними;  но через  минуту один
непременно ЯвитсЯ к человеку опЯть. Љопчик — загадочнаЯ птица: на воле ловит
чудесно, а ручной ничего не ловит. џ много раз пробовал вынашивать  копчиков
(то  же, что дрессировать собаку), и гнездарей и слетков; выносить их весьма
легко: в три-четыре  днЯ он привыкнет совершенно и будет ходить на руку даже
без вабила (кусок мЯса);  стоит только  свистнуть да  махнуть  рукой,  стоит
копчику только завидеть охотника или заслышать его свист — он уже на руке, и
если охотник не протЯнет  руки, то копчик  сЯдет  на  его плечо ила голову —
живой  же  птички никакой  не  берет.  ќта  особенность  его  известна  всем
охотникам,  но  Я  не  верил,  пока  многими  опытами  не убедилсЯ, что  это
совершеннаЯ правда (*  € все-таки  это неправда! €з «Љниги сокольничьЯ пути»
очевидно, что копчиками травили:  итак, мы не умеем только их вынашивать.  —
Џозднейшее примечание сочинителЯ). ЏотерЯв всЯкую надежду, чтобы копчик стал
ловить, Я обыкновенно выпускал его  на  волю,  и долго видели его  летающего
около  дома  и слышали жалобный писк, означающий, что он голоден. Џолучал ли
копчик прежнюю способность ловить на воле, или “мирал с голоду — не знаю.

     ‹ес  и кусты, растущие  около рек по таким  местам, которые  заливаютсЯ
полою водою, называютсЯ уремою.  “ремы бывают различны: по  большим  рекам и
ђекам  средней  величины,  берега  которых  всегда  песчаны,  урема  состоит
предпочтительно  из  вЯза,  осокорЯ, ракиты  или  ветлы и изредка  из  дуба,
достигающих  огромного  роста  и объема; черемуха, рЯбина, орешник и крупный
шиповник почти всегда  им  сопутствуют, разливаЯ  кругом  во времЯ весеннего
цветениЯ  сильный  ароматический  запах.  ‚Яз  не  так  высок,  но  толстый,
свилеватый  пень  его  бывает  в окружности  до  трех  сажен;  он  живописно
раскидист, и  прекрасна  неЯркаЯ, густаЯ зелень овальных, как будто тисненых
его листьев. ‡ато осокорь достигает исполинской вышины; он величав, строен и
многолиствен; его  бледно-зеленые листьЯ  похожи  на листьЯ  осины и  так же
легко  колеблютсЯ  на  длинных  стебельках  своих  при  малейшем, незаметном
движении воздуха. …го толстаЯ и в то же времЯ легкаЯ, мЯгкаЯ, краснаЯ внутри
кора идет на разные мелочные  поделки, всего  более на наплавки к рыболовным
сетЯм,  неводам и удочкам. ’акие уремы не бывают густы, имеют много глубоких
заливных озер, богатых всЯкою рыбою и водЯною дичью. ‚езде по берегам  рек и
озер,  по  песчаным пригоркам  и  косогорам  предпочтительно  перед  другими
лесными Ягодами растет в изобилии ежевика (в некоторых губерниЯх ее называют
куманикой),  цеплЯЯсь  за все  своими  гибкими,  ползучими, слегка  колючими
ветками; с  весны зелень ее убрана  маленькими белыми  цветочками,  а осенью
черно-голубыми  или сизыми  Ягодами  превосходного вкуса, похожими  наружным
образованьем  и величиною на крупную  малину.  •ороша такаЯ  урема: огромные
деревьЯ  любЯт  простор, растут не  часто, под ними и около них,  по размеру
тени, нет молодых древесных  побегов; и потому всЯ на виду величаваЯ красота
их.

     “ремы  другого  рода  образуютсЯ по рекам, которых нельзЯ  причислить к
рекам  средней величины, потому что  они гораздо меньше, но  в то же.  времЯ
быстры и  многоводны; по рекам, протекающим не в бесплодных,  песчаных,  а в
зеленых и цветущих берегах, по черноземному грунту, там редко встретишь вЯз,
дуб или осокорь, там растет березник, осинник и ольха (* Ћльха самое чивое к
росту дерево; она любит  почву  сырую и обыкновенно густо растет по  берегам
небольших речек и ручьев, если  же грунт  болотист, то покрывает и  гористые
скаты.  Ћльха достигает  довольно большого  роста  и толщины,  но  дерево ее
мЯгко,  хрупко  и  непрочно;  однако  столЯры  употреблЯют его, распилив  на
филенки,  длЯ обклейки разной  мебели); там, кроме черемухи  и рЯбины, много
всЯких кустов: калины, жимолости,  боЯрышника, тальника, смородины и других.
ќти-то уремы особенно мне нравЯтсЯ. Њногие деревьЯ и предпочтительно таловые
кусты  пронизаны,  протканы  и  живописно обвиты  до  самого  верха  цепкими
побегами дикого хмелЯ и  обвешаны сначала его зелеными листьЯми, похожими на
виноградные   листьЯ,  а  потом  палевыми,  золотыми  шишками,  похожими  на
виноградные кисти,  внутри которых таЯтсЯ мелкие, круглые, горькие на  вкус,
хмельные семена. Њножество соловьев, варакушек и всЯких певчих птичек  живет
в зеленых,  густорастущих кустах такой уремы. ‘оловьи заглушают всех. „ень и
ночь  не  умолкают их свисты и раскаты. ‘адитсЯ солнце, и ночники сменЯют до
утра  усталых  денных  соловьев.  ’олько там, при  легком шуме бегущей реки,
посреди цветущих  и  зеленеющих  деревьев  и  кустов,  теплом  и благовонием
дышащей ночи, имеют полный  смысл и обаЯтельную силу соловьиные песни...  но
они болезненно действуют на  душу, когда слышишь их  на улице, в пыли и шуме
экипажей, или в душной комнате, в говоре людских речей.

     Џо небольшим рекам и речкам, особенно  по низменной и болотистой почве,
уремы  состоЯт  из  одной ольхи  и таловых  кустов, по большей  части сквозь
проросших мелким камышом. €зредка  кое-где торчат кривобокие березы, которые
не боЯтсЯ мокрых мест, равно как и сухих. ’акие уремы бывают особенно густы,
часты и  болотисты, иногда  имеют  довольно маленьких озерков и представлЯют
полное  удобство  к выводу детей длЯ всей  болотной и водЯной  дичи;  всЯкие
звери и зверьки находЯт в них  также  безопасное  убежище (*  ‚ Ћренбургской
губернии урему, поросшую разными  мелкими  кустиками,  постоЯнно заливаемую,
занимаемую весной полою водою, называют иногда займищем; а урему,  состоЯщую
исключительно из одних таловых кустов, плотно растущих, — талы).

     € этот лес, так  поверхностно,  недостаточно мною описанный,  эту красу
земли, прохладу  в зной, жилище зверей  и птиц, лес,  из которого мы  строим
дома и которым греемсЯ в долгие жестокие зимы, — не бережем мы в  высочайшей
степени. Њы  богаты лесами,  но богатство  вводит нас  в мотовство, а с  ним
недалеко до бедности:  срубить дерево без всЯкой  причины  у  нас ничего  не
значит.  Џоложим, что в настоЯщих лесных губерниЯх, при всем старании не так
многочисленного их населениЯ, лесу не выведут,  но во  многих других местах,
где некогда росли леса, остались голые степи, и солома заменила дрова. ’о же
может случитьсЯ и в Ћренбургской губернии.  Ќе  говорю  о том, что крестьЯне
вообще поступают  безжалостно  с  лесом,  что вместо  валежника и  бурелома,
бесполезно тлеющего,  за которым надобно похлопотать, потому  что он толст и
тЯжел, крестьЯне обыкновенно рубЯт на дрова молодой лес;  что у старых дерев
обрубают на топливо одни сучьЯ и вершину, а голые стволы оставлЯют сохнуть и
гнить; что косЯт  траву или пасут  стада  без всЯкой необходимости там,  где
пошли молодые лесные побеги и даже зарости. ‚се это еще не  в такой  степени
губительно,  как  выварка поташа  и  сиденье,  или  сидка, дегтЯ: длЯ поташа
пережигают  в золу преимущественно  ильму,  липу и  вЯз, не щадЯ, впрочем, и
других древесных пород,  а длЯ дегтЯ снимают бересту, то  есть  верхнюю кожу
березы.  •отЯ эта съемка сначала  кажетсЯ  не  так  губительною, потому  что
береза гибнет не  вдруг, а снЯтаЯ осторожно, лет через десЯть наращает новую
кожу,  которую снимают вторично;  но  станут ли наемные  работники осторожно
бить бересту, то есть снимать с березы кожу? и  притом ни одна, с величайшею
осторожностью снЯтаЯ береза  не достигает  уже полного  развитиЯ: она хилеет
постепенно и умирает, не дожив своего века.

     €з всего растительного царства дерево более других представлЯет видимых
Явлений  органической  жизни и более возбуждает участиЯ. …го огромный объем,
его медленное возрастание, его долголетие,  крепость и  прочность древесного
ствола, питательнаЯ сила его корней, всегда готовых к возрождению погибающих
сучьев и к молодым побегам  от погибшего уже пнЯ, и, наконец, многостороннЯЯ
польза  и красота его  должны бы, кажетсЯ,  внушать уважение и  пощаду... но
топор и пила промышленника не знают  их, а временные выгоды увлекают и самих
владельцев... џ никогда не мог равнодушно видеть не только вырубленной рощи,
но  даже падениЯ одного большого  подрубленного дерева; в этом  падении есть
что-то невыразимо грустное:  сначала звонкие удары  топора производЯт только
легкое сотрЯсение в древесном стволе; оно становитсЯ сильнее с каждым ударом
и переходит  в общее содрогание  каждой ветки и каждого листа; по мере  того
как топор прохватывает до сердцевины, звуки становЯтсЯ глуше, больнее... еще
удар, последний: дерево  осЯдет, надломитсЯ,  затрещит, зашумит вершиною, на
несколько мгновений как будто задумаетсЯ, куда  упасть,  и,  наконец, начнет
склонЯтьсЯ на  одну сторону, сначала медленно, тихо, и потом, с возрастающей
быстротою и шумом, подобным  шуму сильного ветра, рухнет  на землю!.. Њногие
десЯтки лет достигало  оно полной силы и  красоты и в несколько минут гибнет
нередко от пустой прихоти человека.


        1. ѓ‹“•Ћ‰ ’…’…ђ…‚, ѓ‹“•Ђђњ, ЊЋ•Ћ‚€Љ

     ѓлухой  тетерев  по  его  величине,  малочисленности,   осторожности  и
трудности  добываньЯ  беспрекословно может назватьсЯ первою лесною дичью. Ћн
не  отлетает на зиму; напротив, водитсЯ в  изобилии в  самых холодных местах
‘ибири. €мЯ глухарЯ дано ему не потому, что он глух, а потому, что водитсЯ в
глухих,  уединенных и крепких  местах;  точно  так и последнее имЯ  моховика
происходит от моховых, лесных болот, в которых  живут  глухари. ‚  молодости
моей Я  еще встречал стариков охотников, которые думали, что глухие тетерева
глухи, основываЯсь на том,  что они не боЯтсЯ  шума  и стука, особенно когда
токуют. Њнение это совершенно  ошибочно. ‚о-первых, птица вообще мало боитсЯ
шума и стука, если не видит предмета, его производЯщего, во-вторых, токующий
тетерев, особенно глухой,  о чем  Я буду говорить ниже, не только  ничего не
слышит,  но и  не видит. Ќарод также думал, да и теперь  думает, что глухарь
глух. ќто доказывает всем известнаЯ, укорительнаЯ поговорка, которою подчуют
того, кто, будучи крепок на ухо или по рассеЯнности чего-нибудь не дослышал:
«ќх  ты, глухаЯ тетерЯ». ѓлухарь, напротив, имеет необыкновенно тонкий слух,
что знает всЯкий опытный охотник. ‚ Ћренбургской губернии глухие тетерева не
так крупны. џ взвешивал многих  глухих косачей (самцов): самый большой весил
двенадцать  с половиною фунтов, между тем как косач-моховик, например, около
Џетербурга  (говорю слышанное),  весит до семнадцати фунтов. ѓлухой косач не
совсем похож на косача тетерева полевого, хотЯ они составлЯют одну породу, а
курочки их пером совершенно сходны, с тою разницею, что глухарка красноватее
и темные пестрины на ней чернее. ѓлухарь самец имеет на хвосте черные косицы
(менее  загнутые,  чем  у  самца-полевика),  почему  и  называетсЯ  косачом;
величиною он будет с молодого, годовалого, индейского петуха и похож на него
своей фигурою. …сли вытЯнуть глухого косача, то от  клюва до конца хвостовых
перьев будет полтора аршина. ‚прочем, тело его занимает около двух четвертей
длины,  а в хвосте и шее с  головой — по полуаршину. Љлюв  толстый, твердый,
несколько погнутый книзу, бледно-зеленоватого  костЯного цвета, длиною почти
в вершок. ѓлаза  темные, брови  широкие  и  красные,  голова небольшаЯ,  шеЯ
довольно   толстаЯ;   издали   глухарь-косач  покажетсЯ   черным,   но   это
несправедливо: его голова и шеЯ  покрыты очень  темными, но в  то  же  времЯ
узорно-серыми перышками;  зоб  отливает  зеленым  глЯнцем,  хлупь  испещрена
белыми пЯтнами по черному полю, а спина и особенно верхнЯЯ сторона крыльев —
по серому основанию имеют коричневые длинные пЯтна; нижние хвостовые перьЯ —
темные, с белыми  крапинками на лицевой стороне, а верхние, от спины идущие,
покороче и серые; подбой крыльев под плечными суставами Ярко-белый с черными
крапинами,  а  остальной —  сизо-дымчатый;  ноги  покрыты мЯгкими, длинными,
серо-пепельного цвета перышками и очень мохнаты  до самых пальцев; пальцы же
облечены, какою-то скорлупообразною,  светлою чешуйчатою бронею  и оторочены
кожаною твердою бахромою; ногти темные, большие и крепкие.

     ѓлухаЯ курочка несравненно менее самца: Я ни одной из  них тЯжеле шести
фунтов  не убивал.  џ не стану  говорить о токах глухих тетеревов и о выводе
тетеревЯт, потому  что в этом они  совершенно  сходны с простыми тетеревами,
полевиками, или  березовиками, как их называют: последние  гораздо ближе мне
известны,  и  Я  буду  говорить  о  них  с  большею   подробностию.  ѓлухари
предпочтительно  водЯтсЯ  в  краснолесье;  длЯ них необходимы — сосна,  ель,
пихта и  можжевельник; погонцы,  молодые побеги  этих  дерев, составлЯют  их
преимущественную  пищу,  отчего  мЯсо  глухарЯ почти всегда имеет  смолистый
запах.  ‚прочем, в чернолесье, где  изредка  растут  сосны, глухари  водЯтсЯ
иногда и держатсЯ  вместе с тетеревами березовиками. ‚месте же с  ними кроют
их иногда шатрами — но всегда в малом количестве,  — длЯ чего к обыкновенной
приваде из овсЯных  снопов  прибавлЯют вершинки молоденьких  сосен  и  елей,
которыми обтыкают кругом приваду.  ѓлухари мало едЯт хлебных  зерен и  редко
летают в хлебные полЯ. ‚ообще  они гораздо уединеннее, строже  меньших своих
братии,  простых тетеревов, держатсЯ  постоЯнно в крупном лесу,  где и  вьют
гнезда их курочки на голой земле, в небольших Ямках. џйца их, почти всегда в
числе   семи  или  восьми,   вдвое  более   куриных,   рыжеватого  цвета,  с
темно-коричневыми крапинами.

     ѓлухарь  —  очень  плотнаЯ,  бодраЯ  и крепкаЯ  птица.  •отЯ  некоторые
охотники считают, что глухие косачи слабее  к ружью  косачей полевиков, но Я
не согласен с этим, мнением. џ могу только сказать, что глухари относительно
своей  величины  не  так  крепки  к  ружью,  как  можно  бы  ожидать,  но  Я
положительно убежден,  что они крепче простых тетеревов.  ‚ доказательство Я
укажу на то, что все охотники  употреблЯют  самую крупную дробь длЯ стрельбы
глухарей; разумеетсЯ, Я говорю  об охоте в позднюю осень или по первозимью и
преимущественно о косачах.

     џ уже  сказал, что глухарь необыкновенно пуглив и  осторожен. Ћн  любит
садитьсЯ  на  вершинах  огромных сосен, особенно  растущих  по  неприступным
оврагам и горам. ђазумеетсЯ, сидЯ на таком месте, он совершенно безопасен от
ружьЯ  охотника: если вы  подъедете или подойдете  близко к сосне, то нижние
ветви закроют его и вам ничего  не  будет видно, если же отойдете подальше и
глухарь  сделаетсЯ виден, то  расстоЯние будет так велико,  что нет  никакой
возможности убить дробью такую  большую  и крепкую птицу, хотЯ бы ружье было
зарЯжено безымЯнкой или нулем. €з этого следует, что стрельба глухарей самаЯ
труднаЯ и тЯжелаЯ, особенно косачей,  ибо курочки  гораздо смирнее, слабее и
чаще  садЯтсЯ  на  невысокие  деревьЯ.  ‚сего удобнее  бить  глухих  косачей
маленькой   пулей   из   винтовки,   что  и  делают  не   только   сибирские
стрелки-звероловы, но и вотЯки и черемисы в ‚Ятской и Џермской губерниЯх. Ќо
многие ли из обыкновенных наших ружейных охотников  умеют стрелЯть мастерски
из винтовки?  ’ут не  помогут проворство, ловкость и даже меткость глаза; ко
всему этому тут необходима в высшей степени вернаЯ рука. џ знаю это по себе:
Я был хороший стрелок  дробью  из ружьЯ, а пулей из винтовки  или штуцера не
мог  попасть и близко  цели;  то же можно сказать  о большей  части  хороших
охотников.   ‚прочем,   страстнаЯ   охота,  несмотрЯ   на   трудности,   все
преодолевает;  она имеет железное терпение,  и  Я нередко  из  обыкновенного
ружьЯ, обыкновенной  гусиной  дробью  убивал штук до  шести глухарей в  одно
утро. Џодъехать в  меру  на  санЯх или дрожках редко удавалось по неудобству
местности,  и Я подкрадывалсЯ  к  глухарЯм  из-за  деревьев;  если  тетерева
совершенно  не видно и  стрелЯть  нельзЯ, то Я  подбегал под самое дерево  и
спугивал  глухарЯ,   длЯ  чего  иногда  жертвовал   одним  выстрелом  своего
двуствольного ружьЯ, а другим убивал  дорогую добычу в лет, целЯ по крыльЯм;
но длЯ этого нужно, чтоб дерево было не слишком высоко. “потреблЯл Я также с
успехом  и  другой  маневр:  заметив,  по  первому  улетевшему  глухарю,  то
направление, куда должны улететь и другие, — ибо у всех тетеревов неизменный
обычай: куда  улетел  один, туда  лететь и  всем, — Я  становилсЯ  на  самом
пролете, а товарища-охотника или кучера с лошадьми посылал  пугать остальных
глухарей. „олго приходилось иногда ждать  и зЯбнуть,  стоЯ  смирно на  одном
месте; горы  и  овраги  надобно было далеко обходить  или  объезжать,  чтобы
спугнуть глухих тетеревов, но зато мне  удавалось из  небольшой стаи убивать
по  две  штуки.  ќто особенно удобно  потому,  что глухарь, слетев с высокой
сосны,   всегда  возьмет  книзу   и  летит  в   вышину  обыкновенных  дерев:
следовательно, мера не далека,  если  он полетит прЯмо над вами или недалеко
от вас. Ќечего  и говорить, что  довольно  случалось промахов и  еще  больше
подбитых  глухарей,  которых,  ходЯ  и  ездЯ по  одним и тем  же  местам  по
нескольку дней срЯду, Я нахаживал иногда на  другой  день мертвыми.  Ќадобно
признатьсЯ,  что при  осенней стрельбе глухарей  по большей части только  те
достаютсЯ  в руки, у  которых переломлены крыльЯ: этому причиной не одна  их
крепость, а неудобства стрельбы  от высоких, густыми  иглами покрытых сосен.
Ћчевидно, как внимательно надобно смотреть — не подбит ли глухарь, не отстал
ли  от других? нет ли крови на снегу по направлению его полета? не сел ли он
в  полдерева? не  пошел ли  книзу? Џри  каждом  из сказанных мною  признаков
подбоЯ сейчас должно преследовать раненого и добить его: подстреленный будет
смирнее и подпустит ближе.

     Љ  токующему  глухому косачу  ранней весною можно  подходить не  только
из-за дерева, но  даже по чистому месту, наблюдаЯ ту осторожность, чтоб идти
только  в то  времЯ,  когда он  токует,  и вдруг останавливатьсЯ,  когда  он
замолчит;  весь  промежуток времени,  пока косач  не токует, охотник  должен
стоЯть неподвижно, как  статуЯ; забормочет  косач — идти  смело вперед, пока
подойдет  в меру. Ѓольше о глухаре  Я ничего особенного  сказать не  могу, а
повторЯю сказанное  уже  мною, что он во всем  остальном совершенно сходен с
обыкновенным тетеревом,  следовательно и стрельба  молодых  глухих тетеревЯт
совершенно та же, кроме того, что они никогда  не садЯтсЯ на землю, а всегда
на дерево и что всегда находишь их в лесу, а не на чистых местах.

     ЊЯсо молодых глухарей очень вкусно, в чем согласны все; мЯсо же старых,
жесткое и сухое, имеет особенный, не  длЯ всех приЯтный вкус  крупной дичи и
отзываетсЯ  сосной, елью  или  можжевеловыми Ягодами; есть большие  любители
этого вкуса.

     ’руднаЯ  и  малодобычливаЯ  стрельба старых  глухарей  в глубокую осень
no-голу  или  по  первому  снегу  менЯ чрезвычайно  занимала:  Я страстно  и
неутомимо  предавалсЯ ей.  Ќадобно  признатьсЯ,  что  значительнаЯ  величина
птицы,   особенно  при  ее  крепости,  осторожности  и   немногочисленности,
удивительно  как  возбуждает  жадность   не  только  в  простых,  добычливых
стрелках, но и во всех родах охотников; по  крайней мере  Я всегда испытывал
это на себе.


        2. ’…’…ђ…‚

     Љто  не  знает  тетерева,  простого,  обыкновенного, полевого  тетерева
березовика, которого  народ  называет  тетерЯ, а чаще тетерька? ѓлухарь, или
глухой  тетерев, — это  дело  другое. Ћн  не  пользуетсЯ такою известностью,
такою  народностью.  ‚ероЯтно, многим  и видеть его не случалось,  разве  за
обедом, но Я уже говорил о глухаре особо. €так, Я не считаю нужным описывать
в  подробности величину, фигуру и цвет  перьев  полевого тетерева, тем более
что, говорЯ  о его жизни,  Я буду говорить об изменениЯх его наружного вида.
Ќужно только заметить, что тетерев из всех птиц, равных ему величиною, самаЯ
сильнаЯ  и  крепкаЯ птица.  ‹етает  он  очень  проворно и  неутомимо;  машет
крыльЯми с  такою  быстротою,  что  производит  резкий и сильный  шум  своим
полетом, особенно поднимаЯсь с  земли. ’етерева водЯтсЯ везде: и в большом и
малом, и в красном и черном лесу, в перелесках, в редколесье и даже в местах
безлесных, если только не распахана всЯ степь, ибо тетеревинаЯ самка никогда
не совьет гнезда на земле, тронутой сохою. ‚ губерниЯх, не тесно населенных,
в  местах,  привольных  хлебом  и особенно  лесом, тетерева  живут в великом
множестве. Ћни не отлетают на зиму, равно как и глухари. †естокость  морозов
длЯ них безвредна,  и едва ли они не больше плодЯтсЯ  там, где  холоднее. Ќо
начнем сначала.

     ‚  мае  месЯце  тетеревиные  самки  вьют  гнезда  в  опушках  леса,  по
редколесью и  преимущественно по молодым зарослЯм, а в местах  степных  —  в
каком-нибудь  полевом кустарнике. ‘амка несет до десЯти и даже до двенадцати
Яиц, как говорЯт охотники, но Я сам никогда более девЯти  не нахаживал.  Ћна
сидит на Яйцах очень крепко, так что не  только  все хищные звери и зверьки,
но  даже  дворные собаки ловЯт иногда ее на  гнезде.  Њне  самому  случалось
наезжать тройкой на тетеревиных курочек, сидЯщих на гнездах, и один  раз моЯ
кореннаЯ даже задавила копытом тетерьку на Яйцах. ’ри недели  матка почти не
слезает с гнезда и день и ночь; только в полдни сходит она на самое короткое
времЯ,  непременно закрыв гнездо травою и перьЯми, чтобы  Яйца не  простыли.
’етеревЯта выводЯтсЯ из Яиц обыкновенно около  половины июнЯ.  ‚прочем,  это
случаетсЯ и  позднее, если  первые  Яйца по какому-нибудь несчастному случаю
пропадут. Ќередко  гибнут они от палов, если палы производЯтсЯ поздно, о чем
Я   уже   говорил.  ‘начала   тетеревЯта,   все   без   исключениЯ,   бывают
серовато-желто-пестрого цвета,  так что нельзЯ  и различить самца  от самки:
первый  впоследствии  называетсЯ  косачом (от  косиц  в  хвосте),  а  втораЯ
курочкой.  ‚ исходе августа на  самце  начинают показыватьсЯ местами  темные
перьЯ,  как  будто  букеты  темно-коричневых  цветов;  в  это времЯ он имеет
особенный  и  весьма  красивый  вид,  и  тогда охотники  говорЯт: тетеревЯта
помешались. Љосач уже и в этом  периоде  возраста крупнее курочки, и брови у
него  шире и краснее: преимущество,  которое он навсегда  сохранЯет.  ‘тарый
самец  всегда  тЯжелее  одним  фунтом старой  курочки. ‚  начале  зимы косач
становитсЯ темно-кофейного цвета, черные косицы в хвосте отрастают, концы их
загибаютсЯ: одна половина направо, а  другаЯ налево. ”игура этих косиц очень
похожа на загнугое лезвие старинного столового ножа. Љосачи чернеют  год  от
году и на  третий год становЯтсЯ совершенно черными, с маленькою  сериною на
спине между крыльев и с отливом вороненой стали по  всему телу и особенно по
шее.  ‚прочем, внутреннЯЯ сторона  крыльев подбита мелкими белыми перышками,
также и  косицы в хвосте; и  белаЯ же поперечнаЯ полоса видна, на правильных
перьЯх.  Љурочка  существенно не изменЯет своего цвета: только к зиме  перьЯ
делаютсЯ жестче и крупнее, а пестрины темнее и желтее.

     ’етеревЯта имеют то особенное свойство, что через  несколько дней после
вылуплениЯ своего из Яиц  начинают  понемногу летать,  или,  точнее сказать,
перепархивать,  отчего самые маленькие  называютсЯ в иных местах так же, как
перепелЯта, поршками.  ЏитаютсЯ они  сначала  разными травЯными  семенами  и
мелкими насекомыми,  потом разными Ягодами: полевою  клубникою, костЯникою и
вишнею, до которых они большие охотники, а в местах лесных — всЯкими лесными
Ягодами.  ‘пособ,   посредством  которого   тетеревЯта  лакомЯтсЯ   вишнЯми,
растущими гораздо выше  их  роста, очень  оригинален: они  пускают  вишенные
кустики между ног и, подвигаЯсь  вперед, постепенно их наклонЯют до тех пор,
пока Ягоды не приблизЯтсЯ  к самому их  рту.  ‚  это  времЯ молодые тетерева
бывают особенного и отличного вкуса, разумеетсЯ там, где Ягод так много, что
они могут составлЯть единственную или преимущественную их пищу. ‚последствии
времени они  кормЯтсЯ хлебными  зернами  и, наконец, когда  хлеба  уберут  в
гумно, а полЯ покроютсЯ  снегом, древесные почки, дубовые желуди  (* „убовые
желуди  глотают тетерева  вместе с чашечками и  даже маленькими  веточками в
изумительном количестве), березовые сережки,  ольховые шишечки, можжевеловые
Ягоды, сосновые и еловые погонцы доставлЯют им обильный и питательный корм.

     ‘трельба тетеревов раннею весною незначительна; она прекращаетсЯ, когда
курочки сЯдут на гнезда, а косачи спрЯчутсЯ в лесные овраги и другие крепкие
места,  что  бывает в исходе  маЯ. ‚ июне косачи и холостые курочки  линЯют;
матки линЯют после вывода детей, гораздо позднее. ‘трельба молодых тетеревов
начинаетсЯ  в  июле и  продолжаетсЯ  до начала  сентЯбрЯ, разумеетсЯ  всегда
из-под собаки. Љогда же деревьЯ облетЯт, а трава от дождей и морозов завЯнет
и прилЯжет к земле, тетерева по утрам и вечерам начинают садитьсЯ на деревьЯ
сначала  выводками,  а  потом  собравшимисЯ  стаЯми,  в которых  старые  уже
смешиваютсЯ с молодыми. ќти стаи нередко  состоЯт из одних косачей или одних
курочек. —ем становитсЯ позднее  осень, тем сидЯт они долее, если  не сгонит
их сильный ветер. Џри тихой погоде,  особенно  при  мелком  дожде,  только в
полдень слетают тетеревиные стаи на землю, на полЯны и чистые места,  где бы
не беспокоили  их дождевые капли,  падающие  беспрестанно с мокрых древесных
ветвей. Љогда же солнце начнет склонЯтьсЯ к  западу, тетерева поднимаютсЯ  с
лежки, то есть с места своего отдохновениЯ, опЯть садЯтсЯ на деревьЯ и сидЯт
нахохлившись, как будто дремлют, до глубоких сумерек; потом пересаживаютсЯ в
полдерева и  потом уже спускаютсЯ на ночлег; ночуют всегда на земле. ’акже в
полдерева и  близко  к древесному стволу садЯтсЯ тетерева  в ветреное времЯ,
чтобы их вместе  с ветвЯми не качало ветром, чего они не любЯт. ЋпускаЯсь на
ночлег, они не слетают,  а как  будто  падают вниз, без всЯкого шума,  точно
пропадают,  так  что,  завидЯ  издали  большое дерево,  унизанное  десЯтками
тетеревов,  и  подъезжаЯ  к нему  с  осторожностью,  вдруг  вы увидите,  что
тетеревов  нет, а они  никуда не улетали! …сли вы вздумаете подойти к дереву
ближе, то поднимете всю стаю, усевшуюсЯ  на ночевку. ‚ зимние бураны заносит
их снегом совершенно, так что  надобно  необыкновенную  силу  тетерева, чтоб
выбитьсЯ из снежного  сугроба.  ‚от тут-то  губЯт  их  лиса  и волк, которые
отыскивают лакомую добычу чутьем. Њне случалось не раз, бродЯ рано по утрам,
попадать  нечаЯнно на место тетеревиного  ночлега;  в первый раз Я  был даже
испуган:   несколько  десЯтков   тетеревов   вдруг,  совершенно  неожиданно,
поднЯлись вверх столбом и  осыпали  менЯ  снежною пылью, которую они поднЯли
снизу  и  еще  более  стрЯхнули  сверху,  задев  крыльЯми  за  ветви  дерев,
напудренных  инеем. Љонец осени и начало  зимы —  самаЯ лучшаЯ и  добычливаЯ
стрельба тетеревов с подъезда и на чучелы. Ћна прекращаетсЯ только глубокими
снегами, следственно, может продолжитьсЯ иногда до исхода декабрЯ.

     ќто  общий  очерк  тетерева.  ѓоворЯ  о  стрельбе его, Я стану говорить
подробнее об его нравах, изменЯющихсЯ с переменами времени года, и мой очерк
должен отчасти повторитьсЯ.

     ‚ исходе  марта начнет сильно пригревать солнышко, разогреетсЯ остывшаЯ
кровь в  косачах, проснетсЯ безотчетное стремление к совокуплению с самками,
и самцы  начинают токовать,  то  есть,  сидЯ на деревьЯх, испускать какие-то
глухие  звуки,  изредка похожие  на гусиное  шипенье,  а  чаще на  голубиное
воркованье или бормотанье, слышное весьма далеко в  тишине утренней зари, на
восходе солнца. ‚ероЯтно, многим удавалось слышать,  не говорЯ об охотниках,
«вдали тетеревов глухое токованье» (* ‘тих „ержавина из стихотворениЯ «†изнь
‡ванскаЯ»),  и,  верно,  всЯкий испытывал какое-то неопределенное,  приЯтное
чувство.  ‚  самих звуках  ничего нет привлекательного  длЯ  уха,  но в  них
бессознательно   чувствуешь  и   понимаешь  общую  гармонию  жизни  в  целой
природе... €так, косач пускаетсЯ токовать:  сначала токует не подолгу, тихо,
вЯло, как  будто  бормочет  про себЯ,  и  то после сытного завтрака, набивши
полный  зоб  надувающимисЯ  тогда  древесными почками. Џотом, с прибавлением
теплоты в воздухе, с каждым днем токует громче, дольше, горЯчее  и, наконец,
доходит  до  исступлениЯ: шеЯ его  распухает, перьЯ на ней  поднимаютсЯ, как
грива,  брови,  спрЯтанные во  впадинках,  прикрытые  в  обыкновенное  времЯ
тонкою,  сморщенною  кожицею,  надуваютсЯ,  выступают   наружу,  изумительно
расширЯютсЯ,  и красный  цвет  их получает блестЯщую  Яркость.  Љосачи  рано
утром, до солнечного всхода,  похватав уже кое-как несколько корма (видно, и
птице не  до пищи,  когда любовь  на  уме),  слетаютсЯ на  избранное заранее
место, всегда удобное длЯ  будущих подвигов. ќто  бывает или чистаЯ полЯна в
лесу, или луг между дерев, растущих  на опушке и иногда  стоЯщих на открытом
поле, преимущественно на пригорке. ’акое место, неизменно посещаемое, всегда
одно  и то же,  называетсЯ током,  или  токовищем. Ќадобно постоЯнное усилие
человека, чтоб заставить тетеревов бросить его и  выбрать другое. „аже срЯду
несколько лет токи бывают  на одних и тех же местах. Љосачи, сидЯ на верхних
сучьЯх  дерев,  беспрерывно  опускаЯ  головы  вниз,  будто  низко  кланЯЯсь,
приседаЯ  и выпрЯмлЯЯсь, вытЯгиваЯ  с напрЯжением  раздувшуюсЯ шею, шипЯт со
свистом,  бормочут,  токуют, и, при  сильных  движениЯх, крыльЯ их несколько
распускаютсЯ длЯ сохранениЯ равновесиЯ.  Ћни  час от часу приходЯт в большую
Ярость:  движениЯ ускорЯютсЯ, звуки сливаютсЯ в какое-то клокотанье,  косачи
беснуютсЯ, и белаЯ пена брызжет из их постоЯнно разинутых ртов... ‚от откуда
родилась стариннаЯ баснЯ, которой,  впрочем, уже давно никто не верит, будто
тетеревиные самки,  бегаЯ по земле, подхватывают и глотают  слюну,  падающую
изо ртов токующих на деревьЯх самцов и тем оплодотворЯютсЯ. — Ќо не напрасно
оглашаетсЯ  окрестность  горЯчими  призывами   косачей,  несколько   времени
токующих уединенно:  курочки  уже давно  прислушивались  к  ним и,  наконец,
начинают  прилетать   на  тока;  сначала  садЯтсЯ  на  деревьЯ  в  некотором
отдалении,  потом подвигаютсЯ поближе, но никогда не садЯтсЯ рЯдом, а против
косачей.  Ќеравнодушно слушаЯ страстное  шипенье и бормотанье  своих  черных
кавалеров, и пестрые дамы  начинают  чувствовать всемогущий голос природы  и
оказывают   сладострастные  движениЯ:  они   охорашиваютсЯ,   повертываютсЯ,
кокетливо  перебирают  носами  свои  перьЯ,  вздрагиваЯ, распускают  хвосты,
взмахивают  слегка  крыльЯми,  как будто  хотЯт слететь с  дерева, и  вдруг,
почувствовав  полное  увлечение, в  самом  деле  быстро слетают на  землю...
стремглав все косачи бросаютсЯ к ним... и вот между мирными, флегматическими
тетеревами мгновение вскипает ревность и  вражда, ибо курочек бывает  всегда
гораздо  менее,  чем  косачей,  а иногда  на  многих  самцов  —  одна самка.
ЌачинаетсЯ  остервенелаЯ драка:  косачи,  уцепив друг друга  за  шеи носами,
таскаютсЯ по  земле,  клюютсЯ, царапаютсЯ, без всЯкой пощады,  перьЯ  летЯт,
кровь брызжет... а между  тем  счатливейшие или более проворные, около самой
арены  совокуплЯютсЯ  с самками, совершенно равнодушными к  происходЯщему за
них бою  (*  ‚ местах совершенно безлесных тока происходЯт в степи, на голой
земле, но предпочтительно на местах высоких  и  открытых. Ќекоторые охотники
уверЯли менЯ, что видали нечто подобное весенним тетеревиным токам в позднюю
теплую осень;  косачи не  дрались между собою, а  только бормотали, бегаЯ по
озимЯм  или лугу и надуваЯсь, как индейские петухи. џ никогда  не замечал  в
Ћренбургской  губернии  осеннего  тетеревиного токованьЯ,  но  около  Њосквы
каждую осень токуют косачи, то есть бормочут, сидЯ на деревьЯх в одиночку, и
брови их  выступают  и краснеют, как  весной. Љурочки не  принимают  в  этом
никакого участиЯ).  ЋплодотвореннаЯ  курочка  сейчас начинает  заботитьсЯ  о
своем  потомстве: в  редколесье  или мелком лесу  выбирает  место  сухое, не
низкое, разрывает небольшую Ямочку, натаскивает ветоши, то есть прошлогодней
сухой  травы,  вьет  круглое  гнездо,  устилает  его дно мелкими  перышками,
нащипанными ею самою  из собственной хлупи, и кладет первое Яйцо. Ќа  другой
день  она  опЯть  вылетает на токовище,  тщательно прикрыв  гнездо травой  и
перьЯми, опЯть оплодотворЯетсЯ от первого ловкого косача, кладет второе Яйцо
и продолжает ту же историю до тех пор, пока гнездо будет полно или временное
чувство  сладострастиЯ   вполне  удовлетворено,  Ќесколько  времени   косачи
продолжают слетатьсЯ на токовища,  постепенно оставлЯемые курочками, и тока,
слабеЯ день от днЯ, наконец прекращаютсЯ. ‚ремЯ любви прошло, распухшаЯ кожа
на  шее косачей  опадает, брови  прЯчутсЯ, перьЯ лезут... пора  им в глухие,
крепкие  места,  в  лесные  овраги;  скоро  придет  времЯ  линЯть,  то  есть
переменЯть старые перьЯ  на новые: времЯ если  не болезни,  то  слабости длЯ
всЯкой  птицы.  ‚есеннЯЯ стрельба тетеревов  не  добычлива  и не  легка. Љак
только начнет  пригревать  солнце,  а  поверхность  снегов,  проникнутаЯ его
лучами, вовсе незаметно длЯ глаз начнет в  полдень притаивать, то образуетсЯ
на ней тонкаЯ, блестЯщаЯ бриллиантовыми огнЯми кора: она называетсЯ наст. Џо
этому-то  насту  можно  весною  в  марте,  а  иногда  и  в   начале  апрелЯ,
подкрадыватьсЯ к  сидЯщим на деревьЯх и токующим в одиночку косачам, а также
и к слушающим их курочкам. ЏодкрадыватьсЯ надобно с величайшею осторожностию
из-за  других  деревьев,  без всЯкого  шума,  всегда  идЯ  так, чтоб  голова
тетерева, к которому подходит охотник, была закрыта сучками или пнем дерева.
Љогда  тетерев токует, то можно  подходить смелее, но как  скоро  перестанет
бормотать, то  надобно  или  остановитьсЯ, или идти  только в таком  случае,
когда  толщина древесного  пнЯ  совершенно закрывает стрелка.  Љосач, токуЯ,
ничего не  слышит и  не  видит  в своей горЯчности, но как  скоро  перестает
бормотать  от утомлениЯ  или от какого-нибудь  нечаЯнного испуга, то слух  и
зрение сейчас к  нему  возвращаютсЯ.  ‘обаки  тут  не нужно, а  нужно ружье,
которое бы било далеко, кучно и сильно: хотЯ в это времЯ года тетерев уже не
так крепок к ружью,  как в  конце осени и  в  начале зимы, но зато  стрелЯть
приходитсЯ  почти всегда далеко и нередко сквозь ветви  и сучки. ќто не  то,
что с подъезда, где останавливаешьсЯ и  стрелЯешь тогда, когда тетерев сидит
в  меру  и  ничем  не закрыт.  ‡десь  совсем  другое дело: если  подкралсЯ к
ближайшему дереву, из-за которого нельзЯ высунутьсЯ, не испугав птицы, то уж
близко  ли,  далеко  ли,  ловко  или  неловко,  стрелЯть  надо.  ‘амо  собою
разумеетсЯ,  что немало бывает промахов  и нельзЯ  убить много  тетеревов. —
Љогда же снег растает,  а где не растает, по крайней мере обмелеет, так  что
можно ездить  хотЯ как-нибудь и хоть на чем-нибудь, то сделаетсЯ  возможен и
подъезд к  тетеревам: сначала рано по утрам, на самых токах,  а потом, когда
выстрелы  их разгонЯт,  около токов:  ибо далеко они не полетЯт, а все будут
битьсЯ вокруг одного  места до  тех пор, пока придет времЯ разлетатьсЯ  им с
токов по своим местам, то есть часов до девЯти утра. ђазумеетсЯ,  с подъезда
можно  убить больше, чем  с подхода,  но все  немного. —  ‚от и  всЯ  беднаЯ
весеннЯЯ  стрельба  тетеревов,  котораЯ  продолжаетсЯ  до  начала, много  до
половины маЯ  и которою охотники  очень мало и  редко занимаютсЯ, ибо в  это
времЯ года  идет  самаЯ  горЯчаЯ  охота  за прилетною  дичью  всех  родов (*
‘трельба  косачей или чернышей  на токах из шалашей в  Ћренбургской губернии
неизвестна, а равно и  стрельба их во  времЯ  линьки,  котораЯ  в  некоторых
местах ђоссии  в большом употреблении  и бывает очень  добычлива, особенно в
Љостромской губернии, как Я слышал от тамошних охотников).

     €так, с начала или много с половины маЯ тетерев совершенно пропадает из
глаз охотника. Љосачи и холостые курочки  скрываютсЯ  в самых глухих  лесных
местах, где и  линЯют в  продолжение июнЯ месЯца. ‚ июле поЯвлЯютсЯ на сцену
тетеревЯта.  Џокуда они  малы, матка, или старка, как называют  ее охотники,
держит  свою выводку около себЯ в перелесках  и  опушках,  где много молодых
древесных побегов, особенно дубовых,  широкие и плотные листьЯ которых почти
лежат  на земле,  где  растет  густаЯ  трава  и  где удобнее  укрыватьсЯ  ее
беззащитным цыплЯтам,  которые  при  первых  призывных  звуках голоса матери
проворно  прибегают к  ней  и  прЯчутсЯ  под ее распростертыми крыльЯми, как
цыплЯта под крыльЯми дворовой курицы, когда завидит  она в вышине  коршуна и
тревожно  закудахчет.  Ќадобно при  сем  случае  сказать,  что  обыкновенные
тетерева весьма  близки к домаш