        „митрий €ванович Џисарев. Њосковские мыслители

----------------------------------------------------------------------------
     ‘очинениЯ в четырех томах. ’ом 1. ‘татьи и рецензии 1859-1862
     Њ., ѓосударственное издательство художественной литературы, 1955
     OCR Ѓычков Њ.Ќ.
----------------------------------------------------------------------------

            (Љритический отдел "ђусского вестника" за 1861 год)

        I 

     ѓейне в одном  из  своих  посмертных  стихотворений  говорит,  что  мир
представлЯетсЯ молодою красавицею или брокенскою ведьмою,  смотрЯ  по  тому,
через какие очки на него взглЯнуть - через выпуклые или через вогнутые. …сли
верить на слово поэту, если предположить, что можно  надевать  себе  на  нос
разные очки и вместе с тем менЯть взглЯды на жизнь и на ее  ЯвлениЯ,  то  мы
принуждены будем сознатьсЯ в  том,  что  наше  зрение  радикально  испорчено
вогнутыми очками; чуть только мы попробуем заменить их  другими  или  просто
снЯть их долой, перед нашими глазами расстелетсЯ такой густой туман, который
помешает нам распознавать контуры самых близких к нам предметов. Ќаше зрение
слишком слабо длЯ того, чтобы  охватить  все  мироздание,  но  те  крошечные
уголки, которые нам доступны, кажутсЯ нам такими неизЯщными  шероховатостЯми
и такими глубокими морщинами, которые  гораздо  легче  себе  представить  на
старой физиономии брокенской ведьмы, чем на свежем, прелестном лице  молодой
красавицы. Њы любим природу,  но  ее  нет  у  нас  под  руками;  ведь  не  в
Џетербурге же любоватьсЯ природою; не заниматьсЯ же,  из  любви  к  природе,
метеорологическими наблюдениЯми над сырою и холодною погодою, не изучать  же
различные видоизменениЯ гранита и не умилЯтьсЯ же над  различными  оттенками
петербургского тумана. Џоневоле придетсЯ, при всем пристрастии к  безгрешной
растительной природе, обратить  все  свое  внимание  на  грешного  человека,
который здесь, как и везде, или сам страдает,  или  выезжает  на  страданиЯх
другого. Љак посмотришь на людские  отношениЯ,  как  послушаешь  разнородных
суждений, словесных, рукописных и печатных, как вглЯдишьсЯ в то впечатление,
которое производЯт эти суждениЯ, то мысль о выпуклых  очках  и  о  красавице
отлетит на неизмеримо далекое расстоЯние. “родливые черты брокенской  ведьмы
ЯвЯтсЯ перед глазами с такою ужасающею Яркостью и отчетливостью,  что  иному
юному наблюдателю сделаетсЯ не на шутку страшно; он быстро проведет руною по
глазам,  в  надежде  сорвать  проклЯтые   очки   и   разогнать   ненавистную
галлюцинацию; но галлюцинациЯ останетсЯ Ярка попрежнему, и юный  наблюдатель
заметит не без волнениЯ, что вогнутые очки срослись с его глазами и что  ему
придетсЯ зажмуритьсЯ, чтобы  не  видать  тех  образов,  которые  пугают  его
воображение.  €ные,  боЯсь  за  свои  впечатлительные  нервы,  действительно
зажмуриваютсЯ  и  постепенно  возвращаютсЯ  к  тому  вожделенному  состоЯнию
спокойствиЯ, которое было нарушено неосторожным  прикосновением  к  вогнутым
очкам; другие, более крепкие и в то же времЯ более увлекающиесЯ,  продолжают
смотреть, всматриватьсЯ, громко сообщают другим отчет о том, что видЯт, и не
обращают вниманиЯ на то, что их речи встречают к себе равнодушие и  насмешки
в слушателЯх, что изображаемые ими картины принимаютсЯ за  галлюцинации,  за
бредни расстроенного мозга; они продолжают говорить, воодушевлЯЯсь сильнее и
сильнее; их воодушевление постепенно переходит  в  их  слушателей;  их  речи
начинают возбуждать к себе сочувствие; они волнуют и тревожат,  они  шевелЯт
лучшие  чувства,  вызывают  наружу  лучшие  стремлениЯ;  вокруг   говорЯщего
группируетсЯ толпа людей, готовых переработывать жизнь и умеющих взЯтьсЯ  за
дело; но между  тем  сам  говорЯщий  изнурен  колоссальным,  продолжительным
напрЯжением энергии; его измучили уродливые  образы,  на  которых  он  долго
сосредоточивал свое внимание; его истомила та борьба, которую  ему  пришлось
выдержать с недоверием и недоброжелательством слушателей; его голос дрожит в
обрываетсЯ в ту самую минуту, когда все окружающие прислушиваютсЯ к  нему  с
любовью и с упованием; герой валитсЯ в могилу.
     ’акова общаЯ биографическаЯ историЯ отрицательного направлениЯ в  нашей
литературе; {1} недаром большаЯ часть писателей, изображавших темную сторону
жизни, находили свой труд тЯжелым и лично длЯ  себЯ  неблагодарным;  недаром
ѓоголь проводит параллель между двумЯ писателЯми; ту же параллель  повторЯет
Ќекрасов, {2} конечно не из подражаниЯ ѓоголю, а именно потому,  что  такого
рода параллель естественно напрашиваетсЯ в сознание и в чувство  отрицателЯ.
’Яжела, утомительна, убийственна задача отрицательного писателЯ; но длЯ него
нет выбора; ведь не  может  же  он  помиритьсЯ  с  теми  ЯвлениЯми,  которые
возбуждают в нем глубокое физиологическое отвращение; нельзЯ же ему ни  себЯ
переделать под лад окружающей жизни, ни эту жизнь пересоздать так, чтобы она
ему нравилась и  возбуждала  его  сочувствие.  ‘тало  быть,  приходитсЯ  или
молчать, или говорить горЯчо, желчно,  порою  насмешливо,  волнуЯ  и  терзаЯ
других  и  самого  себЯ.  Ќеизбежность  отрицательного  направлениЯ   начала
понимать наша публика.  —то  само  по  себе  это  отрицательное  направление
представлЯет патологическое Явление,  в  этом  Я  нисколько  не  сомневаюсь;
доказывать его нормальность и законность quand meme {‚о что бы то  ни  стало
(франц.). -  ђед.}  значило  бы  доказывать  вместе  с  тем  нормальность  и
законность тех  условий  жизни,  которые  вызывают  против  себЯ  сдержанную
оппозицию и глухой протест.  ’е  журналисты,  которые  подвергают  серьезной
критике существующие идеи, те писатели, которые выводЯт в своих эпических  и
драматических  произведениЯх  грЯзь  жизни  без   выкупающих   сторон,   без
утешительных прикрас, нисколько не  думают  дописатьсЯ  до  бессмертиЯ.  —то
подумают о них потомки, скажут ли они им спасибо, раскупЯт ли они  нарасхват
какое-нибудь  пЯтнадцатое  издание  их  сочинений,  все  это,  право,  такие
вопросы, которые нисколько не занимают честного писателЯ, честно выражающего
свое неудовольствие против разных современных неудобств и странностей. Љогда
у такого писателЯ ЯвлЯетсЯ потребность развить несколько  мыслей  по  поводу
того или другого ЯвлениЯ, тогда он беретсЯ за перо только с одним  желанием:
чтобы те люди, которым попадетсЯ в руки его книга или статьЯ, понЯли,  какие
обстоЯтельства отразились в процессе его мышлениЯ и наложили свою печать  на
его литературное или критическое  произведение.  Ќадо  только,  чтобы  между
публикою  и  писателем  существовало  такого  рода  взаимное  понимание,  по
которому бы публика видела и понимала свЯзь  между  видимыми  следствиЯми  и
необнаруженными причинами. Џисателю  надо  желать,  чтобы  его  произведение
только будило в читателе  деЯтельность  мозга,  только  наталкивало  его  на
известный рЯд идей, и чтобы читатель, следуЯ этому импульсу, сам выводил  бы
длЯ себЯ крайние заключениЯ из набросанных эскизов.  ’акого  рода  читатели,
договаривающие длЯ самих себЯ то, что  недосказано  и  недописано,  начинают
формироватьсЯ мало-помалу; дайте нашим писателЯм такую публику,  котораЯ  бы
понимала каждое их слово, и тогда, поверьте, они с величайшим  удовольствием
согласЯтсЯ на то, чтобы их внуки забыли о их существовании  или  назвали  их
кислыми,  бестолковыми  ипохондриками.  ђаботать  длЯ   будущих   поколений,
конечно, очень возвышенно; но думать о лавровых  венках  и  об  историческом
бессмертии,  когда  надо  перебиватьсЯ  со  днЯ  на   день,   отстаиваЯ   от
разрушительного или опошлЯющего действиЯ  жизни  то  себЯ,  то  другого,  то
мужчину, то женщину, -  это,  волЯ  ваша,  как-то  смешно  и  приторно;  это
напоминает Њанилова, мечтающего о том, как он соорудит каменный мост,  а  на
мосту построит каменные лавки.
     Ћчень  может  быть,  что  "ђусский  вестник",  с  своею   основательною
ученостью, с своею эстетическою критикою, с своим солидным уважением к нашей
милой  старине  и  к  нашему  прекрасному  настоЯщему,  будет   читатьсЯ   и
перепечатыватьсЯ  нашими  потомками,  которым,  конечно,  будут   совершенно
неизвестны имена задорных журналов, печатающих  вздор,  подобный  теперешней
моей статье. Њы не гонимсЯ за "ђусским вестником", не отбиваем у  него  прав
на бессмертие, не составлЯем ему конкуренции; мы знаем, что не  далеко  ушли
бы по той дороге, по которой  шествуют  московские  мудрецы;  {3}  проклЯтаЯ
натура  взЯла  бы  свое,  и,  сквозь  чинно  отмеренные   фразы   серьезного
беспристрастиЯ, послышались бы звуки сдержанного хохота и негодующей иронии;
да нам и нельзЯ подражать "ђусскому вестнику";  нам  никто  не  поверил  бы;
подумали бы, что  мы  все  это  неспроста  говорим;  стали  бы  доискиватьсЯ
какого-нибудь скрытого смысла и доискались бы, благодарЯ своей догадливости,
чего-нибудь такого, о чем мы бы сами и во сне  не  бредили.  „ойдет  или  не
дойдет "ђусский вестник" до того храма бессмертиЯ, в который  он  решительно
возбранЯет   доступ   всем   писателЯм,   опозорившим   себЯ   отрицательным
направлением, этого Я не знаю; это не мое дело, и Я этим вопросом решительно
не интересуюсь. —то дает "ђусский вестник" длЯ нас, длЯ наших современников,
это совсем другой вопрос, и отвечать  на  этот  вопрос  Я  считаю  очень  не
лишним; ведь у "ђусского вестника" есть и в наше времЯ читатели; не  все  же
те люди, которые уважали его в первые годы  его  существованиЯ,  махнули  на
него рукой за его литературные подвиги 1861 года. Ќа этом-то основании  Я  и
решаюсь посвЯтить несколько страниц на то, чтобы с  точки  зрениЯ  человека,
пишущего журнальную критическую статью в  начале  1862  года,  перебрать  те
литературные мнениЯ, которые "ђусский вестник" в  последнее  времЯ  подносил
своим читателЯм.

        II 

     Ќе думайте, господа читатели, чтобы Я написал вам полемическую  статью;
когда   Я   беседовал   с   вами   о   сатирической   бывальщине   ѓермогена
’рехзвездочкина, {4}  Я  не  полемизировал  с  автором  этого  произведениЯ;
полемизировать с "ђусским вестником" так же невозможно, как полемизировать с
автором "Џобеды над самодурами".  “  г.  ’рехзвездочкина  свое  оригинальное
миросозерцание, несходное с миросозерцанием какого бы  то  ни  было  другого
обыкновенного смертного; у  сотрудников  "ђусского  вестника"  также  совсем
особенное миросозерцание; если бы Я вздумал спорить  с  ними,  то  наш  спор
можно было бы сформулировать так: Я бы стал доказывать  этим  господам,  что
они смотрЯт на вещи сквозь выпуклые очки, а они  с  пеной  у  рта  стали  бы
уверЯть менЯ в том, что Я имею глупость смотреть  на  вещи  сквозь  вогнутые
очки; Я бы кротко попросил их снЯть на минуту очки; они обратились бы ко мне
с тем же требованием, пересыпаЯ  его  бранными  возгласами  и  убийственными
намеками; кончилось бы тем, что, наспорившись досыта, мы  замолчали  бы,  не
сблизившись между собою в мнениЯх ни на одну линию; спор  наш  привел  бы  к
таким  же  плодотворным  последствиЯм,  к  каким   приводит   всЯкий   спор,
происходЯщий  между  людьми  различных  темпераментов,  различных   лет   и,
вследствие этих и многих других различий, несходных убеждений.  Љроме  того,
сражаЯсь с "ђусским вестником", Я находилсЯ бы в самом невыгодном положении;
"ђусский вестник" победоносно  развернул  бы,  на  удивление  всей  читающей
публики, полное свое исповедание  веры,  подвел  бы,  где  бы  понадобилось,
цитаты, тексты и пункты,  ссылки  на  авторитеты  всех  веков,  не  исключаЯ
XIX-го, засвидетельствовал бы мимоходом свое почтение той или другой великой
идее и умилилсЯ бы над непризнанными заслугами  какого-нибудь  великого,  но
неизвестного ђоссии русского деЯтелЯ. Ђ Я? —то  бы  Я  ответил  на  все  эти
золотые речи? џ чувствую, что у менЯ оборвалсЯ  бы  голос  при  первых  моих
попытках оправдыватьсЯ или защищатьсЯ.  Ќепременно  бы  оборвалсЯ,  и  Я  бы
замолчал. ‚от видите ли, "ђусский вестник"  стоит  на  положительной  почве,
крепко упираетсЯ в нее ногами, скоро срастетсЯ с нею, и эта почва не  выдаст
его в минуту скорби и борьбы. Ђ мы - что такое? Њы - фантазеры,  верхоглЯды,
говоруны; мы на воздушном шаре поднЯлись, а ведь воздушный шар, как  говорит
объЯвление "‚ремени", {5} тот же мыльный пузырь. ’ак куда же нам боротьсЯ  с
"ђусским вестником"? ЏовторЯю вам, у менЯ оборвут голос в ту самую  минутку,
когда Я попробую основательно возражать мнениЯм "ђусского вестника". „а и  к
чему, длЯ кого возражать?  …сли  мои  читатели  не  сочувствуют  тем  идеЯм,
которые Я выражал в моих статьЯх, то мне всего лучше не только не  возражать
"ђусскому вестнику", но и совсем не писать. …сли же мне сочувствуют, то  мне
будет совершенно достаточно передать,  по  возможности  верно,  литературные
мнениЯ "ђусского вестника", длЯ того чтобы высказать то, что лежит у менЯ на
душе. Џоложим,  что  Я  воротилсЯ  из  какого-нибудь  дальнего  путешествиЯ;
положим, Я посетил Џерсию и чувствую желание передать русской публике вообще
и читателЯм "ђусского слова"  в  особенности  мои  путевые  впечатлениЯ;  Я,
конечно,  длЯ  полноты,  верности  и  живости  картины   сочту   необходимым
воспроизвести те бытовые особенности, которые почему бы то ни было  поразили
мое воображение и врезались в мою памЯть. Ќо Я  никак  не  поставлю  себе  в
обЯзанность полемизировать против описываемых персидских обычаев; было бы  и
смешно и утомительно, если бы  Я  описывал  свои  путевые  впечатлениЯ  так:
"ЏерсиЯне курЯт  кальЯн;  Я  нахожу,  что  гораздо  лучше  курить  сигареты.
ЏерсиЯне запирают своих жен в гаремы; это возмутительный обычай,  и  Я,  как
поборник  эмансипации  женщины,   заЯвлЯю   перед   моими   читателЯми   мой
торжественный  протест  против   такого   варварского   устройства   семьи".
‚ообразите себе, господа читатели, что  Я  отправлЯюсь  обозревать  "ђусский
вестник" совершенно так же, как бы Я мог отправитьсЯ  обозревать  Џерсию.  “
менЯ с "ђусским вестником" так  же  мало  общего  в  тенденциЯх,  мнениЯх  и
литературных  приемах,  как  в  моих  вседневных  привычках  мало  общего  с
привычками  какого-нибудь  Ђббаса-Њирзы.  Њы,  грешные,  вЯзнем  в  тине   и
барахтаемсЯ среди всЯких нечистот, а  "ђусский  вестник"  идет  себе  ровною
дорогою и неспешною поступью пробираетсЯ к храму славы и бессмертиЯ. Ћб  чем
же нам  с  ним  спорить?  Њы  просто  будем  рассматривать  его  с  живейшим
любопытством и с напрЯженным вниманием, как  рассматривают  гостЯ  из  иного
мира,  создание,  отличающеесЯ  особым  сложением  и  подчинЯющеесЯ   особым
физиологическим   законам.    “становив    раз    навсегда    такого    рода
спокойно-наблюдательные отношениЯ к мнениЯм "ђусского вестника",  Я  намерен
во всей последующей части этой статьи дать только фактический отчет  о  моих
наблюдениЯх, хронику моих заметок.
     Ќе ручаюсь, впрочем, и за то, чтобы кое-где, ошибкою, не  прорвалось  и
критическое замечание.

        III 

     ‚ 1861 году в "ђусском вестнике"  совершилось  немаловажное  изменение.
"‘овременнаЯ  летопись"  оторвалась  от  книжек  журнала  и  превратилась  в
еженедельную газету. {6} ќто  событие,  само  по  себе  достопримечательное,
повело  за  собою  следующие,  еще  более  достопримечательные  последствиЯ.
‚о-первых, книжки "ђусского вестника" стали опаздывать  с  лишком  на  целый
месЯц;  во-вторых,  в  состав  книжек  вошел  новый  отдел  под   заглавием:
"‹итературное обозрение и заметки"; в  этом  отделе  редакциЯ  ж  сотрудники
"ђусского вестника" стали делитьсЯ с публикою своими взглЯдами на  положение
и событиЯ текущей литературы, и мы, благодарЯ этому  обстоЯтельству,  узнали
много нового и любопытного.
     ‚ первой же книжке "ђусского вестника" за 1861 год, в статье "Ќесколько
слов вместо современной летописи", {7} редакциЯ отнеслась очень сурово к тем
журналам, "где  с  тупым  доктринерством  или  с  мальчишеским  забиЯчеством
проповедовалась  теориЯ,  лишающаЯ  литературу   всЯкой   внутренней   силы,
забрасывались грЯзью вез литературные авторитеты, у Џушкина отнималось право
на название национального поэта, а ѓоголю оказывалось снисхождение только за
его  сомнительное  свойство   обличителЯ"   (стр.   480).   ќтих   уголовных
преступников против  законов  эстетики  и  художественной  критики  редакциЯ
"ђусского вестника" обещала преследовать со всею надлежащею строгостью.  "Њы
не откажемсЯ также, - говорит она, - от своей доли полицейских  обЯзанностей
в литературе и постараемсЯ помогать  добрым  людЯм  в  изловлении  беспутных
бродЯг и воришек; но будем заниматьсЯ этим искусством не длЯ искусства, а  в
интересе дела и чести" (стр. 484). Ќе могу удержатьсЯ, чтобы в этом месте не
заЯвить "ђусскому вестнику"  моего  полнейшего  сочувствиЯ;  великие  истины
понЯтны и доступны каждому, начинаЯ от  развитого  деЯтелЯ  науки  и  кончаЯ
простым, бедным тружеником; ловить беспутных бродЯг и  воришек  из  любви  к
искусству не согласитсЯ не только редактор "ђусского вестника",  но  даже  и
простой хожалый; даже и тот понимает, что этим искусством надо заниматьсЯ  в
интересе дела, т. е.  чтобы  получать  казенный  паек  и  жалование,  или  в
интересе  чести,  т.  е.  чтобы  дослужитьсЯ  до  унтер-офицерских  нашивок.
Љонечно, редакциЯ "ђусского вестника" понимает  интересы  дела  и  чести  не
совсем так, как понимает их хожалый, может быть, даже не так,  как  понимает
их английский полисмен; масштабы не те;  между  хожалым,  сажающим  в  будку
бездомного пьЯницу, и  русским  ученым,  издающим  уважаемый  журнал  {8}  и
принимающим на  себЯ,  в  интересе  дела  и  чести,  свою  долю  полицейских
обЯзанностей  в  литературе,   лежит,   конечно,   неизмеримое   расстоЯние,
неизмеримое до такой степени, что бедный хожалый, не привыкший  группировать
ЯвлениЯ и сортировать их по существенным признакам, никогда  не  дерзнул  бы
подумать, что между ним и редактором ученого журнала есть так много  общего.
Џризнаюсь, Я в этом отношении разделЯл неведение  хожалого;  Я  до  сих  пор
думал в невинности  души,  что  между  обЯзанностЯми  хожалого  и  занЯтиЯми
литератора нет ни малейшего сходства; такого рода образ  мыслей  объЯснЯетсЯ
отчасти тем, что Я не читал статью г. ѓромеки: "Ћ полиции вне полиции",  {9}
бросающую, по всей  вероЯтности,  Яркий  свет  на  этот  запутанный  вопрос,
отчасти тем, что Я был очень молод и ветрен  в  те  счастливые  годы,  когда
газета "‘евернаЯ пчела" находилась под ведением прежней своей редакции. {10}
- џ думаю, впрочем, что Я и впредь останусь  при  своем  прежнем  неведении,
несмотрЯ на то, что это неведение очень многим может показатьсЯ  забавным  и
даже идиллическим. Ќа русском Языке существует поговорка: "с своим уставом в
чужой монастырь не ходЯт". ќту поговорку можно перевернуть, и она  от  этого
ничего не потерЯет. —ужой устав, введенный в  свой  монастырь,  может  также
оказатьсЯ  в  высшей  степени  неуместным;  поэтому,  не  стараЯсь  навЯзать
редакции "ђусского вестника"  малейшую  частицу  моих  понЯтий,  Я  не  буду
старатьсЯ о том, чтобы заимствовать что бы то ни было  из  ее  своеобразного
миросозерцаниЯ. џ уже предупредил читателей: мы  вступаем  в  новый  мир,  в
котором  все,  начинаЯ  от  крупнейшего  травоЯдного  животного   и   кончаЯ
мельчайшею букашкою, должно  возбуждать  удивление  простого  наблюдателЯ  и
лихорадочную любознательность зоолога. Њы с вами, господа читатели,  простые
наблюдатели, и потому мы просто будем удивлЯтьсЯ:

                     Људа на выдумки природа торовата!

     и заранее выражаем  отчасти  смелую  надежду  на  то,  что,  выходЯ  из
кунсткамеры, нам не придетсЯ сказать с грустным чувствам  неудовлетворенного
любопытства:

                         ‘лона-то Я и не приметил!

     Њожет быть, то обстоЯтельство, на которое Я указал при  самом  входе  в
кунсткамеру, есть именно тот слон; может быть,  мы  сразу  попали  на  самое
характерное место; в таком случае мне остаетсЯ только  пожалеть,  что  Я  не
естествоиспытатель; если бы к этому месту  приложить  анатомический  нож  'и
микроскоп, если бы исследовать его  состав  путем  химического  анализа,  то
могло бы открытьсЯ много любопытного; мы узнали бы законы питаниЯ, органы  и
отправлениЯ того организма, который находитсЯ перед нашими глазами; все  это
могло бы случитьсЯ только в том случае, если б Я был естествоиспытателем; но
Я просто ротозей, описывающий внешнюю сторону ЯвлениЯ, и потому,  представив
факт на рассмотрение читателей, Я принужден идти дальше, хотЯ чувствую,  что
в представленном факте много необъЯсненного.
     Ѓеспутные бродЯги и  воришки,  слонЯющиесЯ  по  пустынным  полЯм  нашей
литературы, повергают редакцию "ђусского вестника" в самое мрачное раздумье.
     "Ќи одна литература в мире, - восклицает она, - не представлЯет  такого
изобилиЯ литературных скандалов, {11}  как  наша  маленькаЯ,  скуднаЯ,  едва
начавшаЯ жизнь, литература без науки, едва только выработавшаЯ себе Язык".
     Ќу, вот наша литература выработала себе Язык и на  радостЯх  показывает
его на все четыре  стороны,  встречным  и  поперечным,  а  эти  встречные  и
поперечные обижаютсЯ, не понимают шутки, жалуютсЯ: "Ћна нас дразнит;  это  -
личность, это - оскорбление". Љто ж в этом виноват? ‚ольно им оскорблЯтьсЯ и
вольно ж им, если они так обидчивы,  смотреть  на  этот  Язык,  который  так
добродушно показывает им наша литература. Љогда наша  литература  выработает
себе науку, она, может быть, вместе с Языком будет показывать  и  науку  или
что-нибудь другое, смотрЯ по обстоЯтельствам. Ђ покуда  ведь,  кроме  Языка,
нет ничего. Ќу, так что же делать? Ќа нет и суда нет!
     ‚прочем, Я вообще не понимаю, какое отношение имеет? отсутствие науки к
присутствию литературных скандалов. ‘колько мне кажетсЯ, редакциЯ  "ђусского
вестника" под названием литературного скандала подразумевает разные печатные
разбирательства о литературных и нелитературных предметах.
     ‘лово  _скандал_  дает  нам  почувствовать,  что   редакциЯ   "ђусского
вестника" входит в роль и готова с полным усердием взЯть на себЯ  свою  долю
полицейских  обЯзанностей.  ‘кандалом,  на   Языке   образованной   полиции,
называетсЯ,  как  известно,  всЯкое  происшествие,  нарушающее  обычный  ход
действиЯ в каком-нибудь публичном месте и возбуждающее в  собравшейсЯ  толпе
зевак какие бы то ни было толки. …сли такого же рода событие  произойдет  на
арене нашей литературы, то "ђусский вестник", конечно, не станет калЯкать  с
зеваками, а примет именно ту позитуру,  которую  в  подобном  случае  обЯзан
принЯть исправный член благоустроенной полиции. ќто Я понимаю, но попрежнему
продолжаю  не  понимать,  почему  отсутствие   науки   обусловливает   собою
присутствие скандалов. Њне кажетсЯ, что самаЯ лучшаЯ лекциЯ по  гражданскому
праву не заменит вам  того  судебного  заседаниЯ,  в  котором  решаетсЯ  ваш
процесс. ‘амое лучшее исследование о причинах зубной боли не заменит  вам  в
минуту страданиЯ нескольких капель опиума. ’очно так же всЯ наука  "ђусского
вестника" не заменит вам неоцененного права обратитьсЯ к суду  общественного
мнениЯ, когда вы почувствуете себЯ несправедливо оскорбленным. Ќаука -  вещь
хорошаЯ, но она в своей отвлеченности никак  не  может  заменить  нам  своих
практических применений к жизни. Љакое бы великолепное  исследование  вы  ни
написали, а это исследование никак не выручит вас в том  случае,  когда  вам
понадобитсЯ обратитьсЯ к  суду  общественной  гласности.  Љонечно,  если  те
отвлеченные истины,  которые  вы  будете  развивать  в  научном  трактате  о
нравственной философии, войдут в плоть и кровь всех людей, живущих на земном
шаре, или по крайней мере в ђоссии, то вам не  придетсЯ  обращатьсЯ  к  суду
гласности и поднимать литературные скандалы, потому что  все  будут  уважать
ваши права; но ведь согласитесь, тут долга  песнЯ;  пока  солнышко  взойдет,
роса глаза выест. …сли даже  литература  наша  создаст  себе  науку,  то  от
существованиЯ науки еще  не  прекратЯтсЯ  скандалы.  ‘  прекращением  же  их
наступит такой золотой век, о котором мы теперь не можем  себе  составить  и
приблизительного  понЯтиЯ;  в  этом  золотом  веке  исчезнет  потребность  в
литературной полиции. Љто знает? Њожет  быть,  вместе  с  этою  потребностью
исчезнет и потребность в "ђусском вестнике" вообще. ’еперь не  то.  ‘кандалы
неизбежны, потому что вам на каждом шагу представлЯетсЯ неотвЯзнаЯ  дилемма:
терпеть насилие или подымать крик; а иногда приходитсЯ даже  делать  в  одно
времЯ и то и другое. ’еперь приходитсЯ удивлЯтьсЯ тому  обстоЯтельству,  что
"ђусский вестник" жалуетсЯ на обилие скандалов. ђазве было бы лучше, если бы
несправедливые поступки  проходили  без  огласки,  если  бы  нелепые  мнениЯ
принимались без спора? ‚осставать против обилиЯ скандалов - значит,  другими
словами, проклинать зарождающуюсЯ гласность. …сли  бы,  приступаЯ  к  обзору
"ђусского вестника", Я не вошел в иной мир, то, мне кажетсЯ, Я осмелилсЯ  бы
назвать эту вещицу проЯвлением обскурантизма. Ќо ведь  опЯть-таки:  с  своим
уставом в чужой монастырь не ходЯт. “ нас это называетсЯ обскурантизмом, а у
них,  в  "ђусском  вестнике",  это,  может  быть,  именуетсЯ  совсем  иначе:
серьезностью, солидностью,  ученостью  или  еще  как-нибудь  позамысловатее.
Џоэтому Я удержу Язык свой в должном повиновении, несмотрЯ на то, что Я  его
выработал и что менЯ ужасно  разбирает  охота  показать  его  во  вею  длину
противникам гласности,  какой  бы  чин  они  ни  занимали  на  иерархической
лестнице литературной полиции.

        IV 

     Џриступаю к февральской книжке и встречаю на первом плане литературного
обозрениЯ  статью  загадочного  содержаниЯ  под  многообещающим   заглавием:
"‘тарые боги и новые боги". {12} ‘удЯ по этому  задорному  названию  статьи,
можно было  бы  подумать,  что  "ђусский  вестник"  вступает  в  рЯды  наших
современных идолоборцев и  стараетсЯ  сбить  с  пьедесталов  тех  Џерунов  и
‚олосов, которые, несмотрЯ на честные усилиЯ науки, еще до сих пор красуютсЯ
в нашем неустановившемсЯ миросозерцании. „ействительно, в этой  статье  есть
отдельные фразы, от которых не отказалсЯ бы ни один из  свистЯщих  журналов.
{13} "Љто выдает себЯ за мыслителЯ, - говоритсЯ между прочим в этой  статье,
- тот не должен принимать на веру, без собственной мысли, ничего  ни  от  г.
Ђскоченского, ни от Ѓюхнера, ни от €вана џковлевича,  ни  от  ”ейербаха".  ‘
этою мыслью нельзЯ не согласитьсЯ,  если  принЯть  эту  мысль  в  полной  ее
отвлеченности; можно только заметить,  что  два  имени,  вставленные  в  эту
фразу, не гармонируют  с  общим  ее  содержанием;  когда  произносишь  имена
Ѓюхнера и ”ейербаха, тогда вовсе не  надо  прибавлЯть  то,  что  от  них  не
следует ничего принимать на веру: это само собою разумеетсЯ. Љак вы  примете
что-нибудь на веру от такого человека, который вовсе не хочет, чтобы вы  ему
верили, и убеждает вас не ссылками на авторитет, а доводами  и  аргументами?
ќти доводы могут быть неудовлетворительными; слушаЯ того мыслителЯ,  который
представлЯет эти доводы, вы можете не заметить их  неудовлетворительности  и
впасть в ту ошибку, в которую впадает сам мыслитель. Ќо  ошибка  в  процессе
мысли не беда. ‚ этом случае человек нечаЯнно упускает что-нибудь из виду, а
не умышленно зажмуривает глаза и не говорит: Я и смотреть не хочу.  …сли  бы
”ейербах или Ѓюхнер увидели  последнее  настроение  в  ком-нибудь  из  своих
адептов, то, вероЯтно,  они  или  отвернулись  бы  от  этого  субъекта,  или
посоветовали бы ему  обратитьсЯ  к  какому-нибудь  известному  психиатру  за
помощью и советом. —еловек, имеющий наклонность  принимать  чужие  мысли  на
веру, никогда не сделаетсЯ последователем ”ейербаха и Ѓюхнера; по  дороге  к
их учению он встретит великое множество школ и направлений, которые  затЯнут
его к себе именно  потому,  что  они  очень  многое  передают  на  веру.  ’о
возражение, что учение ”ейербаха и Ѓюхнера теперь в моде, в ходу и  на  этом
основании притЯгивает к себе тех людей, которые  увлекаютсЯ  подражательными
стремлениЯми, не имеет ни малейшей силы. Ќе угодно ли вам справитьсЯ с нашею
журналистикою? Ќе угодно ли вам прислушатьсЯ  к  тем  разговорам  о  высоких
материЯх, которые ведутсЯ в наших салонах? Ќе думаю, чтобы в этих разговорах
вы открыли зловредные тенденции материализма. ‘тало быть, моды на  ”ейербаха
и Ѓюхнера нет. ‘тало быть, учение этих мыслителей принимаетсЯ только  весьма
немногими людьми. Њожет быть, эти люди ошибаютсЯ, но во  всЯком  случае  они
мыслЯт согласно с  ”ейербахом  и  Ѓюхнером,  а  не  признают  непогрешимость
”ейербаха и Ѓюхнера. Ћни не увлекаютсЯ общим стремлением, потому что  общего
стремлениЯ к материализму у нас не существует.
     ‘татьЯ "ђусского вестника" клонитсЯ к тому, чтобы  доказать,  что  наши
скептики и отрицатели не умеют мыслить и, освистываЯ суеверие массы, сами  с
полным суеверием поклонЯютсЯ кумирам,  подобным  ”ейербаху  и  Ѓюхнеру;  длЯ
большей убедительности автор статьи сравнивает наших  журналистов  с  €ваном
џковлевичем, ответившим однажды на какой-то вопрос  своего  обожателЯ:  "Ѓез
працы не бенды кололацы". {14}
     "_Љололацы! кололацы!_ - восклицает автор. - Ђ разве  многое  из  того,
что преподаетсЯ и печатаетсЯ, - не  _кололацы?_  ђазве  философские  статьи,
которые помещаютсЯ иногда в наших журналах, - не _кололацы?_")
     „лЯ этого Язвительного вопроса была написана и  напечатана  всЯ  статьЯ
"‘тарые боги и новые боги". ‚сЯ эта  статьЯ  представлЯет  более  или  менее
замысловатые вариации на этот вопрос: разве не ,кололацы?  ЏускаютсЯ  в  ход
страшные усилиЯ и натЯжки длЯ того, чтобы доказать, что гг.  —ернышевский  и
Ђнтонович, как две капли воды, похожи на €вана  џковлевича  и  Ђскоченского.
†елание автора провести свою  идею  до  конца  с  возможно  большим  успехом
доводит  его  до  высоких  подвигов  самоотвержениЯ.  Ћн  решаетсЯ   печатно
прикидыватьсЯ дурачком и упрекает г. Ђнтоновича в несправедливой ненависти к
материализму. {15} ’акого рода упрек имеет  всю  прелесть  оригинальности  и
новизны.
     Ћн доказывает, что можно писать критику на такую статью, которой  смысл
остаетсЯ недоступным длЯ самого рецензента. ‚прочем, гораздо  правдоподобнее
будет предположить, что непонимание, обнаруженное в статье  "‘тарые  боги  и
новые боги",  есть  непонимание  умышленное.  Ђвтор  этой  статьи,  движимый
разными побуждениЯми, решилсЯ над  г.  Ђнтоновичем  показать  первый  пример
полицейской исправности "ђусского вестника". ’ак как в критической статье г.
Ђнтоновича о "”илософском лексиконе" "ђусский вестник" не  сумел  придратьсЯ
за какую-нибудь действительную погрешность, то он решилсЯ всклепать на  него
небылицу, и г. Ђнтонович оказалсЯ без вины виноватым. ќтим  первым  подвигом
на поприще изловлениЯ бродЯг и воришек "ђусский вестник"  показал  наглЯдно,
что  он  во  имЯ  принципа  жертвует  отдельною  личностью.  …го  принцип  -
безусловное отрицание задорной журналистики, а задорным он  называет  каждое
энергическое слово, выражающее самостоЯтельную, а не вычитанную  идею;  этот
принцип требует  себе  жертв;  выдЯ  на  поле  нашей  литературы  с  твердым
намерением поймать бродЯгу или воришку, "ђусский вестник" не мог и не  хотел
воротитьсЯ домой без добычи; первый попалсЯ ему г. Ђнтонович; виноват  он  в
глазах "ђусского вестника", во-первых, тем,  что  помещает  свои  статьи  на
страницах ненавистного ему журнала; во-вторых, тем, что  пишет  о  философии
довольно понЯтным Языком и не кладетсЯ в поЯс  разным  кумирам  философского
пандемониума. {16}
     ќтого  было  совершенно  достаточно;  г.  Ђнтоновича   арестовали   как
подозрительного человека и привели пред судилище  "ђусского  вестника".  Љак
решилось его дело - Я сказать наверное не могу, потому  что  протоколы  суда
(т. е. статьЯ "‘тарые боги  и  новые  боги")  написаны  крайне  сбивчивым  и
неЯсным Языком,  наполнены  голословными  обвинениЯми  и  скорее  похожи  на
лирическое излиЯние озлобленного человека,  чем  на  спокойное  исследование
нелицеприЯтного судьи.  —ем  оказалсЯ  г.  Ђнтонович,  по  мнению  "ђусского
вестника", бродЯгою или воришкою - Я тоже не знаю. ‘ловом, из статьи "‘тарые
боги и новые боги" усматриваетсЯ только одно: "ђусский вестник" из кожи  вон
лезет, чтобы как-нибудь поубийственнее побранить кого-нибудь из литераторов,
пишущих в "‘овременнике"; где можно зацепить полицейскою алебардою двоих или
троих разом, там он цеплЯет; где надо длЯ большей силы обвинениЯ  прибавить,
там он прибавлЯет;  где  надо  прикинутьсЯ  наивным,  там  он  наивничает  с
неподражаемою естественностью. Џочему и длЯ чего он так поступает - не знаю.
—то нам за дело до побуждений, руководЯщих г. Љатковым, что нам за  дело  до
степени его искренности?  Њы  видим  результаты;  эти  же  результаты  видит
общество, испытывающее на себе их влиЯние в том или в другом направлении; об
этих' результатах и следует говорить, нимало не пускаЯсь  в  психологические
изысканиЯ.
     Њожет быть, редакциЯ  "ђусского  вестника"  за  свои  убеждениЯ  готова
(выражаЯсь высоким слогом) излить последние капли своей благородной крови, а
может быть и то, что она проводит не свои  идеи  по  разным,  нелитературным
расчетам. ‚ первом случае редакциЯ "ђусского вестника" только  заблуждаетсЯ;
во втором - она действует неискренно; но в том и в другом  случае  результат
выходит  один  и  тот  же:  под  зеленоватою  оберткою  "ђусского  вестника"
поЯвлЯютсЯ статьи, толкующие вкривь и вкось о  таких  вопросах,  на  которых
сходЯтсЯ между собою все сознательно-честные люди в  ђоссии;  эти  статьи  с
насмешкою и с порицанием относЯтсЯ к  стремлениЯм  и  к  мыслЯм,  выражаемым
этими сознательно-честными людьми; с уважением и с  подобострастием  говорЯт
они о том, что  эти  люди  считают  старым  хламом;  булгаринские  тенденции
скрываютсЯ в этих статьЯх под неЯсными терминами и оборотами, которыми любит
драпироватьсЯ сомнительнаЯ ученость людей, не  умеющих  переварить  в  своей
голове набранный запас сырых материалов и фактов.
     Љто не умилитсЯ сердцем, читаЯ драгоценную статью г. ѓрота,  помещенную
вслед за сердитою статьею "‘тарые боги и новые боги"? Љто не отдохнет  душою
на этом спокойном, прозрачном изложении, чистом  и  приЯтном  на  вкус,  как
дистиллированнаЯ теплаЯ вода? Љто, при чтении этой  заметки,  не  поверит  в
будущее торжество добра, в наступление того золотого века, когда  литераторы
будут любить друг друга и когда на земле не будет другого зла,  кроме  сырой
погоды и сухих туманов? ‘татьЯ  г.  ѓрота  называетсЯ:  "‡аметка  о  русской
журналистике" и всЯ насквозь  пропитана  тем  незлобием  и  тою  наивностью,
которые, вероЯтно, будут  составлЯть  преобладающие  свойства  литературы  в
счастливые дни золотого века,  привлекающего  к  себе  с  неотразимою  силою
сердца и надежды  людей,  верующих  в  историю  и  в  прогресс.  ќта  статьЯ
начинаетсЯ  и  кончаетсЯ  разными  любезностЯми  и  лестными  комплиментами,
которые автор, как  вежливый  кавалер,  подносит  нашей  литературе;  должно
заметить, что к литературе вообще г. ѓрот относитсЯ как-то со  стороны,  как
человек, взЯвший перо в руки в досужный час, чтобы высказать мысль, случайно
зашедшую в голову. ‡нает он литературу как-то  по  слухам  да,  может  быть,
потому, что где-нибудь, случайно, пробежал страниц пЯтнадцать в какой-нибудь
недавно  вышедшей  журнальной  книжке.  Ћттого  любезности  у  него  выходЯт
совершенно  неопределенные,  а  замечаниЯ  чисто  внешние;  так,   например,
выражаетсЯ надежда, что движение, оживившее  русскую  литературу  лет  шесть
тому назад (тогда, должно быть, когда начал издаватьсЯ  "ђусский  вестник"),
"конечно, приведет ее  к  самым  счастливым  результатам".  ‚  конце  статьи
встречаетсЯ следующее трогательное место:
     "“тешимсЯ тем, что одна истина носит в себе неодолимую силу живучести и
что во всЯком человеческом обществе она, посреди всех заблуждений, пролагает
себе путь хотЯ медленно, но твердо".
     ќта   фраза   напомнила   мне   преуморитеЯьную   сцену   из    комедии
‘ухово-Љобылина "‘вадьба Љречинского".  Ќелысин,  нелепейший  из  когда-либо
существовавших добродетельных героев, восклицает на сцене: "Џравда,  правда,
где ж твоЯ сила?" Ђ ђаепдюев очень основательно  отвечает  ему  на  это:  "Ђ
поди, поищи ее!" Ќелькин, как известно, уходит искать правду и вместо правды
находит полицию, которую и приводит с собою на сцену. Љак ни странно  держит
себЯ Ќелькин, а все-таки он действует  основательнее  г.  ѓрота;  во-первых,
Ќелькин выражает свою мысль в  вопросительной  форме,  т.  е.  до  некоторой
степени сомневаетсЯ и даже отчаиваетсЯ; во-вторых, он,  не  умеЯ  сам  найти
правду, призывает к себе на помощь частного пристава; что же касаетсЯ до  г.
ѓрота, то он твердо уверен, что истина будет торжествовать, что она  победит
сама собою и что нам, слабым смертным, всего лучше сложить руки, уповать  на
прочность идеи и утешатьсЯ  тем,  что  одна  истина  имеет  неодолимую  силу
живучести.
     ‚  середине  статьи  г.  ѓрота  высказываютсЯ  некоторые  порицательные
замечаниЯ насчет  нашей  журналистики;  эти  замечаниЯ  прелестны  по  своей
наивности; процесс мысли  совершаетсЯ  в  голове  автора  до  такой  степени
своеобразно, что Я не могу отказать себе в удовольствии произвести над  этим
процессом несколько наблюдений. "‚ критике нашей, - говорит г.  ѓрот,  -  на
троне гуманности восседает покуда заклЯтый враг  ее  -  нетерпимость".  ќтот
приговор, выражающийсЯ в такой образной форме, срываетсЯ  с  уст  автора  по
тому поводу, что,  "вследствие  разных  обстоЯтельств,  в  нашей  литературе
утвердились известные взглЯды и мнениЯ,  которые  присвоили  себе  монополию
обращениЯ в печатном мире". Ћ какой это литературе мечтает г. ѓрот? ЉажетсЯ,
о русской. ѓде же издаютсЯ в одно и то  же  времЯ  журналы  "‘овременник"  и
"‘транник", "ђусское слово" и "ђусский вестник", "Ћтечественные  записки"  и
"€скра", "ђусский инвалид" и "„ень", "‘евернаЯ пчела"  и  "Ќаше  времЯ"?  17
ЉажетсЯ, в ђоссии? Љак же  это  г.  ѓрот  ухитритсЯ  помирить  существование
стольких  совершенно  разнохарактерных  изданий  с   монополией}   известных
взглЯдов и мнений? Ќо он и не думает об этом. Ћн говорит  о  нетерпимости  с
точки зрениЯ литературной кротости, а  уж  мысль  о  монополии  подвернулась
как-то по дороге и забрела  в  его  статью  совершенно  случайно.  ѓ.  ѓроту
хотелось бы, чтобы все наши  писатели,  при  спорах  между  собою,  все-таки
сулили друг другу лавровые венки и говорили друг  о  друге  в  печати  таким
образом: "Џочтенный автор в своей прекрасной статье, которой основную  мысль
мы,  однако,  осмелимсЯ  найти  не   вполне   справедливою,   доказывает   с
свойственным ему остроумием" и т.  д.  „а,  во  времЯ  оно,  когда  писатели
говорили между собою таким Языком, уцелевшим  теперь  только  в  официальных
изданиЯх  ученых  обществ,  было  приЯтно   и   душеспасительно   заниматьсЯ
литературою. ’еперь обмен сладостей между писателЯми  сделалсЯ  невозможным;
одна часть русских литераторов превратилась, по словам "ђусского  вестника",
в бродЯг и воришек; другаЯ часть, к которой не без самодовольства  примыкает
"ђусский вестник", поступила на службу в литературную полицию.  Ќо  все  эти
событиЯ прошли, кажетсЯ, мимо г. ѓрота и не нарушили его  очарованного  сна,
под влиЯнием которого он изредка произносил отрывочные восклицаниЯ, имеющие,
может быть, некоторую свЯзь с  его  грезами,  но  не  имеющие  ни  малейшего
отношениЯ к физиономии нашей действительной жизни. ѓ.  ѓрот  не  справлЯетсЯ
даже, невидимому, с  литературными  мнениЯми  того  журнала,  в  котором  он
печатает свои заметки; он не соображает того обстоЯтельства,  что  требовать
деликатности выражений в литературе  значит  упрекать  "ђусский  вестник"  в
невообразимом  нахальстве.  ‚едь  если  бы  петербургские  литераторы  м  не
смотрели  на  выходки  "ђусского  вестника"  как   на   смешные   проЯвлениЯ
бессильной, старческой злобы, то они давно  заставили  бы  редакцию  ученого
журнала дать полное и категорическое объЯснение в своих намеках и формально,
печатно отступитьсЯ от тех выражений, которые обнаруживают в себе стремление
бросить тень на литературную честность лучших современных двигателей русской
мысли. …сли мы не поступаем таким образом, то это происходит единственно  от
того, что мы глубоко равнодушны к форме, к  выражению;  тенденции  "ђусского
вестника" кажутсЯ  нам  неблагородными,  -  мы  это  и  высказываем;  мысли,
выраженные "ђусским вестником", кажутсЯ нам бедными и рутинными,  -  мы  это
замечаем; что же касаетсЯ до того частного и второстепенного обстоЯтельства,
что эти тенденции проводЯтсЯ в грубой форме,  что  эти  мысли  облекаютсЯ  в
неопрЯтные выражениЯ, то нам до этого уже нет никакого дела.  Ќе  читать  же
нам длЯ редакции "ђусского вестника" лекции пиитики, не  преподавать  же  ей
уроки вежливости. „лЯ нас решительно все равно,  обругает  ли  нас  "ђусский
вестник" бродЯгами и воришками  или  просто  отнесетсЯ  недоброжелательно  к
задушевной мысли наших статей. ‘ущность дела в том, за кого  стоит  "ђусский
вестник": за нас или за наших литературных противников. …сли он идет  против
тех стремлений, которые мы считаем  полезными  длЯ  нашего  общества,  тогда
между нами нет и не может быть примирениЯ, хотЯ бы целые страницы  и  статьи
"ђусского вестника" бы