ицах, освещенных Ярче других, на каждом шагу встречались темные
и опасные закоулки, где вор мог укрытьсЯ от погони, и врЯд ли кто решилсЯ бы
искать его там; а так как  центральнаЯ  часть  ‹ондона  в  те  времена  была
опоЯсана кольцом полей, зеленых лугов, обширных пустырей и безлюдных  дорог,
отделЯвших  ее  от  предместий  (которые  теперь  слились  с  городом),   то
грабителЯм легко было скрытьсЯ даже от самых Ярых преследователей.
     Ќичуть не удивительно, что при столь  благоприЯтных  условиЯх  в  самом
сердце ‹ондона на улицах каждую ночь бывали грабежи и  разбои,  прохожих  не
только обирали, но нередко тЯжело ранили, а то и убивали, и  после  закрытиЯ
лавок люди робкие боЯлись даже  выходить  на  улицу;  если  кто  в  одиночку
возвращалсЯ около полуночи, то обычно шел не тротуарами, а среди улицы,  где
легче было избегнуть внезапного нападениЯ укрывавшихсЯ  в  засаде  бродЯг  и
разбойников. Њало кто отваживалсЯ в  поздний  час  идти  в  Љентиш-’аун  или
•эмстед и даже в Љенсингтон или —елси* безоружным и без  провожатых,  и  те,
кто больше всех храбрилсЯ и хвастал своим бесстрашием за ужином в гостЯх или
в трактире, -  когда  приходило  времЯ  идти  домой  за  милю  с  небольшим,
предпочитали нанЯть себе в провожатые факельщика.
     “лицы ‹ондона имели тогда и другие  особенности,  менее  неприЯтные,  с
которыми люди как-то свыклись. Ќекоторые лавки (таких было  больше  всего  в
восточной части ’эмпл-Ѓара) еще придерживались старого обычаЯ вывешивать над
входом вывеску, и ветреными ночами эти вывески, со  скрипом  раскачиваЯсь  в
своих железных рамах, задавали дикий и  унылый  концерт,  резавший  уши  тем
обитателЯм квартала, кто уже лежал  в  постели,  но  не  спал,  и  тем,  кто
торопливо пробиралсЯ по улицам; длинные рЯды наемных портшезов  на  стоЯнках
загораживали дорогу, и группы носильщиков, по  сравнению  с  коими  нынешние
кэбмены - самый вежливый и кроткий народ, оглушали прохожих гамом и криками;
ночные погребки, возвещавшие о себе лучами  света,  которые  тЯнулись  через
тротуар до середины мостовой, и доносившимсЯ  снизу  глухим  гулом  голосов,
зиЯли открытыми дверьми, обещаЯ приют и  развлечениЯ  беспутным  мужчинам  и
женщинам;  под  каждым  навесом  и  в  каждом  укрытом  местечке  факельщики
проигрывали свой дневной  заработок  или,  побежденные  усталостью,  тут  же
засыпали, ронЯЯ факелы, которые с шипеньем гасли на покрытой  лужами  земле.
•одили тогда по улицам ночные сторожа с палками и фонарЯми, криками оповещаЯ
жителей, который час и какаЯ погода. €, разбуженные этими криками,  горожане
поворачивались на другой бок, радуЯсь, что на дворе дождь  или  снег,  ветер
или мороз, а они лежат в теплой постели.  Ћдинокий  прохожий  вздрагивал  от
испуга, когда над его ухом раздавалсЯ крик "эй, посторонись!" и  мимо  рысью
неслись к ближайшей стоЯнке  носильщики  с  пустым  портшезом,  который  они
тащили задом наперед в знак того, что он не  занЯт.  Џроплывали  то  и  дело
частные портшезы с восседавшими в них прекрасными дамами в широчайших фижмах
и пышных оборках, а впереди бежали лакеи с факелами (гасильники длЯ  факелов
до сих пор еще висЯт у дверей некоторых аристократических особнЯков),  и  на
минуту улица освещалась, оживала, а  затем  казалась  еще  более  мрачной  и
темной. ‘реди  весьма  заносчивой  лакейской  братии  в  прихожих,  где  они
дожидались своих господ, нередко вспыхивали ссоры, переходившие в  потасовку
тут же на месте или  на  улице,  и  тогда  поле  битвы  усеивалось  клочьЯми
париков, сыпавшейсЯ с этих париков пудрой и растерзанными  букетами.  Ћбычно
ссоры возникали за какой-нибудь азартной  игрой  -  порок  этот  был  весьма
распространен  во  всех  слоЯх  общества  (в  моду   его   ввели,   конечно,
представители высшего класса), причем игра в карты и кости в  лакейских  под
лестницей велась так же открыто, как и в гостиных наверху, и порождала здесь
столько же зла, разжигаЯ страсти. Ђ в то времЯ как в ‚ест-ќнде разыгрывались
такие сцены на раутах, маскарадах и партиЯх  в  "кадрил"*,  из  окрестностей
‹ондона по направлению к ‘ити медленно катились с грохотом тЯжелые  почтовые
кареты и не менее тЯжелые фургоны; кучер, кондуктор и пассажиры -  все  были
вооружены до зубов, и если карета опаздывала на день-другой,  это  считалось
вполне естественным, ибо она  часто  подвергалась  ограблению  разбойниками,
которые не боЯлись нападать и в одиночку  на  целые  обозы,  иногда  убивали
одного-двух пассажиров, иногда сами погибали -  смотрЯ  по  обстоЯтельствам.
Ќазавтра весть о новом дерзком нападении на дилижанс  облетала  город  и  на
несколько часов давала пищу длЯ разговоров, а  там  -  публичное  шествие  к
’айберну*  какого-нибудь  представительного  и  одетого  по  последней  моде
джентльмена  (полупьЯного),  который  с  неописуемой  изобретательностью   и
виртуозностью  осыпал  бранью  сопровождавшего  его  тюремного   свЯщенника,
служило длЯ черни и приЯтно возбуждающим развлечением и глубоко поучительным
примером.
     ‘реди опасных субъектов, которые при таких порЯдках легко укрывались  в
столице и по ночам рыскали в поисках добычи, был один, которого с  невольным
ужасом  сторонились  многие,  даже  не  менее  его  одичавшие   и   свирепые
разбойники. "Љто он и откуда взЯлсЯ?" - часто спрашивали люди,  но  на  этот
вопрос никто не мог дать ответа. €мЯ его  тоже  оставалось  неизвестным;  он
впервые поЯвилсЯ в ‹ондоне  с  неделю  назад,  и  его  не  знали  ни  старые
головорезы, чьи излюбленные притоны он  бесстрашно  посещал,  ни  "новички".
‘ыщиком этот человек врЯд ли был - он  сидел  всегда,  надвинув  широкополую
шлЯпу на глаза, и не обращал  вниманиЯ  ни  на  что  вокруг,  ни  с  кем  не
заговаривал, не прислушивалсЯ к разговорам, ни во что  не  вмешивалсЯ  и  не
смотрел на входивших и выходивших. Ќо каждую  ночь  он  неизменно  поЯвлЯлсЯ
среди  бесшабашной  компании  в  одном  из  ночных  кабаков,  где  сходились
отверженные всех сортов и рангов, и просиживал здесь до самого утра.
     € не только на этих разгульных сборищах он казалсЯ  призраком  и  видом
своим леденил кровь и отрезвлЯл людей в разгаре угарного  весельЯ  -  то  же
самое было и на улице.  Љак  только  стемнеет,  он  поЯвлЯлсЯ,  всегда  один
никогда  не  встречали  его  в  обществе  других;  он  не   похож   был   на
праздношатающегосЯ, шел быстро, не останавливаЯсь, только (как  уверЯли  те,
кто встречал его) по временам оглЯдывалсЯ через плечо и  затем  еще  ускорЯл
шаг. ‚ поле, на проселках и  больших  дорогах,  во  всех  частЯх  ‹ондона  -
западной, восточной,  северной  и  южной  -  везде  видели  этого  человека,
скользившего  неслышно,  как  тень.  Ћн  всегда  куда-то  спешил.   ‚стретив
кого-нибудь, торопливо, словно  крадучись,  проходил  мимо  и,  оглЯнувшись,
исчезал в темноте.
     ќто его всегдашнее беспокойство и вечные скитаниЯ давали пишу  странным
слухам и фантастическим предположениЯм. …го видывали будто бы одновременно в
различных местах, настолько отдаленных друг от друга, что люди уже  начинали
сомневатьсЯ, один это человек, или их два, а то и больше. €ные даже  склонны
были думать, что он перелетает с места на место каким-то  сверхъестественным
образом. ђазбойник из своей засады в канаве видел, как он  тенью  проносилсЯ
мимо, бродЯга встречал его в темноте на большой дороге, нищий видел, как он,
остановившись на мосту, смотрел в воду и потом  мчалсЯ  дальше,  а  те,  кто
добывал трупы длЯ  анатомов,  готовы  были  поклЯстьсЯ,  что  он  ночует  на
кладбищах, и утверждали, будто он бродит там среди могил  и,  увидев  людей,
исчезает. —асто, когда люди  толковали  об  этом,  кто-нибудь,  оглЯнувшись,
дергал соседа за рукав, потому что в эту минуту тот,  о  ком  они  говорили,
поЯвлЯлсЯ вблизи.
     ‚  конце  концов  один  из  тех,   кто   промышлЯл   трупами,   решилсЯ
порасспросить таинственного незнакомца,  и  однажды  вечером,  когда  тот  с
жадностью пожирал свой скудный ужин (он  всегда  так  набрасывалсЯ  на  еду,
точно целый день ничего не ел), этот смельчак подсел к нему.
     - Ћх, и темнаЯ же сегоднЯ ночка, верно?
     - „а, темнаЯ.
     - ’емнее, чем вчера, хоть и вчера ни зги было не видать. Ђ  не  вас  ли
это Я вчера встретил около заставы на Ћксфорд-роуд?
     - Њожет, и менЯ. Ќе знаю.
     - Ќу,  ну,  дружище!  -  воскликнул  гробокопатель,  которого  товарищи
поощрЯли взглЯдами, и хлопнул его  по  плечу.  -  ђазвЯжите  Язык!  ‚  такой
славной компании надо быть разговорчивее и вести себЯ по-джентльменски. Ђ то
про вас и так уже поговаривают, будто вы продали душу черту... и мало ли что
еще болтают.
     - Ђ разве все мы здесь не продали душу  черту?  -  ответил  незнакомец,
поднимаЯ глаза. - Ѓыло бы меньше охотников, так черт, быть может, платил  бы
дороже...
     - „а-а... ‚ы-то, видно, на этой сделке  не  разжились!  -  заметил  его
собеседник, глЯдЯ на изможденное, грЯзное лицо и рваные лохмотьЯ. -  Ќу,  да
что поделаешь! ђазвеселитесь, приЯтель! ‡атЯнем-ка хорошую песню...
     - Џойте сами, коли вам охота, -  отрезал  незнакомец,  грубо  оттолкнув
его. - Ђ менЯ оставьте в покое, если вы  человек  благоразумный.  џ  ношу  с
собой оружие, которое легко может выстрелить, - такие случаи уже  бывали,  и
те, кто, не знаЯ этого, задевают менЯ, рискуют головой.
     - ќто как же понимать? ‚ы мне грозите?
     - „а, - ответил незнакомец, вставаЯ  и  свирепо  озираЯсь  кругом,  как
человек, который ожидает нападениЯ со всех сторон.
     …го тон, манеры, выражение лица - все говорило, что он человек бешеного
нрава, дошедший до крайности,  и  это  отпугнуло  и  сразу  укротило  буйную
компанию. ќффект был такой же, как в тот памЯтный вечер в  "Њайском  „реве",
хотЯ там и люди и обстановка были другие.
     - џ - вашего полЯ Ягода и жизнь веду такую же, как  вы  все,  -  сурово
сказал незнакомец после недолгого молчаниЯ. - ‘крываюсь, как  и  другие,  и,
если нас здесь застигнут, поведу себЯ, может, не хуже самых смелых из вас. Ђ
раз Я хочу, чтобы менЯ оставили в покое, так и оставьте менЯ в покое. €наче,
- тут он отвратительно выругалсЯ, - вам солоно придетсЯ, хотЯ  бы  вас  было
двадцать против менЯ одного.
     ѓлухой ропот, вызванный страхом не то перед этим человеком, не то перед
окружавшей его тайной, а может быть, даже искренним убеждением некоторых  из
этой  компании,  что  неудобно  и  невыгодно  проЯвлЯть   такое   назойливое
любопытство к личным делам джентльмена, если он находит нужным их  скрывать,
предостерег зачинщика этого разговора, что  спорить  больше  не  следует.  €
несколько минут спустЯ странный незнакомец улегсЯ спать на скамье,  а  когда
другие снова о нем вспомнили, оказалось, что его уже и след простыл.
     Ќа другой день, как только смерклось, он снова стал бродить по  улицам;
несколько раз  подходил  к  дому  слесарЯ  ‚ардена,  но  всЯ  семьЯ  была  в
отсутствии, и на двери висел замок. ‚ этот  вечер  незнакомец  прошел  через
‹ондонский мост в ‘аутуорк. ‚ то времЯ, как он  брел  по  одной  из  боковых
уличек, какаЯ-то женщина с корзинной в руке свернула туда же  из-за  другого
угла. ‡аметив ее он тотчас укрылсЯ в первой подворотне, подождал,  пока  она
прошла, затем крадучись выскользнул из своего убежища и последовал за ней.
     †енщина, делаЯ покупки, зашла в одну лавку, в другую. € куда бы она  ни
заходила, незнакомец кружил поодаль, подстерегаЯ ее, как злой дух,  а  когда
она шла дальше, следовал за нею. Ѓыло уже около одиннадцати, и улицы  быстро
пустели, когда женщина повернула назад -  должно  быть,  к  своему  дому.  Ђ
призрак все следовал за нею по пЯтам.
     Ћна свернула в ту самую узкую  и  глухую  уличку,  где  он  ее  впервые
заметил. ‡десь не было лавок, и потому царил полный мрак.  †енщина  зашагала
быстрее, словно боЯсь, как бы  ее  не  остановили  и  не  отнЯли  ее  жалкие
покупки. Ђ  ее  преследователь  кралсЯ  за  ней  по  другой  стороне  улицы.
Љазалось, полети она, как ветер, ей все равно не уйти от этой догонЯвшей  ее
жуткой тени.
     Ќаконец  вдова  ђадж  -  это  была  она  -  дошла  до  своей  двери  и,
запыхавшись, остановилась, доставаЯ ключ из корзинки. ‚сЯ раскрасневшись  от
быстрой  ходьбы  и  от  радости,  что  благополучно  добралась  домой,   она
нагнулась, чтобы всунуть ключ в замок, как  вдруг,  поднЯв  голову,  увидела
подле себЯ безмолвную фигуру. ќто походило на страшный сон!
     Ћн вмиг зажал ей рот, но это было ни к чему - у нее и так Язык прилип к
гортани и она не могла издать ни звука.
     - џ искал тебЯ много ночей.  ‚  доме  никого  нет?  Ћтвечай!  …сть  там
кто-нибудь?
     Ћна только хрипела.
     - Ћтвечай хоть знаком.
     Ћна сделала жест - как будто отрицательный. ’огда оп взЯл у  нее  ключ,
отпер дверь и, втащив женщину в дом, запер изнутри дверь на засов.

        ѓ‹Ђ‚Ђ ‘…ЊЌЂ„–Ђ’Ђџ

     Ќочь была холоднаЯ, а огонь в камине едва тлел. ‘транный гость  посадил
миссис ђадж на стул, затем, наклонЯсь к камину, сгреб  полуостывшую  золу  в
кучку в стал раздувать огонь своей шлЯпой. Џо временам он посматривал  через
плечо на женщину, словно желаЯ убедитьсЯ, что она сидит смирно и не пытаетсЯ
убежать от него, - и снова принималсЯ раздувать огонь.
     Ќедаром он так старалсЯ - одежда на нем насквозь  промокла,  он  стучал
зубами и дрожал от холода. ‚сю прошлую ночь, да и с утра несколько часов лил
дождь, проЯснилось только после полуднЯ. Ђ незнакомец, видимо, много времени
провел под открытым небом. Ћн был  весь  в  грЯзи,  намокшаЯ  одежда  плотно
облепила тело, лицо его с  глубоко  запавшими  щеками  было  тоже  грЯзно  и
небрито - трудно было представить себе что-нибудь  более  жалкое,  чем  этот
несчастный, который сейчас сидел  на  корточках  перед  камином  в  столовой
миссис ђадж и налитыми кровью глазами смотрел на разгоравшеесЯ пламЯ.
     ‚дова закрыла лицо руками - казалось, ей страшно было  и  взглЯнуть  на
этого человека. Ћба некоторое времЯ молчали. Ќаконец незнакомец оглЯнулсЯ на
нее и спросил:
     - ќто твой дом?
     - „а. ђади бога, уходи! Љак ты смеешь позорить его своим присутствием?
     - „ай мне поесть и выпить чего-нибудь, - ответил он угрюмо. -  €наче  Я
посмею сделать еще кое-что по хуже. џ продрог до костей и голоден. Њне  надо
поесть и обогретьсЯ. Ќикуда Я не уйду.
     - ќто ты грабил на —игуэлской дороге?
     - џ.
     - € чуть не убил человека!
     - •отел, да не вышло. Љто-то прибежал и поднЯл крик. Ќе будь  он  такой
прыткий, не ушел бы и он от моих рук. џ чуть не проткнул его.
     - ’ы поднЯл шпагу на него! - вскрикнула вдова. ѓосподи, ты слышишь!  ’ы
слышишь, и ты видел это!
     Ќезнакомец снова посмотрел на нее. Ћткинув голову и крепко  сжав  руки,
она произнесла эта слова, как страстный, полный муки призыв  к  небу.  Љогда
она встала, он вскочил и шагнул к ней.
     - Ѓерегись! - воскликнула она сдавленным голосом, так  решительно,  что
он невольно остановилсЯ. - …сли ты хоть пальцем менЯ тронешь, ты пропал. „а,
да, ты погубишь и тело и душу.
     - ‘лушай! - сказал он с угрожающим жестом.  џ  человек,  а  веду  жизнь
загнанного зверЯ. џ, как привидение, как дух, брожу по земле,  и  все  живое
бежит от менЯ, только проклЯтые выходцы с того света не дают  мне  покоЯ.  џ
дошел до того, что менЯ ничто уже не страшит, только тот  ад,  в  котором  Я
живу изо днЯ в день. Љричи, если хочешь, зови на помощь, гони  менЯ  отсюда.
’ебЯ Я не трону. Ќо живым менЯ не возьмут - Я лЯгу мертвым на  этом  пороге,
это так же верно, как то, что ты только что угрожала мне. € если  моЯ  кровь
прольетсЯ здесь, пусть она падет на тебЯ и твоих  близких  во  имЯ  дьЯвола,
который соблазнЯет людей им на погибель!
     ѓоворЯ это, он вынул из-за пазухи пистолет  и  решительно  сжал  его  в
руке.
     - Ћ боже, избавь менЯ от этого человека!  -  крикнула  миссис  ђадж.  -
‘милуйсЯ, пошли ему минуту раскаЯниЯ и порази его на месте!
     - Ѓог не намерен исполнить твое желание, - сказал  он,  подойдЯ  к  ней
вплотную. - Ћн глух. „ай же мне поесть и чего-нибудь выпить, иначе Я  сделаю
то, чего ты тщетно просишь у бога, и даже он не сможет помешать мне.
     - Ђ поев, ты уйдешь? € больше никогда не придешь сюда?
     - Ќикаких обещаний Я не даю, - возразил он,  садЯсь  за  стол.  -  Ћдно
обещаю твердо - если ты менЯ выдашь, Я сделаю так, как сказал.
     Њиссис  ђадж  поднЯлась,  наконец,  и,  подойдЯ  к  двери,  за  которой
находилсЯ не то  чулан,  не  то  стенной  шкаф,  достала  оттуда  тарелку  с
остатками  холодного  мЯса  и  хлеб,  поставила  все  на  стол.   Ќезнакомец
потребовал виски и воды. Ћна подала то и другое, и  он  принЯлсЯ  за  еду  с
жадностью изголодавшейсЯ собаки. Ђ она, пока он ел, седела в дальнем углу  и
с ужасом наблюдала за ним. ‡а все времЯ она ни разу не отвернулась. €  хотЯ,
проходЯ от шкафа к столу и  обратно,  подбирала  юбки,  как  будто  ей  было
страшно даже краем платьЯ коснутьсЯ  этого  человека,  она  при  всем  своем
отвращении не сводила с него глаз, следила за каждым его  движением.  Љончив
есть (если можно так назвать пожирание пищи с  жадностью  голодного  зверЯ),
ночной гость  придвинул  стул  к  камину  и,  греЯсь  у  огнЯ,  теперь  Ярко
пылавшего, снова обратилсЯ к миссис ђадж:
     - џ - отверженный, кров над головой  длЯ  менЯ  великаЯ  роскошь,  еда,
которой брезгает даже нищий, самое изысканное угощение. Ђ ты,  видно,  ни  в
чем не нуждаешьсЯ. Ћдна тут живешь?
     - Ќет, - ответила она с усилием. - Ђ кто же еще? - Ћдин... Ќу,  да  это
тебЯ не касаетсЯ. “ходи поскорее, чтобы он не застал тебЯ здесь.  —его  тебе
еще надо? - ЋтогретьсЯ, - ответил он, протЯгиваЯ руки к огню.  -  ЋтогретьсЯ
как следует. ’ы богата?
     - …ще бы! - сказала она слабым голосом. - Ѓогачка, что и говорить!
     - Ќу, все-таки деньжонки у тебЯ, наверно, водЯтсЯ, не сидишь без гроша,
как Я. ’ы сегоднЯ делала какие-то покупки. - “ менЯ  осталось  совсем  мало,
только несколько шиллингов. - „авай-ка свой кошелек. ’ы  же  держала  его  в
руках, когда открывала дверь. „авай его сюда.
     Ћна подошла и положила кошелек на стол. Ќезнакомец протЯнул руку,  взЯл
его и, высыпав деньги на ладонь, пересчитал их. ‚друг  миссис  ђадж,  уже  с
минуту к чему-то прислушивавшаЯсЯ, метнулась к нему:
     - Ѓери все, что есть, все возьми, только уходи скорее, пока не  поздно!
џ слышу шаги около дома, Я знаю, чьи это шаги. Ћн сейчас войдет. Ѓеги! - Љто
войдет? - Ќе мешкай и не задавай вопросов, Я все равно  не  отвечу.  Љак  ни
страшно мне дотронутьсЯ до тебЯ, Я бы  вытолкала  тебЯ  за  дверь,  если  бы
хватило силы. Ќе терЯй ни минуты, беги отсюда, несчастный!
     - …сли на улице  шпионы,  так  мне  безопасней  оста  ватьсЯ  здесь,  -
растерЯнно  возразил  незнакомец.  -  џ  не  выйду  отсюда,  пока  не  минет
опасность. - Џоздно! - вдруг  вскрикнула  женщина,  все  времЯ  настороженно
прислушивавшаЯсЯ к шагам на улице. ‘лышишь, идет? —то, дрожишь? ќто мой сын,
мой полоумный сын!
     Ќе успели отзвучать эти полные ужаса слова, как кто-то  снаружи  громко
забарабанил в дверь. Ќезнакомец и миссис ђадж обменЯлись взглЯдами. - ‚пусти
его, - сказал он хрипло. - ‹учше  встретитьсЯ  с  ним,  чем  бродить  темной
ночью, как бездомный пес... ‚от он опЯть стучит. Ћтопри же!
     - Ќе отопру! - сказала женщина. - ‚сю жизнь Я  боЯлась  этой  минуты...
…сли вы с ним встретитесь лицом к лицу, это плохо кончитсЯ длЯ него.  Ѓедный
мальчик!  Ђнгелы  небесные,  вы  знаете  всю  правду,  услышьте  же  молитву
несчастной матери и спасите моего сына от этого человека!
     - Ћн стучит в ставни, - воскликнул незнакомец.  ‡овет  тебЯ...  Ђга!  џ
узнал этот голос. ќто он схватилсЯ со мной той ночью  на  дороге.  Ћн?  ‚едь
верно?
     ‚дова упала на колени, губы ее шевелились, но слов не было слышно. Џока
незнакомец смотрел на нее в не решимости, не знаЯ, что делать, кто-то дернул
ставни снаружи с такой силой, что они распахнулись.  …два  незнакомец  успел
схватить со стола нож, сунуть его в широкий рукав и спрЯтатьсЯ  в  чулане  -
все это было про делано с быстротой молнии, - как  Ѓарнеби,  стукнув  уже  в
стекло, с торжеством поднЯл, наконец, раму.
     - —то же это, разве можно нас с ѓрипом оставлЯть на  улице?  -  крикнул
он, просунув голову внутрь и оглЯдываЯ комнату. - ’ы здесь, мама? Љак  долго
ты не пускаешь нас к огню и свету!
     Њать, запинаЯсь, пробормотала что-то в свое оправдание и протЯнула  ему
руку. Ќо  Ѓарнеби  и  без  ее  помощи  легко  перескочил  через  подоконник.
Ћчутившись подле матери, он обнЯл ее и осыпал ее лицо бессчетными поцелуЯми.
- ‡наешь, мы были в поле. Џрыгали через канавы,  пролезали  через  изгороди,
бегали по берегу вверх, вниз, вперед и назад. ‚етер дул здорово, а камыши  и
трава так гнулись,  так  низко  кланЯлись  ему  -  они  его  боЯтсЯ,  этакие
трусишки! •а-ха-ха! Ђ вот ѓрип, ѓрип - молодец, ему ничего не страшно: ветер
опрокидывает его и катает в пыли,  а  он  оборачиваетсЯ  и  пробует  укусить
его... Њой смельчак ѓрип схватывалсЯ с каждой веткой когда  ветки  качались,
он думал, что это они его дразнЯт, так он сам сказал мне. €  ты  бы  видела,
как он их трепал, - как настоЯщий бульдог, ха-ха-ха!
     ‚орон, сидевший в корзинке за спиной у своего хозЯина, услышав, что его
имЯ поминаетсЯ так часто и восторженно, выразил свое удовольствие  тем,  что
запел петухом, а потом прокричал одну за другой все  выученные  им  фразы  с
такой быстротой и разнообразием оттенков, что его хриплые выкрики можно было
принЯть за гомон целой толпы.
     - € если бы ты знала, как он обо мне заботитсЯ,  продолжал  Ѓарнеби,  -
просто удивительно, мама! Љогда Я сплю, он сторожит  менЯ.  …сли  Я  лежу  с
закрытыми  глазами  и  притворЯюсь  спЯщим,  он  тихонько  заучивает   вслух
что-нибудь новенькое, но все времЯ не спускает с менЯ глаз  и,  как  увидит,
что Я улыбаюсь, хотЯ бы чуть-чуть, тотчас замолчит: это потому, что он хочет
сначала заучить хорошенько новые слова и потом обрадовать менЯ.
     ‚орон снова радостно запел петухом, как бы говорЯ: "‚се это верно, и  Я
горжусь собой!" Њежду тем Ѓарнеби закрыл окно,  запер  его  на  задвижку  и,
подойдЯ к камину, хотел было сесть у огнЯ лицом к чулану, но мать  поспешила
сама занЯть этот стул, а ему указала на другой.
     - Љак ты сегоднЯ бледна, - сказал Ѓарнеби и, опершись  на  свою  палку,
наклонилсЯ к матери. - ѓрип, ѓрип, мы с  тобой  заставили  ее  беспокоитьсЯ.
Љакие мы злые!
     „а, она беспокоилась, и еще как! ‘ердце у нее замирало от страха:  ведь
невидимый слушатель приоткрыл дверцу своего убежища и пристально смотрел  на
ее сына! Ђ ѓрип, чуткий ко всему, что часто ускользало от его  хозЯина,  уже
высунул голову из корзины и в свою очередь уставилсЯ блестЯщими глазками  на
приоткрытую дверь чулана.
     - Ћн хлопает крыльЯми, как будто здесь есть чужие,  -  сказал  Ѓарнеби,
обернувшись так  быстро,  что  незнакомец  едва  успел  снова  спрЯтатьсЯ  и
прикрыть дверь. - Ќо ты же умница, ѓрип, так не воображай то, чего нет.  Ќу,
вылезай!
     ЏринЯв это приглашение со свойственным ему достоинством, ворон  взлетел
к Ѓарнеби на плечо и оттуда  перебралсЯ  на  его  протЯнутую  руку.  Ѓарнеби
поставил корзинку в углу, и через минуту ѓрип, спрыгнув с его руки  на  пол,
первым делом поспешил захлопнуть ее крышку и сел на нее. ђешив, по-видимому,
что таким об разом он лишил возможности кого бы то ни было  запрЯ  тать  его
обратно в корзину, он от радости принЯлсЯ откупоривать бутылки,  сопровождаЯ
каждое щелканье криком "ура!".
     - Њама, - сказал Ѓарнеби, после того как отнес на место шлЯпу и палку и
вернулсЯ к камину. - џ тебе сей час расскажу, где мы сегоднЯ побывали и  что
делали. - •очешь?
     Њать взЯла его за  руку  и  вместо  ответа  только  головой  кивнула  -
говорить она не могла.
     - ’олько ты об этом никому ни слова! - Ѓарнеби  предостерегающе  поднЯл
палец. - ќто тайна, понимаешь, и знаем ее только мы с ѓрипом да •ью. ‘  нами
была еще собака •ью, но держу пари, что она ни о чем не догадалась.  Љак  ни
умна она, а далеко ей до ѓрипа...
     Џочему ты все смотришь куда-то через мое плечо, мама?
     - ђазве? ќто Я так, не нарочно.  ЏридвиньсЯ  ко  мне  поближе,  -  едва
слышно отозвалась мать.
     - ’ы чего-то испугалась? - Ѓарнеби вдруг переменилсЯ в лице. -  Њама...
может, ты увидела то...
     - —то увидела? - ‡десь нигде нет...  вот  этого?..  -  шепотом  спросил
Ѓарнеби, придвинувшись к ней и сжав пальцами красное родимое пЯтно у себЯ на
руке. - џ боюсь, что оно где-нибудь здесь... Ћх, не глЯди  же  так,  у  менЯ
мороз подирает по коже и волосы, Я чувствую, стали дыбом!.. Њожет, оно здесь
в комнате? џ не раз видел во сне, как что-то  красное  заливает  и  стены  и
потолок. Ќу, скажи, ты это видишь там, у менЯ за спиной?
     ‡адаваЯ этот вопрос, Ѓарнеби трЯссЯ, как в лихорадке,  и  закрыл  глаза
руками. —ерез некоторое времЯ, когда приступ страха прошел, он поднЯл голову
и осмотрелсЯ по сторонам. - …го больше  нет?  -  ‡десь  ничего  и  не  было,
дорогой мой, - сказала мать, стараЯсь его успокоить. -  Џраво,  ничего,  ну,
поверь мне! Џосмотри сам, в комнате только ты да Я. Ѓариеби устремил на  нее
блуждающий взглЯд, но постепенно успокоилсЯ и, наконец,  дико  захохотал.  -
Џостой, постой, - сказал он вдруг в раздумье. Њы с тобой о чем-то  говорили,
да? џ и ты... Ђ где же мы 6ыли?|| - ‡десь, и нигде больше. -  Ђга...  ќто  Я
был не с тобой, а с •ью... „а, вспомнил! •ью из "Њайского „рева", Я и ѓрип -
мы все трое засели в лесу, когда стемнело... среди деревьев  у  дороги...  у
нас был с собой потайной фонарь и собака на сворке. Њы хотели ее спустить на
того человека, как только он покажетсЯ...
     - Љакого человека?
     - ђазбойника, того, на которого нам подмигивали ‡везды.  Њы  уже  много
вечеров подстерегаем его и непременно поймаем. џ его узнал бы среди  тысЯчи.
‚от смотри, мама, сейчас Я покажу тебе его. ѓлЯди!
     Ћн обернул голову носовым платком,  надвинул  шлЯпу  до  самых  бровей,
закуталсЯ в свой плащ и стал перед матерью, настолько похожий на того,  кого
изображал, что мрачный субъект, наблюдавший из-за приоткрытой двери  за  его
спиной, казалсЯ бледной копией этого портрета.
     - •а-ха-ха! Њы его непременно поймаем! - воскликнул  Ѓарнеби,  принимаЯ
свой обычный вид так же быстро,  как  изменил  его.  -  “видишь,  мама,  его
привезут в ‹ондон свЯзанного по рукам и ногам,  прикрученного  к  седлу.  €,
если нам это удастсЯ, он еще будет болтатьсЯ  на  ’айбернском  „ереве*.  ’ак
говорит •ью... Ќу, вот ты опЯть побледнела, всЯ  дрожишь.  €  зачем  ты  так
смотришь туда, через мою голову?
     - ЏустЯки, - ответила она. - Њне  просто  нездоровитсЯ.  €ди  ложись  в
постель, родной, а Я еще посижу здесь.
     - ‚ постель? џ не люблю спать в постели. џ люблю лежать перед  огнем  и
смотреть на горЯщие угольЯ - чего только не увидишь  в  огне  -  и  реки,  и
холмы, и леса в красном свете заката, и  разные  необыкновенные  лица...  €,
кроме того, Я не лЯгу спать без ужина. џ голоден, да и ѓрип не ел  ничего  с
самого полуднЯ. „авай поужинаем. ќй, ѓрип, дружище, ужинать!
     ‚орон захлопал крыльЯми и, одобрительно каркнув, вприпрыжку  направилсЯ
к хозЯину. Ћстановившись у его ног, он разинул клюв, готовЯсь хватать  куски
мЯса, которые Ѓарнеби стал ему бросать. Ћн хватал их быстро, один за  другим
и без малейшей заминки проглотил кус ков двадцать.
     - ‚се, - сказал Ѓарнеби.
     - …ще! - крикнул ѓрип. - …ще!
     ’олько убедившись  окончательно,  что  больше  ничего  не  подучит,  он
удалилсЯ со своим запасом в угол, и здесь, выбросив  из  зоба  все  кусочки,
принЯлсЯ прЯтать  их  по  углам  и  закоулкам.  Ћднако  чулан  он  при  этом
старательно обходил, будто сомневалсЯ в способности укрывшегосЯ  там  чужого
человека устоЯть перед соблазном.
     Ћкончив все эти приготовлениЯ, ѓрип сделал два-три рейса вокруг комнаты
с видом беззаботного фланера (а между  тем  одним  глазом  все  времЯ  зорко
следил, не посЯгнет ли кто на его драгоценные запасы) и только  после  этого
принЯлсЯ  вытаскивать  кусок  за  куском  и  лакомитьсЯ  ими  с   величайшим
наслаждением.
     Ѓарнеби тоже ужинал с большим аппетитом, тщетно уговариваЯ мать  поесть
чего-нибудь. …му не хватило хлеба, и он встал, чтобы принести еще из чулана,
но мать поспешно остановила его и, призвав на помощь все свое мужество, сама
вошла туда и принесла хлеб.
     - Њама, -сказал Ѓарнеби, пристально вглЯдываЯсь в ее  лицо,  когда  она
вернулась и села подле него. - ‘егоднЯ - мое рождение?
     - ‘егоднЯ? „а что ты! - возразила мать. - ђазве ты ‡абыл, что оно  было
неделю тому назад? ’еперь пройдет лето, осень и зима, и только  тогда  опЯть
будет день твоего рождениЯ.
     - „а, Я помню, так всегда бывало. Ђ все-таки, мне думаетсЯ, что сегоднЯ
тоже мое рождение.
     - Џочему? - спросила мать.
     - „а потому, что в этот день ты всегда так печальна, € как  сегоднЯ.  џ
это и раньше замечал, только виду не показывал. Њы  с  ѓрипом  в  этот  день
радуемсЯ, а ты плачешь и как будто чего-то боишьсЯ... € руки у  тебЯ  бывают
тогда холодные - вот как сейчас. Ђ один раз ‚  день  моего  рождениЯ,  когда
ѓрип и Я уже ушли наверх спать, мы стали думать,  отчего  бы  это.  €  после
полуночи пошли вниз и заглЯнули к  тебе  в  комнату,  чтобы  посмотреть,  не
заболела ли ты. Ђ ты стоЯла на коленЯх и... ‡абыл, что  ты  тогда  говорила.
ѓрип, какие слова она говорила в ту ночь?
     - џ - дьЯвол! - немедленно прокричал ѓрип. - Ќет, нет, совсем не то!  -
сказал Ѓарнеби. - ’ы как будто молилась, мама. Ђ  когда  поднЯлась  и  стала
ходить по комнате, у тебЯ было точно такое  лицо,  как  сейчас,  такое,  как
всегда в этот день. ‚идишь, Я хоть и дурачок, а это заметил.  €  значит,  ты
ошиблась, а Я прав:  сегоднЯ  наверное  мое  рождение.  ‘лышишь,  ѓрип,  мое
рождение!
     ‚орон ответил на это сообщение таким  продолжительным  кукареку,  каким
разве самый одаренный из петухов мог бы приветствовать самый длинный день  в
году. ‡атем, по зрелом размышлении, решив, по-видимому, что длЯ днЯ рождениЯ
это не годитсЯ, прокричал много раз подрЯд:  "Ќе  вешай  носа!",  длЯ  пущей
выразительности хлопаЯ крыльЯми.
     Њиссис ђадж постаралась замЯть разговор и отвлечь внимание сына  -  она
знала по опыту, что это очень легко. Џоужинав, Ѓарнеби, несмотрЯ на  все  ее
уговоры, наверх не ушел, а растЯнулсЯ на коврике у огнЯ.  ѓрип  сел  ему  на
ногу и то дремал, разнеженный приЯтным теплом, то пробовал припомнить  новые
заученные им фразы, которые твердил весь день.
     „олго в комнате царила глубокаЯ тишина, и только по  временам  Ѓарнеби,
неотступно глЯдевший в огонь широко открытыми глазами, ворочалсЯ, чтобы лечь
поудобнее, или ѓрип, делаЯ усилиЯ восстановить в памЯти свои познаниЯ,  тихо
вскрикивал: "Џолли, подай чайн...", но сразу умолкал, забыв, что  дальше,  и
снова засыпал. —ерез некоторое времЯ дыхание Ѓарнеби стало ровнее и  глубже,
глаза его сомкнулись. Ќо неугомонный ворон вскрикнул  опЯть:  "Џолли,  подай
чайник", и разбудил хозЯина.
     Ќаконец Ѓарнеби  уснул  крепко,  да  и  ѓрип,  свесив  клюв  на  грудь,
выпЯченную колесом, как у какого-нибудь олдермэна, и все чаще и  чаще  жмурЯ
свои блестЯщие глаза, тоже  как  будто  окончательно  успокоилсЯ.  ‚ремЯ  от
времени он еще бормотал замогильным  голосом:  "Џолли,  подай  чайн...",  но
совсем уже сонно и не внЯтно, скорее как пьЯный человек,  чем  как  мыслЯщий
ворон. Њиссис ђадж, боЯсь даже вздохнуть, чтобы не разбудить  их,  встала  с
места. Ќезнакомец выскользнул из чулана и потушил  свечу  на  столе.  "Џодай
чайн..." - с необычайным оживлением  вдруг  крикнул  ѓрин,  видимо  вспомнив
внезапно всю фразу. "“рра! Џолли, подай чайник, мы все будем пить чай.  “ра!
“ра! џ дьЯвол, Я дьЯвол, Я чайник! Ќикогда не вешай носа! ‚еселей! Љра, кра,
кра! џ дьЯвол, Я...Џолли, подай чайник, мы все будем пить чай!"
     Њиссис ђадж и ее незваный гость так и приросли к полу,  словно  услышав
голос с того света.
     Ќо даже этот крик не разбудил Ѓарнеби. Ћн  только  повернулсЯ  лицом  к
огню, рука его свесилась на  пол,  а  голова  упала  на  руку.  …го  мать  и
незнакомец с минуту смотрели на него, потом-друг на  друга,  и  она  указала
незнакомцу на дверь.
     - Џогоди, - сказал он шепотом. - •орошим же вещам ты учишь своего сына!
     - ‚сему тому, что ты сегоднЯ слышал, Я его не учила. “ходи  сейчас  же,
или Я разбужу его.
     - —то ж, буди. Ђ может, мне разбудить его?
     - Ќе смей! - џ тебе уже сказал - Я все посмею. Ћн, видно,  хорошо  менЯ
запомнил. ’ак не мешает и мне запомнить его лицо. - Ќеужели  ты  убьешь  его
спЯщего? - воскликнула вдова, заслонЯЯ собой сына.
     - Ћтойди, женщина, - процедил гость сквозь зубы, отстранЯЯ  ее.  -  Њне
нужно рассмотреть его поближе и Я это сделаю. Ђ если хочешь, чтобы  один  из
нас убил другого, буди его!
     Ћн подошел к камину и, наклонЯсь над  распростертым  на  полу  Ѓарнеби,
осторожно отогнул назад его голову и заглЯнул в лицо. ‘вет Ярко  озарил  это
лицо,  отчетливо  выделив  каждую  его  черточку.  Њинуту-другую  незнакомец
внимательно смотрел на спЯщего, затем быстро выпрЯмилсЯ. - Џомни,  -  сказал
он шепотом на ухо миссис ђадж, - этот сын, о существовании которого Я до сих
пор не подозревал, отдает тебЯ мне во власть.  Џоэтому  будь  осторожна,  не
выводи менЯ из себЯ. џ голодаю, Я бездомный и нищий странник на земле, и мне
терЯть нечего. џ могу мстить тебе медленно, но верно.
     - ‚ твоих словах какаЯ-то страшнаЯ угроза. Ќо Я не понимаю ее.
     - „а, это угроза, и Я вижу, что ты  отлично  понЯла  ее.  ’ы  сама  мне
сказала, что много лет боЯлась этого. ’ак вот теперь поразмысли хорошенько и
не забывай моего предупреждениЯ.
     Ћн указал на Ѓарнеби и крадучись вышел из комнаты. Ђ миссис ђадж  упала
на колени подле спЯщего сына и замерла, словно окаменев в  этой  позе,  пока
благодетельные слезы, до  тех  пор  замороженные  страхом,  не  принесли  ей
облегчениЯ.
     - ѓосподи, - говорила она, - ты вложил в менЯ. великую любовь  к  сыну,
он - единственное, что мне осталось. Ѓыть может, его несчастье  сделало  его
таким любЯщим и преданным, годы не состарЯт и не охладЯт его  сердца,  он  и
сильным мужчиной будет так же нуждатьсЯ  в  моей  любви  и  заботах,  как  в
младенчестве. ЋхранЯй же его на его скорбном пути в этой жизни, не  дай  ему
погибнуть, не разбивай моего бедного сердца!

        ѓ‹Ђ‚Ђ ‚Ћ‘…ЊЌЂ„–Ђ’Ђџ

     —еловек, вышедший из дома вдовы, брел, выбираЯ самые темные и безлюдные
улицы, до ‹ондонского моста. ЏерейдЯ мост и очутившись в ‘ити, он  углубилсЯ
в глухие переулки и дворы между Љорнхиллом и ‘митфилдом с единственной целью
укрытьсЯ там, если за ним станут следить.
     ‚ эту глухую ночную пору на улицах стоЯла тишина. Џорой лишь звучали на
мостовой шаги сонного сторожа, или совершаЯ обычный обход,  быстро  проходил
фонарщик и его красный пылающий факел оставлЯл  за  собой  струйку  дыма  со
сверкающими искрами. Ђ  незнакомец,  избегаЯ  даже  этих  случайных  встреч,
прЯталсЯ под какой-нибудь  аркой  или  в  подворотне,  пережидаЯ,  пока  они
пройдут и тогда только снова пускалсЯ в свой одинокий путь.
     Ѓродить одному бесприютным скитальцем в открытом поле, под стоны ветра,
долгой томительной ночью, ожидаЯ рассвета, слушать плеск дождЯ и, чтобы хоть
немного согретьсЯ, укрыватьсЯ под стеной какого-нибудь ветхого сараЯ или под
стогом, а то и в дупле дерева - все это мучительно, но не  так  ужасно,  как
бродить отверженным без крова по городу, среди домов, где тысЯчи людей  спЯт
в теплых постелЯх. —ас за часом мерить гулкие мостовые, считать глухие удары
башенных часов, смотреть, как мигают огоньки в окнах, думать о  том,  что  в
каждом из этих жилищ к людЯм приходит блаженное  забытье,  что  там  спЯт  в
кроватках дети, свернувшись калачиком, и юноши, старцы,  беднЯки  и  богачи,
все одинаково находЯт отдых и покой, - и  не  иметь  ничего  общего  с  этим
спЯщим миром, знать, что тебе отказано даже в сне,  этом  благе,  дарованном
небесами всему живому, что удел твой - одно лишь  отчаЯние,  и  по  мрачному
контрасту  с  окружающим  покоем  чувствовать  себЯ  еще  более  одиноким  и
заброшенным, чем человек в бескрайней  пустыне,  -  вот  страданиЯ,  которые
порождает  только  одиночество  в  толпе,  вот  муки,  которые  несет   этим
несчастным шумнаЯ река жизни в больших городах.
     Ќесчастный скиталец все кружил по улицам, таким утомительно  длинным  и
так похожим одна на другую, и часто с тоской поглЯдывал на  восток,  надеЯсь
увидеть там первые слабые проблески утра. Ќо упрЯмаЯ ночь все  еще  обнимала
небо, и человек продолжал ходить без  отдыха,  без  передышки.  Ћдин  дом  в
переулке сиЯл приветными огнЯми; оттуда доносилась музыка и топот танцующих,
звучали там веселые голоса и часто взрывы смеха. Љ этому дому он возвращалсЯ
все снова и снова, его тЯнуло сюда, где люди не спали  и  веселились.  €  не
один из гостей, выйдЯ из дома, где веселье было в разгаре,  чувствовал,  что
его  хорошее  настроение  разом  улетучиваетсЯ  при  виде  этого   человека,
бродившего вокруг, как  неприкаЯннаЯ  душа.  Ќаконец  все  гости  разошлись,
входную дверь наглухо заперли, и дом стал таким же безмолвным и темным,  как
остальные.
     ЃродЯ по улицам, скиталец очутилсЯ у  городской  тюрьмы*.  ‚место  того
чтобы поскорее уйти от этого  зловещего  места,  которого  он  имел  причины
остерегатьсЯ, он присел неподалеку на каких-то ступенЯх  и,  подпираЯ  рукой
подбородок, смотрел на мрачные стены  так,  словно  даже  они  казались  ему
желанным приютом. ‚став, он обошел тюрьму кругом, потом вернулсЯ на  прежнее
место. ’ак повторЯлось несколько раз, и, наконец, он метнулсЯ через улицу  к
тюремной сторожке, где сидели караульные.  Ћн  уже  поставил  было  ногу  на
ступеньку, решившись, видимо, войти и заговорить с ними, но в  этот  момент,
оглЯнувшись,  увидел,  что  на  небе  уже  разгораетсЯ  утреннЯЯ  зарЯ,   и,
передумав, бросилсЯ бежать от тюрьмы.
     ‘коро он очутилсЯ в том квартале, по которому недавно проходил, и  стал
бродить здесь. ‚ одном тупике из каких-то ворот послышались громкие  голоса,
и на улицу с гиком высыпала компаниЯ гулЯк. ЏерекрикиваЯсь и шумно  прощаЯсь
друг с другом, они маленькими группами рассеЯлись в разные стороны.
     ђассудив, что, очевидно, в этом тупике есть какой-то ночной кабак,  где
он найдет  до  утра  безопасное  пристанище,  бродЯга  дождалсЯ,  чтобы  все
разошлись,  и,  войдЯ  во  двор,  стал  осматриватьсЯ  в   надежде   увидеть
полуоткрытую дверь, или освещенное окно, или  другой  признак,  по  которому
можно было бы узнать, откуда вышла эта  шумнаЯ  компаниЯ.  Ќо  везде  царила
тьма, двор был зловеще мрачный, и бродЯга решил, что люди эти  забрели  сюда
просто по ошибке. Џодумав так и убедившись, что, кроме тех ворот, в  которые
он сюда вошел, никакого другого входа нет, он  уже  хотел  уйти,  как  вдруг
из-под решетки у самых его ног блеснул свет и донеслись голоса.  Ћн  укрылсЯ
под каким-то навесом, чтобы, оставаЯсь незамеченным,  увидеть,  что  это  за
люди, и подслушать их разговор. ‚ эту минуту свет  замерцал  уже  под  самой
решеткой, и там поЯвилсЯ мужчина с  факелом  в  руке.  Ћтперев  решетку,  он
поднЯл ее, чтобы пропустить кого-то другого. ќтот другой был молодой человек
маленького роста, но с весьма гордой осанкой, одетый старомодно и пестро.
     - Џокойной ночи, благородный старшина, - сказал человек  с  факелом.  -
Џрощайте, начальник, счастливого пути, доблестный и знаменитый командир!
     ‚ ответ на  эти  любезности  молодой  человек  приказал  ему  "заткнуть
глотку", "придержать Язык" и надавал еще множество советов в таком же  роде,
изложенных весьма красноречиво и самым суровым тоном.
     - Џередайте привет, старшина, раненной в сердце Њиггс, - сказал мужчина
с факелом, понизив голос. Њой командир метит повыше разных Њиггс,  ха-ха-ха!
Њой командир - орел, у него орлиный взор  и  орлиные  крыльЯ.  Ћн  разбивает
сердца, как другие мужчины разбивают за завтраком Яйца всмЯтку.
     - Љакой ты болван, ‘тэгг! - изрек мистер ’эппертит,  выйдЯ  во  двор  и
принимаЯсь стрЯхивать пыль с одежды.
     - Ђх, эти прекрасные ноги! - воскликнул ‘тэгг, ухватив его за  лодыжку.
- Ќеужели какаЯ-то Њиггс смеет мечтать о человеке  с  такими  ножками!  Ќет,
нет, старшина. Њы будем похищать прекрасных дам и венчатьсЯ с ними  в  нашем
тайном убежище. Њы раздобудем себе молодых и цветущих красавиц, старшина!
     - Ќу,  ну,  без  вольностей,  приЯтель!  -  отрезал  мистер  ’эппертит,
освобождаЯ ногу из пальцев ‘тэгга. € некоторых вопросов ты лучше не касайсЯ,
когда о них с тобой не заговаривают. Џодними-ка факел  да  посвети,  пока  Я
пройду через двор, а там убирайсЯ в свою нору. џсно?
     - џсно, благородный старшина.
     - Ќу, так повинуйсЯ! - высокомерно бросил мистер ’эппертит.  -  ‚перед,
джентльмены! - €  отдав  такой  приказ  воображаемой  свите  или  штабу,  он
скрестил руки и с важностью зашагал к воротам.
     …го товарищ, так лебезивший перед ним, стоЯл, поднЯв факел над головой,
- и тут только наблюдавший за ним из своего укрытиЯ бродЯга заметил, что  он
слеп.
     Ќевольно сделанное им движение не ускользнуло от тонкого слуха слепого,
и не успел бродЯга сделать и шага, как тот  вдруг  круто  повернулсЯ  в  его
сторону и крикнул: - Љто здесь? - —еловек, - отозвалсЯ бродЯга,  подходЯ.  -
„руг. - —ужие мне не друзьЯ, - сказал слепой. - —то вам  здесь  нужно?  -  џ
увидел, как выходили ваши гости,  и  выжидал,  пока  все  уйдут.  Њне  нужен
ночлег.