        Ђлексей ”еофилактович Џисемский. Њещане


                            ђоман в трех частЯх


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: Ђ.”.Џисемский. ‘обр. соч. в 9 томах. ’ом 7
     €здательство "Џравда" биб-ка "Ћгонек", Њосква, 1959
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 19 июлЯ 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


     {1} - ’ак обозначены ссылки на примечаниЯ соответствующей страницы.


         * —Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ * 


                                  ѓлава I

     ‚  Ѓольшом театре давали "’равиату".  Џримадонна была восхитительна.  ‚
переднем рЯду,  между все почти военными, сидел один статский. ‚ его фигуре,
начинаЯ с  курчавой,  значительно поседевшей головы и весьма выразительного,
подвижного  лица  до  посадки  всего  тела,  проглЯдывало  что-то  гордое  и
осанистое.  Ћн  сидел,  опершись своими  красивыми руками на  дорогую палку.
Љостюм его весь состоЯл из  одноцветной материи.  Џо окончании первого акта,
когда статский встал с  своего места и  обернулсЯ лицом к  публике,  к  нему
обратилсЯ с  разговором широкоплечий генерал с  золотым аксельбантом и начал
рассказывать,  по  мнению  генерала,  вероЯтно,  что-нибудь  очень  смешное.
‘татский выслушал его  весьма внимательно,  но  в  ответ  генералу ничего не
сказал и даже на лице своем ничего не выразил.  ’от,  заметно этим несколько
обидевшись,  отвернулсЯ от статского и, слегка поддуваЯ под свои нафабренные
усы,  стал глЯдеть на ложи. ‚ это времЯ с другой половины кресел стремилсЯ к
статскому другой военный,  уж  какой-то  длинновЯзый,  с  жиденькими усами и
бакенбардами,  с лицом,  усыпанным веснушками,  с ученым знаком на груди и в
полковничьих эполетах.  Ћн  давно со  вниманием заглЯдывал на статского,  и,
когда тот повернул к  нему лицо свое,  военный,  как-то радостно воскликнув:
"Ѓоже мой,  это Ѓегушев!" -  начал,  шагаЯ через ноги своих соседей,  быстро
пробиратьсЯ к нему.
     - Ђлександр  €ванович,  вы  ли  это?  -  произнес  он,  останавливаЯсь,
наконец, перед Ѓегушевым.
     —то-то вроде приветливой улыбки промелькнуло на губах того.
     - Ђх,  џнсутский,  здравствуйте!  -  проговорил он, протЯгиваЯ военному
руку и как бы несколько обЯзательным тоном.
     Џосле  того  џнсутский  некоторое  времЯ  переминалсЯ перед  Ѓегушевым,
видимо, отыскиваЯ подходЯщий предмет длЯ разговора.
     - Ќо каким же образом вы на опере ‚ерди? - придумал он, наконец.
     Ѓегушев усмехнулсЯ.
     - —то вас так удивлЯет это? џ очень люблю эту оперу, - отвечал он.
     - Ќо  знатоки,  кажетсЯ,  вообще  не  слишком высоко ставЯт ‚ерди?..  -
больше спросил џнсутский.
     - џ не особенный знаток... - протЯнул Ѓегушев.
     - Ќу, как вы не знаток!.. - возразил џнсутский и затем прибавил: - Љак,
однако,  много времени прошло с  тех пор,  как Я  имел честь познакомитьсЯ с
вами за границей... ‹ет пЯтнадцать, кажетсЯ?
     - „а, - протЯнул и на это Ѓегушев.
     џнсутский придал затем печальное выражение своему лицу.
     - Ђ ЌатальЯ ‘ергеевна, как Я слышал, кончила жизнь?
     ‹ицо Ѓегушева окончательно омрачилось.
     - Ћна умерла, - проговорил он.
     Џосле этого оба собеседника опЯть на некоторое времЯ замолчали.
     - Ђ  вы  тоже в  Њоскве живете?  -  сказал Ѓегушев как бы затем,  чтобы
что-нибудь сказать.
     - џ, собственно, больше живу в вагонах, на железной дороге. џ занимаюсь
коммерцией:  распорЯдитель в  нескольких компаниЯх и  сам тоже имею подрЯды.
ЌельзЯ,  знаете:  в  год тысчонок шестьдесЯт-восемьдесЯт иногда зашибешь,  -
приЯтно это и соблазнительно... - объЯснил џнсутский.
     - Ќо  каким  же  образом вам  позволЯют носить  ваш  военный мундир?  -
спросил Ѓегушев Явно удивленным голосом.
     - „а...  ну, это что же!.. џ, собственно, схлопотал и сохранил себе эту
форму больше длЯ апломба.  ‚есу она, знаете, как-то больше дает между разным
этим  мужичьем:   подрЯдчиками...   купцами!..   ђоссиЯ-матушка  еще  страна
варварскаЯ: боитсЯ и уважает палку и светленький позументик!
     Ѓегушев на это молчал.
     - ‚ы,  если Я не ошибаюсь,  дом свой в Њоскве имеете?  - допрашивал его
џнсутский.
     - ‘вой-с! - отвечал ему лаконически Ѓегушев.
     - Ќадеюсь,  что вы  позволите мне быть у  вас,  -  продолжал џнсутский,
слегка кланЯЯсь,  -  у менЯ тоже здесь свой дом,  который и вы,  может быть,
знаете:  на ’верской,  против церкви;  хатка этакаЯ небольшаЯ - на три улицы
выходит...  ‘ам Я,  впрочем,  не живу в нем, так как бываю в Њоскве на времЯ
только...
     Ѓегушев и на это совершенно промолчал.
     - Ѓуду   иметь   честь  ЯвитьсЯ  к   вам!   -   заключил  џнсутский  и,
расшаркавшись,   отошел  от  Ѓегушева;  но,  проходЯ  мимо  широкоплечего  с
аксельбантом генерала, почти в полспины поклонилсЯ ему. ѓенерал протЯнул ему
два  пальца.  џнсутский пожал  их  и,  заметно оставшись очень доволен этим,
вышел  с  некоторою  гордостью на  средний  проход,  где,  приостановившись,
взглЯнул на  одну  из  бельэтажных лож,  в  которой сидела  одна-одинехонька
совершенно бабочке подобнаЯ дама,  очень богато разодетаЯ,  с  целым ворохом
волос на голове,  с лицом бледным и матовым, с светлыми, веселыми глазками и
с маленьким,  вздернутым носиком. ‚ продолжение всего акта она совершенно не
слушала оперы,  сидела даже  отвернувшись от  сцены,  очень  часто  зевала и
прислонЯлась  головкой  к  спинке  кресел,  как  бы  затем,  чтобы  заснуть.
…динственным развлечением ее  была стоЯвшаЯ на перилах ложи бонбоньерка,  из
которой  она  беспрестанно таскала конфекты,  нехотЯ  сосала,  жевала  их  и
некоторые даже  выкидывала из  своего  хорошенького рта.  “видав џнсутского,
дама сделала ему пригласительный знак рукою.  ’от кивнул ей, в свою очередь,
головой и через несколько минут вошел к ней в ложу.
     - Ќа,  съешь конфетку!  -  начала она, как только что он уселсЯ рЯдом с
ней.
     - Џодите, не хочу! - отвечал џнсутский.
     - ‘ъешь!..  ‘ъешь  непременно!  -  повторила  настойчиво дама  и  почти
насильно сунула ему в руку огромную конфекту.
     џнсутский улыбнулсЯ,  пожал  плечами;  но  делать  нечего:  начал  есть
конфекту.
     - ‘ кем ты с последним мужчиной говорил? - спросила дама.
     - ‘ Ѓегушевым.
     - Ђ ты разве знаком с ним?
     - „авным-давно, - отвечал џнсутский.
     „ама после того,  прищурив свои хорошенькие глазки,  начала внимательно
смотреть на Ѓегушева.
     - Ђ он в самом деле очень хорош собой!  -  проговорила она,  с живостью
повертываЯ свою головку к џнсутскому.
     Ѓегушев в  это времЯ все еще стоЯл лицом к публике и действительно,  по
благородству своей фигуры, был как отменный соболь между всеми.
     - —ем же особенно хорош?  Ќаконец, он не молод очень, - старик почти! -
возразил џнсутский.
     - Ђ он богат? - продолжала расспрашивать дама.
     - Ѓогат!
     - ѓоворЯт, он очень умный и ученый, что ли?
     - Ђ  черт его знает,  умный ли он и ученый!  -  произнес уж с некоторою
досадливостью џнсутский. - Ќо кто ж тебе говорил все это про него?
     - „омна Ћсиповна, разумеетсЯ!.. Љто ж больше!..
     џнсутский при этом усмехнулсЯ.
     - ‡начит, это правда, что она с ним сошлась?
     - …ще бы не правда!..  -  воскликнула дама.  -  ‚чера была ее горничнаЯ
Њаша у  нас.  Ћна  сестра моей Љати и  все  рассказывала,  что господин этот
каждый вечер бывает у  „омны Ћсиповны,  и  только та очень удивлЯетсЯ:  "—то
это,  говорит,  Њаша,  гость этот так часто бывает у  менЯ,  а  никогда тебе
ничего не подарит?"
     џнсутский снова на это усмехнулсЯ.
     - Љак  же  это  так  случилось?  „омна  Ћсиповна всегда себЯ  за  такую
смиренницу выдавала! - сказал он.
     - Џожалуйста,  смиренницу  какую  нашел!  -  произнесла  насмешливо его
собеседница.  -  Ћна когда и  с  мужем еще жила,  так Я не знаю со сколькими
кокетничала!..
     - Ќо  тогда она  это  делала,  как сама мне говорила,  длЯ того,  чтобы
ревность в муже возбудить и чтобы хоть этим удержать его около себЯ.
     - Ќу да,  так!..  „лЯ этого только!.. - горЯчилась дама. - Љокетничала,
потому  что  самой  это  приЯтно  было;   но  главное,   досадно,   -  зачем
притворничать?  џ  как-то  посмеЯлась ей  насчет этого Ѓегушева,  она  вдруг
надулась!   "џ   вовсе,   говорит,   не   так  скоро  и   ветрено  дарю  мои
привЯзанности!.." ‡наешь, мне хотела этим маленькую шпильку сказать!
     - € за дело!..  ‡ачем же вызывать на такие разговоры,  когда кто их сам
не начинает...
     - џ их теперь и не начну больше никогда с ней!..  -  сказала дама и при
этом от досады сделала движение рукою, от которого лежавшаЯ на перилах афиша
полетела вниз.  - Ђх! - воскликнула при этом дама совершенно детским голосом
и очень громко, так что џнсутский вздрогнул даже немного.
     - —то такое? - спросил он.
     - Џосмотри,  Я афишу уронила, - продолжала дама, загибаЯ голову вниз, -
вон она летит и  прЯмо-прЯмо одному старичку на голову;  а он и не чувствует
ничего, ха-ха-ха!
     € дама, откинувшись на задок кресла, начала хохотать.
     - Џерестань,  ‹иза;  разве можно так держать себЯ в театре! - унимал ее
џнсутский.
     - Ќе могу, не могу удержатьсЯ!.. - говорила дама.
     џнсутский покачал только с  неудовольствием головой и,  встав со стула,
начал поправлЯть ремень у своей сабли.
     - Ђ  ты разве не поедешь ко мне ужинать?  “  менЯ папа будет и привезет
устриц! - проговорила дама.
     - Ѓог с ним,  с твоим папа,  и с его устрицами... Њне еще нужно в одном
месте быть.
     - ’ак вот что... - начала дама, и голос ее как бы изменил своей обычной
веселости.  -  Љаретник опЯть  этот  ЯвлЯлсЯ:  ему  восемьсот рублей надобно
заплатить.
     —то-то вроде кислой гримасы пробежало по лицу џнсутского.
     - ‡аплатил уж Я ему, - отвечал он с Явной досадой.
     - €  потом...  -  продолжала дама,  голос ее все еще оставалсЯ каким-то
нетвердым, - из магазина от ‹еон тоже приходили, и ты, пожалуйста, скажи им,
чтобы они и не ходили ко мне...  Я об этих противных деньгах терпеть не могу
и разговаривать.
     - Ђ вещи когда берешь, это любишь? - заметил ей Ядовито џнсутский.
     - ‚ещи Я,  конечно,  люблю, а потом Я хотела тебе сказать, - сердись ты
на  менЯ или не сердись,  но изволь непременно на нынешнее лето в  Џетергофе
дачу нанЯть, или за границу уедем... џ этих московских дач видеть не могу.
     - “спеем еще это сделать, - отвечал џнсутский, уже уходЯ.
     - Ќепременно же! - крикнула ему вслед дама.
     ‚  продолжение всего этого разговора генерал с  золотым аксельбантом не
спускал биноклЯ с  ложи  бабочке подобной дамы,  и,  когда џнсутский ушел от
нее,  он  обратилсЯ к  стоЯвшему около него молодому офицеру в  адъютантской
форме:
     - ќто madame Њерова, если Я не ошибаюсь?
     - „а-с! - отвечал адъютант.
     - € в ее ложе, по обыкновению, џнсутский!.. - продолжал генерал.
     - Љак всегда!  -  отвечал с улыбкой адъютант.  -  Ћчень,  говорЯт,  она
дорого ему стоит! - прибавил он негромко.
     - „орого? - полюбопытствовал генерал.
     - ’ысЯч двадцать пЯть в год! - объЯснил адъютант.
     - Ћго,  сколько!..  - произнес негромко, но заметно одобрительным тоном
генерал.
     Џри  разъезде Ѓегушев снова  в  сенЯх встретилсЯ с  џнсутским,  который
провожал m-me Њерову.  џнсутский поспешил взаимно представить их друг другу.
Ѓегушев поклонилсЯ m-me Њеровой с некоторым недоумением,  как бы не понимаЯ,
зачем его представлЯют этой даме,  а  m-me Њерова кинула только пристальный,
но  короткий на  него  взглЯд и  пошла,  безбожнейшим образом волоча длинный
хвост своего дорогого платьЯ по  грЯзному полу сеней...  Ћт  рассеЯнности ли
она  это  делала  или  от  каких-нибудь мыслей,  на  минуту забежавших в  ее
головку, - сказать трудно!
     Љ  подъезду перваЯ была подана карета m-me  Њеровой,  запрЯженнаЯ парою
серых,  в  Яблоках,  жеребцов.  M-me  Њерова как птичка впорхнула в  карету.
‹иврейный лакей захлопнул за  ней дверцы и  вскочил на  козлы.  ‚след за тем
подъехал фаэтон џнсутского - уже на вороных кровных рысаках.
     - Љто это именно дама,  с  которой вы менЯ познакомили?  -  спросил его
Ѓегушев.
     - ќто одна моЯ очень хорошаЯ знакомаЯ,  - отвечал џнсутский с некоторой
лукавой усмешкой.  -  ЌельзЯ,  знаете, Я человек неженатый. Ћна, впрочем, из
очень хорошей здешней фамилии,  и больше это можно назвать, что par amour!*.
—есть имею  кланЯтьсЯ!  -  €  затем,  сев  в  свой экипаж и  приложив руку к
фуражке, он крикнул: - ‚ џхт-клуб!
     ______________
     * по любви! (франц.).

     Љровные рысаки через мгновение скрыли его из глаз Ѓегушева.
     Ќет никакого сомнениЯ,  что џнсутский и  m-me Њеровою,  и  ее каретою с
жеребцами,   и  своим  экипажем,  и  даже  возгласом:  "‚  џхт-клуб!"  хотел
произвесть некоторый эффект в глазах Ѓегушева.  Ћн,  может быть, ожидал даже
возбудить в  нем  некоторое чувство зависти,  но  тот  на  все  эти блага не
обратил  никакого вниманиЯ и  совершенно спокойно сел  в  свою,  тоже  очень
хорошую карету.
     Ључер его, выбравшись из рЯда экипажей, обернулсЯ к нему и спросил:
     - ‡а Њоскву-реку прикажете ехать?
     - ’уда! - отвечал Ѓегушев.
     Ључер поехал.


                                  ѓлава II

     Ќа ’аганке, перед большим домом, украшенным всевозможными выпуклостЯми,
Ѓегушев остановилсЯ.  ‚ доме перед тем виднелсЯ весьма слабый свет; но когда
Ѓегушев позвонил в  колокольчик,  то по всему дому забегали огоньки,  и весь
фасад  его  осветилсЯ.  Ќа  все  это,  разумеетсЯ,  надобно было  употребить
некоторое  времЯ,  так  что  Ѓегушев  принужден  был  позвонить другой  раз.
Ќаконец, ему отворили. Ћн вошел и сделал невольно гримасу от кинувшегосЯ ему
в нос запаха только что зажженного фотогена{9}.  ’ри приемные комнаты, через
которые проходил Ѓегушев,  представлЯли в  себе как-то слишком много золота:
золото в  обоЯх,  широкие золотые рамы на  картинах,  золото на лампах и  на
держащих их  неуклюжих рыцарЯх;  потолки  пестрели тЯжелою  лепною  работою;
ковры и салфетки,  покрывавшие столы,  были с крупными, затейливыми узорами;
драпировки на окнах и дверЯх Ярких цветов...  ‘ловом,  во всем чувствовалась
какаЯ-то  неизЯщнаЯ и  очень  недорогаЯ роскошь.  ‚  этих  комнатах не  было
никого;  но  в  четвертой  комнате,  представлЯющей  что-то  вроде  женского
кабинета, Ѓегушев нашел в домашнем туалете молодую даму, сидевшую за круглым
столом в покойных креслах,  с глазами, опущенными в книгу. ќто была та самаЯ
„омна  Ћсиповна,  о  которой упоминала m-me  Њерова.  Џри  входе гостЯ „омна
Ћсиповна взмахнула глаза на  него,  нежно улыбнулась ему и,  протЯгиваЯ свою
красивую руку, проговорила как бы не совсем искренним голосом:
     - Ђ Я было и ждать вас совсем перестала, - досадный этакой!
     - ‚иноват,  опоздал: Я в театре был, - отвечал Ѓегушев, довольно тЯжело
опускаЯсь на  кресло,  стоЯвшее против  хозЯйки.  ‚месте  с  тем  он  весьма
внимательно взглЯнул на нее и спросил: - ‚ы все еще больны?
     - „а, у менЯ здесь вот очень болит, - сказала „омна Ћсиповна, показываЯ
себе на горло, кокетливо завЯзанное батистовым платком.
     - Ќо что же доктор, как объЯснЯет вашу болезнь? - продолжал Ѓегушев уже
с беспокойством.
     - Ђ бог его знает:  никак не объЯснЯет! - отвечала „омна Ћсиповна. Ћна,
впрочем,  врЯд ли  и  больна была,  а  только так  это говорила,  знаЯ,  что
Ѓегушеву  нравЯтсЯ болеющие женщины.  -  ѓлавное,  досадно,  что  курить  не
позволЯют! - присовокупила она.
     - Ќу, это еще беда небольшаЯ! - заметил ей Ѓегушев.
     - „а,  Я знаю,  вы даже рады этому!  - сказала „омна Ћсиповна. - Ћднако
что же Я не спрошу вас: вы чаю, может быть, хотите?
     - …жели есть он, - отвечал Ѓегушев.
     - Ћ,  конечно,  - проговорила „омна Ћсиповна и, проворно встав, вышла в
соседнюю комнату. ’ам она торопливым голосом сказала своей горничной: - —аю,
Њаша,  сделай,  и  не из того Ящика,  из которого Я пью,  а который получше,
знаешь?
     - ‡наю-с, - подхватила сметливаЯ горничнаЯ.
     - Ќа стакан или на два - не больше! - прибавила „омна Ћсиповна.
     - Џонимаю-с! - снова подхватила горничнаЯ.
     Ѓегушев между тем сидел,  понурив немного голову и как бы усмехаЯсь сам
с собой.  Ѓудь он менее погружен в свои собственные мысли,  он,  может быть,
заметил бы некоторые маленькие, но тем не менее характерные факты. Ћн увидел
бы,  например,  что  между  сиденьем и  спинкой дивана затиснут был  грЯзный
батистовый платок, перед тем только покрывавший больное горло хозЯйки, и что
чистый надет уже  был  теперь,  лишь сию минуту;  что под развернутой книгой
журнала,  и развернутой, как видно, совершенно случайно, на какой бог привел
странице,  так  что  предыдущие и  последующие листы перед этой страницей не
были даже разрезаны,  -  скрывались крошки черного хлеба и  не совсем свежей
колбасы,  которую кушала хозЯйка и  почти  вышвырнула ее  в  другую комнату,
когда раздалсЯ звонок Ѓегушева.
     ‚озвратившись в  кабинет,  „омна Ћсиповна снова уселась в  свое кресло,
приложила ручку к  виску и  придала несколько нежный оттенок своему взглЯду,
словом - заметно рисовалась... Ћна была очень красиваЯ из себЯ женщина, хотЯ
в  красоте ее было чересчур много эффектного и  какого-то мертво-эффектного,
мазочного,  -  она,  кажетсЯ, несколько и притиралась. ‚зглЯд ее черных глаз
был умен, но в то же времЯ того, что даетсЯ образованием и вращением мысли в
более высших сферах человеческих знаний и  человеческих чувствований,  в нем
не  было.  Ќесомненно,  что  „омна Ћсиповна думала и  чувствовала много,  но
только  все  это  происходило в  области  самых  низших  людских  горестей и
радостей. ‘амаЯ глубина ее взглЯда скорей говорила об лукавстве, затаенности
и  терпеливости,  чем о  нежности и  деликатности натуры,  способной глубоко
чувствовать.
     Ѓегушев приподнЯл,  наконец,  свою голову;  улыбка все еще не сходила с
его губ.
     - ‘ейчас Я ехал-с,  -  начал он, - по разным вашим џкиманкам, ’аганкам;
менЯ обогнало более сотни экипажей,  и все это,  изволите видеть, ехало сюда
из театра.
     - Ђх,  отсюда очень многие ездЯт!  -  подхватила „омна Ћсиповна. - ‚есь
абонемент итальЯнской оперы почти составлен из ‡амоскворечьЯ.
     Ѓегушев развел только руками.
     - €  таким  образом,  -  сказал он  с  грустной усмешкой,  -  ’аганка и
џкиманка{11} -  безапеллЯционные судьи актера, музыканта, поэта; о печальные
времена!
     - —то  ж,   из  них  очень  много  образованных  людей,  прекрасно  все
понимающих! - возразила „омна Ћсиповна.
     - ‚ы думаете? - спросил ее Ѓегушев.
     - „а,  Я даже знаю очень много примеров тому;  моего мужа взЯть,  -  он
очень любит и понимает все искусства...
     Ѓегушев несколько нахмурилсЯ.
     - Њожет быть-с,  но дело не в людЯх, - возразил он, - а в том, что силу
дает  этим господам,  и  какую еще  силу:  совесть людей становитсЯ в  руках
’аганки и  џкиманки;  разные ваши либералы и демагоги,  шапки обыкновенно не
хотевшие поднЯть ни перед каким абсолютизмом,  с  наслаждением,  говорЯт,  с
восторгом приемлют разные субсидии и службишки от ’аганки!
     - Ќо кто же это? Ќет! - не согласилась „омна Ћсиповна.
     - …сть!..  …сть!.. - воскликнул Ѓегушев. - ђассказывают даже, что немцы
в  Њоскве,  более прозорливые,  нарочно принимают православие,  чтобы только
угодить  џкиманке  и   на   благосклонности  оной  сотворить  себе  честь  и
благостыню, - и созидают оное, созидают! - повторил он несколько раз.
     „омна Ћсиповна на это только усмехнулась: она видела, что Ѓегушев начал
острить,  а потому все это, конечно, очень мило и смешно у него выходило; но
чтобы что-нибудь было серьезное в его словах, она и не подозревала.
     Ѓегушев заметно одушевилсЯ.
     - ќто  бессмыслица какаЯ-то  историческаЯ!  -  восклицал он.  -  ђазные
рыцари, - что бы там про них ни говорили, - и всевозможные воины ломали себе
ребра и головы,  утучнЯли целые полЯ своею кровью, чтобы добыть своей родине
какую-нибудь новую страну,  а  ’аганка и џкиманка поехали туда и нажили себе
там денег...  ‚еликие мыслители иссушили свои тЯжеловесные мозги, чтобы дать
миру новые открытиЯ,  а ’аганка,  эксплуатируЯ эти открытиЯ и обсчитываЯ при
этом  работника,  зашибла и  тут  себе  копейку и  теперь комфортабельнейшим
образом разъезжает в  вагонах первого класса и поздравлЯет своих знакомых по
телеграфу со всЯким вздором...  Ќаконец, сам Ѓетховен и божественный ђафаэль
как  будто  бы  затем только и  горели своим вдохновением,  чтобы развлекать
’аганку и  џкиманку или,  лучше сказать,  механически раздражать их  слух  и
зрение и услаждать их чехвальство.
     Џри  последних словах „омна Ћсиповна придала серьезное выражение своему
лицу и возразила почти глубокомысленным тоном:
     - Џочему  же  длЯ  ’аганки  одной?   џ  думаю,   и  другие  могут  этим
пользоватьсЯ и наслаждатьсЯ.
     - „а   других-то,    к   несчастью,    не   стало-с!    -   отвечал   с
многознаменательностью  Ѓегушев.  -  џ  совершенно  убежден,  что  все  ваши
московские ‘ент-†ермены{13},  то  есть  ’верские бульвары,  Ѓольшие и  Њалые
Ќикитские{13},  о  том только и  мечтают,  к тому только и стремЯтсЯ,  чтобы
как-нибудь уподобитьсЯ и сравнитьсЯ с ’аганкой и џкиманкой.
     - Ѓогаты уж очень ’аганка и џкиманка!  ‚се,  разумеетсЯ,  и желают себе
того же,  -  заметила „омна Ћсиповна,  -  в  чем,  впрочем,  и винить никого
нельзЯ: жизнь сделалась так дорога...
     - Ђ, если бы вопрос только о жизни был, тогда и говорить нечего; но тут
хотЯт  шубу  на  шубу  надеть,  сразу хапнуть,  как  екатерининские вельможи
делали:  в  десЯть  лет  такие  состоЯниЯ  наживали,  что  после  три-четыре
поколениЯ мотают, мотают и все-таки промотать не могут!..
     ‚ это времЯ горничнаЯ принесла Ѓегушеву чай.
     - Џоставь это на стол и сама можешь уйти! - сказала ей „омна Ћсиповна.
     ѓорничнаЯ исполнила ее приказание и ушла.
     Ѓегушев,  вероЯтно очень мучимый жаждою,  сразу было хотел выпить целый
стакан,  но вдруг приостановилсЯ,  поморщилсЯ немного, поставил стакан снова
на  стол и  даже поотодвинул его  от  себЯ:  чай  хоть и  был приготовлен из
особого Ящика,  но  не  совсем,  как видно,  ему понравилсЯ.  „омна Ћсиповна
заметила это и постаралась внимание Ѓегушева отвлечь на другое.
     - Џостойте,  постойте! - начала она как бы слегка укоризненным тоном. -
џ вас сейчас поймаю;  положим, действительно многие, как вы говорите, ездЯт,
чтобы  только физически раздражать свои  органы слуха  и  зрениЯ;  но  зачем
вы-то, все уж, кажетсЯ, видевший и изучивший, ездили сегоднЯ в театр?
     - џ? - спросил Ѓегушев.
     - „а,  вы!..  Њне не на шутку досадно было:  Я больна,  скучаю, а вы не
едете ко мне.
     - Ћчень просто: Я слушал "’равиату"! - объЯснил Ѓегушев.
     ‹ицо „омны Ћсиповны при этом мгновенно просиЯло.
     - Ђ! - сказала она и потом присовокупила тихо нежным голосом: - —то же,
по той все причине, что ’равиата напоминает вам менЯ?
     - Ќе по иной другой-с! - отвечал Ѓегушев вместе шутливо и с чувством.
     - “ж  именно!  -  подтвердила „омна Ћсиповна.  -  џ  не меньше ’равиаты
выстрадала:  первые годы по выходе замуж Я  очень часто больна была,  и в то
времЯ,  как Я  в сильнейшей лихорадке лежу у себЯ в постели,  у нас,  слышу,
музыка,  танцы,  маскарады затеваютсЯ,  и  в  заключение супруг мой дошел до
того, что возлюбленную свою привез к себе в дом...
     Ѓегушев,  сидевший все  потупившись,  при этом вдруг приподнЯл голову и
уставил пристальный взглЯд на „омну Ћсиповну.
     - ‘кажите: вы очень любили вашего мужа? - спросил он.
     - Ћчень!  -  отвечала „омна Ћсиповна. - € это чувство во мне, право, до
какой-то  глупости доходило,  так  что  когда Я  совершенно Ясно  видела его
холодность,  все-таки никак не могла удержатьсЯ и раз ему говорю: "Њишель, Я
молода еще...  - Њне всего тогда было двадцать три года... - џ хочу любить и
быть любимой!  Љто ж мне заменит тебЯ?.." -  "Ђ любой,  говорит, кадет, если
хочешь..."
     - „урак!  -  произнес,  как бы не утерпев, Ѓегушев и повернулсЯ в своем
кресле.
     „омна Ћсиповна покраснела:  она  понЯла,  что чересчур приподнЯла перед
Ѓегушевым завесу с своих семейных отношений.
     - Љонечно,  это  так  глупо было сказано,  что Я  даже не  рассердилась
тогда, - поспешила она прибавить с улыбкой.
     Ќо Ѓегушев оставалсЯ серьезным.
     - € что же вы, жили с ним после этого? - проговорил он.
     - „а!..
     - ‘транно! - сказал Ѓегушев, снова потуплЯЯ свое лицо. …му как будто бы
совестно было за „омну Ћсиповну.
     - Ќо Я  еще любила его -  пойми ты это!  -  возразила она ему.  -  „аже
потом, гораздо после, когда Я, наконец, от его беспутства уехала в деревню и
когда мне написали, что он в нашу квартиру, в мою даже спальню, перевез свою
госпожу. "—то же это такое, думаю: дом принадлежит мне, комната моЯ; значит,
это мало, что неуважение ко мне, но профанациЯ моей собственности".
     Џри слове "профанациЯ" Ѓегушев поморщилсЯ.
     „омна Ћсиповна,  привыкшаЯ замечать малейший оттенок на  его лице и  не
совсем  понЯвшаЯ,   что  ему,  собственно,  не  понравилось,  продолжала  уж
несколько робким голосом:
     - €  вообрази,  при  моем  слабом здоровье Я  на  почтовых проскакала в
какие-нибудь сутки триста верст,  -  вхожу в дом и действительно вижу, что в
моей комнате,  перед моим трюмо причесываетсЯ какаЯ-то госпожа...  —то Я  ей
сказала, - сама не помню, только она мгновенно скрылась...
     Ѓегушев, наконец, усмехнулсЯ.
     - ‚оображаю, какаЯ ей песнЯ была пропета, - проговорил он.
     - “жаснаЯ,  кажетсЯ...  -  продолжала „омна Ћсиповна, - Я даже не люблю
себЯ за это: Я очень мало умею себЯ сдерживать.
     - ‚ этом случае, Я думаю, нечего и сдерживать себЯ было: в вас говорило
простое и законное чувство, - заметил Ѓегушев.
     - „а,  но все нехорошо!..  Џотом муж приехал...  ему тоже досталось; от
него,  по обыкновению,  пошли мольбы,  просьбы о прощении,  целование ручек,
ножек, уверениЯ в любви - и Я, дура, опЯть поверила.
     - Ћбщее свойство всех женщин! - сказал Ѓегушев.
     - Ќет,  кажетсЯ в  этом случае Я самаЯ глупаЯ женщина:  ну чего могла Я
ожидать от  моего супруга после всего,  что он  делал против менЯ?  Љонечно,
ничего,  как и оказалось потом:  через неделю же после того Я стала слышать,
что он всюду с  этой госпожой ездит в  колЯске,  что она ЯвлЯетсЯ то в одном
дорогом платье,  то в  другом...  один молодой человек семь шлЯпок мне у ней
насчитал, так что в этом даже отношении Я не могла соперничать с ней, потому
что муж мне все говорил,  что у него денег нет, и какие-то гроши выдавал мне
на туалет; наконец, терпение мое истощилось... Я говорю ему, что так нельзЯ,
что пусть оставит менЯ совершенно;  но он и тут было: "‡ачем, длЯ чего это?"
Ћднако Я  такой ему сделала ад из жизни,  что он не выдержал и  сам уехал от
менЯ.
     - Ђд сделали? - спросил с злым удовольствием Ѓегушев.
     - ђешительный ад!..  —то ж,  Я  не скрываю этого теперь!..  -  отвечала
„омна Ћсиповна.  -  џ вот часто думаю,  - продолжала она, - что неужели же Я
должна была  после  такой  ужасной семейной жизни  умереть длЯ  всего  и  не
позволить себе полюбить другого...  ‘частье мое,  конечно,  что Я  в  первое
времЯ, при таком моем ожесточенном состоЯнии, не бросилась прЯмо, как супруг
мне  предлагал,  на  шею какому-нибудь дрЯнному господину;  а  потом нас же,
женщин,  обыкновенно винЯт, почему мы не полюбим хорошего человека. ѓосподи!
џ  думаю,  каждаЯ  женщина больше всего  желает,  чтобы  ее  полюбил хороший
человек; но много ли их на свете? џ теперь очень стала разочарована в людЯх:
даже когда тебЯ полюбила, так боЯлась, что стоишь ли ты того!
     - Ђ может быть, и Я не стою твоей любви? - спросил ее Ѓегушев.
     - Ќет,  ты стоишь,  в этом Я теперь убеждена, - отвечала „омна Ћсиповна
и,  встав,  подошла к Ѓегушеву, обнЯла его и начала целовать. - ’ы паинька у
менЯ -  вот  кто ты!  -  проговорила она ласковым голосом,  а  потом тут же,
сейчас,  взглЯнув на часы,  присовокупила:  -  Ћднако,  друг мой,  тебе пора
домой!
     - Џора? - повторил Ѓегушев.
     - „а,  а то люди, пожалуй, после болтать будут, что ты сидишь у менЯ до
света: второй уже час.
     - “же?  „ействительно, пора! - сказал Ѓегушев, приподнимаЯсь с кресел и
отыскиваЯ свою шлЯпу.
     - Ќо только,  как Я  тебе говорила,  Я  пока так остерегаюсь;  а потом,
когда  разные дрЯзги у  менЯ  кончатсЯ,  Я  вовсе не  намерена скрывать моих
чувств к вам; напротив: Я буду гордитьсЯ твоею любовью.
     Ѓегушев усмехнулсЯ.
     - Љак итальЯнка Њайкова: "ѓордилась ли она любви своей позором"{16}...
     - €менно:  Я  буду  гордитьсЯ любви моей  позором!  -  подхватила „омна
Ћсиповна.
     Ѓегушев после  того  крепко  пожал  ей  руку,  поцеловал ее  и,  мотнув
приветливо головой, пошел своей тЯжеловатой походкой.
     „омна Ћсиповна заметно осталась очень довольна всем этим разговором; ей
давно хотелось объЯснить и  растолковать себЯ Ѓегушеву,  что и  сделала она,
как ей  казалось,  довольно искусно.  “слышав затем,  что дверь за Ѓегушевым
заперли, „омна Ћсиповна встала, прошла по всем комнатам своей квартиры, сама
погасила лампы в зале, гостиной, кабинете и скрылась в полутемной спальне.


                                 ѓлава III

     Ѓегушев,  как  мы  знаем,  имел  свой  дом,  который в  целом  околотке
оставалсЯ единственный в  том  виде,  каким был лет двадцать назад.  Ћн  был
деревЯнный,  с  мезонином;  выкрашен был  серою  краскою и  отличалсЯ только
необыкновенною соразмерностью всех  частей своих.  ‘зади дома  были службы и
огромный сад.
     Ќекоторые из знакомых Ѓегушева пытались было доказывать ему, что нельзЯ
в настоЯщее времЯ в Њоскве держать дом в подобном виде.
     - ‚ каком же прикажете? - спрашивал он уже со злостью в голосе.
     - …го  надобно иначе расположить,  надстроить,  выщекатурить,  украсить
этими прекрасными фронтонами, - объЯснЯли знакомые.
     - ќто  не  фронтоны-с,  а  коровьи  соски,  которыми  изукрасилась ваша
Њосква! - восклицал почти с бешенством Ѓегушев.
     ‡накомые пожимали плечами,  удивлЯЯсь, каким образом все эти прекрасные
украшениЯ могли казатьсЯ Ѓегушеву коровьими сосками.
     - Ќо,  наконец,  - продолжали они, - это варварство в столице оставлЯть
десЯтины две земли в такой непроизводительной форме, как сад ваш.
     - —то ж мне,  огород, что ли, тут разбить? џ люблю цветы, а не овощи! -
возражал Ѓегушев.
     - Ќет,  вы  постройтесь тут и  отдавайте внаймы:  предприЯтие это нынче
очень выгодно, - доказывали знакомые.
     - џ дворЯнский сын-с,  - мое дело конем воевать, а не торгом торговать,
- отвечал на это с каким-то даже удальством Ѓегушев.
     - Ќу  продайте эту землю кому-нибудь другому,  если сами не  хотите,  -
урезонивали его знакомые.
     - —тобы  тут  какой-нибудь  канальЯ на  рубль  капитала наживал полтину
процента, - никогда! - упорствовал Ѓегушев.
     ‚  доме  у  него  было  около двадцати комнат,  которые Ѓегушев занимал
один-одинехонек с  своими пЯтью лакеЯми и толстым поваром ‘еменом -  великим
мастером своего дела,  которого переманивали к  себе все  клубы и  не  могли
переманить:  очень ‘емену покойно и  прибыльно было жить у своего господина.
“бранство в  доме Ѓегушева,  хоть и  очень богатое,  было все старое:  более
десЯти лет он не покупал ни одной вещички из предметов роскоши,  уверЯЯ, что
на нынешних рынках даже бронзы порЯдочной нет, а все это крашенаЯ медь.
     ђаз,  часу во втором утра,  Ѓегушев сидел,  по обыкновению,  в одной из
внутренних комнат своих,  поджав ноги на диване, пил кофе и курил из длинной
трубки с  очень дорогим Янтарным мундштуком:  сигар Ѓегушев не мог курить по
крепости их,  а папиросы презирал.  …го седоватые, но еще густые волосы были
растрепаны,  усы по-казацки опускались вниз.  Ѓорода у Ѓегушева была коротко
подстрижена.  Ћн был в широком шелковом халате нараспашку и в туфлЯх; из-под
белой  как  снег  батистовой рубашки выставлЯлась его  геркулесовски высокаЯ
грудь.  ‚  этом нарЯде и  в  своей несколько азиатской позе Ѓегушев был  еще
очень красив.
     Ќа  другом диване (комната уставлена была  диванами и  даже  называлась
диванною)  помещалсЯ  господин,  по  наружности  совершенно  противоположный
хозЯину:   высокий,   в  коротеньком  пиджаке,   весьма  худощавый,   гладко
остриженный, с длинными, тщательно расчесанными и какого-то пепельного цвета
бакенбардами,  с физиономией умною, но какою-то прокислою, какие обыкновенно
бывают у  людей,  самолюбие которых смолоду было сильно оскорблЯемо;  и  при
этом он старалсЯ держать себЯ как-то чересчур прЯмо,  как бы топорщась даже.
‚идимо,  что  от  природы  ему  не  дано  было  никакой  важности и  он  уже
впоследствии старалсЯ воспитать ее  в  себе.  ѓосподин этот  был  некто …фим
”едорович ’юменев,  друг и  сверстник Ѓегушева по  дворЯнскому институту,  а
теперь  тайный советник,  статс-секретарь и  один  из  влиЯтельнейших лиц  в
Џетербурге.
     ЏриезжаЯ в Њоскву, ’юменев всегда останавливалсЯ у Ѓегушева, и при этом
обыкновенно спорам и разговорам между ними конца не было. ‚ настоЯщую минуту
они тоже вели весьма задушевную беседу между собой.
     - €  что же,  эта привЯзанность твоЯ серьезнаЯ?  -  спрашивал ’юменев с
легкой усмешкой.
     - ђазумеетсЯ!..  Ќамерение мое такое,  чтобы и  дни мои закончить около
этой госпожи, - отвечал Ѓегушев.
     - Ћна,  значит,  женщина умнаЯ, образованнаЯ? - продолжал расспрашивать
’юменев.
     - ’о есть она умна,  и даже очень, от природы, но образованиЯ, конечно,
поверхностного...
     - Ђ собой, вероЯтно, хороша?
     - „а-с,  насчет этого мы можем похвастать!..  - воскликнул Ѓегушев. - џ
сейчас тебе портрет ее покажу, - присовокупил он и позвонил. Љ нему, однако,
никто не  шел.  Ѓегушев позвонил другой раз -  опЯть никого.  Ќаконец он так
дернул за  сонетку,  что звонок уже раздалсЯ на весь дом;  послышались затем
довольно медленные шаги,  и  в  дверЯх показалсЯ камердинер Ѓегушева,  очень
немолодой,  с измЯтою,  мрачною физиономией и с какими-то глупо подвитыми на
самых только концах волосами.
     - Џринеси мне из кабинета большой портрет „омны Ћсиповны,  - сказал ему
Ѓегушев.
     Љамердинер не трогалсЯ с своего места.
     - Џортрет „омны Ћсиповны, - сказал ему еще раз Ѓегушев.
     ‹ицо камердинера сделалось при этом еще мрачнее.
     - „а он-с висит там, - проговорил он, наконец.
     - Ќу да, висит! - повторил Ѓегушев.
     - Ќад столом-с!.. Ќа стол надо лезть! - продолжал камердинер.
     - Ќа стол, конечно! - подтвердил Ѓегушев.
     Љамердинер, придав своему лицу выражение, которым как бы хотел сказать:
"Ќечего вам, видно, делать", пошел.
     ‚ продолжение всей этой сцены ’юменев слегка усмехалсЯ.
     - Џрокофий твой не  изменЯетсЯ,  -  сказал он,  когда камердинер совсем
ушел.
     - €зменЯетсЯ,  но только к  худшему!..  -  отвечал Ѓегушев.  -  ‘котина
совершеннаЯ стал:  третьего днЯ  у  менЯ  обедали кой-кто...  Я  только  что
заикнулсЯ ему,  что мы все есть хотим,  ну и  кончено:  до восьми часов и не
подал обеда.
     ’юменев при этом покачал головой.
     - Ћхота же тебе держать подобного дурака, - проговорил он.
     - Ќо кто ж его возьмет без менЯ?  - возразил Ѓегушев. - “ него вот пЯть
человек ребЯтишек;  он с супругой занимает у менЯ четыре комнаты... наконец,
Я ему говорю:  "Ќе делай ничего, пользуйсЯ почетным покоем, лакей и без тебЯ
есть!"  Ќичуть  не  бывало -  все  хочет  делать сам...  глупо...  лениво...
бестолково!
     - ќто может хоть кого вывести из терпениЯ! - заметил ’юменев.
     - € выводит:  Я пускивал в него чернильницу и бритвенницу... боюсь, что
с  бешеным моим характером Я  убью его  когда-нибудь до  смерти.  Ђ  он  еще
рассмеетсЯ обыкновенно в этаких случаЯх и преспокойно себе уйдет.
     - Ћн знает,  -  протЯнул ’юменев,  -  что ты же придешь к  нему просить
прощениЯ.
     - ‚ том-то и дело!  - воскликнул Ѓегушев. - Њало, что прощениЯ просить,
да денег еще дам.
     Ќа  этих  словах  он  остановилсЯ,  потому  что  Џрокофий возвратилсЯ с
портретом в руках,  который он держал задом к себе и глубокомысленно смотрел
на него.
     - ЏетлЯ вон тут лопнула,  на которой он висел,  - доложил он, показываЯ
портрет барину.
     - Џотому что ты не снЯл его, а сдернул, - сказал тот.
     - „а кто ж до него дотЯнетсЯ туда! - почти крикнул Џрокофий.
     - Ќу, пожалуйста, не оправдывайсЯ! - остановил его Ѓегушев.
     Џрокофий на это насмешливо только мотнул головой и ушел.
     Ѓегушев  передал  портрет ’юменеву,  который стал  на  него  смотреть -
сначала простым глазом,  потом через пенсне, наконец, в кулак, свернувши его
в трубочку.
     Ѓегушев с заметным нетерпением ожидал услышать его мнение.
     - Elle  est  tres  jolie et  tres  distinguee*,  -  произнес,  наконец,
’юменев.
     ______________
     * Ћна очень красива и очень изысканна (франц.).

     - „а!.. ’ак! - согласилсЯ с удовольствием Ѓегушев.
     - —то  она?..  -  Џри  этом  ’юменев нахмурил несколько свои  брови.  -
‡амужнЯЯ, разводка?
     - ђазводка!
     - ”ормальнаЯ?
     - Ќет!
     ’юменев снова начал смотреть в кулак на портрет.
     - ‡наешь,  -  начал он, придав совсем глубокомысленное выражение своему
лицу,  -  черты лица правильные,  но  склад губ  и  выражение рта не  совсем
приЯтны.
     - ќто есть отчасти! - подтвердил Ѓегушев.
     - Ќет того,  знаешь,  -  продолжал ’юменев несколько сладким голосом, -
нет  этого  доброго,  кроткого  и  почти  ангельского  выражениЯ,  которого,
например, так много было у твоей покойной Ќаталии ‘ергеевны.
     - ќк куда хватил!  Ќаталий ‘ергеевен разве много на свете! - воскликнул
Ѓегушев, и глаза его при этом неведомо длЯ него самого мгновенно наполнились
слезами.   -   ’ы  вспомни  одно  -  семью,  в  которой  Ќатали  родилась  и
воспитывалась: это были образованнейшие люди с Џетра ‚еликого; интеллигенциЯ
в ихнем роде в плоть и в кровь въелась. ѓде ж нынче такие?
     - ’о есть как где же?  -  возразил с важностью ’юменев.  -  ‚ольно тебе
поселитьсЯ  в  Њоскве,   где  действительно,  говорЯт,  порЯдочное  общество
исчезает;  а  в  Џетербурге,  Я  убежден,  оно есть;  наконец,  Я лично знаю
множество семей и женщин.
     - ѓм!  Џетербург!  Ќашел чем хвастать!  €зЯщных женщин в  целом мире не
стало! - сказал с ударением Ѓегушев и, встав с своего места, начал ходить по
комнате.  -  •оть бы взЯть с того, курЯт почти все! ‚от эта самаЯ госпожа, -
продолжал  он,   показываЯ  на  портрет  „омны  Ћсиповны,   -  как  вахмистр
какой-нибудь уланский сосет!..  Ќаконец,  самаЯ  одежда женщин,  -  что  это
такое? Ќаденет в полпуда ботинки, да еще хвастает, поднимаЯ ногу: "‘мотрите,
какие у  менЯ толстые подошвы!",  а  ножища-то тоже точно у медведицы какой.
‚се-с сплошь и кругом превращаетсЯ в мещанство!
     - ‘тараЯ, любимаЯ песнЯ твоЯ! - произнес ’юменев.
     - „а,  -  продолжал Ѓегушев,  все более и более разгорЯчаЯсь,  -  Я эту
песню начал петь после ‹ондонской еще выставки,  когда все чудеса искусств и
изобретений свезли и  стали их  показывать за  шиллинг...  џ  тут же сказал:
"“мерли и  поэзиЯ,  и  мысль,  и  искусство"...  €щите всего этого теперь на
кладбищах,  а  живые  люди  будут только торговать тем,  что  наследовали от
предков.
     - Ќо что ж из этого!  - сказал с усмешкою ’юменев. - €скусство, правда,
несколько  поослабло;  но  зато  прогресс  совершаетсЯ в  другом  отношении:
происходЯт огромные политические перевороты.
     - Љакие, какие? - перебил его почти с азартом Ѓегушев.
     ’юменев придал недовольное выражение своему лицу.
     - ‹юбезный друг,  мы  столько с  тобой спорили и  говорили об  этом,  -
возразил он.
     - € вечно буду спорить,  вечно!  -  горЯчилсЯ Ѓегушев.  -  Ќе могу же Я
толкотню пигмеев признать за что-то великое.
     - Џочему  пигмеи,  и  когда,  по-твоему,  были  великаны?  -  продолжал
’юменев.  -  ‹юди,  Я полагаю,  всегда были одинаковы;  если действительно в
настоЯщее времЯ  существует несколько усиленное развитие торговли,  так  это
еще хорошо: торговлЯ всегда способствовала цивилизации.
     - "’орговлЯ  способствовала цивилизации"...  Ђх,  эти  казенные  фразы,
которых Я слышать не могу! - кричал Ѓегушев, зажимаЯ даже уши себе.
     - ‘тало быть,  ты в торговле отрицаешь цивилизующую силу? - взъерошилсЯ
немного, в свою очередь, ’юменев.
     - Ќе знаю-с,  есть ли в  ней цивилизующаЯ сила;  но знаю,  что мне ваша
торговлЯ  сделалась противна до  омерзениЯ.  ‚се  стало  продажное:  любовь,
дружба,  честь,  слава!  € вот что менЯ, по преимуществу, привЯзывает к этой
госпоже,  - говорил Ѓегушев, указываЯ снова на портрет „омны Ћсиповны, - что
она обеспеченнаЯ женщина,  и поэтому ни Я у ней и ни она у менЯ не находимсЯ
на содержании.
     ’юменев усмехнулсЯ.
     - Ќо  женщины были во  все времена у  всех народов на  содержании;  под
различными только формами делалось это, - проговорил он.
     - €звините-с!  €звините!  -  возразил опЯть с азартом Ѓегушев.  - …ще в
первый мой приезд в  Џариж были гризетки,  а  теперь там все лоретки,  а это
разница большаЯ! € вообще, господи! - воскликнул он, закидываЯ голову назад.
- ’ого ли Я ожидал и надеЯлсЯ от этой пошлой …вропы?
     - —его ты ждал от …вропы,  Я не знаю, - сказал ’юменев, разводЯ руками,
- и полагаю, что зло скорей лежит в тебе, а не в …вропе: ты тогда был молод,
все тебе нравилось,  все поселЯло веру,  а  теперь ты  стал брюзглив,  стар,
недоверчив.
     - —то Я верил тогда в человека, это справедливо, - произнес с некоторою
торжественностью Ѓегушев.  -  €  что теперь Я  не верю в него,  и особенно в
нынешн