вского с ними, но, желаЯ совершенно изгнать
неприЯтелЯ из  пределов ђоссии,  посылает менЯ на  Њеречь и Ћлиту,  прЯмо к
ѓродне,  чтобы Я  старалсЯ занЯть  сей город  и очистить  окрестности оного
более чрез дружелюбные переговоры, нежели посредством оружиЯ. …сли же найду
первый способ  недостаточным, то позволил мне  прибегнуть и к последнему, с
тем только,  чтобы немедленно  отсылать пленных в  неприЯтельский корпус не
токмо  ничем   не  обиженных,   но  обласканных  и   всем  удовлетворенных.

‘ветлейший  заключил  тем, что,  ожидаЯ  с  часа на  час  рапорта от  графа
Ћжаровского в рассуждении движениЯ  его вперед, он полагает нужным, чтобы Я
дождалсЯ  в ‚ильне  сего рапорта,  дабы не  предпринимать по-пустому  ход к
ѓродне. ‚ случае же,  что граф Ћжаровский не двинетсЯ из ‹иды по каким-либо
причинам,  тогда только  Я должен  буду идти  поспешнее к  назначенному мне
предмету.

Ћжидаемый рапорт прибыл 3-го вечером. ѓраф Ћжаровский писал, что 2-го числа
он  занЯл  ‹иду  и  немедленно  послал  два  полка занЯть  Ѓелицы,  сам  же
остановилсЯ в первом местечке.  Џрочитав донесение, Я сел в сани и поскакал
в Ќовые ’роки. ‘боры  мои никогда не были продолжительны: взнуздай, садись,
пошел, и на рассвете партиЯ моЯ была уже на половине дороги к Њеречу[61]. ‚
сем  местечке  мы  успели  захватить огромный  магазин  съестных  припасов,
который  Я   сдал  под  расписку  прибывшему   туда  командиру  Њосковского
драгунского полка  полковнику „авыдову,  и продолжал путь  вдоль по Ќеману,
препоруча авангард мой маиору  —еченскому и передав ему наставление, данное
мне светлейшим, как обходитьсЯ с австрийцами.

‚осьмого числа  —еченский столкнулсЯ с аванпостами  австрийцев под ѓродною,
взЯл  в  плен  двух гусаров  и,  вследствие  наставлениЯ моего,  немедленно
отослал их к генералу ”рейлиху, командовавшему в ѓродне отрЯдом, состоЯвшим
в   четыре   тысЯчи   человек  конницы   и   пехоты   и  тридцать   орудий.

”рейлих прислал парламентера  благодарить —еченского за снисходительный сей
поступок, а —еченский воспользовалсЯ таким случаем, и переговоры между ними
завЯзались. ‚начале  австрийский генерал  объЯвил намерение не  иначе сдать
город, как  предавши огню все провиантские  и комиссариатские магазины, кои
вмещали  в себе более  нежели на  миллион рублей запаса.  —еченский отвечал
ему, что все пополнение лЯжет на жителей сей губернии и чрез это он докажет
только недоброжелательство  свое к русским в  такое времЯ, в которое каждое
дружеское  доказательство австрийцев  к  нам есть  смертельнаЯ рана  общему
угнетателю. Џосле нескольких прений фрейлих решилсЯ оставить город со всеми
запасами,  в оном находившимисЯ,  и потЯнулсЯ  с отрЯдом своим  за границу.
—еченский  вслед за  ним вступил  в ѓродну,  остановилсЯ на  площади, занЯл
постами  улицы, к  оной  прилегающие, и  поставил караулы  при  магазинах и
гошпиталЯх.

<...>  ’ринадцатого,  вечером,  Я   получил  повеление  идти  на  ѓаньондз.

ЏартиЯ моЯ  немедленно туда  выступила, но Я по  приключившейсЯ мне болезни
принужденным нашелсЯ остатьсЯ пЯть дней в ѓродне.

‘его числа прибыла в ѓродну кавалериЯ генерал-лейтенанта Љорфа, а на другой
день и  пехота генерала от  инфантерии Њилорадовича. Џервому из  них Я сдал
магазины и  гошпитали, находившиесЯ  в этом городе,  и, переехав к  нему на
квартиру, осталсЯ в оной до моего выздоровлениЯ.

Ќе  могу умолчать  о генерале  Њилорадовиче. Џо  приезде его в  ѓродну, все
полЯки от менЯ отхлынули и пали к стопам его; но ему было ни до владычества
своего, ни  до подлости других: он в то  времЯ получил письмо с драгоценною
саблею  от графини  Ћрловой-—есменской [62].  Џисьмо это  заключало  в себе
выражениЯ,  дававшие ему  надежду на  руку сей первой  богачки государства.
Њилорадович  запылал  восторгом необоримой  страсти! Ћн  не находил  слов к
изъЯснению благодарности  своей и целые дни писал  ей ответы, и целые стопы
покрыл  своими гиероглифами;  и каждое  письмо, вчерне им  написанное, было
смешнее  и смешнее,  глупее и  глупее! Ќикому  не позволено было  входить в
кабинет его,  кроме Љиселева, его адъютанта, менЯ  и взЯтого в плен доктора
Ѓартелеми.  Њы  одни были  его  советниками:  Љиселев -  как умный  человек
большого  света, Я  - как  литератор, Ѓартелеми  - как француз,  ибо письмо
сочинЯемо  было   на  французском  Языке.   „авний  приЯтель  Њилорадовича,
генерал-маиор Џассек, жаловалсЯ на  него всЯкому, подходившему к неумолимой
двери,  где, как  лЯгаваЯ собака,  он избрал  логовище. Љомендант  города и
чиновники корпуса также подходили к оной по нескольку раз в сутки и уходили
домой, не  получа никакого ответа,  от чего как корпусное,  так и городское
управление  пресеклось,  гошппталь  обратилсЯ  в кладбище,  полные  хлебом,
сукном и кожами магазины  упразднились наехавшими в ѓродну комиссариатскими
чиновниками, полЯки  стали Явно обижать русских на  улицах и в домах своих,
словом, беспорЯдок  дошел до верхней степени.  Ќаконец Њилорадович подписал
свою эпистолу, отверз милосердые двери, и все в оные бросились... но - увы!
- кабинет  был уже пуст: великий полководец  ускользнул в потаенные двери и
ускакал  на бал  плЯсать мазурку,  а Я сел  в сани  и ЯвилсЯ 18-го  числа в
’икочин, где ожидала менЯ моЯ партиЯ.

ЏереступЯ за границу ђоссии и видЯ каждого подчиненного моего награжденного
тремЯ награждениЯми, а себЯ  - забытым по той причине, что, относЯсь во всю
кампанию прЯмо  или к светлейшему, или  к Љоновницыну, Я не  имел ни одного
посредника, который мог бы  рекомендовать менЯ к какому-либо награждению, -
Я не счел за преступление напомнить о себе светлейшему и писал к нему таким
образом:

"‚аша светлость!  Џока продолжалась  ЋтечественнаЯ война, Я  считал за грех
думать  об  ином  чем,  как об  истреблении  врагов  отечества.  Ќыне Я  за
границей,  то покорнейше  прошу вашу  светлость прислать мне  ‚ладимира 3-й
степени и ѓеоргиЯ 4-го класса".

‚ ответ Я получил (в селе ‘околах, 22-го числа) пакет с обоими крестами и с
следующим письмом  от Љоновницына:  "Џолуча письмо ваше к  его светлости, Я
имел  счастье всеподданнейше  докладывать государю императору  об оказанных
вами  подвигах  и трудах  в  течение нынешней  кампании. …го  императорское
величество  соизволил  повелеть  наградить  вас орденами  4-го  класса  св.
ѓеоргиЯ и  3-й степени св. ‚ладимира.  ‘ приЯтностью уведомлЯю вас  о сем и
проч. „екабрЯ 20-го днЯ 1812 года. ‚ильна".

“верЯли менЯ,  что если бы Я тогда потребовал  ѓеоргиЯ 3-го класса, то, без
сомнениЯ, получил  бы его  так же легко, как  и вышеозначенные награждениЯ.
Џоистине  Я сделал  ошибку,  по ошибке  сей причиною  было  высокое мнение,
которое Я  тогда имел о сем ордене: Я думал, что  Я еще не достоин третьего
класса оного! € как осмелитьсЯ было требовать полковнику тот орден, который
еще  тогда  носим  был:  Ћстерманом, …рмоловым,  ђаевским,  Љоновницыным  и
Џаленом!

‚   ‘околах    Я   принужден   был    остановитьсЯ   вследствие   повелениЯ
генерал-адъютанта ‚асильчикова. Ќемедленно  после сего получил повеление от
генерала  Љоновницына  следовать  в  ѓаньондз  длЯ  соединениЯ  с  корпусом
генерала  от  инфантерии  „охтурова  и  ЯвитьсЯ в  команду  принца  …вгениЯ
‚иртембергского,  а  вскоре  потом  дошло до  менЯ  и  повеление от  нового
дежурного генерала кнЯзЯ ‚олконского о том же предмете.

„вадцать четвертого вышло новое  размещение войскам, и партиЯ моЯ поступила
в  состав главного  авангарда армии, препорученного  генералу ‚инценгероде.
Ђвангард сей состоЯл из следующих войск:

                    Љорпус генерал-маиора ’учкова 2-го:

                                                           —исло людей

                     ‡апасных батальонов                20

 Џехота              ђекрутских                          4
                                                           5961
                     Љорабельный экипаж                  4


                     ‡апасных эскадронов                20 1582

 ЉавалериЯ

                     „онских казачьих                    6 1123
                     полков


                     ЃатарейнаЯ рота             12 орудий

 ЂртиллериЯ          ‹егких орудий               24 орудиЯ 486

                     –есарскаЯ                   12 орудий


                        2-й пехотный корпус:

 4-Я дивизиЯ: четыре полка по два баталиона
                                              2500
 3-Я дивизиЯ: четыре полка по два баталиона

 ЃатарейнаЯ рота                   12 орудий

 „ве легкие роты                   24 орудиЯ  400

 ЉоннаЯ рота                       12 орудий

 „ва донских полка из авангарда
 Њилорадовича


                ЋтрЯд генерала ‹анского:

 „вадцать эскадронов гусар
                              1527
 Џолк уральский казачий       1812
 „ва уральских казачих полка


                                 Њой отрЯд:

 „ва полка казачьих: Џопова 13-го и
 1-й Ѓугский                           550

 Љоманда гусар и сборных казаков

                                        €’ЋѓЋ: 16 041 человек

’аким образом,  поступЯ в начальники авангарда  главного авангарда армии, Я
сошел с партизанского поприща.


        III

        ЊЋђЋ‡ ‹€ €‘’ђ…Ѓ€‹ ”ђЂЌ–“‡‘Љ“ћ ЂђЊ€ћ ‚ 1812 ѓЋ„“?

                  ЏосвЯщаетсЯ графу Љарлу ”едоровичу ’олю


„ва  отшиба  потрЯсли  до  основаниЯ власть  и  господствование  Ќаполеона,
казавшиесЯ  неколебимыми.  Ћтшибы  эти  произведены  были  двумЯ  народами,
обитающими  на  двух оконечностЯх  завоеванной  и  порабощенной им  …вропы:
€спаниею и ђоссиею.

ЏерваЯ, противуставшаЯ  французскому ополчению, одинокому,  без союзников и
без Ќаполеона, сотрЯсла налагаемое  на нее иго при помощи огромных денежных
капиталов и многочисленной армии союзной с нею Ђнглии. ЏоследнЯЯ, принЯвшаЯ
на свой щит удары  того французского ополчениЯ, но усиленного восставшим на
нее всем  ‡ападом, которым  предводительствовал и управлЯл  сам Ќаполеон, -
достигла  того же  предмета без  всЯких иных союзников,  кроме оскорбленной
народной гордости  и пламенной  любви к отечеству.  Ћднако ж все  уста, все
журналы,  все  исторические  произведениЯ  эпохи  нашей  превознесли  и  не
перестают  превозносить  самоотвержение  и  великодушное  усилие  испанской
нации, а  о подобном  самоотвержении, о подобном же  усилии русского народа
нисколько  не упоминают  и  вдобавок поглощают  их разглашением,  будто все
удачи  произошли  от  одной   суровости  зимнего  времени,  неожиданного  и
наступившего в необыкновенный срок года.

„вадцать  два года  продолжаетсЯ  это разглашение  между современниками,  и
двадцать   два   года   готовитсЯ   передача  его   потомству   посредством
книгопечатаниЯ.  ‚се  враги  ђоссии,  все  союзники  ”ранции,  впоследствии
предательски  на нее  восставшие,  но в  неудачном вместе  с  нею покушении
против  нас  вместе  с  нею же  разделившие  и  стыд неудачного  покушениЯ,
неутомимо хлопотали  и хлопочут  о рассеивании и укоренении  в общем мнениЯ
этой ложной причины торжества нашего.

„олжно, однако,  заметить, что  не в ѓермании,  а во ”ранции  возник первый
зародыш  этого  нелепого  разглашениЯ;  и  не  могло  быть  иначе.  ЌадутаЯ
двадцатилетними  победами,  завоеваниЯми  и  владычеством над  европейскими
государствами, могла ли ”ранциЯ  простить тому из них, которое без малейшей
посторонней помощи и в  такое короткое времЯ отстоЯло независимость свою не
токмо отбитием  от себЯ, но  и поглощением в недрах  своих всей европейской
армады,  принадлежавшей  ей,  ополчившейсЯ  с  нею  и  предводительствуемой
величайшим  гением веков  и мира?  Ќации этой  ли, исполненной  самолюбиЯ и
самохвальства,   преследуемой  порицаниЯми   и,  что   еще  чувствительнее,
карикатурами и насмешками, более всего длЯ нее несносными, ей ли можно было
признатьсЯ в  истинной причине несостоЯтельности своей  в обещаниЯх славы и
добычи  увлеченным  ею государствам?  €  когда!  Љогда, обладаЯ  монополиею
словесности,  проникающей  во  все   четыре  части  света,  завоеванные  ее
наречием,  справедливо почитаемым  общим  наречием нашего  века, она  более
других  народов  могла ввести  в  заблуждение и  современников и  потомство
насчет  приключениЯ,  столь  жестоко  омрачившего честь  ее  оружиЯ,  столь
насильственно  прогнавшего  призрак  ее  непобедимости! Ѓудем  справедливы;
какаЯ нациЯ решилась бы  на пожертвование такого преимущества, какаЯ нациЯ,
напротив, не поддержала бы посредством его и кредита своего в общем мнении,
и   славы  своего   оружиЯ,  потрЯсенных  столь   неожиданным  злополучием?

”ранциЯ не пренебрегла этого преимущества и похвально сделала: свЯщеннейший
долг всЯкого народа - дорожить своим достоинством, спасать и защищать всеми
мерами  и   всеми  средствами  это  нравственное   бытие  свое,  неразрывно
сопрЯженное  с его бытием  вещественным. Ќо  похвально ли длЯ  некоторых из
нас,  еще более  длЯ тех  из нас,  русских, которые, быв  свидетелЯми, даже
действовавшими лицами на этом великолепном позорище, знают истинную причину
гибели нахлынувших на нас полчищ, - похвально ли им повторЯть чужой вымысел
длЯ того только, чтобы  не отстать от модного мнениЯ, как не отстают они от
покроЯ  фраков или повЯзки  галстуков, изобретенных  и носимых в  Џариже? €
пусть бы разглашали это  городские господчики или маменькины сынки, которым
известен огонь  одних восковых свечей и кенкетов  да запах пороху только на
фейерверках.  ‘ловам, произносимым  подобными устами, награда  известна. Ќо
грустно слышать эти же слова от тех самых людей, которым знакомы и чугун, и
свинец, и железное острие, как хлеб насущный. ѓрустно слышать, что те, коих
Я сам  видел подвергавших  опасности и покой,  и здоровье, и  жизнь свою на
войне Ћтечественной,  что они  приписывают теперь лавры  ее одной и  той же
причине с врагами, против  которых они так неустрашимо, так ревностно тогда
подвизались;  что  нынче,  в  угождение  им, они  жертвуют  и  собственными
трудами, и  подвигами, и ранами,  и торжеством, и славою  ђоссии, как будто
ничего этого никогда не бывало!

‚ооруженный неоспоримыми  документами, Я  опроверг в изданной  мною некогда
особой книге ложное показание  Ќаполеона, будто в кампании 1812 года легкие
войска наши  не нанесли  ни малейшего вреда  его армии.  ’еперь приступаю к
другому  вопросу,  к  опровержению  того,  будто  армиЯ  Ќаполеона  погибла
единственно от стужи, настигшей неожиданно и в необыкновенное времЯ года, а
не от других обстоЯтельств; будто она погибла:

‚о-первых,  не  от  искусного  занЯтиЯ нашей  армией  тарутинской  позиции,
прикрывавшей   хлебороднейшие  губернии   и  в   то  же   времЯ  угрожавшей
единственному  пути неприЯтельского  сообщениЯ,  позиции, на  которой кнЯзь
Љутузов обещанием мира успел  усыпить Ќаполеона на столько времени, сколько
нужно ему было длЯ возрождениЯ нашей армии.

‚о-вторых, не от заслонениЯ Љалужского пути при ЊалоЯрославце, чем принудил
он  Ќаполеона обратитьсЯ  на ‘моленский  путь, опустошенный  и бесприютный.

‚-третьих,  не   от  флангового  марша  армии   от  ’арутина  до  Ѓерезины,
прикрывавшего,  подобно тарутинской  позиции, все  жизненные и  боевые наши
подвозы,  которые шли  к  нам из  хлебороднейших губерний,  и вместе  с тем
угрожавшего заслонить единственную отступательную черту, невольно избранную
неприЯтелем, как скоро бы он малейше на ней замедлил.

‚-четвертых,  не от  усилий, трудов  и храбрости наших  войск, расстроивших
единство  неприЯтельской   армии  при  ЊалоЯрославце,   ‚Язьме  и  Љрасном.

‚-пЯтых, не  от чудесного соединениЯ, почти  в определенный день у Ѓорисова
на Ѓерезине, трех армий, пришедших: одна из-под Њосквы, другаЯ из ”инлЯндии
и от Џскова, третьЯ из Њолдавии и ‚олыни.

‚-шестых, не  от истреблениЯ подвозов  и фуражиров нашими партиЯми  и не от
изнурениЯ ежечасными, денными и ночными тревогами и наездами неприЯтельской
армии  этими же  партиЯми, которые теснили  ее, как  в Ящике, от  Њосквы до
Ќемана, не  позволЯЯ ни одному солдату на  шаг отлучатьсЯ от большой дороги
длЯ отысканиЯ себе пищи или убежища от стужи.

‚-седьмых, наконец,  будто армиЯ  эта погибла не от  неусыпного надзора над
нею  тех же  партий,  отчего каждое  движение каждой  ее части  было тотчас
известно    нашему   главнокомандующему   и    встречало   противодействие.

џ уже  изложил в  "Ћпыте партизанского действиЯ"  мнение мое на  этот счет;
здесь  представлю   мнение  иностранных  писателей,   охлажденное  от  того
отвратительного  пристрастиЯ,  которым  ознаменованы  все произведениЯ  их,
касающиесЯ  до  военных  подвигов французской  армии.  Ќачнем  с господина
Љоха[63] . Ћн  говорит: "‚ообще точность замечаний  генерала ѓурго достойна
похвал; но пристрастие к  Ќаполеону увлекает его к защите мнений совершенно
ложных. ’аково, например, уверение  его, что одна стужа причиною злополучиЯ
французской армии. ‚о времЯ похода от ‘моленска до Ћрши стужа во все четыре
днЯ была  слабее, нежели в 1795 году, когда  севернаЯ армиЯ перешла по льду
‚ааль и овладела голландским флотом в ‡юйдерзе; слабее, нежели в 1807 году,
когда огромные толпы конницы неоднократными наскоками сшибались на покрытых
льдом и снегом озерах.  ‘ледственно, если, по собственному расчету генерала
ѓурго,   французскаЯ  армиЯ   состоЯла   только  в   сорока  пЯти   тысЯчах
действовавшего войска  по прибытии ее на  берега Ѓерезины, то должно искать
иных  причин  ее  уменьшениЯ.   Ћни,  как  кажетсЯ,  состоЯт  в  недостатке
распорЯдительности относительно продовольствиЯ".

Ќо тот  самый ѓурго,  на которого восстает  господин Љох за то,  что он все
бедствиЯ французской армии приписывает  одной стуже, сам себе противоречит,
говорЯ следующее[64]:

"‚ это  времЯ, 22-го  октЯбрЯ (3-го ноЯбрЯ  нов. ст.), то  есть на обратном
пути  около  ‚Язьмы, французскаЯ  армиЯ  не  была еще  в  том беспорЯдке  и
развратном положении, в каком  французский историк стараетсЯ показать ее...
„о 25-го  октЯбрЯ, то есть  на обратном пути около  „орогобужа, погода была
хорошаЯ и  стужа умереннее той,  которую мы переносили во  времЯ кампании в
Џруссии и  в Џольше в 1807  году и даже в  €спании среди Љастильских гор, в
течение   зимней   кампании  1808   года,   под  предводительством   самого
императора...  ЋктЯбрЯ 25-го,  на обратном  пути около  „орогобужа, корпуса
армии еще находились в устройстве; они были составлены из дивизий, бригад и
полков, хотЯ урон, понесенный  ими в походе, много убавил числительную силу
их...

ѓосподин придворный чиновник (граф ‘егюр) ошибаетсЯ еще и в том, будто бы в
Ћрше  беспорЯдок  в  армии умножилсЯ;  напротив,  найденные  в Ћрше  запасы
розданы  были войскам,  а оттепель,  после сильных морозов,  сделала биваки
сносными... —то касаетсЯ до сильной стужи, то меру ее определить можно тем,
что  Ѓерезина не  была  еще покрыта  льдом во  времЯ переправы  через нее".

ѓосподин  амбре  представлЯет  нам  следующие изменениЯ  термометра [65] :

"ЋктЯбрЯ 15-го ст. ст.  - четыре градуса стужи". (ќто было на обратном пути
от ЊалоЯрославца.)

"ЋктЯбрЯ 23-го - снег, следственно, стужа умереннаЯ". (ќто было на обратном
пути из ‚Язьмы.)

"ЋктЯбрЯ 24-го - снег  продолжаетсЯ". (ќто на обратном пути между ‚Язьмою и
„орогобужем.)

"ЋктЯбрЯ 25-го - снег сильнее, с ветром, следственно, немного холоднее, чем
накануне". (ќто было там же и уже около „орогобужа.)

"ЋктЯбрЯ 28-го  -  двенадцать градусов стужи".  (ќто было на  обратном пути
между „орогобужем и ‘моленском.)

"ЋктЯбрЯ 31-го  и ноЯбрЯ  1-го -  семнадцать градусов стужи".  (ќто было на
обратном пути в ‘моленск.)

"ЌоЯбрЯ  2-го -  стужа  гораздо слабее".  (ќто  было на  обратном пути,  по
выступлении из ‘моленска к Љрасному.)

"ЌоЯбрЯ  6-го -   оттепель". (ќто  было на  обратном  пути между  Љрасным и
Ћршею.)

"ЌоЯбрЯ 12-го  - оттепель  прекращаетсЯ". (ќто было на  обратном пути между
Ћршею и Ѓорисовым.) Ћн же продолжает:

"Ќе одна стужа расстроила  и истребила французскую армию, потому что второй
и  девЯтый корпуса  сохранили совершенный порЯдок,  невзираЯ на претерпение
такой  же   стужи,  как   и  главнаЯ  армиЯ.  ‘тужа,   сухаЯ  и  умереннаЯ,
сопровождавшаЯ  войска  от Њосквы  до  первого снега,  была более  полезна,
нежели гибельна.  ѓлавные причины злополучиЯ, постигшего  нашу армию, были:
во-первых,  голод, потом  беспрерывные переходы  и кочевьЯ и,  наконец уже,
стужа,  когда она  была сопрЯжена  со снегом.  —то касаетсЯ до  лошадей, то
сытыми они весьма легко переносЯт стужу, сколь она ни жестока. Ћни гибли не
от нее, а от голоду и усталости..."

џ  уже  сказал,  и   еще  повторЯю:  сытые  лошади  переносЯт  кочевье  без
затруднениЯ,  как  бы стужа  ни  была  чрезмерна. €так,  не стужа  погубила
лошадей французской армии, и  их пало не до тридцати тысЯч в одну ночь, как
сказано  в одном из  бюллетеней... ‘амаЯ  жестокаЯ стужа, в  ноЯбре месЯце,
продолжалась от  28-го октЯбрЯ до 1-го ноЯбрЯ ст.  ст., то есть на обратном
пути между „орогобужем и ‘моленском.

‘ам Ќаполеон говорит[66]: "…ще три днЯ хорошей погоды, и армиЯ совершила бы
в устройстве отступление свое".

ѓенерал  †омини,  в  последнем  своем  сочинении [67]  заставлЯет  говорить
Ќаполеона:  "ѓлавные причины  неудачного предприЯтиЯ  на ђоссию  относили к
ранней  и чрезмерной  стуже;  все мои  приверженцы повторЯли  эти  слова до
пресыщениЯ. ќто  совершенно ложно.  Љак подумать, чтобы  Я не знал  о сроке
этого  ежегодного ЯвлениЯ  в ђоссии!..  Ќе только  зима наступила  не ранее
обыкновенного, но приход ее 26-го октЯбрЯ ст. ст. был позже, нежели как это
ежегодно  случаетсЯ. ‘тужа не  была чрезмерна,  потому что до  Љрасного она
изменЯлась от  трех до  восьми градусов, а 8-го  ноЯбрЯ наступила оттепель,
котораЯ  продолжалась до  самого прибытиЯ  нашего к берегам  Ѓерезины: один
только день  пехота могла  переходить по льду  чрез „непр, и  то до вечера;
вечером оттепель  снова повредила  переправу. ‘тужа эта  не превышала стужи
ќйлавской  кампании:  в  последней  громады  конницы  носились  по  озерам,
покрытым льдом,  и в эту эпоху река была так  сильно им схвачена, что могла
бы  поднЯть  целую  армию   с  артиллериею.  Ќо  при  ќйлау  армиЯ  моЯ  не
расстроилась, потому  что была в крае изобильном  и что Я мог удовлетворЯть
всем ее нуждам. ‘овсем противное произошло в 1812 году: недостаток в пище и
во всем  необходимом произвел  разброд войска; многочисленные  колонны наши
обратились  в буйную сволочь,  в которой  солдаты разных полков  были чужды
один  другому. —тобы  собратьсЯ и  распутатьсЯ, нам  надлежало остановитьсЯ
дней  на  восемь в  укрепленном  лагере,  снабженном огромными  магазинами.

‚ ‘моленске  этого нельзЯ было сделать, и  мы должны были погибнуть, потому
что оттуда до ‚ислы не было уже места, довольно безопасного длЯ пристанища,
а у  ‚ислы армиЯ уже не  существовала... џ прибыл в  ‘моленск 28-го октЯбрЯ
ст. ст.  ‚сЯ армиЯ  собралась 1-го ноЯбрЯ.  Ћна во всем  нуждалась. ‘пеша к
‘моленску, как  к земле  обетованной, как к пределу  своего злополучиЯ, что
обрела она там? Ћбрушенные  домы, заваленные больными, умирающими, и пустые
магазины!  „вухмесЯчное пребывание  корпуса маршала ‚иктора  вокруг города,
гарнизон,  пЯтнадцать  тысЯч  больных   и  раненых  и  проходившие  команды
издерживали в сутки по шестьдесЯт тысЯч рационов.

ЂрмиЯ вступила  в ‘моленск толпами и непохожаЯ  на себЯ: трехдневнаЯ, вовсе
не  чрезвычайнаЯ  стужа  достаточна  была,  чтобы  ее  частию  расстроить".

‚ примечании сказано: "‘тужа  во времЯ кампании в ѓолландии в 1795 году и в
ќйлавскую кампанию  в 1807  году была сильнее той,  котораЯ продолжалась от
Њосквы до  Ѓерезины. Ќо в этих двух кампаниЯх  войска получали пищу, вино и
водку, а  не каждые сутки, как в  последней кампании, кочевали голодными, с
уверенностью, что завтра будет хуже.

’ак как уже известно,  что стужа до Ѓерезины была умереннее, а при всем том
по прибытии к берегам этой реки у нас осталось не более пЯтидесЯти тысЯч из
трехсот тысЯч, которые Я  привел на берега „вины и в Њоскву, то должны быть
другие причины столь ужасному злополучию.

Ќе в пользу мою действуют те, которые порочат моих противников и унижают их
подвиги. Ћни  вместе с тем унижают  и мою славу и  славу французской армии,
состоЯщую в  преодолении преград неожиданных.  Љак бы то ни  было, никто не
похитит у  русских, что, невзираЯ на разрыв их  линии при первом шаге моего
вторжениЯ, они  умели избегнуть поражениЯ и  отступить тысЯчу двести верст,
сохранив все  тЯжести и не оставив нам ни одного  трофеЯ. …сли б мы творили
одни чудеса,  а неприЯтели  наши одни ошибки,  то как Ѓарклай  и Ѓагратион,
выступившие один из „риссы,  другой из ‘лонима и отдаленные один от другого
тремЯстами тысЯчами моего войска,  - как могли бы они соединитьсЯ наперекор
моему старанию не давать  им соединитьсЯ? Љак ‚итгенштейн, начальствовавший
над корпусом,  вполовину малочисленнее трех  корпусов, действовавших против
него,  мог бы сохранить  угрожательную осанку  в течение всей  кампании? Ќе
менее сверхъестественно было бы и то, чтоб при непрестанных промахах армиЯ,
расстроеннаЯ под  Ѓородиным, могла ЯвитьсЯ в  назначенный час под Љрасным и
схватитьсЯ грудь  с грудью с нашей армиею,  как это случилось. Ќаконец, мог
ли неприЯтель, если бы он не обладал ни военными качествами, ни дарованиЯми
и при начале кампании  разделенный и раздробленный на части, - мог ли бы он
сообразить и исполнить наступательное соединение обоих крыл и средины армии
своей при  Ѓерезине и к самой решительной эпохе  привести из ”инлЯндии и от
берегов   Џрута   войска,   долженствовавшие   оспаривать  нам   переправу?

Ѓез сомнениЯ, ему воспомоществовали  обстоЯтельства, а против менЯ восстало
все то,  что ему благоприЯтствовало; но  надо быть чрез меру ненавистливым,
чрез  меру  несправедливым,  чтобы  порицать  то,  что  достойно  похвал  и
подражаниЯ.

Љонечно,  русские действовали  не  без ошибок.  ѓлавнейшие суть:  начальное
размещение  сил на  границе, направление  к „риссе  и образ  отступлениЯ от
‘моленска; дознано  также, что  Љутузов мог бы  сделать более того,  что он
сделал, и  будь Я  на его месте,  Я бы, верно, не  упустил случаЯ истребить
армию, возвращавшуюсЯ из Њосквы: но, несмотрЯ на излишнюю его осторожность,
должно признатьсЯ,  что он дал искусное  направление движениЯм своей армии.

‘мешно  уверЯть, будто  русские  совершено были  чужды в  нашем злополучии.
Џравда, злополучию этому причиною не генеральные сражениЯ, выигранные у нас
нашими противниками;  но как  не согласитьсЯ в том,  что ему способствовало
пламенное рвение  армии, правительства, народа  и генералов, ознаменованное
особенно во  второй части  кампании? ‚ысокопарные ругательства  могут иметь
временное  влиЯние на  чернь и  людей несмыслЯщих: истина  господствует над
веками!"

‡аключим  выписки эти  извлечением  из известного  сочинениЯ сэра  ‚альтера
‘котта[68]:

"Џричины такого ужасного событиЯ были в ложных расчетах, которые зародились
при  первых мыслЯх об  этом предприЯтии  и сделались очевидными  при первом
шаге к  приведению их  в действие. Њы  знаем, что такой  способ смотреть на
предмет не  во вкусе обожателей Ќаполеона.  ‚ерЯ безусловно словам, которые
сам он рассеЯл, они считают, что их герой ничем не мог быть побежден, разве
одними только  стихиЯми. Ћб этом объЯвлено и  в двадцать девЯтом бюллетене:
"„о  25-го октЯбрЯ  ст. ст.,  говорЯт там,  успехи его  были  одинаковы, но
выпавший тогда снег в  шесть дней расстроил дух его армии, отнЯл мужество у
солдат его  и, ободрив  презрительных казаков, лишил  французов артиллерии,
фуража и кавалерии и поверг их, хотЯ русские мало тому способствовали, в то
жалкое  положение, в  каком  они вступили  в Џольшу".  Ќаполеон  никогда не
выходил  из  этого уверениЯ,  и  оно  - один  из  тех  пунктов, от  которых
восторженные его обожатели отступают с крайним нехотением. Ќо прежде нежели
согласитьсЯ  с  их мнением,  надобно  решить три  вопроса: 1)  Ћбыкновенное
падение снега или поход  чрез страну, покрытую снегом, должны ли непременно
сами по себе причинить все те бедствиЯ, которые французы им приписывают? 2)
‚озможность  такого  происшествиЯ  не  должна  ли была  входить  в  расчеты
Ќаполеона? 3)  Џадение ли  снега, как бы,  впрочем, оно чрезмерно  ни было,
причиною  расстройства  армии  Ѓоннапарте,   или  не  действие  ли  климата
благоприЯтствовало скорейшему  развитию многих  других причин се  гибели, -
причин неразлучных  с этим  походом при самом  его зарождении и  уже прежде
жестокости зимы?

Ѓесполезно   распространЯтьсЯ  насчет   первого  вопроса.   Џадение  снега,
сопровождаемое  сильным морозом,  недостаточно само  собою длЯ  того, чтобы
разрушить  до  основаниЯ отступающую  армию.  Ѓез сомнениЯ,  в этом  случае
солдаты самые  слабые должны погибнуть; но  целой армии удобнее производить
движение зимою, нежели в дождливую погоду".

’ут знаменитый автор представлЯет некоторые удобности длЯ военного действиЯ
зимою, вознаграждающие  до некоторой степени  нужды, причинЯемые суровостью
времени.

"Џерейдем  ко второму  вопросу. …сли  мороз и  снег в ђоссии  суть бедствиЯ
непреодолимые,   властные   уничтожать  целые   армии,   то   как  же   эти
обстоЯтельства не вошли в расчеты генерала, столь знаменитого, замыслившего
предприЯтие  столь огромное?  ђазве в  ђоссии никогда  не идет  снег? ђазве
морозы  в ноЯбре месЯце  там редкое  Явление? ѓоворЯт, что  морозы начались
ранее  обыкновенного;  мы уверены,  что  это оправдание  не имеет  никакого
основаниЯ;  но  во  всЯком  случае величайшее  безрассудство  -  подвергать
сохранение и целость всей армии, армии столь многочисленной и употребленной
на  такое важное  предприЯтие,  зависимости от  мороза, могущего  случитьсЯ
несколькими днЯми ранее или позднее.

„ело в  том, что Ќаполеон предвидел, что в  октЯбре настанет стужа, так как
он в июле предвидел необходимость собрать съестные припасы, достаточные длЯ
продовольствиЯ своей армии; но, увлеченный нетерпеливостью, он ни в том, ни
в другом случае не принЯл меры длЯ преодолениЯ ни голода, ни стужи, которые
предвидел.

‚  двадцать  втором бюллетене  сказано:  "Њожно ожидать, что  Њосква-река и
прочие  реки   ђоссии  замерзнут  в  половине   ноЯбрЯ".  ќто  должно  было
приготовить императора  к снегу  и к началу  мороза пЯтью или  шестью днЯми
ранее.

‚   двадцать  пЯтом  бюллетене  признана необходимость  зимних  квартир,  и
император  представлен с  видом самодовольствиЯ осматривающим  вокруг себЯ,
где бы  ему избрать квартиры: на юге ли  ђоссии или в приЯзненных владениЯх
Џольши. "‚ремЯ прекрасное,  - говорит бюллетень, - но должно ожидать холода
в  первых  числах  ноЯбрЯ   и,  следственно,  должно  заботитьсЯ  о  зимних
квартирах; особенно  кавалериЯ имеет  в них нужду".  Ќевозможно, чтобы тот,
пред глазами которого составлЯлись эти бюллетени, или тот, кто составлЯл их
сам,  был  изумлен  выпадением   снега  6-го  ноЯбрЯ:  это  такое  событие,
вероЯтность  которого была  предвидена,  но против  которого не  взЯто было
предосторожностей..."

„алее  говорит  автор о  забытии  начальством велеть  перековать лошадей  и
запастись подковами.

"‚-третьих,  хотЯ,  без  сомнениЯ,  суровость погоды  значительно  умножала
бедствиЯ и потери армии, имевшей недостаток в съестных припасах, в одежде и
подвергавшейсЯ  всЯкого рода  нуждам, однако ж  она не  была первою и  ни с
какой  точки  зрениЯ главнейшею  причиною  этих  бедствий. —итатель  должен
припомнить  поход чрез  ‹итву: Ќаполеон,  не быв  поражен ни  разу, потерЯл
десЯть тысЯч  лошадей и около ста тысЯч людей  уже тогда, когда он проходил
страною  дружелюбною.  ђазве  эта  потерЯ, случившаЯсЯ  в  июне  и в  июле,
причинена ранним снегом,  каким называют снег, выпавший 6-го ноЯбрЯ? ‘овсем
нет:  причину  этому находЯт,  как  говорит бюллетень,  в неизвестности,  в
томлении, в маршах и контрмаршах войск, в их усталости, в претерпении нужд,
словом, в этой системе  усиленных переходов, котораЯ, впрочем, не доставила
Ќаполеону никакой существенной выгоды, - системе, всегда стоившей ему около
четвертой  части  армии, прежде  нежели  она доводила  ее до  какого-нибудь
сражениЯ[69] . …сли предположим, что  он оставил на обоих  флангах и позади
себЯ  силу  из  ста  двадцати  тысЯч  человек,  под  командою  Њакдональда,
варценберга, “дино и других  военачальников, то он начал настоЯщее шествие
на ђоссию  с двумЯстами  тысЯчами. Џоловина этой  значительной силы погибла
прежде прибытиЯ его в  Њоскву, в которую он вступил с сотнею тысЯч человек.
“сталость  погубила  множество,  битвы  и  гошпитали  поглотили  остальных.

Ќаконец Ќаполеон покидает Њоскву 7-го октЯбрЯ (ст. ст.), как город, где ему
нельзЯ  уже  было оставатьсЯ,  хотЯ  выход  оттуда, как  он предвидел,  был
сопрЯжен   с  значительными   затруднениЯми.   ’огда  находилось   под  его
начальством около  ста двадцати  тысЯч человек. ЂрмиЯ его  умножена была до
этого числа  присоединением к ней выздоровевших  бродЯг и команд, прибывших
из резервов. Ћн дал  сражение бесполезное, хотЯ и с честью выдержанное, при
ЊалоЯрославце; не успел пробить себе дороги к Љалуге и ’уле и принужден был
бежать чрез Ѓородино по  разграбленной и опустошенной ‘моленской дороге. Ќа
этом  пути он  дал сражение  под ‚Язьмою,  в котором потерЯ  французов была
весьма значительна; его колонны  были беспрестанно тревожимы казаками, и он
лишилсЯ  многих  тысЯч пленными.  „ва  сражениЯ,  столь кровопролитные,  не
считаЯ притом разбитиЯ Њюрата  и беспрестанно возобновлЯемых стычек, стоили
французам убитыми  и ранеными - потому что  каждый раненый был уже погибшим
длЯ  Ќаполеона, -  по  крайней мере  двадцати пЯти  тысЯч  человек. Ќаконец
наступило 25-е  октЯбрЯ. „о того днЯ  еще не видали клока  снегу, который в
самом деле пошел тогда  уже, когда Ќаполеон испытал большую часть бедствий,
потому что в то времЯ фланги его и резерв уже выдерживали жестокие сражениЯ
и  понесли большие  уроны,  не получив  никакой существенной  выгоды. ’аким
образом,  почти  три  четверти  армии, которую  он  привел  в ђоссию,  были
разрушены, а  остальнаЯ четвертаЯ часть приведена  была в жалкий беспорЯдок
еще  до выпадениЯ  снега,  которому он  потом за  благо  рассудил приписать
неудачу свою.

Љонечно, когда наступила чрезмернаЯ стужа, тогда нужды и потери французской
армии еще умножились; но зима была только союзницею русских, а не как тогда
думали,    единственною  их  защитницею:   отступление  Ќаполеоновой  армии
совершилось под остриЯми казачьих пик прежде, нежели морозы ‘евера понудили
ее к отступлению".

€з  всех  этих выписок  можно  заключить  следующее: ЌеприЯтельскаЯ  армиЯ,
выступив из Њосквы 7-го  октЯбрЯ ст. ст., шла хорошею погодою, по словам г.
амбре и  г. †омини, до  28-го октЯбрЯ, то есть  двадцать одни  сутки, а по
словам ѓурго  - до 25-го октЯбрЯ, то есть 60- семнадцать суток. Ќо от этого
числа  армиЯ  в течение   трех суток,  по  словам амбре,  †омини и  самого
Ќаполеона, или  в течение  пЯти суток,  по словам ѓурго,  претерпела стужу,
котораЯ, по термометрическому наблюдению амбре, простиралась от двенадцати
до семнадцати  градусов, а  по словам †омини,  от трех до  восьми градусов.
„алее  все  писатели  соглашаютсЯ   уже  в  том,  что  во  времЯ  переходов
французской  армии от ‘моленска  до Ћрши  стужа весьма уменьшилась,  и если
позволено мне прибегнуть к  моей собственной памЯти, то смело могу уверить,
что тогда морозы простирались от двух до четырех градусов. Ќаконец, амбре,
ѓурго  и †омини  соглашаютсЯ в том,  что от  Ћрши до Ѓерезины  продолжалась
оттепель.  Џоследний  упоминает  даже  об опасности,  представлЯвшейсЯ  при
переправе  через „непр  под  Ћршею 8-го  [ноЯбрЯ];  а мы  помним, что,  при
переходе  чрез  эту  реку  корпуса ЌеЯ,  при  ѓусинове,  большаЯ часть  его
тЯжестей  и  некотораЯ  часть  войска этого  отрЯда  обрушилась  под лед  и
погибла.

€так, во все времЯ шествиЯ французской армии от Њосквы до Ѓерезины, то есть
в течение двадцати шести дней, стужа, хотЯ и не чрезвычайнаЯ (от двенадцати
до  семнадцати  градусов), продолжалась  не  более  трех  суток, по  словам
амбре,   †омини  и   Ќаполеона,  или    пЯти   суток,  по   словам  ѓурго.

Њежду тем  французскаЯ армиЯ  при выступлении своем из  Њосквы состоЯла, по
списку французского  главного штаба, отбитому нами  во времЯ преследованиЯ,
из  ста десЯти  тысЯч человек  свежего войска,  а по словам  всех историков
кампании, представлЯла только сорок  пЯть тысЯч по прибытии своем к берегам
Ѓерезины.  Љак же подумать,  чтобы  стодесЯтитысЯчнаЯ армиЯ могла  лишитьсЯ
шестидесЯти  пЯти  тысЯч человек  единственно  от  трех-  или  пЯтисуточных
морозов, тогда  как гораздо  сильнейшие морозы в  1795 году в  ѓолландии, в
1807 году  во времЯ  ќйлавской кампании, продолжавшиесЯ  около двух месЯцев
срЯду, и в 1808 году в €спании среди Љастильских гор, в течение всей зимней
кампании,  скользили, так  сказать,  по поверхности  французской армии,  не
проникаЯ в  средину ее,  и отстали от  ней, не разрушив ни  ее единства, ни
устройства?

‚се это приводит нас к тому уверению, что не стужа, а другое обстоЯтельство
- причиною разрушениЯ гигантского ополчениЯ.

—итаЯ  представленные  мною  выписки,   можно  Ясно  видеть  согласие  всех
историков  кампании насчет  причин событиЯ.  Ћни полагают, что  эти причины
состоЯт: во-первых, в голоде, претерпенном французской армиею; во-вторых, в
беспрерывных  усиленных переходах  и,  в-третьих,  в  кочевье  под открытым
небом.

‘оглашаЯсь отчасти  с ними, Я предлагаю  вопрос: что обыкновенно производит
голод  в   армиЯх?  „ействование  или  шествие   армии  по  безлюдному  или
опустошенному краю  без обозов,  наполненных съестными припасами,  или, как
технически их называют, без подвижных магазинов?

Љазалось,  что это  двойное несчастье  не должно было  угрожать французской
армии,  потому что,  при выступлении  ее из  Њосквы, она, по  словам самого
Ќаполеона, несла  на себе и везла  с собою на двадцать  дней провианта[70].
‘верх того, как всем  известно, она имела намерение и напрЯгала все усилиЯ,
чтобы, прибыв прежде нас через ЊалоЯрославец в Љалугу, идти оттуда на ћхнов
и  ђославль  к  „непру,   по  краю  невредимому  и  изобилующему  съестными
припасами, и  быть преследуемой  нашей армиею с  тыла, а не  сбоку, как это
случилось.

’аким  образом, французскаЯ армиЯ  никогда бы  не имела недостатка  в пище;
переходы ее могли бы  быть производимы без поспешности, потому что никто не
угрожал бы  пресечением пути  ее отступлениЯ, и  производимы под прикрытием
сильного  арьергарда, которого  войска сменЯлись  бы чрез  каждые несколько
дней  свежими   войсками;  она  была  бы   в  возможности  беспрепЯтственно
располагать  на квартиры  если  не все  свои  корпуса, то  по крайней  мере
большую часть их, что доставило бы покой ее войскам на ночлегах и укрыло бы
их  от стужи.  Њалого недоставало,  чтобы не  удалось это  предприЯтие. “же
снабженнаЯ,  как  Я  выше  сказал, на   двадцать  дней провиантом,  обогнув
потаенно  оконечность  левого фланга  нашей  армии, занимавшей  тарутинскую
позицию, французскаЯ  армиЯ почти  касалась до той точки,  от которой можно
было ей отступать в довольствии всего и никем не тревожимой. ‚друг партизан
‘еславин выхватывает  солдата из  колонн главной французской  армии, дает о
том  знать …рмолову,  находившемусЯ  с корпусом  „охтурова в  Ђристове; тот
немедленно  извещает  Љутузова и  сам  спешит занЯть  ЊалоЯрославец до  его
прибытиЯ;  Љутузов с  своей армиею  летит от  ’арутина туда же  и заслонЯет
Ќаполеону Љалужский путь, отбивает  его от изобильного краЯ, по которому он
намеревалсЯ  следовать, и  принуждает его  предпринЯть отступление  по пути
опустошенному. …ще при французской  армии находилось на двадцать дней пищи,
но и это вспомогательное средство вскоре исчезает. Љутузов бросает вслед за
нею всю  свою легкую  конницу, и в  трое суток не остаетсЯ  у неприЯтелЯ ни
одной  подводы  с провиантом.  Ќаконец  представлЯетсЯ  последний способ  к
прокормлению этой  армии: в некотором расстоЯнии  от опустошенного пути, по
которому  прошла   она  летом,   находились  еще  деревни,   не  совершенно
ограбленные; они могли бы  снабдить ее хоть малым количеством пищи. Ќо и на
фуражирование  в этих  деревнЯх  нельзЯ было  ей  решитьсЯ с  тех пор,  как
многочисленнаЯ легкаЯ  конница наша  окружила ее своими  толпами, истреблЯЯ
все,  что осмеливалось  отделЯтьсЯ  на один  шаг от  большой дороги.  € вот
французскаЯ  армиЯ  идет по  опустошенному  пути,  без обозов,  наполненных
пищею, и  не смеет посылать  фуражиров в придорожные деревни.  —то же этому
причиною? ’очка,  избраннаЯ длЯ  лагерЯ при ’арутине,  заслонение Љалужской
дороги  при  ЊалоЯрославце,   отстранение  неприЯтельской  армии  от  краЯ,
изобилующего  съестными  припасами,  принуждение  его идти  по  ‘моленскому
разоренному  пути, взЯтие  нашей  легкою конницею  неприЯтельских обозов  с
пищею,  окружение  ею французских  колонн  от ЊалоЯрославца  до Ќемана,  не
дозволившее ни  одному солдату  отлучатьсЯ от большой  дороги длЯ отысканиЯ
себе пищи и приюта.

‚  таком положении Ќаполеону  необходимо было  спешить к магазинам  своим в
‹итве; но  как спешить  с войском, у  которого нечем подкрепить  себЯ после
каждого  перехода   и  которое,  следственно,  становитсЯ   с  каждым  днем
неспособнее  к  физическим усилиЯм?  Љак  было,  между тем,  и медлить  длЯ
отдохновениЯ  или  делать  короткие   переходы?  ЋтдохновениЯ,  как