что  сначала  минутку отдохнет,  потом
минутку потопчетсЯ на месте,  потом снова отдохнет,  снова потопчетсЯ и  так
дождетсЯ утра.
     - ’олько бы не уснуть, - бормотал он.
     ‚ углубление снег не проникал;  здесь,  казалось, было даже теплее, чем
снаружи.  Ћкоченевшие ноги стали как будто отходить,  и  теперь Њацек ощущал
уже не  холод,  а  легкий зуд,  словно муравьи ползали по его подошвам.  Ћни
проползли между  пальцами и  забегали по  всей  ступне;  сначала  залезли на
сломанную ногу, потом на здоровую и дошли до коленей.
     ‚друг невесть откуда взЯвшийсЯ муравей забегал у  него по  носу.  Њацек
хотел его стрЯхнуть,  но  тогда целый рой накинулсЯ на  ту  руку,  где спала
сиротка,  а  потом  и  на  другую.  Ћвчаж  не  отгонЯл их:  зачем,  раз  это
покалывание не позволЯло ему уснуть?  €,  наконец, оно было даже приЯтно! Ћн
усмехнулсЯ,  когда  проказливое насекомое  добралось  до  поЯса  и  даже  не
задумалсЯ над тем, откуда вдруг взЯлись эти муравьи. Њацек знал, что сидит в
овраге среди кустов,  и  не мудрено,  что тут был муравейник,  а о том,  что
стоЯла зима, он как-то позабыл.
     - ’олько бы не уснуть... ’олько бы не уснуть, - повторЯл он.
     Ќаконец,  ему пришла в голову другаЯ мысль:  а почему бы не уснуть? “же
ночь, он в конюшне... Ќу да, в конюшне: но сюда вот-вот придут воры. € Њацек
ждет их, сжимаЯ в руке страшную дубину, а чтобы не проспать, он не ложитсЯ и
сидит на чурбане.
     Ћго!..  ‚от слышитсЯ чей-то шепот...  ќто воры...  ‚от они уже отворили
ворота в конюшню,  виден снег на дворе.  Њацек припал к стене,  сжимает свою
дубину... Ќу, он им задаст!..
     Ќо воры,  видно, смекнули, что Њацек не спит, и ушли. Љакое там - ушли!
Џопросту удрали и топочут так,  что землЯ гудит.  Ћвчаж засмеЯлсЯ и подумал,
что  теперь ему  можно уснуть или  по  крайней мере  спокойно подремать.  Ћн
уселсЯ поудобнее, забившись в уголок, и обеими руками прижал сиротку к груди
- чтобы не упала. …му надо хоть минутку поспать; уж очень он устал. Џотом он
мигом вскочит, потому что его ждут дела. Ќо какие?
     "—то мне надо было сделать?..  -  вспоминал он.  -  Џахать?..  Ќет, уже
вспахано... ‹ошадей напоить?.. Ќу да, лошади..."
     Џосле полуночи ветер разогнал тучи,  и  на небе показалсЯ краешек луны.
’усклый свет ударил прЯмо в глаза Њацеку,  но он не пошевелилсЯ. ‚скоре луна
скрылась за холмом,  снова налетели тучи со снегом,  но Њацек по-прежнему не
двигалсЯ.  Ћн сидел в  выемке,  прислонЯсь к стене,  и обеими руками обнимал
сиротку.
     Ќаконец взошло солнце,  но Њацек и теперь не шелохнулсЯ. Љазалось, он с
изумлением  смотрит  на   железнодорожное  полотно,   оказавшеесЯ  шагах   в
пЯтидесЯти от него.
     ‘олнце уже высоко поднЯлось, когда на путЯх показалсЯ обходчик. ‡аметив
мужика,  он окликнул его, но Њацек молчал; тогда обходчик спустилсЯ с насыпи
и подошел ближе.  €здали,  еще не доходЯ до него,  он несколько раз крикнул:
"ќй, эй, отец! Ќапились вы, что ли?.." Ќаконец, словно не верЯ своим глазам,
он ступил в выемку и потрогал Њацека рукой.
     ‹ицо мужика затвердело, словно восковое, и, словно восковое, затвердело
личико ребенка;  иней запорошил ресницы мужика,  а на губах ребенка блестела
замерзшаЯ слюна.
     “  обходчика руки опустились.  Ћн  хотел крикнуть,  но,  вспомнив,  что
кругом нет ни души, повернулсЯ и побежал назад. ’ут же, за холмом, он увидел
стлавшиесЯ по  небу  веселые дымки  той  деревни,  где  находилось волостное
правление. Ћбходчик поспешил туда.
     Ќесколько часов спустЯ он  приехал в  санЯх со старостой и  стражником,
чтобы убрать тела.  Ќо на морозе Њацек закостенел,  и теперь невозможно было
разжать ему руки и  разогнуть ноги:  так его и  перенесли в  сани в  сидЯчем
положении.  ’ак  и  везли  его  дорогой,  так  и  подъехал он  к  волостному
правлению,  прижав к  груди ребенка,  с  откинутой на  задок саней головой и
лицом,  обращенным к  небу:  словно,  покончив расчеты с  людьми,  он  хотел
поведать богу свои обиды и горести.
     Љогда сани с  несчастными прибыли на место,  перед правлением собралась
кучка мужиков, баб и евреев, а в стороне от них - волостной старшина, писарь
и  староста  ѓроховский.  “знав,  что  замерз  какой-то  мужик  с  ребенком,
ѓроховский  сразу  догадалсЯ,  что  это  Ћвчаж,  и  с  сокрушением рассказал
собравшимсЯ историю батрака.
     ‘лушаЯ   его,   мужики   крестились,   бабы   причитали,   даже   евреи
отплевывались, и только џсек ѓжиб, сын богача ѓжиба, покуривал шестигрошовую
сигару и  усмехалсЯ.  Ћн  стоЯл,  засунув руки в  карманы барашковой куртки,
выставлЯл вперед то одну,  то другую ногу, обутую в сапоги выше колен, дымил
своей  сигарой и  усмехалсЯ.  Њужики неодобрительно посматривали на  него  и
ворчали,  что  ему,  мол,  и  покойники  стали  нипочем.  Ќо  бабы,  хоть  и
негодовали, а не могли на него сердитьсЯ: и правда, парень был как картинка.
‚ысокий,  стройный,  широкоплечий,  лицо -  кровь с молоком,  глаза - словно
васильки,  русые усы и  бородка,  будто у  шлЯхтича.  ќтакому красавцу парню
впору  бы  управлЯющим  быть  или  хоть  винокуром,  а  мужики  между  собой
шептались, что этот прохвост рано ли, поздно ли, а подохнет под забором.
     - Ќеладно что-то  сделал ‘лимак:  как же это он выгнал беднЯгу да еще с
сироткой  в  этакую  стужу?   -  промолвил  старшина,  внимательно  осмотрев
мертвецов.
     - € очень даже неладно, - загудели бабы.
     - ЋбозлилсЯ человек,  что лошадей у него украли,  -  вступилсЯ какой-то
мужик.
     - ‹ошадей ему все равно не  вернуть,  а  что две души он погубил -  так
погубил! - крикнула в ответ какаЯ-то старуха.
     - “ немцев выучилсЯ! - прибавила другаЯ.
     - ’еперь будет совесть его грызть до самой смерти! - подхватила третьЯ.
     ѓроховский становилсЯ все мрачнее, наконец он заговорил:
     - ќ, не так его ‘лимак гнал, как сам он рвалсЯ выследить тех воров, что
лошадей у нас уводЯт...
     € с отвращением,  хотЯ и украдкой, он бросил взглЯд на џсека ѓжиба; тот
вскинул на него глаза и огрызнулсЯ в ответ:
     - ’ак  и  со  всЯким  будет,   кто  вздумает  чересчур  усердно  ловить
конокрадов. € их не поймает, и сам пропадет.
     - Ќичего, дойдет черед и до конокрадов.
     - Ќе дойдет!.. “ж больно они народ ловкий, - возразил џсек ѓжиб.
     - Ѓог даст, дойдет, - настойчиво повторил ѓроховский.
     - Ђ вы не очень кричите,  а то как бы и вас не обворовали,  - засмеЯлсЯ
џсек.
     - Њожет,  и обворуют,  но сперва пусть богу помолЯтсЯ, чтобы послал мне
крепкий сон.
     ‚о времЯ этого разговора стражник ушел в правление,  волостной писарь с
превеликим  вниманием  разглЯдывал покойников,  а  старшина  поморщилсЯ так,
словно раскусил перец. Ќаконец он сказал, показываЯ на сани:
     - Ќадо бы этих горемык сразу отвезти в суд. ’ам и начальник и фельдшер,
пускай  делают с  ними  что  полагаетсЯ...  ’ы  поезжай,  -  обратилсЯ он  к
владельцу саней,  -  а  Я  с писарем догоню вас.  ќто первый случай у менЯ в
волости, чтобы так вот кто замерзал...
     ‚ладелец саней почесал затылок,  но ему пришлось повиноватьсЯ.  „а и до
суда  было не  так  далеко:  всего версты две.  Ћн  подобрал вожжи,  стегнул
лошадей,  а сам пошел рЯдом с санЯми,  стараЯсь пореже оглЯдыватьсЯ на своих
седоков.  ‚месте  с  ним  отправилсЯ староста и  еще  один  мужик,  которого
вызывали в  суд  по  делу о  порче ведра в  чужом колодце.  “видев,  что они
тронулись, стражник вышел из правлениЯ и догнал их верхом.
     ‚ то самое времЯ, когда старшина отправлЯл покойников из волости в суд,
уезд по этапу выслал в волость дурочку ‡оську. —ерез несколько месЯцев после
того, как она оставила ребенка на попечение Ћвчажа, ее посадили в тюрьму. ‡а
что?   -   ей  это  не  было  известно.   ‡оську  обвинЯли  в  нищенстве,  в
бродЯжничестве,  в распутстве,  в покушении на поджог,  и всЯкий раз,  когда
раскрывалось новое преступление,  ее переводили из тюрьмы в арестантскую или
из арестантской в  тюрьму,  затем из тюрьмы в больницу,  из больницы снова в
арестантскую - и так целый год.
     Љо  всем  этим странствиЯм ‡оська относилась с  полным равнодушием.  Ќо
когда  ее  переводили в  новое помещение,  она  в  первые дни  беспокоилась,
получит ли работу.  Џотом ею снова овладевала тупаЯ вЯлость и  большую часть
суток она спала на нарах или под нарами, в коридоре или на тюремном дворе. Ђ
вообще ей все было совершенно безразлично.
     Ћднако времЯ от времени ‡оське вспоминалсЯ брошенный ребенок, ее тЯнуло
на волю,  и  тогда она впадала в  бешенство.  Ћдин раз в таком состоЯнии она
неделю не ела,  в другой раз хотела удавитьсЯ,  в третий -  едва не подожгла
тюрьму. ’огда ее отправили в больницу и, вылечив застарелую рану на ноге, по
прошествии нескольких месЯцев  (в  течение  которых она  ознакомилась еще  с
двумЯ или тремЯ тюрьмами) выслали по месту рождениЯ, под надзор.
     € вот ‡оська шла из уезда в родную деревню под конвоем двух мужиков, из
которых один нес пакет с предписанием,  а другой его сопровождал. Ћна шла по
большаку в  рваном зипунишке,  на одной ноге у  нее был башмак,  на другой -
чунЯ,  на  голове дырЯвый,  как решето,  платок.  Ќи  сильный мороз,  ни вид
знакомых мест не производили на нее никакого впечатлениЯ.  Ћна глЯдела прЯмо
перед собой и,  подоткнув полы зипуна, быстро, словно спеша домой, шагала по
дороге,  то  и  дело  обгонЯЯ своих конвоиров.  …сли  она  чересчур забегала
вперед,   конвоир  ей   кричал:   "’ы   куда   разлетелась?"   ’огда  ‡оська
останавливалась  и   стоЯла  столбом  посреди  дороги,   пока  ей  снова  не
приказывали идти.
     - ‚идать,  совсем одурела,  - сказал один из сопровождавших ее мужиков,
тот, что нес пакет из уезда.
     - „а  она сроду такаЯ,  а  вот насчет черной работы -  ничего,  не хуже
людей,  -  ответил второй, издавна знавший ‡оську, так как сам был из той же
волости.
     € они заговорили о другом.  „о волостного правлениЯ оставалось не более
версты,  и из-за покрытого снегом холма уже виднелись почерневшие трубы хат,
когда навстречу ‡оське и  ее конвоирам показалсЯ стражник верхом,  а  за ним
сани  с  трупом Ћвчажа и  ребенка.  ‡оська,  по-прежнему опережаЯ конвоиров,
прошла мимо, ко мужики при виде необычного зрелища остановились и вступили в
разговор со старостой.
     - ѓосподи помилуй! - воскликнул один. - „а кто ж этот беднЯга?
     - Ћвчаж,  батрак ‘лимака,  -  ответил староста. - ‡оська! - окликнул он
арестантку. - Ђ ведь это твоЯ дочка с Ћвчажем.
     ‡оська подошла к санЯм, но сначала равнодушно смотрела на трупы. Ћднако
постепенно взглЯд ее становилсЯ разумнее.
     - —то это на них нашло? - спросила она.
     - ‡амерзли.
     - ‘ чего же они замерзли?
     - ‘лимак прогнал их из дому.
     - ‘лимак?..  ‘лимак прогнал из  дому?..  -  бессмысленно повторЯла она,
шевелЯ пальцами.  -  Ђ верно:  Ћвчаж это, а это, видать, моЯ дочка... ЊоЯ!..
’олько чуть подросла с  тех  пор...  „а  где  это слыхано,  чтобы малое дитЯ
заморозить?..  Ќо и то сказать,  ей на роду был писан худой конец... Ђ ведь,
как бог свЯт, моЯ это дочка!.. ѓлЯньте!.. ЊоЯ дочка, а ее убили!..
     Њужики,  покачиваЯ головами,  прислушивались к  лепету ‡оськи.  Ќаконец
староста сказал:
     - Ќу, пора в путь, будьте здоровы. Џоедем, кум Њартин!
     Љум Њартин,  подобрав вожжи,  взмахнул кнутом,  но в  эту минуту ‡оська
вдруг полезла в сани к покойникам.
     - ’ы что делаешь? - гаркнул конвоир, схватив ее за зипун.
     - „а это моЯ дочка! - закричала ‡оська, цеплЯЯсь за сани.
     - Ќу и что ж,  что твоЯ?  -  сказал староста.  -  ’ебе один путь,  ей -
другой...
     - ЊоЯ, моЯ дочка!.. - вопила ‡оська, обеими руками держась за сани.
     ‹ошади вдруг  тронули,  ‡оська упала в  снег,  но  успела ухватитьсЯ за
полозьЯ, и сани поволокли ее за собой.
     - Ѓудет  тебе  беситьсЯ!  -  заорал  конвоир  и  побежал за  ‡оськой со
старостой и другим мужиком.
     - ЊоЯ  дочка!..  Ћтдайте мне  мою  дочку!..  -  кричала помешаннаЯ,  не
отпускаЯ полозьев.
     Њужики с трудом ее оторвали,  и сани укатили. ‡оська хотела поднЯтьсЯ и
бежать за ребенком, но один из конвоиров сел ей на ноги, а другой схватил за
руки.
     - Ќа  что  она  тебе,  дура?  -  убеждали  они  ‡оську.  -  ђебенка  не
воскресишь...
     - ЊоЯ дочка!..  ‘лимак ее заморозил!.. —тоб его господь наказал!.. —тоб
ему самому так замерзнуть!.. - кричала ‡оська, вырываЯсь из рук конвоиров.
     Ќо  когда  сани  скрылись  из  виду,   она  понемногу  стала  затихать,
посиневшее от  мороза лицо  ее  принЯло медный оттенок и  исчез лихорадочный
блеск в глазах.
     Ќаконец она совсем успокоилась и впала в обычную апатию.
     Ђ  когда стихло шуршание полозьев,  ‡оська поднЯлась с  покрытой снегом
земли и,  равнодушнаЯ,  как всегда,  быстро зашагала к волостному правлению,
лишь изредка тЯжело вздыхаЯ.
     - “же и позабыла, - пробормотал мужик, несший пакет.
     - €ной раз дураку-то лучше на свете, - ответил его спутник.
     € они оба умолкли, слушаЯ, как скрипит снег под ногами.


        X

     ЏотерЯ лошадей довела ‘лимака чуть не  до  безумиЯ.  Џравда,  он избил,
истоптал ногами и выгнал из дому Ћвчажа,  но гнев его еще не иссЯк. …му было
душно в хате;  бледный,  сжимаЯ кулаки,  он выбежал во двор и зашагал взад и
вперед,  исподлобьЯ высматриваЯ налитыми кровью глазами,  на  чем бы сорвать
злобу.
     …му вспомнилось,  что нужно подкинуть сена коровам.  Ћн вошел в  закут,
растолкал скотину,  а  когда одна из  потревоженных коров отдавила ему ногу,
‘лимак схватил вилы и нещадно избил обеих коров.  Џотом, совсем обеспамЯтев,
он  бросилсЯ за  ригу  и,  увидев Ѓурека,  стал  топтать ногам твердый,  как
дерево, труп собаки, ругаЯсь на чем свет стоит...
     - Љабы ты,  собачий сын, не польстилсЯ на хлеб из чужих рук, не потерЯл
бы  Я  лошадей.  ’еперь будешь тут  костенеть и  гнить до  весны,  проклЯтаЯ
тварь!..  -  крикнул он напоследок и еще раз пнул ногой труп, так что внутри
его что-то хрустнуло.
     ‚ернувшись в хату,  он металсЯ из угла в угол,  пока не повалил чурбан.
…ндрек,  заметив это,  фыркнул.  ’огда ‘лимак сорвал с себЯ ремень,  схватил
мальчишку и  стегал его до тех пор,  пока тот не залез под лавку,  обливаЯсь
кровью.
     Ќо мужик и  после этого не надел поЯс.  Ћн шагал по горнице с  ремнем в
руке,  ожидаЯ,  когда жена промолвит хоть слово,  чтобы исколотить и ее.  Ќо
џгна молча хозЯйничала и  только поминутно хваталась рукой за печку,  словно
боЯлась упасть.
     - ’ы чего шатаешьсЯ? - проворчал мужик. - ‚черашний хмель не выдохсЯ?
     - —то-то худо мне, - тихо ответила жена.
     ‘лимак призадумалсЯ и надел поЯс.
     - Ђ чего тебе? - спросил он.
     - ‚се какие-то черные круги плЯшут перед глазами,  и шумит в ушах.  Ћх,
да, может, это в хате пищит?.. - бессвЯзно проговорила она, разведЯ руками.
     - Ќе  хлещи  водку,  вот  и  не  будет пищать,  -  огрызнулсЯ ‘лимак и,
сплюнув, снова вышел во двор.
     …го удивило,  что она не вступилась за избитого сына. ѓнев снова ударил
ему в  голову,  но бить уже было некого;  он схватил топор и бросилсЯ колоть
дрова. Љолол почти до вечера, в одной рубашке, забыв про обед. …му казалось,
что тут,  у его ног,  лежат воры, угнавшие лошадей, и он рубил, как бешеный,
разбрасываЯ по всему двору поленьЯ и щепки, взлетавшие из-под топора.
     Ќаконец руки у него онемели, заныла поЯсница и промокла от пота рубаха;
в  то же времЯ остыл и  его гнев.  ‘лимак пошел в хату,  но в первой горнице
никого не оказалось. Ћн заглЯнул в боковушку: џгна лежала на кровати.
     - ’ы чего это? - спросил он.
     - ЌеможетсЯ мне малость, - ответила женщина, словно очнувшись от сна. -
Ќу, да это пустое.
     - Џечка выстыла.
     - ‚ыстыла? - повторила ‘лимакова.
     ‘  трудом поднЯвшись с  постели,  она  с  большим усилием снова развела
огонь длЯ ужина.
     - ‚идишь!..  -  сказал ‘лимак,  пристально глЯдЯ на  жену.  -  ‚чера ты
распарилась в корчме,  потом воды напилась да еще расстегнула дорогой кофту.
‚от тебЯ и прохватило.
     - Ќичего со мной не сделаетсЯ, - раздраженно ответила ‘лимакова.
     „олжно быть,  ей и вправду стало лучше, она разогрела обед и подала его
к ужину.
     …ндрек вышел из  угла,  взЯл в  руки ложку,  но  есть не смог и  горько
заплакал.  ‘лимак расстроилсЯ,  а мать,  точно не замечаЯ слез сына, кое-как
ополоснула посуду и легла спать.
     Ќочью,  почти в тот же час, когда в овраге замерзал несчастный Ћвчаж, у
‘лимаковой началсЯ озноб. Њуж проснулсЯ, укрыл ее тулупом, и озноб понемногу
прошел.  Ќа другой день она встала и,  как всегда, принЯлась за работу, лишь
изредка жалуЯсь на боль в голове и в поЯснице. ЌесмотрЯ на это, она возилась
по  хозЯйству,  но по глазам ее ‘лимак понЯл,  что с  ней что-то неладно,  и
приуныл.
     Љ вечеру на дороге заскрипели сани и остановились у ворот. —ерез минуту
в хату вошел шинкарь €осель.  “ ‘лимака сердце екнуло,  когда он взглЯнул на
гостЯ, такое странное у него было выражение лица.
     - ‘лава €исусу, - поздоровалсЯ €осель.
     - ‚о веки веков, - ответил ‘лимак.
     ‘ минуту оба помолчали.
     - ‚ы ни о чем не спрашиваете? - начал шинкарь.
     - Ђ что мне спрашивать?..  -  проговорил ‘лимак,  глЯдЯ ему в глаза,  и
вдруг побледнел, сам не знаЯ почему.
     - ‡автра,  - не спеша продолжал €осель, - завтра …ндрека вызывают в суд
за то, что он изувечил ѓермана...
     - Ќичего они ему не сделают, - сказал ‘лимак.
     - Ќу, в каталажке он все-таки посидит.
     - Џускай посидит. ‚ другой раз не будет дратьсЯ.
     ‘нова в  хате  наступила тишина,  на  этот  раз  более продолжительнаЯ.
€осель  качал  головой,  а  ‘лимак смотрел на  него,  чувствуЯ,  как  в  нем
поднимаетсЯ тревога. Ќаконец, собравшись с духом, он резко спросил:
     - …ще что?
     - —его  тут  много  болтать,  -  ответил  шинкарь,  взмахнув  стиснутым
кулаком. - Ћвчаж с ребенком замерзли насмерть.
     ‘лимак вскочил с  лавки,  точно  хотел броситьсЯ на  €оселЯ,  но  снова
опустилсЯ и  откинулсЯ к  стене.  …го бросило в жар,  потом у него задрожали
ноги, а потом ему даже показалось странным, что он так испугалсЯ.
     - ѓде?.. Љогда?.. - глухо спросил он.
     - ѓде?.. - переспросил €осель. - ‚ овраге, по ту сторону насыпи, совсем
недалеко от волости.  Ђ когда?..  Љогда?..  ‚ы же знаете,  что этой ночью, -
сами же вы вчера его выгнали...
     Њужик в гневе поднЯлсЯ.
     - ќх,  ну и брешете вы,  €осель;  слушать вас тошно...  ‡амерз!.. €з-за
менЯ он, что ли, пошел в овраг?.. Ѓудто на свете нет других хат?..
     инкарь пожал плечами и, отойдЯ к дверЯм, сказал:
     - •отите -  верьте, хотите - не верьте, мне все равно. џ сам видел, как
замерзшего Ћвчажа вместе с ребенком везли в суд - должно быть, длЯ вскрытиЯ.
‚ы, конечно, можете мне не верить!.. Ќу, будьте здоровы, хозЯин...
     - ќка важность!..  Ќу,  и замерз, - а что мне за это сделают? - крикнул
‘лимак.
     - ‹юди -  ничего,  но...  господь бог... €ли вы уж и в бога не веруете,
‘лимак?..  -  спросил €осель с  порога,  и  отсвет из печки блеснул у него в
глазах.
     Ћн притворил дверь, наткнулсЯ на что-то в сенЯх и вышел во двор. ‘лимак
слышал, как его тЯжелые шаги, постепенно замираЯ, затихли наконец в воротах;
слышал,  как усевшись в сани,  шинкарь крикнул своей лошади "нно-о"; слышал,
как скрипели сани все дальше, дальше, до самого моста.
     Ћн  вздрогнул,  оглЯнулсЯ по сторонам и  увидел устремленные на него из
противоположного угла глаза …ндрека.  Љакое-то  мрачное чувство легло ему на
душу.
     - Ђ Я-то чем виноват, что он замерз? - пробормотал ‘лимак.
     €  вдруг ему  вспомнилась проповедь,  которую из  года в  год  повторЯл
викарий.  € послышалсЯ его слабый старческий голос, жалостно взывавший: "Ѓыл
Я голоден -  и не накормили менЯ, был наг - и не одели менЯ, не имел крова -
и  не приютили менЯ...  €дите же,  проклЯтые,  в  огонь вечный,  уготованный
дьЯволу и слугам его..."
     - ‘оврал еврей,  как бог свЯт, соврал... - сказал ‘лимак, чувствуЯ, как
по спине у него пробегают мурашки.
     ЏроизносЯ эти слова,  он готов был поклЯстьсЯ, что в эту минуту Ћвчаж с
ребенком сидит в  конюшне и  что оба они живы и  здоровы.  Ћн  был настолько
уверен в этом, что даже поднЯлсЯ с лавки, чтобы позвать батрака ужинать. Ќо,
взЯвшись за  дверную скобу,  вдруг остановилсЯ.  …му  было  страшно выйти во
двор...
     Ћднако страх его понемногу рассеЯлсЯ.  ‘лимак вышел из хаты, заглЯнул в
пустую конюшню,  потом подкинул коровам охапку сена  и,  едва стемнело,  лег
спать.  “  жены снова началсЯ озноб,  и  он,  как вчера,  укрыл ее  тулупом,
приговариваЯ:
     - Ќу и подлец этот €осель!
     “  него никак не укладывалось в голове,  что Ћвчаж с ребенком замерзли.
Ќапротив:  чем больше он думал о них,  тем тверже был уверен, что €осель его
запугивает  ради  какого-нибудь  мошенничества.   “тром  ‘лимак  со   смехом
рассказал обо всем жене,  удивлЯЯсь наглости шинкарЯ и  стараЯсь догадатьсЯ,
длЯ чего ему понадобилась эта ложь.
     Џосле обеда к  ним заехал староста и  вручил …ндреку повестку в  суд по
делу о нанесении увечий ѓерману.
     - Љогда ему там нужно быть? - спросил ‘лимак.
     - …го  дело  разбираетсЯ завтра,  -  ответил староста.  -  Ќо  чего ему
таскатьсЯ пешком в этакую даль? Џускай садитсЯ со мной, Я его подвезу.
     …ндрек слегка побледнел и стал надевать полушубок.
     - Ђ много ему дадут? - мрачно спросил отец.
     - ќ!..  Џосидит денька  три-четыре,  ну,  может,  с  неделю,  -  сказал
староста.
     ‘лимак вздохнул и достал из узелка рубль.
     - ‚от еще что...  -  снова заговорил ‘лимак. - ‘лышали вы, что прохвост
€осель выдумал, будто Ћвчаж замерз вместе с ребенком?
     - Љак не слыхать? - неохотно ответил староста. - Џравда это...
     - ‡амерзли?.. ‡амерзли... - повторил ‘лимак.
     - Ќу да,  замерзли.  Љонечно,  всЯкий понимает, что не ваша это вина, -
поспешил прибавить староста.  -  —то ж,  не  устерег лошадей,  в  сердцах вы
прогнали его, но ведь никто ему не велел уходить с дороги в овраг. Њожет, он
напилсЯ или еще что, да так и пропал, беднЯга, через свою глупость.
     …ндрек уже был готов и, прощаЯсь с родителЯми, по очереди поклонилсЯ им
в ноги.  “ ‘лимака навернулись слезы на глаза. Ћн прижал голову сына к груди
и на всЯкий случай дал ему рубль,  поручаЯ божьему попечению.  Ћчень удивило
‘лимака, что так равнодушно простилась с …ндреком мать.
     - џгна! …ндрек-то наш в суд идет, в тюрьму, - вразумлЯл ее муж.
     - Ќу и что? - пробормотала она, обводЯ хату блуждающим взглЯдом.
     - Ћчень тебе неможетсЯ?
     - Ќе.  ’олько вот голова побаливает и  все нутро горит,  да  чего-то  Я
обессилела.
     Ћна пошла в боковушку и легла на кровать. …ндрек ушел со старостой.
     ‘лимак  осталсЯ один  в  горнице,  и  чем  дольше он  сидел,  тем  ниже
склонЯлась его голова. ‘квозь дремоту ему казалось, что он сидит среди полЯ,
далеко раскинувшегосЯ по обе стороны,  и что там нет ничего -  ни кустов, ни
травы,  ни даже камней -  ничего,  только сераЯ землЯ.  Ђ  где-то в  стороне
(мужик не смел туда взглЯнуть) стоит Ћвчаж с  ребенком на руках и  смотрит в
упор ему в глаза.
     ‘лимак вздрогнул. Ќет, тут, в поле, Ћвчажа нет, разве что он где-нибудь
там,  в сторонке, в самом конце, где-то так далеко, что его и не разглЯдишь;
виден только самый краешек его зипуна, а может, и этого нет...
     Њысль  об  Ћвчаже  становилась  навЯзчивой.  Њужик  поднЯлсЯ  с  лавки,
потЯнулсЯ так, что захрустели суставы, и принЯлсЯ мыть кухонную посуду.
     "‚от до чего дошло!  - вздохнул он. - ќх, да мало ли какаЯ беда может с
человеком случитьсЯ; тут-то и не надо плошать".
     ќто размышление придало ему мужества,  и  он  взЯлсЯ за  работу.  ‚ынес
свиньЯм картофелЯ и  помоев,  полез  на  сеновал и  достал длЯ  коров  сена,
нарубил сечки,  а потом несколько раз сходил на реку за водой. ’ак давно уже
он не занималсЯ домашними делами,  что ему показалось, будто он помолодел, и
это приободрило его.  Ћн бы и  совсем повеселел,  несмотрЯ на болезнь жены и
вызов …ндрека в суд, если бы не воспоминание об Ћвчаже. ‚едь это Ћвчаж всего
два днЯ назад таскал воду, Ћвчаж рубил сечку, Ћвчаж кормил скотину...
     ‘ наступлением сумерек ‘лимак становилсЯ все мрачней. Ћсобенно удручала
его  тишина  в  доме,  тишина настолько глубокаЯ,  что  забегали по  чердаку
проснувшиесЯ  крысы  и  начали  скрестись.   —ем  темней  становилось,   тем
Явственнее он видел,  что ему чего-то не хватает,  многого, очень многого не
хватает.  €  чем  становилось  тише,  тем  Явственнее  он  слышал  дрожащий,
жалостный голос викариЯ, который взывал, стуча кулаком по амвону:
     "Ѓыл Я голоден -  и не накормили менЯ,  был наг -  и не одели менЯ,  не
имел крова -  и  не приютили менЯ...  €дите же,  проклЯтые,  в огонь вечный,
уготованный дьЯволу и слугам его..."
     - Џрохвосты эти швабы!  ‘колько через них народу погибло...  - бормотал
мужик,  стараЯсь во что бы то ни стало забыть об Ћвчаже.  €,  вытЯнув руку к
окну,  чтобы было видней,  он принЯлсЯ считать,  загибаЯ пальцы:  - ‘тасек у
менЯ утонул -  это раз... Ќемцы тут руку приложили... Љорову пришлось отдать
на убой -  это два,  - тоже ведь из-за немцев кормов не хватило... ‹ошадей у
менЯ украли -  вот уж четыре...  опЯть же через немцев, за то, что Я отнЯл у
воров ихнего борова...  Ѓурека отравили -  пЯть...  …ндрека в суд забрали за
ѓермана - шесть... Ћвчаж и сиротка - восемь... ‚осемь душ погубили!.. „а еще
из-за  них  Њагде  пришлось уйти,  когда Я  обеднЯл,  да  еще  жена  у  менЯ
расхворалась, видать с тоски, - вот и все десЯть... ѓосподи €исусе •ристе!..
     Ћн вдруг схватилсЯ обеими руками за волосы и,  как ребенок, задрожал от
страха.  Ќикогда еще  он  так  не  пугалсЯ,  никогда,  хотЯ  смерть  не  раз
заглЯдывала ему  в  глаза.  ‹ишь в  эту  минуту,  перебрав в  памЯти людей и
животных,  которых он не досчитывалсЯ в доме,  ‘лимак понЯл,  что такое сила
немцев,  и ужаснулсЯ...  „а,  вот эти спокойные немцы, как ураган, разрушили
все его хозЯйство,  все его счастье, плоды трудов всей его жизни! € пусть бы
еще они сами воровали или разбойничали!..  Ќет,  они живут,  как все, только
чуть побольше пашут земли,  молЯтсЯ,  учат детей.  „аже скотина их не топчет
чужих полей, былинки чужой не тронет...
     Ќи  в  чем,  решительно ни  в  чем дурном нельзЯ было их упрекнуть,  но
одного их соседства оказалось достаточно, чтобы он разорилсЯ и чтобы опустел
его дом.  Љак от кирпичного завода идет дым,  иссушающий полЯ и леса по всей
округе,  так и от их колонии исходила гибель,  уносившаЯ людей и животных...
—то  он  мог  сделать против них?  €  разве  не  немцы вырубили вековой лес,
раздробили искони лежавшие в  поле камни,  выгнали помещика из усадьбы?..  Ђ
сколько работавших в имении людей,  лишившись места, впали в нищету, спились
и даже стали воровать?
     € только сейчас, впервые, у ‘лимака вырвалось отчаЯнное признание:
     - ‘лишком близко к ним Я живу...  ’ем,  кто подальше от них, они не так
вредЯт...  -  €,  подумав, он прибавил: - —то толку, если останетсЯ землЯ, а
люди на ней перемрут?..
     ќта новаЯ мысль показалась ему до того безобразной,  что ему захотелось
поскорей избавитьсЯ от нее.  Ћн заглЯнул к жене -  как будто спит!  Џодкинул
дров в печку и стал прислушиватьсЯ к возне крыс, прогрызавших потолок. ‘нова
его поразила тишина в доме, а в завывании ветра снова послышалсЯ голос: "Ѓыл
Я голоден - и не накормили менЯ, был наг..."
     ‚друг во  дворе раздались чьи-то  шаги.  Њужик поднЯлсЯ и  выпрЯмилсЯ в
ожидании.  "…ндрек?..  -  мелькнула мысль.  -  Њожет,  и  …ндрек..." ‚ сенЯх
скрипнула и захлопнулась дверь, чьЯ-то, видимо чужаЯ, рука нащупывала вход в
хату. "€осель?.. Ќемец?.." - думал мужик. € вдруг в ужасе отшатнулсЯ, у него
в глазах потемнело: на пороге стоЯла ‡оська.
     ‚ первую минуту оба молчали: наконец ‡оська произнесла:
     - ‘лава €исусу •ристу...
     €, повернувшись к огню, стала растирать озЯбшие руки.
     Ћвчаж, сиротка, ‡оська - все смешалось в сознании ‘лимака; он глЯдел на
нее, как на выходца с того света.
     - ’ы откуда взЯлась? - наконец спросил он сдавленным голосом.
     - €з тюрьмы менЯ выслали в волость, а в волости сказали, чтобы Я искала
себе работу, что у них, дескать, нет денег длЯ дармоедов.
     €, увидев в печке полные горшки, она облизнулась как собака.
     - •очешь есть? - спросил ‘лимак.
     - Ђ то...
     - ’ак налей себе миску похлебки. •леб тут.
     ‡оська сделала, что ей велели. Ќачав есть, она спросила:
     - Ђ вам не потребуетсЯ работница?
     - …ще не знаю, - ответил ‘лимак. - Ѓаба моЯ захворала.
     - ‘кажите!.. Ђ пусто у вас стало. Њагда-то где?
     - “шла.
     - •а!.. Ђ …ндрек?
     - ‡абрали его нынче в суд.
     - ‚идали?! Ђ ‘тасек?
     - “тонул он у нас летом,  -  прошептал мужик и помертвел при мысли, что
‡оська спросит его об Ћвчаже и дочке.
     Ќо она ела жадно, как зверь, и ни о чем больше не спрашивала.
     "‡нает она или не знает?.." - думал мужик.
     Џоев, ‡оська глубоко вздохнула и вдруг весело хлопнула себЯ по коленке.
‘лимак приободрилсЯ. Ќеожиданно она спросила:
     - Џереночевать менЯ оставите?
     ‘нова в нем шевельнулось беспокойство.  ‚ этом безлюдье любой гость его
бы осчастливил,  но ‡оська... …сли она не знает об Ћвчаже, то какаЯ нелегкаЯ
принесла ее в хату именно сегоднЯ? Ђ если знает, то зачем она пришла?..
     Ћхваченный тревогой,  ‘лимак задумалсЯ,  но вдруг в тишине, наполнившей
хату,  ему снова послышалсЯ голос викариЯ:  "Ѓыл Я голоден -  и не накормили
менЯ...  не имел крова -  и не приютили менЯ... €дите же, проклЯтые, в огонь
вечный..."
     - Ќу ладно, оставайсЯ, - сказал он. - ’олько спи в горнице.
     - „а хоть в сарае, - ответила она.
     - Ќет, в горнице.
     ‘трах его  уже совсем прошел,  но  томительнее стало беспокойство.  …му
казалось,  что  чьЯ-то  невидимаЯ рука  душит  его,  сжимает  ему  сердце  и
разрывает внутренности.  ЋщущаЯ близость беды,  он  особенно мучилсЯ оттого,
что не знал,  какаЯ она и  когда поразит его удар.  € снова на ум ему пришли
слова:
     "—то толку, если останетсЯ землЯ, а люди на ней перемрут?.."
     € прибавил:
     "Ќеужто смерть моЯ пришла? Ќу что ж: помирать так помирать..."
     Ћгонь догорал. ‡оська вымыла миску и, как была в лохмотьЯх, так и легла
на  лавку.  ‘лимак пошел в  боковушку,  но не стал раздеватьсЯ;  он уселсЯ в
ногах у жены и решил бодрствовать всю ночь напролет.  Џочему?  - он и сам не
знал.  Ќе знал он и того,  что это смутное состоЯние души называетсЯ нервным
расстройством.
     € все же странное дело:  ‘лимак чувствовал, что ‡оська принесла с собой
как бы частицу прощениЯ,  с  минуты ее прихода образы Ћвчажа и сиротки сразу
побледнели в  его  воображении.  ‡ато еще назойливее стали мысли о  немцах и
свЯзанных с ними бедах.
     - ‘тасек -  раз, - бормотал мужик. - Љорова - два... ‹ошади - четыре...
Ћвчаж с ребенком -  вот уже шесть.  Њагда - семь... …ндрек - восемь... Ѓурек
да баба - десЯть... ‘только народу!.. Ђ ведь ни один немец менЯ и пальцем не
тронул... Ќет, видать, все мы тут пропадем...
     Ћн  снова и  снова считал,  чувствуЯ,  как  голову ему сжимает железный
обруч.  ќто  был  сон,  тЯжелый сон,  обычно сопутствующий глухой боли.  …му
мерещилось,  что он раздваиваетсЯ,  делаЯсь сразу двумЯ людьми.  Ћдин был он
сам, ћзек ‘лимак, что сидит в боковушке, у ног жены, а другой - Њацек Ћвчаж,
но  не  тот,  замерзший,  а  совсем новый Ћвчаж,  который вон стоит за окном
боковушки в  палисаднике,  где  летом  растут подсолнухи.  ќтот  новый Ћвчаж
ничуть не  походил на  старого,  он  был мрачный и  мстительный.  "’ы что же
думаешь, - хмурЯсь, говорил он за окном, - Я так и прощу тебе свою обиду? Ќе
то,  что Я замерз,  замерзнуть можно и спьЯна,  а то,  что ты выгнал менЯ на
улицу,  как собаку.  ‘ам посуди, что бы ты сказал, кабы тебЯ так избили - ни
за  что ни  про что?  Љабы тебЯ так выгнали на  мороз,  больного,  без корки
хлеба?  ‘только лет Я на тебЯ работал,  и ты менЯ не пожалел... Ђ сиротка-то
чем провинилась,  ее  ты  за  что погубил?..  Ќечего голову прЯтать,  ты  не
отворачивайсЯ,  а  скажи,  что мне теперь с  тобой сделать за твою подлость?
ѓовори,  говори:  небось понимаешь, что такое дело не сойдет тебе с рук, тут
тебе и господь бог не поможет..."
     "Ћх,  горе мне, ну, что Я ему скажу? - думал ‘лимак, обливаЯсь потом. -
Џравильно он говорит,  что Я прохвост.  Џусть уж лучше сам он придумает, как
мне отплатить; может, он тогда скорей смилуетсЯ и не будет мучить менЯ после
смерти..."
     ‚  эту минуту больнаЯ зашевелилась на  кровати,  и  ‘лимак очнулсЯ.  Ћн
открыл глаза, и тут же снова их закрыл. ‚ окно боковушки падал Яркий розовый
свет, на стеклах искрилсЯ узорчатый иней.
     "Ќеужто светает?" - удивилсЯ мужик и машинально поднЯлсЯ с кровати.
     Ќо по тому,  как колебалось розовое сиЯние,  он сразу понЯл, что это не
рассвет.
     - Џожар,  что ли?  -  пробормотал он, вдыхаЯ запах дыма и чувствуЯ, что
угорел.
     Ћн выглЯнул в горницу: ‡оськи на лавке не было.
     - ’ак Я и знал!.. - вскрикнул мужик и опрометью бросилсЯ во двор...
     ’еперь он совсем очнулсЯ.
     „ействительно,  горела  его  хата.  Џылала часть  крыши,  выходившаЯ на
большую дорогу. Џод толстым слоем снега, застилавшего кровлю, огонь медленно
разгоралсЯ.  ‘ейчас еще  можно было его потушить,  но  ‘лимак об  этом и  не
думал.
     Ћн вернулсЯ в боковушку и принЯлсЯ расталкивать жену:
     - ‚ставай, џгна, вставай!.. •ата горит!..
     - Ћтстань от менЯ!..  - в полузабытьи отвечала женщина, закрываЯ голову
тулупом.
     ‘лимак схватил ее  на  руки  и,  спотыкаЯсь о  пороги,  вынес  вместе с
тулупом в  сарай.  Џотом сгреб ее одежду и  постель,  вышиб дверь в  клеть и
вытащил сундук,  где лежали деньги; наконец, выломал окно и стал выбрасывать
во двор зипуны,  тулупы,  табуретки,  мешочки с крупой и кухонную посуду. Ћн
замучилсЯ,  поранил руки, вспотел, но стойко держалсЯ, знаЯ, с каким боретсЯ
врагом.
     Њежду тем занЯлась уже всЯ крыша,  и  сквозь щели на потолке в  горницу
проникли дым и огонь.  ’огда только ‘лимак вышел на освещенный двор,  волоча
за  собой лавку.  Џеретащив ее  в  сарай,  он  хотел еще раз вернутьсЯ -  за
столом.  Ќо взглЯнул на ригу -  и обомлел. €знутри вырывались Языки пламени,
лизавшие снег на крыше. Џеред ригой стоЯла ‡оська и, грозЯ кулаками, кричала
во все горло:
     - ‚от вам,  ‘лимак,  спасибо за  дочку!..  ’еперь и  вы пропадете,  как
она!..
     ‡оська бегом бросилась к оврагам,  взобралась на холм и в зареве пожара
принЯлась приплЯсывать, хлопаЯ в ладоши.
     - ѓорит!.. - выкрикивала она. - ѓорит!.. ѓорит!..
     ‘лимак закружилсЯ на месте,  как подстреленный зверь. Џотом отЯжелевшим
шагом прошел в  сарай,  сел на колоду и  закрыл руками лицо.  Ћн и  не думал
спасатьсЯ от огнЯ, видЯ в нем кару господню за смерть Ћвчажа и сиротки.
     - ‚се мы тут пропадем! - бормотал он.
     Ћба  строениЯ уже пылали,  как огненные столбы;  несмотрЯ на  мороз,  в
сарае  становилось жарко  и  во  дворе уже  начал подтаивать снег,  когда из
колонии  •аммера  донеслись крики  и  конский топот.  ќто  немцы  спешили на
помощь.
     —ерез минуту во  дворе засуетились батраки,  бабы  и  дети с  ведрами и
баграми;  прикатили  даже  ручной  насос  и,  построившись  в  две  шеренги,
принЯлись под командой ”рица •аммера разбирать стены и  заливать пожар.  Ћни
шли в  огонь,  словно в  плЯс,  смеЯсь и обгонЯЯ друг друга;  мужчины -  кто
посмелей -  полезли с топорами на ригу,  местами еще не охваченную пламенем;
бабы и дети носили воду с реки.
     Ќа холме снова показалась ‡оська.
     - ‚се  равно пропадете,  хоть  и  помогут вам  немцы!..  -  кричала она
‘лимаку, грозЯ кулаком.
     - Љто это?.. —то такое?.. „ержи ее!.. - загудели колонисты.
     „вое из них взбежали на холм, но ‡оська уже скрылась в оврагах.
     ”риц •аммер подошел к ‘лимаку.
     - Џодожгли у вас? - спросил он.
     - Џодожгли, - ответил мужик.
     - ќта вот? - € ”риц показал рукой на холм.
     - Ћна самаЯ.
     - Ќу, не лучше ли было продать нам землю?.. - помолчав, сказал ”риц.
     Њужик понурил голову, но ничего не ответил.
     ЌесмотрЯ на  принЯтые меры,  рига сгорела;  часть хаты все  же  удалось
отстоЯть.  Ћдни  колонисты еще  заливали  водой  пожарище,  другие  окружили
‘лимака и его больную жену.
     - Људа же вы теперь денетесь? - снова заговорил ”риц.
     - Ѓудем жить в конюшне, - ответил мужик.
     Ќемки  зашептались между  собой о  том,  чтобы взЯть их  на  ферму,  но
колонисты качали головами и говорили, что болезнь ‘лимаковой может оказатьсЯ
заразной.  ”риц  поспешил присоединитьсЯ к  их  мнению и  приказал перенести
больную в конюшню.
     - Њы вам пришлем, - сказал ”риц, - все, что нужно, а там видно будет...
     - ‘паси вас господь, - ответил ‘лимак, кланЯЯсь ему в ноги.
     Љолонисты начали расходитьсЯ.  Ћдну из  баб ”риц оставил подле больной,
велел кому-то из батраков привезти соломы длЯ погорельцев, а ѓерману шепнул,
чтобы он немедленно ехал в ‚олю, к мельнику Љнапу.
     - ‘егоднЯ,  видно,  заключим с ним сделку, - сказал он ѓерману. - „авно
пора!..
     - …сли б не это,  - ѓерман мотнул головой, показываЯ на пепелище, - нам
бы не продержатьсЯ до весны.
     ”риц выругалсЯ.  Ћднако со ‘лимаком он простилсЯ дружелюбно и, заметив,
что жена его плоха, посоветовал вызвать фельдшера. Ќаклонившись над больной,
он сказал:
     - Ћна совсем без памЯти...
     ‚друг ‘лимакова, не открываЯ глаз, неожиданно твердо проговорила:
     - Ђга... без памЯти... без памЯти!..
     ”риц отшатнулсЯ, видимо смутившись, но тотчас шепнул:
     - Ѓредит!.. “ нее жар...
     Џожав руку ‘лимаку, он отправилсЯ вслед за остальными в колонию.
     Ѓыл уже день, когда из колонии привезли солому, каравай хлеба и бутылку
молока,  а  ‘лимак  все  еще  расхаживал по  двору,  где  стлалсЯ едкий  дым
пожарища.  Ѓессильно повисшие руки его сплелись в отчаЯнии,  а он все ходил,
смотрел,  упиваЯсь горечью страданиЯ.  ‚от  под навесом валЯютсЯ табуретка и
лавка.  ‘колько им  лет!..  Ћн сиживал на них еще ребенком и  не раз ножиком
вырезал на них какие-то метки и крестики... „а, эти самые... Ђ вот сундук...
ключ  еще  торчит в  замке.  Њужик отомкнул его,  достал маленький мешочек с
серебром,  потом мешочек побольше с  бумажными деньгами и  спрЯтал их в углу
конюшни,  под сухим навозом. Џокончив с этим делом, он снова впал в апатию и
снова стал бродить по  двору.  ‚от в  куче пепла дымЯтсЯ почерневшие бревна.
’ут была рига, урожай целого года! ђЯдом лежит Ѓурек; его уже начали клевать
вороны, и из-под желтой шерсти вылезли ребра. Ђ вот его хата - без окон, без
дверей, без крыши; одна лишь труба торчит среди закопченных стен.
     "ЌизкаЯ какаЯ хата, а труба высокаЯ!.." - удивлЯлсЯ ‘лимак.
     Ћн отвернулсЯ и поднЯлсЯ на холм:  ему казалось, что в эту минуту о нем
говорЯт в деревне, может быть даже спешат ему на помощь. Ќо из деревни никто
не  шел;  на  безбрежной белой пелене не  было ни  души,  лишь кое-где между
деревьЯми светились огни в хатах.
     - ‡автрак готовЯт, - пробормотал про себЯ мужик.
     Њинутами в  его  усталом мозгу  воскресали знакомые образы;  он  грезил
наЯву. ‚от снова весна, ‘лимак боронует овес. ‚переди, обмахиваЯсь хвостами,
идут его гнедые,  над ним чирикают воробьи,  где-то рЯдом ‘тасек смотритсЯ в
реку,  а  вдали баринов шурин скачет верхом на  лошади,  с  которой не может
сладить.  €з-под  моста,  где жена стирает белье,  доноситсЯ стук валька,  в
огороде горланит …ндрек, а Њагда из хаты кричит ему что-то в ответ...
     ‚  эту  минуту до  ‘лимака донессЯ запах  гари,  и  вдруг все  ему  тут
опротивело:  и  замерзшаЯ река,  в  которую уже никогда не  будет смотретьсЯ
‘тасек,  и  холмы,  покрытые снегом,  и  маленькаЯ пустаЯ хата без крыши,  с
безобразно торчащей трубой.  ‚се  тут стало ему мерзко,  и  впервые в  жизни
захотелось бежать  отсюда куда-нибудь далеко-далеко,  совсем в  другие краЯ,
где ничто не напоминало бы ему ни о ‘тасеке,  ни об Ћвчаже, ни о лошадЯх, ни
об этом проклЯтом хуторе.
     - —его Я тут не видал!..  -  повторЯл он, размахиваЯ кулаками. - —то, Я
уйти,  что ли, отсюда не волен?.. „енег малость у менЯ есть, получу у немцев
еще и  куплю себе землю в другом месте.  —его мне здесь строитьсЯ,  -  чтобы
опЯть спалили?  •озЯйствовать -  и опЯть ничего не продавать?  ‘идеть здесь,
чтобы другие отбивали у менЯ заработок?..  ‹учше уж не быть крестьЯнином,  а
жить,  как немцы:  покупать земельку подешевле, продавать подороже да копить
денежки про черный день...
     ‘пустившись с холма,  он пошел в конюшню и,  улегшись на соломе поодаль
от стонавшей в бреду жены, сразу уснул.
     ‚  полдень  в  дверЯх  конюшни показалсЯ старик  •аммер;  рЯдом  стоЯла
какаЯ-то  немка с  двумЯ горшками горЯчего варева.  ‚идЯ,  что  хозЯин спит,
•аммер ткнул его несколько раз тростью.
     - ќй, эй, вставайте! - окликнул он мужика.
     ‘лимак очнулсЯ,  сел и протер удивленные глаза.  ‡аметив бабу, стоЯвшую
над ним с горшками,  он вдруг ощутил голод,  молча взЯл у нее обе посудины и
ложку и жадно принЯлсЯ есть.
     ‘тарик •аммер уселсЯ на  пороге,  поглЯдел на мужика,  покачал головой,
затем достал из кармана фарфоровую трубку с гнущимсЯ чубуком и, раскурив ее,
начал рассказывать:
     - •одил Я  сейчас в  вашу деревню.  Ѓыл у ѓжиба,  у Ћжеховского,  еще у
нескольких мужиков побогаче - насчет того, чтобы они вам чем-нибудь помогли.
ќто же долг каждого христианина...
     Ћн  не  спеша  пустил  клуб  дыма,  словно  ожидаЯ,  что  мужик  станет
благодарить. Ќо ‘лимак был занЯт едой и д