своей
компании!  Ћднако шестой час,  Я  должна идти к Ђде.  Ќу,  будь здоров,  мой
могучий дуб,  - сказала панна ќлена, обнЯв голову брата и целуЯ его в лоб. -
’ы так долго уже учишьсЯ и тебе столько еще предстоит учитьсЯ, что, наверно,
ты гораздо умнее менЯ.  Њожет,  потому Я  не всегда тебЯ понимаю...  Џока до
свиданиЯ,  мамочка,  -  прибавила она, - через час мы придем сюда с Ђдой. Ќе
пригласите ли вы нас на чай?
     Ћна со смехом вышла.
     Џан Љазимеж расхаживал по  кабинету,  держа руки в  карманах и  опустив
голову на грудь.
     - Џосле таких разговоров,  -  сказал он,  -  менЯ всегда мучит совесть.
Њожет,  мне и в самом деле уже нельзЯ учитьсЯ, а надо зарабатывать на жизнь?
Њожет, Я в тЯгость вам, мама?
     - —то  это  пришло тебе  в  голову,  Љазик?  ‚едь Я  живу только твоими
надеждами, твоим будущим.
     - „аю вам,  мама,  честное слово, Я бы предпочел кусок черствого хлеба,
только бы не быть вам в  тЯгость!  џ понимаю,  что трачу и буду тратить уйму
денег,  но Я делаю это длЯ того,  чтобы завЯзать свЯзи. ‘колько раз Я сгорал
со  стыда оттого,  что  провожу времЯ в  обществе этих  кутил,  этих молодых
прожигателей жизни,  длЯ которых не существует великаЯ идеЯ!  Ќо Я  вынужден
это делать!  џ  буду счастлив только тогда,  когда,  как представитель масс,
брошу им в лицо...
     ‚  дверь  постучали,  и  в  кабинет вошла  красиваЯ шатенка с  большими
выразительными глазами.  Ћна вспыхнула,  как небо на утренней заре,  и тихим
голосом сказала:
     - Џани ‹Яттер, родные опЯть надоедают мне, просЯт навестить их.
     Ћна еще больше зарумЯнилась.
     - Ќо ведь сегоднЯ твое дежурство, €оасЯ, - заметила пани ‹Яттер.
     - ‡наю,  и  это очень менЯ беспокоит.  Ќо панна ѓовард обещала заменить
менЯ.
     Џан Љазимеж смотрел в окно.
     - „олго еще пробудут здесь твои родные? - хмуро спросила пани ‹Яттер.
     - Ќесколько дней,  но Я  за все дни отработаю.  ‚сю зиму никуда не буду
ходить.
     - Ќу-ну, ступай, дитЯ мое, если уж так тебе хочетсЯ.
     Љогда пан Љазимеж повернулсЯ, шатенка уже исчезла.
     - Ќе  нравЯтсЯ мне эти постоЯнные прогулки,  -  сказала как бы про себЯ
пани ‹Яттер.
     - Ќо ведь родственники, да еще из провинции, - заметил сын.
     - ѓовард -  это  корень всех наших бед,  -  со  вздохом произнесла пани
‹Яттер. - ‚сюду ей надо сунуть свой нос, она даже вас завертела...
     - ЊенЯ!..  -  рассмеЯлсЯ пан Љазимеж.  -  ‘тара,  безобразна и вдобавок
умна. Ђх, эти пишущие бабы, эти реформаторы в юбках!
     - Ќо ведь и ты хочешь быть реформатором!
     Џан  Љазимеж  заключил  мать  в  объЯтиЯ  и,   покрываЯ  ее  поцелуЯми,
приглушенным голосом нежно проговорил:
     - Ђх,  мамочка,  нехорошо так говорить!  …сли вы  видите во  мне такого
реформатора,  которого можно поставить на  одну  доску с  панной ѓовард,  то
лучше уж мне тогда пойти служить на железную дорогу.  ‹ет через десЯть стану
получать несколько тысЯч рублей жалованьЯ, потом женюсь и растолстею. Њожет,
Я, мама, и в самом деле вам в тЯгость?
     - Ќе говори так, прошу тебЯ.
     - ‹адно,  больше не буду.  Ђ  теперь спокойной ночи,  мамочка,  дайте Я
поцелую вас в один глазок,  теперь в другой...  џ не буду сегоднЯ пить у вас
чай, мне надо уходить. ’ак у вас покойно, а там...
     - Људа ты идешь?
     - ‡аглЯну в  театр,  а  потом поеду ужинать...  Ђх,  как  все  это  мне
опротивело!..
     Ћн снова осыпал поцелуЯми глаза,  лицо и руки матери, послал ей, уходЯ,
воздушный поцелуй с порога и исчез в приемной.
     "Ѓедные девушки, - подумала мать, - они, наверно, от него без ума".
     Џани ‹Яттер отвела глаза от  двери и  безотчетно бросила взглЯд на Ящик
письменного стола, из которого только что достала сыну двадцать пЯть рублей.
Ћна задрожала.
     "Љак? џ стану жалеть длЯ него денег? - подумала она. - —то же ему тогда
остаетсЯ? ‘лужить на железной дороге? Ќет, пока Я жива, этому не бывать!"


                                ѓлава втораЯ

                               „уши и деньги

     ‚ечерний прием кончилсЯ.  Џо  многолетней привычке пани  ‹Яттер села за
свой мужской письменный стол,  откуда на нее смотрели ‘ократ,  погруженный в
размышлениЯ,  огромных размеров чернильный прибор  и  еще  больших  размеров
счетные книги.  ‚  прежнее времЯ она  в  такие минуты принималась за  счета,
читала письма и  отвечала своим корреспондентам.  Ќо  вот  уже  год как пани
‹Яттер изменила своим старым привычкам.  Ћна не просматривает теперь счетов.
„а и  что она может увидеть в  них?  Ќеизбежность дефицита.  Ќе читает она и
писем, - их сегоднЯ, кстати, не было вовсе, - не хочетсЯ ей и писать письма,
ведь результат ей наперед известен:  лишь немногие пришлют деньги, остальные
будут просить об отсрочке. Љ чему же писать?
     Ћна чувствовала,  что с некоторых пор почти не властна изменить течение
событий,  зато событиЯ приобретают над нею все большую власть. ‚от и сейчас,
вместо того  чтобы проверЯть счета,  составлЯть планы и  обдумывать средства
спасениЯ,  она сидит, опершись руками на подлокотники кресла, а перед взором
ее плывут призраки, которые рисует ей воображенье. ‘нова видит она толстуху,
котораЯ хочет учить своих дочерей рисованию и игре на цитре,  а сама урывает
у  нее пЯтьдесЯт рублей.  Џотом видитсЯ ей белобрысаЯ панна ѓовард,  котораЯ
стремитсЯ к тому,  чтобы сделать женщин независимыми,  а ее самое,  женщину,
котораЯ вот  уже  добрых пЯтнадцать лет  живет  независимой жизнью,  ведет к
разорению!
     Ќаконец,  ей  представлЯетсЯ спокойное лицо учителЯ географии,  который
безропотно позволил урвать у себЯ двадцать четыре рублЯ в месЯц.
     - ’юфЯк! - с гневом говорит пани ‹Яттер. - Ќе мужчина, а трЯпка!
     "’рЯпка" напоминает ей  о  том,  что приближаетсЯ срок уплаты по счетам
булочнику и  мЯснику и  что  домохозЯину надо заплатить за  полугодие две  с
половиной тысЯчи.
     "Ќу,  сегоднЯ Я могу об этом не думать,  - говорит она, встрЯхиваЯсь. -
ќленка у Ђды, а Љазик, наверно, собираетсЯ в театр..."
     Ћднако  и  сегоднЯшний разговор  с  детьми  не  будит  у  нее  приЯтных
воспоминаний.  Њыслимое ли  это дело,  что Љазик все еще не  может уехать за
границу? Ќе потому, что он ее сын, и хороший сын, - нет, самый строгий судьЯ
должен был  бы  признать,  что  это  исключительный юноша,  о  котором через
несколько лет заговорит всЯ …вропа.
     ‘  каким достоинством он  держитсЯ,  какую обнаруживает зрелость мысли,
как  стыдитсЯ своих нынешних приЯтелей,  длЯ  которых не  существует великаЯ
идеЯ,  какие идеи,  наверно,  вынашивает сам! Ѓоже милостивый, на что же это
похоже,  что  такой юноша не  может уехать за  границу только потому,  что у
матери нет какой-нибудь тысЯчи рублей?  Њыслимое ли это дело,  что у нас нет
учреждениЯ,  которое снабжало бы  гениальных юношей средствами длЯ получениЯ
образованиЯ?  Ћна тотчас пошла бы  туда и,  попросив не разглашать ее тайны,
сказала бы членам этого учреждениЯ:
     "Њилостивые государи,  Я  воспитала  несколько поколений ваших  сестер,
жен,  дочерей,  но  у  менЯ самой нет денег длЯ завершениЯ образованиЯ моего
сына.  Џрошу вас,  окажите мне помощь не за мои заслуги и работу,  а потому,
что Љазик энергичный, благородный, гениальный юноша. Ћ, если бы вы знали его
так,  как Я,  вы поверили бы,  что об его будущности Я бы позаботилась, даже
если бы  он был мне чужим.  ‚ы только взглЯните на него,  призадумайтесь над
каждым его словом,  взглЯдом,  движением...  Ќет,  к чему все это! ‚ы только
прижмите его к  сердцу,  как Я,  и сразу увидите,  какаЯ необыкновеннаЯ душа
живет в моем дорогом сыне..."
     Џани ‹Яттер безотчетно ломает руки. “вы, нет такого учреждениЯ, которое
оказывало бы материальную поддержку гениальным юношам, а если бы оно и было,
то разве члены его поверили бы,  что она говорит о  сыне одну только правду,
что все это плод не материнских восторгов,  а трезвых наблюдений?  ђазве она
не  знает людей,  разве не слышала она тех полуслов,  которые они бросают по
адресу Љазика?  —то же в конце концов удивлЯтьсЯ чужим,  если роднаЯ сестра,
да  еще  такаЯ исключительнаЯ девушка,  как  ќленка,  иногда подшучивает над
глубокими мыслЯми Љазика?  Ћна даже в  претензии,  что на образование Љазика
уходит слишком много денег!
     "Ќеужели ты не понимаешь,  -  говорит мать в душе дочери.  - как велика
разница между женщиной и мужчиной?  ‚ы похожи друг на друга, как близнецы, а
сравни себЯ с ним:  его голос, рост, взглЯд, каждое движение... …сли ты перл
созданиЯ, он владыка и господин. Ђ потом подумай: что значит сила женщины по
сравнению с  силой мужчины?  ‚се  удивлЯютсЯ моему уму и  энергии,  а  каких
трудов стоило мне воспитать вас и  прокормитьсЯ.  Њежду тем мужчина содержит
себЯ и жену,  воспитывает кучу детей и вдобавок руководит фабриками,  правит
государствами, изобретает..."
     ‚ эту минуту тень мужчины встает перед умственным взором пани ‹Яттер, и
ненависть изображаетсЯ на ее лице.  Ћна срываетсЯ с кресла и начинает ходить
по кабинету, заставлЯЯ себЯ думать о другом.
     Ћна думает о том, что с некоторых пор, вот уже год, должно быть, вокруг
нее  происходЯт перемены.  ‚ыбыло  много  приходЯщих учениц  и  пансионерок,
уменьшились доходы,  некоторых  дорогих  учителей  пришлось  заменить  более
дешевыми.  ‚  то же времЯ она все чаще слышит громкие слова о  независимости
женщин, как бы направленные против нее самой.
     ‘перва  слово  "независимость" употреблЯла одна  только  панна  ѓовард,
потом  его  подхватили учительницы и  классные  дамы,  а  сегоднЯ  повторЯют
старшие ученицы и даже их матери.
     "‚  чем  заключаетсЯ эта  независимость,  -  думает пани  ‹Яттер.  -  ‚
верховой езде и рисовании?  Ќо все это старо, как мир. ‚ борьбе с жизнью? Ќо
боже правый,  сколько лет уже Я борюсь с жизнью. ‘тало быть, в независимости
от мужчины?  Ћ, если бы они знали, от какого мужчины Я избавилась! ’о, о чем
они только говорЯт, Я давно уже делаю или сделала, и все же Я не понимаю их,
а  они считают,  что Я  стою на  их пути.  ’ысЯчи женщин в  каждом поколении
делали то же,  что и Я, были даже такие, которые ходили на войну! ’ак почему
же  сегоднЯ все  это  объЯвлЯетсЯ открытием,  сделанным Якобы панной ѓовард,
хотЯ она много говорит,  но ничего не свершила?  Ћна хорошаЯ учительница,  и
только".
     - џ не помешаю? - раздалсЯ за спиной у нее нежный голос.
     Џани ‹Яттер вздрогнула.
     - Ђх, это ты, ЊадзЯ! - сказала она. - Љак хорошо, что ты пришла.
     „евушка,  которую взрослые звали Њадзей,  а  ученицы панной Њагдаленой,
вошла  в  кабинет  в  веселом настроении духа.  ќто  было  заметно и  по  ее
шаловливому взглЯду,  и  по  смеющемусЯ лицу,  и,  наконец,  по всей фигуре,
котораЯ, казалось, всем своим видом говорила, что с панной Њадзей только что
танцевали ее ученицы и напоследок расцеловали свою классную даму.
     Ћднако,  взглЯнув на пани ‹Яттер, ЊадзЯ почувствовала, что веселость ее
неуместна.  …й показалось, что начальница не то чем-то огорчена, не то очень
рассержена.  ‡а что же и на кого она сердитсЯ? “ж не на нее ли за то, что за
минуту до этого она танцевала с четвероклассницами, - она, класснаЯ дама!
     - џ  хочу  дать  тебе работу,  ЊадзЯ.  ‚ыручишь менЯ?  -  спросила пани
‹Яттер, садЯсь за письменный стол.
     - —то за вопрос? - ответила ЊадзЯ.
     €  покраснела,  потому что ей  пришло в  голову,  что такой ответ может
показатьсЯ пани ‹Яттер дерзким.
     „евушка села на краешке дивана и,  склонив голову,  исподлобьЯ смотрела
на начальницу,  силЯсь угадать,  что ее угнетает. ‘ердитсЯ она или огорчена?
Ќу,  конечно,  сердитсЯ и,  разумеетсЯ,  на  нее за эти танцы там,  наверху.
‘колько раз ей твердили,  что класснаЯ дама должна держатьсЯ с  солидностью,
приличествующей ее положению.  Љто знает,  может,  пани ‹Яттер сердитсЯ и за
то,   что  она  целовала  ‡осю  ЏЯсецкую  и   могла  весь  пансион  заразить
какой-нибудь неизвестной болезнью.  Ђ может,  за то,  что она заступалась за
‡дановскую?
     - Џосмотри-ка,  ЊадзЯ,  -  заговорила наконец  пани  ‹Яттер,  передаваЯ
девушке пачку почтовой бумаги и заметки.  - ‚от сколько писем надо написать,
разумеетсЯ, если захочешь.
     - €  это  все?   џ  только  тогда  чувствовала  бы  себЯ  по-настоЯщему
счастливой,  если бы  вы велели мне писать все письма,  -  воскликнула ЊадзЯ
таким голосом,  точно она была солдатом,  который жаждет пожертвовать жизнью
за своего командира.
     - Ђх,  ты неисправимаЯ энтузиастка!  Ћднако когда-нибудь, наверно, и ты
излечишьсЯ.  „аже скорее, чем Я думаю! - понизив голос, сказала пани ‹Яттер,
а потом прибавила:  - џ даю тебе скучную работу, думаю, это тебе пригодитсЯ.
’ы все еще мечтаешь открыть школу?
     - Ђх,  пани ‹Яттер, ну, хоть двухклассную, хоть одноклассную! ќто мечта
всей моей жизни! - сложив руки, воскликнула ЊадзЯ.
     Џани ‹Яттер улыбнулась.
     - Ќадеюсь,  что ты забудешь и эту мечту всей своей жизни, - проговорила
она.  -  џ  помню  их  уже  несколько.  ‚  шестом классе ты  мечтала пойти в
монастырь,  в пЯтом помышлЯла о смерти и о светло-голубом гробике, в котором
тебЯ непременно должны были похоронить,  а  в  третьем классе,  если мне  не
изменЯет памЯть, ты непременно хотела стать мальчиком...
     - Ђх,  пани начальница!  -  вздохнула ЊадзЯ,  краснеЯ до корней волос и
закрываЯ руками лицо.  -  Ђх,  какаЯ,  какаЯ Я!  €з  менЯ  никогда ничего не
выйдет!
     - Ћтчего же, выйдет, только сперва ты отречешьсЯ от многих своих планов
и прежде всего от этой мечты о школе.
     - Ћ пани начальница, это будет только приготовительный класс!
     - —ас от часу не легче!  - улыбнулась пани ‹Яттер. - Џрежде чем открыть
свой приготовительный класс, напиши-ка письма родителЯм, дЯдюшкам и тетушкам
наших  девочек.  Џисать  надо  вот  как:  сначала  обращение  -  "Њилостивый
государь" или  "ЊилостиваЯ государынЯ",  а  затем:  "ЏрилагаЯ согласно вашей
просьбе квитанцию за  первое полугодие,  имею  честь напомнить,  что  с  вас
причитаетсЯ рублей..." ‘умму выписывай по этому списку.
     - ’ак  это  они  столько  вам  должны?   -  пробегаЯ  список,  в  ужасе
воскликнула ЊадзЯ.
     - Ћни должны мне вдвое больше,  -  ответила пани ‹Яттер. - Ќо некоторые
уплатЯт только после Ќового года,  а  найдутсЯ и  такие,  которые никогда не
уплатЯт.
     Ћна вскочила с кресла и, сложив на груди руки, заходила по кабинету.
     - ‚от тебе пансион,  о котором ты мечтаешь,  -  произнесла пани ‹Яттер,
силЯсь говорить спокойным голосом.  -  ‚от те  огромные доходы,  на  которые
панна  ѓовард  хочет  ввести  обучение  бухгалтерии,  ремеслам,  гимнастике!
‘умасбродка! - проскрежетала пани ‹Яттер.
     - Ђ Я-то думала,  что она умница!  -  с удивлением сказала ЊадзЯ. - Ћна
так  красноречива!  Љак  она  объЯснЯет,  что  современнаЯ женщина  ЯвлЯетсЯ
бременем длЯ  общества,  что  она рабынЯ семьи,  что женщины должны работать
наравне с мужчинами и должны пользоватьсЯ такими же правами,  как они, и что
всЯ система воспитаниЯ должна быть изменена.
     „рожа от негодованиЯ, пани ‹Яттер остановилась перед Њадзей.
     - Ќу,  -  сказала она сдавленным голосом,  - хоть ты узнаешь цену речам
этой...  бесноватой.  ‚от видишь,  сколько тысЯч нужно до Ќового года, чтобы
накормить детей  и  заплатить учителЯм.  …сли  у  менЯ  сегоднЯ голова  идет
кругом...  Ђх!  —то это Я болтаю!  -  прошептала она, потираЯ лоб. - Ќет, ты
сама посуди:  откуда при  таких обстоЯтельствах взЯть денег на  преподавание
новых предметов,  да  и  откуда дети возьмут времЯ на ученье?  “  менЯ болит
голова!
     Ћна прошлась по кабинету, а затем, взЯв за руки испуганную учительницу,
заговорила уже спокойней:
     - ЌездоровитсЯ что-то  мне,  да  и  раздражена Я,  а  тебе,  дитЯ  мое,
доверЯю, вот и разболталась. Ќо Я уверена, что...
     - Ќеужели...  неужели  вы  допускаете,  что  Я  могу  проговоритьсЯ?  -
спросила ЊадзЯ. Ђ потом, устремив на пани ‹Яттер глаза, полные слез, и целуЯ
ей руки, прибавила: - џ... Я отказываюсь от своего жалованьЯ.
     Ќачальница коснулась губами ее разгорЯченной головы.
     - ђебенок,  ребенок!  —то  значит  длЯ  менЯ  твое  скудное  жалованье,
пЯтнадцать рублей, которые ты получаешь в месЯц? € думать об этом не смей!
     “ Њадзи блеснула замечательнаЯ мысль. ‘лезы ее высохли.
     - •орошо,  Я  буду получать жалованье,  но  умолЯю вас об одном большом
одолжении...
     €  она  вдруг опустилась перед пани  ‹Яттер на  колени;  та  со  смехом
поднЯла ее.
     - —то еще за одолжение?
     - Ѓабушка,  умираЯ,  оставила мне, - прошептала ЊадзЯ, опустив глаза, -
оставила мне... три тысЯчи. € Я умолЯю вас, моЯ дорогаЯ, моЯ хорошаЯ...
     - ‚зЯть у тебЯ эти деньги,  да?  Ђх,  ты неисправимаЯ!  ‚спомни, на что
только не предназначала ты эти деньги? ’ы хочешь открыть пансион...
     - џ уже не хочу!
     - Ќет,  это просто замечательно.  Ѓыстро же  ты принимаешь решениЯ!  ’ы
хотела  дать  взаймы  тысЯчу  рублей  панне  ѓовард,   хотела  до  окончаниЯ
образованиЯ взЯть на свое иждивение...
     - ‚ы смеетесь надо мной! - заплакала ЊадзЯ.
     - Ќет, Я только перечислЯю все твои проекты. ’ы ведь хочешь еще поехать
за границу и повезти туда на свой счет ќленку...
     - Ђх, пани начальница! - рыдала ЊадзЯ.
     - ‘частье,   что  при  тебе  нет  этих  денег  и  ты  не  имеешь  права
распорЯдитьсЯ ими.  Ђх,  если бы ты была так богата,  как Ђда!  - как бы про
себЯ сказала пани ‹Яттер.
     ‹ицо Њадзи снова оживилось, и глаза засветились радостью.
     - Ќу, довольно об этом, дитЯ мое. ‘тупай через мою спальню наверх, умой
мордашку и садись писать письма.  ’олько,  пожалуйста,  ничего не выдумывай,
легкомысленное ты существо, - закончила пани ‹Яттер.
     ЏристыженнаЯ девушка взЯла бумагу и вышла в спальню, проливаЯ по дороге
последние слезы.  Ћна  была очень опечалена,  узнав о  денежных затруднениЯх
своей начальницы,  да  и  себЯ самое упрекала в  душе за тысЯчи несообразных
поступков.
     "—его только Я не наболтала, сколько наговорила глупостей! Ќет, во всем
мире не найдешь никого глупее менЯ", - думала она со слезами.
     Џани ‹Яттер смотрела вслед девушке. …й невольно представились рЯдом два
лица:  подвижное лицо Њадзи,  которое каждую минуту пылало новым чувством, и
словно изваЯнное,  прекрасное лицо дочери,  ќлены.  ќта сочувствовала всем и
всЯ, та всегда была невозмутима.
     "—уднаЯ  девочка,   но   в   ќлене  больше  достоинства.   Ћна  так  не
воспламенЯетсЯ", - с гордостью подумала пани ‹Яттер.
     Ђ  ЊадзЯ,  прежде чем  сесть за  письма,  помолилась о  том,  чтобы бог
позволил ей,  пусть даже ценою собственной жизни,  помочь пани ‹Яттер. Џотом
она  вспомнила знакомцев,  у  которых тоже были свои горести:  больную ‡осю,
обворованного сторожа,  ученицу из  пЯтого класса,  котораЯ была  безнадежно
влюблена  в   пана  Љазимежа  Ќорского,   -   и  вновь  ощутила  потребность
пожертвовать собой, на этот раз за этих несчастных.
     Ќо  тут ей  пришло в  голову,  что бог не  захочет внЯть молитве такого
жалкого существа,  как она,  и,  терзаемаЯ сомнениЯми,  полнаЯ отчаЯниЯ, она
уселась писать письма, напеваЯ вполголоса:

                Ќашли страну, где померанец зреет...{35}

     …й  казалось,  что  этот  напев как  нельзЯ более отвечает ее  мыслЯм о
собственном ничтожестве и  о  невозможности принести себЯ в  жертву за  весь
мир,  особенно  за  пани  ‹Яттер,  больную  ‡осю,  обворованного  сторожа  и
несчастную пЯтиклассницу, котораЯ любила без надежды.


                                ѓлава третьЯ

                             Џробуждение мысли

     ‚от уже несколько дней панна Њагдалена сама не своЯ.  ѓлаза ее утратили
блеск и стали глубже,  смуглое лицо побледнело,  черные волосы лежат гладко,
что придает их обладательнице траурный вид.
     ЊолодаЯ девушка уже  несколько дней  плохо спит и  плохо ест.  …сли она
смеетсЯ,  то только по ошибке;  если поет, то только по забывчивости, и если
делает два-три тура с одной из своих учениц,  то совершенно машинально. „уша
панны Њагдалены не принимает участиЯ ни в  одном из этих проЯвлений весельЯ;
панна Њагдалена знает о  том,  что сегоднЯ душа ее  не  принимает решительно
никакого участиЯ в веселье,  и,  право,  она не стала бы сердитьсЯ,  если бы
весь мир узнал об  этом интересном состоЯнии ее души,  котораЯ полна забот и
важных тайн.
     ќто  ужасное состоЯние так  тЯготит панну Њагдалену,  что  она невольно
ищет, кому бы открыть свою душу.
     ЊолодаЯ учительница сама не  знает,  как она очутилась у  дверей пЯтого
класса,  сама не  знает,  зачем вызвала ту  самую хорошенькую пЯтиклассницу,
котораЯ пылает несчастной любовью к  пану  Љазимежу,  а  в  настоЯщую минуту
сидит над немецким упражнением.  Љ  Њагдалене подбегают девочки в коричневых
формах и  целуют ей лицо,  волосы и шею;  они очень огорчены и тем,  что она
печальна,  и тем,  что бульон за обедом был такой невкусный, но больше всего
тем, что дождь пометал им выйти на прогулку. Џанна Њагдалена поддакивает им,
но голос у нее срываетсЯ.  „евочки пЯтЯтсЯ в глубь класса,  затем,  взЯвшись
под руки,  отходЯт в угол, о чем-то шепчутсЯ там и показывают на учительницу
с таким Явным сочувствием,  что на душе у Њагдалены делаетсЯ легче.  Ћна уже
хочет открыть всему классу свою  великую тайну,  но  вовремЯ спохватываетсЯ,
что это не ее тайна, и становитсЯ еще печальней, совсем замыкаетсЯ в себе.
     ’ем  временем к  ней  подходит та  самаЯ пЯтиклассница,  на  сочувствие
которой Њагдалена больше всего рассчитывала;  но вид у девочки такой, словно
тайна учительницы ее  нимало не  интересует,  ведь у  нее  самой такое горе,
которое не  смогли бы  рассеЯть все  классные дамы.  ‚се же  панна Њагдалена
ведет ее в гостиную, сажает рЯдом с собой на диван и говорит со вздохом:
     - Ђх, какаЯ ты счастливица, милаЯ ‡осЯ!
     ЏЯтиклассница забывает о немецком упражнении и заливаетсЯ слезами.
     - ’ак вы все знаете? - говорит она, прижимаЯсь к плечу Њагдалены.
     - „а,  счастливица,  - повторЯет панна Њагдалена. - ты ведь еще слишком
молода длЯ того, чтобы понЯть, какие бывают странные состоЯниЯ души...
     ‘емнадцатилетнЯЯ ученица  с  изумлением  глЯдит  на  восемнадцатилетнюю
учительницу и отвечает ей, хмурЯ брови:
     - ’о же самое сказал мне он,  когда мы в первый раз встретились с ним в
том коридорчике...  знаете.  џ думала, что сгорю со стыда, а он пробормотал:
"ЉакаЯ прелестнаЯ цыпочка!"  ‘лыхали вы что-нибудь подобное!  џ думала,  что
растерзаю его,  и  в эту минуту почувствовала,  что уже никогда не перестану
любить его...
     ’ихие рыданиЯ прервали ее речь.
     - ѓоворю тебе, ‡осЯ, есть тревоги, горшие любви...
     - Ђх, боже мой, знаю, знаю! Ќо они всегда бывают от любви.
     - ’ы  глупенькаЯ девочка,  милаЯ ‡осЯ!  -  с  достоинством прерывает ее
панна Њагдалена. - Џока женщина любит, она счастлива... ‚прочем, Я не должна
говорить с  тобою о подобных вещах.  Ќесчастье начинаетсЯ лишь с той минуты,
когда женщина начинает думать,  как мужчина,  о предметах важных.  Љогда она
думает, например, о деньгах, о чужих делах, о спасении кого-нибудь...
     - Ћ, если это вы обо мне, - сверкаЯ глазами, восклицает ‡осЯ, - то менЯ
никто не  спасет!  ‘  той минуты,  как џдзЯ ‡айдлер увидела,  как он целовал
панну €оанну,  жизнь моЯ  разбита.  ’ак  это  он  не  ради менЯ заглЯдывал в
классы, не менЯ искал, когда со двора смотрел на наши окна, так потому он не
поднЯл розы,  которую Я  ему бросила.  Ќо  Я  не  стану им мешать;  Я  умру,
конечно,  не ради этой кокетки,  а  ради него.  Џусть будет счастлив,  с кем
хочет, хотЯ у менЯ предчувствие, что когда-нибудь он обо мне пожалеет...
     Џри этих словах ‡осЯ заливаетсЯ слезами,  а  панна Њагдалена смотрит на
нее в изумлении.
     - ‡осЯ, милаЯ, что ты болтаешь? Љто мог целовать €оасю?
     - „а  уж  больше некому,  как  пану Љазимежу!  ‚скружила ему голову эта
хищница, завидно ей.
     Џанна Њагдалена торжественно поднимаетсЯ с диванчика и говорит:
     - Џанна  €оанна  класснаЯ дама  и  порЯдочнаЯ девушка,  она  никогда не
позволила бы пану Љазимежу целовать ее.
     - ‚ы в этом уверены? - спрашивает ‡осЯ, складываЯ руки.
     - џ в этом совершенно уверена и жалею, что доверилась тебе...
     - Ћ панна Њагдалена!.. - сквозь смех и слезы говорит умолЯюще ‡осЯ.
     - ’ы ребенок,  - строго прерывает ее панна Њагдалена, - и не понимаешь,
что в  жизни женщины могут быть дела поважнее всЯких любовных восторгов.  ’ы
сама убедишьсЯ в этом,  когда тебе надо будет подумать о чужой нужде,  когда
придетсЯ спасать других...
     - џ уже спасена,  Я уже не умру, панна Њагдалена! ’еперь Я все понимаю!
џдзЯ сама, наверно, в него влюблена, вот она и бросает на него тень, чтобы Я
от него отвернулась. Ћ, Я уже обо всем догадалась!
     Ћна  осыпает панну  Њагдалену поцелуЯми,  вытирает слезы  и  убегает из
гостиной.
     "Ђх,  какаЯ  она  глупенькаЯ!  -  думает панна  Њагдалена о  своей юной
подружке. - …сли бы пани ‹Яттер рассказала ей все, как мне, и ей пришлось бы
ломать голову,  как  помочь начальнице,  всЯ любовь у  нее улетучилась бы...
ђазумеетсЯ,  Ђда одолжит начальнице денег, но что станетсЯ до тех пор с моей
головушкой!"
     ‚се тоскливей и  тЯжелей на душе у  панны Њагдалены.  …й не хочетсЯ уже
поделитьсЯ с кем-нибудь своей великой тайной, нет, ей хочетсЯ знать: неужели
у всех пробуждение сознательной мысли сопрЯжено с такой тревогой? ‚едь еще в
приготовительном классе,  даже дома,  ей  приказывали мыслить;  семь лет она
мыслила по школьной программе, будучи в пансионе, вот уже год она мыслит без
программы,  будучи классной дамой;  но никогда ей не казалось, что мыслить -
это так ново и так оригинально!
     Ћна  чувствовала,   что  после  разговора  с  пани  ‹Яттер  в  душе  ее
пробудились чувства, каких она до сих пор не знала, хотЯ ее с первого класса
называли мыслЯщей девочкой.
     "Ќаверно,  во  мне  пробудилось то  чувство  независимости,  о  котором
говорит панна ѓовард,  - сказала себе Њагдалена. - Ќет, - думала она, - Я не
должна избегать этой женщины,  только она может объЯснить мне состоЯние моей
души..."
     Џод влиЯнием этой мысли Њагдалена направилась к  панне ѓовард;  услышав
за дверью разговор, она постучалась.
     ‚ комнате было трое.  Џрежде всего сама панна ѓовард, котораЯ, скрестив
руки на груди,  сидела в кресле и разглагольствовала.  Ќапротив нее ерзал на
плетеном   стуле   небрежно   одетый   и   невероЯтно  растрепанный  студент
университета с  потертой  фуражкой в  руках.  Ћпершись о  подлокотник кресла
панны  ѓовард  и   словно  прЯчась  за  учительницей,   сидела  на  табурете
прехорошенькаЯ шестиклассница ЊанЯ  ‹евинскаЯ  с  лицом  ребенка  и  глазами
взрослой женщины.
     Њагдалена заметила, что ЊанЯ ‹евинскаЯ смотрит на студента с выражением
тихого восторга,  что панна Љлара пожирает его глазами и  что он поглЯдывает
на панну ѓовард, а сам думает о притаившейсЯ за ее креслом Њане.
     - Њилости просим!  -  воскликнула панна ѓовард,  протЯгиваЯ руку. - Џан
‚ладислав Љотовский, панна Њагдалена ЃжескаЯ.
     ‘тудент и Њагдалена поклонились друг другу,  причем взлохмаченный гость
состроил такую гримасу,  точно он недоволен поЯвлением нового лица. ‚прочем,
когда Њагдалена села так,  что не заслонила от него Њани ‹евинской и в то же
времЯ не могла следить за его взглЯдом, он успокоилсЯ.
     - †аль, что вы не пришли четверть часа назад, - сказала панна ѓовард. -
џ   как   раз   читала  свою  статью,   которую  пан   ‚ладислав  берет  длЯ
"Џшегленда".{39}  џ  развиваю в  этой статье мысль,  что  незаконнорожденным
детЯм  государство должно присваивать фамилии,  государство должно давать им
образование и снабжать их средствами существованиЯ;  чем лучше будут фамилии
и выше образование, тем в большем почете будут незаконнорожденные. џсно, что
таким образом удастсЯ разрешить вопрос о  внебрачных детЯх.  Ђ  пока женщины
даже в таких естественных делах должны оглЯдыватьсЯ на мужчин...
     Њагдалена думала,  что сквозь землю провалитсЯ, а ЊанЯ, точно не слыша,
смотрела добрыми глазами на студента,  который ерзал на стуле, краснел и мЯл
в руках фуражку.
     - ‚ы,  сударь,  -  обратилась панна ѓовард к студенту, - думаете, что в
моих словах кроетсЯ какое-то неприличие?
     - џ ничего не думаю, - не на шутку переполошилсЯ студент.
     - Ќо вы так полагаете.  Ћ,  Я  как в  открытой книге читаю в вашей душе
тайны, которые вы хотели бы скрыть от самого себЯ...
     ЊанЯ при  этих словах вспыхнула,  а  не  менее смущенный пан  ‚ладислав
сделал такое движение, точно вознамерилсЯ спрЯтать голову под стул.
     - ‚ы забываете,  однако, - продолжала панна ѓовард, - что Я говорю не о
мужчинах  вообще,  а  о  том,  единственном,  которого  современное общество
навЯзывает женщине и который называетсЯ мужем.
     Џанна ѓовард еще  несколько минут говорила в  таком духе своим красивым
контральто,  но о  чем?  Њагдалена не смогла бы повторить ее слова.  „евушке
казалось  только,   что  розовый  и  белобрысый  апостол  в  юбке,  глашатай
независимости женщин говорит,  -  это при студенте-то!  -  такие неприличные
вещи,  что лучше не слушать ее и  думать о чем-нибудь своем.  Ќо собственные
мысли у нее путались, и поэтому Њагдалена стала читать про себЯ "Ћтче наш" и
"Ѓогородицу".  ‘амо  собой  разумеетсЯ,  обе  молитвы настолько поглотили ее
внимание,  что она смотрела на  панну ѓовард,  слышала ее звучный голос,  но
ничего не понимала.
     Ђ  студент,  наверно,  понимал,  он  то  вытЯгивал,  то  поджимал ноги,
поднимал брови, то правой, то левой рукой приглаживал непослушную шевелюру и
вообще держалсЯ как преступник в  застенке.  Њагдалена подумала,  что он  не
испытывал бы таких мук, если бы, как она, читал хотЯ бы "Ѓогородицу". Ќо он,
наверно,  безбожник,  как все студенты,  и не верит в силу молитвы,  поэтому
беднЯга не может не слышать ужасных рассуждений панны Љлары.
     Ћкончив наконец свою речь,  панна ѓовард подошла к  письменному столу и
стала развЯзывать и  развертывать,  а  потом снова завертывать и  завЯзывать
сверток бумаги со  своей любопытной статьей об этих самых...  детЯх.  ЊанЯ в
это времЯ подошла к студенту, и они стали вполголоса разговаривать.
     - „о свиданиЯ! - сказала девочка. - ‚о вторник придете?
     - Ќеужели вы сомневаетесь в этом?
     - € принесете Љрасинского?
     - ‘ объЯснениЯми.
     - ‚ы совсем заработались... „о свиданиЯ.
     - „о свиданиЯ.
     ‘тудент едва коснулсЯ ее  руки,  но  как они смотрели друг на друга!  ‘
такой  братской нежностью и  притом так  печально,  словно прощались навеки,
хотЯ  расставались только  до  вторника.  Њагдалене хотелось  расцеловать их
обоих,  смеЯтьсЯ с  ними и плакать,  словом,  делать все,  чего бы от нее ни
потребовали,  такими они казались ей красивыми и  такими несчастными оттого,
что увидЯтсЯ только во вторник.
     ‚   эту   минуту  панна  ѓовард  вручила  сверток  студенту;   небрежно
попрощавшись с нею,  тот опрометью бросилсЯ вон,  надеЯсь,  наверно, еще раз
взглЯнуть на Њаню, котораЯ уже успела выйти из комнаты.
     Џанна ѓовард сиЯла.  Ћна снова опустилась в кресло и,  глЯдЯ в потолок,
словно там витали ее мечты, сказала Њагдалене:
     - ‚ы пришли поговорить? Љакой интересный молодой человек, не правда ли?
џ люблю следить, когда в молодой душе зарождаетсЯ и развиваетсЯ высокаЯ идеЯ
или чувство...
     - Ћ да, - подтвердила Њагдалена, думаЯ о студенте и Њане.
     - ‘тало быть, вы тоже заметили?
     - Љонечно, это сразу видно...
     ‘остроив скромную и  озабоченную мину,  панна  ѓовард сказала,  понизив
голос:
     - Ќе могу понЯть, что могло ему во мне понравитьсЯ...
     Њагдалена вздрогнула от неожиданности.
     - Ќаверно,  общность стремлений...  взглЯдов,  - мечтательно продолжала
панна ѓовард. - „а, существует сродство душ... Ќо не будем говорить об этом,
дорогаЯ панна Њагдалена,  поговорим лучше о вас...  Ђх,  какой он энтузиаст!
Љак он слушает мои статьи!  Љогда у менЯ поЯвилсЯ такой слушатель, Я понЯла,
что  можно  красиво  слушать.  Ћднако  довольно об  этом,  панна  Њагдалена,
поговорим о вас. “ вас тоже своЯ печаль?.. Ћригинальный молодой человек!.. ‘
чем вы пришли ко мне?  Ќаверно,  тоже сердечко забило тревогу?.. “гадала? Ћ,
мы,  женщины, существа особенные: мы презираем толпу этих зверей, мужчин, но
если встретитсЯ человек исключительный...  ‚ы что-то таите на сердце,  панна
Њагдалена, давайте поговорим. —то же вы хотите мне сказать?
     “слышав  поэтический лепет  панны  ѓовард,  Њагдалена так  растерЯлась,
точно ее вдруг перенесли в незнакомую местность.  Ќеужели это она,  та самаЯ
надменнаЯ,  вспыльчиваЯ, порою просто злаЯ панна ѓовард, которой побаиваетсЯ
пани   ‹Яттер,    котораЯ   в   присутствии   молодого   студента   говорила
непристойности? Ћна толкует о сродстве душ и сердечных тревогах?..
     Њагдалена не  могла сдержатьсЯ,  -  уже  несколько дней  готовилсЯ этот
взрыв,  и  вот он  произошел.  „евушка упала на  колени перед панной ѓовард,
обнЯла ее за шею и, целуЯ, воскликнула:
     - Ђх,  какаЯ вы хорошаЯ,  какаЯ хорошаЯ!  џ думала, что вы только очень
умнаЯ, но у вас нет сердца. —то же это Я делаю? - прибавила она, вскакиваЯ и
садЯсь на табурет рЯдом с креслом.
     - ‚осторженное дитЯ!  ‚осторженное дитЯ! - снисходительно сказала панна
ѓовард. - Љто же он, кому отдали вы свое сердце?
     - ‚ы думаете, Я влюблена?.. Ќет!
     ’ень неудовольствиЯ пробежала по розовому лицу панны ѓовард.
     - џ только хотела,  - продолжала ЊадзЯ, - поговорить с вами, потому что
вы такаЯ умнаЯ, такаЯ энергичнаЯ, а Я так нуждаюсь в поддержке...
     - ’ак вы с каким-нибудь серьезным делом?  - спросила панна ѓовард тоном
наставника, который дает советы во всех серьезных делах.
     - Ћ да,  очень серьезным! - лихорадочно проговорила Њагдалена. - Ќо это
тайна,  которую Я  унесу с  собой в  могилу...  ‚прочем,  -  прибавила она с
глубоким вздохом,  -  вы такаЯ умнаЯ,  такаЯ -  Я сегоднЯ убедилась в этом -
благороднаЯ, хорошаЯ, милаЯ...
     - Љак сказать, шалуньЯ! - со смехом прервала ее панна ѓовард.
     - „а, очень милаЯ; Я по крайней мере вас обожаю... ’ак вот Я открою вам
великую тайну.  џ,  - прошептала Њагдалена, - должна, даже если мне придетсЯ
умереть ради этого, Я должна достать денег длЯ...
     - „лЯ кого? - спросила в изумлении панна ѓовард.
     - „лЯ па-ни ‹Ят-тер! - еще тише прошептала ЊадзЯ.
     Џанна ѓовард поднЯла плечи.
     - Ћна вас просила об этом?
     - Ѓоже упаси! Ћна даже не догадываетсЯ.
     - ’ак она нуждаетсЯ в деньгах, эта барынЯ? - проговорила панна ѓовард.
     ‚ дверь постучали.
     - ‚ойдите!
     ‚ошел служитель и сказал Њагдалене, что ее просит панна Ђда.
     - ‘ейчас иду,  -  ответила Њагдалена.  -  ‚идно, бог вдохновил ее в эту
минуту.  Ќо,  моЯ милаЯ,  моЯ дорогаЯ панна Љлара,  никому об этом ни слова.
…сли кто-нибудь узнает, Я умру, лишу себЯ жизни!
     €  она  выбежала  из  комнаты,   оставив  панну  ѓовард  в  совершенном
недоумении.
     "’ак  у  ‹Яттер нет  денег,  а  Я-то  хочу  говорить с  нею  о  реформе
воспитаниЯ!" - думала панна ѓовард.


                              ѓлава четвертаЯ

                                  „урнушка

     Џанна Њагдалена на минутку заходит в дортуар,  в котором она живет.  Џо
дороге  она  обнимает  нескольких  воспитанниц,  здороваетсЯ  с  двумЯ-тремЯ
классными дамами,  которые при виде ее  улыбаютсЯ,  приветствует горничную в
белом переднике. Ђ сама тем временем думает:
     "Џанна ѓовард -  вот женщина, а Я только сегоднЯ это разглЯдела. Љто бы
мог  предполагать,  что  она  так  добра и  отзывчива?  Ђ  вот пан ‚ладислав
негодник:  нет ничего удивительного в том, что он любит панну ѓовард, - хотЯ
Я на его месте предпочла бы Њанюсю,  -  но зачем он кружит голову Њане?  Ђх,
эти мужчины! Џанна ѓовард презирает их, и, кажетсЯ, она совершенно права..."
     ‚  коридоре высокие двери  справа  и  слева  ведут  в  дортуары.  Џанна
Њагдалена входит в один из дортуаров. ќто большаЯ голубаЯ комната, в которой
вдоль двух стен стоит по три кроватки,  ногами к середине комнаты.  Љроватки
железные,  покрытые белыми покрывалами,  на каждой лежит одна подушка, около
каждой стоит маленькаЯ тумбочка в  головах и  деревЯннаЯ скамеечка в  ногах.
Џол покрашен маслЯной краской;  над каждой кроваткой висит на стене распЯтие
или иконка богоматери,  а  иногда и  распЯтие и  иконка:  повыше богоматерь,
пониже  спаситель.  ’олько над  кроватью еврейки,  ћдифи  ђозенцвейг,  висит
обыкновенный свЯтой €осиф с лилией в руке.
     “гол дортуара,  отделенный синей ширмочкой,  представлЯет собою кабинет
панны Њагдалены.  ЉажетсЯ, все в этой части дортуара рассчитано на то, чтобы
внушить воспитанницам, какаЯ пропасть лежит между ними и классной дамой. “же
сама ширма вызывает у  них восхищение и  заставлЯет почтительно относитьсЯ к
своей классной даме,  а  синее покрывало и две подушки на кровати,  плетеный
стульчик и столик,  на котором стоит бронзовый фонарик с огарком стеариновой
свечи  в  стеклЯнном подсвечнике,  внушают им,  наверно,  еще  более сильные
чувства.
     Љ несчастью, Њагдалена, которую классные дамы более почтенного возраста
считали  легкомысленным созданьем,  сама  ронЯла  свой  авторитет,  разрешаЯ
воспитанницам пользоватьсЯ фонариком со стеклЯнным подсвечником, забегать за
ширму и  даже ложитьсЯ днем на  постель.  Ќо  все  любили Њагдалену,  и  эти
доказательства  отсутствиЯ  такта  классные  дамы   относили  за   счет   ее
неопытности.  Џани  ‹Яттер  бросала  на  нее  иногда  выразительные взглЯды,
которые показывали,  что она знает и о фонарике с подсвечником и о том,  что
воспитанницы отсыпаютсЯ за ширмой у Њагдалены.
     Џричесав волосы,  растрепавшиесЯ в объЯтиЯх панны ѓовард, и захватив со
столика какую-то книгу,  Њагдалена собралась наконец к Ђде.  Њедленно прошла
она  по  коридорам и  спустилась по  лестнице,  то  и  дело останавливаЯсь в
раздумье, качаЯ головой или прикладываЯ палец к губам.
     "‘перва,  -  думала она,  -  Я ей скажу,  сколько пани ‹Яттер платит за
помещение и содержание пансиона и сколько платит учителЯм...  Ќет,  сперва Я
ей скажу,  что многие родители оттЯгивают уплату денег до каникул,  а  после
каникул тоже не платЯт!.. Ќет, не то!.. џ просто скажу ей: милаЯ Ђда, будь у
менЯ твои деньги,  Я тотчас одолжила бы пани ‹Яттер тысЯч пЯтьдесЯт...  Ќет,
нет,  все это плохо...  Ђх,  какаЯ Я! ‘только дней думаю и не могу придумать
ничего путного..."
     Ђда ‘ольскаЯ сирота,  очень богатаЯ невеста.  Ћна,  точно, больше жизни
любит своего брата ‘тефана;  у  нее,  точно,  есть близкаЯ и  дальнЯЯ роднЯ,
котораЯ тоже любит ее  больше жизни,  и  сама она  вот  уже полтора года как
кончила пансион и могла бы поЯвитьсЯ в свете,  где ее,  как говорЯт,  ждут с
нетерпением; но Ђда, невзираЯ на это, живет у пани ‹Яттер. Ћна платит тысЯчу
рублей в  год за  квартиру с  полным пансионом и  живет в  доме пани ‹Яттер,
потому что  ей,  как  она утверждает,  негде жить.  ђодню,  котораЯ любит ее
больше   жизни,   она   недолюбливает,   что   ж   до   обожаемого  ‘тефана,
тридцатилетнего холостЯка,  то  он  помешан  на  заграничных университетах и
катаетсЯ по  заграницам,  хотЯ уверЯл,  что  когда Ђда  кончит пансион,  они
больше не расстанутсЯ.  ‹ибо он поселитсЯ с нею в одном из родовых поместий,
либо  они  будут разъезжать по  …вропе в  поисках университетов,  доселе еще
никем не открытых.
     …сли  Ђда  выражала иногда сомнениЯ в  реальности этих  проектов,  брат
коротко отвечал ей:
     - ЊилаЯ ЂдзЯ,  даже если мы этого не хотим,  наш долг беречь друг друга
до конца жизни.  ’ы так богата,  что всЯкий захочет тебЯ обмануть,  а  Я так
безобразен, что менЯ никто у тебЯ не отнимет.
     - Ќо, ‘тефан, - негодовала сестра, - откуда ты взЯл, что ты безобразен?
ќто вовсе не ты, а Я урод!
     - ’ы  говоришь глупости,  ЂдзЯ!  -  кипЯтилсЯ брат.  -  ’ы очень милаЯ,
вполне приЯтнаЯ барышнЯ,  вот  только робеешь немножко,  а  Я!..  „а  будь Я
чуточку покрасивей,  Я бы застрелилсЯ от отвращениЯ к самому себе;  но с той
красотой,  какой небо менЯ наградило, Я должен жить. џ служу так людЯм, ведь
кто на менЯ ни взглЯнет,  всЯк скажет:  какое счастье,  что Я непохож на эту
обезьЯну!
     Ђда  занимает две  комнаты на  втором этаже.  ‚  одной  стоит  железнаЯ
пансионскаЯ кроватка,  покрытаЯ белым покрывалом,  рЯдом с  нею тумбочка,  и
только гарнитур мебели, обитой серой джутовой тканью, свидетельствует о том,
что  живет  здесь  не  пансионерка.  ‚тораЯ  комната с  двумЯ  окнами  очень
любопытна:  она похожа на научную лабораторию. ‚ этой комнате стоит большой"
стол, обитый клеенкой, стеллажи с книгами и атласами, класснаЯ доска с мелом
и губкой,  которые,  видно,  все времЯ находЯтсЯ в употреблении, и, наконец,
большой шкаф,  наполненный физическими и химическими приборами. ’ут мы видим
точные весы,  дорогой микроскоп, вогнутое зеркало, линзу в несколько дюймов,
электрическую машину и  катушку ђумкорфа.  Њного в шкафу и реторт,  склЯнок,
пузырьков с реактивами, есть астрономический глобус, скелет какой-то птицы и
неизменный крокодил, по счастью, очень молодой и уже набитый чучельником.
     ‚се эти предметы,  которые приводили в восторг младших учениц и смущали
старших,  не  всегда отличавших микроскоп от электроскопа,  все эти предметы
составлЯли личную собственность панны ‘ольской. Ћна не только приобретала их
и содержала в порЯдке,  но даже умела ими пользоватьсЯ.  ќто были ее бальные
платьЯ, как говаривала она, улыбаЯсь печальной и кроткой улыбкой.
     ‚кус к естественным наукам пробудил в ней старый учитель брата; ‘тефан,
сам восторженный п