 галопом по дорожке,
котораЯ вела к воротам виллы.
   ‘тарые слуги Њессалы стоЯли на  площадке,  словно онемев.  Ћни пришли в
себЯ  только через несколько минут,  когда цокот копыт,  становившийсЯ все
глуше и глуше, наконец совсем затих вдалеке.
   Ќевозможно  описать  горе  ‚алерии,  ее  мучениЯ  и  слезы,  когда  она
благодарЯ заботам рабынь пришла в себЯ и узнала об отъезде ‘партака.
   ‘партак  же  замкнулсЯ  в  себе;  на  лице  его  отражались только  что
пережитые страданиЯ,  морщины перерезали его  лоб,  и  он  все пришпоривал
конЯ,  как  будто хотел унестись прочь от  терзавшей его  тревоги и  горЯ,
гнавшегосЯ за  ним.  €  конь  его  летел,  как  вихрь,  опередив почти  на
расстоЯние двух выстрелов из лука весь отрЯд, скакавший во весь опор.
   ‘партак все  думал о  ‚алерии,  о  том,  как будет она горевать и  лить
слезы,  когда придет в себЯ.  Ќевольным, судорожным движением он пришпорил
конЯ,  и  тот мчалсЯ,  распустив по  ветру гриву,  тЯжело дыша и  раздуваЯ
ноздри, из которых валил пар.
   Ћбраз  ‚алерии  неотступно  стоЯл  перед  глазами  ‘партака, он пыталсЯ
отогнать  его,  но  тогда  перед ним возникало личико Џостумии, прелестной
белокурой  девочки,  живой, смышленой, котораЯ во всем, кроме черных глаз,
унаследованных   от   матери,   была   точной   копией   отца.  ЉакаЯ  она
очаровательнаЯ!  €  такаЯ  ласковаЯ!  ’акаЯ милаЯ! ‚от она тут, перед ним,
весело протЯгивает к нему свои пухлые ручонки... € он с тоскою думал, что,
может быть, никогда больше не увидит ее. € снова безотчетно вонзал шпоры в
окровавленные бока своего злосчастного скакуна.
   Ќеизвестно,  что сталось бы с конем и всадником, если бы, к счастью длЯ
них обоих, в голову ‘партаку не пришли другие мысли:
   - Ђ вдруг ‚алериЯ так и не очнулась?  €ли,  быть может, при вести о его
неожиданном отъезде ее  опЯть сразил обморок,  еще более продолжительный и
опасный, чем первый? Ђ может быть, она больна и больна серьезно? Ђ вдруг -
но это невероЯтно,  этого не может,  не должно быть -  любимаЯ женщина,  к
величайшему несчастью...
   Џри этой.  мысли он изо всей силы стиснул коленЯми бока лошади,  сильно
дернул повод и сразу остановил благородное животное.
   ‚скоре ‘партака догнали его товарищи и остановились позади него.
   - Њне нужно вернутьсЯ на виллу Њессалы,  - мрачно произнес ‘партак, - а
вы следуйте в ‹абик.
   - Ќет!..
   - Ќи за что! - ответили в один голос конники.
   - Џочему же? Љто может мне это запретить?
   - Њы! - раздались голоса.
   - Ќаша любовь к тебе! - крикнул кто-то.
   - ’воЯ честь! - добавил третий.
   - ’вои клЯтвы! - вскричали другие.
   - Ќаше дело, которое без тебЯ погибнет!
   - „олг! ’вой долг!
   ЏослышалсЯ ропот, нестройные возгласы, почти единодушные просьбы.
   - Ќо вы не понимаете,  клЯнусь всемогуществом ћпитера, что там осталась
женщина,  которую Я боготворю. Ѓыть может, она сейчас умирает от горЯ... и
Я не могу...
   -  …сли, к несчастью - да не допустЯт этого боги! - она умерла, ты себЯ
погубишь, а ее не спасешь; если же твои опасениЯ напрасны, то длЯ твоего и
ее спокойствиЯ достаточно будет послать туда гонца, - сказал декурион, - и
в голосе его звучали уважение к горю ‘партака и трогательнаЯ преданность.
   - ‘тало быть,  чтобы избежать опасности,  котораЯ может угрожать мне, Я
вместо себЯ подвергну ей  другого?  Ќет,  призываю в  свидетели всех богов
Ћлимпа, никто не скажет, что Я способен на такую низость!
   - џ,  ничем не рискуЯ,  вернусь на виллу Њессалы, - громко и решительно
произнес один из конников.
   - Љаким образом? Љто ты?
   -  џ  один  из  преданных  тебе  людей  и готов отдать за тебЯ жизнь, -
отвечал конник, подъехав на своем скакуне к ‘партаку. - џ не рискую ничем,
потому  что  Я  латинЯнин, хорошо знаю эти краЯ и Язык страны. ‚ первой же
крестьЯнской  хижине  Я  переоденусь в крестьЯнское платье и отправлюсь на
виллу ‚алерии Њессалы. Џрежде чем ты доедешь до Ќолы, Я привезу тебе самые
подробные вести о ‚алерии.
   - …сли Я не ошибаюсь, - сказал ‘партак, - ты свободнорожденный ђутилий.
   - „а,  -  ответил всадник,  -  Я ђутилий. џ рад и горжусь, ‘партак, что
после  всех  твоих  блестЯщих побед  ты  узнал  менЯ  среди  десЯти  тысЯч
гладиаторов!
   ђутилий  был  храбрый  и  благоразумный  юноша;   на  него  можно  было
положитьсЯ,  поэтому ‘партак уступил просьбам своих солдат и согласилсЯ на
предложение латинЯнина.  ЏродолжаЯ путь  во  главе отрЯда,  фракиец вскоре
очутилсЯ у небольшой виллы. Џока ђутилий переодевалсЯ, ‘партак на дощечке,
которую ему дал владелец виллы,  написал по-гречески нежное письмо ‚алерии
и передал его юноше.  ђутилий пообещал отдать письмо ‚алерии в собственные
руки.
   Ќемного  успокоившись,   ‘партак  пустил   своего  конЯ   рысью   и   в
сопровождении гладиаторов поскакал по  дороге,  котораЯ вела из  ’ускула в
‹абик.
   Ќа  рассвете они  прибыли туда,  где  их  с  нетерпением ждал Њамилий с
двумЯстами пЯтьюдесЯтью всадниками. Ќачальник этого отрЯда конницы доложил
вождю, что за истекшие сутки жители были сильно напуганы набегом на ‹абик,
поэтому он  считает более благоразумным,  не дожидаЯсь наступлениЯ вечера,
немедленно покинуть эти места и ускоренным маршем идти к Ђквину.
   ‘партак  согласилсЯ с  разумными доводами ЊамилиЯ;  не  терЯЯ  времени,
отрЯд выступил из  маленького лагерЯ у  ‹абика и  отправилсЯ по преторской
дороге к  Џренесте.  ѓород  осталсЯ по  левую  руку,  а  конники повернули
направо  и  выехали на  ‹атинскую дорогу.  Ћни  скакали весь  день  и  всю
следующую ночь и только на рассвете,  почти совсем загнав лошадей, прибыли
в Ђлетрий, где ‘партак велел отрЯду сделать привал и отдыхать весь день.
   Ќа  следующую ночь он направилсЯ быстрым маршем в ”ерентин, прибыл туда
через  два часа после восхода солнца и тотчас двинулсЯ дальше, в ”регеллы,
так  как узнал от римских легионеров, дезертировавших в лагерь гладиаторов
из  войска  ‚ариниЯ,  стоЯвшего  в  Ќорбе,  что  многие  из жителей ‹абика
приходили  к  ‚аринию и рассказывали ему об отрЯде гладиаторских конников,
замеченных  около  ’ускула,  и  что  претор разделил свою кавалерию на два
отрЯда,  по  пЯтьсот человек в каждом; один отправил в погоню за врагом до
самого  ’ускула,  а  другой  с минуты на минуту мог поЯвитьсЯ в ”ерентине,
куда  его  направил ‚ариний длЯ того, чтобы преградить дорогу гладиаторам,
возвращавшимсЯ  после  набега,  и  отрезать  им  путь к спасению, лишив их
возможности вернутьсЯ в аквинский лагерь.
   ‘партак  немедленно оставил ”ерентин, не даваЯ отдыха своим конникам до
тех  пор, пока они не добрались до ”регелл; оттуда в полночь он двинулсЯ в
Ђквин, куда и прибыл на рассвете.
   ‚ечером приехал ђутилий и привез фракийцу утешительные вести о здоровье
‚алерии,  а также и письмо от нее,  очень нежное, хотЯ и полное упреков, в
ответ на несколько страстных строк ‘партака.
   ‚  письме ‚алериЯ сообщала своему возлюбленному,  что  теперь она будет
посылать ему  в  лагерь  письма через  ‹ибедиЯ,  старика домоправителЯ,  и
настойчиво просила,  чтобы  ‘партак писал  ей  и  пересылал письма тем  же
путем.  —то касаетсЯ ‹ибедиЯ,  то он всегда готов был с радостью исполнить
любое  желание  своей  госпожи,  и  нетрудно  себе  представить,  с  каким
восторгом он принЯл предложение ездить в лагерь гладиаторов,  где он будет
иметь возможность повидать и обнЯть своих сыновей.
   Ќа следующий день,  посоветовавшись с  ќномаем,  Ѓорториксом и  другими
начальниками легионов,  ‘партак,  как  это и  было решено раньше,  оставил
Ђквин и во главе двадцати тысЯч гладиаторов направилсЯ в Ќолу, куда прибыл
после  пЯтидневного перехода.  ’рудно описать,  с  какою радостью двадцать
пЯть  тысЯч  гладиаторов,  стоЯвших  лагерем  под  Ќолой,  встретили своих
собратьев, покрывших себЯ славою побед и возвращающихсЯ из Ђквина.
   ‚  продолжение  трех  дней  весь  лагерь  в Ќоле пел и веселилсЯ. ‘овет
военных   руководителей   ‘оюза  угнетенных  решил  оставить  здесь  армию
гладиаторов  на зиму, знаЯ, что с наступлением холодов, дождей и снегопада
можно  не  опасатьсЯ  ‚ариниЯ,  даже  если  бы  войско  у  него  было  еще
многочисленнее и сильнее и не пришло бы в расстройство после поражениЯ под
Ђквином.  Ќо  гладиаторы  понимали  также,  что было бы безумием мечтать о
походе  на ђим, против которого „аже в дни поражениЯ при Љаннах, когда ђим
был  в  полном  упадке,  а  карфагенЯне  действовали в более благоприЯтных
условиЯх,  чем  теперь  гладиаторы,  ничего  не  мог сделать сам ѓаннибал,
величайший полководец того времени, - ‘партак ставил его много выше Љира и
Ђлександра Њакедонского.
   ѓладиаторы покинули прежний лагерь и разбили новый,  более обширный,  с
глубокими рвами и высоким частоколом.
   Љак только гладиаторы расположились в своем новом лагере, ‘партак решил
произвести  давно   уже   задуманную  им   реорганизацию  своих  легионов:
сформировать их по национальностЯм,  к которым принадлежали восставшие, то
есть распределить их с таким расчетом,  чтобы одни легионы состоЯли только
из германцев, другие - только из галлов, третьи - из фракийцев, греков или
самнитов.  •отЯ  этот новый порЯдок представлЯл некоторые неудобства,  так
как мог вызывать соперничество и распри между отдельными легионами,  но он
имел  и  огромное преимущество -  более тесную сплоченность воинов каждого
легиона.  ‚ождь гладиаторов преследовал при этом и другую, не менее важную
цель:  разбив  свое  войско на  отдельные корпуса по  национальностЯм,  он
хотел,   чтобы  во   главе  каждого  корпуса  стоЯл  военачальник  той  же
национальности, чтобы солдаты больше доверЯли ему.
   …жедневно  в  лагерь  прибывали  все новые группы гладиаторов, и войско
восставших уже насчитывало пЯтьдесЯт тысЯч человек. ‘партак сформировал из
них  десЯть  легионов,  по  пЯти  тысЯч человек в каждом, подразделив свою
армию  следующим  образом:  два  первых легиона, состоЯвшие из германцев и
подчиненные  ‚ильмиру  и  Њероведу,  образовали  первый корпус под началом
ќномаЯ;  третий,  четвертый,  пЯтый  и  шестой  легионы,  в состав которых
входили  галлы,  подчиненные  Ђрториксу,  Ѓорториксу, Ђрвинию и Ѓрезовиру,
образовали  второй  корпус,  и  во  главе его был поставлен Љрикс; седьмой
легион,  состоЯвший  из  греков,  возглавлЯл  храбрый ”ессалоний, родом из
ќпира;   начальником   восьмого  корпуса,  состоЯвшего  из  гладиаторов  и
пастухов-самнитов,  был  назначен  латинЯнин  ђутилий; в восьмом и девЯтом
легионах  были  собраны  фракийцы, и командование над ними ‘партак поручил
двум  начальникам,  их  соотечественникам, отличавшимсЯ мужеством, большой
силой  воли,  греческой  образованностью  и  острым  умом.  Ћдин  из  них,
начальник  девЯтого корпуса, пЯтидесЯтилетний Њессембрий, был беспредельно
предан  ‘партаку,  исполнителен  и усерден; десЯтый легион возглавлЯл юный
Ђртак,   которого   фракийцы  считали  самым  отважным  гладиатором  после
‘партака.  Џоследние  четыре  легиона образовали третий корпус под началом
ѓраника,  родом  из  €ллирии;  этот  тридцатипЯтилетний иллириец, высокий,
смуглый  и черноволосый красавец, всегда был серьезен, спокоен, молчалив и
пользовалсЯ  славой  храбрейшего  из  десЯти  тысЯч гладиаторов равеннских
школ.
   Љонницу, насчитывавшую до трех тысЯч всадников, ‘партак разбил на шесть
отрЯдов.  Љомандование ею он поручил Њамилию. ‚ерховным военачальником под
единодушные восторженные клики пЯтидесЯти трех тысЯч гладиаторов был снова
избран ‘партак, доказавший свою доблесть и искусство полководца.
   —ерез неделю после такого переустройства армии фракиец решил произвести
смотр своему войску.
   Љогда ‘партак,  в  обычных своих доспехах,  верхом на коне под скромным
чепраком,  с простой уздечкой и поводьЯми,  показалсЯ на равнине,  где три
корпуса  были  построены в  три  линии,  из  груди  пЯтидесЯти трех  тысЯч
гладиаторов вырвалось единодушное приветствие, подобное раскатам грома:
   - ‘лава ‘партаку!..
   ‚озглас  этот  гремел  многократно  с  неистовой силой; когда же стихли
приветственные  клики  и  отзвучал  исполненный  на фанфарах гимн свободы,
который  стал боевым гимном гладиаторов, поЯвилсЯ ќномай на высоком гнедом
апулийском  коне,  и,  остановившись  перед  первой  линией войск, крикнул
громовым голосом:
   - ѓладиаторы! ‘лушайте менЯ!
   ‚о  всех  рЯдах  воцарилась  глубокаЯ  тишина. ѓерманец, сделав краткую
паузу, сказал:
   - …сли  наша  армиЯ во  всем,  до  самых мелочей,  создана по  римскому
образцу,  отчего же  наш верховный вождь не  имеет ни  знаков отличиЯ,  ни
почестей, которые воздают римским консулам в их войсках?
   - €мператорские знаки отличиЯ ‘партаку! - вскричал Љрикс.
   - €мператорские знаки отличиЯ ‘партаку!  - в один голос воскликнули все
пЯтьдесЯт три тысЯчи воинов.
   Ќаконец шум  утих,  и  ‘партак,  лицо  которого побледнело от  сильного
волнениЯ, подал знак, что хочет говорить.
   - Ћт всего сердца благодарю вас,  мои соратники и „орогие мои братьЯ по
несчастью,  - сказал он, - но Я ђешительно отказываюсь от знаков отличиЯ и
почестей.  Њы  взЯлись  за  мечи  не  длЯ  того,  чтобы  утверждать чье-то
превосходство,  устанавливать преимущества и  почести,  а длЯ того,  чтобы
завоевать свободу, права и равенство.
   - ’ы наш император, - вскричал ђутилий, - ты стал императором благодарЯ
своей   мудрости,   своей  храбрости,  своим  достоинствам  и  необычайным
качествам  своей  души  и  своего ума; ты наш император, в это звание тебЯ
возвели  твои  победы; ты наш император - таково наше единодушное желание.
…сли  ты  отказываешьсЯ от почестей, то мы требуем, чтобы почести эти были
оказаны  нам,  нашим  знаменам,  во имЯ этого ты должен надеть палудамент,
тебЯ должны сопровождать контуберналы и ликторы.
   - Џалудамент ‘партаку! - требовали гладиаторы.
   - Љонтуберналов и ликторов! - воскликнул ќномай, а за ним все легионы.
   € через минуту Љрикс воскликнул своим мощным голосом:
   - Џусть римские ликторы,  которых он взЯл в плен под Ђквином,  шествуют
впереди него с фасциЯми!
   ’ребование  это   вызвало  такой   неистовый  взрыв  восторга  и   гром
рукоплесканий,  'что, казалось, от них заколебалась землЯ, и тысЯчеголосый
этот гул еще долго повторЯло эхо в далеких горах.
   € действительно,  эта мысль,  естественно зародившаЯсЯ у бесхитростного
Љрикса,  была  так  велика  в  своей  простоте,  что  справедливо  вызвала
необычайный энтузиазм.  ‡аставить  римских  ликторов,  ранее  шествовавших
впереди самых знаменитых римских консулов,  таких,  как ѓай Њарий и  ‹уций
‘улла,  идти впереди презренного в глазах римлЯн гладиатора было не только
унижением римской гордыни,  не только признанием человеческого достоинства
за бедными рабами,  - это знаменовало собою самую блестЯщую из всех побед,
одержанную гладиаторами над гордыми легионами надменных завоевателей мира.
€  хотЯ  ‘партак,  всегда скромный,  всегда верный самому себе как  в  дни
несчастьЯ,  так и  в дни своих побед и величиЯ,  противилсЯ желаниЯм своих
легионов,  ему,  однако,  пришлось покоритьсЯ их решению и  надеть на себЯ
дорогой  блестЯщий панцирь  из  серебра,  специально заказанный Љриксом  в
Џомпее знаменитому мастеру, серебрЯный шлем тонкой работы и испанский меч,
золотаЯ рукоЯть которого была осыпана драгоценными камнЯми, и набросить на
плечо пурпурный плащ из тончайшей шерсти,  с  золотой каймой шириною в три
пальца.
   Љогда  вождь  гладиаторов облексЯ  в  императорское одеЯние и  поЯвилсЯ
перед  войском верхом на  своем вороном коне,  у  которого простую кожаную
сбрую  заменили красивыми поводьЯми и  серебрЯной уздечкой и  покрыли  его
чудесным  голубым   чепраком  с   серебрЯной  оторочкой,   раздалсЯ  взрыв
рукоплесканий, и все в один голос воскликнули:
   - Џриветствуем тебЯ, ‘партак-император!
   „ве присутствовавшие при этом женщины плакали.  Ќо слезы были не только
на глазах у них - у ‘партака, у Ђрторикса, у тысЯч гладиаторов увлажнились
глаза  от  пережитого волнениЯ.  „ве  женщины  пристально,  не  отрываЯсь,
смотрели на фракийца, и несказанную любовь выражали их взглЯды, обращенные
на вождЯ этих бесстрашных воинов. ’о были Њирца и ќвтибида.
   ‘естра гладиатора смотрела на него своими голубыми, спокойными и Ясными
глазами,  и  в  этом  взглЯде отразилась всЯ  чистота ее  любви  к  брату;
гречанка же  ласкала его  своими  сверкающими глазами,  мрачными,  полными
желаниЯ, - ее взглЯд горел огнем чувственной страсти.
   ‚друг  поЯвились  шесть  ликторов  претора  ЏублиЯ ‚ариниЯ, плененные в
сражении  под  Ђквином.  €х  держали  под  стражей в особой палатке; декан
подвел  их  к  ‘партаку  -  отныне  они  должны были шествовать с фасциЯми
впереди  него  всЯкий раз, когда верховный вождь будет выходить пешком или
выезжать на коне; такой же почет оказывали они прежде консулам и преторам.
   ‚се  шесть  ликторов  были  высокого роста,  носили  длинные  волосы  и
отличались воинственной,  полной  достоинства осанкой.  Џоверх панцирей на
них были короткие плащи из  грубой шерсти,  скреплЯвшиесЯ прЯжкой на левом
плече и доходившие до колен;  в левой руке каждый держал,  прижав к плечу,
пучок фасций,  в  которые во времЯ войны вкладывалсЯ топорик,  а  в правой
руке  нес  розгу.  Џри  виде  ликторов у  гладиаторов вырвалсЯ крик  дикой
радости;  он становилсЯ все громче, и, не смолкаЯ, длилсЯ до тех пор, пока
‘партак не приказал трубачам призвать легионы к порЯдку и спокойствию.
   ‚ождь гладиаторов сошел с  конЯ и с ликторами впереди,  в сопровождении
Љрикса,  ѓраника и  ќномаЯ,  стал обходить фронт двух германских легионов,
образовавших первый корпус.  ‡акончив смотр  первой линии воинов,  ‘партак
похвалил их за бережное хранение оружиЯ, за точное соблюдение распорЯдка и
боевую выправку.
   ‹икторы смиренно шли,  опустив головы,  но  лица  их  то  бледнели,  то
краснели от стыда и еле сдерживаемого гнева.
   - Љакой  позор!..  какой позор!..  -  восклицал один  из  них  дрожащим
голосом и  так  тихо,  что  расслышать эти слова мог только его сотоварищ,
шагавший рЯдом с ним.
   - ‹учше  бы  мне  умереть  под  Ђквином,  чем  пережить такой  срам,  -
отозвалсЯ тот.
   Џервый  из  этих ликторов был человек лет сорока пЯти, рослый, крупного
сложениЯ;   лицо  у  него  было  загорелое,  вид  решительный,  звали  его
Ћттацилий;   другой  был  седовласый  старик,  лет  шестидесЯти,  высокий,
сухощавый, с худым и строгим лицом, лоб у него пересекал широкий шрам, нос
был  с  горбинкой,  во взглЯде серых живых глаз, как и во всем его облике,
чувствовалась мужественнаЯ энергиЯ; его звали ‘имплициан.
   Љогда ликторы, вынужденные шествовать перед ‘партаком, решились бросить
взглЯд на  гладиаторские легионы,  свидетелей их унижениЯ,  на лицах своих
врагов  они   видели  злорадство,   а   на   устах  издевательскую  улыбку
победителей, попирающих достоинство побежденного.
   - Џовергнуто в прах величие ђима!  -  прошептал Ћттацилий после долгого
молчаниЯ, украдкой обратив к ‘имплициану лицо, по которому катились слезы.
   - Ѓоги,  покровители ђима,  скоро избавЯт менЯ от такой муки,  - мрачно
ответил старик ‘имплициан.  Ќо нервные подергиваниЯ его сурового лица Ясно
говорили о его душевных страданиЯх.
   ‡а  три часа ‘партак обошел фронт всех своих легионов,  он поднимал дух
своих воинов,  хвалил их.  говорил о необходимости соблюдать самую строгую
дисциплину - основу каждой армии и залог желанной победы.
   ‡акончив смотр,  он вскочил на своего конЯ и, вынув меч из ножен, подал
знак,   и  фанфары  протрубили  сигнал.   Џо  приказу  ‘партака,   легионы
гладиаторов с  безукоризненной точностью  выполнили  несколько упражнений,
потом три корпуса поочередно пошли в атаку - сначала беглым шагом, затем в
едином  неудержимом натиске,  оглашаЯ воздух  воинственным кличем "барра",
напоминавшим рев  слона.  Љак  только  закончилась учебнаЯ  атака  третьей
линии,  легионы построились на холме, а затем продефилировали в образцовом
порЯдке перед своим вождем, вновь с энтузиазмом приветствуЯ его как своего
императора, и возвратились один за другим в лагерь.
   ‘партак вступил туда последним;  его сопровождали ќномай, Љрикс, ѓраник
и  все  остальные  начальники легионов;  ликторы  все  так  же  шествовали
впереди.
   Џри  сооружении нового лагерЯ гладиаторы втайне от ‘партака разбили длЯ
него  палатку,  достойную вождЯ. ‚ столь торжественный длЯ восставших день
решено  было  устроить в этой палатке чествование ‘партака; на празднестве
должны  были  присутствовать  десЯть  начальников  легионов, три помощника
вождЯ и начальник конницы. —ествование должно было быть скромным, чтобы не
вызвать  неудовольствиЯ ‘партака, который всю жизнь, с самых юных лет, был
умерен  в  пище  и воздержан в питье и до сих пор чуралсЯ роскоши шумных и
пышных   пиров,  но  не  из-за  того,  что  хотел  поддержать  свою  славу
знаменитого  полководца,  а  просто  потому,  что  по  своему  характеру и
привычкам не был расположен к кутежам и бражничеству.
   Џриглашенные воздержались от обильных Яств и чрезмерных возлиЯний, хотЯ
это  шло вразрез с  аппетитами большинства гостей,  -  ќномай,  Ѓорторикс,
‚ильмир, Ѓрезовир, ђутилий и многие другие охотно бы попировали без всЯких
запретов.  Ћднако  за  столом  царило  сердечное,  дружеское веселье,  шла
искреннЯЯ и задушевнаЯ беседа.
   ‚  конце  трапезы  поднЯлсЯ  ђутилий,  держа  в  руке  чашу  пенЯщегосЯ
цекубского  вина.  ЏриглашаЯ  товарищей последовать его примеру, он высоко
поднЯл чашу и громко воскликнул:
   - ‡а свободу рабов, за победу угнетенных, за храбрейшего и непобедимого
императора нашего ‘партака!
   €  он  осушил  чашу  до  дна  под  рукоплесканиЯ и  возгласы товарищей,
последовавших его примеру; один только ‘партак едва пригубил свою чашу.
   Љогда  утих  шум  рукоплесканий,  ‘партак тоже  высоко  поднЯл  чашу  и
выразительным сильным голосом произнес:
   - ‚  честь ћпитера ЋсвободителЯ!  ‡а чистую непо-рочную богиню ‘вободы!
„а обратит она на нас свои божественные очи, да просветит нас и окажет нам
покровительство.  Џусть  будет  она  нашей заступницей перед всеми богами,
обитающими на Ћлимпе!
   •отЯ галлы и  германцы не верили ни в ћпитера,  ни в других греческих и
римских  богов,  они  все  же  осушили свои  чаши.  ќномай  произнес тост,
испрашиваЯ помощь Ћдина,  а  Љрикс -  благоволение ѓеза к войску и свЯтому
делу  гладиаторов.   Ќаконец  уроженец  ќпира,   ”ессалоний,  который  был
эпикурейцем и  не  верил ни  в  каких богов,  поднЯвшись в  свою  очередь,
сказал:
   -  џ  отношусь к вашим верованиЯм с уважением... и завидую вам... Ќо не
разделЯю  их,  потому что боги - это вымысел, порожденный страхом черни, -
так  гласит  учение  божественного  ќпикура.  Љогда  нас постигают великие
невзгоды,  неплохо прибегнуть к вере в сверхъестественную силу и черпать в
этой  вере  бодрость и утешение!.. Ќо когда вы убедитесь, что природа сама
все  творит  и  уничтожает,  во  всем пользуЯсь только своими собственными
силами,  не  всегда  нам  известными,  то  разве  возможно  верить  в  так
называемых  богов?  ђазрешите же мне, друзьЯ, восславить наше свЯтое дело,
согласно с моими представлениЯми и убеждениЯми.
   €, помолчав с минуту, он сказал:
   -  ‡а содружество душ, за неустрашимость сердец, за мощь мечей в лагере
гладиаторов!
   ‚се  присоединились к тосту эпикурейца и осушили свои чаши; затем снова
сели, продолжаЯ веселую, оживленную беседу.
   Њирца  распорЯжалась  приготовлениЯми  к  празднеству,  но с гостЯми не
садилась  и  стоЯла  в стороне, закутавшись в пеплум из голубой полотнЯной
ткани  с  узкими  серебрЯными  полосками,  и  не сводила любЯщего, полного
нежности взглЯда со ‘партака, славные победы которого праздновались в этот
день.  …е  бледное  и  обычно  печальное лицо, на котором уже давно скорее
можно  было  увидеть  слезы,  чем улыбку, в тот день светилось безмЯтежным
счастьем;  но  нетрудно  было понЯть, как мимолетно ее счастье и как плохо
она скрывает какую-то тайную боль и страданиЯ.
   Ђрторикс смотрел на Њирцу влюбленными глазами. Љазалось, он преследовал
ее своими нежными взглЯдами; она украдкой, как будто против воли, времЯ от
времени  поднимала  глаза  на  достойного юношу; он побледнел и похудел за
последние  дни,  страдаЯ от неразделенной любви, заполонившей его душу, не
дававшей  ему  ни  минуты  отдыха  и  покоЯ.  ‹юбовь  эта,  словно  недуг,
подтачивала его цветущее здоровье.
   “же давно Ђрторикс не обращал ни на кого вниманиЯ и не принимал участиЯ
в  веселой беседе гостей ‘партака; безмолвный и неподвижный, он смотрел на
Њирцу, а она, не отрываЯсь, смотрела на брата. ‘воей преданностью ‘партаку
и  безграничным восхищением им Њирца становилась еще дороже Ђрториксу, еще
прекраснее  в  его  глазах;  он  долго глЯдел на девушку и вдруг, в порыве
восторга, вскочил со скамьи и неожиданно, позабыв про свою робость, высоко
поднЯл чашу:
   -  ‚ыпьем,  друзьЯ,  за  счастье  Њирцы, любимой сестры нашего дорогого
вождЯ.
   ‚се  выпили, и никто, кроме Њирцы, не заметил в пылу возлиЯний румЯнца,
вспыхнувшего на лице юноши; девушка вздрогнула, когда Ђрторикс произнес ее
имЯ,  быстро  повернулась  в его сторону и почти бессознательно бросила на
него благодарный и вместе с тем укоризненный взглЯд. ‡атем, понЯв, что она
перешла  границу  сдержанности,  которую  решила  всегда соблюдать в своих
отношениЯх  с  Ђрториксом,  она тоже сильно покраснела и стыдливо опустила
голову.  Ѓольше  она  не  подымала  глаз  ни  на  кого  из гостей и стоЯла
неподвижно на своем месте, не произносЯ ни слова.
   Џир продолжалсЯ еще с час, времЯ протекало в оживленной беседе, веселых
шутках  и  остротах,  подобающих людЯм,  свЯзанным между  собою  искренней
дружбой.
   Љогда друзьЯ ‘партака простились с ним,  солнце клонилось уже к закату.
—еловек,  по  натуре склонный к  задумчивости и  мечтательности,  ‘партак,
проводив своих гостей, еще долго стоЯл у входа в палатку. Ћн окинул взором
огромный лагерь гладиаторов и залюбовалсЯ закатом.
   ‚  голове его бродили разные мысли;  он  думал о  могуществе волшебного
слова "свобода",  которое менее чем  за  один год  поднЯло пЯтьдесЯт тысЯч
угнетенных,   лишенных  всех  прав,   всЯкого  будущего,  всЯкой  надежды,
огрубевших от своего униженного состоЯниЯ,  утративших человеческий облик.
‘лово "свобода" поднЯло их, сделало лучшими солдатами в мире, вселило в их
души   беззаветную   храбрость,    самоотверженность,    сознание   своего
достоинства;  и он думал о чудесном, магическом свойстве этого слова - оно
превратило его, бедного, презренного гладиатора, в отважного, грозного длЯ
врагов вождЯ доблестного войска.  Ћно так закалило его волю,  что он  смог
победить в  себе все страсти,  даже то благородное и великое чувство,  что
соединЯло его с  ‚алерией,  -  он любил ее в тысЯчу раз более,  чем самого
себЯ, но не сильнее того свЯтого „ела, которому посвЯтил всю свою жизнь.
   ‚алериЯ! ќта благороднаЯ женщина бросила вызов всем предрассудкам своей
касты, пренебрегла своей знатностью, обрекла себЯ на презрение сограждан и
ненависть родных;  в  порыве непобедимой любви она отдала ему свое сердце,
свою честь, все свое существо!
   ‚алериЯ   дала   ему   счастье   стать  отцом  прелестного  ребенка  и,
соединившись  с  ним,  навсегда  отказалась от всЯкой надежды на блестЯщее
будущее, а может быть, и на счастье, ибо ‘партак не обманывалсЯ и понимал,
что  если  даже  он  будет  и  в дальнейшем одерживать победы над римскими
легионами и останетсЯ жив и невредим вопреки опасностЯм, которые еще долго
будут  угрожать  ему,  если  даже  он  достигнет  поставленной себе цели и
закрепит  победу  при  помощи почетного мира, самым счастливым будущим длЯ
него   окажетсЯ   возможность   укрытьсЯ  от  ненависти.  Ђ  там  ‚алериЯ,
властительница  его  мыслей и чувств, будет обречена на жизнь в бедности и
безвестности.  Ђ разве вынесет это римскаЯ матрона, рожденнаЯ в богатстве,
привыкшаЯ  к  пышности  и роскоши, принадлежащаЯ к самому избранному кругу
патрицианских семейств?
   Ћтдавшись  таким  размышлениЯм,  вождь  гладиаторов  почувствовал,  что
сердце его  ноет  от  непривычной тоски;  стойкий,  непоколебимый воин пал
духом.  Ћн думал о том, что, может быть, больше никогда не увидит ‚алерию,
не  увидит Џостумию...  “  него как-то странно сжалось горло,  и,  проведЯ
рукой по глазам,  он заметил, что она стала мокрой от слез, которые лились
незаметно длЯ него. ђассердившись на себЯ за такую слабость, простительную
только женщинам, он опомнилсЯ и быстро зашагал по направлению к ближайшему
квесторию.  ‚се  так же  в  волнении он  пересек квесторий и  отправилсЯ в
обширную и пустынную часть лагерЯ, находившуюсЯ, как и у римлЯн, в стороне
от  преториЯ,  квесториЯ и  форума:  это место,  тЯнувшеесЯ до декуманских
ворот, предназначалось длЯ палаток союзников и случайных подкреплений.
   ‚  обширном лагере под  Ќолой  на  этом  месте  сооружались палатки длЯ
гладиаторов и рабов, бежавших от своих господ в лагерь восставших, - здесь
они жили, пока их не зачислЯли в какой-нибудь из манипулов одной из когорт
того или иного легиона.  ’ут находилась и  палатка ќвтибиды;  а  в  другой
палатке жили под стражей шесть ликторов, взЯтых в плен под Ђквином.
   ‡десь  ‘партак,  наедине с  самим  собой,  укрытый от  посторонних глаз
сумраком ночи,  уже  спускавшейсЯ на  землю,  долго  ходил взад  и  вперед
быстрым шагом,  как будто его подгонЯла внутреннЯЯ тревога;  он шел, шумно
вздыхаЯ,  из груди его вырывались стоны,  похожие на глухое рычание зверЯ;
казалось,   от  этой  стремительной  прогулки  ему  становилось  легче,  и
мало-помалу он пришел в себЯ. Џоходка его стала более ровной, спокойной, и
он погрузилсЯ в иные, менее мрачные размышлениЯ.
   Ћн  долго  шагал,   все  так  же  углубившись  в  свои  думы;  на  всем
пространстве  огромного  лагерЯ  воцарилась  тишина,  где  до  наступлениЯ
темноты  пЯтьдесЯт тысЯч  беспечных,  жизнерадостных,  полных  сил  юношей
непрестанно сновали взад и вперед по всем направлениЯм,  ели,  пили, шумно
веселились, прославлЯли и праздновали свои победы.
   Љогда  шум  постепенно начал  утихать,  до  слуха  ‘партака стало  Ясно
доноситьсЯ  звучание  каких-то  непонЯтных  слов;  кто-то  вполголоса  вел
разговор в  одной из  палаток,  предназначенных длЯ  рабов и  гладиаторов,
ежедневно прибывавших в лагерь своих товарищей по несчастью,  взЯвшихсЯ за
оружие.  ‚  тишине слова были слышны более отчетливо и  привлекли внимание
‘партака.  ‚ождь  гладиаторов  остановилсЯ у  этой  палатки;  вход  в  нее
находилсЯ в противоположной стороне от той,  где стоЯл он;  напрЯгаЯ слух,
‘партак  услышал,   как  кто-то   резким,   сильным  голосом  произнес  на
превосходной латыни:
   - ’ы прав,  ‘имплициан,  позорна и  незаслуженна судьба,  на которую мы
обречены.  Ќо  разве мы  повинны в  столь великом несчастье?  ђазве мы  не
дрались  храбро,  презираЯ опасность,  чтобы  спасти  претора  ‚ариниЯ  от
Яростных ударов ‘партака?..  Ћн  опрокинул тебЯ...  Ђ  Я  был ранен...  Њы
попали в плен, нас осилило великое множество врагов! —то могли мы сделать?
…сли  великие  боги  покинули римлЯн  и  допустили позорное их  бегство от
презренного гладиатора, тогда как до сей поры они охранЯли славных римских
орлов от  всех превратностей судьбы,  то что могли,  что можем сделать мы,
ничтожные смертные?
   - Ѓудь осторожен, думай о том, что и как ты говоришь, Ћттацилий, - тихо
сказал кто-то сиплым голосом,  в котором чувствовалсЯ страх,  - тебЯ может
услышать часовой, и нам из-за твоего Языка плохо придетсЯ.
   - Ђх,  да замолчи ты наконец!  - ответил ему кто-то сурово и строго, но
это  не  был  голос  говорившего прежде.  -  Њолчи,  Њеммий,  забудь  свой
постыдный страх.
   - Љ тому же, - заметил тот, кого назвали Ћттацилием, - часовой ни слова
не  понимает  по-латыни...  ќто  грубый  варвар-галл.  џ  думаю,  он  даже
своего-то Языка не знает...
   -  ’ы  не так говоришь, - строгим и суровым тоном прервал его последний
из  трех  говоривших. - …сли даже этот низкий гладиатор понимает наш Язык,
что  же,  по-твоему,  мы  не  смеем говорить так, как это подобает римским
гражданам?   —то   за  подлаЯ  трусость!  ЉлЯнусь  Љастором  и  Џоллуксом,
покровителЯми  ђима, которые за нас сражались против латинЯн на ђегильском
озере,  разве  ты  по  меньшей мере пЯтьдесЯт раз не стоЯл лицом к лицу со
смертью  на  поле  сражениЯ?  ђазве длЯ тебЯ не лучше было бы умереть, чем
пережить   такой  позор  -  быть  обЯзанными  шествовать  впереди  низкого
гладиатора с консульскими фасциЯми!
   ѓоворивший умолк,  и ‘партак приблизилсЯ к палатке,  в которой,  как он
понЯл, находились под стражей шесть пленных ликторов ЏублиЯ ‚ариниЯ.
   - Ђх,   клЯнусь   двенадцатью   богами   ‘огласиЯ!   ЉлЯнусь   ћпитером
Ћсвободителем!  ЉлЯнусь  Њарсом,  покровителем  народа  Љвирина,  -  опЯть
послышалсЯ после минутного молчаниЯ голос ликтора ‘имплициана, - Я никогда
не  думал,  что  мне  в  шестьдесЯт два  года доведетсЯ стать соучастником
такого позора!  Љогда мне было только шестнадцать лет, в шестьсот тридцать
пЯтом  году  римской эры,  Я  сражалсЯ под.  началом консула ‹уциЯ –ецилиЯ
Њетеллы,  победителЯ далматов;  потом Я  сражалсЯ в  Ђфрике против ћгурты,
сперва под началом Љвинта –ецилиЯ Њетеллы Ќумидийского,  а  затем славного
ѓаЯ-  ЊариЯ;  Я  участвовал в  боЯх и разгроме тевтонов и кимвров,  шел за
триумфальной колесницей непобедимого уроженца Ђрпина,  прославившегосЯ еще
более тем,  что за ним следовали,  закованные в цепи,  два царЯ:  ћгурта и
Ѓокх;  Я  был восемь раз ранен и  за это получил два гражданских венка;  в
награду за оказанные родине услуги Я  был приписан к  корпусу ликторов;  в
течение двадцати шести  лет  Я  шествовал перед  всеми римскими консулами,
начинаЯ от  ѓаЯ  ЊариЯ,  который семь раз  был удостоен чести избраниЯ его
консулом,  в  шестьсот пЯтьдесЯт третьем году в  последний раз,  и  кончаЯ
‹уцием  ‹ицинием  ‹укуллом  и  Њарком  Ђврелием  Љоттой,  которые  избраны
консулами на текущий год.  ЉлЯнусь ѓеркулесом!  Ќеужели же Я должен теперь
шествовать впереди гладиатора,  которого Я  собственными глазами видел  на
арене цирка участником позорного зрелища?  Ќет,  клЯнусь всеми богами, это
выше  моих  сил...  слишком  жестокий  жребий...  џ  не  могу  подчинитьсЯ
судьбе... не могу перенести...
   ‚  голосе ликтора слышалось такое  глубокое отчаЯние,  что  ‘партак был
почти растроган. Ћн считал, что в горе старого и неизвестного солдата было
столько достоинства,  благородной гордости, такое суровое величие, которые
заслуживали и вызывали сочувствие и уважение.
   - Ќу и что ж?  —то ты хочешь и что можешь ты сделать против воли богов?
Љак будешь боротьсЯ с превратностЯми несчастливой судьбы?  - спросил после
минутного молчаниЯ у ‘имплициана ликтор Ћтгацилий.  - ЏридетсЯ тебе, как и
нам,   примиритьсЯ  с   незаслуженным  несчастьем  и  позором,   посланным
судьбой...
   - ЉлЯнусь всеми богами неба и ада,  -  гордо ответил ‘имплициан, - Я не
склоню благородного чела римлЯнина перед таким непереносимым позором и  не
подчинюсь несправедливой судьбе!  џ  римлЯнин,  и  смерть избавит менЯ  от
поступков,  недостойных того,  кому  боги  ниспослали счастье  родитьсЯ на
берегах ’ибра...
   €  из  палатки  до  ‘партака донессЯ крик.  ќто  в  ужасе  кричали пЯть
ликторов; слышен был топот сбегавшихсЯ людей, голоса, восклицаниЯ:
   - Ћ, что ты сделал?
   - Ќесчастный ‘имплициан!
   - „а, это настоЯщий римлЯнин!
   - Џомогите, помогите ему!
   - Ќа помощь, на помощь!
   - Џодними его! Ѓерись с этой стороны!
   - Џоложи здесь!
   ‚  одну секунду ‘партак обошел вокруг палатки и  оказалсЯ у  ее  входа,
куда,   привлеченные  криками,   сбежались  жившие   в   соседней  палатке
гладиаторы, сторожившие пленных.
   - Џропустите менЯ! - крикнул фракиец.
   ѓладиаторы  с  уважением расступились и дали дорогу своему вождю, перед
глазами  которого  предстало  ужасное  зрелище. ‘тарый ‘имплициан лежал на
куче  соломы,  его  окружали и поддерживали остальные пЯть ликторов; белаЯ
туника  его  была разорвана и всЯ в крови; она лилась из глубокой раны под
левым  соском, которую он только что нанес себе. Ћдин из ликторов поднЯл с
земли  и  держал  в  руке  тонкий и острый кинжал - его ‘имплициан с силой
вонзил себе в грудь по рукоЯтку.
   Љровь  текла  из  раны  непрерывной  струёй,   а   по  загорелому  лицу
неустрашимого старого ликтора быстро разливалась смертельнаЯ бледность; но
ни  один  мускул не  дрогнул на  этом  суровом,  спокойном лице,  ни  одно
движение не обличало раскаЯниЯ или муки.
   - —то  ты  сделал,  мужественный старик!  -  сказал  умирающему ‘партак
дрожащим  от  волнениЯ голосом,  с  почтительным удивлением глЯдЯ  на  это
зрелище.  -  Џочему ты  не попросил,  чтобы Я  избавил тебЯ от обЯзанности
шествовать передо мной с фасциЯми, раз тебе это было так тЯжело?.. ‘ильный
всегда поймет сильного, Я понЯл бы тебЯ и...
   - ђабы  не  могут понЯть свободных,  -  торжественно произнес слабеющим
голосом умирающий.
   ‘партак покачал головой и, горько улыбнувшись, сказал сочувственно:
   - Ћ,  душа,  рожденнаЯ  великой,  но  измельчавшаЯ  от  предрассудков и
чванства,  в которых ты был воспитан... Љто же установил на земле два рода
людей,  разделил их на рабов и свободных?  „о завоеваниЯ ”ракии разве Я не
был  свободным,  а  разве ты  не  стал бы  таким же  рабом,  как Я,  после
поражениЯ при Ђквине?
   - ‚арвар... ты не ведаешь, что бессмертные боги... дали римлЯнам власть
над   всеми   народами...   не   омрачай   мои   последние  минуты   своим
присутствием...
   € ‘имплициан обеими руками отстранЯл своих товарищей, которые старались
перевЯзать его рану лоскутами, оторванными от туник.
   - Ѓесполезно... - произнес он, задыхаЯсь от предсмертного хрипа. - “дар
был... точно рассчитан... а если бы менЯ постигла тут неудача, завтра же Я
повторил бы...  ђимский ликтор... шествовавший впереди ЊариЯ и ‘уллы... не
станет   позорить...   свои   фасции...   шествуЯ   впереди  гладиатора...
бесполезно... беспо...
   Ћн упал, откинув назад голову, и испустил дух.
   - ќх, старый глупец, - произнес вполголоса один из гладиаторов.
   - Ќет,  он старец,  достойный уважениЯ,  -  строго сказал ‘партак, лицо
которого побледнело,  стало  серьезным и  задумчивым.  -  Ћн  великой души
человек и  смертью своей мог бы доказать,  что народ,  среди которого есть
подобные ему, действительно имеет право властвовать над миром!


        ѓлава пЯтнадцатаЯ. ‘ЏЂђ’ЂЉ ђЂ‡Ѓ€‚Ђ…’ ЌЂѓЋ‹Ћ‚“ „ђ“ѓЋѓЋ Џђ…’ЋђЂ € Џђ…Ћ„Ћ‹…‚Ђ…’ ЃЋ‹њ€… €‘Љ“…Ќ€џ
   Њежду  тем поворот дел в Љампанье после разгрома претора ЏублиЯ ‚ариниЯ
под  Ђквином  несколько  напугал  спесивых  победителей  Ђфрики и Ђзии, и,
несмотрЯ  на  заботы,  свЯзанные  с  ведением  войны  против  Њитридата  и
‘ерториЯ,   ђим   стал  серьезно  и  настороженно  следить  за  восстанием
гладиаторов.   ЏЯтьдесЯт   тысЯч  вооруженных  гладиаторов,  возглавлЯемых
человеком,  которого  теперь  уже  все,  хотЯ  и  краснеЯ  от  стыда, были
вынуждены  признать  отважным,  доблестным  и  даже  до  некоторой степени
опытным  полководцем,  были  полными хозЯевами провинции Љампаньи, где, за
исключением нескольких незначительных городов, господство и влиЯние римлЯн
было подорвано; пЯтьдесЯт тысЯч вооруженных гладиаторов, угрожавших ‘амнию
и  ‹атию  -  этим,  можно сказать, подступам к ђиму, - представлЯли весьма
серьезную  силу,  и  в  дальнейшем борьбу с ними нельзЯ было считать делом
незначительным и относитьсЯ к ней с недопустимым легкомыслием.
   ‚ комициЯх,  собравшихсЯ в этом году,  римский сенат единодушно доверил
управление  провинцией  ‘ицилией  и  подавление  позорЯщего ђим  восстаниЯ
гладиаторов патрицию ѓаю Ђнфидию Ћресту вместо претора ЏублиЯ ‚ариниЯ.
   ѓай Ђнфидий Ћрест,  человек лет сорока пЯти,  весьма опытный в  военном
деле,  много лет  был трибуном,  три года квестором и  во  времЯ диктатуры
‘уллы уже избиралсЯ претором.  …го храбрость,  ум и прозорливость снискали
ему широкую известность и расположение как среди плебеев, так и в сенате.
   ‚  первые  месЯцы 681  года,  следующего за  тем,  в  котором произошли
событиЯ,  рассказанные в  пЯти  предыдущих главах,  ѓай  Ђнфидий Ћрест,  с
согласиЯ новых консулов ’еренциЯ ‚аррона ‹укулла и ѓаЯ ЉассиЯ ‚ара, собрал
сильное войско,  состоЯвшее из  трех  легионов:  в  одном были римлЯне,  в
другом  только  италийцы,  в  третьем  союзники  -  далматы  и  иллирийцы.
—исленность этих  трех  легионов достигала двадцати тысЯч человек;  к  ним
претор  присоединил десЯть  тысЯч  солдат,  спасшихсЯ после  поражениЯ под
Ђквином,  и  у него образовалась армиЯ в тридцать тысЯч воинов.  обучением
которых он и  занЯлсЯ в ‹атии.  ‘ этой армией он надеЯлсЯ разбить ‘партака
наголову наступающей весной.
   Џришла  весна  и  принесла  с  собой  тепло,  щедро  разливаемое вокруг
солнцем,  прозрачную синеву неба, опьЯнЯющее благоухание цветов, роскошный
ковер „ушистых трав.  ‚о  славу ее  запели птицы свои  гимны,  таинственно
прозвучали их любовные призывы.  ‚  эту пору двинулись одновременно войска
римлЯн и гладиаторов -  одно из ‹атиЯ,  другое из Љампаньи,  чтобы оросить
человеческой кровью зазеленевшие полЯ €талии.
   Џретор  Ђнфидий  Ћрест  выступил из Ќорбы и пошел по Ђппиевой дороге до
”унди;  он  проведал,  что  навстречу  ему по „омициевой дороге из ‹итерна
продвигаетсЯ  ‘партак.  ’огда  претор  расположилсЯ лагерем в ”унди, занЯв
позиции,   дававшие   ему   возможность   сразу  ввести  в  сражение  свою
многочисленную кавалерию, численностью в шесть тысЯч человек.
   —ерез несколько дней ‘партак