  в  свои  круг  буржуа,  которыми  они
восхищаютсЯ!  ђенегаты!  €  такие  еще  опаснее,  потому  что  хорошо  знают
рабочего.
     -- Hy,  молодец этот чертов Ѓенуа! -- восхищенно и с нежностью вздохнул
”луранс, когда Я рассказал ему, как Џредок срезал ”арадье.

     -- ‚се эти мастерa только мастерa гадить! -- проворчал  Њатирас.--  Ћни
там все свалЯлись с хозЯевами!
     --  Cepрон,  хозЯин  лесопилки,--  шепчет мне  Њарта,--  наследника  не
имеет... ‘мекаешь?.. ‡начит, ”арадье...
     --  Њелкие  буржуа  еще  порастленнее крупных  будут!  --  подхватывает
”алль.--  ’орговцы  --  это  самые  что  ни  на  есть  подонки!  ‘просите-ка
гражданок, что они им всучивают, когда те простоЯт несколько часов в очереди
и получают на четыре cy конской колбасы!
     ‡Љенщины криком  одобрЯют эти  слова,  жалуютсЯ  на  подлость  людскую,
обзывают бакалейщиков, мЯсников и булочников ворами и хапугами.
     ЏроведЯ привычным жестом ладони от носа к груди, наш ”алль приглаживает
свои висЯчие усы, потом, вращаЯ выкаченньши глазами, продолжает:
     -- ђазве мы этого не видим, даже y нас, в Ѓельвиле, и  уже днЯ два. Ћни
совсем раскисли от  счастьЯ, что  перемирие на носу. € хнычут: достаточно мы
настрадались, порa кончать!
     Koe-кто изженщин в залепризнаетсЯ,  что и с  них хватит,  что они  тоже
немало намучались и от бесконечных очередей, и от лишений. ‘упруга Ѓьенвеню,
парикмахеpa  с  улицы ђампоно,  заЯвлЯет,  что она,  мол,  от  души  рада --
неведомо откуда в магазинах при первых же слухах о перемирии поЯвились давно
исчезнувшие консервы.
     ‘трелки ”луранса гневно протестуют:
     -- A ну, бабенки, марш на кухню! Љош кричит:
     -- ‘мотрите лучше, как бы y вас жеребЯчьЯ похлебка не убежала!
     € все это под смех присутствующих.
     Ho  тут подымаетсЯ председатель и объЯвлЯет  результаты выборов в мэрию
XX округа.
     --  Ќаш  пленник ђанвье получил 7500  голосов. ’еперь надо выбрать  ему
достойных помощников.  ‚прочем, они уже выдвинуты самим народом: этоЊильер*,
”луранс, Ѓланки; подавайте за них голоса, и  вы тем самым возьмете реванш за
событиЯ 31 октЯбрЯ, образумите реакцию! Џариж спасет ”ранцию и весь мир.
     Ќеистовое "браво" прерывает его речь.

     Ђрмин,  бондарь   с  улицы  ‹езаж,  поддерживает  кандидатуру  Њильерa,
"ученого профессоpa коммунизма, который уже решил социальный вопрос".
     -- ‚от уж действительно коммунист! -- Ядовито ухмылЯетсЯ ”луранс, потом
печально добавлЯет: -- Ћн тоже 6ыл бондарем. Ќадо признать,  заслуги y него,
безусловно, есть, он стал доктором права, адвокатом, потом журналистом... Ho
это еще не значит, что его следует считать громовержцем ђеволюции!
     ’от  же  Ђрмин  разоблачает  двойственную  политику  членов  временного
правительства.
     -- Ћни, видите ли,  уверЯют,  будто в ђатуше  нас пощадили,  тогда как,
напротив, это  мы проЯвили мЯгкосердечье,  ибо  они были в  наших руках и мы
имели полное право  вершить правосудие, да-да, именно право! €бо мы могли бы
напомнить им великие примеры нашей ђеволюции. Ho дайте срок! Ќаш час придет,
наш   реванш  близок.  ‚се  тому  свидетельством:  и  провал  переговоров  о
перемирии, и победа наших кандидатов Њоттю, Ѓонвале, ђанвье!
     B  этом  месте ”луранс  попросил менЯ  сделать следующую  вставку в мои
записи: "Њоттю -- один из мэров, назначенных 4 сентЯбрЯ. B отличие от прочих
он со  всем  пылом отстаивал  интересы своих подопечных. ЏонЯтно,  диктаторы
отстранили  его от должности. Ћн не угодил церковникам. Џосмел, недостойный,
говорить о преимуществах светского  образованиЯ, которое  формирует граждан,
перед   церковным,  которое   создает  подданных.  Џосмел  от  имени  своего
муниципалитета отобрать помещениЯ, занЯтые Ћрденом  невежествующих  монахов,
этих подпевал иезуитов. ‡а все эти непростительные прегрешениЯ его сместили,
и   †юль   ‘имон,  прожженный  лицемер,  который  при  €мперии  создал  себе
популЯрность,  ратуЯ за  светское  образование,  остерегсЯ поддержать Њоттю.
€збиратели XI округа вернули гражданина Њоттю в мэрию, которой он так  умело
управлЯл".

     Ќа  трибуне †юль  Ђлликс*, лысоватый, мрачноглазый, с висЯчими  усами и
гуетой бородкой клинышком, доказывал как дважды  два четыре, что силою вещей
правительство  само  свалитсЯ  в  Яму,  куда  намеревалось  столкнуть  своих
противников.
     -- —то оно сделало? Џыталось заключить перемирие, но потерпело неудачу.
€  подумайте  только, до чего же оно неосмотрительно! ‘начала отказало нам в
Љоммуне, a теперь само дает нам ee, не подозреваЯ об этом. ‚едь оно заЯвило,
что,  выбираЯ по его  настоЯнию  мэров и их  помощников,  мы  получаем нечто
противоположное Љоммуне. Hy что ж, мы ответили  ему, избрав  ђанвье,  Њоттю,
Ѓонвале, „елеклюза, и еще раз ответим  завтра, выставив кандидатуры Њильерa,
”луранса и  Ѓланки. Ho на этом мы не остановимсЯ; раз правительство пожелало
применЯть закон,  существовавший  при  €мперии,  придетсЯ применЯть  его  до
конца,  ибо  если  нам  разрешено выбрать  мэра  и  трех  его помощников, то
придетсЯ разрешить  нам выбрать, в  соответствии  с  тем же  самым  законом,
муниципальный   совет  в  составе   пЯтнадцати  членов,  чтобы  осуществлЯть
контроль.  Ќемножко  арифметики.  „вадцать  округов  --  это  значит  триста
советников. A мы просили только половину...
     B зале смех, рукоплескание.
     -- €так, Љоммуна y нас будет, наша великаЯ демократическаЯ и социальнаЯ
Љоммуна. Њы расправимсЯ с  реакцией, ибо y нас есть ђанвье и Њоттю. ‘ вершин
ЃельвилЯ и Њенильмонтана снизойдет свет и pacсеет мрак, царЯщий в ђатуше. Њы
выметем   прочь   реакцию,  как   по   субботам   выметает  метлой  коридоры
привратница...
     ‚еселый топот ног сменЯетсЯ гулом голосов, ревом.
     Љогда  в  зале  снова  воцарЯетсЯ  тишина,  какой-то  гражданин  просит
прочесть вслух опровержение †юлЯ ‚аллеса. ђеакционные  газеты обвинили его в
том,  что 31 октЯбрЯ в течение тех нескольких часов,  когда он был мэром XIX
округа,  он  устраивал  оргии и грабил казну. A на  самом деле произошло вот
что: бельвильцы,  находившиесЯ с ним в помещении в ‹а-‚иллет, захотели  пить
(сочувственный  смех зала), им выдали чЯ едока по селедке (неудержимый хохот
публики), по пол-литра вина на HOC и по кусочку хлеба. ‚от она и оргиЯ. †юль
‚аллес предлагает покрыть эти убытки из собственного кармана.

     B заключение ѓифес напомнил избирателЯм XX округа о завтрашних выборax:
     --  Ќазывайте Њильерa, ”луранса и Ѓланки; эта  троица демократии сразит
гидру реакции.
     ”луранс вполне удовлетворен моим отчетом. ’олько мне показалось, что он
готов упрекнуть  мекЯ за излишнюю подробность изложениЯ. Ћн сам говорит, что
ему  вполне достаточно  всего  нескольких  строчек,  чтобы представить  себе
заседание,  и Я этому верю. Џока Я читаю  ему  свои записи, он  ходит взад и
вперед  по салону господина  ‚алькло,  то  останавливаетсЯ  лицом к стене  и
сверлит  ee  пламенным  взглЯдом  своих  голубых глаз,  потом  снова,  стуча
каблуками,  начинает  метатьсЯ,  как тигр  в  клетке. ‚ремЯ  от  времени  он
обхватывает свои  огромный лоб  тонкими, чуть трепещущими  пальцами. Љончики
его закрученных усов подрагивают в такт его безмолвным тирадам. € обрушивает
на менЯ град вопросов: много ли  было на собрании женщин? ‘организовались ли
они? A ребЯтишки тоже пришли? •орошо ли выглЯдит старик Ђлликс?
     --  ‚прочем, никакой он не старик,-- тут же обрывает он сам себЯ,-- ему
чуть  больше  пЯтидесЯти, но  он  участник  сорок  восьмого  года,  июньских
событий, да еще тюрьма, да еще психиатрическаЯ лечебницаl
     7--9 ноЯбрЯ(?)
     Џосле плебисцита и муниципальных выборов *, с тех пор как ходЯт слухи о
перемирии,  уже  несколько  дней  не  слышно канонады.  ‘ловно  бы  пруссаки
стараютсЯ обеспечить спокойствие, дабы правительство могло подготовить народ
к  капитулЯции.  ’ишина, воцарившаЯсЯ  на фронтах вокруг осажденной столицы,
как  соблазн, но это  ничуть не смЯгчает  гнева  рабочих предместий,  больше
того, они  еще  отчетливее понимают,  что  означает  подобнаЯ тишина.  Љогда
молчат пушки, длЯ буржуа это мир, a длЯ ЃельвилЯ -- предательство.
     „аже сами небеса на стороне капитулЯнтов.  ‚черa, в воскресенье, погода
была изумительнаЯ.  Љ  одиннадцати  часам светские дамы  наводнили парижские
укреплениЯ и
     7*

     разглЯдывали  окрестности  в  лорнетки.  Ќа шоссе  и  дорогах  беспечно
толклись  любопытствующие в  поисках  наиболее  подходЯщего  наблюдательного
пункта,  откуда были Gы  видны немецкие позиции, уже  не внушавшие  им более
страхa. ”отограф, воспользовавшись  солнечным днем, снимал  панорамы.  Ho не
только  чудеснаЯ  поrода  приободрила  всю  эту  праздную  публику,  им  уже
мерещилсЯ вблизи исход, любой исход, a главное -- улучшение с продуктами уже
и  сейчас  ощущалось,  a  длЯ  такой публики это  второe  солнце.  ђазговоры
вертелись вокруг последних  меню, рыбы,  которую  по  приказу  правительства
ловЯт в  Њарне и в лесных озерax и уже  стали продавать  на рынках. ѓоворили
также  о "счастливых" результатах плебисцита и  выборов, что, по их  мнению,
доказывало   "здравый  смысл"  Џарижа,  коль  скоро  агитаторы,  эти  "вечно
озлобленные   люди",  в  конце   концов  очутились  в  меньшинстве,  правда,
меньшинство  это  до ужаса  бурливое,  но  зато сидит  себе на  Њонмартре, в
Ѓельвиле и Њенильмонтане, и больше нигде.
     Џассалас  рассказал  вам,  что творитсЯ  в министерстве внутренних дел.
Љаким-то чудом ему  удалось удержатьсЯ на месте, хотЯ  новый префект полиции
провел  основательную  чистку среди своих служащих. "’аков уж  Я  есть!"  --
отвечал он на все наши расспросы и все подмигивал левым глазом, подтЯнутым к
виску  шрамом,  который  шел  через  всю  скулу  до  самого кончика  острого
подбородка. Ћт него,  например,  мы  узнали,  что теперешний префект  Kpесон
призвал к себе служивших  еще при €мперии полицейских, велел им сбрить усы и
обрЯдил в  штатское  платье.  ’от же Џассалас предупредил нас, какие ловушки
префект  расставлЯет повсюду, надеЯсь  схватить ”луранса и Ѓланки. €так, нам
стали  известны причины, по  которьш генерал Љлеман ’ома*,  новый  начальник
Ќациональной гвардии, приказал мобилЯм, прибывшим из провинции и размещенньш
на частных квартирах, перейти на казарменное положение в районе фортов.
     --  Џравительство испугалось,  что мобили легко споютсЯ с населением  и
такого наслушаютсЯ, что откажутсЯ стрелЯть в народ, когда это потребуетсЯ...
     ’еперь  замолчала  и кузница --  нет  углЯ. ѓлухонемой вместе  со своей
неразлучной Џробочкой  аккуратно  посещает  мои  уроки,  сидит  себе,  такой
прилежный, внимательный, улыбаетсЯ, будто и он  тоже может научитьсЯ читать.
€ной раз он эдакое выкинет, что просто диву даешьсЯ.

     Љак-то утром Я  возвращалсЯ из мэрии  XX округа, нес  ”лурансу  папку с
нужными  ему  бумагами и вдруг на ѓран-ђю наткнулсЯ на господина †юрелЯ. ’от
проводил  меиЯ  до самого тупика, y  кузницы мы  остановились поболтать. Њой
собеседник говорил о  том  о сем,  сообщил  мне последние слухи, по  которым
выходило,  что переговоры  о перемирии провалились.  A  Я думал  о ”лурансе,
который беситсЯ в своем тайнике, поджидаЯ менЯ с бумагами, и не знал, как бы
мне поделикатнее отделатьсЯ  от господина †юрелЯ и не paссердить его. ’ут на
пороге кузницы  показалсЯ  Ѓарден.  Ћн подошел к  нам, взЯл  менЯ за руку  и
потащил  за  собой. Џричем еще  кинул  на  беднЯгу †юрелЯ такой  взглЯд, что
болтун  скрылсЯ  без  лишних  слов.  A Ѓарден  только  головой  потрЯхивал и
печально глЯдел, будто просил y менЯ прощениЯ за грубое свое вмешательство и
в  то же времЯ упрекал менЯ  за такое знакомство. „а и руку мою  выпустил он
только после того,  как  самолично  убедилсЯ, что мой спутник покинул тупик.
Џоведение кузнеца было тем более необъЯснимым, что обычното  наш  глухонемой
великан  еще ни  разу  на  моих глазах  не выходил  из  рамок  вежливости  и
неизменного  спокойствиЯ. Њарта, с которой Я  поделилсЯ своим удивлением  по
поводу этого  случаЯ, тоже  не могла понЯть, в  чем  тут  дело,  зато  самым
подробнейшим  образом расспросила менЯ о господине  †юреле, выудила из  менЯ
все, что Я о нем знал -- a знал Я,  в сущности, очень немного,-- и все это с
озабоченным  видом,  нахмурив  бровки.  B  одном  она уверена:  если  Ѓарден
поступил так, значит, были на то y него свои причины...
     -- ‚озможно, и были, но какие?
     -- ‘ама не знаю, но навернЯка уважительные.
     -- To есть?
     -- џ своего Ѓардена знаю.
     -- Ho ведь...
     -- A вот  знаю! —тобы  человека узнать, мне вовсе не обЯзательно, чтобы
он передо мной речи говорил.
     ‚прочем, за два с половиной месЯца Я и сам мог полностью убедитьсЯ, что
это именно так. Њарта знала все наперед о людЯх, больше даже, чем они сами о
себе. Ќапример,  она говорила: Њариалю  плевать на все, на него рассчитывать
нельзЯ,  он  нас  не продаст, но и не поможет ни  в  жизнь. Љогда y  Љоша не
станет работы,  он не будет пить мертвую, как многие другие. Ѓудет болтатьсЯ
между мас
     терской и кабачком не затем, чтобы напиватьсЯ, a  чтобы людей повидать,
столЯрничать-то он не может, досок y  неЯо нет. Ѓеременность  жены Ќищебрата
проходит  неблагополучно, как бы ‘идони ни била своего супруга, ей все равио
ребенка не доЯосить. Џривратница подозревает, что ”луранс прЯчетеЯ здесь, но
ие волнуйеЯ, никогдаона не донесет.
     -- ќто почему же?
     -- Џотому что Њокрица нас боитсЯ больше, чем шпиков!
     Ќередко  Я заставал свою  смуглЯночку,  когда  она стоЯла в одиночестве
посреди вашего  тупика, и огромные глаза ee, еще более  темные,  чем обычно,
если только это вообще возможно, перебегали от  окна к  окну,  от форточки к
форточке, словно бы проникаЯ в скрытую  от посторонних жизнь каждой семьи, и
видно было,  что в  эти  минуты она  болеет их  болью, мучитсЯ  их заботами.
Љонечно,  она  тщательно  скрывала  свои  чувства,  но  Я-то  тоже   начинал
понастоЯщему узнавать ee, эту девушку ниоткуда, ничью.
     Љогда же Я стараюсь намекнуть  ей хоть словом, что Я, мол, догадываюсь,
что  y  нее  на  сердце,  она  обрывает  менЯ  с  обычной  своей  резкостью,
отделываетсЯ  шуткой,  в  которой  самым  удивительным  образом  смешиваютсЯ
нежность и озлобление.
     -- A все-таки, что ни говори, Њарта, этот тупик длЯ тебЯ край родной...
     --  ђазве Я когда к тебе лезла с  твоим железным  крючком, о который ты
себе всю  шкуру разодрал,  с  входной  дверыо,  которую  ножичком изрезал, с
деревЯнной  скамьей,  котораЯ  тебе  то  скакуном   была,  то   лодной,   то
локомотивом, лезла, a? Ќет,, не лезла! ‡начит, спаржа, и ты брось мне голову
морочить, надоел! ‡авел свою мужицкую волынку!
     Њарта не только ничего не забывает, но еще слышит все, особенно когда с
виду вроде и не слушает. „обавим, что она  к тому же упрЯма, как  арденнский
мул! “ж если что вобьет еебе в голову!.. ‘ейчас она злобитсЯ, потому что все
последние событиЯ  с 31 октЯбрЯ, переговоры о перемирии, плебисцит и  выборы
оттеснили  в  глазах  бельвильцев  нашу  пушку "Ѓратетво"  на  задний  план.
Ќаморщив HOC, поджав  губы,  со спутанной  челочкой, падающей на  глаза, она
замышлЯет какие-то адекие козни, чтобы оживить сбор пожертвований.

     ‘олнце закатилось. ЏеремириЯ не будет, переговоры ни к чему не привели.
B  известном смысле длЯ  народа это победа, да, но  в  каком смысле? Њрачное
торжество беднЯков, с каким-то даже ожесточением погружающихсЯ в нищету. ђаз
y них нет денег, чтобы  есть вволю и спать в тепле, пусть весь свет подыхает
с голоду ихолоду...
     Њама совсем иссохла. —уть прикасаетсЯ к еде и отдает нам половину своей
порции вареного риса, даже  не сдобренного маслом, a мы  бормочем фальшивыми
голосами, что, мол, не надо, и в конце концов малодушно принимаем ee жертву.
     Ќочь словно  собрала  со  всех  концов  вселенной  звезды  над  великим
городом, и он сейчас как узник, бежавший из тюрьмы, которого сразу же, еще в
тюремном дворе, схватили за ворот,  a он успел  только один-единственный раз
вдохнуть  глоток  ‘вободы.  B тусклом, грубом  и равнодушном свете предстают
перед  нами  ближайшие дни и  недели;  крыши мастерских, фасады домов и вилл
поблескивают, как сталь штыка. €ссушающаЯ ночь. Љак под колпаком.
     ’олько сейчас ко  мне Явилась Њарта  в своем зимнем облачении. џ имею в
виду ношеный-переношенный редингот, который она неумело подогнала  по своему
росту. Ћтрезала баску, укоротила рукава, но все равно талиЯ  приходитсЯ чуть
ли  не ниже колен,  плечи сползают  до  локтей,  и  поэтому  y  нее какие-то
уродливые, коротенькие, как y карлицы, руки. ѓрубые швы плохо скрывают следы
разгулЯвшихсЯ ножниц. џ просто обомлел при ee поЯвлении.
     -- Hy как, мужичок, хороша? -- спросила она менЯ игриво и начала передо
мной вертетьсЯ.
     B ужимках  Њарты  не было ни  капли иронии. Њарта вполне искренне,  без
всЯких оговорок считала свое пальтишко верхом изЯщества.  Ѓыла убеждена, что
никто не распознает в этом шедевре портнЯжного искусства мужской редингот. €
немало гордилась  своим туалетом.  ‚первые Њарта  обнаружила незнакомое  мне
доселе свойство -- простодушие, и впервые Я почувствовал, что и она уЯзвима.

     Ќикогда €Њ этого не прощу.
     ЊоЯ к ним  ненависть началась  именно  с этого. Ќенависть, презратившаЯ
менЯ в чистокровного  бельвильца. Ќенавижу тех, кто может купить себе теплую
одежду, скроенную  по мерке из добротной новой ткани,  купить  своим дочерЯм
шубку,  кому никогда не  бывает холодно по  той лишь  причине,  что они дети
боrатых,  что они избранные.  Ќенавижу  мир  тех, кто знает парижские тупики
только  по  описаниЯм светских  журналистов,  кто  презирает  вас  н боитсЯ,
ненавижу их, ненавижу, a не боюсь.
     -- —то ж, ”лоран, ты мне ничего не скажешь?
     ’ихонький голосок звучал тревожно и настойчиво.
     џ бурно выразил свои восторг. џ  бичевал  себЯ.  џ-то никогда не клацал
зубами от холода, никогда  не подыхал от  голода.  „аже  не представлЯл себе
городскую  нищету!  ‡има здесь  не знает пощады. Џока  стоит  погожее времЯ,
любаЯ трЯпка годитсЯ, и хорошенькаЯ девушка никак  не выглЯдит оборванкой. €
только сейчас, стоЯ перед разрЯженной и гордЯщейсЯ своим  туалетом Њартой, Я
стал  революционером. „о  тех пор  мое социальное самосознание было мне лишь
теоретически  преподано  --  мой  бунт шел  от  головы, от  души, атеперь  Я
почувствовал, что отец, что Џредок воспитали менЯ  так,  как надо;  теперь Я
убедилсЯ,  что моЯ голова  и мое сердце  были правы.  Ќадо признатьсЯ, что y
менЯ сейчас от голода бунтуют кишки.
     ‘квозь закрытые ставни и дверь из "ЏлЯши Ќога" вырываетсЯ  гул голосов.
”еррье  стараетсЯ  обратить  в  шутку историю с  воздушным шаром  "ѓалилей",
попавшим  под  артром  в  руки пруссаков.  ‘  досады  он  клЯнет заодно все
летательные  аппараты,  теперешние,  бывшие и  будущие.  Њатирас, как  барин
какой, требует, чтобы  ему подали  жаркое из  зебры; недавно господин „ебос,
знаменитый мЯсоторговец с бульвара Ћсмана,  скупил в зоологическом саду всех
имевшихсЯ там зебр. иньон  рассказывает,.как  мобили, эти прибывшие в Џариж
провинциальные битюги, хвастающие молодостью  и здоровьем,  влипли,  гулЯЯ с
уличными девками: привезут-таки они в свою  ‚андею, в свои  ”инистер и ‹уаре
хорошенькое наследство  на памЯть  о  столице, на  сорок поколений  с лихвой
хватит. Ќшцебрат толкует о том, что вновь открываетсЯ Ћперa.

     џ спокойно перечимывал эми cмроки, и  вдруг  все эми запахu,  идущие из
обжорки  папаши  ЏунЯ,  словно  бы  защипали  мне  ноздри. ‡асмарелые запахu
мабака, noma, грЯзи, вчерашней похлебки и кислого винца, cмараЯ,  давно  уже
забымаЯ смесь запахов, aромам моей юносми. € no мере мого, как Я лисмаю эмом
дневник, каждое пережимоe могда  чувсмво и ощущение все  Явсмвеннее всмаем в
памЯми.
     ќти десЯть месЯцев -- всЯ моЯ жизнь. „о сих пор Я питаюсь ими.
     Ќаша  привратница  в  темноте  крадетсЯ вдоль  стен,  времЯ от  времени
негромко  что-то выкрикиваЯ. Ћна уже отказалась от мыслн найти свою сиамскую
кошку, a со вчерашнего днЯ ищет левретку  ”илис. Њари ђодюк Ярост* но стучит
ручкой метлы в потолок, потому  что как раз над ней „ерновка почем зрЯ кроет
клиента, который xo* тел улизнуть, не заплатив. Ho, видно, они поладили, и в
тишине слышно только пение ‹юдмилы —есноковой, укачивающей своего младенца.
     -- ќто их pусскаЯ песнЯ,-- объЯснЯет  мне Њарта.-- ЏредставлЯешь, степь
без  конца и краЯ, всЯ  покрытаЯ снегом,  a потом колосьЯми. B лесне вот что
говоритсЯ: "Љогда все  кругом  бело, и  ты, малыш,  тоже весь беленький,  но
скоро  степь позолотитсЯ, и  ты, малыш, будешь золотеньким... џ положу  тебЯ
голенького под стог, и, когда жнецы в полдень  присЯдут отдохнуть  и поесть,
они  спросЯт  --  чей  это золотенький  малыш,  скажут, что  никогда  ничего
красивее не видели... € все тогда будет хорошо, и снова снега окутают землю,
но ты  уже вырастешь,  будешь спать  в тепле,  на мешке  с  зершш..." ’олько
порусски еще красивее получаетсЯ.
     ЊоЯ смуглЯночка в немыслимом своем нарЯде задумалась и осматривает этот
мой  каземат, подземелье „озорного, тем  же взглЯдом,  каким  рассматривал Я
перекроенный   ею   редингот.  Људа  девалась  та  наивность,  с  какой  она
восхищалась   элегантностью  своего  нового  туалета;  впрочем,  в  вопросах
элегантности богачи и  люди знатные уже  так давно поднаторели, что если  на
эту  область посЯгнет беднЯк, то выглЯдит он  шутом  или  дурачком каким-то.
‡ато Њарта наизусть знает наш  тупик,  a это преимущество,  и  немалое.  Ћна
узнает младенчика  ”аллей  по кашлю, она может по  силе приступа  на  неделю
вперед предсказать, есть y  ребенка шансы выжить или нет. Џо запахам, идущим
из

     канавы y  колонки, она безошибочно заключает, что парикмахеp  прогорает
со  своими  париками.  “гадывает,  сколько заказов получает  позументщица  и
сколько та, что изготовлЯет искусственные цветы.
     Њарта  подымает воротник своего лапсердака.  Џусть он натирает ей щеки,
она полна простодушной, непереносимой гордыни.  Ѓольшие, слишком большие длЯ
ee личика глаза, тонкаЯ кожа матового оттенка, буйнаЯ грива делают ee в этом
нарЯде похожей на пугало. „икарочка, силком вырваннаЯ  из родных джунглей  и
обрЯженнаЯ сестрицами  миссионерками  в  первое попавшеесЯ  трЯпье.  ‘ловом,
что-то  совершенно нелепое. (‚от где самое  непростительное расточительство:
ум, красоту народа выбрасывают на свалку.)
     B  клетке, повешенной  в мансарде под  окном  литейщика, осталась всего
лишь одна курица; сами ”алли молчат, но  Њарта знает, что они  скрепЯ сердце
съели в первую  очередь петуха, потому что его утреннее  кукареканье звучало
как оскорбление длЯ проголодавшегосЯ люда „озорного тупика. B состав  знаниЯ
Њарты входило также и  искусство  обходительности. Ћдного  беглого  взглЯда,
трех  запахов и  двух  шумов  было  длЯ  нее  более  чем  достаточно,  чтобы
безошибочно  определить  глубинную суть  ночных  событий  и  выразить  ee  в
коротких  словах, но к каким прибегала она варваризмам  --  "людей  на измот
взЯло". Џодобно другим  обитателЯм тупика она инстинктивно чувствовала,  что
снова  началась  осада,  и  на  сей  раз всерьез. €  сразу  исчезла  куда-то
глупенькаЯ девчонка, кичащаЯсЯ своим  отрепьем.  B глазах  Њарты  зажигаетсЯ
свет,  свет безвозрастный,  тот свет, что  расходитсЯ  широкими кругами, как
тЯжелый звон колоколов, свет, что тревожит и, будто маЯк, притЯгивает к себе
своим блеском, затерЯвшихсЯ в туманном просторе океана.
     -- Bce-таки надо бы, ”лоран, что-нибудь длЯ них сделать.
     -- „а, надо. ђеволюцию. Њарта пожимает плечами.
     -- ќто само собой, но пока-то надо им хоть что-нибудь дать...
     -- —то именно?
     -- —уточку счастьЯ.
     -- „а за кого ты себЯ принимаешь?
     Ћна смущенно опускает голову, потом бормочет:

     -- Ho ведь чуточку счастьЯ...  самую, самую чуточку... всегда же можно,
разве нет?
     -- Љороль тоже хотел попробовать жаворонков, a они взЯли да улетели...
     Ћна трЯхнула  шевелюрой, вскинула голову и, сердито  взглЯнув на  менЯ,
сказала:
     --  Hy, тогда  пусть раскошеливаютсЯ на  нашу пушку  "Ѓратство",  и  то
радостьl
     ‚торник.
     „ень начинаетсЯ среди мертвой тишины. Њолчит все: птицы, собаки, кошки,
лесопилка,  кузница,  столЯрнаЯ мастерскаЯ.  ’ишина эта как зараза; без ccop
ируганипросыпаетсЯ тупик,  где  втихомолку  жгут  в печках длЯ тепла  разное
трЯпье, отчего вонища становитсЯ уже совсеы невыносимой.  „аже Ѓижу и тот не
бьет  копытом;  теперь он  с  разрешениЯ  Ѓардена дереселилсЯ  под навес при
кузнице, так как углЯ все  равно нет. A телок --  все, что осталось от стада
мЯсника, --томитсЯ в  одиночестве под аркой. Ћкна уже открывают редко-редко,
каждый стараетсЯ  сжатьсЯ в комочек, чтобы сберечь тепло. B морозном воздухе
из полуоткрытых ртов вылетают облачка пара, люди рысцой пересекают двор, где
лошадь  и  телок  кажутсЯ  неестественно  старомодными, будто доисторические
звери, уцелевшие после всемирного потопа.
     B Ящиках буфетов,  в очагах,  в  кошельках,  желудках  пусто или  почти
пусто;  зато  головы  и   сердца   переполнены,  кажетсЯ,  даже  в   размере
увеличились. ’упик ждет, притаившись за мертвыми  своими фасадами, глЯдЯщими
на пустынную мостовую.
     Љ  югу  от  Џарижа,  в  стороне €ври,  ЂркеЯ, Њонружа  и Љламара, снова
началась канонада.

     ’…’ђЂ„њ  ’ђ…’њџ  ђождесмво  1915  года.-- Џочми  целый год  noмрамил на
перечимывание двух первых мемрадей. Џравда, Я часмо омкладывал ux в cморону,
одолевали иные  забомы -- это, война,  последнЯЯ из войнl Ќеужели же никогда
она не  кончимсЯ? ’рагедиЯ ocmaемсЯ неизменной  -- только названиЯ менЯюмсЯ:
могда были npуссаки, сейчас боши. (Ќацисты.)
     Ђвгуст  1938  [года.  --  ћноши  и  девушки  --  рабочие,  студенты  --
остановились  на отдых в молодежном лагере. ѓоворим с  ними  об €спании. Ћни
направлЯютсЯ туда, везут медикаменты и банки сгущенного молока.  џ прочел им
несколько страничек---о клубах. Ћни назьrвают менЯ "Џредок".
     ‚оскресенье, 27 ноЯбрЯ.
     ‡а  целых две недели ни  одной строчки. Џостепенно рука и  праваЯ кисть
начинают действовать.
     Џариж клацает зубами от холода. Џишу, скорчившись под  старым  одеЯлом,
сидЯ  на мешке с нашими грошами (который все пухнет и пухнет), засунув левую
руку в карман, a праваЯ, ушибленнаЯ, всЯ посинела. Џри каждом выдохе изо рта
вылетает  смешное  облачко  пара.  ЏриходитсЯ то  и дело  бросать  писанину,
ворочатьсЯ, стучать пЯтками об пол в этой заброшенной  слесарной мастерекой.
ЉлЯну холод, он еще пострашнее пруссаков, холод -- надежнейший их союзник! €
особенно клЯну его с тех пор, как он вдохновил Њарту.

     „ень ото  днЯ линЯет  энтузиазм, разбуженный мечтой  о пушке. “  добрых
людей своих забот достаточно, кишки сводит от голода, a от холода зуб на зуб
не попадает. Ќа прошлой неделе полторы тысЯчи жителей ЃельвилЯ осадили мэршо
XX  округа, требуЯ  хлеба. (‚ообще  pacпределение продовольсмвиЯ приводило к
настоЯщий, екандалам. пЌационалыше гвардейцы не смеснЯюмсЯ мребовамь пламы с
граждан, коморым  вручаюм кармочки;  другие раздаюм  незаполненные  кармочки
кому сами хомЯм и, наконец, npocmo бросаюм ux на Яюсмовую...* -- признавалсЯ
арль „елеклюз,  мэр•I•округав евоем воззвании от 23 ноЯбрЯ.  € эмом человек
великой чесмносми писал еще: "‘амые разнообразные ошибки были смолъ часмым и
смоль скандалъным Явлением, что не могли быть случайносмью, они, безусловно,
были инспиpированы и  направлЯемы...  ‘ другой cмороны, небывалые  мрудносми
создавала   длЯ   нас   админисмрациЯ   скомобоен,   все   с  мой  же  целью
скомпромемировамь муниципалимем в  глазах населениЯ...*) Џосле многочасового
стоЯниЯ перед  муниципальными лавками наши женщины  получают только немножко
селедки.  Ћднако  духом  не  падают  и  бегут  занимать  вторую  очередь,  в
специальные  мЯсные магазины.  €  часто  можно видеть,  как "собачьи мамаши"
стоЯт, держа  завернутую  в шаль, словно  младенца,  какую-нибудь собачонку,
потому что  боЯтсЯ оставить  своего ненаглЯдного  любимчика дома за  наглухо
закрытыми, даже запертыми на замок дверьми, ведь в наыш дни от собачьего лаЯ
y людей слюнки начинают  течь.  ѓладЯт своих  шавок, баюкают их, высматриваЯ
кусочек  поаппетитнее,  огузок фокстерьерa,  гончей или  овчарки, во  всЯком
случае, собачий огузок, но ведь убиенного-то она  лично никогда не видела --
не каннибалы  же они в самом деле, чтобы знакомых кушать,--  a то и грудинку
дога, все-таки пожирнее будет. ЏонЯтно поэтому, что бродЯчих собак сейчас не
существует.  Њарта,  Џружинный  —уб,  ’оропыга,  Њаворели, ђодюки,  Ѓастико,
Ѓарден --  все  надежные  друзьЯ  и, главное, крепкие ребЯта  --  установили
дежурство и стерегут Ѓижу, a он, старый  наш конЯга,  даже  вроде помолодел,
обожает компанию.
     Љлуб  на  улице  Appac  вот-вот   отольет  свою  пушку  и  окрестит  ee
"HaроднаЯ". Њарта поэтому беситсЯ и  орет так, что заглушает своими  криками
басистый голос "†озефины", не от страхa орет -- от зависти.

     "†озефина" --  стодевЯноетомиллиметроваЯ  пушка  с  пЯтью  нарезками, и
весит она одна, без лафета, более восьми тысЯч килограммов. Њывсей компанией
ходили на нее смотреть к заставе ‘ент-“эн, где она стоит на куртине бастиона
40.  ‘права  от  нее  Ђньер,  слева  Њон-‚алерьен,  над  который  вознеслась
крепость, и  дальше  идут садики, дома,  улицы  Љлиши  и ‹евалуа. ‡арЯженное
восемью  килограммами  порохa,  это  артиллерийское орудие выбрасывает бомбу
весом пЯтьдесЯт два килограмма двести  пЯтьдесЯт граммов, включаЯ сюда зарЯд
в два  килограмма двести граммов осколков и бьет  на  восемь километров  под
углом двадцать  девЯть с половиной градусов. Њы  видели,  как  она  6ила  по
Ћржемонтской мельнице. Џод углом в сорок семь градусов  Ядро летит на десЯть
километров •--  эта нам объЯснила прислуга,  состоЯщаЯ  из морЯков. Љонечно,
никогда нашему Ѓельвилю не сгоношить такое чудочудное! ‚есь Џариж уже узнает
мощный  и торжественный  бас  "†озефины", и мы в „озорном распрЯмлЯем плечи,
только одна Њарта зеленеет от зависти.
     --  Ѓудем  дрова  продавать,--   как-то  вечером  объЯвила  она,  кинув
меланхолический взглЯд на наши два каштана.
     “же  давно  в  квартале  под  покровом  ночной  тьмы  растащили  доски,
приготовленные  длЯ строек, и разобра.ли  все ограды y палисадников. Ћдно за
другим  исчезают деревьЯ. Ќаши два  каштана  еще стоЯт целехонькие,  a тупик
величественно  делает вид, что даже не льститсЯ на ветки, сломленные ледЯным
ветром.
     ѓазеты негодуют:
     "...‚енсеннский лес гибнет под топором, и, если не принЯть строгих мер,
к концу осады от него  ничего не останетсЯ. Ћкрестные мародеры валЯт молодые
деревца, опустошают  поросли,  рубЯт направо и налево  посадки с  невиданной
дерзостью и безнаказанностью. ќто уже настоЯщее дикарство...*
     -- A почему бы и нам?..
     Љогда  стемнело, мы запрЯгли Ѓижу.  Ѓез особых  трудностей  мы миновали
заставу  ’рон. „ело  в том, что теперь на всех парижских  заставах мобилей и
пехотинцев  заменили  национальными гвардейцами и дали им в помощь "питомцев
ђеспублики" -- юношей в возрасте  от семнадцати до двадцати лет, находЯщихсЯ
под командованием ѓольца, a с этим народом можно столковатьсЯ.

     ’ак  как  наш кортеж был Явно противозаконным,  мы постарались проехать
как можно  дальше от траншей форта  ‚енсенн и  углубились  в лес  со стороны
форта  Ќожан,  где,  как  мы  надеЯлись,  нам  удастсЯ свалить  хоть парочку
уцелевших деревьев.
     Ќам открылсЯ не лес, a настоЯщее полЯ боЯ. €з земли торчали мертвые пни
в метр высотой, подобно батальоыам, срезанным картечью на уровне колен. „аже
не вылезаЯ  нз повозки,  мы  почувствовали опасность, растерЯлись. “ Ям, где
выжигали древесный уголь,  стоЯли часовые. ‚етер доносил до нас запахи огнЯ,
тлевшего под покровом сухой листвы и  дерна. ђЯдом за посадками шла железнаЯ
дорога  на  ‚енсенн.   Њарта  раздала  лесорубам  топоры   и  пилы,   взЯтые
заимообразно  y Љоша. ’оропыга,  Џружинный —уб и ”илибер ђодюк  принЯлись за
дело,  и,  хотЯ  старались  они  действовать как  можно тише,  удары  топорa
показались нам  громоподобными. Њы зорко оглЯдывали лесосеку, охранЯЯ "труд"
наших товарищей, как вдруг Њарта потащила менЯ за собой -- метрах в трехстах
отсюда,  на  насыпи, светилось три огонька. “  железнодорожных путей  стоЯла
хижина  в три окна. €з  трубы весело  валил  дым. Ќад дверью, видимо, наспех
была выведена надпись: "Љашемировый ‹ознЯк".
     -- Hy и черт! „а принюхайсЯ ты, ”лоран!
     Њарта остановилась как вкопаннаЯ, ноздри ee жадно раздувались. Ћна даже
по  животу себЯ погладила. ЌастоЯщий  запах настоЯщей хорошей  говЯдины.  Ќе
крысы, не кошки, не собаки,  даже  не лошади... a настоЯщий  aромат мирных и
счастливых дней.
     -- € еще капустой пахнет, -- вздохнула дочь тупика.
     „о  чего же быстро  забываешь запахи,  всего  несколько  недель,  и уже
забыл.
     -- Џойдем посмотрим, что это там за принцыт-акие...
     €  хотЯ мы  добросовестно  расплющивали  носы о стекло,  каждую  минуту
протираЯ  потевшие  окна,   нам  почти  ничего  не  удавалось  разглЯдеть  в
полутемной комнате, освещенной двумЯ керосиновыми лампами и отсветами очага.
A тут  еще изнутри на стеклах оседал парок, так  что все расплывалось y  нас
перед глазами.
     -- „о чего  же есть охота! ’олько сейчас  почувствовала... “х, сволочи!
-- ворчала Њарта, вдыхаЯ запахи, проникавшие сквозь щели в pacсохшейсЯ раме.

     Ћгромные  носы, клювастые  или картофелеобразные, всклокоченные бороды,
провалившиесЯ  глаза,  крокодильи  челюсти,  беззубые  пасти  --  каждый  из
сотрапезничавших призраков обладал лишь  одной-единственной из перечисленных
примет, но зато  поистине  чудовищной. Џорой такаЯ вот образина  подымала от
тарелки голову, и тогда в свете лампы вспыхивали глаза ночного хищника. Љожа
y  них  была  желто-аеленаЯ,  трупнаЯ; все  виио  мира не могло хоть на  миг
придать живые  краски этому  сборшцу  упырей.  B ожидании  следующего  блюда
стервЯтники  развЯзывали  свои  мешки,  хвастаЯсь добычей. B глубине  зальца
какие-то тени, сдвинув лбы, резались в карты. Џеред очагом шла игра в кости,
прерываемаЯ взаимными тычками. ѓрудастаЯ старуха,  какой-то жирный одноногий
толстЯк, с трудом тЯнувший свою деревЯшку, и длинный костлЯвый юнец подавали
на стол, держа блюда чутъ ли не на уровне колен, да еще гнулись вдвое, будто
старались  скрыть их  содержимое.  ‚ремЯ от  времени старуха  или  одноногий
требовали тишины, взмахиваЯ руками, словно дирижеры какие:
     Џри крике петуха, при пении задорном џ зажигаю лампу и иду. € спину гну
y печи иль над горном, A денег не хватаег на еду!
     „олжно быть,  эта шутовскаЯ  ораториЯ  исполнЯлась  уже не  впервой,  и
какаЯ! --  прекраснейшаЯ "Џеснь рабочих", которую пели  повстанцы 48 года, и
от нее всЯ эта страшненькаЯ компаниЯ дружно заржала. —ета трактирщиков снова
замахала руками, снова потребовала тишины:
     Ho сколько 6 ви трудились наши руки, Љак бы ни гнули спину y станка, ‡а
весь наш труд, бессонницу и муки †дет старости костлЯваЯ рука...
     ЏоднЯтые разом стаканы, чарки, бутылки и кувшины  Ярко блеснули в свете
лампы.
     ...’ак выпьем же, друзьЯ, —тоб мир наш стал свободен!..
     ‚друг все  разом  стихает. ‘тоЯ y  очага, одноногий  размахивает  парой
пистолетов,  подымаЯ их над  головой,  и  в свете  пламени  на стену ложитсЯ
рогатаЯ тень.
     "‹учи зари, зари, встающей над полем битвы, всегда озарЯют нагие трупы"
-- забыл, где прочитал это изре
     чение, но сейчас Я воочию увидел мародеров, которые,-- y-y, вампиры! --
преспокойно добьют раненого ради пары башмаков.
     ќти нелюди начали с малого: обирали брошенныехозЯевами огороды,  правда
с опасностью  длЯ жизни, под самым  носом прусского сторожевого охранениЯ, и
все  это в потемках, ползком на брюхе,  но овощи, если  удавалось провезти в
Џариж, достигали на  рынке такой цены, что 6езобидные воришки превращались в
разбойников, пускавших в дело  ножи по любому поводу, a то и  без повода. Ќа
запах мародерства  из всех  вертепов Џарижа начало сползатьсЯ хищное зверье.
HaроднаЯ  молва утверждала,  что  на  передовых постах  французы  и пруссаки
охотно прибегают к  обменным операциЯм:  всЯ эта шваль  таскает им не только
газеты, издающиесЯ в осажденной столице,  но и доставлЯет ценную информацию,
за что неприЯтель расплачиваетсЯ продуктами или деньгами. ‘юда же потЯнулись
прелыценные   легкой  наживой  виноторговцы,  открывшие  в  брошенных  домах
кабачки.  A так  как  они  щедро  угощали военных,  патрули  смотрели  на их
деЯтельность сквозь пальцы.
     -- A что здесь этим соплЯкам надо?
     ‡а нашей спиной раздалсЯ хриплый крик, будто  на нас  налетела огромнаЯ
летучаЯ мышъ.  Њы бросились  наутек. Hac спугнул крючконосый громила с двумЯ
мешками за спиной, в развевающемсЯ плаще. Њы и не слыхали,  как он подкралсЯ
к нам. „верь  кабачка  за нашей  спиной  распахнулась,  и  оттуда  понеслись
бешеные вопли.
     ’оропыга  и Џружинный —уб уже  свалили каждый  по молодому тополю.  Џод
ударами  топорa  старшего  ђодюка стонал  толстый  ствол  каштана. ЋстальнаЯ
мелюзга вЯзала в свЯзки хворост.
     Ќебо очистилось, и нас залил Яркий свет луны.
     -- Hy и  обнаглели, чертово  семЯ!  Џосеребренный лунным  светом, четко
вырисовывалсЯ силуэт высоченного громилы:
     -- ‘ейчас Я вам покажу,  от  каких  дров тепло бывает, ox и покажу,  не
будь Я шаронский ‹ардон, по прозвищу Љривоножка.
     ‘ полдюжины мародеров столпились за его спиной, иерзко хихикаЯ.
     Ќе только своим  крючковатым носом Љривоножка напоминал стервЯтника, но
и всем обличьем. ’орчащий под
     бородок,  подступаЯ к  нависшему  носу,  превращал его лицо  в сплошной
клюв. Џод низким скошенным лбом поблескивали выкаченные глаза.
     ’ут Љривоножка  заметйл Ѓижу, оценил его опытным  глазом и повернулсЯ к
своим дружкам, среди коих находились  и Hoc Љартошкой, и ЉрокодильЯ —елюсть,
и ЃеззубаЯ  Џасть, и  ‘едаЯ  Ѓороденка,  и Ћдноглазый;  существа без  имени,
вылезшаЯ неизвестно откуда нечисть, никогда не видевшаЯ дневного света.
     -- Ќа пЯтерыхl -- решил мародер.
     Ћдноглазый  --  шестой  --  покорно  поплелсЯ  в  кабачок.  ‡аорав  как
сумасшедший, Я  бросилсЯ  вперед,  сжимаЯ  кулаки:  Љривоножка подбиралсЯ  к
нашему старому конЯге с ножом в руках.
     Ho Я тут  же pухнул  наземь под  градом  ударов. Љрокодил набросилсЯ на
менЯ,  взмахнув дубинкой. Ќе помню,  что было  далыые,  потому что Я очнулсЯ
только в  повозке. от трЯски, a Ѓижу, словно  почуЯв смертельную  опасность,
нессЯ во  весь опор.  Љогда дубинка обрушилась  мне на плечо  и  на затылок,
Њарта,  моЯ крошка Њарта схватила топор...  € оттЯпала Љрокодилу чуть  ли не
полруки. ’огда  всЯ наша  орава, и болыиие и малые,  вооружившись кто пилой,
кто топором, набросилась на пЯтерку мародеров.
     -- ‘умели-таки вырватьсЯ и  убежать  от  них!  арле-горбун  стонал.  A
Џружинный —уб злилсЯ:
     -- ‚озвращаемсЯ не солоно хлебавши.
     -- Hy, Я-то не зрЯ съездила.
     -- ђади бога, Њарта, помолчиl
     Ѓросив на менЯ презрительный взглЯд, Њарта отрезала:
     -- € без тебЯ обойдутсЯ.
     Џотом стерла с топорa  подолом юбчонки кровавые пЯтна, и при свете луны
ee леваЯ нога, обнаженнаЯ до самой лЯжки, казалась отлитой из бронзы.
     ‚от что удалось  разнюхать моему кузену †юлю  и его  дружку  Џассаласу:
оказываетсЯ, Ѓальфис ‡аключил соглашение  с рестораном "Ќоэль Џетер", что во
II  округе. Џод покровом ночи мЯсник уводил одну  нашу коровенку  за другой,
потом их забивали в подвале, после чего они

     фигурировали уже  в  меню под  разными названиЯми, к примеру: "ђомштекс
по-охотничьи с Яблочным суфле".
     ‚ладелец  ресторана расправлЯлсЯ  с  моими питомицами не  сразу,  не  в
первую же ночь. Ћн их целую неделю  держал y себЯ. Љаждое утро кто-нибудь из
его служителей выводил корову из подвала через потайную дверь, прогуливал ee
перед входом в ресторацию,  потом привЯзывал  ee тут  же,  так сказать,  длЯ
привлечениЯ клиентуры.
     ‘ тех  пор как ”луранс ckрываетсЯ в „озорном, мы  удвоили бдительность,
вот этого-то  и  не  знал наш  мЯсник,  когда  ЯвилсЯ за последним телком  и
собралсЯ  вести  его  к  "Џетеру".  Њатнрас  заметил,  что мЯсник отвЯзывает
веревку. Џри  первых же  фалынивых, но  оглушительных звуках  рожка все дома
опустели.  ЊЯсник-спекулЯнт  предпочел  исчезнуть  без  шума. ’аким образом,
бычка единогласно объЯвили "собственностьк> „озорного* и перевели в тупик.
     --  Њы  этого бычка на черный  день  прибережем,--  заключил парикмахеp
иньон, любитель ставить точки над и.
     Љанонада стихла к полуночи. ѓде-то далеко, очень далеко пропел рожок.
     --  A  нынче в лавочке  масло по двадцать франков за  фунт продавали,--
вздыхает госпожа ”алль.
     -- A Я видела кроликов по тридцать франков за штуку,-- добавлЯет тетка.
     -- ‡а Яйцо франк просЯт. A  национальный гвардеец получает в день всего
тридцать cy,-- подсчитывает Ђдель Ѓастико.
     Ћни  не  кричат. Џросто  переговариваютсЯ из  мансарды в  мансарду,  но
тишина стоит такаЯ, что даже шепот слышен.
     --  Њасло по двадцать  франков фунт. Џродавец говорит:  "‘ебе  в убыток
торгую".
     -- € про крdлика то же сказали.
     -- ‚се они так говорЯт.
     -- € еще добавлЯют: "Џользуйтесь случаемl ‡автра еще дороже будетl"
     -- € верно, будет.
     Њладенчик —есноковых заливаетсЯ пронзительным плачем, вот уже неделю он
не видел ни капли молока,

     замененного  картофельным  пюре  (за  буасо  картошки  просЯт  шесть  с
половиной франко