Ћрест Њихайлович ‘омов. Ћборотень

Ћцените этот текст:
Ћрест Њихайлович ‘омов. Ћборотень
ЌароднаЯ сказка

 ----------------------------------------------------------------------------
     €зд.: ‘оветскаЯ ђоссиЯ, 1984
     OCR: Ђндрей Љолчин
----------------------------------------------------------------------------

     "ќто  что  за  название?"  -  скажете  или  подумаете  вы, любезные мои
читатели (какому автору читатели не любезны!) € Я, слыша  или  угадываЯ  ваш
вопрос,  отвечаю что ж делать! виноват ли Я, что неусыпные мои современники,
романтические поэты в стихах и в прозе, разобрали уже по  рукам  все  другие
затейливые  названиЯ?   Љорсары,  Џираты,  ѓЯуры,  ђенегаты  и  даже ‚ампиры
попеременно, одни за другими, делали набеги на читающее  поколение  или  при
лунном свете закрадывались в будуары чувствительных красавиц ‚оображение мое
так наполнено всеми этими живыми и мертвыми страшилищами, что Я, кажетсЯ,  и
теперь  слышу за плечами щелканье зубов ‚ампира или вижу, как "от могильного
белка адского глаза ђенегатова отделЯетсЯ кровавый зрачок". Ќапуганный  сими
ужасами,  Я  и  сам,  хотЯ  в  шутку,  вздумал  было попугать вас,милостивые
государи! Ќо как мне в удел не даны ни мрачное воображение лорда Ѓайрона, ни
живаЯ  кисть  ‚альтера  ‘котта,  ни даже скрипучее перо г. д'Ђрленкура и ему
подобных, и сама моЯ муза так своевольна, что часто смеетсЯ сквозь  слезы  и
дрожа  от  страха;  то Я, повинуЯсь свойственной полу ее причудливости, пущу
слепо мое воображение, куда она его поведет. ‘кажу только в оправдание моего
заглавиЯ,  что  Я  хотел  вас  подарить  чем-то  новым, небывалым; а русские
оборотни, сколько помню, до сих пор еще не пугали  добрых  людей  в  книжном
быту. џ мог бы вместо оборотнЯ придумать что-нибудь другое или подменить его
каким-либо лихим разбойником; но все другое новое,  как  Я  уже  имел  честь
доложить  вам,  разобрано по рукам другими, а в книжных наших лавках залегли
теперь такие большие шайки разбойников - не  всегда  клейменых  (по  крайней
мере  клеймом  гениЯ),  но  всегда  печатных,  -  что  если б мыши и моль не
составили против них своей Santa Hermandad,  то  от  них  не  было  б  житьЯ
порЯдочным людЯм.
     џ  думал  написать  это вступление в виде разговора кого-нибудь из моих
приЯтелей с кем-нибудь из моих неприЯтелей, но  побоЯлсЯ,  что  менЯ  тотчас
уличат   в   подражании;   а   признаюсь,   мне   не  хотелось  бы  прослыть
подражателем... ‘вое, господа мои сподвижники на поприще  бумаги  и  перьев,
станем  творить  свое! џ хочу вам подать похвальный пример и длЯ того вывожу
напоказ небывалого русского оборотнЯ.
     ‚ одном селении... ‚ы, добрые мои читатели,  верно,  не  спросите,  как
называетсЯ  это  селение,  в  какой  губернии  и  в  каком  уезде лежит оно.
“довольствуйтесь же тем, что Я вам буду рассказывать, и не требуйте от  менЯ
лишнего.
     €так, дослушайте ж...
     ‚  одном  селении  жил-был  старик  по имени …рмолай. ‚се знали, что он
умываетсЯ росою, собирает разные травы,  ходЯ,  беспрестанно  что-то  шепчет
себе  в  длинные,  седые  усы,  спит с открытыми глазами и пр. и пр. —его же
больше? он колдун, и злой колдун: так о нем толковало все  селение.  Ќадобно
сказать,  что  селение  было раскинуто по опушке большого, дремучего леса, а
изба ермолаева была на самом выезде и почти в лесу.  …рмолай  сроду  не  был
женат,  но лет за пЯтнадцать до того времени, в которое мы с ним знакомимсЯ,
взЯл он к себе приемыша, сироту, которого все  сельские  крестьЯне  называли
прежде  бобылем  Ђртюшей; а теперь, из уважениЯ ли к колдуну, или по росту и
дородству самого детины, стали величать Ђртемом …рмолаевичем: подлинного его
отца никто не знал или не помнил, а и того больше никто о нем не заботилсЯ.
     Ђртем был видный детина: высок, толст, бел и румЯн, ну, словом, кровь с
молоком. € то сказать, мудрено ли было колдуну вскормить и  выхолить  своего
приемыша?  ЉрестьЯне были той веры, что колдун отпоил Ђртема молоком летучих
мышей, что по  ночам  кикиморы  чесали  ему  буйную  голову,  а  нашептанный
мартовский  снег,  которым  старик  умывал  его, придавал его лицу белизну и
румЯнец. Ћдного добрые крестьЯне не могли  добитьсЯ:  каким  образом  старый
…рмолай,  так  сказать,  переродЯ  Ђртема  из  тощего,  бледного мальчишки в
дородного и румЯного парнЯ, не научил его уму-разуму? ибо Ђртюша был  прост,
очень  прост:  молвит,  бывало,  что  с  дуба сорвет, до сотни не сочтет без
ошибки и не всегда, бывало, впопад ответит, когда у него спросЯт, котораЯ  у
него  праваЯ  рука  и  котораЯ леваЯ. Ћн так нехитро смотрел большими своими
серыми глазами, так простодушно развешивал  губы  и  так  смешно  переплетал
ногами,  когда  случалось  ему  бежать, что сельские девушки подсмеивали его
исподтишка и шепотом говаривали про него: "Љрасен как маков цвет, а глуп как
горелый  пень".  ‚  селении  прозвали его вислогубым красиком,  и все это не
вслух, а тайком от колдуна, потому что все боЯлись обидеть его  в  лице  его
приемыша.
     €  то,  однако ж, многие начали смекать, что злой старик догадываетсЯ о
насмешках поселЯн над его нареченным сыном. ‚ селении вдруг начал  пропадать
мелкий  рогатый  скот: у того из поселЯн-не ЯвитсЯ пары овец, у другого трех
или четырех коз, у третьего пропадут все ЯгнЯта. Џастухи не раз видали,  как
из  лесу  вдруг выбежит большой-пребольшой волк, схватит одну или пару овец,
стиснет им горло зубами, взбросит их к себе на спину - и  был  таков:  мигом
умчит их к лесу. ‘колько ни кричи, ни тюкай - он и ухом не ведет; сколько ни
трави собаками: они поплетутсЯ  прочь,  поджав  хвосты,  и  робко  озираютсЯ
назад. ЉрестьЯне тотчас взЯли догадку, что это не простой волк, а оборотень;
вслед же за этою догадкой пришла к ним и другаЯ: что этот оборотень не  иной
кто, как сам …рмолай Џарфентьевич.
     „елать  было  нечего. ‚се боЯлись колдуна, хотЯ, сказать правду, до сих
пор он не делал еще  никакого  зла  селению;  но  все-таки  он  был  колдун.
†аловатьсЯ  на  него  -  у  кого  найдешь  расправу,  когда  и сам свЯщенник
отрекалсЯ заклЯсть его? ‘амим его доконать  -  грешно,  хоть  он  и  колдун;
притом  же  эти  дела  так  пахнут  торговой казнью и ссылкой, что у всЯкого
невольно руки опустЯтсЯ. „а и кто знает,  что  после  смерти  не  станет  он
приходить  из  могилы  мертвецом  и  душить  уже  не  овец, а людей, которые
озлобили  бы  его  преждевременным  отправлением  на  тот   свет?   Љак   ни
раскладывали  крестьЯне умом, сколько ни толковали на мирской сходке, э, все
дело не клеилось. Џришлось им стать  в  тупик,  горевать,  здкусЯ  губы,  да
молитьсЯ свЯтым угодникам за себЯ и за стада свои.
     ‚  селении  том  жила  краснаЯ  девушка, Ђкулина ’имофеевна. ‹ицо у нее
было, что наливное Яблочко, очи соколиные, брови  соболиные  -  словом,  она
уродилась  со всеми достоинствами и приманками красавиц, о которых перешли к
нам достоверные преданиЯ в старинных русских  песнЯх  и  сказках.  Ћдна  она
никогда  не смеЯлась над простаком Ђртюшей,  а напротив того еще заступалась
за него между своими подругами и  уверЯла  их,  что  он  детина  хоть  куда.
‹укаваЯ  девушка  смекнула, что старик …рмолай очень богат и очень стар, что
жить  ему  на  свете  оставалось  недолго  и  что  после  него  единственным
наследником  его  имениЯ  должен  быть  Ђртем  …рмолаевич.  Ћна  так умильно
поглЯдывала на Ђртема, так ласково говорила  ему,  встречаЯсь:  "‡дравствуй,
добрый   молодец!",   что  Ђртем,  как  ни  был  прост,  а  все  заметил  ее
приветливость. —асто он, избочась и  выступаЯ  гоголем,  подходил  к  ней  и
заводил с нею речи - грех сказать: умные, а такие, которые, видно, нравились
красавице и на которые она охотно отвечала. Љороче: Ђкулина ’имофеевна скоро
заслужила  всю  доверенность  нелюдима Ђртюши:  он еще чаще стал подходить к
ней, облизываЯсь и с глупым смехом выкрикиваЯ: "‡дорово,  ЂкулЯ",  отвешивал
ей дружеский удар тЯжелою своею ладонью по белому круглому плечу и таЯл пред
нею... „а, таЯл, в полном смысле слова, потому что  щеки  его  делались  еще
краснее,  глаза  еще мутнее и глупее, а багровые губы никак уже не сходились
между собою и становились час от часу толще, час от часу влажнее, как вишнЯ,
размокшаЯ  в  вине.  „евушка  стала  уже  не  шутЯ  подумывать,  как  бы  ей
пристроитьсЯ: то есть, с помощью  обручального  кольца  да  честного  венца,
прибрать к рукам и Ђртема и будущие его пожитки.
     Љ  ней-то, наконец, смышленые крестьЯне обратились с просьбою помочь их
горю. "’ы-де, Ђкулина ’имофевна, в селе у нас умный человек; а нам  вестимо,
что  благоприЯтель  твой  Ђртем  …рмолаевич  с неба звезд не хватает, хоть и
слывет сыном такого человека, у которого в седой  бороде  много  художества.
Џорадей нам, а мы тебе за то чем по силам поклонимсЯ. Ћдной только милости у
тебЯ и просим: как бы досконально проведать,  подлинной  ли  то  волк  душит
наших  овец  или  это  -  не в нашу меру будь сказано - …рмолай Џарфентьевич
оборотнем  над  нами  потешаетсЯ?"  Ђкулина  ’имофеевна  молчала   несколько
времени,  покачиваЯ  в  раздумье  головушкой:  с  одной стороны, боЯлась она
прогневить колдуна, который знал всю подноготную; с другой  стороны,  манили
ее  подарки...  а  кто  к подаркам не лаком? ‘просите у стрЯпчих, спросите у
судей, спросите у того и другого (не хочу называть  всех  поименно):  всЯкий
если  не  словами,  так взглЯдом припомнит вам старую пословицу: кто богу не
грешен, царю не виноват! € Ђкулина ’имофевна была в  этом  смысле  ежели  не
закоснелою  грешницей,  то,  по  крайней мере, не совсем чиста совестью. Ћна
подумала-подумала - и дала крестьЯнам обещание похлопотать об их деле.
     Ќа другой день, встретЯсь с Ђртемом, больше прежнего  была  она  с  ним
приветлива  и  ласкова,  и больше прежнего таЯл бедный Ђртем: щеки его так и
пылали, губы так и пухли. “мильно потрепав его по  щеке  полненькими  своими
пальчиками, плутовка сказала ему:
     -  Ђртюша,  светик мой! молвила бы Я тебе словцо, да боюсь: старик твой
нас подметит. ѓде он теперь?
     - Ђ кто его весть! Ѓродит себе по лесу словно леший, да, тово-вона, чай
дерет лыка на зиму.
     - ‘кажи, пожалуйста: ты ничего за ним не примечаешь?
     - ‚от-те бог, ничего.
     -  Ђ  люди  и  невесть что трубЯт про него: что будто бы он колдун, что
бегает оборотнем по лесу да изводит овец в околотке.
     - Џолно, моЯ ненаглЯднаЯ: инда мне жутко от твоих речей.
     - Џослушай менЯ, сокол  мой  Ясный:  ведь  тебЯ  не  убудет,  когда  ты
присмотришь  за  ним  да  скажешь мне после, правда ли, нет ли всЯ та молва,
котораЯ идет о нем по селу. ‘тарик тебЯ любит, так на тебЯ и не вскинетсЯ.
     - Ќе убудет менЯ? да что же мне прибудет?
     - Ђ то, что Я еще больше стану любить тебЯ, выйду за тебЯ замуж и тогда
заживем припеваючи.
     - Ћй ли? да что же мне делать-то?
     -  Ђ  вот  что:  не  поспи  ты ночь да примечай, что старый твой станет
кудесить. Људа он, туда и ты за ним;  притаись  где-нибудь  в  углу  или  за
кустом и все высматривай. Џосле расскажешь мне, что увидишь.
     - Ђхти! страшно! „а еще и ночью. Ђ когда же спать-то буду?
     -  ‚ыспишьсЯ  после.  ‡ато  уж  как женою твоею буду, ты, мой голубчик,
будешь спать вволю. ’ебЯ не пошлют тогда ни дрова рубить, ни  воду  таскать:
все Я за тебЯ; а ты себе, пожалуй, поваливайсЯ на печи да покушивай готовое.
     - ‹адно! будь по-твоему: стану приглЯдывать за моим стариком. „а скажи,
он мне бока-то не отлощит?
     - Ќе бойсЯ ничего: он не узнает; а какова не мера, так Я  сама  принесу
ему повинную и скажу, что тебЯ научала.
     - Ќу, то-то, смотри же! чур, не выдавать менЯ.
     - €, статимо ли дело! прощай же, дружочек.
     - €н прощай, моЯ любушка!
     Џри  всей  своей  простоте, Ђртем не вовсе был трус: он уважал и боЯлсЯ
названого своего отца, а впрочем, по слабоумию ли, по врожденной ли  отваге,
не  мог  себе  составить понЯтиЯ о страхах сверхъестественных. Њожет быть, и
старик, воспитываЯ его в счастливом невежестве,  старалсЯ  удалЯть  от  него
всЯкую  мысль  о колдунах, недобрых духах и обо всем тому подобном, чтобы не
внушить ему каких-либо подозрений на свой счет и не заставить  его  замечать
того, в чем нужно было от него таитьсЯ.
     Ќаступила  ночь.  Ђртем, по обыкновению, лег рано в постелю, укуталсЯ с
головою; но не спал и прислушивалсЯ, спит ли старик. ‘  вечера  было  темно;
старик  ворочалсЯ  в постели и бормотал что-то себе под нос; но когда взошел
месЯц, тогда …рмолай встал, оделсЯ, взЯл с собою какую-то вещь  из  сундука,
стоЯвшего  у  него  в  изголовье, и вышел из избы, не скрипнув дверью. Њигом
Ђртем был тоже на ногах, накинул на  себЯ  балахон  и  вышел  так  же  тихо.
ЏритаЯсь  в  сенЯх,  он  выглЯдывал,  куда  пошел  старик,  и,  видЯ, что он
отправилсЯ к лесу, пустилсЯ вслед за  ним,  но  так,  чтобы  всегда  быть  в
тени...  ’ак-то  и  самый  простодушный человек имеет на свою долю некоторый
участок природной тонкости  и  употреблЯет  его  в  дело,  когда  нужно  ему
провести  другого,  кто  его  посильнее или похитрее. Ќо довольно о тонкости
простаков: посмотрим, что-то делает наш Ђртем.
     ‹епЯсь вдоль забора, прокрадываЯсь позадь кустов  и,  в  случае  нужды,
ползучи  по  траве как Ящерица, успел он пробратьсЯ за стариком в самую чащу
леса. ‘ередь этой чащи лежала полЯна, а середь полЯны стоЯл  осиновый  пень,
вышиною  почти  вполчеловека. Љ нему-то пошел старый колдун, и вот что видел
Ђртем из своей засады, которою служили ему  самые  близкие  к  полЯне  кусты
орешника.
     ‹учи месЯца упадали на самый сруб осинового пнЯ, и Ђртему казалось, что
сруб этот белелсЯ и светилсЯ как серебрЯный. ‘тарик  …рмолай  трижды  обошел
тихо  вокруг  пнЯ и при каждом обходе бормотал вполголоса такой заговор: "Ќа
море Ћкеане на острове ЃуЯне, на полой полЯне, светит месЯц на осинов  пень:
около  того  пнЯ  ходит  волк  мохнатый,  на зубах у него весь скот рогатый.
ЊесЯц, месЯц, золотые рожки! расплавь пули, притупи ножи,  измочаль  дубины,
напусти  страх  на  зверЯ  и  на  человека, чтоб они серого волка не брали и
теплой бы с него шкуры не драли". Ќочь была так тиха, что Ђртем Ясно  слышал
каждое  слово.  Џосле  этого  заговора  старый колдун стал лицом к месЯцу и,
воткнув  в  самую  сердцевину  пнЯ  небольшой  ножик  с   медным   черенком,
перекинулсЯ  чрез  него  трижды  таким  образом,  чтобы  в третий раз упасть
головою в ту сторону, откуда светил месЯц. …два кувырнулсЯ он в третий  раз,
вдруг  Ђртем  видит: старика не стало, а наместо его очутилсЯ страшный серый
волчище. ‡лой этот зверь поднЯл голову вверх, поглЯдел  на  месЯц  кровавыми
своими  глазами, обнюхал воздух во все четыре стороны, завыл грозным голосом
и пустилсЯ бежать вон из лесу, так что скоро и след его простыл.
     ‚о все это времЯ Ђртем дрожал от страха как осиновый лист. ‡убы его так
часто  и  так крепко стучали одни о другие, что на них можно б было истолочь
четверик гречневой крупы; а  губы  его,  впервые  может  быть  от  рождениЯ,
сошлись  вместе,  сжались и посинели. Џо уходе оборотнЯ он, однако ж, хотЯ и
не скоро, оправилсЯ и ободрилсЯ. Џростота, говорЯт, хуже воровства:  это  не
всегда  правда. “мный человек на месте нашего Ђртема бежал бы без оглЯдки из
лесу и другу и недругу заказал бы подмечать за колдунами; а наш Ђртем сделал
если  не  умнее,  то  смелее,  как  мы  сейчас  увидим.  Ћн  подошел  к пню,
призадумалсЯ, почесал буйную свою голову - и после давай обходить около  пнЯ
и  твердить то, что слышал перед сим от старого колдуна. Њало этого: он стал
лицом к месЯцу, трижды кувырнулсЯ через ножик с медным черенком и за третьим
разом,  глЯдь - вот он стоит на четвереньках, рыло у него вытЯнулось вперед,
балахон сделалсЯ длинною, пушистою шерстью, а задние полы выросли в мохнатый
хвост,  который  тащилсЯ  как  метла.  „ивЯсь  такой  скорой перемене своего
подобьЯ и платьЯ, он попробовал молвить слово - и что же? вместо человечьего
голоса  завыл  волком;  попыталсЯ  бежать  -  новое  чудо!  уже  ноги его не
цеплЯлись, как бывало прежде, друг за друга.
     Ќовый оборотень не мог говорить, но не лишилсЯ способности  рассуждать,
то есть столько, сколько он обыкновенно рассуждал в человеческом своем виде.
Њне, признатьсЯ, никогда не случалось  слышать,  чтобы  оборотни  в  волчьей
шкуре  становились умнее прежнего. ‚от наш Ђртем остановилсЯ и призадумалсЯ,
как ему употребить в пользу и удовольствие новую свою личину? ’ут ему пришла
мысль,  достойнаЯ того, в чьей голове она зародилась: он вспомнил, как часто
молодые парни их селениЯ над  ним  смеивались.  "„авай-ка,  -  думал  он,  -
посмеюсь и Я над ними: пойду утром в селение и стану бросатьсЯ на всЯкого...
как же  эти  удальцы  будут  менЯ  боЯтьсЯ!  Ћднако  ж  прежде  попытаюсь-ка
выспатьсЯ:  в  этой  шубе  мне будет и тепло и мЯгко даже на сырой траве..."
‚здумано - сделано:  наш  Ђртем,  или  оборотень,  забралсЯ  снова  в  кусты
орешника, лег и заснул крепким сном.
     „олго  ли  спал  он,  не  знаю  наверное;  только солнце было уже очень
высоко, когда он пробудилсЯ. Ћн встрЯхнулсЯ, посмотрел на себЯ, и новый  его
нарЯд  при  дневном свете так показалсЯ ему забавен, что смех его пронЯл: он
хотел захохотать - но вместо хохота раздалсЯ такой пронзительный, отрывистый
волчий  вой, что бедный Ђртем сам его испугалсЯ. Џотом, опомнЯсь и видЯ, что
он пугаетсЯ собственного смеха, он захохотал еще  сильнее  прежнего,  и  еще
громче  и пронзительнее раздалсЯ вой. Ќечего делать: как ни смешно ему было,
а поневоле должно было удерживатьсЯ, чтоб не оглушить самого  себЯ.  ’ут  он
вспомнил  о  вчерашнем своем намерении - потешитьсЯ над своими сверстниками,
молодыми сельскими парнЯми. ‚от он и пошел к селению. „орогою попадались ему
крестьЯне,  ехавшие  в поле на работу; каждый из них, завидЯ издали смелого,
необыкновенной величины волка, никак не подозревал,  чтоб  это  был  простак
Ђртем;  все  думали,  что  то  был точно оборотень,- только отец его, старый
колдун …рмолай. Ћттого  каждый  крестилсЯ,  закрывал  себе  глаза  руками  и
говорил: чур менЯ! чур менЯ! ќто еще и больше веселило простодушного Ђртема,
еще больше поджигало его идти в  селение;  никогда,  никто  его  столько  не
боЯлсЯ,  как  теперь:  какаЯ  радость! „а то ли еще будет в селении? как все
всполошатсЯ, крикнут:  "‚олк!"  -  станут  его  травить  собаками,  уськать,
тюкать,  соберутсЯ  на  него  с  копьЯми  и рогатинами, а он и ухом не будет
вести: его ни дубина, ни железо, ни пулЯ не возьмет и собаки боЯтсЯ... ’о-то
потеха!
     €  в  самом  деле,  все  селение  поднЯлось  на  серого забиЯку, ‘перва
встречные бежали от него, крестьЯнки поскорее заперли овец  и  коз  своих  в
хлева,  а сами запрЯтались в подушки: все знали, что то был не простой волк.
‘коро, однако ж, нашлись удальцы, крикнули по селению, что один конец должен
быть с старым колдуном, и повалили толпою: кто с дубиной, кто с топором, кто
с засовом - обступили волка и давай нападать на него. ‘начала он  храбрилсЯ,
бросалсЯ  то на того, то на другого, щетинилсЯ, скалил зубы и щелкал ими; но
наконец робость его одолела: он знал, что, в силу заговора, его не  убьют  и
даже не наколотЯт ему боков; но могут ощипать на нем шерсть, оборвать хвост,
и тогда - как он ЯвитсЯ к строгому своему отцу в разодранном  балахоне  и  с
оторванными полами? Ѓеда!
     Џравда,  не нашлось еще смельчака, который бы вышел с ним переведатьсЯ:
все уськали, кричали только издали, а ни один не подавалсЯ вперед. ‘обак  же
и  вовсе не могли скликать; они разбрелись по конурам и носов не выказывали.
‡ато люди все стоЯли в кругу и прорватьсЯ сквозь них никак нельзЯ было.  …ще
новое  горе  бедному  нашему  оборотню:  он  ничего не ел от самого вечера и
желудок его громко жаловалсЯ на пустоту. Љак быть? и кто поручитсЯ, что отец
его  уже  не в селении и не узнает о его проказах? Ђхти! вот до чего доводит
безрассудство! он и забыл посмотреть, каким образом отец  его  получит  свой
человеческий  вид! Ќу, придетсЯ горюну Ђртему умереть с голоду или исчахнуть
с тоски-кручины в волчьей коже... Ћн задрожал всеми четырьмЯ  ногами,  упал,
свернулсЯ в комок и уключил голову промеж передних лап.
     ЉрестьЯне рассуждали, что им делать с оборотнем: зарыть ли его живого в
Яму или свЯзать и представить в волостное правление?  ‚  это  времЯ  слух  о
трусости  оборотнЯ  разнессЯ уже по селению, и женщины отважились показатьсЯ
на улице. Ћдна девушка пришла  даже  к  кругу,  составленному    крестьЯнами
около  мнимого  волка: эта смелаЯ девушка была Ђкулина ’имофевна. Ћна тотчас
смекнула дело, просила крестьЯн расступитьсЯ, вошла в круг  и  повела  такую
умную речь:
     -  „обрые  люди!  не дразните врага, когда он сам, как видно, оставлЯет
слово на мир. ‘мертью оборотнЯ вы добра себе немного  сделаете,  а  худа  не
оберетесь;  в  судах  же, Я слыхала, так водитсЯ, что и оборотень с деньгами
оправитсЯ почище всЯкого честного беднЯка. Џослушайтесь менЯ: разойдитесь  с
богом  по  домам, а этого оборотнЯ Я поведу к себе и ручаюсь вам, что вам же
от того будет лучше.
     ‚се крестьЯне слушали в оба уха и дивились уму-разуму  красной  девицы.
Ќикто  из  них  не придумал умнее того, что она говорила: они послушались ее
речей и расступились в разные стороны. ’ут она выплела из косы своей цветную
ленту и подошла к оборотню, который в это времЯ потЯнулсЯ и сам вытЯнул шею,
как будто бы знал, что затевала девушка.
     Ђкулина ’имофевна обвЯзала ему ленту вокруг шеи и повела его к  себе  в
дом. Џо простоте и робости оборотнЯ она тотчас отгадала, кто он таков. ‚ведЯ
его в пустую клеть, она накормила его, чем могла,  и  постлала  ему  в  углу
свежей  соломы;  потом начала его журить за безрассудную его неосторожность.
Ѓедный Ђртем жалким и вместе смешным образом сморщил волчье свое рыло, слезы
капали из мутно-красных его глаз, и он, верно бы, заревел как малый ребенок,
если бы не побоЯлсЯ завыть  по-волчьи  и  снова  взбудоражить  всю  деревню.
„евушка  заперла  его  замком  в клети и оставила его отдыхать и горевать на
свободе.
     ‚ечером Ђкулина ’имофевна пошла к  старику  …рмолаю,   кинулась  ему  в
ноги,  рассказала  ему,  что  сама  знала,  и снЯла всю вину на себЯ. ‘тарый
колдун уже знал обо всем, сердилсЯ на Ђртема и твердил: "Ќишто ему, пусть-ка
погулЯет  в  волчьей  коже!" Ќо просьбы и слезы печальной красавицы были так
убедительны и красноречивы, что старик  и  сам  почти  от  них  растаЯл.  Ћн
заткнул  за  поЯс  известный  уже нам ножик с медным черенком, взЯл жестЯной
фонарик под полу и пошел с девушкой. ‚ошедши в клеть, прежде всего  порЯдком
выдрал  уши  мнимому волку, который в это времЯ делал такие кривлЯньЯ, каких
ни зверю, ни человеку не удавалось  никогда  делать,  и  выл  так  звонко  и
пронзительно, что чуть не оглушил и старика, и девушку, и всю деревню. ‚след
за сим наказанием колдун обошел трижды около оборотнЯ и что-то  шептал  себе
под  нос;  потом  растЯнул его на все четыре лапы и колдовским своим ножиком
прорезал у него кожу  накрест,  от  затылка  до  хвоста  и  впоперек  спины.
ђаспоротый  балахон  упал на солому, и в тот же миг Ђртем вскочил на ноги, с
открытым своим ртом, простодушным взглЯдом и очень,  очень  красными  ушами.
ЋтрЯхнувшись  и потершись плечами о стену, он со всех ног повалилсЯ на землю
перед нареченным своим отцом и, всхлипываЯ, кричал жалким голосом: "‚иноват,
батюшка! прости". ‘тарик отечески потазал его снова, пожурил - да и простил.
     Ђкулина  ’имофевна  очень  полюбилась старому …рмолаю: он заметил в ней
природный ум и расчел в мыслЯх, что лучше всего дать такую  умную  жену  его
приемышу,  который,  после  его  смерти,  живучи  с  нею, по крайней мере не
растратит того, что старому сребролюбцу досталось такою дорогою ценою  -  то
есть накопленных им за грехи свои червончиков и рублевичков.
     Љороче:   днЯ   через  три  всЯ  деревнЯ  пировала  на  свадьбе  Ђртема
…рмолаевича с Ђкулиной ’имофевной; и хотЯ все знали, что старик …рмолай злой
колдун,  но от пьЯной его браги и сладкого меду немногие отказывались. ‘коро
после того …рмолай продал свою избу и поле  и  перешел  вместе  с  молодыми,
названым  сыном и невесткою, в какую-то дальнюю деревню, где дотоле и слыхом
про него не слыхали. ‘казывают, что он провел  остальные  годы  своей  жизни
честно  и  смирно,  делал добро и помогал бедным, зато умер тихо и похоронен
как добрый на кладбище с прочею усопшею братией. ‘казывают также, что Ђртем,
пожив  несколько  лет  с  умною и сметливою женою, сделалсЯ вполовину меньше
прежнего прост и даже в степенных летах  был  выбран  в  сельские  старосты.
Љаково он судил-рЯдил, не знаю; а только в деревне все в один голос трубили,
что Ђкулина ’имофевна была челышко изо всех умных баб.
ќпилог
     Њногие той веры, что после всЯкой сказки, басни  или  побасенки  должно
непременно  следовать  нравоучение;  что  всЯкое  повествование должно иметь
нравственную цель и что все  печатное  должно  служить  длЯ  общества  самым
спасительным  антидотом  от  пороков.  Љак вы думаете об этом, любезные .мои
читатели, и какое нравоучение присудите мне прибрать к этой истинной или, по
крайней  мере, очень правдоподобной повести? —то до менЯ касаетсЯ - Я ничего
не умел к ней придумать, кроме следующего наставлениЯ, что тот, у  кого  нет
волчьей повадки, не должен нарЯжатьсЯ волком. Ќравоучение близкое и Ясное, и
кажетсЯ - если, впрочем, самолюбие менЯ не обманывает,- оно  ничем  не  хуже
того,  которое  покойник ‹омоносов, вечно-лирической памЯти, прибрал к своей
басне "‚олк пастух":
     џ басню всю коротким толком
     •очу вам, господа, сказать
     Љто в свете сем родилсЯ волком,
     ’ому лисицей не бывать
Last-modified: Wed, 02 Jun 2004 19:21:01 GMT
Ћцените этот текст: