        Ќиколай Ђлександрович „обролюбов. Љогда же придет настоЯщий день?


                     (Ќакануне. Џовесть €.‘.’ургенева.
                    "ђусский вестник", 1860 г., ќ 1-2.)


     -----------------------------------------------------------------------
     Ќ.Ђ.„обролюбов. €збранное.
     ‘аранск, Њордовское книжное издательство, 1974.
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 14 ЯнварЯ 2004 года
     -----------------------------------------------------------------------


                                 Schlage die Trommel und furchte dich nicht.

                                                                     Heine*.
     ______________
     * Ѓей в барабан и не бойсЯ. ѓейне[*] (нем.).


     ќстетическаЯ критика сделалась  теперь  принадлежностью  чувствительных
барышень. €з разговоров с ними служители чистого искусства могут  почерпнуть
много тонких и верных замечаний и затем написать критику в таком роде:  "‚от
содержание новой повести г.’ургенева  (рассказ  содержаниЯ).  “же  из  этого
бледного очерка  видно,  как  много  тут  жизни  и  поэзии  самой  свежей  и
благоуханной. Ќо только чтение самой повести может дать понЯтие о том  чутье
к тончайшим поэтическим оттенкам жизни, о том остром психическом анализе,  о
том глубоком понимании невидимых струй и течений общественной мысли,  о  том
дружелюбном и вместе смелом отношении к действительности, которые составлЯют
отличительные черты таланта г.’ургенева.  Џосмотрите,  например,  как  тонко
подмечены  эти  психические  черты  (повторение  одной  части  из   рассказа
содержаниЯ и затем - выписка); прочтите эту чудную сцену, исполненную  такой
грации и  прелести  (выписка);  припомните  эту  поэтическую  живую  картину
(выписка) или вот это высокое, смелое изображение (выписка). Ќе  правда  ли,
что это проникает в глубину души, заставлЯет  сердце  ваше  битьсЯ  сильнее,
оживлЯет и украшает вашу жизнь, возвышает пред вами человеческое достоинство
и великое, вечное значение свЯтых идей истины, добра и красоты! Comme  c'est
joli, comme c'est delicieux!"*.
     ______________
     * Љак это красиво, как это очаровательно! (франц.).

     Њалому знакомству с чувствительными барышнЯми одолжены мы тем,  что  не
умеем писать таких приЯтных и безвредных критик.  Ћткровенно  признаваЯсь  в
этом и отказываЯсь от роли "воспитателЯ  эстетического  вкуса  публики",  мы
избираем другую задачу, более скромную и более соразмерную с нашими  силами.
Њы хотим просто подвести итог тем данным, которые  рассеЯны  в  произведении
писателЯ и которые  мы  принимаем  как  совершившийсЯ  факт,  как  жизненное
Явление, стоЯщее пред нами. ђабота  нехитраЯ,  но  нужнаЯ,  потому  что,  за
множеством занЯтий и отдыхов, редко кому придет охота самому всмотретьсЯ  во
все подробности литературного произведениЯ, разобрать, проверить и поставить
на свое место все цифры, из которых составлЯетсЯ этот сложный отчет об одной
из сторон нашей общественной жизни, и затем подумать об итоге и о  том,  что
он обещает и к чему нас обЯзывает. Ђ  такого  рода  проверка  и  размышление
очень небесполезны по поводу новой повести г.’ургенева.
     Њы знаем, что чистые эстетики[*]* сейчас же обвинЯт  нас  в  стремлении
навЯзывать автору свои мнениЯ и предписывать  задачи  его  таланту.  Џоэтому
оговоримсЯ, хоть это и скучно. Ќет,  мы  ничего  автору  не  навЯзываем,  мы
заранее  говорим,  что  не  знаем,   с   какой   целью,   вследствие   каких
предварительных соображений изобразил он  историю,  составлЯющую  содержание
повести "Ќакануне". „лЯ нас не столько важно то, что  хотел  сказать  автор,
сколько то, что сказалось им,  хотЯ  бы  и  ненамеренно,  просто  вследствие
правдивого воспроизведениЯ  фактов  жизни.  Њы  дорожим  всЯким  талантливым
произведением именно потому, что в нем  можем  изучать  факты  нашей  родной
жизни, котораЯ без того так мало открыта взору простого наблюдателЯ. ‚ нашей
жизни до сих пор нет публичности, кроме официальной; везде  мы  сталкиваемсЯ
не с живыми людьми, а с официальными лицами, служащими  по  той  или  другой
части: в присутственных местах - с чистописателЯми, на балах - с  танцорами,
в клубах - с картежниками, в театрах - с парикмахерскими пациентами  и  т.д.
‚сЯкий хоронит дальше свою душевную жизнь; всЯкий так и смотрит на вас,  как
будто говорит: "ведь  Я  сюда  пришел,  чтоб  танцевать  или  чтоб  прическу
показать; ну, и будь доволен тем, что Я  делаю  свое  дело,  и  не  вздумай,
пожалуйста, выпытывать от менЯ мои чувства и понЯтиЯ".  €  действительно,  -
никто никого не выпытывает, никто никем не интересуетсЯ, и все общество идет
врозь, досадуЯ, что должно сходитьсЯ  в  официальных  случаЯх,  вроде  новой
оперы, званого обеда или какого-нибудь комитетского заседаниЯ.  ѓде  же  тут
узнать  и  изучить  жизнь  человеку,  не  посвЯтившему  себЯ   исключительно
наблюдению общественных нравов? Ђ тут еще  какое  разнообразие,  какаЯ  даже
противоположность в различных кругах и  сословиЯх  нашего  общества!  Њысли,
сделавшиесЯ в одном  круге  пошлыми  и  отсталыми,  в  другом  -  еще  жарко
оспариваютсЯ; что у одних  признаетсЯ  недостаточным  и  слабым,  то  другим
кажетсЯ слишком резким и смелым  и  т.п.  —то  падает,  что  побеждает,  что
начинает водворЯтьсЯ и преобладать в нравственной жизни общества, - на это у
нас  нет   другого   показателЯ,   кроме   литературы,   и   преимущественно
художественных ее произведений. Џисатель-художник, не заботЯсь  ни  о  каких
общих   заключениЯх   относительно   состоЯниЯ    общественной    мысли    и
нравственности, всегда умеет, однако же, уловить их  существеннейшие  черты,
Ярко осветить и прЯмо поставить их  пред  глазами  людей  размышлЯющих.  ‚от
почему и полагаем мы, что как скоро в писателе-художнике признаетсЯ  талант,
то есть уменье чувствовать и изображать жизненную правду Явлений, то, уже  в
силу  этого  самого  признаниЯ,  произведениЯ  его  дают  законный  повод  к
рассуждениЯм о той среде жизни, о той эпохе, котораЯ вызвала в  писателе  то
или другое произведение. € меркою длЯ таланта писателЯ будет  здесь  то,  до
какой степени широко захвачена им жизнь, в какой мере прочны и  многообъЯтны
те образы, которые им созданы.
     ______________
     * ЏримечаниЯ к словам, отмеченным [*], см. в конце текста.

     Њы сочли нужным высказать это длЯ того, чтобы оправдать  свой  прием  -
толковать о ЯвлениЯх самой жизни на основании литературного произведениЯ, не
навЯзываЯ, впрочем, автору никаких заранее сочиненных идей и задач. —итатель
видит, что длЯ нас именно те произведениЯ и важны, в которых жизнь сказалась
сама собою, а  не  по  заранее  придуманной  автором  программе.  Ћ  "’ысЯче
душ"[*], например, мы вовсе не говорили, потому что, по нашему  мнению,  всЯ
общественнаЯ сторона этого романа насильно  пригнана  к  заранее  сочиненной
идее. ‘тало быть, тут не о чем и толковать,  кроме  того,  в  какой  степени
ловко  составил  автор  свое  сочинение.  ЏоложитьсЯ  на  правду   и   живую
действительность  фактов,  изложенных  автором,   невозможно,   потому   что
внутреннее отношение его к этим фактам не просто и не  правдиво.  ‘овсем  не
такие отношениЯ автора к сюжету видим мы в новой повести г.’ургенева, как  и
в большей части его повестей. ‚  "Ќакануне"  мы  видим  неотразимое  влиЯние
естественного хода общественной жизни и мысли, которому невольно подчинилась
сама мысль и воображение автора.
     ЏоставлЯЯ  главной  задачею  литературной  критики  -  разъЯснение  тех
Явлений   действительности,   которые   вызвали   известное   художественное
произведение, мы  должны  заметить  притом,  что  в  приложении  к  повестЯм
г.’ургенева  эта  задача  имеет  еще  собственный  смысл.   ѓ.’ургенева   по
справедливости можно назвать живописателем и певцом той морали и  философии,
котораЯ  господствовала  в   нашем   образованном   обществе   в   последнее
двадцатилетие. Ћн быстро угадывал новые потребности, новые идеи, вносимые  в
общественное сознание, и в своих произведениЯх непременно  обращал  (сколько
позволЯли обстоЯтельства) внимание на вопрос,  стоЯвший  на  очереди  и  уже
смутно  начинавший  волновать  общество.  Њы  надеемсЯ  при  другом   случае
проследить всю литературную деЯтельность  г.’ургенева  и  потому  теперь  не
станем распространЯтьсЯ об этом. ‘кажем только, что  этому  чутью  автора  к
живым струнам общества, этому уменью тотчас отозватьсЯ на всЯкую благородную
мысль и честное чувство, только что  еще  начинающее  проникать  в  сознание
лучших  людей,  мы  приписываем  значительную  долю  того  успеха,   которым
постоЯнно пользовалсЯ г.’ургенев в русской публике. Љонечно, и  литературный
талант сам по себе много помог этому успеху. Ќо  читатели  наши  знают,  что
талант г.’ургенева не из тех  титанических  талантов,  которые,  единственно
силою поэтического представлениЯ,  поражают,  захватывают  вас  и  влекут  к
сочувствию  такому  Явлению  или  идее,  которым  вы  вовсе  не  расположены
сочувствовать. Ќе бурнаЯ, порывистаЯ сила, а напротив - мЯгкость и  какаЯ-то
поэтическаЯ умеренность  служат  характеристическими  чертами  его  таланта.
Џоэтому мы полагаем, что он не мог бы вызвать общую симпатию  публики,  если
бы касалсЯ вопросов и потребностей, совершенно чуждых его читателЯм или  еще
не возбужденных в  обществе.  Ќекоторые  заметили  бы  прелесть  поэтических
описаний в его повестЯх, тонкость  и  глубину  в  очертаниЯх  разных  лиц  и
положений, но, без всЯкого сомнениЯ, этого было бы  недостаточно  длЯ  того,
чтобы сделать прочный  успех  и  славу  писателю.  Ѓез  живого  отношениЯ  к
современности всЯкий, даже самый симпатичный  и  талантливый  повествователь
должен подвергнутьсЯ участи г.”ета,  которого  и  хвалили  когда-то,  но  из
которого   теперь   только   десЯток   любителей   помнит   десЯток   лучших
стихотворений. †ивое отношение к современности спасло г.’ургенева и упрочило
за ним постоЯнный  успех  в  читающей  публике.  Ќекоторый  глубокомысленный
критик[*] даже упрекал когда-то г.’ургенева за то, что  в  его  деЯтельности
так сильно отразились "все колебаниЯ общественной мысли". Ќо мы, несмотрЯ на
это, видим здесь именно самую жизненную сторону таланта г.’ургенева  и  этой
стороной  объЯснЯем,  почему  с  такой  симпатией,   почти   с   энтузиазмом
встречалось до сих пор каждое его произведение.
     €так,  мы  можем  сказать  смело,  что,  если  уже  г.’ургенев   тронул
какой-нибудь вопрос в своей повести, если он  изобразил  какую-нибудь  новую
сторону общественных отношений, - это служит ручательством за то, что вопрос
этот действительно подымаетсЯ или скоро подыметсЯ в  сознании  образованного
общества, что эта новаЯ сторона жизни начинает выдаватьсЯ и скоро  выкажетсЯ
резко и Ярко пред глазами всех. Џоэтому каждый  раз  при  поЯвлении  повести
г.’ургенева делаетсЯ любопытным вопрос: какие же стороны жизни изображены  в
ней, какие вопросы затронуты?
     ‚опрос этот представлЯетсЯ и теперь, и  в  отношении  к  новой  повести
г.’ургенева он интереснее, чем когда-либо.  „о  сих  пор  путь  г.’ургенева,
сообразно с путем развитиЯ нашего общества,  был  довольно  Ясно  намечен  в
одном  направлении.  €сходил  он  из  сферы  высших  идей  и   теоретических
стремлений и направлЯлсЯ к тому, чтобы эти идеи и стремлениЯ внести в грубую
и пошлую действительность, далеко от них уклонившуюсЯ.  ‘боры  на  борьбу  и
страданиЯ героЯ, хлопотавшего о победе  своих  начал,  и  его  падение  пред
подавлЯющею силою людской пошлости и составлЯли обыкновенно интерес повестей
г.’ургенева. ђазумеетсЯ, самые основаниЯ борьбы, то есть идеи и  стремлениЯ,
видоизменЯлись  в  каждом   произведении   или,   с   течением   времени   и
обстоЯтельств,  выказывались  более  определенно  и  резко.  ’аким  образом,
‹ишнего человека сменЯл Џасынков, Џасынкова - ђудин, ђудина -  ‹аврецкий[*].
Љаждое из этих лиц было смелее и полнее предыдущих, но сущность,  основа  их
характера и всего их существованиЯ была одна и та  же.  Ћни  были  вносители
новых идей в известный круг, просветители, пропагандисты, - хоть  длЯ  одной
женской души, да пропагандисты. ‡а это их очень хвалили, и точно  -  в  свое
времЯ они, видно, очень нужны были, и дело их было очень трудно, почтенно  и
благотворно. Ќедаром же все встречали их с такой любовью, так  сочувствовали
их душевным страданиЯм, так жалели об их бесплодных усилиЯх.  Ќедаром  никто
тогда и не думал заметить, что все  эти  господа  -  отличные,  благородные,
умные, но в сущности бездельные люди. ђисуЯ их образы в разных положениЯх  и
столкновениЯх, сам г.’ургенев относилсЯ к  ним  обыкновенно  с  трогательным
участием, с сердечной болью об их  страданиЯх  и  то  же  чувство  возбуждал
постоЯнно в массе читателей.  Љогда  один  мотив  этой  борьбы  и  страданий
начинал  казатьсЯ  уже  недостаточным,  когда  одна  черта  благородства   и
возвышенности характера начинала как будто покрыватьсЯ некоторой  пошлостью,
г.’ургенев умел находить другие мотивы, другие черты и опЯть попадал в самое
сердце читателЯ и  опЯть  возбуждал  к  себе  и  своим  героЯм  восторженную
симпатию. Џредмет казалсЯ неистощимым.
     Ќо в последнее времЯ в нашем  обществе  обнаружились  довольно  заметно
требованиЯ, совершенно отличные от тех, которыми вызван был к жизни ђудин  и
всЯ  его  братиЯ.  ‚  отношении  к  этим  лицам  в  понЯтиЯх   образованного
большинства  произошло  коренное  изменение.   ‚опрос   пошел   уже   не   о
видоизменении тех или других мотивов, тех или других начал их стремлений,  а
о самой сущности их деЯтельности.  ‚  течение  того  периода  времени,  пока
рисовались перед  нами  все  эти  просвещенные  поборники  истины  и  добра,
красноречивые страдальцы возвышенных убеждений,  подросли  новые  люди,  длЯ
которых любовь к истине и честность стремлений уже не  в  диковинку.  Ћни  с
детства, неприметно и постоЯнно, напитывались теми понЯтиЯми и стремлениЯми,
длЯ которых прежде лучшие люди должны были боротьсЯ, сомневатьсЯ и  страдать
в зрелом возрасте*. Џоэтому самый характер образованиЯ  в  нынешнем  молодом
обществе получил другой цвет. ’е понЯтиЯ и стремлениЯ, которые прежде давали
титло** передового человека,  теперь  уже  считаютсЯ  первой  и  необходимой
принадлежностью  самой  обыкновенной  образованности.  Ћт   гимназиста,   от
посредственного кадета, даже иногда от порЯдочного семинариста  вы  услышите
ныне выражение таких убеждений,  за  которые  в  прежнее  времЯ  должен  был
спорить и горЯчитьсЯ, например, Ѓелинский. € гимназист или кадет высказывают
эти понЯтиЯ, - так трудно, с бою доставшиесЯ прежде, - совершенно  спокойно,
без всЯкого азарта и самодовольства, как вещь, котораЯ иначе и быть не может
и даже немыслима иначе.
     ______________
     * Ќас уже  упрекали  однажды  в  пристрастии  к  молодому  поколению  и
указывали на пошлость и пустоту, которой оно предаетсЯ в большей части своих
представителей. Ќо мы никогда и не  думали  отстаивать  всех  молодых  людей
огулом, да это и не согласно было бы  с  нашей  целью.  Џошлость  и  пустота
составлЯют достоЯние всех времен и всех возрастов. Ќо мы говорили  и  теперь
говорим о людЯх избранных, людЯх лучших, а не о толпе, так как и ђудин и все
люди его закала принадлежали ведь не к толпе же, а  к  лучшим  людЯм  своего
времени. ‚прочем, мы не будем неправы, если скажем, что и в  массе  общества
уровень  образованиЯ  в  последнее  времЯ  все-таки   возвысилсЯ.   (Џримеч.
Ќ.Ђ.„обролюбова.)
     ** ’итло (титул) - почетное звание.

     ‚стречаЯ человека так называемого прогрессивного направлениЯ, никто уже
теперь из порЯдочных людей не  предаетсЯ  удивлению  и  восторгу,  никто  не
смотрит ему в глаза с немым благоговением, не жмет ему таинственно руки и не
приглашает шепотом к себе, в кружок избранных людей, - поговорить о том, что
неправосудие  и  рабство  гибельны  длЯ  государства.  Ќапротив,  теперь   с
невольным, презрительным изумлением останавливаютсЯ пред человеком,  который
выказывает недостаток сочувствиЯ к гласности,  бескорыстию,  эманципации*  и
т.п. ’еперь  даже  люди,  в  душе  не  любЯщие  прогрессивных  идей,  должны
показывать вид, что любЯт их, длЯ  того  чтобы  иметь  доступ  в  порЯдочное
общество. џсно, что при таком положении  дел  прежние  сеЯтели  добра,  люди
рудинского закала, терЯют значительную  долю  своего  прежнего  кредита.  €х
уважают, как старых  наставников;  но  редко  кто,  вошедши  в  свой  разум,
расположен выслушивать опЯть те уроки, которые с такою жадностью принимались
прежде, в возрасте детства  и  первоначального  развитиЯ.  Ќужно  уже  нечто
другое, нужно идти дальше**.
     ______________
     *  ќманципациЯ,  или  эмансипациЯ  (с   франц.)   -   освобождение   от
зависимости, в частности освобождение женщин их состоЯниЯ  экономического  и
правового угнетениЯ и уравнение их в правах с мужчинами.
     **   Џротив   этой   мысли   может,   по-видимому,    свидетельствовать
необыкновенный успех, которым встречаютсЯ изданиЯ сочинений некоторых  наших
писателей  сороковых  годов.   Ћсобенно   Ярким   примером   может   служить
Ѓелинский[*], которого сочинениЯ быстро  разошлись,  говорЯт,  в  количестве
12000 экземплЯров. Ќо, по нашему  мнению,  этот  самый  факт  служит  лучшим
подтверждением нашей мысли Ѓелинский был передовой из передовых, дальше  его
не пошел ни один из его сверстников,  и  там,  где  расхватано  в  несколько
месЯцев 12000 экземплЯров Ѓелинского,  ђудиным  просто  уже  делать  нечего.
“спех Ѓелинского доказывает вовсе не то, что его идеи еще  новы  длЯ  нашего
общества и требуют больших усилий длЯ распространениЯ, а именно то, что  они
дороги и свЯты теперь длЯ большинства и что их проповедание  теперь  уже  не
требует от новых деЯтелей  ни  героизма,  ни  особенных  талантов.  (Џримеч.
Ќ.Ђ.„обролюбова).

     "Ќо, - скажут нам, - ведь общество не дошло же до крайней точки в своем
развитии; возможно дальнейшее совершенствование умственное  и  нравственное.
‘тало быть, нужны длЯ общества и  руководители,  и  проповедники  истины,  и
пропагандисты, словом - люди рудинского типа. ‚се прежнее принЯто и вошло  в
общее сознание, - положим. Ќо это не исключает возможности того, что  ЯвЯтсЯ
новые ђудины, проповедники новых, высших тенденций, и опЯть будут боротьсЯ и
страдать, и  опЯть  возбуждать  к  себе  симпатию  общества.  Џредмет  этот,
действительно, неистощим в своем  содержании  и  постоЯнно  может  приносить
новые лавры такому симпатичному писателю, как г.’ургенев".
     †алко было бы, если бы подобное замечание оправдалось именно теперь.  Љ
счастию, оно, кажетсЯ, опровергаетсЯ последним движением  литературы  нашей.
ђассуждаЯ отвлеченно, нельзЯ не сознатьсЯ, что мысль  о  вечном  движении  и
вечной смене идей в обществе, а следовательно, и о постоЯнной  необходимости
проповедников этих идей - вполне справедлива. Ќо ведь нужно  же  принЯть  во
внимание и то, что  общества  живут  не  затем  только,  чтоб  рассуждать  и
менЯтьсЯ идеЯми. €деи и их постепенное развитие только потому и  имеют  свое
значение, что они, рождаЯсь из существующих уже фактов, всегда  предшествуют
изменениЯм в самой  действительности.  €звестное  положение  дел  создает  в
обществе потребность, потребность эта сознаетсЯ, вслед за общим сознанием ее
должна ЯвитьсЯ фактическаЯ перемена в пользу удовлетворениЯ сознанной  всеми
потребности. ’аким  образом,  после  периода  сознаваниЯ  известных  идей  и
стремлений  должен  ЯвлЯтьсЯ  в  обществе  период   их   осуществлениЯ;   за
размышлениЯми и разговорами должно следовать дело. ‘прашиваетсЯ теперь:  что
же делало наше общество в последние 20-30 лет? Џокамест ничего. Ћно училось,
развивалось, слушало ђудиных, сочувствовало их неудачам в благородной борьбе
за убеждениЯ, приготовлЯлось к делу, но  ничего  не  делало...  ‚  голове  и
сердце накопилось так много прекрасного; в существующем порЯдке дел замечено
так  много  нелепого  и  бесчестного;  масса  людей,  "сознающих  себЯ  выше
окружающей действительности", растет  с  каждым  годом,  -  так  что  скоро,
пожалуй, все будут выше действительности... ЉажетсЯ, нечего желать, чтоб  мы
продолжали вечно идти этим томительным путем разлада, сомнениЯ и отвлеченных
горестей и утешений. ЉажетсЯ, Ясно, что теперь  нужны  нам  не  такие  люди,
которые бы еще более "возвышали нас  над  окружающей  действительностью",  а
такие, которые бы поднЯли - или нас научили поднЯть - самую действительность
до уровнЯ тех разумных требований, какие мы уже сознали. ‘ловом, нужны  люди
дела, а не отвлеченных, всегда немножко эпикурейских рассуждений*.
     ______________
     * ќпикурейство (с греч.) - склонность к  чувственным  удовольствиЯм,  к
изнеженной жизни;  здесь:  рассуждениЯ,  далекие  от  жизни,  от  требований
действительности.

     ‘ознание этого хотЯ смутно, но уже во многих выразилось  при  поЯвлении
"„ворЯнского  гнезда".  ’алант  г.’ургенева,  вместе  с  его  верным  тактом
действительности,  вынес  его  и  на  этот  раз  с  торжеством  из  трудного
положениЯ.  Ћн  умел  поставить  ‹аврецкого  так,  что   над   ним   неловко
иронизировать, хотЯ он и принадлежит к тому же  роду  бездельных  типов,  на
которые мы смотрим с усмешкой. „раматизм его положениЯ заключаетсЯ уже не  в
борьбе с собственным бессилием,  а  в  столкновении  с  такими  понЯтиЯми  и
нравами,  с  которыми   борьба,   действительно,   должна   устрашить   даже
энергического и смелого человека. Ћн женат и отступилсЯ от своей жены; но он
полюбил чистое, светлое существо, воспитанное в таких понЯтиЯх, при  которых
любовь к женатому человеку есть ужасное преступление. Ђ между  тем  она  его
тоже любит, и его притЯзаниЯ могут беспрерывно и страшно терзать ее сердце и
совесть. Ќад таким положением поневоле задумаешьсЯ  горько  и  тЯжко,  и  мы
помним, как болезненно сжалось наше  сердце,  когда  ‹аврецкий,  прощаЯсь  с
‹изой, сказал ей: "ах, ‹иза, ‹иза! как бы мы могли быть счастливы!" и  когда
она, уже смиреннаЯ монахинЯ в душе, ответила: "вы сами видите,  что  счастье
зависит не от нас, а от бога", и он начал было: "да потому, что вы..." и  не
договорил... —итатели и критики "„ворЯнского гнезда", помнитсЯ,  восхищались
многим другим  в  этом  романе.  Ќо  длЯ  нас  существеннейший  интерес  его
заключаетсЯ  в  этом  трагическом   столкновении   ‹аврецкого,   пассивность
которого, именно в этом случае, мы не можем не  извинить.  ‡десь  ‹аврецкий,
как будто изменЯЯ одной из родовых черт своего типа, почти не ЯвлЯетсЯ  даже
пропагандистом. ЌачинаЯ с первой встречи с ‹изой, когда она шла к обедне, он
во всем романе робко склонЯетсЯ пред незыблемостью ее понЯтий и ни  разу  не
смеет приступить к ней с холодными разуверениЯми. Ќо и это, конечно, потому,
что здесь пропаганда была бы самым делом, которого ‹аврецкий, как и всЯ  его
братиЯ, боитсЯ. Џри всем том, нам кажетсЯ (по  крайней  мере,  казалось  при
чтении романа), что самое положение ‹аврецкого,  самаЯ  коллизиЯ,  избраннаЯ
г.’ургеневым  и  столь  знакомаЯ  русской  жизни,  должны  служить   сильною
пропагандою и наводить каждого читателЯ на  рЯд  мыслей  о  значении  целого
огромного отдела понЯтий,  заправлЯющих  нашей  жизнью.  ’еперь,  по  разным
печатным и словесным отзывам, мы знаем, что  были  не  совсем  правы:  смысл
положениЯ  ‹аврецкого  был  понЯт  иначе  или  совсем  не  выЯснен   многими
читателЯми. Ќо что в нем есть что-то законно трагическое, а не призрачное, -
это было понЯтно, и это, вместе  с  достоинствами  исполнениЯ,  привлекло  к
"„ворЯнскому гнезду" единодушное восторженное участие всей читающей  русской
публики.
     Џосле "„ворЯнского  гнезда"  можно  было  опасатьсЯ  за  судьбу  нового
произведениЯ г.’ургенева. Џуть созданиЯ возвышенных характеров, принужденных
смирЯтьсЯ под ударами рока, сделалсЯ очень скользким. Џосреди  восторгов  от
"„ворЯнского  гнезда"  слышались  и  голоса,  выражавшие  неудовольствие  на
‹аврецкого, от которого ожидали больше. ‘ам автор счел нужным ввести в  свой
рассказ Њихалевича, затем чтобы тот  обругал  ‹аврецкого  байбаком.  Ђ  €льЯ
€льич Ћбломов, поЯвившийсЯ в то же времЯ, окончательно и резко объЯснил всей
русской публике, что теперь человеку бессильному и безвольному лучше уж и не
смешить людей, лучше лежать  на  своем  диване,  нежели  бегать,  суетитьсЯ,
шуметь, рассуждать и переливать из пустого в порожнее целые годы  и  десЯтки
лет.  Џрочитавши  Ћбломова,  публика  понЯла  его  родство   с   интересными
личностЯми "лишних людей" и сообразила, что эти люди теперь уж действительно
лишние и что от них толку ровно столько же, сколько  и  от  добрейшего  €льи
€льича. "—то же  теперь  создаст  г.’ургенев?"  -  думали  мы  и  с  большим
любопытством принЯлись читать "Ќакануне".
     —утье настоЯщей минуты и на этот раз не обмануло автора. ‘ознавши,  что
прежние герои уже сделали свое дело и не могут возбуждать прежней симпатии в
лучшей  части  нашего  общества,  он  решилсЯ  оставить  их  и,  уловивши  в
нескольких отрывочных проЯвлениЯх веЯние новых требований жизни,  попробовал
стать на  дорогу,  по  которой  совершаетсЯ  передовое  движение  настоЯщего
времени...
     ‚ новой повести г.’ургенева мы встречаем другие положениЯ, другие типы,
нежели к каким привыкли в его произведениЯх прежнего  периода.  ЋбщественнаЯ
потребность дела, живого дела,  начало  презрениЯ  к  мертвым,  абстрактным*
принципам и пассивным добродетелЯм выразилось во всем строе  новой  повести.
Ѓез сомнениЯ, каждый, кто будет читать  нашу  статью,  уже  прочитал  теперь
"Ќакануне". Џоэтому  мы,  вместо  рассказа  содержаниЯ  повести,  представим
только коротенький очерк главных характеров.
     ______________
     * Ђбстрактный (с лат.) - отвлеченный.

     ѓероиней  романа  ЯвлЯетсЯ  девушка  с   серьезным   складом   ума,   с
энергической волей, гуманными стремлениЯми сердца. ђазвитие  ее  совершилось
очень своеобразно благодарЯ особенным обстоЯтельствам семейным.
     Ћтец и мать ее были люди очень ограниченные,  но  не  злые;  мать  даже
положительно отличалась добротою и мЯгкостию сердца. ‘ самого детства  …лена
была избавлена от семейного деспотизма, который губит в зародыше  так  много
прекрасных натур. Ћна росла одна, без подруг, совершенно  свободно;  никакой
формализм  не  стеснЯл  ее.  Ќиколай  Ђртемьич  ‘тахов,  отец  ее,   человек
туповатый, но корчивший из себЯ философа скептического* тона  и  державшийсЯ
подальше от  семейной  жизни,  сначала  только  восхищалсЯ  своей  маленькой
…леной, в которой рано обнаружились необыкновенные способности. …лена,  пока
была мала, тоже, с своей стороны, обожала отца. Ќо отношениЯ ‘тахова к  жене
были не совсем удовлетворительны: он  женилсЯ  на  Ђнне  ‚асильевне  длЯ  ее
приданого, не питал  к  ней  никакого  чувства,  обходилсЯ  с  нею  почти  с
пренебрежением и удалЯлсЯ от нее в общество Ђвгустины •ристиановны,  котораЯ
его обирала и дурачила. Ђнна ‚асильевна, больнаЯ и  чувствительнаЯ  женщина,
вроде  Њарьи  „митриевны  "„ворЯнского  гнезда",  кротко   переносила   свое
положение, но не могла на него не жаловатьсЯ всем в  доме,  и  между  прочим
даже дочери. ’аким образом, …лена скоро сделалась поверенною горестей  своей
матери и становилась невольно судьею между ею и отцом. Џри впечатлительности
ее натуры это имело большое влиЯние на развитие ее внутренних сил. —ем менее
она могла действовать практически в этом случае,  тем  более  представлЯлось
работы ее уму и воображению. ЏринужденнаЯ  с  ранних  лет  всматриватьсЯ  во
взаимные отношениЯ  близких  ей  людей,  участвуЯ  и  сердцем  и  головой  в
разъЯснении смысла этих отношений и произнесении суда над ними,  …лена  рано
приучила себЯ к самостоЯтельному размышлению, к сознательному взглЯду на все
окружающее. ‘емейные отношениЯ ‘таховых очеркнуты у г.’ургенева очень бегло,
но в этом очерке есть глубоко  верные  указаниЯ,  весьма  много  объЯснЯющие
первоначальное развитие характера …лены. Џо натуре своей она  была  ребенком
впечатлительным и умным; положение ее между матерью и отцом рано вызвало  ее
на  серьезные  размышлениЯ,  рано  поднЯло   ее   до   самостоЯтельной,   до
властительной  роли.  Ћна  становилась  в  уровень  с  старшими,  делала  их
подсудимыми пред собою. € в то же времЯ размышлениЯ ее не  были  холодны,  с
ними сливалась всЯ душа ее, потому что дело шло  о  людЯх  слишком  близких,
слишком дорогих длЯ нее, об отношениЯх, с которыми свЯзаны были самые свЯтые
чувства, самые  живые  интересы  девочки.  Ћттого-то  ее  размышлениЯ  прЯмо
отражались на ее сердечном расположении: от  обожаниЯ  отца  она  перешла  к
страстной привЯзанности к  матери,  в  которой  она  стала  видеть  существо
притесненное,  страдающее.  Ќо  в  этой  любви  к  матери  не  было   ничего
враждебного к отцу, который не был ни злодеем, ни положительным дураком,  ни
домашним тираном. Ћн был только  весьма  обыкновенной  посредственностью,  и
…лена охладела к  нему  -  инстинктивно,  а  потом,  может,  и  сознательно,
решивши, что любить его не за что. „а скоро ту же  посредственность  увидела
она и в матери, и в сердце ее, вместо страстной любви и  уважениЯ,  осталось
лишь чувство сожалениЯ и снисхождениЯ: г.’ургенев очень  удачно  очертил  ее
отношениЯ к матери, сказавши, что она "обходилась с матерью, как  с  больной
бабушкой". Њать признала себЯ ниже дочери; отец же, как  только  дочь  стала
перерастать его умственно, что было очень нетрудно, охладел  к  ней,  решил,
что она страннаЯ, и отступилсЯ от нее.
     ______________
     * ‘кептический (с греч.) - недоверчивый, во всем сомневающийсЯ.

     Ђ в ней между тем все росло  и  расширЯлось  сострадательное,  гуманное
чувство. Ѓоль о чужом страдании  была  возбуждена  в  ее  ребЯческом  сердце
убитым  видом  матери,  конечно,  еще  прежде,  нежели  она  стала  понимать
хорошенько, в чем дело. ќта  боль  давала  ей  себЯ  чувствовать  постоЯнно,
сопровождала ее при каждом новом  шаге  ее  развитиЯ,  придавала  особенный,
задумчиво-серьезный склад ее мысли, мало-помалу вызвала и определила  в  ней
деЯтельные стремлениЯ и все их направила к страстному,  неодолимому  исканию
добра и счастьЯ длЯ всех. …ще смутны были эти  исканиЯ,  слабы  силы  …лены,
когда она нашла новую пищу длЯ своих размышлений и мечтаний,  новый  предмет
своего участиЯ и любви - в странном знакомстве с нищей  девочкой  Љатей.  Ќа
десЯтом году подружилась она  с  этой  девочкой,  тайком  ходила  к  ней  на
свидание в сад,  приносила  ей  лакомства,  дарила  ей  платки,  гривеннички
(игрушек ЉатЯ не брала), сидела с ней по целым часам, с чувством  радостного
смирениЯ ела ее черствый хлеб; слушала ее  рассказы,  выучилась  ее  любимой
песенке, с тайным уважением и страхом слушала, как ЉатЯ обещалась убежать от
своей злой тетки, чтобы жить на всей божьей воле, и сама мечтала о том,  как
она наденет сумку и убежит с Љатей. ЉатЯ скоро умерла, но знакомство  с  ней
не могло  не  оставить  резких  следов  в  характере  …лены.  Љ  ее  чистым,
человечным, сострадательным расположениЯм оно прибавило еще  новую  сторону:
оно внушило ей то презрение или, по крайней мере, то  строгое  равнодушие  к
ненужным излишествам богатой жизни, которое всегда проникает душу не  совсем
испорченного человека в  виду  беспомощной  нищеты.  ‘коро  всЯ  душа  …лены
загорелась жаждою деЯтельного  добра,  и  жажда  эта  стала  на  первый  раз
удовлетворЯтьсЯ обычными делами милосердиЯ, какие возможны были  длЯ  …лены.
"Ќищие, голодные, больные ее занимали, тревожили, мучили; она видела  их  во
сне, расспрашивала о  них  всех  своих  знакомых".  „аже  "все  притесненные
животные, худые дворовые собаки, осужденные на смерть  котЯта,  выпавшие  из
гнезда воробьи, даже насекомые и гады находили  в  …лене  покровительство  и
защиту: она сама кормила их, не гнушалась ими".  Ћтец  ее  называл  все  это
пошлым  нежничаньем;  но  …лена   не   была   сентиментальна,   потому   что
сентиментальность  именно  характеризуетсЯ  избытком  чувств  и   слов   при
совершенном  недостатке  деЯтельной  любви,  а   чувство   …лены   постоЯнно
стремилось проЯвитьсЯ на деле. Џустых ласк и  нежностей  она  не  терпела  и
вообще не придавала значениЯ словам без дела и  уважала  только  практически
полезную деЯтельность. „аже стихов она не любила, даже в  художествах  толку
не знала.
     Ќо деЯтельные стремлениЯ души зреют и крепнут только  при  деЯтельности
просторной и вольной. Ќадо испробовать несколько  раз  свои  силы,  испытать
неудачи и столкновениЯ, узнать, чего стоЯт разные усилиЯ и как  преодолевают
разные  препЯтствиЯ  -  длЯ  того,  чтобы  приобрести  отвагу  и  решимость,
необходимые длЯ деЯтельной борьбы, чтобы узнать меру своих сил и уметь найти
длЯ них соответственную работу. …лена, при всей свободе своего развитиЯ,  не
могла найти достаточно средств длЯ того, чтобы деЯтельно упражнЯть свои силы
и удовлетворЯть свои стремлениЯ. …й никто не мешал делать, что она хочет; но
делать было нечего. …е не стеснЯли педантизмом  систематического  учениЯ,  и
потому она умела образоватьсЯ, не принЯвши в себЯ  множества  предрассудков,
неразлучных с системами, курсами и вообще с рутиною образованиЯ. Ћна много и
с участием читала; но одно чтение  не  могло  удовлетворЯть  ее;  оно  имело
только то влиЯние, что рассудочнаЯ сторона развилась в …лене сильнее  других
и умственнаЯ  требовательность  стала  пересиливать  даже  живые  стремлениЯ
сердца. Џодавание милостыни, уход за щенками  и  котЯтами,  защита  мухи  от
паука тоже не могли удовлетворить ее: когда она стала  побольше  и  поумнее,
она не могла не увидеть всю скудость этой  деЯтельности;  да  притом  -  эти
занЯтиЯ требовали от  нее  весьма  мало  усилий  и  не  могли  наполнЯть  ее
существованиЯ. …й нужно было чего-то больше, чего-то выше; но чего - она  не
знала, а если и знала, то не умела принЯтьсЯ за дело. Ћт этого и  находилась
она постоЯнно в какой-то ажитации, все ждала и искала чего-то;  от  этого  и
наружность ее принЯла такой особенный характер.  "‚о  всем  ее  существе,  в
выражении лица, внимательном и немного  пугливом,  в  Ясном,  но  изменчивом
взоре, в улыбке, как будто напрЯженной, в голосе,  тихом  и  неровном,  было
что-то нервическое, электрическое, что-то порывистое и торопливое"...  џсно,
что она еще находитсЯ в неопределенных сомнениЯх  относительно  самой  себЯ,
она еще не определила своей роли. Ћна понЯла, чего ей нужно, и смотрит гордо
и независимо на обычную  обстановку  своей  жизни;  но  что  ей  нужно  и  -
главное - что делать, чтобы достигнуть того, что нужно, - этого она  еще  не
знает, потому все существо ее напрЯжено, неровно, порывисто. Ћна  все  ждет,
все живет  накануне  чего-то...  Ћна  готова  к  самой  живой,  энергической
деЯтельности, но приступить к делу сама по себе, одна - она не смеет.
     ќта несмелость, эта практическаЯ  пассивность  героини,  при  богатстве
внутренних сил и при томительной жажде деЯтельности, невольно поражает нас и
в самом  лице  …лены  заставлЯет  видеть  что-то  недоделанное.  Ќо  в  этой
недоделанности личности, в недостатке практической роли  мы  и  видим  живую
свЯзь героини г.’ургенева со всем нашим образованным обществом. Џо тому, как
задуман  характер   …лены   в   его   основе,   она   представлЯет   Явление
исключительное, и если бы на самом деле она ЯвлЯлась  везде  выразительницею
своих воззрений и стремлений - она бы оказалась чуждою русскому  обществу  и
не имела бы длЯ нас такого близкого смысла, как теперь. Ћна  была  бы  лицом
сочиненным, растением, неудачно пересаженным на нашу почву откуда-нибудь  из
другой земли. Ќо верное  чутье  действительности  не  позволило  г.’ургеневу
придать своей  героине  полного  соответствиЯ  практической  деЯтельности  с
теоретическими ее понЯтиЯми и внутренними порывами души. Ќа это еще не  дает
писателю материалов наша общественнаЯ жизнь. ‚о всем нашем обществе  заметно
теперь  только  еще  пробудившеесЯ  желание  принЯтьсЯ  за  настоЯщее  дело,
сознание  пошлости  разных  красивых  игрушек,  возвышенных  рассуждений   и
неподвижных форм, которыми мы так долго себЯ тешили и дурачили.  Ќо  мы  еще
все-таки не вышли из той сферы, в которой так спокойно было нам спать, да  и
не знаем хорошенько, где выход; а если кто и узнает, то еще  боитсЯ  открыть
его. ќто  трудное,  томительное  переходное  положение  общества  необходимо
кладет свою печать и на художественное произведение, вышедшее из среды  его.
‚ обществе  могут  быть  отдельные  сильные  натуры,  отдельные  лица  могут
достигать  высокого   развитиЯ   нравственного;   вот   и   в   литературных
произведениЯх ЯвлЯютсЯ такие личности. Ќо все это так и  остаетсЯ  только  в
очерке натуры лица, а в жизнь не переноситсЯ; предполагаетсЯ возможным, но в
действительности не  совершаетсЯ.  ‚  Ћльге  "Ћбломова"  мы  видели  женщину
идеальную, далеко ушедшую в своем развитии от всего остального общества;  но
где ее практическаЯ  деЯтельность?  Ћна  способна,  кажетсЯ,  создать  новую
жизнь, а живет между тем в той же пошлости, в какой и все ее подруги, потому
что от этой пошлости некуда уйти ей. тольц ей нравитсЯ,  как  энергическаЯ,
деЯтельнаЯ натура; а между тем и он, при всем искусстве автора "Ћбломова"  в
обрисовке характеров, ЯвлЯетсЯ перед нами только со своими  способностЯми  и
не дает видеть, как он их применЯет; он лишен почвы  под  ногами  и  плавает
перед нами как будто в каком-то тумане. ’еперь в …лене г.’ургенева мы  видим
новую попытку созданиЯ энергического,  деЯтельного  характера,  и  не  можем
сказать, чтобы обрисовка самого характера не удалась автору.  …сли  и  редко
кому случалось встречать таких женщин,  как  …лена,  зато,  конечно,  многим
приходилось замечать в самых обыкновенных женщинах зародыши тех  или  других
существенных  черт  ее  характера,  возможность  развитиЯ   многих   из   ее
стремлений.  Љак  идеальное  лицо,   составленное   из   лучших   элементов,
развивающихсЯ в нашем обществе, …лена понЯтна и близка нам. ‘амые стремлениЯ
ее определЯютсЯ длЯ нас очень  Ясно:  …лена  как  будто  служит  ответом  на
вопросы и сомнениЯ Ћльги, котораЯ, поживши с тольцем, томитсЯ и  тоскует  и
сама не может дать себе отчета - о чем. ‚ образе …лены  объЯснЯетсЯ  причина
этой тоски, необходимо поражающей всЯкого порЯдочного русского человека, как
бы ни хороши были его собственные обстоЯтельства. …лена  жаждет  деЯтельного
добра, она ищет возможности устроить счастье вокруг себЯ, потому что она  не
понимает возможности не только счастьЯ, но даже и спокойствиЯ  собственного,
если ее окружает горе, несчастиЯ, бедность и унижение ее ближних.
     Ќо какую же деЯтельность, сообразную с такими внутренними требованиЯми,
мог дать г.’ургенев своей героине? Ќа это даже и отвлеченным образом  трудно
ответить;  а  художественно  создать  эту  деЯтельность,  вероЯтно,  еще   и
невозможно  длЯ  русского  писателЯ  настоЯщего  времени.   Ќеоткуда   взЯть
деЯтельности,  и  поневоле  автор  заставил  свою  героиню  дешевым  образом
проЯвлЯть  свои  высокие  стремлениЯ  в  подаче  милостыни  да  в   спасении
заброшенных котЯт. ‡а деЯтельность, требующую большего напрЯжениЯ и  борьбы,
она и не умеет и боитсЯ принЯтьсЯ. Ћна видит во всем окружающем ее, что одно
давит другое, и  потому,  именно  вследствие  своего  гуманного,  сердечного
развитиЯ, стараетсЯ держатьсЯ в стороне от всего, чтобы как-нибудь  тоже  не
начать давить других. ‚ доме ни в чем не заметно ее влиЯние; отец и мать  ей
как чужие, они боЯтсЯ ее авторитета, но никогда она не  обратитсЯ  к  ним  с
советом, указанием или требованием. „лЯ нее живет в  доме  компаньонка  ‡оЯ,
молодаЯ добродушнаЯ немка; …лена от нее сторонитсЯ, почти не говорит с  ней,
и отношениЯ их очень холодны. ’ут же проживает убин,  молодой  художник,  о
котором мы сейчас будем  говорить;  …лена  уничтожает  его  своими  строгими
приговорами, но и не думает  постаратьсЯ  приобрести  над  ним  какое-нибудь
влиЯние, которое было бы ему очень полезно. ‚о всей повести  нет  ни  одного
случаЯ, где бы жажда деЯтельного добра  заставила  …лену  вмешатьсЯ  в  дела
окружающей ее среды и проЯвить чем-нибудь свое влиЯние. Њы не  думаем,  чтоб
это зависело от случайной ошибки автора; нет, в  нашем  обществе  еще  очень
недавно, да и не между женщинами, а из среды мужчин,  возвышалсЯ  и  блистал
особенный тип людей, гордившихсЯ своим устранением от окружающей  их  среды.
"’ут невозможно сохранить себЯ чистым, - говорили они, - и  притом  всЯ  эта
среда так мелка и пошла, что лучше удалитьсЯ от нее в сторону". € они  точно
удалЯлись, не сделав ни одной  энергической  попытки  длЯ  исправлениЯ  этой
пошлой среды, и удаление их считалось единственным  честным  выходом  из  их
положениЯ и прославлЯлось как подвиг. …стественно, что, имеЯ  в  виду  такие
примеры и понЯтиЯ, автор не мог лучше осветить  домашнюю  жизнь  …лены,  как
поставив ее совершенно в стороне от этой жизни.  ‚прочем,  как  мы  сказали,
бессилию  …лены  придан  в  повести  особенный  мотив,  вытекающий   из   ее
женственного, гуманного чувства: она боитсЯ  всЯких  столкновений  -  не  по
недостатку мужества, а из опасениЯ нанести кому-нибудь оскорбление  и  вред.
Ќикогда не испытав полной, деЯтельной жизни,  она  воображает  еще,  что  ее
идеалы могут быть достигнуты без борьбы, без ущерба  кому  бы  то  ни  было.
Џосле одного случаЯ (когда €нсаров героически бросил в воду пьЯного  немца),
она писала в св