е захотелось  поговорить  с  тобой  об  умном,  а  ты  уж  заключение
выводишь. ’ы сердит на него за что-то, ну  и  на  нее  за  компанию.  Ђ  она
прекраснаЯ женщина!
     - ќ, полно! ЋбыкновеннаЯ содержанка,  развратнаЯ  и  пошлаЯ.  Џослушай,
Ђлександр „авидыч, когда ты встречаешь простую  бабу,  котораЯ  не  живет  с
мужем, ничего не делает и только хи-хи да  ха-ха,  ты  говоришь  ей:  ступай
работать. Џочему же ты тут робеешь и боишьсЯ говорить правду? Џотому только,
что Ќадежда ”едоровна живет на содержании не у матроса, а у чиновника?
     - —то же мне с ней делать? - рассердилсЯ ‘амойленко. - Ѓить ее, что ли?
     - Ќе льстить пороку. Њы проклинаем порок только за глаза, а это  похоже
на кукиш в кармане. џ зоолог, или социолог, что одно и то  же,  ты  -  врач;
общество нам верит; мы обЯзаны указывать ему на  тот  страшный  вред,  каким
угрожает ему и будущим поколениЯм существование госпож  вроде  этой  Ќадежды
€вановны.
     - ”едоровны. - поправил ‘амойленко. - Ђ что должно делать общество?
     - Ћно? ќто его дело. Џо-моему,  самый  прЯмой  и  верный  путь,  это  -
насилие. Manu militari {‚оенною силою (лат.).} ее следует отправить к  мужу,
а если муж не примет, то отдать  ее  в  каторжные  работы  или  какое-нибудь
исправительное заведение.
     - “ф; - вздохнул ‘амойленко; он помолчал и спросил тихо:  -  Љак-то  на
днЯх ты говорил, что таких людей, как  ‹аевский,  уничтожать  надо...  ‘кажи
мне, если  бы  того...  положим,  государство  или  общество  поручило  тебе
уничтожить его, то ты бы... решилсЯ?
     - ђука бы не дрогнула.

        IX

     Џриехав домой. ‹аевский  и  Ќадежда  ”едоровна  вошли  в  свои  темные,
душные, скучные комнаты.  Ћба  молчали.  ‹аевский  зажег  свечу,  а  Ќадежда
”едоровна села и не  снимаЯ  манто  и  шлЯпы,  поднЯла  на  него  печальные,
виноватые глаза.
     Ћн понЯл, что она ждет от  него  объЯснениЯ;  но  объЯснЯтьсЯ  было  бы
скучно, бесполезно и утомительно, и на душе было тЯжело оттого,  что  он  не
удержалсЯ и сказал ей грубость. ‘лучайно он нащупал у себЯ в кармане письмо,
которое каждый день собиралсЯ прочесть ей, и подумал, что если  показать  ей
теперь это письмо, то оно отвлечет ее внимание в другую сторону.
     "Џора уж выЯснить отношениЯ, - подумал он. -  „ам  ей;  что  будет,  то
будет".
     Ћн вынул письмо и подал ей.
     - Џрочти. ќто тебЯ касаетсЯ.
     ‘казавши это, он пошел к себе в кабинет и лег на диван в потемках,  без
подушки. Ќадежда ”едоровна прочла  письмо,  и  показалось  ей,  что  потолок
опустилсЯ и стены подошли близко к ней. ‘тало вдруг тесно, темно и  страшно.
Ћна быстро перекрестилась три раза и проговорила:
     - “покой господи... упокой господи... € заплакала.
     - ‚анЯ! - позвала она, - €ван  Ђндреич!  Ћтвета  не  было.  „умаЯ,  что
‹аевский вошел и стоит у нее за стулом,  она  всхлипывала,  как  ребенок,  и
говорила:
     - ‡ачем ты раньше не сказал мне, что  он  умер?  џ  бы  не  поехала  на
пикник, не хохотала бы так страшно... Њужчины говорили мне  пошлости.  Љакой
грех,  какой  грех!  ‘паси  менЯ,  ‚анЯ,  спаси  менЯ...  џ  обезумела...  џ
пропала...
     ‹аевский слышал ее всхлипываньЯ. …му было нестерпимо  душно,  и  сильно
стучало сердце. ‚ тоске он поднЯлсЯ,  постоЯл  посреди  комнаты,  нащупал  в
потемках кресло около стола и сел.
     "ќто тюрьма... - подумал он. - Ќадо уйти... џ не могу..."
     €дти играть в карты было уже поздно, ресторанов с городе  не  было.  Ћн
опЯть лег и заткнул уши, чтобы не слышать всхлипываний,  и  вдруг  вспомнил,
что можно пойти к ‘амопленку. —тобы не проходить мимо Ќадежды ”едоровны,  он
через окно пробралсЯ в садик, перелез через палисадник  и  пошел  по  улице.
Ѓыло темно. ’олько что пришел какой-то пароход,  судЯ  по  огнЯм  -  большой
пассажирский... ‡агремела ЯкорнаЯ цепь. Ћт берега по направлению к  пароходу
быстро двигалсЯ красный огонек: это плыла таможеннаЯ лодка.
     "‘нЯт себе пассажиры в каютах..."  -  подумал  ‹аевский  и  позавидовал
чужому покою.
     Ћкна в доме ‘амойленка были открыты. ‹аевский поглЯдел в одно  из  них,
потом в другое: в комнатах было темно и тихо.
     - Ђлександр „авидыч, ты спишь? - позвал он. - Ђлександр „авидыч!
     ЏослышалсЯ кашель и тревожный окрик:
     - Љто там? Љакого черта?
     - ќто Я, Ђлександр „авидыч. €звини.
     Ќемного погодЯ отворилась дверь; блеснул мЯгкий  свет  от  лампадки,  и
показалсЯ громадный ‘амойленко, весь в белом и в белом колпаке.
     - —то тебе? - спросил  он,  тЯжело  дыша  спросонок  и  почесываЯсь.  -
Џогоди, Я сейчас отопру.
     - Ќе трудись, Я в окно...
     ‹аевский влез в окошко и, подойдЯ к ‘амайленку, схватил его за руку.
     - Ђлександр „авидыч, - сказал он дрожащим голосом, - спаси менЯ! “молЯю
тебЯ, заклинаю, пойми менЯ! Џоложение мое мучительно. …сли  оно  продолжитсЯ
еще хотЯ день-два, то Я задушу себЯ, как... как собаку!
     - Џостой... ’ы насчет чего, собственно?
     - ‡ажги свечу.
     - Ox, ox... - вздохнул ‘амойленко, зажигаЯ  свечу.  -  Ѓоже  мой,  боже
мой... Ђ уже второй час, брат.
     - €звини, но Я не могу дома сидеть, - сказал ‹аевский, чувствуЯ большое
облегчение от света и присутствиЯ ‘амойленка. - ’ы, Ђлександр  „авидыч,  мой
единственный, мой лучший друг... ‚сЯ надежда на тебЯ. •очешь не хочешь, бога
ради выручай. ‚о что бы то ни стало Я должен уехать отсюда.  „ай  мне  денег
взаймы!
     - Ћх, боже мой, боже  мой!..  -  вздохнул  ‘амойленко,  почесываЯсь.  -
‡асыпаю и слышу: свисток, пароход пришел, а потом ты... Њного тебе нужно?
     - Џо крайней мере рублей триста. …й нужно оставить сто и мне на  дорогу
двести... џ тебе должен уже около четырехсот, но Я все вышлю... все...
     ‘амойленко забрал в одну руку оба бакена, расставил ноги и задумалсЯ.
     - ’ак... - пробормотал он в раздумье. - ’риста... „а.. Ќо  у  менЯ  нет
столько. ЏридетсЯ занЯть у кого-нибудь.
     - ‡айми, бога ради! - сказал ‹аевский, видЯ по лицу ‘амойленка, что  он
хочет дать ему денег и непременно даст. - ‡айми, а Я непременно отдам. ‚ышлю
из Џетербурга, как только приеду туда. ќто уж будь покоен. ‚от что, ‘аша,  -
сказал он, оживлЯЯсь, - давай выпьем вина!
     - ’ак... Њожно и вина. Ћба пошли в столовую.
     - Ђ как же Ќадежда ”едоровна? - спросил ‘амойленко, ставЯ на  стол  три
бутылки и тарелку с персиками. - Ћна останетсЯ разве?
     - ‚се устрою, все устрою... -  сказал  ‹аевский,  чувствуЯ  неожиданный
прилив радости. - џ потом вышлю ей денег, она и приедет ко мне... ’ам уж  мы
и выЯсним наши отношениЯ. ‡а твое здоровье, друже.
     - Џогоди! - сказал ‘амойленко. - ‘начала ты этого выпей... ќто из моего
виноградника. ќто вот бутылка из виноградника Ќаваридзе, а это  Ђхатулова...
Џопробуй все три сорта и скажи откровенно... Њое как будто с  кислотцой.  Ђ?
Ќе находишь?
     - „а. “тешил ты менЯ, Ђлександр „авидыч. ‘пасибо... џ ожил.
     - ‘ кислотцой?
     - Ђ черт его знает, не знаю. Ќо ты великолепный, чудный человек!
     ѓлЯдЯ на его бледное, возбужденное, доброе  лицо,  ‘амойленко  вспомнил
мнение фон Љорена, что таких уничтожать  нужно,  и  ‹аевский  показалсЯ  ему
слабым, беззащитным ребенком, которого всЯкий может обидеть Я уничтожить.
     - Ђ ты, когда поедешь, с матерью помирись, - сказал он. - Ќехорошо.
     - „а, да, непременно.
     Џомолчали немного. Љогда выпили первую бутылку, ‘амойленко сказал:
     - - ЏомирилсЯ бы ты и с фон Љореном.  Ћба  вы  прекраснейшие,  умнейшие
люди, а глЯдите друг на дружку, как волки.
     - „а,  он  прекраснейший,  умнейший  человек,  -  согласилсЯ  ‹аевский,
готовый теперь всех хвалить  и  прощать.  -  Ћн  замечательный  человек,  но
сойтись с ним длЯ менЯ невозможно. Ќет!  Ќаши  натуры  слишком  различны.  џ
натура вЯлаЯ, слабаЯ, подчиненнаЯ; быть может, в хорошую минуту  и  протЯнул
бы ему руку, но он отвернулсЯ бы от менЯ... с презрением.
     ‹аевский хлебнул вина, прошелсЯ  из  угла  в  угол  и  продолжал,  стоЯ
посреди комнаты:
     -  џ  отлично  понимаю  фон  Љорена.  ќто  натура   твердаЯ,   сильнаЯ,
деспотическаЯ. ’ы слышал, он постоЯнно  говорит  об  экспедиции,  и  это  не
пустые слова. …му нужна пустынЯ,  луннаЯ  ночь;  кругом  в  палатках  и  под
открытым небом спЯт его голодные и больные, замученные  тЯжелыми  переходами
казаки, проводники, носильщнки, доктор, свЯщенник, и не спит только один  он
и, как ‘тенли, сидит на складном стуле и  чувствует  себЯ  царем  пустыни  и
хозЯином этих людей. Ћн идет, идет, идет куда-то, люди  его  стонут  и  мрут
один за другим, а он идет в идет, в конце концов  погибает  сам  и  все-таки
остаетсЯ деспотом и  царем  пустыни,  так  как  крест  у  его  могилы  виден
караванам за тридцать - сорок миль и царит над пустыней. џ жалею,  что  этот
человек не на военной службе. €з  него  вышел  бы  превосходный,  гениальный
полководец. Ћн умел бы топить в реке свою конницу и делать из трупов  мосты,
а такаЯ смелость на войне нужнее всЯких фортификаций  и  тактик.  Ћ,  Я  его
отлично понимаю! ‘кажи: зачем он проедаетсЯ здесь? —то ему тут нужно?
     - Ћн морскую фауну изучает.
     - Ќет. Ќет, брат, нет! - вздохнул ‹аевский.  -  Њне  на  пароходе  один
проезжий ученый рассказывал, что —ерное море бедно фауной и что  на  глубине
его, благодарЯ изобилию сероводорода,  невозможна  органическаЯ  жизнь.  ‚се
серьезные  зоологи  работают  на  биологических  станциЯх  в   Ќеаполе   или
Villefranche {‚ильфранш (франц.) - небольшой  город  во  ”ранции.}.  Ќо  фон
Љорен самостоЯтелен и упрЯм: он работает на —ерном море,  потому  что  никто
здесь не работает; он порвал  с  университетом,  не  хочет  знать  ученых  и
товарищей, потому что он прежде всего деспот, а потом уж зоолог. € из  него,
увидишь, выйдет большой толк. Ћн уж и теперь мечтает, что когда вернетсЯ  из
экспедиции, то выкурит из наших университетов интригу и  посредственность  и
скрутит ученых в бараний рог. „еспотиЯ и в  науке  так  же  сильна,  как  на
войне. Ђ живет он второе лето в этом вонючем  городишке,  потому  что  лучше
быть первым в деревне, чем в городе вторым.  Ћн  здесь  король  и  орел;  он
держит всех жителей в ежах и гнетет их своим авторитетом. Ћн прибрал к рукам
всех, вмешиваетсЯ в чужие дела, все ему нужно, и все боЯтсЯ его. џ ускользаю
из-под его лапы, он чувствует это и ненавидит менЯ. Ќе говорил ли  он  тебе,
что менЯ нужно уничтожить или отдать в общественные работы?
     - „а, - засмеЯлсЯ ‘амойленко. ‹аевский тоже засмеЯлсЯ и выпил вина.
     - € идеалы у него  деспотические,  -  сказал  он,  смеЯсь  и  закусываЯ
персиком. - Ћбыкновенные смертные если работают на общую пользу, то имеют  в
виду своего ближнего: менЯ, тебЯ, одним словом, человека. „лЯ фон Љорена  же
люди - щепки и ничтожества, слишком мелкие длЯ того, чтобы  быть  целью  его
жизни. Ћн работает, пойдет в экспедицию и свернет себе там  шею  не  во  имЯ
любви к ближнему, а во  имЯ  таких  абстрактов,  как  человечество,  будущие
поколениЯ, идеальнаЯ порода людей. Ћн  хлопочет  об  улучшении  человеческой
породы, и в этом отношении мы длЯ него только рабы, мЯсо длЯ пушек,  вьючные
животные; одних бы он уничтожил или законопатил на каторгу,  других  скрутил
бы дисциплиной, заставил бы, как Ђракчеев, вставать и ложитьсЯ по  барабану,
поставил бы евнухов, чтобы стеречь наше целомудрие и  нравственность,  велел
бы стрелЯть во всЯкого, кто выходит  за  круг  нашей  узкой,  консервативной
морали, и все это во  имЯ  улучшениЯ  человеческой  породы...  Ђ  что  такое
человеческаЯ порода? €ллюзиЯ, мираж... „еспоты всегда  были  иллюзионистами.
џ, брат, отлично понимаю его. џ ценю его  и  не  отрицаю  его  значениЯ;  на
таких, как он, этот мир держитсЯ, и если  бы  мир  был  предоставлен  только
одним нам, то мы, при всей своей доброте и благих намерениЯх, сделали бы  из
него то же самое, что вот мухи из этой картины. „а.
     ‹аевский сел рЯдом с ‘амойленком и сказал с искренним увлечением:
     - џ пустой, ничтожный, падший человек! ‚оздух, которым дышу, это  вино,
любовь, одним словом, жизнь Я до сих пор покупал  ценою  лжи,  праздности  и
малодушиЯ. „о сих пор Я обманывал людей  и  себЯ,  Я  страдал  ют  этого,  и
страданиЯ мои были дешевы и пошлы. Џеред ненавистью фон Љорена Я  робко  гну
спину, потому что временами сам ненавижу и презираю себЯ.
     ‹аевский опЯть в волнении прошелсЯ из угла в угол Я сказал:
     - џ рад, что Ясно вижу свои недостатки и сознаю  их.  ќто  поможет  мне
воскреснуть и стать другим человеком. ѓолубчик мой,  если  б  ты  знал,  как
страстно, с какою тоской Я жажду своего обновлениЯ. €, клЯнусь тебе, Я  буду
человеком! Ѓуду! Ќе знаю, вино ли во мне заговорило, или оно так и  есть  на
самом деле, но мне кажетсЯ, что Я давно  уже  не  переживал  таких  светлых,
чистых минут, как сейчас у тебЯ.
     - Џора, братец, спать... - сказал ‘амойленко.
     - „а, да... €звини. џ сейчас.
     ‹аевский засуетилсЯ около мебели и окон, ища своей фуражки.
     - ‘пасибо... - бормотал он, вздыхаЯ. - ‘пасибо... ‹аска и доброе  слово
выше милостыни. ’ы оживил менЯ.
     Ћн нашел свою фуражку, остановилсЯ и виновато посмотрел на ‘амойленка.
     - Ђлександр „авидыч! - сказал он умолЯющим голосом.
     - —то?
     - Џозволь, голубчик, остатьсЯ у тебЯ ночевать!
     - ‘делай милость... отчего же?
     ‹аевский лег спать на диване и еще долго разговаривал с доктором.

        •

     „нЯ через три после пикника к Ќадежде ”едоровне неожиданно пришла ЊарьЯ
Љонстантиновна и, не здороваЯсь, не унимаЯ шлЯпы, схватила ее за  обе  руки,
прижала их к своей груди и сказала в сильном волнении:
     - „орогаЯ моЯ, Я взволнована, поражена. Ќаш милый,  симпатичный  доктор
вчера передавал моему Ќикодиму Ђлександрычу, что будто  скончалсЯ  ваш  муж.
‘кажите, дорогаЯ... ‘кажите, это правда?
     - „а, правда, он умер, - ответила Ќадежда ”едоровна.
     - ќто ужасно, ужасно, дорогаЯ! Ќо нет худа  без  добра.  ‚аш  муж  был,
вероЯтно, дивный, чудный, свЯтой человек, а такие на  небе  нужнее,  чем  на
земле.
     Ќа лице у Њарьи Љонстантиновны задрожали все черточки  и  точечки,  как
будто под кожей  запрыгала  мелкие  иголочки,  она  миндально  улыбнулась  и
сказала восторженно, задыхаЯсь:
     - €так, вы свободны, дорогаЯ. ‚ы можете теперь высоко держать голову  и
смело глЯдеть людЯм в глаза. Ћтныне бог и люди благословЯт ваш союз с €ваном
Ђндреичем. ќто очаровательно. џ дрожу от радости, не нахожу слов.  ЊилаЯ,  Я
буду вашею свахой...  Њы  с  Ќикодимом  Ђлександрычем  так  любили  вас,  вы
позволите нам "благословить ваш  законный,  чистый  союз.  Љогда,  когда  вы
думаете венчатьсЯ?
     - џ и не думала об этом, - сказала Ќадежда ”едоровна,  освобождаЯ  свои
руки.
     - ќто невозможно, милаЯ. ‚ы думали, думали!
     - …й-богу, не думала, - засмеЯлась Ќадежда  ”едоровна.  -  Љ  чему  нам
венчатьсЯ? џ не вижу в этом никакой надобности. Ѓудем жить, как жили.
     - —то вы говорите! - ужаснулась ЊарьЯ Љонстантиновна. - ђади бога,  что
вы говорите!
     - Ћттого, что мы повенчаемсЯ, не станет лучше. Ќапротив, даже хуже.  Њы
потерЯем свою свободу.
     - ЊилаЯ! ЊилаЯ, что вы говорите!  -  вскрикнула  ЊарьЯ  Љонстантиновна,
отступаЯ назад  и  всплескиваЯ  руками.  -  ‚ы  экстравагантны!  Ћпомнитесь!
“гомонитесь!
     - ’о есть как угомонитьсЯ? џ еще не жила, а вы - угомонитесь!
     Ќадежда ”едоровна вспомнила, что она в самом деле еще не жила.  Љончила
курс в институте и вышла за нелюбимого человека, потом сошлась с ‹аевским  и
все времЯ жила с ним на этом скучном, пустынном берегу  в  ожидании  чего-то
лучшего. ђазве это жизнь?
     "Ђ повенчатьсЯ бы  следовало..."  -  подумала  она,  но  вспомнила  про
Љирилина и Ђчмианова, покраснела и сказала:
     - Ќет, это невозможно. …сли бы даже €ван Ђндреич стал просить  менЯ  об
этом на коленЯх, то и тогда бы Я отказалась.
     ЊарьЯ  Љонстантиновна  минуту  сидела  молча  на   диване,   печальнаЯ,
серьезнаЯ, и глЯдела в одну точку, потом встала и проговорила холодно:
     - Џрощайте, милаЯ! €звините, что побеспокоила. •отЯ это длЯ менЯ  и  не
легко, но Я должна сказать вам, что с этого днЯ между нами  все  кончено  и,
несмотрЯ на мое глубокое уважение к €вану Ђндреичу, дверь моего дома длЯ вас
закрыта.
     Ћна проговорила это с торжественностью, и сама же была подавлена  своим
торжественным тоном; лицо ее опЯть  задрожало,  принЯло  мЯгкое,  миндальное
выражение, она протЯнула испуганной, сконфуженной Ќадежде ”едоровне обе руки
и сказала умолЯюще:
     - ЊилаЯ моЯ, позвольте мне хотЯ одну минуту побыть  вашею  матерью  или
старшей сестрой! џ буду откровенна с вами, как мать.
     Ќадежда ”едоровна почувствовала в своей груди такую теплоту, радость  и
сострадание к себе, как будто в самом деле воскресла ее мать и стоЯла  перед
ней. Ћна порывисто обнЯла Њарью Љонстантиновну и прижалась лицом к ее плечу.
Ћбе заплакали. Ћни сели на диван и несколько  минут  всхлипывали,  не  глЯдЯ
друг на друга и будучи не в силах выговорить ни одного слова.
     - ЊилаЯ, дитЯ мое, - начала ЊарьЯ Љонстантиновна, - Я буду говорить вам
суровые истины, не щадЯ вас.
     - ђади бога, ради бога!
     - „оверьтесь мне, милаЯ. ‚ы вспомните, из всех  здешних  дам  только  Я
одна принимала вас. ‚ы ужаснули менЯ с первого же днЯ, но Я была не в  силах
отнестись к вам с пренебрежением, как все. џ  страдала  за  милого.  доброго
€вана Ђндреича, как за сына. Њолодой человек  на  чужой  стороне,  неопытен,
слаб, без матери, и Я мучилась, мучилась... Њуж был против знакомства с ним,
но Я уговорила... убедила... Њы стали принимать €ване  Ђндреича,  а  с  ним,
конечно, и вас, иначе бы он оскорбилсЯ. “ менЯ дочь,  сын...  ‚ы  понимаете,
нежный детский ум, чистое сердце... аще кто соблазнит одного из малых сих...
џ принимала вас и дрожала за детей. Ћ, когда вы будете матерью,  вы  поймете
мой страх. € все удивлЯлись, что Я принимаю вас, извините,  как  порЯдочную,
намекали мне... ну конечно, сплетни,  гипотезы...  ‚  глубине  моей  души  Я
осудила вас, но вы были несчастны, жалки, экстравагантны, и  Я  страдала  от
жалости.
     - Ќо почему? Џочему? - спросила Ќадежда ”едоровна, дрожа всем телом.  -
—то Я кому сделала?
     - ‚ы страшнаЯ грешница. ‚ы  нарушили  обет,  который  дали  мужу  перед
алтарем. ‚ы соблазнили прекрасного молодого человека, который,  быть  может,
если бы но встретилсЯ с вами, взЯл бы себе законную подругу жизни из хорошей
семьи своего круга и был бы теперь, как все. ‚ы погубили его  молодость.  Ќе
говорите, не говорите, милаЯ! џ не поверю, чтобы в наших грехах был  виноват
мужчина. ‚сегда виноваты женщины. Њужчины  в  домашнем  быту  легкомысленны,
живут умом, а не сердцем, не понимают многого, но женщина все  понимает.  Ћт
нее все зависит. …й много дано, с нее много и взыщетсЯ. Ћ милаЯ, если бы она
была в этом отношении глупее или слабее мужчины, то  бог  не  вверил  бы  ей
воспитаниЯ мальчиков и девочек. €  затем,  дорогаЯ,  вы  вступили  на  стезю
порока, забыв всЯкую стыдливость; другаЯ в вашем положении  укрылась  бы  от
людей, сидела бы дома запершись, и люди видели бы ее только в храме  божием,
бледную, одетую во все черное, плачущую, и каждый бы в искреннем  сокрушении
сказал: "Ѓоже это согрешивший ангел опЯть возвращаетсЯ  к  тебе..."  Ќо  вы,
милаЯ,  забыли  всЯкую  скромность,  жили  открыто,  экстравагантно,   точно
гордились грехом, вы развились, хохотали, и Я,  глЯдЯ  на  вас,  дрожала  от
ужаса и боЯлась, чтобы гром небесный не поразил  нашего  дома  в  то  времЯ,
когда вы сидите у нас. ЊилаЯ, не говорите, не говорите! -  вскрикнула  ЊарьЯ
Љонстантиновна, заметив, что Ќадежда ”едоровна хочет говорить. -  „оверьтесь
мне, Я не обману вас и не скрою  от  взоров  вашей  души  ни  одной  истины.
‘лушайте же менЯ, дорогаЯ... Ѓог  отмечает  великих  грешников,  и  вы  были
отмечены. ‚спомните, костюмы ваши всегда были ужасны!
     Ќадежда ”едоровна, бывшаЯ всегда самого лучшею мнениЯ о своих костюмах,
перестала плакать и посмотрела на нее с удивлением.
     - „а, ужасны! - продолжала ЊарьЯ Љонстантиновна. -  Џо  изысканности  и
пестроте ваших нарЯдов всЯкий может судить о вашем поведении. ‚се, глЯдЯ  на
вас, посмеивались и пожимали плечами, а Я страдала, страдала... €,  простите
менЯ,  милаЯ,  вы  нечистоплотны!  Љогда  мы  встречались  в  купальне,   вы
заставлЯли менЯ трепетать. ‚ерхнее платье еще туда-сюда, но юбка, сорочка...
милаЯ, Я краснею! Ѓедному €вану Ђндреичу тоже никто не завЯжет галстука  как
следует, и по белью, и по сапогам беднЯжки видно, что дома за ним  никто  не
смотрит. € всегда он у вас, мой голубчик, голоден, и в самом деле, если дома
некому позаботитьсЯ насчет самовара и кофе, то поневоле будешь  проживать  в
павильоне половину своего жалованьЯ. Ђ дома у вас просто ужас, ужас! ‚о всем
городе ни у кого нет мух, а у вас от них отбою нет, все тарелки  и  блюдечки
черны. Ќа окнах и на столах, посмотрите, пыль,  дохлые  мухи,  стаканы...  Љ
чему тут стаканы? €, милаЯ, до сих пор у вас со стола не убрано. Ђ в спальню
к вам войти стыдно: разбросано везде белье, висЯт на стенах эти ваши  разные
каучуки, стоит какаЯ-то посуда... ЊилаЯ! Њуж ничего не должен знать, и  жена
должна быть перед ним чистой, как ангельчик! џ каждое утро  просыпаюсь  чуть
свет и мою холодной водой лицо, чтобы мой Ќикодим  Ђлександрыч  не  заметил,
что Я заспаннаЯ.
     - ќто все пустЯки, - зарыдала Ќадежда  ”едоровна.  -  …сли  бы  Я  была
счастлива, но Я так несчастна!
     - „а, да, вы очень несчастны! - вздохнула  ЊарьЯ  Љонстантиновна,  едва
удерживаЯсь, чтобы не заплакать. - € вас ожидает в  будущем  страшное  горе!
ЋдинокаЯ старость, болезни, а потом ответ на  ‘трашном  судилище...  “жасно,
ужасно! ’еперь сама судьба протЯгивает  вам  руку  помощи,  а  вы  неразумно
отстранЯете ее. ‚енчайтесь, скорее венчайтесь!
     - „а, надо, надо, - сказала Ќадежда ”едоровна, - но это невозможно!
     - Џочему же?
     - Ќевозможно! Ћ, если б вы знали!
     Ќадежда ”едоровна хотела рассказать про Љирилина  и  про  то,  как  она
вчера вечером встретилась на пристани с молодым, красивым Ђчмиановым  и  как
ей пришла в голову сумасшедшаЯ, смешнаЯ мысль отделатьсЯ от долга  в  триста
рублей, ей было очень смешно, и она вернулась домой поздно вечером, чувствуЯ
себЯ бесповоротно падшей и продажной. Ћна сама не знала, как это  случилось!
€ ей хотелось  теперь  поклЯстьсЯ  перед  Њарьей  Љонстантиновной,  что  она
непременно отдаст долг, но рыданиЯ и стыд мешали ей говорить.
     - џ уеду, - сказала она. - €ван Ђндреич пусть остаетсЯ, а Я уеду.
     - Људа?
     - ‚ ђоссию.
     - Ќо чем вы будете там жить? ‚едь у вас ничего нет.
     - џ буду переводами заниматьсЯ или... или открою библиотечку...
     - Ќе фантазируйте, моЯ милаЯ. Ќа библиотечку деньги нужны.  Ќу,  Я  вас
теперь оставлю, а вы успокойтесь и подумайте,  а  завтра  приходите  ко  мне
веселенькаЯ. ќто будет очаровательно! Ќу, прощайте, мой ангелочек.  „айте  Я
вас поцелую.
     ЊарьЯ Љонстантиновна поцеловала Ќадежду ”едоровну в  лоб,  перекрестила
ее и тихо вышла. ‘тановилось уже  темно,  и  Ћльга  в  кухне  зажгла  огонь.
ЏродолжаЯ плакать, Ќадежда ”едоровна пошла в спальню и легла на постель.  …е
стала бить сильнаЯ лихорадка. ‹ежа, она разделась, смЯла платье  к  ногам  и
свернулась под одеЯлом клубочком. …й хотелось пить, и некому было подать.
     - џ отдам! - говорила она себе, и ей в бреду казалось,  что  она  сидит
возле какой-то больной и узнает в ней самое себЯ. - џ отдам. Ѓыло  бы  глупо
думать, что Я из-за денег... џ  уеду  и  вышлю  ему  деньги  из  Џетербурга.
‘начала сто... потом сто... и потом - сто...
     Џоздно ночью пришел ‹аевский.
     - ‘начала сто... - сказала ему Ќадежда ”едоровна, - потом сто...
     - ’ы бы принЯла хины, - сказал он и подумал:
     "‡автра среда, отходит пароход, и Я не еду. ‡начит, придетсЯ жить здесь
до субботы".
     Ќадежда ”едоровна поднЯлась в постели на колени.
     - џ ничего сейчас не говорила? - спросила она,  улыбаЯсь  и  щурЯсь  от
свечи.
     - Ќичего. Ќадо будет завтра утром за доктором послать. ‘пи.
     Ћн взЯл подушку и пошел к двери. Џосле того как он  окончательно  решил
уехать и оставить Ќадежду ”едоровну, она стала возбуждать в  нем  жалость  и
чувство вины; ему было в ее присутствии немножко совестно, как в присутствии
больной или старой лошади, которую решили убить. Ћн остановилсЯ в  дверЯх  и
оглЯнулсЯ на нее.
     - Ќа пикнике Я был раздражен и сказал тебе грубость.  ’ы  извини  менЯ,
бога ради.
     ‘казавши это, он пошел к себе в кабинет, лег и долго не мог уснуть.
     Љогда на другой день утром ‘амойленко,  одетый,  по  случаю  табельного
днЯ, в полную парадную форму с  эполетами  и  орденами,  пощупав  у  Ќадежды
”едоровны пульс и  поглЯдев  ей  на  Язык,  выходил  из  спальни,  ‹аевский,
стоЯвший у порога, спросил его с тревогой:
     - Ќу, что? —то?
     ‹ицо его выражало страх, крайнее беспокойство и надежду.
     - “спокойсЯ, ничего  опасного,  -  сказал  ‘амойленко.  -  ЋбыкновеннаЯ
лихорадка.
     - џ не о том, - нетерпеливо поморщилсЯ ‹аевский. - „остал денег?
     - „уша моЯ, извини, -  зашептал  ‘амойленко,  оглЯдываЯсь  на  дверь  и
конфузЯсь. - Ѓога ради, извини! Ќи у кого нет свободных денег,  и  Я  собрал
пока по пЯти да по десЯти рублей - всего-навсего сто десЯть. ‘егоднЯ еще кое
с кем поговорю. Џотерпи.
     - Ќо крайний срок суббота! - прошептал ‹аевский, дрожа от нетерпениЯ. -
ђади всех свЯтых, до субботы! …сли Я в субботу не уеду,  то  ничего  мне  не
нужно... ничего! Ќе понимаю, как это у доктора могут не быть деньги!
     - „а, господи, твоЯ волЯ, - быстро и с напрЯжением зашептал ‘амойленко,
и что-то даже пискнуло у него в горле, - у менЯ все  разобрали,  должны  мне
семь тысЯч, и Я кругом должен. ђазве Я виноват?
     - ‡начит, к субботе достанешь? „а?
     - Џостараюсь.
     - “молЯю, голубчик! ’ак, чтобы в пЯтницу утром деньги у  менЯ  в  руках
были.
     ‘амойленко сел и  прописал  хину  в  растворе  kalu  bromati,  ревенной
настойки, tincturae gentianae aquae foeniculi - все это в  водной  микстуре,
прибавил розового сиропу, чтобы горько не было, и ушел.

        XI

     - “ тебЯ такой вид, как будто ты идешь арестовать менЯ,  -  сказал  фон
ЉореЯ, увидев входившего к нему ‘амойленка в парадной форме.
     - Ђ Я иду мимо и думаю:  дай-ка  зайду,  зоологию  проведаю,  -  сказал
‘амойленко, садЯсь у большого стола, сколоченного самим зоологом из  простых
досок. - ‡дравствуй, свЯтой отец! - кивнул он дьЯкону, который сидел у  окна
и что-то переписывал. - Џосижу минуту и побегу  домой  распорЯдитьсЯ  насчет
обеда. “же пора... џ вам не помешал?
     - Ќисколько, - ответил зоолог, раскладываЯ по  столу  мелко  исписанные
бумажки. - Њы перепиской занимаемсЯ.
     - ’ак... Ћх, боже мой, боже мой... - вздохнул ‘амойленко; он  осторожно
потЯнул со стола запыленную книгу, на которой лежала мертваЯ сухаЯ  фаланга,
и сказал: - Ћднако! Џредставь, идет по своим делам какой-нибудь  зелененький
жучок и вдруг по дороге встречает такую анафему. ‚оображаю, какой ужас!
     - „а, полагаю.
     - …й Яд дан, чтобы защищатьсЯ от врагов?
     - „а, защищатьсЯ и самой нападать.
     - ’ак, так, так... € все в  природе,  голубчики  мои,  целесообразно  и
объЯснимо, - вздохнул ‘амойленко.  -  ’олько  вот  чего  Я  не  понимаю.  ’ы
величайшего  ума  человек,  объЯсни-ка  мне,  пожалуйста.  Ѓывают,   знаешь.
зверьки, не больше крысы, на вид  красивенькие,  но  в  высочайшей  степени,
скажу Я тебе, подлые и безнравственные. €дет такой зверек, положим, по лесу;
увидел птичку, поймал и съел. €дет  дальше  и  видит  в  траве  гнездышко  с
Яйцами; жрать ему уже не хочетсЯ,  сыт,  но  все-таки  раскусывает  Яйцо,  а
другие вышвыривает из гнезда лапкой. Џотом встречает лЯгушку и давай  с  ней
играть. ‡амучил лЯгушку, идет и облизываетсЯ, а навстречу ему жук.  Ћн  жука
лапкой... € все он портит и разрушает на споем пути... ‡алезает  и  в  чужие
норы, разрывает зрЯ муравейники, раскусывает улиток... ‚стретитсЯ крыса он с
ней в драку; увидит змейку или мышонка - задушить надо. €  так  целый  день.
Ќу, скажи, длЯ чего такой зверь нужен? ‡ачем он создан?
     - џ не знаю, про какого зверька ты говоришь,  -  сказал  фон  Љорен,  -
вероЯтно, про какого-нибудь из насекомоЯдных. Ќу, что ж? Џтица попалась ему,
потому что неосторожна; он разрушил гнездо с Яйцами,  потому  что  птица  не
искусна, дурно сделала гнездо и не  сумела  замаскировать  его.  “  лЯгушки,
вероЯтно, какой-нибудь изъЯн в цветовой окраске, иначе бы он не увидел ее, ч
так далее. ’вой зверь сокрушает только слабых,  неискусных,  неосторожных  -
одним  словом,  имеющих  недостатки,  которые  природа  не  находит   нужным
передавать. в потомство. ЋстаютсЯ в живых только более  ловкие,  осторожные,
сильные и развитые. ’аким образом, твой  зверек,  сам  того  не  подозреваЯ,
служит великим целЯм усовершенствованиЯ.
     - „а, да, да... Љстати, брат, - сказал ‘амойленко  развЯзно,  -  дай-ка
мне взаймы рублей сто.
     - •орошо. Њежду насекомоЯдными попадаютсЯ  очень  интересные  субъекты.
Ќапример, крот. Џро него говорЯт, что он полезен, так как истреблЯет вредных
насекомых.  ђассказывают,  что  будто  какой-то  немец  прислал   императору
‚ильгельму Џервому шубу  из  кротовых  шкурок  и  будто  император  приказал
сделать ему  выговор  за  то,  что  он  истребил  такое  множество  полезных
животных. Ђ между тем крот в жестокости нисколько не уступит твоему  зверьку
и к тому же очень вреден, так как страшно портит луга.
     ”он Љорен отпер шкатулку и достал оттуда сторублевую бумажку.
     - “ крота сильнаЯ груднаЯ клетка, как у летучей мыши, -  продолжал  он,
запираЯ  шкатулку,  -  страшно  развитые  кости  и   мышцы,   необыкновенное
вооружение рта. …сли бы он имел размеры слона,  то  был  бы  всесокрушающим,
непобедимым животным. €нтересно, когда дна крота встречаютсЯ под землей,  то
они оба, точно сговорившись, начинают рыть площадку; эта площадка  нужна  им
длЯ того, чтобы удобнее было сражатьсЯ. ‘делав ее, они вступают  в  жестокий
бой и дерутсЯ до тех пор, пока не падает слабейший. ‚озьми же сто рублей,  -
сказал фон Љорен, понизив тон, -  но  с  условием,  что  ты  берешь  на  длЯ
‹аевского.
     - Ђ хоть бы и длЯ ‹аевского! - вспыхнул ‘амойленко. - ’ебе какое дело?
     - „лЯ ‹аевского Я не могу дать. џ знаю, ты любишь,  давать  взаймы.  ’ы
дал бы и разбойнику Љериму, если бы он попросил у тебЯ, но, извини, помогать
тебе в этом направлении Я не могу.
     - „а, Я прошу длЯ ‹аевского! - сказал ‘амойленко, вставаЯ и  размахиваЯ
правой рукой. - „а! „лЯ ‹аевского! € никакой ни черт,  ни  дьЯвол  не  имеет
права учить менЯ, как Я должен распорЯжатьсЯ своими деньгами. ‚ам не  угодно
дать? Ќет?
     „ьЯкон захохотал.
     - ’ы не кипЯтись, а рассуждай, - сказал зоолог.  -  Ѓлагодетельствовать
господину ‹аевскому так же неумно, по-моему, как поливать сорную  траву  или
прикармливать саранчу.
     - Ђ по-моему, мы обЯзаны помогать нашим ближним! - крикнул ‘амойленко.
     - ‚ таком случае  помоги  вот  этому  голодному  турку  что  лежит  под
забором! Ћн работник и нужнее, полезнее твоего ‹аевского. Ћтдай ему эти  сто
рублей. €ли пожертвуй мне сто рублей на экспедицию!
     - ’ы дашь или нет, Я тебЯ спрашиваю?
     - ’ы скажи откровенно: на что ему нужны деньги?
     - ќто не секрет. …му нужно в субботу в Џетербург ехать.
     - ‚от как! - сказал протЯжно фон Љорен. - Ђга... Џонимаем. Ђ она с  ним
поедет, или как?
     - Ћна пока здесь остаетсЯ. Ћн устроит в Џетербурге свои дела и  пришлет
ей денег, тогда и она поедет.
     - ‹овко!.. - сказал зоолог и засмеЯлсЯ  коротким  теноровым  смехом.  -
‹овко! “мно придумано.
     Ћн быстро подошел к ‘амойленку и, став лицом к лицу, глЯдЯ ему в глаза,
спросил:
     - ’ы говори откровенно: он разлюбил? „а? ѓовори: разлюбил? „а?
     - „а, - выговорил ‘амойленко и вспотел.
     - Љак это отвратительно! - сказал фон Љорен, и по лицу его видно  было,
что он чувствовал отвращение. - —то-нибудь из двух, Ђлександр  „авидыч:  или
ты с ним в заговоре, или же, извини, ты простофилЯ. Ќеужели ты не понимаешь,
что он проводит тебЯ, как мальчишку, самым бессовестным образом?  ‚едь  Ясно
как день, что он хочет отделатьсЯ от нее и бросить ее здесь.  Ћна  останетсЯ
на твоей шее, и Ясно как день, что тебе придетсЯ отправлЯть ее  в  Џетербург
на свой счет. Ќеужели твой прекрасный друг до  такой  степени  ослепил  тебЯ
своими достоинствами, что ты не видишь даже самых простых вещей?
     - ќто одни только предположениЯ, - сказал ‘амойленко, садЯсь.
     - ЏредположениЯ? Ќо почему он едет один, а не вместе с ней?  €  почему,
спроси его, не поехать бы ей вперед, а ему после? ЏродувнаЯ бестиЯ!
     Џодавленный  внезапными  сомнениЯми  и   подозрениЯми   насчет   своего
приЯтелЯ, ‘амойленко вдруг ослабел и понизил тон.
     - Ќо это невозможно! - сказал он, вспоминаЯ  ту  ночь,  когда  ‹аевский
ночевал у него. - Ћн так страдает!
     - —то ж из этого? ‚оры и поджигатели тоже страдают!
     - Џоложим даже, что ты  прав...  -  сказал  в  раздумье  ‘амойленко.  -
„опустим... Ќо он молодой человек, на  чужой  стороне...  студент,  мы  тоже
студенты, и, кроме нас, тут некому оказать ему поддержку.
     - Џомогать ему делать мерзости только потому, что  ты  и  он  в  разное
времЯ были в университете и оба там ничего не делали! —то за вздор!
     - Џостой, давай хладнокровно рассудим. Њожно будет,  полагаю,  устроить
вот как... - соображал ‘амойленко, шевелЯ пальцами. - џ, понимаешь, дам  ему
деньги, но возьму с него честное благородное слово, что через неделю  же  он
пришлет Ќадежде ”едоровне на дорогу.
     - € он даст тебе честное слово, даже прослезитсЯ и сам себе поверит, но
цена-то этому слову? Ћн его не сдержит, и когда через год-два  ты  встретишь
его на Ќевском под ручку с новой любовью, то он будет оправдыватьсЯ тем, что
его искалечила цивилизациЯ и что он сколок с  ђудина.  Ѓрось  ты  его,  бога
ради! “йди от грЯзи и не копайсЯ в ней обеими руками!
     ‘амойленко подумал минуту и сказал решительно:
     - Ќо Я все-таки дам ему денег. Љак хочешь. џ не  в  состоЯнии  отказать
человеку на основании одних только предположений.
     - € превосходно. ЏоцелуйсЯ с ним.
     - ’ак дай же мне сто рублей, - робко попросил ‘амойленко.
     - Ќе дам.
     Ќаступило  молчание,  ‘амойленко  совсем  ослабел;  лицо  его   принЯло
виноватое, пристыженное и заискивающее выражение, как-то странно было видеть
это жалкое, детски-сконфуженное лицо у громадного  человека  с  эполетами  и
орденами.
     - ‡дешний преосвЯщенный объезжает свою епархию не в карете, а верхом на
лошади, - сказал дьЯкон, кладЯ перо. - ‚ид  его,  сидЯщего  на  лошадке,  до
чрезвычайности трогателен. Џростота и скромное его преисполнены  библейского
величиЯ.
     - Ћн хороший человек? - спросил фон Љорен, который рад  был  переменить
разговор.
     - Ђ то как же? …сли б не был хорошим,  то  разве  его  посвЯтили  бы  в
архиереи?
     - Њежду архиереЯми встречаютсЯ очень хорошие а даровитые люди, - сказал
фон Љорен. - †аль только, что у многих из них  есть  слабость  -  воображать
себЯ государственными мужами. Ћдин занимаетсЯ обрусением,  другой  критикует
науки. ќто не их дело. Ћни бы лучше почаще в консисторию заглЯдывали.
     - ‘ветский человек не может судить архиереев.
     - Џочему же, дьЯкон? Ђрхиерей такой же человек, как и Я.
     - ’акой, да не такой, - обиделсЯ дьЯкон, принимаЯсь за перо. - …жели бы
вы были такой, то на вас почила бы благодать и вы сами были бы архиереем,  а
ежели вы не архиерей, то, значит, не такой.
     - Ќе мели, дьЯкон! - оказал ‘амойленко с тоской. - Џослушай, вот что  Я
придумал, - обратилсЯ он к фон Љорену. - ’ы мне этих ста рублей не давай. ’ы
у менЯ до зимы будешь столоватьсЯ еще три месЯца, так вот дай мне вперед  за
три месЯца.
     - Ќе дам.
     ‘амойленко замигал глазами и побагровел; он машинально потЯнул  к  себе
книгу с фалангой и посмотрел на нее, потом встал  и  взЯлсЯ  за  шапку.  ”он
Љорену стало жаль его.
     - ‚от извольте жить и дело делать с такими господами! - сказал зоолог и
в негодовании швырнул ногой в угол какую-то бумагу. - Џойми же, что  это  не
доброта, не любовь, а малодушие, распущенность, Яд!  —то  делает  разум,  то
разрушают ваши дрЯблые, никуда не годные сердца!  Љогда  Я  гимназистом  был
болен брюшным тифом, моЯ тетушка из состраданиЯ обкормила менЯ маринованными
грибами, и Я чуть не умер. Џойми ты вместе с тетушкой, что любовь к человеку
должна находитьсЯ не в сердце, не под ложечкой и не в поЯснице, а вот здесь!
     ”он ЉореЯ хлопнул себЯ по лбу.
     - ‚озьми! - сказал он и швырнул сторублевую бумажку.
     - Ќапрасно ты сердишьсЯ, ЉолЯ, - кротко  сказал  ‘амойленко,  складываЯ
бумажку. - џ тебЯ отлично понимаю, но... войди в мое положение.
     - Ѓаба ты стараЯ, вот что! „ьЯкон захохотал.
     - Џослушай, Ђлександр „авидыч, последнЯЯ просьба! - горЯчо  сказал  фон
Љорен. - Љогда ты будешь давать  тому  прохвосту  деньги,  то  предложи  ему
условие: пусть уезжает вместе со своей барыней или же отошлет ее  вперед,  а
иначе не давай. –еремонитьсЯ с ним ничего.  ’ак  ему  и  скажи,  а  если  не
окажешь, то даю тебе честное слово, Я пойду к нему в присутствие и спущу его
там с лестницы, а с тобою знатьсЯ не буду. ’ак и знай!
     - —то ж? …сли он уедет вместе с ней или вперед ее отправит, то длЯ него
же удобнее, - скачал ‘амойленко. - Ћн даже рад будет. €, прощай.
     Ћн нежно простилсЯ и вышел, но, прежде чем затворить  за  собою  дверь,
оглЯнулсЯ на фон Љорена, сделал страшное лицо и сказал:
     - ќто тебЯ, брат, немцы испортили! „а! Ќемцы!

        XII

     Ќа другой  день,  в  четверг,  ЊарьЯ  Љонстантиновна  праздновала  день
рождениЯ своего Љости. ‚ полдень все были приглашены кушать пирог, а вечером
пить шоколад. Љогда вечером пришли ‹аевский и Ќадежда ”едоровна, зоолог, уже
сидевший в гостиной и пивший шоколад, спросил у ‘амойленка:
     - ’ы говорил с ним?
     - Ќет еще.
     - ‘мотри же, не церемоньсЯ. Ќе понимаю Я  наглости  этих  господ!  ‚едь
отлично знают взглЯд здешней семьи на их сожительство,  а  между  тем  лезут
сюда.
     - …сли обращать внимание на каждый предрассудок, - оказал ‘амойленко, -
то придетсЯ никуда не ходить.
     -  ђазве  отвращение  массы  к   внебрачной   любви   и   распущенности
предрассудок?
     - Љонечно. Џредрассудок и ненавистничество. ‘олдаты, как увидЯт  девицу
легкого поведениЯ, то хохочут и свищут, а спроси-ка их: кто они сами?
     - Ќедаром они свищут. ’о, что девки душат своих незаконноприжитых детей
и идут на каторгу, и что Ђнна Љаренина бросилась под поезд, и что в деревнЯх
мажут ворота дегтем, и что нам с тобой, неизвестно почему, нравитсЯ  в  Љате
ее чистота, и то, что каждый смутно чувствует потребность  в  чистой  любви,
хотЯ знает, что такой любви нет, - разве все это предрассудок? ќто,  братец,
единственное, что уцелело от естественного подбора, и, не будь  этой  темной
силы, регулирующей отношениЯ полов, господа ‹аевский показали бы  тебе,  где
раки зимуют, и человечество выродилось бы в два года.
     ‹аевский вошел в гостиную; со всеми поздоровалсЯ и,  пожимаЯ  руку  фон
Љорену, заискивающе улыбнулсЯ. Ћн выждал удобную минуту и сказал ‘амойленку:
     - €звини, Ђлександр „авидыч, мне нужно сказать тебе два слова.
     ‘амойленко встал, обнЯл его за талию, и оба пошли  в  кабинет  Ќикодима
Ђлександрыча.
     - ‡автра пЯтница... - сказал ‹аевский, грызЯ ногти. -  ’ы  достал,  что
обещал?
     - „остал только двести десЯть. Ћстальные сегоднЯ  достану  или  завтра.
Ѓудь покоен.
     - ‘лава богу!.. -  вздохнул  ‹аевский,  и  руки  задрожали  у  него  от
радости. - ’ы менЯ спасаешь, Ђлександр „авидыч, и, клЯнусь тебе богом, своим
счастьем и чем хочешь, эти деньги Я вышлю  тебе  тотчас  же  по  приезде.  €
старый долг вышлю.
     - ‚от что, ‚анЯ... - сказал ‘амойленко, берЯ его за пуговицу и краснеЯ.
- ’ы извини, что Я вмешиваюсь в твои семейные дела, но... почему бы тебе  не
уехать вместе с Ќадеждой ”едоровной?
     - —удак, но разве это можно? Ћдному из нас  непременно  надо  остатьсЯ,
иначе кредиторы завопиют. ‚едь Я должен по лавкам рублей  семьсот,  если  но
больше. Џогоди, вышлю им деньги, заткну зубы, тогда и она выедет отсюда.
     - ’ак... Ќо почему бы тебе не отправить ее вперед?
     - Ђх, боже мой, разве это возможно? - ужаснулсЯ ‹аевский.  -  ‚едь  она
женщина, что она там одна сделает? —то она понимает? ќто  только  проволочка
времени и лишнЯЯ трата денег.
     "ђезонно..." - подумал ‘амойленко, но вспомнил разговор с фон  Љореном,
потупилсЯ и сказал угрюмо:
     - ‘ тобою Я не могу согласитьсЯ. €ли  поезжай  вместе  с  ней,  или  же
отправь ее вперед, иначе... иначе Я не дам тебе  денег.  ќто  мое  последнее
слово...
     Ћн попЯтилсЯ назад, навалилсЯ  спиною  на  дверь  и  вышел  в  гостиную
красный, в страшном смущении.
     "ЏЯтница... пЯтница,  -  думал  ‹аевский,  возвращаЯсь  в  гостиную.  -
ЏЯтница..."
     …му подали чашку шоколаду. Ћн ожег губы  и  Язык  горЯчим  шоколадом  и
думал:
     "ЏЯтница... пЯтница..."
     ‘лово "пЯтница" почему-то не выходило, у него из головы; он ни  о  чем,
кроме пЯтницы, не думал, и длЯ него Явно было только,  но  не  в  голове,  а
где-то под сердцем, что в субботу ему не уехать.  Џеред  ним  стоЯл  Ќикодим
Ђлександрыч, аккуратненький, с зачесанными височками и спросил:
     - Љушайте, покорнейше прошу-с...
     ЊарьЯ  Љонстантиновна  показывала  гостЯм  отметки  Љати   и   говорила
протЯ