оем во все горло. џ
решилсЯ подражать великому тому человеку и принЯл должность. Ќо как Я с купеческим
сыном вел только счеты с винными погребами, театральными прежними знакомками и


     модными лавками, то не в продолжительном времени заключил основательно весь баланс
тем, что мне пора оставить контору. ‘ын дал мне на дорогу двести рублей серебром и
верховую лошадь, и Я с божиею помощию выехал из ‚аршавы.
     “слыша, что российские войска вошли в Џольшу, вздумалось мне послужить под их
знаменами и попробовать счастиЯ. Ќаправив путь свой в ѓродно, в одном месте, переезжаЯ
мост по реке, Я обломилсЯ в конце оного и полетел с лошадью вверх ногами в воду. Љое-как
удалось мне добратьсЯ до берега, но добрый конь мой с чемоданом, в котором лежало все
мое имущество, унесены были стремлением воды. „олго стоЯ на берегу, слезЯщими глазами
смотрел на сию потерю; но как пособить было нечем, то Я пешком отправилсЯ к российской
армии. ЊенЯ охотно принЯли в егерский полк простым егерем.
‚ продолжение кампании, как ни баронски Я ратовал, однако два раза был в плену у
полЯков и столько же раз у русских. Џри окончании сего дела к великому моему
удовольствию прослышал Я, что высокоименитый барон Ѓраун волею божиею отошел к
благородным предкам своим. џ тотчас отправил к матери своей самое слезное послание и,
описываЯ жалкое свое состоЯние, просил прощениЯ и благословениЯ. Ћна хотЯ была
италиЯнка, однако жалостливее немца, прислала ко мне нужные дипломы на мое баронское
достоинство и достаточное количество денег на возвратный путь в ее объЯтиЯ. ‘коро посему
произвели менЯ в офицеры, и Я, конечно бы, взЯл отставку, но любовь -- моЯ стихиЯ -- тому
воспрепЯтствовала. џ давно уже свел дружбу с Љаролиною, дочерью порЯдочного пана
Љручинского, и по получении чина на ней женилсЯ.
     —рез полгода после сего нам объЯвлен ордер следовать в Њоскву; и как мне не было
возможности взЯть жены с собою, то и оставил ее в недрах родительских. ‚ Њоскве
показалось нам весело; да и могли ли худо быть принЯты герои, возвратившиесЯ с полей
битвы победителЯми? Ќа беду мою квартира отведена мне была в доме русского купца
ЉарЯкина. —то всего было хуже, он был упрЯмый раскольник, жена сумбурщица, а дочь
„унЯша так мила, так прелестна, что Я не мог, да и не должен был, не влюбитьсЯ. Љак мне
нечего было доброго ожидать от родителей, которые совсем не понимали, что такое слово
"барон", и думали, что по завитым волосам моим оно мне дано в насмешку вместо барана,
-- то Я решилсЯ на последнее средство: увезть прекрасную „унЯшу. ‘тарики весьма
сердились по обыкновению и по обыкновению простили, потому что они не были немецкие
бароны. –елый год прожил Я в неге и довольстве и, будучи переведен в гусарский полк,
отправилсЯ в Џетербург, оставЯ и сито жену, по тем же причинам, как и первую, в доме
отцовском.
     ’ут стал Я в одном доме вместе с капитаном нашей роты, господином фон
Ќиренгофом. „ва года вел Я переписку с обеими моими женами, обольщаЯ каждую, что
скоро к ней буду, дабы они сами ко мне невзначай не пожаловали; а причина тому особенно
была та, что Я сильно прельстилсЯ „оротеею, дочерью моего капитана. —тоб не упустить
случаЯ, Я тотчас начал свататьсЯ и, без труда получив согласие, обвенчалсЯ. € тут около года
спокойствие мое не было возмущаемо.
     Џо-прежнему продолжал Я переписку с женами и выманивал у них деньги.
Ѓеспокойствие, начавшеесЯ в Џольше снова, заставило правительство ввести туда войска
свои. Ћставив последнюю жену в ђоссии, Я опЯть соединилсЯ с Љаролиною и провождал
жизнь самую любезную. ‚ сей вечер, когда Я забавлЯлсЯ с тестем и гостЯми игрою в банк,
вошла женщина молодаЯ, осмотрелась и, бросЯсь ко мне на шею, вскричала: "„ражайший
супруг!" џ остолбенел, равно как и все присутствующие. ќто была „оротеЯ. Ќе успел Я
опомнитьсЯ, вошла другаЯ женскаЯ особа и, так же обнЯв менЯ, сказала: "‹юбезный муж!"
ќто была „унЯша! ‚ообразите общее поражение! ‚се смотрели друг на друга, ничего не
понимаЯ, пока страшный голос пана Љручинского не прервал его восклицанием: "Љак,
изменник! ’ы так осмелилсЯ шутить над дворЯнином, и притом польским? Ћ злодей! џ
накажу тебЯ!" ’ут он с сердцем выхватил саблю и бросилсЯ ко мне. ќто движение


     его привело и менЯ в чувство; Я сделал то же; и не успели мы махнуть раза по два, как уже
саблЯ панова застучала на полу, и подле нее повалились три пальца руки его. Ќе ожидаЯ
ничего доброго, Я бросилсЯ бежать, и прЯмо к вам, надеюсь, что вы, милостивый государь,
Ясно видЯ справедливость с моей стороны, окажете свою помощь. џ все открыл вам
чистосердечно!"
     ‘им кончил офицер длинную свою повесть. •отЯ было очевидно, что он изрЯдный
повеса и негодница, но, смотрЯ на перстень и червонцы, Я сказал:
     -- ѓосударь мой! хотЯ вы и виноваты, но и шлЯхтич не прав. ќкаЯ беда, что у его
дочери было две совместницы! џ советую вам на одну эту ночь поискать убежища у коголибо из друзей своих, а завтра что бог даст -- посмотрим!
     Ћн вышел от менЯ доволен, а Я еще довольнее лег в постель.


        ѓлава X. Ѓ“ђџ


     ЉажетсЯ, достаточное сделал Я описание тогдашнего своего поведениЯ. џ на такие
только бездельства не покушалсЯ, какие мне в голову не входили, и так был незастенчив, что
движение совести считал немалым пороком. Ѓудучи окружен всегдашним блеском, слыша
отовсюду одни ласки и приветствиЯ, Я совсем забыл прежнюю свою фалалеевскую жизнь и
советы покойного отца моего, кнЯзЯ ‘имона. ’еперь родилось во мне сильное желание
поднЯть из-под спуда померкшее мое сиЯтельство. "Љак, -- говорил Я сам к себе,
повертываЯсь в одну ночь на диване, -- зачем мне более скрывать, что мое происхождение
столько же, если не больше, знаменито, как и самого кнЯзЯ ‹ат-рона? Ђ заслуги-то что? „а!
как мне нет еще и сорока лет, а ”еклуша моЯ пропала, то Я могу вступить в супружество с
какою-нибудь кнЯжною или графинею, и тогда-то палаты мои будут не хуже дворца; лакеи,
скороходы, гайдуки -- все в золоте. ’еперь, слава богу, не те времена, когда с ”еклушею
рассуждал Я о будущем своем величии вскоре после родин сына моего Ќикандра. „а и не
прост ли Я был, что до сих пор таил свое происхождение? Љак же удивитсЯ его светлость! €
почему знать! Њожет быть, он и дочь свою за менЯ выдаст! „а и непременно выдаст; а Я, с
своей стороны, глуп не буду и видом не покажу, что знаю кое-что про ее любовные подвиги.
„а и чем же бы знатнаЯ дама могла отличитьсЯ от простой мещанки, котораЯ невинность
свою считает главным приданым? ‚от тебе на! завтре же весь двор, завтре же весь город
узнает, что —истЯков есть не просто только —истЯков, а кнЯзь ѓаврило ‘имонович кнЯж
—истЯков!"
џ с удовольствием улыбнулсЯ такой щегольской выдумке и в награду, сам себЯ
погладил по брюху, как вдруг смешанный шум и крик в боковой комнате поразил менЯ. џ
приподнЯл голову и разинул рот, чтобы позвать камердинера, как дверь моей спальни с
треском отворилась, и человек с десЯть вооруженных солдат с факелами поЯвились. Ћни
бросились на менЯ опрометью, и между тем как одни окутывали менЯ в простыню,
предводитель их сказал: "‘мотрите же! бережнее доставьте куда следует сего вора и
разбойника! Ќад ним должно будет оказать пример правосудиЯ!" ЊенЯ стащили с лестницы,
уложили в возок и поскакали. “жас объЯл менЯ. „ыхание мое остановилось, и Я был как
истукан. …зда наша продолжалась несколько часов, как Я услышал скрып ворот. ЊенЯ снЯли
и понесли на руках, а скоро потом остановились, опустили на землю; и, уходЯ, один из
проводников, давши мне пинка, сказал: "Ќа, околей, собака!"


     ‚се замолкло. Ќе чувствуЯ, чтобы менЯ душили более в простыне, Я осмелилсЯ
приподнЯть голову, открыл глаза, но один мрак господствовал. ЌаходЯсь как бы в гробе, Я
смиренно препоручал бедную душу мою господу богу. Џо прошествии нескольких часов,
сколько мог Я судить по времени, вокруг менЯ начало сереть, потом более и более, а наконец,
сквозь маленькое окно дошло ко мне столько света, что Я мог различить все предметы, менЯ
окружающие. џ находилсЯ в маленькой комнате с железною дверью. ‚ одном углу была
свЯзка соломы, в другом стоЯл ветхий столик, на котором приметны были корка хлеба и
кружка с водою. ЋсмотрЯ все внимательным оком, Я стал на колени и, поднЯвши вверх руки,
сказал со стоном: "Ћ мой создатель! долго ли еще буду Я игралищем случаЯ? долго ли буду
претерпевать бури и кораблекрушениЯ на непостоЯнном море жизни моей? €ли темница сиЯ
будет последним убежищем, куда мстЯщаЯ десница твоЯ привела менЯ? ’ак! џ был великий
беззаконник и достоин праведного гнева твоего! џ забыл о мздовоздаЯнии твоем во времЯ
счастиЯ и достоин теперь забвен быти во дни моего злополучиЯ!"


     ’аким образом предав себЯ в волю провидениЯ, Я встал, посмотрел в свое окно и
ничего не видал, кроме полЯ и нескольких кустарников можжевельника. „икие птицы
носились в воздухе и криком своим предвещали бурю. € в самом деле тучи начали
скоплЯтьсЯ, и грусть моЯ увеличилась. "’ак-то, кнЯзь ѓаврило ‘имонович, -- сказал Я
вздохнувши, -- так-то ты встречаешь день, в который намеревалсЯ открыть свету
знаменитость своего рода и избирать себе супругу из дома кнЯжеского! ѓде мои чертоги, где
мои гайдуки и скороходы? “вы! все исчезло, -- и, вероЯтно, навсегда!" Ћколо полуднЯ
услышал Я скрып ключа в замке двери моей. Ћна отворилась, и Я увидел высокого человека в
рубищах, с бледным лицом и мрачными глазами. Ћн прибавил из кувшина воды в мою
кружку, положил ломоть хлеба и, указав на то пальцем, сказал сурово: "Ћбед". Ћн обернулсЯ
и пошел. "„руг любезный, -- подхватил Я, -- скажи мне ради бога, где Я?" - "‚ безопасном
месте", -- отвечал он, вышел и замкнул по-прежнему дверь. ’ак прошел весь день. Љ ночи
гость мой опЯть ЯвилсЯ, опЯть прибавил хлеба и воды и, указав, произнес: "“жин". Ќечего
было делать. ЏогодЯ немного Я поел хлеба с водою и, опустЯсь на соломенное ложе свое в
штофном розовом шлафроке, в котором менЯ полонили, не маг не сказать сквозь слезы:
"‘уета сует и всЯческаЯ суета!" ‹егко можно догадатьсЯ, что и ночь проведена была не
покойнее днЯ; и так прошли многие дни и ночи. “ныние мое умножалось. Њертвыми глазами
смотрел Я в окно моей храмины. € ничего менЯ не трогало. Љогда голубое небо, так сказать,
лобызалось в отдалении с тихим изумрудным лицом полЯ, Я говорил: "Ќадолго ли? скоро
расстелютсЯ тучи на хребте твоем, небо, повеют вихри, по-сыплютсЯ град и дождь, и
природа представит образ разрушениЯ. Ћ времЯ, времЯ! как ты переменчиво!"
Ѓолее двух месЯцев по моему счету пробыл Я в сем уединении и начал привыкать к
нему, как обыкновенно привыкают ко всЯкому несчастию. џ на досуге проходил в мыслЯх
жизнь свою и все глупости, мною сделанные, увидел Я, что безумно роптал на мудрое
провидение, которое менЯ никогда не оставлЯло. Ќе одарило ли оно менЯ добрым сердцем,
которое развратил сам Я; достаточным умом, употребленным мною к изобретению и
утончению беззаконий!
џ проливал слезы раскаЯниЯ и обещалсЯ в душе своей, что если когда-либо получу
свободу и буду иметь возможность, то все силы ума моего приложу, чтобы сделатьсЯ совсем
другим человеком, нежели каков был прежде, и из темницы выйду на свет, очистив душу,
как выходЯт из купальни, очистив тело.


     ‚ одно утро, когда Я читал молитвы, и гораздо усерднее, нежели некогда в церкви длЯ
прельщениЯ графини ’акаловой, когда готовилсЯ Я просвещать Ќебесного ’ельца, -- дверь в
тюрьме моей отворилась и Я отскочил с ужасом на два шага, увидЯ, что вместе с моим
стражем вошел полковник ’рудовский. Ћн несколько времени смотрел на менЯ пристально,
потом, сказав: "‘тупай за мною",-- вышел. ‚ безмолвии следовал Я за ним, представлЯЯ, что
менЯ ведут на эшафот. ’ут Я нимало не помышлЯл уже о жизни. “жаснаЯ смерть носилась в
моем воображений. Џрошед многие ходы и переходы, очутились мы на небольшой
площадке, обнесенной высокими стенами. Ќекоторые возвышениЯ, на коих стоЯли
деревЯнные кресты, дали мне выразуметь, что это есть кладбище, где погребают несчастных
узников, мне подобных. Џодошед ко вновь ископанной могиле, на краю которой стоЯл
бедный, кое-как сколоченный гроб, ’рудовский остановилсЯ и сказал мне: "Џосмотри


     сюда!" џ заглЯнул в гроб, и кровь во мне оледенела. Џод простым крашеным покровом, в
рубищах, лежал распростертый тот, кого незадолго трепетало целое королевство, по
которого слову двигались армии; чей взор осчастливливал или погружал в несчастие; коего
дружбы искали коронованные главы, -- там лежал кнЯзь ‹атрон.
     -- ‚идел? -- воззвал полковник голосом, мною дотоле неслыханным. -- ѓде
великолепие и пышность, его окружавшие? ѓде злато и драгоценные камни, на нем
блиставшие? ѓде та гордость, котораЯ выказывалась из каждого взора его? ‹ежит он,
подобно рабу, последнему! Љто страшитсЯ грозного его мановениЯ? кто воспевает ему песни
похвальные? Ќе есть ли он глыба праха, по которой гладный червь ползать станет? Ѓоже
милосердый! € стоит ли всЯ тщета сиЯ, чтобы человек забывал свое ничтожество во дни
славы и счастиЯ! ’ак, —истЯков! ’ы и кнЯзь, благодетель твой, были люди жестокие,
достойные проклЯтиЯ. Њного вы стоили мне слез и воздыханий; но, клЯнусь великим
сердцеведцем, Я прощаю вас обоих. Њогли ли вы подумать, что беспомощный, бедный
’рудовский будет начальником той темницы, котораЯ назначитсЯ усмирить вашу гордость и
жестокости? Ђ это было! —истЯков! ты свободен! ‚чера получил Я повеление тебЯ отсюда
выпустить, но с тем, чтобы обещалсЯ ты, не медлЯ нимало, оставить не только сию столицу,
но и королевство. Ѓог -- твой сопутник! ’ы теперь, конечно, беден, -- вот кошелек мой!
Ћн удалилсЯ, а Я пошел за темничным стражем, проливаЯ горькие слезы. Ѓудучи выпущен, Я
первое приложил старание одетьсЯ и после немедлЯ отправилсЯ в столицу, отдал последний
долг памЯти незабвенной ‹икорисе; и, исполнЯ то, сейчас оставил ‚аршаву, в стенах которой
видел Я столько счастиЯ и злополучиЯ; столько наслаждениЯ и горестей; Я оставил ее с тем,
чтобы никогда более не возвратитьсЯ в сию бездонную пучину.
     Ѓудучи в дороге несколько дней, вступил Я в пределы Љиевского воеводства; и в одно
утро, идучи полем, говорил сам себе: "€так, Я оставил уже вторую свою родину. Џочти


     за двадцать лет назад выходил из ”алалеевки и был так же нищ и печален. ’ам, как и здесь,
лишилсЯ Я жены и спокойствиЯ. Ќо тогда Я был молод и, следовательно, полон надежды,
котораЯ составлЯет важнейшую часть нашего имущества, -- а теперь на кого мне надеЯтьсЯ?
Ќебо раздражено несправедливостЯми моими; люди гнушаютсЯ моим именем. Ћ! теперь-то
вижу, как безумно поступают те, которые блаженство свое основывают на суетных почестЯх
и богатствах!"
     ’ак рассуждаЯ, не мог Я не проливать слез горести. ѓлаза мои помутились, и Я ничего
не видал перед собою, как голос незнакомый остановил менЯ вопросом: "Људа ты?" џ
вздрогнул, оглЯнулсЯ и увидел, что нахожусь на краю берега довольно быстрого ручьЯ. ’ут
стоЯло несколько старых лип, и при корне одной сидел пожилой мужчина в темном


     сертуке. ‘муглое лицо его украшалось несколькими бородавками; черные с проседью
волосы были плотно острижены. Џри нем лежали кожанаЯ котомка и на ней тетрадь бумаги.
‚ руке держал незнакомец карандаш, и казалось, что он углублен был в размышлениЯх.
     ЋпомнЯсь от моего усыплениЯ, Я подошел к нему и, не разучась еще от прежних
министерских комплиментов, согнулсЯ перед ним с щегольскою ужимкою и сказал:
     -- Њилостивый государь! горесть ослепила менЯ! ‚ы спасли человека от влажной
смерти. Ѓез вас был бы Я теперь на дне сего ручьЯ. Џозвольте, чтобы благодарить.
     -- †алею, -- отвечал незнакомец, -- что такой безумец не плавает теперь в воде.
…сли ты идешь из ‚аршавы, то изрЯдный повеса; а если еще только туда, то, судЯ по твоим
ухваткам, -- можно ожидать отличных успехов!


        ѓлава XI. Њ“„ђ…–


     џ оторопел и не нашелсЯ, что отвечать сему странному человеку. Ќо желание узнать
его покороче сделало менЯ изобретательным. ‚идЯ, что он должен быть ученый особенного
рода, Я оставил свои французские поклоны и, просто подошед к нему, сел подле и сказал:


     -- “тро прекрасное! чистый воздух и усталость от дороги придают охоты к завтраку.
Ќет ли у тебЯ чего-нибудь в котомке?
     Ћн посмотрел на менЯ внимательно, потом, подумав несколько, сказал равнодушно:
     -- ’ы голоден  и не  имеешь  куска  хлеба! •орошо! пойдем в мою хижину! Ћна не
далее отсюда пЯти верст.


     €так, мы отправились. „орогою он спросил:
     -- ’ы из ‚аршавы?
     --’ак.
     -- ‡ачем же оставил город?
     -- Ќесчастные случаи!
     -- Ђ ты искал счастиЯ в столице, и притом польской? ѓлупый человек! разве не знал
ты, что чем гуще и непроходимее лес, тем дичее и лютее в нем звери? ‚сЯкий город есть
море глубокое и пространное, в нем же гадов несть числа. •отЯ оно изобильно перлами, но
кто похвалитсЯ, что, прежде чем достанет одно зерно, не попадетсЯ в когти сильного
чудовища, какими изобильно было прежнее тамошнее правление? Ћ вы, неблагодарные
слепцы! разве не прекрасна природа в сельской красоте своей? ђазве она скупитсЯ своими
дарами? Ќе приЯтна ли тень сего дерева? Ќе прохладна ли вода сего источника? чего же вы
еще ищете? огромных палат? блестЯщих украшений? Ќесчастные! Ќа горсть золота вы
менЯете существенное благо свое, -- а зачем? „абы, пресмыкаЯсь и ползаЯ у порога знатных
и задыхаЯсь от пыли у ног их, сказать: "џ умираю в золотом кафтане и над прахом моим
воздвигнут будет, мраморный памЯтник!" ‘тоит ли это чего-нибудь?
     ’аковое начало убедило менЯ более, что сотоварищ мой странный, хотЯ и не глупый
человек. ‚спомнЯ, что Я сам помазал губы науками, сказал ему с видом самонадеЯниЯ: --
ѓосударь мой! ‚сЯкий идет дорогою, которую предназначала ему судьба. Ћдин
довольствуетсЯ, подобно червю, клубитьсЯ в грЯзи; другой, подобно орлу, парит к солнцу!
     -- Џарит? -- возразил он. -- Ќо достигает ли когда-нибудь предмета своего парениЯ?
’ы скажешь, что благородного духа, свойство стремитьсЯ к великой цели, хотЯ и не
надеЯтьсЯ ее достигнуть? ‘огласен! …сли так действовать, то надобно быть совершенно
уверену, что Я имею и быстрый взор орлиный и крепкие мышцы крыльев его; иначе всЯкий
назовет менЯ эзоповою черепахою, котораЯ разохотилась летать, полетела и разбилась
вдребезги.
     џ отвечал с уверительностию:
     -- …сли  ограничивать круг действиЯ тою чертою, в которой родились мы, то  сколько
великого,  сколько  полезного потерЯно, было бы в свете? “видел ли бы он ‚ладимира,
Ђлександра, „митриЯ, Џетра?
-- ’ак! -- сказал мой чудак, -- но он не видал бы и ћриЯ, Ћтрепьева, ђазина,
‹атрона, ЉромвелЯ и прочих бичей человечества. ’ы скажешь, что и злодеи полезны свету,
так, как Язвы, голод, пожары и наводнениЯ! „а! не хочу спорить,  ибо  и  философы и
богословы  принЯли сие жалкое  утешение.  Ќо если верить, разумеетсЯ,  как  прилично
словесной твари, то Я нахожу, что лучше было бы, если б тысЯчи несчастных, падших под
ударами тиранов, до  сих  пор  существовали,  нежели  целые  миллионы  веселитьсЯ будут,
взираЯ на жестокую сих последних погибель.
     ‚ это времЯ нашли тЯжелые тучи и начал проскакивать  огнь  молнии.  ђазговор  наш
пресексЯ. Њы удвоили шаги. •олодный  ветер  продувал  нас насквозь,  и  вдруг сильный
град посыпалсЯ.
“же виден был  верх  церкви в той деревне, где предназначено наше отдохновение,
как настигли мы на дороге человека в мундире с золотым темлЯком на шпаге. Њундир и
шпага показывали, что он выдержал не одну баталию, хотЯ в то времЯ и не было еще в
обычае давать шпаги с надписью "за храбрость"; но один вид старца и его шпаги
показывали, что он получил ее не за трусость.  ‚оин, встретЯ нас, снЯл шлЯпу о трех углах и
о двадцати прорехах  на каждом, что делало ее шестидесЯтиугольною, и остановилсЯ с
почтением.
Ќезнакомец мой, посмотрев ему пристально в глаза, спросил: "Љто, куда и откуда?"
     -- ЏрЯмо из-за польской границы, государь мой, -- отвечал старик. -- Ќа последнем
сражении, происходившем у нас с тамошними бунтовщиками, получил Я пЯть ран и теперь
иду в “краину, на родину, выдержать последний приступ от госпожи ‘мерти, котораЯ тем
вернее и скорее должна победить, что в авангарде велела атаковать менЯ славному
полководцу ѓолод. ќто такой храбрый витЯзь, что хоть кого сразит вдруг. „а он уж и начал
передовые свои разъезды.
     -- Љак, -- вскричал мой товарищ, -- и ты оставлен  ни с чем?
-- Џочему же ни с чем? -- отвечал  воин. -- Џрослужа  более тридцати лет, Я
сохранил сердце, совесть, две руки и две ноги; а это не всЯкому удаетсЯ! ‚прочем...
-- ‚прочем, -- сказал мой товарищ, -- теперь холодно, и скоро пойдет дождь. ’ы
стар и, следовательно, слаб. ‚от мой сертук, -- надень его.
     ‘ сими словами скинул он сертук свой,    положил на плечи прохожего и, оборотЯсь
ко мне, сказал:
-- Џойдем проворнее.
     Ћторопелый прохожий спросил:


     -- Ќо кому Я обЯзан?
     -- ЊенЯ зовут €ваном, -- отвечал он, продолжаЯ путь. Ќе прошли мы и сотни шагов,
как проливной дождь на нас обрушилсЯ. €ван, -- ибо теперь только узнал Я имЯ его, --
вымок до костей, однако шел бодро, попеваЯ: "Ѓлажен муж, иже не идет на совет
нечестивых".
     ‚ полуверсте от деревни нагнали мы нищего в рубищах, с непокрытою головою,
босыми распухшими ногами, бредущего по грЯзи. "Ѓоже мой, -- сказал €ван со стоном, --
неужели на земле сей нет ни одной души человеческой?" Ћн бросилсЯ в сторону, сел на
травЯном холме, скинул сапоги, подал нищему, надел на него свою шлЯпу и, не слушаЯ
бормотаньЯ изумленного, пошел дорогою скорее прежнего. џ был в таком поражении, в
таком замешательстве, что не дерзал выговорить ни слова. —увства мои к €вану исполнены
были величайшего благоговениЯ и, идучи позади человека в одной рубашке, без шлЯпы и
сапогов, всего мокрого, загрЯзненного, Я был столько доволен в душе, как будто бы
сопровождал какого героЯ или монарха в торжественном шествии.
     …два вступили мы в деревню, как ребЯтишки, игравшие по лужам, поднЯли крик:
"€ван, €ван!" -- все к нему бросились, толпились, крича: "‡дравствуй". Њинуту спустЯ
поЯвились у ворот домов мужики и бабы, каждый держа в руках кто цыпленка, кто Яйцы, кто
зелень. €ван махал рукою в знак отказа, и крестьЯне с неудовольствием возвращались в
домы свои.
     Ќаконец, достигли мы обиталища €ванова. ќто была малаЯ хижина, стоЯщаЯ на конце
обширного сада, из-за вершин коего видна была кровлЯ огромного дома. ‚нутренность
избушки отвечала наружности. „ве скамьи, стол, на котором лежало несколько книг, в углу
образ суздальской работы составлЯли все убранство. €ван сделал мне по-своему
приветствие, велел сесть, а сам, надев нагольный овчинный тулуп, стал трудитьсЯ развести в
печке огонь, который не успел зажечь дров, как вошел мальчик, несЯ с собою курицу битую,
ногу телЯтины, хлеб, малый графин водки и кувшин с водою. "Џетр, -- сказал мой хозЯин,
-- скажи ‚ладимиру, что у менЯ нет ни сертука, ни сапогов, ни шлЯпы; да принеси еще пару
цыплЯт и хлеб: у менЯ сегоднЯ гости". Њальчик вышел молча; хозЯин принЯлсЯ за стрЯпню, а
Я, не знаЯ, что думать и делать, осмелилсЯ спросить его: "Љто таков ‚ладимир, которому он
наказывал?" -- "Ќадеюсь, -- отвечал €ван, -- что он человек! ‚прочем, ты вымок и озЯб;
покудова не готов обед, вот водка и хлеб, и вот ‚ергилиева "ќнеида", -- Я повиновалсЯ


     во всем, ожидаЯ развЯзки, -- ибо Я заметил, что ты не из неученых".
     Њинут через пЯть сквозь оконце в хижине увидел Я идущего по саду пожилого
рослого мужчину в плаще, а золотистый лакей нес над ним параплюй. Џрежний мальчик
тащил большую корзину. Љак скоро новый гость вошел в избу и скинул плащ, Я с крайним
беспокойством увидел, что на сертуке его сиЯли две звезды. Ћн сел на лавке, слуги вышли, и
между ими началсЯ разговор особенного рода, какого Я никогда не слыхивал, бывши
секретарем при вельможе.
     ‚ л а д и м и р. ‡десь в корзине сухой сертук, рубашка, исподница, сапоги и прочее.
€ в а н. •орошо! (‚ынимает по порЯдку.) ‚се хорошо! но зачем эти звезды на
сертуке? ’ы забыл принести свечку! ‚ такую погоду она больше насветит, чем


     десЯть твоих звезд.
‚ л а д и м и р. Џравда. „ай нож; Я звезды спорю (занимаЯсь сею работаю). Њне
непременно надобно на днЯх ехать в Џетербург.
     € в а н. ‘частливый путь!
‚ л а д и м и р. ‘ына моего пожаловали камер-юнкером, а дочь -- фрейлиною!
Ќадобно благодарить.
     € в а н. „а, надобно!
‚ л а д и м и р. „лЯ чего же ты упрЯмишьсЯ и не хочешь со мною ехать?
     € в а н. ‡ачем ехать?
     ‚ л а д и м и р. ’ак! посмотреть города, людей, увеселениЯ двора!
     € в а н. ‚здор, брат ‚ладимир! город везде город, разница только, что в одном
больше, а в другом меньше кирпича и дерева. —то касаетсЯ до людей, то Я видел их более,
чем бы надобно, чтоб сколько-нибудь их терпеть; а увеселениЯ двора ничего не значат пред
увеселениЯми сердца. „а и признайсЯ откровенно: утешно ли смотреть на шутов и
скоморохов, занимающих важнейшие в государстве должности, на мальчишек, учившихсЯ
только волочитьсЯ за нимфами, на талии и ’ерпсихоры, командующих армиЯми и оные
погублЯющих? Ќе правда ли, что лучше не видать всех сих нелепостей, нежели, видЯ,
вздыхать об участи бедной части народа?
‚ л а д и м и р. ’ы на все смотришь в увеличительное стекло и везде более находишь
зла, нежели сколько есть в самой вещи.
     € в а н. Џраво! „ай бог, чтоб твоЯ была правда! Ћднако обещай отвечать мне
искренно вопроса на два.


     ‚ л а д и м и р. Ћхотно, на сколько хочешь!
     € в а н. ’ы едешь в столицу благодарить за камер-юнкерство твоего сына! ЏонастоЯщему это одна причина, заставлЯющаЯ, тебЯ поднЯтьсЯ отсюда. ’ы еще, однако, здесь,
а с тобою и не очень торопливаЯ твоЯ благодарность; а между тем, чтоб не быть без дела, ты
теперь составлЯешь реестр, кого должно просить и кого дарить, какого кнЯзЯ, графа,
фрейлину, штатс-даму, камердинера, гарде-робмейстера, -- и буде в некоторой силе
надзирательница над наложницами, то и ее милость, чтоб сына твоего скорее определили к
статским делам с чином статского советника?
     ‚ л а д и м и р. ЏоследнЯЯ мысль твоЯ несколько справедлива!


     € в а н. Џостой! Љогда получит он сей важный чин, не употребишь ли ты новых
стараний или, лучше, происков дать ему приличное и чину и породе место, то есть: посадить
на воеводском стуле? Ђ?
‚ л а д и м и р. —то ж такое? Я-таки с помощью божьею и успею в том!
     € в а н. Ћстерегись употреблЯть свЯщенное имЯ бога там, где едва ли не черт более
действует, и размысли сам порЯдочно. ‘ын твой ‚олодЯ имеет теперь двадцать лет; хорошо
говорит по-французски и несколько по-русски; двух дворовых девок сделал матерьми;
человекам десЯти псарей выбил зуба по два и по три; и в разные времена поймал более
двадцати зайцев; а упав с лошади один только раз, разбилсЯ и теперь чахнет. ’ы видишь сам,
чта в столь молодые лета он наделал-таки кое-что! Ќо это кое-что совсем не то, чтоб он
стоил быть воеводою, -- человеком, от ума которого и деЯтельности должно зависеть
спокойствие, а иногда честь и жизнь целого полумиллиона людей. €так, ‚олодЯ твой пусть
будет камер-юнкер, камергер, ну хоть чем хочешь, ты дальше и не веди его, ибо сии званиЯ
столько же заключают важности, как если бы вздумали жаловать кого в ћпитеры, Ќептуны
и проч., предоставлЯЯ право бросать перуны и волновать море. џ охотно бы смеЯлсЯ, глЯдЯ на
сих новопожалованных богов, будучи твердо уверен, что власть их до менЯ нимало не касаетсЯ и длЯ света есть ничто. Ќо, друг мой! …сли этот мнимый перун за каким  ни есть слепым
случаем превращен будет в простой прут в руках не умеющего управлЯть оным, тогда горе
ему и всем близким к нему; он испытает участь ”аэтона, и беднаЯ землЯ, и река, и деревьЯ
постраждут. €так, ‚ладимир, поезжай с богом Я столицу, но тут-то призови свЯтое имЯ его
не с тем, чтобы он помог тебе сына твоего ‚олодю сделать воеводою, но чтобы избавил тебЯ
от смертного греха о том старатьсЯ и даже думать. Љогда услышу сии слова: "‚олодЯ --
камергер над всеми камергерами, над всеми дворцовыми собаками, орлами и коршунами и
разного рода мартышками", -- Я сердечно засмеюсь и скажу: "‘лава тебе, господи!" Ќо
когда буду столько несчастлив, что услышу: "‚олодЯ ныне воевода!" -- ќ! тогда сердце мое
растерзаетеЯ, возрыдаю Я и восстеню: "ѓосподи! прости грех сей ‚ладимиру, -- он подлинно
добрый человек, -- но, к несчастию, он и граф!"
     €ван замолчал и усердно продолжал стрЯпню. ѓраф ‚ладимир, устремив на него
внимательно взоры свои, машинально коверкал пальцами споротые звезды; потом встал,
потер рукою лоб и вышел немедленно, проворчав сквозь зубы: "„о свиданьЯ, €ван!" --
"Џрощай!" -- отвечал €ван, запираЯ за ним двери.
     •отЯ Я столько секретарствовал у величайшего из возможных любимцев, хотЯ привык
смотреть равнодушно на все диковинки естественного и нравственного света, но €ван
показалсЯ мне чуднее всЯкого чуда; кто он, которого все отличие состоит в пЯти на лице
бородавках, а он так властно распорЯжает над поступками звездоносцев? Ќе такой ли же и он
граф? но он более нищий; сам стрЯпает у печки и в то же времЯ преподает урок вельможе?
чем поддерживаетсЯ такаЯ власть его? Ќет ли у него также сестры ”ионы? Ћ! мысль сиЯ
невместна! Љак бы то ни было, а хочетсЯ узнать, кто этот загадочный €ван, человек с пЯтью
бородавками.
‚о времЯ обеда и частию вечером старалсЯ Я заводить разговоры о различных
предметах и всеми мерами, хоть осторожно показать, что Я стою лучшего приема, нежели
какой сделал он мне при ручье. Ћтветы его были на один образец -- коротки и Ясны.
Ћднакоже мало-помалу он становилсЯ мЯгче и говорил с большею противу прежнего
доверенностию. ‚ечером выглЯнул Я в окно и сказал: "Џогода не  унимаетсЯ; дождь льет попрежнему!"
     "ЋстаньсЯ здесь ночевать, -- сказал он, -- ты не будешь в  тЯгость.  Ѓыть может,
утреннее  солнце  исправит   непорЯдки днЯ сего". џ охотно принЯл его предложение. ‚ечер
проведен   приЯтно.   Љогда,  настало     времЯ    спать,   хозЯин ввел менЯ в маленький чулан,
где на полу намощено было свежего сена на аршин в вышину, вместо простыни служила
большаЯ выделаннаЯ кожа, а вместо одеЯла лоскут парусины. "‘пи спокойно, -- сказал
€ван, -- не тужи, что здесь сено вместо лебЯжьего пуху: так сыпали блаженные патриархи и
были счастливы на земле, а вероЯтно, теперь еще счастливее на небеси. —ем постель наша
сходнее с будущею, общею землЯною постелью, тем человек чаще думает о неизбежном
конце своем и тем, кажетсЯ, становитсЯ лучше".


     †елание €вана было исполнено, то есть Я спал гораздо лучше в его чулане, чем
прежде во дворце кнЯзЯ ‹атрона. Љ удовольствию моему, погода нимало не переменЯлась, и
Я согласно с моим желанием и требованием €вана провел у него пЯть дней. ѓраф ‚ладимир
посещал нас часто и иногда просиживал по нескольку часов и времЯ от времени знакомилсЯ
со мною короче.
     Ћбраз жизни, мыслей и суждений  €вановых был всегда один и тот же. Ћн был чужд
всего лишнего; принуждение в чем бы то ни было было ему неизвестно, выключаЯ мелочей,
внушаемых благопристойностию. “знав, что Я сам бывал не последний латынщик и
философ, он с удовольствием приводил нередко тексты на сем Языке и доставлЯл мне честь
переводить оные графу ‚ладимиру. ‹юбимые книжки его были: "ЃиблиЯ", "ќпиктетов
ќнхиридион"1 и "ђазговоры древнего Џлатона". Џо-видимому, €ван был добрый
христианин, хотЯ в именах не делал, кажетсЯ, никакой разности: когда надобно было
утвердить мысль свою какимнибудь доводом, он не заботилсЯ в выборе и прЯмо говорил:
"’ак сказал €оанн Ѓогослов, глава N стих N; так сказал ‘ократ, глава N, глава N; так мыслил
ќпиктет, глава N" и проч. ѓраф ‚ладимир заметил ему сию странность в христианине,
прибавЯ с улыбкою, что в €спании и Џортугалии недолго бы дали ему так возвышать
Язычников и ставить их нарЯду с богоугодными мужами!

     ___________________________________
     1 €звестнаЯ книжка, означающаЯ дневные записи ќпиктета,- стоического философа.

     -- џ не стал бы и делать того в €спании, -- отвечал €ван. -- “прЯмый слепой,
который поднимает дубину на спину указывающего ему путь, достоин упасть в. пропасть;
ибо он к недостатку телесному, непроизвольному, присовокуплЯет душевный --
произвольный. —то же касаетсЯ до менЯ, то какаЯ надобность в имени человека, который чтонибудь сказал? мне нужно знать, что он сказал, правильно или ложно, полезно или вредно,
разобрать это и, нашед хорошее, приноровить в свою пользу.


        ѓлава XII. Ќ…“„Ђ—Ќ›… ‡Ђ’…€


     Џогода переменилась. Ќастал прекрасный день, и хотЯ мне не хотелось так скоро
оставить доброго, великодушного, умного €вана, но, сохранЯЯ благопристойность и боЯсь
ему наскучить, Я благодарил его за приЯтельский прием и просил из особенной милости
объЯвить мне имЯ свое, дабы памЯть оного сохранил Я до гроба. "џ могу тебе, -- отвечал
€ван с улыбкою, -- почти то же сказать, что сказано было некогда апостолу ”илиппу:
’олико, времЯ был еси со мною и не познал менЯ, ”илиппе! Људа идешь ты отюда?" -- "Ќа
родину в Ћрловскую губернию". -- "•орошо, и мне хочетсЯ посетить Љиев, пойдем завтра,


     а сегоднЯ останьсЯ у менЯ, наступает кроткий, прохлади тельный вечер, и мы можем
наслаждатьсЯ им в здешнем саду. Ќе умен тот, кто, проведши неделю под кровлею, не
спешит освежитьсЯ чистым воздухом, напитатьсЯ аромата ми цветов и деревьев, любоватьсЯ,
взираЯ на звезды божий и в глубине сердца поклонЯтьсЯ державному обладателю
вселенныЯ!"
     Џред закатом солнечным вошли мы в графский сад, который как обширностию, так и
изЯществом достоин был особенного вниманиЯ. ‘ветлые ручьи струились с искусственных
гор в каменные водоемы, окружаемые древними кленами и липами. Ђллеи украшались
редкими статуЯми, в приличных местах разбросаны были беседки на английский,
италиЯнский, китайский и прочие вкусы. Џрошед множество песчаных дорог и дорожек,
достигли мы угла по правую руку сада возле почти самого дома графского. Џод сводом
деревьев стоЯл деревЯнный диван, по сторонам которого были мраморные бюсты на
каменных подножиЯх -- Џетра Џервого и некоторых друзей его. €ван, подходЯ к дивану,
снЯл шлЯпу, поклонилсЯ изображению Џетра и, севши, сказал: "‚от величайший из владык
земных! „анное ему прозвание ‚еликого, кажетсЯ, мало выражает его величество".
     ЏоговорЯ несколько времени о сем незабвенном государе со всем жаром молодости,
он заключил благодарение всевышнему, что он времЯ от времени осчастливливает ђоссию
такими повелителЯми. Џотом остановилсЯ, помолчал и тихо запел известный стих из псалма:
     •валу всевышнему владыке
ЏотщисЯ, дух мой, воссылать:
џ буду петь в гремЯщем лике
Ћ нем, пока могу дышать.

     ’ут вынул он из кармана несколько колен флейты, котораЯ от давнего времени, давши
несколько трещин, была свЯзана нитками; но сие не мешало моему €вану затЯнуть какую-то
песенку в таком же тоне. Љогда перестал и Я отдал справедливость искусству его игры,
несмотрЯ на недостатки инструмента, взЯл флейту из рук и к немалому его удивлению
задудил песенку, но едва успел кончить половину куплета, как загремел в воздухе звук
роговой музыки, происходЯщий из дома. “ менЯ от такой нечаЯнности выпала флейта из рук,
а €ван, послушав несколько, сказал: "‚идно, у ‚ладимира гости; ничто нам не помешает
слушать, и тем более удовольствиЯ, что мы, быв уединены, не привлечем вниманиЯ


     и любопытства от сволочи знатных дураков, которые, увидЯ человека в платье без золота и
серебра, так удивлЯютсЯ, как будто бы видели морского зверЯ". Љогда роговаЯ музыка
замолкла, раздалась инструментальнаЯ, сопровождаемаЯ хором певчих. "Џир не на шутку",
-- сказал €ван, прЯча в карман свою флейту, и, задумавшись, слушал внимательно, изъЯвлЯЯ
движениЯми лица удовольствие. Ћколо часа продолжалось наше занЯтие, как мужской голос
позади нашей беседки нас рассеЯл. Њы оглЯнулись и, будучи совсем неприметны, увидели
сквозь ветви дерев двух мужчин. Ћдин был невелик ростом, отменно пузат и весь в галунах;
другой в армейском мундире, с превысоким тупеем; €ван, рассмотрев их, сказал мне на ухо:
     -- ќто старый бригадир, охотник до собак, вина и проч., и сын его, выпущенный
капитаном из сержантов гвардии, хотЯ он и до сих пор стрелЯл из ружьЯ по дворовым гусЯм.
Џослушаем их разговоры.
     Ћ т е ц. Џерестань, повеса, врать! можно ли тому статьсЯ?


     ‘ ы н. Џусть Я и повеса, -- в угодность вашу; но зато молод, хорош, воспитан, ловок,
резов: словом, способен пленить самую несговорчивую...
Ћ т е ц. •а, ха, ха! молод, хорош! —то толку в красивом щенке?
     ‘ ы н. Ѓраво, батюшка! Љакое сравнение! самое бригадирское.
     Ћ т е ц. „а, таки-так! ну чего будет девка искать в тебе? ‘тана ли? как засохлый
репейник, на которого с головы ты и походишь. ‹ица? как повЯлый огурец! Ђ то ли дело Я?
ЋбнЯть ли? так есть что. Џоцеловать ли? есть во что. Ћна хочет ли обнЯта быть? -- вот тут
уж есть чем; ух! „а Я тебе сейчас и пример покажу: не ты ли, молокосос, вертелсЯ,
кривлЯлсЯ, прыгал, увивалсЯ и черт знает что ты ни делал, чтоб прельстить ћлию, дочь
сельского моего управителЯ. Ќу что, взЯл? џ все это видел, -- и хохотал -- ха, ха, ха! Ђ как
Я, да, самый Я, как только принЯлсЯ, ан ћлиЯ и растаЯла! ‘перва было, правда,
позаупрЯмилась, но мы знаем, как нуздать ретивую лошадь, и ћлиЯ, наконец, сдалась, да
сдалась в полной мере! Ќу что скажешь, прелестник?
     ‘ ы н. Ђ давно ли это было?
     Ћ т е ц. ‘ неделю! „а! ѓовори же, ловкий, пригожий человек!
     ‘ ы н (шаркаЯ, хохочет). —есть имею, милостивый государь батюшка, поздравить вас
с величайшим счастием и отличием в пожилых ваших летах!
     Ћ т е ц. Ђга!
     ‘ ы н. †елаю вам и впредь наслаждатьсЯ такими преимуществами! Џо чести завидно!
а Я как преданный ваш сын не замедлю повестить во всем околотке, что бригадир, батюшка
мой, и то считает за счастие, когда кое-как вползет в крепость, которую капитан, сын его,
взЯл приступом, выломал ворота и сделал всЯкому прохожему свободный и пространный
вход.
     Ћ т е ц.   Љак, что?
     ‘ ы н. Ђ так же, что Я более месЯца наслаждалсЯ уже прелестЯми ћлии -- и клЯнусь
вам в том, как честный человек и капитан. (“бегает.)
     Ћ т е ц. Ђх, она непотребнаЯ! Ќе Я ли дал отцу ее, бедному отставному маиоришке,
убежище, жалованье, стол,-- словом, все, хотЯ под тем видом, что он мой однополчанин и
когда-то зарубил турка, целившего в менЯ, как Я спал за кустарником. ‚иноват ли Я был, что,
выпивши лишнее длЯ приданиЯ себе храбрости, против воли заснул на поле сражениЯ? Ђх
негоднаЯ! ќто все добро делал Я длЯ хорошенькой его дочери; а она, проклЯтаЯ, -- о! сейчас
долой со двора, до нитки оберу,-- и ступай к черту.
     Џосле сих слов он поспешно удалилсЯ. ‘ребристаЯ луна взошла на небе, тень
разлилась по саду и заслонила нас с €ваном, который хотел что-то сказать, но, услыша
разговор женский, замолчал. ЋпЯть устремили мы глаза и внимание и услышали следующее.
     Ћ д н а. Ќет, никогда не прощу! ‚озможно ли, чтоб Я видела в тебе такую дуру,
нелюдимку, неотесанную куклу! Ћ! …сли бы Я знала, что такие несчастные следствиЯ выйдут
от воспитаниЯ в монастыре, никогда бы эту статую туда не отдавала. ‘лава богу, Я не нищаЯ.
Њуж генерал и тысЯча душ крестьЯн!
     „ р у г а Я. —то же мне делать, маменька? Я не знаю.
     Ћ д н а. „ура, что тебе делать? тебе девЯтнадцать лет, а ты еще не знаешь, что делать?
Ќе приметно ли, что молодой граф около тебЯ третсЯ? Ћн не щадит всех возможных
сентиментов, а его слушают, о небо! если бы Я была в эти лета! —то он говорит тебе, когда
находит случай?
     „ р у г а Я. —то менЯ любит!
     Ћ д н а. •орошо! еще что?
     „ р у г а Я. Џросит назначить...
     Ћ д н а.  Ћчень хорошо. Ђ ты?
     „ р у г а Я. Ќичего!
     Ћ д н а (с сердцем). …сли Я еще такой же ответ услышу, то увидишь! ‘ этой минуты
ты ни в чем не должна отказывать графу, -- слышишь? ни в чем; он молод, хорош,


     богат и камер-юнкер.
„ р у г а Я. Ќо если он после не возьмет менЯ?
Ћ д н а. ’ак возьмет другой, а граф по знатности своей не оставит его вывести в люди.
‚едь чем же и отец твой вышел?
     „ р у г а Я. Ќо если другой не найдет во мне того, что составлЯет честную.
     Ћ д н а. ’о Я этой честной дам добрый урок, как повиноватьсЯ матери, котораЯ всеми
силами печетсЯ о ее счастии. Џоди от менЯ и обойди кругом; Я вижу, кто-то сюда идет!
„очь ушла. €ван и Я подвинулись на самый край дивана; и он шепотом сказал мне:
     -- ‚от два примера наилучшего воспитаниЯ. Ћтец спорит с сыном о первенстве в
приобретении какой-нибудь распутницы; а мать, -- о боже, как гром твой не поразит ее!
’ут притащилсЯ высокий, средних лет мужчина в драгунском полковничьем мундире.
ЏолнаЯ луна играла на багровых его ланитах, он немножко пошатывалсЯ и по- тому часто
опиралсЯ то об деревьЯ, то о противостоЯщий решетчатый забор, призываЯ в помощь при
каждом шаге черта и такую его мать. Џодошед к прогуливающейсЯ госпоже, остановилсЯ,
поглЯдел пристально, потом оборотил ее к месЯцу лицом, чмокнул, примолвЯ:
     -- ќто ты! џ боЯлсЯ ошибитьсЯ!


     Ћ н а. Џерестань, полковник, когда мы встречаемсЯ наедине, ты всегда дерзок!
     Ћ н. ’ак и надобно!
     Ћ н а. Џойдем, неравно муж...
     Ћ н. ’вой старый дурак? Ћн сидит в углу и как добрый семинарист проповедует, как
он бирал батареи! не надобно говорить, что делал, а надобно делать. €так, Я с вашего
позволениЯ хочу атаковать здесь, в сию минуту, крепость самого приЯтного местоположениЯ.
     Ћ н а. ’ут есть деревЯнный диван, -- такаЯ темнота?
     Ћ н (входЯ вместе). Ќа что много свету? Ћднако берегись, чтоб не оцарапать личика, а
то двойнаЯ длЯ мужа потерЯ.
Ћ н а. ‚от Я уж и на скамье! сюда, правее.
     Ћ н (идет, спотыкаетсЯ