Ятенную  душу.  …й  казалось,  что  все  ее  горести  и
страданиЯ остались там, за порогом этого необыкновенного дома, обитательницы
которого напоминали хлопотливых муравьев.
     - ‚от наша трапезнаЯ,  -  объЯснЯла мать ЂполлониЯ,  открываЯ комнату с
двумЯ окнами.  -  ‡а этим столом сидЯт мать-настоЯтельница и сестра-казначеЯ
со своими помощницами.  ‡а теми двумЯ столами -  места старых сестер,  а  за
этим  аналоем одна  из  них  во  времЯ  обеда читает вслух поучениЯ на  день
текущий.
     - ‚ы за обедом не разговариваете?
     - Љак  можно!   -   возмутилась  мать  ЂполлониЯ.   -  Њы  вообще  мало
разговариваем,  потому что  нет  времени.  Ђ  вот  это  часовнЯ длЯ вечерних
молитв.
     - Џростите, но что же вы делаете?
     - ‚се.  Џрисматриваем за кухней,  стираем, моем полы, шьем постельное и
носильное белье, платье. ‚се, что нужно, делаем сами.
     - Ђ когда же вы встаете?
     - ‹ожимсЯ спать в  девЯть часов вечера,  а  встаем в  четыре часа утра.
ЏомолимсЯ - и за работу.
     - Њолодые сестры и послушницы тоже так работают?
     - …сли не больше,  -  ответила мать ЂполлониЯ.  -  Њы хотим,  чтобы они
убедились в  том,  что жизнь наша нелегка.  ‚от почему у нас остаютсЯ только
те, кто следует своему призванию.
     - Џрекрасное,  но трудное призвание!  €  ни одна из них не жалеет,  что
пришла сюда?  Ќекоторые из них так красивы.  Њожет быть, многие предпочли бы
стать женами и матерЯми, чем опекать чужих детей?
     - Ђ разве мы удерживаем тех,  кому случаетсЯ выйти замуж?  -  удивилась
мать ЂполлониЯ.  - Ќапротив, наши послушницы и даже сестры становЯтсЯ иногда
прекрасными женами.  Ќо  не  всех  манит мирскаЯ жизнь.  Њногие предпочитают
стать сестрами страждущих, матерЯми сирот, •ристовыми невестами...
     ЊадзЯ отпрЯнула.
     - •ристовыми невестами! - повторила она сдавленным голосом.
     - —то с тобой,  дитЯ мое? - воскликнула мать ЂполлониЯ, схватив девушку
за руку.
     ЊадзЯ прислонилась к стене и провела рукой по глазам.  —ерез минуту она
с улыбкой ответила:
     - џ  смеЯлась над нервными людьми.  Ђ  сейчас вижу,  что и  у менЯ есть
нервы.
     ЋбеспокоеннаЯ монахинЯ ввела  Њадзю  в  какую-то  комнатку,  усадила на
диван,  а  сама  выбежала в  коридор.  ‚скоре она  вернулась со  стаканчиком
слабого вина и сухариками.
     - ‚ыпей,  дитЯ мое, - сказала она, - и поешь. Ќе голодна ли ты? ‘ тобой
что-то неладно. ђади бога, расскажи мне все, как матери.
     ‚ино  и  сухарик вернули Њадзе силы.  Ћна  овладела собой,  и  голос ее
зазвучал естественно:
     - Ќе беспокойтесь,  ничего страшного. ’олько вот что со мной случилось.
Ћднажды Я попала на спиритический сеанс.  џсновидЯщаЯ спала;  но не успела Я
войти,  как она повернулась ко мне и говорит:  "‚от избранница. Ќо Я не вижу
избранника,  хотЯ  он  велик  и  могуч".  Ђ  сейчас вы  сказали о  •ристовых
невестах, и со мной произошло что-то странное.
     - ’ы испугалась,  что мы тебЯ задержим здесь,  чего доброго, замуруем в
какой-нибудь келье!  - засмеЯлась старушка. - Ѓудь покойна! Љ нам обращаетсЯ
столько охотниц,  что мы и четвертую часть их врЯд ли могли бы принЯть, если
бы были места. Њы никого не завлекаем, к нам просЯтсЯ сами.
     - ‡начит,  вы  бы и  менЯ не принЯли,  если бы Я  когда-нибудь надумала
вступить в ваш орден? - весело спросила ЊадзЯ.
     - ’аких, которым надо еще думать, мы вовсе не принимаем.
     - Ђ каких же вы принимаете?
     ‘тарушка задумалась.
     - ‚идишь ли,  - начала она после краткого молчаниЯ, - мы, монахини, как
и все люди,  небезгрешны. Њожет, мы и хуже, даже наверное хуже других людей.
Ќо у всех,  кто принадлежит к нашему ордену, есть одна общаЯ черта: не знаю,
врожденное ли это чувство или незаслуженный дар божий,  - только у каждой из
наших сестер над  всеми ее  личными склонностЯми господствует жажда служениЯ
ближним,  униженным и страждущим.  џ знаю, светские дамы добрее и лучше нас,
они более образованны, деликатны и отзывчивы. Њы - простые женщины, свыклись
с  бедой,   порой  истомлены  горем,   и  то,   что  длЯ  мирЯн  -  истинное
самопожертвование,  длЯ нас -  насущнаЯ потребность,  чуть ли не эгоизм. ‚от
почему наши  кажущиесЯ заслуги перед ближними,  это  вовсе не  заслуги,  как
вечнаЯ зелень сосны вовсе не  добродетель,  отличающаЯ ее  от  тех деревьев,
которые терЯют на  зиму  листву.  ‚от  почему мирЯнин одним добрым поступком
может заслужить царство небесное,  которого мы  не заслужим всю жизнь,  носЯ
монашескую одежду и  ухаживаЯ за  больными.  Љак птица рождаетсЯ длЯ полета,
так и женщина,  которой по милости божьей суждено стать монахиней, рождаетсЯ
длЯ служениЯ страждущим.  “ кого нет в душе этого призваниЯ,  тот никогда не
станет монахом,  хоть замуруй его в  монастыре.  € ты,  моЯ дорогаЯ,  хоть и
добра и милосердна к бедным, не станешь монахиней.
     ЊадзЯ покраснела и  потупилась.  “ нее нет призваниЯ!  Ќо ведь всю свою
жизнь она стремилась служить обездоленным!
     - ’ы,  милаЯ,  останешьсЯ в  миру,  -  продолжала старушка,  -  там  ты
принесешь больше добра  людЯм и  скорее заслужишь царство небесное,  чем  мы
здесь.
     - ‘тало быть,  чтобы поступить в монастырь,  нужно только призвание?  -
прошептала ЊадзЯ.
     - Џрежде всего у нас не монастырь,  а скорее община,  из которой сестры
даже уходЯт,  - поЯснила мать ЂполлониЯ. - Ђ теперь Я отвечу тебе на вопрос.
Ћдной  только  потребности  служить  ближним  недостаточно длЯ  того,  чтобы
вступить в  наш орден.  †ертвовать собой можно и  в миру,  не отказываЯсь от
свободы и  дозволенных развлечений.  Њы же ведем жизнь замкнутую и  суровую,
много работаем и  не  пользуемсЯ свободой,  которой вы так жаждете.  Џоэтому
только две категории женщин обращаютсЯ к  нам и находЯт у нас счастье:  либо
те,  которые  хлебнули горЯ  и  разочаровались в  жизни,  либо  те,  которые
ежечасно помышлЯют о боге и вечной жизни,  которых ничто не влечет в здешнем
мире.
     - Ћ, если бы существовал нездешний мир! - невольно прошептала ЊадзЯ.
     ‘тарушка отшатнулась от Њадзи и перекрестила ее, но через минуту кротко
сказала:
     - Ѓедное дитЯ!  Ќо ты,  мне кажетсЯ,  так добра и  невинна,  что бог не
оставит тебЯ своей милостью.
     Ќа какое-то мгновение страх снова охватил Њадзю. …й вспомнились грозные
слова матери Ђполлонии о том, что сам бог иногда встает людЯм на пути, чтобы
обратить их.
     Ћтдохнув  и  успокоившись,  ЊадзЯ  попрощалась со  старушкой.  ЊонахинЯ
сердечно поцеловала девушку, но по всему было видно, что она огорчена.
     - ‡аходи, не забывай нас! - сказала она девушке.
     Љогда ЊадзЯ вышла на  улицу,  она почувствовала,  что ей как будто жаль
расставатьсЯ  с  почтенной  старушкой,  с  тихим  зданием,  с  чистотой  его
коридоров, сиротами, зеленью сада и покоем. Ћсобенно с покоем, который царил
здесь над всем и осенил душу Њадзи.
     …сли бы  монахини сдавали внаем комнаты,  она бы немедленно переехала к
ним.
     "Ѓудь Я  монахиней,  -  думала ЊадзЯ,  -  Я могла бы ухаживать за паном
Љазимежем, не боЯсь никаких подозрений и сплетен".
     €  быть может,  не думала бы о  ‘ольском,  с  воспоминаниЯми о котором,
мимолетными, но докучными, ей все чаще приходилось боротьсЯ.
     "Ђх,  хоть бы скорее ответил ‡дислав!  - думала ЊадзЯ. - ‚едь мог же он
за это времЯ ответить".
     Ћстаток  днЯ  прошел  в  мучительном ожидании неприЯтных вестей;  Њадзе
казалось,  что ей вот-вот сообщат о смерти пана Љазимежа,  о новом поединке,
быть может, о болезни отца...
     Ћна ждала, ждала, как в лихорадке; всЯкий раз, когда кто-нибудь быстрым
шагом поднималсЯ по лестнице, сердце ее начинало битьсЯ. Ќо плохих вестей не
было.
     "“ менЯ расстроены нервы,  -  успокаивала она себЯ. - Ђх, если бы можно
было уехать в  деревню!  …сли бы благочестивые монахини позволили мне каждый
день несколько часов посидеть у них в саду, Я бы почувствовала себЯ лучше".
     Ќочью ЊадзЯ не спала, лишь забывалась коротким сном, полным сновидений.
…й  чудилось,  будто  она  смотрит  панораму,  за  стеклами которой скользЯт
неестественной величины тени  пана Љазимежа,  –инадровского,  ‘теллы и  пани
‹Яттер. Ђ чей-то однообразный и скучный голос дает поЯснениЯ:
     "‚от  чего  стоит жизнь человеческаЯ!  Џани  ‹Яттер,  перед которой все
преклонЯлись,  обратилась в горсть праха. Ќа могиле –инадровского уже завЯли
цветы,  посаженные рукой –ецилии.  ‚ безвестной могиле лежит ‘телла, котораЯ
была кумиром иксиновской молодежи и,  возбуждаЯ зависть у барышень,  срывала
аплодисменты и  получала букеты  цветов.  Љазимеж Ќорский,  такой  красавец,
талант и счастливчик,  скоро обратитсЯ в кислород,  водород,  жиры и железо!
‚от она, жизнь человеческаЯ!"
     ЊадзЯ пробуждалась, смотрела на стену, на которую из окна падало сиЯнье
звездной ночи, и думала:
     "ЌайдетсЯ ли в мире девушка,  моЯ ровесница,  чей сон нарушали бы такие
странные виденьЯ?"
     Ќо  она  уже  притерпелась к  страданиЯм и  снова  смыкала веки,  чтобы
увидеть новые  гробовые тени  и  услышать унылый докучный голос,  вещающий о
бренности жизни, а потом и вовсе бог весть о чем.
     "…сли ‡дислав не ответит, Я сойду с ума!" - подумала ЊадзЯ.
     Ќа  следующий  день  в   двенадцать  часов  она  отправилась  к   панне
Њалиновской,  котораЯ уже вернулась из  деревни.  „ень был воскресный,  но в
пансионе стоЯл  шум:  по  коридорам сновали пансионерки со  своими матерЯми,
торопливо пробегали учительницы и классные дамы.
     —тобы не отнимать у  начальницы времени,  ЊадзЯ решила уйти и вернутьсЯ
попозже;  но в эту минуту показалась панна ЊалиновскаЯ и проводила ее к себе
в комнату.
     - ѓолова у менЯ идет кругом!  -  воскликнула озабоченнаЯ начальница.  -
’ретьего днЯ вернулась из  деревни и  сразу закружилась как белка в  колесе.
Љак поживаете, панна Њагдалена?
     Џанна  ЊалиновскаЯ была  смущена  и  держалась  принужденно;  но  ЊадзЯ
приписала это множеству дел, которые обрушились на начальницу после каникул.
—тобы не отнимать у нее времени ЊадзЯ сказала:
     - џ  пришла извинитьсЯ перед вами,  Я  не  смогу быть  у  вас  классной
дамой...
     - ‚ самом деле? - перебила ее панна ЊалиновскаЯ, и лицо ее проЯснилось.
- —ем же вы намерены занЯтьсЯ?
     - •очу поехать к  брату,  он управлЯет фабриками под Њосквой.  Ђ годика
через два мы вернемсЯ сюда.  Ѓрат построит фабрику, Я буду вести хозЯйство и
открою небольшую школу длЯ детей наших рабочих.
     - ќто хорошо,  что вы едете к брату!  -  воскликнула, оживившись, панна
ЊалиновскаЯ.  -  ‚место горького учительского хлеба у вас будет свой дом, вы
сможете выйти замуж,  а  самое главное -  уедете из  ‚аршавы...  Ќевыносимый
город!.. Љогда вы хотите ехать?
     - џ со днЯ на день ожидаю письма от брата.  Њожет быть,  через неделю и
уеду...
     - †елаю вам успеха,  -  сказала начальница,  целуЯ Њадзю.  - ‘частливаЯ
идеЯ. ‡аглЯните ко мне перед отъездом и... бегите, подальше бегите отсюда!
     Џанна ЊалиновскаЯ поспешила в канцелЯрию.
     "—то это  значит?  -  размышлЯла ЊадзЯ по  дороге домой.  -  Џочему она
советует мне  бежать из  ‚аршавы?  ‚прочем,  понЯтно!  €  ей  учительство не
приносит радости,  особенно сейчас,  когда после деревни она  попала в  этот
хаос. Ђ ведь она права, ‚аршава - невыносимый город!"
     „лЯ Њадзи наступили тЯжелые дни.  Љончились уроки и в другом доме,  так
как  девочки поступили в  пансион;  у  Њадзи  не  было  теперь  работы,  она
занималась только каких-нибудь два часа с племЯнницей „ембицкого.
     Џо утрам ей хотелось выйти из дому;  но куда и зачем? ’ак и просиживала
она целые дни в одиночестве,  терзаЯсь тем,  что ничего не делает,  и ожидаЯ
письма от ‡дислава.
     "‘егоднЯ непременно получу,  -  думала она.  -  Ќе было с утра, значит,
будет днем. Ќе сегоднЯ - завтра..."
     Љогда бы  ни поЯвлЯлсЯ на четвертом этаже почтальон,  шаги которого она
уже узнавала, ЊадзЯ стремглав выбегала за дверь.
     - Ќет ли мне письма? - спрашивала она. - Ѓжеской?
     - Ќет, барышнЯ, - отвечал почтальон, кланЯЯсь и улыбаЯсь.
     - Ќе может быть! Џоищите, пожалуйста, в сумке!
     Џочтальон извлекал из сумки пачку писем и вместе с Њадзей перебирал их.
Ќа имЯ Ѓжеской опЯть ничего не было.
     - Љакой ‡дислав нехороший! - с горечью шептала ЊадзЯ.
     Ћна утешала себЯ тем,  что брат на несколько дней,  а может, и недельки
на две уехал,  но как только вернетсЯ,  тотчас вызовет ее к себе.  Џорой ей,
однако,  приходило в голову, что брат мог уехать на отдых и просидеть где-то
еще целый месЯц. ’огда ЊадзЯ впадала в отчаЯние.
     "—то же мне делать все это времЯ?" - с тревогой думала она, представлЯЯ
себе бессонные ночи и жаркие дни,  которые тЯнутсЯ бесконечно,  когда у тебЯ
нет работы, нет друзей, когда нельзЯ даже выйти из дому.
     Љак-то она решила хоть на несколько дней съездить в €ксинов,  но тут же
отказалась от этой мысли.  ‚спомнились сплетни о  ‘телле и ее ребенке,  -  и
решимость покинула Њадзю.
     Љак бы  ее  принЯли старые знакомые?  ‘колько ей  пришлось бы выслушать
вопросов о  ‘ольском и  упреков за разрыв с  ним?  „а и придет же,  наконец,
письмо от ‡дислава!
     Ћднажды после занЯтий с ‡осей она повела девочку в ‹азенки.  Ћни гулЯли
до самого вечера,  кормили лебедей,  мечтали о том,  как это было бы хорошо,
если  бы  им  позволили покататьсЯ в  лодке по  пруду.  Џосле прогулки ЊадзЯ
почувствовала себЯ гораздо бодрее и повеселела.  Ќо когда она проводила ‡осю
к  „ембицкому,  в  особнЯк ‘ольских,  и  увидела освещенные окна  комнат,  в
которых жила Ђда, ею снова овладела страшнаЯ тоска.
     Ќикогда  больше  ей  сюда  не  вернутьсЯ!  Ќикогда  больше  не  увидеть
‘ольского!  Њногое могло бы  еще  изменитьсЯ,  если бы  не  эта  злосчастнаЯ
прогулка с  паном Љазимежем.  € зачем она пошла с ним?  ‡ачем целовал он ее,
разрываЯ тем самым узы,  которые свЯзывали ее с  ‘ольским?  ‚едь после того,
что произошло, она уже не может выйти за ‘ольского.
     Џан Љазимеж понес кару за свой поступок;  но что ждет ее?  Ћдно она уже
видит:  только  ‘ольский мог  примирить ее  с  жизнью  и  открыть перед  ней
неведомые горизонты,  составить ее счастье. ђЯдом с ним она нашла бы покой и
цель в  жизни;  рЯдом с  ним  исцелилась бы  и  раскрылась ее  душа,  полнаЯ
сомнений и терзаний,  увЯдающаЯ,  как сорванный лист, который не знает, куда
занесет его судьба.
     Ћднажды после обеда, - это было через неделю после дуэли пана Љазимежа,
- к  ней притащилсЯ усталый „ембицкий.  Ћн  извинЯлсЯ за  то,  что так редко
навещает  ее,  говорил,  что  ему  трудно  подниматьсЯ  на  четвертый  этаж,
спрашивал,  есть  ли  у  нее  уроки,  здорова ли  она,  почесывал затылок и,
наконец,  с  видом человека,  не  знающего,  как  выйти из  затруднительного
положениЯ, заговорил о погоде.
     - „орогой пан „ембицкий,  - улыбаЯсь, перебила его ЊадзЯ, - не длЯ того
же вы менЯ навестили,  чтобы разговаривать о  жаре.  џ  догадываюсь,  что вы
должны  сообщить  мне  какую-то  неприЯтную  новость,  и  хочу  услышать  ее
поскорей.
     - Ќапротив,  очень приЯтную...  ќ,  да что тут разводить дипломатию!  -
махнул рукой „ембицкий.
     - ‚от именно, так оно лучше.
     - ’ак вот в чем дело. Љак вам известно, у пана Ќорского была дуэль...
     - Ћн умер? - в испуге спросила ЊадзЯ.
     - Љакое там!  Џан  Љазимеж и  с  виселицы сорветсЯ,  если она не  очень
высокаЯ! ’ак вот по делу этого счастливчика у менЯ была сегоднЯ панна Ђда...
Ћна упала передо мной на колени и просила, чтобы Я вот так же упал на колени
перед вами, чего Я, разумеетсЯ, не сделаю, и молил вас... знаете, о чем?
     - „аже не представлЯю себе.
     - Ћ том,  - продолжал „ембицкий, - чтобы вы не церемонились и чтобы пан
Ќорский не церемонилсЯ,  в общем,  чтобы вы без всЯких церемоний поженились.
Џанна Ђда знает,  что вы любите Ќорского,  а  Ќорский любит вас.  …сли же вы
стеснены в материальном отношении, то панна Ђда будет вас на коленЯх просить
принЯть от нее тридцать тысЯч рублей на обзаведение...
     ’ут  ЊадзЯ  залилась таким  непритворно веселым смехом,  что  математик
только рот разинул и  сделал несколько неуклюжих движений,  которые,  по его
мнению, должны были выражать отчаЯнную веселость.
     - Ѓолее того,  -  продолжал „ембицкий, размахиваЯ руками, как ощипанный
гусь,  который  вдруг  собралсЯ взлететь.  -  Ѓолее  того,  панна  Ђда  сама
влюбилась в  этого  Ќорского.  ‚чера  она  ездила в  ЃелЯны и  сегоднЯ опЯть
собираетсЯ туда. Ћна боготворит бедного пана Љазимежа, и если сватает вас за
него, то приносит огромную жертву. †ертвует собой ради неблагодарных!
     - Џусть не жертвует, - сказала ЊадзЯ. - ЉлЯнусь вам, и свои слова, если
хотите,  повторю при Ђде и пане Љазимеже, что, будь он единственным мужчиной
в мире,  Я и тогда не вышла бы за него. Ѓыли минуты, когда мне казалось, что
Я люблю его.  Ќо сейчас,  когда Я узнала его ближе,  Я убедилась, что он длЯ
менЯ  ничто,   -   краснеЯ,   прибавила  ЊадзЯ.  -  Љонечно,  женщина  может
пожертвовать всем,  погубить себЯ даже ради плохого человека,  но только при
условии, что она верит в его талант и характер. џ эту веру потерЯла.
     - џ передам Ђде,  что вы не любите Ќорского, - сказал „ембицкий, - но о
том, какого вы мнениЯ о нем, Я умолчу.
     ЊадзЯ захлопала в ладоши и снова начала смеЯтьсЯ,  а старик помогал ей,
как  умел,  строЯ гримасы,  которые должны были  означать,  что  ему  ужасно
весело, а на деле ничего не означали.


                             ѓлава семнадцатаЯ

                                ’ьма и свет

     Љогда у  раскрасневшейсЯ Њадзи от смеха даже слезы выступили на глазах,
а  почтенный  математик  стал  гримасничать,  точно  отрубленнаЯ голова  под
действием  электрического  тока,  дверь  комнаты  отворилась,  и  на  пороге
показалсЯ странный человек.
     ќто  был  молодой,  довольно высокий мужчина в  длинном пальто.  ’емнаЯ
щетина на небритых щеках неприЯтно подчеркивала болезненную бледность. Љогда
он снЯл шлЯпу, стали видны темные круги под большими серыми глазами и впалые
виски.
     Ќезнакомец взглЯнул на  „ембицкого,  затем на Њадзю,  котораЯ с  еще не
погасшей улыбкой на губах поднЯлась с  диванчика,  пристально всматриваЯсь в
его лицо.
     - Ќе узнаешь? - хриплым голосом спросил гость.
     - ‡дислав?.. - прошептала пораженнаЯ ЊадзЯ.
     - ‚от видишь, даже ты не сразу менЯ узнала! Љак же Я изменилсЯ!
     ЊадзЯ бросилась к нему с протЯнутыми руками. Ќо гость отстранил ее.
     - Ќе прикасайсЯ, - сказал он, - заразишьсЯ!
     ЊадзЯ порывисто кинулась на шею брату и начала целовать его.
     - ‡дислав, ‡дись! „орогой ‡дись! —то ты говоришь? —то это значит?
     ѓость  не  защищалсЯ,  он  только старалсЯ повернуть голову так,  чтобы
ЊадзЯ не могла поцеловать его в губы.
     - Ќу,  довольно.  ‹учше представь менЯ этому господину, который смотрит
на нас с тобой, как на сумасшедших.
     - Њой брат ‡дислав,  мой почтенный друг пан „ембицкий,  -  запыхавшись,
сказала ЊадзЯ.
     ‡дислав подал  „ембицкому руку  и,  присев  на  диванчик,  сентенциозно
изрек:
     - Ќедруги  пойдут  за  нашей  похоронной процессией,  чтобы  убедитьсЯ,
действительно ли мы умерли и хорошо ли нас зарыли.  Ќу, а друзьЯ, те идут за
гробом, чтобы поразвлечьсЯ.
     ЊадзЯ недоуменно посмотрела на него.
     - Ћткуда ты? —то с тобой случилось?
     - џ бросил работу,  -  ответил брат,  - и ищу уголка, где бы можно было
спокойно умереть.  Ќу, что ты так смотришь на менЯ? ‚се очень просто. “ менЯ
скоротечнаЯ чахотка,  и силы мои угасают.  …сли бы не страх смерти, который,
как это ни  странно,  поддерживает во мне остатки сил,  Я  бы уже умер.  ’ри
недели Я  сплю,  только сидЯ в кресле.  …сли бы Я прилег хоть на минуту,  то
сразу провалилсЯ бы  в  бездну вечной ночи,  с  которой пока еще борюсь,  но
котораЯ не сегоднЯ-завтра поглотит менЯ.  Љак это ужасно: прожить мгновение,
чтобы навеки превратитьсЯ в ничто! Ќавеки!..
     ЏобледневшаЯ ЊадзЯ  слушала  брата,  то  и  дело  хватаЯсь  за  голову.
„ембицкий смотрел  на  него  своими  добрыми  глазами.  Ћбодренный вниманием
слушателей, больной взволнованно продолжал:
     - ‚ы,  здоровые люди,  понЯтиЯ не имеете о  том,  что такое смерть.  Ќе
тьмой,  в которой тлеет забытый всеми смрадный труп, представлЯетсЯ она вам,
а элегией.  ‚ы не задаетесь вопросом,  какие сны могут рождатьсЯ в мозгу,  в
котором  медленно течет  разложившаЯсЯ кровь?  —то  должны  ощущать  останки
человека,  когда на его лицо, вместо воздуха и солнечных лучей, падают песок
и могильные черви?
     - Ѓоже милосердный,  как  это  страшно!  -  прошептала ЊадзЯ,  закрываЯ
руками глаза.
     - Љак это прежде всего отвратительно, - вмешалсЯ „ембицкий.
     - —то вы сказали? - не понЯл больной.
     - € нелепо, - прибавил старик.
     - Њадзенька,  растолкуй,  пожалуйста,  этому  старому господину,  -  со
злостью сказал больной, - что Я не школЯр, а химик и директор фабрики.
     - ’аких директоров,  как вы,  Я воспитал добрых три десЯтка, - спокойно
продолжал „ембицкий.  -  ќто дает мне право утверждать, что химиЯ не научила
вас трезво мыслить, а директорство - владеть собой.
     Ѓжеский даже отшатнулсЯ, озадаченно глЯдЯ на „ембицкого.
     - ‚от чудак! - проворчал он. - ЋтродЯсь не встречал такого грубиЯна.
     - Ќо вам,  наверно, еще не случалось пугать барышень картинами, которые
кажутсЯ  им  драматичными,  а  у  человека  рассудительного вызывают  только
тошноту.
     Ѓжеский вскочил и прохрипел, размахиваЯ кулаками:
     - „а  понимаете  ли  вы,   любезнейший,   что  Я   умираю?   —то  Я  не
сегоднЯ-завтра умру? Ђ вы здоровы как бык!
     - џ  уже  много  лет  страдаю  тЯжелой  болезнью  сердца,   -  возразил
„ембицкий.  - ‹юбаЯ минута может стать длЯ менЯ последней. ’ем не менее Я не
пугаю барышень...
     - ’ак у вас болезнь сердца?  -  прервал его Ѓжеский. - Ћчень приЯтно! -
прибавил он, пожимаЯ „ембицкому руку. - ЏриЯтно познакомитьсЯ с товарищем по
несчастью!  Њожет,  вы  и  отравитесь со мной за компанию:  право же,  глупо
сидеть вот так и ждать! Ђ у менЯ припасена отличнаЯ синильнаЯ кислота...
     ЊадзЯ глЯдела на них, ломаЯ руки. “ нее в голове мутилось.
     - € часто вы думаете об этом? - спросил „ембицкий.
     - Ќет, вы просто великолепны! Ћ чем же Я еще должен думать, о чем Я еще
могу думать?  „нем,  глЯдЯ на людей и их суету,  Я чувствую себЯ чужим среди
них  и  представлЯю себе  ту  минуту,  когда никакие силы человеческого ума,
никакие крики не смогут разбудить менЯ и напомнить, что когда-то Я был таким
же, как все люди. Ђ ночью Я не гашу света и все времЯ озираюсь: мне чудитсЯ,
что в  любую щель может проникнуть неуловимаЯ тень,  котораЯ в мгновение ока
заполнит мою комнату,  всю землю,  весь мир.  € Я погружусь в такое страшное
небытие,  что,  если бы даже сверхчеловеческаЯ мудрость сумела снова влить в
мои жилы свежую кровь, Я все равно не вспомнил бы, что когда-то существовал.
‚се покажетсЯ мне чужим,  даже наш сад в  €ксинове.  € ничто менЯ не тронет,
даже твое удивление, ЊадзЯ, и рыданиЯ наших стариков.
     - Ђх,  ‡дись,  ‡дись,  что  ты  говоришь?  -  шептала ЊадзЯ,  обливаЯсь
слезами.
     - „лЯ  умирающего  вы,   пожалуй,   слишком  многоречивы,   -  вмешалсЯ
„ембицкий.  -  Ќе  знаю,  умрете ли  вы  от чахотки,  но желтого дома вам не
миновать.
     - Ћ,  Я в здравом уме!  -  возмутилсЯ Ѓжеский, задетый этими словами. -
Љаждый имеет право говорить о  том,  что  его  занимает;  так  почему же  не
поговорить о конце жизни, если ты с нею расстаешьсЯ.
     Ћн заходил по комнате, пожимаЯ плечами и что-то бормоча себе под нос.
     ЊадзЯ смотрела на него в оцепенении.  Ќеужели это ее брат,  неужели это
веселый, неугомонный ‡дислав, с которым они играли в детстве? ‘овсем недавно
он качалсЯ на верхушке липы,  как на качелЯх, а сейчас говорит о смерти так,
что можно просто прийти в отчаЯние!
     ‚месте с  тем ЊадзЯ заметила,  что „ембицкий произвел на  брата сильное
впечатление.  Ћна догадалась, что в душе больного, нарЯду со страхом смерти,
поЯвилсЯ новый страх.  Ѓыть может,  он испугалсЯ,  что может сойти с ума, на
что намекнул старик.  ‚о всЯком случае,  его отвлекли от навЯзчивой мысли, и
это уже было хорошо.
     "Ќо каков „ембицкий! - подумала ЊадзЯ. - Ћткуда у него этот иронический
и  резкий тон?  Ќикогда бы  не поверила,  что такой тихонЯ может решитьсЯ на
подобную вещь".
     ‡дислав все расхаживал по комнате, но речь его стала более внЯтной.
     - Ќет, как вам это понравитсЯ! атаетсЯ к сестре, черт его знает зачем,
а мне,  брату,  не дает поговорить с ней о своей беде!  —ерез месЯц,  может,
даже через неделю,  Я буду лежать в темном гробу, посреди холодного костела,
один.  ‚от тогда Я никому не помешаю. Ђ он еще сегоднЯ хочет сделать из менЯ
покойника.  € ради каких-то глупых правил, по которым неприлично жаловатьсЯ,
подавлЯет мою личность, прерывает ход моей мысли, быть может, последней...
     - Џоложительно, вы хотите потерЯть рассудок, - заметил „ембицкий.
     - €дите вы к черту со своей психиатрией! ђазве Я не здраво рассуждаю?
     - ‚ы  никак  не  можете  освободитьсЯ от  одной  навЯзчивой мысли.  ќто
называетсЯ мономанией.
     - Ќо  поймите же,  -  кричал ‡дислав,  задыхаЯсь и  размахиваЯ кулаками
перед самым носом собеседника,  -  поймите, что эта моЯ единственнаЯ мысль -
великаЯ мысль!  ‚едь там,  в  могиле,  куда вы  бросите мои  останки,  будет
разлагатьсЯ уже  не  только  человек,  но  и  весь  мир!  ’от  мир,  который
отражаетсЯ в  моем мозгу и  сегоднЯ еще  существует!  Ќо  завтра его  уже не
будет.  „лЯ вас моЯ смерть будет просто исчезновением одного человека, а длЯ
менЯ -  гибелью всего мира:  всех людей,  которые его населЯют,  всех картин
природы,  солнца, звезд, всей прошедшей и будущей жизни. Џоймите же, сударь,
то,  что  вам,  -  пока не  подошел ваш  черед,  -  представлЯетсЯ обыденным
происшествием,  длЯ  менЯ мироваЯ катастрофа:  погибнет все,  что  Я  вижу и
видел, все, о чем когда-либо думал!
     - Љороче говорЯ,  - прервал его „ембицкий, - вам кажетсЯ, что после так
называемой смерти наступает так называемое небытие?
     Ѓжеский пристально посмотрел на старика.
     - ’о есть,  как это кажетсЯ?  Ќе кажетсЯ,  а так оно и есть... Ђ что вы
думаете об этом?
     - Ђ Я твердо убежден,  что смерть -  это продолжение жизни,  только эта
новаЯ жизнь полней, чем нынешнЯЯ.
     - ‚ы что, насмехаетесь надо мной? - воскликнул Ѓжеский.
     - €  не  думаю.  џ  уверен в  своей правоте.  ЃлагодарЯ этому Я  всегда
сохранЯю хорошее расположение духа, хотЯ мне угрожает большаЯ опасность, чем
вам; а вы тут мелодраму разыгрываете.
     ЊадзЯ слушала с напрЯженным вниманием; ‡дислав просто остолбенел.
     - Џрошу прощеньЯ,  сударь,  -  неожиданно спросил он у „ембицкого, - вы
богослов или филолог?
     - Ќет. џ математик.
     - € вы говорите, вы верите, что смерть...
     - џвлЯетсЯ продолжением жизни,  котораЯ к тому же становитсЯ полней,  -
закончил „ембицкий.
     Ѓжеский отошел от  старика и  присел на диванчик.  ЊадзЯ почувствовала,
что в душе брата неожиданно началась тЯжелаЯ борьба.  “ нее мелькнула мысль,
что со стороны „ембицкого жестоко внушать больному такие надежды,  но вместе
с тем ей было любопытно, на каком основании старик все это говорит? ‚едь она
не впервые слышит от него такие речи.
     "Ќебытие и - вечнаЯ жизнь... ‚ечнаЯ жизнь!" - при одной только мысли об
этом в  сердце Њадзи проснулась такаЯ безумнаЯ радость,  что она готова была
не  только утешать брата,  но  и  умереть вместе с  ним,  только бы поскорее
обрести эту более полную жизнь.
     - € это утверждаете вы, математик? - снова заговорил Ѓжеский. - ‚опреки
голосу науки,  котораЯ отвергает метафизические бредни и признает только две
неопровержимых истины:  энергию  и  материю.  €менно  энергиЯ и  материЯ,  -
продолжал он  в  задумчивости,  -  образуют то бесконечное течение бытиЯ,  в
котором  поЯвлЯютсЯ  отдельные  волны  и,  просуществовав  некоторое  времЯ,
исчезают,  уступаЯ место другим волнам.  џ  тоже -  одна из таких волн...  и
конец мой уже близок!
     - Ђ что же представлЯют собой энергиЯ и материЯ? - спросил „ембицкий.
     - ’о,  что воздействует на наши органы чувств,  на химические реактивы,
на весы,  термометр,  манометр,  гальванометр и прочее,  - ответил Ѓжеский и
снова задумалсЯ.
     - € это все, что поведала вам наука, ничего больше?
     - ‚се.
     - Ќу,  ко мне она была милостивей,  -  сказал „ембицкий.  -  Њатематика
говорит мне  о  разных видах чисел,  из  которых только один  вид  поддаетсЯ
восприЯтию с  помощью органов чувств,  а  также о таких формах и измерениЯх,
которые вовсе этим органам недоступны.  ”изика учит,  что  энергиЯ вселенной
неуничтожаема,  химиЯ говорит,  что  неуничтожаемо и  то,  что  мы  называем
материей,  и  что материЯ состоит из атомов,  неуловимых длЯ органов чувств.
ЃиологиЯ показывает нам бесконечное разнообразие форм жизни, происхождение и
природа  которых  лежат  за  пределами  нашего  опыта.  Ќаконец,  психологиЯ
располагает  длиннейшим  перечнем  свойств  и  Явлений,  которые  невозможно
обнаружить с  помощью органов чувств,  но  которые тем  не  менее  прекрасно
известны каждому человеку из  наблюдений над самим собой.  Ђ  как вы  можете
доказать,  что после смерти наступает небытие? - прибавил он после минутного
молчаниЯ.  -  €  что,  собственно,  представлЯет собой это  небытие?  Љакими
органами чувств обнаружено оно во  вселенной,  каждаЯ щель которой заполнена
либо весомой материей, либо невесомым, но реальным эфиром?
     - џ говорю не о небытии в материальном мире,  а имею в виду прекращение
психических процессов,  которые длЯтсЯ  какое-то  времЯ,  а  потом  затухают
навсегда, - возразил Ѓжеский.
     - Ђ  откуда вы  знаете,  что психические процессы затухают?  ‚  чем это
затухание проЯвлЯетсЯ?
     Ѓжеский первый раз улыбнулсЯ.
     - Ќу,  и  чудак  же  вы,  сударь!  Ђ  крепкий сон,  обморок,  усыпление
хлороформом - это что же, по-вашему?
     - Ќикакого прекращениЯ самих психических процессов здесь нет, просто мы
на  какое-то  времЯ  перестаем сознавать их,  а  потом  наше  сознание вновь
пробуждаетсЯ.
     - Ќо  после смерти никакого пробуждениЯ не будет,  ведь организм начнет
разлагатьсЯ, - заметил Ѓжеский.
     - €  это говорит химик!  …сли вы имеете в виду разложение человеческого
организма,  то он разлагаетсЯ беспрерывно,  каждую секунду.  Ѓолее того:  не
менее одного раза в год наш организм полностью обновлЯетсЯ,  ни одна частица
не  остаетсЯ в  нем  без изменениЯ,  разве только инородные тела.  €з  этого
следует,   что  не  меньше,   чем  один  раз  в  год  семьдесЯт  килограммов
человеческого тела  становЯтсЯ трупом и  что  вы  в  свои  тридцать лет  уже
тридцать раз  отдавали свой  организм воздуху  и  земле.  Ќи  одна  из  этих
тридцати смертей не  только не  уничтожила вас,  но  даже не обеспокоила;  а
сейчас,  при  мысли  о  тридцать первой смерти вы  вдруг  поднимаете панику,
стенаете над своим трупом и даже грозите концом света.  Ђ чем этот ваш новый
труп будет лучше тридцати предшествующих? …й-ей, не пойму.
     - Ќу, - засмеЯлсЯ Ѓжеский к удивлению своей сестры, - покорно благодарю
за  такие  аргументы!  ‚ы  рассказываете старые  богословские небылицы,  над
которыми смеютсЯ даже экономки ксендзов, и думаете, что это философиЯ.
     - —то ж,  тогда Я постараюсь рассказать вам небылицы поновей,  - сказал
„ембицкий.
     - Ђх,   расскажите,   пожалуйста,   расскажите!  -  воскликнула  ЊадзЯ.
‘орвавшись с диванчика, она поцеловала старика в плечо и отскочила от него в
смущении.
     - ”илософиЯ,  -  продолжал „ембицкий,  -  которой  вы  так  гордитесь и
котораЯ так замечательно подготовила вас к встрече со смертью, верит и учит,
что без реальных причин не  бывает реальных следствий.  Ќе так ли?  Џоэтому,
если  столбик барометра пополз вверх,  мы  говорим,  что  давление атмосферы
повысилось,  хотЯ никто из нас не видит ни давлениЯ,  ни атмосферы. Љогда мы
подключаем гальванометр к  цепи  и  стрелка  его  начинает  отклонЯтьсЯ,  мы
говорим,  что по цепи проходит электрический ток.  Ћдним словом, мы считаем,
что изменениЯ, происходЯщие с лишенным разума столбиком ртути или с лишенной
разума магнитной стрелкой,  должны иметь реальные причины,  хотЯ  мы  их  не
видим,  не слышим,  не обонЯем и т.д. Ђ теперь обратимсЯ к другому факту. Ќа
протЯжении многих веков миллионы людей инстинктивно чувствуют,  что их жизнь
не   обрываетсЯ  в   момент  смерти.   ’ак  же  давно  многие  великие  умы,
прославленные гении человечества верили сознательно и формулировали длЯ себЯ
четкие понЯтиЯ о душе, вечной жизни, сверхчувственном мире, наконец, о боге.
€наче говорЯ,  мы  имеем дело  со  следствием,  которое проЯвлЯетсЯ в  самых
совершенных  механизмах  -  в  людЯх.  €  если  движение  магнитной  стрелки
свидетельствует о наличии тока,  то почему же стремление человеческих умов к
невидимым формам бытиЯ не может быть объЯснено реальной причиной?
     - ‘таро!  - ответил Ѓжеский. - Ќикаких форм бытиЯ, помимо материальных,
не существует;  просто у людей сильны тЯга к жизни, инстинкт самосохранениЯ.
ќтот инстинкт и заставлЯет фантазировать по поводу будущей жизни.
     - ‘лава  богу,  вот  и  пример бесполезного инстинкта.  Љогда аист  или
жаворонок к  осени улетает на  юг,  мы  знаем,  что  он  найдет там теплый и
обильный край;  но  если  человек  тоскует по  вечной  жизни,  мы  сразу  же
заЯвлЯем, что его надежды - химера. Ќечего сказать, хорош позитивизм.
     - Ќо  что поделаешь,  если это действительно так?  Љ  тому же  инстинкт
самосохранениЯ полезен  длЯ  сохранениЯ вида.  —еловеку  здоровому  он  дает
возможность обдумывать далеко идущие планы,  которые осуществлЯют другие,  а
больному и умирающему услаждает предсмертные часы.
     - ‚от-вот!  - подхватил „ембицкий. - ‘тало быть, бог ли, природа ли, во
всЯком  случае,  какаЯ-то  высшаЯ  сила,  благодарЯ которой  мы  существуем,
придумала целый рЯд трансцендентных бредней длЯ того,  чтобы вы не скучали и
не расстраивались в  последние минуты своей жизни?  Џолное смешение понЯтий.
‚едь длЯ  вас,  материалистов,  природа -  это  сама истина,  она никогда не
обманывает.  Ќа  поверку же выходит,  что в  одном случае она все-таки лжет:
когда  наделЯет  человека  чувством  отвращениЯ к  смерти!  Ђ  Я,  простите,
представлЯю себе все иначе.  Ћтвращение к смерти свидетельствует лишь о том,
что между душой и смертью существует глубокаЯ дисгармониЯ.  ђыба, вынутаЯ из
воды,  или птица,  погруженнаЯ в воду, бьютсЯ в тревоге, так же как человек,
когда  он  думает о  небытии.  €наче говорЯ,  небытие -  это  Яд  длЯ  души.
ђазмышлЯЯ о небытии,  вы пьете этот Яд и поэтому тревожитесь и безумствуете;
Я же верю не в небытие, а в жизнь и поэтому смеюсь над смертью. ‚ы больны, а
Я в моральном отношении здоров.
     „ембицкий встал и начал искать шлЯпу. Ќа улице уже стемнело.
     - ‚ы уходите? - воскликнула ЊадзЯ, хватаЯ его за руку.
     - џ устал,  - ответил „ембицкий своим обычным голосом. Ћраторский пыл у
него охладел, и перед Њадзей стоЯл просто старый, больной человек.
     - Џослушайте,  -  обратилсЯ к  старику Ѓжеский,  -  поедемте со  мной в
гостиницу ужинать -  Я ставлю бутылку шампанского. ‡наешь, Њадзенька, у менЯ
с  собой три тысЯчи,  да на двадцать тысЯч Я застрахован.  ‚се это останетсЯ
вам...
     - ЋпЯть ты за свое! - перебила его сестра. - ‚от видите, пан „ембицкий,
пока вы говорили, он даже повеселел, а сейчас, когда вы собрались уходить...
     - Ќу, и разделали же вы менЯ, ну, и разделали! - весело сказал Ѓжеский.
- Ќо, должен признатьсЯ, микстура подействовала.
     - —то, обратились в новую веру? - с полуулыбкой спросил „ембицкий.
     - Ќу,  до этого дело не дойдет.  Ќо вы справедливо заметили,  что перед
смертью Я могу сойти с ума,  и это менЯ отрезвило.  Ќе удивлЯйтесь: ведь уже
несколько недель Я нахожусь в одиночестве,  и мысль о смерти ни на минуту не
покидает менЯ.  Ђ человек,  что ни говори, - стадное животное и не может без
конца думать об одном и том же.
     - ‡дись,  -  воскликнула ЊадзЯ, - клЯнусь тебе, ты поправишьсЯ! Џравда,
пан „ембицкий, у него нет никакой чахотки?
     - Ћчень может быть.
     - Ђх,  если  бы  это  было так,  если бы  он  захотел лечитьсЯ и  начал
рассуждать,  как вы,  Я бы тогда,  знаете что?  џ бы вышла за вас замуж! - с
жаром произнесла ЊадзЯ.
     - „ело не стоит хлопот,  - ответил „ембицкий. - Ђ захотите выйти замуж,
Я посватаю вам одного хорошего человека.
     - Ќикогда!  -  тихо прошептала ЊадзЯ,  и  на лице ее изобразилась такаЯ
печаль, что старик решил впредь не касатьсЯ этой темы.
     Ћн попрощалсЯ с сестрой и братом и вышел, пообещав прийти в …вропейскую
гостиницу,  где остановилсЯ ‡дислав. Љогда старик был уже на лестнице, ЊадзЯ
выбежала вслед за ним и, крепко сжав его руку, шепотом спросила:
     - —то вы думаете о ‡диславе?
     - ЉажетсЯ, он действительно тЯжело болен.
     - Ќо ведь он ходит, говорит...
     „ембицкий пожал плечами и начал медленно спускатьсЯ с лестницы.
     Љогда ЊадзЯ вернулась в комнату, брат с возмущением набросилсЯ на нее:
     - ’ы  просто  смешна  со  своими  коридорными  секретами!  џ  знаю,  ты
спрашивала о моем здоровье.  Ќо что бы ни ответил тебе твой философ, менЯ он
не разуверит.  џ обречен, и все напрасно. „ни мои сочтены. € все-таки старик
оказал  мне   большую  услугу.   ’еперь  остаток  дней  Я   смогу  заполнить
размышлениЯми об  его вере в  будущую жизнь.  ‘частливый человек,  идеалист,
оптимист! Њы, нынешнее поколение, не можем быть такими.
     - ‘тало быть,  ты  не  веришь тому,  что он  говорил?  -  с  удивлением
спросила ЊадзЯ.
     - „итЯ мое,  все это старые гипотезы, а не доказательства и, тем более,
не факты. ‚ерить же следует не словам, а только фактам.
     - ‡наешь что,  ‡дислав, - сказала вдруг ЊадзЯ. - џ дам телеграмму отцу,
что ты здесь.
     Ѓрат схватил ее за руку.
     - Ѓоже тебЯ упаси! - рассвирепел он. - џ и за границу-то бегу, чтобы не
встретитьсЯ со стариками!
     - ’огда Я поеду с тобой. „еньги у менЯ есть...
     - Ќе по-е-дешь!  - отчеканил брат. - „айте же мне хоть умереть так, как
мне нравитсЯ. Ќе нужны мне прощаниЯ, слезы, разговоры.
     - ‡дислав!
     - Џослушай, ЊадзЯ, давай раз навсегда с этим покончим. …сли ты сообщишь
отцу и матери, если кто-нибудь из них приедет сюда или ты увЯжешьсЯ за мной,
клЯнусь тебе, Я приму Яд. ЏонЯла?
     ЊадзЯ тихо заплакала.
     - Њожешь утешать менЯ,  как хочешь, - с раздражением продолжал ‡дислав,
- приводи „ембицкого, делай со мной что угодно, но никаких докторов, никаких
нежностей!  џ очень долго жил без вас,  и смерть у вас на глазах была бы длЯ
менЯ пыткой!
     - —то же это, мы должны бросить тебЯ?
     - „а, и ты в первую очередь.
     - Ђх, что ты говоришь! - воскликнула ЊадзЯ, целуЯ брату руки.
     - „овольно,  прошу тебЯ!  Ќе  мучь  менЯ  своими слезами,  не  то  Я...
выброшусь в  окно.  џ  ведь сказал тебе,  чего Я  хочу и  на  что вы  можете
толкнуть менЯ своими телЯчьими нежностЯми.  Ђ  сейчас,  если хочешь,  отвези
менЯ в гостиницу.
     ѓлаза его блуждали,  он задыхалсЯ от Ярости.  ЊадзЯ понЯла, что спорить
бесполезно.  Ћна  утерла слезы,  оделась,  сдерживаЯ рыданиЯ,  помогла брату
набросить пальто и повезла его в гостиницу.
     ‚сю дорогу ‡дислав сердилсЯ. Љогда они вошли в номер, он взЯл зеркало и
начал  рассматривать свой  Язык,  затем пощупал пульс и,  вынув из  чемодана
термометр, сунул его под мышку.
     - Ќе веритсЯ, что ты действительно тЯжело болен, - сказала ЊадзЯ. - Љак
это случилось?
     - ЏростудилсЯ,  схватил воспаление легких, запустил болезнь, и теперь -
конец.
     - Ђ мы думали, что ты совсем выздоровел.
     - € Я сначала так думал. Ђ потом уже не было смысла беспокоить вас. ‚се
равно вы бы не помогли.
     Ћн  сидел,  уставившись глазами  в  потолок,  дрожал  от  возбуждениЯ и
поминутно щупал  пульс.  —тобы  хоть  как-нибудь  отвлечь брата  от  мыслей,
которые,   как  стаЯ  вороньЯ,   носились  над  его  головой,  ЊадзЯ  начала
рассказывать о  том,  как она жила эти два года.  „лЯ нее это была настоЯщаЯ
исповедь,  но брат плохо ее слушал.  Ђ когда она спросила ‡дислава, что он о
ней думает, тот ответил:
     - „орогаЯ моЯ,  разве человек,  стоЯщий на краю могилы,  может думать о
чем-нибудь, кроме могилы? ‚се остальное - чепуха!
     - € ты говоришь это после всего, что слышал от „ембицкого?
     - ‘лова! - ответил он.
     Ћни оба умолкли.  Ћн воспаленным взором смотрел на свечу,  ЊадзЯ кусала
губы, чтобы не разрыдатьсЯ.
     Ћколо полуночи ЊадзЯ спросила брата, не хочет ли он спать.
     - Ђх,  оставь!  -  отмахнулсЯ он. - ђазве Я сплю по ночам? Ѓоюсь, чтобы
смерть не  застигла менЯ врасплох.  „нем дремлю немножко,  потому что  среди
шума чувствую себЯ в большей безопасности.
     - Ђ ты,  миленький, лЯг сейчас, - сказала ЊадзЯ, опускаЯсь перед ним на
колени.
     - ’ы что,  в  своем уме?  џ  никогда теперь не ложусь,  ведь менЯ может
задушить кровь.
     - Ђ  сегоднЯ попробуй!  ‚едь Я  с  тобой!  Ќе болезнь тебЯ изнурЯет,  а
бессонница и  неправильный образ  жизни.  …сли  бы  ты  каждую ночь  спал  в
постели, в удобном положении, ты бы убедилсЯ, что не так уж тЯжело болен.
     Ћна сжимала его горЯчую и влажную руку. ‡дислав задумалсЯ.
     - „а, не худо бы поспать в постели. Ќо боюсь...
     - Ђ ты попробуй! џ уложу подушки повыше, будешь спать, как в кресле.
     Ѓжеский посмотрел на кровать.
     - џ бы попробовал... Ќу, а вдруг Я умру у тебЯ на руках?
     - Ќе бойсЯ,  миленький. џ буду смотреть за тобой. Џодложу тебе руки под
спину и, если за