ика.  ‚  ту  же  минуту мать  отступила к  двери в  столовую,  а  стараЯ
‹укашова, присмотревшись к гостю, сердито проворчала:
     - ќтого только не хватало... …ще беду накличет на нас, проклЯтый!
     ‘ейчас и  Я  узнал его.  ќто был тот,  кого ненавидели и  боЯлись все в
нашем местечке, обитатель уединенной хаты.
     Ћн  заметил,  какое произвел впечатление,  и,  обратЯсь к  моей матери,
сказал тихо:
     - Ќе гневайтесь,  пани, что сел у вашего дома. ‚ьюга последние мои силы
измотала, и Я не мог идти дальше. ‡акоченел весь...
     Ѓыло  что-то  глубоко трогательное в  словах  этого  человека,  который
извинЯлсЯ в том, что в такую страшную метель сел на скамью у чужого дома.
     Њама смотрела на него, словно раздумываЯ. € вдруг сказала кухарке тоном
суровым и решительным:
     - Љатажина, налейте пану горЯчего молока.
     Џосетитель все стоЯл и смотрел на мать голубыми, кроткими глазами.
     - †ивей!  -  уже гневно добавила мать,  видЯ,  что ее  приказ не спешат
выполнить.
     Њолоко, уже вскипЯченное, стоЯло на печке. Љухарка снЯла с полки старый
горшочек  и  наполнила  его  нехотЯ,   рывком,   так,   что  немного  молока
выплеснулось на пол.
     - Џодайте молоко пану, ‹укашова, - сказала мать нЯне.
     - ’олько не Я, - отрезала та. - Џусть ‚алек подаст.
     - Ђ мне что, жизнь не мила? - буркнул парень.
     - Џодай, ‚алек, слышишь? - сказала мама.
     - €шь, трусит - вот так мужчина! - пристыдила его нЯнька.
     Џарень медленно взЯл в руки горшочек и,  поставив его на лавку,  сказал
старику:
     - Ќате!
     Џотом ушел в самый дальний угол кухни и, хмурЯсь, сел там на чурбан.
     ‘нег по-прежнему сыпал за окном, и в печи ветер временами гасил огонь.
     ‘тарик,  пошатываЯсь,  подошел к лавке и стал пить горЯчее молоко. Њама
увела менЯ в столовую, а за нами поплелась и ‹укашова, бормоча:
     - —то же,  он здесь ночевать вздумал?  ‚едь вы,  пани,  не выгоните длЯ
него в  такую погоду даже пса из будки,  а люди с ним под одной крышей спать
не захотЯт...  ’акой уж это человек,  -  добавила она,  помолчав.  - Ќа кого
глЯнет,  тому  несчастье принесет.  „аже дерево засыхает,  если он  до  него
дотронетсЯ.  ѓосподь его проклЯл,  а люди...  что же люди против этого могут
сделать?
     Њать,  скрестив на  груди руки,  в  волнении ходила по комнате.  ‘лышно
было,  как в кухне трещат дрова в печи и чмокает губами старик,  - он дул на
молоко и жадно пил.
     Ќеожиданно с  улицы  в  комнату  проник  луч  света  и  одновременно мы
услышали громкий голос:
     - ѓей! ѓей! Ћтзовитесь!
     - ќто мой хлопец, - сказал старик на кухне.
     ‚алек выбежал во двор и  после короткого разговора привел нового гостЯ.
‚  руках новоприбывший держал зажженный фонарь и  весь с  головы до  ног был
облеплен снегом.  Џока  он  отрЯхивалсЯ,  Я  успел  разглЯдеть,  что  волосы
спутанными космами закрывают ему лоб и  часть лица,  а  одет он в ужаснейшие
лохмотьЯ.  Ќикогда ни на ком Я не видел такого трЯпьЯ, обвЯзанного в поЯсе и
на ногах толстыми веревками.
     - Ђ  Я  уже думал,  что вас замело,  -  сказал этот оборванец старику и
захохотал густым басом.
     - Ќе знаешь, ‚алек, кто он такой? - шепотом спросила кухарка, брезгливо
поглЯдываЯ на нового гостЯ.
     - Љак не знать?  ‚се знают,  что он собак ловил в городе, - так же тихо
ответил ей наш работник.
     ‘тарик  беспокойно топталсЯ на  месте,  видимо,  собираЯсь уходить.  Ћн
сложил руки на груди и с поклоном сказал:
     - Џокорно благодарю.
     Ќе дождавшись ответа, он вторично поклонилсЯ и добавил глухо:
     - ‘лава €исусу •ристу.
     Ќикто и на этот раз не откликнулсЯ.
     Ќа пороге старик еще раз оглЯнулсЯ - и скрылсЯ в темных сенЯх, а за ним
его "хлопец".
     ‚ кухне было так тихо,  как будто все притаили дыхание, чтобы уходивший
не услышал человеческого голоса.
     Љогда  мимо  окон  столовой промелькнул удалЯвшийсЯ свет  фонарЯ,  мать
вышла на  кухню и,  указав на  горшочек,  из  которого пил  старик,  сказала
‚алеку:
     - ‚ыбрось!
     ђаботник осторожно вынес горшочек во двор и швырнул с такой силой,  что
осколки зазвенели под самым хлевом.
     Ќа  улице еще  мелькал,  удалЯЯсь,  дрожащий красноватый огонек фонарЯ.
‘лезы душили менЯ,  а  ветер снаружи так стонал,  так выл,  стучась к  нам в
окна,  словно хотел что-то  сказать,  но  не  мог и  жаловалсЯ на  это своим
протЯжным воем. "ѓосподи, что же это такое творитсЯ!" - думал Я. Џередо мной
неотвЯзно стоЯл  образ  старика,  и  его  кроткие глаза смотрели на  менЯ  с
упреком.  џ словно видел,  как он, прЯча руки в рукава, идет через поле, где
замело дорогу, идет неверными шагами, выгнанный на мороз в такую метель... Ђ
этот его товарищ в лохмотьЯх!
     ‘пустЯ несколько часов,  когда  Я  уже  прочитал молитву перед  сном  и
молитву богородице за  тех,  кого  в  пути  застигла непогода,  Я  спросил у
матери:
     - Ђ  правда это,  мама,  что,  если путников застигнет вьюга,  им стоит
помолитьсЯ - и бог посылает ангела указать им дорогу?
     - Џравда, дитЯтко.
     - €  ангел идет впереди лошадей,  и  они  даже без  кучера сами находЯт
дорогу домой?
     - „а, сынок.
     - Ђ  если бы тот старик заплуталсЯ,  разве по его молитве бог не послал
бы ему ангела?
     - ѓосподь милосерден, Ђнтось, и заботитсЯ о самых дурных людЯх.
     џ  лег  уже  несколько успокоенный и  без тревоги прислушивалсЯ к  шуму
ветра. Њне казалось, что в эту ночь бог не спит и, наклонЯсь с неба к земле,
где бушует метель,  времЯ от времени раздвигает снежные тучи, чтобы увидеть,
не блуждает ли где в поле путник,  которому надо послать на помощь ангела. џ
даже готов был поклЯстьсЯ, что по временам среди шума ветра, скрипа деревьев
и  стука  метавшихсЯ от  ветра ставень Ясно  слышу мощный и  властный голос,
приказывающий: "‚ставай, ангел!" Џосле этого на земле наступала тишина.
     - ‘о стариком ничего не случитсЯ, - сказал Я себе и крепко уснул.


        x x x

     Ќовый год началсЯ очень хорошо. “читель в первый раз вручил мне "табель
успеваемости" на  красивой бумаге,  окаймленной гирлЯндой цветов.  ‚  табеле
этом  он  поставил мне  по  всем  предметам отличные отметки,  написал,  что
поведение примерное и  что Я  переведен в следующий класс.  ‚ награду за это
мама заказала длЯ менЯ санки.
     ‘анки были совсем маленькие,  но  как Я  тешилсЯ ими!  ‘разу за  нашими
сараЯми высилсЯ пригорок. Ќа его верхушке Я ставил санки, садилсЯ на них - и
вниз! ‘ полдороги Я уже слышал только свист ветра в ушах и дальше мчалсЯ так
быстро, что вихрем слетал в открытое поле внизу. ‚ первый раз все у менЯ шло
хорошо,  а во второй (сам не знаю, почему так вышло!) Я, съезжаЯ с пригорка,
вдруг почувствовал,  что еду не на санках,  а  на собственной голове,  потом
снова очутилсЯ на санках, через минуту - опЯть на голове и так уже до самого
низу,  где Я  наконец отпустил санки и  они умчались в  поле,  а  Я  по поЯс
провалилсЯ в сугроб.  ‚ообще, вначале санки мои ездили на мне не реже, чем Я
на  них.  ‡ато  позднее Я  научилсЯ ими  управлЯть так  ловко,  что  не  раз
предлагал маме прокатить ее. Ќо у нее никогда не было времени.
     Ћднажды,  когда Я  каталсЯ,  на горку пришла моЯ нЯнЯ.  џ схватил ее за
шиворот,  чтобы  силой  усадить на  санки и  съехать вниз.  Ќо  она  сердито
вырвалась и сказала:
     - ‚се только шалости у тебЯ на уме! Ђ уж сегоднЯ надо бы угомонитьсЯ.
     - Џочему сегоднЯ? - спросил Я, удивленный ее тоном.
     - Џришли вести, что война...
     - ‚ойна? - переспросил Я. - ‚ойна?
     џ  закинул санки  за  плечи  и  пошел домой.  ќто  слово "война" всегда
означало длЯ  менЯ что-то  очень далекое и  древнее.  Ќо  сейчас оно  обрело
какой-то новый смысл, мне совершенно неЯсный.
     ЏроходЯ мимо овина,  Я  заметил,  что работники не молотЯт,  а  сидЯт и
толкуют о войне. “ менЯ даже застрЯли в памЯти слова ‚алека:
     - Љому €исус милосердный судил смерть, тот и так помрет, а кому суждено
жить, тот и на войне цел будет.
     Ќа  кухне  стрЯпуха,  вздыхаЯ,  объЯснЯла девушкам,  что  ее  войной не
удивишь,  потому что она вот уже несколько лет как видит на  небе знамениЯ -
красные, как кровь, столбы и огненные ветви.
     - ‡наю Я,  что такое война,  -  говорила она.  -  џ  служила когда-то в
местечке у гуменщика ЊацеЯ,  а он в двенадцатом году ходил с французами. Ћх,
сколько же он нам про это рассказывал,  Њацей-то!.. ‚ерите ли, часто бывало,
что  у  врагов войско как  лес,  а  француз придет,  замахнетсЯ -  и  нет уж
вражеского войска: все полегли, как снопы, когда воз опрокинетсЯ.
     - Ћх, €исусе! - шепнула одна из девушек.
     - € уже не вставали? - спросила нЯнЯ ‹укашова.
     - Љак же они могли встать, если все убитые? - возразила кухарка.
     - € сколько людей загубили эти войны! - вздохнула нЯнЯ.
     - Ђ  на нынешней навернЯка еще больше сгинет,  -  заключила кухарка.  -
Њацей сказывал,  что когда француз идет воевать один,  так и  то уж беда,  а
когда идет вместе с нашими, - тут жди беды вдвое.
     ‚ гостиной уже были гости. €з-за приоткрытой двери спальни Я увидел там
пана „обжанского,  бургомистра и ксендза,  они о чем-то бурно спорили, и как
раз в эту минуту бургомистр кричал:
     - ѓлупо рватьсЯ в  бой с  такими силами.  Ѓудь у  нас хотЯ бы сто тысЯч
солдат, Я первый пошел бы воевать. Ќо при нынешних условиЯх...
     - Ќу, французы найдут и больше солдат, - вставил ксендз.
     - „а, найдут длЯ себЯ, но не длЯ нас...
     “читель расхохоталсЯ.
     - џ знал,  - сказал он, махнув рукой, - что пан бургомистр - красный...
за рюмкой крупника! Ђ если будет война, у вас только воротник будет красный.
     - —то  за  вздор вы  мелете!  -  крикнул бургомистр,  стуча кулаками по
столу. - ”ранцузы захотЯт нам помогать? Ќет, они еще с ума не сошли.
     - Ђ вот вы уже, кажетсЯ, сошли, - с усмешкой бросил учитель.
     ‘  минуту они  смотрели друг  на  друга воинственно,  как  два  петуха.
Ѓургомистр даже побагровел, а учитель с трудом переводил дух.
     - Џозвольте,  позвольте.  -  Љсендз встал между ними. - Џан „обжанский,
успокойтесь!  Ђ  вы,  пан председатель,  вспомните -  вам ничего не  говорит
пЯтьдесЯт девЯтый год и €талиЯ?
     - €талиЯ лежит  рЯдом с  ”ранцией,  -  возразил бургомистр.  -  џ  знаю
географию.
     - Ћна - рЯдом. Ђ мы лежим на сердце у ”ранции! - крикнул учитель.
     - ‚ы-то у нее в желудке, - фыркнул бургомистр.
     “читель рванулсЯ к нему.
     - Ѓудет тут  какой-то...  председателишка...  оскорблЯть менЯ дурацкими
остротами!
     - Џреподобный отец,  скажите вы этому учителишке... - пыхтел, отступаЯ,
бургомистр.
     - Ќа Ярмарке вам порЯдок наводить,  а не о политике рассуждать! - вопил
учитель.
     Ѓургомистр развел руками.
     - Ѓогом клЯнусь, Я вызову этого книжного червЯ на дуэль!
     - ‚от и отлично! - подхватил учитель. - ‚спомню старину, поупражнЯюсь в
фехтовании на вашей шкуре.
     ’ут ксендз и молчавшаЯ до сих пор мама бросились их разнимать.
     - Џолно вам, пан бургомистр!
     - —то вы это, пан „обжанский!
     - ‡арублю! - наскакиваЯ на бургомистра, грозил учитель.
     - “видим! - отвечал тот грозно.
     - ‚ такое времЯ раздоры! Ћпомнитесь, господа, - умолЯла их мама.
     - ЌельзЯ миритьсЯ со  скандалистами!  -  твердил бургомистр,  ища  свою
шапку.
     - ’аких  мы  первым делом  выметем из  наших рЯдов,  -  сказал учитель,
направлЯЯсь к двери.
     - Ђх вы старые младенцы! - загремел ксендз, потрЯсаЯ кулаками. - ЃуЯны!
Џустые болтуны! …сли в каждом доме нашей страны есть хотЯ бы один такой, как
вы,  то вас не только французы -  вас даже господь бог не спасет, потому что
вы сами друг друга поубиваете.
     Џротивники уже искоса поглЯдывали друг на друга.
     - Ќе  моЯ  вина,  что  пан  „обжанский не  владеет собой,  -  проворчал
бургомистр.
     - ‘ нашим председателем все диспуты кончаютсЯ именно так, - отпарировал
учитель.   -   ‚место  того   чтобы  хладнокровно  обсудить  положение,   он
кипЯтитсЯ...
     Ћн  достал из  кармана клетчатый платок,  чтобы утереть потное лицо,  а
затем, машинально, вытащил и табакерку.
     - Љаждое суждение содержит в себе долю истины,  но есть в нем и кое-что
неверное,  поэтому люди и спорЯт,  - сказал ксендз. - Ќо чтобы в такое времЯ
разница мнений порождала ненависть и мстительность - это неслыханно!
     - џ человек не мстительный, это все знают, - сказал бургомистр.
     - Ђ  Я  в  такой момент не хочу раздоров,  -  отозвалсЯ учитель и  взЯл
понюшку табаку.
     - Ќу,  так пожмите же друг другу руки - и будем все заодно! Ќа горе или
счастье - вместе!
     - Њои  дорогие!   -   воскликнула  и  мама,  насильно  подтолкнув  руку
бургомистра к табакерке учителЯ.
     - —то ж,  пусть будет мир,  -  пробормотал учитель и, подав бургомистру
один палец, попотчевал его затем табаком.
     - Љаждый  останетсЯ  при  своем  мнении,  -  сказал  и  бургомистр,  из
вежливости взЯв щепотку табаку и сунув ее себе под нос.
     - Ђ французы все-таки придут! - буркнул учитель.
     - „а, в качестве гувернеров, - возразил бургомистр.
     ‚ эту минуту Я настолько высунулсЯ из-за двери,  что мама менЯ увидела.
Ћна поспешно вошла в спальню и, подталкиваЯ менЯ к другой двери, зашептала:
     - ’ы чего тут стоишь? ‘тупай сейчас же на ту половину.
     - џ пойду на войну! - объЯвил Я и большими шагами заходил по комнате.
     “ менЯ уже вылетели из головы и санки и каток.  ‚ытащив из-за шкафа мою
жестЯную саблю,  Я велел принести себе оселок и принЯлсЯ ее точить. Ќастроен
Я  был  весьма воинственно и,  когда  ‹укашова осмелилась пошутить над  моим
вооружением,  Я  так  стукнул старушку саблей по  руке,  что у  нее выступил
синЯк.
     ЏоднЯлсЯ крик, прибежала мама...
     €  в  результате пришлось мне просить у нЯни прощениЯ и долго стоЯть на
коленЯх в углу у печки.
     Ќесколько дней в  местечке нашем все  бурлило.  Џриезжие рассказывали о
войсках,  которые где-то  далеко от  нас движутсЯ по  стране;  дамы уже шили
белье длЯ солдат,  пожилые люди судили да рЯдили,  а  молодые один за другим
исчезали  из  городка.  ’ак  вдруг  неизвестно куда  девались письмоводитель
почтовой конторы и  два сына сапожника ‘тахурского,  а  позднее -  секретарь
магистрата  и  племЯнник  колбасника  ‚ладзинского.  Ќаконец,  исчез  и  сам
ѓроховский, столЯр, со своим подмастерьем. „омишко, в котором помещалась его
мастерскаЯ,  соседи заколотили,  и  он  стоЯл пустой несколько лет,  пока не
поселилсЯ в  нем  новый жилец.  Ђ  ѓроховский и  его  подмастерье так  и  не
вернулись.
     Љогда моЯ мама в разговорах с учителем „обжанским печалилась о том, что
множество молодежи страдает "там" от холода и непогоды,  учитель вздыхал, но
тотчас отвечал с улыбкой:
     - ќто  только  до  весны...   ‚есною  француз  придет...  ‹ишь  бы  нам
продержатьсЯ!..
     € по стенному календарю отсчитывал,  сколько остаетсЯ дней до весеннего
равноденствиЯ, сколько - до пасхи и сколько до маЯ.
     - ‚ мае мы сами себЯ не узнаем! - говорил он.
     Ђ Я собиралсЯ на войну вслед за другими. ‚ыстругал себе лук, рогатку, а
саблю наточил так, что она резала щепку. ‚се мои мысли были занЯты войной, и
только случайность помешала мне убежать из дому.
     ђаз  приснились мне  длинные шеренги солдат в  голубых мундирах,  белых
штанах и  касках.  “  каждого в левой руке был карабин,  сбоку висела саблЯ;
лица у  них были белые как мел,  с  кирпичным румЯнцем на  щеках,  с  широко
открытыми  глазами.  ‚се  они  были  установлены  на  дощечках,  скрепленных
крестообразно,  на манер ножниц.  Љто-то беспрерывно сдвигал и раздвигал эти
подставки, и солдаты строились то колонками, то рЯдами, прЯмые и неподвижные
на своих колесиках и смотрЯщие вперед с каким-то жутким выражением.
     џ понЯл,  что будет бой.  € так как,  кроме менЯ,  никого на площади не
было, схватил свою саблю, взмахнул ею - и все войско свалилось на землю. …ще
несколько раз оно с большим трудом выстраивалось в колонны,  потом скрипучие
дощечки перестали двигатьсЯ, и все солдаты лежали на земле рЯдами, тараща на
менЯ глаза и сверкаЯ свежей краской мундиров.
     ’ут  Я  вспомнил слова нашей кухарки,  что  до  сих пор только французы
производили такие разгромы, - и проснулсЯ, полный гордой отваги.
     ‚  обычный час  нЯнЯ,  затопив печку,  пришла менЯ  одевать.  Љогда она
натЯгивала мне сапоги, Я сказал басом:
     - Ќадо будет на ночь смазать их жиром: завтра ухожу.
     - Људа же это?
     - Ќа войну.
     - Ђ что ты там будешь делать?
     - “ж Я знаю что.
     ЌЯнЯ заглЯнула мне в глаза и ахнула:
     - ‚о имЯ отца и сына!  ‘ветопреставлениЯ мы,  видно, дождались, коли уж
этакий соплЯк толкует о войне!
     џ  не то чтобы рассердилсЯ на слова нЯни,  -  нет,  просто считал,  что
теперь мне не подобает быть кротким и уступчивым:  и когда нЯнЯ надевала мне
второй сапог,  Я,  вырвав ногу,  лЯгнул старушку в  колено и  в  полунадетом
сапоге выскочил на середину спальни, крича:
     - Ђ вот и пойду,  черт возьми!  € если вы еще хоть слово мне скажете, Я
вам пальну прЯмо в лоб!
     ЌЯнЯ неожиданно обхватила менЯ обеими руками -  и произошло нечто, мною
никак  не  предвиденное.  Њои  ноги  взлетели вверх так  быстро,  что  сапог
свалилсЯ,  живот и  грудь очутились на  коленЯх ‹укашовой,  а  перед глазами
вместо двери оказалсЯ пол.  Џри этом Я почувствовал,  что нЯнька одной рукой
крепче обхватила менЯ, а другой расстегивает мои бумазейные штанишки.
     џ извивалсЯ,  как только мог,  но все было напрасно.  ’огда Я перешел к
просьбам.
     - Ќу, что же, воюй, вырвись, если ты такой хват! - говорила нЯнЯ, дрожа
от напрЯжениЯ.  - Ђх ты дрЯнной мальчишка, висельник этакой! „ома и без того
столько горЯ, а тут еще этот негодник вздумал грозитьсЯ...
     џ  даже заплакал от  стыда,  и  тогда старуха поставила менЯ на  пол и,
утираЯ мне слезы, сказала уже мЯгче:
     - ‚от видишь,  каково тебе будет на войне!  Џоймают тебЯ, и, не успеешь
ты  глазом моргнуть,  как всыплют пЯтьдесЯт нагаек.  ’огда уже тебе никто не
сможет помочь - ни Я, ни даже мама.
     Џоследнее замечание менЯ ошеломило:
     - Ђ разве на войне дерутсЯ нагайками? - спросил Я, надувшись.
     џ  был неприЯтно поражен,  как человек,  который хотел сесть,  а из-под
него выдернули стул.  ЃроситьсЯ с саблей на целую шеренгу врагов -  это Я бы
смог, но нагайки... Ћни внушали мне ужас. ‚ глубине души Я не верил, что это
правда.  ’ем не менее всЯкий раз, как Я вспоминал о войне, мне казалось, что
кто-то  хватает менЯ  и  перевертывает вверх ногами так  быстро,  что  Я  не
успеваю достать саблю.
     ќта  неожиданно открытаЯ  мною  разновидность военного искусства сильно
охладила мой героизм.  џ  не отказалсЯ от намерениЯ идти на воину,  но решил
идти не  раньше,  чем вырасту настолько,  что не  так-то легко будет со мной
справитьсЯ.  €так,  Я на печке отметил то место, до которого могу дотЯнутьсЯ
рукой, и по нескольку раз в день проверЯл, не подрос ли Я. € - странное дело
- когда Я был весел, то Явно подрастал, а когда падал духом - так уменьшалсЯ
в  размерах,  что  почти уже  не  надеЯлсЯ вырасти по-настоЯщему до  прихода
французов.
     "‚се равно пойду!  - говорил Я себе мысленно. - ‡атесаюсь между солдат,
и они менЯ не выдадут".
     ‡анЯтый своими планами, Я не обращал вниманиЯ на мать, а между тем в ее
настроении произошла заметнаЯ перемена.  Џочти с  того днЯ,  когда Я услышал
про  войну,  мама страдала бессонницей,  осунулась и  побледнела.  …е  голос
звучал теперь не так энергично,  она все меньше хлопотала по хозЯйству, чаще
сидела в кресле, усталаЯ, и, сплетЯ пальцы, о чем-то думала.
     Џисьма моему  брату мама  обычно посылала с  оказией,  но  теперь стала
отправлЯть их  по  почте.  Љаждый  день  она  всех  спрашивала,  приходил ли
почтальон,  и, если он в тот день не приходил, посылала на почту работника -
узнать, нет ли письма.
     ‚ремЯ от  времени письмо приходило,  но  это  не  уменьшало материнской
тревоги.  Ћна сразу отвечала на него и снова ждала, высматривала почтальона,
посылала на почту. Ћднако в разговоре никогда не поминала о брате.
     Љак-то  перед пасхой сидели мы  за обедом,  мама,  пан „обжанский и  Я.
Џомню, это был постный день, так что нам подавали пивной суп. Ќа второе нЯнЯ
принесла тарелку пирожков с повидлом,  политых маслом и посыпанных сухарЯми,
- и как раз в эту минуту пришел с почты работник и отдал маме письмо.
     Ћна читала его так долго,  что Я уже стал опасатьсЯ,  как бы пирожки не
остыли окончательно.  € машинально взЯл в руки вилку, а она упала на тарелку
с  таким шумом,  что  менЯ  даже в  жар  бросило.  џ  испуганно покосилсЯ на
учителЯ,  но он сидел неподвижно,  потупив голову. џ перевел глаза на маму и
был поражен.
     ‚  лице  мамы произошла страшнаЯ перемена.  Ћно  в  одну минуту принЯло
землистый оттенок,  глаза  ввалились.  ЏодпираЯ голову одной  рукой,  она  в
другой держала письмо, далеко отодвинув его от себЯ. …е побелевшие губы были
крепко сжаты.
     ’ак сидели мы втроем и  молчали,  а масло на пирожках уже стыло.  ‚друг
мама бросила письмо на стол.
     - ‚ы знали, что ‚ладек ушел туда? - спросила она у моего учителЯ.
     Џан „обжанский заерзал на  стуле,  посмотрел на  письмо,  но  ничего не
ответил.
     Ђ мама заговорила - голос ее немного дрожал, но она усмехалась.
     - Ќу,  не знала Я,  к чему приведет его университетское образование! Њы
истратили на  сына  десЯть  тысЯч,  и  после  смерти мужа  Я  работала,  как
батрачка,  чтобы помочь ‚ладеку выйти в  люди.  џ  уже забыла,  когда носила
новые башмаки, а кроме того, у менЯ долги. “мри Я сегоднЯ, младшему пришлось
бы,  верно, идти в пастухи. Ђ он, глава семьи, отправилсЯ воевать! Ќе только
не просил позволеньЯ, но даже не посоветовалсЯ с матерью. Њожет, это оттого,
что мать его и одета и работает как простаЯ баба!..
     ‘ам распорЯдилсЯ и моими деньгами, и своим будущим, и судьбой вот этого
соплЯка, за которого мне нечем будет и первый год платить в школу... Ќу, что
вы на это скажете, пан „обжанский?
     - Ќе он первый, не он последний, - тихо отозвалсЯ учитель.
     - „лЯ менЯ он -  первый и последний,  - возразила мать повысив голос. -
Љогда человеку всадили нож в сердце, он не спрашивает, постигло ли других то
же самое,  а кричит от боли.  —то мне за дело до других? ќти другие не росли
на моих глазах, Я их не провожала с плачем, когда они уезжали учитьсЯ, не по
ним,  а  по  сыну моему Я  столько лет  тосковала и  надеЯлась,  что  хоть к
старости он вернетсЯ ко мне, чтобы уже не разлучатьсЯ...
     Ћна подперла голову руками.
     - „умала, он вернетсЯ, и тут будет жить. •отела его женить, отдать им с
женой весь дом, а самой перебратьсЯ в мансарду. Ћни принимали бы гостей, а Я
в своей старой кофте ходила бы с ключами,  смотрела за всем хозЯйством.  Њне
бы хоть за обедом только видеть его,  когда нет гостей,  - больше ничего мне
не надо. ’ак неужели Я и этого не заслужила? ђазве Я когда-нибудь жаловалась
на  то,  что  он  мне пишет только раз в  месЯц и  по  два-три года домой не
приезжает? Ђ он вот как менЯ отблагодарил!
     Ћна закрыла глаза рукой, не сдержав слез.
     - Ћн и не знает,  как Я из-за него настрадалась, - говорила она, плача.
- Ћн мой первенец и  родилсЯ такой крупный,  что Я чуть не умерла в родах...
„ва месЯца хворала... Ђ как он сосал! ђаны у менЯ были на сосках... €ногда в
глазах темнело от  боли,  и  слезы  катились как  горох.  Ќо  когда  привели
кормилицу,  мне жалко было ей  его отдать...  џ  боЯлась,  что он будет менЯ
меньше  любить...  ‚от  и  угадала!  Љогда  человек уезжает из  корчмы,  где
останавливалсЯ,  и  то  он по-хорошему взглЯнет в  последний раз на хозЯина,
скажет ему доброе слово...  Ђ этот сын родную мать бросил -  и все. Џодумать
только, что Я, может, его больше уже никогда не увижу!..
     ‘тарый учитель устремил на мою мать затуманенные слезами глаза.
     - Џодумайте, пани, времЯ-то какое!.. ‚ремЯ!..
     Ћн тЯжело перевел дух и продолжал:
     - “ менЯ рубец на груди опЯть покраснел, и нога болит ужасно, как перед
непогодой...  Ќикогда еще мне не было так худо,  как сегоднЯ...  Ќу, да чего
это Я  о  себе разболталсЯ?..  ‚от что Я  хочу вам сказать:  если вы в таком
отчаЯнии, мы вам вернем ‚ладека.
     Њать рванулась с места.
     - Ћткуда? ѓде он?
     - Џоищем и найдем.
     - Ќе захочет он вернутьсЯ.
     - ‚ернетсЯ. Ћн не знал, что вы будете так убиватьсЯ.
     Њать задумалась. “читель сказал:
     - џ  напишу знакомым,  узнаю его  адрес и...  пусть самое трудное времЯ
просидит дома.
     Ћн поднЯлсЯ, ища глазами свою шлЯпу. ‚стала и мать, мельком поглЯдела в
окно.
     - ‚ы куда?
     - Џойду напишу письмо, - ответил учитель.
     ‚  эту минуту за  окном,  то  скользЯ по  снегу,  то  шлепаЯ по  грЯзи,
медленно проходил тот старик,  которого называли предателем.  Џан „обжанский
его не  видел,  а  мать видела.  “  нее задрожали губы и  на щеках выступила
краска.
     - Ќу, что же, вы передумали, пани? - удивленно спросил учитель.
     - Ќет.
     - ’огда  Я  напишу  ему  так:  мать  тебЯ  благословлЯет и  приказывает
немедленно вернутьсЯ домой.
     - Ќе надо.
     - Ќе писать этого?
     - Ќет.
     - ’ак что же написать? - уже сердито спросил учитель.
     - Ќапишите ему,  что Я шлю ему свое благословение,  хотЯ он забыл его у
менЯ попросить... - со слезами прошептала мать.
     € вышла из комнаты.
     “читель стоЯл как  вкопанный,  оторопело глЯдЯ на  дверь.  ’олько когда
нЯнЯ  собрала со  стола  тарелки,  он  перекрестилсЯ и  громко  стал  читать
послеобеденную молитву:
     "Ѓлагодарим тебЯ, господи, за дары твои..."
     Ќо,  не докончив,  вдруг умолк, махнул рукой и вышел из комнаты. „олжно
быть, он не домолилсЯ потому, что мы поели только супу, а пирожки с повидлом
так и остались нетронутые.
     ‚ тот же вечер собрались у нас гости -  всЯ семьЯ бургомистра и майорша
с внучками,  -  чтобы развлечь маму. ‚се женщины пришли с печальными лицами,
как  на  похороны.  Џозднее ЯвилсЯ и  пан „обжанский.  ѓостЯм подали чай,  и
разговор оживилсЯ.  Ѓарышни сетовали на  то,  что скоро у  них не  останетсЯ
кавалеров, если все уйдут воевать, но бургомистр сказал:
     - ќто еще не беда,  -  зато те,  кто с войны приходит, охотнее женЯтсЯ.
•уже будет,  если половина сгинет там... ђазве может горсточка людей воевать
против громадной армии?
     - Ђ вы вспомните ‹еонида,  или ‚ильгельма ’еллЯ{160},  -  угрюмо сказал
мой учитель.
     Ѓургомистр прищурилсЯ.
     - ‚ильгельм...  ‚ильгельм?..  - повторил он, тщетно пытаЯсь припомнить,
кто же эти два названных учителем человека.
     Џан „обжанский пожал плечами.
     - ‹адно,  не утруждайте своей памЯти...  Ќу,  а  насчет того,  что их -
горсточка,  Я  вам так скажу:  иначе и быть не может,  если идут единицы,  а
сотни отсиживаютсЯ дома.  ‚от,  например,  разве не стыд и позор,  что такой
здоровенный верзила,  как ваш кассир,  выгреваетсЯ тут у  всех печек,  в  то
времЯ как другие гибнут?
     - ‚ы совершенно правы,  - подхватила майорша. - ѓосподи, этакой крепкий
мужчина!..
     - Ћставьте вы кассира в покое, - возразил бургомистр. - Ћн тоже пойдет,
не выдержит,  но,  как человек аккуратный,  сперва должен привести в  полный
порЯдок дела в конторе.
     ‡ащита эта запоздала -  ибо панны уже совещались в уголку, и, насколько
Я мог понЯть, они что-то замышлЯли против кассира.
     ‘ этого днЯ кассир стал настоЯщим мучеником. ‚сЯкаЯ девушка при встрече
спрашивала его:
     - Љак, вы еще здесь?
     Њало того - каждые два-три днЯ ему присылали по почте заЯчью шкурку или
горсть кудели.
     Џолучив такой подарок, кассир прибегал к нам, садилсЯ так, чтобы видеть
себЯ в зеркале,  и,  то и дело поправлЯЯ высокий воротничок,  жаловалсЯ моей
маме.
     - Љак наши панны глупы и какие лицемерки!  - говорил он. - •отЯт Якобы,
чтобы Я пошел воевать, а между тем каждаЯ только о том и мечтает, чтобы Я на
ней женилсЯ...  Џлачут,  что не хватает кавалеров,  а  сами хотЯт лишитьсЯ и
того единственного,  кто им осталсЯ.  Ќу,  ничего,  Я им докажу!  - закончил
кассир со вздохом. - џ уже заказал себе высокие сапоги...
     „ействительно, через несколько дней кассир стал делать визиты в сапогах
выше колен. Џри этом он намекал, что ему, возможно, придетсЯ покинуть город,
и  каждую из панн с  глазу на глаз просил,  чтобы она иногда молилась на его
могиле.  Џотом он  рассказывал маме,  что  каждаЯ слушала его со  слезами на
глазах. ќто, по-видимому, парализовало его воинственные замыслы, и он никуда
не  уехал.  Ђ  панны опЯть стали выражать удивление,  что  он  еще здесь,  и
отправлЯть ему через разных посланцев кудель и заЯчьи шкурки. „ошло до того,
что  кассир однажды избил евреЯ,  который принес ему из  починки старательно
завернутую жилетку:  увидев его  со  свертком,  кассир вообразил,  что еврей
участвует  в   заговоре  против  него  и  пришел  вручить  ему  какой-нибудь
компрометирующий  подарок.   ‚  конце  концов  кассир  поссорилсЯ  со  всеми
знакомыми девушками, запассЯ дорожной сумкой, взЯл отпуск на двадцать восемь
дней -  и  уехал.  Ќа той же неделе моЯ мать,  бургомистр и майорша получили
анонимные извещениЯ, что он погиб в бою.
     Ѓургомистр примчалсЯ к нам в сильнейшем раздражении.
     - Џредставьте себе,  пани,  -  погиб!  -  сказал он маме. - Џогиб такой
добросовестный служака!  ‚от что наделала эта бабьЯ агитациЯ! „о тех пор его
травили и мучили, пока он не пошел туда - и немедленно получил пулю в лоб...
—ерт его знает, может, следовало бы отслужить по нем панихиду?
     - Ќехорошо так выражатьсЯ, пан бургомистр, - запротестовала моЯ мать. -
ѓероем он,  правда,  не  был,  но  уж если его бог призвал,  надо помолитьсЯ
набожно за упокой его души, а не чертыхатьсЯ.
     Ѓургомистр терпеливо выслушал ее,  но  почему-то  с  кислой  миной  все
присматривалсЯ к письму с извещением о смерти кассира.
     - ‚идите ли,  пани...  здесь,  правда,  написано,  что  он  погиб,  что
сражалсЯ доблестно и даже что весь отрЯд носит по нем траур в сердцах своих,
но...  очень уж похоже на то, что он сам писал это письмо, стараЯсь изменить
почерк... Ќу, да все равно, панихиду отслужить можно. ЏригодитсЯ не ему, так
другому. €, во всЯком случае, восстановит его хорошую репутацию...
     Ћднако ксендз, прочитав письмо, посоветовал не спешить с панихидой. ќто
ужасно возмутило наших панн, - ведь каждаЯ из них теперь оплакивала кассира,
как его единственнаЯ избранница,  и  в разговорах с мамой называла его своим
рыцарем.  ‚озник даже спор о  правах на покойника,  и  решить его было никак
невозможно,  ибо  у  каждой из  панн  имелись от  него  одинаковые сувениры:
патриотические стихи,  переписанные на  веленевой бумаге,  засохшие цветы  и
прЯдка волос.
     Њежду тем прошло три недели -  и кассир объЯвилсЯ в городе. ‘начала все
думали,  что он хотЯ бы ранен.  Ќо он был цел и  невредим и  даже потолстел.
Љогда его спрашивали,  что же  означает извещение о  его гибели,  он начинал
описывать битвы,  в которых участвовал,  такие страшные, что бургомистр чуть
не  зачислил его  вторично в  покойники.  ‚прочем,  эти  тЯжелые переживаниЯ
ничуть  не  отразились на  нашем  герое.  Џровидение хранит смельчаков,  оно
уберегло не только его самого,  но даже его дорожный мешок, высокие сапоги и
все  остальное обмундирование,  от  которого вихрь политических событий смог
оторвать только две-три пуговицы. Џоследнее обстоЯтельство мне известно, так
как, чтобы эти пуговицы пришить, кассир брал у моей мамы иголку и нитки.
     Џан „обжанский,  выслушав описание всех битв и всего того, что совершал
наш кассир на правом фланге,  на левом фланге,  то в качестве стрелка,  то в
качестве кавалериста, сделал вслух краткий вывод:
     - Ћн так же был в боЯх, как Я - в Љитае.
     „аже у бургомистра возникли кое-какие сомнениЯ - конечно, не в доблести
и  мужестве кассира,  а  относительно места и  времени его подвигов.  €бо по
рассказам кассира выходило,  что он  не  ел и  не спал,  а  только сражалсЯ,
причем иногда одновременно в нескольких местах.
     “знав об  этих сомнениЯх,  кассир созвал к  нам ксендза,  бургомистра и
почтмейстера.  Љогда все уселись в гостиной, а ксендз приложил ладонь к уху,
чтобы лучше слышать, кассир сказал:
     - Њне  стало известно,  что  некоторые люди сомневаютсЯ в  моих военных
заслугах...
     - „а как это возможно!  -  перебил его бургомистр,  покраснев и ерзаЯ в
кресле.
     - „а,  да,  сомневаютсЯ,  знаю, что сомневаютсЯ... € вот, чтобы снЯть с
себЯ подобные подозрениЯ, Я вам представлю доказательства.
     Ћн достал из кармана перочинный ножик,  открыл его,  расстегнул сюртук,
потом жилет и принЯлсЯ распарывать его нижний край.
     - Ђга,   понимаю!   -   шепнул  почтмейстер  ксендзу.  -  ’ам  воинское
свидетельство!
     € высоко поднЯл брови.
     - Ќет! - гордо возразил кассир, продолжаЯ вспарывать шов.
     - ’ак,  должно быть, список боев, в которых он отличилсЯ, - предположил
бургомистр и нервно похлопал себЯ по лЯжке.
     - Ќичего подобного!  -  уже  раздраженно сказал кассир и...  положил на
стол  бумажку  немногим  больше  тех  квадратиков,   из  которых  свертывают
сигареты.
     Ѓургомистр надел  очки  и,  схватив  трЯсущейсЯ рукой  бумажку,  прочел
вполголоса:
     - Ќазначен на...  на должность помощника начальника прихода.  Ќу, что Я
говорил! - воскликнул он.
     - ’еперь вы, господа, уже знаете, кто Я? - спросил кассир.
     Ќо так как в эту минуту в гостиную вошел пан „обжанский, кассир, окинув
его высокомерным взглЯдом, поцеловал руку у мамы и ретировалсЯ.
     - џ  всегда вам  твердил,  что  он  будет большим человеком!  -  сказал
бургомистр. - Ќу-с, пан „обжанский, угадай, кто теперь наш кассир?
     “читель  оперсЯ  руками  на   трость  и,   пристально  глЯдЯ  в   глаза
бургомистру, отчеканил:
     - Ћн всегда был и остаетсЯ хлыщом...
     Ѓургомистр так и подскочил на месте.
     - Ќо мы же только что читали его удостоверение...
     - “достоверение в том,  что он -  безнадежный осел!  -  сердито отрезал
учитель.
     - Џора  бы  вам  наконец  поверить  в  него,  -  вмешалсЯ почтмейстер и
машинально пристукнул кулаком по столу, словно штемпелевал что-нибудь.
     - Ќе верю Я таким пустозвонам,  -  крикнул учитель,  - и не люблю шутов
гороховых,  а его в особенности,  хотЯ бы ему это назначение записали на его
собственной шкуре.
     ‘ этого днЯ кассир показывал свой документ всем дамам и барышнЯм и даже
мне. Ђ маме он жаловалсЯ на тЯготы власти и раз в ее присутствии сказал мне:
     - ‘частливец,  ты не знаешь,  что такое ответственность и забота о всех
людЯх!
     - Џока у вас как будто особых забот нет,  -  заметила мама. - Ќичего вы
не делаете, ни с кем не встречаетесь...
     Љассир, как всегда, сел перед зеркалом.
     - ќх,  пани!  -  сказал он со вздохом, взбиваЯ пальцами свой хохол. - Ђ
каково это  -  постоЯнно думать о  том,  что там люди голодны,  плохо одеты,
невооружены.  —то  здесь людей могут выслать,  или сжечь их  дома,  или всех
поубивать! ЃоЯтьсЯ всего и за всех... —естное слово, это выше моих сил!
     - Ђ почему, собственно, вы так боитесь? - спросила удивленнаЯ мама.
     - џ не боюсь!  -  Љассир подскочил в кресле. - Ќо печьсЯ о других - моЯ
обЯзанность. Љто же менЯ заменит?
     ‘ паном „обжанским они больше не разговаривали.
     Њежду тем пришла весна,  и менЯ стало одолевать какое-то неопределенное
волнение и любопытство.  ‹ожась спать и вставаЯ,  Я все ждал,  что услышу, а
может,  и  увижу что-то  необыкновенное.  —ем это объЯснить,  не знаю,  но Я
уверен,  что такие предчувствиЯ будила во мне сама природа, - страннаЯ весна
была в том году! ‚ один прекрасный день вдруг сразу исчезли снега, и со всех
гор и  холмов хлынули потоки,  словно кто-то решил к  наступавшему празднику
хорошенько обмыть землю. Џотом поднЯлсЯ ветер и за несколько дней совершенно
обсушил ее.  ‘олнце вставало по утрам все раньше,  -  видно,  и ему хотелось
увидеть, что будет. Ђ Я наблюдал, как оно с каждым днем поднимаетсЯ выше над
землей,  все шире освещает ее,  а по вечерам долго медлит, словно не хочетсЯ
ему заходить. Ћднажды оно даже после заката опЯть выглЯнуло из-за горизонта,
как разбуженный человек,  который,  поднЯв голову с подушки, спрашивает: "Ђ?
—то такое?"
     ‘коро зазеленели полЯ,  а на некоторых деревьЯх раньше листвы поЯвились
цветы и, раскрыв широко глаза, как будто спрашивали: "‡десь что-то, кажетсЯ,
должно  произойти?  …ще  не  произошло?"  €ногда мне  чудилось,  что  ветер,
набежавший из-за  леса,  что-то  шепчет  деревьЯм,  а  они  качают ветвЯми и
удивленно шелестЯт:
     "Ђй-ай-ай!"
     џ  замечал не  раз,  что  мой  учитель,  когда  идет  к  нам  на  урок,
останавливаетсЯ на  улице и  смотрит по  сторонам.  ‡ачем?  „а и  мама порой
подбегала к  окну и  минуту-другую глЯдела в  него.  Џотом с  разочарованным
видом отходила.  „аже наши работники частенько без всЯкого повода собирались
во дворе и молча смотрели вдаль.
     Ћднажды Я увидел к комнате что-то новое.
     - Ђга,  есть!  - крикнул Я. Ќо то была только муха, перваЯ в этом году,
соннаЯ и замореннаЯ.
     Џрилетели жаворонки и,  высоко поднимаЯсь над полЯми,  возвещали что-то
на своем птичьем Языке,  потом камнем падали вниз,  испуганно щебеча:  "“же!
“же!"  Џрилетели и  наши аисты,  засели в  своем гнезде на тополе и по целым
днЯм  рассказывали удивительные истории,  недоверчиво качаЯ головами.  Ђ  по
небу плыли облака,  иногда они были кучевые и  спешили куда-то,  иногда же -
какие-то раздерганные и словно спасались бегством.
     - Ћткуда  они?  Људа  бегут?  Ћ  чем  рассказывают аисты?  —его  боЯтсЯ
жаворонки? - спрашивал Я. € менЯ томило любопытство, желание узнать, увидеть
все неведомое.
     „аже дома Я  не  знал покоЯ.  ’о  на  ветку перед окном сЯдет воробей и
внимательно осматривает нашу  маленькую гостиную,  то  влетит  ветерок  и  с
шелестом обежит все комнаты,  то солнце высылает на разведку свои луч,  и он
осторожно заглЯдывает за печь,  под стол,  за диван и,  наконец,  ускользает
дрожа, а через день-другой снова приходит на разведку.
     - —его им всем нужно?  ђазве у нас что-то должно случитьсЯ? - спрашивал
Я  себЯ с тревогой.  Ђ там вдруг часы наши остановились.  € когда Я подбежал
взглЯнуть,  что с ними,  Я увидел на столике рЯдом раскрытый молитвенник,  и
мне  бросились  в  глаза  слова:   "‘вЯтый  боже,   свЯтый  крепкий,  свЯтый
бессмертный, помилуй нас..."
     ‘  этих пор менЯ все пугало.  џ  ждал чего-то неизвестного.  ђаз нЯнька
крикнула громко:
     - Ђ вот и он! €дет!
     € Я, бросив готовить уроки, полетел в кухню.
     - Љто это идет?
     - ‚алек из города,  -  ответила нЯнька.  -  —то с тобой?  Ћтчего ты так
побледнел?
     - Ќичего, ничего.
     € Я вернулсЯ в комнату, убежденный, что уже близитсЯ что-то, чего все у
нас ждут.
     Ћднажды -  это было в  первой половине маЯ -  в доме поднЯлась какаЯ-то
суета. Џосле полуднЯ пришел кассир.
     - Ѓоюсь Я,  как бы у нас не натворили глупостей,  - взволнованно сказал
он маме.  - Ћдни на той стороне, другие - на этой, а мы между ними... Љак бы
нам не пострадать...
     Ћн поежилсЯ, словно от холода.
     - ‚ам-то что!  -  возразила мама. - ‚ы - человек привычный, а вот мы...
Ќу, да как бог даст, так и будет.
     - Ђ вы не думаете уезжать?  -  спросил вдруг кассир.  -  ‚ случае чего,
если вздумаете, Я...
     - “езжать?  Људа?  „ругие же  остаютсЯ,  останемсЯ и  мы.  …сли что нам
грозит,  пусть оно нас постигнет здесь,  на месте. Ђ то мало ли что бывает -
побежим от беды воображаемой, да напоремсЯ на настоЯщую.
     Љассир побледнел.
     - —то правда, то правда, - сказал он. - Ќу, тогда и Я остаюсь.
     Ћн простилсЯ было с мамой, но от дверей вернулсЯ обратно.
     - ‚се же...  знаете, сегоднЯ дорога, вероЯтно, еще свободна... Џожалуй,
Я все-таки уеду...
     ‡атем вдруг взмахнул кулаком и с наигранной решительностью воскликнул:
     - ‚прочем...  нет, останусь, черт возьми! „вум смертЯм не бывать, одной
не миновать!
     Ћднако  на  крыльце  ему,  видимо,  снова  изменило мужество,  и  он  с
растерЯнным видом стал осматриватьсЯ кругом.
     ‘транно -  эти  колебаниЯ кассира зародили во  мне дурные предчувствиЯ,
как будто от его пребываниЯ в нашем местечке зависела чьЯ-то жизнь.  џ был в
таком смЯтении, что, преодолев робость, спросил у матери:
     - ЊамусЯ, золотаЯ, что же будет?..
     €  неожиданно она  не  только не  рассердилась,  но  приласкала менЯ  и
ответила спокойно:
     - Ќичего не будет,  сынок, ровно ничего. ‘адись-ка за книжку. € не надо
так испуганно таращить глаза, не то и над тобой люди будут смеЯтьсЯ, как над
паном кассиром.
     …е слова сразу менЯ успокоили.  ЋбойдЯ дом, Я увидел, что на кухне, как
всегда,  готовЯт обед,  на  дворе  работник рубит  дрова,  сад  весь  звенит
птичьими голосами, а с неба льютсЯ потоки весеннего света.
     - ‡ачем же  выдумывать всЯкие страхи?  -  решил Я  и  принЯлсЯ не уроки
готовить, а сколачивать тележку.
     ‚  душу  мою  уже  проникало майское  тепло,  шелест  деревьев,  аромат
цветов...  џ  то и дело откладывал в сторону тележку и наблюдал за муравьем,
медленно переползавшим с  травинки на травинку;  или,  ухватившись руками за
ветку дерева,  качалсЯ на ней,  как на качелЯх;  кувыркалсЯ, смеЯлсЯ, сам не
знаЯ чему.  џ  только чувствовал,  что  мне  так же  весело,  как и  птицам,
заливавшимсЯ на деревьЯх,  и радостно жить на свете.  Џожалуй, то были самые
счастливые минуты  моего  детства.  ќто  счастье налетело неизвестно откуда,
было недолгим и ушло незаметно.
     „ень  проходил спокойно.  Ћколо дес