приЯтными разговорами, брал первый попавшийсЯ стакан. ‚ стороне
от стола бродили, как тени, унылые фигуры и делали вид,  что  ищут  в  траве
грибов или читают  этикеты  на  коробках,  -  это  те,  которым  не  хватило
стаканов. "‚ы пили чай?" - спрашивала Ћльга Њихайловна, и  тот,  к  которому
относилсЯ этот вопрос, просил не беспокоитьсЯ и говорил: "џ подожду", - хотЯ
длЯ хозЯйки было удобнее, чтобы гости не ждали, а торопились.
     Ћдни, занЯтые разговорами, пили чай медленно, задерживаЯ у себЯ стаканы
по получасу, другие же, в особенности кто много пил за обедом,  не  отходили
от стола и выпивали стакан  за  стаканом,  так  что  Ћльга  Њихайловна  едва
успевала наливать. Ћдин молодой шутник пил чай вприкуску и все приговаривал:
"‹юблю, грешный человек, побаловать  себЯ  китайскою  травкой".  ’о  и  дело
просил он с глубоким вздохом:  "Џозвольте  еще  одну  черепушечку!"  Џил  он
много, сахар кусал громко и думал, что все это смешно и оригинально и что он
отлично подражает  купцам.  Ќикто  не  понимал,  что  все  эти  мелочи  были
мучительны длЯ хозЯйки, да и трудно было понЯть, так  как  Ћльга  Њихайловна
все времЯ приветливо улыбалась и болтала вздор.
     Ђ она чувствовала себЯ нехорошо... …е  раздражали  многолюдство,  смех,
вопросы, шутник, ошеломленные и сбившиесЯ с  ног  лакеи,  дети,  вертевшиесЯ
около стола; ее раздражало, что ‚ата похожа на Ќату, ЉолЯ на Њитю, и что  не
разберешь, кто из них пил уже чай, а кто еще нет. Ћна  чувствовала,  что  ее
напрЯженнаЯ улыбка переходит в злое выражение, и ей каждую минуту  казалось,
что она сейчас заплачет.
     - ѓоспода, дождь! - крикнул кто-то.
     ‚се посмотрели на небо.
     - „а, в самом деле дождь... - подтвердил Џетр „митрич и вытер щеку.
     Ќебо уронило только несколько капель, настоЯщего дождЯ еще не было,  но
гости побросали чай и заторопились. ‘начала все хотели ехать в экипажах,  но
раздумали и направились к лодкам. Ћльга Њихайловна, под  предлогом,  что  ей
нужно поскорее распорЯдитьсЯ насчет ужина, попросила позволениЯ  отстать  от
общества и ехать домой в экипаже.
     ‘идЯ в колЯске, она прежде всего дала отдохнуть своему лицу от  улыбки.
‘ злым лицом она ехала через деревню и с  злым  лицом  отвечала  на  поклоны
встречных мужиков. Џриехав домой, она прошла черным ходом к себе в спальню и
прилегла на постель мужа.
     - ѓосподи боже мой, - шептала она, - к чему  эта  каторжнаЯ  работа?  Љ
чему эти люди толкутсЯ здесь и делают вид, что им весело? Љ чему Я  улыбаюсь
и лгу? Ќе понимаю, не понимаю!
     Џослышались шаги и голоса. ќто вернулись гости.
     "Џусть, - подумала Ћльга Њихайловна. - џ еще полежу".
     Ќо в спальню вошла горничнаЯ и сказала:
     - ЃарынЯ, ЊарьЯ ѓригорьевна уезжает!
     Ћльга Њихайловна вскочила, поправила прическу и поспешила из спальни. -
ЊарьЯ ѓригорьевна, что же это такое? - начала  она  обиженным  голосом,  идЯ
навстречу Њарье ѓригорьевне. - Људа вы это торопитесь?
     - ЌельзЯ, голубчик, нельзЯ! џ и так  уже  засиделась.  ЊенЯ  дома  дети
ждут.
     - Ќе добраЯ вы! Ћтчего же вы детей с собой не взЯли?
     - ЊилаЯ, если позволите, Я привезу их к вам  как-нибудь  в  будень,  но
сегоднЯ...
     - Ђх, пожалуйста, - перебила Ћльга Њихайловна, -  Я  буду  очень  рада!
„ети у вас такие милые! Џоцелуйте их всех... Ќо  право,  вы  менЯ  обижаете!
‡ачем торопитьсЯ, не понимаю!
     - ЌельзЯ, нельзЯ... Џрощайте, милаЯ. Ѓерегите себЯ.  ‚ы  ведь  в  таком
теперь положении...
     € обе поцеловались. Џроводив гостью до экипажа, Ћльга Њихайловна  пошла
в гостиную к дамам. ’ам уж огни были зажжены, и мужчины усаживались играть в
карты.

        4

     ѓости стали разъезжатьсЯ после  ужина,  в  четверть  первого.  ЏровожаЯ
гостей, Ћльга Њихайловна стоЯла на крыльце и говорила:
     - Џраво, вы бы взЯли шаль!  ‘тановитсЯ  немножко  свежо.  Ќе  дай  бог,
простудитесь!
     - Ќе беспокойтесь, Ћльга Њихайловна! - отвечали  гости,  усаживаЯсь.  -
Ќу, прощайте! ‘мотрите же, мы ждем вас! Ќе обманите!
     - ’пррр! - сдерживал кучер лошадей.
     - ’рогай, „енис! Џрощайте, Ћльга Њихайловна!
     - „етей поцелуйте!
     ЉолЯска трогалась с места и тотчас же исчезала в  потемках.  ‚  красном
круге, бросаемом лампою  на  дорогу,  показывалась  новаЯ  пара  или  тройка
нетерпеливых лошадей и силуэт кучера  с  протЯнутыми  вперед  руками.  ЋпЯть
начинались поцелуи, упреки и просьбы приехать еще раз или взЯть  шаль.  Џетр
„митрич выбегал из передней и помогал дамам сесть в колЯску.
     - ’ы поезжай теперь на …фремовщину, - учил он кучера. - —ерез  Њанькино
ближе,  да  там  дорога  хуже.  —его  доброго  опрокинешь...  Џрощайте,  моЯ
прелесть! Mille compliments вашему художнику!
     -  Џрощайте,  душечка  Ћльга  Њихайловна!  “ходите  в  комнаты,  а   то
простудитесь! ‘ыро!
     - ’пррр! ЃалуешьсЯ!
     - ќто какие же у вас лошади? - спрашивал Џетр „митрич.
     - ‚ великом посту у  •айдарова  купили,  -  отвечал  кучер.  -  ‘лавные
конЯчки...
     € Џетр „митрич хлопал пристЯжную по крупу.
     - Ќу, трогай! „ай бог час добрый!
     Ќаконец уехал последний гость. Љрасный  круг  на  дороге  закачалсЯ,  -
поплыл в сторону, сузилсЯ и погас - это ‚асилий  унес  с  крыльца  лампу.  ‚
прошлые разы обыкновенно, проводив гостей, Џетр „митрич и  Ћльга  Њихайловна
начинали прыгать в зале друг перед другом, хлопать в ладоши и петь: "“ехали!
уехали! уехали!" ’еперь же Ћльге Њихайловне было не до  того.  Ћна  пошла  в
спальню, разделась и легла в постель.
     …й казалось, что она уснет тотчас же и будет спать крепко. Ќоги и плечи
ее  болезненно  ныли,  голова  отЯжелела  от  разговоров,  и  во  всем  теле
по-прежнему чувствовалось какое-то  неудобство.  “крывшись  с  головой,  она
полежала минуты три, потом взглЯнула из-под одеЯла на лампадку, прислушалась
к тишине и улыбнулась.
     - •орошо, хорошо... - зашептала она, подгибаЯ ноги,  которые,  казалось
ей, оттого что она много ходила, стали длиннее. - ‘пать, спать...
     Ќоги не укладывались, всему телу было неудобно, и  она  повернулась  на
другой бок. Џо спальне с жужжанием летала большаЯ муха и беспокойно билась о
потолок. ‘лышно было также, как в зале ѓригорий и ‚асилий, осторожно ступаЯ,
убирали столы; Ћльге Њихайловне стало казатьсЯ, что она  уснет  и  ей  будет
удобно только тогда, когда  утихнут  эти  звуки.  €  она  опЯть  нетерпеливо
повернулась на другой бок.
     ЏослышалсЯ из гостиной голос  мужа.  „олжно  быть,  кто-нибудь  осталсЯ
ночевать, потому что Џетр „митрич к кому-то обращалсЯ и громко говорил:
     - џ не скажу, чтобы граф Ђлексей Џетрович был фальшивый человек. Ќо  он
поневоле кажетсЯ таким, потому что все вы, господа, стараетесь видеть в  нем
не то, что он есть на самом деле. ‚ его юродивости видЯт оригинальный ум,  в
фамильЯрном обращении -  добродушие,  в  полном  отсутствии  взглЯдов  видЯт
консерватизм. „опустим даже, что он в  самом  деле  консерватор  восемьдесЯт
четвертой пробы. Ќо что это такое, в сущности, консерватизм?
     Џетр „митрич, сердитый и на графа ЂлексеЯ Џетрович, и на гостей,  и  на
самого себЯ, отводил теперь душу. Ћн бранил и графа и гостей и с  досады  на
самого себЯ готов был высказывать  и  проповедовать,  что  угодно.  Џроводив
гостЯ, он походил из угла в угол  по  гостиной,  прошелсЯ  по  столовой,  по
коридору, по кабинету, потом опЯть по гостиной, и  вошел  в  спальню.  Ћльга
Њихайловна лежала на спине, укрытаЯ одеЯлом только по поЯс (ей уже  казалось
жарко) и со злым лицом следила за мухой, котораЯ стучала по потолку.
     - ђазве кто осталсЯ ночевать? - спросила она.
     - …горов.
     Џетр „митрич разделсЯ и лег на свою постель. Ћн молча закурил  папиросу
и тоже стал следить за мухой. ‚зглЯд его был суров и беспокоен. Њолча  минут
пЯть  Ћльга  Њихайловна  глЯдела  на  его  красивый  профиль.  …й   казалось
почему-то, что если бы муж вдруг повернулсЯ к ней лицом и сказал: "ЋлЯ,  мне
тЯжело", - то она заплакала бы или засмеЯлась, и  ей  стало  бы  легко.  Ћна
думала, что ноги ноют и всему ее телу неудобно оттого, что у  нее  напрЯжена
душа.
     - Џетр, о чем ты думаешь? - спросила она.
     - ’ак, ни о чем... - ответил муж.
     - “ тебЯ в  последнее  времЯ  завелись  от  менЯ  какие-то  тайны.  ќто
нехорошо.
     - Џочему же нехорошо? - ответил Џетр „митрич  сухо  и  не  сразу.  -  “
каждого из нас есть своЯ личнаЯ жизнь, должны быть и свои тайны поэтому.
     - ‹ичнаЯ жизнь, свои  тайны...  все  это  слова!  Џойми,  что  ты  менЯ
оскорблЯешь! - сказала Ћльга Њихайловна, поднимаЯсь и садЯсь на  постели.  -
…сли у тебЯ тЯжело на душе, то почему ты скрываешь это от менЯ? € почему  ты
находишь более удобным откровенничать с чужими женщинами, а не  с  женой?  џ
ведь слышала, как ты сегоднЯ на пасеке изливалсЯ перед ‹юбочкой.
     - Ќу, и поздравлЯю. Ћчень рад, что слышала.
     ќто значило: оставь менЯ в покое, не мешай мне думать! Ћльга Њихайловна
возмутилась. „осада, ненависть и гнев, которые накоплЯлись у нее  в  течение
днЯ, вдруг точно запенились; ей хотелось сейчас же, не откладываЯ до завтра,
высказать мужу все, оскорбить его,  отомстить...  „елаЯ  над  собой  усилиЯ,
чтобы не кричать, она сказала:
     - ’ак знай же, что все это гадко, гадко и гадко! ‘егоднЯ  Я  ненавидела
тебЯ весь день - вот что ты наделал!
     Џетр „митрич тоже поднЯлсЯ и сел.
     - ѓадко, гадко, гадко! - продолжала Ћльга Њихайловна,  начинаЯ  дрожать
всем телом. - ЊенЯ нечего поздравлЯть! Џоздравь ты лучше самого себЯ!  ‘рам,
срам! „олгалсЯ до такой степени, что стыдишьсЯ оставатьсЯ с  женой  в  одной
комнате! ”альшивый ты человек! џ вижу тебЯ насквозь и  понимаю  каждый  твой
шаг!
     - ЋлЯ, когда ты бываешь не в духе, то, пожалуйста,  предупреждай  менЯ.
’огда Я буду спать в кабинете.
     ‘казавши это, Џетр „митрич взЯл  подушку  и  вышел  из  спальни.  Ћльга
Њихайловна не предвидела этого. Ќесколько минут она молча, с открытым ртом и
дрожа всем телом, глЯдела на дверь, за  которою  скрылсЯ  муж,  и  старалась
понЯть, что значит это. …сть ли это один из тех приемов, которые употреблЯют
в спорах фальшивые люди, когда  бывают  неправы,  или  же  это  оскорбление,
обдуманно нанесенное ее самолюбию? Љак понЯть? Ћльге Њихайловне  припомнилсЯ
ее  двоюродный  брат,  офицер,  веселый  малый,  который  часто  со   смехом
рассказывал ей, что когда ночью "супружница  начинает  пилить"  его,  то  он
обыкновенно берет подушку и, посвистываЯ, уходит к себе в  кабинет,  а  жена
остаетсЯ в глупом  и  смешном  положении.  ќтот  офицер  женат  на  богатой,
капризной и глупой женщине, которую он не уважает и только терпит.
     Ћльга Њихайловна вскочила с постели. Џо ее мнению, теперь ей оставалось
только одно: поскорее одетьсЯ и навсегда уехать из этого дома.  „ом  был  ее
собственный, но тем хуже длЯ Џетра „митрича. Ќе  рассуждаЯ,  нужно  это  или
нет, она быстро пошла в кабинет, чтобы сообщить мужу о своем решении ("ЃабьЯ
логика!" - мелькнуло  у  нее  в  мыслЯх)  и  сказать  ему  на  прощанье  еще
что-нибудь оскорбительное, едкое...
     Џетр „митрич лежал на диване и делал вид, то читает газету. ‚озле  него
на стуле горела свеча. €з-за газеты не было видно его лица.
     - Џотрудитесь мне объЯснить, что это значит? џ вас спрашиваю!
     - ‚ас... - передразнил Џетр „митрич,  не  показываЯ  лица.  -  Ќадоело,
Ћльга! —естное слово, Я утомлен, и мне теперь не до  этого...  ‡автра  будем
бранитьсЯ.
     - Ќет, Я тебЯ отлично понимаю! - продолжала Ћльга Њихайловна. - ’ы менЯ
ненавидишь! „а, да! ’ы менЯ ненавидишь за то, что Я богаче тебЯ! ’ы  никогда
не простишь мне этого и всегда будешь лгать мне! ("ЃабьЯ  логика!"  -  опЯть
мелькнуло в ее мыслЯх.) ‘ейчас, Я знаю, ты  смеешьсЯ  надо  мной...  џ  даже
уверена, что ты и женилсЯ на мне только  затем,  чтобы  иметь  ценз  и  этих
подлых лошадей... Ћ, Я несчастнаЯ!
     Џетр „митрич  уронил  газету  и  приподнЯлсЯ.  Ќеожиданное  оскорбление
ошеломило его. Ћн детски-беспомощно улыбнулсЯ, растерЯнно поглЯдел  на  жену
и, точно защищаЯ себЯ от ударов, протЯнул к ней руки и сказал умолЯюще:
     - ЋлЯ!
     €, ожидаЯ, что она скажет еще что-нибудь ужасное, он прижалсЯ к  спинке
дивана, и всЯ его большаЯ фигура стала казатьсЯ такою же беспомощно-детской,
как и улыбка.
     - ЋлЯ, как ты могла это сказать? - прошептал он.
     Ћльга Њихайловна опомнилась.  Ћна  вдруг  почувствовала  свою  безумную
любовь к этому человеку, вспомнила что он ее муж, Џетр „митрич, без которого
она не может прожить ни одного днЯ и который  ее  любит  тоже  безумно.  Ћна
зарыдала громко, не своим голосом, схватила себЯ за голову и побежала  назад
в спальню.
     Ћна упала в постель, и мелкие, истеричные рыданиЯ, мешающие дышать,  от
которых сводит руки и ноги, огласили спальню. ‚спомнив, что через три-четыре
комнаты ночует гость, она  спрЯтала  голову  под  подушку,  чтобы  заглушить
рыданиЯ, но подушка свалилась на пол,  и  сама  она  едва  не  упала,  когда
нагнулась за ней; потЯнула она  к  лицу  одеЯло,  но  руки  не  слушались  и
судорожно рвали все, за что она хваталась.
     …й казалось, что все уже пропало, что неправда, которую она сказала длЯ
того, чтобы оскорбить мужа, разбила вдребезги всю ее жизнь. Њуж  не  простит
ее. Ћскорбление, которое она нанесла ему, такого сорта, что его не  сгладишь
никакими ласками, ни клЯтвами... Љак она убедит мужа,  что  сама  не  верила
тому, что говорила?
     - Љончено, кончено! -  кричала  она,  не  замечаЯ,  что  подушка  опЯть
свалилась на пол. - ђади бога, ради бога!
     „олжно быть, разбуженные ее криками, уже проснулись гость  и  прислуга;
завтра весь уезд будет знать, что с нею была истерика, и все обвинЯт в  этом
Џетра „митрича. Ћна делал усилиЯ, чтобы сдержать себЯ, но рыданиЯ  с  каждою
минутой становились все громче и громче.
     - ђади бога! - кричала она не своим голосом и  не  понимала,  длЯ  чего
кричит это. - ђади бога!
     …й показалось, что под нею провалилась кровать и ноги завЯзли в одеЯле.
‚ошел в спальню Џетр „митрич в халате и со свечой в руках.
     - ЋлЯ, полно! - сказал он.
     Ћна  поднЯлась  и,  стоЯ  в  постели  на  коленЯх,  жмурЯсь  от  свечи,
выговорила сквозь рыданиЯ:
     - Џойми... пойми...
     …й хотелось сказать, что ее замучили гости, его ложь, ее  ложь,  что  у
нее накипело, но она могла только выговорить:
     - Џойми... пойми!
     - Ќа, выпей! - сказал он, подаваЯ ей стакан воды.
     Ћна послушно взЯла  стакан  и  стала  пить,  но  вода  расплескалась  и
полилась ей  на  руки,  грудь,  колени...  "„олжно  быть,  Я  теперь  ужасно
безобразна!" - подумала она. Џетр „митрич молча уложил ее в постель и  укрыл
одеЯлом, потом взЯл свечу и вышел.
     - ђади бога! - крикнула опЯть Ћльга Њихайловна. - Џетр,  пойми,  пойми!
‚друг что-то сдавило ее внизу живота и спины с  такою  силой,  что  плач  ее
оборвалсЯ, и она от боли укусила подушку. Ќо боль тотчас же отпустила ее,  и
она опЯть зарыдала.
     ‚ошла горничнаЯ и, поправлЯЯ на ней одеЯло, спросила встревоженно:
     - ЃарынЯ, голубушка, что с вами?
     - “бирайтесь отсюда! - строго сказал Џетр „митрич, подходЯ к постели. -
Џойми, пойми... - начала Ћльга Њихайловна.
     - ЋлЯ, прошу тебЯ, успокойсЯ! - сказал он. - џ не хотел тебЯ обидеть. џ
не ушел бы из спальни, если бы знал, что это на тебЯ  так  подействует.  Њне
просто было тЯжело. ѓоворю тебе как честный человек...
     - Џойми... ’ы лгал, Я лгала...
     - џ понимаю... Ќу, ну, будет!  џ  понимаю...  -  говорил  Џетр  „митрич
нежно, садЯсь на ее постель. - ’о сказала  ты  сгорЯча,  понЯтно...  ЉлЯнусь
богом, Я люблю тебЯ больше всего на свете и, когда женилсЯ на тебе, ни  разу
не вспомнил, что ты богата. џ бесконечно любил - и  только...  “верЯю  тебЯ.
Ќикогда Я не нуждалсЯ и не знал цены деньгам, а потому не  умею  чувствовать
разницы между твоим состоЯнием и моим. Њне всегда казалось, что мы одинаково
богаты. џ что Я в мелочах фальшивил, то это... конечно, правда. †изнь у менЯ
до сих пор была устроена так несерьезно,  что  как-то  нельзЯ  обойтись  без
мелкой лжи! Њне теперь самому тЯжело. Ћставим этот разговор, бога ради!...
     Ћльга Њихайловна опЯть почувствовала сильную боль и  схватила  мужа  за
рукав.
     - Ѓольно, больно, больно... - сказала она быстро. - Ђх, больно!
     - —ерт бы взЯл этих гостей! - пробормотал Џетр „митрич,  поднимаЯсь.  -
’ы не должна была ездить сегоднЯ на остров! - крикнул он. -  €  как  это  Я,
дурак, не остановил тебЯ? ѓосподи боже мой!
     Ћн досадливо почесал себе голову, махнул  рукой  и  вышел  из  спальни.
Џотом он несколько раз входил, садилсЯ к ней на кровать и говорил много,  то
сердито, но она плохо слышала это. ђыданиЯ чередовались  у  нее  с  страшною
болью, и каждаЯ новаЯ боль была сильнее и продолжительнее. ‘начала во  времЯ
боли она задерживала дыхание  и  кусала  подушку,  но  потом  стала  кричать
неприличным,  раздирающим  голосом.  ђаз,  увидев  около  себЯ   мужа,   она
вспомнила, что оскорбила его, и, не рассуждаЯ, бред ли  это,  или  настоЯщий
Џетр „митрич, схватила обеими руками его руку и стала целовать ее.
     - ’ы лгал, Я лгала... - начала она  оправдыватьсЯ.  -  Џойми,  пойми...
ЊенЯ замучили, вывели из терпеньЯ...
     - ЋлЯ, мы тут не одни! - сказал Џетр „митрич.
     Ћльга Њихайловна приподнЯла голову и увидела ‚арвару, котораЯ стоЯла на
коленЯх около комода  и  выдвигала  нижний  Ящик.  ‚ерхние  Ящики  были  уже
выдвинуты. Љончив с комодом, ‚арвара поднЯлась и, краснаЯ от  напрЯжениЯ,  с
холодным, торжественным лицом принЯлась отпирать шкатулку.
     - ЊарьЯ, не отопру! - сказала она шепотом. - Ћтопри, что ли.
     ѓорничнаЯ ЊарьЯ ковырЯла ножницами в подсвечнике, чтобы вставить  новую
свечу; она подошла к ‚арваре и помогла ей отпереть шкатулку.
     - —тоб ничего запертого не было... - шептала ‚арвара.  -  Ћтопри,  мать
моЯ, и этот коробок. Ѓарин, - обратилась она  к  Џетру  „митричу,  -  вы  бы
послали к отцу Њихаилу, чтоб царские врата отпер! Ќадо!
     - „елайте: что хотите,  -  сказал  Џетр  „митрич,  прерывисто  дыша,  -
только, ради бога, скорей доктора или акушерку! Џоехал  ‚асилий?  Џошли  еще
кого-нибудь. Џошли своего мужа!
     "џ рожу", - сообразила Ћльга Њихайловна. - ‚арвара, - простонала она, -
но ведь он родитсЯ не живой!
     - Ќичего, ничего, барынЯ... - зашептала  ‚арвара.  -  Ѓог  даст,  живой
бундить (так она выговаривала слово "будет")! Ѓундить живой.
     Љогда Ћльга Њихайловна в другой раз очнулась от боли, то уж не рыдала и
не металась, а только стонала. Ћт стонов она не могла удержатьсЯ даже  в  те
промежутки, когда не было боли.  ‘вечи  еще  горели,  но  уже  сквозь  шторы
пробивалсЯ утренний свет. Ѓыло, вероЯтно, около пЯти часов утра.  ‚  спальне
за круглым столиком сидела какаЯ-то незнакомаЯ женщина в белом фартуке  и  с
очень скромною физиономией. Џо выражению ее фигуры видно было, что она давно
уже сидит. Ћльга Њихайловна догадалась, что это акушерка.
     - ‘коро кончитсЯ? - спросила она и в  своем  голосе  услышала  какую-то
особую, незнакомую ноту, какой раньше у нее никогда не было. "„олжно быть, Я
умираю от родов", - подумала она.
     ‚ спальню осторожно вошел Џетр „митрич, одетый,  как  днем,  и  стал  у
окна, спиной к жене. Ћн приподнЯл штору и поглЯдел в окно.
     - Љакой дождь! - сказал он.
     - Ђ который час? - спросила Ћльга Њихайловна, чтобы еще раз услышать  в
своем голосе незнакомую нотку.
     - Ѓез четверти шесть, - отвечала акушерка.
     "Ђ что, если Я в самом деле умираю? - подумала Ћльга Њихайловна,  глЯдЯ
на голову мужа и на оконные стекла, по которым стучал дождь. -  Љак  он  без
менЯ будет жить? ‘ кем он будет чай пить, обедать, разговаривать по вечерам,
спать?"
     €  он  показалсЯ  ей  маленьким,  осиротевшим;  ей  стало  жаль  его  и
захотелось сказать ему  что-нибудь  приЯтное,  ласковое,  утешительное.  Ћна
вспомнила, как он весною собиралсЯ купить себе  гончих  и  как  она,  находЯ
охоту жестокой и опасной, помешала ему сделать это.
     - Џетр, купи себе гончих! - простонала она.
     Ћн опустил штору и подошел к постели, хотел что-то сказать,  но  в  это
времЯ  Ћльга  Њихайловна  почувствовала  боль  и   вскрикнула   неприличным,
раздирающим голосом.
     Ћт боли, частых криков и  стонов  она  отупела.  Ћна  слышала,  видела,
иногда говорила, но плохо понимала и  сознавала  только,  что  ей  больно  и
сейчас будет больно. …й казалось,  что  именины  были  уже  давно-давно,  не
вчера, а как будто год назад, и что  ее  новаЯ  болеваЯ  жизнь  продолжаетсЯ
дольше, чем ее детство, ученье  в  институте,  курсы,  замужество,  и  будет
продолжатьсЯ еще долго-долго, без конца. Ћна видела, как  акушерке  принесли
чай, как позвали ее в полдень завтракать, а потом обедать; видела, как  Џетр
„митрич привык входить, стоЯть подолгу  у  окна  и  выходить,  как  привыкли
входить какие-то  чужие  мужчины,  горничнаЯ,  ‚арвара...  ‚арвара  говорила
только "бундить, бундить" и сердилась, когда  кто-нибудь  задвигал  Ящики  в
комоде. Ћльга Њихайловна видела, как в комнате и в окнах менЯлсЯ свет: то он
был сумеречный, то мутный, как туман, то Ясный, дневной, какой был вчера  за
обедом, то опЯть сумеречный... € каждаЯ из этих перемен продолжалась так  же
долго, как детство, ученье в институте, курсы...
     ‚ечером два доктора - один костлЯвый, лысый, с широкою  рыжею  бородою,
другой с еврейским лицом, черномазый  и  в  дешевых  очках  -  делали  Ћльге
Њихайловне какую-то операцию. Љ тому, что чужие мужчины  касались  ее  тела,
она относилась совершенно равнодушно. “ нее уже не было ни стыда, ни воли, и
каждый мог делать с нею, что хотел. …сли бы в это времЯ кто-нибудь  бросилсЯ
на нее с ножом, или оскорбил Џетра „митрича, или отнЯл бы  у  нее  права  на
маленького человечка, то она не сказала бы ни одного слова.
     ‚о времЯ операции ей дали хлороформу. Љогда она потом проснулась,  боли
все еще продолжались и  были  невыносимы.  Ѓыла  ночь.  €  Ћльга  Њихайловна
вспомнила, что точно такаЯ же ночь с  тишиною,  с  лампадкой,  с  акушеркой,
неподвижно сидЯщей  у  постели,  с  выдвинутыми  Ящиками  комода,  с  Џетром
„митричем, стоЯщим у окна, была уже, но когда-то очень, очень давно...

        5

     "џ не  умерла..."  -  подумала  Ћльга  Њихайловна,  когда  опЯть  стала
понимать окружающее и когда болей уже не было.
     ‚ два настежь открытые окна спальни глЯдел Ясный летний день; в саду за
окнами, не умолкаЯ ни на одну секунду, кричали воробьи и сороки.
     џщики в комоде были уже заперты,  постель  мужа  прибрана.  Ќе  было  в
спальне ни акушерки, ни ‚арвары, ни  горничной;  один  только  Џетр  „митрич
по-прежнему стоЯл неподвижно у окна и глЯдел в сад. Ќе слышно было  детского
плача, никто не поздравлЯл и не  радовалсЯ,  очевидно,  маленький  человечек
родилсЯ не живой.
     - Џетр! - окликнула Ћльга Њихайловна мужа.
     Џетр  „митрич  оглЯнулсЯ.  „олжно  быть,  с  того  времени,  как  уехал
последний гость и Ћльга Њихайловна оскорбила своего мужа, прошло очень много
времени, так как Џетр „митрич заметно осунулсЯ и похудел.
     - —то тебе? - спросил он, подойдЯ  к  постели.  Ћн  глЯдел  в  сторону,
шевелил губами и улыбалсЯ детски-беспомощно.
     - ‚се уже кончилось? - спросила Ћльга Њихайловна.
     Џетр „митрич хотел что-то  ответить,  но  губы  его  задрожали,  и  рот
покривилсЯ старчески, как у беззубого дЯди ЌиколаЯ Ќиколаича.
     - ЋлЯ! - сказал он, ломаЯ руки, и из глаз его  вдруг  брызнули  крупные
слезы. - ЋлЯ! Ќе нужно мне ни твоего ценза, ни съездов (он всхлипнул)...  ни
особых мнений, ни этих гостей, ни твоего приданого... ничего мне  не  нужно!
‡ачем мы не уберегли нашего ребенка? Ђх, да что говорить!
     Ћн махнул рукой и вышел из спальни.
     Ђ длЯ Ћльги Њихайловны было уже решительно все равно. ‚  голове  у  нее
стоЯл туман от хлороформа, на душе  было  пусто...  ’о  тупое  равнодушие  к
жизни, какое было у нее, когда два доктора делали ей операцию,  все  еще  не
покидало ее.

     €деЯ, компилЯциЯ, дизайн, разметка,
     форматирование и отдельное сканирование
     (c) ђусские ’ексты, 1996 - 2000
     ‚се тексты и изображениЯ ЯвлЯютсЯ
     собственностью их владельцев

     Idea, compilation, design, layout,
     formatting and occasional OCR
     (c) Russian Texts, 1996 - 2000
     All texts and images (c) their respective owners