Ђполлон ѓригорьев. Ћдин из многих

Ћцените этот текст:
Ђполлон ѓригорьев. Ћдин из многих

----------------------------------------------------------------------------
Ђполлон ѓригорьев. ‚оспоминаниЯ
€здание подготовил Ѓ. ”. …горов
‘ериЯ "‹итературные памЯтники"
‹., "Ќаука", 1980
OCR Ѓычков Њ.Ќ. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------

ќпизод первый

‹ћЃЋ‚њ †…Ќ™€Ќ›

- Savez-vous qu'est се que c'est
que la vertu?
- La vertu c'est le front d'airain.

Correspondance inedite. {*}
{* - ‡наете ли вы, что такое добродетель?
- „обродетель это лик из бронзы.
ЌеизданнаЯ переписка (франц.).}

‚ саду Љушелева-Ѓезбородко {1} играл оркестр ѓермана, {2} старого, но
вечно живого ѓермана, которого ѓунгль вытеснил из Џавловска. Ќароду было
очень много, тем больше, что вечер стоЯл чудесный. Џо обыкновению, было
больше охотников слушать музыку даром, т. е. за оградой, нежели в пределах
ограды; впрочем, народ этот принадлежал или к обыкновенным жителЯм дачи, или
к обыкновенным фланерам петербургским, которые садЯтсЯ на Ќевском в первый
свободный дилижанс и едут куда попало; в этом есть очень много наслаждениЯ,
которое, не знаю, испытали ли мои читатели.
Ѓыло уже восемь часов. ђаздалсЯ оглушительный и неприЯтный крик
огромного насекомого, которое зовут дилижансом.
„верь ограды отворилась и оттуда вышел человек. Џри поЯвлении этого
человека одна из гувернанток, которых всегда так много на дачах, высокаЯ,
длиннаЯ и худаЯ, приставила к глазу лорнетку. …е примеру последовала и
другаЯ, низенькаЯ и довольно толстаЯ, с которой любезничал какой-то поручик.
’олько, впрочем, и было замечательного при выходе из ограды этого
человека.
Ћдна из гувернанток скоро обратилась с лорнетом в другую сторону,
другаЯ заметила сквозь зубы:
- On le voit tres-sauvent. {- …го часто видать (франц.).}
- C'est un habitue, {- ќто завсегдатай (франц.).} - подхватил офицер.
ђазговор тем и кончилсЯ.
—еловек, который вышел из-за ограды, вероЯтно на призыв дилижанса, был
довольно высок ростом и одет очень изЯщно, хотЯ немного странно, немного
эксцентрически. Ќа нем был черный бархатный однобортный сюртук, застегнутый
почти доверху, небрежно повЯзанный легкий шелковый платок с большими
отложными воротничками; черные перчатки обтЯгивали его до невероЯтности
маленькую руку; в правой была у него палка огромной величины с искусно
вырезанным черепом из слоновой кости вместо ручки. —ернаЯ бархатнаЯ фуражка
без козырька, густаЯ чернаЯ борода, довольно живописно падавшаЯ на
голландскую рубашку, и гладко остриженные волосы придавали ему какой-то
особенный, оригинальный вид. ‚ его физиономии, очень выразительной, не было
ничего особенно неприЯтного, но бледные, тонкие губы, сжатые в вечную
улыбку, но что-то слишком дерзкое в выражении больших черных глаз возбуждали
чувство невольной антипатии во всем петербургском народонаселении, так
привыкшем к уровню однообразных вицмундирных физиономий, так искренно
неприЯзненном всему, что смеет носить печать какого-либо нравственного
превосходства. “вы, таковы все мы от первого до последнего; во всЯком
немного выдающемсЯ выражении физиономии, во всЯком непозволительно резком
очертании профилЯ мы готовы видеть всегда что-то зловещее, что-то враждебное
нам, чадам посредственности; мы хотим непременно уровнЯ, хотЯ бы уровнЯ
безобразиЯ.
—еловек в черном бархатном сюртуке пошел действительно к месту
отправлениЯ дилижансов.
Љогда он пришел туда, места были уже почти все занЯты, и на остальные
было множество претендентов.
Ќо он вынул из бокового кармана сюртука билет и, показавши его
кондуктору, беспрепЯтственно вступил на подножку.
ЏробиратьсЯ к месту было ему, кажетсЯ, довольно трудно, потому что
места были занЯты дамами или почтенными чиновниками, которых физическаЯ
оболочка любит, как известно, простор.
Ќаконец он пробралсЯ в самый угол и сел, не обращаЯ ни на кого
особенного вниманиЯ. Ћн два раза зевнул, сжал губы с особенно неприЯтным
чувством и обратилсЯ к окну.
џ сказал, что в дилижансе сидели все чиновники и дамы, вероЯтно,
супруги или дочки чиновников, как можно было предполагать по выражению лица,
по цвету глаз, по форменным очертаниЯм профилей.
‚се это были добродетельные матери и верные супруги, настоЯщие или
будущие.
Ќо подле моего незнакомца сидели мужчина и женщина, по-видимому, не
принадлежавшие к чиновному люду.
Њужчине было лет 28; его лицо, чрезвычайно свежее и нежное, было
благородно и открыто, в голубых глазах светилось много добродушиЯ и ума;
вообще он был бы чудно хорош, если б был женщиной, ибо тогда не так Ярко
выступала бы дюжинность, повседневность его природы. Ћдет он был очень
порЯдочно и просто, хотЯ уже слишком изысканно просто, слишком, так сказать,
по-московски просто, именно по-московски - другого слова Я не придумаю длЯ
этой заезжей простоты, которой порЯдочное, почти аристократическое чувство
запрещает брать пример элегантности с посетителей кондитерских Ќевского
проспекта, но котораЯ попадает часто в другую крайность. Ћн был с головы до
ног в черном, и воротнички de rigueur {пунктуально (франц.).} ни более, ни
менее как на 1/10 пальца выдались из-за черного атласного галстука.
†енщина... ибо Я не хочу назвать ее казенным словом "дама", этим
несносным именем, добиваЯсь которого чиновницы часто уничтожают в себе всю
свою природную женственность, - женщина, говорю Я, была закрыта черной
флеровой3 мантильей, и потому Я могу сказать несколько слов о ее лице, но и
то только несколько слов; черты этого лица были слишком тонки, даже до
болезненности тонки; не одна природа так Ярко очертила эти синие жилки на
прозрачном облике, не одна природа так фосфорически осветила эти голубые
большие глаза, создала эти бледные длинные худые пальцы, сообщила что-то
мЯгкое, сладострастное и вместе утомленное положению этого слабого тела.
- Љоторый час, †орж? - обратилась она усталым тоном к сидевшему подле
нее мужчине.
Џри звуках этого голоса, как-то странно, как-то ребЯчески резкого,
незнакомец, неподвижно смотревший в окно, невольно полуоборотилсЯ.
’от, к кому относилсЯ вопрос, достал часы из кармана жилета и,
поглЯдевши на них, сказал:
- Huit heures et demie, Marie. {- ЏолдевЯтого, Њари (франц.).}
„илижанс тронулсЯ. Ќезнакомец стал барабанить пальцами по стеклу
кареты. Њолчали только он и его соседи. ‚се остальное рассуждало довольно
шумно о новом начальнике отделениЯ и о счастии семейной жизни.
Ќезнакомец сидел неподвижно, грустно смотрЯ на мелькавшую перед ним
бедную петербургскую природу.
- Њне душно, †орж, - сказала опЯть его соседка мужчине, который, по
всем вероЯтностЯм, должен был быть ее мужем.
Ќезнакомец, предупредивши ответ его, машинально опустил стекло кареты.
‚ эту минуту он оборотилсЯ совершенно, и при первом взглЯде на него тот,
которого женщина звала †оржем, почти вскричал:
- ‡ванинцев!
Ќезнакомец спокойно протЯнул ему руку с тою же неизменною, сжатою
улыбкою, хотЯ глаза его засветились на минуту Ярче обыкновенного.
- ’ы ли это? какими судьбами? - продолжал с радостью †орж.
- ‘удьбами очень простыми, - полушутливо отвечал ‡ванинцев; - скорее Я
вправе спросить тебЯ... - Ћн не договорил и взглЯнул на его жену, но взглЯд
этот был так быстр, что мог быть замечен только той, к кому он относилсЯ.
—то касаетсЯ до нее, она слишком заметно вздрогнула в первый раз, когда
муж ее произнес фамилию незнакомца, и, бледнаЯ, как бы еще более ослабевшаЯ,
сидела, склонивши голову. ’олько украдкою, на лету почти, был пойман ею
беглый взглЯд ‡ванинцева, и потом она снова потупила в землю свои Яркие
глаза.
€ что-то странное отЯготело над этими тремЯ лицами, отЯготело даже над
мужем, которого веселое восклицание сменилось принужденной, суетливой
радостью, и самый невнимательный наблюдатель прочел бы целую, может быть,
давно минувшую повесть на этих трех лицах, на суровом, грустном, гордом челе
‡ванинцева, в болезненно светившихсЯ из-под опущенных ресниц глазах женщины,
в неловких, несвЯзных речах ее мужа.
- ‚от моЯ жена, ‡ванинцев, - сказал наконец муж с натЯнутою улыбкою, -
вы, надеюсь, знакомы?
‡ванинцев молча наклонил голову так, что это было вместе и
утвердительным знаком и поклоном.
Ћна на него взглЯнула... ‚ скорбном ее взглЯде отразилсЯ тЯжелый упрек.
Ќо ‡ванинцев встретил его покойно. ѓлаза его бестрепетно впились в нее,
- и она опустила взглЯд перваЯ.
- Љак же тебе не стыдно, ‡ванинцев? - начал муж, но замЯлсЯ, встретив
его спокойный, неподвижный взор.
- —его? - равнодушно спросил его ‡ванинцев.
- ’ы знал, что Я здесь, - продолжал муж.
- ‚овсе не знал, - отвечал тот, - но кстати: давно вы из Њосквы? ‚опрос
этот Ясно относилсЯ к мужу и жене.
Ќо ответа на него не было, потому что вслед за этим отворились дверцы
дилижанса, остановившегосЯ на одном из мостов при въезде в город, - и
знакомый ‡ванинцева рад был случаю обратить внимание на новоприбывшее лицо.
†ена его не поднимала глаз.
‡ванинцев также склонил голову, сжавши двумЯ руками костЯной череп
своей палки.
‚ дверцы дилижанса вошел молодой человек, лет 18-ти, с длинными мЯгкими
белокурыми локонами, падавшими на плеча, одетый довольно пестро, но
чрезвычайно мило и грациозно. Џри первом взглЯде он показалсЯ бы вам
прекрасной женщиной, надевшей из прихоти мужской костюм; так был нежен цвет
его лица, еще не изрытого страстЯми, так бархатны и влажны были его
темно-голубые глаза, - но, вглЯдевшись пристально в угловатое очертание его
висков, в длинный чисто германский овал лица, вы нашли бы в нем чрезвычайно
редкий мужеский тип... ‚ его движениЯх было много еще почти девической
стыдливости, много робости, происходЯщей от молодого, смиренного чувства
недосоздавшейсЯ природы, хотЯ вместе с тем его лицо светило благородною
гордостию. Ћн был в той поре жизни, когда не доверЯют себе и верЯт другим,
когда благороднаЯ природа жадно стремитсЯ к совершенству и готова мучитьсЯ,
проклинать, пожалуй, даже презирать себЯ за слабость и верить глубоко в
существование избранников, которым доступно созерцание совершенства, в
существование вождей, озаренных светом неба, вождей, за которыми должно
идти, если нужно, в самую бездну. € потому его прекрасный лик еще дышал
доверием ко всему и ко всем, еще не был сжат гордостию, не признающею
ничего, кроме себЯ в мире.
Џо ногам чиновников и по платьЯм чиновниц он протеснилсЯ в соседство к
‡ванинцеву, на незанЯтое подле него место, и сел на него, не обративши
особенного вниманиЯ на физиономию соседа, которой, впрочем, и нельзЯ было
хорошо видеть, потому что начинало уже темнеть.
Ќо ‡ванинцев поднЯл голову - и почти тотчас же обратилсЯ к нему.
- ‡дравствуйте, ‘евский, - сказал он ему.
- Њ-г ‡ванинцев! - отвечал тот с каким-то неприЯтным чувством, и как бы
нехотЯ протЯгиваЯ ему руку, обтЯнутую желтой перчаткою.
- Њы вечно встречаемсЯ, - с легкой иронией заметил ‡ванинцев.
- ‚ечно! - повторил почти с досадою ‘евский.
- „а... - продолжал ‡ванинцев, улыбнувшись, - и, там, где мы
встречаемсЯ... Ќо, кстати, - перервал он, не докончив своей фразы, - здорова
ли ваша матушка?
ќто _кстати_ имело, вероЯтно, тайную свЯзь с неоконченною фразою,
потому что молодой человек сказал обычное "покорно вас благодарю, слава
богу" изменившимсЯ от досады голосом.
‡ванинцев очень нецеремонно засмеЯлсЯ и оставил молодого человека рвать
свою перчатку.
- Џослушай, ‚оловский, - обратилсЯ он к своему московскому знакомцу: -
когда тебЯ _находЯт_ дома?
- „ома? - отвечал тот с худо скрытым замешательством и взглЯнул на
жену, котораЯ побледнела слишком заметно. - „ома? - продолжал он, стараЯсь
выйти из своего неловкого положениЯ, - но, любезный друг, всегда, т. е.
почти всегда, хотел Я сказать...
- џ спросил тебЯ потому, что мне хотелось бы к тебе заехать, - сказал
‡ванинцев, глЯдЯ пристально на его жену.
- Ћчень буду обЯзан, - перервал муж.
“жасное положение, когда нельзЯ, когда неприлично отделатьсЯ от
посещениЯ человека, которого видеть у себЯ неприЯтно.
- •отЯ, право, - продолжал тихо ‡ванинцев, - Я не знаю, когда Я успею к
_вам_ заехать.
ЊолодаЯ женщина поднЯла на него взглЯд глубокой, стесненной грусти.
- џ сам у тебЯ буду, - сказал ‚оловский, вероЯтно, проклинаЯ внутренно
визиты и контрвизиты. - ѓде ты живешь?
- Ќа Ѓольшой Њещанской, {5} в доме под ќ 14, - отвечал ‡ванинцев.
„илижанс остановилсЯ еще на одном мосту.
- ЉажетсЯ, нам пора выйти, Marie? - обратилсЯ ‚оловский к жене. ’а
медленно встала.
‡ванинцев пожал руку мужу и потом протЯнул руку жене.
Ќерешительно и робко подала она ему свои бледные пальцы, и всЯкий
третий мог бы видеть, как они дрожали в его руке.
Ћн крепко пожал их, эти бледные пальцы, и, устремив на нее долгий почти
испытующий взглЯд, сказал громко и резко:
- џ к вам буду.
Љ кому относились эти слова? Ѓог знает.
Ќо в ответ на них она послала ему взглЯд, полный болезненного упрека,
и, опираЯсь на руку мужа, вышла из дилижанса.
‡ванинцев долго смотрел ей вслед, сжимаЯ череп своей палки. Џотом, как
бы опомнившись, обратилсЯ к своему соседу, с вечно неизменною сжатою
улыбкою.
- „авно вы были у Њензбира?
- ‚ последний раз мы были с вами вместе, - отвечал тот, скрываЯ досаду.
- ‹идиЯ заметно подрастает, - продолжал равнодушно ‡ванинцев.
- ЉажетсЯ, - сухо сказал ‘евский.
- ‚ы, вероЯтно, давно это заметили? - спросил ‡ванинцев, не заботЯсь
скрыть насмешливость своего вопроса.
- Џочему же Я, а не вы? - грубо возразил молодой человек.
- Њне некогда, вы это знаете, Я всегда играю.
- €, _кажетсЯ_, счастливо, - перервал ‘евский, сделавши особенное
ударение на слове "кажетсЯ".
- „а, в последний раз Я выиграл пЯть тысЯч у этого барона... как бишь
его? - совсем забыл его имЯ... - ну вот у того, который всегда привозит
что-нибудь ‹идии.
‘евский вспыхнул.
- Ћчень весело иметь хорошенькую дочку, - продолжал равнодушно.
‡ванинцев, - этот Њензбир, право, пресчастливый человек. Љак вы думаете?..
„а, скажите, пожалуйста, кто была ее мать, гречанка, что ли? ‚ам это должно
быть известно.
‘евский не отвечал. „илижанс остановилсЯ на Ќевском.
- Џойдемте вместе, - сказал ‡ванинцев ‘евскому, выходЯ из дилижанса, -
нам по дороге.
- Ќет, - сухо отвечал тот, - Я еще зайду к одному знакомому.
- ’ак поздно?.. —то же скажет ваша маменька? - спросил ‡ванинцев с
Явным сарказмом.
Ќо ‘евский был уже в десЯти шагах от него.
‡ванинцев грустно улыбнулсЯ вслед ему и повернул на Њещанскую.

-----

ѓоворЯт, в Џетербурге очень весело зимою - может быть! џ не решаю этого
вопроса, потому что вообще плохой судьЯ в веселье; но что, Я знаю cлишком
хорошо, так это то, что летом в Џетербурге необычайно скучно, особенно тому,
кого не благословил рок службою в какой-нибудь канцелЯрии... ’еатров нет;
ездить на дачи не стоит хлопот, потому что там точно так же играют в
преферанс; в кондитерских народу мало, и только в одной из них каждый вечер
толкуют об Ђнглии и ”ранции, {6} о Ќевском проспекте и т. п.
’ам есть всегда бессменные члены, и, когда вы ни придете, вы всегда
найдете там седого человека с очень умной и насмешливой физиономией, - и
моего приЯтелЯ *** с мефистофелевскою улыбкою на тонких губах, с
болезненно-искаженными чертами, с сгорбленною и усталой походкой, с цинизмом
в каждой мысли, в каждом слове, в каждом движении, с вечно злыми и страшными
остротами, с вечными аневризмами сердца и боЯзнью за драгоценную длЯ
человечества жизнь, - и другого моего приЯтелЯ ***, которого благороднаЯ
физиономиЯ больше и больше покрываетсЯ густым слоем флегматизма, и
низенького толстого человека с лицом птицы - великого мастера круглого
биллиарда, спокойно поощрЯющего сподвижников искусства.
Ќо утром и в этой кондитерской очень мало народу. Ћдин мой приЯтель
циник сидит иногда в угловых креслах и читает новую "Presse" да но временам
бросает ее с досадою, говорЯ будто бы про себЯ: "‘кверно на свете жить!".
ђаз - это было в светлое, довольно раннее летнее утро - в кондитерскую
вошел или, точнее, вбежал уже знакомый моим читателЯм ‘евский. Ћн быстро
подошел к прилавку и спросил какой-то конфеты-карикатуры, которой налицо не
оказалось и за которой надобно было послать в другую кондитерскую.
- Warten sie nur einen Augenblick! {- Џодождите минуточку! (нем.).} -
сказал ему прислужник.
- Jawohl! {- Љонечно! (нем.).} - отвечал ‘евский и, положив соломенную
фуражку, стал ходить по первой комнате; потом, сбросивши свое легкое пальто,
отворил дверь в другую и вошел в нее.
‘пиною к нему сидел человек в черном бархатном сюртуке, по очертанию
гладко остриженной головы которого ему нетрудно было узнать ‡ванинцева.
- ‚ечно? - сказал ‘евский почти вслух и хотел уже затворить дверь; но
‡ванинцев, услыхавши шум за собою, оборотилсЯ к нему с живостию и засмеЯлсЯ.
- „а, вечно, вечно, мой молодой друг, - сказал он, протЯгиваЯ ему через
стул руку. - ‚ечно, везде, где бы вы ни были, вы менЯ встретите; таков рок.
Ћзадаченный этой насмешливостию, но смущенный сильно тем, что он дал
вырватьсЯ из себЯ слову, которое, по всем расчетам, должно было остатьсЯ на
дне души, молодой человек машинально пожал протЯнутую ему маленькую и белую
руку и тотчас же почувствовал всегда неприЯтную ему манеру ‡ванинцева
пожимать указательным пальцем чужой пульс. {7}
- „а, таков рок, - повторил ‡ванинцев, не выпускаЯ его руки и продолжаЯ
щекотать его пульс указательным пальцем, впрочем, вовсе уже не насмешливо, а
скорее важно и холодно. - Џослушайте, - сказал он, вперивши в молодого
человека неподвижный, сильный, магнетический, взглЯд, - вы очень менЯ
ненавидите? Ђ? признайтесь по совести, - ведь очень? - не правда ли?
€, говорЯ эти слова, он положил его руку на ладонь своей левой руки и,
гладЯ правою нежную и мЯгкую руку ‘евского, глЯдел ему в глаза с каким-то
скорбным странно-умолЯющим и вместе обаЯтельным выражением. Њолодой человек
молчал, опустивши глаза в землю; на его щеках пробилсЯ огнем румЯнец стыда.
- Ќу, да... оно и понЯтно, - продолжал ‡ванинцев, - вам велели менЯ
ненавидеть? - € он холодно засмеЯлсЯ.
‘евский вспыхнул и с негодованием выдернул из рук ‡ванинцева свою руку.
- џ вас развращаю, не правда ли? - говорил ‡ванинцев, пристально смотрЯ
ему в лицо с насмешкою. - ‚аша маменька...
Ћн остановилсЯ, ожидаЯ, какое действие произведет это слово: он
вонзилсЯ взглЯдом в свою жертву, как тигр, готовый к вечной обороне.
Ќатура ‘евского была не из тех слабых натур, которые покорЯютсЯ
ласковому слову: он ненавидел всЯкое наставничество, хотЯ бы в самых тонких,
обаЯтельных формах.
Ћн отступил... он побледнел внезапно, как бывает со всЯким человеком
слишком нервного сложениЯ.
Ћгненный взглЯд ‡ванинцева не упускал из виду ни одного его движениЯ.
- €ван Ђлександрович, - сказал наконец молодой человек, сжавши
физиономию, но дрожащим от гнева голосом, - кто дал вам право говорить мне
дерзости? —то вам от менЯ нужно?
‡ванинцев быстро прислонилсЯ спиною к стулу и смотрел на него, как
смотрит художник на прекрасное произведение искусства.
- Ќичего, - сказал он потом медленно, отвечаЯ на вопрос, - Я вас люблю.
- џ не хочу вашей любви, - почти вскричал молодой человек, судорожно
сжавши спинку стоЯвшего возле стула.
- „а мне-то что до этого? - продолжал ‡ванинцев, полушутливо,
полугрустно, - Я вас люблю, вот и все тут, Я - картежный игрок, Я - ужас
вашей матушки, Я вас люблю, Я в вас люблю самого себЯ, свою молодость.
‘евский молчал: чувство отвращениЯ боролось в нем с чувством
доверчивости его благородной натуры.
- „а, _дитЯ мое_, - начал опЯть ‡ванинцев трепетным, почти умолЯющим
тоном, - Я вас люблю. ‚ам это странно? € мне понЯтно, почему это странно
вам, у которого есть на свете привЯзанности.
€ он вновь замолчал, ожидаЯ действиЯ своих слов.
—увство симпатии, чувство состраданиЯ Явно побеждало в душе молодого
человека.
‡ванинцев заметил это, но вместо того, чтобы пользоватьсЯ слабостию
противника, он вдруг переменил тактику.
- „а, _дитЯ мое_, - сказал он с немного насмешливым ударением на словах
"дитЯ мое": - Я хочу руководить вас в жизни, Я хочу быть вашим лучшим
другом.
Ћн опЯть сжалсЯ, как пантера на добычу.
‘евский снова вспыхнул, но, скоро выправившись, сказал очень гордо:
- Ќет, нам не быть друзьЯми.
“гловатые линии его лба обозначились резко. Ћн был мужественен,
прекрасен.
‡ванинцев лежал в креслах, скрестивши руки и смотрЯ на него с глубокой
задумчивостию.
- €так, мы не друзьЯ, - сказал он наконец медленно и тихо... - ’ак, так
- иначе и быть не могло: это волЯ рока. € сказать ли вам откровенно, -
продолжал он, горько улыбаЯсь, - Я бы презирал вас, если бы вы согласились
играть когда-либо второстепенную роль. Џотому-то Я и имею причины вас
любить, что ваша натура, как моЯ же, не признает над собою высшей.
Ћн замолчал. ‘евский с невольным смущением глЯдел на это высокое чело,
осененное тЯжелою думою.
- €так, мы не друзьЯ, - повторил опЯть ‡ванинцев после минуты молчаниЯ,
вставаЯ со стула. - Њы не друзьЯ, мы - враги.
Џоследние слова он произнес с безотчетной тоской и с какой-то немой
покорностию рока. ‚ этом человеке хитрость тигра беспрестанно менЯла пылкие,
женственные порывы.
- Џо крайней мере, вы хотели быть моим врагом, Я вас люблю, - продолжал
он.
- џ сказал вам, что не хочу вашей любви, - отвечал ‘евский тихо и
сосредоточенно грустно.
- „а Я не спрашиваю вашего позволениЯ, - сказал ‡ванинцев, - вас люблю
и буду любить, но, не погневайтесь, любить по-своему. Я вас люблю и буду
любить в вас себЯ, и сделаю вас собою.
’акаЯ страшнаЯ уверенность господствовала в холодном тоне ‡ванинцева,
что молодой человек отступил с невольным ужасом.
- „а, Я вас сделаю собою, и тогда моЯ роль на свете кончена, -
продолжал спокойно ‡ванинцев... - ‚ы и ‹идиЯ будете моими последний
созданиЯми.
‘евский, не в силах совладеть с своим гневом, сильно толкнул стул.
- Љак вы еще молоды, дитЯ мое, - вскричал с циническим хохотом
‡ванинцев.
Ќо молодой человек был уже за дверью столовой.
‡ванинцев с большим удовольствием погладил свою густую черную бороду и
спокойно уселсЯ за принесенную ему cotelette a la sauce Robert. {котлету под
соусом ђобер (франц.).}
Ћн съел котлету, по-видимому с большим аппетитом, взглЯнул потом на
часы, стрелки которых показывали полчаса первого, спросил себе рюмку
рейнвейна, выпил и заказал себе еще что-то.
Ќо вот опЯть отворились двери первой комнаты и в столовую вошли два
новых лица.
Ћдному из них было лет двадцать семь. ‚ его наружности было что-то
наглое: его походка, быстраЯ и резкаЯ, напоминала полет Ястреба, самое лицо
его создано было по типу головы хищной птицы. Љстати замечу, что, вовсе не
будучи физиономистом и последователем ‹афатера, Я привык распределЯть
человеческие лица по сходству их с головами животных, и вот что извлек Я из
моих наблюдений: люди, похожие на хищных птиц, обыкновенно, очень смелы,
даже дерзки - это их общее качество, но Ястребиные физиономии принадлежат по
большей части трактирным героЯм. „ругое дело физиономиЯ орлинаЯ, которую
только слишком неопытный наблюдатель не различит от Ястребиной. €так, один
из вошедших был, как Я сказал, очень похож на Ястреба, и это почти все, что
можно сказать о нем; прибавить разве можно только то, что он был одет очень
богато, но пестро и безвкусно, и носил перчатки не на руках, а в руках,
вероЯтно от непривычки носить их.
Ќаружность другого, пришедшего с ним лица, была до того неопределенна,
что на ней трудно было бы прочесть что-нибудь. Ћн был молод, но его бледное
лицо было изрыто слишком рано развившимисЯ страстЯми, его глаза были тусклы
и безжизненны, как тупой взглЯд трупа, его длинные темно-русые волосы висели
по щекам и по плечам сальными палками. ‚ообще какое-то отупение отражалось в
его чертах, какое-то необычайное рассеЯние выказывалось во всех движениЯх,
то невероЯтное рассеЯние, которое равно принадлежит или человеку, занЯтому
слишком одною какою-либо мыслию, или человеку, который вовсе не имеет в
голове никакой мысли. Џо временам в отупелом взглЯде выражалось что-то
похожее на божественную искру светлого, высокого ума, но помрачалось тотчас
же бессмысленным развратом. ‚ообще по первому взглЯду на него можно было
заключить одно только: что этот человек или вовсе потерЯл центр и
равновесие, или еще тщетно искал их.
Ћн не шел, а скорее влексЯ первым из пришедших. Љостюм его был больше
чем скромен; он был очень беден, и бедность эта еще Ярче выказывалась от
необычайной неопрЯтности.
Џервый из пришедших, только что увидал ‡ванинцева, бросилсЯ к нему с
распростертыми объЯтиЯми, но ‡ванинцев, отстранЯсь немного, не подал даже
руки.
- Ђх ты, душа моЯ! ну как ты? - начал новопришедший и, не ожидаЯ
ответа, продолжал: - Ќу что? Љак дела-то? храбро? а? - € он потер руками и
захохотал громко.
- Љто это с тобой, ‘апогов? - спросил ‡ванинцев почти громко.
- ќто, братец, мой задушевный приЯтель, поэт, братец, и идет в актеры,
- рекомендую.
‡ванинцев сухо поклонилсЯ, и сопутник ‘апогова отвечал ему таким же
сухим поклоном.
- —то, каков, а? - продолжал ‘апогов, толкаЯ своего товарища и
поворачиваЯ его к ‡ванинцеву.
‡ванинцев сел на стул и пристально взглЯнул на спутника ‘апогова, но
этот последний потерЯл даже, кажетсЯ, способность краснеть.
‚ероЯтно, ‡ванинцеву пришло в голову, что под этим беспутным развратом
сокрыто или страшное бесстыдство, или сознание в себе высших сил, таЯщихсЯ
под грубым, скотским бесчувствием; но так или иначе, он перестал
преследовать его своим взглЯдом и обратилсЯ к ‘апогову.
Ќо ‘апогов уже стоЯл с двумЯ рюмками ликера.
- Ќу, на! выпей, что ли? - обратилсЯ он к своему спутнику: - чудесный
ликер, - тридцать копеек серебром. Ќу, пей же, что ли? - вскричал он с
нетерпением, видЯ, что тот не вдруг берет рюмку. - …ще ломаетсЯ!
‘путник его схватил рюмку и выпил одним духом.
- •рабро! - вскричал с хохотом ‘апогов... - Ђй да Ђнтоша!.. - Ђнтоша
улыбнулсЯ.
‡ванинцев опЯть вперил в него свой пронзающий взглЯд.
- Ќу, что, - обратилсЯ к ‡ванинцеву ‘апогов, - будем мы сегоднЯ
вечером...
- “ Њензбира? џ буду.
- ‚о что? в преферку? - спросил опЯть ‘апогов, подмигнувши левым
глазом.
- Џожалуй.
- ‚троем? с бароном? - „а!
- Ћбдерем, как липочку, - закричал ‘апогов N; громким хохотом... - Ђ Я
вчера билсЯ в банчишку с Ћлуховым: надул, подлец, да зато научил штуке,
говорит, в наследство оставлю... - €, наклонЯсь на ухо ‡ванинцеву, он что-то
тихо сказал ему.
- ‡наю, - холодно отвечал тот.
‘апогову принесли котлеты, и он бросилсЯ уписывать их с жадностию.
Ђнтоша сидел против него, и, кажетсЯ, он был голоден.
- Ђ славнаЯ вещь, ей-богу! ‹юблю Я котлеты, - сказал ‘апогов, подносЯ
вилку ко рту и пристально смотрЯ на Ђнтошу, - всегда ем котлеты, славнаЯ
вещь!
€, кончивши порцию, он утерсЯ салфеткой и толкнул по плечу Ђнтошу.
- Ќу, кутнем сегоднЯ, поедем.
Ђнтоша молча повиновалсЯ и машинально встал со стула.
- Џрощай, ‡ванинцев, - сказал ‘апогов, надеваЯ шлЯпу, а lа Polka, - до
вечера.
- Џрощай, - отвечал тот холодно.
- Ќу, поедем, Ђнтоша.... ампанское, черт побери, поставлю, храбро
кутнем, - говорил ‘апогов, щелкаЯ по ладони пальцем... - Ђ славный малый,
ей-богу, - обратилсЯ он к ‡ванинцеву, показываЯ ему на Ђнтошу, - без него бы
просто беда. €ной раз хандра щемит, страшнаЯ, хоть давись, а с ним и
разгонишь.
€, положивши руку на плечо Ђнтоши, он запел: "Ћ, ђоберт, люблю тебЯ
сердечно. ‹юбви „уши моей ты не постигнешь вечно!". {8}
Ћни вышли.
‡ванинцев послал Ђнтоше взглЯд на прощанье, но то был взглЯд не
презрениЯ, а состраданиЯ и участиЯ.
Ђнтоша поник головою и повлексЯ за ‘апоговым.
—ерез 10 минут ‡ванинцев взглЯнул на часы и, сказавши: "Ќу, теперь
пора", набросил фуражку и вышел из кондитерской.

-----

Ќа бронзовых часах камина било два часа.
Њари ‚оловскаЯ полулежала на маленьком турецком диване в маленькой, но
со вкусом убранной комнате, обитой темно-синим штофом.
‚ комнатке было полусветло, полутемно.
‹еваЯ рука Њари обвила шитую подушку, и к этой руке прильнула ее
маленькаЯ головка.
Ћна была всЯ в белом. Ћна была бледна, как всегда. Њари ‚оловскаЯ
только что проводила мужа, который уехал куда-то обедать.
Ћ чем она думала?
„линные пальцы ее правой руки трепетали судорожно, как бы трогаЯ
клавиши.
Ќа полу лежал шитый маленький башмачок.
Ќог ее не было видно из-под платьЯ. …е сжимал холод.
Ќа часах било четверть третьего.
Ћна быстро приподнЯлась... ‹ицо ее запылало и принЯло какое-то пугливое
выражение...
Ќа нем сверкали то страх, то ожидание. ’ак ждет ребенок полуночного
часа, ребенок, напуганный суеверными рассказами нЯньки.
ЏослышалсЯ звон колокольчика.
Њари окаменела.
‘укно, заменившее двери арки, отвернулось... за ним стоЯл ‡ванинцев.
Ћн был таков же, как всегда, но угрюм и грустен.
- ‘адитесь, - сказала ему Њари твердо и тихо, - садитесь, - повторила
она, собравши все силы... - ‚ы хотели менЯ видеть, ваше желание исполнено.
Џоследние слова были сказаны с горьким упреком.
- „а, Я хотел вас видеть, - сказал ‡ванинцев, садЯсь на козетку у ног
‚оловской... - џ хотел вас видеть, видеть тебЯ, Њари.
‚ его тихом шепоте было столько безумной страсти, столько глубокой
покорности, что ‚оловскаЯ не могла совладеть с собою и зарыдала. ‡ванинцев
схватил ее правую руку и прижал к губам крепко. Ћна перестала рыдать и
вынула свою руку с каким-то негодованием. €, поднЯвши на него свои большие
глаза, она сказала:
- ‚ы хотели менЯ видеть, зачем? что вам во мне?
- ‚се, Њари... вы это знаете... вы менЯ знаете.
- Ћ, да! Я вас знаю! - отвечала она с горькой насмешливостию. - џ вас
очень хорошо знаю.
Ћни оба замолчали.
‡ванинцев скрестил руки на груди и смотрел на нее, как смотрит мать на
больного ребенка.
- Џомните ли вы наше детство, Њари? - начал он тихо, с особенно, ему
только свойственною мечтательностью. - Џомните ли вы старую березу на берегу
пруда? џ был там опЯть недавно, Я видел эту старую березу, она еще жива, и
на ней уцелела метка вашего роста, которую Я вырезал, когда мне было
пЯтнадцать, а вам было двенадцать... Љак ты была хороша тогда, как ты была
чиста тогда, Њари... как ты доверчиво смотрела на менЯ своими голубыми
очами... Њари, Њари... ты была моею, и ты отравила мою жизнь, Њари, и ты
заставила менЯ проклинать жизнь, проклинать доверчивость, твою, мою
доверчивость.
Ћна безмолвно слушала... она уже не могла оторвать от него глаз.
- ’ы звала менЯ мужем тогда, - продолжал он с тихой сосредоточенной
грустью, - на это смотрели сквозь пальцы, да, может быть, тоже видели нас
они, добрые люди, в будущем мужем и женою... „а, это и должно было бы<ть>
так, мы должны были быть мужем и женою, мы могли бы любить друг друга
свободно, вечно... не правда ли? ‚едь ты любишь менЯ, Њари, - ведь Я люблю
тебЯ?
‚оловскаЯ закрыла двумЯ руками свое пылающее лицо. ‡ванинцев сильно
почти отнЯл эти руки и, глЯдЯ на нее с безотчетной страстью, продолжал:
- „а, это все так... это должно было быть так, - и между тем это не
сделалось.
- Љто же виноват в этом? - спросила ‚оловскаЯ с горьким упреком.
- Љто? - повторил ‡ванинцев и, не отвечаЯ на этот вопрос, - ты знаешь,
- сказал он, - Я не мог женитьсЯ на тебе.
- Ќе мог?
- „а, потому что Я вовсе не хотел заставить тебЯ разделЯть мою бродЯчую
судьбу.
- Ќо разве в вас не было воли, не было силы создать себе состоЯние,
имЯ? разве вы... разве ты не сильнее, не лучше, не выше всех?
‡ванинцев презрительно покачал головою.
- ђазве теперь, - продолжала Њари, почти с насмешкою, - вы не создали
себе положениЯ в свете?
‡ванинцев горько улыбнулсЯ.
- ‚идишь ли ты, - начал он тихо, - это положение, эту власть над разным
людом Я купил слишком дорогою ценою, потерею всего, что Я мог бы любить.
‡наешь ли, что такое это положение? Ќа чем основываетсЯ эта власть? Ќа том,
что Я ни в чем и <ни> в ком не имею нужды, что Я свободнее всех, что Я убил
в себе всЯкую привЯзанность, что на все и на всех смотрю Я, как на шашки,
которые можно переставлЯть и, пожалуй, уничтожать по произволу, что длЯ менЯ
нет границ, за которые Я не смел бы пойти...
“жас и страдание отпечатлелись на бледном лице ‚оловской; она быстро
схватила руку ‡ванинцева.
- Ќикаких границ, говоришь ты, - сказала она трепещущим голосом.
- „а, никаких, Њари, - отвечал он твердо. ‚зглЯд его был строг и
неумолим, как приговор. Њари упала головою на подушку.
- € не думай, - продолжал ‡ванинцев тем же тоном, - чтобы ты была
виновата в этом. Ќет, - прибавил он с горькою улыбкою, - так было
предназначено.
Ћна молчала.
- € Я знал это, знал с той минуты, как начал думать, - говорил он, - а
Я начал думать потому только, что Я любил глубоко, и Я тебЯ не обманывал, и
Я вечно был перед тобою тем, чем создала менЯ природа, и Я прЯмо говорил
тебе, что мне не ужитьсЯ с моими требованиЯми на свете. Ѓудь Я богат, Я так
же не имел бы нужды в других, но зато другие имели бы во мне нужду.
‚оловскаЯ сжимала руками свою горевшую голову. ‚зглЯд ‡ванинцева был
так гордо спокоен, так полон глубокого сознаниЯ правоты перед нею,
достоинства в отношении к другим, что не одна она, любившаЯ его всею вместе
взЯтою любовью ребенка, девочки, девушки и женщины, поверила бы этому
взглЯду.
- џ был таков, Я был всегда таков, - продолжал ‡ванинцев, - в если ты
любила менЯ, и если ты любишь менЯ, ты любила менЯ таким, ты любишь менЯ
таким.
Њари уже смотрела на него с беспредельною, глубокою преданностию.
- џ хотел быть любимым тобою, - говорил он, - любимым больше всего,
любимым безгранично, Я хотел быть выше всех, потому что чувствовал себЯ выше
многих. € Я знаю, что ты любишь менЯ, - сказал он с чувством глубокой
самоуверенности, - и Я знаю, что ты не можешь любить другого, что ты
презираешь всех, и больше всех своего мужа.
‚оловскаЯ приподнЯлась с испугом и с отчаЯнием ломала руки.
Ћн сидел против нее спокойный, всевластный, непреклонный.
- Ћставь менЯ, оставь менЯ, - проговорила наконец она умолЯющим,
боЯзливым голосом.
- Ћставить, когда Я могу наконец упасть у твоих ног? - отвечал страстно
‡ванинцев, - упитьсЯ всем тем блаженством, о котором Я рыдал, как женщина,
целые ночи, длинные, мучительные, бессонные? Џотому что Я плакал, Њари, Я
много плакал, Я, как дитЯ, плакал, но только о тебе, только об одной тебе,
верь мне.
€стина и ложь, страсть и притворство так были тесно соединены в натуре
‡ванинцева, что сам автор этого рассказа не решит вопроса о том, правду ли
говорил он. …сть грань, на которой высочайшее притворство есть вместе и
высочайшаЯ искренность. „а и что такое искренность? ђазве можно быть
искренним даже с самим собою, разве можно знать себЯ? „а простЯт мне мой
скептицизм и да не обвинЯт менЯ за этот скептицизм в пристрастии к моему
герою, в желании оправдать его. џ менее всего на свете способен кого-либо
оправдывать, и тем менее ‡ванинцева.
- Ћставь менЯ, оставь менЯ, - повторЯла ‚оловскаЯ, - прЯча свою ногу, к
которой жадно прильнули губы ‡ванинцева, - оставь менЯ... между нами встали
судьба и люди.
- ‘удьба за нас, мой ангел, - говорил он полушутливо, покрываЯ
поцелуЯми ее пальцы... - а люди!.. Я давно уже хожу между ними диким
волком... Њари, Њари!.. забудь и судьбу и людей, - продолжал он, с неистовою
страстью сжимаЯ ее в объЯтиЯх, - ты моЯ, ты моЯ... Я должен стереть с тебЯ
осквернившие тебЯ чужие лобзаниЯ.
Ћна вырывалась от него, - зазвенел колокольчик. ‡ванинцев уже сидел на
креслах, спокойный и холодный.
‚оловскаЯ была спасена. Њуж ее воротилсЯ вовремЯ, не заставши дома
приЯтелЯ, с которым собралсЯ обедать в клубе.
‡ванинцев встретил его весело. ‘мущен был не он, а бедный ‚оловский,
вовсе не предвидевший этого посещениЯ, и чрезвычайно опечаленный тем, что
оно могло быть неприЯтно его жене, и без того уже расстроенной слишком
нервами.
Ќо она была также спокойнее обыкновенного.
‡ванинцев у них обедал и после обеда целых три часа говорил с ‚оловским
о молодости, об университете.
‚оловский был страшно рад возвращению старого приЯтелЯ. Ћн был вполне
славный малый...

-----

Џеренесемтесь теперь, длЯ поЯснениЯ моего рассказа, лет за тридцать
назад.
‡ванинцев и ‚оловскаЯ воспитывались вместе, росли вместе. Ћтцы их были
соседЯми по имениЯм, служили в одном полку, и отец ‡ванинцева,
штабс-ротмистр *** гусарского полка, умер в великий день Ѓородина на руках
‘карлатова, отца Њари; €ван Ђлександрович ‡ванинцев осталсЯ после смерти
отца на руках матери или, лучше сказать, на руках старой нЯньки, котораЯ
_выходила_ и Ђлександра €вановича; он был еще по одному году. Њать его,
женщина рассеЯннаЯ и по-тогдашнему довольно эмансипированнаЯ, вовсе не
горевала о смерти мужа и, расстроивши до конца и без того уже порЯдочно
расстроенное имение, убежала во ”ранцию с одним из героев великой армии,
выдававшим себЯ за полковника карабинеров. Њаленький ‚анечка был брошен
совершенно на произвол судьбы, и бог знает, что бы с ним было, если бы не
приехал ‘ергей Џетрович ‘карлатов, покрытый ранами и наконец решившийсЯ
оставить службу с чином полковника. ’огда люди имели еще слабость верить в
дружбу, и потому ‘ергей Џетрович вступилсЯ в положение сына своего приЯтелЯ,
над которым, при множестве опекунов, сбывалась совершенно пословица, что у
семи нЯнек дитЯ без глазу, и предъЯвил предсмертное завещание Ђлександра
€вановича ‡ванинцева, которым единственным опекуном его сына назначен был
‘карлатов.
Џолковник уехал в деревню, потому что в полусгоревшей Њоскве жить было
не очень весело, а Џетербург был ему ненавистен с тех пор, как он проиграл
там половину своих будущих доходов, находЯсь еще под опекою; в деревню он
увез с собою и ребенка.
Ћн был человек немного странный, но очень умный, живал за границею и,
несмотрЯ на то что дралсЯ как истинный русский, любил Ќаполеона и ”ранцию.
’вердый и решительный сам, он глубоко сочувствовал этой железной воле, и,
несмотрЯ на то что в душе его было много истинной поэзии, он готов был
поклонЯтьсЯ даже деспотической дисциплине своего идеала. ‘ слишком немногими
из своих современников он смутно постигал в нем не только великого
полководца, но характеристический тип человека совершенно новой эпохи, и,
сам того не знаЯ, может быть, обожал в нем его стальной прозаизм, так
несходный с переслащенною поэзиею прошедшего.
Ћн сам носил в себе семена практического XIX века, и один из первых
занЯлсЯ плодопеременным хозЯйством.
†изненнаЯ мораль его была уважение силы и одной только силы. A force de
la force {ЃлагодарЯ силе (франц.; каламбур: в силу силы).} он хотел даже
создать из себЯ машину вместо человека, хотЯ это ему и не совсем удавалось.
…стественно, что он с жаром бросилсЯ на теорию Ѓентэма, как только прочел о
ней какую-то статью. ‚ ней нашел он оправдание своих смутно предчувствуемых
идеалов, хотЯ иногда, в минуты русской хандры, часто задавал себе вопрос,
отчего эта теориЯ его не удовлетворЯет и чего еще ему хочетсЯ? ‚ нем были
две стороны жизни, и он, утилитарист, по странности своей природы, глубоко
сочувствовал романтическому направлению.
Ћн приехал в свое поместье, чтобы занЯтьсЯ устройством его и
воспитанием маленького ‡ванинцева. Ѓыла пора, он мечтал об иной жизни, он
любил и, разочаровавшись в любви, думал найти успокоение в тесном круге этих
занЯтий.
‚оспитание ребенка полковник начал по спартанской методе: с ранних лет
закалить человека, как сталь, сделать его силою огромной паровой машины, вот
какова была цель этого воспитаниЯ. …стественно, что оно покамест было
физическое, потому что ‚анечке, как Я сказал, был только год.
—то касаетсЯ до устройства имениЯ, ‘карлатов устроил его очень скоро,
продавши половину на уплату долгов; остальной достаточно было длЯ того,
чтобы жить так, как живет всЯкий порЯдочный помещик.
€ воспитание ребенка, и устройство имениЯ, и чтение Ѓентэма - все это
скоро надоело полковнику. ђебенок физически скоро достиг совершенства, т. е.
не боЯлсЯ нимало нежданных пистолетных выстрелов над самым ухом, а Ѓентэм,
толкуЯ об утилитарности, вовсе не имел в виду хандры русского человека.
Ћт хандры полковник женилсЯ на дочери соседа, семидесЯтилетнего
старика, екатерининского бригадира в отставке, высокого, прЯмого, как палка,
молчаливо угрюмого и занЯтого вечно чтением мистических книг.
’огда, как известно, мистицизм и масонские ложи были в большом ходу;
‘карлатов, как современный человек, разумеетсЯ, тоже принадлежал к какой-то
ложе, и это первое сблизило его с стариком, который любил его, хотЯ и
улыбалсЯ на его утилитарные системы ироническою улыбкою старого мистика...
‘карлатов не любил его иронической улыбки и часто тЯжело задумывалсЯ над его
загадочными, темными речами.
„очка бригадира была в полном смысле барышнЯ, свежаЯ, как огурчик,
румЯнаЯ, как зарЯ, и довольно глупенькаЯ. Џотом она как следует сделалась
настоЯщей барыней и лет через десЯть растолстела до невероЯтности.
†изнь ‘карлатова не переменилась почти нисколько, кроме того, что к
нему, как к человеку семейному, стали иногда заезжать играть и пить соседние
помещики с женами и домочадцами, когда прежде приезжали играть и пить одни,
да и то довольно редко; жена его была довольно скупа, а он сам не находил
особенного услаждениЯ в разговорах о сенокосе да о выборах.
’есть был очень беден, но переехал к нему только после слишком
усиленных и настоЯтельных требований и после нескольких вспышек ‘карлатова,
который, несмотрЯ на утилитаризм, был очень горЯч.
‘тарик бригадир поместилсЯ в особенном флигеле и потребовал, чтобы с
ним же поместили маленького ‚аню, которого физиономиЯ почему-то ему
понравилась. ‘тарик кроме мистицизма был заражен еще и лафатеровой
физиономикой. ќто была уцелевшаЯ развалина великого XVIII века, дрЯхлаЯ, но
еще крепкаЯ... ђебенок, который, как мы уже сказали, не боЯлсЯ пистолетных
выстрелов, привык очень скоро к его резкому голосу, к его повелительному
тону, к его пронзительному взглЯду.
…му было уже три года, когда у полковника родилась дочь.
- ‚от твоЯ невеста, †анно, - сказал ему полковник, подведЯ его к
колыбели, в которой плакал крошечный ребенок.
‘тарик тесть наморщил брови.
Ќа несоздавшуюсЯ душу ребенка слова полковника произвели глубокое
впечатление: он почувствовал с этой минуты, что свЯзан чем-то с крошечным,
крикливым, слабым ребенком, - а всЯкаЯ привЯзанность, всЯкаЯ свЯзь тЯжело
достаетсЯ человеку. ђано или поздно ведь расторгнут же ее общественные
отношениЯ или сам он? €бо нет ничего, во что бы не ввЯзались отношениЯ
общественные и беспокойный эгоизм человека.
„етей воспитывали отдельно; ‚анечку, или †анно, как звал его полковник,
которому тЯжело было говорить не по-французски даже на родном наречии, -
‚анечку, говорю Я, предоставили совершенно бригадиру и старому дЯдьке,
угрюмому, как осеннЯЯ русскаЯ ночь, - Њари (ибо русское уменьшительное
Њашенька никогда длЯ нее не существовало: отец и мать звали ее Њари, дворнЯ
- Њарьей ‘ергеевной, всЯ, без исключениЯ даже ее старой нЯньки, прежней
нЯньки ‚анечки), Њари воспитывалась на руках этой нЯньки, двух мамушек и
десЯти штук горничных девок, отличавшихсЯ от дворовых тем, что они очень
редко ходили босые и, в наказание за известные уступки матери-природе, были
разжалываемы строгой нравственностью барыни в дворовые, тогда как дворовые
просто ссылаемы были на деревню, эти наказаниЯ вполне и безусловно входили в
права домашней юстиции Ђнны Ќиколаевны. ‘ергей Џетрович в них не вмешивалсЯ,
потому что был утилитарист, а может быть, и по другой причине. €так, детей
воспитывали отдельно, но играли они вместе.
†анно было десЯть, Њари - семь лет. †анно давно уже бегло читал, писал
и говорил по-французски и по-русски. Њари говорила по-русски, а читала
только по-французски.
Ѓентэм был англичанин, Ћуэн тоже англичанин, великий ”ранклин был
американец, но говорил и писал по-английски. ‚следствие этого ‘ергей
Џетрович рассудил выписать из Њосквы длЯ двух детей какую-то мисс ’омпсон,
на что бригадир кивнул утвердительно головою и сказал два каких-то
загадочных слова о _шотландских степенЯх_. {9}
‘тарику стукнуло восемьдесЯт, но он по-прежнему был бодр и прЯм.
‘транно было то, что он глубоко, почти страстно привЯзалсЯ к своему питомцу,
который звал его дедушкой. “грюмый и суровый со всеми, даже с зЯтем, который
мог бы понимать его, бригадир был нежен, как мать, к своему †анно. Љогда
ребенок спал, старик часто склонЯлсЯ над его маленькой постелью и смотрел на
него по целым часам с заботливою, беспредельною любовию, с каким-то тайным
ожиданием. ’ак ждут искатели философского камнЯ расцвета таинственного
цветка - чада солнца.
‡а что полюбил его старик? Ќапоминало ли ему это прекрасное, нежное
лицо, эти большие глаза ребенка с выражением вовсе не детским, что-либо
давно минувшее, быть может, черты когда-то любимой женщины, или просто была
это жажда какой-нибудь привЯзанности, когда все нас оставлЯет, последнее
усилие утопающего схватитьсЯ хоть за соломину?
Љогда старик сидел углубленный в чтение ветхих пергаментных книг,
ребенок сидел также за книгою, безмолвный, задумчивый. ќто был странный
ребенок, или, лучше сказать, это было странное создание двух веков:
спартански-смелый, ловкий и сильный, он был, однако, важен и задумчив не по
летам.
‘тарик имел привычку при чтении говорить иногда с самим собою, когда
лицо его воспламенЯлось, но речи были так же загадочны и отрывисты; и
ребенок с непонЯтным наслаждением всматривалсЯ в его черты, жадно
вслушивалсЯ в эти темные таинственные речи.
€, заметивши это, старик вперЯл в него свой внимательный, пронзающий
взглЯд, и †анно не отворачивалсЯ от этого невыносимого многим взглЯда.
‘тарик и ребенок понимали друг друга.
Ѓригадир воспитывал своего названного внука на древних, и тот полюбил
страстною любовию великую ѓрецию, с ее звонкими песнЯми, с ее
обожествленными силами, с ее алкивиадовскою жаждою жизни и с сократическим
равнодушием к смерти. ‘ергей Џетрович ругал древних, любЯ только спартанцев
и Љатона “тического, и говорил ‚ане о Ќаполеоне. Ќо длЯ чистой еще души
ребенка между всем этим не было противоречиЯ, и образ Ќаполеона сливалсЯ длЯ
него с светлым образом Ђполлона ѓелиоса, победителЯ ’ифона.
’ак шло воспитание ‡ванинцева. Џриводить его в систему поручено было
какому-то выгнанному воспитаннику какого-то учебного заведениЯ, которого
‘карлатов приютил у себЯ в доме, - человеку очень ученому, но горькому
пьЯнице. …го, впрочем, ‚анЯ видел только в часы урока, остальное времЯ утра
он сидел подле деда, после же обеда переходил в руки полковника, потому что
дед спал до шести часов...
Ќо наступал теплый летний вечер... вершины дерев огромного старого сада
начинали тихо переговариватьсЯ, небо окаймлЯлось розовой полосою - и двое
детей отправлЯлись гулЯть с мисс ’омпсон.
Њисс ’омпсон, добраЯ старушка, скоро уставала и садилась отдыхать, и
дети гулЯли одни по длинным аллеЯм, никогда не исполнЯЯ предписаний мисс
’омпсон говорить по-английски и говорЯ на родном французском.
Ћни ходили и бегали... уставали и опЯть ходили, и все вместе, и все
рука об руку... € месЯц через чащу ветвей обливал их своим влажным светом, и
было им привольно, и было им тепло друг подле друга, и было им безотчетно
весело друг подле друга, и в ушах ‚ани раздавались слова полковника: "‚от
твоЯ невеста".
‚ане было пЯтнадцать, Њари - тринадцать. Ћни так же ходили по длинным
аллеЯм сада, они так же были вместе, они уже звали себЯ мужем и женою...
Ѓедные дети!
Њари развилась рано. ‚се, что чувствовал молодой ‡ванинцев, все, что он
читал, проходило по ее душе. Ѓедные дети! Ћни жадно читали Ѓайрона, потому
что никто не заботилсЯ о том, что они читают, да никто и не догадывалсЯ
никогда, что всЯкий вечер на полке поэтов библиотеки ‘ергеЯ Џетровича
недоставало одного тома.
Ћни любили друг друга и не умели говорить об этом друг другу: так это
казалось им просто и естественно.
‘тарик дед умер, когда ‚ане было пЯтнадцать лет с половиною, умер
спокойно, твердо, с иронической улыбкой на устах, пожавши руку полковника и
обратившись к своему питомцу с последними словами:
- Jean, je vous laisse mes livres... Frappez et on vous'ouvr... {- †ан,
Я оставлЯю вам свои книги... ‘тучите и вам откр... (франц.).} Ћн не
докончил.
‡ванинцев не плакал - он уже не был ребенком. Ћн поклонилсЯ с глубокою,
стесненною скорбию этому гордому, еще более вытЯнувшемусЯ мертвецу,
поцеловал его сухую руку и, взглЯнувши на сжатые иронией уста, задумчиво
покачал кудрЯвой головою.
„еда зарыли. ‡Ять поставил над ним колонку белого мрамора и окружил ее
акациЯми и кипарисом.
естнадцати лет ‡ванинцева отвезли в Њосковский университет. Ћн усвоил
себе быстро верхушки современных знаний, но, возвращаЯсь на ваканцию к
опекуну, с любовию и жадностию бросалсЯ за старые книги деда.
Ћпекун над ним смеЯлсЯ... ‡ванинцев молчал на эти насмешки.
•арактер его развивалсЯ быстро. Ћн был горд и непреклонен, но
обаЯтельно вкрадчив. ‚се повиновалось ему от товарищей по университету до
самого ‘ергеЯ Џетровича включительно.
Ќо, возвращаЯсь домой по окончании курса наук, он нашел ‘ергеЯ
Џетровича больным и умирающим... €з полученных отчетов по своему имению он
увидал, что ему жить почти нечем. €мение ‘ергеЯ Џетровича в последние годы
тоже расстроилось окончательно от неудавшейсЯ плодопеременной системы, и
этого расстройства не могла поправить скупость Ђнны Ќиколаевны, потому что
она простиралась только на сбор талек льну. {10}
‘ергей Џетрович, умираЯ, взЯл руку рыдавшей дочери и положил в руку
‡ванинцева. Џотом он показал на них глазами жене.
‡ванинцев горько улыбнулсЯ, но взЯл руку Њари!
‘правили похороны, съехались соседи и дальнЯЯ роднЯ. ‡а заупокойным же
столом один дЯдюшка Њари по матери, бывший лицом очень важным в губернии,
предложил ему протекцию по службе.
‡ванинцев отказалсЯ - он не любил почему-то службы.
- —то же ты будешь делать, €ван Ђлександрович? - с видимым
неудовольствием спросил дЯдюшка.
- Ќе знаю, - сухо отвечал он и после обеда тотчас же ушел во флигель.
Ђ на другой день ни его, ни дедовских книг не было уже в ‘карлатовском.
…го не упрекали... о нем не говорили. Ђнна Ќиколаевна вообще его не
жаловала: - ѓордым бог противитсЯ! - говорила она всегда.
Њари - не плакала. Ћна была тоже слишком горда.
—ерез год она вышла замуж за молодого соседа их по имению,
университетского товарища ‡ванинцева.
Џочтенный дЯдюшка обещал ‚оловскому протекцию даже в Џетербурге, если
бы понадобилось.
‚ эпоху нашего рассказа ‚оловский занимал видное место в Џетербурге и
получал значительный доход с своего и жениного имениЯ, которые оба он
устроил наилучшим образом. Њать Њари умерла в деревне, разбесившись не в
меру на оскорбительный ее нравственности проступок любимой горничной.
‘тарушка мисс ’омпсон скончалась в Џетербурге на руках Њари, благословлЯЯ ее
и вспоминаЯ со слезами о своем "dear John", {дорогом „жоне (англ.).} который
никогда ее не слушалсЯ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . .

-----

Њежду тем, когда ‡ванинцев был у ‚оловских, другой знакомец наш ‘евский
сидел за письменным столом и грыз в зубах перо, склонЯсь над почтовым
листиком с вычурными бордюрами.
Љомната или, точнее, комнатка молодого человека была мала, но чиста и
опрЯтна, даже изЯщна, если хотите, только немного щепетильно изЯщна. ‚се
было в ней так гладко, так опрЯтно, что не видно было ни порошинки песку на
столе, ни соринки на полу; в этой опрЯтности было что-то неприЯтно
натЯнутое, и слишком заметно было, что половаЯ щетка работала слишком часто.
Љомната была узка, но в ней кроме письменного стола были нагромождены еще
кровать с занавесом, маленький диван и фортепьЯно, помещавшеесЯ между
изголовьем кровати и диваном так, что большаЯ половина этого дивана была
совершенно неудобна длЯ сидениЯ. Љроме того, остальную часть стен до двух
этажерок с прекрасно переплетенными книгами занимали плетеные стульЯ. Ќа
столе, довольно поместительном, стоЯло множество безделушек, вовсе ни к чему
не нужных, разных пресс-папье, печатей, печаток и раковин длЯ украшениЯ.
Џеред столом стоЯли кресла, обитые красною кожею. ‚ комнату ‘евского надобно
было проходить через три парадные комнаты, не включаЯ в это число маленькой
передней. ‘евский жил у матери, вдовы статского советника, служившего в
каком-то департаменте виц-директором, человека примерной честности,
оставившего ей пенсию тысЯчи в две рублей да наследственную деревушку из 50
душ, в ’верской губернии. †или они очень чисто и прилично, но малейшее
уклонение от строгой дисциплины обыкновенных доходов повлекло бы в их быту
значительные изменениЯ.
‘евский сидел и грыз перо. Ћн сидел не за каким-нибудь отношением, а за
почтовым белым листком, на котором было написано "Lydie" с восклицательным
знаком. Љроме этого слова и огромного восклицательного знака, ‘евский,
несмотрЯ на то что грыз перо чрезвычайно усердно, не прибавил еще ничего,
кроме другого, маленького восклицательного знака, за которым скоро
последовал третий.
Ћн был в видимом волнении; щеки его горели.
Ќаконец он схватил перо и начал:
"Lydie!!!" - (восклицательные знаки были расположены именно таким
образом).
"‚ первый раз решаюсь Я назвать вас этим именем, решаюсь потому...".
‘евский подумал, ища, вероЯтно, достаточной и основательной причины,
"потому что, - продолжал он как бы по вдохновению, - люблю вас, как сестру,
люблю слишком чисто, чтобы не позволить себе этого названиЯ...".
‡а дверЯми раздалсЯ шорох, - ‘евский с досадою бросил поспешно письмо в
Ящик стола и раскрыл какую-то книгу.
‚ошла рыжаЯ девка с половою щеткою.
- ‡ачем? - вскричал ‘евский с негодованием, - у менЯ чисто.
- ЃарынЯ велела, - отвечала девка флегматически и принЯлась за
операцию.
”изиономиЯ ‘евского принЯла какое-то страдальческое, болезненное
выражение: пытка эта, вероЯтно, была длЯ него обыкновенна и вместе с тем
слишком несносна. Ќетерпение выражалось в его взглЯде, но вместе с тем и
какаЯ-то покорность.
„евка ушла, продолживши свое занЯтие до невозможности: кажетсЯ, она
также справлЯла тЯжелый долг, а притом знала, что после него будет справлЯть
еще более тЯжкий, и потому вовсе не торопилась.
‘евский опЯть достал письмо из стола и продолжал его, но продолжал, уже
не перерываЯ порывов своего _вдохновениЯ_.
"Џричина, котораЯ заставлЯет менЯ писать к вам, - слишком важна - длЯ
вас, Lydie, и... длЯ менЯ, может быть. - „а!!!!! то, что Я узнал, обдало
страшным холодом мою душу, обдало потому, что... Я дрожу написать это... џ
люблю вас безумно, пламенно, Я вас люблю, Lydie, Я ревную... смейтесь надо
мною!..".
Џродолжение, как видите, слишком не гармонировало с _братским_ началом,
но таковы письма влюбленных. Ќачнет всЯкий, как человек порЯдочный, и кончит
черт знает чем, тем, о чем и сам не думал, принимаЯсь писать. ‚се дело было
в том, впрочем, что ‡ванинцев, этот холодный эгоист, этот человек без чести
и без правил, - осмеливаетсЯ произносить ее имЯ, обещаетсЯ сделать ее своим
созданием, ее - чистую, светлую, как само небо.
’о, что между порЯдочными людьми называетсЯ сплетнею, у влюбленных
носит название благородного порыва.
Џисьмо было кончено на трех почтовых листочках, но ‘евский еще не успел
его запечатать, как послышалсЯ в передней звон колокольчика. Ћн опЯть
поспешно спрЯтал его в Ящик стола и раскрыл ѓегелеву "”еноменологию".
Ћн ждал минуты с три и уже хотел было достать опЯть письмо из стола,
как чьи-то твердые и быстрые шаги раздались за дверью, и в его комнату вошел
мужчина лет 30, с южнорусскою физиономиею, с длинными черными кудрЯми, с
усами и эспаньолкой; одет он был в греческое пальто-сак, из зеленого сукна,
застегнутое доверху и, кажетсЯ, довольно уже послужившее; но воротнички
рубашки голландского полотна и прекрасные, почти новые перчатки служили
порукою за порЯдочные привычки этого человека.
- ‡дравствуйте, ‘евский, - сказал он с сухим кашлем, - а мне сказали,
что вас нет дома? џ удивилсЯ, тем более что сам сказал вам вчера, что зайду
к вам.
‘евский видимо изменилсЯ, с смущением и робко почти подал ему руку.
- „а... - начал он с смущением, - Я, извините, кажетсЯ, забыл... а
впрочем... не знаю.
‚идно было, что ‘евскому тЯжело было лгать. Џришедший взглЯнул на него
быстро.
‘евский потупил глаза в землю.
- ‚ы, может быть, занЯты? - сказал тот, взЯвши опЯть шлЯпу, брошенную
им на стол.
- Ћ, нет, нет, - вскричал. ‘евский с умолЯющим видом, схвативши его за
руку, - садитесь, садитесь, Ђлександр €ванович! •отите сигару... ‚прочем, вы
кашлЯете? вам нельзЯ?
- Ќичего, дайте.
€ новопришедший закурил регалию. {11}
- “мирать сбираюсь, - говорил пришедший, продолжаЯ курить, - кашель,
грудь болит смертельно!.. „а что это! - прибавил он, с неудовольствием
махнувши рукою, - ничто не берет!
Ћн сбросил на пол нагоревший пепел... ‘евский кинул на это беглый
взглЯд, вспомнивши, вероЯтно, рыжую девку.
- Ќу что вы? - сказал Ђлександр €ванович, - все читаете?.. - и все
вздор, чепуху немецкую? —итайте французов, „митрий Ќиколаевич, читайте
французов, народ хоть сколько-нибудь дельный.
€ он с негодованием плюнул. ‘евский опЯть бегло взглЯнул на это.
- Ѓудете вы сегоднЯ у Њензбира? - продолжал его гость, не обращаЯ
особенного вниманиЯ на его косвенные взглЯды.
Џри этом вопросе ‘евский взглЯнул почти с ужасом в сторону, где стоЯло
фортепьЯно, заслонЯЯ собою двери.
Ќо он был слишком горд, чтобы показать перед гостем этот ужас... Ћн
отвечал твердо и, по-видимому, равнодушно.
- Ќе знаю... может быть, буду, может быть, нет.
- ђазумеетсЯ, будете, - иронически заметил гость, - разумеетсЯ,
будете... Ќо скажите, ради бога, - продолжал он тоном искреннего участиЯ, -
зачем вы там бываете? џ хожу туда играть в карты, потому что, как вы знаете,
это мой промысел, - карты, заметьте, не шулерство...
‘евский бледнел и глЯдел на двери, заслоненные фортепьЯном.
- Џолноте шутить, - заметил он наконец с принужденной улыбкою.
- утить? менее всего на свете! - отвечал гость. - џ вовсе не шучу: Я
не литератор, не служащий, Я человек вовсе лишний на свете. Ќо вам-то что
делать у Њензбира? …сли вы волочитесь за ‹идией, то Я скажу вам.
Ќо в эту минуту сам гость заметил взглЯд ‘евского, полный такого ужаса
и страданиЯ и так прикованный к двери, что, казалось, молодой человек
потерЯл над собою всЯкую волю.
ѓость поглЯдел на него с недоумением и, чтобы переменить разговор,
попросил у него вторую сигару.
Ќо сигара, которую подал ему ‘евский, была последнЯЯ: это еще больше
смутило бедного ребенка.
€ хозЯин и гость молчали. ‚ соседней комнате послышалсЯ звон чашек.
- —то это? - сказал гость. - Љак вы рано пьете чай, „митрий
Ќиколаевич... …ще шесть часов только. ‚прочем, Я теперь выпью стакан с
удовольствием... жарко.
- „а... то есть, - начал бледнеЯ и краснеЯ вместе молодой человек, - Я
должен предварить вас... - Ќо ему стыдно было предварЯть гостЯ, что, по всем
его соображениЯм, принесут только один стакан, и он уже думал о том, что ему
делать, не обидитсЯ ли его приЯтель... если он ему предложит свой стакан и
сам останетсЯ без чаю...
Ќо в эту минуту дверь отворилась и ЯвилсЯ лакей с угрюмой физиономией и
с подносом, на котором стоЯли два стакана чаю. ‹ицо ‘евского немного
просветлело. Ђлександр €ванович выпил стакан и взЯл шлЯпу.
- Људа же вы? - спросил ‘евский, желаЯ удержать его, потому что после
чаю не предвидел уже никакой пытки.
- Њне пора, - сказал тот и, крепко пожавши руку молодого человека,
вышел из комнаты.
‘евский бросилсЯ на диван и закрыл руками свое лицо. Љогда он открыл
его, перед ним стоЯла уже барынЯ, нервически дрожавшаЯ, с злобно Язвительной
улыбкою на бледных и обметанных лихорадкой губах.
- ‚от и картежник и мошенник, „митрий Ќиколаевич, - начала она сухим
тоном, - а говорит вам дело.
- Ћ чем, маменька? - спросил ‘евский голосом, дрожащим от внутреннего
волнениЯ.
€ губы его сжались, и в груди, казалось, что-то накапливалось.
- Ћ чем? Я знаю, о чем, вы менЯ не обманете, - говорила она. - ’ы
думаешь, окружишь себЯ мошенниками и мерзавцами приЯтелЯми, так и. скроешьсЯ
от менЯ... Ќет, дружочек мой, они же тебЯ и выдадут, - продолжала она
каким-то переслащенно-нежным тоном. - Џусть он и мерзавец, а говорил дело.
‡а то Я ему и чаю принесла, а то велела было отказать ему.
‘евский, стиснув зубы, мог сказать только:
- ‡ачем? Я бы не пил сам.
- ’ы бы не пил сам?.. ты бы не пил сам? - завизжала матушка. - ’ак-то
ты мне грубостЯми платишь за попечение! “морить что ли менЯ ты хочешь? —то
ж, умори, умори, Я и так уже на сем свете страдалица...
‘евский вскочил и ходил по комнате. Ќаконец он встал перед матерью, и
во взглЯде его блеснула отчаЯннаЯ твердость.
…го мать еще больше завизжала и упала на диван.
—еловек холодный заткнул бы себе уши... ‘евский был молод, ‘евский был
благороден; в его высокой природе чувство состраданиЯ ко всему себЯ низшему
доходило до слабости.
Ћн ударил себЯ по лбу и, схвативши руку матери, поцеловал ее.
Ћна плакала и продолжала тише, но так же злобно:
- ‚от они до чего доводЯт тебЯ, твои приЯтели... и не до того еще
доведут, вспомнишь ты тогда материны слова: материны слезы сильны перед
богом.
- Њаменька, маменька! - умолЯющим скорбным голосом говорил ‘евский.
- —то - маменька? - сказала она, отираЯ слезы, сухим тоном. - џ говорю
правду, Я уж давно страдалица, и все за тебЯ. Ћдного уж отучила от дому, а
то было повадилсЯ каждый день шасть да шасть: словно с виселицы сорвалсЯ,
картежник этакой, а тоже выдает себЯ за барина, в колЯске ездит... џ про
твоего приЯтелЯ толкую, - сказала она Язвительно, - про ‡ванинцева.
„митрий дрожал нервически.
- Љакой же он мне приЯтель, маменька? - говорил он тем же покорным
тоном.
- —то ж? небось этот лучше, что ли? небось лучше! тоже с цепи сорвалсЯ.
„а уж за одно благодарна, правду говорит, у менЯ не изволь шататьсЯ к этому,
как бишь его, где картежники-то собираютсЯ?.. €зволь-ка нынче к дЯде... там
порЯдочные люди, твой начальник отделениЯ. Ђ то куда хорошо, - мать больна
лежит, а сынок сидит с мерзавцами да с развратной девчонкой шильничает. {12}
„митрий вспыхнул... но без действиЯ, осталась эта вспышка в его
истерзанной пытками организации. Ћн не имел силы вскипеть гневом мужа даже
за то, что он любил больше жизни.
- џ пойду к дЯдюшке, маменька, - отвечал он с нежною покорностию раба и
изменившимсЯ от страданиЯ голосом; все, что у других вырывалось наружу, в
этой природе падало вовнутрь и грызло и жгло мучительно.
- ’о-то пойду... - продолжала мать, - а у менЯ смотри, ведь Я поглЯдеть
пошлю, точно ли ты у дЯди.
€ она вышла, захлопнувши с гневом дверь.
‘евский опЯть упал на диван, изнеможенный, больной, и с ним начались
припадки женской истерики.
…му необходимо было быть у Њензбира. Ќо как?
Ќаконец он вспомнил, что жена его дЯди любит его, что она несколько раз
вызывала его на откровенность.
Ћн был горд длЯ откровенности.
Ќо он был влюблен.
€ впервые, может быть, человеческое достоинство и гордость принесены им
в жертву.
- Ќо... лгать, лгать, боже мой! - продолжал он вставаЯ, - но вечно
лгать.
- € сметь еще любить? - прибавил он с негодованием на себЯ. Ќо он
запечатал письмо и спросил одеватьсЯ.
Ђ ведь точно любовь - хула в душе раба!

-----

Џо очень большой, но неприЯтно голой желтой зале одного дома на Џесках
{13} расхаживал маленькими, скорыми шагами старик лет 60, небольшого росту,
седой, с быстрыми, беспрестанно бегавшими глазами... ‘тарик был
по-домашнему, в шелковом халате, сшитом сюртуком. Ћн беспрестанно поправлЯл
свечи, расставленные по всем маленьким столикам залы и обливавшие ее
желтизну особенным, отвратительным светом. ‘тарик то раскладывал мелки на
четырех приготовленных столах длЯ карт, то заглЯдывал своими маленькими
беглыми глазами в полуотворенные двери передней, то поправлЯл пюпитр длЯ
скрипки, поставленный подле прекрасного виртовского роЯлЯ. Љакое-то
лихорадочное беспокойство просвечивалось в его непреодолимой заботливости.
- Ђнна, Ђнна! - закричал он в двери, которые вели в другую комнату.
Ќа крик его Явилась малорослаЯ †енщина лет 30, настоЯщий, неподдельный
тип чухонки {14} или ведки, {15} ибо, как все чухонки, она обижалась своим
чухонским происхождением. —то-то гнусно-наглое было в ее лице, довольно,
впрочем, красивом.
- Ђнна, - повторил старик, - что же не выдет ‹идка? пора, уж десЯть
часов.
- Ђ мой пошем знайт? твой ‹ида, а не мой, - грубо сказала чухонка,
захлопнув дверь ему под нос.
‘тарик с досадою топнул ногой.
- Џора мне с ней разделатьсЯ, проклЯтою, - проворчал он сквозь зубы, -
да и надоела уж, право.
Ћн опЯть начал ходить из угла в угол, поглЯдываЯ по временам в окно.
- ‹ида, - вскричал он, - ‹ида, а ‹ида?
- —то вы, папенька? - послышалсЯ серебрЯный голос.
- Џора, матушка, скоро наедут. -
- ‘ейчас, дайте мне застегнуть спензер. {16}
€ через минуту дверь другой комнаты отворилась, и оттуда выпорхнула
девочка лет пЯтнадцати, маленькаЯ, как кукла, всЯ - выточеннаЯ, как кукла,
но выточеннаЯ великим художником.
Ћна была мала - мала до той уродливости, котораЯ есть высшаЯ красота и
малейший шаг за которую дальше будет безобразием. …е мЯгкие
светло-каштановые волосы, тонкие и длинные, падали довольно небрежно на
щеки, нежные до болезненности; глаза ее, темно-голубые до того, что их с
первого взглЯда не различили бы вы с черными, облиты были преждевременной,
опередившей года сладострастной влагою, и она опускала их так
стыдливо-лукаво, так боЯзливо-смело... Ѓюст ее был совершенно античный; все
тело ее, молодое и упругое, способно было гнутьсЯ и извиватьсЯ по-змеиному,
и когда она села, небрежнаЯ поза ее дышала невыразимо обаЯтельным
сладострастием; праваЯ нога, выставившаЯсЯ из-под платьЯ, была мала и вместе
высока в подъеме, и это одно, что перешло в ней восточного от ее матери,
гречанки по происхождению. Ћдета она была прекрасно, но
фантастически-театрально: белое платье, короче обыкновенных модных, черный
бархатный спензер, венок на голове и прекрасные, почти до плеча голые руки!
ќто была, казалось, театральнаЯ гитана. {17}
- Џапенька, - начала она, смотрЯ на отца очень выразительно, - ваш
барон мне надоел... „олго ли он еще будет к нам ездить?
‘тарик не отвечал.
- џ вас спрашиваю, - повторила она со смехом, - долго ли будет ездить
барон?
- ’ы глупа, - с сердцем сказал старик.
- џ вам говорю, что он мне надоел, - вскричала она с нетерпеливою
досадою ребенка... - Ћн настоЯщаЯ сова.
- „а вот так длЯ тебЯ и прогоню Я его сейчас, - проворчал старик.
- Ћн мне говорит любезности!
- Ќу так что ж?
- ‡наете ли, что он мне сказал вчера?
- Ќу!.. - и старик, заложив руки за спину, вопросительно глЯдел на
дочь.
- “гадайте... - сказала она с веселым хохотом.
- „а ну же.
- Ћн уговаривал менЯ бежать с ним. ‘ ним!
€ девочка хохотала.
‘тарик заходил по комнате быстрее прежнего.
- Ќу что ж? - сказал он с величайшим спокойствием, остановЯсь опЯть
перед нею. - Ћн богат... играет скупо - так не скуп будет на другое. Ќе
мытьем, так катаньем!
- ”уй! - сказала девочка и, сделавши презрительную мину, порхнула к
роЯлю и запела чистым, хотЯ немного детским голосом какой-то романс.
- Ћй ты! - сказал отец, - все вздор в голове. ‚едь Я разведал про
‘евского-то: ничего нет за душою.
- Ћн хорошенький, - сказала ‹идиЯ, прерываЯ романс и закинув назад
головку.
„вери передней отворились. ‚ошли уже известные читателю ‘апогов и его
спутник, которого звал он Ђнтошею. Ђнтоша, впрочем, был во фраке, довольно
чистом, хотЯ, кажетсЯ, сшитом не по нем. ‹ица ‘апогова и Ђнтоши
раскраснелись от чего-то и черты последнего дышали отвратительным
беспутством.
‹идиЯ окинула их взглЯдом и, слегка кивнувши головою, продолжала
играть.
- Ђ, почтеннейший Ђндрей ‘идорович! - засуетилсЯ старик, - наконец-то
вы, - и он исподлобьЯ взглЯнул на его спутника.
- Ђ Я к вам не один, ‘ергей Љарлыч... ђекомендую, мой закадычный -
Ђнтон Џетрович.
- Ђ по фамилии, смею спросить? - сказал старик, протЯгиваЯ спутнику
руку и прищурЯ левый глаз.
- Џозвонцев, - громко отвечал Ђнтоша, пожимаЯ протЯнутую ему руку и
раскланиваЯсь с ухарскими ухватками. ‚идно было, что он не совсем в трезвом
положении.
- Џрощу полюбить да быть без церемонии, - сказал старик.
€ сам же подал пример нецеремонности обращениЯ, схвативши ‘апогова и
отведЯ его в сторону, спросил тихо:
- €грает?
- Ќи гроша за душой.
- ’ак зачем?
- Ќужен!
- ѓм!
- ‡нает кой-кого.
- € может?
- Џриведет.
- Љогда же?
- „а уж приведет.
‚о времЯ этого лаконического разговора Ђнтоша рассеЯнно смотрел в
сторону; ему не было даже неловко.
- Ђ Я, представьте себе, какаЯ со мной сквернаЯ была вчера историЯ,
‘ергей Љарлыч, - громко начал ‘апогов, остановись посередине комнаты.
- —то такое, Ђндрей ‘идорыч? - с участием спросил Њензбир.
- „а вообразите себе... …сть у менЯ приЯтель, служит со мною вместе,
малый и того бы, кажетсЯ, умный... разбитной. џ, знаете, - продолжал он,
щелкнув по ладони пальцем, - раз этак отвожу его в сторону и говорю: что,
братец, мол, жизнь человеческаЯ, говорю, - просто сад заглохший, как експир
говорит. - Ќу-с!
- …сть, говорит, Ђндрей ‘идорыч, извольте... Ђ уж Я, мол, говорю, тебе,
любезный друг, десЯтый процент. Ѓудете, говорит, вы завтра дома. Ѓуду... Ќу
так Я привезу к вам. •орошо, мол. Ќу, вчера утром сижу у окна, знаете, вижу,
едет мой приЯтель в колЯске, и с ним молодец в золотых очках, франтом таким.
џ принимаю. ђасшаркиваетсЯ на всю комнату, и по-французски. —то, мол, он,
братец, такое говорит? Charme, {Ћчарован (франц.).} говорит... Ќу, мол,
шарме так шарме. ‚ы, говорит, Ђндрей Ђнтоныч, здесь, верно, скучаете? „а,
мол, - а вы? џ, говорит, ма тант, {моЯ тетЯ (от франц. ma tante).} кнЯгинЯ
такаЯ-то, ма гран-тант, {моЯ бабушка (от франц. ma grand-tante).} говорит,
баронесса, там черт знает, что несет! - Ќе сыграть ли в преферанс нам,
говорю Я. - €звольте, говорит. ЏриЯтель мой ушел, дело, говорит, есть, после
зайду. ‘адимсЯ. ‘ыграли игры две...
- Ќу-с, ну-с, - с видимым участием сказал Њензбир.
- ‘ыграли игры две, вижу - дока! ’ак уж и не играем, известно как с
открытым, взЯтки ведь все на чистую. —то ни сдадим, у менЯ, говорит, семь, и
бросит карты. Џроиграл Я пуанов 200.
- Ђ помногу ли куш? - спросил, вмешиваЯсь в разговор, Ђнтоша.
- Ђ тебе что? - насмешливо сказал ‘апогов. - Џо рублю серебром. Ќу, да
вдруг привалило мне счастье, как пошел, как пошел, храбро этак отыграл свои
пуаны. ђискую страшно. —то мол? "‡лато - мечтанье пустое, ужели нам жалеть
его?" „а и наиграл на него 800 пуанов.
- 800 серебром! - вскричал старик, и маленькие глаза его запрыгали.
- Џора, мол, кончить! ‘очлись - 800 серебром, он в проигрыше. ‘о мною,
говорит, только билет в 10 тысЯч. Ќу что ж, давай его сюда. џ, говорит,
завтра, да и давай, знаете, вилЯть, как лисица хвостом. —то, мол, завтра,
подавай сюда. Ња тант, говорит, кнЯгинЯ. - џ-те дам, мол, кнЯгинЯ, ты
подавай деньги... џ его, знаете, обыскивать, не даетсЯ, Я людей, ну,
Џетрушку, вы знаете, малый дюжий, обыскали. Ќи полушки. Ђ, мол, так-то ты,
на шарамыгу, да и давай его, и давай его, и тузил, тузил. Ђ он, какой вы,
говорит, шутник, мусье ‘апогов. џ-те дам, говорю, шутник, Я-те дам, говорю,
шутник, да с лестницы-то его, с лестницы.
€ под конец рассказа ‘апогов хохотал оглушительным смехом; Њензбир
улыбалсЯ.
„вери отворились, и ввалилась целаЯ толпа игроков.
- Ђ, барон, барон, - подбежал Њензбир к высокому мужчине в коричневом
сюртуке, застегнутом доверху, с орденом в петличке, в высоком галстухе и с
накладкою на голове.
Ѓарон сухо отвечал на его приветствиЯ и прЯмо отправилсЯ к роЯлю.
- ‡дравствуйте, ‹идиЯ ‘ергеевна, - начал он очень почтительно.
- ‡дравствуйте, - отвечала ему девочка насмешливо.
- ‚ы на менЯ сердитесь?
„евочка в ответ на это сделала презрительную мину.
Ѓарона окружила толпа игроков и, оттащив его к зеленому столу, уже
хотела посадить за партию, но ‘апогов отвел Њензбира и сказал ему
вполголоса:
- ЌельзЯ!
- Ђ что?
- ‘ам будет.
- ЋпЯть?
- —то ж опЯть? в прошлый банк на его долю пришлось три тысЯчи.
- Њало?
- ‚идно, мало.
Њензбир пожал плечами, но отвел двух игроков, посадил их с каким-то
помещиком, толстым и низеньким, который, видЯ вокруг себЯ людей порЯдочно
одетых, удивлЯлсЯ простоте их обращениЯ и радовалсЯ, что попал на славных
людей, с которыми и попить, и покутить, и поиграть можно.
„ым от сигар и трубок застилал всю комнату.
‚ошел знакомый ‘евского Ђлександр €ваныч и, почти никем не замеченный,
кроме хозЯина, без церемоний, как бы находЯсь в трактире, подошел к
сигарному Ящику и тотчас же закурил на свечке плохую регалию.
- Љто это? - мигнул ‘апогов Њензбиру.
- Ќе знаете? Ћн бывает часто... играет ловко, только того... плох.
- Ќу! - с сомнением заметил ‘апогов.
- Џраво!
- „урак! - сквозь зубы проворчал Ђндрей ‘идорыч.
Ѓарон опЯть был подле ‹идии, котораЯ над ним безжалостно смеЯлась.
Ћдин из игроков, не составивши еще себе партии, просил ее сыграть
что-нибудь, обещавшись ей аккомпанировать на скрипке.
Ќачалась импровизациЯ - приготовленнаЯ еще за неделю.
Ќе люблю Я этих Џодготовленных импровизаций, не люблю Я, когда
профанируют публичностью тихую натуру бедной девочки, заставлЯЯ ее
выказывать со слезами пополам доставшиесЯ таланты, не люблю Я этих заказных,
приторных похвал. џ помню, как судорожно сжималось мое сердце в один вечер
такой подготовленной импровизации, как Я готов был от души послать к черту
всех этих гостей, с какою-то глупою важностью слушающих очень милую, но
простую игру беспрестанно сбивавшейсЯ в такте девочки, всех этих родных,
которые не стыдЯтсЯ дорожить в этом случае успехом и дрожат за него, -
помню, как глубоко было досадно на нее самую, как Я был зол тогда, как Я
страдал тогда.
‹идиЯ играла. ђаздавались браво.
‚ошел ‘евский, в черном фраке, ловко обрисовывавшем его стройную талию,
в белом шелковом жилете. Ћн был бледен: недавние пытки оставили след на его
челе, но он был хорош: страдание сообщало мужескую выразительность его лицу.
Ћн оставалсЯ в дверЯх и в этой чадной атмосфере искал глазами своего
воздушного призрака. Ќаконец тонкие черты ‹идии прорезались сквозь эту
дымку. …му стало грустно, ему впервые слишком гадким Явилось все, что
окружало этого бедного, прекрасного ребенка.
‹идиЯ кончила. Џосыпались браво.
‘евский подошел к ней. Ћна с живостию схватила его руку и увлекла к
дверЯм залы, где стоЯли два порожних стула и где было не так душно.
Ћни говорили. ђазговор их был пуст и полон ребЯчества. ‹идиЯ была резва
и весела - ‘евский стыдлив, грустен и робок.
Ќо они оба были молоды, хороши, созданы, казалось, один длЯ другого.
Ћни говорили, беспечные, забывшие весь окружавший их люд, а между тем
почти подле них стоЯл уже ‡ванинцев, который, слегка кивнувши головою
хозЯину, не пошел дальше и встал у окна, закуривши сигару. Ћн смотрел на
двух детей внимательно и грустно.
- —то же это за тайна, „митрий Ќиколаевич? - спросила ‹идиЯ с резвым
смехом.
- џ вам говорю, что это очень важно... - тихо и твердо проговорил
‘евский, - умолЯю вас.
€ он быстро передал ей крошечный конверт.
- ‘тихи? - спросила она, лукаво улыбнувшись.
- Њожет быть, - отвечал он, но в эту минуту оборотилсЯ в сторону, чтобы
скрыть свое смущение, и побледнел.
‡ванинцев насмешливо улыбалсЯ.
‘евский с досадою вскочил с своего места и бросилсЯ к своему Ђлександру
€ванычу, все еще не сыскавшему партии.
- ‡дравствуйте, ‹иди, - сказал ‡ванинцев за стулом молодой девушки... -
џ вам принес конфект... жаль, что не мог найти порЯдочной игрушки.
- €грушки? - и девочка с досадою надула губки.
- ‚ы заметно хорошеете, - сказал он холодно. - Љакие у вас славные
локоны! „айте мне поцеловать один. - €, не ожидаЯ позволениЯ, он уже
наклонЯлсЯ к ее головке.
‹идиЯ вскочила с живым смехом и порхнула в другой угол. Ћн пошел за
нею. ‘евского рвала досада и бешенсто.
- Џослушайте, ‹иди, - спросил ‡ванинцев, - долго ли вы будете дурачить
барона?
- ‡наете ли? - отвечала она с детской доверчивостью. - Ћн сегоднЯ
предлагал мне руку и сердце.
- Џраво? и что же вы?
- ”и!
- —его же вам надо?
€ в ‹идию вонзилсЯ взглЯд тигра.
Ћна потупилась и отвечала робко:
- Ќе знаю.
- „итЯ вы, - сказал беззаботно ‡ванинцев.
- Ћтчего вы зовете менЯ дитею? - с досадою спросила ‹идиЯ.
- Ћттого, что вы дитЯ, и притом мое любимое дитЯ. ‹идиЯ захохотала.
‚ другом углу ‘евский особенно торжественным тоном говорил Ђлександру
€вановичу:
- ‚ы говорили, что менЯ любите?
- „а.
- € потому Я могу требовать от вас услуги?
- ‚сегда.
- џ говорю это потому, что, быть может, вы мне будете нужны.
- ќх, вы, ребенок, ребенок, - говорил, грустно качаЯ головою, Ђлександр
€ваныч, - Я знаю, о чем вы будете просить менЯ.
- ‡наете?
- „а... ну да что ж, впрочем? ‚едь надо же вам когда-нибудь умереть? Ќе
лучше ли даже умереть, пока вы молоды, пока вы еще не сделались подлецом. џ
ваш.
- •орошо, - сказал ‘евский, пожав крепко его руку. - Ѓыть может, придет
минута, когда Я вам напомню об этом.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ѓыло уже три часа утра, когда ‹идиЯ вошла в свою тесную, низенькую,
бедную комнату.
Ћна была утомлена и задумчива. Ћ чем она думала? Ћ том ли, отчего рано
уехал ‘евский, о том ли, отчего ‡ванинцев играл в этот вечер менее
обыкновенного?
Ќе знаю. ‡наю одно только, что она совсем почти забыла о письме
‘евского.
…й беспрестанно мерещилсЯ то мЯгкий, то пронзительный взглЯд,
полунасмешливаЯ, полустрастнаЯ речь - этот гордый, высокий человек,
равнодушно бросивший на стол проигранные им в банк три тысЯчи и тотчас же
обратившийсЯ к ней с веселою шуткою.
Ќе раздеваЯсь, села она на кровать и, опершись локтем на подушку,
склонилась головой на руку.
Ћна была утомлена, но ей не хотелось спать.
Њедленно расстегнула она спензер, из-под мыска выпала записка.
Ћна вздрогнула.
Ћна вспомнила - и с жадным любопытством дочерей …вы разорвала конверт.
Ћна читала.
Џисьмо было глупо, но искренно. —то-то похожее на чувство, на первое
чувство мелькало на лице девочки.
Ќо она дочла до того места, где говорилось о ‡ваниндеве.
™еки ее вспыхнули самолюбивым румЯнцем.
‘тало быть, этот человек, так глубоко презирающий все и всех, тоже
человек, как и все другие.
„а... но зачем он смотрит на нее, как на ребенка?
‹идиЯ была дитЯ, но дитЯ, созданное из ума и расчета. „а и не виновата
была она, беднаЯ девушка: вокруг нее все дышало расчетом, все было взвешено
и продано, и если до сих пор еще не была продана она, то, вероЯтно, оттого,
что на нее рассчитывали больше, чем на собственную честь и совесть.
€ она знала это.
Ќо, подчиненнаЯ силе, она бессознательно, может быть, думала, что имеет
полное право защищатьсЯ своим оружием - хитростию.
€ в ней рано развилось это змеиное свойство, развилось на счет всех
других.
Ѓессознательно она, может быть, так же презирала все, как сам
‡ванинцев.
Ћна еще никого не любила.
Ћна была самолюбива - и в молодом, милом, умном ‘евском привыкла видеть
мужа, который введет ее в иную жизнь; мечты об этой жизни, порЯдочной, быть
может, блестЯщей, - ее сильно тревожили.
€ только.
Ћна была холодна, она была опытна не по летам.
Ћна была воспитана чухонкой да хламом книг, который ей отовсюду таскали
игроки, сбиравшиесЯ у отца.
—итатель может судить, каковы были эти книги...
‘траннаЯ смесь ума и невежества, простоты и кокетства была в голове
бедной девочки.
Ѓудущее ее было безотрадно... и в нем также видела она такой же расчет,
хотЯ, может быть, в иной сфере.
€ в первый раз, почувствовала она в этот вечер обаЯние бархатного
взглЯда, обаЯние силы, котораЯ, казалось, ее сжигала.
Ќо она была самолюбива.
Ћн должен быть у моих ног, - думала она.
€ от этой мысли ее мучила бессонница...
“треннЯЯ зарЯ облила комнату... ‹идиЯ заснула.
Ћна была дивно прекрасна, разметавшаЯсЯ, освещеннаЯ розовым светом. . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

‚ эту ночь Ђнтоша, как называл его ‘апогов, или Ђнтон Џетрович
Џозвонцов, губернский секретарь, уволенный от службы за неспособностию, как
значилось в его формулЯрном списке, ночевал на Љрестовском острове под
кустами.
‘лучилось это очень просто.
Ћн выехал с ‘апоговым в его колЯске, но ‘апогов не рассудил ночевать
дома и ссадил своего друга посередине улицы;
Ђнтоша пошел очень равнодушно дальше, дальше и все дальше, наконец он
дошел до Ђдмиралтейского бульвара и рассудил было ночевать на одной из его
скамеек, но вспомнил, что полициЯ встает довольно рано.
€ он спокойно шел, куда глаза глЯдЯт, - и так же спокойно лег под
кустами Љрестовского.
Ќо он не спал... он думал, - чего с ним давно уже не бывало, но
какой-то хаос были его думы. ’о мелькали перед ним воспоминаниЯ давно
минувшего: маленький домик в одном из самых отдаленных концов Њосквы, тихаЯ,
скучнаЯ жизнь, два старых, облитых слезами, изборозженных морщинами лица -
мужское и женское, и он готов был плакать; то, с негодованием отвергнувши
эту полосу жизни, он видел себЯ молодым, полным надежд, безумно предающимсЯ
жизни, только что вырвавшимсЯ на волю, с деньгами, еще уважаемым... с
деньгами!.. Ћ! он не знал тогда цены денег, он не знал, что деньги одни
только делают человека свободным, он не знал еще, до чего доводит отчаЯнное
безденежье и хандра, он не видал еще себЯ в своем будущем презренным
паразитом ‘апогова, бездомным скитальцем, который терпит все возможные
унижениЯ длЯ того, чтобы не возвратитьсЯ на квартиру, где его ждет старый,
пьЯный, но жалкий слуга, не евший, может быть, три днЯ, да крик хозЯйки за
недоплаченные деньги. Ћн еще не знал тогда этого, он верил еще, что найдутсЯ
люди, которые поддержат человека, если он сделает ошибку в жизни, поддержат
не бесплодным советом, а деньгами, деньгами, деньгами. € вот теперь он
убедилсЯ горьким опытом, что человеку, раз запутавшемусЯ на свете, ровно
нельзЯ ничего сделать; от долгов он бегал из дому, от долгов он не ходил на
службу, которую и так не очень любил...
€ вот нынче, в этот вечер, перед ним стоЯл человек с гордым челом,
равнодушно и беспечно терЯвший тысЯчи за карточным столом, смелый,
надменный, презиравший свободно все, что стоЯло с ним не в уровень.
’о был идеал, тревоживший его юность, то был тип, который когда-то, еще
юношей, он имел возможность хотЯ корчить - он, теперь друг, и наперсник, и
подлейший раб презираемого им ‘апогова.
‚ эту минуту Ђнтоша без малейшего колебаниЯ продал бы душу черту, если
бы черт не был слишком скуп в наше времЯ.
Ѓоже, боже! была пора, когда его могли спасти только полтораста рублей,
только уплата первого, запутавшего его долга, и он жил бы, жил себе,
скромный, грустный, отрекшийсЯ от жажды необычной участи, но гордый, но не
имеющий нужды ни в ком, и было бы своего роду величие в этом ограниченном
положении. € он пошел тогда к своим друзьЯм, и он рассказывал им свое
положение со всею искренностию, со всею чистотой благородной души, котораЯ
считает всЯкого способным к человеческому поступку; но его друзьЯ удивлЯлись
только, что его может запутывать такаЯ безделица, снабжали его советами
вдоволь и угощали у €злера.
€ потом, потом, когда его спасла бы какаЯ-нибудь тысЯча рублей, он даже
и не пошел искать этой тысЯчи. Ћн знал уже людей, он был уверен, что это
сумма невероЯтнаЯ.
Ќо еще недавно, в порыве безумной мечтательности, ему, истощенному
болезнию, страданием и развратом, вздумалось, что люди, владеющие
миллионами, должны менее других ценить деньги. Ћн рассуждал очень просто,
что сам он, если бы имел миллионы, то способен был бы бросать тысЯчи. Ѓедный
безумец! к одному из миллионеров писал он письмо, странное, нелепое,
просительное и вместе гордое, которого смысл был почти таков: "‚ы богаты - Я
беден, у менЯ есть способности, но нет ни одного днЯ спокойствиЯ. ‚ы можете
дать мне год спокойствиЯ, и Я заплачу вам потом за это".
ђазумеетсЯ, ответа он не получил, да, вероЯтно, письмо и не дошло до
самого миллионера.
Џеред ним все рисовалсЯ этот величавый образ, повелительный,
прекрасный.
Ѓоже! он так же, как и этот человек, мог быть выше многих, как и этот
человек, он мог так же свободно и равнодушно требовать любви от прекрасной
девочки.
€ опЯть безумнаЯ мысль озарила голову Ђнтоши.
“тро сиЯло... Ѓыло восемь часов.
Ђнтоша порылсЯ в кармане, но не нашел там ничего.
’ем не менее, дошедши до ‚асильевского острова, он кликнул извозчика и,
садЯсь на него, сказал ему:
- ‚ Ѓольшую Њещанскую!

-----

‡ванинцев проснулсЯ, но лежал еще в постели.
Љомнаты его были убраны со строгой простотой и изЯществом, но, по
особенной странности, спальнЯ была обита пламенно-красным штофом.
Џеред спальнею был кабинет, в средине которого стоЯл огромный
письменный стол, а по стенам шкафы с книгами.
‡ванинцев курил сигару и пил чай.
- Ќе принимать сегоднЯ никого, кроме ‚оловского, - сказал он своему
слуге.
- ‘лушаю-с, - отвечал тот и хотел выйти, но ‡ванинцев остановил его.
- ‘ходи сегоднЯ к Њензбиру, снеси туда книги, которые Я приготовил на
столе, и отдай кому-нибудь, сказавши, что это от менЯ барышне; ступай сейчас
и пошли €вана.
- ‘лушаю-с, - сказал опЯть лакей и вышел. —ерез полчаса раздалсЯ звон
колокольчика.
- Љто был? - спросил ‡ванинцев другого вошедшего лакеЯ,
- Љакой-то чиновник, - отвечал тот, ибо в Џетербурге слово "чиновник"
заменЯет московское слово "барин" длЯ обозначениЯ каждого, кто одет не в
длиннополый сюртук.
- Љто такой?
- Ќе знаю-с, фамилии не сказал, и оставил вам записку.
- Џодай!
‡ванинцев пробежал записку и спросил опЯть:
- —то? он ушел?
- “шел-с!
- ЌельзЯ ли его воротить? ‹акей побежал в переднюю.
- —то за странность! - подумал ‡ванинцев, перечитываЯ опЯть записку:
"—еловек, видевший вас только раз, имеет нужду вас видеть". - ќто любопытно.
‚ошел Ђнтоша.
‡ванинцев поклонилсЯ ему без всЯкого удивлениЯ, но спросил его довольно
сухо:
- —то вам угодно?
- Њне нужно говорить с вами, - отвечал тот, невольно потуплЯЯ глаза
перед строгим взглЯдом ‡ванинцева, и дрожащим голосом.
- Ќу-с, Я вас слушаю... - сказал тот, опираЯсь подбородком на руку и не
спускаЯ с Ђнтоши глаз.
- ’о, о чем Я буду говорить с вами, так странно...
- Ќужды нет.
- ‚ы богаты...
- ѓм! вам, верно, нужны деньги?
- ‚ы бросаете тысЯчи.
- ЏрЯмо к делу. ‚ам нужны деньги?
- „а, - сказал Ђнтоша, с твердостию встречаЯ взглЯд ‡ванинцева
насмешливый и суровый.
- •орошо, Я не стану вас спрашивать даже, на что вам нужны деньги,
деньги вещь очень важнаЯ, но сегоднЯ Я еще могу их бросить. Њного ль вам?..
тысЯчи три, четыре?
- „ве, - спокойно сказал Ђнтоша, - но так Я не возьму ваших денег, вы
должны менЯ выслушать.
- Љ чему?
- ‚ы должны менЯ узнать, - настойчиво сказал Ђнтоша.
- џ вас знаю, - спокойно отвечал ‡ванинцев.
- Љак паразита ‘апогова?
- Ќа что вам? не все ли вам равно?
- Ќет, Я не возьму ваших денег, - проговорил твердо Ђнтоша, вставаЯ со
стула, на который он сел без приглашениЯ.
- Ѓезумец! - заметил с грустной улыбкой ‡ванинцев. - Ѓезумец! -
повторил он. - Ќу, утешьтесь, Я знаю вас, как безумца.
ЌесмотрЯ на Язвительную несмешливость тона, Ђнтоша понЯл, что ‡ванинцев
глубоко заглЯнул в его душу.
- Ћтоприте этот Ящик, - начал ласково ‡ванинцев, подаваЯ Ђнтоше ключ и
указываЯ на Ящик, стоЯвший на столе подле постели.
Ђнтоша отпер.
- Ќа левой стороне депозитки, {18} берите ими, да берите уж тысЯчу
серебром, что за глупое жеманство?
Ђнтоша отсчитал молча. ‡ванинцев внимательно глЯдел на его лицо, но не
заметил на нем и признака радости. Љазалось, молодой человек совершал
какую-то тЯжелую обЯзанность.
- ‚ам тЯжело, Я вижу, - сказал ‡ванинцев важно, - ну, что же делать,
сами виноваты. Џомните, что деньги - все.
€ потом, подумав немного:
- Њне надобно вас взЯть в руки, - сказал он с улыбкою.
Ђнтоша взглЯнул на него, и в его взглЯде было много благодарности, хотЯ
нисколько не унижающейсЯ.
- Џереезжайте ко мне, - опЯть начал ‡ванинцев.
Ђнтоша схватил его руку.
- ‚ы еще молоды, но в вас много благородства, много силы, много
свободы, - говорил ‡ванинцев. - ‘адитесь и пейте чай.
€ через час беседы, в которой молодой человек передавал впервые другому
человеку исповедь своих мук, своего унижениЯ, казнЯ беспощадно самого себЯ,
- он был уже чист, светел и горд, как за пЯть лет назад, - он был уже почти
равен своему идеалу.
Ђнтоша уехал с тем, чтобы воротитьсЯ через два часа.
‹акей, которого ‡ванинцев посылал к Њензбиру, возвратилсЯ и донес, что
встретил барышню у ворот, выезжавшую в колЯске с какой-то дамой.
- Људа?.. не знаешь? - спросил ‡ванинцев.
- Ќе знаю, говорили только, что ужо в Љушелевом будут.
—ерез полчаса ‡ванинцев оделсЯ и вышел, оставив на имЯ Џозвонцова
записку, в которой просил его распорЯжатьсЯ как дома в свое отсутствие.

-----

‚ Љушелевском саду опЯть раздавалось новое оглушительное попурри
ѓермана. Ќа скамьЯх против оркестра сидело много дам, жительниц дач большею
частию, одетых в неглиже, требовавшее, кажетсЯ, не менее трех с половиною
часов времени. ‡а ними стоЯли гвардейцы и говорили очень громко, разумеетсЯ
по-французски. Ѓыло еще семь часов.
Ќалево сидела ‹идиЯ Њензбир, с какою-то дамою средних лет, очень
незамечательной наружности. Ћна, видимо, скучала, потому что не было никого
из ее поклонников, к пошлостЯм которых она привыкла. …й было досадно, что
кругом ее раздавались любезности, которых предметом была не она, и притом на
Языке, вовсе ей непонЯтном. …е родственница молчала, она молчала также.
Ќо вот мимо ее прошел и ‡ванинцев, прошел и едва заметно кивнул
головой.
‚ эту минуту она его ненавидела...
- ‘кучно, тетенька, - сказала она вставаЯ, - поедемте.
”легматическаЯ тетушка машинально последовала ее примеру.
€ они пошли. Ћбыкновенные посетители сада осматривали их с наглым
любопытством.
- Љак вы тихо идете, тетушка, - сказала ‹идиЯ, выставив вперед нижнюю
губку, с нетерпением и досадою.
Ќо в эту минуту чьЯ-то рука коснулась ее левой руки и без церемонии
взЯла эту руку.
- Људа вы спешите, ‹иди?.. - раздалсЯ звучный голос ‡ванинцева.
- Ђх, это вы! где вы были, Я вас не видала здесь, - сказала ‹иди с худо
скрываемой злостью.
- џ вам кланЯлсЯ, - сказал ‡ванинцев.
- џ не заметила.
- џ знал, что вы сегоднЯ будете здесь.
- Ђх, да!.. благодарю вас за книги...
- Ђ где же ‘евский? - спросил равнодушно ‡ванинцев. - ‘транно, что его
здесь нет.
- Ћтчего же странно?
- Џолноте скрытничать, ‹иди, Я знаю, что вы вчера принЯли его письмо.
‚зглЯд ‡ванинцева был так холодно насмешлив, что ‹идиЯ потупила глаза,
несмотрЯ на свою досаду.
- Ќу, что же? очень страстно это послание? - продолжал ‡ванинцев: - как
оно начинаетсЯ? вероЯтно - Lydie! и, вероЯтно, это слово написано
по-французски, хотЯ ‘евский очень хорошо знает, что вы знаете только
по-русски.
ќта наглаЯ дерзость могла взбесить даже и не девочку. ‹идиЯ кусала губы
от досады.
- —то ж тут смешного? - сказала она чуть не сквозь слезы. - ‚ы сами
зовете менЯ ‹иди.
- Ђ! так Я угадал... Ќо не в том дело, Я совсем другое, Я могу звать
вас, как мне угодно.
ќти слова, произнесенные равнодушно и спокойно, вывели из терпениЯ
‹идию. Ќе привыкши удерживать свои внутренние движениЯ, она вырвала свою
руку из-под руки ‡ванинцева.
- Љак вам угодно?.. - сказала она, взглЯнувши на него с гневом своим
блестЯщим взглЯдом.
‡ванинцев смотрел с улыбкою.
Ћн любил, когда из-под бархатной кошачьей лапки выступали когти тигра.
- Ќу вот вы и рассердились, - сказал он добродушно, схватываЯ опЯть ее
руку и кладЯ на свою... - Њне хотелось вас взбесить немного сегоднЯ, чтоб
видеть, к которой из кошачьих пород надобно вас причислить.
‹идиЯ, несмотрЯ на досаду, не могла удержатьсЯ от смеху.
- „итЯ, дитЯ, вы и не знаете, как Я люблю вас, - продолжал ‡ванинцев,
тихо и нежно.
Ќо ‹идии хотелось не такой любви, спокойной и очень флегматической; она
выставила нижнюю губку с досадою.
- Џокорно вас благодарю, €ван Ђлександрович, - отвечала она с
ироническою улыбкою.
- Ќу, что же писал вам ‘евский? - продолжал ‡ванинцев, не обращаЯ
вниманиЯ на досаду девочки. - Џредлагал вам руку и сердце? Ќе так ли,
вероЯтно, с согласиЯ своей маменьки?.. Њожет быть, также писал обо мне?..
ЋпЯть должна была потупитьсЯ ‹идиЯ перед этим ослепительным взглЯдом.
- €ван Ђлександрович, - сказала она тихо, - знаете ли вы, что вы очень
ошибаетесь, что Я вовсе не так глупа и проста, как вы думаете, чтобы не
заметить...
- —его? - холодно и строго прервал ‡ванинцев.
‹идиЯ молчала.
- Ќе того ли, что Я влюблен в вас? - продолжал ‡ванинцев насмешливо. -
Ћ, о! вы порЯдочно самолюбивы.
‹идиЯ была уничтожена... она ненавидела ‡ванинцева, она хотела бы
сгрызть его, как пантера, в эту минуту.
€ между тем она шла с ним, покорнаЯ невольно. Ћни замолчали оба и шли
долго, не говорЯ ни слова.
- ‘оветую вам, впрочем, не слишком верить письму ‘евского, - сказал
наконец ‡ванинцев.
- џ не имею причин ему не верить, - сухо отвечала ‹идиЯ и поклЯлась в
душе завтра же отвечать на это письмо.
- ‘евский молод, у него есть матушка.
- Ћн менЯ любит, и Я его также, - сказала твердо ‹идиЯ, освобождаЯ
наконец свою руку.
‡ванинцев захохотал.
- Ћн до того еще ребенок, что продаст вас, беднаЯ ‹иди: извините за
слово "продаст", оно очень верно, он вас продаст, говорю Я, за одну минуту
спокойствиЯ от наставлений своей матушки.
‚ эту минуту он увидел перед собою ‚оловских, мужа и жену. ‚оловскаЯ
посмотрела на его спутницу и побледнела.
‡ванинцев это видел, и лицо его сделалось грустно.
- џ был у тебЯ сегоднЯ, - сказал ‚оловский, пожимаЯ весело его руку.
- Merci. {‘пасибо (франц.).}
€, кивнув головою ‹иди, он пошел с ними.
- Џоходи, пожалуйста, с женою, - начал ‚оловский: - мне надо поговорить
вот с этим гвардейским полковником, что стоит подле дамы в цыганке.
‡ванинцев и ‚оловскаЯ пошли вместе.
- Љто это? - спросила она с беспокойством, следЯ глазами за быстро
удалЯвшейсЯ ‹идией.
- ’ак, дочь одного приЯтелЯ.
- Ћна чудесно хороша! - сказала опЯть ‚оловскаЯ, грустно поникнув
головою.
‡ванинцев взглЯнул на нее с изумлением. …му, кажетсЯ, было непонЯтно,
чтобы она могла ревновать.
- Ќеужели Я в ней ошибсЯ? - подумал он. . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

- Ќеужели Я в ней ошибсЯ? - продолжал думать ‡ванинцев, входЯ на другой
день утром в гостиную ‚оловских и останавливаЯсь перед занавесом арки,
отделЯвшей эту комнату от спальни Њари.
Ћн остановилсЯ, как будто в нерешимости, но только на минуту. Ћн
отдернул и тотчас же опЯть задернул за собою занавес. Њари лежала на диване,
бледнаЯ, расстроеннаЯ, с заплаканными глазами.
- —то с тобою, Њари, что с тобою, мой добрый ангел? - сказал он, взЯвши
обе ее руки.
Ћна зарыдала.
- ’ы менЯ не любишь, - прошептала она.
- ЃезумнаЯ! - почти вскричал ‡ванинцев, сжавши с необыкновенною силою
еЯ руки, - безумнаЯ, - повторил он тише. - …сли Я что-нибудь искренно любил
в мире, так это тебЯ... тебЯ, слышишь-ли ты, одну тебЯ и только тебЯ!
€, упав почти на колени, он покрывал горЯчими поцелуЯми ее ноги, ее
платье....
- Њари, Њари, - говорил он страстным голосом, - Я только с тобою таков,
каков Я на самом деле, Я люблю тебЯ с бешенством дикого зверЯ.
€ глаза его засверкали.
Њари вскрикнула и поднЯлась с дивана. Ћна понЯла, что ее долг, ее
верованиЯ висЯт на тонкой нитке.
- ЋпЯть! - с отчаЯнием сказал ‡ванинцев, - опЯть! - повторил он глухим
голосом, - чиста, как мрамор, холодна, как мрамор. ‹юбовь, говоришь ты, -
хороша любовь! Ћ, Њари, что за любовь, у которой есть пределы!
- ’ы хочешь, чтобы Я умерла, - сказала ‚оловскаЯ боЯзливо и грустно, -
ты знаешь... Я твоЯ раба... ты знаешь это, но Я умру, Я умру...
€ она зарыдала, закрывши лицо руками.
Ћн встал.
Ћн был грозен, как привидение, неумолим, как палач.
Ћна взглЯнула на него с немою покорностию.
Љогда муж ‚оловской возвратилсЯ домой поздно вечером, он нашел жену в
бреду лихорадки.
„октор, за которым послала ее компаньонка, объЯвил ему, сжавши губы,
что жена его больна нервической горЯчкой.
—ерез три дни она умерла.
‚оловский оплакал ее столько, сколько прилично порЯдочному мужу
оплакивать жену, и похоронил ее очень великолепно.
‡ванинцев, впрочем, не был на похоронах.
…го не было нигде видно с неделю, но потом он, как прежде, ЯвлЯлсЯ
везде, суровый, насмешливый, холодный. ’олько и заметили в нем нового, что
он везде ездил с молодым человеком, который у него жил. Њолодой человек был
одет всегда в черном, был молчалив и важен. Ћн всегда в клубе играл в
преферанс с ‡ванинцевым и ‚оловским, который сделалсЯ тоже почти неизменным
спутником ‡ванинцева.
‘обраниЯ у Њензбира делались все чаще и чаще; но ‡ванинцев вытеснил
оттуда ‘апогова и почти всех прежних игроков, заменивши их новыми, которые
все были люди очень приличные и прекрасно говорили по-французски...

ќпизод второй

ЂЌ’ЋЂ

Patet exitus. {*}
{* ‚ыход открыт (лат.).}

Њораль Ђдама ‚ейсгаупта {1}

Љ нашей жизни не привились еще маскарады, это стараЯ истина, в Њоскве
ли, в Џетербурге ли, они всегда необычайно скучны. ђазговоры масок до
нелепости пошлы. џзык ли уж наш виноват в этом, другое ли что, только они
никак не выходЯт из спрЯжениЯ глагола _знать_, и постоЯнно слышите вы: Я
тебЯ знаю, или: Я тебЯ узнал, повторЯемые часто несколько раз одному и тому
же лицу, вероЯтно за неимением сказать ему ничего поважнее. Џорой только
мелькнет, как молниЯ, быстраЯ и жгучаЯ французскаЯ фраза, сказаннаЯ
страстным шепотом, порой только маленькаЯ ручка сожмет с неженскою силою
чью-нибудь _избранную_ руку и за трауром маски загорЯтсЯ два огонька
глаз.... но это так редко, так редко, но это выпадает на долю слишком
немногих, да и длЯ этих немногих даже слишком необыкновенно подобное
Явление. Ќет! не дались нам страсти, мгновенно вспыхивающие, опалЯющие
страсти, - ленива русскаЯ природа, простор любит русскаЯ природа, простор во
всем, даже и в любви. ќта страсть к простору делает наших порЯдочных людей
самыми порЯдочными людьми на свете, порЯдочнее даже англичан, которые зевают
от пресыщениЯ, тогда как мы зеваем от, благодатного устройства организма, но
бог с ней, с этой порЯдочностью, - как часто, страдаЯ не зевотою пресыщеньЯ,
но пресыщением зевоты, хотел бы, вероЯтно, каждый из нас быть в состоЯнии
хоть чему-нибудь удивлЯтьсЯ, {2} в противность совету древнего.
Џосмотрите, пожалуйста, вот в этой огромной зале большого театра
движетсЯ с полсотни пар, медленно, лениво прохаживающихсЯ взад и вперед под
бесовски-неистовые звуки, раздающиесЯ с верхнего балкона; вот впереди всех
господин с Ђнною на глее, с страшно отъевшеюсЯ физиономиею, и об руку с ним
темно-коричневое женское домино, с вЯлыми движениЯми, с тЯжелой ступней
немки... о немки, немки!.. в какую полусонную минуту создает вас вечнаЯ
мать-природа, утомившаЯсЯ разнообразием резких южных профилей! € чем бы,
кажетсЯ, не женщины - чудесный бюст, правильное очертание лиц, идеально
правильное, и на каждом лице печать казенной чувствительности, но глаза...
глаза, в этих больших, голубых, вечно спокойных глазах вам уже нечего искать
с самой первой минуты, как вы их увидели, эти глаза, пожалуй, чисто
небесные, но ведь чем ближе к небу, - холоднее, говорит пословица. € эта
речь, эта речь приторно-сладкаЯ, не частаЯ, не рассыпчатаЯ речь француженки,
не полногласно певучаЯ речь южной женщины, не лениваЯ даже, но полнаЯ
соблазна речь русской женщины, а немецкаЯ речь, пересыпаннаЯ вечными Ach! и
до бесконечности протЯнутыми Ja... о немки, немки! они только тогда и
хороши, когда погибают рано, как все героини _иллера_, - но беда, истиннаЯ
беда, когда немка дожила уже до того возраста, когда она узнает толк в
бестолковом †ан-Џоле. Ћ! тогда она замучит себЯ и других приторной
аффектациею чувства, она пересластит самую любовь до того, что нужна детскаЯ
страсть к конфетам, чтобы понЯть эту любовь, она из каждого мелкого чувства
сделает маленькое чудовище на муку ей самой и другим, разумеЯ под этими
другими не немцев. Ќемцев сама природа создает длЯ немок.
Ќо Я увлексЯ, Я начал маскерадом и пишу о немках. Ќе виноват - что же
делать, когда нет русских женщин. ѓде они - давайте их, русских женщин!.. Њы
не видели еще русских женщин. ‚ Њоскве и Џетербурге есть барышни, в Њоскве
есть барыни, в Џетербурге есть чиновницы: но ни в Њоскве, ни в Џетербурге
нет женщин, не родЯтсЯ женщины - почва такаЯ! Ђ если и поЯвитсЯ женщина, то
ведь и там и здесь, по слову Џушкина, она - беззаконнаЯ комета в кругу
расчисленном светил. {3}
‡ванинцев скучал невыносимо, ходЯ об руку с какою-то схваченною им на
лету женскою маскою и слушаЯ ее догматические, заказные Liebeleien.
{любезности (нем.).}
Ќаконец, остановЯсь с ней недалеко от главного входа и направивши
лорнет на ложу бельэтажа, он очень нецеремонно снЯл ее руку с своей.
- Du labt mich... Schame dich! {’ы оставлЯешь менЯ... Џостыдись!
(нем.).} - с невыносимою нежностью сказала его маска, но, не получа ответа,
тотчас же схватила руку довольно толстого господина с лысиной на голове,
сказавши: - Ich kenne dich. {џ знаю тебЯ (нем.).}
‚ ложе, в которую был направлен лорнет ‡ванинцева, стоЯл, опершись на
балюстраду, молодой человек. Ћн смотрел вниз, ища, казалось, кого-то
глазами, и, наконец, быстро вышел из ложи.
- A! - почти вслух сказал ‡ванинцев, надвинув шлЯпу и садЯсь на
балюстраду одной ложи бенуара.
‚зглЯд его вскоре отыскал опЯть молодого человека, который, сошедши с
лестницы из бельэтажа в залу, почти тотчас же подал руку маленькому белому
домино и вмешалсЯ с ним в толпу.
‡ванинцев обратилсЯ к капуцину, стоЯвшему недалеко от него и давно уже
неподвижному, как статуЯ.
- Џослушай, - сказал он ему довольно тихо.
’от не отвечал.
- Ђнтон Џетрович, - громче повторил ‡ванинцев.
Љапуцин невольно вздрогнул, ‡ванинцев улыбнулсЯ.
- ’ы задумалсЯ не на шутку, - продолжал он.
- Ђ что? - равнодушно спросил тот.
- ‚от что, - сказал ‡ванинцев. - ’ебе все равно - быть замаскированным
или незамаскированным?
- Џочти... менЯ никто здесь не знает.
- ’ак дай мне, пожалуйста, твоего домино.
- Џожалуй - зачем тебе?
- Њне это нужно.
€ они вышли вместе.
Џочти вслед за их уходом ЯвилсЯ молодой человек с маленьким домино.
Њолодой человек был ‘евский.
- ‡наете ли, ‹иди, - говорил он своей спутнице печальным тоном, -
знаете ли, что вам грех менЯ так мучить?
- ‚ас мучить, - повторила со смехом девочка, - разве Я вас мучу?
- …сли б вы знали, - продолжал он, - чего мне стоило быть сегоднЯ
здесь... о ‹иди! Џожалейте обо мне, если вы менЯ точно любите.
- Њне вас жаль, - сказала холодно его маска.
- „а Я сказал, впрочем, не с тем, чтобы вы обо мне жалели... Њне уж
теперь все равно, - отвечал ‘евский с какой-то отчаЯнной решимостью.
- Џраво? - засмеЯлась ‹иди... - вам все равно, говорите вы, вам все
равно... а ваша матушка...
- ‹иди, ‹иди, - говорил ‘евский страстно, - вы знаете, что Я люблю вас,
вы этому верите, вы должны этому верить.
‘ ними поравнЯлсЯ почти в эту минуту капуцин и пропустил их вперед.
- Ћ! да, Я вам верю, ‘евский, - прошептала рассеЯнно ‹иди... - но что
вы так странно смотрите?
- ќтот капуцин, - сказал ей на ухо ‘евский с видимым волнением.
- Ќу что же? - спросила она и, засмеЯвшись, опЯть показала свои
хорошенькие зубки.
- …сли этот капуцин - ‡ванинцев?
‹иди робко взглЯнула в сторону, но капуцин исчез.
- ’ак что же нам до него? - сказала она наконец.
- —то?.. џ ненавижу этого человека, ‹иди... он беспрестанно следит за
вами.
- ‘ледит за мной? - с трепетом спросила ‹иди.
- Ѓывают минуты, когда мне хочетсЯ убить его, - сказал ‘евский.
‘евский и ‹иди исчезли снова в толпе.
- ‡дравствуй, ‚оловский, - сказал капуцин, подходЯ к своему приЯтелю,
разговаривавшему с человеком, которого лысина показывала с первого раза его
солидность.
- ‡дорово, - отвечал ‚оловский, пожимаЯ его руку. - —то тебе за охота
нарЯдитьсЯ шутом?
- ’ак; мне надоело кланЯтьсЯ разным господам.
- Ћтсюда ты куда? - спросил ‚оловский, зеваЯ.
- ‚ клуб конечно, а ты?
- € Я тоже. „а вот вместе, втроем, господа, отправимтесь, - продолжал
‚оловский, обращаЯсь к своему собеседнику... - ђекомендую вам, ‘тепан
‘тепанович, моего приЯтелЯ ‡ванинцева... ‡ванинцев! ‘тепан ‘тепанович, мой
начальник...
- € хороший приЯтель, добавьте, - сказал человек с лысиною, подаваЯ
руку ‡ванинцеву. - џ давно хотел с вами познакомитьсЯ, - обратилсЯ он к
‡ванинцеву.
‡ванинцев поклонилсЯ.
- Ќе роднЯ ли вам, - начал он, - молодой ‘евский...
- Ќиколаша? - спросил толстЯк.
- ЉажетсЯ, - отвечал ‡ванинцев.
- Ђ вы почему его знаете? он мой родной племЯнник, сын моего брата.
- џ с ним виделсЯ в одном доме, - сказал ‡ванинцев.
- Ђ! верно у Њензбира?
- ‚ы угадали.
- Ћх, уж мне этот дом! - сказал толстЯк, сжавши губы. - ‚ам и
‚оловскому, разумеетсЯ, ничего быть где угодно, но Ќиколаша... •оть бы вы
его остановили, право, а кстати, как звать вас по имени и по отчеству? -
добавил он, нюхаЯ с расстановкою табак из серебрЯной табакерки.
- €ван Ђлександрович, - отвечал за ‡ванинцева ‚оловский.
- Ќу да, хоть бы вы его остановили, право, €ван Ђлександрович. џ уж ему
говорил, да что? нас, стариков, не слушают. Њатушка его - хоть и роднЯ моЯ,
а баба вздорнаЯ, ничего не умеет делать толком. Џодымет всегда содом такой,
что боже упаси, а путного ничего не сделает. Ђ Ќиколашу, право, жаль, Я его
люблю, малой славный.
- џ его, кажетсЯ, видел сегоднЯ, - сказал ‡ванинцев, как будто б<ы>
отклонЯЯ разговор.
- ѓде?
- ‡десь, - спокойно отвечал ‡ванинцев и тотчас же отошел от ‚оловского.
- Људа ты? - спросил его тот.
Ќо ‡ванинцев исчез уже в толпе.
- ’ак он здесь? - заметил как бы про себЯ толстЯк... - как бы его
встретить, право?
- —то ж, пойдемте на счастье, - сказал ‚оловский.
Ћни пошли.
—ерез несколько минут им в самом деле попалсЯ молодой ‘евский об руку с
‹иди.
- „а, - говорил он с жаром, - Я знаю, что когда-нибудь один из них
непременно столкнетсЯ с другим, Я это знаю - и тогда...
- Љто это столкнетсЯ, мой любезнейший, и с кем? - перервал его вовсе
неожиданным смехом чей-то знакомый голос.
Ћн остолбенел... Џеред ним стоЯл его дЯдюшка и очень добродушно
хохотал, показываЯ на ‹иди чуть не пальцем.
- Ђга! попалсЯ, друг? - продолжал он. - Њолодец, право! кто это. с
тобой?
- „Ядюшка, - с досадой начал ‘евский.
- Ќичего, ничего, - говорил ‘тепан ‘тепанович, - Я тебе мешать не буду,
это все, братец, ничего, на все это мое тебе разрешение... ‚от только к
Њензбиру.
‹иди вспыхнула под маской и почти насильно повлекла молодого ‘евского
дальше от хохотавшего ‘тепана ‘тепановича.
- € Я должна это слышать, - почти вскричала она, - и из-за вас, сударь,
из-за вас.
‘евский был уничтожен...
- ‹иди, - начал он покорным голосом, - требуйте от менЯ чего хотите, но
сжальтесь надо мною... …сть вещи выше сил моих.
- џ ничего не требую, - сухо отвечала ‹иди и, бросивши его руку,
подбежала быстро к женской маске.
- Џоедемте, тетушка, - сказала она повелительно и схватила за руку
маску.
- ‡дравствуйте, ‹идиЯ ‘ергеевна, - сказал ей почтительным голосом
Џозвонцев, стоЯщий в двух шагах от нее, - Я вас узнал.
- Ђ! это вы, здравствуйте, - рассеЯнно отвечала ‹идиЯ.
- Људа вы спешите? - начал опЯть тот.
- Џора, мне скучно... впрочем... Я останусь... пойдемте со мною. - €,
схвативши руку Џозвонцева, она пошла с ним быстро мимо бледного ‘евского,
который, сложивши руки на груди, прислонилсЯ к эстраде.
- Џослушайте, _друг ваш_ здесь? - начала ‹идиЯ, с особенно злым
ударением на слове друг.
- ‡десь, если вы так называете ‡ванинцева, - тихо и грустно отвечал
Џозвонцев.
- Љак же иначе? вы с ним всегда вместе.
- —то ж вы не добавлЯете, что он мой _благодетель_, - с горькой улыбкой
заметил Џозвонцев.
- Ѓлагодетель? - с удивлением сказала ‹идиЯ.
- Ќеужели вы об этом не слыхали? - отвечал Џозвонцев тем же грустным
тоном. - Ќу, так Я вам скажу это, несмотрЯ на то что терпеть не могу всЯких
благодеЯний. „а... ‡ванинцев спас менЯ, - продолжал он равнодушно-гордо.
- Ђх, боже мой, что мне за дело до этого? - с нетерпением перервала
‹идиЯ.
Џозвонцев грустно взглЯнул на нее.
- ’ак вам до этого вовсе нет дела? - спросил он. - ‚прочем, это и
понЯтно, что вам до менЯ, вам, которой ни до кого нет дела.
‹иди посмотрела на него пристально. ‚ его тоне слышалось что-то очень
странно грустное.
- Ќо вот и он, - сказал Џозвонцев, увидевши недалеко капуцина, -
передаю вас ему, - прибавил он с поклоном.
- Ћ, нет, нет, - прошептала ‹иди, сжимаЯ невольно его руку.
Ќо ‡ванинцев уже стоЯл подле нее и предлагал ей свою руку. Ћна не могла
не пойти с ним.
- Ќу-с, где же ваш ‘евский? - беззаботно спросил ‡ванинцев, - неужели
дЯдюшка был так неучтив... чтобы...
- €так, это вы, это все вы, - сухим и резким тоном отвечала девочка.
- „а Я - и все Я, и везде Я... - со смехом возразил ‡ванинцев.
- џ вас ненавижу, - с силою прошептала ‹идиЯ.
- Ѓлагодарю вас. Ќо согласитесь, однако, что Я говорил вам всегда
правду, моЯ беднаЯ ‹иди, - сказал он с участием, смотрЯ на нее пристально. -
‚ас продадут, мой бедный ребенок, продадут при первом _опасном_ случае.
- џ его люблю, - опЯть прошептала ‹идиЯ, - слышите ли вы, Я его люблю.
- Њожете, - спокойно отвечал ‡ванинцев. - ‚прочем, и Я его очень люблю.
- џ это знаю, - с досадою заметила ‹идиЯ.
- ’олько по-своему, - равнодушно продолжал он, - надобно, чтоб он сам
узнал, до какой еще степени он ребенок. Ћн, кажетсЯ, сбираетсЯ убить менЯ -
по крайней мере, мне так послышалось. Љ сожалению, ему не удастсЯ даже и
этого, бьюсь об заклад: на это все-таки нужна твердость... хоть руки,
пожалуй.
‹идиЯ вырвала свою руку из руки ‡ванинцева и, схвативши тетку, увлекла
ее к выходу.
‡ванинцев уехал в клуб.
‘евский тоже исчез.
Ћдин Џозвонцев долго еще стоЯл у балюстрады, прикованный глазами к
выходу...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ѓыло три часа ночи. Ћколо часу уже Џозвонцев, не раздеваЯсь, сидел в
больших креслах в кабинете ‡ванинцева. ‚зглЯд его был дик и мутен; наконец
он обмахнул лоб рукой, как человек, желающий согнать упорно засевшую в
голову мысль.
’ак! то, в чем искал он спасениЯ, стало длЯ него источником муки. —то
из того, что этот человек, насмешливый, суровый и гордый со всеми, не
стыдитсЯ перед ним плакать, пожалуй, что из того, что он сам, когда-то раб и
приспешник ‘апогова, когда-то полупомешанный Ђнтоша, теперь имеет полную
возможность и думать и грезить сколько душе угодно, что из того, что ему не
отвратительно теперь возвращатьсЯ домой, - все-таки он погиб, он погиб
потому, что никогда, никогда не удастсЯ ему высказатьсЯ, что нечто гнетет и
давит его и мешает ему высказатьсЯ.
Ђ может быть, и ошибка - это желание высказатьсЯ... какие, в самом
деле, формы бытиЯ ему еще нужны? Ћн свободен, он не свЯзан ничем даже
нравственно, ибо все старые свЯзи им разорваны, а ‡ванинцев всего менее
хочет ограничивать его произвол. “ж точно, есть ли в нем его собственнаЯ
личность, как приходила ему мысль в былые годы?
Ќо это желание, но это стремление, эта тоска безысходнаЯ и это чувство
своего духовного превосходства? Ќо это прошедшее, все полное мук и пыток,
это прошедшее, с самого детства залитое слезами... Ќет, нет, длЯ него еще
придет час освобождениЯ, час примирениЯ, за эти муки судьба еще должна
заплатить счастьем. €наче что же после этого упованиЯ живой души.
Џрошедшее, грустное прошедшее... ‚от перед ним, как китайские тени,
мелькают картины этого прошедшего.
- ‚от опЯть перед ним маленькие комнаты в одном из отдаленных углов
Њосквы, вот опЯть целый однообразно глупый, страшный день. …му восьмнадцать
лет, бедному малому, а ему каждое утро чешут головку костЯным гребнем за
догматическим чаем: ему больно физически, ему больнее нравственно, - но
костЯный гребень все-таки чуть не до крови чешет его голову, и льютсЯ
неумолкающие жалобы из уст больной матери - беднаЯ, больнаЯ женщина! ‚от
опЯть перед ним ее бледное, изможденное страданием лицо, ее лихорадочно
блестЯщие глаза, ее болезненнаЯ злость, - и ему хочетсЯ рыдать о ней, его
бедной матери, о ней, котораЯ мучила его всеми истЯзаниЯми пыток... € вот
опЯть, кажетсЯ, ЯвлЯетсЯ вечно пьЯный повар, и отец его в задумчивости
начинает ходить по комнате, изобретаЯ кушаньЯ... а Ђнтоше тЯжко смотреть на
эту задумчивость, он знает, что при первом неудачном желании какого-нибудь
кушаньЯ мать не утерпит, чтобы не сказать что-нибудь очень Язвительное, и
отец вспыхнет, покраснеет, раскричитсЯ - и расстроенный пойдет в свою
тЯжелую должность. € у бедного ребенка сжимаетсЯ сердце, и еще больше
сжимаетсЯ оно, когда по уходе отца мать начинает свои бесконечные монологи
об отце, о том, как он ничего беречь не умеет, о том, что он живет только в
своих родных. € она плачет, она действительно плачет, она искренно страдает,
беднаЯ больнаЯ женщина, но она не в силах понЯть, что от этих монологов с
каждым днем худеет и худеет сын, она еще спрашивает, отчего дрожат, как на
проволоках, его руки, не могущие удержать чайной чашки. Ќо он вырвалсЯ
наконец... он там, куда рвалсЯ давно, он сидит на лавке против кафедры, он
слушает, он усердно слушает, ибо это его единственно спокойные минуты; в
голове его совершаетсЯ умственный процесс, идеЯ вЯжетсЯ за идею,
великолепное здание ЯвлЯетсЯ пред очами духа... но боже, боже - нет основы у
этого зданиЯ, {4} и оно рушитсЯ, и перед ним бездна, страшнаЯ бездна, и
перед ним невозможность зданиЯ... € вот раздаетсЯ голос - его зовут; он
бледнеет, он трепещет, ибо знает, что хоть здесь должен он быть первым, ибо
он честолюбив и горд, бедный ребенок. € зато какими муками искупает он
минуты своих академических торжеств! Ћн готов до бесконечной преданности
привЯзыватьсЯ к глашатаЯм истины, он думает еще, что есть люди, которые
больше его разумеют цель жизни, он винит себЯ за то, что не видит цели в
мертвых отвлечениЯх науки, он презирает самого себЯ, он рыдает целые ночи,
он мучит себЯ целые дни над книгами... а взглЯд его на жизнь не просветлел
нисколько.
€ предстает ему инаЯ сфера жизни. Ћн уже понЯл, что обман, что
лицемерие - всЯ эта научнаЯ деЯтельность, - и он усвоил себе этот обман, он
стЯжал себе им уважение глупцов и дружбу лицемеров. Ћн подает большие
надежды, бедный ребенок, - беда в том только, что на вечерах известных
кружков еще не играет он в преферанс, по причине весьма естественной, потому
что ему не на что играть, потому что его касса, точно так же, как прежде,
каждое утро поверЯетсЯ матерью, по окончании обыкновенной операции костЯного
гребнЯ... Ќу, да это еще ничего, что он не играет в преферанс, зато он
хорошо рассуждает, обо всем рассуждает, об астрономии, пожалуй, которой он
никогда не училсЯ, зато он _рекраснаЯ душа_ зато он примерный сын, солидный
молодой человек.
€ вот из-за множества фантасмагорических призраков с длинными носами, с
догматическими физиономиЯми - мелькает легкий, воздушный образ девочки. ‹ицо
ее очень простодушно и мило, голубые глазки смотрЯт так преданно, так
покорно, и она, как и многие, замечает часто следы нравственных страданий на
лице молодого человека, но она одна высказывает ему это почти прЯмо: _о! Я
знаю, вы часто плачете_ - говорит ему она своим детским голосом, - ведь это
смешно, смешно, боже мой! что женщина уличает мужчину в слезах, но
вспомните, что этот мужчина - больной ребенок, истерзанный нравственными
пытками. € пусть речи этого ребенка полны часто злой иронии, пусть в иную
минуту, в иной вечер девочка в состоЯнии подчинитьсЯ тЯгостному влиЯнию этих
речей, в состоЯнии грустить сама и говорить ему об этом
простодушно-откровенно, - все же он ребенок, все же ведь она, же потом
скажет ему: вы много читали... мало жили.
€ ночь, ночь волшебнаЯ, редкаЯ, прозрачнаЯ ночь перед взором Џозвонцева
- ночь, какую можно видеть только в грезах детства, и тихое качанье кареты,
и робкий, и грустный взглЯд девочки, которой впервые открыл он, что она -
женщина, которой еще не веритсЯ это...
Ћ, зачем, зачем исчез этот детский профиль, эта простодушнаЯ
покорность, зачем вызвал он сам эти прозрачно-бледные черты, эти
болезненно-сверкающие очи; зачем он должен быть ее демоном. Ќо он будет им,
он им будет - он будет демоном, если она может любить только демона.
€ призраки смешались, и прошедшее исчезло, и Џозвонцев глухо рыдал все
о нем, о прекрасном легком призраке...
€бо что такое теперь, в самом деле, всЯ жизнь его?.. ЌеконченнаЯ драма,
остановившаЯсЯ на четвертом акте... ‚се развитие совершено, оставалось
пережить только катастрофу, а ее-то и не было. ЃеднаЯ, страннаЯ жизнь,
скептический вопрос без разрешениЯ...
€ что ж теперь?.. о! он в состоЯнии проклинать ту минуту, когда он был
спасен ‡ванинцевым... Џусть он нежен с ним, как женщина, этот человек, - все
равно, он спас его - и они неравны. …сть человек, которого невольно должен
Џозвонцев признать по крайней мере хоть своим старшим братом. Ђ он опЯть
влюблен, влюблен страстно и безумно - зачем станет он скрывать это от себЯ?
„а, он влюблен; но имеет ли право на любовь? Ћн уже слишком стар, чтобы
подчинитьсЯ женщине, - он еще слишком молод, чтобы подчинить ее себе. Ќет,
нет - вон, с корнем, вон эту страсть из сердца, эту глупую безрассудную
страсть. Ћн не должен больше любить, потому что не может любить по-своему.
’ак, так - и он покорен этому решению рока, но что же осталось ему? †изнь
так пустынна, так печальна, будущего нет более, остаетсЯ одно прошедшее,
мучительное своей безвозвратностию.
Џозвонцев поднЯл наконец голову и вперил свой мутный взглЯд в пару
пистолетов, висевших на стене.
- „а, это так, - сказал он шепотом, - это так - рано или поздно.
- Ќо - не теперь, - раздалсЯ за ним звучный знакомый голос. Џозвонцев
вздрогнул.
- џ тебЯ поймал, - сказал тихо ‡ванинцев, положивши руку на его плечо.
Џозвонцев глухо рыдал, закрывши лицо руками.
- Џослушай, - продолжал кротко ‡ванинцев, - Я тебЯ знаю, как свои пЯть
пальцев, но теперь, признаюсь тебе, Я не могу догадатьсЯ, что тебЯ так
взволновало.
- Ћставь менЯ, ради бога, не спрашивай менЯ, - прошептал Џозвонцев.
- џ не люблю лгать, - начал опЯть ‡вацинцев, садЯсь в кресла и
складываЯ на грудь руки, - Я не люблю лгать, ибо уверен, что ложь слишком
вредна. Џравде надобно смотреть всегда прЯмо в лицо. Џрикажешь мне _а тебЯ_
догадатьсЯ о твоем внутреннем расстройстве?
Џозвонцев опустил глаза в землю перед его испытующим взглЯдом.
‡ванинцев видел это.
- Ќу да, - сказал он тихо и грустно, - Я знал это, тебе тЯжело быть
обЯзанным даже мне.
Џозвонцев вскочил с места и начал ходить по комнате.
- —то ж? - продолжал ‡ванинцев так же скорбно, - твоЯ волЯ! ‚идно, уж
мне суждено идти по жизни одному, видно, уж ни на чью грудь не склонить мне
головы... Я был с тобой откровенен, как с любимой женщиной, Я был - да, Я
был с тобой счастлив, Я, старый волк в людской толпе, нашел в тебе
семейство, и верь мне, брат, - сказал он с глубоким чувством, - только в это
последнее времЯ возвращалсЯ Я не с омерзением под свой домашний кров, и
только в это последнее времЯ Я был меньше зол на людей. Ќо Я сказал тебе -
твоЯ волЯ! ’Яжело, и тебе и мне тЯжело будет жить одним, но уж лучше же
выносить тЯжесть жизни, чем лгать, как рабы.
Џозвонцев, грустный и бледный, качал головою.
- Ќет, - начал он наконец, с усилием, - Я сам не могу тебЯ оставить, Я
привык к тебе, Я тебЯ люблю... ‚идно, так уж должно, - прибавил он тихо.
- €так?
- —то бы ни было, Я остаюсь... по свободному избранию.
- Ѓлагодарю, - сказал ‡ванинцев: - ты и сам не знаешь, как ты много
делаешь мне добра.
- „а, - отвечал медленно Џозвонцев, - может быть, но почему Я осужден
встречать в жизни только высших или низших, а никогда равных? ‚прочем, это
очень глупый вопрос, - прибавил он с принужденным смехом. - ‚идно, так уж
надо. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

‚от перед нами опЯть маленькаЯ, чистаЯ комнатка ‘евского, и ничто не
изменилось в ней, пол, кажетсЯ, выметен только еще чище, да на столе
прибавилось множество безделушек большею частию работы нежных рук кузин,
вероЯтно.
Ќо, бедный ‘евский, как он исхудал, как страшны его впалые щеки,
зеленый цвет лица, обметанные лихорадкой губы, как уныло смотрЯт его светлые
глаза, как резко обозначились угловатые линии лба!
Ѓедный молодой человек! Ѓедное, любимое дитЯ природы, истерзанное
людскими отношениЯми, неотвЯзной людской любовью, идущей всегда наперекор
любви вечной матери, наперекор здравому смыслу человека!
‚ самом деле, человек - существо разумное и свободное, существо высшее
по своей организации и потому имеющее полное право на жизнь, сообразную с
его высшими потребностЯми, - это существо, вследствие какой-то страшной
путаницы, должно ограничивать свои желаниЯ, уничтожать свои потребности!
Џрирода его требует любви, и, кажетсЯ, не все ли прекрасное стоит любви,
равно может быть ее предметом и источником. Ќет! первые впечатлениЯ, первые
наклеенные понЯтиЯ ограничили взглЯд человека, давай ему не вообще
прекрасного, но такого прекрасного, какого он привык ожидать и желать по
понЯтиЯм того кружка, в котором он живет. Њало этого. Ћн наконец встретил
прекрасное, им самим избранное прекрасное, он наконец остановилсЯ перед
избранной женщиной - и готов сказать ей слово любви, слово союза. € что же?
ему - которого мысль в единое мгновение облетает бесконечное пространство -
ему говорЯт другие люди: "Ћна не пара тебе" или "Ћна не может быть твоею,
ибо предназначена другому", - и пусть человек и женщина любЯт друг друга
такою любовью, котораЯ в состоЯнии уничтожить и их самих и все возможные
отношениЯ, - попробуй они поверить в силу этой любви!.. Ќет силы, которую не
уничтожили бы постоЯнные муки и расчетливые пытки, нет любви, которой не
залили бы собственные, выдавленные слезы.
‘евский сидел у стола, сжимаЯ голову руками.
- „митрий Ќиколаевич! - послышалсЯ из другой комнаты пронзительный и
дребезжащий голос.
‘евский не слыхал... он был слишком углублен в самого себЯ.
- „митрий Ќиколаевич, а „митрий Ќиколаевич, - снова раздалсЯ тот же
голос, но гораздо повелительней и строже, - Я вас зову.
€ вслед за этим в растворившиесЯ двери показалась голова матери.
- „а что ты, оглох, что ли? - сказала она, подходЯ наконец к нему и
грозно сверкаЯ лихорадочными глазами.
‘евский поднЯл голову; лицо его горело.
- ‚иноват, маменька, - прошептал он, - у менЯ голова болит.
- ѓолова болит! - вскричала мать, и что-то похожее на чувство сожалениЯ
блеснуло на ее лице. Ћна быстро приложила свою худую, костлЯвую руку к
голове ‘евского.
- „а ты весь в жару, Њитинька, - начала она... - ‚от то-то, мой
голубчик, по ночам-то рыскаешь до свету. Џогубишь ты себЯ, совсем погубишь,
„митрий Ќиколаевич, и оставишь менЯ одну. “ж Я и так мало радости-то на
свете видела, а тут...
Ћна не договорила, слезы градом полились по морщинам ее бледного
исхудалого лица.
- Њаменька, - страдающим тоном сказал „митрий, - покрываЯ поцелуЯми ее
руки, - да полноте, полноте, маменька.
- Ќе жалеешь ты менЯ, дружочек мой, - говорила она рыдаЯ. - ‚ишь, -
продолжала она с сердцем, - голова-то так и горит. ѓде был вчера целую ночь,
мой батюшка? ‡наю, знаю, не вертись, не лги, грех перед матерью вертетьсЯ,
мне дЯдюшка все сказывал, все.
€ голос ее задрожал от гнева при последних словах.
- ‡наю, где и вечера-то сидишь, „митрий Ќиколаевич, - начала она опЯть,
садЯсь на диване и утираЯ платком слезы. - —то ж, твоЯ волЯ, Я тебЯ не
удерживаю, погуби мать, погуби - Я уж и так на свете мученица.
‘евский молчал и тЯжело дышал, как человек, у которого на груди лежит
тЯжелый камень.
ЏослышалсЯ звон колокольчика.
- Ќебось, к тебе несет нелегкаЯ, - Язвительно заметила мать. - ‚от
дожила до какого времени! € с сыном поговорить не дадут. Ќу, что ж ты, -
вскричала она, приподнимаЯсь с гневом, - поди, принимай своих гостей.
- ѓ-н ‡ванинцев, - доложила входЯ рыжаЯ девка.
‘евский побледнел.
- ќто не ко мне, - сказал он с живостью, - Я его не звал.
- „а Я-то его звала, - отвечала мать насмешливо. - Љонечно, уж не к
тебе он приедет, к мальчишке...
- Њаменька, маменька. „а не вы ли... - с нервною дрожью начал ‘евский.
- —то не Я ли? —то не Я ли? - сказала мать с возрастающим бешенством. -
‡ванинцев не твоим мерзавцам чета: Я его не знала, так и говорила о нем
прежде, что и он такой же. “ менЯ смотри, - быстро закричала она, - выдь к
нему.
‚сЯ кровь бросилась в голову ‘евскому... он упал без чувств на кресла.
Љогда он очнулсЯ, перед ним стоЯл ‡ванинцев с ласковою и грустною
улыбкою.
- ‚ы больны, - начал он, взЯвши с состраданием его руку. ‘евский
выдернул руку и прошептал: - Ћставьте менЯ.
- ‚ы видите, - оказал ‡ванинцев уныло, - ваше сопротивление тщетно, вы
в моей власти, Я вам говорил это, Я вам это доказываю.
- ‚арвара Ђндреевна, - обратилсЯ он спокойно к вошедшей матери
‘евского, - ваш сын болен, пошлите за доктором...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Њензбир быстрыми шагами ходил по желтой комнате. …го седые волосы
поднЯлись, как щетина, ноздри раздулись от гнева и волнениЯ, на лбу его
показались морщины.
‹идиЯ сидела у роЯлЯ, беспечно закинув голову за спинку стула и по
временам перебираЯ клавиши рукою.
- „а тебе, что ли, Я говорю или нет? - вскричал наконец Њензбир,
судорожно сжимаЯ кулаки и останавливаЯсь перед нею.
‹идиЯ презрительно улыбнулась.
- џ вам сказала, - равнодушно отвечала она, - будет с вас.
- ‹идка! - закричал Њензбир, ближе и ближе подступаЯ к ней.
- —то это!.. - вскричала ‹идиЯ... - о! вам не удастсЯ! - и с этим
словом она с быстротою молнии вскочила с своего места и была уже на балконе.
Њензбир топнул ногой и опЯть заходил по комнате.
- ‘кажите вашему барону, - быстро проговорила ‹идиЯ, отворЯЯ половинку
дверей балкона, - что Я не буду принадлежать ему.
Њензбир ударил себЯ по лбу.
- ‘квернаЯ девчонка! - прошептал он сквозь зубы. - ‹идиЯ, а ‹идиЯ, -
начал он ласково, - поди сюда, мы поговорим с тобою посерьезнее.
- Ќу-с, Я вас слушаю, - сказала ‹идиЯ, снова отворЯЯ половинку дверей.
- „а поди сюда... эх, какаЯ!
- џ вас слушаю. —его ж вам... ну-с, говорите... да говорите же... Я
жду, - быстро сказала ‹идиЯ.
- ’ы все на ‘евского-то надеешьсЯ, - начал Њензбир ласково, - ведь Я
тебе говорил, что о нем уж справлЯлсЯ... имение все записано на счет, да и
что за имение-то... „рЯнь сущаЯ... ну, каких-нибудь тысЯч пЯтьдесЯт в
ланбарде, да и те едва ли наберутсЯ, - чем тут жить, сама ты рассуди
только... Ђ у барона-то миллион, а. барон-то хоть скуп, как жид, да зато
богат, как жид.
‹идиЯ задумалась.
‚ эту минуту отворились двери комнаты, и вошел ‡ванинцев ровными и
тихими шагами, с веселым и Ясным челом.
- ‡дравствуйте, - кивнул он головой Њензбиру... - Я к вам в
необыкновенное времЯ, потому что за делом.
- —то вам угодно, €ван Ђлександрович? - с приторно нежной заботливостью
обратилсЯ к нему Њензбир.
- Ћ, дело не до вас, - почти презрительно отвечал ‡ванинцев, - дело до
вашей дочери.
- „о менЯ! - быстро перервала ‹идиЯ.
- „а, до вас, - спокойно сказал ‡ванинцев, садЯсь в кресла против нее.
- џ, - продолжал он с комическою важностью, - приехал к вам сватом, именно
сватом.
‹идиЯ быстро взглЯнула на него, но тотчас же опустила глаза, встретивши
их ослепительно холодное выражение.
- џ приехал уполномоченным от матушки „митриЯ Ќиколаича, - начал снова
‡ванинцев.
- ‘евского? - перебил Њензбир.
- ’еперь, - продолжал ‡ванинцев, не обращаЯ вниманиЯ на слова отца и
пристально смотрЯ на ‹идию, - все зависит от вашей воли.
‹идиЯ опЯть взглЯнула на него и опЯть увидела то же бесстрастное
выражение лица, которое напоминало спокойствие египетских сфинксов. {5} Ћна
тихо встала.
- ‘кажите „митрию Ќиколаевичу, - сказала она тихо, - что Я не отрекаюсь
от своих слов.
-- ’олько? - спросил немного насмешливо ‡ванинцев. ‹идиЯ опустила глаза
в землю; праваЯ рука ее рвала платок, на ее щеки выступил румЯнец досады.
- „а-с, - прошептала она сквозь свои хорошенькие зубки. ‡ванинцев
засмеЯлсЯ.
- џ у ‘евского посаженным отцом, ‹иди, - сказал он. - ‚от видите ли -
вы правы: все Я ж везде Я... Ќу, так дело в том, что Я могу объЯвить
‘евскому о его _счастии_, - прибавил он с насмешливым ударением на слове
счастие.
- ЉажетсЯ бы... - начал Њензбир.
- —то-с? - строго оборотилсЯ к нему ‡ванинцев.
- Ќет... Я ничего... Я, право, так, заметил только, - заговорил старик.
‹иди быстро встала с места и ушла в свою комнату.
…й было досадно, ей было больно... она в волнении упала на постель...
ђасстатьсЯ с мыслию, что ‡ванинцев ее любит, было длЯ нее слишком тЯжело.
Ћна его проклинала.
Ћна уже любила его всей силой первой девственной страсти . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

‡наете ли вы зимние вечера, длинные, бесконечно длинные зимние вечера,
проведенные в одинокой комнате с нагоревшей свечою, когда над вами лежит
что-то страшно тЯжелое, и сжимает, и давит грудь, и перед вами, как будто на
смех, кружатсЯ и роЯтсЯ светлые легкие призраки, которые дразнЯт вас, как
дневной свет, проникающий в узкое отверстие тюрьмы.
‚ один из таких адски-томительных вечеров Ђнтоша сидел один у
письменного стола, склонЯЯсь головою на лист почтовой бумаги.
Ћн поднЯл наконец лицо, залитое слезами, и с негодованием покачал
головою.
Ћн встал. ‚ чертах его высказалась роковаЯ неизбежнаЯ решимость.
- „авно... - прошептал он горестно.
- ‚ последний раз, - прибавил он чрез минуту. Ћн зарыдал и упал на
колена.
- Ќет! - вскричал он почти громко, с отчаЯнием махнувши рукой, и встал.
Ћн быстро вышел.
„олго оставалась пустою комната, - и что-то таинственно-торжественное
было в этой пустоте.
Ќаконец послышалсЯ звон колокольчика, и через минуту вошел в кабинет
‡ванинцев.
Ћн сел на кресла у стола, и первый взглЯд его упал на незасохшее еще
письмо Ђнтоши, залитое слезами.
‡ванинцев схватил его и, пробежавши быстро, судорожно сжал в руке, на
челе его выступил холодный пот.
‚от что писал ему Ђнтоша:
"„руг, брат, отец мой!.. ты вырвал менЯ из омута, но ты не мог
возвратить мне моего прошедшего. џ хотел быть выше всех, Я не был равен с
тобою, Я любил снова... но, не имеЯ силы быть в любви властелином, Я не хочу
быть рабом. Љ чему жить, когда Я не умею властвовать жизнию... Ѓыть может,
есть иные сферы, где все, что сдавлено земною оболочкой, найдет простор и
широкие размеры. ’ы сам учил менЯ, что в человеке сокрыта целаЯ вселеннаЯ.
Џрощай: жизнь моЯ была гадка, - смерть будет торжественна. ’ы менЯ любил -
пожалей обо мне.
…сть души, которым в самом деле неловко в своих сосудах, потому, может
быть, что эти сосуды повреждены.
Њира, мира просите им, этим бедным душам".
‡ванинцев тихо сложил письмо и сказал:
- Patet exitus!
Ћн приехал с обручениЯ ‘евского и ‹идии.

ќпизод третий

‘Ћ‡„ЂЌ€… †…Ќ™€Ќ›

On ne fait le bien, qu'en faisant le mal.

Correspondence inedite. {*}
{* Ќе сотворишь добра, не сделав зла.
ЌеизданнаЯ переписка (франц.).}

Ѓыло десЯть часов утра. ‚ гостиной ‘евской полусоннаЯ рыжаЯ девка
стоЯла с половой щеткой в левой руке посередине комнаты. Џравой рукою
почесываЯ нос, она смотрела бесцельно мутными, заспанными глазами в угол
комнаты. Ѓелые сторы окон не были еще поднЯты, на Ясное, зимнее солнце
пробивалось и через них своим холодным светом; на круглом столе церед
диваном стоЯл уже самовар и кипел, распространЯЯ по комнате не слишком
благовонный запах угольев.
€ долго бы простоЯла еще в сладком полузабвении рыжаЯ девка, если бы из
него не вывела ее полновеснаЯ пощечина.
„евка только обернулась, нисколько не удивлЯЯсь, по-видимому,
приветствию. Џеред ней была ‚арвара Ђндреевна, в черном демикотоновом
капоте, в спальном чепце. „аже черты лица самой ‚арвары Ђндреевны,
искривленные всегдашним болезненным страданием, не выразили ни досады, ни
гнева в ту минуту, когда ее бледнаЯ, костлЯваЯ, иссохшаЯ рука давала обычную
оплеуху.
„евка флегматически принЯлась двигать щеткою по полу.
- Ђ чашки? - закричала ‚арвара Ђндреевна, садЯсь на диван перед,
самоваром.
„евка машинально подошла к дверЯм.
- ”орточку опЯть не отворЯла, бестиЯ! - остановила ее ‚арвара
Ђндреевна, - опЯть накурила самоваром... Ћх, ох! тошно... Я и так уж
мученица, и без того голова болит, ох, ох!..
„евка мимоходом коснулась рукою форточки.
- Џростуди еще менЯ теперь, - закричала ‚арвара Ђндреевна, с Яростию
подымаЯсь с дивана. - ‘пирту дай поскорее, мерзавка... да чашки-чашки...
„евка была уже за дверЯми гостиной.
‚арвара Ђндреевна взглЯнула кругом себЯ, в ее лихорадочно сверкавших
глазах выразилось глубокое, сдавленное страдание.
- ЊитЯ, - прошептала она глухо.
Џо ее впалым щекам покатилась слеза. Ћна задумалась, она не обратила
даже вниманиЯ на то, что рыжаЯ девка, вместо двух чашек, принесла только
одну, почти бессознательно положила две ложечки чел в чайник и поставила его
на комфорку самовара.
Ћна была жалка в эту минуту - кругом ее, бедной, больной женщины все
дышало одиночеством и тоской безысходною.
Ћна снЯла чайник с комфорки и налила себе чашку.
- ѓде же другаЯ чашка! - спросила она с гневом, уставивши свои впалые
глаза на девку.
- „а Я не поставила, - отвечала та, глупо улыбаЯсь... - “шли-с.
- Љто ушли?
- „митрий-то Ќиколаевич-с... к невесте ушли-с, так и сказать
приказали-с, они, мол, скоро будут.
- Љ невесте ушел, - повторила про себЯ ‚арвара Ђндреевна качаЯ
головой... - вот оно... то ли еще будет!.. Џосмотреть на него не дают, -
вскричала она громко с отчаЯнием... - € Я... не смей сказать слова, -
прошептала она с тихой сосредоточенной желчью, - не смей слова сказать, от
моих слов, вишь, он болен, умрет! Ћх, €ван Ђлександрович, бог тебе судьЯ!
Ћна истерически зарыдала...
“вы! Ћна ведь была тоже права по-своему, беднаЯ, больнаЯ и злаЯ
женщина. …сть характеры, которые не могут жить на свете без того чтобы подле
них не было существа, которое бы они любили и которое бы они терзали... Ћни
ведь тоже любЯт, эти болезненные природы, любЯ до того, что в состоЯнии сами
уничтожитьсЯ, уморивши любимое существо. ‘траннаЯ, грустнаЯ загадка, эти
природы, загадка, объЯснЯема; только общественными условиЯми, в которые они
поставлены. ‚ самом деле, чем виновата эта мать, котораЯ мучит своего сына?
‚едь она мучит его от беспредельной любви к нему, ведь она по-своему хочет
даже добра ему? ведь она - _мать!_ ќта женщина любит до того, что она,
пожалуй отречетсЯ от своего права мучить другое существо, но она умрет, как
змеЯ, у которой вырвали ее жало.
„олго еще припадки истерики мучили ‚арвару Ђндреевну.
Џробило 12 часов - в передней раздалсЯ звон колокольчика.
- ќто он, - сказала она шепотом, поправлЯЯ чепец и садЯсь на край
дивана.
‚ самом деле, через минуту вошел „митрий; он был весел, на его лице
было просветление, на щеках играл румЯнец, так и видно было, что ему хочетсЯ
кому-нибудь передать все, что наполнЯло грудь его беспредельной, удушливой
радостью.
Ћн быстро подошел к матери и с любовью поцеловал ее руку.
- ‡дравствуй, ЊитЯ, - кротко сказала ему больнаЯ женщина, удерживаЯ его
руку и поднимаЯ на него свой впалый, грустный взглЯд. - ‡дорова ли ‹идиЯ? -
как будто нехотЯ проговорила она, после минуты молчаниЯ.
…сть что-то глубоко унизительное длЯ человека в принужденном участии,
есть что-то страшно тЯжелое в вынужденном великодушии людей близких к ним,
есть, наконец, что-то отравлЯющее всЯкую радость в жертве, которую делают
длЯ человека люди слабее, ниже его.
- Њаменька, вы плакали?... - спросил ‘евский, не отвечаЯ на вопрос и
опускаЯ глаза в землю.
- џ? о нет, ЊитЯ, нет, дружочек мой, Я не плакала, Я ведь обещала тебе,
что не буду плакать... Я не плакала, - скорбным, дрожащим от внутреннего
раздражениЯ голосом говорила ‚арвара Ђндреевна, отираЯ белым платком свои
красные, больные глаза.
„митрий взглЯнул на нее... сердце поворотилось в его груди.
- Ћ боже мой! - вскричал он с ропотом и отчаЯнием, стиснувши голову
руками, - и зарыдал, не имеЯ сил сказать ничего больше. ‚арвара Ђндреевна
вскочила с места и, крепко охвативши его руками, залила его лоб потоком
сдавленных, жгучих слез.
- ЊитЯ, ЊитЯ, - рыдала она, - не умирай, голубчик мой, ЊитЯ... не
умирай, Я буду любить ее, слышишь ли! она будет хозЯйкою в доме, Я готова
быть твоей кухаркой, ее кухаркой, из любви к тебе, Я на все готова, на все,
Я всем пожертвую, - что ж? уж целый век Я была мученица.
ЃеднаЯ женщина, она не понимала, что каждое слово ее способно было
резать как нож, что самаЯ страстнаЯ любовь ее была отвратительным эгоизмом,
что она не могла даже пожертвовать ничем, сама не оценивши наперед и не
выставивши на вид всей великости жертвы.
Ќи мать, ни сын не слыхали, как вновь зазвенел колокольчик и как вслед
за тем вошел в гостиную ‡ванинцев. Ћн остановилсЯ в дверЯх и, сложивши на
груди руки, с немою, зловещею улыбкою смотрел на эту сцену.
‚арвара Ђндреевна увидала его перваЯ и с криком упала на диван,
закрывши лицо руками.
‘евский с скорбным, умолЯющим выражением поднЯл на него глаза.
‡ванинцев молча пожал его руку и, севши на кресла против него, закурил
сигару.
- „айте мне стакан чаю, ‚арвара Ђндреевна, - сказал он спокойно.
ЃолезненнаЯ краска выступила на впалых щеках ‘евской, но она повиновалась
ему, робко опускаЯ глаза перед его холодным взглЯдом. ќто. было нечто вроде
сцен покойного фан Ђмбурга с гиенами.
- Љогда ваша свадьба, ‘евский? - спросил он.
- Ќе знаю, - отвечал молодой человек, неподвижно уставивши глаза в пол.
- _‚ероЯтно_, назначение днЯ зависит от вас, ‚арвара Ђндреевна, -
обратилсЯ ‡ванинцев к матери, - пожалуйста, поторопитесь, чем скорее, тем
лучше; „митрий Ќиколаевич до свадьбы не способен ничего делать, а место
помощника ‚оловского не может долго быть вакантно... Ћн мне это сам говорил.
- Љогда же? - дрожащим голосом спросила ‚арвара Ђндреевна, не смеЯ
поднЯть глаз.
- Ќе знаю, когда хотите, - спокойно отвечал ‡ванинцев.
- —ерез неделю, - с усилием сказала ‘евскаЯ, поднимаЯсь с дивана.
- ђовно через неделю? у нас сегоднЯ вторник, кажетсЯ? - обратилсЯ
‡ванинцев к молодому человеку.
„митрий молчал.
‚арвара Ђндреевна вышла из гостиной.
‘евский быстро поднЯл глаза на ‡ванинцева.
- €ван Ђлександрович, - сказал он, подавлЯЯ неприЯтное впечатление,
которое всегда испытывал от его взглЯда, - научите менЯ, что мне делать?
‡ванинцев улыбнулсЯ.
- ‚ы знаете, мой милый, Я никогда не даю советов, - сказал он холодно.
- Ѓоже мой, боже мой - что ждет менЯ в будущем? - с отчаЯнием говорил
про себЯ молодой человек, ходЯ по комнате.
- —то же? вы хотели женитьсЯ на ‹идии, вы на ней женитесь, -
полунасмешливо начал ‡ванинцев.
- €ван Ђлександрович, - прервал его ‘евский, подходЯ к нему и взЯвши
его руку, - сжальтесь надо мною... но что Я говорю вам? к чему Я говорю это
вам, - продолжал он с отчаЯнием, - у вас нет сердца... или нет, нет,
простите менЯ, Я не знаю сам, что Я говорю, вы мне сделали так много добра.
- Ќе Я - обстоЯтельства.
- Ќу, положим, положим так даже: вы не хотите моей благодарности, вам
она оскорбительна... Ќо сжальтесь надо мною, что Я должен делать?
- Ќичего, кроме того, что вы можете.
‹ицо ‡ванинцева было спокойно, как облик сфинкса, - тщетно искали бы вы
на нем хотЯ тени человеческого сочувствиЯ.
‘евский отступил с невольным ужасом и сел на кресла мрачный, бледный,
как преступник, которому прочли приговор.
- „а, - сказал он наконец сухим, горЯчим тоном, - да, Я знаю, что
унизилсЯ до того, чтобы быть вам обЯзанным, что вы играли мной как ребенком.
- џ? - холодно прервал ‡ванинцев, отрЯхиваЯ сигару.
- ‚ы или обстоЯтельства, не все ли мне равно?.. џ уже подлец, довольно
этого, - Я ненавижу их, ненавижу вас... чего еще вам надобно?.. чтобы Я был
палачом?..
- ‘лушайте же, - тихо начал ‡ванинцев, устремивши на него грозный,
зловещий взглЯд, - слушайте же, безумный, вы еще не все знаете, вы еще и не
воображаете всех мук и пыток, которые ждут вас в будущем, вы еще не хотите
верить, что каждое утро будет вам отравлено, что каждый вечер вы будете
терзатьсЯ пыткой...
- Ћ! - простонал молодой человек, сжимаЯ голову руками.
- ‚ы забыли, что любовь не любовь, если она разделена, - продолжал
‡ванинцев, - больше еще, вы забыли, что любовь делает свободного человека
рабом, который повсюду волочит за собою свою цепь... вы забыли это все, - а
Я это знал и знаю.
- € что же?
- ‚сЯкому дано действовать по силам. џ отрексЯ действовать, - Я
предоставлЯю людей их собственному произволу. —ему устоЯть - то устоит, чему
погибнуть - то погибнет.
€, взЯвши шлЯпу, ‡ванинцев тихо вышел из комнаты...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Џойдемте теперь со мною, читатель, в один из самых отдаленных переулков
‹итейной части, в низенький, наклонившийсЯ немного набок домик, выкрашенный
дикою краской, снабженный даже ставнЯми у окон, как будто нарочно длЯ того,
чтобы живее напоминать подобные же московские дома. Љругом его, тоже длЯ
большего сходства, пустыри и огороды, но в этих пустырЯх и огородах слышитсЯ
не размашисто-заунывнаЯ песнЯ русского человека, а несносный чухонский вой.
‚ этом домике жил Ђлександр €ваныч Ѓрага, приЯтель ‘евского, тот самый
Ђлександр €ванович, вследствие слов которого автор этого рассказа когда-то
познакомилсЯ с ‚италиным, о чем в свое времЯ и в своем месте рассказывал
своим читателЯм.
Љомната, в которой жил Ђлександр €ванович, была пуста и мала; все в ней
дышало каким-то вечным приготовлением к путешествию, в ней не было ничего,
кроме кушетки, стола подле нее и чемодана, который валЯлсЯ в углу. Ќад
кушеткою висела пара пистолетов; сам Ђлександр €ваныч лежал на кушетке, в
ермолке, прекрасно вышитой серебром по бархату, которой он не покидал
никогда дома. ќта ермолка да чубук с бисерным чехлом пользовались особенной
его привЯзанностью, хотЯ ермолка порЯдочно уже поистаскалась, а из чубука
Ђлександр €ваныч никогда не курил, предпочитаЯ трубке сигару. Ѓыло ли это
воспоминание о какой-нибудь хорошенькой кузине или подарок бедной
обольщенной невинности - и когда и как подарены были, этот чехол и эта
ермолка? в светлый ли праздник, вместе с поцелуем свежего, розовенького
ротика, за семейным ли самоваром, с первой чашкой чаю, налитого миленькой
девочкой с заспанными глазками, в день ли ангела, при страстной записке с
орфографическими ошибками? „ело в том только, что чехол и ермолка были
драгоценностЯми длЯ моего приЯтелЯ, они с ним не расставались давно уже, с
турецкого похода, в котором он служил волонтером и длЯ которого он в первый
раз покинул кров родимого украинского хутора. ‡ачем он его покинул? зачем не
дал он овладеть собою лени и беспечности южного человека?
Ђлександр €ванович лежал и читал, в десЯтый раз, кажетсЯ, письмо
знакомого гвардейского офицера, делаЯ карандашом на довольно широких полЯх
почтового листка в четвертку остроумные замечаниЯ, вроде следующего, по
поводу упоминаниЯ в письме _херсонского трактира_: "•ерсонский, - отметил
Ђлександр €ваныч, - трактир вовсе не дурной - бильЯрт только крив немного",
потом по поводу слова _спустил_ - хотел было спросить: "в коротенькую?" но,
увидавши, что слово "спустил" было употреблено в другом отношении, только
презрительно улыбнулсЯ. “глубившись в чтение интересного письма, он и не
видал, как отворилась дверь и как вошел к нему ‘евский.
- ‡дравствуйте, Ђлександр €ваныч, - сказал ему молодой человек, - Я вас
насилу нашел.
-Ђ, „митрий Ќиколаич! „обро пожаловать! - весело приветствовал его
Ѓрага, спускаЯ ноги с кушетки и приглашаЯ ‘евского садитьсЯ... - —то это с
вами, мой милый, вы так бледны, - продолжал он, смотрЯ пристально на
молодого человека, - уж не нужен ли Я?
- „а, да, мой добрый друг, вы мне нужны, очень нужны, - отвечал с жаром
‘евский, крепко пожимаЯ его руку.
- ‚от оно что! - с невольной радостью перервал Ѓрага, и рука его
протЯнулась к пистолетам.
- Ќет, не за этим, - сказал ‘евский, останавливаЯ его руку.
- Ђ! не за этим еще!.. - так зачем же?.. - почти с досадою проговорил
мой приЯтель, - на кой черт Я гожусь еще?.. ‘кажите, - продолжал он, -
отчего Я не вижу вас более месЯца?.. да, именно больше месЯца, с того самого
вечера, когда на балу у Њензбира вы готовы были съесть ‡ванинцева?
- ‡ванинцев - человек благородный, Ђлександр €ванович, - принужденно
отвечал ‘евский.
- Ђ! так это правда? - быстро перебил Ѓрага.
- —то правда? - с смущением спросил ‘евский.
- „а то, что Я слышал, - с досадой отвечал Ѓрага, - что вы женитесь на
‹идии.
- ќто правда.
- —то, ‡ванинцев уладил ваши дела?
- „а.
- —то, он вам дает выгодное место? - спрашивал Ђлександр €ваныч с
возрастающим негодованием.
- ‚се это правда, друг мой, - отвечал ‘евский, грустно склонЯЯ голову.
- ’ак зачем же нужен вам Я?.. - сказал Ѓрага с ледЯною холодностью.
- џ несчастен, Я болен, Ђлександр €ванович, - с нервическою дрожью
говорил ‘евский, - Я пришел к вам, потому что вы человек, потому что у вас
есть сердце.
Ѓрага махнул рукою...
- Ќу! - сказал он наконец, - Я ведь это знал... да что с вами будешь
делать? трЯпка вы, а не человек, ребенок, бесхарактерное существо, которому
непременно нужно кого-нибудь, кто бы его водил за нос. ќх! - продолжал он
вздохнувши, - говорил Я вам, что эта девчонка...
- Ђлександр €ваныч! - прервал ‘евский.
- Ќу!.. хоть не говорил Я вам по крайней мере, что малейшаЯ уступка с
вашей стороны ‡ванинцеву унизит вас, погубит просто. Ќе говорил ли Я вам,
что Я знаю этого человека, что Я его ненавижу столько же, сколько Я люблю
вас, мой бедный друг, мой добрый ребенок. € хотите ли вы знать, за что Я его
ненавижу?
‘евский молчал, Ѓрага закурил регалию и закашлЯлсЯ.
- џ давно не вспоминал об этом, Я не говорил никому об этом, - начал
Ѓрага, - но ведь должны же вы убедитьсЯ, что в этом человеке, что в _этих
людЯх_ нет сердца, вовсе нет сердца. “мирайте от жажды подле него, он не
подаст вам пить, - его слова довольно будет длЯ того, чтобы спасти человека
от позора, и он этого слова не скажет... ‚идите ли, Я был еще почти
ребенком, когда вступил в волонтеры - ну что еще?.. мне было восьмнадцать
лет, только восьмнадцать лет... у казначеЯ полка, где Я служил, была жена...
черт задави мою душу, если Я забуду когда-нибудь эту женщину... ‚олосы, что
это за волосы: густые, смолЯные волосы, которые только целовать бы, целовать
бы целую жизнь! ќх!
Ѓрага ударил кулаком по столу.
- Њуж был стар, - продолжал он с возрастающим жаром... - она менЯ
любила, черт менЯ побери - как Я ее любил... ‚ это времЯ мы встретились с
‡ванинцевым... он был переведен к нам из другого полка, он был уже
штаб-ротмистром, и недавно получил ѓеоргиЯ... џ скоро заметил, что моЯ
казначейша о нем расспрашивает. ЋпЯть повторЯю: Я был молод и,
следовательно, глуп, как пешка... до сих пор не прощу себе глупости и
подлости, которую Я тогда сделал... џ зашел к ‡ванинцеву, с которым еще едва
был знаком. ‡ачем - вы думаете? эх! мне даже теперь стыдно.
Ѓрага закрыл лицо руками и молчал с минуту. ‹ицо его горело.
- џ ему сказал: вы честный человек, штаб-ротмистр?.. Ћн только
насмешливо посмотрел на менЯ, но не сказал ни слова. ’ут бы мне и
остановитьсЯ! так нет, черт менЯ дернул за Язык. - ‹юбили вы? - спросил Я
его. "Њожет быть", - отвечал он зевнувши. џ сказал ему все. - —то же из
этого мне? - спросил ‡ванинцев... ЋстановитьсЯ было уж нельзЯ - Я продолжал:
‡ванинцев расхохоталсЯ... "Ќу, - сказал он, насмешливо улыбнувшись, - вы
поступили ужасно неблагоразумно, молодой человек, - почем бы Я знал, что
ваша казначейша мной интересуетсЯ? благодарю вас за новость, а мне,
признаюсь, стало уж скучно здесь без дела...". ‚спомните, что всЯкую новую,
мерзость, которую этот человек сделает, он называет делом... џ вспылил, Я
предложил ему дратьсЯ. "€звольте, - отвечал мне спокойно ‡ванинцев, - но
вспомните, что Я не обЯзан скрывать причины, котораЯ заставлЯет вас
дратьсЯ...". џ замолчал, Я был уничтожен этим бесстыдством, длЯ которого не
свЯта даже честь женщины. - џ вас презираю, - сказал Я наконец. "Љак
угодно", - отвечал он, спокойно закуриваЯ сигару... џ вышел.
- € потом? - с трепетом прервал ‘евский.
- Џотом! - Ѓрага махнул рукою.
- ‚аша казначейша? - спросил молодой человек.
- “шла от мужа.
- ‘ вами?
- ‘ ним.
Ѓрага долго смотрел в потолок.
- џ встретил ее здесь, - медленно, как бы с трудом проговорил он через
минуту... - ‚стретил так, что кровь прилила у менЯ к сердцу, когда Я ее
увидел... ‚от до чего довел ее этот человек... Џонимаете ли вы теперь, что у
него нет сердца, что длЯ него нет никаких границ?
‘евский молчал, с отчаЯнием ломаЯ руки.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

‚ этот день у Њензбира был один из обыкновенных карточных вечеров; в
половине восьмого зеленые столы были уже открыты. Њензбир, потираЯ руки,
похаживал по желтой комнате и беспрестанно смотрел на часы. Ќа лице его
заметно было беспокойство, смешанное с каким-то страхом.
—асы пробили восемь. ‚ дверЯх поЯвилась чьЯ-то физиономиЯ. Њензбир
остановилсЯ посередине комнаты.
Џоловинка дверей совершенно отворилась, и в комнату смелым и
решительным шагом вошел мужчина лет 45-ти, с рыжими бакенбардами, в сюртуке,
застегнутом доверху.
- ‡дравствуйте, барон, - медовым голосом начал Њензбир, - Я вас жду
давно.
- ‡дравствуйте, - грубо отвечал барон, - Я пришел сегоднЯ требовать
решительного ответа... ‘лышите ли?..
- ’ише, барон, пожалуйста, тише, - прошептал Њензбир, - вы менЯ
погубите...
- Ђ мне какое дело, - сказал тот, нарочно усиливаЯ голос... - џ буду
всем и каждому рассказывать...
- Ѓарон!
- џ буду всем и каждому рассказывать, что менЯ обыгрывали наверную... џ
на это имею доказательства, вы знаете? - продолжал барон, грозно взглЯдываЯ
на Њензбира, которого лицо судорожно сжалось.
- Ќо за что же, за что же? - бормотал он жалобным тоном.
- —то Я позволЯл себЯ обыгрывать, потому что вы обещали мне.
- Ѓарон, барон!
- —ерт менЯ возьми, если Я не скажу этого! Њензбир наклонилсЯ к уху
барона и что-то шепнул ему. ‹ицо барона просиЯло.
- Ќу, если так, - сказал он... - ‚прочем, мы увидим. ‡автра, говорите
вы?
- „а.
- Ђ тетка?
Њензбир снова шепнул что-то барону. ’от расхохоталсЯ.
- ‚ы, Њензбир, драгоценный человек, - сказал он наконец, пожавши руку
старика и садЯсь на стул.
Њензбир только улыбнулсЯ.
- —то ‡ванинцев, - сказал барон, закуриваЯ сигару, - у вас будет
сегоднЯ?
- Ќе знаю, обещал.
- Ђ жених? - насмешливо спросил барон.
- Ќу! этот наверно будет, - отвечал Њензбир.
—ерез минуту вошло несколько гостей, которыми Њензбир принужден был
занЯтьсЯ. Ѓарон сидел один у стола, курЯ сигару и смотрЯ на затворенную
дверь гостиной.
„верь наконец отворилась, и вошла ‹идиЯ, в простом белом платье, без
всЯких театральных украшений: какаЯ-то грусть разлита была по всему ее
существу. Ћна, по-видимому, с изумлением увидала барона и, сухо поклонившись
ему, села у окна, с нетерпением поглЯдываЯ на двери передней.
Ѓарон не подходил к ней.
‚ передней послышалсЯ наконец шум. ‹идиЯ украдкою взглЯнула, но почти
тотчас же ее маленькаЯ головка принЯла прежнее, рассеЯнное положение.
‚ залу вошел ‘евский и с ним Ђлександр €ваныч. ‘евский с Явным почти
неудовольствием пожал руку Њензбира, который встретил его с распростертыми
объЯтьЯми, и, слегка кивнувши головою другим гостЯм, рука об руку с Ѓрагой
подошел к своей невесте.
Ћна холодно протЯнула ему свою руку.
- џ опоздал, ‹иди, - сказал он, целуЯ руку девушки, - но мне хотелось
сегоднЯ привезти с собою моего _лучшего_ друга, рекомендую его вам.
Ѓрага поклонилсЯ. ‹идиЯ привстала.
- ‚ы знаете, - обратилась она довольно сухо к молодому человеку, - что
ваши друзьЯ должны быть моими. ‘адитесь, - что нового? - рассеЯнно спросила
она, указываЯ ему и Ѓраге на два порожних стула возле себЯ... - —то ваша
матушка? - сказала она, поправлЯЯ вопрос.
- Ћна к вам будет сегоднЯ, ‹иди.
- Љак? вы оставили ее одну? - с укором сказала девушка.
- Ћна приедет с €ваном Ђлександровичем, - отвечал ‘евский. ‹идиЯ
отвернулась к окну.
- ‚ы мне позволите закурить сигару, - обратилсЯ к ней Ѓрага, доставаЯ
из кармана porte-cigares. {портсигар (франц.).}
- Џрошу вас... ах, боже, „митрий Ќиколаич, - быстро сказала девушка, -
что же Я вас просила достать мне Babu-polka?
- ‚иноват, ‹идиЯ, забыл, ей-богу, забыл, - чуть не умолЯющим голосом
отвечал ‘евский, приподнимаЯсь с своего стула, - забыл, как забыл еще другое
очень важное.
€ он взЯл шлЯпу.
- Људа же вы? - спросила его ‹идиЯ довольно равнодушно.
- џ возвращусь через полчаса.
€, не дожидаЯсь ответа, ‘евский быстро вышел из комнаты. ‹идиЯ
‘ергеевна выставила вперед нижнюю губку.
- Ѓьюсь об заклад, - начал Ѓрага шутливым тоном, - что ваш жених
поскакал за полькой.
- ‚ы думаете? - холодно спросила ‹идиЯ, обернувшись прЯмо к нему и
обливаЯ его фосфорическим светом своих глаз.
- џ в этом уверен. Ћн влюблен.
- ’олько во мне он ошибаетсЯ, - равнодушно заметила ‹идиЯ.
- Љак это?
- џ не люблю, чтобы мне повиновались.
- ‘тало быть, вы хотите сами повиноватьсЯ?
- Њожет быть, - отвечала девочка, мечтательно закидываЯ головку. € из
груди ее вырвалсЯ невольный вздох.
- ‡наете ли что, ‹идиЯ ‘ергеевна, - начал Ѓрага, смотрЯ ей в глаза
пристально и прЯмо, - ведь он вас больше любит, чем вы его.
‹идиЯ принужденно захохотала.
- €звините за откровенность, - продолжал Ѓрага, - но Я знаю это - он
длЯ вас всех пожертвует, а вы...
- Џочему ж вы думаете, что Я ничем длЯ него не пожертвую? - быстро
перебила ‹идиЯ, отворачиваЯсь от его взглЯда.
- Џочему?.. ќтого Я вам не скажу, - Я говорю только о нем и о нем Я
имею право говорить, Я его друг.
- „а, у него много друзей, - немного насмешливо заметила ‹идиЯ,
поправлЯЯ мыс своего платьЯ.
- Љто же?
- ‚ы, - сжавши губки, отвечала ‹идиЯ, - €ван Ђлександрович, -
продолжала она, как будто робеЯ произнести это имЯ.
- Ђ знаете ли вы, что такое дружба €вана Ђлександровича? - неожиданно
серьезно перервал Ѓрага.
Џо лицу ‹идии молнией пробежало чувство страха.
- Ќе смотрите на менЯ так странно, ‹идиЯ ‘ергеевна, - продолжал Ѓрага с
горЯчностью, - если вы любите вашего жениха, бойтесь за него дружбы
‡ванинцева. ‚спомните Џозвонцева.
‹идиЯ вздрогнула, но, победивши себЯ, отвечала с холодностию, котораЯ
всЯкого заставит прекратить разговор:
- „а, у €вана Ђлександровича много врагов, о нем говорЯт много дурного,
но вспомните, что мой жених обЯзан ему всем.
Ѓрага встал со стула с видимым негодованием и подсел к одному из
карточных столов.
‹идиЯ осталась одна и продолжала украдкою глЯдеть на дверь передней.
Ѓарон, который во все это времЯ сидел у окна и курил сигару, поглЯдываЯ
с беспокойством на Ѓрагу и на ‹идию, наконец решилсЯ подойти к ней.
- ‹идиЯ ‘ергеевна! - начал он нерешительным голосом.
‹идиЯ, выведеннаЯ из задумчивости, вздрогнула и быстро приподнЯла
головку.
- ќто вы, барон, - сказала она гордо и почти презрительно, - Я вас не
ожидала сегоднЯ.
- ’о есть - Я лишний? - глухо проворчал барон.
- Њои слова не требуют поЯснений, - твердо сказала ‹идиЯ, поднимаЯсь со
стула и решаЯсь снова уйти в гостиную.
- ‹идиЯ, - прошептал барон с стесненною Яростью, останавливаЯ ее за
руку, - вы шутили с огнем, берегитесь.
- Љто же шутил с вами?
- ‚ы, вы, ‹идиЯ ‘ергеевна.
‹идиЯ уже была на пороге гостиной, но в эту минуту отворилась дверь
залы, и ‡ванинцев, слегка кивнувши головою гостЯм и хозЯину, шел прЯмо к
ней, ведЯ под руку ‚арвару Ђндревну ‘евскую.
‚арвара Ђндревна была очаровательно любезна, когда только хотела быть
такою. ‚ этот вечер вкус и почти роскошь ее костюма, тихаЯ, благороднаЯ
походка, улыбка на губах - все говорило, что она решилась разыграть роль
нежно любЯщей матери. ‡ванинцев тоже был одет чрезвычайно парадно, вероЯтно
из уважениЯ к своей даме.
- Ma chere enfant, {„орогаЯ моЯ девочка (франц.).} - начала ‚арвара
Ђндревна, протЯгиваЯ руку к девочке, немного смущенной ее поЯвлением в эту
минуту.
‹идиЯ молча поцеловала ее руку и поставила большие кресла.
- Ћтчего ты так бледна сегоднЯ? - ласково спросила ‘евскаЯ, касаЯсь
тихо своей бледной рукой прозрачных щек ‹идии. - Ђ где же ЊитЯ?..
- Ћн уехал, Maman, - отвечала робко ‹идиЯ.
- “ехал? - спросила мать.
- Ћн через четверть часа будет, - заметил громко Ѓрага. “слыхавши его
голос, ‘евскаЯ довольно презрительно взглЯнула на него в лорнетку.
- Љто это? - спросила она ‹идию.
- „руг „митриЯ Ќиколаевича, - отвечала та, опускаЯ глаза в землю.
- „а, помню... он к Њите ходит - пустой человек, - заметила ‘евскаЯ, -
хоть бы ты, мой ангел, - обратилась она к ‹идии, - поговорила Њитеньке, что
странно ему свЯзыватьсЯ с разными пустыми людьми... тебЯ он больше
послушает? Ќе правда ли, €ван Ђлександрович?
- Ћ чем вы говорите? - сказал ‡ванинцев, который в эту минуту
пристально глЯдел на Ѓрагу.
- џ говорю... - начала было ‘евскаЯ, - да вот и Њитенька, - сказала
она, видЯ входившего сына.
„митрий быстро подошел к матери и поцеловал ее руку - потом, подаваЯ
‹идии сверток:
- ‚от Babu-polka, ‹идиЯ, - сказал он тихо.
‹идиЯ взЯла сверток и отвечала обычной благодарностью.
- ‚ы за этим и ездили? - равнодушно спросил ‡ванинцев, указываЯ на
сверток.
- „а.
- „елает вам много чести, - заметил €ван Ђлександрович с полуулыбкою.
- ќто-то хорошо, - привЯзалась мать, не понЯвши легкой насмешки
‡ванинцева, - это-то хорошо, ЊитЯ, да вот что нехорошо, и ‹идинька, верно,
скажет, что нехорошо: зачем ты не оставишь знакомства с разными пустыми
людьми, всему свое времЯ, голубчик мой: теперь ты будешь женат... хорошо
ли?..
- ‘ какими пустыми людьми, маменька? - спросил побледневший ‘евский.
- „а нет, хоть с этим-то, - ответила мать, нагло лорнируЯ Ѓрагу.
‘евский вспыхнул и прежде всего взглЯнул на ‡ванинцева, но гордаЯ
и спокойнаЯ физиономиЯ этого человека заставила его опустить глаза в
землю.
- џ думаю, - важным и звучным голосом сказал ‡ванинцев, - что ваш сын в
таких летах, ‚арвара Ђндревна, что сам имеет полное право избирать себе
свЯзи...
- Ћх, батюшка, - заметила ‘евскаЯ, - ты все по-своему судишь, и по
твоему-то хорошо - да каково-то будет нам с ‹идочкой? - прибавила она, целуЯ
‹идию в голову и чуть не плача, потому что эта женщина способна была плакать
когда, где и как угодно.
Ќа губах ‡ванинцева мелькнула змеинаЯ улыбка демона, который видит, как
хорошо сети опутали жертву.
‘евский молчал, он был убит: он видел в будущем наступательные и
оборонительные союзы матери, то с ‡ванинцевым против ‹идии, то с ‹идиею, с
его будущей женою, против него самого, - он видел всю эту семейную трагедию,
он знал, что ‡ванинцев видит это еще лучше его, и не имел права обвинить
этого _благородного, великодушного_ человека. „а и как сметь обвинЯть его?
Ћн защищал его свободу, он, этот гордый человек, длЯ него выносил капризы
его больной матери, он, наконец, этот игрок ‡ванинцев, сел с нею и с
каким-то стариком с Ђнною на шее за копеечный преферанс.
‹идиЯ и ‘евский снова остались одни.
- —то вы скажете, ‹идиЯ? - грустно обратилсЯ к ней молодой человек,
опираЯсь руками на спинку ее кресла.
- Џослушайте, „митрий, - отвечала ему она, - вы иногда не правы перед
вашей матушкой.
- ’ак, Я это знал, - с отчаЯнием прошептал молодой человек, - и вы -
против менЯ?
- Џротив вас?.. Я? - возразила ‹идиЯ своим серебрЯным голосом; - вы
ребенок! вы не хотите слушать людей, которые желают вам добра.
- Љого ж это? не ‡ванинцева ли?
- Ќеужели вы не благодарны, ‘евский? - возразила ‹идиЯ с тихим укором.
- ќтого еще недоставало! - почти с бешенством сказал тот. - Ћ да, Я
несчастен, - начал он после минуты молчаниЯ.
- ‚оображением, - холодно добавила его невеста.
- ‚ы слышали о Џозвонцеве? - спросил ‘евский мрачно и глухо.
- ќто не ваши слова, „митрий Ќиколаич, - насмешливо отвечала молодаЯ
девушка, - это - слова вашего _друга_.
- ‹идиЯ...
- ‚ы сердитесь?
- Ћн вам не нравитсЯ?
- Љто?
- ’от, кого вы с насмешкою назвали моим _другом_.
- ‘кажу вам откровенно - _да_.
‘евский опустил голову и почти коснулсЯ обнаженного плеча своей
зевесты, с которого спустилсЯ нечаЯнно легкий газовый шарф.
- ‹идиЯ... - сказал он страстным шепотом, - вы _хотите_, чтобы Я
разорвал свЯзи с моим лучшим другом?
- џ ничего не хочу, „митрий Ќиколаевич, - холодно сказала его аевеста,
выставЯ вперед нижнюю губку и поправлЯЯ спустившийсЯ газ.
- ‚ы хотите этого? да говорите же, ‹идиЯ, - умолЯющим тоном сказал
снова ‘евский.
‹идиЯ улыбнулась ему обаЯтельною, обещающею целую бездну наслаждений
улыбкою.
- ‹иди, вы знаете, - Я раб вашей воли, - отвечал на эту улыбку молодой
человек и в забытьи страсти снова склонилсЯ головою к ее плечу. ЃеднаЯ
голова его! Ћна горела, от нее было жарко даже ‹идии.
Ђ она отвернулась в сторону, чтобы скрыть презрительную улыбку. Ћна
оборотилась только тогда, когда сквозь газ почувствовала на своем плече
горЯчий поцелуй молодого человека.
- ‘евский! - сказала она с укором.
- ђазве вы не _моЯ_, ‹иди, - сказал ей ‘евский, сжавши ее руку, - разве
вы не моЯ жена, моЯ сестра, моЯ подруга...
- „итЯ вы, ‘евский, - рассеЯнно прервала его девушка, освобождаЯ из рук
его свою руку.
ќто равнодушие обдало его холодом. Њрачный и грустный, он подошел к
столу, за которым сидела его мать и ‡ванинцев. Њать его ставила ремизы и
бесилась.
- ‘ вами нельзЯ играть, мой батюшка, - обратилась она к ‡ванинцеву,
который объЯвил игру без козырей.
- „а - Я счастлив, - беззаботно заметил тот.
- „айте мне сыграть за вас следующую игру! - обратилсЯ к нему ‘евский.
- ‡а менЯ? - пожалуй, - отвечал тот, - только заметьте, молодой
человек, - прибавил он с улыбкою, - что играть за себЯ Я позволЯю только в
картах.
€, обремизивши опЯть ‚арвару Ђндревну, котораЯ пошла вистовать с
приглашением, он встал со стула, уступивши место ‘евскому, мимоходом взЯл
карту в лото и, закуривши сигару, подошел к ‹идии.
- ‡ачем у вас барон сегоднЯ? - спросил он ее.
- Ќе знаю, - отвечала ‹идиЯ с невольным смущением.
- ‡а что вы прогнали вашего жениха? - снова спросил он беспечно,
разваливаЯсь подле ‹идии в больших креслах, в которых сидела прежде ‚арвара
Ђндревна.
- џ его не прогонЯла, - отвечала, судорожно смеЯсь, девушка.
- Ќу, удалсЯ ли ваш наступательный союз с ‚арварой Ђндревной? - еще
спросил он, показываЯ сигарою на печально сидевшего у окна в противуположном
углу Ђлександра €ваныча.
- ‚ам это лучше знать, - отвечала ‹идиЯ с тем же судорожным смехом.
- ‚ы, кажетсЯ, думаете, что Я всемогущ?
- Џочти, - сказала ‹идиЯ, опускаЯ головку.
- Џомилуйте, Я играю всегда роль примирителЯ или ровно ничего не делаю.
- ‚ы выиграли, €ван Ђлександрович! - вскричал в эту минуту Њензбир со
стола, где играли в лото.
‹иди вздрогнула. „лЯ нее чем-то роковым и странным показалсЯ этот
выигрыш.
‡ванинцев погладил правою рукой свою черную бороду.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

‘нежнаЯ вьюга крутилась вихрем и стучала в окно маленького домика в
одной из самых отдаленных линий ‚асильевского острова.
Џо небольшой комнате, на обветшалых и грЯзных стенах которой развешаны
были старинные портреты Џетра II и …катерины 1-й, ходил неровными шагами
знакомец наш барон. Ћн был, по-видимому, в сильном лихорадочном волнении и
беспрестанно смотрел на часы.
- ‘ударынЯ, - вскричал он наконец с нетерпением в щель двери другой
комнаты, - сударынЯ!
- —то, батюшка? - отвечал оттуда дрЯблый и визгливый голос.
- …сли менЯ еще обманули, - сказал барон, - то черт задави мою душу...
‚ комнате сильно плюнули на пол.
- ”у ты батюшки, ругатель какой, - завизжал там тот же голос, - да уж
говорЯт тебе, батюшка, что будет. ‚едь еще семи нет.
Ѓарон заходил по комнате.
Њинут через десЯть на дворе послышалсЯ лай собак.
- ‘прЯчьтесь, батюшка, спрЯчьтесь, - закричал женский голос из комнаты,
и барон, дрожа от внутреннего волнениЯ, поспешил укрытьсЯ за большим
деревЯнным шкафом с платьем.
‚ комнату вбежала ‹идиЯ, всЯ закутаннаЯ в меховой салоп и засыпаннаЯ
вьюгой; она быстро порхнула в дверь, из которой женский голос разговаривал с
бароном.
Ѓарон вышел из-за шкафа.
‘трашно и отвратительно было бы постороннему взглЯнуть на него в эту
минуту, лицо его было покрыто смертною бледностью и обрамлено щетиной
поднЯвшихсЯ дыбом рыжих волос, по временам Яркий румЯнец пЯтнами вспыхивал
на этих синеватых щеках, изобличаЯ внутреннее волнение и присутствие
чахотки; ноги его ходили ходуном, как говорЯт русские, руки судорожно
трЯслись.
Ћн подошел к двери и стал смотреть в щель. —ем больше смотрел он, тем
сильнее становилось его волнение, тем Ярче и жарче выходили на щеках его
пЯтна, сделавшиесЯ наконец кровавыми. …ще минута и он упал бы, кажетсЯ, в
страшных судорогах.
Ћн наконец сжал ручку двери - и дверь отворилась.
‚ комнате ‹идиЯ одна полулежала на канапе - перед нею было разложено
несколько только что сшитых платьев, из которых одно, только что скинутое,
упало к ее ногам.
Љрик ужаса вырвалсЯ у нее при поЯвлении барона. Ћна хотела было
привстать - но, повинуЯсь голосу стыда, закрылась только и прижалась к углу
камина.
- ’етушка!.. - закричала она. Ѓарон улыбнулсЯ бесстыдной улыбкою.
‹идиЯ посмотрела вокруг себЯ с ужасом. Ћна была одна в комнате, двери в
спальню тетки были заперты изнутри задвижкою.
- ‹идиЯ, - с судорожным трепетом начал барон, приближаЯсь на два шага,
- вас не спасет никто и ничто... вы в моих руках, в моих, ‹идиЯ.
ЃеднаЯ девочка ломала руки с отчаЯниЯ: гнуснаЯ предусмотрительность не
оставила кругом ее ничего, чем бы можно было защититьсЯ. Ѓарон сделал еще
шаг.
- ‚ы менЯ знаете, - продолжал он, - знаете, что Я не шучу, со мной
шутили долго, да нельзЯ же шутить вечно.
‹идиЯ отвернулась с отвращением.
Ћна молчала, - она знала, что перед нею не человек, а раздраженный
зверь... Ќо она почувствовала прикосновение чужой руки.
Ћна вскочила и по невольному чувству сжала руки с умолЯющим видом.
- Ѓарон, барон... - говорила она.
‡а дверЯми комнаты послышалсЯ смех, перерываемый кашлем.
- Џерестаньте дурачитьсЯ, - сказал барон, успевши наконец совладеть с
собою и придаваЯ тону своих слов самую невозмутимую холодность, - вы в моих
руках, Я это сказал вам.
‘лова его были прерваны сильным лаем собак на дворе. ‹идиЯ бросилась к
окну.
Ѓарон удержал ее и обхватил своими жилистыми руками. Њежду зверем и
девочкой началась тогда борьба. ѓибкаЯ, как пантера, ‹идиЯ вырвалась было из
его рук, но барон снова схватил ее.
- ‹идиЯ, - шептал он, страстно сжимаЯ ее слабые, нежные члены. ‘ильный
удар раздалсЯ в эту минуту в дверь комнаты.
‹идиЯ рвалась из рук барона, который обеспамЯтел и не слыхал ничего.
…ще удар, и ржавые, старые задвижки уступили силе этого удара.
Ѓарон опамЯтовалсЯ, когда сильнаЯ рука оттащила его и с презрением
бросила, как гадину, на пол.
‹идиЯ забыла даже о беспорЯдке своей одежды, - с таким благоговением
взглЯнула она на прекрасный, величавый образ, стоЯвший перед нею с
невозмутимым спокойствием.
€бо это был ‡ванинцев.
Ћна схватила его руку.
- Ћденьтесь, ‹идиЯ, - сказал он ей, - и поедемте. ‚он! - обратилсЯ он к
приподнЯвшемусЯ с пола барону.
Ѓарон заскрежетал зубами - но, покорно склонивши голову, вышел.
‡ванинцев тоже оставил девочку.
—ерез пЯть минут она вышла в залу совсем одетаЯ.
- €ван Ђлександрович! - сказала она тихо, подходЯ к нему и схватываЯ
его руку, - вы менЯ спасли... вы, всегда вы, везде вы... - повторила она с
страстным увлечением.
‡ванинцев взглЯнул ей в глаза.
- Ѓлагодарю вас, - робко прошептала девочка, опускаЯ взглЯд.
- Ќу, - сказал ‡ванинцев с холодностью, - одно из моих предвещаний
сбылось: вас продали.
‹идиЯ отступила с ужасом и провела рукою по лбу, как бы пробудЯсь от
сна и отгонЯЯ прочь призраки.
Џотом она спокойно поднЯла глаза на ‡ванинцева.
Њинутное увлечение, под влиЯнием которого этот человек ЯвилсЯ ей в
ореоле света, рассеЯлось от его холодных слов.
Ќо в этом спокойном взглЯде девочки ‡ванинцев прочел немую
покорность...
- Људа Я должен везти вас, ‹идиЯ? - обратилсЯ он почтительно к молодой
девушке.
- „омой, - прошептала она.
- ‚ы уверены, что ваш отец не виноват... ‹идиЯ зарыдала.
- €ван Ђлександрович, - сказала она с судорожным трепетом, - Я поеду к
матери ‘евского?
- џ должен вам сказать, мое бедное дитЯ, - отвечал ‡ванинцев, смотрЯ на
нее с состраданием, - что это более чем невозможно. —то о вас подумают?
- џ расскажу ей все, - сказала ‹идиЯ.
- ‚ам не поверЯт, - твердо отвечал ‡ванинцев.
„евочка ломала руки.
- ‘жальтесь надо мною, ‡ванинцев, - пролепетала наконец она, сжимаЯ его
руки, - у менЯ нет никого на свете... никого... в моего жениха Я не верю.
- € не будете верить, когда он будет вашим мужем? - спросил ‡ванинцев,
смотрЯ на нее пристально.
- Ћн никогда не будет моим мужем, - с увлечением вскричала девочка.
- ‚ы больны, вы в лихорадке, дитЯ мое.
- Ќеужели вы думаете, что женщина может любить ребенка? - спросила
‹идиЯ, дрожа нервически, но твердо и прЯмо взглЯнувши на ‡ванинцева.
- „ело не в том, - отвечал он с полуулыбкою, - куда же мне везти вас?
- Љ вам, - быстро сказала ‹идиЯ.
‡ванинцев молча поклонилсЯ и подал ей руку. Ћни вышли.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

‚ьюга перестала бурлить... туман редел на небе... рога молодого месЯца
вырезались из-за облаков. ЏолозьЯ саней едва шелестели по мЯгкому новому
снегу, лошадь мчалась как стрела.
Њорозные ночи севера стоЯт иногда полуденных ночей.
‹идиЯ дрожала, закутаннаЯ в свой легкий салоп... но она дрожала не от
холоду. ‡ванинцев заметил это.
- ‚ам холодно, - сказал он с заботливостью, - давайте Я вас закрою, -
продолжал он, раскрываЯ полы своей огромной медвежьей шубы.
ЊолодаЯ девушка быстро, почти ни минуты не колеблЯсь, прижалась к нему
- он закрыл ее так, что из меха виднелось только ее личико, пылавшее
румЯнцем. ’о был румЯнец лихорадочного волнениЯ, ибо он слышал, как неровно
и часто стучало ее маленькое сердце на его груди.
- Ѓоюсь, чтобы с вами не было лихорадки, - заметил он, отогреваЯ в
своей руке ее тонкие пальцы.
‹идиЯ улыбнулась сквозь слезы.
- Ћ чем же вы плачете, дитЯ мое? - начал ‡ванинцев, - все это должно
пройти длЯ вас, как смутный сон, как бред лихорадки, Я отвезу вас к одной
почтенной даме, она вас примет как дочь, и верьте мне, что от нее вы можете
идти под венец с кем угодно.
- џ никогда не выйду замуж, - прошептала ‹идиЯ.
- Ќу, если вы хотите, - вы останетесь у нее всегда и постоЯнно; она -
моЯ тетка, добраЯ старушка, котораЯ любит менЯ без памЯти, наконец, вы
можете вступить на сцену с вашей красотой, с вашим талантом...
‹идиЯ зарыдала и спрЯтала голову на грудь ‡ванинцева.
- ‘транный вы ребенок, ‹идиЯ, - сказал он кротко. - ‚ы плачете, как
будто что-нибудь потерЯли, когда на поверку оказываетсЯ, что вы выиграли.
- „а, вы этого не поймете, - вскричала девочка с истерическими
рыданиЯми. - ‡ачем вы спасли менЯ, ‡ванинцев?.. кто вас просил обо мне
заботитьсЯ, - Я знаю, что вам все известно, что все эти гнусные люди в вашей
власти; но зачем, зачем вы встали над ними так высоко?... ‡ванинцев,
‡ванинцев, - продолжала она голосом умолЯющей страсти, - пока вас не было,
пока вы не стали ходить к нам, Я была иногда счастлива и могла бы быть
верной женой... Я было полюбила ‘евского... он был благороден, он был нежен
и добр, он был ребенок, как Я же, больше менЯ...
- —ем же Я помешал вам? - грустно спросил ‡ванинцев.
- —ем?.. и вы еще спрашиваете... Ћ! не притворЯйтесь, бога ради, €ван
Ђлександрович, Я вас слишком хорошо знаю... вы смеЯлись надо мною, смеЯлись
над ним.
- џ хотел вам обоим добра.
- „овольны ли вы теперь! - быстро вскричала ‹идиЯ, поднимаЯ на него
глаза... - џ люблю вас.
- ‹идиЯ.
- Џостойте, - перервала она его с усилием, - постойте... не говорите
ничего... Я вас знаю... вы уморили ‚оловскую... не возражайте, Я это знаю...
Я этому верю... вы любить не можете, ваша любовь - смерть.
- € жизнь, ‹идиЯ, - улыбаЯсь, сказал ‡ванинцев, отстегиваЯ полог саней
и вносЯ на руках по лестнице девочку, котораЯ в забытьи обвила своими руками
его шею.
Ћн отпер дверь, потому что не имел никогда привычки, возвращаЯсь,
поздно домой, будить своих людей. Ћн внес ‹идию в свой кабинет и, тихо,
бережно сложивши ее на турецкий диван, зажег лампу; ничто не изменЯло
неподвижному, беспечному спокойствию его физиономии, и лампа осветила перед
‹идиею тот же прекрасный, величавый мужской образ. Ћна трепетала, как в
лихорадке, беднаЯ девочка, но глаза ее, облитые влагою, не могли оторватьсЯ
от ‡ванинцева.
Ћн взЯл маленький табурет и сел подле нее.
- ‹идиЯ, - начал он, гладЯ на своей руке ее маленькую руку, - вы
сказали слово, которое должно решить навсегда вашу и мою участь. ‘лушайте же
менЯ.
- џ вас слушаю, - шепнула она, тщетно силЯсь оторватьсЯ от него
глазами.
- ‚оловскаЯ умерла, потому что она не могла жить, - сказал он твердо и
грустно, - Я ее любил, но и на нее даже смотрел Я как на камень: выдержит
обделку - хорошо, не выдержит - что делать!
‹идиЯ провела рукою по лбу.
- ‚о всем и везде Я хочу правды, - продолжал ‡ванинцев с невозмутимым
спокойствием, - любовь и женщина - самые лучшие вещи на свете, - это мой
единственный интерес, потому что другим мне нечем занЯтьсЯ... но Я не хочу
никогда, чтобы раскаивались в любви ко мне... „лЯ этого - Я говорю вещи
прЯмо и сам не терплю полупризнаний, полупреданности.
‹идиЯ с ужасом закрыла лицо руками, вырвавши с усилием свои пальцы из
рук ‡ванинцева.
- Ќе бойтесь, ‹идиЯ, - сказал ‡ванинцев улыбаЯсь, - не бойтесь, вы в
безопасности до тех пор, пока сами не предались мне... ‚ы еще не в моей
власти.
‹идиЯ приподнЯлась и судорожно сжала руку ‡ванинцева.
- џ вам сказал, - продолжал он, - что Я отвезу вас к тетке!..
- Ќет, нет, - сказала она с замирающим шепотом страсти, обвиваЯ его шею
и безумно-нежно смотрЯ ему в глаза... - џ погибла, Я навсегда погибла... но
Я от вас не отстану, Я от тебЯ не отстану, мой милый... слышишь ли ты это?
€ она в беспамЯтстве упала в его объЯтиЯ.
‡ванинцев взЯл флакон eau de Cologne {одеколона (франц.).} и опрыскал
ей лицо освежающею влагою... она снова пришла в себЯ, и снова пробудившеесЯ
чувство стыда заставило ее склонитьсЯ лицом к подушке дивана.
- ЏовторЯю вам, что Я не хочу увлечениЯ, - сказал ей ‡ванинцев, -
свободно, разумно должна предаватьсЯ женщина, если она хочет только быть
равной мужчине.
- ‚ы менЯ не любите, - глухо рыдала ‹идиЯ.
- џ могу любить только равное себе, дитЯ мое, - отвечал ‡ванинцев. - ‚ы
увлечены теперь, Я вам ЯвилсЯ романтическим героем-избавителем, а что, если
бы Я сказал вам, что все это - только заранее подготовленнаЯ сцена?..
- ‚се равно, - вскричала девочка, - Я люблю вас.
- —то Я по крайней мере предвидел вашу судьбу и свою роль.
- џ люблю вас.
- —то Я был уверен в том, что вы менЯ будете любить, с первой нашей
встречи.
- ‡ванинцев!..
- —то Я сказал себе: она должна быть моей рабою.
‹идиЯ быстро вскочила с дивана и стала перед ним бледнаЯ, трепещущаЯ.
- —то Я _знаю_ это, - продолжал ‡ванинцев с бесконечною нежностью.
- Ћн менЯ любит! - вскричала девушка, падаЯ к его ногам и скрываЯ свою
голову на груди ‡ванинцева.
- „а, Я тебЯ люблю, мой светлый ангел, - сказал он, страстно сжимаЯ ее
в объЯтиЯх... - џ тебЯ люблю, потому что Я тебЯ создал, - продолжал он,
сажаЯ ее снова на диван и склонЯЯсь головой к ее коленам... - ’ы видишь, Я у
ног твоих, ты видишь, Я твой раб, моЯ сестра, моЯ подруга... ‹идиЯ, ‹идиЯ, -
говорил он, увлекаЯсь все более, - путь мой кончен, эта минута - вечность,
эта гордость, которой Я теперь полон - целый мир, необъЯтный мир блаженства:
Я могу наконец, не стыдЯсь самого себЯ, обливать слезами твои руки, твои
ноги, дитЯ мое, могу предаватьсЯ всем безумствам страсти... Њой ангел, моЯ
подруга - еще раз скажи мне, что...
- —то Я отрекаюсь от всего, - сказала ‹идиЯ страстным шепотом, - что в
твоей любви целое небо, что иного Я не хочу...
- Ќа жизнь и на смерть, - сказал ‡ванинцев, взЯвши ее руку напечатлеваЯ
поцелуй на ее устах. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

—итатели мои ждут, вероЯтно, кровавой развЯзки, - но, по долгу
повествователЯ, Я обЯзан сказать им, что о дуэли и в помине не было.
‘евского убедила его матушка, что все это случилось к его счастию.
Ћ ‡ванинцеве и ‹идии нет ни слуху ни духу. Ћни уехали из Џетербурга.
‘евский где-то уже столоначальником.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

Џри жизни ѓригорьева его автобиографическаЯ проза печаталась в журналах
большинство произведений опубликовано с опечатками и искажениЯми. Ќовые
изданиЯ его прозы поЯвились лишь в XX в., по истечении 50-летнего срока со
смерти автора (до этого наследники были, по дореволюционным законам,
владельцами сочинений покойного, и издавать можно было только с их согласиЯ
и с учетом их требований). Ќо большинство этих изданий, особенно книжечки в
серии "“ниверсальнаЯ библиотека" 1915-1916 гг., носило не научный, а
коммерческий характер и только добавило число искажений текста.
‹ишь Њатериалы (здесь и далее при сокращенных ссылках см. "‘писок
условных сокращений") - первое научное издание, где помимо основного
мемуарной произведениЯ "Њои литературные и нравственные скитальчества" были
впервые напечатаны по сохранившимсЯ автографам "‹истки из рукописи
скитающегосЯ софиста", "Љраткий послужной список..." (ранее воспроизводилсЯ
в сокращении) письма ѓригорьева. Ђрхив ѓригорьева не сохранилсЯ, до нас
дошли лишь единичные рукописи; некоторые адресаты сберегли письма ѓригорьева
к ним. ‚. Ќ. ЉнЯжнин, подготовивший Њатериалы, к сожалению, небрежно отнессЯ
к публикации рукописей, воспроизвел их с ошибками; комментарии к тексту были
очень неполными.
Ќаиболее авторитетное научное издание - Џсс; единственный вышедший том
(из предполагавшихсЯ двенадцати) содержит из интересующей нас области лишь
основное мемуарное произведение ѓригорьева и обстоЯтельные примечаниЯ к
нему. ђ. ‚. €ванов-ђазумник, составитель ‚оспоминаний, расширил круг
текстов, включил почти все автобиографические произведениЯ писателЯ, но тоже
проЯвил небрежность: допустил ошибки и пропуски в текстах, комментировал их
весьма выборочно.
’ексты настоЯщего изданиЯ печатаютсЯ или по прижизненным журнальным
публикациЯм, или по рукописЯм-автографам (совпадений нет: все сохранившиесЯ
автографы публиковались посмертно), с исправлением Явных опечаток и описок
(например, "‚адим Ќижегородский" исправлЯетсЯ на "‚адим Ќовгородский").
€справлениЯ спорных и сомнительных случаев комментируютсЯ в "ЏримечаниЯх".
Љонъектуры публикатора заключаютсЯ в угловые скобки; зачеркнутое самим авто-
ром воспроизводитсЯ в квадратных скобках.
ЋрфографиЯ и пунктуациЯ текстов несколько приближена к современным;
например, не сохранЯетсЯ архаическое написание слова, если оно не
сказываетсЯ существенно на произношении (ройЯль - роЯль, охабка - охапка и
т. п.).
ђедакционные переводы иностранных слов и выражений даютсЯ в тексте под
строкой, с указанием в скобках Языка, с которого осуществлЯетсЯ перевод. ‚се
остальные подстрочные примечаниЯ принадлежат Ђп. ѓригорьеву.
„аты писем и событий в ђоссии приводЯтсЯ по старому стилю, даты за
рубежом - по новому.
‡а помощь в комментировании музыкальных произведений выражаетсЯ
глубокаЯ благодарность Ђ. Ђ. ѓозенпуду, в переводах французских текстов - ћ.
€. Ћроховатскому, немецких - ‹. ќ. Ќайдич.

‘Џ€‘ЋЉ “‘‹Ћ‚Ќ›• ‘ЋЉђЂ™…Ќ€‰

Ѓелинский - Ѓелинский ‚. ѓ. Џолн. собр. соч., т. I-XIII. Њ., изд-во ЂЌ
‘‘‘ђ, 1953-1959.
‚оспоминаниЯ - ѓригорьев Ђполлон. ‚оспоминаниЯ. ђед. и коммент.
€вановађазумника. Њ.-‹., "Academia", 1930.
…горов - Џисьма Ђп. ѓригорьева к Њ. Џ. Џогодину 1857-1863 гг.
ЏубликациЯ и комментарии Ѓ. ”. …горова. - “чен. зап. ’артуского ун-та, 1975,
вып. 358, с. 336-354.
€ђ‹€ - рукописный отдел €нститута русской литературы ЂЌ ‘‘‘ђ
(‹енинград).
‹Ѓ - рукописный отдел ѓос. Ѓиблиотеки ‘‘‘ђ им. ‚. €. ‹енина (Њосква).
‹ит. критика - ѓригорьев Ђполлон. ‹итературнаЯ критика. Њ., "•уд.
лит.", 1967.
Њатериалы - Ђполлон Ђлександрович ѓригорьев. Њатериалы длЯ биографии.
Џод ред. ‚лад. ЉнЯжнина. Џг., 1917.
Џолонский (следующаЯ затем цифра означает столбец-колонку) - Џолонский
џ. Џ. Њои студенческие воспоминаниЯ. - "…жемесЯчные литературные приложениЯ"
к "Ќиве", 1898, декабрь, стб. 641-688.
Џcс - ѓригорьев Ђполлон. Џолн. собр. соч. и писем. Џод ред. ‚асилиЯ
‘пиридонова. ’. 1. Џг., 1918.
ц. р. - цензурное разрешение.
—Ѓ - ѓригорьев Ђп. —еловек будущего. Њ., "“ниверсальнаЯ библиотека",
1916.

Ћ„€Ќ €‡ ЊЌЋѓ€•

‚первые: ђепертуар и пантеон, 1846, ќ 6, с. 497-547; ќ 7, с. 84-101; ќ
10, с. 18-42. Џерепечатано в виде отдельного изданиЯ: ѓригорьев Ђп. Ћдин из
многих. ђассказ в трех эпизодах. ‘ предисловием Ќ. Ќ. ђусова. Њ.,
"“ниверсальнаЯ библиотека", 1915, 168 с.

ќпизод первый. ‹юбовь женщины

1 ‚ саду Љушелева-Ѓевбородко... - на ‚ыборгской стороне Џетербурга
(Џолюстрово, ‘пасскаЯ мыза; ныне остатки сада сохранились вокруг дома ќ 40
по ‘вердловской наб.; в середине XIX в. это был известный загородный дворец
графа ѓ. Ђ. Љушелева-Ѓезбородко). ‘ад арендовал владелец ресторанов и завода
искусственных минеральных вод €. €. €злер, устроивший здесь увеселительное
заведение "’иволи", пользовавшеесЯ большой популЯрностью у петербуржцев.
‚осемь раз в сутки от Ќевского проспекта до Џолюстрова ходил омнибус,
"‘пасский дилижанс" (указано ‘. Ђ. ђейсером).
2 ѓерман - как и упомЯнутый ниже ѓунгль, дирижер оркестра. Џодробнее о
выступлениЯх ѓермана и ѓунглЯ см.: ђозанов Ђ. ‘. Њузыкальный Џавловск. ‹.,
1978.
3 ”леровый - прозрачный, редкий.
4 ...голоса, как-то странно, как-то ребЯчески резкого... - ‘р. в
"‹истках из рукописи скитающегосЯ софиста": "...ее резки-ребЯческим голосом"
(о Ќине).
5 ЃольшаЯ ЊещанскаЯ - ныне ул. Џлеханова.
6 ... в кондитерских народу мало, и только в одной из них каждый вечер
толкуют об Ђнглии и ”ранции... - ђечь идет о кондитерской ‚ольфа,
помещавшейсЯ на Ќевском пр., в доме ќ 18.
7 ...манеру ‡ванинцева пожимать указательным пальцем чужой пульс. - ‘м.
примеч. 35 к мемуарам Ђ. ”ета "ђанние годы моей жизни".
8 "Ћ, ђоберт, люблю тебЯ сердечно. ‹юбви души моей ты не постигнешь
вечно!" - €сточник цитаты не обнаружен в операх, где имеютсЯ персонажи по
имени ђоберт. ‹ишь отдаленное сходство имеетсЯ с этим текстом в арии
€забеллы в IV действии "ђоберта-дьЯвола" „ж. Њейербера.
9 ... о шотландских степенЯх. - €меетсЯ в виду введеннаЯ в XVIII в.
система масонских степеней (созданнаЯ вначале в отландии), усложнившаЯ
доступ к "высшим" масонским группам (число степеней возросло до 9 и даже до
99).
10 ... сбор талек льну. - ‘бор льнЯной прЯжи (талька - моток ниток
определенной меры).
11 ђегалиЯ - сорт сигар.
12 ильничать - плутовать, обманывать.
13 Џески - местность в Џетербурге (район нынешних ‘уворовского
проспекта и ‘оветских улиц).
14 —ухонка - уничижительное прозвание финок в дореволюционной ђоссии.
15 ‚едка - очевидно, произведено от названиЯ угро-финских племен "водь"
или "весь".
16 ‘пензер - короткаЯ куртка.
17 ѓитана - цыганка (от исп. gitana).
18 „епозитки - бумажные деньги.

ќпизод второй. Ђнтоша

1 Њораль Ђдама ‚ейсгаупта. - ‚ 1776 г. немецкий юрист Ђ. ‚ейсгаупт
основал" орден иллюминатов, просветительское общество масонского типа. ‚
наиболее полном изложении Ђ. ‚ейсгауптом учениЯ иллюминатов ("Das
verbesserte System der Illuminaten...". Frankfurt-Leipzig, 1787) не удалось
обнаружить именно такой фразы; возможно, ѓ. пользовалсЯ какими-либо
вторичными трудами или устной масонской традицией. ‚ейсгаупт проповедовал
идеи космополитического братства людей и необходимость
самоусовершенствованиЯ человека и самоответственности в выборе жизненного
пути.
2 ... хоть чему-нибудь удивлЯтьсЯ... - Ќамек на античную
(древнегреческую и римскую) пословицу "Ќичему не удивлЯйсЯ".
3 ... беззаконнаЯ комета в кругу расчисленном светил. - ‘трока из
стихотворениЯ Џушкина "Џортрет" (1828).
4 ... идеЯ вЯжетсЯ за идею, великолепное здание ЯвлЯетсЯ пред очами
духа... нет основы у этого зданиЯ... - ѓ. имеет в виду философию ѓегелЯ,
котораЯ его страшила своей "безосновностью": идеЯ бесконечного развитиЯ
казалась ѓ. "бездонной", лишенной прочного философско-нравственного
фундамента.
5 ... бесстрастное выражение лица, которое напоминало спокойствие
египетских сфинксов. - ’ема, дорогаЯ длЯ художественного сознаниЯ ѓ., он ее
развивал в стихотворении "ѓероЯм нашего времени" (1845):

‚ы не видали их,
…гипта древнего живущих изваЯний,
‘ очами тихими, недвижных и немых,
‘ челом, сиЯющим от царственных венчаний.
‚ы не видали их, - в недвижных их чертах
‚ы жизни страшных тайн бесстрашного сознаньЯ
‘ надеждой не прочли...

Last-modified: Sat, 10 May 2003 06:18:15 GMT
Ћцените этот текст: