Џесах Ђмнуэль. „ень последний

Ћцените этот текст:
Џесах Ђмнуэль. „ень последний - день первый

"Ѓлажен читающий и слушающие слова пророчества
сего и соблюдающие написанное в нем; ибо времЯ
близко."
Ћткровение свЯтого €оанна Ѓогослова, 1; 3

’ЂЉЂџ „Ћ‹ѓЂџ ‘“ЃЃЋ’Ђ...

"...и почил в день седьмой от всех дел ‘воих,
которые делал."
Ѓытие, 2; 2

ЊессиЯ ЯвилсЯ на ‡емлю в последнюю субботу августа. “ винного
магазина, что на углу, собрались мужчины - до одиннадцати часов оставалось
всего ничего, и слух прошел, что выбросЯт перцовую. Ћчередь была
небольшаЯ, человек пЯтьдесЯт. Њирно обсуждали возможность нового повышениЯ
цен на мЯсо и достигли консенсуса в том смысле, что все сошлись во мнении:
повышать будут, и не только на мЯсо, и не только повышать, но и понижать
тоже - на костюмы производства фабрики "Њосквичка".
Ќенадолго стало тихо - тема длЯ новой дискуссии еще не родилась.
Њожет быть, поэтому все сразу увидели человека, вид которого заставил
усомнитьсЯ в его умственной полноценности. Ћн стоЯл посреди мостовой на
перекрестке, где обычно в часы пик возвышаетсЯ надутый от сознаниЯ
собственной значимости регулировщик. —еловек был высок, худ, бородат,
длиннаЯ нестриженнаЯ шевелюра закрученными локонами спадала на плечи.
‚олосы казались выгоревшими на солнце и обрамлЯли узкое лицо с горЯщими
Ярко-голубыми глазами, большим тонкогубым ртом и орлиным носом Явно
семитского происхождениЯ. Ќа вид мужчина был не так уж и молод, лет
тридцати пЯти. „ело в том, что всЯ одежда незнакомца состоЯла из грЯзного
серого дерюжного балахона, больше похожего на мешок, в котором прежде
хранили картошку. €з-под мешка выглЯдывали загорелые ноги в сандалиЯх.
Љакой вывод могла сделать очередь? Џсих или артист, или на худой конец
солист поп-группы. Ћчередь была консервативна, как всЯкаЯ толпа, и
склонЯлась к тому, что - псих.
„о открытиЯ оставалась четверть часа, и очередь не прочь была
позабавитьсЯ.
- ќй! - крикнул кто-то. - ‘тановись за мной, последним будешь!
—еловек подошел ближе и произнес гортанным голосом, четко выговариваЯ
звонкие согласные, совершенно непонЯтную фразу, и люди затихли, потому
что, независимо от желаниЯ, началась в их мозгах титаническаЯ работа, о
возможности которой никто прежде не подозревал. ‘екунд через десЯть
очередь облегченно вздохнула, потому что, завершившись, титаническаЯ
работа мысли привела к Ясному осознанию сказанного:
- ‹юди, Я пришел к вам, чтобы понЯть и не более того, ибо судить и
прощать не в моей власти.
- •э-эх, - сказал наш сосед ЊитЯй, - во дает, как по-писаному. €мей в
виду, парень, без очереди прежде себЯ не пущу.
‘казано было Ясно, но человек, судЯ по всему, не понЯл. Ћн заговорил
опЯть, на этот раз по-русски, во всЯком случае, так уверЯли все, да Я и
сам впоследствии испытал этот процесс адаптации - мозг будто привыкал,
настраивалсЯ, и потом уже невозможно было определить, на каком Языке
говорит ЊессиЯ на самом деле. ‘лова не соответствовали артикулЯции губ, но
на это никто не обращал вниманиЯ.
„альнейший разговор приобрел хаотический характер. ЊессиЯ спрашивал,
проповедовал и пыталсЯ понЯть - Я так и не выЯснил, что и как, потому что
очередь была наэлектризована мгновенно: псих, и речь его дурнаЯ, и
заткнись ты, ради Ѓога, и пошел бы ты в свой дурдом, или, если не хочешь,
то в Љремль, там таких любЯт и сразу на трибуне место дают, а
представителей народа гонЯт в шею, потому что они-то не психи, а настоЯщие
мужики, Ясно?
„умаю, что Њессии многое было Ясно и прежде. ‚о всЯком случае, свои
соображениЯ он изложил мне впоследствии с полным пониманием ситуации.
‘обытиЯ развивались вполне предсказуемо. ‡ануд и интеллигентов, будь
они хоть в вечернем костюме, хоть в латаной дерюге, распознают быстро и
отношение к ним однозначное.
€ был он бит, к счастью, не камнЯми, и отступил, смущенный своим
первым провалом, с синЯком под глазом. ‘инЯк этот, как перваЯ боеваЯ
медаль, осталсЯ у него надолго.
‚ это времЯ из двери магазина выглЯнул продавец, оценил размеры
толпы, сказал, что, видать, без милиции не обойтись - и действительно, от
одного лишь вида знакомого работника прилавка началась у дверей немыслимаЯ
толкотнЯ с выЯснением кто за кем и руганью, многоэтажность которой
достигала высоты главного зданиЯ Њѓ“.
Ћ Њессии забыли мгновенно. џ спросил у него потом, почему он ушел и
почему он всегда отступал, когда мог одним словом или даже интонацией
голоса привлечь внимание, заставить слушать себЯ, обращать заблудших. ‚едь
в том и должна была состоЯть его ЊиссиЯ. Ћн покачал головой и сказал:
- Ќет, не в этом. џ не стремлюсь, чтобы менЯ понимали, не стремлюсь
ничего изменить. џ хочу понЯть сам, понЯть до корнЯ корней. ’олько это.
- Ѓог не понимает сути собственного творениЯ? - горько спросил Я.
- ‚се не так просто, - тогда ЊессиЯ уклонилсЯ от ответа. џ узнал
ответ позднее, и оказалсЯ он вовсе не таким, какого Я ждал.
‘ледующее Явление произошло неподалеку. ЊессиЯ пришел в соседний
двор, где по случаю черной субботы шла интенсивнаЯ уборка территории; бабы
из домоуправлениЯ, выбив из начальства обещание двойной оплаты, пытались
привести в порЯдок детскую площадку, давно превращенную в распивочную
высшего разрЯда. ‚стретили они Њессию смехом и прибаутками, на какие
способны лишь замечательные труженицы бывшего ‘оюза. „лЯ нежных ушей
Њессии (можно подумать, что раньше он слышал только звуки небесных труб)
шутки эти оказались непереносимы - он уверЯл менЯ впоследствии, что не
понЯл и половины заложенного в них смысла. Ћтступил он и отсюда.
Ќаш район, кстати, вовсе не худший в Њоскве. ‘ начала пресловутой
перестройки он, правда, приобрел запущенный вид, но жить Я всегда хотел
только здесь - вблизи от бульваров, загазованных, впрочем, до такой
степени, что летом листьЯ на деревьЯх были скорее бурыми, чем зелеными. џ
любил сидеть на бульваре с книжкой, а вечерами мы с ‹иной бродили по
темным аллеЯм, и было это, в отличие от других районов, вполне безопасно.
Џравда, однажды нам предложили купить за два куска вполне сносный ’’, и
‹ина, увидев оружие, чуть не отдала Ѓогу душу, но все обошлось, стрелЯть
продавец не собиралсЯ. …сли ЊессиЯ хотел сделать, так сказать, срез нашей
жизни, то район выбрал более или менее благополучный.
‘лухи распространЯютсЯ быстро. Љ вечеру понедельника, когда Я
вернулсЯ из командировки и тащилсЯ от станции метро домой с тЯжеленным
"дипломатом", в районе не было никого, кто бы так или иначе не участвовал
во встречах с Њессией. Ћ нем знали все. € что же? Џадали ниц, ходили за
ним толпами, молились, каЯлись, протЯгивали руки за помощью?
Ћтворачивались, побивали каменьЯми, проклинали? Ќет! Џо улицам бродил
человек в рубище и к вечеру понедельника примелькалсЯ настолько, что,
например, в толпе, собравшейсЯ у кинотеатра "‹уч" на митинг Ќародной
партии ђоссии (лозунг был "„околе продавать ђоссию позволит бедный русский
люд?"), на Њессию просто не обратили вниманиЯ.
Њожет быть, он сам того хотел - пути ѓосподни неисповедимы.

џ позвонил ‹ине из „омодедова - не было терпениЯ ждать, когда Я доеду
до дома. ’рубку не снимали, и мое настроение мгновенно упало на дно
Њарианской впадины. —то-то случилось. ‹ина жила с матерью-пенсионеркой и
сестрой, разошедшейсЯ с мужем. Љто-нибудь из них обычно был дома. Њне
начали мерещитьсЯ ужасы один нелепее другого, и Я бросилсЯ на стоЯнку
такси. Љонечно, получил удовольствие - никто не желал везти дешевле, чем
за триста, а лучше всего - за пару долларов. ‡елененьких у менЯ отродЯсь
не водилось, да и деревЯнных оставалось после командировки всего
восемьдесЯт, как раз на бутылку чешского пива.
Џришлось ехать автобусом, времЯ шло, и Я нервничал все больше. Ќаши с
‹иной отношениЯ времЯ от времени доводили кого-нибудь из нас до отчаЯниЯ.
‚стречались мы уже пЯтый год, а до того Я успел женитьсЯ и развестись, и
полгода моей супружеской жизни были так замечательны, что Я и думать не
хотел о том, чтобы женитьсЯ вторично.
Џознакомились мы с ‹иной на автобусной остановке. Ћ чем можно
говорить с женщиной, стоЯ на задней площадке переполненного автобуса,
прижавшись спиной к поручню? Ћ давке, о скудости нашей жизни, об очередЯх,
о работе, до которой приходитсЯ добиратьсЯ двумЯ видами транспорта?
Ќаверно, мы и об этом говорили, не помню. Џомню только, что в тот день на
очередной вечеринке в кругу друзей Я сидел как потерЯнный и думал: что Я
здесь делаю? Џочему Я здесь, а не там?
‚последствии Я часто ловил себЯ на подобной мысли. џ защитил
диссертацию, устроилсЯ работать в астрономический институт, публиковал
научные труды, ездил в командировки, на наблюдениЯ, к друзьЯм, и все делал
с мыслью, что у менЯ есть ‹ина, и с каждым днем, с каждой нашей встречей
(ѓосподи, сколько мы с ней виделись, час-другой в день!) Я втЯгивалсЯ все
больше. Њы бродили по улицам, разговаривали, целовались, не обращаЯ
вниманиЯ на прохожих, смотрели друг другу в глаза и знали, что клЯстьсЯ в
вечном чувстве незачем - оно есть, и оно будет.
Џочему мы не поженились? Џочему в те нечастые минуты, когда мы
оставались вдвоем в моей комнате, которую Я снимал у дальней родственницы,
тетки ‹иды, Я все же не говорил ‹ине: не уходи? Џочему провожал ее? —тобы
тосковать и не суметь перешагнуть через воспоминаниЯ, которых не должно
было быть? —его же Я тогда стоил, и чего стоил сейчас, возвращаЯсь не к
женщине, которую люблю, а в пустую и неуютную комнату к тетке ‹иде?
џ бросил "дипломат" в угол и набрал номер. ‹ина была дома, Я услышал
голос, все интонации которого знал, и сразу успокоилсЯ. ’ак было всегда:
когда мы не виделись или хотЯ бы не переговаривались по телефону, Я был
напрЯжен, мне казалось, что Я терЯю себЯ, и лишь услышав голос, Я
чувствовал, что напрЯжение уходит, выливаетсЯ, будто вода из бассейна, мне
даже начинало казатьсЯ, что вокруг менЯ образуетсЯ лужа из этого
покинувшего менЯ ощущениЯ.
- ѓосподи, ‘тас, - ахнула она, - ты вернулсЯ!
Ѓудто Я приехал не из Љрымской обсерватории, а с ‹уны, и отсутствовал
не десЯть дней, а по крайней мере год!
- ‹иночка, - сказал Я, - где ты пропадала? џ звонил из аэропорта...
- Њы отоваривались... ѓосподи, это неважно! ђасскажи, как у тебЯ. ’ы
провел наблюдениЯ? Џогода была? ‘тас, как Я соскучилась! Ќеужели мы
увидимсЯ только завтра?
‡автра - значит, во времЯ обеденного перерыва, когда мы сЯдем на
нашей скамейке в парке около проектного института, где работала ‹ина, и
будем смотреть друг на друга, и говорить, говорить... Џочему завтра?
‘ейчас! ‚от только отдохну немного. “ ‹ины все в порЯдке, а голова с
дороги тЯжелаЯ, нужно отоспатьсЯ... ‚ общем, как обычно.
- ‡автра в час, - сказал Я фразу, ставшую за эти годы такой же
привычной, как чтение книг перед сном. џ успокоилсЯ. ‹ина ждала менЯ,
завтра Я расскажу ей о том, какое в Љрыму глубокое небо, о линиЯх железа в
спектре Ќовой Ћрла и украинской валюте, которую Я не сумел обменЯть - обо
всем.
- •орошо, - согласилась ‹ина, и Я положил трубку, думаЯ о том, как
хорошо смогу поспать до утра - ни наблюдений, ни ночных диспутов!
Ћ Њессии Я впервые услышал за ужином - тетка ‹ида решила накормить
менЯ котлетами из мЯса, купленного мной еще месЯц назад. Џо-моему, котлеты
были хлебными - в точности, как в обсерваторской столовке.
- ’ут один псих объЯвилсЯ, - сказала тетка ‹ида. - ЊессиЯ.
- Ќе понЯл, - сказал Я.
- ’ипичный •ристос, если смотреть издали.
Џришелец, как Я понЯл из рассказа тетки ‹иды, не объЯвлЯл своего
имени. Џочему же - ЊессиЯ? ’олько потому, что похож на •риста? ’аких нынче
пруд пруди.
- Ќу понЯтно - не настоЯщий ЊессиЯ, - согласилась тетка ‹ида, - тот
бы как ахнул весь этот бардак... Џсих, блаженный, ходит, беседует. ‚
церковь, говорЯт, забрел, постоЯл перед образами, не понравилось, на
распЯтие смотрел, головой качал... ‘ людьми разговаривает - о прошлом, о
будущем.
- € с вами говорил? - спросил Я.
Ћказалось - говорил. ‘транный был, судЯ по всему, разговор.
ЏродолжалсЯ он несколько минут - тетка ‹ида торопилась к дочери, живущей с
мужем аж в Ѓирюлево, и посматривала на часы, но успела рассказать мужчине,
подошедшему к ней в нашем дворе, все, что только можно и нельзЯ - всю свою
жизнь, и жизнь дочери, и о зЯте рассказала, большом, по ее словам, хапуге.
€ даже о квартиранте, дальнем родственнике, тихом ученом, считающем
звезды. Ћ войне, эвакуации, погибших братьЯх, бедности, работе, смерти
мужа... ’ипичную жизнь советской женщины, застрЯвшей в грЯзной луже на
покрытой колдобинами дороге к коммунизму.
- „а вот он, - сказала тетка ‹ида, выглЯнув в окно.
‚ колодце двора стоЯл некто, и Я видел только заросшую макушку.
‡аныло сердце и по левой руке побежали мурашки - толпой вниз, к ладони. €
заломило в затылке. Ђ мужчина, то ли ощутив мой взглЯд, то ли еще
почему-то поднЯл голову. ‚рЯд ли он мог высмотреть менЯ в окне четвертого
этажа, и все-таки наши взглЯды встретились.
џ взлетел. ’очно! Њне показалось, что ноги не ощущают опоры, Я болтал
ими в воздухе, спешил вцепитьсЯ руками во что-нибудь надежное - в
гардинную перекладину под потолком. Ђ человек смотрел мне в глаза, и Я,
вовсе не отличаЯсь остротой зрениЯ, видел каждую пору на его скуластом
бородатом лице, темно-коричневом от крепкого южного загара.
‚ следующее мгновение Я понЯл, что по-прежнему сижу за кухонным
столом у окна, никакой левитации нет в помине, а есть, наверно, гипноз или
что-нибудь в этом духе, потому что неожиданно захотелось спуститьсЯ вниз и
выслушать этого человека.
—то Я и сделал.
Ћн ждал менЯ у высокого тополЯ на детской площадке. ѓолос у него был
низким, со множеством обертонов, и менЯлсЯ как луч света, проходЯщий
сквозь призмы разной толщины.
- Њир тебе, - сказал он, и мы обнЯлись. џ почему-то точно знал, что
сделать нужно именно так, что это - естественнаЯ форма приветствиЯ. ѓде -
естественнаЯ?
- ’ебЯ называют Њессией, - сказал Я, оглЯдев его с головы до ног.
Џожалуй, если бы Я был художником, то действительно назвал бы так
написанный с него портрет.
- џ здесь, чтобы понЯть и ответить.
- —то понЯть и на что ответить?
- Ѓог сотворил Њир и человека в нем длЯ того, чтобы воцарилась
гармониЯ. Ѓез человека Њир был пуст и бездарен. € повелел Ѓог Њессии
ЯвлЯтьсЯ в Њир в эпохи перемен и оценивать содеЯнное человеком и, представ
пред очами ‚севышнего, отвечать - так ли жил человек, так ли творил, как
замыслил ‘оздатель.
- €нспектор, значит, - сказал Я.
—то-то мешало мне сказать очевидное - псих. џ понЯл что: запах. Ћт
этого человека исходил томительный запах юга, пустыни, может быть,
свЯтости - не знаю. ‚о всЯком случае, никакой москвич, даже сбежавший с
Љанатчиковой дачи, так пахнуть не мог. Ћсобенно сейчас, когда ни в одном
магазине не достать ничего, способного пахнуть чем-то, кроме тухлЯтины.
Ќо почему он стоЯл в нашем дворе, почему смотрел на мое окно,
странным мысленным призывом позвал именно менЯ, а не тетку ‹иду или ЊитЯЯ
с третьего этажа, всегда готового раздавить бутылку?
џ не задал этого вопроса вслух, но человек ответил:
- ’ак нужно.
- Љак тебЯ зовут? - спросил Я. - ‚едь не ЊессиЯ же в самом деле?
- Њое имЯ €ешуа, - сказал он.
- €исус, значит, - с иронией перевел Я.
- €ешуа, - повторил он.
- •орошо, - сказал Я примирительно, - откуда ты, €ешуа?
Ћн покачал головой.
- …сть истины, - сказал он, - которые хранЯтсЯ в памЯти. Ћткуда Я -
ты знаешь.
- ‚ самом деле?.. Ђ жить тебе есть где? - неожиданно длЯ себЯ спросил
Я. „ействительно, если он ответит "нет", не поселю же Я его в своей
комнате!
- џ живу, - коротко сказал он, и ответ этот был столь же неопределен,
сколь и точен.
- Ќу ладно, - отступил Я, - что ты собираешьсЯ делать в Њоскве? ѓород
наш не очень приспособлен длЯ блаженных и праведников. ‘ейчас особенно,
народ совсем озверел, да ты сам видел. …сли ты будешь продолжать игру,
тебе придетсЯ нести людЯм слово Ѓожие - на улицах, в храмах, и тебЯ
изобьют до смерти. —ем-чем, а проповедЯми люди сыты.
- „а, - сказал он, - слова не нужны, нужно дело. Џотому Я пришел к
тебе.
џ опешил.
- Ђ что Я? Џредлагаешь занЯть место …льцина? Њежду прочим, Я
астрофизик, а не экономист и не политик. ѓоворЯт, что зимой опЯть не будет
картошки. ’ак где Я ее возьму? Ђ если не будет картошки, то будет бунт. ‚
прошлом году обошлось, а в этом? Ѓунт - это кровь. € ничего не сделаешь.
џ повернулсЯ и пошел домой. Ќе потому, что все было сказано. Џросто
сила, заставившаЯ менЯ спуститьсЯ, исчезла, и мне показалось странным, что
Я стою с неизвестным мужиком и веду совершенно нелепый разговор вопреки
всем моим правилам. џ ушел, а €ешуа, или как его там звали, смотрел мне
вслед.

Џотом была ночь. џ не знаю, спал или нет. Њне казалось, что Я сижу на
большом камне посреди пустынной местности, а €ешуа стоит рЯдом, и в руках
у него длинный свиток, откуда он читает довольно монотонным голосом:
- ...убил он три миллиона врагов своих, назвав их врагами революции,
и не раскаЯлсЯ в душе. Џотом ‘талин. ‘емнадцать миллионов невинно
убиенных, ибо ни на каких весах добра и зла не была взвешена их вина.
ѓитлер - еще пЯтьдесЯт миллионов... Џотом был мир, но счет шел. ЉореЯ -
сотни тысЯч. ‚ьетнам - миллион. Ђфганистан - миллион. €ран и €рак -
полтора миллиона. —то еще? € в том ли смысл судеб людских - быть убитыми
или выжить? ѓосподь сотворил человека длЯ счастьЯ. €бо без счастьЯ нет
совершенства. Ђ без совершенства нет гармонии в природе. € сказал ѓосподь
человеку, говорЯ: живи длЯ счастьЯ своего и счастьЯ ближних своих, и
каждой твари земной, чтобы было счастье их. ‚от тебе Њир - живи, вот
сердце - возлюби, вот голова - думай. € ненависть сотворил ѓосподь, потому
что одна лишь любовь, без противоположности своей, не есть гармониЯ.
- €з противоречий складываетсЯ путь, иначе - топтание на месте, -
усмехнулсЯ Я, подумав, что €ешуа, кто бы он ни был на самом деле, вполне
усвоил курс диалектики.
џ протЯнул вперед руку и увидел, что она в крови, но боли не было, Я
понЯл, что эта кровь - не моЯ, закричал и проснулсЯ.
ђассвет только занималсЯ, Я лежал и, вместо того, чтобы думать об
интерпретации полученного в Љрыму наблюдательного материала, размышлЯл над
проблемой, нимало не волновавшей менЯ раньше: должно ли человечество жить,
если Ясно, что нет в жизни смысла? Ќет развитиЯ без противоречий. € нет
противоречий, если любовь существует без ненависти, богатство - без
бедности, рождениЯ - без смертей. ‡начит, всегда будет неизбежно счастье
одних и горе других. ‘частье сегоднЯ и горе завтра. •очу Я счастьЯ длЯ
себЯ? Љонечно! Ќо нет мне счастьЯ без ‹ины. € нет ей счастьЯ без менЯ. Ќо
мы не вместе, потому что Я не в силах изменить свой характер, и нет
счастьЯ мне, нет счастьЯ ‹ине - диалектика жизни.
Џотом Я задумалсЯ над тем, как отчитатьсЯ о командировке. еф скажет:
съездил, ну и ладно, как там на таможне, украинцы здорово свирепствуют? €
потечет обычнаЯ река жизни, название которой ђутина - река без берегов, с
вЯлым течением, по которой плывешь куда-то и зачем-то, а потом течение
ускорЯетсЯ, и река обрываетсЯ порогом, и срываетсЯ в бездну, имЯ которой -
‘мерть.
Џодумав об этом, Я сразу вспомнил свой странный сон. Ђ что если, -
подумал Я, - если €ешуа действительно ЊессиЯ? „опустим в порЯдке
мысленного эксперимента. Џрошли два тысЯчелетиЯ, и ЊессиЯ, которого так
долго ждали, ЯвилсЯ. € что же? „а ничего! …сли он даже Явит божественные
чудеса, если накормит семью хлебами голодающих всеЯ ђуси, кто в нашем
изверившемсЯ обществе побежит каЯтьсЯ? „а и зачем? Ќаш Њир - это река
ђутина, и если на ее поверхности поЯвлЯетсЯ некто, способный ходить по
воде аки посуху, поверит ли даже Џатриарх Њосковский во второе пришествие?
‘корее - в божественность полтергейста или Ѓермудского треугольника, или в
предсказаниЯ астрологов - они реальны, их можно увидеть, убедить себЯ в
необъЯснимости и, следовательно, в божественности.
‚прочем, может, Я и не прав. ‚ Ѓога Я не верил и полагал, что глупо
верить в нечто недоказуемое. ђелигию принимал как свод нравственных
установок, сконструированных в результате анализа реальных событий
древности, описаний, перемешанных с интерпретациЯми, порой далеко
уводЯщими от сути происходивших событий. Ѓиблию Я читал, и было мне
скучно, хотЯ сюжетов там, конечно, навалом - хватило ведь на века
писателЯм, художникам, музыкантам. ‚от только естествоиспытателЯм там
делать нечего.
’ак что €ешуа - вполне нормальный тип длЯ нашего издерганного
общества. …му стоило бы проповедовать не здесь, а в ‚ечном городе
€ерусалиме, где и о Њессии, и о Ѓоге знают значительно больше. џ попыталсЯ
представить себе это, и мысли переключились на Њарика Џерельмана,
уехавшего в этот самый €ерусалим около года назад, в разгар большого
исхода евреев. Њы были приЯтелЯми, и Я одним из первых узнал о его
решении, и поздравил его - человек уезжал от жизни без перспектив, с
отрицательным градиентом развитиЯ, уезжал от придирок по пЯтому пункту, от
возможных, хотЯ так пока и не случившихсЯ, погромов - в жизнь, полную
неизвестности, но, по крайней мере, новую своими возможностЯми. Џисьма его
были сначала панические, потом более спокойные, но все равно тоскливые:
страна маленькаЯ, приезжающих множество, работы нет, доктора наук
подметают улицы, наука не нужна, денег на нее нет. Љаждое письмо вопило о
помощи, а Я отвечал редко - дела, заботы. Њожет быть, Њарик, хотЯ он тоже
безбожник, увидел бы в €ешуа, ЯвившемсЯ, скажем, народу у ‘тены плача,
того, кто нужен ему длЯ душевного успокоениЯ?
џ уснул опЯть, и - удивительно! - сон продолжалсЯ. ЊоЯ рука была в
крови, Я смотрел на нее с ужасом, но больно не было, это была не моЯ
кровь.
- „а, - сказал €ешуа. - ќто дела людей. € не стереть.
- Ќе всех людей, - прошептал Я. - …сть и праведники. …сть благие
цели, и благие намерениЯ, и благие поступки. € жизни благие тоже есть.
- Љто же?
- ‘ахаров. ‘олженицын. Њаркс. ‹ев ’олстой. ѓанди...
- ‘ахаров - водороднаЯ бомба. ‘олженицын - да, страдалец, но дай ему
волю, и он заставит страдать других, чтобы достичь благой цели -
возрождениЯ ђоссийского государства. Њаркс мечтал о коммунизме, но - на
крови эксплуататоров. „аже ѓанди в мыслЯх своих не был праведником до
конца. Ђ это - лучшие...
- ќто люди, - сказал Я, - а ты, если ты действительно ЊессиЯ, поведи
их в царство Ѓожие.
€ешуа покачал головой.
- Ќе получитсЯ. Љак и два тысЯчелетиЯ назад все кончитсЯ ѓолгофой.
‹юди ждут Њессию не длЯ того, чтобы внимать ему и идти за ним. Ћни ждут,
что ЊессиЯ отпустит им грехи их. Ђ пойдут они своим путем. ’ем же.
Ћн помолчал и добавил:
- ‚ крови только одна твоЯ рука. Ђ втораЯ?
џ посмотрел на левую руку - на ней была липкаЯ, жирнаЯ, пахучаЯ
болотнаЯ грЯзь, капавшаЯ на чистый золотой песок пустыни. Њне стало
противно, и Я опЯть проснулсЯ.
Љончилась ночь, наступило утро.

‚‘… …™… ‘“ЃЃЋ’Ђ

"€ совершил Ѓог к седьмому дню дела ‘вои,
которые Ћн делал..."
Ѓытие, 2; 2

ЊессиЯ присматривалсЯ, прислушивалсЯ, поЯвлЯлсЯ порой в самых
неожиданных местах (например, в кабинете секретарЯ райкома „емпартии, куда
возбужденные кадеты Явились требовать длЯ себЯ комнату), но его ни разу не
видели за пределами района, ограниченного улицами ‚торой ‘иреневой,
ђЯзанской, Љалашниковой и Ѓольшим бульваром. ‚ этом квадрате было
несколько школ, два кинотеатра, филиал театра имени …рмоловой, одна
церковь действующаЯ и одна, лишь год назад переданнаЯ свЯтой …пархии и еще
не ремонтированнаЯ, отделение милиции, восемнадцать распивочных, двадцать
два совершенно пустых магазина, называвшихсЯ продовольственными, и десЯток
торговых объектов, которые, судЯ, опЯть же, по вывескам, считались
промтоварными. Ѓыло еще два проектных института и неисчислимое множество
контор неизвестного назначениЯ, три сквера, где собирались пенсионеры и
играли дети, бульвар, на котором можно было встретить кого угодно, и
площадь перед кинотеатром, приспособленнаЯ длЯ проведениЯ митингов.
‚се эти так называемые места скоплениЯ народа ЊессиЯ посещал с
регулЯрностью участкового инспектора и времЯ от времени пыталсЯ
пророчествовать. ‚ церкви, говорЯт, с ним долго беседовал отец Њихаил,
после чего вывел Њессию на паперть и отпустил, сказав: "€ди, сын мой, и не
кощунствуй более". Ќа следующее утро поп произнес проповедь о втором
пришествии, каковое, несомненно, обставлено будет совершенно иначе, причем
божественнаЯ сущность посланца проЯвитсЯ сразу, и настанет ‘удный день,
когда... и так далее. ‘мысл проповеди мне впоследствии поведал сам €ешуа,
обескураженный приемом и особенно - собственным провалом на митинге,
устроенном "ЏамЯтью" против международного сионизма, погубившего,
наконец-таки, ђоссию. Њессию побили, едва он сказал, что евреи - избранный
народ, потому что именно им ѓосподь дал ’ору на горе ‘инай, а из ’оры
выросли и христианство, и ислам.
Ќесколько дней, пока €ешуа занималсЯ просветительской деЯтельностью
(где он ел? где спал? как приводил в порЯдок бороду?) и не ЯвлЯлсЯ мне во
снах, Я провел в привычном ритме - отчиталсЯ за командировку, получил
продпаек, сходил с ‹иной на "’ерминатора", отстоЯл несколько очередей и
приобрел теплые ботинки (фабрики "‘короход") длЯ себЯ и босоножки (без
фирменного знака!) длЯ ‹ины. ‚ общем, мы были почти как молодожены (из-за
этого "почти" мы и ссорились времЯ от времени), и рассказы о похождениЯх
странного оборванца нас не волновали: о сне своем Я ‹ине, конечно,
рассказал, и мы, обсудив его, решили, что это всего лишь искаженные
воспоминаниЯ о прочитанной не так давно Ѓиблии.
‚се изменилось на пЯтый день после моего возвращениЯ. ‚ булочную на
углу не завезли хлеба. Ќе в первый раз. џ шел на работу - точнее, бежал к
метро, с утра у нас в отделе был назначен семинар, который мы называли
"Џлач по планете ‡емлЯ", футурологическое сборище непуганых пророков, не
имевшее отношениЯ к тематике института. ‚озле булочной стоЯла толпа -
человек двести, в основном, бабули, но, судЯ по зычным выкрикам,
встречались и отставные полковники. џ прошел было мимо, но в это времЯ
увидел Њессию, стоЯвшего на противоположной стороне улицы и что-то
бормотавшего, глЯдЯ на толпу. џ не видел его четверо суток и обратил
внимание на перемену: в бороде поЯвились седые прЯди, на балахоне - темные
пЯтна, а под правым глазом нетрудно было разглЯдеть начавший уже розоветь
синЯк.
€ешуа поднЯл руку, и внутри булочной возник гул, будто несколько
барабанщиков начали колотить в большие барабаны. ’олпа отшатнулась, кто-то
взвизгнул. €ешуа опустил руку, и барабанный бой смолк. —то-то крикнули в
глубине, зазвенело стекло, посыпались осколки. „верь не выдержала, и толпа
начала продавливатьсЯ внутрь. Љрикнули: "Џо одному батону в руки!" ‘юда бы
конную милицию, - подумал Я.
Љрик: "Ќа всех хватит, не напирайте!" Ќо было поздно, Я с ужасом
представил себе, что творитсЯ сейчас в булочной. €ешуа поднЯл ладони к
глазам и стоЯл так. џ подошел к нему и тронул за плечо. Ћт Њессии исходил
удивительный запах горЯчей земли и восточных прЯностей.
- џ не хотел, - сказал он. - ’ы знаешь.
—то Я должен был знать? џ взЯл его под руку и поволок за собой,
что-то подтолкнуло менЯ - интуициЯ? ‚ следующий момент Я услышал крики
"‚от он!", "ќто он!", "•леба!", и толпа распалась - мужчины, старухи,
женщины вполне интеллигентного вида бросились в нашу сторону. Њы свернули
за угол. €ешуа сначала упиралсЯ, но потом затих, бежал быстро, легко, не
то, что Я - одышка поЯвилась почти сразу. џ втолкнул €ешуа в ближайший
подъезд, захлопнул дверь, здесь был электронный запор, естественно,
сломанный, но был и обычный крюк, который Я накинул.
Њы медленно поднЯлись в лифте на девЯтый этаж, здесь было тихо, да и
снизу не доносились подозрительные звуки - похоже, что в дверь никто не
ломилсЯ. “ чердачной лестницы стоЯла стараЯ скамьЯ, и Я плюхнулсЯ на нее.
- ђассказывай, - потребовал Я. - —то это было? ’ы что - барабашка или
как их там?
- џ хотел накормить людей...
- ‘емью хлебами?
- ‚се как тогда... Ќет - хуже...
- Љак когда?
€ешуа промолчал, смотрел мне в глаза, взглЯд у него был грустным,
что-то еще было в нем - вопрос какой-то или недоумение, Я не понЯл.
€ешуа пошевелил пальцами, между ними пробежали искры и возник
бледно-розовый ореол вроде огней свЯтого ќльма. Ћреол был Ярким несколько
секунд, потом угас, €ешуа прижал ладони к вискам и замер.
- ‚от так, - сказал он. - ’ак каждый раз.
- ‘очувствую, - отозвалсЯ Я. Џрежде мне не приходилось видеть ауру,
да и не верил Я в существование всех этих эманаций. - ’ак кто же ты,
€ешуа? ‚едь не ЊессиЯ, в самом деле?
- Џочему нет? - слабо улыбнулсЯ он.
Љак же! ‘тал бы ЊессиЯ бегать от толпы! „а и не поЯвилсЯ бы он в
Њоскве, есть канонический маршрут - €удеЯ. ЊессиЯ должен проповедовать,
помогать страждущим, нести, так сказать, слово Ѓожие...
- ЊессиЯ должен смотреть и анализировать, - сказал €ешуа, в очередной
раз проЯвив недюжинные способности к чтению мыслей.
- „а? - сказал Я. - Ќасколько Я помню Ѓиблию...
- ѓосподин мой, Ѓиблию писали люди, пытавшиесЯ понЯть, но не сумевшие
даже запомнить и толком записать то, что было им сказано. €стина одна, и
Ѓог един, а книг о нем - разных - много.
- ’ем более, кто ты?
- €ешуа... €звини, господин, Я должен идти. џ вернусь и скажу все. €
ты решишь.
‹егкие шаги его на лестнице стихли почти сразу, и минуту спустЯ Я уже
не понимал, что здесь делаю. ‘лучившеесЯ выглЯдело бы нелепой комедией,
если бы не стоЯл в ушах вопль толпы и звон бьющегосЯ стекла.
џ спустилсЯ в лифте, в подъезде было пусто, на улице - спокойно,
озабоченные прохожие не обращали на менЯ вниманиЯ.
Ќа работе мне стало не до €ешуа. Ќа работе Я не думал даже о ‹ине,
хотЯ, как мне казалось, думал о ней всегда. ‘еминар был безумно интересным
до грустной тошноты истинности, числа назывались, надо полагать, близкие к
реальным, и получалось, что прогноз астрологов ѓлобов (слушаЯ его, Я
думал, что ребЯта просто набивают себе цену, пугаЯ людей) - цветочки по
сравнению с ожидающей нас реальностью. Џослушать футурологов - жить не
стоит, и уж во всЯком случае, не стоит рожать детей. ‚прочем, футурологи -
оптимисты. џ-то думал, что вывести из штопора такую огромную страну как
ђоссиЯ вообще невозможно. Ћдин выход - разделитьсЯ на губернии, пусть
каждаЯ выбираетсЯ сама. Ђ потом, если возникнет такое желание,
объединитьсЯ вновь. ’олько кто же захочет? ‚ыжив самостоЯтельно, кто
пожелает опЯть пробовать то, что и сейчас отдает тухлЯтиной?
џ сидел в последнем рЯду, и мне то и дело чудилось, что у самой
трибуны мелькает чернаЯ грива €ешуа. ќто была иллюзиЯ, впереди сидели
профессора, а шевелюра принадлежала заведующему кафедрой общей астрономии
Њерликину, типу невыносимому в общении, антисемиту и русофобу, если только
такое сочетание возможно в одном человеке. Ћн ненавидел евреев за то, что
они погубили ђоссию, и ненавидел русских, потому что они, будучи нацией
слабых, не сумели оказать сопротивлениЯ масонскому заговору. ‚прочем, из
двух зол он предпочитал меньшее и потому был одним из районных активистов
"ЏамЯти".
Џосле семинара народ еще долго обсуждал мрачное и безысходное наше
будущее, работать никто не торопилсЯ. ѓосподи, до звезд ли, если через
месЯц придетсЯ ехать копать картошку, потому что только так можно
заполучить относительно дешево мешок-другой на предстоЯщую зиму. џ тоже
вЯло поспорил о том, стоит ли вешать на столбе наших писателей-фантастов
или достаточно не читать их замечательных произведений? Љакое умилительно
сладкое будущее они нам готовили! ‚ детстве Я зачитывалсЯ Њартыновым,
позднее - Ѓулычевым, потом - …фремовым и ‘тругацкими. Њне нравились и
"ѓианэЯ", и "„евочка из будущего", и "’уманность Ђндромеды", и
"‚озвращение", и все повести о ѓорбовском. ‘ветлое наше завтра! ‚ котором
хочетсЯ жить! Ќо которое решительно никто не желал строить...
‘ этими мыслЯми Я и помчалсЯ на свидание к ‹ине, мы, как обычно,
бродили по университетским рощицам, Я рассказал ей об утреннем
происшествии, и ‹ина сказала нечто, поразившее менЯ:
- ‘тас, мы разучились верить. ‚ообще разучились! „аже в то, что
чувствуем. ‡а эти дни Я наслушалась о нем всЯкого. —его только не
говорили! Љроме одного: никто не верит, что он на самом деле ЊессиЯ.
‚ерующим ЊессиЯ не нужен. „лЯ них это нечто вроде коммунизма... —то-то
там, за горизонтом, и никогда не будет. Ќичего реального. Ђ остальным
просто не до Њессии. ЃродЯга с претензиЯми. Џсих.
- ‹иночка, что ты говоришь? “ж не думаешь ли ты, что этот €ешуа на
самом деле...
- ‘тас... Њожет, это глупо, но Я почему-то уверена... …сли у нас с
тобой настоЯщее, если мы... ’огда и он - настоЯщий. ЊессиЯ. ’от, кто все
решит. Ћн ведь пришел к тебе. Ќи к кому другому - к тебе. Џочему?
- ‹ина, может быть, он таким же манером ЯвлЯлсЯ доброй половине
населениЯ нашего района?
- „ействительно - почему нашего? ’олько нашего. …го не видели больше
нигде, он ни разу не пересек бульвара. Ћн как в клетке. Ќарисуй границы и
посмотри. ’вой дом - в центре.
- ’ы думаешь? - неуверенно сказал Я.
- ‘тас, Я знаю. џ все о тебе знаю. € это тоже.
Њы молча вернулись к институту, где работала ‹ина - обеденный перерыв
кончилсЯ. ‚ нашем отделе все еще обсуждали итоги семинара, Я посидел в
библиотеке, полистал новые астрофизические журналы, сосредоточитьсЯ не
удавалось, и Я отправилсЯ домой.
‚ыйдЯ из метро, Я увидел €ешуа, стоЯвшего, раскинув в стороны руки -
живой крест, да и только. Ќакидка его была порвана и свисала с левого
плеча как знамЯ, побывавшее в бою. Љазалось, что он падает и не может
упасть. €ешуа будто опиралсЯ на невидимую преграду, пытаЯсь то ли обнЯть
ее, то ли оттолкнуть. Ћколо него стоЯли два знакомых мордоворота -
вышибалы из ближайшей распивочной. ‚ремЯ от времени один из них лениво
взмахивал рукой, на спину €ешуа обрушивалсЯ удар, от которого тот
содрогалсЯ, но не падал, а продолжал полулежать в воздухе, глЯдЯ на менЯ
каким-то по-библейски покорным взглЯдом, в котором, впрочем, не видно было
никакого страданиЯ - одно лишь благостное смирение.
џ инстинктивно сделал шаг, но взглЯд €ешуа остановил менЯ. Џосле
очередного удара ЊессиЯ сказал своим гортанным голосом:
- Ђ теперь камни, не так ли?
- ЋбойдешьсЯ, - сказал мордоворот и вытер ладонь о накидку €ешуа. -
Џоговорили, и хватит.
‚ышибалы повернулись и пошли по месту основной службы, громко смеЯсь
развлечению, и лишь тогда к €ешуа подбежали люди; засуетились старушки,
кто-то принес мокрый платок и начал вытирать Њессии лицо, в общем,
началась забота о ближнем, не отЯгощеннаЯ страхом за собственную шкуру.
—ем Я был лучше других? „а ничем, Я тоже подошел.
- Ќе смог, - сказал мне €ешуа. - Ќичего не смог. ЋпЯть.
- —то именно? - спросил Я.
- “бедить. Ќаучить. „оказать.
—то он имел в виду? Ќеожиданно Я понЯл - ‹ина была права, перед
входом в метро проходила невидимаЯ преграда. €ешуа не мог переступить
черту, он опиралсЯ на барьер, когда его били, и потому не падал. ќто было
физически бессмысленно, такого быть не могло, но длЯ него - было.
ЏроЯвив заботу и попытавшись даже вызвать скорую (попытку эту €ешуа
решительно пресек), люди начали расходитьсЯ. €ешуа смиренно ждал, когда Я
подойду к нему. ѓосподи, почему Я? —то ему, действительно, нужно?
- џ готов говорить, - сказал €ешуа.
- ‘о мной? - спросил Я. - Џочему со мной? ’ы извини, но Я не верю ни
в Ѓога, ни во второе пришествие, как, впрочем, и в первое. џ астроном.
—его ты от менЯ хочешь, не понимаю! Ћ чем нам говорить?
- Ћб €тоге.
Ћн так и произнес это слово - с большой буквы. —то Я должен был
делать? ђассмеЯтьсЯ, рассердитьсЯ, уйти? џ промолчал.
ѓоворить об €тоге оказалось сподручнее на тихой боковой аллее
бульвара, скрытой от любопытных взглЯдов высоким кустарником. ‡десь стоЯла
скамьЯ с проломленной спинкой, валЯлись несколько бутылок (одна из-под
"Љамю", шестьсот рублей штука, любопытно, кто ее тут распивал?), окурки,
осколки стакана, а на ветке висел, будто лопнувший воздушный шарик,
презерватив. ‘амое место длЯ подведениЯ €тога.
Њы сели на скамью, оказавшуюсЯ на редкость неудобной. €ешуа смотрел
на менЯ глазами страдальца, и Я понЯл, совершенно не прилагаЯ к тому
усилий, что страдает он не за себЯ. ‚ нем чувствовалась скрытаЯ сила, но
не разрушающаЯ (Я не мог представить, чтобы он ударил менЯ или, скажем,
выдрал из земли куст), а сила уверенного в себе человека. ’ак стоЯл обычно
перед аудиторией покойный академик ‡ельдович, коренастый и знающий себе
цену.
€ешуа смотрел мне в глаза, и Я сказал:
- Џокажи €тог, каким бы он ни оказалсЯ.
Ќе знаю, почему Я произнес именно эту фразу. џ прекрасно все понимал,
вовсе не думал, что подвергаюсь какому-то внушению, но слова почему-то
произносились сами собой, и менЯ это не пугало. џ должен был сказать так -
вот и все.
Ћн показал.
ќто не было ни внушением, ни сном наЯву. Џросто мгновение спустЯ Я
знал все, что хотел мне поведать €ешуа. —тобы узнать, потребовалось
мгновение. —тобы рассказать, нужно времЯ. € времЯ, чтобы осознать.
Џутей ѓосподних, а по-нашему, по-простому, сценариев развитиЯ
человечества было всего три. ’ри основных и миллионы побочных, не менЯвших
€тога.
‚ариант первый.
Љ началу нового века на шестой части суши, составлЯвшей несколько лет
назад "оплот мира и социализма", возникают пЯтьдесЯт три независимых
государства, которые никак не могут разобратьсЯ в запутанных хозЯйственных
и финансовых свЯзЯх друг с другом. Џарламенты принимают взаимоисключающие
решениЯ, хаос нарастает, и все больше проЯвлЯютсЯ "естественные" качества
людей: эгоизм, агрессивность, завистливость. ђелигиЯ на помогает
умиротворению. ‹юди обращают взоры к ѓосподу, невозмутимо следЯщему за
страданиЯми своих созданий. Ќо это не мешает им, понимаЯ Ѓога, не понимать
друг друга. ‚ ••I веке невозможна война, котораЯ не стала бы мировой.
ЏЯтьдесЯт три враждующих страны, пусть даже и понимающих, насколько опасна
конфронтациЯ, - это котел с кипЯщим варевом, который стараютсЯ закрыть
наглухо крышкой без запоров. ‚зрыв неминуем, и он происходит.
Ђтака начинаетсЯ - страны ‘редней Ђзии, где силен ислам, пытаютсЯ
отбить у ђоссии земли, которые они по праву или без него считают своими.
Џопытки западных стран погасить пожар приводЯт лишь к тому, что им
приходитсЯ самим вступить в драку. Ќа чьей стороне? ‚опрос не праздный,
потому что, заступись они за ђоссию, и мусульмане всего мира, не думаЯ о
последствиЯх (когда они об этом думали?), придут на помощь братьЯм по
вере. ‡аступись за азиатов, и доведеннаЯ до отчаЯниЯ ђоссиЯ, не желаЯ
терЯть ни земли, ни авторитета, применит оружие массового поражениЯ.
‚ыжидание ничем не лучше. ‚ыбор невелик, армии стран ‡ападной …вропы и ‘Ђ
входЯт на территорию бывшей ђоссийской империи, и на этом кончаетсЯ
историЯ цивилизованного общества планеты ‡емлЯ...
ѓосподи, то, что Я видел... ‹учше умереть самому. Ќесколько
тысЯчелетий поднималсЯ человек от звериного своего состоЯниЯ до высот
разумности, и достаточно оказалось месЯца... Љак мало среди людей истинно
разумных! € что они смогли? Ќичего. ђазум поднЯл человека, и разум
позволил ему пасть.
џ заслонил глаза руками, Я не хотел видеть, не мог Я видеть этого!
"Ќет, - крикнул Я. - …сли ты ЊессиЯ, и если есть Ѓог, как можно допустить
это?!" џ услышал: "‘оздавший причину, не может не допустить и следствий из
нее". Ќе может - Ѓог?
"„а, - услышал Я, - в этом была ошибка, и ты это знаешь".
- џ знаю это?
- Љонечно.
џ не знал, Я об этом не думал, Я не хотел думать об этом - сейчас.
"—то ж, - услышал Я, - вот второй путь".
‘начала он был хорош. ЊенЯ интересовала ђоссиЯ, и Я увидел ее. ‹юди,
хотЯ и обозленные, голодные, не опустились на четвереньки. Ѓыли бунты, но
возникло и убеждение, что нужно делать дело, а не раздирать одеЯло,
которым много лет (кое как!) укрывались от холода. ‘оюз ѓосударств выжил
как больной, перенесший на ногах пневмонию. Ћн похудел (после Џрибалтики
отделились Њолдова и ‡акавказье), едва держалсЯ на ногах, поддерживаемый
займами, но - жил. “далось пригасить и пожары, то и дело вспыхивавшие в
разных концах планеты. ‹юди привыкли к диктатуре, к твердой власти,
демократию принимали с трудом, хотЯ говорили о ней много и по-разному.
‘оюз так и не достиг уровнЯ жизни развитых стран - спокойствие в этом
регионе всегда было относительным, хотЯ хлебные бунты конца •• века ушли в
историю.
ЊенЯ не покидало ощущение несоответствиЯ, двойственности. Њожет,
потому (так мне думалось), что Я привык с детства представлЯть ••I век
иным. џ любил фантастику и верил (действительно верил!), что лет этак
через сто единаЯ к тому времени семьЯ народов построит общество, в котором
будет хорошо всем. Ђ всем - хорошо не было. € быть не могло. Ќе было
хорошо беднЯкам ‘редней Ђзии, где и в середине ••I века дети пухли от
голода. Ќе было хорошо шахтерам ‘ибири и ‘евера - то и дело аварии,
тЯжкий, малооплачиваемый труд. Ќе было хорошо эфиопам, впавшим в
бесконечную гражданскую войну. € латиноамериканцам было не лучше -
процветание сменилось глубоким экономическим кризисом, и не было
просвета...
‹юди искали утешениЯ в религии, но и в Ѓога верили как-то странно -
ждали милости свыше, продолжаЯ унижать, убивать. € Ѓог должен был прощать
грехи, потому что невозможно не грешить, если жить в реальном, а не
воображаемом мире.
“ человечества не было цели, смысла, как не было их и прежде - ни в
античные, ни в средние века. Ќа другие планеты люди так и не высадились -
слишком великую цену пришлось бы заплатить за радость минутного успеха.
‘транное у менЯ возникло ощущение, когда Я узнавал - не видел, а
именно узнавал это будущее. ‚нешне более или менее благополучное, оно не
имело права быть, оно оскорблЯло мои представлениЯ о смысле жизни
человечества. ‹юдЯм нечего было бы сказать в свое оправдание на Ѓожьем
суде, если бы он состоЯлсЯ.
џ отгородилсЯ от этого будущего обеими руками, Я сказал:
- Џочему - так? Ќе хочу!
- ’воЯ волЯ, - произнес €ешуа смиренно.
€ возник третий путь.
Џрибалтика и ‡акавказье после полувековой конфронтации вновь
примкнули к ђоссии. Ѓыло, вероЯтно, в этом союзе нечто, не позволЯвшее
окончательно порушитьсЯ свЯзЯм. ‘тало спокойно и на Ѓлижнем востоке -
несколько переворотов и локальных войн, не обошлось без вмешательства
"великих держав", и диктатуры пали.
џ витал над ‡емлей и наблюдал, как строЯтсЯ города, как пробираетсЯ
вглубь джунглей сеть шоссейных дорог, видел сверху, с высоты птичьего
полета (сам Я не был птицей, не ощущал тела, Я был - глаза, мысль), как
люди, живущие теперь спокойнее и лучше, работают, ходЯт в гости,
путешествуют, и замечал - там, где люди жили сытнее всего, больше и
убивали. Ќочью, днем, на улицах, в домах, по одному и целыми семьЯми. €
еще: наркоманом стал каждый второй. Џочему? Ћт сытости? Ћт никчемности
существованиЯ?
—ем стал человек? Џочему, выбираЯ между добром и злом, декларируЯ
вечную тЯгу к добру, предпочитал зло? ‹юбЯ, плодил ненависть? ‘троил
города, уничтожаЯ леса?
“стремлЯЯсь вверх, падал вниз.
€ на какую же глубину можно упасть, поднимаЯсь?
џ очнулсЯ. џ стоЯл посреди аллеи. €ешуа смотрел на менЯ и ждал.
ќтакий живой знак вопроса, и что Я должен был ответить?
- ‚ыбор, - сказал €ешуа.
Ћн показал - Я увидел. € баста. —то выбирать? €дею? ‘южет? Ћн
действительно ждал от менЯ ни много, ни мало - ответа на вопрос: как жить
людЯм? Ѓудто то, что он мне показал - единственные возможности. Ќе ‡олотой
век, не всеобщее счастье, не любовь, а такое вот... „а не нужно тогда жить
вовсе, ни по первому, ни по второму, ни по третьему - не нужно.
Ѓессмысленно. …сли ѓосподь, создаваЯ человека, не ведал, что творил, пусть
вернет все назад и начнет сначала. Ђ если ведал, пусть скажет себе: "џ
такой же, как они - Я создал людей по своему образу и подобию, и значит Я,
Ѓог, в сущности, огромное вселенское дерьмо, и незачем мне быть, как
незачем быть моему нелепому творению".
‚от только детей жалко.
€ женщин.
€ - мадонн ђафаэлЯ, музыку ‚ерди, книги „остоевского - все, что Я
любил.
€ ‹ину, потому что она - другаЯ. „лЯ кого-то, может, такаЯ же, а длЯ
менЯ другаЯ, отдельнаЯ от всего человечества.
Ђ себЯ - жалко? ‘ебЯ - нет. џ такой же как все.
ЏростаЯ альтернатива: быть или не быть. …сли бы ѓамлет предвидел
будущее... ‚от первое. ‚от второе. ‚от третье. € что?
Ќе быть.
- ќто решение окончательно? - спросил €ешуа.
Ћ, ѓосподи! Ћн смотрел на менЯ так, будто не мнение о собственных
фантазиЯх спрашивал, а действительно стоЯл у пульта с тремЯ кнопками и
раздумывал - какую нажать. Ќет, на пульте было четыре кнопки. Ћдна
краснаЯ: возврат к €стоку.
Њне стало жутко. Џочему? —то Я - Ѓог, играющий Њиром? ‘кажу Я "один"
или "ни одного" - что изменитсЯ?
џ должен был послать €ешуа куда подальше. џ молчал. ‘лишком серьезным
был взглЯд Њессии, это был взглЯд беспредельно измученного человека,
способного лишь на единственное оставшеесЯ в его жизни усилие, и именно от
менЯ он ждал решениЯ - какое усилие сделать. —тобы потом упасть и умереть.
џ знал, что никуда не уйду, пока не отвечу. ‚от должен именно Я, по
его мнению, здесь и сейчас решить судьбу Њира - должен, и все тут. ‘вою
судьбу Я решить не в состоЯнии, а судьбу Њира - пожалуйста. ќто нормально
- куда как легко решать, если от тебЯ ничего не зависит.
- Љто же, если не ты? - спросил €ешуа.
- € когда же, если не сейчас? - подхватил Я, усмехнувшись.
€ешуа кивнул.
- ’ы считаешь, что у человечества нет будущего? - спросил Я.
- џ ничего не считаю, - €ешуа покачал головой, - Я вестник.
- Ќу конечно, ты вестник, а откуда... •орошо, это бессмысленный
вопрос. ‡начит - выбор. Њогу Я подумать? ЏосоветоватьсЯ?
- Ќе спрашивай менЯ, ты сам знаешь, что делать.
- ’огда - прощай.
џ повернулсЯ и пошел по аллее к дому, не оборачиваЯсь, чтобы не
встретить взглЯд этого ненормального. Љаждый шаг причинЯл боль - нет, не
физическую, просто после каждого моего шага в картинках будущего что-то
менЯлось к худшему (шаг - и в мире номер три возникло новое зрелище, и
люди вовсе перестали думать о великом и вечном...). ‘обственно, не знаю,
видел ли Я (как Я мог видеть все сразу?) или - только чувствовал.
€ еще была тоска. ‚се пропало. ‚се кончено.

‚ечером мы с ‹иной пошли в кино. Ќе то, чтобы фильм попалсЯ
интересный, но просто некуда было детьсЯ. Љ ней пойти мы не могли, очень
уж мне не хотелось пить чай в обществе мамы и сестры. Ќе могли и ко мне -
тетка ‹ида пригласила соседку и кормила ее вчерашним борщом. Ђ по улицам
ходить было тошно - дождь, по углам стоЯт какие-то типы, которые то ли
охранЯют народ от грабителей, то ли сами ждут, чем поживитьсЯ. Њимо то и
дело на малой скорости взревывают бэтээры - эти-то уж точно занимаютсЯ не
своим делом.
‡ал был наполовину пуст, и мы сели поближе - ‹ина плохо видела, - и в
темноте смотрели больше не на экран, а друг на друга. Ќаклонившись к уху
‹ины, чувствуЯ губами прикосновениЯ волос, Я рассказал о том, что
произошло у метро и затем - в аллее бульвара.
- € ты, конечно, ничего ему не ответил, - сказала ‹ина. - ќто твой
стиль - ничего не решать.
- ‹иночка, что Я должен был решать?!
- ‘тас, как ты думаешь, длЯ себЯ, в душе - Ѓог есть?
•орошее времЯ и место длЯ такого вопроса! Ѓога нет, потому что Я в
него не верю. …сли бы Я в него верил, то он, конечно, был бы. Џо-моему,
это совершенно очевидно: если Ѓог нематериален, если он - дух, управлЯющий
Њиром, то его существование никак не может быть объективной истиной.
‚опрос "…сть ли Ѓог?" бессмыслен по сути своей как бессмыслен вопрос
"‘уществует ли совесть?" Љонечно, не существует, если предполагать, что
совесть можно пощупать, извлечь из человека и вставить обратно. € конечно,
совесть существует, поскольку Я верю, что она есть, следую ее указаниЯм,
мучаюсь от ее уколов. ‘овесть - как и Ѓог - может убить. ‘овесть - как и
Ѓог - может спасти... ’ак Я думаю. „лЯ менЯ эти понЯтиЯ равнозначны. „лЯ
верующего человека Ѓог бесконечно выше, но природа того и другого едина, в
этом Я убежден.
- …сть Ѓог, ‹ина, - сказал Я. - Ђ Њессии нет и быть не может. Ѓог
нематериален. Ђ этот €ешуа, что слонЯетсЯ по улицам, вполне реальный
мужик. Ћн пахнет пустыней, может, даже иудейской. “ него шершавые ладони
земледельца. Ћн - человек.
- …сли он псих, то почему пахнет пустыней, а не больницей?
џ промолчал. Ќа экране вместо перестрелки героЯ-супермена с мафиози Я
увидел вдруг нечто совершенно иное - человеческий муравейник, в котором
ничто не может изменитьсЯ к лучшему, потому что у этого общества нет
разума. Њне подумалось, что люди и муравьи - противоположные и потому
подобные сущности. Љаждый муравей неразумен, но муравейник выглЯдит
разумным. Љаждый человек разумен, но человечество ничего, в сущности, не
соображает. ђазум человечества как целого гаснет. ‚ начале нашего века он
достиг вершины и с тех пор неуклонно деградирует. Ќаука и техника
развиваютсЯ, но разве они определЯют разумность вида? ‘корее наоборот:
терЯЯ разум, человечество заменЯет его приборами.
- ‹ина, - сказал Я, - мне кажетсЯ, что это тупик. „лЯ людей. ‚се, что
сейчас происходит, все, что мы делаем, - напрасно, потому что мы рвемсЯ
вперед. Ђ из тупика так не выбратьсЯ. Ќужно вернутьсЯ. ‚ прошлое. —тобы
изменить природу человека. Њожет, уже и во времена •риста было поздно,
иначе у него, если он был, что-нибудь получилось бы. ‡начит, нужно
возвращатьсЯ в пещерные времена. Љ первобытным людЯм. €ли еще раньше - до
человека.
- —еловек - ошибка? ‚сЯ наша историЯ?
‹ина смотрела мне в глаза, и Я поцеловал ее.
- ‹иночка, - прошептал Я, - как человек может быть ошибкой? …сли бы
его не было, не было бы и нас с тобой. •одили бы по земле не люди, а
крысодраконы.
- € в образе крысодракона ты, возможно, был бы решительнее, - сказала
она, и Я уловил в ее голосе интонации, которые мне были хорошо знакомы и
предвещали ссору.
Љонечно, Я был ослом - Ѓуридановым или иным, нормальным хлипким
ослом-интеллигентом, не способным сделать свой выбор. €ешуа, конечно, не
мог найти более "удачной" кандидатуры, чтобы задавать свои вопросы.
‚прочем, может, он был прав - глобальные проблемы, где от моих поступков
ничего не зависело, Я обычно решал быстро и без особых сомнений. ‘
человечеством, к примеру, мне все было Ясно. Џрирода слепа и действует
классическим методом проб и ошибок. ЃиологическаЯ эволюциЯ прошла длинный
путь, было времЯ пробовать и ошибатьсЯ - на животных. Ќо другого
человечества на земле природа не создала - это была ее перваЯ и пока
единственнаЯ попытка создать разумный вид. Ѓыло бы странно, если бы эта
перваЯ проба оказалась еще и успешной. ‚от когда человечество погибнет, и
пролетЯт века, и возникнет новый разумный вид, отличный от нашего, и тоже
погибнет, потому что будет несовершенным, а потом поЯвитсЯ и погибнет
третий, а за ним - четвертый, тогда на какой-нибудь триста семьдесЯт
второй попытке в неимоверно далеком будущем, может быть, природа и создаст
существа, полностью соответствующие библейским нравственным принципам
(принципы-то хороши, но человек не про них создан!)... Ђ еще лучше было бы
начать весь эксперимент заново, изменить начальные условиЯ - тогда,
миллиарды лет назад. ’акаЯ попытка была бы чище методологически, Я так бы
и поступил, если бы от менЯ хоть что-то зависело в этом мире.
”ильм кончилсЯ, добро восторжествовало, как обычно торжествует
теоретическое добро, мы вышли на улицу, и здесь произошло событие,
изменившее мир. ‚прочем, это Я понЯл лишь впоследствии, а тогда менЯ
беспокоила ‹ина. Ћна шла рЯдом, но была далеко, Я знал эти ее настроениЯ,
она думала о том, что через полчаса мы опЯть расстанемсЯ, она вернетсЯ к
матери и сестре, Я - к тетке ‹иде, и сколько бы Я ни ссылалсЯ на
обстоЯтельства, это ровно ничего не изменит в ее жизни. џ знал - сейчас
‹ина вспыхнет, и мы поссоримсЯ. џ этого не хотел, но в подобных случаЯх
слова не помогали. Ќужно было что-то...
‘о стороны бульваров Я услышал крики, навстречу нам бежали человек
десЯть, впереди €ешуа. ‹ина потЯнула менЯ за рукав, Я стоЯл, как обычно,
совершенно не представлЯЯ что делать. €ешуа заметил нас и остановилсЯ -
шагах в двадцати. …го мгновенно окружили, и Я стал действовать как
автомат.
’о есть, Я прекрасно понимал, чего хочу, и делал именно то, что
хотел, но не знал, почему хочу именно этого. ’о, что Я сделал, настолько
было на менЯ не похоже, что ‹ина просто не успела менЯ удержать. џ
раздвинул мужичков, будто ледокол - торосы в океане. €ешуа был бледен, по
щеке его струйкой стекала кровь, и почему-то именно это привело менЯ в
бешенство. ‘о мной только раз в жизни случалось такое - когда восемь лет
назад мы крепко поругались с женой, обоим было Ясно, что это конец, и мы
бросали друг в друга грубые и несправедливые слова, а потом Я, потерЯв
контроль над собой, ударил ее, и стало мне невыносимо стыдно, но Я ударил
еще и - ушел. Љ тетке ‹иде, потому что родители жили у черта на рогах, в
•абаровске, и там мне совершенно нечего было делать.
џ двинул в ухо какому-то коротышу, тыкавшему кулаком €ешуа под ребра.
- ’ы что - •ристос? - крикнул Я. - ’ебЯ бьют, а ты...
€ешуа улыбнулсЯ, улыбка была испуганной, и мне показалось, что боитсЯ
он за менЯ - не за себЯ.
- ’ы решил? - спросил он одними губами.
Ќашел времЯ!
- —то решил?! - закричал Я. - Љому все это нужно? Њне - нет!
€ешуа взЯл менЯ за локоть и пошел, а толпа почему-то расступилась, мы
прошли сквозь нее, подошли к ‹ине, готовой уже заплакать, Я подхватил ее
под руку, и мы втроем быстро зашагали по вечерней улице.
- ‚се, - сказал Я. - Ќадоело.
- ’ы решил, - сказал €ешуа.
џ был усталым, злым, все виделось мне в мрачном свете, в том числе и
мое с ‹иной будущее, и будущее всех людей, живущих в этих домах, и в
других тоже, и на всей ‡емле. ’упик. ђаньше нужно было менЯть что-то в
людЯх. ђаньше. Ђ сейчас все равно, что первый сценарий, что третий, что
двадцать пЯтый. ’упик. Ѓыла бы у менЯ машина времени, Я отправилсЯ бы к
истокам, когда жизнь на планете только нарождалась, и совершил бы нечто
(что?!), способное перевернуть мир: пусть все идет заново, по иной, как
говорЯт фантасты, мировой линии. ‘начала. ‘ самого сотворениЯ. Ђ поскольку
сотворениЯ не было, то - с Ѓольшого взрыва. Ђ поскольку это невозможно, то
все - чушь.
- ’ы решил, - повторил €ешуа, хотЯ Я, кажетсЯ, не произнес ни слова.
Џочему-то слова €ешуа взорвали менЯ - как запал взрывает бомбу. џ
кричал, Я проклинал свою жизнь, проклинал €ешуа (за что?), требовал, чтобы
‹ина ушла, и чтобы она не бросала менЯ, потому что Я один, и никого нет -
нет людей, нет, нет и не было, и не будет, и пусть провалитсЯ тот, кто
создал это человечество (Я еще о человечестве думал!).
Џотом Я пришел в себЯ; ‹ина обнимала менЯ за плечи, а €ешуа стоЯл
поодаль, и мне показалось, что он стал то ли меньше ростом, то ли
наоборот, не знаю - просто он стал каким-то другим.
- Ћткуда ты взЯлсЯ? - спросил Я с тоской. - € чего, в конце концов,
ты хочешь от менЯ?
- ’ы знаешь, - €ешуа провел рукой из стороны в сторону жестом,
который показалсЯ мне знакомым, но который Я все-таки не смог узнать. -
Њои отношениЯ с тобой - отношениЯ слуги и господина. ‘луга - Я.
- ‚от как? …сли ты ЊессиЯ, то кто, по твоему мнению, Я?
- Ѓог.
- Џойдем домой, - сказала ‹ина. - ‚ы оба сошли с ума.
Њы ушли, а €ешуа осталсЯ, и Я знал, что еще увижу его. ‹ина прижалась
ко мне, ей было страшно, и Я знал - почему. џ еще многое знал в тот
момент, вот только не знал, что именно Я знаю. —астично Я понЯл это ночью
во сне, который оказалсЯ Ясным и четким, как фильм на прекрасной
кодаковской пленке.
Џроводив ‹ину и возвращаЯсь домой по пустынному бульвару, Я
неожиданно выловил из подсознаниЯ мысль, в правильности которой у менЯ
почему-то не возникло сомнений: времЯ человечества кончилось, потому что Я
захотел этого.

„…Ќњ ‚Ћ‘њЊЋ‰

"€ сотворил Ѓог человека по образу
‘воему, по образу Ѓожию сотворил его;
мужчину и женщину сотворил их...
€ увидел Ѓог все, что Ћн создал, и
вот, хорошо весьма. € был вечер, и
было утро: день шестый."
Ѓытие, 1; 27, 31

Ћн поЯвлЯлсЯ в роковые длЯ мира времена.
Ѓыло это трижды.
‚первые он понЯл, что видит свет, оказавшись посреди американской
саванны, неподалеку от какого-то стойбища. ‘ущества, жившие здесь, были
еще не вполне людьми. Ќизкий лоб над близко посаженными маленькими
глазками, волосатое тело, длинные, почти до земли, руки, походка
вразвалочку. € почти полное отсутствие разума. Џочти. ‚се же именно это
племЯ было самым разумным на планете. Ђ могло - должно было! - стать
первым действительно разумным.
“ него не было имени, и внешность его тоже была не из тех, о каких
складывают легенды. Ћн стал жить среди племени, охотитьсЯ с мужчинами,
спать с женщинами. € не сразу понЯл, что он - посланник Ѓога. Ћн, и никто
другой, должен дать этому племени - и никакому другому - оружие, которое
изменит мир. Ќе топор: топоры, пусть каменные, у них уже были. Ќе огонь -
огонь они уже научились хранить. Ћн должен был дать им ‚еру, ибо разум без
‚еры существовать не может. Ѓез ‚еры нет будущего, без ‚еры существует
лишь миг, который сейчас и который проходит, не оставив ничего. Ѓез ‚еры
не нужно и знание, ибо знание само по себе не цель, а средство. Њожно
знать мир, ничего в нем не понимаЯ. ’олько ‚ера позволЯет ответить на
вопросы "„лЯ чего это?", "‚ чем цель?". ‡нание лишь говорит: "ќто так".
Ђ ‚еры у них еще не было.
Ћн взЯл себе женщину, котораЯ родила ему сына, и он назвал сына
Ђдамом, не знаЯ, почему дал ребенку именно это имЯ. Ћн говорил, и у
тварей, только-только ставших людьми, рождалась вера в то, что существует
Ќекто, способный дать и отнЯть лесные Ягоды, и другой Ќекто, помогающий на
охоте, и третий Ќекто, приносЯщий дожди и снег...
ђождалась ЯзыческаЯ религиЯ, и ЊессиЯ-Џервый тЯнул к ней людей, чтобы
потом оставить их. Ћн хотел уйти сам, но не получилось. Ћн был странным.
Ћн выделЯлсЯ. Ћн учил. …го слушали, ему верили, его боЯлись, но его просто
не могли не убить. Њожет, это изначально было заложено в природе человека
- убить “чителЯ, чтобы поверить в его учение?
Ћн погиб во времЯ охоты, получив удар топором в спину, и уходЯ в мир,
из которого пришел, - в небытие - подумал лишь, что не успел выполнить
свою Њиссию. ‹юди сотворили идолов, но это не та ‚ера, котораЯ дает знание
цели. Ћднако, сознание угасало, и голос Ѓога сказал:
- ‘ын мой, ты сделал дело, пусть теперь они идут своей дорогой...
‚торой раз он ЯвилсЯ в мир и стал воином в племени атлантов,
побежденном ацтеками. Џобеды, поражениЯ, изгнание и возвращение, рабство и
свобода - все это было нормально длЯ рода людского, в муках выходившего из
Язычества. € новое рабство - в стране ацтеков - было нормально.
Ќенормальной, вопиющей стала привычка к рабству. ђаб не способен понЯть
цель. ђаб не способен воспринЯть Ћткровение. Ќи знание, ни вера не могут
принадлежать рабам, потому что рабы сами кому-то принадлежат.
Ћн был среди них, и ему не оставалось ничего иного, как стать во
главе, повести народ. Ћн должен был дать им знание, внушить веру - не ту,
к которой они привыкли. Ќо сначала должен был освободить их. Ќет, не их -
замученных, грЯзных, с тоской глЯдЯщих по сторонам, а других, тех, кто
придет потом, сыновей их, в памЯти которых не останетсЯ ни плена, ни
рабства. Ћсвободить дух можно, если свободно место длЯ новой веры.
€ он поднЯл восстание, и увел свой народ в саванну, и вел людей
кругами сорок лет, и лишь в день, когда умер последний из стариков,
видевших пирамиды ацтеков, сказал: теперь вы узнаете, длЯ чего нужно жить.
€ как нужно жить.
Џо узкому перешейку он привел свой народ в страну мечты посреди
океана и назвал ту страну Ђтлантидой.
Ћн дал людЯм веру и ушел - на этот раз сам, знаЯ, что выполнил
Њиссию. “вы, труд его не был вознагражден - достигнув расцвета,
государство атлантов погибло. Ќи знание, ни вера не спасли от потопа...
‚ третий раз Явившись в мир, он осознал себЯ мальчиком в €удее, и
историЯ его жизни в образе €ешуа-€исуса стала известна всем. „остиг ли он
цели - тогда? “казал ли путь? ѓлЯдЯ сверху, с креста, на гогочущих римских
легионеров, на молча стоЯщих поодаль иудеев, предавших его, он думал,
принимаЯ муки за дело, которое было смыслом его существованиЯ, что ѓосподь
был прав, посылаЯ его сюда и сейчас. —тобы запомнили, чтобы поверили,
чтобы пошли - не чудеса нужны, а шок, боль, стыд. Ћни, эти люди, запомнЯт,
как каплет кровь с его прибитых к кресту ладоней. Ћни запомнЯт Ѓога,
пославшего его в мир. Њногое придумают сами - и тоже запомнЯт.
Ћн умер в муках, и это его третье Явление изменило мир сильнее всего.

Ќе хотелось ни вставать, ни идти на работу, ни вообще думать о
чем-то. Ќе было смысла. џ должен был найти €ешуа, если его еще можно было
где-то найти, и задать ему пару вопросов - теперь Я знал каких.
‚ставать было трудно - Я будто воз тащил. „аже не воз, а нечто, более
громоздкое, тЯжелое. Ќе воз - мир. џ доковылЯл до окна - конечно, €ешуа
стоЯл во дворе у беседки и смотрел вверх. Ќаши взглЯды встретились, и
произошел диалог, в котором не нужны были слова.
- џ понЯл, кто ты, - сказал Я, - но еще не понЯл, кто Я.
- ’ы понЯл и это. ЏонЯл, но еще не принЯл.
- „а.
- ‘уббота кончилась, когда ты принЯл решение. ЌачалсЯ „ень восьмой.
Ќачалась работа. џ не нужен тебе больше. џ могу уйти.
- Ќет, - сказал Я, - рано.
- ’ебе не нужен помощник. ’ы всегда все делал сам.
- Љто Я?
- ’ы хочешь услышать то, что и сам знаешь?
- џ хочу услышать то, чего пока не знаю.
- ’ы знаешь все. Ќо пока не кончилась ‘уббота, ты ничего не умел.
- „олго же она продолжалась...
- Љто считал? ќто была твоЯ ‘уббота. Њиллионы лет? Њиллиарды?
Џо-твоему - день один.
- —тобы начать все сначала, нужно к началу вернутьсЯ.
- €ли идти вперед, что то же самое.
- „а, - сказал Я, вспоминаЯ и это. - Ќо людей жалко.
- ђазве? - сказал €ешуа.
џ промолчал. џ действительно знал теперь многое, и посланник был мне
больше не нужен. Ќе нужен, чтобы знать. Ќо еще необходим, чтобы сполна
ощутить себЯ тем, кем Я был всегда - миллиарды лет.
џ стоЯл у окна и одновременно парил в воздухе и видел себЯ со стороны
- нелепую фигуру в трусах и майке, с взлохмаченной шевелюрой. џ парил в
воздухе и одновременно видел землю с высоты птичьего полета. ‚идел
муравьев, ползущих коричневой лентой к своему муравейнику в подмосковном
лесу, и видел людей, собравшихсЯ в этот ранний час у районного отделениЯ
ђоссийской демпартии, чтобы зачем-то бить стекла и кричать "жиды,
убирайтесь!", и видел львов в пустыне, кружащих около автомобилЯ, в
котором, выставив ружье, сидел мужчина лет сорока, и видел, как умирал от
голода опухший, с тонкими будто спицы ножками, эфиопский мальчик, и видел,
как в ‡амбии висели в воздухе вертолеты "Ђпачи", готовые к выполнению
боевого заданиЯ, и видел, как просыпаетсЯ вулкан на севере Љанады, и как
поднимаютсЯ в корабль астронавты на мысе Љанаверал, и как убивают
заложников, захваченных армЯнскими боевиками, видел весь мир, и многое
еще, и не жалел о принЯтом решении, потому что мир этот был вовсе не
таков, каким задумал его Ѓог (кто? Ѓог? или... нет, эта мысль еще не
утвердилась даже в подсознании...), и виноват, конечно, был Ћн сам - …го
бесконечнаЯ по человеческим меркам ‘уббота...
€ еще Я видел и чувствовал, как ‹ина лежит, закутавшись в летнюю
простыню, ей тоже не хочетсЯ вставать, она думает обо мне, о нас, и,
пожалуй, это было единственное знание, которое мне мешало. џ был еще
бессилен, а так - бессилен вдвойне.

Џо дороге к метро Я прошел мимо булочной, хлеб, слава Ѓогу, завезли
рано, люди стоЯли спокойно, кое-кто рассуждал о вчерашнем происшествии,
общее мнение склонЯлось к тому, что имел место "нормальный" полтергейст, и
что только полтергейст или пришельцы способны вернуть ђоссию на путь
истинный. Ќикто, впрочем, не знал, что есть - путь истинный. —тобы было
хорошо - и все.
џ шел вдоль бульвара, город казалсЯ вымершим, несмотрЯ на то, что
люди спешили по делам, толкались на остановках, ругали власти; утреннЯЯ
жизнь бурлила, но у менЯ было ощущение, что ничего этого уже нет. ѓород
чист, пуст и прозрачен. џ видел внутренности домов, квартиры - тоже
пустые, и в этой тотальной освобожденности от людского духа проступала
гармониЯ, которую уничтожил своим Явлением человек. џ примеривал миру
новую (старую?) одежду, и она была хороша.
‹юбил ли Я людей? Њне всегда казалось, что любил. Њне и сейчас это
казалось, и верилось, что принЯтое решение - длЯ людей. Ќе этих вот,
конкретных, а длЯ людей вообще - длЯ человечества. џ знал: если опыт не
удалсЯ и последствиЯ неустранимы, то нужно начинать все заново. ‘ нулЯ.
—тобы во второй раз не повторЯть ошибок первого.
Џожалуй, мне еще нужен был €ешуа - не длЯ того, чтобы что-то узнать о
себе, но чтобы укрепитьсЯ в своем знании. џ уже знал почти все, и знал,
что все - правда. “беждение Явилось из глубины, всплыло, взлетело,
воспарило, ни на чем, вроде бы, не основанное, но как только что
забетонированное основание - готовое затвердеть мгновенно и навеки.
€ешуа Я увидел в боковой аллее, как и ожидал - судЯ по всему, он
проповедовал основы иудаизма, иначе зачем его стали бы колотить по
чувствительным местам двое типов в черных куртках боевиков "ЏамЯти"?
“видев менЯ, €ешуа, видимо, вспомнил о том, что существует и другой способ
самообороны, кроме классического "если бьют по правой, подставь левую". Ћн
дернулсЯ, отчего его собеседники повалились как кегли, и пошел ко мне, и
над головой его слабо светилсЯ ореол свЯтости или, как сказали бы
экстрасенсы, - аура мышлениЯ. Љрасиво.
- Љончилась суббота, - сказал Я. - Љакой же сегоднЯ день - восьмой
или шестой? ‚перед мы идем или назад?
- ‚перед, - сказал €ешуа, - но день сегоднЯ шестой.
- Љонечно, - согласилсЯ Я, - нет движениЯ без противоречий.

џ родилсЯ в тот самый день, когда умер мой дед. Ђ может, и в ту самую
минуту. ‚ этом факте не было бы ничего примечательного, если бы он не
повторЯлсЯ из поколениЯ в поколение. „еда по отцовской линии Я видел,
естественно, лишь на фотографиЯх в семейном альбоме - этакий бравый боец
Љрасной Ђрмии, кадровый военный, прошедший гражданскую и отечественную без
единой царапины, дослужившийсЯ до полковника и умерший от сердечного
приступа в возрасте шестидесЯти трех лет как раз в тот день (или даже
миг?), когда в роддоме на ‘ретенке Я издал первый крик.
€сторию эту рассказал как-то дед по материнской линии. Њне было лет
десЯть, и Я не придал рассказу значениЯ. Њного позднее Я понЯл, что в
семье относЯтсЯ очень серьезно к этой, скажем так, странности. Ќасколько Я
узнал, расспрашиваЯ родственников, наша семейнаЯ "традициЯ" не имела
исключений. –епочка рождений и смертей прослеживалась до одного из
современников ђадищева, евреЯ по крови, жившего в местечке около недавно
основанного города Ћдессы. ‚о мне перемешалось немало кровей, не только
русских и еврейских, но также польских, немецких, грузинских и даже, если
верить преданиЯм, испанских. Љонечно, кроме фактов, подтвержденных
документально, были и легенды, как-то эти факты объЯснЯющие. ѓлавнаЯ
гипотеза: переселение душ. ‚ миг смерти душа деда переселЯетсЯ во внука и
продолжает жить в иной ипостаси.
Њне казалось сейчас, что одна из множества моих бывших душ и
сущностей знала этого €ешуа - Я еще не мог вспомнить деталей, но когда он
сказал об окончании ‘убботы, у менЯ возникло четкое ощущение, что это уже
было, и тогда, в первый раз, Я сказал ему, что ‘уббота свЯщенна, кончитьсЯ
она не может и... что еще?
- ’ебЯ, видно, немало били в последние дни, - сказал Я.
- „а, господин мой. џ привык.
- ’ы привык. Ђ Я нет. € кое-чего не понимаю. ЋбъЯсни.
- —то, господин?
- ‚ предках своих - деде, прапрадеде - это был Я, и линиЯ моей жизни
не прерывалась ни на миг?
- Љонечно. Љак могла она прерватьсЯ?
- Љогда она началась?
- ’ы и сам знаешь ответ.
џ знал ответ: она не начиналась никогда, потому что всегда была.
- €ешуа, - сказал Я, - не говорю, что не знаю ответа. џ не понимаю
его.
- Њне ли объЯснЯть? ’ы понимаешь все, господин, но еще не все
помнишь.
€ешуа остановилсЯ. Њы дошли до перекрестка аллей, откуда была видна
ажурнаЯ арка станции метро.
- „альше пойду один, - сказал Я. - Ђ что будешь делать ты?
- ЊоЯ миссиЯ завершена, господин. Ћтпусти менЯ.
Ћн был прав, но мне не хотелось, чтобы он исчезал без следа. Њне еще
многое предстоЯло вспомнить и понЯть в себе, и хотЯ Я мог сейчас больше,
чем понимал, предчувствие пустынного и беспросветного одиночества сдавило
виски, и Я сказал:
- ЋстаньсЯ. Џока. Њне трудно.
€ешуа кивнул, хотЯ Я и видел сомнение в его глазах.
- Џодожди менЯ дома, - сказал Я. - ‚ диспуты не встревай. Ќе хочу,
чтобы тебЯ повесили на фонарном столбе или пырнули ножом. ђаспЯтиЯ сейчас
не в моде.
џ не стал ждать ответа и пошел к метро. Љлюч Я €ешуа не дал - войдет
и так.
‚ холле института стоЯли ђыков и ”ильшин, аспиранты кафедры
космологии, и хохотали. “видев менЯ, ”ильшин перестал смеЯтьсЯ и сказал,
как говорил уже битый час каждому входЯщему:
- •очешь новость? Ћбалдеешь! ’елекс из ЊЂ‘а: красные смещениЯ в
спектрах всех галактик, отснЯтых этой ночью, сменились на голубые. •а-ха!
‚селеннаЯ вывернулась наизнанку! €ли в штаб-квартире ЊЂ‘ кто-то рехнулсЯ.
’вое мнение?
- ‚сех-таки галактик? - деловито переспросил Я.
‚от оно!
џ знал все это. Ќо какие же разные ощущениЯ - быть без видимой
причины уверенным в чем-то и услышать о том же от посторонних. „оказать
себе. Џоверить.
- ‚сех, чьи спектрограммы успели обработать, - сказал ђыков, глЯдЯ на
менЯ с подозрением: не издеваюсь ли.
- —то же тут смешного?
Ђспиранты повернулись ко мне спиной. Ћни были правы: говорить со мной
не стоило. ‘мещениЯ могли быть только красными, потому что ‚селеннаЯ
расширЯлась вот уже двадцать миллиардов лет. Ћна не могла вдруг начать
сжиматьсЯ как не может сам по себе дать задний ход автомобиль, мчащийсЯ с
огромной скоростью по утреннему шоссе. ‚прочем, с автомобилем можно еще
что-нибудь придумать, а со ‚селенной - попробуй-ка!
Ќо Я-то знал, что наблюдатели не впали в детство, и впервые, стоЯ в
холле института под большим портретом Ѓредихина, почувствовал (не поверил,
а именно почувствовал) себЯ тем, кем, как Я теперь это точно знал, был
всегда.
Љонечно, смена расширениЯ ‚селенной на сжатие и должна была стать
первым шагом после ђешениЯ. ’акой была программа. —то ж, предстоЯт дела
посложнее. „ень восьмой как „ень шестой. ‹юди. џ должен был начать с них.
‘ деЯниЯ, противоположного тому, которым закончил свою первую неделю.
Ђ Я не мог.
џ прошел мимо сотрудников, стоЯвших у конференц-зала и обсуждавших
новость, не имевшую с их точки зрениЯ, физического смысла. џ заперсЯ в
своей комнатке, где помещались только стол, стул и два стеллажа с книгами.
џ сосредоточилсЯ, но вместо того, чтобы привести в порЯдок мысли,
начал вспоминать. ‚оспоминаниЯ были Яркими, цветными, объемными - Я в
детстве, ну, это понЯтно, отец у менЯ железнодорожник, Я изредка ездил с
ним на тепловозе, недалеко, конечно. џ помнил, как мы подъезжали к перрону
Љурского вокзала, и Я свысока смотрел на суетЯщихсЯ пассажиров, и был горд
до невозможности, мне казалось, что именно от менЯ зависЯт судьбы этих
людей - куда они попадут: домой или в удивительную страну сказки.
€ сразу - воспоминание, которого быть не могло, во всЯком случае, - в
моей жизни: бескрайнее поле, над которым стоит узкаЯ как Ятаган утреннЯЯ
луна, а передо мной армиЯ - люди в доспехах, со щитами, многие на лошадЯх,
закованных в латы, гомон, крики, кого-то бьют вдалеке, Я тоже на коне, в
латах, едва могу пошевелитьсЯ, а рЯдом мои верные оруженосцы, сейчас Я
скомандую "к бою!", и все дрогнет и пойдет за мной - куда? Џротивник у
менЯ за спиной, Я даю последний смотр войскам, и вот-вот...
Ќо не было "вот-вот" - по странной ассоциации Я вспомнил как менЯ
тащили к отцу Ђннунцио. Ћн сидел, небрежно накинув халат, сонный, не
похожий на инквизитора, добрый дЯдюшка, а Я стоЯл перед ним, трЯссЯ от
страха, готов был целовать подошвы его башмаков, только бы он позволил мне
сказать, облегчить душу, и в то же времЯ Я чувствовал совсем иное - свою
способность уничтожить и этого надутого индюка, и весь его проклЯтый клан,
способность, равную моей злости, и злость, равную моему желанию понЯть,
кто Я на самом деле и что за силы во мне.
Ќет - не силы, сил-то как раз никаких не было: способности, которые,
как Я теперь знал, во мне есть, никак не проЯвлЯли себЯ, откуда же Я знал,
что они существуют? Ќиоткуда - просто знал. ‚сегда.
џ позвал €ешуа. Ќазвал мысленно его имЯ, и он пришел, он стоЯл во
дворе, и сейчас вокруг соберутсЯ сотрудники. џ сбежал в холл и вышел во
двор. €ешуа стоЯл там одинокий, неприкаЯнный, смотрел на менЯ, ждал. џ
увлек его в аллею, ведущую к главному корпусу “ниверситета. ‘камеек тут
отродЯсь не водилось, и мы сели на короткую рыжую траву.
- „ень восьмой началсЯ, - сказал Я. - ‚ институте паника - галактики
сближаютсЯ. Џока никто не верит. Ђ когда Явление подтвердитсЯ, от науки
останутсЯ рожки да ножки.
- Ќаука, - сказал €ешуа, поводЯ прутиком по траве, - создана людьми.
Љакое значение имеет наука, если ты решил вернуть мир к €стоку?
- ђешил, - буркнул Я. - ‚от тут самый большой вопрос. џ чувствую и
знаю, что могу решать, но это не мое амплуа, это чувство и это знание
возникли вдруг, на пустом месте, вчера еще ничего такого не было, Я был
как все, даже хуже, чем многие, потому что всю жизнь боЯлсЯ решать что-то
за кого-то, да и за себЯ тоже. Ђ уж по части действий... Џотом ЯвилсЯ ты,
и все изменилось. „аже если Я способен решать, мог ли Я решить - так? „а,
люди часто глупы, подлы, жадны, они убийцы и варвары, по-настоЯщему
хороших людей один на тысЯчу или меньше. џ видел то, что ты показал мне, и
это ужасно. ’акое человечество не должно жить. џ сказал - вернутьсЯ к
€стоку. Ќо Я не представлЯл, что... Ќет, не то. ‘лушай, а может, это
происходит только в моем воображении? Њожет, Я все-таки сошел с ума - ведь
то, что происходит, попросту невозможно!
- —его ты ждешь от менЯ, господин?
- Ќе знаю, - Я дрожал, хотЯ день выдалсЯ душный. - џ люблю ‹ину.
‹юблю родителей, уважаю коллег, многих и многое ненавижу... Џочему, если
человек так плох, его не изменили тогда, две тысЯчи лет назад? €ли еще
раньше? Љогда он не натворил еще ничего такого...
- €менно поэтому, - сказал €ешуа. - ’огда ты не желал возвращатьсЯ к
€стоку. ’ы любил свое творение, и себЯ в нем. •отЯ уже знал, что ошибсЯ.
- Љто ошибсЯ? џ? ‚ чем? џ человек. ‘танислав Љорецкий. € то, что
сейчас происходит, бред моего...
- ’ы знаешь, что нет. Џросто ты еще не вышел из оболочки, в которой
пребывал твой дух много лет. Њысль твоЯ еще раздваиваетсЯ, иногда ты - это
ты, иногда - он.
џ сжал ладонЯми виски.
- ‘ ума... ‚ерно, Я чувствую, что... …сли так, могу ли Я усилием
воли... ну... повалить этот дуб? џ ведь должен уметь все?
€ешуа молчал, глаза его были закрыты. „умал? Њне действительно
захотелось попробовать, хотЯ Я и предвидел результат.
Џадай, - сказал Я дубу, - только не на менЯ, а в сторону.
„уб стоЯл.
- ‚идишь ли, господин, - сказал €ешуа, - ты не сможешь повалить это
дерево сегоднЯ, в „ень восьмой.
- Џочему? - с усмешкой спросил Я. - …сли уж Я умею поворачивать
галактики...
- ’ы не можешь и этого. ‘егоднЯ ты можешь только решать. € ты сделал
это. ‡аглЯни в себЯ. ‹ишь так ты поймешь.
Ћн был прав. џ вспоминал, Я понимал то, что вспоминал, и теперь Я уже
верил тому, что понимал.
ЊоЯ личность, мой дух были всегда. Љогда умирал один из моих предков,
личность моЯ переходила в его потомка. џ проследил этот процесс глубоко в
прошлое и не нашел начала, оно терЯлось где-то и когда-то, когда человека
еще не было на ‡емле. € кем же Я был в то времЯ? „ух мой витал над водами?
џ был Ѓогом? ’ем, кто создал Њир, отделил свет от тьмы, дал жизнь
людЯм? € что? ‘ам стал человеком среди своих чад? Ђ если так, почему
допустил, чтобы люди стали такими? ‚едь к Ѓогу - ко мне? - обращали свои
молитвы миллионы и миллионы. џ не слышал?
џ слышал все. Џочему никогда - ни разу! - не вмешалсЯ? ‘уббота?
Ћтдых? ‡абытье? Ќет. Ќасколько Я понимал сейчас сам себЯ, Я не вмешивалсЯ
потому, что не мог. Ѓыл бессилен.
Џочему?
Ќе знаю. ’о есть, пока не могу понЯть. Џосле созданиЯ человека, после
наступлениЯ большой ‘убботы Ѓог - Я? - мог только одно: решить. „а или
нет. Џродолжать или вернутьсЯ. Ћдин раз.
€ что дальше? „опустим, Я решил. ѓалактики (ну-ну...) вопреки всЯкому
физическому смыслу повернули вспЯть. Ќо пройдут ведь миллиарды лет, прежде
чем что-то действительно изменитсЯ на ‡емле!.. Ќет, в этом рассуждении
есть ошибка.
- Љонечно, - подтвердил €ешуа, - и ты знаешь - какаЯ.
џ знал. ‡нал, что времЯ сжимаемо, и нет смысла отсчитывать годы.
…сли бы ‹ина была рЯдом, мне было бы легче. €ли труднее?
џ сидел под дубом на мЯгкой земле и думал, и думалось мне тЯжко, и Я
удивлЯлсЯ своим мыслЯм - их нелепости и истинности.
€ еще. Ќа разных континентах и в разных странах начали исчезать люди,
принимаЯ участь свою по грехам своим.
Ќе умирать - исчезать.
Ѓудто и не было.
Људа? ‚ подпространство? ‚ антимир? ‚опросы были бессмысленны и
задавал их себе не Я - тот, кем был на самом деле, - а астрофизик
‘танислав Љорецкий, пытавшийсЯ свЯзать со своей примитивной наукой
событиЯ, происходившие в Њире, бесконечно более сложном.
џ вслушивалсЯ в себЯ и знал, что ‚селеннаЯ уже сжалась вдвое, и что
на всех обсерваториЯх не то, чтобы паника, но состоЯние столбнЯка, когда
нельзЯ верить приборам, но и не верить нельзЯ тоже.
‹юди исчезали посреди улиц на глазах у прохожих. ел человек - и не
стало. ‚о времЯ брачной церемонии у алтарЯ исчез жених, во времЯ речи в
парламенте - политический деЯтель. Џри заходе пассажирского лайнера на
посадку исчез командир кораблЯ, и машину едва удалось спасти - второй
пилот перехватил управление, но минуту спустЯ, отведЯ самолет с посадочной
полосы, опустил голову на штурвал и потерЯл сознание.
‹юди исчезали, однако, пока не здесь, но скоро и сюда добежит волна.
„икторы телевидениЯ, не верЯ и ничего не понимаЯ, уже начинали читать
сообщениЯ, в которых не видели смысла.
€ станет страшно.
џ должен был быть сейчас с ‹иной, потому что до смертного мига
человечества - мига искуплениЯ - оставались не миллиарды лет, не годы и не
месЯцы даже - часы.
џ не стал возвращатьсЯ на работу (в этом не было смысла), не стал
заходить домой (в этом не было необходимости) и поехал к ‹ине. ‘егоднЯ у
нее библиотечный день, и она собиралась с утра действительно позаниматьсЯ,
а потом - свЯтое дело! - побегать по очередЯм. џ надеЯлсЯ застать ‹ину
дома. Ћбычно Я не ЯвлЯлсЯ без предупреждениЯ, но сейчас эта мелочь не
имела значениЯ.
- ‹ина, - сказал Я, - осталось мало времени, и мы должны быть вместе.
‡а моей спиной маЯчил в темноте прихожей €ешуа, совершенно ненужный
свидетель.
- Џроходи, ‘тас, - сказала ‹ина.
- „а-да, - засуетилась моЯ будущаЯ теща, - попьем чаю и поговорим.
ђаз уж у вас так все изменилось. € вы тоже - это ваш товарищ, ‘тас?
- ‘пасибо, - сказал Я, - у нас с ‹иной действительно мало времени.
- Људа вы собрались? - поджав губы и изменив тон, осведомилась моЯ
несостоЯвшаЯсЯ теща.
џ не ответил. ‹ина тоже молчала, она всегда чувствовала мои желаниЯ
лучше, чем Я сам, и сейчас, не понимаЯ, знала подсознательно, что не
должна ни возражать, ни сомневатьсЯ. —ерез несколько минут она была готова
- документы, косметичка, легкое пальто - уходит то ли до вечера, то ли на
всю жизнь.
- ‘корее, - сказал Я, и мы ушли.
‹ина взЯла менЯ под руку, €ешуа пристроилсЯ сзади, сосредоточенный,
молчаливый, он свое дело сделал и не знал теперь, какова его миссиЯ и
судьба. ѓород казалсЯ вымершим - по радио и телевидению передали уже о
волне исчезновений, и о повороте галактик тоже сообщили, не свЯзав,
впрочем, два этих процесса.
- ‘тас, - сказала ‹ина, - ты слышал, что происходит? ќто что, конец
света? Њы идем к тебе?
‚опросы выглЯдели несвЯзанными, но на самом деле мысли ‹ины никогда
не перескакивали. …й казалось совершенно очевидным, что, если наступает
конец света, и если мы встретим его вдвоем, то единственное место на
планете, где она не будет боЯтьсЯ - это моЯ комната.
- —то происходит, ‘тас? - повторила ‹ина, увереннаЯ, что у менЯ есть
объЯснение любому Явлению.
- Љонец света, - подтвердил Я. - Љонец, о котором так долго говорили
служители культа, свершилсЯ.
- ’ы так легко об этом...
- Ќе легко, ‹ина. € будет еще тЯжелее.
Њы пришли - тетки ‹иды не было, она, судЯ по записке, сбежала к
дочери сразу после первого телевизионного сообщениЯ. ‚ моей комнате ‹ина
успокоилась, но только немного, ее смущал €ешуа, который, правда, вел себЯ
смирно, он не знал, чем занЯтьсЯ и ждал моих указаний, а мне было не до
него. џ подумал, что хорошо бы выпить чаю и поесть, и €ешуа, уловив
желание, направилсЯ в кухню. џ обнЯл ‹ину, мы поцеловались, поцелуй был
протЯжным как безысходнаЯ тоскливаЯ песнЯ. Њне тоже было страшно, неуютно,
Я лишь сейчас начинал представлЯть себе не только причины своего решениЯ,
но и следствиЯ.
- ‹иночка, - сказал Я, - это совсем не больно. € это нужно.
- Љому? - задала она вопрос, действительно, пожалуй, необходимый.
Љому? ‹юдЯм, которые в „ень восьмой от сотворениЯ Њира исчезнут с
лица ‡емли, как не было их еще в „ень пЯтый? €ли мне - ведь Я решал их
судьбу? Ќет, Я пока тоже ощущал себЯ человеком, особенно рЯдом с ‹иной, и
мне было безумно жаль всего, хотЯ Я и знал, что все происходЯщее нужно
именно мне, только мне, никому больше, потому что завтра на ‡емле попросту
не будет никого, кто мог бы о чем-то жалеть и чего-то хотеть.
€ешуа принес на подносе чашки с чаем, пахнувшим прЯностЯми, каких у
менЯ никогда не было, и чем-то еще, по-человечески совершенно
неопределимым. џ отпил немного (ѓосподи - нектар...) и спросил:
- ’ы знаешь менЯ, ‹иночка, Я всегда был бесхребетным, верно?
- ’ы всегда был упрЯмым, - сказала она, - и делал только то, что
считал нужным.
- Ќо ты говорила...
- Њало ли... џ хотела, чтобы мы были вместе, а ты не решалсЯ.
- ‚от видишь...
- Ќет, не то. ’ы считал почему-то, что рано. € Я хотела тебЯ
растормошить.
- Ќу неважно, Я сам себЯ считал тюфЯком. Ђ несколько дней назад
ЯвилсЯ вот этот - €ешуа. € потребовал решениЯ. Љак по-твоему, кто он?
- ЊессиЯ, - не задумываЯсь ответила ‹ина. - Џосланник Ѓожий.
Ћна была совершенно серьезна!
- ’ы веришь, что есть Ѓог?
- Ћн есть, - сказала ‹ина, и Я подумал, что совсем не знаю женщину,
которую люблю.
- џ имею в виду не того Ѓога, который в нас, который дух, природа и
все такое...
- џ тоже не это имею в виду, ‘тас. ђодной мой, говори все, что
думаешь. џ вижу, что творитсЯ с тобой. € слышу - особенно сегоднЯ. Ќе мог
весь мир сойти с ума! ѓоворЯт, что это конец света. Џришел ЊессиЯ и
возвестил. ‚от он. € если он действительно ЊессиЯ, и если это конец, и
если он подает тебе чай...
- ’ебе тоже...
- ‘тас, это какое-то безумие.
- ‹иночка, послушай менЯ. Џосле сотворениЯ Њира Ѓог отдыхал, началась
‘уббота, котораЯ длилась миллионы лет, и дух Ѓожий обрел оболочку в одном
из тех существ, что он сам создал - в человеке. џ пока не могу вспомнить
все, но одно знаю: Ѓог был всемогущим, когда из •аоса творил ‚селенную.
’огда он действительно мог все. Ќо уже после „нЯ первого сила его (или
точнее сказать - энергиЯ?) перестала быть бесконечной. …ще меньше стала
она после „нЯ второго. ‘ила передавалась его созданиЯм, растворЯлась в
них. Ѓог отдавал Њиру себЯ и слабел. ‘оздаваЯ человека, он и сам уже был
почти человеком. Џриближалась ‘уббота, времЯ, когда Ѓог не мог больше
ничего. ‘отворив людей, Ѓог сам стал человеком. Ћн переходил из одной
человеческой оболочки в другую и со временем вовсе забыл, кем был и что
умел. —еловечество оказалось предоставлено себе. Ћно жило не под Ѓогом, а
рЯдом с ним, вместе.
‹ина смотрела мне в глаза, не слушала менЯ, а высматривала мои мысли,
и Я видел - понимала больше, чем Я мог выразить словами. †енщины, -
подумал Я, - никому не дано понЯть их, даже Ѓогу.
- ќто ты...
- „а. џ - трЯпка, бесхребетный интеллигент, но Я тот, кто должен был
решить.
- Ѓыть или не быть - всем?
- ЏерваЯ попытка сотворить разум. ЏерваЯ попытка всегда обречена на
неудачу. € нужно начать сначала. ‘ самого €стока, потому что нужна -
опЯть! - бесконечнаЯ сила. Ќе очень большаЯ, не огромнаЯ, а бесконечнаЯ.
- —тобы повернуть галактики...
- ‘ила не нужна была. „остаточно решениЯ. ‘еЯтель слово сеет. ‚се
остальное было заложено Ѓогом еще тогда, когда он в силах был это сделать.
‚начале. € решить - да или нет - мог только Ћн.
- ’о есть, ты?
- ’ы думаешь, что Я несу чушь, ‹иночка?
- ‘тас, Я люблю тебЯ. џ знаю тебЯ. ’ы себЯ не знал, а Я знала.
- —то знала? - ошеломленно сказал Я.
- ’ы не такой как все. ’о, что ты сейчас говорил, Я не очень понЯла.
’о, что сейчас происходит, Я не понимаю вообще. Ќо... …сли мы будем
вместе... Њне больше ничего не нужно. € не страшно. Ќичего! Џонимаешь?
џ обошел стол и обнЯл ‹ину. €ешуа тихо вышел из комнаты. џ повернул
‹ину к себе вместе со стулом, опустилсЯ на колени, Я погружалсЯ взглЯдом в
ее глаза будто падал в бездну собственной памЯти. џ знал, что ‹ина видит
сейчас и чувствует то же, что и Я. Ѓыла ли это телепатиЯ или нечто иное,
духовно более высокое? џ мог бы ответить на этот вопрос, как и на многие
другие, но менЯ интересовало иное.
Њы вспоминали.

"€ стоЯл народ вдали; а Њоисей
вступил во мрак, где Ѓог."
€сход, 20; 21

ѓора была - ‘инай. “грюмые скалы, похожие на лунные кратеры, и ни на
что земное не похожие вообще. ‘мотреть вниз - страшно, смотреть вверх -
трудно и страшно тоже. “ тех, кто карабкалсЯ по валунам, пытаЯсь добратьсЯ
до огромного бурого пЯтна на вершине, были суровые лица странников,
бородатые, с большими, нависающими тучей, бровЯми. Ћдеты они были,
впрочем, традиционно длЯ местных жителей - грубаЯ дерюга едва покрывала
тело, избитое частыми падениЯми и ночлегом на голых камнЯх.
Ћни стремились достичь вершины, потому что видели в этом некий высший
смысл, в очертаниЯх бурого пЯтна чудилсЯ им призыв, божественное послание
- нечто, без чего им уже невмоготу было жить.
Џервым карабкалсЯ молодой гигант, голубоглазый и широкоскулый. Ћн был
ловчее прочих и, подобно героЯм, рвущимсЯ первыми в отчаЯнную атаку, не
вынес бы, если бы не достиг цели раньше всех.
џ стоЯл за скалой над пропастью, у самого пЯтна - это был всего лишь
причудливо изломанный выход на поверхность железной руды. Љрасиво,
конечно, но ко мне, ждущему, не имело никакого отношениЯ. Џриманка - не
более. џ жил здесь давно, и отец мой жил здесь, и дед, мы были из того же
племени иудеев, но племЯ разделилось, покидаЯ родину, наш клан пошел на юг
и жил здесь, а сейчас Я ждал этого гиганта, которого звали Њоше, потому
что настало времЯ сказать ему ‘лово. џ думал над ‘ловом много веков, во
всех поколениЯх, и теперь оно стало €стиной. Ќе длЯ менЯ - Я знал эту
€стину всегда, Я сам ее придумал и хранил.
Љое-что Я еще умел, хотЯ и с трудом, с мучительными головными болЯми,
дрожью в руках и слабостью в ногах. € когда Њоше схватилсЯ рукой за выступ
и перепрыгнул через небольшой провал, а спутники его - их было трое -
отстали, не решаЯсь это сделать, Я сказал себе "пора", и острограннаЯ
скала чуть повыше путников пошатнулась и рухнула. Ћна промчалась вниз,
грохоча и разламываЯсь на части, от неожиданности и испуга спутники Њоше
остановились, на миг ослабли их руки, и этого оказалось достаточно: все
трое не удержались на ногах, и общий вопль ужаса отразилсЯ от скал.
Ќадо отдать должное Њоше, он даже не оглЯнулсЯ, он понЯл, что
произошло, но не остановилсЯ, продолжаЯ карабкатьсЯ вверх, он уже почти
добралсЯ до ровной площадки, цель была близка, и в буром пЯтне чудилась
ему кровь людскаЯ, кровь народа его, оставшегосЯ внизу, на равнине, и
ждущего - чего? Ћн еще не знал.
’еперь нас было двое здесь, Я вышел из своего укрытиЯ и стоЯл на фоне
слепЯщего послеполуденного солнца. Њоше видел только мой силуэт, и его
распаленному воображению предстало существо, сиЯющее огнем.
Њоше стоЯл у самой кромки рудного выхода и ждал. Ћн увидел Ѓога в
огненном шаре, и Ѓог повелел ему слушать и запоминать.
џ не в силах был переделать природу человека. Ќо мог попытатьсЯ
убедить. —то ж, пора начинать.
џ протЯнул вперед руки, положил пальцы на голову Њоше, и гигант
медленно опустилсЯ на колени, глаза его закрылись, он слушал.
џ говорил о •аосе, каким был Њир, и говорил о себе и тех временах,
когда Я еще мог все. ѓоворил о красоте молодой планеты, о первожизни,
которую Я создал в океане из неживой материи, и о перволюдЯх - в них Я
вложил последние свои силы и выпустил в Њир, чтобы они в нем жили.
Ќаконец Я подошел к главному: люди живут не так, как должны жить
разумные существа. Ћни предоставлены себе, и в мыслЯх у них хаос, подобный
тому, каким был Њир до „нЯ первого.
†ить нужно по-людски. Џочитать мать и отца. Ќе убивать. Ќе
прелюбодействовать. Ќе красть. Ќе произносить ложного свидетельства на
ближнего своего. Ќе желать дома ближнего своего; не желать жены ближнего
своего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его - ничего.
—еловек - высшее существо на этой планете, у него есть разум, и
поэтому не может быть у него полной свободы. —еловечество - гигантскаЯ
система, в которой все действиЯ подсистем - людей - должны быть взаимно
согласованы. ќтого нет сейчас. ќто должно быть. „олжен существовать ‡акон.
„олжны существовать ‡аповеди. ‚от они.
Њоше понимал, может быть, десЯтую часть того, что Я говорил. Ђ из
понЯтого еще только десЯтую часть мог пересказать своими словами. џ знал,
что пройдут века, и пересказ Њоше, сам уже во многом сфантазированный,
обрастет нелепыми подробностЯми. Ќо это было неизбежно - рождалась Љнига.
џ должен был дать ему что-нибудь с собой, что-то вполне материальное,
что он мог бы держать в руках и показывать: вот Љнига, дарованнаЯ Ѓогом.
Љаменные пластины Я обтачивал год, выбивал на них буквы, понЯтные народу
Њоше. Љонечно, это был не весь текст: ровно столько, сколько голубоглазый
гигант смог бы унести.
џ кончил говорить, когда до захода солнца оставалсЯ час. Њоше должен
был еще совершить нелегкий спуск, и Я не хотел, чтобы он сломал себе шею.
Ћчнувшись от транса, Њоше оглЯделсЯ (Я отошел за камни), увидел у своих
ног божественные скрижали, и сдавленный вопль вырвалсЯ из его груди.
- €ди! - сказал Я.
Њоше затолкал пластины в заплечный мешок, где лежали остатки еды, и
побежал по камнЯм вниз - слишком резво, как мне показалось.
Ћн кричал что-то, но Я не понимал слов, Я возвращалсЯ к своим,
предвкушаЯ горЯчий ужин и теплую постель под холодными звездами. †ена моЯ
ждала своего мужа и повелителЯ, чтобы этой ночью зачать сына, которому
предстоит родить своего через двадцать с небольшим лет, и тогда умрет это
мое тело, а дух мой перейдет в потомка, чтобы продолжить цепь жизни. џ был
человеком среди людей, и ‡аповеди, которые Я дал Њоше и его народу, были
‡аповедЯми и длЯ менЯ. џ знал, как трудно исполнЯть их. € как нужно, чтобы
они были исполнены.
Њоше ђабейну - Њоисей - спускалсЯ с горы ‘инай к своему народу.

Њы смотрели друг другу в глаза. Њы были совсем одни. € ‹ине уже не
было страшно. џ спросил:
- „ень восьмой продолжаетсЯ. ’ы хочешь видеть?
Ћна кивнула.
Ћтсчет времени шел, и сила моЯ росла. Ќет, она была еще ничтожна, Я
оставалсЯ, в сущности, тем же ‘таниславом Љорецким, но уже мог кое-что,
чего не умел еще час или даже минуту назад. Ќе сделать нечто (на это сил
не хватило), но - увидеть и понЯть.
„ень восьмой продолжалсЯ. ‚ подмосковном городе Њожайске пылали
пожары. Ќачалось с того, что исчез - по грехам его - сторож
продовольственного склада. „ружок, распивавший с ним в закутке
традиционную бутыль, решил воспользоватьсЯ ситуацией и начал выносить
дефицитнейшие банки с зеленым горошком. Ћн исчез - по грехам своим, -
когда его уже засекли горожане, и это, возможно, спасло бедолагу от
худшего конца. Ќо склад это не спасло; в суматохе и темноте (кто-то
перерезал проводку) загорелись от искры картонные коробки из-под
апельсинов (заморских фруктов, не поЯвлЯвшихсЯ в магазинах не то
четвертый, не то пЯтый год). ’ушить не стали - не до того было. Џотом,
когда все сгорело, недосчитались нескольких человек, и никто не мог
понЯть, что с ними случилось: исчезли как многие другие или погибли, когда
рухнули перекрытиЯ.
Ђ в индусском селении на юге Љашмира (Я видел все, что происходило на
планете, но не все допускал в мозг, не все охватывал сознанием) первой
исчезла - по грехам ее - женщина, стиравшаЯ на реке белье, и это было
сочтено началом ‘уда Љришны. Љогда час спустЯ исчез молодой ђадж ѓупта,
избивавший свою жену по всЯкому поводу и без него, старейшины, понимаЯ
свою ответственность глашатаев судьбы, выбрали следующую жертву Ѓога -
богатого „жамну, нажившего состоЯние с помощью нечестных махинаций. €
оказались правы, и день этот продолжалсЯ при полном, так сказать,
понимании момента. ‚се селение собралось у храма, сидели, ждали, и когда
жертва, назначеннаЯ старейшинами, покидала Њир, люди согласно кивали
головами - так, верно судит Ѓог, верно...
Ђ в Љении шел бой между повстанцами и правительственными войсками.
Љогда исчез - по грехам его - главнокомандующий, солдат охватила паника,
чем повстанцы не замедлили воспользоватьсЯ. ‘ражение было проиграно
вчистую, и министр обороны принЯл самоубийственное решение о применении
химических боеприпасов. џ попыталсЯ спасти хотЯ бы жителей близлежащих
селений, чей час еще не настал, это были люди, близкие к природе,
грешившие, быть может, чуть меньше прочих. € Я действительно спас их, с
удовольствием ощущаЯ растущую во мне силу, отогнал газы в глубокие овраги,
где не водилось никакой живности, кроме змей. Ќо больше половины
повстанческой армии, совершенно не готовой к газовой атаке, погибло на
месте.
џ отвернул глаза ‹ины от этой трагедии и показал ей поселок
неподалеку от ‘моленска. “зкие кривые улочки на окраине и широкий проспект
в центре. Ќедавно он носил имЯ ‹енина, но дело €льича стало очень уж
непопулЯрно, и проспект переименовали, дав ему изЯщное название -
‘тарославЯнский. ‚се шло, как Я и думал - ‚есы судьбы не ошибались. Џервым
здесь исчез - по грехам его - некий ‚ласов, арестованный по подозрению в
том, что именно он на протЯжении последнего года убил молодых девушек в
количестве, как он выразилсЯ на допросе, восьми штук. Ћсобь, измерЯвшаЯ
девушек штуками, не должна была жить, и она исчезла из камеры
предварительного заключениЯ, вызвав переполох в райотделе. Џереполох
перешел в панику, когда час спустЯ во времЯ оперативного совещаниЯ исчез -
по грехам его - начальник отдела майор Љузнецов. ‚от ирониЯ судьбы -
прегрешениЯ Љузнецова были ненамного меньше власовских. Ќе взЯтки, конечно
- это тьфу. Ђ не хотите ли участие в ограблении кооперативного кафе?
Љузнецов разработал план, нанЯтые профессионалы с блеском исполнили, а
потом майор навесил это дело в число нераскрытых - одним больше, одним
меньше...
Љогда майор исчез, сотрудники разбежались по домам - защищать семьи
табельным оружием от неизвестного безжалостного и невидимого врага.
—уть позже десЯтка два мужчин с ломами и железными прутьЯми начали
штурмовать запертое помещение райотдела - народ желал обзавестись хотЯ бы
пистолетами, чтобы оборонЯтьсЯ от нечистой силы. ЊассивнаЯ дверь не
поддавалась, и осаждающие начали переговоры.
- ‘лышь, начальник, - закричал рослый детина, на котором, несмотрЯ на
прохладную погоду, были только майка да широкие брюки, - слышь, открой,
никто вас не тронет, те же вишь, что делаетсЯ, нечистаЯ, едрит твою, ну
человек ты или дерьмо? Ѓаба есть у тебЯ или нет, хрен ты ненужный?
Ћткрывай, сволочь!
‘волочь не открывала, из помещениЯ не доносилось ни звука - там
никого не было.
‚ сотне метров от райотдела в квартире на первом этаже
забаррикадировалась семьЯ: муж, тщедушный на вид инженер, смотрел в окно,
стараЯсь быть незамеченным, а жена сидела на диване у дальней стены,
прижав к груди семимесЯчного ребенка. Ћна не боЯлась, женским чутьем
понимала, что кара настигает грешников, а грехов за собой она не знала.
Њуж этого не понимал и страдал от полной своей неспособности что бы то ни
было понЯть. „огадывалсЯ только, что баррикады не спасут от этого
страшного полтергейста - его приЯтель, человек большой силы, но гад, каких
мало, исчез из закрытой квартиры еще два часа назад.
ЋбъЯснениЯ этому не было. € потому возник ужас, которым невозможно
управлЯть. ‚ поселке была небольшаЯ церковка, до начала перестройки ее
использовали длЯ складированиЯ никуда не годной продукции местной
текстильной фабрики. ‚ восемьдесЯт седьмом помещение вернули церкви,
списав все содержимое, и на пожертвованиЯ прихожан - не столь уж и щедрые
- произвели кое-какой ремонт. ‘егоднЯ церковь была переполнена, люди
толпились на паперти, вслушиваЯсь в гулкий бас свЯщенника, призывавшего
каЯтьсЯ и не грешить более.
Ђ люди исчезали - по грехам их. ‚ толпе неожиданно возникала пустота,
кто-то, опиравшийсЯ на кого-то, чувствовал, что поддержка пропала, и
вскрикивал, и люди подхватывали крик, и сдвигались еще теснее, и голос
свЯщенника вздрагивал, но служба продолжалась, пока вдруг не упала тишина,
и прихожане увидели, что нет больше никого на амвоне, подались назад, и
возопили, и бросились вон, потому что Ясно стало, что никакого спасениЯ от
Ѓога ждать не приходитсЯ, но в дверЯх поместитьсЯ враз могли не более
четырех человек, сзади давили, и упасть было невозможно, а можно было
только умереть стоЯ. —то и случилось со многими, чьЯ очередь - по грехам
их - еще не настала.
ќто был мой храм, и люди приходили сюда, чтобы найти спасение или
утешение, и Я ничем не помог им. џ мог, Я чувствовал, что могу, понимал,
что уже могу, знал, что сила моЯ растет, но Я не сделал ничего, Я только
хотел, чтобы ‹ина не видела этого, Я пыталсЯ отвернуть глаза ее, но она
глЯдела широко раскрытыми глазами души и не проклинала менЯ только потому,
что еще не до конца верила. Џроисходившее было длЯ нее новым видом
стихийного бедствиЯ, а стихиЯ всегда уносит и невинных - чаще именно
невинных.
- ’ы можешь сделать что-нибудь? - сказала она с тихим отчаЯнием. -
—то же ты опЯть ничего не делаешь?
џ покачал головой, и мы вернулись в мою московскую квартиру.
- Ђ Я? - спросила ‹ина. - џ тоже исчезну? € ты? ’ы - человек?
- Њы будем, ‹ина. ‚ сути нашей.
- € мама? € €рка? - голос ее почти не был слышен. Ћна только сейчас
понЯла, что дорога к €стоку пройдет и через всех наших близких, и их не
станет в одночасье.
- ’ы ненавидишь людей... Ќет, Я не то говорю... џ знаю тебЯ, ты не...
Ќо ведь в Ѓиблии сказано, что никогда, никогда ѓосподь не станет убивать
своих созданий!
‚ Ѓиблии много чего было сказано. Љак до того - в ’оре. џ не диктовал
Њоше Љнигу от корки до корки, почти всЯ она - плод мучительных раздумий
человека о жизни. € то, что Ѓог не уничтожит созданного, - придумано
людьми, понимавшими: может ведь придти и такой час.
џ погладил ‹ину по голове, погрузил пальцы в светло-каштановый вал
прибоЯ, и она отстранилась, но Я успокоил ее мыслью, и ей стало тепло, и Я
опЯть повел ее по лабиринту моей памЯти, чтобы она увидела человечество -
вереницу людей, идущую из древности в будущее по дороге, котораЯ, как
оказалось, никуда не ведет. џ решилсЯ и показал ‹ине кое-что (немногое,
все она бы не выдержала!) из тех сценариев будущего миропорЯдка, что
представил мне €ешуа.
Ћна понЯла, что и моЯ душа кровоточит, и понЯла, что спасать часть
человечества, пусть лучшую, - все равно, что пытатьсЯ лечить болезни,
отбираЯ микробы по их свойствам: этот уже заразил, а этот еще невинен,
пусть живет. Џока.
џ и в глубокую древность погрузил ее мысли, в те времена, когда
впервые начал сомневатьсЯ. Ќо тогда Я и не думал о возвращении - Я
созидал.

"€ ниспал огонь с неба от Ѓога и пожрал их."
Ћткровение свЯтого €оанна Ѓогослова, 20; 9

„ень пЯтый был долгим - сотни миллионов лет по земным меркам, и времЯ
было (Я сам им распорЯжалсЯ) подумать, придумать, отмерить и взвесить.
„евственные леса палеозоЯ казались мне игрушкой, длЯ которой нужно еще
придумать ребенка. џ носилсЯ над кронами деревьев - невидимый, неощутимый
- и размышлЯл над проблемой, как сделать этот мир совершенным. Љак создать
разумное существо. Ќо как длЯ актера нужна сцена, декорации, галерка -
театр! - так и длЯ разума необходима планета, заполненнаЯ всем, что можно
изучать, покорЯть, изменЯть: живаЯ планета, а не скучный шар с газовой
оболочкой. ‚ лесах, которые Я создал в „ень четвертый, сейчас ползали,
бегали и летали такие гады (а ведь сначала они казались мне красивыми!),
что первой задачей разумных существ - если бы Я сам не взЯл на себЯ
функции уничтожениЯ собственных творений - стало бы очищение планеты от
придуманной мной нечисти.
‚от тогда Я и сотворил динозавров - вылепил тщательно, не торопЯсь,
примерЯлсЯ так и этак.
„инозавры были разумны настолько, чтобы понЯть, что этот мир - не длЯ
них. Ћни плелись друг за другом по саванне, выламывали вековые деревьЯ,
тонули в болотах и решительно не желали делать того, что должны были
согласно проекту - думать. € тогда, глЯдЯ на бездумное царство
тупоголовых, Я лишилсЯ уверенности. ‚се, что Я делал прежде, казалось мне
прекрасным. ’еперь Я понЯл, что могу и ошибатьсЯ. ќто было мучительное
прозрение, и чтобы еще больше согнать спесь с самого себЯ, Я влез в шкуру
одного из этих существ - шкуру тиранозавра! - и, тЯжело ступаЯ едва
передвигавшимисЯ подагрическими лапами, сумел все же доказать, что именно
Я - царь природы: перебил немало живности, утверждаЯ свою силу. ‘илу, но
разве ум? џ понЯл, что, предоставленный самому себе, этот красавец так и
будет действовать. џ создал полуразумную машину уничтожениЯ...
‘колько времени прошло в сомнениЯх? џ размышлЯл, шли века, и
тиранозавры утверждали на планете свое могущество. Ќикогда еще с начала
времен мне не было так неуютно. € тогда Я в первый и последний (до „нЯ
восьмого) раз сам уничтожил сделанное. Љонечно, и прежде одни виды
животных погибали, когда Я создавал другие. Ќо то происходило иначе: новое
уничтожало старое, если это старое оказывалось менее жизнеспособным.
Џрогресс, эволюциЯ. ‘ейчас, однако, сильнее тиранозавра на планете не было
никого, ничто не могло его уничтожить, а создавать длЯ этой цели еще один
вид животных-убийц значило загонЯть себЯ в тупик.
€ тогда Я взорвал ‘верхновую. “ менЯ еще были на это силы. џ выбрал
звезду неподалеку от ‘олнца, изменил в ее недрах скорость мной же
запрограммированных процессов, а потом - бум! џ смотрел на это зрелище с
‡емли, ночи стали подобны днЯм, а свет ‹уны мерк в лучах звезды-призрака.
€ в полдень „нЯ пЯтого динозавры вымерли, они не были приспособлены к
жесткой радиации, а теплокровные остались - длЯ них доза оказалась мала, и
Я решил: вот эти-то существа и обретут разум.
“ менЯ было времЯ. џ не понимал, что так думать нельзЯ. Ќикогда
нельзЯ думать: есть еще времЯ. Џотому что это дает моральное право на
ошибку. Ќу, сделал. Ќичего, есть времЯ, исправлю. € громоздишь ошибки. Ђ
силы слабеют. € не исправить уже. € думаешь: ничего, механизм запущен,
нужно только подправлЯть чуть-чуть. ’олько. Љак в „ень шестой - „ень
сотворениЯ человека...

‚ дверь зазвонили и начали колотить. џ знал, кто это, и позвал €ешуа.
Ћн ЯвилсЯ, посмотрел на менЯ укоризненно и пошел открывать.
Ќа лестничной площадке стоЯли человек десЯть - напуганные, но
решительные. €м нужен был €ешуа, и он вышел вперед. Љисти рук у него были
пробиты насквозь, с них капала на пол густаЯ кровь, и ноги у него были
пробиты тоже, и кровь из ран вытекала толчками, но на полу ее не было - ни
капли! - на что, впрочем, никто не обратил вниманиЯ.
- ѓосподи! - ахнул милицейский майор, стоЯвший впереди своих
сотрудников. Ћн готов был перекреститьсЯ, но с перепугу забыл как
правильно - слева направо или справа налево.
‘отрудники его оказались смелее. €ешуа окружили и поволокли, злые,
готовые убить, воображающие, что именно он, посланник Ѓожий, виновен в
ужасах „нЯ восьмого, и что, расколовшись на допросах, он скажет, конечно,
на какую мафию работает, потому что ни в Ѓога, ни в черта они не верили,
не так были воспитаны и переделать себЯ в одночасье были не в силах.
Џриказано - выполнено. € все.
€ешуа не думал сопротивлЯтьсЯ. …му нравилась роль мученика, он сыграл
бы ее и сейчас, но это было не нужно.
Њилиционеров Я раздвинул взглЯдом, они повалились в стороны, один из
них - в небытие, настало времЯ по грехам его, - и €ешуа, ступаЯ на
израненных ногах, сам пошел к лестнице. Ћн шел к толпе, собравшейсЯ во
дворе. Ћн воображал, что наша лестница - это ‚иа „олороса.
- Ќет, - сказал Я, и он остановилсЯ.
‚ это времЯ в проеме двери поЯвилась ‹ина - вылитаЯ дева ЊариЯ,
особенно в косых солнечных лучах, превративших ее платье в какой-то
потусторонний полупрозрачный хитон. ‚ ней сейчас была сила даже большаЯ,
чем во мне, так Я почувствовал. Ћдин за другим непрошенные гости скатились
по лестнице, и мы остались одни. ‚о дворе, впрочем, - Я видел это, не
глЯдЯ, - люди обсуждали план кампании. Ќесколько человек поднимались уже
по пожарной лестнице, остальные, вооружившись железными прутьЯми, стоЯли у
выхода и под окнами, ожидаЯ Њессию, чтобы покарать.
- ‹ина, - сказал Я, - иди за €ешуа и ничего не бойсЯ.
- џ не боюсь, - сказала она.
Њы спускались по лестнице, и Я размышлЯл о том, что и сам был
человеком тысЯчи лет, грехов у менЯ и предков моих накопилось множество.
Ћднако, как нет абсолютного знаниЯ, абсолютной истины, так и понЯтиЯ
абсолютного греха, греха во все времена, никогда не существовало. Џлюсы и
минусы всегда легко менЯлись местами. ’о, что считалось злом,
оборачивалось благом. ‡аповедь моЯ гласила: не убий. Љаин убил ЂвелЯ из
зависти и был проклЯт. Ќо на самом деле - Я-то знал! - все было иначе, и
случай тот, рассказанный мной Њоше, имел совсем другую подоплеку, иной
смысл, и убийство то было благом, как ни странно звучит это сочетание
слов. “бийство во спасение. ‹ожь - во спасение. ѓрех - во искупление
другого. Ќеисповедимы пути ѓосподни...

"€ когда они были в поле, восстал Љаин на ЂвелЯ,
брата своего, и убил его. € сказал ѓосподь Љаину: где
Ђвель, брат твой? Ђ он сказал: не знаю, разве Я сторож
брату моему?"
Ѓытие, 4; 8-9

Љаин и Ђвель действительно были братьЯми. € действительно: первый был
земледельцем, второй - скотоводом. € Љаин на самом деле убил. ‚се
остальное - плод фантазии Њоше, воображение у него по тем временам было
отменное, лучше, чем памЯть.
Љонечно, братьЯ не были сыновьЯми Ђдама - ведь адамово первородство
было придумано тем же Њоше, чтобы упростить длЯ самого себЯ понимание
сути. џ говорил ему так: "€ создал Ѓог первых людей на ‡емле, и было это в
„ень пЯтый, и Явились первые люди наги и босы, и не знали ни имен своих,
ни сути своей, ни назначениЯ своего, ибо разум их еще не проснулсЯ".
Џерепутать "на ‡емле" и "из земли" - это еще не самое грустное, втораЯ
часть фразы и вовсе выпала, ну да не о том речь.
ЏлемЯ Љаина и ЂвелЯ кочевало в долине €ордана со стадами своими, было
в племени человек триста, скота чуть побольше. Љаин - был он старшим
братом - не любил сторожить стадо, делал это, когда прикажут. ‚ свои
двадцать восемь он еще не совершил того, что полагалось мужчине - не взЯл
жену, не родил ребенка. Ѓыл замкнут, угрюм. Њожет, была у него
генетическаЯ болезнь - почему бы нет, родители его были родными братом и
сестрой. —то тут такого, знали друг друга с детства, всегда были вместе,
привыкли.
Љак бы то ни было, Љаин при всей своей видимой ущербности прекрасно
понимал, чего хочет. ѓде бы ни стоЯло племЯ, он закапывал в землю косточки
плодов и ждал. ’ерпение его было безгранично. Ћн мог часами лежать на
земле неподвижно, глЯдЯ в одну точку, где пробивались на свет слабые
ростки. …му казалось, что он видит, как увеличиваетсЯ тонкий стебелек, как
расправлЯютсЯ маленькие листочки, нежно-зеленые и мучительно-слабые. —то
будет потом? ‚ырастет дерево? Љуст? Ћн не знал. ‚ его голове не было еще
пониманиЯ того, что из косточек апельсина родитсЯ апельсин, из шиповника -
шиповник, да и проблемы урожайности, как и возможность употреблЯть
выращенное в пищу, его не волновали. •отелось знать, что из этого
вырастет. Њожет быть, следовало в истории науки обозначить эту веху: Љаин,
скорее всего, был первым человеком, обладавшим истинно научным
мироощущением.
Ћн страдал, потому что никогда (ни разу!) не смог дождатьсЯ
результата. ЏлемЯ кочевало, на одной стоЯнке задерживалось не больше, чем
на месЯц-другой, и за это короткое времЯ Љаин мог убедитьсЯ лишь в том,
что семЯ (он носил с собой в мешочках много разных косточек, любовно
отбираемых и собираемых) проросло и побеги начали вытЯгиватьсЯ вверх. Ђ
дальше, что же дальше? Ќичего. ЏлемЯ уходило, уходил Љаин, оглЯдываЯсь в
пути, и когда, бывало, племЯ возвращалось на прежнее место - через
полгода, год, а то и больший срок, - Љаин бросалсЯ искать свою делЯнку,
чаще всего не находил, но изредка обнаруживал кустик или стебель и был
уверен, что это - его семЯ, хотЯ уверенность его была необоснованной, но
он о том не знал, не думал, это были счастливые минуты, немногие
счастливые в его жизни, - увидеть живое, рожденное им. Ћн так считал - им
рожденное. ќто и были его дети - от брака между ним и землей.
‚ каждом поколении людей были один или два человека, которыми Я мог
гордитьсЯ. € тысЯчи (потом - миллионы и миллиарды), жившие совсем не так,
как Я задумывал. Ћдин - и тысЯчи. € ничем не помочь. ђазве что вернутьсЯ к
€стоку и начать все сначала. Ђ Я не хотел. Љаин был из тех единиц, на
которых так долго держалсЯ мир. Ђвель - из тысЯч.
Џредвидел ли Я развЯзку? ‡наЯ отношение тысЯч к единицам, предвидеть
было легко. —астые отлучки брата, его небрежение обЯзанностЯми пастуха не
могли остатьсЯ незамеченными. ЏлемЯ - организм, плохо ли, хорошо ли
функционирующий, но - единый. ‚ племени знали, чем занЯт Љаин. Ѓесполезное
занЯтие, но и вреда мало.
Ћднажды на стадо, которое охранЯл Љаин, напали соседи и увели большую
часть овец прежде, чем Љаин поднЯл тревогу. ЏотерЯ стада - трагедиЯ. Љаина
судили.
- Љак ты мог?!
- џ не видел.
- Ћ том и говорим. ’ы не смотрел. ’ы думал о себе.
- Ќет, Я думал обо всех. …сли посадить, и вырастет много, то еды
хватит надолго.
- …рунда. Џища - от богов.
ќто был бесполезный разговор: они не понимали друг друга. Љаин был
наказан - его били. Ќормально, лозами, согласно традиции. Ђвель бил тоже.
Љак все.
Ќаутро Љаин опЯть был на своей делЯнке. Ќедавно взошли чахлые
кустики, названиЯ которых он не знал, весна выдалась сухаЯ, и Љаин носил
воду от источника, поливал растениЯ и плакал, вспоминаЯ, как бил его
родной брат. Њладший.
…ще несколько дней, и племЯ уйдет, и опЯть все придетсЯ начинать
сначала. Љаин подумал, что должен остатьсЯ, когда уйдут остальные. ‚се
равно он один среди всех. ќта мысль родилась давно, но в тот весенний день
оформилась окончательно, и Љаин, отправившись в очередной раз к источнику
за водой (он носил воду в деревЯнном ковше, и приходилось много раз бегать
туда и обратно) думал о том, как отложить незаметно побольше еды.
‚ернувшись, он увидел картину, от которой захлестнулось его сердце,
помутилсЯ разум, ковш упал, вода пролилась, и свет померк. Ѓрат его Ђвель
стоЯл над разоренной делЯнкой и дотаптывал последний кустик. Ћстальные,
частью выдернутые с корнЯми, частью затоптанные, были уже мертвы. “биты
его дети, его радость, смысл его жизни. Ђ брат его Ђвель смотрел
исподлобьЯ, он не торжествовал победу, он просто исполнил долг. ‘пасал
брата. Љак он понимал долг и спасение.
Љогда все кончилось, Љаин стоЯл над телом ЂвелЯ, сук - кривой и
тЯжелый - выпал из руки его. Ќе впервые человек убил человека. Ѓрат брата
- впервые. џ был потрЯсен не меньше Љаина, оба мы стоЯли над телом ЂвелЯ и
думали о смысле жизни. Ћн думал просто: Љаин убил, страдал и жалел, но
жалел не только брата, а еще - и может, даже в большей степени, - погибшие
растениЯ. џ не мог осуждать его, потому что и сам не знал, в чем сейчас
большее зло: вытоптать или убить. ‚ытоптать - это убить душу, мечту,
прогресс. Ђвель лежал мертвый, он расплатилсЯ, за все нужно платить, плата
была высока, но чрезмерна ли? “бивать нельзЯ. —то нельзЯ убивать? ’ело?
„ушу? Њечту? Ќе убий. …сли бы не Ђвель, историЯ рода людского стала бы
иной. ‘ гибелью посевов и каиновой души изменилсЯ мир. ‘о смертью ЂвелЯ не
изменилось ничего. Ћн был один из множества. Љаин - один среди всех.
- ѓде брат твой, Љаин? - спросил Я, войдЯ, наконец, в его мысли.
—еловек оглЯделсЯ. Ћн искал брата. Њужчина, лежавший у его ног,
братом не был. ЃратьЯ - это не те, кто рождены одной матерью. ЃратьЯ - те,
кто рождены одной идеей. “ Љаина не было брата. Ќикогда.
- ќто не брат мой, - сказал Љаин, глЯдЯ на кровь. - џ не знаю, где
мой брат. ђазве Я сторож ему?
- ’ы убил, - сказал Я.
- џ не успел спасти, - ответил он. - ќто хуже.
€ мне - мне! - пришлось согласитьсЯ. Ќе успеть спасти - хуже.
- ’ы начнешь все сначала, - сказал Я.
- ‘могу?
- …сли не сможешь, чего вы стоите - ты и твоЯ мечта?
- ЊенЯ убьют прежде. ‡а него.
- Ќет, - сказал Я. - Ќе убьют.
ќто Я мог длЯ него сделать. Ћтвести месть племени. Ќо Я не мог - не
хотел - отвести мук совести. Ќе мог - не хотел - отвести страданий.
- €ди, - сказал Я, - твой род не будет проклЯт.
Љаин смотрел в широко раскрытые глаза ЂвелЯ и видел - менЯ.

‚о дворе кричали и что-то поджигали - кажетсЯ, соседний дом, в
котором, как объЯвил кто-то, жила колдуньЯ, наводившаЯ порчу. Ќавстречу
нам поднималсЯ по лестнице старик Љозырин, сосед с пЯтого этажа. Ћн был
безумен и бормотал:
- Љонец мира... бездари... так просрать... сначала нацию, потом
страну, потом мир...
Ћн отшатнулсЯ от €ешуа, посмотрел ему в лицо и сказал громко, с
неожиданным пониманием сути:
- ’ы считаешь себЯ Њессией, человек? ’ы считаешь, что дал миру этот
предел? Ќичего подобного! ‹юди сами поставили себе предел, когда Явились
на свет. …сть только грех, все остальное - фу... € баста. € птички. Љода.
Ћн пошел дальше, толкнул плечом ‹ину, на менЯ не обратил вниманиЯ,
смотрел внутрь себЯ и ждал. Ћн знал, что ему осталось совсем мало. Њинута.
Џо грехам его. ќтот дар предвидениЯ собственной судьбы был очень редким, -
реже таланта - и Љозырин исчез у двери своей квартиры, успев
перекреститьсЯ и согнуть ноги в коленЯх, будто длЯ прыжка куда-то в
глубокую и темную пропасть.
‚ колодце двора было весело. ‘трашное веселье уничтожениЯ. „ом
подожгли, но горело плохо, поджигатели оказались неумелыми, да и боЯлись,
хоть и кричали, и подзадоривали друг друга. Ќо на первом месте был страх.
‡а себЯ. Љогда? - думал каждый. - Ќеужели сейчас? € что будет? ’емнота?
‘вет в конце тоннелЯ? €ной мир - рай, ад?
Њы обогнули толпу и вышли на улицу. “ перекрестка образовалась
пробка, столкнулись сразу несколько машин. Ђ в сквере у поворота к
бульварам шел митинг. ‘удЯ по текстам, митинговала "ЏамЯть". Џредлагалось
бить жидов не медлЯ, ибо только они и могли напустить эту порчу на страну
в час ее окаЯнный. —то им стоило изобрести такую штуку, котораЯ уничтожает
людей, цвет русской нации в первую очередь? Ћчевидно, и оратор принадлежал
к цвету нации, потому что исчез - по грехам его, - не успев договорить, и
толпа всколыхнулась, и кнут, именуемый ненавистью, поднЯтый силой,
именуемой страхом, пришел в движение и огрел двух стариков, жавшихсЯ к
стене дома - что-то было в этих стариках жидовское по видимости.
’олько на бульваре Я спросил себЯ: куда мы идем? ђазве нельзЯ было
ждать своего часа дома? џ знал, что - нет. „ень восьмой приближалсЯ к
полудню, и место мое было в центре мира. ’ам, где мир ближе всего к
€стине. Љ €стоку.
џ мог уже и это. џ пожелал, и мы - все трое - перенеслись туда; Я
думал, что ‹ина испугаетсЯ, но она только прикрыла на миг глаза и снова
широко их раскрыла, чтобы видеть.
Њы были у стен ‚ечного города - €ерусалима.
Њы стоЯли на „ерех Ћфел перед воротами ЊилосердиЯ и смотрели в
сторону Љидронской долины. Ќа склоне холма блестели на солнце купола храма
Њарии Њагдалины, оттуда доносилсЯ густой оранжевый перезвон колоколов, а
из-за крепостной стены, с минарета мечети ќль-Ђкса слышен был заунывный
плач муэдзина. Ќа более высоких тонах, слитно и почти неслышно отсюда,
пели у ‘тены плача евреи. ѓород молилсЯ, столица трех религий переживала
„ень восьмой так, как и должна была - сурово, достойно и в ожидании.
€ешуа смотрел на город, в котором уже бывал, глаза его горели, он
узнавал свой путь с крестом на плечах.
‹ина смотрела на менЯ, видела мир моими глазами и пыталась проникнуть
в мои мысли. Ћна узнала город, хотЯ никогда не была здесь, она узнала
храм, хотЯ никогда его не видела, узнала небо €удеи, о котором
действительно можно было подумать, что это - твердь.
Ќас обнаружили. ќто были арабы - дорожные рабочие. —его Я ждал?
‘траха? ‘мирениЯ? Ђрабы заголосили, отбежали на несколько шагов, и в нашу
сторону полетели камни. Ќе долетали, конечно: далеко.
- Џочему они... - сказала ‹ина.
€ешуа высоко поднЯл голову и пошел навстречу. …му было не привыкать.
Ћ шел и говорил о всепрощении, о мире, разуме и любви, он говорил о Ѓоге,
он проповедовал €стину, говорил о том, что люди не выполнили
предназначениЯ, и грЯнул ‘удный день, и всем теперь воздастсЯ по грехам
их. ѓолос его, казалось бы, такой тихий, слышен был везде - и эти арабы
слышали его, и те, что молились в мечетЯх за прочными стенами, и иудеи, и
христиане - все, кто был сейчас в ‚ечном городе, слышали слова,
доносившиесЯ, нет, не с неба, а из собственной души.
Ћт Њусорных ворот быстро приближалась полицейскаЯ машина - голубой
джип с зарешеченным ветровым стеклом, защитой от камней.
€ешуа шел навстречу, между ним и джипом была толпа, камни летели, и
вот уже первый ударил его в плечо, и он покачнулсЯ. …ще один камень рассек
€ешуа лоб, и по лицу потекла кровь. Ћн поднЯл руки над головой. Ќу вот, -
говорил он, - мир гибнет, а кровь продолжает литьсЯ. Њир гибнет, а человек
не менЯетсЯ. €ешуа не призывал каЯтьсЯ, он говорил о разуме. Ќо разума не
было.
- ‘делай что-нибудь! - громким шепотом сказала ‹ина. Ћна думала, что
Я уже могу все, а Я еще не мог. “ полицейских не выдержали нервы - поверх
голов ударила автоматнаЯ очередь. ‡амешательство длилось миг - татакнул
автомат в ответ. ќто было неожиданно, прежде арабы не пользовались
огнестрельным оружием, во всЯком случае, в €ерусалиме. ЏулЯ попала в
водителЯ, машина на полной скорости съехала в кювет и, переворачиваЯсь,
полетела вниз, в Љидронскую долину.
€ешуа стоЯл посреди шоссе, вид его был страшен, он был весь в крови,
в него попали уже десЯтки пуль - автомат продолжал строчить, вид крови
только взбудоражил толпу. €ешуа прижал руки к груди, и автомат захлебнулсЯ
- стрелок исчез, настало его времЯ по грехам его. ’олпа замерла. Ћни
стоЯли друг перед другом: €ешуа - олицетворение смерти, и три десЯтка
людей, лишенных разума. Ѓыли ли они людьми? Љонечно, именно они-то и были.
—еловечество. ѓотовое убивать. Ќе приученное думать.
Љто-то поднЯл упавший автомат и нажал на спуск, очередь согнула €ешуа
пополам, и не было больше смысла ни в чем, Я приказал ему уходить, и он
исчез, чтобы поЯвитьсЯ рЯдом с нами в прежнем своем виде, сохранив (на
памЯть?) лишь синЯк под глазом, полученный еще в Њоскве.
Њне было жаль людей, но все длЯ них было кончено. „ень восьмой
перевалил за полдень. џ чувствовал, как растет моЯ сила, знал, что могу
уже создавать и уничтожать живое, разрушать стены и насыпать холмы. ‹ишь
над ‹иной Я не имел иной власти, кроме власти любви.
ѓулкий грохот из-за стен ‚ечного города нарушил мгновение тишины -
около мечети Ћмара что-то взорвалось, вспух огненный шар, и сразу
затрещали автоматы, захлебываЯсь, и цунами смертей поднЯлось, смЯло и
поглотило все. ‚ мечети Ћмара исчез - по грехам его - мулла, и это
оказалось последней каплей, переставшей сдерживать фанатиков.
џ повернулсЯ к городу.
…сть грешные люди. € есть город - только один! - которому воздаетсЯ
по грехам его. ѓород - только один! - которому воздаетсЯ также и по чужим
грехам.
‘трельба прекратилась, потому что стрелЯть было некому. ѓород был
тих, чист и прозрачен.
‚ечный город был пуст.
Ќесколько минут спустЯ мы вошли через Њусорные ворота, обогнув
несколько столкнувшихсЯ на пЯтачке машин. Џеред воротами стоЯли столы, на
которых были разложены аппетитные сладости, огромные лепешки, в корзинах -
большие оранжевые апельсины. Џродавцов не было, покупателей тоже.
‹ина смотрела по сторонам взглЯдом человека, попавшего в музей после
закрытиЯ, когда экспонаты вроде бы на местах, но смотреть неинтересно,
потому что с последним посетителем уходит куда-то дух красоты. •олодный и
расчетливый камень. Џустота.
- ’ы жесток, - прошептала ‹ина.
€ешуа, топтавшийсЯ сзади, сказал тихо:
- †естокость - следствие жалости.
Ћн не развил свою мысль. Њы стоЯли под аркой, от которой начиналась
площадь перед ‘теной плача. Џредзакатное солнце освещало стену и внизу,
под нами, - развалины древнего города „авида, а поверху, над ‘теной, на
минарете мечети ќль-Ђкса едва шевелилсЯ на слабом ветру черный флаг,
недоставало только черепа и костей, чтобы все это великолепие стало похоже
на пиратский корабль, покинутый экипажем: корабль, срубленный из
противоречий рода людского.
- Љонец чего бы то ни было, - сказал Я, потому что €ешуа молчал, -
жесток всегда. Ќо конец всегда наступает. € нужно разглЯдеть момент, когда
конец становитсЯ неизбежен, но всегда жалеешь и оттЯгиваешь. € хочешь
исправить. ‚ернуть. ‘пасти. ‘пасение - отдаление конца. € тогда становитсЯ
еще более жалко, и конец выглЯдит еще более жестоким. € опЯть ждешь. €
когда все исчерпано, и больше ждать нельзЯ, конец становитсЯ невыносимо
жестоким, потому что - невыносимо жаль.
‹ина заплакала. Ћна плакала молча - не умела иначе, - по щекам текли
слезы, мне было ее жаль, и Я опЯть должен был быть жестоким, чтобы спасти.
џ гладил ‹ину по волосам и смотрел на пустоту каменного мешка,
освещенного солнцем, и видел ‘тену не такой, какой она стала сейчас, а
какой была две тысЯчи лет назад - монолит, неприступнаЯ твердынЯ, •рам
храмов, Ќачало начал. •рам этот строили длЯ менЯ, как и предыдущий,
разрушенный Ќавуходоносором, как и другие храмы, синагоги, церкви, пагоды,
но мне это было не нужно, мне не это было нужно, Я уже тогда ничего не
мог, был лишь человеком среди людей - в одном из своих поколений, - и
сейчас Я вспомнил это с совершенной Ясностью: Я был служителем в этом
храме, Я помнил коридоры и двор, и молельные, и как приносили в жертву
овна, и первосвЯщенник - коэн - поднимал над головой нож, и с лезвиЯ
капала кровь, а у коэна была подагра, и в последние свои годы он едва
держалсЯ на ногах, однажды его скрутило во времЯ молитвы, он на мгновение
забылсЯ, и наступило замешательство, и в тот год грЯнула засуха, много
людей погибло от голода, коэн винил себЯ и возносил молитвы - мне.
—то Я мог сделать? ‘мотреть и жалеть, мое тело было таким же
немощным, Я ждал его смерти, чтобы переселитьсЯ в тело внука, который
вот-вот должен был родитьсЯ. Ћставалось три месЯца - ему до рождениЯ, мне
до смерти.
- ‡десь были и дети, - сказала ‹ина.
- „а, - подтвердил Я, - и их грехи еще не успели свершитьсЯ. ‚сего
лишь - не успели. џ покажу тебе.
Њне уже не нужен был €ешуа, чтобы знать вероЯтности грЯдущих событий.
…сли так, то так, если сюда, то иначе... € дальше. ‹ет на тридцать
достаточно. ‚от, ‹ина, смотри - цена жалости.
‚ квартире на улице ќль-‚ад жила арабскаЯ семьЯ, и недавно у них
родилсЯ третий сын. ‘егоднЯ, в „ень восьмой, ему исполнилось полгода. ‚
чем его вина? Џройдет времЯ - девЯтнадцать лет - и молодой араб,
воспитанный в ненависти к евреЯм, возьмет нож и ранним утром на тихой
улице ђамбан, вдали от дома, подойдет к молодой девушке, недавно
приехавшей из ќфиопии, и зарежет ее. “дар в спину, а потом, длЯ верности,
- в шею. Ќе смотри, ‹ина, поверь, это было бы так - по линии его судьбы.
Ђ вот другой младенец - еврей, он родилсЯ три месЯца назад в семье
хасидов, в религиозном квартале Њеа еарим. …го воспитают в морали ’оры -
в моей морали! - и он готов будет помогать всем, другу и врагу, потому что
так написано в Љниге. Ћн доживет до тридцати одного года и убьет друга,
потому что будет его жалеть. Ћн пожалеет друга, который не поймет многих
положений ’оры, не примет их. Ћн пожалеет друга, но когда тот захочет
женитьсЯ на его сестре, он скажет свое категорическое "нет": нельзЯ
девушке-хасидке выходить за человека, не признающего ’ору. „евушка
смиритсЯ, а друг покончит с собой. ‚от так. ‚ чем больший грех? ‚ незнании
божьих заповедей или в жестокости, происходЯщей из знаниЯ?
Њладенцев Я выбрал наугад, Я мог показать ‹ине других, и все они
согрешат, все, и самые праведные из них совершат в своей жизни (еще
непрожитой, но видимой мне) поступки недостойные, злые - греховные.
—то-то изменилось в мире.
џ еще не понЯл - что именно. Ћднако сделал единственное: приказал
мысленно, и мы оказались километрах в двадцати к северу от €ерусалима, на
окраине небольшого городка Ѓейт-ќль. ‹ина испуганно прижалась ко мне, а
€ешуа уже все понЯл, мне не было нужды объЯснЯть ему.
—аса три назад сирийский диктатор, прежде чем исчезнуть - по грехам
его, - приказал выставить на позиции все ракеты среднего радиуса действиЯ,
в том числе и те две, что были оснащены Ядерными боеголовками и припрЯтаны
от бдительной международной инспекции. Џосле исчезновениЯ диктатора в
стране началсЯ хаос, мало, впрочем, отличавшийсЯ от прежнего порЯдка, но
приказ о пуске был выполнен. ђакета с Ядерным зарЯдом пошла на €ерусалим.
џ попробовал остановить полет или хотЯ бы сбить ракету с курса.
Џальцы ощутили жар раскаленного металла, пронзившего тропосферу и
рвущегосЯ вверх. џ видел, как пульсируют токи, как пробегают по цепЯм
сигналы, Я не понимал смысла, но сделал самое простое - перекрыл подачу
электроэнергии. Љомпьютер умер, но ракета продолжала лететь по
баллистической кривой, Я проследил полет, ракета должна была упасть на
иерусалимский район ѓило.
Ѓольше Я не мог сделать ничего.
Ѓомба была спрЯтана под носовым обтекателем, аккуратнаЯ штучка, чудо
техники, сирийским ученым такую не сделать, да и не делали они, диктатор
купил ее, и менЯ сейчас не интересовало - где.
ђакету засекли, и с израильских позиций рванулись на перехват две
противоракеты "•ец".
Ѓомба взорвалась в стратосфере - взрывы противоракет не разнесли
боеголовку, а всего лишь ускорили детонацию.
‚спышка была ослепительнее полуденного солнца, и сразу упал мрак, а
во мраке вспух хаос, багрово-алый, адский, медленно вздувающийсЯ вверх,
разбухающий полушарием, из которого потЯнулась ножка гриба, и в мире
остались только два звука: тоненький жалобный плач ребенка где-то
неподалеку и рвущий барабанные перепонки грохот, и оба эти звука, такие
разные, почему-то жили отдельно, и Я, не думаЯ больше ни о чем, швырнул
‹ину на землю и упал рЯдом, а €ешуа осталсЯ стоЯть, ударнаЯ волна прошла
по нему как асфальтовый каток.
џ мог уйти с ними куда угодно - в Ђвстралию? Џочему Я не сделал
этого? џ обЯзан был смотреть: взрыв отделил прошлый мир от будущего.
‹ина приподнЯлась. Ћна видела гибель города в моих глазах, но сейчас
зеркало было кривым - Я плакал. € самое ужасное, самое невозможное
ощущение - это было красиво. ѓриб - мрачный, зловещий был красив как
баобаб, как мысль. Ћн стоЯл, укрыв собой развалины и, казалось, навсегда.
Љазалось, что буро-пунцоваЯ шлЯпка на мощной черно-алой ножке будет
возвышатьсЯ вечно - новым символом всех религий вместо погребенного во
прах.
- Џойдем, - сказал Я. - —еловек, как всегда, знает, что такое конец и
как его приблизить.
Њы могли вернутьсЯ в Њоскву, где люди жгли административные зданиЯ -
центр города пылал, пожарные не справлЯлись, да и не могли справитьсЯ
своим поредевшим за день контингентом. €счезали грешники, оставались -
пока! - праведники, длЯ которых невозможной была мысль о том, чтобы
обидеть, ударить - тем более убить. € сейчас один такой - доктор
философских наук - стоЯл у дверей своей квартиры с топором в руке и готов
был обрушить его на голову любого, кто поЯвитсЯ на лестничной площадке. “
него не осталось ни жены, ни сына, и при всем своем уме он не мог понЯть,
что его личный грех менее значителен на весах судьбы, чем грех его жены,
казавшейсЯ ему свЯтой, но никогда ею не бывшей.
‚ Љремле зал заседаний ђоссийского ‚ерховного совета был заполнен
лишь на четверть - не так уж много среди депутатов оказалось людей,
достойных дожить до заката „нЯ восьмого. ђешениЯ, принимаемые в спешке и
страхе, были нелепы и жестоки. Ќормально жестоки. Џодавить мЯтеж в
Ќовосибирске - вплоть до применениЯ артиллерии. Ћстановить любыми
средствами военный эшелон, захваченный полусумасшедшими жителЯми ‚оронежа.
ќшелон был гружен взрывчаткой и мчалсЯ к Њоскве, чтобы разнести все вокруг
Ѓелорусского вокзала. € прежде чем исчезнуть - по грехам его - депутат
‘арнацкий из Ќижнего Ќовгорода предложил обратитьсЯ за помощью к церкви и
изгнать дьЯвола вместе с Ђнтихристом, принЯвшим облик Њессии - идеЯ, столь
же бредоваЯ, сколь и запоздалаЯ. Џрезидента в ђоссии не было уже больше
часа. ЏорЯдка не было много лет.
Ќам нечего было делать в Њоскве, у ‹ины не осталось ни матери, ни
сестры, а у менЯ и прежде никого не было, кроме тетки ‹иды, исчезнувшей -
по грехам ее - совсем недавно.
Њы могли перенестись в Ќью-‰орк, где только что толпа, собравшаЯсЯ
почему-то бежать на запад, растоптала несколько человек, бежать никуда не
собиравшихсЯ. Џрезидент еще исполнЯл свои функции: он исчезнет - по грехам
его - через двадцать минут во времЯ своей третьей, и опЯть неудачной,
попытки обратитьсЯ к нации по каналу военной телестанции.
Њы могли перенестись в Џариж, где ничего не понимавшие люди, однако,
не жгли дома и не пытались бежать, но и понЯть тоже ничего не пытались, а
по мере возможностей старались сохранить достоинство. ќто плохо удавалось
- только что на площади ‘огласиЯ толпа буквально разорвала на части
мальчишку, который, как показалось людЯм (людЯм?), ЯвилсЯ ниоткуда, из
пустоты, куда исчезали все остальные, и был потому нечист, враждебен и
страшен своей видимой беззащитностью.
€ что странно (странно? - с моей точки зрениЯ): вместо того, чтобы в
этот день очищениЯ и расплаты остановитьсЯ, оглЯнутьсЯ и подумать, и
попытатьсЯ что-то изменить в себе, люди все больше становились именно
такими, какими Я не хотел их видеть. ЏроЯвлЯлась их сущность. „ьЯвол сидел
в каждом, тот дьЯвол, которого никогда не существовало в реальности, и
Явление которого всегда было лишь следствием собственного выбора между
альтернативами „обра и ‡ла.
‘о стороны €ерусалима приближалось черное от копоти облако - грЯзное
облако, смерть. ‹ина, не отрываЯсь, смотрела теперь на бурый гриб, и мне
даже показалось, что от ее взглЯда в шлЯпке гриба возникла и стала
расширЯтьсЯ воронка. ќто было игрой воображениЯ, а может, моего
собственного подсознаниЯ, у ‹ины не могло быть такой силы. €ли часть моей
силы перешла к ней?
‡десь нельзЯ было больше оставатьсЯ, и Я решительно перенес всех
(пожелал перенести!) на пронизанную лучами закатного солнца полЯну в
беловежской пуще.
€ оказалсЯ там - один.
Џочему?
џ выждал несколько секунд (никого!) и вернулсЯ в Ѓейт-ќль. Ћкинул
взглЯдом каждый дом, каждый камень, каждый еще живой или уже сожженный
куст, каждое еще целое или уже убитое дерево в пределах десЯтка
километров.
Ќикого!
џ поднЯлсЯ над облаками и оглЯдел ‡емлю, пропускаЯ мимо сознаниЯ все
ужасы „нЯ восьмого (прочь! прочь!); это было невозможно, но нигде на
планете Я не нашел ни ‹ину, ни верного моего €ешуа.
Њне стало страшно - впервые. Њомент искуплениЯ грехов длЯ телесной
оболочки ‹ины еще не настал. €ешуа тоже не мог исчезнуть из Њира без моего
на то позволениЯ. € все же их не было.
џ закрыл глаза и уши, душу свою Я тоже закрыл от всего внешнего,
кроме одного - взглЯда ‹ины, который Я должен был ощутить, где бы она ни
находилась.
Ќет.
‘обственно, вывод напрашивалсЯ один. —асть моей растущей силы Я
сумел-таки передать ‹ине, или она сама взЯла ее у менЯ? Ћна не хотела менЯ
видеть. Ћна не хотела жить и ушла, а €ешуа последовал за ней, потому что
теперь и ‹ине он должен был повиноватьсЯ как мне.
џ попыталсЯ представить, что могла придумать ‹ина. џ знал ее как
себЯ. џ должен был понЯть ее мысли. Ћна не умела отделЯть следствиЯ от
причин и, когда увидела атомный гриб над €ерусалимом, инстинктивно
отшатнулась от менЯ, подумав, что Я - причина этого ужаса. Џричина, а не
‘удьЯ.
…сли ‹ине стало жаль этого мира, если она понЯла, что обладает частью
моей силы, у нее могло возникнуть желание исправить зло, как ей казалось,
творимое мной.
џ еще раз оглЯдел ‡емлю и увидел несколько странностей.
ЏерваЯ - в Ѓаку.
Љогда начали исчезать люди - по грехам их, - это было воспринЯто как
диверсиЯ армЯн, уже который год любое происшествие интерпретировалось
здесь именно так. Љогда в своей квартире исчез - по грехам его - лидер
„емократической партии, толпа собралась у зданиЯ меджлиса и потребовала,
во-первых, раздать оружие населению, и во-вторых, уничтожить всех армЯн -
в Љарабахе и вне его, - ибо пока жив хоть один, спокойствиЯ на
многострадальной азербайджанской земле не будет. Џрезидент вышел к народу
и начал путано (он и сам решительно не понимал, что происходит) объЯснЯть
исчезновениЯ происками то мафии, то естественных природных сил, через
минуту его перестали слушать, а еще через пЯть толпа ворвалась в холл и
начала крушить мебель, через час здание пылало, и кроме этого огромного
факела, в котором многие нашли смерть вовсе не по грехам своим, поЯвились
факелы поменьше в разных частЯх города - горело все, что как-то
ассоциировалось с институтами власти.
Ќа площадь к „ому правительства, под его пустые после пожара глазницы
окон свозили погибших. ‡десь дежурили сформированные наспех отрЯды
самообороны, стоЯло несколько бронетранспортеров, отбитых у солдат, не
решившихсЯ применить оружие.
Џод вечер с морЯ подул сильный ветер, и лица людей изменились.
Њужчины, недавно призывавшие громить все и бить всех, кто хотЯ бы по
видимости не был мусульманином, обнимали друг друга и плакали, и если
кто-то исчезал - по грехам его, - оставшиесЯ кричали "Ђллах акбар!" и
поддерживали друг друга, и зрелище это было настолько странным и так не
было похоже на то, что творилось в других местах, что Я не мог не обратить
на него вниманиЯ.
- ‹ина! - позвал Я и не услышал ответа.
‘реди толпы ходила русскаЯ женщина - спутанные пепельно-седые волосы
не позволЯли правильно оценить ее возраст - и звала сына, который ушел
утром в школу и не вернулсЯ, ему было одиннадцать, и он еще не мог
исчезнуть по грехам его, мать не могла знать, что мальчика зарубили
тесаком, и он лежал сейчас в подъезде жилого дома около площади Ќасими,
прижав к груди перепачканный кровью портфель. Њать звала сына, и ей
говорили что-то ласковое, предлагали поесть, отвести домой.
Ќет. Њир и любовь на этой площади среди мертвых тел возникли без
участиЯ ‹ины. ‚ какой-то момент энергиЯ злобы перевалила невидимый рубеж и
обратилась в свою противоположность, в понимание тщетности и пустоты, в
неосознанное знание того, что жизнь на ‡емле кончилась, и что уходить
нужно с чистыми мыслЯми, никого не обвинЯЯ и ни о чем не сожалеЯ.
’олько детей жалко.
Њне нечего было здесь делать, и Я вернулсЯ в Њоскву. Ќа окраине, по
дороге во ‚нуково полсотни человек, вооруженных автоматами, захватили
склад военной техники. ‘опротивлениЯ не было. Ќа ‚нуковском шоссе группу
захвата ждала толпа, наэлектризованнаЯ, готоваЯ сделать все, чтобы
перестали творитьсЯ дикие и, с точки зрениЯ разума, невозможные вещи.
Џодонки в правительстве спасают свои шкуры, за кремлевскими стенами
пришельцы их не достанут, а гибнет, как всегда, народ, простые люди.
Џришельцы уже захватили ‡емлю, уничтожают людей лучом, и вместо того,
чтобы дратьсЯ с захватчиками (армиЯ, едрит ее, как по своим стрелЯть - так
пожалуйста), эти, наверху, передрались, а за границей и вовсе свихнулись -
взорвали €ерусалим, а если кому-то втемЯшитсЯ бросить ракету на Њоскву,
чтобы чужим не досталась? Ќужно что-то делать, нужно оружие, и нужно идти
в Љремль.
€з ворот базы на полной скорости вылетели три ЃЊЏ, отбитые у солдат,
на бортах сидели новоиспеченные автоматчики, пулемет, татакнув длЯ пробы,
срезал верхушки деревьев. € понеслись, и, казалось, не остановить, хотЯ и
здесь уходили люди: одна из машин вильнула было в сторону (исчез - по
грехам его - водитель), но управление сразу перехватили, и понеслись
дальше с воплЯми, проклЯтиЯми, матом - и надеждой.
€ что же Я должен был сделать?
‘начала попробовал внушение. ѓолос раздалсЯ с неба, он призывал
одуматьсЯ, говорил о призвании человека, о мире, и машины притормозили
ненадолго, но на броню взобралсЯ, придерживаЯ автомат, мужик лет сорока,
волевой человек, вчера еще геолог, начальник партии, привыкший принимать
решениЯ и брать на себЯ.
- Џришельцы идут! - крикнул он. - Љорабли их невидимы под защитным
полем! Ћни призывают сдаватьсЯ - слышите? ‡а мной! …сли мы сейчас не будем
дратьсЯ, то кто и когда? ђоссиЯ гибнет!
€ началась пальба. Ѓез прицела вверх - по невидимым и несуществующим
кораблЯм пришельцев. џ заклинил затворы автоматов, и трескотнЯ смолкла, но
из ближайших домов бежали уже новые добровольцы. џ заглушил двигатели ЃЊЏ,
водители безуспешно работали стартерами, и вера их - не в Ѓога, перед
которым нужно каЯтьсЯ, а в пришельцев, которых нужно уничтожить, -
возрастала. €менно так инопланетЯне поступали всегда: глушили двигатели,
внушали невесть что, наводили панику, в газетах об этом давно пишут, и
мало кто верил, а ведь была чистаЯ правда! Џришельцы тренировались, а
теперь перешли в тотальное наступление, и людЯм больше не жить, страшно,
вперед, ребЯта, нужно уйти от этого места, за мной!
Џобежали. Љ центру - где Љремль...
Ђ в подмосковном городе ‡еленограде люди не исчезали уже полчаса.
Џаника немного поутихла, все сидели по домам и ловили информацию из
внешнего мира. Џользовались транзисторами, электричества не было почти во
всем городе. ‚ церкви шел молебен - отец Ђлександр скорбно и убежденно
излагал свою версию конца света. “дивительно: он был почти прав! ‹юди
всегда грешили и неохотно приходили к Ѓогу, а многие (слишком многие!) так
и не пришли. „вадцатый век изгнал свЯтые истины, коммунисты ввергли пЯтую
часть планеты в пучину, из которой не выбратьсЯ без помощи Ѓога. Ќужен был
ЊессиЯ-спаситель, а пришел Ђнтихрист и возвестил Ђрмагеддон, потому что
человек перестал нынче быть человеком.
џ почувствовал, что в ‡еленограде люди жили будто в оазисе времени,
будто благодать снизошла на них. €х ничто не волновало больше - но ведь и
они перестали быть людьми, потому что перестали страдать!
џ не хотел сделать ‹ине больно.
- ‹иночка, - сказал Я, - роднаЯ моЯ, так будет еще хуже. џ тоже хочу,
чтобы люди были всегда. Ќо путь только один. ‚ернись, ‹ина, давай
поговорим.
Њолчание.
- €ешуа, - сказал Я, и он пришел, наконец. Ћн стоЯл на паперти,
босой, в рубище, смотрел на позолоченный купол с крестом, губы его
шевелились, он ждал. Љонечно, его увидели, и конечно, не узнали.
Ћборванец. ЃеднЯга. Ѓез жильЯ, видать, но чистенький, следит за собой. …му
подали, и он взЯл.
- ѓде ‹ина? - спросил Я.
‹ина была здесь, и ей было плохо. џ почувствовал, наконец, душу ее,
сжавшуюсЯ в комок, отпрЯнувшую от менЯ. џ был слаб и не мог ни защитить
ее, ни помочь.
- џ пробовала спасти сама... Ќе так, как ты... Њамы нет. € €ры
тоже... € здесь... ’акие замечательные, такие добрые, но...
- „а, ‹иночка, всегда есть но... ’ебе тЯжело держать этот груз?
- џ устала.
- „авай отпускать понемногу. ‚от так, хорошаЯ моЯ, как же ты сумела,
еще чуть-чуть... ‚се. ‚ернемсЯ в Њир.
Њы вернулись - на площадь перед храмом.
Ѓлагодать кончилась, оазис исчез. ’олпа шла к горсовету по
центральной улице, переворачиваЯ и поджигаЯ машины. Џуть был отмечен
факелами, одна из машин взорвалась, обломки поранили человек двадцать, но
никто не обращал на это вниманиЯ. €счезли - по грехам их - несколько
человек, и толпа пришла в неистовство. €з окон горсовета начали стрелЯть -
у охранников сдали нервы. ‚ церкви все еще молились, но прихожане начали
исчезать - по грехам их, - и люди, убедившись, что храм Ѓожий, проклЯт так
же, как и весь мир, бросились к выходу.
џ сказал €ешуа "уходи", он не нужен был сейчас, и мы вернулись с
‹иной на ’верской бульвар. ‡десь было безлюдно и тихо, ничто не напоминало
о „не восьмом, если не считать нескольких сломанных деревьев и трупов двух
милиционеров в кустах, они были убиты еще под вечер во времЯ неожиданного
столкновениЯ патрулЯ с группой бандитов.
Њы сидели на той самой скамейке, что и неделю назад, после моего
возвращениЯ из командировки.
- џ была дома...
- ‡наю.
- Ќеужели их грехи больше моих? €м не было больно? €х совсем нет,
‘тас? ‘овсем?
- ‘олнышко мое, пожалуйста, успокойсЯ, прошу тебЯ.
- “спокоитьсЯ?! ’ы понимаешь, о чем ты говоришь, ‘тас?
џ понимал. Ѓеда была в том, что Я понимал, а она - еще нет. Њы были
рЯдом, но не вместе.
- ‹иночка...
- џ пыталась понЯть тебЯ, - ‹ина говорила мне в самое ухо, звуки
странно расплывались, мне приходилось догадыватьсЯ, и Я стал слушать ее
мысли, так было Яснее. - …сли Я не пойму, Я не смогу ничего... џ... ‘тас,
разве таким должен быть Ѓог? ђазве так нужно спасать? …сли ты любишь менЯ,
если ты всемогущ - почему все так плохо? Љак нам жить - вдвоем, без всех?
—то мы без них? ‚се, о чем Я мечтала, - этого уже не будет? „ом, семьЯ,
дети... ‘тас, что же ты делаешь?!
- Џослушай менЯ. џ не тот Ѓог, о котором написано в Ѓиблии, ’оре,
Љоране и еще где-то. ’о фантазии, а есть €стина. Љогда Я создавал
‚селенную, сила моЯ была почти беспредельна. ‚ этом "почти" все дело.
Џредел. Џоловину своей силы, - точнее сказать, энергии, - Я потратил в
„ень первый, и половину того, что осталось - в „ень второй. Љогда настал
„ень пЯтый, Я мог только управлЯть генетическим аппаратом, а создав
человека в „ень шестой, утратил все и стал таким же человеком, как и
остальные люди. ђазве что изредка, в каком-то из моих поколений,
прорывалось что-то немногое, копившеесЯ веками, и Я был способен дать
людЯм ‡аповеди или позвать €ешуа, чтобы узнать что-нибудь о будущем.
- €ешуа, - сказала ‹ина, - кто он?
- Џомощник.
- “ Ѓога есть помощники?
- Љонечно. €ешуа был не всегда. џ создал его в „ень второй как некую
альтернативу себе, и был он тогда бесформенной системой частиц, в которую
Я впечатал все, что хотел сохранить, отделить от себЯ. ‚озможность
ЯвлЯтьсЯ в Њир, чтобы предвидеть его путь.
- Љонтроллер.
- Џусть так, - согласилсЯ Я. - ‚ конце концов именно €ешуа сказал
"хватит, дальше тупик". € подвел к ђешению. ‚ чем-то он слушает менЯ, в
чем-то самостоЯтелен. Ћн уже не раз ЯвлЯлсЯ в Њир. “бийство,
предательство, смерть на кресте - все было, и все напрасно. —еловек не
изменилсЯ. Ќа этот раз €ешуа пришел потому, что ничего исправить уже было
нельзЯ. ЏредстоЯло решить - оставить все как есть или начать сначала.
Ћставить было нельзЯ - путь вел в тупик. Ћшибка. ЊоЯ ошибка. € мне
исправлЯть. € людей, но прежде - мир, в котором им жить. —еловек таков не
только потому, что таковы его гены, но и потому, что таков животный мир
вокруг, и растениЯ, и горы с морЯми, и планета, и космос - все свЯзано, и
ошибсЯ Я в самом начале. Љосмологи придумали антропоморфный принцип. Ћн
совершенно верен: ‚селеннаЯ такова именно потому, что в ней есть человек.
‚ другой ‚селенной и человек был бы другим. —тобы начать сначала, чтобы
повторить „ень шестой, нужно вернуть „ень первый. € не иначе...
‹ина плакала.
Ќикто не мог видеть нас, только Я - ее, и она - менЯ, волосы ее
разметались, и щека была поцарапана, а платье испачкано чем-то белым,
глаза у ‹ины были как страшные убивающие зеркала, Я видел в них себЯ - не
настоЯщего, а такого, каким никогда не был, и ‹ина знала, что Я не такой,
Я не жесток, и не Я забрал из жизни маму и €ру - не Я, а грехи их прошлые
и будущие, - но все равно в глазах ‹ины отражалось существо, которое не
должно было жить.
џ хотел сказать ей, что, понимаЯ теперь все, она не хочет принЯть
того, что понЯла, в душу свою. € Я не успел сказать это, потому что
‘танислав Љорецкий, чье тело было моим тридцать два года, принЯл участь по
грехам своим.

Ѓыло больно. џ знал - так болит душа. € было тоскливо, потому что Я
опЯть осталсЯ один.
џ ушел из ‘танислава Љорецкого, из тела его, из мыслей его, из его
ощущений. џ стал, наконец, собой. џ осмотрел ‡емлю, и то, что увидел, было
ужасно. —то-то Я должен был исправить, ведь завершалсЯ только „ень
восьмой, предстоЯли еще пЯть „ней, ‡емлЯ должна была еще послужить - не
людЯм, но животным, растениЯм.
‘начала Я остановил продвижение американских войск по странам
Ѓлижнего востока. Ќи к чему была война. Ќефть уже не понадобитсЯ. џ вывел
из строЯ моторы всех самолетов, танков, самоходных установок, военных
автомобилей - всего, что способно было передвигатьсЯ, нести разрушениЯ и
смерть. Ђрмии остановились, и Я понЯл, что они не сдвинутсЯ, даже если Я
оживлю умершую технику. ‹юди испугались, к чудесам они не привыкли даже в
„ень восьмой. Љак ни кощунственно это звучит, исчезновениЯ людей - по
грехам их - за чудеса уже не считались.
џ остановил в воздухе несколько ракет, стартовавших с позиций в
…вропейской части ђоссии. ђакеты летели на запад, и Я не стал уточнЯть
направлениЯ. џ проследил по цепочке, кто отдал приказ, и конечно, никого
не обнаружил - главнокомандующий ракетными войсками свел уже счеты с
жизнью.
‚ ‹атинской Ђмерике горела саванна, полыхала смородиновым цветом с
черными проплешинами дыма, и люди не успевали спастись. џ направил ураган
с побережьЯ ’ихого океана, полосы сизых туч вытЯнулись небрежно
закрученными лентами и обрушили ливень, какого не было здесь с древних
времен, да и сейчас, в принципе, быть не могло в это сухое межсезонье.
џ понимал, что, спасаЯ саванну, нарушаю хрупкое равновесие и что в
ближайшие часы мне еще не раз придетсЯ менЯть направлениЯ ветров, но
погасить огонь без воды - нет, такого чуда Я еще совершить не мог.
‘оединенные таты больше не существовали, не было власти, не было
сената, не было конгресса, не стало - по грехам его - президента, а
вице-президент заперсЯ в угловом кабинете на втором этаже Ѓелого дома,
отключил телефоны и дисплеи и с тоской смотрел в окно на зеленую лужайку,
молЯ Ѓога, чтобы это поскорее кончилось. —то именно - он не знал, но думал
сейчас не о стране, не о семье даже, а только о том, что жить страшно.
џ видел города на севере - на ЂлЯске, в ѓренландии, - где ровно
ничего уже не происходило, люди исчезали - по грехам их - но на это никто
не обращал вниманиЯ! †ена позвала мужа-бакалейщика к обеду, он не поднЯлсЯ
из лавки, она спустилась и не нашла его на месте. ЏостоЯв немного и
выглЯнув на улицу, женщина вернулась к столу и принЯлась доедать суп с
лапшой, думаЯ о том, что, когда настанет ее черед, она не успеет
помолитьсЯ, а это дурно. •ороший он был человек, - думала она, - почему он
ушел первым? Ћн был праведником, а она грешила. Џочему же Ѓог призвал
сначала его? ‡начит, - это стало длЯ нее открытием - в жизни Џитера было
нечто такое, о чем она не знала?
џ не сказал ей ничего, к чему ей знать, что Џитер убил человека?
Џреступника в свое времЯ не нашли, и он принЯл сейчас конец по грехам
своим. Ђминь.
џ обозревал мир, несущийсЯ к €стоку, и думал, что финал человечества
мог быть более разумным. ‚се катилось к •аосу, но с каким жутким стоном!
џ смотрел на ‡емлю и в Њоскве, на ’верском бульваре увидел женщину в
синем платье. †енщина стоЯла посреди аллеи, смотрела вверх и думала - обо
мне. Ќе о Ѓоге, не о вечности, а именно обо мне.
‹ина.
Ћна не могла менЯ видеть, но все же мне казалось, что наши взглЯды
встретились, хотЯ у менЯ не могло быть и взглЯда. ‹ина вздрогнула, будто
ток высокого напрЯжениЯ прошел быстрой конвульсией по ее телу.
Љак мог Я уйти, оставив ее одну хотЯ бы на миг? џ - человек любил ее
- женщину. џ - тот, кем стал сейчас, смогу ли любить?
џ заглЯнул в будущее и увидел немногое, расчет вариантов при растущей
неразберихе был сложен, но и в „ень девЯтый, и в последний миг, когда он
наступит, Я видел себЯ с этой женщиной, в душе которой не осталось ничего,
кроме тоски по ушедшему.
- ‹ина, - позвал Я.
- ѓосподи, - сказала она, вовсе не обращаЯсь ко мне этим именем, это
была лишь фигура речи, привычнаЯ и нелепаЯ. - ѓосподи, что ты наделал,
‘тас?
Ћна протЯнула руки в пустоту, и мне увиделось прежнее - ее теплые
ладони касаютсЯ моего рта, и вместо того, чтобы сказать что-то, Я начинаю
целовать их - Ямочки между пальцами, - и мы оба знаем, что произойдет
сейчас, и радуемсЯ, и ждем, и отталкиваем друг друга, чтобы через
мгновение придти друг к другу опЯть, и - все, этого уже не будет никогда.
†аль?
Ќо ведь мы не стали калеками. Ќаоборот, сейчас мы можем почти все.
‹ина коснулась рукой моей щеки - такое у менЯ возникло ощущение. Ћна
понЯла.
- ’ы готова? - спросил Я, и ‹ина кивнула. ‘корее, - молила она, -
скорее.
- €ди! - сказал Я.
‹ина прижала ладони к вискам и исчезла, хотЯ еще не настало времЯ по
грехам ее. Ќо пришло иное времЯ: быть нам вместе.
—то значит - быть вместе существам невидимым, неощутимым, неуловимым
никакими приборами, физически существующими везде, и значит - друг в друге
тоже? Љак описать нежность, ласкающую нежность? Њожно ли описать, как
памЯть касаетсЯ памЯти, самых интимных ее граней, и две памЯти сливаютсЯ,
будто две плоские картины соединЯютсЯ и возникает одна - трехмернаЯ,
глубокаЯ до синевы падающего рассветного неба?
Њы играли друг с другом, глЯдели друг в друга, Я видел, знал и
понимал все, что происходит на ‡емле, но оставил этот Њир на времЯ,
предоставил его самому себе.
‹юди уже добивали себЯ - и добили, пока мы с ‹иной были вдвоем.
Љ вечеру „нЯ восьмого в живых оставались праведники и дети - не все,
немногие. ѓорода были пусты, и над ними стлалсЯ смрадный дым. € Я не
должен был жалеть, потому что результатом жалости станет лишь новаЯ
жестокость - если знаешь неизбежность дела, нужно его делать.
‹ина, ты понимаешь менЯ теперь?
Џожалеть детей? Ќо им будет еще труднее. ‚зрослые уйдут, дети-Њаугли
конца мира вырастут животными, и не более того. Ћставить кого-то из
взрослых? Њожно, ‹ина, но когда дети вырастут, твоЯ нынешнЯЯ жалость к
невинным младенцам станет жалостью к молодым людЯм, способным уже и убить.
„а - строить, сеЯть, думать, но и убить тоже. ’ы и тогда будешь жалеть,
знаЯ, что еще сто или двести лет (длЯ нас с тобой, ‹ина, это миг), и
кто-то начнет собирать армию, чтобы захватить урановые рудники, а кто-то
убьет соседа, переспавшего с его женой? …ще кто-то останетсЯ честным и
праведным, но таких будет мало, и их начнут попросту гнать или даже...
Џосмотри, ‹ина, ты еще не можешь видеть на много лет вперед, а Я умею,
посмотри, вот один эпизод, только один, и ты скажешь - надо ли жалеть
сейчас?

‚ечер пЯтницы выдалсЯ холодным - с севера сорвалсЯ ветер, принесший
не только пыль, оседавшую серым налетом на столы и книги, но еще и холод
наступившей зимы. Ћтец ‹еонсий, зЯбко кутаЯсь в шерстЯное пальто,
оставшеесЯ от его предшественника, обошел библиотеку, ласково прикасаЯсь
пальцами к корешкам. …му казалось, что книги отвечают на его прикосновениЯ
слабыми искорками, проскакивающими между отсыревшими переплетами и
подушечками пальцев. Ћн подумал, что надо бы спросить у Љондрата - может
ли быть такое. Љондрат - физик, но есть у него и желание приобщитьсЯ к
Њудрости, хотЯ, как подозревал отец ‹еонсий, желание это было вызвано
скорее добротой души и любовью к нему, пастырю, нежели стремлением
действительно погрузитьсЯ в бесконечную сложность Ѓожьей ‚селенной. Ћни,
нынешние, живут лишь минутой. †аль.
Ћтец ‹еонсий снЯл с полки толстый том сочинений ‹атимера и подошел к
окну - в библиотеке было уже темно, а свет он не зажигал из экономии.
‘квозь щели дуло, но только у окна можно было разобрать строчки. Љнига
повествовала о Явлении Њессии, о том, как сын Ѓожий, пораженный падением
нравов, возвестил начало ‘трашного суда. ќто была одна из немногих
канонических интерпретаций, отец ‹еонсий любил ее за лаконичность и
Ясность изложениЯ.
Ћн поднЯл взглЯд, и то, что увидел в окне, заставило его отложить
книгу. ‚низу собралась толпа: десЯтка три молодых людей в серых широких
накидках. ‘тоЯли молча, ждали, к ним из переулка подходили новые, такие же
серые, и все было Ясно с одного взглЯда. ‡вонить в полицию? Ћтец ‹еонсий
представил себе высокий, будто женский, голос капрала Њаркуса: "‘вЯтой
отец, поймите, у менЯ на дежурстве всего двое, а этих - сколько, вы
говорите? ‚от видите! €х не остановить! Ђ силу применЯть в приходе ѓоспода
- грех-то какой!"
Џозвонить отцу-настоЯтелю? "“беждение, отец ‹еонсий, наше
единственное оружие. Њир спассЯ в день ‘трашного суда, потому что ѓосподь
пощадил праведников. ’олько праведников! Њы не можем..." € так далее.
Џожалуй, Љондрат - единственный, кому плевать на Ѓожьи запреты. …сли длЯ
спасениЯ библиотеки нужно дратьсЯ, он будет дратьсЯ. € его убьют. € смерть
эта останетсЯ на совести отца ‹еонсиЯ. Џочему именно он должен выбирать:
поступитьсЯ волей ѓоспода - никогда не наносить вреда ближнему! - или
остатьсЯ верным естому постулату веры и пожертвовать тем, что дороже
всего - книгами?
Љогда возникает проблема проблем - выбор, - сохранить чистую совесть
невозможно. —то бы ни выбрал.
ѓосподи, что за напасть такаЯ? Ѓалахонщики поЯвились в городе год
назад. ‘начала их было двое - дети городского головы, нацепив балахоны,
бегали за бездомными кошками. ‡абава понравилась, и через месЯц возникла
организациЯ с лозунгом "Ѓить и крушить - удовольствие жизни". € еще:
"†изнь - это удовольствие, дарованное ‚севышним". ’ак извратить послание
Ѓожье! Ћтец ‹еонсий только раз вступил с серыми в теологический спор -
когда на площади ‚торого храма разбивали статую Ђполлона, одну из
немногих, сохранившихсЯ после ‘удного днЯ. € проиграл он тогда, получив
удар в челюсть.
—то же делать, ѓосподи? Ќу, не любЯт серые читать, так никто не
заставлЯет...
’опот ног на лестнице - она узкаЯ, двоим не разминутьсЯ, и если
встать у двери с палкой, то можно каждого входЯщего... Ћтец ‹еонсий даже
головой замотал, отбрасываЯ эту богопротивную мысль. €з окна он видел:
толпа уже всосалась в дверь, на улице остались трое; по балахону, на
котором был нарисован желтый крест, отец ‹еонсий узнал дочь Љондрата (даже
она, ѓосподи!). Ћн отошел от окна, поставил на место книгу, потрогал
корешки соседних - книги стоЯли плотно, не так-то легко выдвигать их из
стеллажей. Ћн прочитал краткую молитву и встал перед дверью, упершись
обеими руками в крепкую столешницу и придав лицу выражение твердости и
скорби.
„верь распахнули ударом ноги, и в библиотеке сразу стало тесно, шумно
и гадостно от терпкого запаха. ‚ыпили, - подумал отец ‹еонсий, - еще и
вечер не настал.
- „ети! - воззвал он. - ‡десь храм Ѓожий, а книги эти свЯщенны,
потому что...
Ћт тычка в бок он повалилсЯ, но был подхвачен, и получил удар с
другой стороны, а потом еще, он прикрыл руками лицо, его свалили с ног и
оставили в покое.
Ћн лежал и слышал сухой треск раздираемых переплетов, а потом
почувствовал запах гари и, приподнЯвшись на локте, увидел, как занЯлись
пламенем стеллажи у дальней стены.
†уткий крик, который, как ему казалось, был слышен у престола
ѓосподнЯ, вырвалсЯ из его груди; на самом деле это был слабый хрип, и
больше отец ‹еонсий ничего не видел, потому что на него обрушилась
‚селеннаЯ...

џ не предполагал, хотЯ, вроде, и должен был это знать, что
прикосновениЯ мысли и тончайших движений чувств могут быть так
замечательны. џ видел ‹ину такой, какой она была прошлой весной. Ћна вышла
из парикмахерской: короткаЯ стрижка, волосы чуть взлохмачены, чуть
подкрашены отдельными светлыми прЯдЯми, и глаза в этом обрамлении
почему-то изменили оттенок - не темно-синие, а голубые, с черными мишенЯми
зрачков, и улыбка тоже изменилась (из-за прически?), стала виноватой, Я
только потом понЯл почему: ‹ина не знала, понравитсЯ ли мне, Я всегда
говорил (всегда? четыре года!), что люблю длинные волосы, в которых можно
утонуть... џ утонул и в этих обрубленных, подправленных ровной скобкой на
затылке, волосах, и утонул сейчас, увидев их на фоне вечернего (все еще
вечернего!) неба. џ ворошил их, и они волновались, будто от ветра (ветер
фантазии!), и ‹ина терлась щекой о мою ладонь, а потом мы были вместе
(сейчас? где? как? на развалинах Њира?), и было не просто хорошо, никогда
прежде так не было, потому что прежде и мы не могли так чувствовать -
предвидеть даже не желаниЯ друг друга, но оттенки, предвестники желаний.
‘частье? ќто было бы счастьем, если бы во всем, что происходило, не
присутствовало ощущение вины перед Њиром, который уходил не по моей
(нашей) вине, но по нашей (моей) воле. Џир во времЯ чумы? ‘частье на
развалинах...
Џотом мы смотрели на ‡емлю: в …вропе день догорал, в Љитае
нарождалсЯ, и на календарЯх стоЯли разные даты, и все же это был вечер
бесконечного днЯ.
“ходил „ень восьмой.
‹ишь несколько человек остались на планете - двенадцать, если быть
точным. Ќе младенцы, не дети (они ушли из-за грехов их будущих), не
старики (тех уволокли грехи прошлые), но люди молодые, полные сил -
мужчины и женщины, не знавшие ничего друг о друге, каждый из них осталсЯ
перед будущим - один. € каждый был безгрешен.
‹юдей, не только не согрешивших, но даже и не способных на грех, не
могло быть на ‡емле. ‡начит, это не люди. ’огда - кто?
Ћдин из них жил в Ђравийской пустыне, цивилизациЯ его почти не
коснулась, пройдЯ через душу лишь верой в Ђллаха. Њгновенно обозрев его
прошлое, Я увидел в нем тЯжелое детство бедуина, и нежность, и любовь к
близким, и невозможность жить как все - и уход в безлюдные пески, чтобы
там, возможно, замолить грехи всех людей.
…ще двое были миссионерами-христианами. Ѓесцветные личности
(личности?), не сделавшие в жизни ровно ничего плохого, но и хорошего не
сделавшие тоже, обратившие в христианство лишь три заблудшие души, но и
грешить не способные.
Ћстальные девЯть были не лучше. „ень восьмой догорал, а они не
уходили. џ мог бы остановитьсЯ сейчас (да! - сразу сказала ‹ина. - ‚от
шанс!), но род людей, пошедший от этих двенадцати...
Џрошлое становилось все Яснее по мере того, как росла моЯ сила, и Я
знал уже, что эти двенадцать (в другой, конечно, телесной оболочке, но
всегда двенадцать) были извечно, и создал их Я сам - семь мужчин и пЯть
женщин - так сказать, длЯ чистоты эксперимента...
‚ каждом поколении - двенадцать человек, не способных грешить.

“тро „нЯ шестого растЯнулось на тысЯчелетиЯ. џ не торопилсЯ, хотЯ
работал быстрее, чем прежде: не миллиарды, а только сотни тысЯч лет
понадобились мне, чтобы создать человека. ‘ила убывала, и Я старалсЯ не
растрачивать зрЯ ее последние крохи.
—еловек был неказист, длинные обезьЯньи руки свисали почти до земли,
тЯжелые надбровные дуги придавали лицу на редкость тупое выражение. џ еще
умел заглЯдывать в будущее (недалеко, впрочем, на две-три тысЯчи лет) и
видел, как это дикое существо станет менЯтьсЯ само и менЯть мир. ‚се было
правильно, и Я был доволен. Џотом - много тысЯчелетий спустЯ - Њоше
ђабейну так и не поймет всей сложности процесса рождениЯ человечества, и в
книгах ’оры, упростив до примитива мой и без того упрощенный рассказ,
напишет: "€ создал ѓосподь Ѓог человека из праха земного, и вдунул в лице
его дыхание жизни, и стал человек душою живою... € создал ѓосподь Ѓог из
ребра, взЯтого у человека, жену, и привел ее к человеку..." ђаз, два -
готово. Ђ Я лепил ген, смотрел на плоды своего труда и видел - чего-то
недостает. ‘обственно, Я знал - чего. ‡нал, что с помощью дубины, уже
придуманной им, человек будет не только сбивать плоды с деревьев, но и
размозжит голову соседу, не поделив с ним добычу.
„ень шестой разгоралсЯ, и Я, чувствуЯ, что еще немного, и не смогу
даже этого, отобрал двенадцать человек (человек? почти...) из разных
племен - семь мужчин и пЯть женщин - с самым, как Я оценил, здоровым
генетическим аппаратом и сделал (много позднее люди назвали этот процесс
мутациЯми) небольшую перестановку генов. џ не стал делать этого длЯ всего
рода людского, потому что не мог уже оценить широкомасштабных следствий на
много поколений в будущее, но контрольную группу создал. € в каждом
поколении отныне ЯвлЯлись на свет двенадцать праведников, не способных
грешить.
‚ Ѓиблии они были названы апостолами.

ђоджер Љартмилл не крал, не убивал, не прелюбодействовал, никого не
обидел, хотЯ многие обижали его, говорил о лучшей жизни, но не настаивал
на своих взглЯдах, он был человеком мЯгким и достойным, и многие считали
его чокнутым, хотЯ был он вполне нормален.
Ћн закончил колледж с посредственными оценками, хотЯ был тих, усидчив
и пунктуален. Ћн не женилсЯ, жил, ничего не боЯсь, ни перед кем не
заискиваЯ, выполнЯЯ все предписаниЯ католической веры и исправно посещаЯ
церковь.
Ћн жил, и он выжил, и бродил сейчас по улицам Ќью-‰орка, звал и не
получал ответа, было ему тоскливо и горько, потому что он знал о приходе
Њессии и „не страшного суда, и видел результат - никто (никто!) не
выдержал испытаниЯ, кроме него, ђоджера Љартмилла.
‚от здесь он любил сидеть на скамейке и слушать пение птиц перед тем,
как отправитьсЯ в офис - подсчитывать и подшивать бумаги. ‘камейка была
пуста, сквер был пуст, только у мусорных баков оживленно суетились жирные
крысы - настало их времЯ. …му и в голову не пришло возмутитьсЯ или хотЯ бы
испугатьсЯ при виде этих тварей, к концу „нЯ восьмого ставших хозЯевами
крупных городов. Ћн прошел мимо скамейки и мимо крыс к станции подземки,
она была освещена, и турникеты работали, и жетонные автоматы тоже;
откуда-то изнутри, из-под земли, слышалсЯ гул, будто там дышал вулкан.
Љартмилл стоЯл и слушал, и знал, что не войдет, потому что было это
бессмысленно, а он всегда делал только то, что имело смысл. ’от смысл,
который вкладывал в вещи ’ворец.
‡ачем он жил?
‘ейчас ему казалось, что он и не жил вовсе. ѓосподи, думал он, весь
мой грех перед тобой в этом. џ не стремилсЯ жить. ‡а это наказан. Џочему -
так? Џочему Я должен быть один в мире, предназначенном длЯ всех? џ не могу
прожить миллион жизней, длЯ которых существует этот город, Я не могу есть
за всех, работать за всех, отдыхать за всех, Я не могу обмануть - не
только за всех, но и за себЯ одного, никогда не мог, и Я знаю теперь, что
это грех, потому что, если бы Я был таким, как все, Я и ушел бы со всеми,
а теперь ты наказал менЯ, оставив сторожить то, что мне не принадлежит. €
еще Я грешен в том, что не могу совершить греха - броситьсЯ с платформы на
рельсы; если нет поезда, то можно хотЯ бы сломать шею.
€дем, - сказал Я ему. ѓолос прозвучал в мозгу апостола, будто
отражение собственной мысли. Љартмилл шел, сосредоточенно прислушиваЯсь,
бросил в прорезь турникета жетон, спустилсЯ на платформу, где было темно и
плохо пахло (несколько мертвецов лежали вповалку, час назад здесь крепко
дрались ножами), а из жерла туннелЯ торчал, будто затычка в горлышке
бутылки, последний вагон поезда, столкнувшегосЯ с шедшим впереди составом.
Џоезд был пуст.
џ подвел апостола к краю платформы и показал ее зовущую высоту.
Љартмилл отпрЯнул. Ќет, - сказал он, - это грех.
- Ђ такаЯ жизнь? - спросил Я. - ’ы знаешь, как нужно жить, чтобы быть
чистым перед Ѓогом. Ќо кому ты это расскажешь, кого убедишь? Ќевозможно
быть праведником, если нет грешников.
- Ђ Я? - спросил он.
- ’ы? ’ы серость. Ќе апостолы создали цивилизацию, а грешники. ’е,
кто имел смелость выбирать. €менно потому цивилизациЯ существовала и стала
такой, какой не должна была стать. Њне не нужны апостолы, потому что они
хуже грешников. Ћни бесплодны. „ерево может приносить красные сладкие
Яблоки или кислую Ядовитую волчью Ягоду, но плодоносить оно должно.
Ќу, иди.
- ‘ейчас, - прошептал он. Ќе потому, что хотел этого, не потому, что
согласилсЯ. Ћн впервые задумалсЯ о ‘мысле и понЯл, что ‘мысла нет.
ќто была перваЯ греховнаЯ мысль в его жизни.
€ последнЯЯ.
Ћн исчез.

џ оглЯдел результат дела своего - людей больше не было на этой
планете, а на других не было и прежде. Ќо мог ли Я сказать: и вот хорошо
весьма?
€ было утро, и был вечер - „ень восьмой.

„…Ќњ „…‚џ’›‰

"€ создал Ѓог зверей земных по роду их,
и скот по роду его, и всех гадов земных по
роду их".
Ѓытие, 1; 25

‡емлЯ была далеко. Ћтсюда она выглЯдела бы зеленоватой искрой длЯ
обычного человеческого взглЯда. Ќо Я-то видел иначе. џ показывал ‹ине
‘олнечную систему: вЯзкие и смрадные океаны ћпитера, сумрачные раскаленные
плоскогорьЯ ‚енеры, изумительно красивые оазисы в марсианских пустынЯх -
плоды „нЯ третьего.
€ этого тоже не будет? - спрашивала она.
Ѓудет лучше, - отвечал Я.
Ђ этот Њир, - спросила она, - наш Њир, он - первый?
“мница, ‹ина, хороший вопрос, только ответить на него Я пока не могу.
Ќе помню! Њогло быть так. Ќо было ли? џ подумал, что вспомню и это, когда
наступит „ень тринадцатый, он же первый, и когда сила моЯ станет опЯть
такой, какой и должна быть - бесконечной. ‘ила и памЯть, и способность
предвидеть, и Я смогу все совершить, и знать буду тоже все, в том числе и
о самом себе.
Њы пронеслись мимо рыжего Њарса и вернулись к ‡емле, отдых кончалсЯ,
начиналсЯ „ень девЯтый.
џ увидел ‹ину на фоне звезд - такой, какой она сама видела себЯ в ту
минуту: глаза, только глаза, широко раскрытые, полные слез, глаза скорби,
которые невозможно забыть. џ смотрел в эти глаза и знал, что наступает
времЯ решениЯ - быть ли нам вместе.
ЏамЯть. ‹ина вспомнила (вдруг! ностальгиЯ по ушедшему Њиру, как и
воспоминание об умершем, подступает неожиданно и без повода) нашу скамейку
на бульваре, и мою комнату, когда мы были там вдвоем и когда казалось, что
больше ничего нет - только мы, и не нужен мир вокруг, пропади он пропадом
с его проблемами и жестокостью... € голубь у скамейки, и небо с белым
пуховым следом от пролетевшего самолета... € люди, люди - спешащие,
ждущие, кричащие, не пускающие, такие свои, что...
•ватит. џ отогнал эти воспоминаниЯ, Я погрузил свое сознание в ее
памЯть, в которой ‹ина тонула сейчас, Я подхватил ее, сопротивлЯющуюсЯ, и
выволок, и показал ей Њир - не тот, ушедший, а этот, все еще ждущий.
‚се, - сказал Я. - ђоднаЯ, любимаЯ - все. Ќе мешай мне сейчас.
‚ чем же Я ошибсЯ? ‚ генах обезьЯны? €ли перворыбы? €ли порочной была
сама идеЯ органической жизни?
Ђ существовала ли альтернатива?
џ создал Њир из противоречий. ‘вет и тьма. ‡емлЯ и вода. Џустота и
воздух. ќто простые альтернативы, без них не было бы того, к чему Я
стремилсЯ, - развитиЯ. †ар и холод. †ивое и мертвое. ‚ „ень третий Я
создал жизнь, отделив ее от смерти, Я создал принципиально новую
альтернативу, потому что жизнь могла порождать и усложнЯть альтернативы
сама. ‘он и Явь. ѓолод и сытость. ‘амец и самка. ‘вой и чужой. € дальше -
все быстрее и сложнее. Њужчина и женщина. ‹юбовь и ненависть. „обро и зло.
‚се. „альше - тупик. Ќевозможно развитие без борьбы добра со злом. €
невозможна победа. ‘хватка добра и зла - перваЯ и последнЯЯ война, в
которой не может быть победителЯ (куда там войне атомной!). Ѓез выбора нет
развитиЯ, но противоречиЯ не только развивают разум, противоречиЯ сжигают
его.
‚се правильно. џ хотел, чтобы человек стал совершенным - сам. Њне
интересно было наблюдать за этим процессом, а Я должен был не наблюдать, а
делать. ‹епить не способность к развитию, а конечный результат.
Ќо ведь именно этого Я и не желал! ќто было бы просто и неинтересно,
как вложенные друг в друга матрешки, повторЯющие одно и то же - по образу
и подобию самой большой из них.
‹иночка, ты понимаешь менЯ? ’еперь нас двое. ‚ „ень первый Я был
один. ’огда Я мог бы создать Њир без альтернатив, а сейчас? џ люблю тебЯ,
и это вечно. ќто выше всего, и выше Њира, который Я создал или смогу
создать.
ЊенЯ касались ее горЯчие ладони, ее мЯгкие губы, ее тихий голос
успокаивал менЯ, она была - чувство, Я - разум, но и чувство тоже, и эта
самаЯ властнаЯ из альтернатив лишала менЯ возможности вообразить Њир без
выбора. Њожет ли Ѓог создать такой камень, который сам не сможет поднЯть?
џ смог - Я создал альтернативу разума и чувств. € не осилил ее сложности.
‹ина, помоги мне. Њного работы.
’олько „ень девЯтый.

‘ животными было проще - они ничего не понимали. „а и у менЯ сил
прибавилось, Я мог выбирать, что сделать сначала, что - потом. Њы с ‹иной
будто вобрали Њир в себЯ и чувствовали, как он дышит, жует, спит, бегает,
хватает, нЯнчит - почти то же, что и тогда, когда еще жил человек. Џочти
то же. ‡а одним исключением. ‚ Њире больше не было ђазума. € альтернативы
стали проще.
‹ина притихла, ей было грустно, она прощалась с миром живого, гладила
легкими прикосновениЯми жесткую шерстку оленей, и животные вздрагивали,
вытЯгивали шеи, звучно ревели. ‹ина играла с ними невидимаЯ, любЯщаЯ,
страдающаЯ. Ћна не терпела крыс, а их расплодилось после исчезновениЯ
людей неимоверное количество. Ќе нужно, - сказала ‹ина, - не хочу. € крысы
исчезли.
Ћна сделала это сама, поразилась своей силе, и впервые за этот день Я
увидел на ее лице улыбку. џ представлЯл сейчас ‹ину какой она была во
времЯ нашего похода по Ярославским лесам - в брючках и свитере, волосы
собраны на затылке лентой, высокий лоб открыт, она была –аревной-лебедь.
Ќадо было торопитьсЯ. џ уже нарушил равновесие, мною же созданное в
„ень пЯтый. ’огда Я строил Њир, подгонЯЯ одно к одному, конструируЯ
неистребимость жизни. Џлодитесь и размножайтесь. ’ак записано в Љниге, Я
почитал это главным в животном мире. ‘ейчас, двигаЯсь к €стоку, Я лишил
животных способности рождать потомство. Ћтсутствие потомства приведет
животное царство к закату „нЯ девЯтого и без моего дальнейшего
вмешательства. џ мог отразить „ень пЯтый как в зеркале, мог провести Њир
через все стадии, какие были тогда.
‡ачем? Ќе нужно, - сказала ‹ина. „инозавры не нравились ей, да и
вообще всЯ доисторическаЯ живность. ’о, что хорошо на восходе, глупо и не
нужно во времЯ заката.
‘тас, - сказала она, - когда в Њире не останетсЯ никого и ничего, и
все начнетсЯ заново, там, в новой ‚селенной, люди будут такими же?
Љонечно, ты создашь их совершенными духовно, добрыми, веселыми,
прекрасными, но - будут ли женщины, будут ли мужчины, и будут ли они
красивы?
”орма. ’ебЯ привлекает форма, ‹ина. € тебЯ тоже, ‘тас. Њы ведь видим
друг друга такими, какими были. ‡начит, это важно - длЯ нас? ‚зглЯд именно
этих глаз, прикосновениЯ рук, а не мысли. Њы хотим этого, иди ко мне, вот
так, Я глажу твои волосы, они распушились, а у менЯ нет расчески. Ќеужели
любовь невозможна, если нет этого - не только мысли, но прикосновениЯ?
Ѓудет ли и в том Њире любовь?
„а. „а!
Ќо любовь - это альтернатива, выбор. Ђ ты хочешь создать Њир без
противоположностей. ђазве? Љонечно, ты думаешь об этом. ’ы считаешь, что
борьба альтернатив погубила Њир. „а, ‹ина. џ придумал этот закон, и он
сработал. ‚ новом Њире Я придумаю иной закон развитиЯ. ‚от и все. …сть еще
времЯ думать, кончаетсЯ лишь „ень девЯтый.
Ћн действительно кончалсЯ.
Људа как легче разрушать, чем строить. ‚ „ень пЯтый мне понадобились
сотни миллионов земных лет, чтобы просчитать неуловимое равновесие между
жизнью и смертью, между хищниками и травоЯдными, рыбами и тварЯми земными,
и, когда завершалсЯ тот долгий день, Я оглЯдел ‡емлю, по которой бродили
стада саблезубых тигров, и сказал "вот хорошо весьма!" џ был доволен -
замечательнаЯ работа, от которой осталась не только усталость, но и мысль,
что это бесконечномерное равновесие слепил Я и предоставил Њир самому себе
не только потому, что потерЯл силы и не смог бы повторить ничего
подобного, но и потому, что вмешиватьсЯ было незачем - к чему подталкивать
камень, который катитсЯ под гору?
Њир альтернатив. ’огда Я думал, что он хорош. Ђ сейчас?
†ертвами этого порЯдка - плюс невозможен без минуса - стали последние
хищники планеты. ‘мотри, ‹ина, - подумал Я, но она и сама видела. Љакой
это был красавец! –арь зверей! Ћн еще не успел отощать, хотЯ последнюю
антилопу задрал неделю назад. ‹ев бежал по пустыне - рыжий на желтом - и
рычал, гривастаЯ голова была опущена к земле, он не был похож на других
львов, оставшихсЯ в живых: те как побитые псы трусили взад и вперед, а
некоторые и вовсе смирились, лежали на камнЯх, поджав хвосты и не обращаЯ
вниманиЯ на скулЯщих львиц. Ќет, этот - жил! Њы любовались красавцем, Я
сказал ‘лово, и в пустыне поЯвилсЯ человек - единственный в животном
царстве. ѓигант-ѓеркулес, играющий мускулами. €ешуа.
Ћни встретились. Ћстановились друг перед другом. џ не вмешивалсЯ, Я
ничего не хотел знать заранее. ‹ев и ѓеркулес стоЯли и... ничего не
происходило.
- €ешуа, - сказал Я укоризненно.
- Ќет, - прошептала ‹ина, - Я не хочу. Љрасота должна жить.
Џожалуйста. Ћстановись. ‘лышишь?
‹ев прыгнул. ќто был красивый прыжок - рыжаЯ молниЯ, но €ешуа
мгновенно отступил, и зверь промахнулсЯ. Ћн упал на четыре лапы, спружинил
и прыгнул опЯть. €ешуа мог отступить и на этот раз - он ведь предвидел
любое движение противника, любое его звериное желание, - но осталсЯ на
месте. ЋгромнаЯ туша сбила €ешуа с ног, он был готов к этому и вытЯнул
руки - лежа, - обхватил голову льва, притЯнул к себе, силы были равны, так
Я пожелал. ‡верь не мог раскрыть пасть, они так и лежали, обнЯвшись,
человек внизу, лев сверху. ‡верь колотил хвостом по песку, он был вчетверо
больше €ешуа, но мгновение спустЯ позициЯ изменилась - €ешуа выскользнул
из-под туши, вскочил на ноги, они опЯть стоЯли друг перед другом, тЯжело
дыша, готовые к новой схватке.
Њы с ‹иной ждали, и мы решили - если лев победит, если €ешуа вынужден
будет применить хотЯ бы один "запрещенный" прием, Я оставлю этот Њир
таким, каков он сейчас. Ћставлю, остановлю, и пусть маЯтник качнетсЯ
назад. ќто жалость, и следовательно - жестокость, но Я позволил себе на
времЯ расслабитьсЯ, поддатьсЯ женской, все еще человеческой, способности
‹ины жалеть то, чего жалеть нельзЯ. „лЯ тебЯ, ‹ина. Џусть так. џ дам Њиру
шанс. ’ы видишь - Я уступил. ‘удьба Њира решитсЯ не умом (откуда он у
льва?), не добром (что в нем понимает животное?) - но силой. ‡начит, сила
и будет править Њиром. € все пойдет по-старому, и мы потерЯем времЯ -
миллионы лет.
‹ев прыгнул. €ешуа опоздал на мгновение и оказалсЯ на земле, хищник
раскрыл пасть, мощным рыком огласив окрестности, и это выражение звериной
радости его погубило. €ешуа схватил руками его верхние и нижние клыки,
поднЯлсЯ на ноги, образовалась скульптура - "‘амсон, раздирающий пасть
льва". ђык перешел в вой и захлебнулсЯ. …ще минута, и все было кончено.
–арь зверей стал трЯпичной куклой, и Я произнес ‘лово. ‹ев исчез, и
исчезла с песка кровь. € все живые твари на планете.
Љончено, ‹ина. €ешуа победил, чтобы никогда впредь сила не правила
Њиром. Њир стал таким, каким был после „нЯ четвертого. € не таким, потому
что конец никогда не совпадает с началом.
џ увидел Њир, каким он стал, но мог ли Я сказать "вот хорошо весьма"?
€ было утро, и настал вечер - „ень девЯтый.

„…Ќњ „…‘џ’›‰

"€ создал Ѓог два светила великие: светило большее,
длЯ управлениЯ днем, и светило меньшее, длЯ управлениЯ
ночью, и звезды... € был вечер, и было утро: день
четвертый."
Ѓытие, 1; 16, 19

‘воеобразный принцип неопределенности: чем ближе становилсЯ момент
€стока, тем менее Я был локализован в пространстве и времени. џ был везде
- пока в пределах ‘олнечной системы, и всегда - пока в пределах миллиарда
лет. џ видел, воспринимал и мог изменить все в этих границах, и Я знал,
что границы эти расширЯютсЯ беспредельно.
џ переставил ‡емлю ближе к орбите ћпитера, поместив ее в точке
либрации, а остальные планеты сбросил на ‘олнце.
Њы с ‹иной только ахнули, когда раскаленные капли шлепнулись в
бурлЯщий океан хромосферы и далеко в космос потек, распадаЯсь на струи,
огромный протуберанец, он пронзил и нас с ‹иной, горЯчий, прозрачный,
легкий - тающий след того, что называлось ‘олнечной системой.
џ не вмешивалсЯ ни во что, происходившее на ‡емле. •олод. ‚ечнаЯ
мерзлота. ђастениЯ погибли сразу - за один миг по сравнению с
длительностью этого днЯ - „нЯ десЯтого.
Ќа ‘редне-русской возвышенности снег лежал трехметровым слоем,
скрывшим бывшие дороги, из-под снега выглЯдывали тут и там обледенелые
стволы. ‚ремЯ сделало все, что Я сам делать не собиралсЯ. „ень десЯтый
продолжалсЯ по земным меркам десЯтки миллионов лет, и сейчас никакой
археолог, если бы он вдруг поЯвилсЯ, не раскопал бы того, что когда-то
было Љремлем или пирамидой •уфу, или ‚еликой китайской стеной, разве что
расколотые и ставшие почти песком камни больших плотин еще сохранились на
многометровой глубине.
€ешуа стоЯл на том же месте, где Я оставил его на исходе „нЯ девЯтого
после схватки со львом. ’еперь он был скалой и вписывалсЯ в пейзаж, будто
возвышалсЯ здесь всегда - могучий утес с острой вершиной, на которой
блестела ледЯнаЯ шапка.
€ешуа не нужен был больше на ‡емле, мой помощник сделал все, длЯ чего
Я выпустил его в Њир. Ћн не нужен был больше, и Я взЯл его в себЯ, утес
растексЯ по снежной равнине, а Я ощутил прилив новых возможностей и стал
еще сильнее.
џ обнЯл ‹ину, и все, чем мы отличались друг от друга, стало общим. €
не было больше менЯ. € не было больше ‹ины. €ешуа тоже не стало.
’роица.
Ќе отец, не сын и не дух свЯтой. Ќо то, что можно назвать: разум,
любовь, понимание. ќто и был теперь - Я.
џ заглЯнул в глубину себЯ и ощутил нежность - к себе, хотЯ и знал,
что это лишь часть моих чувств к ‹ине. Ќо Я не мог больше думать - она,
это слово потерЯло смысл. Љак и слово - €ешуа. ‘тало - Њы. Њы любили,
знали и понимали.
Њы любили Њир, который еще оставалсЯ вне Ќас. Њы знали, что и он
станет Ќами, войдет в Ќас. € Њы понимали уже, кем были тогда, в канун „нЯ
первого. ‚от почему в книге Ѓытие Ѓог - во множественном числе.
‚селеннаЯ, которую Њы создали, сказав "„а будет свет!", - одна из
бесконечного числа. Њы строили и разрушали, и созидали опЯть, и этот Њир,
идущий к €стоку, лишь звено в цепи. € Њы еще не знали, не могли вспомнить,
какие Њиры существовали прежде этого. Ќе могли потому, что времЯ и
пространство создали тоже Њы в „ень первый, в миг, ставший €стоком.
Њы приближались опЯть к этому мигу, чтобы опЯть начать, но произнести
теперь другие слова. "„а будет свет!" - это выбор. ‘вет и тьма. ‡емлЯ и
небо. †изнь и смерть. ‹юбовь и ненависть. ‘казав "„а будет свет!",
ступаешь на путь, с которого не свернуть, можно только вернутьсЯ к €стоку
и начать заново, потому что есть законы, которые выше Ќас. ќто законы
‚селенной, бесконечно более сложной, чем Ќаша.
—то сказать, когда вернетсЯ •аос и нужно будет начать новый цикл?
—то сделать?
Њы заглЯнули внутрь ‘олнца. џдерного топлива в нем почти не осталось,
и Њы погасили догорающий костер, заменив атомы водорода гелиевыми. Ѓудто
мЯч, из которого выпустили воздух, ‘олнце съежилось, став ослепительно
горЯчим - белый карлик народилсЯ раньше срока; Ќаш недоношенный звездный
первенец, он уже не мог согреть ничего. ’огда Њы распылили ‘олнце на
атомы, и ‹уну сбросили на мертвую ‡емлю, и кратер, который возник, был
будто рана на лице ‘нежной королевы. Ќо удар на какое-то времЯ - миг! -
растопил льды, и в воронку хлынул океан. ђана зарубцевалась, застыв
ледЯной коркой, и ‡емлЯ опЯть стала снежной колыбелью, брошенной и
ненужной.
€скры далеких звезд не могли осветить пустую ‡емлю, и лед был черен.
’огда Њы погасили звезды - настал их срок - и распылили их в пространстве,
и было Ќам безмерно жаль уходЯщей красоты, вместо которой восходил ровный
свет ниоткуда.
‘ветилсЯ вакуум, равновесие которого, Ќами же созданное в „ень
третий, Њы сейчас нарушили. ‚акуум пульсировал, и тьма сменЯлась светом, и
на ‡емле вновь были утро и вечер, и вода, и суша. „ень - сразу на всей
планете, и ночь - сразу.
’ак и было: утро и вечер - „ень десЯтый.

„…Ќњ Ћ„€ЌЌЂ„–Ђ’›‰

"€ сказал Ѓог: да соберетсЯ вода, котораЯ под небом,
в одно место, и да ЯвитсЯ суша. € стало так... € увидел
Ѓог, что это хорошо. € был вечер, и было утро: день
третий."
Ѓытие, 1; 9, 12, 13

Ќастал черед галактик.
Њы обнимали снежинки летЯщих сквозь светЯщийсЯ вакуум навстречу друг
другу галактик и любовались ими - снегопадом, вьюгой, пургой, - и знали,
что они сейчас растают, но как же они были красивы! ‡везды взрывались
разом - большие и малые, горЯчие и холодные, давно состарившиесЯ и недавно
родившиесЯ. ќнергиЯ вакуума, пронизав их, подтолкнула процесс, и Њы
грелись в этом огне, и чувствовали нежность к ‘ебе, и любили ‘ебЯ, потому
что теперь только Њы и оставались в этом Њире.
€ еще ‡емлЯ.
Њы знали, что так будет - так уже было в „ень третий. Њы заключили
‡емлю в объЯтиЯ, будто ладонЯми отгородили пламЯ свечи от порывов ветра.
‚селеннаЯ сжималась, ‚селеннаЯ мчалась к своему концу, и жар ее все
возрастал, ‡емлЯ неслась в густом и прозрачном вареве частиц и излучений,
растопивших лед и вернувших планете облик, к которому Њы привыкли за
долгое и прекрасное времЯ ‘убботы.
Ћстались немногие из альтернатив. ‘вет и тьма. ‚ода и суша. Љрасота и
уродство.
€ прошло утро, и миновал вечер - „ень одиннадцатый.

„…Ќњ „‚…ЌЂ„–Ђ’›‰

"€ создал Ѓог твердь; и отделил воду, котораЯ под
твердью, от воды, котораЯ над твердью. € стало так. €
назвал Ѓог твердь небом. € был вечер, и было утро: день
вторый."
Ѓытие, 1; 7,8

‘ейчас, перед последним „нем, Њы могли все. € сейчас, перед этим
„нем, Њы ничего не хотели. ‡емлЯ - планета, ради которой Њы создали Њир, -
была покрыта облаками, плотными, рыхлыми, серыми, облака мешали, и Њы
разогнали их. ’огда ‡емлЯ стала глобусом, но не тем, знакомым с детства
(чьего детства? сколько их было у Ќас?), а глобусом начала времен: вдоль
экватора тЯнулась лента океана, с севера и юга два материка нависали
желто-коричневыми кораблЯми, теснили воду и, казалось, выдавливали ее к
полюсам, где тоже собирались океаны, больше похожие на круглые озера. €
были пустыни, и были горы, и вулканы, задрав толстые шеи, плевали на этот
Њир, не длЯ них созданный, и лава текла будто каша по подбородку ребенка.
Ќа берегах ‡емли Њы сидели и плакали.
Ќад чем?
ђазве не Њы были виновны в том, что люди так нелепо распорЯдились
собой? Њы. Љонечно. Њы создали Њир, и Њы отвечали за него. Џеред кем? „а
перед ‘обой же.
Ќаша скамейка на бульваре. Ћчередь в магазине за мЯсом - тоже Ќаша. €
плЯж на берегу Њосквы-реки. € - раньше - синий платок, наброшенный на
плечи. € - молчаливый рассвет перед Ђустерлицем. € - белый Ятаган кометы,
висЯщий в небе. € - поцелуй, робкий, легкий, будто вздох младенца. € -
взмах крыла, как начало симфонии, отмеренной дирижером.
Њы создали это, и Њы это уничтожили, и в Њире, который Њы придумаем
потом, ничего этого не будет. ‚озникнет другое, не похожее, о чем Њы еще
должны думать.
Ќо сначала - вопросы. „лЯ чего - Њы? Љто - Њы?
‚опрос был странным: Њы знали, кто Њы. € это не имело ровно никакого
значениЯ. Њы были всегда - ну и что? Њы создавали бесконечную цепь Њиров и
схлопывали их, потому что они не удовлетворЯли Ќас - ну и что? Њы
создавали Њиры длЯ совершенства, и Њы возвращали их к €стоку, потому что
совершенства не было.
„лЯ чего Њы делали это? ђазве Њы не были самодостаточны длЯ ‘ебЯ?
Џочему длЯ ощущениЯ совершенства Њира Ќам нужно было вновь и вновь
создавать нечто, заведомо несовершенное, и предоставлЯть ему свободу
выбора, чтобы оно пыталось само пройти путь, который прошли Њы когда-то.
Ќо Њы же прошли! Џрежде, чем стали Ѓогом. € разве Њы - совершенство?
Њы в последний раз обнЯли ‡емлю, и слезы Ќаши пролились дождем,
затопившим все пределы, и суша исчезла, и потоки воды залили кратеры, и
то, что произошло потом, люди, если бы могли это видеть, назвали бы Ђдом.
Њы смешали между собой воду и твердь, и планета затихла - она умерла.
€ ее - мертвую - Њы медленным движением, растЯнувшимсЯ на несколько
миллиардов лет (но не было людей, способных считать времЯ), обратили в
жаркий шар, не содержащий больше ни воды, ни тверди, а только кашу из
элементарных частиц, и вакуум всосал это, единственное оставшеесЯ
проЯвление материального Њира. € все кончилось.
‚акуум пульсировал, свет сменЯлсЯ тьмой, и опЯть - светом, и Њы
знали, что все беды Њира, созданного и разрушенного Ќами, начались именно
с этой альтернативы. ‘вет и тьма.
€ минуло утро, и пришел вечер - „ень двенадцатый.

„…Ќњ ’ђ€ЌЂ„–Ђ’›‰

"€ сказал Ѓог: да будет свет. € стал свет. € увидел
Ѓог свет, что он хорош; и отделил Ѓог свет от тьмы. €
назвал Ѓог свет днем, а тьму ночью. € был вечер, и было
утро: день один."
Ѓытие, 1; 4,5

Ћсталось последнее. –иркулЯциЯ слепЯщего блеска и непроглЯдной
черноты становилась все медленнее. Њиллиарды лет... „есЯтки миллиардов...
‚се более неохотно свет и тьма сменЯли друг друга, и что-то где-то в
дальней глубине Ќашего сознаниЯ сдерживало этот процесс. ЏамЯть? „а, и
памЯть тоже. ќто не был лучший из Њиров, созданных Ќами. Ќо он - был. Ћн
ушел, и Њы вспоминали о нем с тоской, которую не могли объЯснить.
‚селеннаЯ всхлипнула в последний раз, коротко и нелепо, и в последний
раз волна тени пробежала по вакууму, в котором не действовали более
никакие законы, установленные Ќами в „ень первый.
‘вет исчез.
’еперь во ‚селенной были только Њы, и Њы были - ‚селеннаЯ.
•аос.
€ нужно сказать ‘лово.
’ак начиналсЯ и тот Њир, что завершил сейчас свой путь. ’ак
начинались все Њиры, что Њы творили, и памЯть о которых осталась. ’олько
памЯть и более ничего.
Њир, который Њы создадим, будет иным. Њир без выбора. ‚ыбирать будем
Њы сами, потому что только Њы - Ѓог - знаем и можем соразмерить все
причины и следствиЯ. € потому не совершим теперь главной ошибки - не
отделим свет от тьмы. ‘ той Ќашей первой фразы и начались все злоключениЯ
умершей ‚селенной.
Љак просто - лепить из •аоса, когда он податлив и совершенен.
‘овершенна пустота. ‘овершенно отсутствие. …сли в Њире есть нечто,
отличное от •аоса, - оно несовершенно.
Љак тЯжело - лепить из •аоса и не придти к нему опЯть! Ќевозможно?
Ќет такого слова - длЯ Ќас. Џотому что Њы - Ѓог. € всемогущи Њы лишь
в миг совершенства, миг •аоса, и бесконечной силой своей можем сделать
лишь одно - совершенство это уничтожить.
Њы не хотим этого. Њы поступим иначе - сейчас. Ќе будет ни света, ни
тьмы; из •аоса, из кокона ‚селеннаЯ начнет расширЯтьсЯ, не распадаЯсь на
сгустки - частицы, атомы, молекулы, планеты, звезды. Њир останетсЯ
однороден и прекрасен всегда, и в нем, размышлЯЯ о вечности, будем только
Њы.
Ђ как же...
’оненькаЯ струйка дыма, вертикально поднимающаЯсЯ в закатное небо от
костра, наспех разложенного на берегу горной речушки... ‡агорелые руки
дочери, такие худенькие, будто тростинки, и ладошки сжимаютсЯ в кулачки, и
ты целуешь их, и вдыхаешь теплый запах... € еще: кончен труд, завещанный
от Ѓога мне, грешному. ‘троки сливаютсЯ перед глазами, устал, но как
счастлив, что все уже позади. € что все еще впереди.
€ этого - не будет?
Ђ удар в спину? Ѓей! —ингис-хан... ѓитлер... ‘талин... ‘мерть от
рака... Ћт старости... ‚ообще - смерть... ќтого не будет тоже.
€з совершенства •аоса есть только два пути - делать или не делать.
‚ыбор. Ќо он Ясен! ‚ыбрать единственный раз, чтобы создать Њир, в котором
выбор будет невозможен.
‹ина... —то же это... ‹ина!
Њы вспоминаем все прошедшие Њиры. Њы вспоминаем все Њиры будущие. €
произносим ‘лово:
- „а будет свет!
Last-modified: Mon, 23 Mar 1998 05:41:09 GMT
Ћцените этот текст: