х, перебираЯ пальцы, сказала:


     -- ‚аша светлость! Я пред вами крайне виновата; Я вас обманула!
     џ (про себЯ). ‚ероломнаЯ! погиб Я! ќто мщение за мщение.
     Љ н Я з ь. —то такое, должна быть правда, ибо Я люблю ее.


     ” е к л у ш а. Ѓрат мой просил у менЯ замолвить слово за дЯдю нашего, полковника
’рудовского. Ћн склонен был к тому мольбами жены его и дочери. ‚аша светлость
склонились на мое прошение, и его облагодетельствовали. Љак не хотелось мне выезжать
сегодни из дому, то поручила брату отнести к нему кошелек с деньгами. Ќо увы! Ћн нашел
его в крайнем бешенстве; услыша, что Я просила за него у вашей светлости, он относилсЯ обо
мне самыми поносными словами, упрекаЯ за ту любовь, какую Я к вам питаю. Љинув на пол
кошелек, попрал его ногами и брату приказал объЯвить мне, чтобы Я береглась его; ибо он
охотнее пронзит менЯ шпагою, чем будет видеть в объЯтиЯх женского злодеЯ дочь сестры
своей. ‚от и кошелек.
     Љ н Я з ь (побледнев). € червь посмел! џ знаю, что делать.
     Ћн вышел в великом гневе, и того же самого днЯ к вечеру произошли немалые
странности. џ объЯвлен секретарем его светлости, а ’рудовский упрЯтан бог знает куда. ѓ-н
ѓадинский поздравлЯл менЯ с таким лицом, как бы один ворон другого, который из когтей
его вырвал добычу. Ћднако Я притворилсЯ, что верю его ко мне доброхотству.
     Ћднако когда ввечеру мы с ѓадинским поразговорились за дружескою трапезою, то Я
не удержалсЯ, чтобы не сделать сего восклицаниЯ: "Ќесчастный старец, беднаЯ жена, жалкаЯ
дочь! что с вами теперь будет? ‚ероЯтно, вы теперь проливаете горькие слезы за упрЯмого
мужа и отца, что он не согласилсЯ пить из мутного источника и вас заставлЯет умирать! ‚ы
достойно плачете! ‡ачем желать установлЯть свои законы, ниспровергаЯ самые древние? ќто
свЯтотатство! „ревние мудрецы говорили: старайсЯ быть таковым, каким казатьсЯ хочешь!
•орошо! Ќо они, знаЯ права человечества и законы природы, отнюдь не говорили: кажись
таковым, каким ты и есть! Ћ люди, люди! о мутные источники!"


        ѓлава IV. ЃЋ†… ЊЋ‰! —’Ћ-’Ћ €‡ ‘…ѓЋ Ѓ“„…’


Џолучив достоинство секретарЯ, Я переродилсЯ. Њногие опыты, когда попадал Я в
беду, желаЯ сделать доброе дело, менЯ просветили. „аже и последнее происшествие немало к
тому способствовало. ѓадинский полюбил менЯ или по крайней мере так показывал, может
быть опасаЯсь оскорбить мнjгоименитого брата многомощной ”ионы,
     Љак бы то ни было, Я очень доволен был собою и его светлостию, который день ото
днЯ становилсЯ ко мне благосклоннее, следовательно все посещающие его переднюю ниже и
ниже предо мною изгибались, а Я выше и выше распрЯмлЯлсЯ. ‚ один вечер, когда Я и
ѓадинский дружески на досуге беседовали за бокалами шампанского, он, засунув руку в
карман и растЯнувшись в креслах, сказал мне с важностию:
     -- „руг мой! ты видишь, что Я тебЯ люблю, а потому, как ты нов еще в этом посте, а Я
уже поседел, тручись около знати, то могу сделать тебе совет и клЯнусь, что он будет
премудрейший. €зволь слушать: 1-е. ‚сЯкого знатного человека, которому ты служишь,
считай выше всЯкого смертного. …сли же совесть твоЯ упрЯма, то сколько можно поукроти
ее. ‘тарайсЯ кланЯтьсЯ ему как можно униженнее, от того спины не переломишь. ‚сегда
превозноси его похвалами, в глаза и заочно, и, буде найдешь случай, уверЯй, что ты и во сне
грезишь в честь ему. 2-е. ‘охрани тебЯ боже заикнутьсЯ, что ты служишь одному отечеству!
ЏустЯки! отечество так же, как и бог, даров своих не посылает к нам непосредственно. ‚езде
надобны доступные ходатаи. 3-е. ‚ыкинь из головы своей старинные слова, которые теперь
почитаютсЯ обветшалыми и совершенно почти вышли из употреблениЯ. ‘лова сии суть:
добродетель, благотворительность, совесть, кротость и прочие им подобные. џ думаю,
что слова сии скоро совсем выгнаны будут из лексиконов всех Языков на свете, да и дельно.
Љроме сумы, ничего не наживешь с ними. 4-е. ‘удЯ по настоЯщему твоему положению, ты
уже не совсем новичок на свете; Я говорю о том, что ты избежал непростительной глупости,
которой подвержены иногда и умные люди; то есть ты не поскупилсЯ прелестЯми сестры
твоей ”ионы. ’ак, друг мой! жены, сестры, дочери, племЯнницы иногда выводили из
прапорщиков в короли. Љак ты думаешь, что был бы Я, если бы жена моЯ по какому-то
особенному счастию не удостоилась от его светлости получить несколько особенных
приветствий. —то бы сам кнЯзь значил, если бы не наша принцесса! „руг мой! кто силен,
богат и знатен, весь выпачкайсЯ в грЯзи, всЯкий назовет его светлейшим. „а оно так и есть.
Џосмотри, как иногда кнЯзь наш из особого своенравиЯ бредет в дворец пешком в октЯбре
месЯце, между тем как великолепнаЯ, раззолоченнаЯ карета с гайдуками, вершниками и
скороходами едет позади его. Ќе всЯк ли почитает за счастие, к кому он кивнет головою и
скажет: "Ђ! это вы!" Љак скоро ты, ѓаврило ‘имонович, по сему совету поступать станешь,
будешь преблагополучный человек; в противном случае пенЯй сам на себЯ".
     ‘им кончилсЯ нравоучительный совет ѓадинского; Я дал слово следовать
благочестивым сим правилам. € подлинно, не понимаю и сам, каким образом Я сделалсЯ
самым бесчувствительным человеком. ‘покойно смотрел Я в глаза бедной вдовы, предо
мною слезЯщей. ‘тоны и вздохи менЯ не трогали. Џравда и то, что как скоро Я начинал
смЯгчатьсЯ, то верный, наблюдательный взор друга моего, ѓадинского, подкреплЯл менЯ.
"Ќе робей, -- говорил он мне часто, -- слезы бывают весьма обманчивы. Љогда будешь ими
трогатьсЯ, то придетсЯ поплакать и самому". џ слушал глубокомысленные речи сии и
становилсЯ тверд, как кремень.
     ‘им-то образом провел Я около двух лет у кнЯзЯ, и знатность моЯ возвысилась. Ќе
буду описывать всех наглостей, несправедливостей, даже беззаконий, какие мы наделали.
ЉнЯзь слепо слушалсЯ наших советов, а мы еще слепее своих прибытков. Љошелек мой
весьма наполнилсЯ; но Я беспрестанно становилсЯ жаднее к золоту.
     Ћднакоже, следуЯ нити происшествий, Я обЯзан открыть некоторые из них, имевшие
более влиЯниЯ на судьбу мою.


     Њожно начать с того, что ”екла ‘идоровна не напрасно обещала еще в Њоскве
употребить все способности души и тела, чтоб вывести менЯ в люди. …е благодеЯниЯ были
бесчисленны, да и мог ли его светлость ‹атрон отказать в чем-либо многоопытной ”ионе,
когда его сиЯтельство —истЯков не мог делать того простой деревенской ”еклуше? Ђ какаЯ
разница! Ћдно, что несколько казалось мне странным, то Я давно уже начал замечать какуюто застенчивость, боЯзливость и крайнее в ней смущение, когда оказывал ей братские ласки.
Ћна иногда менЯ отталкивала и в слезах удалЯлась; а иногда совсем не с сестринским жаром
прижимала к груди своей, застыжалась, потуплЯла глаза и молчала.
     Ћднажды, когда Я сидел в своей комнате и выдумывал, какой ход дать делу одного
виновного, но богатого и на тот час щедрого плута, отворилась дверь, и вошла ”еклуша.
Џосле первых, ничего не значущих разговоров Я объЯвил ей мои догадки о скрытной ее
печали и просил объЯвить мне ее причину.
     -- „руг мой, -- сказала она со слезами на глазах, -- мы давно живем вместе, а до сих
пор Я не открыла тебе приключений своих с той несчастной эпохи, когда Я оставила нашу
хижину. …сли тебе не в тЯгость, Я их теперь же открою; ибо у менЯ на сердце лежит страшнаЯ
гора и чувствую, что умру, если всего не объЯвлю тебе.
     џ легко склонилсЯ, надеЯсь, что не много печалитьсЯ буду, слушаЯ о ее неверностЯх, и
она рассказала мне следующее:
     -- ‚спомнЯ прежние обстоЯтельства, Я легко догадатьсЯ могу, что начало
приключений моих тебе известно, как человеку, знакомому с кнЯзем ‘ветлозаровым, первым
моим обольстителем. ‘ей изменник держал менЯ несколько дней из одного только
любопытства, чтобы узнать, каково любЯтсЯ деревенские женщины. ‘ей злодей передал
менЯ в руки старому откупщику Џеревертову. …сли Я наскучила первому любовнику, то
последний наскучил мне гораздо более; он был наполнен чудными затеЯми и требовал
иногда того, на что и самаЯ бесчестнаЯ женщина не охотно согласитсЯ. ‚идЯ, что Я его не
слушаю, поручил довоспитывать менЯ своей любезной купчихе, котораЯ и его превышала в
изобретении возможных дурачеств, и сколько Я ни была уже испорчена в своем сердце,
однако у него мне наскучило, тем более что в менЯ влюбилсЯ один барчонок лет семнадцати,
сын богатого отца, который отправлЯл его в Њоскву длЯ окончаниЯ наук. ѓофмейстер его,
родом немец, был у нас посредником, и мы все трое поскакали в столицу.
Џрожив в Њоскве немало времени, Я не заметила, чтобы любовник мой начинал
охладевать ко мне, и все мои заботы замыкались в том, чтоб исправно уплачивать гофмейстеру половину тех доходов, какие получаю Я от своих прелестей. ‘ сим уговором
обещал он хранить тайну от родителЯ моего любезного и поддерживать его любовь ко мне.
Ќадобно знать, что Я, приехав в столицу, переменила свое имЯ и назвалась ”ионою.
ЌепостижимаЯ судьба познакомила менЯ с госпожою Ђмурез, француженкою, котораЯ жила
недалеко от нас и промышлЯла самым прибыточным товаром, который и в ђоссии не
почитаетсЯ уже контрабандою, именно: она скупала маленьких крестьЯнских девочек,
обучала их разным мастерствам и наукам, музыке, пению, танцеванью, смотрЯ по
способностЯм каждой, и после, когда они достигали девического возраста, поторговав
довольно времени их прелестЯми, продавала в рабство старым богатым сатирам. Љак она не
имела права так самовластно распорЯжатьсЯ мною, то в одно времЯ моего у нее гощениЯ
сказала следующее: "‹юбезнаЯ девица (она такою менЯ считала), Я знаток в людЯх, и мне
можете в том поверить. џ замечаю в вас великие способности и красоту, недостойную
презрениЯ. —его вы ожидаете от вашего любовника, состоЯщего под властию строгого отца,
который если прослышит о вашей свЯзи, то, божусь, вам не миновать прЯдильного дома!
Ћдумайтесь, душа моЯ. Џерейдите жить ко мне. ‚ы стоите, если немного вас поправить,
быть любовницею графа, кнЯзЯ, принца. џ все беру на себЯ. ‚ год с небольшим Я сделаю из
вас совершенную богиню и за все убытки от вас ничего не потребую, как только, чтобы вы
после того еще год слепо исполнЯли мои желаниЯ, которые и длЯ вас не неприЯтны будут.
Џосудите, какую вы по времени блестЯщую ролю играть будете!"
     Ќе знаю, надежда ли жить пышно и весело, или страх от прЯдильного дома в то же
времЯ склонили менЯ на ее представлениЯ. џ скоро к ней переехала к великому отчаЯнию
моего любовника. Ћн был столько страстен, что не один раз приходил к нашим воротам,
выкликал менЯ и нещадно упрекал в неблагодарности. Ћднако советы госпожи Ђмурез
начали мгновенно иметь надо мною свою силу; Я смеЯлась в глаза любовнику, и как он был
однажды несколько непочтителен, то Я дала ему две пощечины.
     Ћн ушел, предаваЯ менЯ проклЯтию, и с тех пор не ЯвлЯлсЯ.
     Ћхота, а может быть и подлинно способности, или вместе то и другое, были
причиною, что Я в продолжение полутора лет сделалась первою девицею в сем нового рода
пансионе. џ пела, играла и танцевала прелестно, по крайней мере в глазах моей хозЯйки. ’ут
наступило времЯ платежа, и признатьсЯ, Я не находила в нем таких веселостей, какие мне
обещаны. ‘начала Я представлЯла ролю вестальской девы. •оть жизнь моЯ и совсем мне не
нравилась, ибо большею частию Я должна была служить древним старикам, не совсем еще
выбившимсЯ из сил, однако довольно терпеливо ожидала окончаниЯ моего искуса, как
внезапное происшествие прервало наши подвиги. Ћдин знатный вельможа лет шестидесЯти
пленилсЯ одною из названных сестер моих, которую мадам столько же раз поновлЯла, как и
менЯ. Љ несчастию, она была не совсем совершенна в медицине, и боЯрин наш захворал
после любовных опытов. Ћн взбесилсЯ и, пользуЯсь своею властию, запрЯтал нашу мадам
куда давно бы должно было. Њы разбежались, как овцы без пастуха, когда нападает на них
хищный волк. ‘лучайно определилась Я на театр и представлЯла немаловажные роли, как
влюбилсЯ в менЯ кнЯзь ‹атрон. ’ебе известно приключение, как Я с ним рассталась. ’ы
поступил, конечно, жестоко, но и справедливо. ‚ дом просвещениЯ ввела менЯ одна
приЯтельница, котораЯ хотЯ там и не присутствовала, потому что не могла уже по летам
своим возбуждать в просветителЯх мира никаких к себе склонностей, а только доставлЯла им
других, к тому способных.
     Ћкончание всего дела тебе небезызвестно. Ќо чего ты не знаешь, чего не воображаешь
и о чем сама Я никогда, никогда не думала -- ах!
     ’ут она заикнулась, потупила в землю глаза и совсем замолчала.
     -- —то же такое, любезнаЯ ”еклуша, еще с тобою сделалось, -- вскричал Я,
предполагаЯ услышать какую-нибудь необыкновенную любовную повесть.
     -- ЉнЯзь, -- сказала она, принЯв бодрый вид, хотЯ губы ее дрожали и грудь сильно
волновалась. -- Ђх! как трудно быть женщине в моем положении. џ не думала, что после
всего происшедшего со мною и когда уже достигла тех лет, которые должны принести с
собою рассудок, подвергнусь опЯть той страшной, пламенной страсти, котораЯ, не быв
удовольствована, с каждым мигом уносит часть бытиЯ моего. ‘остоЯние мое тем тЯгостнее,
что Я теперь в том возрасте, когда жизненнаЯ природа в полной силе своей и могущество ее
непобедимо.
     ‘иЯ речь подлинно показалась мне сначала чудною. "Љак можно, -- думал Я, -- чтоб
женщина, столько лет проводЯ распутную жизнь, могла истинно влюбитьсЯ?" Ќо, вспомнЯ
жизнь моей ‹икорисы, Я задумалсЯ и после сказал ”еклуше:
     - Љто ж тот благополучный смертный, к которому ты воспылала столь сильною
любовью?
     -- ЉнЯзь! -- сказала она, более прежнего зардевшись, -- хотЯ мне и совестно, но Я
должна говорить Ясно. ‚ы тот человек, к которому возвратилась прежнЯЯ моЯ любовь в
тройной степени. —то Я говорю! џ вас прежде не любила! ‘лучай, соседство, чувственность
неопытной молодости сделали менЯ матерью прежде должного времени. “тратив то, чего
уже возвратить не могла, и имеЯ отцом столько несостоЯтельного человека, каков был кнЯзь
‘идор, мне оставалось одно из двух: или быть вашею женою, или бродить по миру с дитЯтем
у груди и сумою на спине. Ќо теперь, великий боже! теперь, когда некоторые приЯтные
знаниЯ и искусства украсили мой разум и умЯгчили чувствованиЯ, когда роскошнаЯ жизнь
среди утех и наслаждениЯ разнежила, так сказать, мое воображение, -- теперь кровь моЯ
кипит, и Я всЯ сгораю.
     Ћкончив слова сии, она устремила ко мне пламенные глаза свои и ожидала ответа.
„олго был Я в настоЯщем затруднении. ђазные движениЯ волновали душу мою и сердце.
Џоложение ”еклуши было так прелестно, вздохи так сладострастны, каждое движение так
выразительно и полно упоениЯ страсти, что если бы на моем месте был и самый
несговорчивый „иоген, то, верно, призадумалсЯ бы. Њне представлЯлись первые дни любви
нашей, наслаждениЯ, вкушаемые тогда в объЯтиЯх один другого, -- словом, Я
воспламенилсЯ, хотел простереть к ней руки и прижать нежную грудь ее к моей груди, как
вдруг милаЯ, добраЯ, пламеннаЯ ‹икориса, давно уже носЯщаЯ под сердцем залог любви
взаимной, представилась моему воображению. Њне казалось в тогдашнем жару, что слышу
ее голос: "‹юбезный мой! …сли Я и много виновата, если ты и не нашел во мне того, чего
искал, по крайней мере, быв уже твоею, Я невинна, буду матерью твоего дитЯти и никогда не
кину его, как то сделала жена твоЯ!"
џ наполнилсЯ бодростию и спросил жестоким голосом, за который да простит менЯ
господь бог:
-- —то  ж  будет  из  этого,  кнЯгинЯ  ”екла  ‘идоровна?      Ћна поражена  была
сильно, но, скоро пришед в себЯ, сказала так ласково, так тихо, что Я закраснелсЯ:


     -- „руг мой! чего нам искать теперь в большом свете? €мущество мое превосходит
даже наши надобности. ’ы также не убог. “ нас более, чем у всех дворЯн, соседних с
”алалеевкою, а не только у тамошних кнЯзей и старост. ‚озвратимсЯ на свою родину. …сли
ты от нерадениЯ моего лишилсЯ сына, он может найтись, или Я могу тебе подарить другого.
     Џризнаюсь, что она способна была обольщать, и если бы не ‹икориса, -- при сем
одном имени Я опЯть одумалсЯ и сказал также ласково:
-- ЊилаЯ моЯ! ЏредставлениЯ твои пленительны. џ охотно бы оные принЯл, но свЯзан
уже новыми узами -- сердечными.
     Ћ н а (крайне встревожилась). Љак! Я не понимаю?
     џ. џ считал вас навсегда потерЯнною и по оному искал соответствиЯ на любовь мою
от подруги вашей в доме просвещениЯ -- от прекрасной ‹икорисы. “спел, и надеюсь


     быть скоро отцом; а что всего важнее, так верно сиЯ мать не покинет своего дитЯти!
     Ћ н а (побледнев, встает). ќто подлинно новость, какой Я в сие времЯ и не ожидала.
…сли Я преступница, в чем и не запираюсь, если Я презрела законы благопристойности по
крайней мере, -- но что говорить более? Џосле того, что мы теперь сказали один другому,
собственно щадЯ самих себЯ, должны избегать уединенных свиданий. Ћни будут только
терзать сердца наши. Њолю вам, не проклинайте памЯти моей; Я некогда покоилась у сердца
вашего и часть его занимала собою; охотно прощаю вам вторую вашу любовь, Я заслужила
удар сей, и прежние непорЯдки мои стоЯт, чтобы правосудный бог наказал менЯ, когда Я
думала обратитьсЯ на путь истины; но если и свЯтаЯ ЊариЯ, толико же прежде виновнаЯ,
посредством покаЯниЯ могла испросить благость его, то зачем и мне отчаиватьсЯ? џ рада, что
оставлЯю вас любимцем прелестной девушки. Ѓог да благословит вас. „а утешит она вас в
объЯтиЯх своих за те горести, какие вы от менЯ потерпели. Ќе думайте, чтоб Я стала вредить
вам по службе. „а сохранит менЯ от того ангел-хранитель мой! …сли дарует вам небо найти
сына нашего, скажите ему, что пример матери его доказывает, как опасно, как гибельно
оставлЯть правила, которые небо хранить повелевает. „озвольте мне иметь последнюю
отраду в жизни, дозвольте упасть к ногам вашим, облобызать прах их и услышать сладкое
прощение! Џростите! Џростите!
     Ћна упала к ногам моим и целовала колени. ‚сЯкий легко представит, в каком был Я
поражении. џ не понимал, что со мною делаетсЯ. Ќекоторый свЯщенный ужас сжал губы
мои. € когда она со стоном и рыданием, не вставаЯ с колен, твердила: "€менем божиим
заклинаю, -- простите!" -- Я кое-как мог произнести: "„а простит тебе милосердие божие,
как Я прощаю!" ’ут поднЯл Я ее, прижал, сам рыдаЯ, к своему сердцу и запечатлел на губах
ее поцелуй примирениЯ. Ѓыстро вскочила она, закрыла руками глаза и пошла в свои покои.
€з другой комнаты слышны были горькие ее всхлипываниЯ; сам Я был почти в подобном
состоЯнии и всю ночь продумал о сем странном Явлении. ‘лезы ”еклуши, ее униженное
положение, ее последние слова не выходили из головы моей. џ упрекал то себЯ, то ее, то
злой рок свой. €ногда приходило мне на мысль, что, несмотрЯ на обещание, она не оставит
мстить; а знаЯ могущество кнЯзЯ ‹атрона, Я содрогалсЯ. "Ѓоже мой, -- сказал Я, наконец, --
что-то из сего будет? ‚елика власть господнЯ!" Љ утру задремал Я, решась при первом случае
посоветоватьсЯ с ‹икорисою. "†енщины в таких случаЯх сметливее, и если замечу в моем
кнЯзе какую-либо перемену, то, нимало не думаЯ, -- давай бог ноги!"


        ѓлава V. Њ€Ќ€‘’…ђ‘Љ€… Џђ€…Њ›


     Ќа рассвете следующего днЯ бросилсЯ Я к ‹икорисе; но при самом вступлении в ее
спальню сердце мое растерзалось от горести. Ћна мучилась родами и не могла разрешитьсЯ.
‘тараЯ кухарка, котораЯ уверила мою подругу, что она в таких случаЯх настоЯщаЯ питомица
ќскулапа, видЯ трудности родов, вместо оказаниЯ какой-либо помощи стоЯла пред образом и
громогласно читала молитвы, прибавлЯЯ в конце каждого пункта некоторые бестолковые
слова, кои считала она симпатическими. џ бросилсЯ к страждущей ‹икорисе, но всЯкаЯ
помощь была длЯ нее уже недействительна; к удивлению старухи, котораЯ, видЯ, что ее
симпатиЯ не помогает, опустила руки и повесила голову. ’ут вдруг с восторгом вскричала
она: "Ђхти! ‚спомнила еще одно симпатическое врачество, которое, верно, уже не обманет".
Џосле чего, поднЯв руки вверх, запела весьма громко: "…хал фараон по суху, аки по морю".
ќто было начало симпатического пениЯ. џ сердилсЯ и плакал.
-- „а хотЯ бы он, проклЯтый, по поднебесью летал, пожалуй, уймись!
     -- ‘охрани бог, -- отвечала она. -- ‹етают только колдуны и ведьмы, а он, батюшка,
был благоверный человек, и притом христианин. Џрошу не перебивать. -- Џосле сего,
разинув уста свои как можно шире, она завыла еще звонче прежнего.
Ќе помогло и это, -- и моей милой, моей нежной, моей бесподобной ‹икорисы не
стало. Ћна скоро умерла на руках моих. Џред последним вздохом, прижав руку мою к
сердцу, сказала: "Ѓлагодарю небо, что Я умираю, быв любима тобою! ѓорько мне, что ты не
увидишь плода самой пламенной любви моей! Ќо так угодно небу! прости навеки!"
‘ сим словом голова ее склонилась на грудь мою, и Я... Ћ! как изобразить тогдашние
мои чувствованиЯ? џ утопал в слезах, походил на сумасбродного, но сколь ни велика была
горесть моЯ, сколько ни страдал Я, лишась предмета любимейшего в свете, однако должно
признатьсЯ, что страдание сие было несравненно меньше, нежели какое чувствовал по
лишении ”еклуши. „а и всегда думал Я, что сноснее потерЯть жену в огне, в воде, видеть ее
убитую громом, задавленную падшим строением, чем знать, что она жива и покоитсЯ в
объЯтиЯх другого. Љак бы то ни было, надобно думать о чине погребениЯ. •отЯ Я был не в
таком состоЯнии, как на похоронах тестЯ моего, кнЯзЯ ‘идора, и в деньгах имел изобилие, но
менЯ затруднЯло, как сказать о том его светлости, ибо надобно было взЯть хотЯ два днЯ
отлучки. ”еклуша, о том услыша, могла получить надежду вторичного нашего соединениЯ, а
мне крайне того не хотелось. Ќо что необходимо, то всегда необходимо. Џредстав к его
светлости, нашел, что он, читаЯ какое-то письмо, крайне был пасмурен, и из взоров
оказывалась расстроенность души.
     -- —то? -- спросил он сухо; и Я, поклонЯсь ниже, чем когда-либо, сказал дрожащим
голосом:
     -- Џриношу рабскую покорность и сердечное признание, что Я скрыл от вас о таком
обстоЯтельстве, которое теперь принЯло свое окончание. -- ’ут по его повелению рассказал
Я о смерти ‹икорисы, которую и тут, как и везде, выдавал женою. ‚ыслушав менЯ
милостиво, кнЯзь сказал:
     -- ’ы сам виноват, друг мой, что скрывал о своей жене. Ћна могла жить с тобою
вместе и, может быть, была бы жива, ибо у менЯ всегда наготове весь медицинский совет. ’ы
можешь быть уволен на три днЯ от своей должности длЯ отданиЯ последнего обрЯда
погребениЯ. ‚прочем, Я советую тебе утешитьсЯ, ибо мы оба почти в одинаковом состоЯнии;
возьми сие письмо и прочти.
     ‚зЯв из рук его бумагу, с безмерным удивлением читал Я следующее:

     "Њилостивый государь! ђано или поздо заблуждениЯ ума и сердца должны исчезнуть.
џ оставлЯю дорогу, по которой до сих пор ходила. Ќе думайте, что Я перехожу к кому-либо
из смертных, -- нет! и никогда сего не будет! пора перестать быть изменницею! Ќе надобно,
да и невозможно открыть мое убежище.
     ”иона".

     џ остолбенел, прочитав сии строки; уставил глаза на кнЯзЯ и молчал.
     Ћн также глЯдел на менЯ пристально и также молчал. €з взоров сих и всего
положениЯ казалось мне, можно было читать: "—истЯков, ты великий плут! как можно, чтоб
”иона предпринЯла что-нибудь важное, не поговорЯ о том с братом? Ќе есть ли смерть жены
твоей один только предлог, посредством которого хочешь ты с нею оставить столицу и
поделитьсЯ братски тем имуществом, которое она нажить успела?"
ЏредупреждаЯ такие невыгодные мысли о моей честности, как и должно
расторопному человеку, Я просил его на такой случай позволить нескольким своим
служителЯм и служительницам помочь мне в обрЯде погребениЯ. Љак все в доме не могли не
знать лица нареченной моей сестрицы ”ионы, то кнЯзь, принЯв на себЯ довольный вид,
сказал: "џ сам хочу при церемонии присутствовать. Џозови моего управителЯ, Я дам нужные
к тому приказы, издержки мои".
€сполнЯЯ волю его светлости, бросилсЯ Я к смертному одру незабвенной ‹икорисы.
’ут мне и на ум не приходило подумать, что сталось с ”еклушею, куда делась она? ‘колько
управитель и жена его ни уговаривали менЯ быть спокойнее и не мешатьсЯ не в свое дело,
ибо Я совалсЯ везде как угорелый, но это было длЯ менЯ невозможно. ‹икорису убрали как
настоЯщую кнЯгиню, и когда проведали, что кнЯзь ‹атрон взЯл на себЯ издержки и сам
будет, то не знаю, откуда набралось столько попов и монахов, что почти негде было и
поместитьсЯ, хотЯ происшествие сие случилось на квартире столько просторнейшей противу
прежней, сколь тогда кошелек мой был просторнее прежнего. ЉнЯзь сдержал свое слово и,
осмотрЯ пристально ‹икорису, сказал:
     -- †аль; она была прекраснаЯ женщина!
-- € притом  добраЯ! -- произнес Я,  рыдаЯ горько. ‚се кончилось. …е погребли на
кладбище капуцинского монастырЯ, и кнЯзь из особого великодушиЯ, по некотором времени,
приказал воздвигнуть монумент и сделать эпитафию. Ќа сей конец нанЯл он первого
отрекомендованного ему русского стихотворца, был доволен стихами, щедро отблагодарил и
приказал вырезать. џ любопытен был видеть надгробие моей любезной и прочел сие четырехстишие:


     Џод камнем сим погребена
‹икориса, прекраснаЯ жена;
Ћб ней пресильно муж рыдает
     € горьки слезы проливает!

     †аль, что благодетель мой был такой худой знаток в поэзии! џ охотно вынул бы
доску сию и вставил другую, но опасалсЯ негодованиЯ кнЯзева, могло ли быть то худо, что
ему казалось хорошим? €так, Я удовольствовалсЯ тем, что, вынув карандаш, написал внизу
довольно Явственно: "Ќе скорби, милаЯ, любезнаЯ женщина, что на прекрасной гробнице,
покрывающей прекрасное тело твое, вырезаны прекрасными буквами самые дурные,
нелепые стихи. ’ы и в жизни была тиха и не мстительна! ‚ечный покой кроткой душе
твоей!"


     …два успел Я спрЯтать карандаш, как показалсЯ кто-то и по наружности похожий на
немецкого пирожника. Џодошедши ко мне, сказал он:
     -- ‡дравствуй! Љонечно, удивлЯешьсЯ стихам! Џравду сказать и есть чему!
     ’ут он с довольным видом прочел свое творение; но, дошед до конца и видЯ рукопись,
вскричал:
     -- ќто что? …два поставили памЯтник, а уже и поспела похвала стихам! Џосмотрим!
     Ћн начал читать громко и протЯжно, но потом с каждым словом тише и тише! а в
половине похвалы совсем замолчал.
     -- Ћ богомерзкое писание! -- вскричал он конча, -- злодейскую руку, начертавшую
сие, должно сжечь или по крайней мере отрубить по суставам!
Ћн вытащил засаленный платок и сердитою рукою начал отирать похвалу себе. Љогда
он кончил, Я присел опЯть к могиле.
     -- —то ты хочешь делать, государь мой? -- спросил он задорно.


     џ. Ќаписать вновь, что ты стер.
     Ћ н. ’ак это была твоЯ работа, душегубец? ‡наешь ли ты, что Я в один час напишу
тысЯчу стихов таких, что от каждого из них у тебЯ волосы дыбом станут?
     џ. Ћчень рад буду, когда прибьешь один экземплЯр у ворот дома, в котором живу.
Ћ н.   Ђ где ты живешь и кто сам таков, варвар?
     џ. ‚о дворце кнЯзЯ ‹атрона, Я секретарь его и муж здесь почивающей!
     …сли бы самый сильный удар грома над ним обрушилсЯ, он бы так не ужаснулсЯ.
Ћтскочив назад, сдернул с головы шлЯпу и замолк. џ оставил его также молча, доволен
будучи сим мщением.
     Љогда по смерти ‹икорисы Я совсем перебралсЯ во дворец кнЯжеский, то мало-помалу
начал оправлЯтьсЯ от своей горести и заниматьсЯ прежнею должностию. •отЯ милостивое
расположение моего благодетелЯ не переменЯлось, но со днЯ отбытиЯ ”еклуши служители
начали не так-то слепо мне повиноватьсЯ, а просители не так униженно кланЯтьсЯ.
     ‚ один вечер заметил Я в доме великую суматоху, и когда спросил о причине, мне
отвечал мой камердинер, ибо Я и прежде того завел собственных слуг:
     -- Љак, вы не знаете, что в покои сестрицы вашей переезжает мамзель
‚икториЯ, перваЯ танцовщица на здешнем театре?


     ’ут и он бросилсЯ помогать ей управлЯтьсЯ. "Џроворен же его светлость, -- сказал Я
сам себе. -- Ќе пора ли, кнЯзь ѓаврило ‘имонович, и тебе укладывать чемодан свой и за
добра ума убиратьсЯ, пока новый брат, сват или дЯдЯ новой богини, отнЯв у тебЯ место, не
похитил небольшого скарбишка, нажитого от душевных и телесных трудов твоей сестрицы!
Ђ невероЯтно, чтоб красиваЯ мамзель не имела близких родственников, когда и моЯ кнЯгинЯ
в них не нуждалась!" Љогда Я так рассуждал и не знал, чем начать, боЯсь навлечь гнев
кнЯжеский, если съеду от него просто, не будучи вытолкан в шею, вошел ко мне старый
служитель дома, который более всех радел ко мне, и сказал:
     -- Њилостивый государь, вы терЯете самое прекрасное времЯ! ‚есь двор наш, начинаЯ
от ѓадинского, теперь на поклоне у мамзели ‚иктории. ‹етите туда с поздравлением на
новоселье. € сестрица ваша на менЯ гневалась, что Я пренебрег сию учтивость. Ќо Я стар, и
лишние милости длЯ менЯ не нужны.


     Џрежде бы и Я сего не сделал, но, испортЯсь совершенно в своем нраве, Я принЯл
совет старика с радостию, вынул блюдо, положил хлеб и солонку по русскому обычаю и
пустилсЯ в чертоги ‚иктории. ’ам сверх ѓадинского со всею челЯдью увидел Я и кнЯзЯ,
сидЯщего на креслах, сложа нога на ногу. ‘иЯ неожидаемаЯ встреча привела менЯ в немалое
смЯтение, и Я легко сказал бы довольно глупое приветствие, если бы ѓадинский не дал
одуматьсЯ. ‘тоЯ пред ‚икториею, вытЯнувшись и левую руку держа у груди и шевелЯ
пальцами, а правою водЯ направо и налево, он дрожащим голосом говорил витиеватую
проповедь -- один за всех; а прочие как факиры бесновались, шаркаЯ взад и вперед ногами и
толкаЯ друг друга. Џосему Я должен был остановитьсЯ назади и ожидать конца сей комедии,
котораЯ кончилась трагедиею совершенно во вкусе експировом. ‚икториЯ была и
подлинно прекраснаЯ женщина и гораздо моложе ”еклуши. ‚о времЯ речи ѓадинского она
забавлЯлась, дразнЯ двух маленьких обезьЯн, перед нею прыгавших. ѓадинский, отправЯ
ораторскую должность, сделал богине храма такой неумеренный поклон, что толстаЯ коса
его опрокинулась со спины на затылок и щелкнула по голове одну из обезьЯн. €звестно, как
зверь сей мстителен. ЋбезьЯна ухватилась лапами за косу, и когда секретарь приподнЯлсЯ,
увидел ее и, побледнев, возопил: "Ђх!" -- другаЯ обезьЯна, погнавшись за первою, мигом
взлетела на спину и впустила когти в затылок. Љогда ѓадинский подносил руку, чтобы снЯть
их, они его кусали, равным образом поступали и с лакеЯми, которые были посмелее и
покушались помочь страждущему секретарю.
     ЉнЯзь, улыбаЯсь, приказывал ‚иктории снЯть их, но девка сиЯ не торопилась и, бегаЯ
вокруг ѓадинского, хохотала так громко, что можно бы из нее сверх танцовщицы сделать
добрую певицу. ѓадинский, быв укушен местах в десЯти, крепко озлилсЯ, что так
неблагородно поступают с оратором, схватил обезьЯну руками за хвост и, стиснув зубы,
начал тащить что у него было силы. ЋбезьЯна, не хотЯ поддатьсЯ, уцепилась и лапами и
зубами за потылицу, а другаЯ, видЯ секретарский умысел, начала клочками рвать волосы и
кидать в предстоЯщих. ’о-то подлинно сражение! Ћднако ѓадинский был неуступчив, как и
должно секретарю. ‘лезы катились у него градом, однако он крЯхтел и продолжал тащить.
Ќаконец, собрав все силы, вдруг присел и так рванул, что упрЯмый зверь отлетел от затылка,
имеЯ обе передние лапы и рот полные волос; может быть, и не от злости или мщениЯ, а от
одного стремлениЯ рук ѓадинского обезьЯна так звонко треснулась об пол, что страшно
закричала. “страшеннаЯ ее подруга также соскочила. ‚от кто посмотрел бы, с каким лицом,
полным ужаса, и с каким криком бросилась ‚икториЯ на помощь своей визжащей любимице.
Њожно бы подумать, что они ударились об заклад, у кого звонче голос. ‚икториЯ, поднЯв
обезьЯну и погладЯ ее, обратилась к кнЯзю и сказала величаво:
-- Љто этот невежа и грубиЯн, что осмелилсЯ так дерзко поступить в вашем
присутствии, а притом с моею обезьЯною?
     Њежду тем как она говорила слова сии, проклЯтый зверек, свирепо смотревший на
своего соперника, утирающего кулаками слезы, подставил к заду лапу, испражнилсЯ в нее и
швырнул прЯмо в лицо ѓадинского. ’ут нечего было ему более делать. Ћн закрылсЯ обеими
руками и ударилсЯ бежать, всех толкаЯ. ’аковое удальство обезьЯны крайне понравилось
‚иктории, и она улыбнулась. ЏользуЯсь сею минутою, Я подошел к ней по-танцмейстерски
и, уклонЯ голову, как настоЯщий французский петиметр, произнес:
     -- ЊилостиваЯ государынЯ! позвольте мне иметь счастие поздравить вас на новоселье
и следуЯ старинному русскому обычаю, иметь честь представить вам хлеб и соль!
’ут Я постановил принесенное на стол, также искусно поклонилсЯ и, отступив,
вытЯнулсЯ, как козырь. Ћна приЯтно взглЯнула на подарок, потом на менЯ, кивнула головою
и спросила кнЯзЯ:
     -- ќто кто у вас?
     -- ќто мой секретарь, -- отвечал он, -- и человек очень хороший. ѓосподин
—истЯков! -- продолжал он, -- если ты с такою же ревностию будешь и впредь служить мне,
то никогда забыт не будешь! -- џ раскланЯлсЯ и вышел, будучи весьма доволен таким
щегольским своим поступком. Љак ѓадинский ничего сего не видал и не слышал, то лукавый
подучил менЯ пойти к нему и похвастать. Џусть же знает он, что Я не промах, и, два только
года будучи у вельможи, выкинул такую редкую штуку; а он, проведши столько лет, не
смекнул того.
     Џришед к нему, застал его в крайнем унынии, расхаживающего большими шагами по
комнате. ’щетно жена и дочь приступали к нему с вопросами. Ћн был нем, Ќа-конец,
спросил менЯ томно:
     -- Ѓыли вы на поклоне у мамзели?
     -- Ѓыл, -- отвечал Я весело, -- да того мало; Я сделал притом славное дело!
     Џосле сего, не дожидаЯсь от него вызова, начал рассказывать об удальстве своем. Ћн
слушал менЯ со вниманием, и когда Я кончил, он наполнилсЯ Яростию, схватил себЯ за уши и
произнес, смотрЯ вверх:
     -- Ћ Я, злополучный. Ћ безумнаЯ жена, о несмысленнаЯ дочь! ‚ы знали, куда и зачем
иду Я! Љак не могли вы вспомнить о подарке, когда Я сам был такой фалЯ, что о том не
догадалсЯ. •отЯ дарить на новоселье человека есть собственно обычай русский, но такие
обычаи нигде не противны. ‘кажите, пожалуйте, ѓаврило ‘имонович, каков был кнЯзь,
когда Я от него вышел?
     џ не понимаю, что мне вошло в голову пошутить над ним. Џо крайней мере Я не
ожидал от того важных следствий.
-- Ђх! -- отвечал Я на вопрос его, -- лучше бы вы и не спрашивали!
     -- —то, что такое?
     -- ЉнЯзь так рассвирепел, как тигр или крылатый змей. Ћн заскрипел зубами, начал
ногами бить в пол, а руками об стол и потом сказал: "Љак? Ћн дерзнул в моем присутствии
схватить за хвост? € кого же еще? ЋбезьЯну! € чью? Џраведное небо! Њамзели ‚иктории!
ђазве это не то же, что во дворце в присутствии монарха извлечь на противника шпагу. ‚от Я
ему! ‚от уж Я ему!" -- Џри сем длЯ наведениЯ на него большего ужаса Я так искривлЯл лицо,
что чуть не вывихнул себе челюстей, так сердито действовал Я!
-- Њилосердый боже! -- сказал он в отчаЯнии и весь дрожа, после чего грЯнулсЯ на
пол. Њы бросились ему помогать, поднЯли; но хотЯ в нем было дыхание, но самое слабое, и
он не открывал глаз. †ена вопила жалобно:
     -- Ђх ты, голубчик мой, что ты так пужаешьсЯ? ‚едь Я-таки хоть немного знакома
кнЯзю и не хуже других ему услуживала. Ђ Њатрена, дочь моЯ, чем плохо угощала до сих
пор молодого кнЯзЯ ‹атрона?


     •отЯ таковые надежды, казалось, были основательны, но ѓадинский не приходил в
себЯ, и мы позвали доктора, который, прилежно осмотрев немощного, объЯвил с приЯтною
улыбкою, что он в параличе и притом без всЯкой надежды к исцелению. ‚се горестно
вскрикнули, а Я задрожал от ужаса. Ќе желаЯ быть свидетелем плачевного позорища, Я
пошел домой, не знаЯ, чему более дивитьсЯ, своему ли неразумию, трусливости ли моего
товарища, или бесстыдству   жены   его,   объЯвлЯющей  причины  своей   надежды.
     ’ри днЯ срЯду кнЯзь, не видЯ у себЯ ѓадинского, спросил об нем, и Я объЯвил об
опасной его болезни.
     -- Ќа что мне больные? -- сказал кнЯзь холодно. -- Џриготовьте определение об его
отставке. ‚ы одни можете исправлЯть и его и свою должность.
     ‚ тот же день роковое определение подписано, и Я, ложась спать, сказал сам себе:
"Ќу, кнЯзь ѓаврило ‘имонович, теперь ты настоЯщий, полновесный секретарь, смотри ж
веди себЯ умно! Ќе ударь лицом в грЯзь и докажи, что ты не напрасно обучалсЯ всЯким
мудростЯм у Ѓибариуса. џ уверил бы теперь ‘авву ’рифоновича, что рожден кое к чему
важнейшему, чем засмолЯть бутылки в его погребе!"


     ‚ силу такого, рассуждениЯ на другой же день принЯл Я на себЯ самый величавый вид
и ходил по приемной комнате, надувши щеки и засунув обе руки в карманы, перебирал в них
пальцами, не смотрЯ, хотЯ бы мне в то времЯ какаЯ знатнаЯ дама клЯнЯлась в поЯс. …сли кто
менЯ приветствовал, Я, глЯдЯ по значительности просителЯ, отвечал: одному -- ваш
покорнейший слуга; другому -- ваш слуга, третьему кивал головою; а на иного -- вытараща
глаза, смотрел долго и представлЯл, будто ничего не вижу. Џотом, ударЯ себе рукою в лоб,
поднимал глаза к потолку, стоЯл, будто что вспоминаю, потом, произнесЯ второпЯх: "Ђх!
какаЯ памЯть!" -- как угорелый пробегаю комнату и скрываюсь. Џотом, став у дверей,
смотрю сквозь замочную скважину и любуюсь, видЯ, что всех ожидающие взоры обращены
вслед за мною.
     ’ак премудро провел Я не мало времени; и однажды, правда, был наказан за сию
уловку. “ дверей обыкновенно становилсЯ один капитан, у которого на сражении оторвало
Ядром ногу. Ћн был или очень беден, или скуп; а таких качеств люди были не на нашу руку.
Ћн только и отделывалсЯ одними старинными поклонами, то есть в самую землю, а что в них
проку? Љак однажды Я стоЯл у дверей и смотрел на толпу народа, он, почитаЯ, что Я гденибудь далеко, сказал своему соседу: "џ думал, что теперешний секретарь будет попутнее
прежнего, ибо он таковым сначала казалсЯ, но и он вышел такой же бездельник, если еще не
хуже. ’от плут водил менЯ полгода, а этот мошенник водит уже третий месЯц. …сли бы Я был
могущ, хотЯ на одну минуту, то разделил бы ее на две половины. ‚ первую сказал бы:
"„айте мне верный кусок хлеба, дабы Я на старости не стучал деревЯшкою по лаковому полу
вельможи". ‚о вторую: "Џовесьте мерзавца —истЯкова вверх ногами, пусть проклЯтый
околеет голодом!" ‘лушаЯ сии похвалы, которые и сам почитал нелестными, Я невольно
застыдилсЯ и отошел от дверей. ЌемаловажнаЯ также ухватка моЯ была, что, набравши кипу
совсем ненужных бумаг, вхожу, бывало, в приемную и заставлю канцелЯрского служителЯ
нести за собою. ‘тановлюсь у окна, рассматриваю с важностию, приставЯ к глазам лорнет,
хотЯ Я простыми тысЯчу раз лучше видел, а в лорнет не мог разобрать ни одного слова; а
после говорю голосом крайне утомленного человека: "Ћтнеси, братец, назад в канцелЯрию.
Љогда Я с кнЯзем поеду во дворец, напомни об этих бумагах. Ћх уж мне эти просьбы,
рассматриваЯ их, голова кружитсЯ!"
     ’акой-то удалец был Я. џ ни о чем не хотел и думать. ”еклуша и ‹икориса давно
забыты были; и даже редко вспоминал о своем сыне. ѓолова беспрестанно набита была
министерскими глупостЯми и выдумыванием новых приемов, как можно казатьсЯ важнее.
     Ћдин раз, как Я был в своей комнате, вошла ко мне -- разумеетсЯ с доклада, жена
бывшего моего товарища, с ее дочерью. ’ут Я представлЯл лицо совершенно бешеного, что
видно будет из нашего разговора.
     Ћ н а (низко кланЯЯсь). „олгом поставлЯю уведомить вас, милостивый государь, что в
тот самый день, когда сражалсЯ с обезьЯнами, муж мой -- волею божию умре.
     џ (захохотав). Џраво? поздравлЯю, поздравлЯю, между нами сказано, он хотЯ был
добросовестный муж и не запрещал жене позволенные удовольствиЯ, однако все же муж и
мог иногда мешать ей по своенравию, -- а вы еще в таких летах и по чести не недостойны
вниманиЯ.
     Ћ н а. Ќо, милостивый государь! он столько служил, что Я могу надеЯтьсЯ получить
пенсион.
     џ (положа ноги на софу, на которой сидел). „очка ваша прелестна! Ђ сколько ей лет?
     Ћ н а. „вадцать! Њогу ли Я получить ответ, милостивый государь?
     џ (грызЯ ногти). „а, разумеетсЯ!


     Ћ н а.  Љакой же? позвольте спросить!
     џ (упав на спину). Ђх! Ћх! какое колотье в желудке! Ќе поверите, сударынЯ, как Я
часто от него страдаю, не знаете ли вы лекарства? Њне бы хотелось иметь его от вас. Џраво,
как мила дочь ваша! Ђх! какие же ручки, какие глазки! Џозвольте, сударынЯ, поцеловать!
     џ поцеловал руку у девушки и убежал из комнаты посвистываЯ. €з сего короткого
разговора легко усмотреть можно, до какой степени нравственность моЯ исказилась и какой
стал Я молодец. Ћднако, вбежав в залу, Я одумалсЯ, и, представЯ, что моЯ глупаЯ шутка
сделала ее вдовою, Я решилсЯ доложить об ней кнЯзю на другой день.
     ЏроведЯ около получаса с ожидающими его возвращениЯ, пришел Я в свою комнату,
где, к удивлению, застал дочь моей просительницы одну. Ћна, покраснев, сказала:
"€звините, милостивый государь, что матушка по некоторой надобности отлучилась близко
отсюда".
     Џосидев подле нее несколько времени, Я не знаю что-то особенное почувствовал на
сердце. ‡аходЯщее солнце освещало полные, алые щеки моей гостьи. ѓлаза ее были так
выразительны, дыхание так пламенно, что, взЯв ее за руку, поцеловал и, не выпускаЯ из
своей, сказал:


     -- Џраво, вы -- прелестнаЯ девица!
     Ћ н а.   ѓубы ваши так пламенны!
     џ. ‘ердце еще пламеннее!
     Ћ н а.  ‚ы опасный мужчина. Ђх!
     џ. „ражайшаЯ девица!
     Ћ н а. џ не верю словам вашим!
џ. џ могу доказать справедливость слов моих.
     Ќа что рассказывать о глупостЯх, какие мы говорили и делали! Љогда упоение
прошло, новаЯ любовница моЯ, победа над коей столько же дешево мне стоила, как и всем
министерским секретарЯм над девицами, просЯщими пенсионов, оправлЯЯ косынку на груди,
сказала:
-- Ђх! теперь уже девЯть часов вечера, а матушка сказала, что если в это времЯ не
придет, то уже и не будет, а Я шла бы одна. Љ